Герцогиня на службе у Короны. Кровь и Дух 2

ОТ АВТОРА

Дорогие читатели!

Добро пожаловать в продолжение истории об Оливии и о её второй попытке прожить жизнь лучше.
Спасибо, что остаётесь со мной — ваша поддержка невероятно важна!

Ваши комментарии — это невероятное вдохновение!

Они помогают взглянуть на сюжет свежим взглядом, подсказывают, что можно улучшить, и, самое главное, дают силы и мотивацию продолжать писать.

Если история вам близка и вы хотите поддержать мой труд, пожалуйста, поддержите книгу: добавьте её в библиотеку, нажмите «мне нравится» и подпишитесь на автора.

Спасибо вам за отклик и поддержку!

Обратите внимание: для этой дилогии особенно важен порядок чтения книг.
Сначала обязательно прочитайте первую часть — ссылка ниже:

Первая книга:

Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух.

https://litnet.com/shrt/Plhu

ГЛАВА 1 В ДОРОГЕ

Шестое чувство — или, быть может, особый дар — почти никогда меня не подводил. Я чувствовала приближение мужа, как ощущают жар, приближая руку к горящей свече. Стоило герцогу войти в комнату — и воздух менялся. Как будто натянутая струна вибрировала от его присутствия.

Я знала, когда его взгляд касался меня: сначала скользил по телу, оценивая, прощупывая, и только потом задерживался на моем лице. Порой, в этих взглядах было всё, что я помнила из прошлой жизни — симпатия, интерес, напряжение, то странное, почти болезненное влечение. А порой... он смотрел на меня так, как лекарь смотрит на редкую, еще не описанную болезнь: холодно, методично, без капли жалости, но с профессиональным интересом.

Казалось, что его глаза не просто раздевали — они листали меня, как старую, зачитанную книгу, выискивая нужную главу, нужную фразу, нужную информацию.

Я уже не была той, кем была когда-то в первой жизни в этом же возрасте. Наивность, простоту, легкость и женскую слабость — всё это выжгли до пепла Его Величество и Его Светлость собственной персоной. Холодная практичность стала моей второй кожей. В том мире, где я служила королевству — чувства были роскошью, которую не могли позволить себе все.

Перед внутренним взором всплыла сцена, которую я долго пыталась забыть. Мы шли вглубь темницы, той самой — в подземельях Тёмной Канцелярии, где даже камни пропитаны страхом и болью. По указу короля, меня сопровождал герцог. Меня не пустили в камеру, но велели наблюдать за допросом. Я должна была увидеть представляет ли угрозу человек, которого пытали и магически и физически. Но он не сдавался и молчал.

Я уже покрылась холодным потом, когда услышала голос герцога— спокойный, ровный, как сталь.

— Миледи, вы теперь на службе короля. Я не смогу защитить вас от увиденного. Вам нужно научиться держать себя в руках.

Он запахнул мой плащ и протянул мне тонкий сверток.
— Держите. Вдохните. Поможет не потерять сознание, и скроет запахи этой комнаты.

Я взяла сверток, чувствуя, как ладони предательски дрожат.

И вот теперь, новая я, не испытавшая всех трудностей жизни, даже не могу сыграть свою прошлую невинность и наивность, то что раньше мне казалось, невероятным, уже было прожито. То что и в страшном сне не могла увидеть девушка моих лет, было просмотрено, проанализировано, а иногда и записано в книгу.

Я не знаю и не понимаю, о чём думает герцог. За все эти годы я, пожалуй, научилась читать его чуть лучше, чем в наши первые встречи — различать оттенки интонации, короткие взгляды, едва заметные паузы. Но его мысли, как и прежде, оставались от меня закрыты, будто спрятаны за высоким, непроницаемым щитом.

Иногда мне казалось — герцог мне не доверяет. Что он наблюдает за мной не просто так, а будто собирает доказательства. Что передаст меня в руки Ордена, как предательницу, без сожаления и объяснений. И в такие моменты всё внутри сжималось — от страха, от неопределённости, от обиды.

А в другой раз я с горечью усмехалась своим мыслям. Нет, это всё — плод моего воображения. Паранойя.

Но после всего, что произошло — после ситуации с вдовствующей герцогиней, после тайны Кевина, после всех этих тревожных совпадений и недосказанностей — я знала одно точно: я под наблюдением. Под его взглядом. Постоянно. В каждую минуту.

***

Звук колёс, мерный топот копыт и лёгкое покачивание кареты убаюкивали, будто сама дорога нашёптывала сказку. Но я не поддавалась. Я не умела засыпать вот так — в пути, в шуме, среди чужих голосов и потрясений. Мне нужно было ощущение контроля, ясное разделение между сном и бодрствованием, ночью и днем.

Эва, моя служанка, этим талантом спать в любом месте, казалось, обладала по праву рождения. Её дыхание, ровное и глубокое, сливалось с ритмом дороги, и я уже привыкла к этому звуку, как к части самой поездки. Она засыпала быстро в любой позе, под любым углом, словно вся тяжесть дня испарялась с первой свободной минутой. Я завидовала этой лёгкости, но и не стремилась к ней.

Я смотрела в окно. Не просто — в пустоту или на деревья. Я всматривалась в пейзаж, отмечала изменение линии горизонта, следила за птицами, что вспархивали с обочин при приближении отряда. Но чаще всего мой взгляд сам собой находил Его.

Герцог держался близко к карете. Не впереди, как следовало бы по его титулу, не там, где можно было бы командовать отрядом и задавать темп, а рядом. Иногда — сбоку, на расстоянии вытянутой руки. Иногда — чуть сзади, будто сторожевой пёс. А иногда я замечала, как он оказывается впереди кареты, и его тень всё равно ложится на моё окно.

Он смотрел на меня. Я знала это точно. Не всегда прямо, не всегда в глаза, но каждый раз, когда я поднимала взгляд, я находила его в зоне видимости. Иногда мы встречались взглядами, и ни один из нас не спешил отвести глаз. Эта игра, напряжённая, почти детская, казалась нам обоим естественной. Кто первый дрогнет? Кто притворится, что смотрел мимо, просто из скуки? Ничего важного, просто случайный взгляд.

Я не пыталась скрыть, что смотрю на него, не пыталась сделать вид, что я выше этого. Мне нравилось это молчаливое состязание. В нём не было слов, не было жестов — только взгляд и расстояние.

— Ох, нам ещё долго? Когда же мы, наконец, приедем?! — в карете раздался звонкий, раздражённый голос Арианы, нарушивший мой покой и дневной сон уставшей Эвы.

Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, мы обсудили все перед отъездом и не раз. Капризный голос сестры герцога, с его звенящей нетерпеливостью, пробивался сквозь стены кареты.

Вдовствующая герцогиня, хоть и пошла на поправку, всё ещё была слаба. Очищение её мыслей от чужого магического влияния отнимало много сил. Она больше не была той женщиной, что раньше — властной, амбициозной, не знающей усталости в защите рода и титула. Из неё словно выветрилось напряжение, но с ним исчезла и жизненная искра.

Однако ко мне она по-прежнему относилась с почти болезненной неприязнью. Моё присутствие раздражало её, мешало сосредоточиться на выздоровлении. Я это чувствовала каждой клеткой.

ГЛАВА 2 ПРИБЫТИЕ

Я узнавала эти лица — королевская стража. Несколько гвардейцев помогли мне выбраться из кареты. Но куда больше меня поразило не их присутствие, а само место нашего прибытия. Это был не дом герцога в городе, как я ожидала. Мы стояли посреди внутреннего двора королевского замка, который я могла опознать даже такой темной ночью как эта.

Я огляделась, сбивая с накидки невидимую пыль, стараясь не выдать удивления. В этот момент ко мне быстро подошёл лорд Дербиш — человек, которого я до сих пор не могла прочитать до конца.

Последний раз я видела его на своей свадьбе, в храме, куда он абсолютно неожиданно заявился, но с видом человека, имеющего полное право быть в центре событий. Я так и не нашла времени чтобы подумать какое событие, изменение в прошлом повлияло на его присутствие в тот день в храме.

— Миледи герцогиня, — начал он вежливо, но голос звучал наигранно тепло, — как прошла ваша дорога? Не слишком ли тяжело милым дамам далось столь долгое путешествие?

Пока он задавал эти вопросы, его глаза неустанно двигались, скользя по прибывшим. Он не столько разговаривал со мной, сколько наблюдал за окружением, словно кого-то искал. Или чего-то ждал.

— Благодарю, всё было вполне сносно, — ответила я сдержанно, чувствуя, как во мне нарастает напряжение.

— Милая герцогиня Терранс, а где же ваш супруг?— добавил он, слегка сбивчиво, теребя рукав перчатки. Было видно, что он нервничает. Лорд Дербиш всегда боялся разочаровать сильных мира сего, но особенно — тех, кто обладал властью над ним.

Я на секунду растерялась — и правда, где герцог? Он всегда следовал рядом с каретой… почему не появился первым?

— Честно говоря, я не знаю, — произнесла я с лёгкой заминкой. — Я только проснулась и вышла первой.

В этот момент, словно в подтверждение моих слов, раздался знакомый голос — твёрдый, уверенный, но явно раздражённый:

— Что же вы заставляете мою жену мёрзнуть на холоде, лорд Дербиш?

Я обернулась. Герцог Терранс шёл быстрым шагом по направлению к нам, облачённый в свои дорожные доспехи. Его броня была покрыта слоем пыли, а лицо — напряжённое, будто он только что слез с седла после долгой скачки. Он подошёл, взял меня за руку, и не теряя ни секунды, перевёл холодный взгляд на лорда.

