Герцогиня отказывается подчиняться

Пролог

Через большой, но разбитый, витраж виден прекрасный пейзаж рассвета. Солнце неуверенно поднимается над горизонтом, полное туманных сомнений в необходимости своей работы. Сквозь густые слоисто-кучевые облака едва пробиваются его лучи. Вид захватывает дух. Намного лучше, чем вид прямоугольного зала, оформленного неуверенным в себе слепым Личом, чьё эго едва помещается в этих развалинах.

Прямо сейчас этот Лич, чьё имя слишком длинное, чтобы вспоминать, преследует уже не слишком молодую пленницу.

– Не бойся, герцогиня, ты умрёшь раньше, чем почувствуешь боль!

– Какое сомнительное заявление, – фыркает Лесанна, наблюдая за борьбой со стороны. Назвать это боем – язык не повернётся даже у очень напыщенного барда. Лич довольно шустро, для нежити с атрофированными мышцами, преследует свою жертву. Это не первое их столкновение. Упорный покойник с завидным упорством пытается добиться внимания Лиандры, то желая убить её, то как будто пытаясь добиться каких-то чувств. За последнее десятилетие не было ни одного месяца, чтобы он не пытался сделать хоть что-нибудь. Захват городов, завоевание стран, массовые похищения для ритуалов. Он – самый преданный и навязчивый среди всех «поклонников». Лесанна, к сожалению, вынуждена следовать за кузиной, поэтому точно знает, что Лич определённо займёт первое место по тому, сколько внимания он уделяет Лиандре. В этот раз он похитил её, чтобы она стала жертвой в очередном ритуале. Несколько минут назад она была связана, а теперь уже на свободе и пытается спасти себя. К счастью - дверь заперта. В том году Лич забыл об этой мелочи и в итоге провалил очередной ритуал по причине отсутствия жертвы. Лиандра, естественно, бросается первым делом к двери, где ждёт горькое разочарование. Голос Лича прокатывается по залу. Из-за магии громкость эха постепенно нарастает, а не стихает, поэтому на весь зал гремит обещание:

– Просто сдайся, и я буду добр!

– Пошёл к чёрту! – задыхаясь, кричит Лиандра в ответ.

– Надеюсь, ты лжёшь, – искренне вздыхает Лесанна. Хоть она и призрак, но вздыхать, пусть и притворно, приятно. Её дух привязан к Праву Первородства. Фамильной подвеске, которую она носила как единственный прямой потомок семьи Эверетт и, соответственно, глава рода. Пусть это уже и ничего не значило на момент её смерти. Отец Лесанны растратил всё, что оставалось после сомнительных решений её деда. Остались фамилия, титул, Право Первородства и сомнительное поместье, полное проклятий. Были земли, но эти скорее требовали средств, чем приносили их. Артефакт вначале был передан мужу Лесанны. Он швырнул его в сокровищницу, считая просто ненужной побрякушкой. Обретать там было не так уж плохо, иногда даже забавно. К сожалению, Толанд Мимир был плохим мужем что до, что после смерти жены. Стоило Лиандре намекнуть — в обмен на благосклонность к нему он отдал Право Первородства. Вместе с титулом, к которому она не имела ни малейшего отношения. С того момента Лесанна была вынуждена наблюдать не за милой сокровищницей, обворовываемой слугами, а за кузиной. Та Право Первородства никогда не снимала, вычитав в каком-то старом дневнике, что артефакт защищает своего владельца. Что глупо и очевидно не работает, потому что Лесанна была бы жива в таком случае. Да и Лич не смог бы так часто угрожать Лиандре. С другой стороны, она не особенно блещет интеллектом ни в чём, кроме манипуляций мужчинами. Если бы Лич был ещё жив, то, наверное, бы тоже стал одни из многочисленных поклонников «прекрасной герцогини».

- Повезло тебе, — делится Лесанна мнением с Личем. Он её естественно не слышит, да и если бы мог, то не обратил бы внимания, слишком занятый. Раньше их столкновения выглядели лучше. Лич носил тяжёлые мантии, чтобы показать свой прижизненный статус Чернокнижника. Он был в живые годы даже хорош собой. И весьма талантлив, но не слишком разумен: возжелал бессмертия, а склонность к драматизму его убила. После смерти ума у него не добавилось: он не догадался убедиться, что его тело не будет разлагаться. Теперь он бессмертен и определённо мёртв, из-за чего с годами становится всё более неповоротливым. Он двигается благодаря магии, но гниющие мышцы существенно замедляют его. Лиандра же человек, её старение – совершенно естественно. Она и в молодости не была хорошим бойцом, всегда предпочитая, чтобы за неё бились другие. В последние годы она вовсе игнорировала тренировки, несмотря на некоторые обязательства. Лиандра роняет тяжёлый железный подсвечник, когда не вписывается между стеной и колонной. Она бежит вдоль стены через зал, прячась от Лича. Её уже не такая уж изящная фигура представляет собой хорошую мишень, и противник пошустрее, уже смог бы отловить её. Она опускается на четвереньки у алтаря, чтобы оставаться вне зоны прямого поражения магии. В зале слишком много декоративных элементов. Почти наверняка большинство из них — лишние.

