Гарри Поттер : Семь причин быть вместе

1. А впрочем, кто из нас не Иуда?

▬▬▬▬▬ ❦ ▬▬▬▬▬

Уж больно быстро время летит, господа.

Иной раз взглянешь на своё отражение в пыльном зеркале, да так и обомлеешь от обилия непрошеных морщин да серебра на висках. Тут же в ход идут осветляющие заклинания и новомодные магические сыворотки, о которых так любят трубить «Ведьмополитен» с «Ежедневным пророком».

А впрочем, это неважно. Ибо истинная печаль, вызванная стремительным, беспощадным течением времени, заключается в его утрате.

Ах, как же быстро растут дети!

Помнится, как когда-то мой маленький чертёнок будил нас.

Поднявшись ни свет ни заря, он успевал соскучиться за это время и требовал, чтобы сонные родители составили ему компанию. Ворвавшись в спальню, он с разбега кидался мне на живот и радостно подпрыгивал на нём, как на батуте.

А когда Драко разрисовал уже готовый к подписанию договор с Макмилланом… И всё только для того, чтобы я не грустил. Сколько же было шума по этому поводу, вспомнить стыдно!

Сейчас же то досадное событие воспринимается лишь невинной детской шалостью, отдаётся теплом где-то в груди.

В Уилтширском графстве бушевал первый продолжительный снегопад в году. Снежные хлопья ранее казались такими невесомыми, почти робкими и в то же время величественными. Сейчас они показали свой настоящий характер.

Заключив союз с северным ветром, снег ожесточился, посуровел. Он летит в лицо хлёсткой ледяной крошкой, царапая кожу щёк. Он словно колючий плед, что часто мешал уснуть в детстве.

Долгожданное счастье не успело достичь своего апогея. Оно оборвалось в один миг, по-балаганному грязно и низко.

Не будет в этом году ни роскошных вечерних нарядов, созданных лучшими французскими ателье, ни фамильных драгоценностей, сверкающих от свечного пламени.

Манерные танцы до боли в ногах, сизая завеса табачного дыма, традиционные гадания в запертом кабинете и воздух… Тот самый воздух, пропитанный ароматами терпких вин и нескончаемой ревностью влюблённых.

Ничего этого не будет. Осталась лишь пустота да обручальное кольцо на исхудавшей руке.

Ну и пусть.

Сколько себя помню, подобные грандиозные торжества не оставляли после себя ничего, кроме усталости и глубокого раздражения. Но для младшей Блэк это развлечение было самым любимым, а потому из года в год мне приходилось наступать на горло собственной песне. И, скрепив сердце, я принимал участие в адовом церемонном мероприятии.

Впрочем, на что только не пойдёшь ради улыбки на любимом лице…

На этом гнусном, до содрогания души подлом лице.

Невидящими глазами смотрю вглубь себя и совсем иной образ предстаёт передо мной сейчас. Промозгло-стылый, гнетущий, словно чёрное озеро, скованное мёртвыми льдами. За лицемерными декорациями счастливой жизни притаилась неприглядная истина.

Скверная штука — отчаяние, никому не идёт. Несомненно, я должен жить как раньше, будто ничего и не было. Жить и дышать. Пускай невыносимая тоска временами сдавливает грудь, я продолжу стоять как ни в чём не бывало. Как говаривала матушка: «Ты должен быть самым стойким оловянным солдатиком».

Но солдатики — всего лишь игрушки, верно? Стоит одной паршивой заигравшейся девчонке пнуть их ногой, как те разлетятся в разные стороны.

– Господин, вы не замёрзли? – с придыханием спрашивает домашняя эльфийка, боязливо прижимая уши к уродливой голове. – На улице морозно, а вы в одной мантии. Вас может продуть...

– Не страшно. Возвращайся в дом, Лесли.

Нервно одёргивая рукава лёгкой габардиновой мантии, стараюсь не смотреть в сторону прислуги. Не знаю отчего, но с некоторых пор я стараюсь избегать её понимающего взгляда...

Одна совершенно сумасбродная идея врывается в мою голову. В сочетании с тонким одеянием она даже кажется мне глупой. Но… То ли слишком много было выпито вина, то ли это снегопад пробудил в душе детскую беззаботность, однако я, не задумываясь, рухнул на свежевыпавший снег.

