Героика. Сага о не очень хороших людях

История первая. Зубы баронессы. Пролог

У каждой истории есть начало и конец. Подобно младенцу, делающему первый шаг, каждый герой совершает когда-то свой первый подвиг. История лорда Генри началась давным-давно. Отважный рыцарь откликнулся на зов барона Таттона и в одиночку вырвал его дом из черных когтей зловещего проклятия...

Сага о Далглише Генри, известного как Спаситель Востока

Автор: Магнус Штольц

Глава 1.1

Теплой весенней ночью, когда часы на центральной башне отсчитывали без четверти три, в городе по имени Козель объявился необычный гость. В старом зеленом плаще и обшитой заклепками куртке, пришелец был настолько низок ростом, что при взгляде на него в уме невольно всплывало слово «коротышка». Недостаток длины, впрочем, компенсировался шириной. Кряжистый и коренастый, с густой темной бородой, человечек выглядел решительным и полным гнева, напоминая пузатый и очень злой бочонок.

Извилистая лента реки мерно текла по равнине, отражая в своих водах звездный свет. В половину третьего, меся сапогами дорожную грязь, незнакомец подошел ко входу в город. Мост через ров был опущен, и живущие в нем крокодилы мирно спали, выбравшись на поросший камышами берег. Ворота чернеющие в глубине Арки Богов были наглухо закрыты. Квадратная башенка часового неподалеку издавала мелодичный храп.

Прокравшись по мосту к городской стене, человечек свернул налево. Пройдя по периметру несколько сотен футов, он замер и огляделся по сторонам. Убедившись, что никого рядом нем, незнакомец вытащил из дорожного мешка арбалет, моток длинной веревки и стрелу, увенчанную крюком-кошкой.

***

Козель мирно спал, залитый светом круглой как сковорода луны. Взобравшись на городскую стену, незваный гость прокрался вниз по каменным ступеням и оказался на пустынном перекрестке. Скептически осмотрев главный проспект — широкий и мощеный, с каменными домами — он юркнул в подворотню, где вилась темная и воняющая помоями лазейка.

Блуждая в темноте по грязным улицам, среди одноэтажных домиков с соломенными крышами, он следовал одному ему известному маршруту. Лаяли дворовые собаки, разбуженные звуком его шага. То там, то здесь громоздились мусорные кучи. Стиранное белье висело на растянутых веревках. Время от времени незнакомец останавливался и чесал затылок, оглядываясь по сторонам и что-то вспоминая.

Наконец, ему улыбнулась удача. Попав в очередной тупик, где приютились заведения с дешевыми товарами, человечек удовлетворенно хмыкнул. Двухэтажное покосившееся здание, стиснутое меж алхимическим магазинчиком и рыбной лавкой, явно переживало не лучшие свои годы. Ветхое и неказистое, оно дрожало от порывов ветра, издавая шебуршание и скрипы, разносящиеся вглубь по переулку. Дощатые стены гнили. С крыши осыпалась черепица. Подсвеченная магией вывеска над витриной гласила: «Сиятельный Кадмус. Антикварный Магазин».

Обогнув здание с торца, незнакомец уткнулся в небольшой двор, окруженный высоким забором. Выбив ногой гнилую доску, он пролез внутрь и оказался на пятачке земли, поросшем лопухами и крапивой. Магазин уныло кособочился перед ним в ночной тиши. Его задний фасад производил такое же жалкое впечатление, что и передний.

Отыскав запертый черный ход, он принялся увлеченно барабанить в дверь, пуская в ход и кулаки, и ноги. Полсотни ударов спустя, с обратной стороны раздалось угрюмое ворчание. Дверь недовольно распахнулась, и на пороге возникла заспанная морда.

Закинув голову вверх, незнакомец с изумлением уставился на открывшееся перед ним зрелище. Огромный брюхастый неандерталец высился в дверном проеме, заполняя своей тушей все пространство. Массивный кулак, размером с голову коротышки, лежал на щербатом косяке. Вторая лапа сжимала горящую масляную лампу. Одетый в грубую рубаху и штаны, неандерталец с недовольством разглядывал незваного гостя, возвышаясь над его макушкой на добрых три или четыре фута.

— Ты гном или хоббит? — наконец проворчал он раздраженно. Голос неандертальца звучал как рокот камней во время горного обвала.

— Я человек, — ответил незнакомец. — Хозяин лавки сейчас дома?

— Сиятельный Кадмус не принимает до полудня! — рявкнул верзила. — Магазин закрыт! Пошел вот отсюда!

Возмущенно хрюкнув, он попробовал с силой захлопнуть дверь в лицо гостю. К его изумлению, та остановилась на полпути, с треском налетев на выставленную ладонь.

— Знаешь, в чем преимущество быть ниже других? — вкрадчиво спросил незнакомец, снизу вверх заглядывая в глаза неандертальцу. Его левая рука удерживала дверь открытой, вопреки тому, что громила наваливался на нее всем своим телом.

