Генетический долг

Генетический долг

На пороге — парень. Нола быстро заглядывает за его плечо и затаскивает внутрь своего отсека.

— Господи, что ты тут делаешь?

Его форменная камуфляжная куртка потемнела от дождя, а сам он слегка дрожит. Бывает, ночью лужи под кондиционерами покрываются тонким льдом, а вот днём всегда парилка: вечный смог не даёт пробиться солнцу, но и тепло не выпускает.

По всем правилам ей стоило его отчитать и прогнать, но она не смогла.

— Ты пил? — Как-то он заторможен, что ли? Или кажется?

— Нет, это другое…

Его язык еле ворочается. Как же, не пил он. Но от него тем не менее ничем не пахнет.

— Если тебя увидят в это время…

— Знаю, знаю…

Он стягивает намокшую ветровку. Всё ещё дрожит. В белом тусклом свете смуглое лицо выглядит необычно бледным. Как всё не вовремя. Крышка внезапно подпрыгивает и начинает стучать по кастрюле на плите. Нола успевает поднять крышку, но немного бульона всё равно выплескивается на плиту. А она только что всё помыла!

— Чёрт!

— Мэм?..

— Сядь пока! — отмахивается она.

Рекрут Келли неуверенно опускается на её односпальную встроенную в стену койку. Нола глубоко вдыхает. Ладно, всё не так ужасно, просто спешка. Интересно, какое жильё ей дадут на новом месте? Вот поселят в бараках, тогда о личном пространстве можно будет забыть. Здесь-то она устроилась неплохо: в её небольшом отсеке есть и душ, и даже кухонька.

Келли чуть отогрелся, перестал трястись. Нола садится рядом и трогает его лоб: горит.

— Да что с тобой такое? — бормочет она под нос. — Последнюю неделю сам не свой.

Тут его рука тянется к ней, словно проверить уже её, Нолы, температуру. А на его лице появляется такое странное выражение… Знакомое, но откуда?.. Она наконец приходит в себя и отпихивает чужую руку. Вскакивает и идёт к плите.

— В чём дело, рекрут Келли? — устало спрашивает Нола, тыкая вилкой куриную грудку в кастрюле. — Зачем вы пришли?

— Можно попить?

Нола хмыкает: увиливает от ответа… Она наливает стакан воды и ставит его на полку рядом с кроватью. Сам возьмет.

— Тебе бы поскорее уйти. Скоро здесь будет проходить патруль. Даже если выходной…

— Не думал, что вы ещё не спите, — перебивает он.

— Перед длинной дорогой всегда спится плохо.

— Тогда, может, ехать не стоит?

Нола замирает, и Келли тоже молчит. Лишь бульон продолжает спокойно булькать в кастрюле.

— Вряд ли вас это касается, — наконец бесцветно выдавливает Нола.

Келли берет стакан. Она украдкой следит за ним. Пьёт он жадно, большими глотками, а затем подходит к раковине, чтобы ополоснуть стакан. Лампа над кухонной столешницей вдруг высвечивает его крепкие руки. Нола бы снова невольно засмотрелась, но в этот раз внимание привлекло другое. На внутренней стороне предплечья — крохотный след от автошприца.

— Это что? — Она грубо хватает его предплечье, разворачивает к свету.

— Да так, ничего… — Келли пытается убрать руку, но Нола не даёт.

Он её за дуру, что ли, держит? Она за годы службы повидала достаточно обдолбанных — которых приходилось разгонять перед приездом очередной высокопоставленной персоны — чтобы не понять, что Келли себе что-то вколол.

— Скажи, что ты не настолько глупый, чтобы купить у барыг ту новую дрянь, что поползла по улицам, — цедит в гневе Нола.

Келли чуть качает головой. Ему будто хуже с каждой минутой. На лбу проступила испарина. И на лице вновь то странное выражение… Келли вдруг обхватывает её руку, которой она так и держит его, и медленно ведёт ладонью до локтя. Отчего от лопаток Нолы водопадом вниз устремляются мурашки. Она хочет отшатнуться, но её словно сковало. Келли завороженно следит за путешествием собственной ладони, и тогда Нола наконец вспоминает, где видела такое лицо.

Это был парень, которому ввели АВ-15 [прим. читается «а-вэ-пятнадцать»]. Перед этим её втолкнули к нему в комнату и приказали ни за что не пересекать голубую линию. А всё, что было потом, она предпочитает не вспоминать.

Келли выпускает её, и, слегка качнувшись, хватается за столешницу, чтобы удержать равновесие. Да он же сейчас рухнет! Нола подскакивает к нему, подлезает под его плечо и помогает Келли сесть на койку, прислониться к стене. Его веки бессильно опускаются.

— Чёрт! На тот свет собрался?! — Нола шлёпает его по щекам, но тот не реагирует. Пульс бешеный.

Если притащить его в медицинский отсек, то затем в лучшем случае его уволят со службы. Но учитывая, что хищение или незаконное приобретение АВ-15 — преступление крайне серьезное, Келли ждёт трибунал и он вряд ли отделается малым.

— Всё в порядке, — вдруг приоткрывает глаза он.

— Господи, что ты наделал… — шепчет она. — АВ-15? С ума сошёл?

Келли не спорит. Значит, не ошиблась.

— Тебе же такое нельзя. — Она укладывает его на подушку. Лишь бы оправился. — Откуда ты её только взял?

— Приятель вернул вместо долга.

— В топку таких приятелей. Лучше б ты эту гадость на чёрном рынке сбыл. И то вреда меньше.

— Я думал… — Он дышит часто и с усилием, словно воздуха в отсеке вдруг стало совсем мало. — …что так решусь.

— На что решишься? — спрашивает она, но тут же об этом жалеет. Догадывается ведь, что услышит. У неё и так уже столько проблем. И не нужна ещё одна — мальчишка с неразделенной любовью. Нола просто должна уехать. Наконец уехать — окунуться в ледяную воду с головой, а не заходить по шагу, страшась неминуемого.

— Что поцелую тебя. — Он слабо улыбается с закрытыми глазами, будто и сам понимает, какая это ересь.

— Тогда лучше б ты вколол его мне, — тихо отвечает она.

— Женщинам не дают АВ-15. У вас там что-то разрушается внутри.

— Эндометрий.

— Вот, — подтверждает он, а сам почти спит. — А вам и так тяжело вы́носить.

— Поспи. — Она укрывает его краем одеяла. — Дурак малолетний.

Нола выключает плиту, разрезает курицу и укладывает кусочки в контейнер. Перелёт будет долгим, а на военных самолётах кухни не предусмотрены. Её отправят с группой завершивших обучение новобранцев. Повезло, что удалось организовать её перевод так быстро.