Геометрия Боли

Глава 1. Пепел.

Очень жестокая работа. Ознакомьтесь с триггерами: насилие сексуальное физическое и психическое, война, травмы, смерть, стекло.

Справка к тексту для понимания лора этого мира. Внимание, информация не соответствует каноничному укладу жизни оборотней и может отличаться.

Альфа - лидер стаи. Волк с обостренными защитными инстинктами. Его решение последние во всех вопросах. По праву рождения. Мужского пола. Имеет альфа - влияние на внутреннего волка оборотней.

Бета - любой волк помощник альфы, это может быть даже второй альфа в стае. Может быть любого пола. Заслуживается.

Дельта, Гамма и тд. - иерархия стаи по уменьшению авторитетности мнения. Заслуживается. Может быть любого пола.

Омега - обычно волк - пара альфы, но не обязательно. Может быть парой любого волка. Женского пола. Единственный представитель стаи, который в состоянии выносить и дать живое потомство. Однако, бывают исключения. Омеги обладают влиянием на альф, те чувствуют их инстинктивно по запаху. Омега выбирается альфой на всю жизнь, но могут менять их для пользы стае, но без чувств. Омеги же могут менять партнеров и испытывать к ним эмоции. Часто волки живут с кем выгодно для защиты стаи, а не по сердцу. Омеги дольше взрослеют физически, в их 11-12 лет выглядят на 6-7, но живут намного дольше обычных оборотней. Задумано природой для большего количества потомства. По праву рождения.

Луна - вторая роль подобная альфе в стае. Женская. Обычно ей становится сильная омега. Способна выдержать большой урон. Ее задача - отвлекать внимание врагов в бою, пока альфа руководит сражением. Ее мнение авторитетно так же, как и альфы. По праву рождения.

Запах и ароматы - в мире волков решающая вещь. По запаху оборотни способны понять истинные эмоции и статус. Внутренний волк оборотня всегда ориентируется на них, в принятии решений. Запах каждого оборотня уникален.

Внутренний волк - традиционно оборотень имеет две стороны личности. Человеческую и волчью. Человеческая это чаще логика и разум, тогда как волк это инстинкты, быстрота решений, нутро и подсознание. Чаще всего именно внутренний волк помогает делать выбор по жизни. Кто побеждает - индивидуально и зависит от оборотня.

Щенки - шутливое название детей оборотня. В целом, им очень по душе использовать животные эпитеты по отношению к себеподобным.

Здоровье и жизнь - живут дольше обычных людей, но не вечно, как вампиры. Оборотень - долгожитель может дотянуть до 400 лет. Имеют крепкое здоровье и устойчивость к ядам, но это индивидуально, как у людей. Могут намного дольше обходиться без еды и без воды, чем люди. Примерно 9 суток без воды. !Будет дополняться.

ВСТУПЛЕНИЕ.

Когда выживание это новая потребность, затем куда - то девается потребность в человечности. Не сразу, а день за днем, как вода из ржавого ведра. Только не заглядывай в него, чтобы узнать, когда это произойдет. Ведь каждый надеется, что он еще полон прежним “Я”. Иначе, признание в себе монстра, как контрольный в голову - навсегда и фатально для чувства схожего с надеждой. Ведь монстры не живут в прежнем и стабильном, монстры нужны природе только в темные времена. А они всегда отступают. Так мы думали - стадо идиотов.

Глава 1. Пепел.

Мир хрустнул, как ивовая веточка, примерно сто пятьдесят лет назад. Вымирание омег сказалось на стаях - они ослабли.Новые оборотни не рождались, иерархия рушилась, ведь многие гибли в боях за ресурсы. Какого света можно было ожидать в эти темные времена, кроме света от фонариков в поисках пропавших? Тогда еще хотелось думать, что любого - проблеск вариантов усердно мелькал в живом разуме, пока он окончательно не заснул. А сон разума, как известно, рождает чудовищ. Чудовищ страшнее, чем те хищные глаза в темноте, которые ждут твоей ошибки.

