Геомант 2. Последний из рода

Глава 1. Лабиринт

— Тебе не кажется, дорогая супруга, что дело принимает слишком крутой оборот?

— Отнюдь. У мира наконец-то появился шанс на так необходимую ему встряску.

— Последняя твоя «встряска» едва не развалила этот самый мир, если ты забыла.

— Зато после наступила эпоха процветания. Ты ведь можешь смотреть в другие миры. Не делай вид, будто не знаешь, где в конечном итоге оказалась бы Греция, пойди она по пути спокойствия. Всегда найдется кто-то голодный, готовый обобрать сытого до нитки. А то и сожрать.

Мужчина едва не задохнулся от возмущения:

— Демон прорвался в наш мир! И не просто прорвался, а призвал с собой целую ораву своих родственников!

— У него есть противоборствующая сила. Так что само появление демона еще ничего не решает.

Он понял, что переубедить ее не получится и решил зайти с другой стороны:

— Но ты не будешь отрицать, что с появлением мага Земли у нашего сына появился шанс вновь возвыситься?

— Не буду. Но до этого еще далеко. Его дух слаб, а сила разобщена. Внуки потрудились на славу.

— Вот только не доделали все до конца. Пусть теперь расхлебывают.

— Уверена — они уже обратили взор на происходящее у них под ногами.

***

Дверь позади с тяжелым скрипом захлопнулась, оставив меня в одиночестве стоять посреди огромного зала, отделанного мрачным черным, с золотыми прожилками, мрамором. Света редких светильников едва хватало, чтобы осветить узкое пространство по краям зала, так что я не мог оценить его истинные размеры.

В полной тишине раздались тяжелые шаги, чье эхо заметалось от стены к стене, и меня пронзило воспоминание. Я уже бывал здесь. Не наяву, а в одном из видений, что показал мне Глаз Силы в Улье. Значит ли это, что сейчас наступает один из судьбоносных моментов? На всякий случай я подготовил призыв Щита и Меча.

Звук шагов раздавался все ближе, пока на свет не вышел одинокий минотавр. Если до этого я считал Муазона здоровяком, то теперь понял, что крупно ошибся. Выступивший из мрака был на две головы выше меня и раза в три тяжелее. Посеребренная сединой морда и усталые морщинистые глаза прямо намекали на почтенный возраст, но вместе с тем огромный бык источал такую ауру уверенности и силы, что я невольно проникся уважением.

— Я рад приветствовать тебя, последний из клана Якостроф. Признаться, не чаял я, что когда-либо уувижу кого-то из вас. Что привело тебя сюда?

Говорил он практически идеально, без уже ставшего привычным мычания. Лишь немного растягивал «у», но почти незаметно для уха. Думаю, очень немногие, если не будут видеть собеседника, смогут догадаться, что разговаривают не с человеком.

— И я приветствую тебя...

Он понял намек:

— Прости, совсем забыл про манеры. Меня зовут Агатон, я представляю народ минотавров.

— А меня зовут Димитр. Я пришел, чтобы...

Однако бык поднял руку, призывая меня к молчанию. Чуть потянул голову вперед, шумно вдохнул, отчего его ноздри затрепетали.

— Я чую в тебе знакомый запах. Ты действительно потомок клана. Но в то же время в тебе есть что-то еще. Или кто-то. Этот запах мне неведом. Поверь, я давно живу на свете и уже успел позабыть подобные ощущения. Так кто же ты?

И вот тут я крепко призадумался. До этого момента никто даже близко не догадывался, что Димитр теперь не совсем Димитр. Стоит ли рассказывать ему, кто я такой на самом деле?

«Правду!», мелькнуло у меня в голове. И я был уверен, что сидящий внутри меня бард ни при чем. Что же, доверимся интуиции:

— На самом деле меня зовут Милан. Я... Как бы это сказать, не совсем из этого мира. Настоящий Якостроф жив, но не владеет телом, а прочно засел в моей голове.

Казалось, минотавр нисколько не удивился подобному откровению, хотя любой другой на его месте уже кликнул бы санитаров.

— Значит, кто-то посчитал, что ты нужен этому миру. Осталось только понять, зачем: чтобы разрушить его или спасти?

Вот только не надо мне тут приплетать роль спасителя миров! Я свою задницу не знаю как спасти от дряни, которая вскоре меня убьет!

— Боюсь, что ты ошибаешься, Агатон. То, что произошло — не более чем вселенская случайность.

— Мальчик мой, я достаточно пожил на этом свете, чтобы уяснить одну простую вещь. Нет ничего более судьбоносного, чем случайность. Уверен, со временем ты узнаешь, для чего оказался тут. Но мы отклонились от темы, извини. Что тебя привело в Лабиринт? Да еще в столь странной компании?

— Вам в алфавитном порядке или по дате перечислить? — улыбка у меня вышла слишком кривой. — В первую очередь я хочу знать, как избавиться от яда Огненной Ищейки, который убьет меня через недельку.

— А когда ты с ней повстречался?

Услышав ответ, он несказанно удивился:

— И ты все еще жив? Насколько я понимаю, благодаря помощи Актеона. Какой талантливый был мальчик...

— Он не «был», он «есть». И в данный момент находится в паре десятков метров от нас. Не надо говорить о моем друге как о пустом месте или мертвеце.

Видимо, он решил пока не развивать тему дальше, и переключился на основной вопрос:

— Я не знаю, как вытравить яд из твоей крови. И никто из народа минотавров не знает.

Было такое ощущение, что мою голову засунули в колокол и хорошенько по нему ударили.

