Где ты?

Глава 1

Конница шла уже третью неделю, провизия и запасы воды заканчивались, а солнце убивало всадников палящими лучами, лишало их воли двигаться дальше. Лето в этом году было на редкость засушливым, небо никак не желало смилостивиться и послать хоть небольшие дожди. По всей стране, то тут, то там вспыхивали эпидемии мора и выкашивали целые города, не щадя ни крестьян, ни знать. Дикое зверье, обезумевшее от голода, не скрываясь, нападало на деревни и резало не только отощавший из-за засухи скот, но и людей.

 Тридцать человек в одинаковых серых плащах держали путь к герцогству Шорри на юго-востоке страны, и никому из редких встречных было невдомек, что среди них находится сам король. В последние три года неурожаев, сначала из-за ливней, теперь из-за засухи, никто не видел, чтобы Дикиор улыбался, не было балов, пышных приемов, король делал все мыслимое и немыслимое, чтобы сохранить государство. Но все казалось тщетным, половина населения Елора вымерли от голода и мора. Словно кто-то проклял целую страну.

Но опускать руки Дикиор не собирался, продолжая упрямо искать способы или остановить этот кошмар, или переждать. А тут еще двое друзей и по совместительству советников все уши прожужжали. «Сир, в Шорри волки разорили тринадцать деревень», «Сир, на юге, в Одире, ходят слухи, что к ним пришел маг с севера».

- Бред! – шикнул Дикиор – В нашем гиблом мире маги не появлялись уже тысячелетие. И вряд ли вообще появятся. А ты, вместо того, чтобы думать, как бы сохранить государство, собираешь народные сплетни.

- Прошу прощения, сир. – советник низко поклонился в седле.

- С лошади не свались, прощения он просит. – раздраженно буркнул правитель.

Солнце опустилось за горизонт, но прохладнее от этого не стало. Всадники спешились возле дубовой рощи, местами сгоревшей от пожара. Даже в ближайшие селения они не заходили, всюду был риск подхватить смертельный мор. На сон грядущий подкрепились черствым хлебом с усохшим сыром и ключевой водой из своих запасов. Ручьи все пересохли, а в деревенских колодцах вода была чудовищно мутной.

Дикиор думал о том, что останется от его владений, сомневался, что некогда процветающая страна сможет пережить такие испытания. Пожалуй, спасало только море, но и оно, как на грех, не давало рыбакам приличных уловов, словно вся природа решила уничтожить людей. А дома его ждал семилетний сынишка,  Эгирон, оставшийся в этом году без матери. Вернее, родная мать умерла, когда ему и года от роду не было, но Сирэлия, вторая жена Дикиора, искренне старалась заменить ему мать. Впрочем, избалованный и заласканный мальчишка не расстроился, когда она умерла, объявив во всеуслышание, что невелика потеря и отец найдет еще одну. Наказывать ребенка за подобные речи на похоронах, он не стал. В конце концов, это его вина, что принц растет таким, он слишком его любил и позволял практически все. И эта любовь привела к тому, что весь двор рыдает из-за наследника горючими слезами. Но вот он вернется – и плотно примется за воспитание сына, больше никаких поблажек. Так решил Дикиор, король Елора.

Но спокойного ночлега у королевской свиты не вышло. В середине ночи, когда тьма особенно густа, как патока, и свет костра не может рассеять ее более, чем на три шага, их окружили. Желтые звериные глаза, не мигая, воззрились из темноты на людей, Дикиор насчитал порядком сорока хищников. Охрана оттеснила короля и двух его советников к костру и выстроилась вокруг, спинами к огню, с мечами в руках. За спинами своих людей Дикиор не видел происходящего, но и страха не испытывал. Его воины были опытными рубаками и за смелостью в долг не пошли бы. Буквально три ночи назад они отбивались от стаи волков, и теперь вот, снова серые хищники.

Но, когда закипел бой, Дикиор понял, что сильно ошибся, поскольку перепутать волков с рысями непростительно. Голодные кошки за раз загрызли половину его отряда. Другая половина, оправившись от шока, быстро облили лезвия мечей горючей жидкостью и подожгли. Тем и спасли и себя, и своего повелителя.

- Тридцать восемь кошек. – доложил капитан охраны – Из низ пятнадцать убиты, другие разбежались.