Каин сидел на собрании стаи, излучая жесткость и власть. В комнате пахло сосной и свежим снегом, смешанными с острым металлическим привкусом — воздух был густ от напряжения. Каждое дыхание волков, тихое и сдержанное, казалось слышимым, как треск ветвей под ногами за окнами. Обсуждалась предстоящая стычка — и каждый чувствовал, что это не просто план, а вопрос сохранения семьи. Альфа резко ударил кулаком по столу. Металл под пальцами зазвенел, эхом ударяясь о стены зала. Раздражение рвалось из него, как электрический разряд.

— Мы готовили эту атаку три месяца, — прогремел он, глаза опасно сверкнули. Макс склонился вперед в кресле, руки скрестились на подтянутой груди. Голос его был спокоен, но слова несли вес стали:

— Ты уверен, что не торопишься, Кай? Нужно смотреть глубже. Карие глаза волка вспыхнули ещё ярче. Он повернул взгляд на Макса, воздух вокруг словно сгущался от напряжения. Голос опустился до низкого, опасного рычания:

— Тороплюсь? Ты считаешь, что я тороплюсь, Макс? Каждое моё решение просчитано. Стая Кровавой Луны посягала на наши земли уже месяцы — ворует добычу, проверяет границы, отравляет наши водоемы. Пальцы сжались в тугие кулаки на столе, когти скрипнули по дереву.

— Но если у тебя есть сомнения в моем лидерстве, — продолжил он, голос пропитан вызовом, — скажи это мне в лицо.

Тяжелая тишина повисла над комнатой. Даже обычно невозмутимый третий по рангу зашевелился в кресле, неровно вздохнув. Волки тихо выдохнули, шерсть на шее слегка задрожала от внутреннего напряжения.

— У них есть Лу́на. Она принимает на себя урон большинства наших бойцов, — тихо сказал один из собравшихся. Глаза Каина потемнели ещё сильнее. Лёгкая усмешка превратилась в огненную гримасу отвращения и гнева.

— Чёрт, — прошипел он, проводя рукой по волосам. — Они используют её как щит, как оружие против нас. Но я этого терпеть не буду. Нам нужно добраться до альфы Кровавой Луны, а для этого придётся пройти через Луну.

Глава 2. Память.

Сырой воздух подземелий облеплял Макса, словно тяжёлый, промокший плащ. Каждый шаг вниз по каменным ступеням отзывался гулким эхом, будто само подземелье ворчало от его присутствия. Пламя факелов шипело, отбрасывая дрожащие тени по стенам, влажным и неровным, как кожа зверя. В руках он нёс поднос — с трудом удерживая равновесие, но не из-за тяжести, а из-за злости, которая рвалась наружу, дрожала в каждом движении. Когда он дошёл до последней арки, голос его прозвучал тихо, без привычного яда — просто твёрдо, как констатация факта:

— Меллинда.

Не вызов. Не насмешка. Просто имя.

Он остановился у решётки, поставил поднос на пол с неожиданной бережностью и взглянул на неё из-под тёмных ресниц.

— Ешь.

Без приказа, без издёвки. Только короткое слово, в котором, под всей суровостью, пряталось нечто иное: Я не жду доверия. Но хотя бы это — прими. Меллинда медленно подняла голову. Тусклый свет скользнул по её лицу, по скулам, по волосам, прилипшим к щеке.

— А там нет таблеток? Или яда? — спросила она, тихо, но с металлической ноткой в голосе.

Макс замер, моргнул, потом нахмурился. На миг растерянность мелькнула в его взгляде, уступая место раздражению.

— Нет, — рыкнул он. — Только еда и вода. Я не собираюсь тебя травить.

Он кивнул на поднос: хлеб, сыр, копчёное мясо, ещё тёплое.

— Это просто еда. Ешь.

Меллинда улыбнулась — едва заметно.

— Возможно, это твоя ошибка.

И Макс… сбился. Эта улыбка, неуместная в мрачной сырости камеры, сбила ритм дыхания, точно кто-то сорвал знакомую мелодию. Что-то дрогнуло у него под рёбрами — раздражающее, непонятное чувство, которое он не хотел признавать.

— …Что? — выдохнул он хрипло. — Что смешного?

— Спасибо, Макс. Правда.

Она сказала это так знакомо, словно всегда говорила ему это имя. Это загадка, над которой он пообещал себе подумать потом. Эти слова ударили неожиданно сильно. Он застыл, пальцы судорожно сжали край подноса.

— Не благодари меня, — бросил он, отворачиваясь слишком резко, чтобы скрыть, как напряглась челюсть.