— О, святые… — продолжил он, тоном, в котором не было ни теплоты, ни желания вести диалог. — Я, как никто другой, ценю людей, которые берутся за дело с усердием. Но, лорд Дербиш, вы, как обычно, чересчур рьяны. Моя жена только прибыла. Можно было бы, на мой взгляд, позволить ей хотя бы перевести дух.

Лорд Дербиш приоткрыл рот, собираясь что-то сказать в своё оправдание, но герцог не дал ему и слова вставить.

— И ещё одно, — добавил он жёстко, в его голосе прозвучал холодный металл. — Все вопросы, касающиеся моей семьи, я предпочёл бы, чтобы вы решали со мной. А не поджидали мою жену у кареты. Особенно в такое время суток.

Герцог указал на звездное небо. Воздух между ними натянулся, как тетива. Лорд Дербиш потупил взгляд, слабо поклонился и, едва заметно сжав губы, отступил.

Муж отпустил мою руку и кивнул мне почти незаметно.

— Пойдём. Не стоит здесь задерживаться.

Я не ответила, лишь скользнула взглядом по его лицу. Он был зол. Но не на меня. И это — уже было чем-то.

Тем временем сэр Артур, не теряя ни минуты, разбудил Ариану, привёл гувернантку, собрал служанок, и взял на себя руководство размещением всех дам. Было заметно любому глазу, насколько хорошо этот человек знал замок, и крыло герцога, его профессионализм был особенно ценен в такие моменты. Несмотря на усталость, девушки без лишних слов подчинились — молча, по очереди, направились следом за ним и Эвой в одно из помещений замка, отведённое людям герцога.

Я проследила за ними взглядом, и, словно почувствовав моё внимание, герцог проговорил негромко, но ясно:

— Сэр Артур знает, какие комнаты кому предназначены в этом замке. А вас я провожу лично.

Голос его звучал спокойно, но за этим спокойствием чувствовался тон, не допускающий возражений. Я решила пока не реагировать на перемену темы и, напротив, сосредоточилась на его прежних словах, которые он бросил лорду Дербишу — «вопросы семьи».

Что он имел в виду?

— Простите, но мне бы всё же хотелось понять, что вы имели в виду… когда говорили о делах семьи, — произнесла я, не скрывая интереса. Вопрос прозвучал мягко, но настойчиво.

Он остановился на мгновение, чуть повернув голову. Его профиль казался выточенным из камня в тусклом освещении двора. Потом он медленно развернулся ко мне, подошёл ближе и с неожиданной нежностью взял мою руку. Его пальцы были холодны, но касание — почти ласковым.

— Ничего срочного или страшного, — ответил он наконец. — Но предлагать вам какие-либо официальные обязанности, когда вы только сошли с дороги, уставшая и без шанса обсудить это со мной наедине… было бы, как минимум, несправедливо. Вы достойны более уважительного отношения.

Я чуть приподняла бровь, желая услышать больше. О каких обязанностях он говорит? Придворная роль? Участие в политике? Или что-то иное?

Но герцог не дал мне шанса задать следующий вопрос. Он поднёс мою ладонь к своему лицу и, чуть склонившись, поцеловал внутреннюю сторону — жест мимолетный, касание почти невесомое, но от этого не менее сокрушительный по своему эффекту.

— Я бы предпочёл, чтобы вы занимались своим мужем. И нашей семьёй, — сказал он тихо, почти интимно, глядя мне в глаза. — Вот какими я вижу ваши обязанности. Но, как говорится... посмотрим, что принесёт завтрашний день.

С этими словами он отпустил мою руку, обернулся — и взгляд его мгновенно изменился. Холодный, острый, почти убийственный. Он вперился глазами в лорда Дербиша, который по-прежнему стоял посреди двора, будто прирос к булыжникам, и делал вид, что разглядывает ночное небо.

— Некоторые, — бросил герцог почти сквозь зубы, не оборачиваясь, — забыли, что звёзды — не лучшее прикрытие для подслушивания личных разговоров.

ГЛАВА 3 УТРО ВО ДВОРЦЕ

Утро выдалось странно ясным. Я проснулась раньше обычного — не от шума, не от голоса служанки, а сама, как будто внутренние часы отчитали достаточное время сна. Возможно, сказывалась усталость прошлых дней: долгая дорога, перемена места, напряжение. А может, это была привычка — быть начеку в новом доме, даже если этот дом зовётся королевским дворцом.

К моменту, когда появилась Эва, я уже успела умыться, причесать волосы и выбрать платье. Во дворце нельзя позволить себе выглядеть просто — здесь всё имело значение: цвет ткани, блеск камня, покрой и настроение, с которым ты это надеваешь. Я выбрала тёмное утреннее платье, расшитое мелким бисером и крошечными гранатами, тонкой вышивкой по подолу и лифу. Это был наряд женщины, у которой есть положение и долг — не слишком вызывающий, но запоминающийся.

Эва, помогая мне затянуть корсет, бормотала что-то себе под нос, пока наконец не поделилась:

— Я чуть не уронила поднос с хрустальными благовониями… — она закусила губу, — Мне показалось, старшая служанка сейчас прикажет выпороть меня прямо на месте. Они здесь как статуи — величественные, холодные, и все всё замечают.

Я усмехнулась и, поправив край рукава, ответила:

— Тебе грозит наказание только если ты что-то сделаешь Его Величеству. Но на всякий случай — воздержись от этого, — я посмотрела на неё с иронией. — В остальном, я в состоянии тебя защитить. Ну, или хотя бы достойно отомстить.

Она хихикнула, немного смущённо, но стало ясно — напряжение начало спадать.

Направляясь в гостиную, я искренне надеялась, что все уже ушли в главный храм Порядка на утреннюю службу. Сегодня как раз один из тех дней, когда дворяне массово выказывают свою благочестивость. Мне же не хотелось начинать мое первое утро во дворце с наставлений Ордена, особенно с общения со святыми братьями, которые любят задавать неудобные вопросы «молодым дамам при дворе».

Однако, каково же было моё удивление, когда, распахнув двойные двери в общую гостиную, я увидела, что вовсе не одна в крыле герцога.

В комнате уже находились мой муж, Ариана и её гувернантка, сэр Артур. Атмосфера была неожиданно непринуждённой — как на утренней встрече большой семьи. На длинном столе были разложены закуски: мягкие булочки с маком, пироги с яйцом и зеленью, копчёная рыба, сыр, резаные фрукты и чай в высоких фарфоровых чашках. От всего стола тянуло тёплым, уютным ароматом, который казался слишком земным для столь официальных стен.

Я едва сделала шаг в зал, как герцог, отметив мое появление, встал и, как хозяин, раздал распоряжения:

— Прошу всех — завтракать.

Он сказал это спокойно, но с такой тихой властностью, что никто не осмелился возразить. Даже Ариана, открывшая было рот, лишь села за стол и занялась пирожком.

— К Герцогине посетитель — в комнату вошел Карл, слуга герцога, отвечающий за покои семьи во дворце.

Я замерла на секунду. Кажется, этот день начинался совсем не так, как я ожидала.

***

Размышляя о своей прошлой жизни, я не могла не признать: за время, проведённое во дворце, мне удалось многое. Иногда меня охватывали тревожные, почти нелепые мысли — если здесь, в замке, с моим участием всё сложилось так удачно, то что же происходит там?

Я давно боролась с искушением всё записать: перечислить события, обозначить даты, расставить акценты — где я лишь наблюдала, а где действительно повлияла на ход вещей. Порой казалось, что от этой простой схемы зависит гораздо больше вещей, чем я хочу признать.

Когда герцога срочно вызвали к графу Дюрану, я на миг испугалась — вдруг он умер раньше срока? И как тогда сложится всё без его влияния? Пока ждала возвращения герцога, я перебирала в уме слова поддержки, готовясь к худшему, но, к счастью, всё обошлось.

Я знала одно: Селия не сможет заменить меня по-настоящему. У неё нет моего дара. Нет той тонкой магии, которая позволяет чувствовать момент. И значит, мне всё равно в скором времени стоит поехать во дворец.

В тот вечер, когда я решилась озвучить мужу свои условия, я не забыла добавить главное: я буду приезжать. Не часто, но в нужное время. Осталось лишь одно — точно рассчитать моменты, когда моё присутствие будет по-настоящему значимо.

Какое же удивление — и, признаться, облегчение — я испытала тем вечером, когда муж внезапно вошёл в мою спальню.
Я сидела за туалетным столиком, лениво расчесывая волосы. Он подошёл бесшумно, встал у меня за спиной, и его руки мягко легли мне на плечи. В зеркале я увидела его отражение — он смотрел прямо на меня. Наши взгляды встретились, и в этот момент, с присущей ему безапелляционной холодной уверенностью, он произнёс:

— Я решил. Вы поедете со мной.

Я кивнула молча, стараясь сохранить спокойствие, но внутри всё сжалось. Вместо привычного волнения от его близости — был страх. Кто завершит всё то, что я начала здесь?

— А Леннокс? — вырвалось у меня прежде, чем я успела обдумать.

— Он остаётся, — отозвался он, и в его тоне сквозила лёгкая насмешка. — Это первый вопрос, который вы хотите мне задать?

Я мысленно одёрнула себя и поспешно улыбнулась:

— О, поверьте, я признательна вам за это решение. Просто... я не люблю незавершённости. Дороги, сельское хозяйство — я не успела довести всё до конца. Хорошо, что он останется. Он сможет закончить за меня начатое.