— Не зна-А-А-А-Й!!! Больно!!!

Верзила рухнул на спину, схватившись за отбитую кулаком промежность. Зайдя в освободившийся проем, человечек подобрал выроненную лампу и с интересом огляделся.

Он оказался в просторном зале, тускло освещенном огоньком лампы. Вдоль стен тянулись стеллажи, заставленные разнообразным хламом. В глубине помещения угадывалась лестница, ведущая на второй этаж.

Внимание незнакомца привлекла полка, торчавшая на стене вблизи черного хода. Выстроенные в ряд, на ней стояли пузатый глиняный кувшин с ручками по бокам, хрустальный шар для гадания и плохо вылепленный бюст мужчины в лавровом венце, с физиономией владельца похоронного бюро. Водрузив лампу на полку, гость принялся изучать ее содержимое.

— «Неразбиваемая ваза... — прочитал он вслух надпись на табличке под кувшином, — уникальный артефакт. Проклятая амфора, заточившая в себе душу последнего царя Эзеркеи Иллисандриуса III. Нет на этом свете такой силы, что могла бы разбить сию вазу и освободить правителя из его темницы».

— Ублюдок! — проревел неандерталец, ползая на четвереньках. — Я тебя на куски порву…

Не дожидаясь конца фразы, коротышка обрушил на его голову «неразбиваемую вазу». Сосуд с грохотом разлетелся на черепки, обдав несчастного клубами белой пыли.

— Больно! — завопил толстяк, и тотчас же ему в лоб угодил хрустальный шар. Осколки стекла брызнули во все стороны, заставив неандертальца на мгновение заткнуться.

— Лоренцио?! Какого хрена у тебя там происходит?!

Коротышка замер, держа в руках бюст венценосного гробовщика. Обернувшись на голос, он уставился вглубь помещения.

Сутулый долговязый паренек в атласном халате, расшитом звездами, стоял на лестнице, протирая сонные глаза. Осунувшееся лицо говорившего усеивали россыпи веснушек. Непропорционально большую голову на длинной шее венчала густая медно-рыжая шевелюра. Волосы свалялись в колтуны, слезно молящие о расческе.

Глава 1.2

«Сиятельный Кадмус. Антикварный Магазин», — гласила надпись, выведенные на щите белой краской. Широкая вывеска торчала наверху под самой крышей. Размытые дождями буквы выцвели и побледнели. На текущий день четко проглядывались лишь заглавные.

«Купи зачарованные кожаные доспехи и получи меч из виридиана в подарок! Виридиан — волшебный гномий металл, обращающий вспять любую нечисть!», — обещало бумажное объявление в витрине.

Дана с сомнением оглядела щит. Для не умеющих читать к словам прилагался неказистый рисунок. Неровно выведенное лезвие меча перекрещивалось с волшебной палочкой. Над ними обоими парила шляпа с широкими полями и заломленной набок остроконечной вершиной.

Раскрыв пудреницу с зеркальцем, девушка оценивающе взглянула на свое лицо. После инцидента с дилижансом прошло не меньше часа. Собрав разбросанные пожитки в чемодан, она выпила в кафе чашечку травяного чая, приводя свои нервы в состояние относительного баланса.

Поправив прическу, Дана взялась за дверную ручку. Колокольчик, подвешенный на веревочке у входа, мелодично зазвенел, уведомляя хозяев о посетителе.

Стоило ей только пересечь порог, как над головой раздался грохот, сменившийся звуком чего-то шебуршащего и надеваемого в спешке. Минуту спустя ведущая со второго этажа лестница заскрипела.

— Иду, иду! — прозвучал сверху голос.

Согнутая долговязая фигура медленно ковыляла по ступеням. Опираясь на изогнутый посох и хватаясь свободной рукой за перила, мужчина демонстративно изображал старость, охая и ахая при каждом шаге. Лицо его украшала длинная седая борода, явно позаимствованная из реквизита бродячего театра. Атласный синий халат усыпали позолоченные звезды.

— Гм! — сказала Дана, озадаченно рассматривая владельца антикварки.

— Здравствуйте, здравствуйте, юная леди! — воскликнул тот, пародируя стариковскую гнусавость. — Не часто к нам заглядывают истинно-благородные дамы!

— Благодарю вас, — застенчиво потупилась Дана. Польщенная словами об «истинно-благородных дамах», девушка невольно зарделась. Встрепенувшись, она вспомнила о приличиях:

— Доброго дня и вам, милорд!

— Что вы, что вы… Какой же я милорд, — шутливо засуетился «старик». Его широкополая шляпа с заломленной остроконечной вершиной чуть-чуть съехала набок. Пучок медно-рыжих волос выглянул на поверхность рядом с ухом.

Взгляд хозяина магазина метнулся из-под круглых очков в сторону Даны. Хитрые молодые глаза обежали девушку с головы до пят, мгновенно оценив ее аккуратное, но все же недорогое платье.