– Fafran gartag! – в раздражении ругается Лич, когда запинается из-за подсвечника, двигаясь за Лиандрой – Герцогиня, ты всё равно не сбежишь в этот раз!

– Хотелось бы, чтобы так, – бурчит Лесанна, наблюдая за тем, как её кузина поднимается от алтаря и ныряет за другую колонну, – ты такой неудачник, что слабо верится. Наверняка и в этот раз облажаешься…

Глупые догонялки продолжаются. Лич, при всех его талантах, при жизни был немного идиотом, и умнее не стал. Несмотря на определённый конфликт интересов, Лесанна всё же выбирает поддерживать его, даже если никто кроме неё не знает, что в зале есть зритель. В других обстоятельствах она надеялась бы увидеть, что он наконец-то навсегда упокоится, ведь Лич имеет прямейшее отношение к тому, что Лесанну казнили. Его исследования бессмертия привели к тому, что её злоключения приобрели новый грандиозный размах. В день, когда он превратил себя в Лича – она стала вампиром. Слова тогда, конечно, такого ещё не было, всё же Лесанна стала первой. Сложись всё иначе, она бы, может, даже была немного благодарна ему. Если бы для неё позднее всё не окончилось казнью. Конечно, «окончились» в этом случае имеет сугубо номинальное значение, ведь Лесанна продолжает существовать, застряв, как призрак. Тоже своего рода бессмертие. Совершенно нежеланное.

1 глава. Пробуждение осенним днём

Единственное, что осознаёт Лесанна — это отсутствие боли и голода. Её тело переполняет лёгкость, которой она не помнит, чтобы когда-либо испытывала. Это заставляет её проснуться. Она вдыхает полной грудью и машинально ожидает, что сломанные при жизни рёбра вонзятся в лёгкие. Перед смертью она заболела и призраком ощущала себя так, словно её заставили проглотить угли. Теперь она ничего не чувствует. Осторожно дышит, медленно позволяя воздуху проникать в себя. Опасается боли, которая всё не приходит. Под ней что-то мягкое и нежное, обнимающее её. Нечто тёплое окутывает всё тело. Кажется, будто она лежит внутри облака.

Медленно Лесанна открывает глаза и в недоумении моргает, глядя в потолок с лепниной. Она не спала уже более десяти лет. Призракам сон не нужен и теперь с трудом пытается проснуться, не помня, как это. Разум её вяло блуждает, и она снова закрывает глаза, наслаждаясь дыханием и мягкостью, в которую погружена.

– Что…

Распахнув глаза в осознании, Лесанна снова смотрит в потолок. Это определённо не полуразрушенный ритуальный зал Лича. Её взгляд неторопливо скользит вокруг. Она едва помнит это место. Столичное поместье семьи Мимир, она жила здесь с мужем некоторое время. Самые несчастные годы её и без того несчастливой жизни. Глядя вокруг, она делает глубокий вдох и не может удержаться от слёз. Они наполняют её глаза и через мгновение, задыхаясь, Лесанна рыдает. Только что она была унылым призраком в центре плетения какого-то ритуала. И вот, теперь она лежит в мягкой кровати, в тёплой комнате, в доме, в котором она бесконечно эмоционально страдала. Последнее, что запомнило её тело – был могильный холод темниц. Посмертие также было душераздирающе холодным. Теперь Лесанна не может справиться с нежностью пухового одеяла. Тепло заставляет её рыдать сильнее.

Если ритуал Лича наконец-то отправил её душу дальше, то вокруг определённо ад, и Лесанна чувствует, что это не справедливо. Она страдала почти всю жизнь, всегда вынужденная смиряться и проглатывать подчиняясь. Рыдания вырываются из неё с новой силой. Слёзы жгут глаза. Она почти задыхается и пытается заглушить вой, что рвётся из горла.

– Так не справедливо, – жалуется Лесанна вслух, проигрывая себе, и утыкается с воем лицом в подушку. Плачет какое-то время, пока не остаётся без сил.

Новое пробуждение немного менее приятное. Глаза болят из-за рыданий, но это единственный дискомфорт, который испытывает Лесанна. Подсознательно она ждёт, что её пронзит острая боль, но воздух легко входит в лёгкие. Она не ощущала никакой боли, это будило надежду, которой давно не было места в её существовании. В сомнениях Лесанна осторожно трогает себя. Подрагивающие пальцы скользят от бёдер по животу к рёбрам. Прижав руки к груди, Лесанна ошеломлённо чувствует, как бьётся сердце.