— Это как это???

— Я понимаю, что ты надеялся на большее, но увы. Мы не обладаем магией. И никогда не обладали. То, что создано магией, обычно разрушается тоже магией. Но не отчаивайся. Мы сохранили все, что твои предки использовали для подчинения и развития собственного дара, и предоставим тебе доступ к этому сокровищу.

Я четко услышал в голосе старого быка недосказанность. Кажется, хитрый рогатый не собирается допускать меня к этим самым «сокровищам» за красивые глазки. Ежу понятно, что ему что-то от меня нужно. Причем знает, гад, что я даже в отхожую яму войду, если прижмет. Легко ставить условия, когда у собеседника нет выбора.

— Думаю, ты устал с дороги. Я уже распорядился, чтобы для вас подготовили комнаты. Предлагаю тебе и твоим спутникам отдохнуть, а вечером за ужином мы продолжим знакомство. За вами придут.

Глава 2. Возвращение блудного сына

Оба минотавра встали напротив, пожирая друг друга глазами. Я внимательно переводил взгляд с одного на другого. Примерно одного телосложения, но все таки Келотон выглядит посильнее. Чувствуется в нем что-то такое... Словно опытный боец вышел против уличного драчуна. Хотя я не стал хоронить Актеона раньше времени.

Еще в то время, когды мы обитали в убежище в Кидонии, я брал уроки боя с оружием у друга-минотавра. Он многому меня научил и теперь я уже не представлял легкую добычу для любого мало-мальски приличного мечника. Но наши занятия работали и в обратном направлении.

Я почти сразу заметил тогда, что однорогий куда больше полагается на силу, а не на умение или ловкость. Такой подход хорош для драки с не очень искусным противником, где все решает именно физическая мощь, чтобы попасть один раз хорошенько и тем самым переломить бой в свою пользу. Но умелый боец наверняка использует твою силу против тебя. Я сразу указал Актеону на этот факт и тот согласился учиться. Так что, думаю, он сможет преподнести своему оппоненту пару неприятных сюрпризов. К тому же Келотона душит злость, которая, если не взять ее под контроль, может заставить совершать ошибки...

Пока я размышлял, Келотону надоело буравить противника взглядом и он, издав дикий боевой клич, ринулся вперед. Как я и думал — бесхитростно и мощно, немереваясь решить все здесь и сейчас. Разбежавшись, он прыгнул и нанес сокрушительный удар в грудь. Вот только Актеон не собирался стоять и смотреть, как его грудная клетка превращается в груду осколков. В нужный момент, когда до удара оставалась пара мгновений, шагнул вперед, обеими руками перехватил ногу и, используя ее как рычаг, швырнул противника на землю.

Толпа ахнула, когда Келотон покатился по земле, матерясь на чем свет стоит. Удар вышел знатный. Кто-то менее выносливый после такого мог и не встать. Но не в этот раз. Не обращая внимания на многочисленные ссадины, бык поднялся и посмотрел на врага. Самоуверенности во взгляде поубавилось. Теперь он смотрел на сосредоточенного Актеона с интересом и некоторой опаской.

— А ты не терял времени даром, теленок! — крикнул он, надеясь оскорблением вывести противника из себя, но однорогий пропустил слова мимо ушей, внимательно ловя каждое движение соперника.

Некоторым людям и нелюдям для крепкого усвоения урока требуется повторение. Келотон оказался из таких. Он снова рванул вперед, только в этот раз не стал исполнять безумные прыжки, а просто всем телом врезался в Актеона, намереваясь сбить с ног. Но однорогий успел сместить центр тяжести, схватил противника за руки и в падении сделал бросок через ногу. Келотон совсем неизящно перелетел через противника и всем телом снова грохнулся оземь. Я улыбнулся, гордясь успехами ученика. Борьба в этом мире существовала, но еще не получила такого развития, как на моей родной Земле, так что Актеон уже дважды смог удивить более сильного противника.

— Да добей ты его уже! — крикнул я стоящему столбом однорогому, чем заработал с десяток неодобрительных взглядов. У минотавров были очень сильны понятия чести, но мне было плевать на подобное. С врагом надо кончать, пока есть возможность.

К сожалению, вытравить эту дурь из Актеона я не успел, так что он дождался, пока Келотон поднимется. И через несколько мгновений пожалел об этом, когда окончательно взбешенный враг пошел врукопашную.

Удары сыпались со всех сторон. У Актеона выходило только защищаться, но и речи не было о том, чтобы перейти в наступление. На моих глазах он пропустил крепкий хук в челюсть и почти сразу — в бок. А затем еще несколько ударов, от которых свалился бы даже Чак Норрис. Я выругался. Если Актеон не возьмет себя в руки — быть беде.

Наконец, Келотону надоело изображать из себя бешеную мельницу, он обхватил дезориентированного однорогого обеими руками и крепко сжал, приподняв над землей. Судя по выпученным глазам Актеона — хватка у него оказалась стальная. Он схватил врага за руки, пытаясь уменьшить давление, но вышло из рук вон плохо.

— Сейчас я раздавлю тебя, падаль однорогая!

Отчаянное положение всегда выбивает из головы любую дурь. Актеон, поняв, что еще немного и его внутренности превратятся в отбивную, отбросил предрассудки и обеими руками схватил голову врага.

