Генерал черных драконов. Книга 2

Глава 1

Книга 2. Истинная и наследник Хозяина Запределья”

Лена-Эления

Слушая рассказы Анисьи и Белки, я себе навоображала, что Запределье — эдакий Мордор. Выжженная земля, над которой никогда не поднимается солнце, и краски там преобладают серые и черные с проблесками алого, а под каждым кустом скрывается по десятку монстров.

Ан нет! Запределье такое же, как и прочие земли в этой полосе. Нас оно встретило приветливо — так мне показалось.

Наш дилижанс катил по обычной дороге, петляющей между зеленых холмов. Не менее и не более зеленых, чем в Левшарах. Над холмами раскинулось голубое небо — такое же, как и раньше. Светило солнце. Вдоль обочины то и дело встречались заросли кустов, из которых доносился птичий щебет. Благодать, да и только!

Наверное, поэтому я немного снисходительно наблюдала за реакцией Белки и нянюшки. Она была такой бурной, словно мы из знойной Сахары въехали прямиком на Северный полюс.

— И воздух! Воздух здесь какой-то другой! Чувствуете? — воскликнула Беляна.

Обнаружив еще одно только ей заметное отличие, она обвела нас взглядом, в поисках поддержки. Я инстинктивно принюхалась, ожидаемо не ощутив никакой существенной разницы.

— Дымком потянуло, — неожиданно заметил генерал.

Похоже, драконье обоняние мало чем отличалось от драконьего острого слуха.

Захныкал Сашка, и я взяла его на руки, чтобы покормить. Вот кому путешествие давалось легче, чем прочим. Большую часть дороги мой сын спал в удобной люльке, подвешенной к потолку кареты и закрепленной специальными ремнями, чтобы не болталась. Еду он получал по первому требованию, ласку — тоже, причем ото всех присутствующих. У нас было достаточно пеленок, чтобы вовремя его переодевать, если возникнет надобность. В общем, не жизнь, а сказка!

Ну и еще, пожалуй, не страдал Хомка, который проводил время, устроившись на спинке сиденья позади Белки. Он тоже уставился в окно, шевеля усами, и предупредил:

— Будьте начеку, лэрд. Вдоль дорог много всякого сброда собирается в поисках поживы.

Хомка демонстративно проверил свой маленький меч, с которым не расставался с того момента, как я ему его подарила. Белка и Анисья, не сговариваясь, отпрянули от окон, испуганно уставившись на хомяка.

— Не бойтесь, мы с Энарой от любого сброда отобьемся. Главное, чтобы нас не встретил кто посерьезней. Вот тогда могут возникнуть проблемы.

Справа вдоль дороги тянулся древний лес с толстенными деревьями в несколько обхватов. Мы уже некоторое время двигались вдоль его опушки. Лес казался светлым и сказочным, но после слов Данте тревога, утихшая к этому моменту, снова подняла голову. Мы как раз почти поднялись на гребень очередного холма, и слева пространство просматривалось на много километров вокруг. Потому я принялась настороженно всматриваться в прогалы между стволами деревьев. Подумалось: если опасность придет, то непременно оттуда. Откуда же еще?

Некстати пришла мысль, что здесь весьма удачное место, чтобы пустить наш дилижанс под откос. Достаточно просто напугать лошадей или скатить ствол поваленного дерева. Такой, как эти, снесет с дороги даже паровоз. Словно почувствовав мое настроение, заплакал Сашка, выплюнув грудь, и я постаралась отогнать дурные мысли и не накликивать беду раньше времени.

— Сто-о-ой! — раздался зычный крик, а затем послышался свист.

Лошади тревожно заржали, дилижанс вздрогнул и остановился. Мы с генералом переглянулись, и я крепче прижала к себе сына.

— Мамочки! — пискнула Беляна, закрыв лицо руками.

— Не бойтесь, все будет хорошо! — успокоил нас генерал и спросил у наемницы: — Энара, кто там?

— Отряд, лэрд. Большой. Боюсь, просто так они нас не пропустят…

Данте ар Шахгар

Запределье впервые на моей памяти встретило меня мирно. Может, потому что я явился сюда не во главе армии?