— Чем может порадовать вас наше скромное заведение? Обереги? Талисманы на удачу? Диковинки из экзотических земель?

Придвинувшись ближе, он заговорщицки подмигнул и прошептал:

— Любовные эликсиры...

— Я от леди Агаты Гиацинты Комбридж, — ответила Дана, не совсем понимающая, что происходит. — Это вы — Сиятельный Кадмус?

— Да штоб тебя... — разочарованно пробормотал «старик» нормальным голосом. Отложив в сторону посох, он резво выпрямил спину, оказавшись высотой в добрых шесть футов. К посетительнице он мгновенно утратил всякий интерес.

— У вас борода съехала набок, — сказала девушка, немного уязвленная такой переменой отношения к собственной персоне.

— Да ну ее! — стащив висевшую на шнурке бороду, хозяин бросил ее на прилавок. Открылось худое юное лицо, усеянное россыпью веснушек.

— Да, я помню леди Комбридж. Милейшая женщина. Мы познакомились с ней полгода назад, когда я еще был в Таунице.

— Может быть, вы также вспомните, что уговорили ее вложить деньги в акционерное общество, собирающее экспедицию за сокровищами в потерянное царство гномов? Оно еще лежит под той горой со смешным названием...

— Дупа-дю-Драген, — машинально выпалил Гусь.

— Точно. Почтенную леди Комбридж настолько впечатлил ваш рассказ, что она отдала вам все свои сбережения в обмен на эти акции. Затем вы исчезли из города...

— О, уверяю вас, в этом не было ничего криминального. Просто здесь — в Козеле — скоропостижно скончался мой дед, оставивший мне в наследство этот магазин. Пришлось отбыть как можно скорее, так что впопыхах я забыл предупредить кого-либо о своем отъезде. Кстати, а вы, леди?..

— Лодж.

— ...леди Лодж. Кем вы приходитесь леди Комбридж?

— Я ее старшая племянница. Тетушка Агата выяснила ваш новый адрес и прислала меня разузнать, когда же начнется этот злосчастный поход за сокровищами. И начнется ли он вообще?

— Н-да? — Гусь смерил Дану высокомерным взглядом. Девушка невольно содрогнулась. — И как же, позвольте спросить, она сумела добыть этот адрес?

— Мой дядюшка Альберт служит капитаном в городской страже Тауница. Он сделал это для нее и просил сообщить ему, если я почую малейший подвох. Тогда он явится в Козель сам вместе со своими ребятами и своей рапирой...

— Можете не продолжать! — оборвал ее на полуслове юноша. Хлопнув ладонью по прилавку, он пафосно возгласил. — Сиятельный Кадмус всегда держит данное им слово! Экспедиция к Дупа-дю-Драген пребывает на завершающей стадии своей подготовки. Совсем скоро вооруженный до зубов отряд отправится из Козеля к назначенной цели. По легендам, гномы, обитавшие под сей горой, славились неслыханными богатствами, а также удивительными технологиями, за которые сегодняшние короли с радостью отвалят кругленькую сумму. Так что ваша достопочтенная тетушка Агата рискует заработать по дюжине золотых на каждый медяк, что вложила в свою долю акций.

Глава 1.3

Деревянная повозка, наполовину заполненная сеном, тряслась по проселочной дороге. Мрачный как туча Лоренцио восседал на козлах, изредка подгоняя запряженную в оглобли лошадку. Голова толстяка была перевязана в несколько слоев бинтами.

Дана устроилась среди связок высушенной травы, вздрагивая каждый раз, когда телега подпрыгивала на ухабе. Лорд Генри обогнал их на пару сотен футов и гарцевал теперь впереди на своей белоснежной кобыле. Его распущенные волосы, не стиснутые шлемом, реяли на ветру и сияли золотом на солнце. Мечтательно вздохнув, девушка проводила молодого человека томным взглядом. Затем нахмурилась, словно вспомнив о чем-то неприятном, и переключилась на другого обитателя телеги.

— Мистер Хиггинс?

— Чего тебе, миледи? — недовольно проворчал коротышка. Соорудив из сена лежанку, он валялся на спине, попыхивая новым огрызком сигары.

Высокая худая девица сидела у борта, вцепившись в него так, словно телега была шлюпкой посреди шторма. Ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не длинный нос и выражение лица, кислое, как забродившая капуста. Вьющиеся темно-каштановые волосы были острижены до плеч и убраны назад шпильками. Тонкие губы были плотно сжаты, а черные глаза над высокими скулами разглядывали Хиггинса с плохо скрываемой неприязнью.

— Извините, что прерываю ваш неурочный отдых, — сказала она, поправляя бело-синее платье, — но не могли бы вы прояснить, в чем заключается наша с вами работа?

— Чего тут прояснять? Мы с тобой — эскорт.

— Сиятельный Кадмус упоминал это слово. Но из его туманных выражений я так и не поняла, что оно означает.