Сказать, что Дикиор был шокирован, это не сказать ничего.

- Урид, ты где-нибудь видел такую стаю кошек?

- Нет, сир. – ответил капитан – Обычно кошки в стаи не сбиваются. Только у этой стаи было еще кое-что странное.

- Что же?

Урид поклонился королю, дал знак своим людям и двое воинов предстали пред очами сюзерена, удерживая в руках что-то маленькое, грязное, отчаянно визжащее, словно в попытках рычать, и царапающееся.

- Это что, котенок?

- Нет, сир. Это ребенок.

Для герцога Шорри, молочного брата короля, визит Дикиора не был сюрпризом, он ожидал своего сюзерена и все успел подготовить. Потому король и его люди спокойно отдохнули и привели себя в порядок.

За трапезой герцог поведал, что и в его землях не все в порядке. Из всех несчастий разве что мор не дошел, зато объявились разбойники, не щадящие даже детей. Поговаривают, что эти головорезы едят человечину, особенно ценят младенцев, и успели вырезать под корень уже пять деревень. Но сколько ни отправлял он солдат на поиски банды – ее так и не нашли, а пять деревень действительно разорены и сожжены.

Глава 2

Солнце близилось к закату, орошая все окрестности тяжелым кровавым светом. За его медленным уходом следил молодой человек, стоящий у распахнутого окна, из которого хорошо просматривались окрестности академии для знати и даже город за ним. Он любил эту башню, на которую больше никто не поднимался, кроме него и его лучшего друга. Легкий ветерок ласково колыхал длинные прямые волосы цвета выгоревшей на солнце соломы, проходился по бронзовой коже лица, заставлял чуть раскачиваться на серебряной цепочке алмазную слезу в правом ухе.

Юноша не мог похвастаться чем-то особенным, например высоким ростом или большими мускулами, но в нем неуловимо читалась сила, звериная, дикая. Были в его внешности и нечто экзотическое, например темная, бронзовая кожа, несвойственная людям этой страны, или же отсутствие даже намека на щетину, волосы на лице у него не росли, и в то время как все его сверстники брились по утрам, он спокойно спал. Было бы логично предположить, что он другой расы, если бы ранее кто-нибудь видел такую расу.

Шаги по винтовой лестнице он услышал давно, узнал их, и потому не повернулся. Скрипнули несмазанные петли дубовой двери:

- Яур! Я искал тебя всюду: в конюшне, в псарне, даже в птичник заглянул. С ног сбился. Идем уже!

- Куда? – взгляд теплых темно-янтарных глаз остановился на принце – Если на твою тайную вечеринку, то я, пожалуй, останусь здесь.

- Э, нет! – Эгирон вцепился в его руку и поволок прочь от окна – Я без тебя и сам не пойду. А гости уже приглашены, выпивка закуплена и спрятана до поры, и, в общем, ну, ты сам понимаешь!

Эгирон был выше его на полголовы, да и в плечах шире, с вьющимися каштановыми волосами, синими глазами и светлой кожей. По всем стандартам Елора, принц был красавцем. Яур же столько лет был подле наследника престола, но так и остался для окружающих чем-то экзотическим, как неведомая зверушка. Некогда дикий мальчик оказался обладателем острого и очень пытливого ума, быстро научился говорить, ходить на двух ногах, а затем и писать, пользоваться столовыми приборами и ездить верхом. С десяти лет он учился вместе с Эгироном и только благодаря ему принц не сбегал с уроков. В тринадцать лет Дикиор  отправил их в академию для знати, где они уже постигали науку сложных политических интриг, историю, языки других стран и много другого, что необходимо знать наследникам благородных кровей. Разумеется, Яур благородным наследником не был, хотя и имел титул, но разлучать мальчиков никто не собирался.

Еще в первые годы проживания рысенка во дворце король Дикиор многое ему позволял, и обрывал насмешки подданных собственными язвительными комментариями в их адрес, Эгирон тоже не собирался отдавать любимца на растерзание дворцовым змеям. Но уже в академии Яур перестал нуждаться в защите, заявив Эгирону, что если он зверь, то бояться должны его, а не наоборот. И его действительно боялись, за острый ум и ловкость, за редкие, но очень язвительные речи, и за силу. На многочисленных студенческих дуэлях он никогда не проигрывал. Только Яур не старался выделяться и предпочитал находиться в тени Эгирона. 