И в ту же секунду я заметила — имя Леннокса, сказанное вслух, да ещё с таким явным интересом, задело Феликса. Он не сделал ни одного лишнего движения, но по глазам я поняла: это задело его. Не раздумывая, я мягко коснулась его руки, провела пальцами по его пальцам — осторожно, почти неуловимо, но искренне. Всё ещё не отводя взгляда от его глаз.

— Я немного волнуюсь. — улыбнулась я опустив голову на наши руки на моем плече. — До этого я если и была во дворце, то только на званном ужине и танцах. А представлять семью самого герцога - это большая ответственность.

Он вскинул бровь, с едва заметной усмешкой в голосе ответив:

ГЛАВА 4 ДАМА ДВОРА

— Вы забываетесь, — холодно произнёс герцог, взгляд его потемнел, будто надвигающаяся гроза. —И всё же, что вы подготовили для моей жены … без моего согласия.

Тишина за столом на мгновение стала ощутимой, натянутой, как струна. Если бы в этом огромном зале пролетал комар, все сидящие услышали бы каждое движение его крылышек.

И прервал эту тишину голос Арианы — живой, любопытный, не способный долго сдерживать себя. Девушка в силу своей неопытности и наивности видела в этом назначении или поручении скорее преимущество и возможности для семьи, а не скрытую угрозу, которую ощущали как я, так и герцог.

— Но… что за служба? — сестра мужа наклонилась чуть вперёд, глаза её искрились любопытством.

— Рад, что вы спросили, — с довольной улыбкой отозвался лорд Дербиш, словно только и ждал этой реплики. — Во дворце, как оказалось, возникла острая нехватка… Штатс-дамы двора.

— Что, простите? — переспросила я, в полном замешательстве. Мои брови взлетели вверх, а чашка в руке дрогнула.

— Но Оливия же… — Ариана ахнула, оглянувшись на меня. — Она же не такая старая!

Мы с ней отреагировали почти одновременно, а реплика юной особы и вовсе вызвала настоящий взрыв весёлого смеха за столом. Сэр Артур едва не подавился куском булочки, глядя на нас с весёлым прищуром. И даже я, несмотря на внутреннее напряжение, не смогла сдержать улыбку. Хоть и посмотрела на девушку с укором, призывая к порядку.

Единственными, кто сохранил хоть подобие серьёзности, были герцог — словно высеченный из мрамора, с каменным выражением лица — и его верный слуга Карл, такой же чопорный и занудный, каким я его и помнила. Правда, плечи слуги заметно вздрогнули от едва сдержанного смешка, и он прикрыл рот, кашлянув в платок с изысканной вежливостью.

А я всё ещё пыталась осознать услышанное. Штатс-дама.

Во дворце, разумеется, всегда находились фрейлины — в основном юные, незамужние девушки из знатных семей. Их обязанностью было развлекать своим обществом королеву и присутствующих при дворе, участвовать в приёмах, балах и нескончаемых сплетнях. Они были частью украшения трона — живыми жемчужинами дворцового этикета.

Для замужних женщин, напротив, таких званий было немного. Штатс-дама двора — пожалуй, одно из немногих официальных. Обычно этот пост занимали жёны высокопоставленных вельмож, а чаще всего — вдовы, уже не связанные семейными обязанностями.

Благодаря браку с герцогом я автоматически получила титул «дамы двора», но роль Штатс-дамы… это уже было нечто совсем иное.

Эта женщина, как правило, имела значительный жизненный опыт и влияние. Она наставляла фрейлин, обучала их манерам, следила за порядком в покоях и умении подать себя в обществе. Иногда — поощряла, проталкивала подопечных к выгодным бракам. А иногда… выступала в роли стража нравов. Чтобы особенно ретивые, не одобренные обществом или королевой девицы не оказались ночью в постели Его Величества.

Судя по знаниям из моей прошлой жизни, король Людвиг женится. Но, насколько мне было известно, сейчас — он все еще оставался холостым и только приглядывался к возможным кандидаткам. И, как шутили в светских кругах, его поиски сказывались на фрейлинах особенно заметно.

Я моргнула, всё ещё переваривая услышанное. В голове будто застрял нелепый обрывок мысли, а язык не слушался. Наконец, мне удалось выдавить:

— Простите… Я не знала, что эта должность теперь вакантна.

— Как совершенно справедливо заметила моя сестра, — спокойно произнёс герцог, — моя жена всё ещё юная леди, как вы можете заметить — не вдова. А её первейшая обязанность, — он сделал легкую паузу и с тонкой усмешкой указал на себя раскрытой ладонью, — заботиться о своей семье.

Сарказм в его голосе был заметен каждому в этой комнате.

— Не переживайте, — с лёгкой улыбкой отмахнулся лорд Дербиш. — Это всего лишь временная мера. У нас… ну, скажем так, во дворце сейчас настоящий бардак. И стоит отметить, эту должность для вашей жены припас не я, а Его Величество.

Я старалась слушать внимательно. Но, словно тени, одна за другой всплывали сцены из прошлой жизни. Смутные воспоминания, обрывки фраз, лица, едва различимые, словно в свете тусклой свечи. И всё же — я никак не могла припомнить, чтобы подобная должность существовала тогда. По крайней мере, она не упоминалась ни в каких обсуждениях.

— Знаете, Его Величество всерьёз намерен жениться, — продолжал между делом отщипывать мягкое тесто булочки лорд Дербиш. — Наследники — дело государственное. А без законной жены, сами понимаете, наследники с титулом — проблематичный вопрос.

— К чему вы клоните? — прорезался голос герцога. В нём звучало сдержанное раздражение, как у человека, у которого уже третий раз за утро заканчивается терпение.

— Во дворце слишком много дам! — воскликнул лорд Дербиш, всплеснув руками, словно это само по себе было бедствием государственного масштаба.

— И для кого же это проблема? Молодым мужчинам такое общество только на пользу.— невежливо и с явным удовольствием перебил его сэр Артур, бросив на брата острый взгляд. В его голосе сквозило ехидство, которое он даже не пытался скрыть.

— Я бы тебе язык с мылом вымыл! — вспылил Дербиш. — И наказал бы воздержанием на месяц, братец. Но, боюсь, тебе уже только насильственно наложенное проклятие поможет!

Ариана едва сдержалась, чтобы не расхохотаться в голос. Не считая лёгкой горечи от того, что между братьями так и не выстроилось нормальных отношений, их перепалка казалась живой, искренней и — по-своему — очаровательно безумной. Хоть такая беседа и считалась абсолютно неприемлемой, особенно, в присутствии дам.

— Леди съезжаются со всех концов королевства, — продолжал писарь. — Плюс представительницы иностранных делегаций, придворные девушки, воспитанницы знатных домов… А нам нужна замужняя дама, зрелая, разумная, не питающая ни малейшего интереса к королю. Та, кто сможет судить объективно, кто не будет подыгрывать одной стороне против другой. И я сразу подумал о вас, герцог.

ВИЗУАЛИЗАЦИИ - Вторая жизнь герцогини.

Дорогие читатели!
Огромное спасибо за вашу поддержку — она бесценна для меня!

Я подготовила эти визуалы для блога, чтобы передать атмосферу ключевых моментов первой части книги. Но решила пока не публиковать их до завершения всего цикла.
Тем не менее, не удержалась и хочу поделиться ими с вами — здесь.

Ещё раз благодарю каждого за тёплые слова, комментарии и интерес к этой истории. Вы — моё вдохновение!

ГЛАВА 5 ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ЛЮДВИГ III

Утро во дворце начиналось величественно — с торжественной службы в храме Ордена Порядка, стены которого были увешаны фресками, наполненными религиозными и историческими сюжетами, словно сама история королевства нашла в них пристанище.

Лучи солнца, пробиваясь сквозь высокие витражные окна, окрашивали воздух в мягкие оттенки золота и лазури, придавая залу почти мистическую атмосферу.

Мы всей семьёй устроились на одном из первых рядов сидений и слушали проповедь о важной роли хранителей земель великих родов. Говорилось, что им уготована великая миссия — служить не только своему верховному правителю и богам, но и собственному народу, расплачиваясь за наше благополучие собственной кровью.

Речь казалась странной и слегка затянутой. Прослушав несколько куплетов, я отвлеклась и начала разглядывать фрески на стенах. На одной из них были изображены двое: король и служитель Ордена. Из раны на руке короля струилась кровь, капая прямо на руны, начерченные прямо на полу. Вот уж по-настоящему — расплачиваться кровью за будущее своего народа.

Ближе к концу службы меня охватило беспокойство. Ещё утром герцог сообщил, что после церемонии нас пригласил король — сперва в зал, на общее представление при дворе. Однако, как заметил герцог, скорее всего мы сразу присоединимся к обеду. А затем он сообщил мне, что хотел бы, чтобы я проводила его, как провожают девушки рыцарей на бой или в военный поход.

Герцог вновь заверил меня, что в его отсутствие я буду в безопасности и ничего дурного произойти не должно.

После службы, как и было запланировано, король Людвиг принимал подданных в Большом Зале — светлом, просторном помещении с высокими арочными потолками, колоннами, обитыми мрамором, и тонкими балдахинами, скрывающими ниши с бюстами предков династии. Огромные двери были распахнуты, и потоки воздуха несли с собой запах свежесрезанных цветов, сменяя стойкий запах ладана.

Время после посещения храма, как и повелось, отводилось на официальное приветствие прибывших во двор гостей, приём просителей и обсуждение наболевших вопросов королевства. Это был час формальности, открытости и решения общественных дел, не требующих секретности.