Торжествующий рев сменился криком боли и я знал, почему. Большие пальцы Актеона впились в глаза, давя изо всех сил. Келотон тут же отпустил однорогого и схватил его за руки, но Актеон продолжил давить. Потом схватился за рога и со всей силы ударил головой в переносицу. Раздался треск сломавшейся кости и новый вопль боли. Удар ногой по колену — и противник, ничего не соображая от боли, падает вниз. Актеон, морщась и шатаясь, словно пьяный, обошел стоящего на одном колене соперника сзади, одной рукой схватил за затылок, а другую положил на подбородок.

— В отличие от тебя, я действительно не терял времени даром!

Резкое движение, хруст сломанных позвонков — и уже мертвое тело мееедленно заваливается на землю, скрывая от притихших зрителей окровавленные мертвые глаза Келотона.

— Афина сказала свое слово! — над притихшей толпой раздался громкий голос Агатона. — Актеон отныне больше не изгой!

Что тут началось! Все минотавры вокруг взревели, даже те, кто еще недавно громогласно требовал прогнать изгоя. Они хлопали друг друга по плечам, свистели и выражали всяческое одобрение происходящему. Я дернулся вперед, как раз успев подставить плечо Актиону, который как раз собирался грохнуться оземь.

— Держись, дружище! Ребра? — спросил я, не обращая внимания на не самый маленький вес однорогого.

— Минимум два. Хватка у суукина сына железная.

Он немного помолчал, затем добавил:

— Спасибо, Муилан. Без твоих уроков я бы сегодня не выжил.

— Всегда пожалуйста. Как только выздоровеешь — мы продолжим. Тебе еще ой как есть над чем поработать.

— Всенепременно! — бык коснулся медленно заплывающего глаза и разбитой губы, попытался улыбнуться, но тут же охнул и схватился за бок. Где-то позади сатир требовал немедленно отметить такую замечательную победу.

Глава 3. Разговоры о судьбах и предназначениях

Манатон привел меня в то самое величественное, высеченное прямо в скале здание. Меня распирало любопытство, для чего все-таки его построили? Только лишь для того, чтобы внутри протирали задницы Старейшины или это какой-то древний храм?

За всю дорогу мой сопровождающий не сказал ни слова. Вот и сейчас он с достоинством поклонился выступившему вперед Старейшине и все так же молча удалился.

Агатон с любопытством смотрел на меня. Я пялился на него.

— Итак?... — я как мог вежливо постарался поторопить старого минотавра, когда пауза слишком уж затянулась.

— А ты нетерпелив, — улыбнулся Агатон. — Впрочем, не вижу в этом ничего плохого. Юности свойственно стремление к знаниям.

Я не стал напоминать ему, что в данном случае мною движет не тяга к знаниям, а чисто практический интерес. Он и сам все прекрасно понимает, по хитрой морде вижу. Сегодня утром, сидя на краю кровати, я мельком глянул на живот. Лишь для того, чтобы констатировать факт — «щупальца» яда медленно, но неуклонно ползли вверх, к сердцу.

Он извлек из небольшой поясной сумки шар, прошептал фразу-активатор. Магический светильник засиял и взмыл вверх, застыв в полуметре над головой минотавра. Агатон сделал приглашающий жест рукой, призывая следовать за ним.

— Обычно твои предки приходили сюда, будучи совсем зелеными и ничего не смыслящими в магии Земли. Но ты, как я погляжу, уже успел кое-что постичь. Поэтому вводный курс предлагаю опустить.

Мы шли по широкому коридору. Я старался внимательно слушать старого быка, но время от времени все равно бросал взгляды на стены. Благо посмотреть там было на что. И если к великолепию мрамора я уже успел немного попривыкнуть, то вот картинки оказались очень занимательными.

Неизвестный мастер изобразил самые разнообразные батальные сцены, которые, уверен, имеют реальные прототипы в истории. Среди сражающихся были намешаны самые разнообразные существа: люди, минотавры, кентавры, а на одном изображении я увидел многоголовое чудовище, вызвавшее в моем русском разуме ассоциации со Змеем Горынычем, только голов было не три, а намного больше. Кажется, в Древней Греции подобных называли гидрами.

Кем бы ни был художник и в каком бы мире сейчас не пребывал, одно могу сказать точно. Этот сукин сын был гениально талантлив. Сражающиеся были словно живыми. В какой-то момент мне начало казаться, что я слышу отдаленные звуки битвы.

— Что изображено здесь? — я не удержался от вопроса. — Какая война? Кто с кем бьется?

— Крит, как и вся Греция, не всегда был таким спокойным и умиротворенным. Когда-то весь Пелопоннес сотрясали разрушительные конфликты, едва не погубившие этот мир. Когда приходят новые боги — старые редко добровольно сдают свои позиции.

Я почесал в затылке, пытаясь понять, о каких богах говорит Агатон. Вспомнил уроки истории за пятый класс. Даже представил старую добрую учительницу Валентину Петровну и ее тихий мягкий голос. Но ничего подходящего в памяти так и не всплыло. На помощь пришел Димитр:

Легенды говорят, что очень давно, еще до появления Восьмерых, Элладис сотрясали войны и раздоры. Любой конфликт, состоявшийся после, не идет ни в какое сравнение с тем, что творилось тогда. Потому что воевали боги. Второе поколение и нынешнее, третье. В ход шло всё. Посреди городов за минуту вырастали вулканы, повсеместно случались страшные землетрясения, разрушавшие даже горы. Гигантские волны уничтожали прибрежные поселки. Ну и многие другие, будоражащие кровь, бедствия. В конце концов, старые боги потерпели поражение и были низвергнуты в глубочайшую бездну, именуемую Тартаром. Говорят, они томятся там и по сей день. Этой участи избежал только их предводитель — титан Кронос. Но что с ним стало — никто не знает. По одной версии, Зевс убил его, по другой — Кронос отправился в добровольное изгнание, пообещав однажды вернуться.