- А там где есть я, твои гости выглядят так, будто палку проглотили! – парировал Яур – Я лучше на следующий день с тобой опохмелюсь и заодно отпраздную твое девятнадцатилетие.

- Ни за что! – отрезал виновник торжества – Сегодня день моего рождения, так что заткнись и сделай мне подарок – соизволь явиться на мою вечеринку.

В общем-то, помолчать Рысь всегда был не прочь, а вот вечеринки ему категорически не нравились. Но он все же пошел с Эгироном. Они спустились с башни, проползли прямо под носом у привратника и легко пролезли сквозь прутья витиеватых кованых ворот академии. Вернее, легко пролез только Яур, а вот принц никак не мог протиснуть плечи.

- Мда, с тринадцати лет ты сильно вырос… в ширь. – скептически окинув его взглядом, прошептал Яур.

- Да и ты, знаешь ли, тоже не карапузом остался! – прохрипел в ответ Его Высочество – Сделай уже что-нибудь!

- Позвать привратника, чтобы подтолкнул? – съязвил Рысь.

- Ну, дождешься у меня! – пригрозил Эгирон – Когда-нибудь я верну тебе тот синяк под глазом!

- Ты сначала поймай! – улыбнулся тот в ответ.

Принц в очередной раз заметил, что прикус у его друга тоже экзотический: достаточно хищно выделялись верхние и нижние клыки, хотя при этом зубы у него были крепкие, ровные и белые. Принц даже задумался над вопросом, как бы половчее выбить хоть один, как вдруг, будто почувствовав его намерения, Яур предложил:

- Перелезай через ворота, а привратника я отвлеку.

- Это как же?

Вместо ответа Яур отошел к будке привратника, спрятался в пышных зарослях акации под крохотным смотровым окном, и уже оттуда раздался протяжный собачий:

- Ауууууууу!!!

- Вот же, блаженный! – хмыкнул Эгирон и перелез через витые ворота, когда привратник распахнул оконце и швырнул в кусты пустую бутыль из-под сивухи с криком: «Пошла вон, шавка блохастая!»

Глава 3

Столица Соры давно была погружена во тьму, все обитатели спали и досматривали десятые сны. Но Меитит не спала, просто не могла сомкнуть глаз. Перед ней стояла важная задача – любым способом повлиять на Елор, сделать его, если уж не союзником, то хотя бы покровителем. Их страна, Сора, некогда богатая и могущественная, была на грани краха. Во времена засухи вымерла половина населения, армия ослабла, казна почти пуста. Словом, полное разорение.

Меитит встала с широкой, но холодной кровати, осторожно, словно боясь чего-то, маленькими шажками подошла к большому зеркалу, зажгла свечу. Сквозняк прошелся холодом по босым ногам, но она не обратила внимания, полностью сосредоточив все внимание на своем отражении. Да, красавицей ее не назовешь. Ее не назовешь даже просто симпатичной. Шансов, что Эгирон обратит внимания именно на нее, у нее нет.

   Тоскливым взором она окинула свои худые, угловатые как у подростка плечи, светлые, не слишком густые волосы, болезненно-бледное лицо с сухими, как у старухи, чертами. Блеклые дымчато-голубые глаза не выражали эмоций, их она давно задавила где-то глубоко внутри души. Только тонкие, бескровные губы презрительно поджались, словно осуждая свою хозяйку за слабость. Конечно, ей хотелось хоть кому-то нравиться, но подобной роскоши она не могла себе позволить. Некрасивая, зато умная, чем не награда?

Романтика Меитит была несвойственна, она никогда не верила в благородных рыцарей, и в любовь с первого взгляда. Принцесса-дурнушка всем сердцем любила только власть, политика была ее жизнью. К тому же отец, видя, что дочь растет дурнушкой, не стал терять средств и сил на всякие краски и наряды, а стал растить из нее политическую акулу. И Меитит пыталась быть сильной, она всегда была строга и собрана, и привыкла оправдывать доверие своего венценосного родителя.

Нет, определенно, молодой принц на нее даже и не взглянет. Она видела портреты конкуренток, куда уж ей угнаться за Атилоей или Эилин. Но во благо своей страны она должна окрутить хоть бы советника будущего короля, чтобы иметь возможность повлиять на Елор, сильное, богатое государство. И она из кожи вон вылезет, но сделает это. Это ее долг перед Сорой и отцом.