– О… – выдаёт изумлённо Лесанна и вздыхает. Дышать без боли – потрясающе. Ошарашенно моргая, она приподнимается на кровати. Придерживает по инерции голову. Ей хочется понять, что случилось. В груди трепещет робкая надежда, что она не в аду. Там бы, скорее всего, было бы больно. Благодаря этому разумному предположению надежда растёт.

Возможно, что Лич случайно её воскресил. Тогда он, должно быть, решил, что она будет хорошим союзником. Это, однако, не объясняло, как она оказалась в доме мужа. Кроме того, предполагать, что Лич мог проявить заботу – нелепо. Его многочисленные ошибки приводили к гибели и разнообразным страданиям сотен и тысяч людей. Лесанна в ужасе от мысли, что может снова умереть, после беспросветного существования призраком. Она осторожно сползает к краю кровати. Чтобы осмотреть комнату – обхватывает ладонями голову, дабы повернуть её, и замирает, прижав ладони к ушам. Запоздало осознаёт, что тело цело, а значит, голова может поворачиваться сама. Просто по желанию.

Шторы задёрнуты, но так было всегда. Лесанна на слабых ногах поднимается с кровати и, пошатываясь, хватается за столбик кровати. Её разум и тело не синхронны, а перед глазами пляшут тёмные круги. Заторможено приходит осознание собственной слабости. Кажется, так Лесанна чувствовала себя до того, как стала вампиром. Она не совсем уверена, так как это было безумно давно. Лич, ещё будучи Чернокнижником в тот момент, превратил её в вампира, когда ей было едва шестнадцать. Прошёл почти год, как вышла замуж на тот момент. Муж в раздражении спровадил её в своё родовое имение, чтобы она «отдыхала». Кажется, это было по какому-то поводу, но Лесанна не может вспомнить. Она не вела дневников и не помнила многих мелких деталей своей жизни. Быт призраком лишил её способности забывать. К сожалению, это распространялось и на то, о чём Лесанна смогла вспомнить. Так, долгие ночи и дни она проводила или, наблюдая за счастьем кузины, или, обдумывая ошибки, которые случайно вспомнила.

Осторожно присев на кровать, Лесанна ждёт, когда мир прекратит вращаться перед глазами. Её взгляд естественным образом опускается, и она смотрит на свои колени, скрытые мягкой тканью. Это не то, в чём её казнили. Тогда она была в грязной хламиде, а глаза завязаны. Она запнулась по пути к плахе. Ей разрешили снять повязку, когда никто не захотел приближаться, чтобы помочь дойти. Очевидно, иначе они бы бесконечно ждали, пока она без зрения доберётся до палача. Вежливый старик извинился перед ней. Это было трогательно, учитывая, что это было последнее, что она услышала. Крики гнева и ненависти от толпы, конечно, не в счёт.

Теперь она в ночном платье, с цветочной вышивкой. Оно кажется смутно знакомым, Лесанна разглядывает узор: немного кривые цветы латука, шиповника и лаванды. На языке цветов это сомнения, исцеление и ледяное сердце. Ничего хорошего. Однако её матери всегда нравились эти цветы. Шиповник растёт в любых условиях. Лаванда имеет приятный цвет. Латук растёт абсолютно везде и ядовит. Рюши на воротничке раздражают шею. Лесанна недовольно ведёт плечами и пытается отодвинуть ткань.

2 глава. Имитация добра

После прошедших лет Лесанна почти ничего не помнит о первом годе брака. Её самые яркие воспоминания об этом периоде связаны с первой «ссылкой» в Крюготы. Толанд отправил жену в своё родовое имение на окраине империи, куда несколько поколений назад сослали его семью за некие преступления и запретили возвращаться. Прощение получил его дед незадолго до смерти. Именно там Лесанна встретила Чернокнижника, который попытался использовать её в качестве жертвы для ритуала бессмертия, что сам создал. В каком-то роде у него даже получилось: как Лич он от старости умереть уже точно не мог, а бонусом Лесанна стала новым видом существа. Тоже почти бессмертным.

Сейчас она ставит себе первоочередной задачей это вернуть.

Поэтому главный вопрос для неё в том, почему муж вообще отправил её в Крюготы. Что из её действий его довольно раздражало? Она совсем не помнит, что делала. Прошло слишком много лет. Лесанна помнит, что постепенно её надежды были всё меньше, пока она окончательно не разочаровалась в личности Толанда и его мамаши, но что она сказала или сделала, чтобы они решили, что менее стыдно сослать её так далеко, что в столице не знают таких названий. Кажется, где-то это время Толанд должен познакомиться с Лиандрой, но не влюбился же он в неё при первой же встрече? Что ещё происходило?