Внимательно прислушиваясь к рассказу Димитра, я пропустил момент, когда мы вышли в огромный зал, слабо освещенный рассыпанными по периметру магическими фонарями. Света они давали удручающе мало, едва-едва справляясь со своей задачей, так что многие участки тонули в полумраке. И тем не менее, я смог разглядеть стройную геометрическую композицию прямо на полу перед собой.

Массивные каменные кольца, уложенные заподлицо с остальным мраморным полом, выполненные из темно-серого гранита. Пять окружностей, каждая шириной по метру, не меньше. Я попытался прикинуть размеры. Выходило, что самое крупное, внешнее кольцо, в диаметре составляло метров десять. Сердцевиной кольцам служила широкая круглая площадка, выполненная из того же серого гранита и абсолютно пустая.

Между нами и ближайшим кольцом стоял постамент из того же материала. Невысокий, примерно мне по пояс. Сверху он расширялся, заканчиваясь широким плоским навершием, в котором кто-то выплавил выемку в форме человеческой ладони.

— Этот древний зал построен самим Якострофом, одним из Восьмерых. — в голосе Агатона проскальзывали торжественные нотки. — Именно тут проходили инициацию все маги Земли, как Истинные, так и Приближенные. Положи руку на алтарь. Если ты действительно потомок Якострофа — Круги почувствуют это.

— И что произойдет?

— Будет лучше, если ты сам увидишь.

Я пожал плечами. К магическим фокусам за последнее время я уже успел попривыкнуть, так что без опасений подошел к постаменту и уверенно положил руку в выемку. Однако вся самоуверенность мгновенно улетучилась, когда я почувствовал, что моя ладонь намертво прилипла. Я дернул разок-другой. Безрезультатно.

— Эй! Какого хрена? Так и должно быть?!

Я обернулся к Агатону, чтобы высказать все, что думаю о происходящем, но минотавр исчез. Просто замечательно!

— Твою мать!

Ладонь начало жечь. Сперва едва ощутимо, будто дуновение теплого ветра летом. Но с каждой секундой жжение усиливалось, начиная приносить ощутимую боль. Я снова задергался всем телом, по прежнему безрезультатно, словно кто-то щедро полил руку супер-клеем.

Глава 4. Настало время экспериментов

Вернувшись в гостевой дом, минимум часа два я честно пытался понять, что же имел в виду таинственный голос, говоря, что решение проблемы с ядом лежит у меня под носом. Ворочал ее фразу и так, и эдак, но ничего толкового не придумал. Димитр почти сразу расписался в полном непонимании происходящего и клятвенно пообещал мне сообщить, если что-нибудь вспомнит или догадается.

В конце концов, я не выдержал и обратился за помощью к Лие и Менису. Анатола и Богомола привлекать не стал, разумно решив, что если уж многоопытная ламия не сможет расшифровать подсказку, то простоватые парни и подавно.

Однако Лиа лишь развела руками, сказав, что многое понимает во врачевании, но в данном случае у нее не то что мыслей — даже догадок нет. Сатир, верный своим шуточкам-прибауточкам, сказал, что может только помочиться на шрам, авось поможет. В этот момент я остро пожалел, что Феодор ушел. Возможно, его острый ум смог бы найти то, чего не могу найти я.

Оставался последний вариант. Я попросил минотавра-сопровождающего отвести меня к Актеону. Мой однорогий друг часто давал полезные советы — возможно, и в этот раз сможет. Заодно узнаю, как там его ребра.

Дорога не заняла много времени. За последние пару дней все минотавры пообвыклись с присутствием человека в Лабиринте, так что в этот раз на меня глазели уже не с таким интересом, предпочитая заниматься более насущными делами. Разве что самые юные жители города, с едва-едва показавшимися рожками, провожали мою персону, раскрыв рты. Интересно, как называют минотавров-детей? Минотаврики? Минотаврята?

Манатон остановился возле двухэтажного, на вид достаточно опрятного дома. Если он и отличался от окружающих построек, то самую малость. Чуть больше, чуть солиднее. Что-то непохоже на больницу. Размерами не подходит. Разве что рогатые очень редко болеют.

Сопровождающий меня бык указал рукой на дверь. Молча. Я начал подозревать, что он немой, потому что на все мои немногочисленные попытки заговорить Манатон отвечал лишь неопределенными жестами, среди которых преобладало пожатие плеч. Подойдя к двери, я постучал и почти сразу же услышал тяжелые приближающиеся шаги.

Лязгнул засов и на пороге показался Агатон. Мда, мог бы и догадаться, что поправлять здоровье мой друг будет в отчем доме, а не в казенном учреждении.

— Не ожидал увидеть тебя так скоро, мальчик мой. Что привело тебя сюда?

— Хочу проведать Актеона. Беспокоюсь о его здоровье.

Я постарался скорчить самую невинную рожу, на которую способен. Кажется, получилось не очень, судя по подозрительно сощурившимся глазам Агатона. В какой-то момент мне показалось, что он не пустит меня внутрь, но в итоге он все же сделал шаг в сторону.

— Ему сейчас нельзя волноваться, так что постарайся не беспокоить моего сына разного рода...новостями. Он и так уже достаточно натерпелся.

Я не стал ничего отвечать, потому что собирался нарушить его просьбу в самое ближайшее время. Актеон уже большой мальчик, чтобы самостоятельно решить, что ему стоит знать, а что нет.