Спустя какое-то время я пытаюсь вылепить из снега идеально ровный шар. И хотя невыносимый холод должен пробирать до костей, я тружусь со всем усердием, отчего мне лишь слегка покалывает в пальцах.

После грандиозного сочельника в поместье всегда воцарялась нерушимая гармония. Все обитатели особняка наслаждались тишиной и уютом. Ради такого стоило перетерпеть всю эту немилосердную кутерьму.

Я вспоминаю времена, когда мой сын ещё пребывал в далёкой стране чудес, именуемой детством, а в моих отношениях с Цисси не было места раздору. И на лице моём появляется печальная улыбка.

Снег на Рождество – разве не чудо?! Никогда не позабуду тот день, когда долгожданных осадков выпало едва ли не по колено. Комитет по чрезвычайным ситуациям даже призывал население оставаться дома и воздержаться от поездок на личных автомобилях. Из-за непогоды многие дороги были перекрыты. Но это не могло повлиять на радость одной конкретной семьи.

Драко тотчас потащил нас на улицу.

Чего мы тогда только не делали! Обилие пушистого снега – настоящее раздолье для детской фантазии!

Одним из источников веселья в тот день стали санки. Как по мне, так абсолютно бессмысленное изобретение. Однако стоило наколдовать горку, да покруче, как с порозовевшей мордочки Драко весь день не сходила улыбка.

Под оглушительный визг и хохот мы снова и снова стрелой уносились вниз. Даже Цисси не отказала себе в удовольствии один раз скатиться. Впрочем, не слишком удачно (чего стоило одно её лицо, когда она влетела в сугроб).

После мне пришлось силой затаскивать в дом своё промокшее, вконец озябшее семейство. Помнится, мы тогда расселись у камина, со смехом слушая восторженные рассказы маленького сына о своих «подвигах».

Вскоре Драко сморило. Тёплое молоко после столь активной прогулки сделало своё дело. И только мы с Нарциссой продолжали вслушиваться в ночную тишину, потягивая ароматный глинтвейн.

2.Memento mori

Седьмое июля

Мне трудно уверовать в сие мерзотное событие.

Стыдно признаться, но с того момента как захлопнулась дверь моего родового гнезда, я не мог думать ни о чём, кроме как о примирении. Тот промозглый зимний вечер не единожды вставал у меня перед глазами. Так неужели сегодня я полностью расстанусь с эфемерной мечтой о мире?..

Неужто именно сегодня моя жена пройдёт к порочному алтарю похоти и предательства, дабы наречь Ричарда Вандекампа своим супругом?! Неужели она позволит запечатлеть на своих устах его законный поцелуй, заключив тем самым сделку с дьяволом?! Это они называют «свадьбой»?!

Не может быть, всё это затянувшийся ночной кошмар…

Руки мои трясутся от гнева и жалости к себе самому. Обида сковала моё сознание, заставляя то и дело наполнять округлый бокал.

– Я вообще не хочу идти на эту идиотскую свадьбу! – ворчал Драко, потуже затягивая атласный галстук на шее. – Какого чёрта я должен пялиться на этого убогого в его напыщенном свадебном костюме...

– Что значит «не хочу»? Ты должен! – Оборачиваюсь, пытаясь придать лицу гримасу строгой озабоченности. – Если ты думаешь, что я позволю тебе огорчить свою матушку, проявив подобную бестактность – ты горько ошибаешься!

Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы Драко не оставлял меня одного. Однако я не мог позволить себе омрачить свадебную церемонию любимой женщины отсутствием её сына. Это было бы чересчур низко даже для меня.

– Да зачем я вообще там нужен? Ей вполне было бы достаточно моего личного поздравления. А уж с ним говорить я и вовсе не хочу, – сын непроизвольно сморщился, и на его лице проступили отголоски душевной боли, сидящей где-то очень глубоко.

– Знаю. Но есть правила приличия, и если мы не хотим стать ещё большим посмешищем в глазах общества, то придётся переступить через себя, дорогой.

