Гелегил, или заманчивое путешествие по империи Данхельса.

© Пролог

Века уходят, мир растворяется, войны создают историю. Скоро древние плиты разойдутся, и огонь с водой начнут борьбу за земли великой империи Данхельса. Самодийцы выкуют рубиновый меч в своей божественной кузнице на холме Аркирии, а на вершине мира, где расположено Ледяное озеро, на самом дне, из нитей падающих звезд, соткут кристальный меч Меоты.

В красную ночь луны "Плащи серого дождя" украдут двух младенцев, и один из них победит на поле сражения в "Великой войне Архипелагов". Эта история запомнится, она затронет сердца "Диких львов" и будет передаваться из поколения в поколение к нашим потомкам. Ведь это было в прошлом, а значит, поможет будущему.

©

ЧАСТЬ I: ПРОЩАНИЕ С ДОМОМ | ГЛАВА 1: ЩЕНОК И ДИКИЙ ЛЕВ

ЧАСТЬ I — ПРОЩАНИЕ С ДОМОМ

ГЛАВА 1

ЩЕНОК И ДИКИЙ ЛЕВ

Я родился в ночь полнолуния, в час мерцающих звезд, в окрестностях нашей столицы Ривидии. До десяти лет я рос в богатстве и заботе. Мои учителя были великими магами и историками, которые на каждом уроке хвалили мои таланты. Однако этого не скажешь о моем учителе "Меча и стали", Бра́нольде, который постоянно ругал меня за неспособность удержать секиру.

— А ноги-то, ноги-то все переплелись! — кричал он, когда я падал от его удара на землю.

Своим деревянным мечом он со всего размаха ударил меня по спине.

— Бра́нольд, больно же! — я упал и слёзы выступили у меня из глаз.

— Боль, щенок, должна сопровождать мужчину по жизни. Ох, если бы я был твоим отцом, ты бы каждый день тренировался на мечах, а не носился бы со своими пробирками и магами. Поднимайся и перестань хныкать. О боги Данхельса, я воспитаю из тебя «Дикого льва».

Он был настоящим ридго́рцем, грозным воином. Сила и быстрота были для него роднее собственной матери: большие карие глаза, шрам на голове и небольшая чёрная борода. Несмотря на то что своим животом он мог подвинуть быка, в ловкости ему не было равных.Это редкое сочетание было у каждого ридго́рца, поэтому их всегда почитали на службе у императора. Ридго́рцы славились не только силой и ловкостью, но и соколиным взором, способным увидеть противника за восемь тысяч шагов, по крайней мере, так они говорили за кружкой дубовой браги. А какие у них были пиры! Сами боги могли позавидовать: высокие костры, жареные кабаны, вкусный круглый хлеб на полстола, юные девы с плясками под барабаны и хор «Грубых голосов», славившийся на весь Данхе́льс.
Бра́нольд всегда говорил мне:

— Вот стукнет тебе двенадцать лет — так попляшешь на моём пиру, а Оксандра, дева-нимфа, сделает из тебя настоящего мужика.

Хоть он и был груб, но я знал, что в сердце этого здоровяка пылает ко мне отцовская любовь. Да, он не был мне отцом по крови, но мама говорила, что благодаря ему я был спасен в младенчестве от Ал Паб. Эта страшная женщина с вьющимися длинными волосами, обвислыми грудями до колен и желто-кошачьими глазами хотела убить мою мать и меня, когда я только появился на свет. Но, слава Аркирии, я дожил до десяти лет в заботе и любви и думал, что так будет всегда.

ГЛАВА 2: ПУЗЫРИ И ПЕРЬЯ

2

В одну летнюю ночь, когда салют в честь праздника Трубадура сверкал в звёздном небе, а музыка лилась из всех таверн столицы, я находился дома, точнее, на кухне у тётушки Хильды.

— Хватит колдовать на моей кухне, Гелегил! Сейчас что-нибудь взорвется, — возмущалась Хильда.
— Тётушка Хильда, не ругайся. Я ведь делаю такую штуку, которая будет мыть посуду сама, тебе в помощь. Вот смотри, кажется, что-то начинает получаться.

Из зелёного котла, стоявшего на огне, медленно выползала серебряная пена. Гелегил, словно дирижируя музыкой, управлял ей магическим движением руки. Вдруг пена преобразилась в обнажённую девушку в серебряном фартуке, которая, резво метаясь по кухне, начала громко смеяться.

— Это что ещё за хулиганство, Гелегил? Убирай эту чертовку с моей кухни! — закричала Хильда.

Гелегил взмахнул рукой, но девушка-пена начала кружиться вокруг него, хохоча. Вся кухня заполнилась пеной, брызгами и разноцветными мыльными пузырями. Посуда пустилась в танец, ложки гремели. Хильда, поскользнувшись на мыльной горке, покатилась прямо на пол, но озорная девушка подхватила её за руки и закружила в вихре кастрюль и пузыриков. Пряные специи придали огню жару, сушёные травы добавили пикантности музыкальному оркестру из ложек, и музыка зазвучала ещё громче. Вся грязная посуда отправилась под воду. Через несколько минут, когда Хильда уже думала, что не выдержит, озорная девушка аккуратно посадила её за стол и быстро скрылась в зелёном котле. Всё успокоилось.

