Ген апокалипсиса: Волчица и Кэп

Посвящение

Всем, у кого сейчас не самые простые времена.

Помните, плохое не длится вечно. Всё обязательно наладится.

Бастион

Бастион

Истоки:

1950-е: Построен как «Объект-77» — закрытый наукоград для разработки биологического оружия.
1980-е: После международных соглашений перепрофилирован в исследовательский центр по вирусологии и генной инженерии.
2000-е: Здесь работал Громов ( гениальный и амбициозный учёный).

Из засекреченных материалов архива

Глава 1. Неуязвимые

Смогу ли я когда-нибудь забыть звук рвущейся плоти?

Потускнеют ли в памяти образы материнского сердца, вырванного из груди?

Эти картины до сих пор стояли перед глазами: как оно билось ещё несколько секунд… беспомощно, по инерции. Как синяя, покрытая гнойными волдырями рука вошла в тело легче, чем нож в сливочное масло.

Мамин потухший взгляд не отпускал меня ни на одну ночь, и только утренний свет, озарявший заспанное лицо Лики, ненадолго прогонял кошмары. А потом приходили новые — те, в которых они пожирали мою сестру. В лучшем случае. В худшем — я сама закалывала её, потому что она уже начала меняться.

В самые скверные дни я мечтала заразиться Царь-вирусом. Чтобы всё наконец прекратилось. Потом я ненавидела себя за эти мысли. За малодушие.

Хотя, даже если бы я сломалась, стать зомби мне не грозило. Я «неуязвимая». Одна из трёх процентов счастливчиков всего населения, в чьей крови содержатся особые антитела, которые убивают вирус. Как и у большинства выживших в Бастионе. Но иногда я завидовала тем, кто мог просто… сдаться.

С соседней койки донеслось сопение, переходящее в ворчание. Анжелика всегда была совой, нежели жаворонком, поэтому ранние подъёмы для неё похлеще любого зомби апокалипсиса.

— Кирочка, родная, разнеси эту треклятую гуделку — прохрипела она и зарылась в одеяло. Но едва ли это помогло. Сирена выла так, что даже зомби в Алтайском крае, наверняка слышали её.

— Ты же знаешь, что не могу.

Сестра вынырнула из убежища и презрительно сощурилась.

— О да, конечно же, можешь. Золотая девочка Бастиона. Любимица командира. Мисс «Я-должна-быть-первой-даже-в-конце-света». Ты можешь. Просто не хочешь.

Я закатила глаза, смачно хлопнув затвором винтовки. Ну да, я та самая девочка с «синдромом отличницы». Только теперь мои «пятерки» и достижения мерялись не в баллах и метких выстрелах по мишеням в биатлоне, а в количестве убитых зомби на вылазках.

Пришлось тряхнуть головой, чтобы прогнать непрошенную горькую ухмылку. Раньше соревновалась с живыми. Теперь доказывала свое превосходство мертвецам. И да, возможно, это сомнительный повод для гордости. Но когда вокруг рушится мир, даже такая «успеваемость» давала хоть какую-то опору под ногами. Главное — никаких пересдач. В этом экзамене вторых попыток не бывает.

Я методично чистила ножи, прислушиваясь к привычным звукам Бастиона: где-то за стеной хлопали дверьми, с плаца доносились отрывистые команды сержанта, а из вентиляции несся сладковатый запах тушенки, видимо, на кухне начали раздачу. Иногда я украдкой поглядывала на Лику.

За это время она успела заправить кровать, а теперь крутилась перед зеркалом. И хоть я не приветствовала несерьёзность и пустые действия, вид того, как сестра прихорашивалась, вызывал во мне нежность. Несмотря на глобальный крах, она сумела сохранить себя: любовь к милым вещичкам, желание сделать причёску, подобрать одежду, пускай и местами потрёпанную и выцветшую, но всё же отличную от курсантской формы.

Пока мои пальцы стягивали волосы в тугой хвост на макушке, Лика уже шнуровала сапоги.

— Задержусь на тренировке. Не жди меня на ужин, — бросила она между делом.

Мои руки замерли.

— У тебя нет вечерних занятий, — я не спрашивала, утверждала. Ведь знала её расписание наизусть: каждую тренировку, о которых сама же просила.

— Ты что, следишь за мной? — в голосе сестры вспыхнуло возмущение.

— Да.

— Мне пятнадцать, а не десять!

— А врёшь как первоклашка, — парировала я, наблюдая, как дрожит её нижняя губа: верный признак сильного волнения.

— Так куда ты собралась?

— На стрельбище.

— На стрельбище, — хмыкнула я, и Лика тут же вздохнула.

— Вот именно из-за этого твоего осуждающего тона я и не хотела говорить!

Готова была поспорить, что поводом для очередного несанкционированного собрания на поле послужил Костров. Этот шумный и вечный клоун, с плечами шире шкафа, сладкой улыбочкой и дерзкими выходками. Ходячий кошмар для тех, кто ценил порядок и дисциплину.

— Ты правда думаешь, что он зачистил то гнездо с помощью рояля?

— Да. И он спас целую группу! — с искренней верой воскликнула сестра.

— Если и так, то он рисковал жизнью ради показухи. — Мой голос прозвучал резче, чем планировалось. Где-то в системе вентиляции заскрипела заслонка, словно сам Бастион вздохнул, слыша этот спор в сотый раз.

Костров был мастером создавать легенды. После того рейда по Дому культуры о нём говорили все: как он будто бы сыграл «Лунную сонату» на расстроенном рояле, заманивая зомби на сцену. Как спустил на них декорации. Рухнула целая тяжеленная фреска с лебедями (отсюда и название операции — «Лебединое озеро»). Красивая история. Слишком красивая.

Но самое парадоксальное было то, что за всем этим балаганом скрывался чёртов гений. Я видела его в деле. Видела, как он двигался, как мыслил, как в самый последний момент всегда выкручивался. Выживал снова и снова, будто сама смерть, устав от его наглости, махнула на него рукой.

В этом и таилась его главная опасность: он заставлял верить в сказку. В то, что даже в этом аду можно оставаться человеком — шутить, рисковать, играть на пианино посреди апокалипсиса.

Лика и многие другие не сомневались в его удаче. А я боялась, что однажды везение Кострова закончится, и это погубит не только его, но и тех, кто рассчитывал на его бессмертие.

— И что он придумал на этот раз?

— Соревнования по стрельбе.

— Но зачем? — Я не понимала этого. Вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, он в очередной раз устраивал глупый конкурс.

— Потому что это весело, сестричка. Ну и ради сигарет и ягодной настойки.

Она подмигнула, а я только и успела крикнуть ей вдогонку, чтобы возвращалась до отбоя.

🧬🧬🧬

Лике не нужно было гонять кросс с противогазом или участвовать в спаррингах. Жёсткие тренировки — привилегия неуязвимых. Иммунитет превращал нас в ценный, но всё же расходный материал. Мы могли шнырять по зараженным зонам, не боясь, что укус превратит нас в этих... существ.