Впрочем, тишина и покой были лишь иллюзией. Я прекрасно знал, насколько опасны эти края. Мирные с виду пейзажи вызывали подозрения. Не доверяя глазам, я пользовался магией, исследуя ближайшие окрестности на предмет магических угроз, и постоянно был настороже. Вот только драконье восприятие было мне больше недоступно, и от этого я злился. Впрочем, и моей человеческой магии хватило бы, чтобы распознать большинство опасностей.

Стоило усилить восприятие, как меня коснулась магия Хаоса. Здесь она не была так сильна, как на западной границе Запределья, но я уже имел с ней дело, поэтому распознал ее мгновенно. Этот магический аромат нельзя было спутать ни с чем.

Первое время все и правда было спокойно. Всяческая живность спешила убраться с глаз долой, а местные обитатели предпочитали не селиться вдоль тракта. Слишком велика вероятность однажды стать добычей лихих людей и нелюдей. Сброда здесь всегда хватало.

Магия Хаоса влияла и на простых людей. Беляна и Анисья инстинктивно пытались найти причину этой инаковости, но я-то знал, что так действует на них именно магия. Чувствовал ее и мой сын. Беспокоился, не понимая, что поменялась. А вот Эления была подозрительно безмятежна. Как будто и не замечала никаких перемен.

Запах дыма я почувствовал слишком поздно. А вместе с ним — лошадей, кожи, оружия, и дикого зверя. Очень знакомая смесь…

Глава 2 

Лена-Эления

Генерал вернулся в карету и заявил:

— Планы поменялись, мы едем в гости.

— В гости? — удивилась я. — И к кому же?

— К оборотням.

Беляна ойкнула, закрыв лицо ладонями. А Анисья, испустив тоненький вздох, неожиданно повалилась в обморок. После минутного замешательства мы с Белкой бросились приводить ее в чувство, но пожилая женщина никак не желала приходить в себя. Не помогали ни ароматные соли, которые весьма кстати обнаружились у Белки, ни мои легкие пощечины.

Положение спас Хомка.

— Похоже, старушка-то наша окочурилась! Это что же, нам теперь ее прямо на дороге хоронить?

Анисья приоткрыла один глаз и прошипела:

— Я тебе окочурюсь! Ты сам у меня сейчас окочуришься, крысеныш полудохлый!

Встрепенувшись, Анисья приняла вертикальное положение и попыталась замахнуться на хомячка клюкой.

— Жива! Жива! — Белка радостно бросилась нянюшке на шею, одновременно спасая хомяка от расправы.

— Тю! Осторожнее, коза горная! Спина-а-а! — завопила няня.

Я переживала, что своей кутерьмой они напугают Сашку, но сынок лежал в люльке и таинственно улыбался, тихонько и как-то на удивление рассудительно «гыкая». За прошедшее время мой малыш подрос и изменился. Стал вполне себе осмысленным ребенком. Для меня — самым красивым и милым малышом в мире, естественно!

— Эй вы, тише! — шикнула я на них. — Генерал сейчас высадит вас за плохое поведение. Пешком пойдете. — Хомка, тебя это тоже касается.

— Да чо я-то? Я вам, вообще, бабулю оживил. Собой рисковал! Мне медаль за это положена. И орден! — возмутился хомячок.

— Хома, слово «окочурилась» — не самое удачное в данном контексте, — пояснила я.

— Усек! Анисья, ты на меня не серчай. Решил, что у тебя с переполоха такого молотилка не выдержала и встала, вот берега чуток и попутал. Кто ж знал, что ты просто под дохлую косишь? — «исправился» хомяк, больше играя на публику, чем чувствуя себя виноватым.

— Он сейчас что, меня косой обозвал? — зверея, уточнила Анисья.

Похоже, добрую половину сказанного хомяком-гопником она и не осознала даже.

Хомка почуял, что дело неладное, и бочком-бочком перебрался на прежнее место — позади Беляны и подальше от сердитой няни.

— Нянюшка, он просто разговаривать по-человечески выучен, да не приучен, — вмешалась я. — Но он старается по мере сил.

— Учусь! Вот те знак Эсклера! — Хомяк как заправский прихожанин в храме изобразил лапой знак бесконечности.