— Ох, что за сумасшествие сейчас произошло? — возмущённо посмотрела на Гелегила Хильда.
— Не ругайтесь на меня, тётушка, — улыбнулся Гелегил. — Лучше посмотрите вокруг.

Хильда осмотрелась, и действительно: кухня блестела так, что пять служанок не смогли бы навести такой порядок за весь день.

— Ах ты мой маленький волшебник, — вздохнула она с улыбкой. — Но пусть это будет в последний раз. Не хочу, чтобы твою тётушку Хильду заменили на кухне эта бесстыдница в маленьком фартуке.
— Милая тётушка, вас никто не заменит, — Гелегил поцеловал её в щёку. — Никто в Ривидии не готовит так вкусно, как вы. Все говорят об этом: и мама, и Эрис, и садовник Оркид.
— Оркид, говоришь? — смахнула она каплю мыльного пузыря со стола, с любопытством добавив: — Откуда ты это знаешь?
— Он постоянно бубнит об этом, когда с аппетитом уплетает вашу похлебку из оленины с укропом.
— Значит, похлёбка ему по вкусу, — тихо сказала Хильда.
— Ещё как по вкусу, тётушка Хильда.
— Знаешь, иногда простые женщины на кухне умеют колдовать лучше любого волшебника, — задумчиво произнесла она, ставя чайник на огонь. — Мы вашему роду служим уже десятое поколение, и все женщины в моей семье были незаменимыми кулинарами. Правда, с мужьями нам не везло: все были охотники. Прадед отравился грибами, деда разорвал медведь, отца затоптали кабаны, а мой муж пропал.
— Когда это случилось?
— Лет пять назад. Ты тогда ещё был совсем ребёнком. Он приносил тебе светлячков с Бирюзовой поляны. Ты прятал их в банку и засыпал под их свет. О, бедный мой Бакай, — она ненадолго замолчала, но тут же спросила: — Чаю хочешь?

Из двора донёсся смех и женские голоса. Шумная компания решила зайти к Лоре вин Эльх после праздника.

— О, боги! Это моя мама. Тётушка, я в библиотеку, мне нужно дочитать "Легенды Данхельса", — он вскочил и рванул на второй этаж.
— А травяной чай… — только и успела крикнуть ему вслед Хильда.

В пышных платьях, в сверкающих украшениях и с громким смехом на кухню вошли четыре дамы, среди которых была Лора вин Эльх.

— Хильда, дорогая, — утончённо сказала Лора, — принеси нам в зелёный зал самодийский полугар в золотых рюмках и, конечно, саму бутылочку. А к закуске мясо морского ежа. Будь добра, милая.
— Сию минуту, мадам.
— Девочки, проходите в зелёный зал, — сказала Лора, осматривая кухню. — Как у вас здесь чисто, Хильда. Когда вы успели всё убрать? Я восхищена!
— Мне помог ваш сын.
— Кстати, где он?
— Он поужинал и пошёл в библиотеку дочитывать "Легенды Данхельса".
— Да, он влюблён в эту книгу. Хочет поскорее закончить первый том, чтобы я подарила ему второй. Пойду проведаю его.

Библиотека находилась на втором этаже, с высокими потолками, стеллажами, полными увлекательных книг. Чуть дальше стояли столики со свечами и чернилами, а за одним из столов сидел Гелегил. Огонь в камине потрескивал, за окном тишина, только ветер насвистывал мелодию праздника. Гелегил так погрузился в книгу, что не заметил появление девушки с сиреневыми волосами в окне.

— Что ты читаешь, юноша? — спросила она, улыбаясь, словно порхая в воздухе.

Гелегил резко поднял голову, испуганно уставился на неё и, протерев глаза, пробормотал:

— Мне это снится?
— Вовсе нет, — ответила девушка, легко присаживаясь на подоконник в фиолетовом платье с разрезом, невзначай показав босую ногу.
— У вас красивое платье, — пробормотал Гелегил, смущаясь.
— О, спасибо, милый. Я давно не была в этом образе. Как приятно вытянуть ноги.
— У вас на бедре перья, — заметил он, быстро засмущавшись.
Она прикрыла место рукой.
— Ой, похоже, снадобье не полностью подействовало. Но всё же, лучше перья, чем что-то другое.
— Извините... Вы, возможно, подруга моей мамы?
— Можно и так сказать, хотя твоя мать не одобряет моё появление. Сегодня праздник Трубадура, и везде музыка и цветы. Это вдохновляет на стихи.

В этот момент в библиотеке раздались звуки каблуков. Гелегил повернулся к двери и увидел свою маму.