Удрученно вздохнув, Хиггинс сел. Выплюнув окурок за борт, он выудил из дорожной сумки несколько вареных яиц и краюху хлеба. У Даны, в последний раз трапезничавшей на пути в Козель, заурчал живот. Стараясь не подавать вида, она отвлеклась на проплывающий мимо пейзаж. Не удосужившись поделиться со своей спутницей обедом, коротышка принялся за разглагольствования.

— Все очень просто, — сказал он, чавкая и запивая еду чем-то холодненьким из поясной фляги. Девушка ощутила тонкий аромат яблок с легкими примесями алкоголя. — Мы с тобой живем в мире меча и магии, героев и легенд. Так ведь?

— Совершенно верно.

— Ты как женщина наверняка читала все эти приключенческие романы об отважных рыцарях и прекрасных дамах.

— Фи! — скривилась Дана. — Неудивительно, что такой грубый и неотесанный мужлан мыслит стереотипами! Да, я девушка. Но это не значит, что я должна любить бульварное чтиво...

Немного помолчав, она добавила:

— Допустим, читала. И что с того?

— Суть в том, что каждый месяц печатается свежая гора таких книг о похождениях очередных героев, которые убивают очередных драконов, разгоняют очередные полчища нежити и вызволяют очередных сисятых принцесс, на которых, разумеется, затем женятся. Все в подобном духе. И тысячи олухов обоих полов читают эту макулатуру с разинутыми ртами.

Рано или поздно среди всей этой толпы выискивается один, который решает, что он сам ничем не хуже и тоже может стать героем, о делах которого будут слагать легенды, сочинять баллады, ну и, конечно же, про которого напишут его собственную книгу. Только вот есть одна загвоздка.

Ни один из этих доморощенных героев ни в одном из этих гребаных романов не совершает свои подвиги в одиночку. У него всегда должны быть помощники. Маги. Наемники. Воры, способные взломать сундук или заметить ловушку в древних подземельях. В общем, второстепенный и легко заменяемый сброд, что в последний момент спасет главного героя от гибели, понесет на себе его лишний груз и в случае надобности может быть пожертвован в угоду придания истории драматизма. Это и называется эскортом — команда, сопровождающая героя в его приключении.

— Постойте! — встрепенулась Дана. — Вы хотите сказать, что нам придется рисковать своими жизнями?!

— Издеваешься, Твоя Светлость, — засмеялся Хиггинс. — Оглянись вокруг! Это же Козель — восточное побережье. Сонное царство, где никогда и ничего не происходит. Уж поверь мне, все настоящие сокровища, монстры и приключения лежат на Западе.

Обернувшись через плечо, он махнул в спину гарцующему лорду Генри.

— Благо нам достался идиот, который этого не знает...

***

Перевалив через холм, телега начала спуск в лощину. По ее дну, в окружении сосен, дубов и вязов, струилась небольшая речушка — настолько тоненькая и мелководная, что издали ее можно было принять за ручей. На берегу расположился особняк. Мрачный и трехэтажный, с приземистыми башенками и треугольной крышей, он возвышался в самом центре низины. Поросшая мхом каменная ограда отделяла дом от черты леса. С вершины холма и вплоть до парадных ворот вниз тянулась проторенная колея. Стебельки травы, росшие в следах от колес, намекали, что пользовались ею в последнее время не очень нечасто.

Натянув вожжи, Лоренцио остановил телегу напротив входа в поместье. Запертые ворота угрюмо нависали впереди, отбрасывая на дорогу решетчатые тени. Вершины черных прутьев украшали декоративные пики. Везде, где только можно, вились лозы дикого плюща.

— Приехали, Ваша Светлость! — крикнул неандерталец в спину лорду Генри.

Глава 1.4

— Стало быть, — прошамкал беззубый рот, — вы, молодой человек, есть странствующий защитник слабых и обездоленных?

Блеклый камин едва тлел в глубине объемного зала. Ужин подоспел к позднему вечеру, и хилое пламя, для которого явно пожалели дров, с трудом разгоняло сгустившийся полумрак. Барон Сесил Гарибальд Локсли Таттон — тщедушный пыльный старик — восседал во главе длинного стола. Устроившись неподалеку от огня, он отбрасывал тень, по форме напоминающую скрюченный гриб на тонкой ножке.

Виконт скромно потупился:

— Мой долг — служить людям, Ваша Светлость.

— Занятно, занятно...

Дана, сидевшая напротив лорда Генри, бросила торопливый взгляд на столовые приборы. Обитатели поместья имели свои понятия о чистоте, граничащие с общепринятыми. Подняв глаза, девушка увидела бронзовый канделябр, стоящий промеж тарелок. Половина свечей отсутствовали. Оставшиеся — истлели до огарков и едва светили.

— Это вы к месту, к месту… — продолжил хозяин поместья. — Доблестные рыцари — это именно то, что сейчас нам так нужно...