Во второй половине дня жизнь во дворце меняла ритм: начинались охоты, игры, танцы, светские приёмы, поездки к озеру в расшитых гербами каретах. Двор наполнялся смехом, шелестом юбок и лёгким ароматом духов, растекающихся в коридорах за спинами прекрасных дам. Дворцовая жизнь всегда была насыщенной, но теперь, когда всем было известно, что король ищет себе невесту, гостей в замке стало чересчур много, чтобы позволить этой ярмарке амбиций идти своим чередом.

У придворных распорядителей всё было расписано по минутам — каждый шаг и вздох. И если Его Величество всё же утвердит мою кандидатуру на должность штатс-дамы, я, очевидно, тоже присоединюсь к этому хороводу: буду отвечать за чтения вслух, музыкальные вечера, уроки вышивания, танцы, корректное поведение и бесконечные мелочи, из которых, в сущности, и состоит женская жизнь при дворе.

Чем ближе наша небольшая процессия — герцог, я, Ариана и несколько слуг — приближалась к главному залу, тем труднее становилось пройти сквозь нарядную и оживлённую толпу. Коридоры заполнились людьми — жеманными поклонницами короля, их родителями, старшими сёстрами, братьями, слугами, и всё это — в нарядах, достойных коронации. Казалось, весь зал пульсировал напряжением и ожиданием, а каждый взгляд был направлен к трону — или тем, кто к нему приближался.

Я уже приготовилась остановиться у края зальной комнаты, как и полагалось — смешаться с толпой и ждать, пока меня вызовут или обозначат. Но в этот момент ладонь герцога, уверенно и спокойно, мягко подтолкнула меня вперёд. Он не сказал ни слова, просто настоял. И я подчинилась.

Несмотря на то что в прошлой жизни я уже была знакома с королём и не раз вела с ним откровенные, почти доверительные беседы, каждый раз, оказываясь перед ним, мне казалось, будто всё происходит впервые. Я испытывала странный, необъяснимый страх перед человеком, чья власть была по-настоящему безграничной.

Сейчас же… сейчас моё сердце билось с бешеным ритмом, а ноги казались слишком тяжелыми. Я едва не теряла равновесие от собственного волнения.

Рука герцога, которая все еще лежала на моей спине придавала мне легкое чувство уверенности, что я, вот так легко и просто, могу не ожидая обращения его Величества, взять и подойти к нему сама, без страха и волнения.

Его Величество король Людвиг Третий восседал на троне с такой невозмутимостью, находился в своей роли столь естественно, что даже без явных атрибутов власти можно было легко догадаться, что король именно он. По обе стороны от него стояли его ближайшие советники — молчаливые, внимательные, словно тени.

К нему приблизилась группа лордов, каждый из которых нес на себе символы статуса, у каждого на груди блестел значок члена совета. Среди них я сразу узнала лорда Хоммея — одного из самых неприятных людей, с кем мне доводилось иметь дело. Искушённый политик, игрок по натуре и не только в политике, он всегда казался мне опасным человеком, чей истинный характер, всегда был скрыт под маской обходительности.

Рядом с ним стояла его дочь, леди Мариана — безусловно, красива, грациозна и ослепительна, как картина, написанная уверенной рукой мастера. Но в её образе было нечто тревожное. Она выбрала для своего дебюта платье цвета, совершенно неподобающего юной девушке, впервые появляющейся при дворе. Вместо традиционных белых, кремовых или пастельных тонов, светлых оттенков, символизирующих чистоту и готовность к браку, она предстала перед нами в роскошном оранжевом наряде с явным жёлтым отливом, расшитом сверкающими драгоценностями в тон. Наряд был великолепен — но слишком откровенен в своём послании.

Цвет одежды — это своеобразный язык. И пусть мужчины редко осознают силу этой невербальной речи, а иногда и вовсе не знакомы с таким способом коммуникации, мы, женщины, читаем эти сигналы безошибочно.

ГЛАВА 6 УЧЕНЫЙ ГОСПОДИН ФОРШ

Позади меня стоял господин Форш — для него это было в новинку, мужчина, стремился впервые быть представленным перед двором, перед Его Величеством королем. Я невольно бросила взгляд через плечо, позволив себе сдержанно-ироничный интерес. Взгляд скользнул от аккуратно начищенных сапог до безупречно выглаженного камзола, а затем — выше, к его светлым волосам, которые он, видимо, немало времени укладывал в модную, тщательно выверенную причёску.

Он был в лучших своих одеждах, каждая деталь выдавала желание произвести впечатление. Его глаза метались по залу, цепляясь за каждую деталь интерьера, за лица придворных, за жесты — будто он пытался запомнить всё и сразу, вобрать в себя атмосферу нового мира, к которому он теперь принадлежал.

— Извините, — произнесла я почти шёпотом и сделала шаг в сторону, позволяя пройти вперёд... своему мужу из прошлой жизни.

Отойдя от трона, я наконец смогла взять себя в руки. Сердце всё ещё билось чаще обычного, но лицо моё оставалось спокойным — маска, к которой теперь я вынуждена буду прибегать всё чаще.

Я, воспользовавшись перерывом, снова задержала взгляд на господине Форше. Я разглядывала его с интересом, почти как незнакомца. Когда-то я смотрела на него иначе — с верой, с теплом, с убеждённостью, что мне выпал идеальный супруг: сильный, заботливый, отважный.

Я помнила, как в прошлой жизни любила в нём эту кажущуюся надёжность, как гордилась им. Но реальность оказалась суровее ожиданий. Он не справился. Не выдержал тех испытаний, что выпали на нашу долю.

Я попыталась прислушаться к себе. Ощутить, осталась ли хоть тень от прежних чувств. Но — пусто. Ни былой влюблённости, охватывавшей меня в первый год брака, ни боли разочарования, ни даже того горького презрения, что когда-то вытеснило всю светлую привязанность. Ничего. Лишь ровное, спокойное равнодушие. Как будто этих чувств и не было вовсе, всё растворилось при переходе во времени, стерлось, оставив после себя только память.

Пока я с повышенным интересом изучала господина Форша — его старательную, но всё же наивную попытку выглядеть уверенно среди хищников двора — я не сразу заметила, что на мне задержался другой взгляд. Тяжёлый, пристальный, почти изучающий.

Когда я обернулась, глаза герцога Феликса встретили мои без малейшего колебания.

— Я и забыл, насколько вы хорошо знакомы, — произнёс он тихо, не отводя взгляда.

Слова прозвучали просто, почти безэмоционально. Но в них что-то было — лёгкий нажим, оттенок, который уловим только в отношениях, где были замешаны чувства.

Я не смогла сдержать улыбку, я знала, где-то в глубине его сердца живет очень страстный и эмоциональный человек. Мысль о его ревности уколола неожиданно, но приятно. Я много знала о Феликсе — хладнокровный, рассудительный, до предела собранный. Видеть в нём искру ревности в такой серьезный момент, казалось почти абсурдным. И именно поэтому это было трогательно. Почти обнадёживающе.

— Не думала, что вы способны ревновать, — сказала я, мягко, чуть игриво, но с вниманием к его реакции. И в шутку сжала его руку сильней.

Он слегка склонил голову, словно позволял себе роскошь улыбнуться уголком губ, в его глазах я видела усмешку, а в следующую секунду он вновь стал прежним — собранным, проницательным.

— Я уверен, что господина Хоффмана вы приняли по рекомендации именно этого человека, и до нашего брака этот господин был частым гостем в доме ваших родителей, — произнёс он уже более отчётливо. И вот теперь в его голосе я слышала иронию — холодную, выверенную.

Феликс вновь перевёл взгляд на Форша. Внимательно. Долго. Словно сканируя каждое движение, каждый поворот плеча, каждую неловкость, выданную телом. И в этот момент я поняла: ревность была бы очень хорошим для меня знаком того, что он что-то испытывает ко мне.

А то, что происходило сейчас — это было не выражение чувств. Это был анализ. Я почти слышала, как в уме герцога складывается мозаика: появление господина Форша в нашей жизни, встреча в храме, моя поездка в школу, рекомендации, мои слова, всё, что он когда-то слышал о господине Форше…

Он выстраивал линию — наблюдение, сравнение, выводы. Это не страсть, это привычка держать всё под контролем. Он оценивал человека не как соперника, а как возможную переменную в собственной стратегии.

— Я действительно ездила в ту школу, где мне могли порекомендовать подходящих людей, — произнесла я спокойно, стараясь звучать непринуждённо, хотя сердце почему-то билось чуть быстрее. — А вот место службы господина Форша мне не было известно. Но всегда приятно встретить знакомое лицо, — я на мгновение улыбнулась. — Тем более, он муж моей сестры. Через него я могла бы передать ей весточку.

Я говорила просто, даже немного буднично, но внутри росло напряжение. Мне хотелось, чтобы он услышал — не только мои слова, но и то, что между строк. Хотелось, чтобы он поверил. Не только в то, что я ничего не скрываю от него, но и... в меня, в мои благие намерения, в мою искренность.

Феликс молчал, взгляд его всё ещё был сосредоточен на Форше, но я знала — он слушает. Возможно, даже внимательнее, чем казалось.

А я тем временем ловила себя на мысли, которая, жила в глубине моего сердца уже давно, но только сейчас осмелилась выйти на свет: я всё больше хотела не просто его уважения или доверия. Я хотела его чувств, настоящих, ярких, ответных.

Теперь, когда он был так близко — физически, — я начинала желать большей близости с ним.

Наше появление с герцогом в зале было слишком ярким, почти театральным, и, как оказалось, мы прервали не кого-нибудь, а самого лорда Хоммея. Он, сдержанно, но явно раздражённо, поднял ладонь, давая знак следующей делегации повременить.