В Крюготы она была отправлена в сопровождении отца. Может, это он что-то натворил? Если так, то у Лесанны может не быть возможности вовремя попасть в город. Стать снова вампиром возможно, только повторив предыдущие события. Лич, пока ещё Чернокнижник, в этот момент уже создал ритуал и нашёл нужное место. Будучи очень болтливым, он рассказал, что ему потребовалось полтора года ожидания из-за идеальной даты: конец Кормяча, потому что это день, когда Небесный Рыцарь побеждает Древнее Зло в небе. Метафоричность должна что-то означать, но Лесанна не помнит, так как была занята тем, что боялась до смерти. Да и прошло слишком много лет. Если добавить годы существования призраком, то выходит больше двадцати точно.

Хорошо, что ни ритуал, ни армия нежити в подчинении Чернокнижника, ни его безумный характер, от Лесанны не зависят. Поведение и мораль жителей Крюгот также не изменятся вдруг. Знание об этом успокаивает. Нужно просто вовремя прибыть в город.

– Что я сделала? – вслух спрашивает Лесанна. Закрыв глаза, она упала в кровать на спину. Пытаясь вспомнить хоть что-то из этого времени, что поможет ей. Будущее, о котором она знала и хорошо помнила, было слишком далеко. Попроситься в родовое имение Мимир само́й? Она определённо этого не делала и не знает, к чему это приведёт. Попроситься навестить отца и найти способ устроить скандал? Просто устроить скандал?

– Fafran! – повторяет Лесанна ругательство Лича, – Почему я не вела дневник? Была бы подсказка…

Всё, что приходило в голову об этом времени, — это вспышки болезней позднее и несколько успешных предприятий, с которыми у неё всё равно нет возможности взаимодействовать, пока она находится взаперти. И «инцидент с краской», как неловко это называли позднее. Сотни смертей, среди самых богатых людей города. Все добровольно отравились, приобретая ткань красивого зелёного оттенка. Сисилия целую гостиную заказала, потратив баснословные деньги. Стены обили новыми штофными обоями, заменили всю мебель, заказали портьеры. От зелени в глазах всё плыло. Лесанна комнату никогда не использовала. Как оказалось – это было везение, потому что краситель был до безумия ядовит. Это, возможно, добило Сисилия. Вскоре она была частично парализована, и это не смогли исправить.

– Хорошее было время, – улыбнулась Лесанна воспоминаниям и задумалась, не поискать ли, что там был за краситель. Мысль избавиться от Сисилии пораньше приятно греет сердце. К сожалению, для этого тоже нужно выйти хотя бы из комнаты. Эйру подпускать к ядовитым тряпкам нельзя.

– Fafran, – вздыхает с грустью Лесанна. Обидно иметь второй шанс, которым не можешь воспользоваться. Чтобы не сходить с ума, от раздражения, она скатывается с кровати. В стопке книг нет ничего полезного или интересного: толстый том языка цветов; учебник суан-нали, языка островной страны, с которой империя пытается заключить торговое соглашение; бесполезный справочник ядовитых растений; устаревший гербовник.

От скуки Лесанна листает справочник. Около обеда просыпается лёгкое чувство голода. Как и ожидалось – Сисилия запретила приносить еду. Завтрака не было. Чаю опальной герцогине тоже никто не предложил. Слуги знают, кто сейчас главный, и это не жена их лорда. Это его мать.

– Подумать только, – говорит сама с собой Лесанна, перевернувшись на спину, – когда-то я думала, что этот брак – дар божий. Побег. Освобождение.

Она смеётся, лёжа на кровати, пока не начинает рыдать. Нечестно, что ей придётся заново пережить придирки Сисилии, предательство близких, выкидыши и всё остальное. В поместье слуги старательно избегали её. Они не могли ослушаться, но и не могли служить как положено. Толанд игнорировал и вёл себя так, словно сделал одолжение.

– Почему я? – спрашивает Лесанна у пустой комнаты, – почему сейчас?

Немного раньше, до свадьбы, и она бы не сомневаясь убила Хайда, чтобы не выходить замуж. Это стало бы спасением от всего. Немного позже – и она хотя бы не была вынуждена терпеть общество Сисилии. Вместо того чтобы страдать, она снова поднимается. Ей нужно записать, что важного она сможет вспомнить об этом времени. Систематизировать воспоминания, может быть, что-то всё же будет полезным. Лесанна снова роется в ящиках стола, не понимая, где может быть перо. Она уже обыскивала свою комнату, чтобы понять, что у неё есть сейчас. Раньше она всё время отвечала на письма и приглашения, рассылала поздравления и писала благодарности. У неё было несколько прекрасных перьевых ручек. Их изобретение было потрясающим достижением, так как благодаря магии и тонкой резьбе рун – внутри ручек находились чернила, которые было легко пополнять.