Над камином висела большая картина в раме с облезающей позолотой. Затемненный холст изображал самого лорда Таттона в период расцвета его жизненных сил. Гораздо более молодой и стройный барон гарцевал на вороном жеребце, закованный в сияющие латы. На фоне своего портрета оригинал, сидевший чуть ниже, производил разительный контраст.

— Вы, юноша, напоминаете мне меня самого в вашем возрасте, — сказал старикан, напыщенный как страус. — Я ведь тоже когда-то был искателем приключений...

— Правда?! — встрепенулся лорд Генри. — О, я уверен, Вашей Светлости есть много о чем рассказать!

Сфокусировавшись на главном блюде, Дана с сомнением изучала его содержимое. Курица, зажаренная вместе с лапками, головой и частью перьев, таращилась на нее в ответ круглыми ошарашенными глазами. Судя по ее виду, умерла бедная птица от истощения.

Древний особняк стонал и содрогался от порывов ветра. Доски пола под ногами прохудились. Пыльные доспехи, расставленные по углам, выглядели древними и нечищенными со времен своего выхода из кузни. Откинувшись на спинку стула, барон погрузился в воспоминания...

***

Угрюмая старуха плюхнула миску на щербатый стол перед Хиггинсом. Содержимое было зеленого цвета, с торчащими рыбными костями.

Коротышка восседал на шатком трехногом табурете. Кухня поместья оказалась на редкость тесной, грязной и вонючей, от пола и до потолка заляпанной пятнами неразличимых цветов и происхождений.

Недовольно принюхавшись, он взялся за ложку. По вкусу угощение походило на гороховую кашу с нотками плесени и застарелого жира.

— Мяса нет? — спросил он, заглядывая в глиняную кружку. Та была полной загадочного мутного отвара.

— Не было... — осклабился Аткинс, примостившийся в углу среди мешков с картофелем и луком. — Пока вы не приехали!

Вымолвив эту фразу, дворецкий самодовольно захихикал, умиляясь собственному остроумию. Стоя у дровяной плиты, старуха-повариха размешивала что-то длинным черпаком в кастрюле.

«Ну и зверинец», — подумал Хиггинс, но вслух произнес:

— Выкладывай. Что тут у вас за проклятие?

***

— В юные годы, — начал лорд Таттон, — я, как и вы, мой друг, посвящал свою жизнь скитаниям по миру в поисках сражений, подвигов и приключений…

***

— Даже будучи молодым, старый хрыч не выбирался за пределы Козеля и его окрестностей, — сказал Аткинс, попыхивая трубкой. — Только и делал, что сидел в четырех стенах и читал идиотские книжки про рыцарей и драконов.

Повариха водрузила керамический заварник на серебряный поднос с вензелем дома Таттонов. Хиггинс проводил ее до двери задумчивым взглядом.

***

— Битвы с великанами, орками, ордами нежити. Я плавал за дальние горизонты, взбирался на горные вершины, исследовал зловещие подземелья. Не было пределов моей решительности и отваге! Не было испытаний, перед которыми бы я спасовал! И Бог вознаградил меня за это, позволив по крупице — кровью и потом — накопить мое скромное состояние…

***

— Будучи ленивым и малахольным куском говна, — беззаботно продолжал дворецкий, — Его милость за всю свою жизнь не заработал трудом даже медной монеты. Все, что у него сейчас есть — досталось ему от отца...

***

— ...и вот настал тот день, когда истомленный тяготами странствий, я решил вернуться в отчий дом, — не унимался старик Таттон. — Судьба распорядилась так, что именно здесь я повстречал свою милую и дорогую Беллу. Поверьте мне, друзья, не было на свете девушки прекраснее как душой, так и телом. Однажды, проезжая мимо ее дома на коне, я случайно увидел Беллу на пороге. Глаза наши встретились, и в тот же миг мы полюбили друг друга...

Глава 1.5

Выбрав канделябр с наибольшим числом огарков, Аткинс направился к выходу из гостиного зала. Квартет подтаявших свечей озарял ему путь латунным светом.

— Постойте, — сказал лорд Генри, — кажется мы забыли Хиггинса.

— Я здесь, Ваша Светлость, — сказал коротышка, выныривая откуда-то из темноты.

Удовлетворенно кивнув, виконт двинулся вслед за дворецким. Правую ладонь он держал на рукояти своего меча — с видом человека, готового в любой момент спасти мир от ужасающей угрозы. Дана пошла третьей. Хиггинс замыкал процессию.

В небе над трухлявым особняком взошла полная луна. На юг от гостиной ответвлялся длинный коридор, залитый ее голубоватым светом.

— Синяя луна, — зловеще произнес Аткинс, ступая в серебристое сияние, — второе полнолуние за месяц. Время, когда нечисть особенно голодна до человеческой крови.

Дана следовала по пятам лорда Генри, с любопытством оглядывая обстановку. Правая стена коридора была увешана портретами чванливых мужчин и женщин, все как один походивших на бледные грибы-поганки. По левую руку тянулись широкие окна, со стеклами серыми от накопившейся пыли. Скрюченные силуэты деревьев стояли по ту сторону на фоне иссиня-черного небосклона.