Проклятье. Это не так должно было быть. Он должен был быть холодным. Беспристрастным. А теперь стоял здесь, чувствуя, как что-то внутри него предательски откликается на её голос. Он снял с плеча старое одеяло и кинул ей. Меллинда машинально поймала его, моргнув от неожиданности. Ткань была грубой, но тёплой — и на фоне каменного пола казалась почти роскошью. Она посмотрела на него, глаза — один тёплый, другой светлый — блеснули мягко, непонятно.

— Значит, сердце у тебя всё-таки есть, — сказала она негромко. Без насмешки. Просто наблюдение. Макс нахмурился.

— Не испытывай судьбу.

Но угрозы в голосе уже не было. Она чуть опустила голову.

— Чего они хотят от меня, Макс?

Он молчал. Слова застряли где-то в горле. Она заслуживала ответ. Пусть даже неполный.

— Контроля, — произнёс он наконец, тихо. — Над тобой. Над тем, что в тебе есть.

Он отвёл взгляд.

— Но я не согласен с их методами.

Между ними повисла густая тишина. Только капли воды с потолка падали в каменную лужу где-то позади.

— Ешь, — повторил он, уже тише.

— Останься, — сказала она вдруг. — Здесь… слишком тихо.

Он замер. Голова резко дёрнулась, будто слова ударили физически. В нём боролись две силы — долг и что-то старое, живое, упрямое. Он стиснул зубы, заставляя себя не поддаваться. Но потом кивнул.

— Ненадолго, — буркнул, прислоняясь к стене напротив.

Его взгляд задержался на ней. Омега. Живое доказательство того, что все их легенды были не сказками, а извращёнными обрывками правды.

— Кто ты на самом деле? — спросил он, голосом, в котором прозвучало почти уважение.

— Не просто «разводка для альф». Не безвольное существо. Тогда кто?

Она подняла взгляд и поделилась с ним, на удивление, искренне.

— Омеги усиливают силу альфы и стаи. Принимают урон. Особо сильные лечат. Несут потомство. Первые из нас — древние, связаны с Фенриром. Но все они мертвы.

Он нахмурился. — Древние, — повторил он. — То есть… очень старые? — Уголок его губ дрогнул. — Ты не выглядишь на «доисторическую».

— Я не древняя. Я просто говорю о первых.

— И сколько тебе? — буркнул он, не глядя. — Выглядишь слишком молодой для узницы.

— Старше тебя, это точно. Он усмехнулся, чуть фыркнув. Почему она так уверена?

— Сомневаюсь. Я, может, и выгляжу слишком юным, но возраст у меня приличный.

— Он криво усмехнулся. — И всё равно тебе здесь не место.

— А сколько тебе? - сказала она не чтобы убедиться самой, но чтобы убедить его. Макс хмыкнул. Почему-то цифра показалась нелепой.

— Двадцать четыре, — сказал он.

— А тебе? Меллинда улыбнулась снова — мягко, чуть печально.

— Когда ты родился, я уже должна была бы готовиться к школе. Он моргнул, потом выдохнул со смешком.

— Да брось. Ты не выглядишь настолько… Ни хрена. — Прищурился, будто взглядом мог поймать ложь.

— Это правда. Омеги живут дольше альф и оборотней. Мы служим не одному поколению. Это дар Фенрира.Взрослеем мы тоже дольше.

Он нахмурился, медленно выпрямляясь.

— Дольше? — Голос стал хриплым, почти настороженным.

— Насколько дольше вы живете?

— Около семисот лет, — спокойно сказала Меллинда.

Поднос чуть не выскользнул из рук Макса. Семьсот. Он ожидал на двадцать… ну, может, на шестьдесят лет — но жить семьсот?

— Да чтоб меня… — выдохнул он, глядя на неё широко раскрытыми глазами. — Ты издеваешься.

Она не ответила сразу. Только слегка опустила взгляд, и свет факела скользнул по её щекам.

— Когда в мире не осталось никого, кроме тебя, доказать что-то трудно, — тихо произнесла она. — Но не волнуйся. Благодаря Каину я не проживу и года.

Макс резко дёрнулся. Слова прозвучали спокойно, без страха — словно она говорила о погоде. Эта холодная покорность кольнула его глубже, чем он ожидал.