– Отец…

– Прошу тебя, Драко, не уподобляйся своему старику. Сделай над собой усилие, проглоти эту лягушку. Дальше будет намного легче, вот увидишь.

– Однако же на любом балу есть место призраку... Я полагаю...

Делаю очередной глоток ароматно-янтарного пойла. По всей видимости, именно этот бокал стал роковым – моя попытка подняться с кресла не увенчалась успехом. Бросив эту затею, я машу на прощание сыну в край ослабевшей от хмеля рукой:

– Повеселись там, Дракуля...

Как только захлопывается дверь сего храма подлости и уныния, что, увы, зовётся моим домом, я отпускаю себя на волю. В едином порыве я вскакиваю с кресла, и вот опустевшая бутылка уже летит по направлению к мраморной стене напротив. Грядёт основательная пьяная истерика, режиссёр коей я. Актёр – тоже. Как, впрочем, и сценарист.

Но вот силы покидают меня. Чтобы не завалиться набок, пришлось облокотиться об изящную тумбу из палисандрового дерева.

Закрываю глаза, и веки мои обжигает огненный туман. Несмотря на все усилия, сдержаться не получается – по коридорам опустевшего поместья проносится глухой стон. Прокатившись по пустынным гулким залам, он оседает в зияющих лестничных проёмах.

– Лжецы… Вокруг одни лжецы… – шепчу я, расслабляясь на диване. – Цисси… Прости меня. Не важно, где и с кем ты… Для него ты никто, но для меня – всё. Да, я мог грубить. Да, не отвечал на звонки. Мог забыть лишний раз сказать «люблю»…

Твой день рождения я проигнорировал. ПРОСТИ, ПРОСТИ МЕНЯ ЗА ЭТО! Я должен был сказать это на следующий после нашего с тобою грандиозного скандала день, но так и не сказал.

Каждый день без тебя – очередной повод напиться, ведь ты больше не держишь меня за руку. Неужели ты больше не будешь сопеть мне на ухо, засыпая? Неужто больше не будет твоих восхитительно-сумасбродных идей, что приходят к тебе непременно поздней ночью? Кто ещё осмелится растолкать меня в грёбаный час грёбаной ночи только для того, чтобы совместно разобрать-пересобрать твой гардероб?! Боже мой...

Как же мне больно… Умоляю, вернись!..

«Вали из моего дома, шлюха, и больше никогда не возвращайся!»

Словно это было вчера: синий луч света летит прямо в лицо моей тыковке, и на алебастровом лобике появляются отвратительные фурункулы, складываясь в унизительное клеймо «ШЛЮХА».

Оторвать бы за это себе руки, да что уж теперь...

В разуме моём расцветает безумная вспышка осознания: сегодня, непременно сегодня должно свершиться задуманное ранее. Именно сегодня, в день бракосочетания этого монстра, я должен закончить свой земной путь.

Плевать мне на рай, и на ад плевать. Я должен умереть.

Флакон с ядом уже заждался.

Не без труда собрав себя и отлипнув от дивана, я заковылял к своему фамильному тайнику. Хмель сковывает мои щиколотки, я пошатываюсь, но это абсолютно неважно – теперь я понял, что и как нужно делать. Это значительно облегчает моё душевное состояние.

Как же прекрасен флакон с ядом в свете старинных свечей...

Одним глотком опустошаю содержимое сосуда.

– Чума на оба ваши дома, о милая Нарцисса! Прощай, mi amor!

Раскатистый хохот разносится по поместью. Нет больше боли, нет больше изнуряющей печали. Через считанные секунды я уйду в пустоту, оставив все свои прегрешения и причины для грусти в прошлом.

Вы, верно, думаете о Драко. Кто же позаботится о нём? Что ж, завещание составлено заблаговременно, а Яксли прекрасно управится с делами моих домочадцев. Уж в этом-то я убеждён.

Жди, Моргана, я иду.

Словно в исступлении подхожу к зеркалу, желая напоследок взглянуть в своё отражение...

В последнее время зеркало регулярно демонстрирует мне какого-то одичалого ублюдка, но не в этот раз. Мужчина по ту сторону золочёной рамы смотрит на меня с высокомерной усмешкой да сверкает гранитными глазами. Каково же моё удивление!