Спина Аткинса маячила впереди, словно злорадный и воняющий жевательным табаком валун. Тень дворецкого, изогнутая и хромая, скользила по стене в круге движущегося вслед за канделябром света.

Хиггинс крался как кот, рыская взглядом по столикам и портьерам. Его маленькие вороватые глазки бегали взад и вперед, оценивающе замирая на керамической статуэтке, медной пепельнице или какой-нибудь иной безделушке.

Вскоре коридор закончился, уткнувшись в сомкнутые двери. Массивные дубовые створки были заперты на ключ и перегорожены тяжелым засовом, по габаритам напоминающим кусок потолочной балки. Явно неудовлетворенные всем этим, жители особняка обернули вокруг дверных ручек цепь, скрепив ее на концах большим амбарным замком.

Разинув от изумления рот, Хиггинс едва не налетел на Дану. «Быть того не может...» — подумал коротышка. Присмотревшись ближе, он убедился, что цепь, и сами ручки отлиты из серебра.

— Мы держим восточное крыло закрытым, — пояснил Аткинс, звеня кольцом с ключами, — с той самой ночи... Милорд, не подержите светильник?

В бледном сиянии свечей он несколько минут возился над замками. Затем, размотав цепь, дворецкий поднатужился и убрал засов-балку.

— Благородные дамы и господа... и ты, Хиггинс! — торжественно провозгласил Аткинс, толкая вперед дубовые створки. — Добро пожаловать в охотничьи угодья баронессы!

Со зловещим скрипом двери разошлись в стороны. Приняв канделябр из рук лорда Генри, Аткинс шагнул вглубь прохода. Танцующие огоньки свечей высветили новый коридор: еще более пыльный, заброшенный и затхлый.

На секунду притормозив, Хиггинс сунул свой любопытный нос за дверь. Со стороны восточного крыла обе створки были обиты тонкими серебряными листами.

— Бедняжка Элизабет, — сказал Аткинс на ходу, — она так любила играть в этом месте, когда еще была нормальной. Рассказывала, что слышала голос, зовущий ее из усыпальницы. Придумала себе невидимого друга, который там живет. Разумеется, никого там не было, кроме мертвых. Дети... Их маленькие несмышленые головки вечно заполняют сумасбродные фантазии...

Следуя за приземистым дворецким, компания шла вдоль по мрачному тоннелю, мимо закрытых дверей, гниющих гобеленов и наглухо заколоченных досками окон. Стены здесь были голыми и сырыми, выложенными из крошащегося кирпича без штукатурки. Вечная безмятежность сползла с лица лорда Генри. Плечи Дана невольно сникли, и даже Хиггинс перестал зыркать по сторонам, выглядя заметно напряженным. Все как один ощущали гнет этого места, лишенного звуков и луны; воняющего плесенью, запустением и мышами.

Наконец, повернув за угол, коридор уперся в каменные ступени. Лестница сбегала вниз, где кромешная тьма плавно перетекала в сизоватую мглу.

— Вход в усыпальницу, — шепотом произнес Аткинс. Голос его слегка подрагивал и сбивался. Лицо и шею дворецкого покрыла испарина, которую он вытирал носовым платком. — Она ждет вас там...

Лестница вывела их в просторный зал, тонущий в голубоватом полумраке. В настенных нишах угадывались очертания гробов с усопшими членами дома Таттон. Ряд каменных саркофагов возвышались в самом конце — прямиком напротив единственного входа. В качестве крышек им служили резные мраморные плиты.

Центр фамильного склепа заливал свет синей луны. Падающий из круглого проема в потолке, он озарял огороженный участок, где цвело раскидистое дерево. Подножные плиты в этом месте отсутствовали. Вырезанное в полу отверстие заполняла темная земля. Дерево тянулось вверх: гладкая кора в лунном сиянии казалась молочно-белой. Бледные узловатые корни уходили под фундамент здания. Пышная крона была серебряного цвета. Небольшие продолговатые плоды угадывались среди распустившихся цветков и остроносых листьев.

— Не может быть?! — выдохнул лорд Генри. — Это же...

— ...сумеречная груша, — закончил за него Аткинс. На секунду забыв про волнение, дворецкий расплылся в довольной улыбке. — Украшение фамильного склепа Таттонов.

— Я думал, их почти не осталось, — сказал виконт, походя ближе. — Загадочное дерево, встречающееся только рядом с могилами усопших.

— Крестьяне верят, что они растут на границе между миром живых и миром мертвых, — добавил Аткинс. — Деревенская лабуда, конечно.