Первое, что бросалось в глаза внутри — это отсутствие женской руки. Не знаю, как еще описать подобное. Любой холостяк сражу же распознает берлогу «единомышленника». Нет-нет, никаких гор грязной посуды, паутины в углу или разбросанной по полу одежды, — кто-то поддерживал чистоту в доме. Но не чувствовалось того уюта, который способна создать лишь женщина.

От старого минотавра не укрылся мой оценивающий взгляд:

— Мать Актеона умерла при родах. С тех пор я так и не решился вновь связать себя узами брака.

— Сколько лет нужно прожить, чтобы вот так легко угадывать чужие мысли?

— Меньше, чем ты думаешь, мальчик мой. Впрочем, время, проведенное в Совете Старейшин, можно смело считать год-за-два. Актеон наверху. Как поднимешься, иди в конец коридора. Самая дальняя комната.

Я кивнул ему и начал подниматься по скрипучей лестнице. Нужна дверь в конце коридора оказалась приоткрыта, так что я без труда вошел в комнату. Было заметно, что здесь долгое время никто не жил и владелец только-только принялся приводить в порядок все вокруг. Я покрутил головой, но однорогого не увидел.

— Сюда!

Голос Актеона раздался со стороны окна. Створки от пола до потолка были распахнуты настежь, донося с улицы запахи цветущего луга. Я пересек комнату, вышел наружу и оказался на террасе.

Не знаю кто, Агатон или его умершая жена, превратили широкое открытое пространство в небольшой ботанический сад. Здесь росло множество цветов и деревьев, занимая солидную часть свободного пространства. Между тем, сразу стало понятно, что деревья высажены в строгом порядке, оставляя достаточно широкий проход к краю.

Я вышел на небольшой свободный пятачок, на котором прямо перед перилами стоял красивый резной деревянный стол и два небольших изящных стула, один из которых оккупировал мой друг.

— Сиди! — бросил я, увидев, что он собрался подняться для приветствия. — Нечего тревожить сломанные ребра.

Грудь минотавра была обмотана тугой повязкой. Тем не менее он усмехнулся, однако попыток подняться больше не предпринимал:

— И я рад тебя вуидеть. Спасибо за заботу, но я уже почти в порядке. Мы, муинотавры, покрепче людей. И раны заживают на нас как на корове.

— Шутишь, значит, и правда все в порядке. — я вернул ему улыбку и сел напротив.

Он пододвинул мне широкую чашку с ароматным напитком. Я сделал глоток и по языку растекся чуть терпковатый, непередаваемый букет из ягод.

— Недурно! — я уважительно крякнул. Вкус и правда оказался интересным. Что такое чай, в этом мире не знали, по крайней мере, на Крите. Но явно создали ему неплохую замену.

— Мой народ каждый год делает сбор трав. Какой именно — не спрашивай, у каждой семьи он разный. Но я еще ни разу не пробовал откровенно плохого. К томуу же многие не только вкусны, но и полезны. Этот, например, немного ускоряет восстановление.

Я помнил, что минотавры весьма искусны в составлении разного рода зелий, так что не удивился, что травяной чай в их исполнении тоже обладает полезными свойствами.

Глава 5. Прогулки по безлюдным местам до добра не доводят

— Ты уверен в этом, мальчик мой?

Хоть старый минотавр и старался говорить помягче, в его голосе легко угадывался скепсис.

— Нет, не уверен. Так что запечатайте за мной дверь. Во избежание, так сказать. — Я крутнул у руках монтировку, радуясь, что в этом мире столь полезный инструмент благополучно придумали и мне не придется выдумывать, как и чем отодрать мощные доски на двери, ведущей в Лабиринт. Тот самый, знаменитый, породивший множество легенд.

Поплевав на руки, я поддел первую доску. Посопротивлявшись для вида, она ужасающе заскрипела выдираемыми гвоздями. Актеон вместе с отцом стояли чуть позади, внимательно прислушиваясь к происходящему. Я тоже не забывал после каждого рывка делать паузы и проверять дверь на предмет того, не притаилась ли тварь по ту сторону. Будет достаточно забавно, если я открою дверь и нос к носу столкнусь с затаившимся монстром. Правда, в отличие от моих спутников, я больше полагался не на слух, а на магическое чутье. Однако кроме ощутимого фона колдовской защиты, наложенной на преграду, ничего почувствовать не получалось. Конечно, всегда оставался шанс, что тварь умеет хорошо маскироваться, но оба минотавра в голос утверждали, что все маги, выжившие маги, которые пытались усмирить порождение безумных Франкенштейнов, говорили, что от Монстра разит магией Смерти.

Во всем этом было одно маленькое «но» — я понятия не имел, как разит магия Смерти, но справедливо рассудил, что ощущения будут явно отличаться как от Земли, так и от Огня. И пока ничего необычного за дверью не ощущалось.

Когда последняя доска пала под моим напором, я отступил назад и смахнул пот со лба. Полюбовался результатом. Без деревяшек дверь выглядела еще более внушительно. В первый свой визит я подумал, что она деревянная и окована железом, но сейчас понял, что она полностью стальная, словно дверь какого-нибудь банковского хранилища.

— Ты не передумал? — я по-прежнему смотрел на дверь, не став оборачиваться.

— Нет. Я пойду с тобой. Даже отец уже смуирился с этим фактом — прими его и ты.