Его голос зазвучал вновь, прерывая поток моих мыслей, когда он подошёл ближе к королю. Следом за ним, с некоторым запозданием и заметной неуверенностью, двинулся и господин Форш. Он шёл сгорбившись, будто извинялся за своё физическое преимущество, Форш был заметно выше и шире плечами, чем лорд Хоммей. Было видно, что ученый либо подавлял себя из вежливости, либо из желания угодить.

ГЛАВА 7 ОБЕД В МАЛОМ ЗАЛЕ

Малый зал был оформлен со вкусом, но без чрезмерной роскоши — полированные панели из тёмного дуба, гербы королевского дома, развешанные вдоль стен, и длинный стол, покрытый вышитой скатертью кремового цвета. В воздухе витал лёгкий аромат специй и запечённого мяса, а у окон негромко играли музыканты на лютне и флейте, не перебивая разговоров.

Я вошла под руку с Феликсом и сдержанно кивнула тем, кто уже расположился за столом. Места были расставлены заранее. Король восседал в центре, но без трона — просто на стуле с высокой резной спинкой. По его правую руку — лорд Хоммей, рядом с ним его дочь, леди Мариана.

Рядом с ними скромно сидел господин Форш, будто стараясь занять как можно меньше пространства. Он держал руки на коленях и почти не поднимал взгляда от тарелки, хотя король пару раз обращался к нему вежливо, подбадривая лёгкими замечаниями вроде:

— Вино не отравлено, господин Форш, можете пить спокойно. Наши маги проверяют всю провизию.

На что тот лишь кивнул и выдавил натянутую улыбку.

На другой стороне стола — граф Дюран, с легкой сединой в черных как смоль волосах, рослый, с теплыми глазами и веселым нравом. Его молодая супруга, леди Эльна, почти не поднимала взгляда, краснея каждый раз, когда её спрашивали, даже если разговор шёл о погоде в провинции. Она держалась за край стола, будто это единственное, что удерживает её в равновесии, и то и дело поглядывала на мужа, ожидая одобрения даже на простейшие фразы.

Баронесса Кринс, как всегда, сидела идеально выпрямившись, с выражением лица, словно ей всё происходящее наскучило ещё до того, как оно началось. Когда я заняла место напротив, она лишь слегка склонила голову, не потрудившись изобразить улыбку. Мне не очень нравилось общество этой женщины.

— Миледи, — заметил лорд Дербиш, бодрый и всегда доброжелательный писарь Его Величества, — как вам сегодняшнее вино?

— Великолепное, — ответила я, стараясь пить как можно меньше — хотя, признаться, я больше оценила атмосферу, гостей, музыку, этот прекрасный зал. Очень умиротворяюще.

— Всё благодаря нашему королю, — быстро подхватил Дербиш, — ведь только он мог собрать таких разных и по своему уникальных людей для обсуждения таких тем, как новая реформа!

— Ах да, реформа, — отозвался король, слегка постукивая пальцами по столу. — Лорд Хоммей, вы говорили, что уже получили благословение Ордена. Расскажите присутствующим вашу идею.

— Мы предлагаем открыть школы для юношей-подростков из знатных и состоятельных семей, — произнёс лорд Хоммей с уверенной важностью. — Это будет своего рода предварительная подготовка к Академии. Обучение будет проходить по программе, утверждённой самим Орденом.

Я не сдержала лёгкую улыбку. Ну конечно. На кого ещё мог рассчитывать лорд Хоммей, как не на "проверенные умы"? Всё шло по знакомому сценарию.

Феликс, сидевший рядом, с самого начала обеда был ко мне необычно внимателен, он накладывал еду мне в тарелку, подливал воды, и теперь, заметив мою усмешку, медленно склонился ко мне. Его голос прозвучал тихо, почти шепотом, но с той лёгкой насмешкой, которая всегда вызывала у меня слабость.

— Ну же, расскажите, что вас позабавило? — мелодичный шепот, и его дыхание тихо касалось моей шеи.

— Мальчики из знатных семей и без того могут позволить себе лучших учителей, — ответила я, не глядя на него, прикрывая губы бокалом. — Им точно не нужен надзор Ордена.

Я сделала ещё один глоток — вино было на удивление крепким. Тепло быстро разлилось по телу, смешавшись с румянцем, который внезапно стал проявляться на моих щеках, я сама не знала, причиной тому стал выпитый бокал или близость моего мужа, легкое касание его дыхания.

— А мне бы хотелось услышать и другие мнения, — внезапно вмешался король, и внимание зала вновь сосредоточилось на его словах. — Герцог Терранс, что скажете вы?

Феликс отложил кубок и поднял взгляд на Хоммея. Его голос был спокоен, но в нём слышался холодный расчёт.

— Идея реформы звучит здраво. Но смущает её направленность. “Школы Благого Порядка” — и именно для юношей из знатных семей? Какова настоящая цель? Образование? Или всё же укрепление влияния церковной идеологии?

Лорд Хоммей напрягся, но ответил чётко:

— Дисциплина. Формирование характера. Подготовка юношей к служению — церкви, короне и обществу.

Феликс чуть наклонился вперёд, и посмотрел на меня. Он мне подмигнул, в легкой и игривой манере, прямо посреди серьезного спора о будущих реформах, а после и вовсе повторил мои слова.

— Каждый уважающий себя лорд и без того содержит штат учителей и наставников. Целевая группа у вас выбрана ошибочно. Вместо этого вам стоит обратить внимание на детей горожан.

Король, с интересом наблюдавший за диалогом, усмехнулся:

— Вот это уже звучит нестандартно. Продолжай, герцог.

Герцог и король словно вели тайную беседу взглядами, невидимую, но понятную только им вдвоем.

— Образование городского населения может принести куда больше пользы. Грамотность, основы географии, ведение хозяйства, оборона города... — Феликс слегка наклонил голову. — И, конечно, уроки Ордена, как фундамент всего.

Он говорил спокойно, но тонко чувствовалось, что он только что перехватил инициативу.

Король утвердительно кивнул, как бы подтверждая, что услышал именно то, что хотел.

Я внутренне улыбнулась. Не упомянуть орден в таком ключе было бы крайне непочтительно. Феликс как всегда умен.

Король продолжал развивать тему. Его голос звучал оживлённо, он явно увлёкся — рассуждал о преимуществах обучения городских детей, о будущем устройстве общества, о грамотных писарях и управленцах, которых могла бы дать новая система. Он даже коснулся вопроса статистики: количества возможных учеников, финансирования, ротации преподавателей. В зале стало чуть живее — разговор ушёл от острых углов и вошёл в сферу конструктивного планирования.

Я чувствовала, как напряжение за столом постепенно ослабевало. Но в этот момент Феликс снова наклонился ко мне. Его плечо почти касалось моего. Говорил он вполголоса, так, чтобы никто, кроме меня, не услышал.

ГЛАВА 8 ЧТО У ТРЕЗВОГО НА УМЕ

После обеда мы с мужем покидали зал вместе, но собирались пойти в разные стороны. Герцог, как всегда сдержанный в проявлении чувств при людях, только слегка коснулся моей руки, привлекая мое внимание.

— Мне потребуется немного времени на подготовку потом мы выезжаем — коротко сказал он. — Всё должно быть на своих местах.

Вокруг него уже сгруппировались люди — офицеры, оруженосцы, слуги. Он кивнул мне напоследок и исчез в коридоре, оставляя после себя лёгкий запах жженного дерева, кожи и металла.

Я же пошла в свою комнату, где меня уже ждали письма. Серебряный поднос был аккуратно оставлен на резном столике у окна. Я присела и начала разбирать конверты. Почерк лорда Дербиша узнать было несложно: размашистый, с вензелями, явно написан в спешке, но не без энтузиазма.

«Миледи Оливия!

В рамках вашего нового положения, я зарезервировал для вас учебную комнату в дальней северной галерее. Завтра вы проведёте беседу с юными дамами на тему династических браков и истории союзов между Домами. После урока — часы рукоделия, возможно, заготовка элементов гобелена для Весеннего бала. С этого момента хочу просить вас лично отвечать за занятость дам!

Надеюсь, вас порадует, что через неделю Его Высочество планирует устроить торжественный ужин в Большом зале. Нужно оповестить всех дам о танцах. Надеюсь на вашу поддержку и в этом вопросе!»

Я прикрыла письмо, чувствуя, как устаю от его энтузиазма. Новые обязанности подкрались незаметно и уже начали перетекать в непрерывную деятельность, занимая все свободное место в моем расписании.

Следующее письмо было с чуть надтреснутым гербом моей семьи. Почерк узнаваем: округлые буквы, слегка царапающие бумагу — мачеха. Даже не распечатав, я уже знала содержание.

«Дорогая Оливия,

Мы с твоим отцом узнали, что ты в городе, проживаешь во дворце Его Величества. Я бы хотела навестить тебя. Думаю, нам стоит поговорить о будущем нашей семьи. А еще стоит обсудить место твоей сестры в структуре двора. Мы обе могли бы быть полезны…»

Я вздохнула. Конечно. Она вновь будет просить. За себя, за сестру. В её голове всё складывалось идеально: она — влиятельная дама королевского двора, сестра — блистательная леди. Моя роль герцогини, предполагалась лишь как ступенька к её собственным мечтам.

Я отложила письмо, встала, подошла к окну и приоткрыла створку. Я ещё не знала, как именно отвечу на это письмо.

Я стояла у зеркала, поправляя свой наряд, когда дверь приоткрылась.

— Миледи… — Эва вошла неуверенно, как будто боялась помешать. — Делегация почти готова к отъезду. Планируете ли вы выйти… проводить его Светлость?