Глава 1.6

Улепетывая по мрачному коридору, Дана вовремя затормозила, едва не налетев на Хиггинса. Прислонив к стенке поднос, коротышка стоял у закрытых дверей, обшитых серебряными листами. Физиономия его была красной гнева, делая его похожим на помидор.
— В чем дело?! — выпалила Дана.
Не говоря ни слова, Хиггинс подошел к выходу из восточного крыла и яростно подергал за ручки. По ту сторону раздались звон цепи и грохот тяжелого амбарного замка.
— Аткинс! Ублюдок! Он запер нас вместе с тварью!
— И что нам теперь делать?! — в растерянности спросила девушка. Из глубины коридора за ее спиной донеслись вой и топот приближающихся лап. Кто-то мчался вперед на четвереньках.
Хиггинс решительно огляделся по сторонам.
— Сюда! — прорычал он, указывая на затянутую паутиной дверь в стене.

***

Дверь оказалась не заперта, открыв нисходящий коридор и деревянные ступени, ведущие в заброшенный винный погреб. Кубарем скатившись вниз, Дана и Хиггинс принялись баррикадировать выход с лестницы, служившей единственном путем внутрь их убежища. Вдоль дальней стены громоздились пузатые бочки, обитые жестяными лентами. На заросших паутиной стеллажах пылились темные бутылки.
— Что значит «не умею метать файерболы»?! — злобно спросил коротышка, подкатывая к выходу бочонок. — Ты ведь у нас «магиня»!
— Мне никто никогда не показывал, как это делать, — виновато ответила Дана. Уже в который раз за эту ночь она ощущала себя мокрой курицей.
— Ты же окончила шарагу для волшебников! Чему вас там учили?!
— Главным образом музыке, бальным танцам, этикету, изящной словесности…
— ЧТО!!! Это в магической-то академии?!
— В женской магической академии. Конечно же, там было и волшебство. Исцеление, гадание на картах, приворотные зелья, астрология… — голос Даны становился все слабее и слабее. — Ну и простенькие заклинания на создание иллюзий, вроде тех, что я демонстрировала сегодня. В основном для развлечения гостей на балах и вечери...
— Какие еще гадания?! — гаркнул Хиггинс, заставив девушку вздрогнуть. — Какая еще астрология?! Где настоящая магия?! Ледяные стрелы, огненные шары, защитные экраны, цепные молнии! Ты хоть что-нибудь из этого умеешь?!
— Этому учат в школах боевых магов! — оправдываясь, затараторила Дана. — Но туда принимают только мужчин! Наше патриархальное общество крайне предвзято в этом вопросе!
— С ума сойти! «Магиня»! Как маг, только никакой пользы!
— Я же сотворила иллюзию яблоневого сада, — вяло опротестовала Дана, плавясь под обжигающим взглядом коротышки. — Так-то она спасла тебе жизнь...
Наконец, перед входом в погреб образовалась баррикада из бочек, стеллажей и случайных стульев. Выбившиеся из сил Дана и Хиггинс расположились на полу у стены, переводя дыхание.
— Будем сидеть тут до самого утра, — пробурчал коротышка, роясь в своем мешке.
— Лорд Генри! — встрепенулась девушка. — Мы про него забыли!
— В задницу твоего лорда Генри. Он же по сюжету — главный герой. Вот пускай и отдувается за всю команду.
— Мы же не можем оставить его наедине с чудовищем!
— Послушай, Твоя Светлость! — устало отозвался Хиггинс. — Если тебе так неймется — вали обратно в склеп и спасай своего ненаглядного рыцаря. Только пойдешь ты туда одна, а я спокойно останусь здесь, чтобы утром полюбоваться на ваши трупы. Ага! Вот ты где!
С победоносным видом он выудил на свет нечто, напоминающее брусок темного дерева с прикрепленной к нему бечевкой. Привычным движением, Хиггинс вдавил тайную кнопку. По бокам бруска раскрылись два спрятанных крыла. «Бечевка» натянулась между ними, оказавшись тетивой. На глазах у Даны деревяшка превратилась в миниатюрный арбалет. Довольно ухмыльнувшись, коротышка вновь сунул руку в мешок — за связкой коротких стрел.
Со стороны лестницы раздались топот лап и недовольное урчание. Внезапно они смолкли, сменившись шебуршащими звуками, словно некто по ту сторону двери обнюхивал ее вертикальными щелями вместо носа.
Зыркнув в сторону Даны, Хиггинс приложил к губам указательный палец. Девушка зажала рот, дабы случайно не вскрикнуть.
Дверь в погреб содрогнулась от удара. Элизабет издала яростный рев, а затем вмазала снова. Баррикада у входа содрогнулась.
— Чтоб тебя! — прошипел Хиггинс. Натянув тетиву, он спешно зарядил арбалет. Дана подумала, что им несказанно повезло, и изнутри двери в погреб оказался тяжелый засов.
Атаки прекратились столь же неожиданно, как и начались. Баронесса стихла, словно обдумывая что-то. Затем по коридору вновь зазвучал топот лап, удаляющийся куда-то влево.