— Я только одного не понимаю — зачем тебе это, Актеон? Где-то там, — я тыкнул рукой в сторону двери, — бродит могущественная тварь, с которой не смог совладать ни один маг до меня. Поверь, мне очень хочется думать, что все они были сплошь слабосильными неумехами, поэтому потерпели крах. Но что-то мне подсказывает, что дело не в их слабости, а в запредельном могуществе этого вашего Монстра Плоти. И то, что я подчинил некоторую толику Огня, ни разу не гарантирует мне успех.

— Муилан, я дуумал, что ты уже достаточно смог меня изучить. Муинотавры своих не бросают. Муожет случиться так, что Монстр тебя серьезно ранит. И что ты будешь тогда делать? А я смуогу вынести тебя обратно.

— Хорошо. Ты уже большой бычок и в состоянии оценить риски. Только предупреждаю сразу. Как только мы зайдем внутрь, главный — я. Я говорю бежать — ты бежишь. Я говорю падать — ты с энтузиазмом и пылом обнимаешь пол. Это понятно?

— Да.

Черт. Я все таки надеялся его отговорить. Обернулся и посмотрел на Агатона. Но он лишь развел руками:

— Бесполезно. Я знаю своего сына — если он что-то решил, то переубедить его не получится даже у Зевса. В этом он очень похож на мать.

— Как открыть дверь?

— С помощью вот этого.

Агатон извлек из кармана небольшой костяной медальон в виде рогатой бычьей головы. Минотавр отпустил ключ и он закачался в его ладони на тонкой серебряной цепочке. Резчик оказался весьма искусен, но меня удивило другое — в костяшке не чувствовалось магии.

— И что нужно сделать?

— На двери, в правом верхнем углу, должна быть выемка. Как рассказывал мне отец — достаточно лишь вставить ключ в нее и заклятие заблокируется. Но сам я, как ты понимаешь, подобного не делал.

Дождавшись моего утвердительного кивка, старый минотавр подошел к двери, отыскал нужную выемку и осторожно вложил ключ. Ничего не произошло. Совсем. И если оба минотавра ждали каких-то магических спецэффектов и теперь непонимающе таращились на дверь, то я прекрасно видел, что защитное заклинание осталось незыблемым.

— Не понимаю... — Агатон повернулся ко мне.

— Зато я, кажется, понимаю. Дай-ка ключ сюда, любезный.

Я забрал медальон, взглянул не него магическим зрением и сразу понял, в чем дело. Сложная силовая структура заклинания-ключа дремала, почти полностью лишенная сил. Не знаю, иссякла ли она со временем или так было задумано изначально. Думаю, второе. Этакая защита от дурака, чтобы какой-нибудь не в меру любопытный идиот не смог открыть дверь. Судя по всему, наполнить ключ силой сможет только маг Земли. К тому же у медальона есть интересная особенность. Независимо от того, сколько в него влить силы — он обязательно полностью ее исчерпает при первом же использовании. Излишки будут попросту выброшены в воздух — вот эта неприметная конструкция из магического канала и чего-то вроде стравливающего клапана позаботятся об этом.

Я сжал медальон в руках и сосредоточился. Источник откликнулся на мой призыв и начал медленно заполнять ключ силой, которой, кстати, понадобилось довольно много. Если это еще одна «защита», то сейчас она играет против меня, учитывая, что мне придется проделать эту процедуру еще раз, чтобы Агатон смог вновь открыть дверь, если мы вернемся.

Так, стоп. Никаких «если». Когда вернемся. Только так и никак иначе.

— Готово.

Я не стал возвращать ключ Агатону. Вместо этого шагнул вперед и вложил костяшку в выемку. Только на этот раз эффект не заставил себя долго ждать.

Для минотавров все это выглядело как яркая зеленая вспышка, сопровождаемая мелодичным перезвоном, чем-то похожим на музыкальную шкатулку. Я же видел, как меняется структура контура, перенаправляя поток в линии, замкнутые друг на друга. Когда этот процесс завершился, дверь сухо щелкнула и теперь держалась только лишь на мощном засове, который, уверен, не стал бы для Монстра сколько-нибудь серьезной преградой.

Глава 6. Особенности организма

Джамал стоял на открытой площадке, примыкающей к храму, и с наслаждением вдыхал соленый морской воздух. Подгоняемые разыгравшимся ветром волны приносили прохладу, но новый иерофант храма Ветра не обращал на это внимания. Чего не скажешь о пятерке молодых людей, выстроившихся в линию перед ним. Неофиты, изъявившие желание стать Приближенными клана Фтеротос.

Диомед после коротких продуктивных переговоров согласился на союз и уже мысленно примерял на себя корону повелителя всего Балканского полуострова. Тщеславный ублюдок. Но полезный, так что пока придется идти ему на некоторые уступки. В частности, увеличить магическую поддержку войск, без которой не получится преодолеть паритет сил между Спартой и Аттикой. Так что тут интересы Джамала и Диомеда совпадали.

Найти новичков оказалось не так сложно, как казалось. Достаточно было лишь попросить Диомеда согнать на центральную площадь побольше народу и продемонстрировать пару эффектных фокусов, а после пообещать доступ к скрытым знаниям и могуществу. В отличие от старика, давным-давно уставшего от жизни и оттого крайне неохотно бравшего учеников, Джамал знал, как вызвать интерес среди молодежи. И неважно, насколько они окажутся достойными. В подчинении можно держать любого. Одних приручить щедрыми подарками, других — наказаниями за неповиновение. Кнут и пряник — проверенная тысячелетиями методика.