Я не ответила сразу. Я еще раз оглядела свое платье, поправила декольте, мне очень хотелось предстать перед мужем красивой. Эва, как всегда, не выдержала тишины:

— Ну если вы не пойдёте из-за какой-то обиды, это, конечно, ваше дело... Но, знаете… герцог конечно очень суров, даже страшен, не спорю, но когда вы не смотрите — он на вас так глядит… будто не верит, что вы — настоящая. Вот так, с интересом. Настоящим, знаете?

Я едва заметно улыбнулась и нанесла румяна на щеки. Нужно идти.

***

Я спустилась во двор, медленно, не торопясь — будто сама себе давала время собраться.

Во внутреннем дворе было оживлённо: кони нетерпеливо переступали копытами, оруженосцы передавали последние свёртки, дамы переговаривались, прикрывая улыбки веерами.

Граф Дюран прощался с молодой женой, я с особым удовольствием наблюдала за этой парой, еще более странной чем наша.

Я нашла глазами мужа, он, казалось находился в самой гуще событий, к нему подбегали разные рыцари, задавали вопросы, служащие приносили бумаги, дамы подходили и желали удачной дороги. Он стоял в толпе провожающих. Среди них — и леди Лиззи с вечно оценивающим взглядом, и леди Мариана, грациозная, как статуэтка из фарфора, опять в вызывающе желтом наряде.

Юная Ариана стояла рядом с этими девушками, и о чем-то перешёптывалась с ними. Я пришла к мысли, что позже обязательно поговорю с ней. Здесь нужно очень правильно выбирать друзей, и каждое сказанное слово имеет свой вес.

Феликс подошел к сестре, приобнял её за плечи, легко поцеловал в лоб. И судя по серьезному лицу мужчины давал ей точные наставления о правилах поведения, а затем направился ко мне.

Мы остановились друг напротив друга. Я почувствовала, как замерла, как все вокруг стали не больше чем фон, неважные свидетели сцены, которая всё равно произойдёт только между нами двумя.

— Мне жаль, — сказал он тихо. — Жаль, что снова уезжаю.

Я кивнула, не сразу найдя слова. Говорить было трудно. Я ведь сама думала — может, это к лучшему. Несколько дней тишины. Возможность понять, как быть, как вести себя с ним дальше. Стоит ли самой делать первый шаг?

Я опустила глаза и достала платок белый, с вышитыми серебром узорами. По традиции дамы давали свои вещи рыцарям перед поединком или боем, я же просто решила соблюсти ритуал перед разлукой. Я провела пальцами по его доспеху, выбирая нужное место, и завязала свой платок на пряжке, застежке у левого плеча. Я все делала медленно, растягивая этот момент.

— Будь осторожен, — прошептала я, едва касаясь его руки. Мой взгляд задержался на его суровом, серьезном лице.

— Всегда, — ответил он. Его пальцы невзначай коснулись моих. Коротко. Но это прикосновение отозвалось в теле, как жар под кожей.

Я стояла у ступеней, пока цепочка рыцарей и повозок медленно тянулась прочь из дворца. Сэр Артур вёл лошадь герцога, за ним — знамя, затем тележки и люди.

Когда его силуэт исчез за воротами, я всё ещё стояла. И вдруг поняла: пока он был во дворце, я ощущала себя спокойнее. Я чувствовала себя в безопасности, … под его защитой. И как только он уехал, это чувство ушло — будто кто-то осторожно, но уверенно, выдернул из-под ног опору.

***

Я стояла у ворот ещё некоторое время, даже после того как последняя телега исчезла за изгибом дороги. Ветер качал флаги на башнях, усиливая мое беспокойство. Служащие замка занимались своими делами, Эва болтала с подружками. Я не привлекала ничье внимание, да и они все не интересовали меня вовсе.

ГЛАВА 9 БИБЛИОТЕКА

После такого тяжёлого, перегруженного разговорами дня я без особых колебаний уведомила распорядителя двора, что намерена отужинать в своих покоях. Причина отсутствия была проста и даже трогательна: женское сердце, впечатлённое деловым обедом среди высокородных особ, а затем — и прощанием с мужем, нуждалось в тишине.

Но прежде чем уединиться окончательно, я решила не терять остаток вечера зря, а совместить приятное с полезным — подготовиться к занятию и почитать интересный рассказ. Воспользовавшись своим положением, я направилась в королевскую библиотеку.

Следует сказать: библиотек во дворце было несколько. Некоторые — открытые для знати, другие — закрытые и хранившие древние фолианты, документы, которых не касалась рука случайного читателя. Я ожидала привычного маршрута. Но была искренне удивлена, когда придворный библиотекарь, вежливо кивнув, повёл меня не в те залы, что знала я ранее, а в отгороженное крыло.

— Особая библиотека Его Величества, — пояснил он негромко. — Доступ — только по личному разрешению короля. Имя вашего мужа уже давно внесено в список.

Я приподняла бровь, мне не нужны были редкие или древние книги, как и само посещение особой библиотеки казалось мне излишним, ненужным, но я ничего не сказала. Интерес и любопытство пересилили осторожность и нежелание привлекать к себе внимание.

Залы оказались удивительными.

Это было не просто хранилище книг. Это пространство, полное тишины, смысла и красоты. Читальные комнаты с широкими окнами и особым стеклом, свет, проходя через такое остекление, ложился на страницы мягко, без бликов. Современнейшие светильники, заряженные бытовой магией висели над столами. Выставочные витрины с пергаментами и свитками, словно немые свидетели прошлых времен. Артефакты, реликвии, и, наконец, фрески настенные, высокие, уходящие в своды, изображающие сцены из древних мифов, легенд и историй, которые едва ли рассказывали вслух.

Первым делом я направилась в раздел справочников. Порядок — основа стабильности. Я выбрала книгу регистрации браков королевской династии, охватывающую почти три столетия правления Великого Дома. Каждое имя, дата, союз — кирпичик в политической истории королевства. Рядом взяла том общей истории — не столько из интереса, сколько для освежения памяти. Всё-таки завтра я должна говорить об этом с юными дамами.

Уже направляясь к выходу, замедлила шаг. Пространство библиотеки затягивало и я решила пройтись по залу ещё раз — просто чтобы посмотреть на собранные здесь книги, которые не требуются «по долгу» для моих занятий.

Я всегда знала, а после брака с герцогом и знакомства с его безупречно организованной библиотекой, только убедилась, что книги Ордена Порядка, религиозные своды, трактаты о служении — это прерогатива обеспеченных чиновников, лордов среднего ранга, таких, как семья моего отца. Эти книги доступны, они тиражны, их можно найти в любом храме или академии. Они уважаемы, но не редки.

Истинная роскошь — в другом.

В художественной литературе, написанной по велению сердца, в романах, привезенных из дальних стран, переведённых и переписанных на заказ, с гравюрами и яркими инициалами. В книгах о магии — забытых и запрещённых, но не исчезнувших. В поэмах, от которых бьется сердце чаще, и в балладах, о подвигах великих рыцарей. Такие книги ценились не только за смысл, но и форму: обложки из тиснёной кожи, вставки из дерева, перламутровые застёжки, красочные иллюстрации и гравюры. Такие книги были предметами искусства.

Мне вспоминались разговоры дам при дворе. Одна из них — кажется, баронесса или вдова — якобы продавала редкий любовный роман о рыцаре и леди, написанный в форме дневника и иллюстрированный вручную. Женщины боролись за право выкупить тот единственный экземпляр.

В тихом уголке библиотеки вспоминать об этом было почти забавно — и немного грустно. Люди с деньгами, даже с властью, мечтали заполучить кусочек такого прекрасного мира, а вынуждены были громко продвигать и прославлять лишь одобренную правильную литературу. Грустно, ведь именно вымысел и сказки способны на время отвлечь от проблем.

Как только я заметила стеллаж с легендами и балладами, настроение у меня улучшилось. Настоящая удача. Я оглядела всё это прекрасное собрание, увидела большую, украшенную золотыми узорами книгу с тиснёным гербом на обложке и потянулась за ней. Это была баллада о короле прошлого— великом прапрапрадеде нынешнего монарха, о Карле Великом Защитнике земель, грозном страже границ.

Я уже собиралась открыть книгу, когда за спиной послышалось вежливое покашливание — как похлопывание по плечу, как неприятных стук пальцев о учебную парту.

Я невольно вздрогнула, уже приготовилась услышать скрипучий голос с замаскированными упрёками вроде «вы, наверное, не знали, но стеллаж с трактатами за той полкой, а текст великого ученья там» или что-нибудь в этом духе.

Но, обернувшись, я увидела лорда Дербиша с романами в руках. Он выглядел слегка уставшим, но по-прежнему опрятным, с неизменной улыбкой и внимательным взглядом.

— Прекрасный выбор, миледи, — сказал он, кивнув на книги в моих руках. — Подготовка к завтрашней встрече, смею предположить?

— Именно так, — кивнула я. — Хотелось бы не сесть в лужу перед юными дамами.

— Вы слишком уверенно держите книгу, добавьте строгий взгляд, спокойную интонацию и они поверят любому вашему слову — подмигнул он.

— Ох, обман — это ужасный совет, лорд Дербиш. Я еще взяла книгу для чтения на ночь и пойду, пожалуй, к себе. — я собиралась развернуться на каблуках, и не мешать писарю Его Величества изучать это интереснейшее собрание.

— Кстати, если собираетесь читать на ночь, советую попросить служанку принести вам чашку горячего молока… но обязательно со сливочным маслом на кончике ножа и ложкой меда. Нежнейшего. Всё вместе — лучшее средство для сна и хорошей памяти. Проверено.