Нянюшка, ты лучше скажи, что именно тебя так сильно напугало у оборотней, что ты чувств решила лишиться?

Я ожидала какой угодно реакции вплоть до нового обморока, но Анисья неожиданно порозовела, словно девица на первом свидании.

— Так как же… Оборотни, они же… — Она покосилась на генерала. — У них же… Темперамент! — прошептала она, наклонившись к нам с Белкой ближе и многозначительно округлив глаза.

— Темперамент? — Я недоуменно приподняла брови, пытаясь сообразить, что именно нянюшка хочет этим сказать.

А сообразив, едва не прыснула! Сдержаться и не заржать в голос стоило мне серьезного усилия.

— Няня, мне кажется, что темперамента оборотней стоит опасаться только Беляне, — заметила я осторожно.

— А ведь наш генерал тоже в какой-то степени оборотень, но он совсем не страшный, — простодушно выпалила Белка. — Ой, а у него тоже темперамент? — спросила она полушепотом у Анисьи.

После короткой паузы и многозначительного взгляда нянюшки Белка ойкнула и закрыла лицо руками, осознав, что ляпнула лишнее. А я уставилась на Данте, ожидая реакции, но тот только улыбнулся и, пожав плечами, подтвердил:

— Без сомнений, в какой-то степени драконов тоже можно считать оборотнями, а насчет темперамента решать не мне. — Генерал подарил мне пристальный и какой-то слегка плотоядный взгляд.

Я невольно покраснела и, выглянув в окно, поспешила сменить скользкую тему:

— А это что за оборотни? В кого они превращаются?

— Волки. Здесь вождь их клана — Райд Серый Камень. Он отец того самого волка, которого мы освободили вчера на ярмарке. Удачно получилось. — Дракон усмехнулся.

При этих словах Беляна снова ойкнула и залилась краской до кончиков ушей. Странная реакция.

— А нам обязательно к ним ехать? — переживала Анисья.

— Не бойтесь, нянюшка, волки вас не съедят, — успокоил ее генерал.

— А я не за себя переживаю, за Элению! Кровиночка моя — вон какая красавица! Эти охальники и не посмотрят, что у нее дитя! Наслышана я об оборотнях ентих!

Нянюшка чопорно поджала губы.

— Эти охальники знают, что такое законы гостеприимства и подчиняются своему вождю, — заметил генерал. — Да и меня не стоит со счетов списывать.

Пока мы препирались, дилижанс тронулся и покатил дальше в сопровождении отряда оборотней. Эдакий правительственный кортеж получился. Ехали мы довольно долго. Только через час или полтора, свернули с основной дороги куда-то в лес. Движение замедлилось. То и дело я видела, как вокруг шныряют крупные звери. Непривычные к оборотням наши лошади всхрапывали и тоненько ржали. Один из волков нагнал карету и некоторое время бежал рядом, заглядывая в наше окно. Беляна не выдержала и демонстративно задернула занавеску перед его носом. Я отметила, что ее руки при этом подрагивали.

Глава 3 

Ужин подали мгновенно. Нежное мясо с овощами и пряностями, наваристая похлебка, теплый ароматный хлеб. А на десерт — свежие ягоды, от которых я с сожалением отказалась. Побоялась, что у Сашки разболится животик. Поев и накормив сына, уложила его рядом с собой — так было уютнее и спокойнее в чересчур просторной комнате.

Уснула мгновенно, а проснулась будто от толчка. Затаив дыхание, я прислушалась, пытаясь понять, есть здесь кто-то еще или это просто отголоски дурного сна меня растревожили? По ощущениям на дворе стояла глубокая ночь. Сколько мне удалось поспать? Час? Два?

Тревога не отступала, и я приоткрыла глаза, взглянув из-под ресниц. На фоне большого окна отчетливо выделялась мужская фигура.

— Кто здесь? Я закричу! — предупредила строгим шепотом, а у самой поджилки затряслись.

Мелькнула мысль, что это нелогично, но инстинктивно я старалась не разбудить и не напугать спящего сына.