***

В то же время принцесса Торхада так же не спала. Эилин проводила ночь в компании фрейлин, непрестанно крутясь перед зеркалом и слушая завистливые вздохи «подружек». Ей никогда это не надоедало.

- Эйли, он точно будет сражен. Победа уже твоя, ты красивее даже Атилои! – восторженно воскликнула Правая.

- Даже Атилои? – возмутилась Левая – Да это белокурая стерва удавится от зависти, когда увидит нашу Эилин!

Эйли никогда не называла своих фрейлин по именам, только Правая и Левая. Во-первых, они были близняшки, а во-вторых, она не помнила их имен, просто одна ходила всегда справа от нее, а другая слева. Обе девушки, несомненно, были миленькими, но с принцессой даже грех было сравнивать.

Тонкими пальцами Эилин распустила гриву огненно-рыжих вьющихся волос по плечам, подмигнула своему отражению изумрудным глазом, обрамленным чернотой длинных ресниц, провела ладонями по точеной талии. Хороша – это мало сказано. Она была восхитительна. Несомненно, Эгирон даже не взглянет на Атилою, эту белобрысую куклу с пухленькими губками и голубыми глазками. Атилоя – чисто глупая кукла, в то время, как она, Эилин – воплощение огненной страсти, и вся ее внешность кричала об этом.

- Пунша. – приказала Эйли не глядя.

И обе фрейлины, толкаясь, кинулись за пуншем. Победила Правая, но ей было все равно, кто именно принес ей желаемое. Она благосклонно приняла бокал и, выпив залпом, скинула платье, оставшись в одной коротенькой рубашке.

- Эйли, ты божественно красива! – прошептала Левая, с восторгом оглядывая принцессу.

Та польщенно улыбнулась краешком сочных алых губ, не отрывая взгляда от собственной высокой груди, осмотрела изящные стройные ножки, вернулась к пышным бедрам.

- Ну, чисто демоница в юбке. – поддакнула Правая – Чертовски прекрасна. Только вот…

- Что только? – заинтересовалась Эйли, заворачиваясь в бархатный халат и возвращаясь на широкую постель.

- Нет, ничего… - смущенно пробормотала фрейлина.

- Говори! – приказала Эилин – Нашла изъян во мне?

- Нет! Ты совершенна! – поспешно залепетала Правая, не смея поднять глаза на принцессу – Только, говорят этот Эгирон… ну…

- Фаворит у него есть! – выпалила Левая, густо краснея.

- Фаворит? – огненные брови Эилин взлетели на недосягаемую высоту – Не фаворитка?

- Нет, фаворит.

- Вот это сюрприз! И что же, на девушек он совсем не смотрит?

- Да, смотрит, говорят. Только он все равно принцу куда дороже…

- Что ж, Атилоя мне не соперница. А этого неизвестного фаворита я свергну в один миг. – уверенно заявила принцесса.

Глава 4

Дикиор хмуро взирал на перевязанную голову Яура, долго так, внимательно. Яур молчал, король тоже не спешил говорить. Наконец, через несколько минут, заговорил король:

- Яур, ты понимаешь, что сейчас немного не время для драк? Скоро гости прибудут и гости высокие. Тот, кто это сделал, живой хотя бы?

- Каменному полу ничего не сделается.

Дикиор хмыкнул, явно не поверив, что Рысь мог упасть.

- Я, правда, упал! С лестницы.

- Три раза приложившись о перила, и перед приземлением перевернувшись в воздухе. -   съязвил король и добавил – Говори уж честно, ругать не буду.

- Это честно. Кто-то следил за мной. Я почувствовал и начал преследовать. На лестнице поскользнулся и упал.

- А этого кого-то ты видел?

- Нет, сир, только край юбки.

- Юбки? – выражение лица у Дикиора было непередаваемым.

- Да, сир.

Монарх тяжело вздохнул:

- Яур, ну ты же не ребенок! То, что на тебя девки пялятся, это нормально. За всеми бегать, ноги сотрешь до самых ушей. Что вот теперь с твоей головой дурной делать?

- Ничего, сама заживет.