— Памяти? — улыбнулась я. — Или желудка?

— Чтение требует хорошей работы всех органов, миледи, — парировал он.

ГЛАВА 10 МИФ О МЛАДШИХ БОГАХ

Отрывок из маленькой голубой книжки, размером с ладонь, без иллюстраций.

В те времена, когда земля ещё дрожала от шагов богов, и небо хранило в себе их дыхание, над всем сущим владычествовали первородные силы — высшие боги, создатели миров и хранители судеб. Бог Созидания ткал реальность из света, бог Хаоса рвал её в клочья. Бог Плодородия одаривал землю плодами, боги Любви и Войны зажигали сердца людей и сжигали их дотла. Боги Жизни и Смерти шептались у колыбелей и над погребальными кострами.

И были у них дети — запертые вне времени, как в темнице без окон. Им не было дозволено касаться мира. Они росли среди вечности, томимые скукой, их влекло всё, что дарило им эмоции.

Среди детей — трое, рождённые от богини Любви и бога Хаоса. Младшие боги соблазна и наслаждения, разврата и игры. Они были красивы, как само искушение, и опасны. Их влекла земля — вотчина Бога Созидания, где жили смертные, любящие и страдающие.

Каждый из младших богов обладал потрясающей внешностью, воплощением человеческих фантазий, и у каждого из них были свои цели и желания.

Элион, бог экстаза, страсти и желания. Его появление обращало сердца в огонь: толпы пели, плакали, смеялись и сходили с ума, едва он бросал взгляд. Его смех вызывал в груди у людей ощущение счастья — и его же исчезновение оборачивалось пустотой, страшнее смерти.

Морэн, бог сомнений и греха. Он подталкивал, выпускал наружу скрытые желания. Одно прикосновение, и человек начинал слышать себя: голоса, что он прятал, вожделения, которых стыдился, страхи, что сводили с ума. Он открывал изнанку человеческой души.

Килиан, бог ярости, боли. Бог тихого, вязкого страдания, что живёт в утрате, в забытой любви, в одиночестве. Бог открытых ран, и не проходящих болезней. Всё прекрасное в его присутствии приобретало оттенок конца. Радость умирала на губах, смех превращался в слёзы.

Но однажды братья нашли трещину в невидимой границе миров — лазейку, и сквозь неё спустились в мир людей.

Они пришли и посеяли хаос. И мир всколыхнулся. Смеялись и плакали одни и те же губы, во время боёв воины бросали оружие, чтобы обняться или умереть в песне. На балах дамы рыдали от радости и горя одновременно, убивая своих соперниц. Всё было искажено.

В этом мире, насыщенном новыми яркими чувствами, Килиан увидел её — Атею, дочь правителя. Гордую, живую, словно сама весна, и прекрасную настолько, что даже боги замирали.

Но в сердце Килиана не было любви — только жажда. Он сошёл к ней, сказал слова, от которых ломается воля. И она — та, что никому не склоняла головы — не дрогнула и перед ним.

Он взял её невинность не как дар, а как трофей силой. И, насытившись, исчез, оставив ей то, что нес в себе всегда — страдание. А потом, смеясь, поведал братьям о своем успехе, как о победе в детской игре.

Атея молчала. День. Два. Неделю. Её взгляд померк. От неё отвернулся отец. Её покинул жених — ради чести своего рода и другой невинной невесты. Слова девушки никто не слушал, её слёзы считали капризом.

И тогда, в один рассвет, она поднялась на скалу за городом — ту, с которой открывался весь мир — и шагнула в пустоту. Её тело разбилось о камни, а душа ушла.

Долгое время Килиан наслаждался свободой, как зверь, вырвавшийся из клетки. Он странствовал по землям, заходил в города, говорил с королями и нищими, пил вино у ручьев и шептал свои тайные слова в уши правителям.

Младшие боги — он и братья его — несли с собой дары и проклятия. Одни земли они заливали золотом и наслаждением, в других устраивали игрища: целые города становились пешками в их забавах. Как коты с мышами — играли, прежде чем добить.

Но всё это наскучило Килиану. Пиры, танцы, поклонение, страдания — всё стало пресным и серым. И тогда он вспомнил её. Атею. Ту, что не просила, не умоляла, не ждала — но запомнилась больше всех других.

Он вернулся во дворец короля. Король седой и одинокий сказал слова, от которых согнулся сам младший бог.

Сын его умер от хворей, а дочь... Дочь сбросилась со скалы. "Позор убил её", — сказал старик, и в голосе его не было ни злобы, ни слёз. Только пустота. И в эту пустоту провалился Килиан.

Он винил себя. Не один год — эпоху. Отрёкся от своих даров. Бродил в обличии человека, пытаясь умереть как простой смертный — но смерть его не брала. Он спускался в долины, к духам мёртвых, искал врата подземного царства, звал Атею по имени — но она не шла.

Из его сердца вытекала боль — и сжигала всё, чего касалась. Цветы чернели, младенцы плакали без причины, любовь в людях гнила ещё до первого признания. Сам воздух вокруг Килиана становился тоской.

Братьям это быстро наскучило. Жалость, уныние, слабость — всё это им было чуждо.

И вот, по ночам, трое младших богов снова собрались. Они пили из чаш, полных забвения, и шептали заклинания древним теням. Они искали путь назад. Они развивали свои силы, словно кузнец — клинок, и наконец открыли то, что искали: дар, способность проворачивать время вспять.

С этого мгновения ни смерть, ни рождение, ни любовь, ни боль не были постоянны. Они научились мотать судьбу, как нить. Начинать заново. И проживать один и тот же момент вновь и вновь.

И Килиан — теперь владеющий силой, которую не знал ни один бог до него — вновь отправился в Королевство. Он возвращался к Атее снова и снова, переписывая свою судьбу, как портной шьет новое платье.

В одной жизни он приходил к ней как поэт, в другой — как воин, в третьей — как таинственный чужестранец. Он учился на своих ошибках, откатывая время, как страницы книги, которые он переписывал заново.

Поначалу она отталкивала его. Затем — слушала. Затем — сомневалась. Жених мешал.
Жених умирал от болезней, от несчастного случая, в честном поединке. Слишком рано. Слишком неестественно. Девушка тосковала по павшему войну. И Килиан снова перематывал. Исправлял. Стирая лишнее, чтобы не осталось даже следа боли в её взгляде.

И наконец — получилось. Она стала его женой. В этом новом мире, где всё уже было когда-то — он сделал её своей, навечно. Для него каждый день был праздник первого взгляда. Первого поцелуя. Первой ночи. Всё было идеально, потому что было отредактировано.

ГЛАВА 11 УРОКИ О ВАЖНОСТИ ДОГОВОРНЫХ БРАКОВ

Стоило мне открыть первую страницу этой книги — как остального мира будто не стало. Сюжет затягивал, как сильное течение. Остановиться было невозможно. Ни после первой главы, ни после третьей. Я прочитала её всю — всю — за одну ночь, не отрываясь. А утром... с огромным трудом открыла глаза.

С одной стороны— Эва и мое врожденное чувство долга. С другой— изматывающая, липкая усталость, которой, в отличие от Эвы, не требовалось меня убеждать, усталость просто тянула мое тело назад, обратно в подушки.

Я умылась холодной водой, которая, по ощущениям, равнялась пощёчине. Несколько раз пощипала себя за щёки, добавляя живой розовый оттенок серому лицу. И всё же — собралась и отправилась на свою первую официальную встречу с юными дамами.

Я не питала иллюзий и не ждала лёгкой встречи. Семья моих родителей слишком скромна, чтобы кто-то боялся мне перечить. Многие из этих девушек куда знатнее меня по факту рождения, а за их честь всегда мог заступиться титулованный отец. Моё же нынешнее положение держится на одном-единственном факторе — на том, насколько сильно я способна влиять на мужа, которого сейчас в замке нет.

Зал, где проходило собрание, был уже полон. Девушки — разного возраста, кому-то только шестнадцать, кто-то и вовсе мои ровесницы, если не считать бремя прожитых лет первой жизни, — сидели на краешках стульев в ослепительно белых платьях, как лилии в парнике. У всех — серьёзные лица и слегка завышенные ожидания. Кто-то, возможно, надеялся услышать великие истины о династических браках, а кто-то просто мечтал покинуть зал.

Я окинула их взглядом и поняла: нет смысла придерживаться заранее составленного плана. Учительского опыта у меня не было, и по возрасту я была к ним ближе, чем любая классная дама, строгая и требовательная, которую они, скорее всего, боялись и одновременно презирали. Вряд ли я завоюю их внимание с первого слова. Вряд ли мой авторитет напугает их настолько, чтобы хранить тишину и слушать.

Поэтому я просто сказала слугам:

— Принесите, пожалуйста, чай.

Слуги замерли на мгновение, а потом поклонились и исчезли. Я обернулась к девочкам и указала на мягкие диванчики у окна, вдали от унылых парт.

— Предлагаю начать с простого: садитесь поудобнее. Сегодня у нас будет… менее формальная беседа.

В зале появились первые улыбки, и несколько младших девчонок подскочили к диванам. Первое напряжение будто спало с плеч — у них и у меня.

А может, всё не так уж и страшно, — подумала я.

— Давайте разберём примеры самых известных королев, — предложила я, когда все расселись с чашками чая. — Начнём с классики: дочь герцога из Северы и принцесса из Эсталии. Кто может сказать, в чём были политические предпосылки этих браков?

— Ну… об этом и так все знают, — лениво протянула леди Мариана Хоммей. Она сидела чуть в стороне, с прямой спиной и лёгкой полуулыбкой, которую обычно носят те, кто заранее уверен, что всё сказанное ими— правда, не подвергающаяся сомнениям.