— Не бойтесь, лейра! Я не причиню вам вреда! — так же шепотом ответил мне незнакомец, выставив открытые ладони.

— Ульрих?! — узнала я ночного гостя и села на постели. — Ты же Ульрих! Сын Далилы и Райда!

— Верно. А еще я — тот самый волк, которого вы освободили из клетки, лейра.

— Поверить не могу! — ерничала я от возмущения.

Убедившись, что сыночек спит, я поднялась, завернувшись в длинный халат, и подошла к оборотню ближе. Ульрих походил на своего отца. Прямо копия, разве что значительно моложе, и более сухой и жилистый, а в волосах пока нет и намека на седину.

— Прошу прощения, что потревожил вас, лейра Эления, но мне нужно с вами поговорить.

— А нельзя было отложить разговор до утра? — поинтересовалась я, едва сдерживая зевоту.

— Не думаю, что генерал с вас хоть на минуту глаза спустит. Он и сейчас был бы здесь, да отец увлек его разговором. К тому же моя мама… Она настрого запретила мне приближаться к вам. Боится, что генерал будет ревновать, и это может плохо кончиться.

Сказанное повергло меня в легкое недоумение.

— Глупости какие… — пробормотала я и уточнила: — Ты утверждаешь, что твой отец отвлекает сейчас генерала, чтобы ты мог со мной спокойно поговорить?

— Не совсем так, просто удачное стечение обстоятельств.

Что ж, у всех свои странности. Я решила не вникать, да и спать больно хотелось. Сдерживая зевоту, я опустилась в кресло, стоявшее прямо у окна и, посмотрев на оборотня, поинтересовалась:

— Обязательно было лезть через окно?

Ульрих сверкнул клыкастой улыбкой, или это в свете луны мне показалось, что его клыки чуть острее, чем у нормальных людей?

— Обязательно. У порога дежурят соглядатаи матери, ей тут же доложат, что я здесь, и она мне головомойку устроит, а я этого страшно не люблю!

— И будет права! Ульрих, тебе не кажется, что слегка невежливо врываться вот так, когда люди спят? В твоем возрасте пора бы об этом знать, — поддела я оборотня, не сдержавшись.

— Совершенно верно, лейра! Но разговор действительно важный! Лейра Эления, вы спасли меня, и я хотел сказать, что можете рассчитывать на ответную услугу в любой момент. Волки всегда платят долг жизни.

— Спасибо, Ульрих. Но тебе скорее Беляну стоит благодарить, а не меня. Если бы не она, мы бы даже не узнали, что ты в беде. Это моя служанка увидела тебя и бросилась на помощь.

— Ей я тоже благодарен, но именно вы освободили меня из клетки. Счет шел на минуты. Это не простая клетка, она вытягивала из меня магию. Час… Может, два, и я бы превратился в дикого зверя, неспособного больше принять человеческий облик. Только ваша магия меня спасла — разрушила артефакт, так что именно вам я обязан тем, что остался в здравом рассудке. Родители о том не знают. Мама, вообще, не в курсе подробностей, а отцу я не говорил про то, что клетка магическая. Он… Он бы рассердился на меня за то, что я подверг свою жизнь такой опасности.

— Твое положение было куда хуже, чем казалось на первый взгляд, — заметила я, слегка шокированная.

— Точно!

Ульрих присел на подоконник и уставился куда-то в противоположную стену, как будто переживая все заново.

— Ты догнал того урода, который задал стрекача? — поинтересовалась я, чтобы отвлечь его от грустных мыслей.

— Догнал. И убил. Но сначала допросил.

Ответ оказался настолько же жестким, насколько прямолинейным, но я отреагировала удивительно спокойно. Даже нигде ничего не дрогнуло, как будто подобное в порядке вещей. Наверное, привыкаю к новым реалиям потихоньку?

— Полагаю, он заслужил свою участь?

— Заслужил, — подтвердил Ульрих. — Он был из «ловцов».

— Кто такие «ловцы»? — спросила осторожно, чувствуя какое-то внутреннее напряжение.

— Охотники на оборотней, — ответил Ульрих с легкой заминкой.

— Расскажешь?