— Не нравится мне все это, — пробормотал Хиггинс. — Что замышляет эта тварь?
— Какая разница? — сидя на полу, Дана уткнула лицо в ладони. — Я просто хочу, чтобы весь этот ужас наконец-то завершился!
Несколько минут они провели в угрюмой тишине, стараясь не смотреть друг на друга. Устав рассиживаться, Хиггинс встал на ноги и начал мерить шагами погреб. Лицо его было мрачнее тучи: лоб хмурился, словно коротышка усиленно о чем-то размышлял.
— Может хватит маячить перед глазами?! — наконец не выдержала Дана. — Зачем ты вообще это делаешь?
— Это помогает мне думать, Твоя Светлость. Что-то здесь не так...
— О чем ты?
— О том, куда запропастилась наша образина. Я как будто опять упустил из виду некую деталь.
— Какую еще деталь? Ясно же и так, она вспомнила про лорда Генри и решила оставить нас на десер...
Дану прервал резкий неприятный скрежет, словно внезапно ожили давно не смазываемые, поросшие ржавчиной шестеренки. Винный стеллаж в дальнем углу комнаты пришел в движение. Подавшись вперед, он плавно отъехал в сторону, открыв прямоугольный проход, залитый мраком.
— Вспомнил... — обреченно вымолвил Хиггинс. — Этот старый козел Аткинс говорил, что она знает каждую лазейку в этом доме...
Баронесса атаковала из темноты. Гибкое мускулистое тело, как пушечное ядро, выстрелило из прохода. Вскинув арбалет, коротышка нажал на спуск. Кувыркнувшись в воздухе, Элизабет с нечеловеческой ловкостью уклонилась от стрелы и приземлилась на все четыре лапы. Губы ее расплылись в довольном оскале, обнажая массивные клыки.
Отбросив оружие в сторону, Хиггинс схватил с пола поднос и закрылся им, как серебряным щитом. Злобно зашипев, чудовище принялось обходить его по кругу, выискивая момент для атаки.
— Мешок! — прошипел коротышка в сторону Даны. — Вытряхни его содержимое!
Вскочив на ноги, девушка метнулась к лежащему у стены рюкзаку и перевернула его вверх тормашками. Наружу со звоном посыпались ложки, ножи и вилки, разительно похожие на те, что она видела за столом во время ужина у барона Таттона.
— Получи, тварь! — схватив с пола серебряную ложку, Хиггинс метнул ее в баронессу. Чудовище резко отскочило вбок, задев один из винных стеллажей. Бутылки попадали вниз, разбиваясь от ударов на осколки. На полу погреба разрослась кроваво-красная лужа.
Вошедший в кураж Хиггинс швырял в баронессу все новые и новые приборы. Элизабет с визгом металась из стороны в сторону, уворачиваясь от летящих в нее серебряных предметов.
— Ага! — торжествующе завопил Хиггинс. — Не нравится тебе такое!
Потянувшись за очередной вилкой, он хапнул рукой пустой воздух.
— Кажется, столовое серебро подошло к концу, — констатировала Дана. — Ты не мог украсть больше?
Элизабет грозно зарычала, не сводя с коротышки мстительных глазниц. Мышцы лап под стальной кожей напряглись. Припав к земле, баронесса распрямилась, как пружина, молниеносно сиганув в атаку.
Хиггинс бросился на пол, закрывая ладонями макушку. Нечто большое и тяжелое пронеслось над его головой и с грохотом влетело в пустые бочки, поставленные друг над друга. Вскочив обратно на ноги, коротышка обернулся. Валяясь на спине, Элизабет с воплями барахталась среди деревянных обломков и жестяных полос, обвивающих ее лапы, словно путы. В последний момент перед скачком баронесса подскользнулась на разлитом вине и промазала мимо цели.
— ILLUSIO MUSICUS! — воскликнула Дана, выставив вперед ладони.
Воздух перед Элизабет замерцал. Сгустилось облачко черно-белого тумана. Начав стремительно разрастаться и менять форму, оно заняло добрую треть помещения, обратившись в маленький оркестр из нескольких скрипачей и альтистов, двух виолончелей и одного контрабаса. Встав перед партитурой, толстенький лысеющий дирижер оглянулся через плечо, оценивая свою аудиторию. Очаровательно улыбнувшись Дане, он смерил Хиггинса высокомерным взглядом и вновь посмотрел на музыкантов. Отбросив назад полы фрака, дирижер постучал палочкой по краю пюпитра и начал исполнять пассы руками. Оркестр заиграл. Музыка наполнила собой весь погреб, проникая через запертую дверь в покинутые коридоры. Разинув от изумления пасть, баронесса прекратила барахтаться в воздухе. Ее морда двигалась из стороны в сторону. Взгляд темных глазниц неотрывно следовал за порхающей в воздухе дирижерской палочкой.
— Бежим! — прошептала Дана и скользнула в освободившийся тайный проход за стеллажами. Хиггинса не пришлось уговаривать, и он ринулся следом.