— Отлично, — кивнула я. — Раз все знают, расскажите нам, леди Мариана, почему именно эти браки состоялись? Что стояло за ними кроме титулов?

Она на мгновение растерялась, чуть приподняла брови, но не ответила. В зале повисла тишина, прерванная только звуком фарфора, кто-то тихо поставил чашку на блюдце.

— Вы специально выбрали эти примеры, — резко сказала Мариана. — Чтобы часть девушек тут потеряли надежду стать королевой или обрести знатного мужа.

Это вызвало шёпот. Несколько девушек переглянулись. Кто-то улыбнулся в ладонь, кто-то наоборот — напрягся.

Я спокойно встретила её взгляд и мягко произнесла:

— Хорошо. Тогда давайте поговорим о других. Например, о королеве Аделине. Она была дочерью графа, но стала женой одного из королей. Кто знает её историю?

— Уже лучше, — не удержалась Мариана, вскинув подбородок.

Я улыбнулась — едва заметно.

— А вы знаете, как она стала королевой? — я посмотрела на лица собравшихся.

Никто не ответил. Тогда я продолжила, ровным, почти безэмоционнальным тоном:

— Король в то время испытывал серьёзные трудности. Внутренние советники раскололись, экономика рушилась, казна была пуста. А граф, отец Аделины, владел богатейшими землями. Торговыми путями, флотом и, главное — единственным портом, примыкающим к южному морю, где побережье было достаточно стабильным для постоянного судоходства.

Пауза. Я поставила чашку на стол и обвела взглядом собравшихся.

— Он предложил сделку. Деньги — в обмен на титул. После рождения наследников и закрепления статуса Аделины как королевы, граф пообещал переписать порт на имя своего внука. Порт, через который шла половина экспорта королевства.

Шёпот стих. Лица стали более внимательными.

— Так вот, — продолжила я спокойно, — я не отрицаю ни мечты, ни амбиций. Но моя задача — научить вас смотреть на всё трезво. Брак — это союз. Иногда — союз сердец. Но когда разговор идет о семьях королей и знати, почти всегда — расчёт. Между семьями, которые способны предложить друг другу поддержку в политике, в статусе, во влиянии или магический потенциал будущих детей.

Я сделала короткую паузу.

— У вас ведь у самой магический брак, миледи, — резко бросила Мариана, опираясь на подлокотник дивана. — Это же не вы с герцогом решили пожениться. Вы просто рискнули — пошли попытать судьбу. А его, насколько все знают, заставил король. Так что вам просто повезло.

— Сейчас многие проходят через магический брак. Осталось лишь договориться с королем, чтобы он выбрал именно ваш род для обязательного союза, и не забудьте попросить Его Светлость отправить на подобный ритуал герцога. — парировала я. А после в комнате повисла неловкая пауза.

И лишь когда тишина в комнате стала вязкой, как мёд. Я заметила, как несколько девушек прижали чашки к губам, чтобы спрятать улыбки или, наоборот, удивление. А потом — мои глаза встретились с Арианой. Она опустила взгляд. Щёки вспыхнули. Всё стало ясно. Значит, она откровенничала с подругами. И уже половина замка точно в курсе, что между мной и мужем холодный брак.

ГЛАВА 12.1 ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ВЕЧЕР

Я сидела в гостиной наших с герцогом покоев, устроившись с ногами в кресле, и уже добралась до третьей книги, которую мне порекомендовал лорд Дербиш. Нужно признать, он оказался не только приятным собеседником, но и настоящим поставщиком изысканных рукописных сокровищ.

— Ну что, Ваша Светлость, — обратился он ко мне, встретив меня в одном из коридоров дворца, — понравилась ли вам та самая голубая книжечка? Поняли ли вы её смысл?

Я подняла глаза и, слегка улыбнувшись, ответила:

— Вижу в этом мифе, как и во многих других, довольно изящное объяснение такому потрясающему явлению, как дежавю. — Я сделала паузу, а потом добавила с невинным видом: — И, конечно, ещё одно доказательство, что многие мужчины не способны сделать всё правильно с первого раза.

Лорд Дербиш усмехнулся и, чуть подавшись вперёд, подхватил:

— Ну да, ну да… Вместо душевных разговоров и знаков внимания к чувствам женщин мы, мужчины, лучше найдём способ перемотать время назад.

Я поймала его взгляд. И в этот момент между шуток — что-то щёлкнуло в голове. Эта параллель с моим собственным перемещением во времени была слишком очевидной, чтобы её не заметить. На мгновение я заподозрила: а вдруг он… такой же, как я? Вдруг все эти книги — намёки, осторожные попытки проверить, пойму ли я?

Но вторая книга, которую он мне одолжил, оказалась вовсе не о магии. Основным сюжетом стал долгий, обстоятельный путь младшего сына графа к южным землям, и текст был изложен сухим текстом, напоминающим дневниковые заметки. Никаких тайн, никаких путешествий во времени, никаких заклинаний.

Сейчас я держала в руках любовный роман, третья книга, полученная мною от писаря Его Величества. Роман наполнен подвигами благородного рыцаря во имя прекрасной леди, и снова — ни единого слова о магии, ни намека о путешествиях во времени. Я уже почти перестала искать скрытые смыслы в каждой строке и просто наслаждалась чтением… но при этом когда могла, наблюдала за лордом Дербишем, старалась найти в его поведении хоть какие-то странности.

Он, казалось, был совершенно в своём мире, делал только то, что ему выгодно. Ничего подозрительного. И всё в интересах королевства.

А когда лорд Дербиш увидел во дворце со мной леди Бриджит, он буквально просиял— так, что я почти уверилась: это он и пригласил её сюда. Вероятно, решил, что мне понадобится помощь. И я была благодарна ему за это.

***

Только я подумала о леди Бриджит, как дверь в гостиную распахнулась. Эва едва успела показать свой привычный вежливый поклон и объявить о гостье, как за её спиной показалась сама Бриджит, она влетела в комнату — вся в движении, с бутылкой и кубками, как будто опаздывала на собственный праздник.

— Я не знаю, как у вас, Ваша Светлость, хватает терпения проводить с этими дамами полвечера в душной комнате, да ещё и заниматься шитьём, — произнесла она, уже проходя к столику.

На удивление мы быстро нашли общий язык: у нас совпадали взгляды на жизнь, чувство юмора и любовь к книгам. Я даже не заметила, как привыкла к её обществу по вечерам.

— Леди замечательные, — заметила я, улыбнувшись.

— Да, да, почти все замечательные, — согласилась Бриджит, — но парочку из них не заметить просто невозможно.

Мне даже не пришлось уточнять, кого она имеет в виду. Леди Мариана Хоммей уже не раз пыталась уколоть Бриджит упоминаниями о её семье и финансах. Леди Лиззи Сарз с готовностью подпевала ей, и вместе они умели подбирать слова так, что любой выпад казался «случайным». А остальные девушки подпевали основным зачинщицам, а иногда и вовсе перехватывали первенство.

А вот ко мне отношение юных дам наоборот улучшилось, что вызывало только большее опасение. Девушки всегда милы, всегда спешат узнать как мои дела и поделиться последними сплетнями и новостями.

Бриджит между делом кивнула Эве, указывая на стол, и без лишней суеты — явно не в первый раз — откупорила бутылку так, как это обычно делают мужчины или слуги, она ловко срезала ножом смолу и выкорчевала деревянную пробку умелым движением.

— Вот, что я понимаю под фразой «вечер в хорошей компании», — бросила она, наливая напиток в кубки.

— Честно, не могу поверить, что вы старше Марианы всего на один год, — сказала леди Бриджит, покачав головой. — Вы настолько разные. С вами я не чувствую разницы в возрасте, а при разговоре с леди Марианой наша десятилетняя разница уж слишком бросается в глаза.

— Да бросьте, — усмехнулась я. — Я уверена, она очень умна.

— Конечно, умна, — согласилась Бриджит. — Она станет любовницей короля. Помяните моё слово.

Я так сильно поперхнулась после этих слов, что несколько секунд не могла отдышаться.

— Что? — удивилась Бриджит, склонившись ко мне.

— Нет, она, конечно, старается привлечь внимание Его Величества, — ответила я, всё ещё кашляя. — Даже её выбор цветов — этот протест против правил, юношеский максимализм — уже выделяет её. Но любовница?..

— Вы рассмешили меня, — расхохоталась Бриджит, запрокинув голову.

Она сделала глоток вина и, уже более серьёзно, продолжила:

— Какой протест? Лорд Хоммей с трудом удерживает свои позиции. Его поддерживают лишь несколько магов из совета, без земель и доходов. Денег нет, ресурсов нет. Иногда ему удаётся заручиться поддержкой Ордена, но на этом всё.

— Это лишь подтверждает мои слова, — возразила я. — Короля им не достать.

— Не жена, — спокойно уточнила она. — Она хочет быть любовницей. Красива, молода... И жёлтые платья на незамужней девушке — это не знак протеста или мести гипотетическому мужу. Это знак того, что верность для неё не ценность. Она уже готова к тому, что король будет изменять — с ней.

Она снова сделала глоток, а потом, прищурившись, глянула на меня с вызовом:

— Давайте заключим пари. На желание. Леди Мариана будет танцевать с королём на завтрашнем торжественном ужине с танцами.

Я молча вздохнула. От обычных ужинов я иногда могла увильнуть под предлогом тоски по мужу, но от этого вечера мне не уйти. Сам король пригласил меня, заметив, что скромность и верность женщину красят, но должен быть и живой интерес к жизни.