На плече у иерофанта восседал выполненный из хрусталя сокол. Для стороннего наблюдателя птица могла показаться всего лишь искусной поделкой, но на самом деле в нем уже несколько тысячелетий находился сильф — дух воздуха, вырванный с одного из потусторонних планов. Его задачей было облегчить переход новичка в царство ветра, оградить от тамошних обитателей и помочь принять дарованную силу. Джамал не переживал насчет того, что придется оторвать от себя часть силы и передать кому-то. Накануне он уже нашел на спартанском базаре мелкого оборванца, силком притащил в храм и проделал нужный ритуал. Силы на это потребовалось очень немного, а дальнейшее развитие дара целиком ложилось на новоиспеченного Приближенного, а также на его способность к магии.

Джамал посмотрел на пятерку молодых людей, мнущихся в неуверенности перед магом. Только у одного в глазах он увидел неподдельную тягу к знаниям, могуществу и власти. Остальные явно пришли сюда, надеясь на непонятное им чудо, когда воон тот крутой дяденька сейчас и их сделает чуточку круче. Ничего. Подобную дурь из башки безмозглых юнцов приходилось выбивать не раз и не два. Джамалу нужны сильные бойцы. Даже если они не блещут особым интеллектом — выполнять приказы это не помешает.

Маг воздуха подозвал первого из будущих Приближенных, худого нескладного парня к крупными оспинами на лице.

— Быстрее! — рыкнул Джамал на замешкавшегося юнца.

Тот вздрогнул, перестал считать ворон и поспешно подбежал к грозному магу.

— А сейчас не шевелись.

Маг сосредоточился, обратив внутренний взор на источник. Аккуратно создал нужное плетение, влив в него частичку своего Я и влепил в грудь неофита. Парень, судя по всему, оказался способным. Потому что вздрогнул, каким-то наитием ощутив магическое воздействие. А в следующую секунду сокол расправил монолитные крылья и несколькими мощными взмахами перелетел на плечо неофита. Застыл, словно прислушиваясь к чему-то, а затем впил острые когти в тощее плечо.

Парень вскрикнул от неожиданной боли, а затем удивленно посмотрел влево. Птицы, восседавшей на его плече несколько секунд назад, не было. Как и четверки его товарищей.

— Успокойся. Все в порядке.

— Где мы?

Неофит зябко поежился. Здесь дул непрекращающийся ветер. Несильный, но весьма прохладный.

— На первом плане Воздуха. Это источник нашей силы. К чужакам он не очень дружелюбен, но сейчас ты под защитой моего заклинания и сильфа.

Словно подтверждая его слова, незримый в этом мире дух обозначил свое присутствие, закрутив воздушные потоки вокруг парня.

— А теперь сосредоточься. Выброси из головы все лишнее. В тебе уже есть частичка магии. Осталось только, чтобы этот мир почувствовал ее и приоткрыл завесу своих знаний.

Джамал не стал говорить, что это действие скорее будет сопровождаться не самыми приятными ощущениями. Парень и так нервничает.

Новоиспеченный Приближенный Фтеротос последовал приказу и постарался привести скачущие галопом мысли в порядок. Поначалу получалось не очень, но через какое-то время разум постепенно успокоился. Несколько минут он стоял неподвижно, потом недоуменно нахмурился:

— Учитель... Мне кажется, что я слышу какие-то голоса. Невнятный шепот, словно со мной пытаются заговорить, но я не могу разобрать слов.

— Все нормально. Так и должно быть. Ты слышишь голос ветра.

Неофит нахмурился и схватился за виски. Голоса звучали все настойчивее, начав приносить головную боль.

— Терпи! Скоро все кончится.

Лицо ученика исказила гримаса боли. Ледяные порывы ветра, казалось, промораживают мозг до костей, а голоса загремели громче колокольного набата. Когда пытка достигла апогея, сильф торжествующе свистнул и отгородил находящегося в полуобморочном состоянии новичка от воздействия голоса ветра.

— Встань... ученик.

Парень осторожно открыл глаза, прислушиваясь к себе. Удивленно огляделся вокруг, не понимая, как оказался на коленях. Осторожно встал. Джамал устало улыбнулся. В этот раз все прошло сложнее. Он читал, что некоторые не выдерживали посвящения и умирали.

— Я чувствую, как горит в твоей груди источник. Он пока слаб, но уже стабилен. Пора возвращаться.

Иерофант щелкнул пальцами и их обоих выбросило в реальный мир. Не обращая внимания на пораженные рожи остальной четверки, Джамал приблизился к мокрому от пота неофиту. Посмотрел в глаза, увидел в них отголоски бури и удовлетворенно кивнул.

Вообще-то, после посвящения полагалось дать Приближенному отдых. Тот самый оборванец, на котором Джамал отработал ритуал, уже вторые сутки валялся в постели, вставая только чтобы поесть и сходить до туалета. Но в этом нескладном парне чувствовалась сила.

Глава 7. Посвящение

— Мальчик мой, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что подобные авантюры до добра не доводят? Иногда мне кажется, что ты самый везучий бычий сын за последние пять веков как минимуум!

Несмотря на грубые слова, в голосе старого минотавра то и дело проскальзывали довольные нотки. Впрочем, он и не пытался их скрыть, пеняя на мою бесшабашность скорее для острастки, чем в попытке выказать свое недовольство. Еще бы. Как только он узнал, что Монстр пал, то в срочном порядке созвал Совет Старейшин и уже на следующий день бригада крепких быков и инструментом наперевес принялась наводить порядок в Лабиринте. Как мне по секрету шепнул Актеон, именно здесь быки добывали редчайший «живой» камень, из которого строили свои жилища и делали все остальные удивительные штуки. Больше ливинстон, как его называли сами минотавры, не встречался нигде.