- Я, между прочим, говорил с личным лекарем леди Париоти. Тебе неделю лежать было велено. А ты… ух, балбес! – Дикиор запустил в Рысь диванной подушкой.

Монарх не единожды проделывал с Яуром этот трюк, и тот всякий раз уворачивался, но в этот раз не успел. Подушка вписалась ему в висок, и, неловко пошатнувшись, Рысь зацепил рукой столик, опрокинув нечаянно вазу. С минуту король смотрел, как его воспитанник, извиняясь, собирает рассыпавшийся по полу букет, благо ваза не разбилась и риска, что Яур порежется, не было, потом ледяным тоном отчеканил:

- Марш в кровать, и лежать неделю.

- Но, сир, Эгирон…

- Эгирон не ребенок. – перебил его Дикиор – Пора бы и ему научиться прикрывать твою спину.

- Сир, я…

- Да-да, я вижу, как ты в порядке. – снова перебил правитель – Я все сказал, Яур. Выполняй, это приказ.

У Рыси был очень виноватый вид. Дикиор проводил взглядом его удаляющуюся фигуру и улыбнулся. Если бы Эгирон был таким же ответственным, как этот мальчик, было бы прекрасно. Но Дикиор любил обоих сыновей такими, какие они есть и мог доверить их только друг другу, благо, мальчишки и так не разлей вода. И кстати, пока Яур болеет, Эгирон будет наверняка свободное время проводить у него, так что, без няньки не останется.

***

В темном небе собирались тяжелые грозовые тучи, молнии сверкали где-то вдалеке, пока вдалеке, порывы холодного ветра крепли. За начинающимся буйством природы смотрела пара глаз. Человек стоял в поле, запрокинув лицо к ночному небу, ветер трепал его темный плащ, путал его вокруг ног стоящего, но тот не обращал на это внимания. Все его мысли, чувства были не здесь, он и сам был не здесь. Его разум летел над землей, выискивая другого человека, и не мог найти. Казалось, он нарочно от него прячется, не хочет, чтобы его нашли. Еле слышным шепотом над землей и среди туч проносится «Юнэми, где ты?». Человек стоит еще некоторое время, прислушиваясь, будто ожидая ответа.

Первые тяжелые капли дождя падают на его запрокинутое к небу лицо. Он ждет, но ответа нет. «Юнэми, ты жив?» В небе раскатисто грохочет гром, молнии бьют прямо в землю. «Отзовись, я найду тебя» Порывы ветра почти сбивают его с ног, но он все еще ждет ответа.

Ответа нет. Он не сдался, он будет его искать. Опустив голову, человек накинул капюшон плаща и растаял в воздухе. Осталось только поле, грозовые тучи и проливной дождь.

***

Дорога до Елора была долгой и утомительной. В закрытой карете было душно и скучно, даже читать из-за тряски не было никакой возможности. Занавеси на онах были плотно задернуты, и открывать их строго запрещали охранники. Потому принцесса маялась, как неприкаянная душа грешника, то подсматривая в щелку между занавесями на окружающий мир, то на потолок кареты, лежа на мягких сиденьях. Благо, ей не приходится делить эту тесную клетушку с фрейлинами, общаться с кем бы то ни было, Атилое решительно не хотелось.

Бефира так и не смогла похудеть до нужных размеров, ее счастье. Даже если бы и похудела, рядом с ней, первой красавицей Иорна, ей ничего не светит. Старшая сестра, глядя на ее новые наряды, только и делала, что краснела и бормотала «стыд-то какой». А батюшка на платья расщедрился: все до единого сшиты по моде Елора, украшены камнями, расшиты драгоценными нитями. Загляденье, а не платья! Только вот цена этих нарядов – Эгирон, любой ценой.

Атилоя прекрасно знала, что сделает с ней отец, если она не сможет очаровать принца Елора. Он уже сказал, что выгонит ее на улицу голышом, а слов на ветер он не бросает.

И, снедаемая этими мрачными мыслями, она в тысячный раз за этот путь достала крохотное зеркальце. Стекло тут же отразило миленькое личико с нежно-розовой кожей, небесно-голубые глаза и пухлые розовые губы. Нет, напрасно она сомневается. Она – красавица, истинная королева. И у нее обязательно получится заполучить эту корону.  Любой ценой.