— Вот ты где! Дочитал свою книгу?
— Две страницы осталось. Мама, здесь твоя подруга, — он посмотрел на окно, но там была только ночь с золотыми звёздами.
— Какая подруга?
— Наверное, мне привиделось, — неуверенно сказал он.
— Ты слишком увлёкся чарующими легендами, а тебе уже пора спать.
Она закрыла книгу, и они вместе пошли в спальню.
— Как же мне нравится аромат твоих духов, мам.
— Это “Сливовый каприз”.
— Я даже знаю, кто тебе их сделал.
— Да? И кто же?
— Это парфюмер нашего императора. Только у него есть такой редкий ингредиент, как сфилатус сливовый.
Лора удивлённо подняла брови.
— Да, это правда. Твоё внимание к деталям... это очень ценное качество. Сегодня я встретила твоего учителя по магии, и он хвалил тебя за стремление к знаниям. Ты идёшь по пути, который может привести к великим открытиям.
— Меня все хвалят, кроме этого громилы Бранольда. У меня после вчерашних тренировок вся спина болит.
Лора поцеловала его в макушку и улыбнулась.
— Бранольд тебя любит, просто он воин и скрывает свои чувства.
Гелегил покачал головой.
— Иногда кажется, что он просто любит давать мне тумаков.
Она засмеялась.
— Тумаки учат нас выносливости. Ты учишься не сдаваться и подниматься снова и снова, чтобы победить в сложном поединке. Ты учишься не только бороться, но и преодолевать. Он хочет, чтобы ты был готов ко всему, что может встретиться на твоём пути. И помни, что за его жестокостью скрывается забота о твоём будущем. А сейчас иди умывайся, а я проветрю комнату перед сном — в спальне душно.
Она открыла окно и сразу почувствовала ночную прохладу после жаркого и весёлого дня. Лора вздохнула, ощущая глубокое спокойствие и благодарность за этот момент умиротворения. Ночной сад, озарённый лунным светом, был поистине волшебным зрелищем, напоминавшим о том, что в жизни есть место не только борьбе и вызовам, но и красоте, покою и гармонии.
— Какое красивое звёздное небо, — прошептала она.
Затем она зажгла свечи в медном шандале, начала взбивать подушки на кровати и услышала знакомый голос, который запел грустную песню:
— "В ночь прекрасную, в ночь Трубадура, вдруг огнём весь город всполыхнёт. Мать дитя своё спасёт от штурма, а сама в заточенье попадёт."
— Не ты ли это, Сирин? Уж давно тебя не слышала, — повернулась к окну Лора, где сидела девушка с сиреневыми волосами.
— Я рада, что ты меня узнала, — улыбнулась своей хитрой улыбкой Сирин. — Значит, Гелегилу не привиделось.
Лора смотрела на Сирин, пытаясь понять, что стоит за её словами и присутствием.
— Он очень талантливый у тебя мальчик. Жаль, что его таланты могут привлечь внимание не только тех, кто хочет ему помочь.
— Не говори глупостей. Когда ты пела в прошлый раз, ты ошиблась.
— Птицы вроде меня никогда не ошибаются. Я тебе не враг, Лора, но ты сама выбрала не того мужчину...
— Разве любовь можно выбрать, Сирин? Разве чувствам можно приказать?
— Многие люди слишком слабы, чтобы приказывать чувствам. Но некоторые люди достаточно сильны, чтобы принимать решения, основываясь не только на чувствах. На твоего сына претендуют многие. Твой сын нужен не только мне...
— Я не позволю, чтобы судьба моего сына определялась чьими-то предсказаниями.
— Уложи его спать и встретимся в саду. Жду тебя, Лора. Времени очень мало, — сказала Сирин и исчезла, как только вбежал Гелегил.
— Ну вот, я умылся и переоделся, — запрыгнул в свою кровать Гелегил.
— Завтра мы пойдём на Поляну светлячков, и там я обязательно найду Мирмехис, и тогда...
— Давай засыпай, милый. Я тебе лучше закрою окно.
— Мам, ну так жарко, оставь открытым.
Она быстро закрыла окно, сняла со своей шеи серебряную цепочку с медальоном в виде осьминога, протянула украшение к нему и волнительно сказала:
— Вот, держи, этот кулон будет оберегать тебя. Обещай, что никогда не снимешь его.
Он надел медальон и почувствовал морской холод у себя на груди.
— Я обещаю тебе. Но почему ты так взволнована?
— Этот медальон принадлежал нашей семье много поколений. Он не просто украшение, он символ защиты и силы. Я знаю, что ты будешь в безопасности с ним, и он будет оберегать тебя в твоих путешествиях.
— В путешествиях? — спросил Гелегил.
— Люблю тебя, мой мальчик. Засыпай, и пусть тебе приснятся самые хорошие сны.
— Ой, мам, иногда ты говоришь загадками, и я ничего не понимаю. Но кулон мне понравился. Спокойной ночи, — зевнул Гелегил.
— Спокойной ночи, — Лора потушила свечи и вышла из комнаты.
Под лунным светом медальон мерцал таинственным блеском, а тени от щупалец плавно скользили по стенам комнаты, как будто осьминог на самом деле плыл в таинственном океане, напоминая о его загадочных глубинах. Гелегил дотронулся до медальона и почувствовал какую-то тайну, но он слишком устал на празднике Трубадура, чтобы думать о словах матери. Он закрыл глаза и почувствовал легкий аромат "Сливового каприза", который окутывал комнату теплом и уютом.