Волк оценивающе посмотрел, словно решал, посвящать ли меня в какую-то тайну. Мне вдруг показалось, что ситуация чем-то похожа на мою. Ульрих — тоже сын, пусть уже взрослый. Его тоже пытались похитить, и судя по всему, за это кто-то заплатил. Я решилась поделиться:

— Ульрих, моя мачеха продала моего сына неизвестно кому. За нами тоже охотятся, и если бы не генерал, не знаю, был бы ли еще мой ребенок со мной.

Похоже, мои слова разрушили последние сомнения, и Ульрих принялся рассказвывать:

— Все началось около года назад. Оборотни отправлялись по делам в Левшары и другие места неподалеку, и не возвращались. Пропадали парни и девушки, но сначала никто ничего дурного не заподозрил. У нас бывает, что молодежь уходит из отчего дома на поиски счастья, или просто странствовать. Такое не редкость. Некоторые возвращаются, но не все.

— Когда же вы поняли, что их похищают?

— Последней пропала Хельга — девушка моего друга Бриана. Они собирались пожениться этой осенью, так что она не могла просто взять и уйти. Они очень любили друг друга.

— И как это случилось?

— Хельга оставила записку, но не Бриану, а мне. Написала, что решила сделать особенный подарок жениху и отправилась в Левшары за ним. В записке она написала, где планирует остановиться, и обещала вернуться через два дня. А если нет, тогда просила рассказать обо всем Бриану. Мой друг что-то почувствовал. Он очень волновался, и когда я пришел и передал записку ему, очень расстроился. Сказал, что я должен был сделать это сразу. Мы поссорились и даже едва не подрались. Он один направился в Левшары, чтобы найти Хельгу. Меня с собой не взял и даже не сказал, что пойдет туда.

Глава 4 

Данте ар Шахгар

Ревность сжигала меня, и я ничего не мог с этим поделать. Умом понимал, но инстинкты так тяжело побороть! И даже сейчас, когда драконья суть подверглась враждебному влиянию, чувства не притупились. Напротив! С каждым днем… С каждым проведенным рядом часом наша связь только крепла. И этому было объяснение: наш малыш, который мирно сопел в своей колыбели. Он был главным подтверждением того, что Эления — моя женщина.

Моя и только моя! А значит, никто не смеет ошиваться рядом без моего ведома!

Не убить волчонка на месте помог отработанный годами самоконтроль. Эления почувствовала, что со мной происходит. Пусть не поняла, но инстинктивно оказалась рядом. Ее нежные пальчики нашли мою руку, и душу словно омыло волной тепла. Меня попустило достаточно, чтобы я смог мыслить и говорить, а не рычать.

Хотя… Мыслил я не так уж здраво.

Ночь выдалась особенной. Напоенная безудержной, дикой магией Запределья и приправленная, точно специей, магией хаоса, она походила на свежий морской бриз, перемешанный с ароматом южных пряностей — кружила голову и толкала на безумства. Не только меня…

Когда мы остались одни, я попытался объяснить Элении, что почувствовал, когда увидел ее рядом с волком, но… Она буквально заткнула мне рот поцелуем! Знаю, эту банальную фразу используют солдаты и наемники, сидя у костра вечерком и делясь своими постельными похождениями с излишне болтливыми девками. Не подозревал, что испробую такое на себе!

Когда это Эления стала такой смелой? Ее напор одновременно удивил и даже слегка рассердил меня: да как она посмела так вести себя с драконом?

Из груди вырвался глухой звук, похожий на рычание. Моя рука скользнула в чуть спутанную после сна копну шелковых волос, аромат которых казался ярким и призывным. Приласкав затылок Элении, я сжал пальцы, запрокинув ей голову. Из горла моей женщины вырвался низкий призывный стон, и все, что могло у меня окаменеть, окаменело.

Я ласкал ладонью ее талию… Хотя нет, давно уже не талию, а приятную упругую выпуклость ниже. И сейчас потянул на себя. Прижал, не давая отстраниться. Заставляя прочувствовать, что она натворила своим неразумным поведением. Подсознательно желал ее припугнуть, чтобы одумалась, но добился противоположного эффекта.