— А то как жеж, конечно ж. Говорили, и не раз. Ответить на подобное я могу фразой «Удача любит смельчаков».

— Хорошая фраза, надо запомнить. Ты главное, когда в следующий раз надумаешь выкинуть подобный номер, не перепутай смелость и безрассудство. Что-то мне подсказывает, что у удачи с ним несколько иные отношения.

Я хмыкнул, не став вступать в ненужный спор. К тому же Агатон прав. Через пару дней после того, как потрясенные минотавры доставили нас в дом старейшины для восстановления, я в спокойной обстановке попытался повторить спасшее меня заклятие-«вампира». И очень быстро понял, что мне сказочно повезло.

Как оказалось, энергия, которая выкачивается из цели, обязательно должна поступать в какой-то накопитель. Лучше всего для этого подходят энергетические кристаллы, которыми торгуют в магических лавках, но представить размеры булыжника, способного вместить в себя даже ослабленную сущность голема плоти, не получилось. По всему выходило, что «камешек» должен быть размером не меньше Дэу Матиз. Мне повезло, что магически созданный клинок смог вынести эту колоссальную нагрузку. Иначе некротическая сущность хлынула бы в единственную доступную емкость — в меня. Предсказывать последствия не берусь. Вполне возможно, что после этого в Лабиринте появился бы монстр покруче Голема Плоти.

Через три дня я перебрался обратно в гостевой дом, где все это время изнывали от безделья мои соратники. С ними никто не спешил делиться подробностями, поэтому меня встретили с восторгом и с порога засыпали вопросами. Пришлось вкратце рассказывать о наших приключениях. И если ламия с сатиром не то, чтобы сильно впечатлились, то Богомол с Анатолом под конец рассказа смотрели на меня словно на реинкарнацию Геракла. Они и раньше безоговорочно признавали во мне своего лидера, а теперь вообще выглядели так, словно хоть сейчас готовы спуститься вместе со мной в подземный мир. И я пока не понимал, как относиться к подобному. Уважение подчиненных это, конечно, хорошо, но не тогда, когда перерастает в слепую безоговорочную веру. Подобное отношение напрочь выключает человеку мозги.

— И что теперь? — Лиа задала важный вопрос.

— Минотавры расчищают всю ту мерзость, что успел наворотить монстр. По уверениям Агатона, должны закончить со дня на день. Тогда мне удастся обратиться к Глазу Силы. От Пиролата не было вестей?

— Нам тут особо никто не докладывал. Но, насколько я знаю, нет. Если хочешь знать мое мнение — этот сукин сын просто решил, что сможет обойтись без нас. Так что стоит подумать над запасным планом.

Запасной план... У меня и основной-то не до конца сформировался. Однако скептицизма ламии я не разделял. Что-то мне подсказывало, что ждать подставы от Феодора не стоит. По крайней мере пока. Ему по прежнему нужна моя помощь.

Входная дверь отворилась и под взглядами пяти пар глаз внутрь шагнул Актеон.

Раны минотавра благодаря стараниям соплеменников практически сошли на нет, однако повязка на плече, куда пришелся удар «щупальца», все еще была на месте. Яд голема сопротивлялся лечению, поэтому плоть быка все еще не зажила до конца.

— Отец просил передать, что Глаз Силы расчищен и полностью избавился от эмуанаций Смерти.

Перед тем, как уйти из Лабиринта, я решил внимательно изучить жуткое нагромождение костей, которое создал голем. Один его угол обвалился от удара монстра, обнажив край каменной кладки, так что я осторожно принялся отбрасывать в сторону кости, чтобы через несколько минут сообразить — монстр создал свою ужасную пирамиду прямо поверх Глаза.

Через полчаса кропотливой работы я смог освободить значительную часть рукотворного пруда, на дне которого плескалась отвратительная смердящая жижа, не имеющая ничего общего с той водой, что была в колодце в Улье. Пить эту дрянь, от которой умопомрачительно разило падалью, не рискнул бы даже умирающий от жажды невменяемый идиот, так что я оставил все как есть, решив рассказать о находке Агатону. Старый бык пообещал, что его народ все расчистит, а Глаз Силы, лишенный влияния Монстра, быстро очистится и придет в норму. По его словам, подобные случаи в истории уже бывали, и не раз.

— Ты просто доносишь информацию или мне что-то нужно сделать?

В ответ однорогий минотавр состроил удивленную физиономию:

— Нуу ты же хотел развивать свуой дар? Теперь препятствий этомуу нет. Отец сказал, чтобы ты отобрал достойных и приходил к Лабиринту.

Последняя фраза заставила меня насторожиться:

— Достойных... Для чего?

— Для возрождения клана. Тебе нуужны Приближенные. Верные соратники, способные поддержать не только клинком, но и муагией.

Новость оказалась неожиданной. До этого момента я совершенно не задумывался об этом аспекте. Хотя стоило бы. Никто никогда и словом не обмолвился, что магические последователи могут быть лишь у Пиролатов. Выходит, клан Якостроф тоже может создавать себе свиту.

— Но я не знаю, как это сделать.

— Мы помуожем. Это всегда было обязанностью нашего народа.

Если честно, я даже немного растерялся и обернулся к своим друзьям, ловившим каждое слово однорогого. На лицах ламии и сатира легко читалось одобрение. А вот оба парня светились восторгом и... затаенной надеждой.