Эления резко вдохнула и, приподнявшись на цыпочки, обвила мое бедро ногой. Потерлась, словно кошка, и откинулась чуть назад, взглянув из-под ресниц. Затуманенный желанием взгляд разлился горячим медом по моему телу. Казалось, я кожей чувствую исходящие от моей пары волны возбуждения. Это было удивительно приятно и ново. Ведь в нашу первую ночь все было совершенно по-другому, несмотря на дурман Сердца Рады.

Налитые груди Элении с призывно выделяющимися под тонкой тканью сосками приковали мой взгляд незримыми цепями. Тепло ее тела, его аромат, наполненный страстью и ожиданием, кружили голову не хуже вина из королевских подвалов, а действовали почище, чем самая забористая сивуха в кабаках городского дна.

Потеряв остатки здравого смысла, я подхватил Элению на руки. Ее стройные ноги тут же обвили мою талию, и я ощутил, какая она жаркая и готовая. Наши взгляды встретились. В широко распахнутых серебряных глазах я увидел призыв, на который не мог не откликнуться, даже если бы хотел.

Розовый, манко приоткрытый и такой беззащитный рот со слегка припухшими, чуть влажными губами сам напрашивался на поцелуи. Мой язык ворвался внутрь, и Эления на миг растерялась, но приняла правила игры, отвечая мне с тихими стонами, от которых по коже шли волны удовольствия.

Не прекращая целовать, я понес ее в спальню.

— Нет! Там Сашка! — выдохнула она мне в рот, на такой ноте, что у меня все зазвенело от окрепшего донельзя желания.

Подоконник, предназначенный для чтения, показался достаточно широким, а еще на нем лежали несколько подушечек. Оценив обстановку, я решил, что там будет достаточно удобно, и изменил траекторию. Усадив Элению, принялся целовать ее шею, подбородок. Спустил с плеч сорочку. Ворот был слишком узкий, пришлось его слегка расширить, чтобы увидеть полные молока груди с крупными сосками. Блеск луны на светлой коже окончательно свел меня с ума…

— Нет! Не трогай их… — выдохнула Эления, а затем ее руки надавили мне на голову, опуская ниже, направляя...

Одновременно она прогнулась, подставляя животик, немного мягкий еще после того, как она выносила и родила моего сына, и такой желанный!

Сорочку я разорвал до самого низа, и под ней не было ничего ровным счетом. Полюбовавшись на округлившееся тело, которое приобрело более женственные формы, чем в нашу первую ночь, я остался очень доволен.

Эления постанывала и вздрагивала от моих поцелуев, ей было приятно и щекотно одновременно, а движение бедер подсказывало, чего она от меня ждет. И я покорился, наслаждаясь вкусом любимой женщины, ее стонами, дрожью, тихими мольбами: она то требовала прекратить, то продолжить.

Пришлось чуть придержать ее, чтобы не сбежала, и наградой мне стали частые всхлипы и вцепившиеся в мои волосы пальцы. Эления достигла пика очень быстро. Желание и в ней копилось не одни сутки, теперь это было понятно. Как и во мне…

Заплакал ребенок. Требовательно и надрывно, словно от приснившегося кошмара. В тот же миг Эления разом изменилась. Выскользнула из моих объятий, на ходу закутавшись в остатки ночной рубашки и халат. Скрылась в спальне, и плач тут же стих, а до меня донесся ее ласковый шепот и голодное чмоканье сына.

Этому мелкому дракошке было позволено сосать ее грудь сколько влезет!

Уткнувшись лбом в твердый прохладный камень, я постоял, стараясь остудить мысли, вот только тело остывать не желало. Было почти больно, но уже понятно, что продолжения не последует. Уж точно не сейчас, и это правильно… Еще слишком рано для постельных утех. Организм Элении должен восстановиться после рождения ребенка. Не стоит торопиться.

Мой бездумный взгляд скользнул за окно, и мне вдруг показалось, что я заметил темную фигуру, которая тут же скрылась за стволами деревьев. Кто это был? Случайный прохожий, или кто-то намеренно наблюдал за нашими похождениями? Пожалуй, подоконник был не самой лучшей идеей, подумал я и направился в спальню. Оставлять свою семью этой ночью я не собирался.