Жду чуда

1. А ты не веришь, как Москва слезам

Владька бежал по скользкой зимней улице так быстро, насколько это позволяли застывшая на морозе подошва ботинок и тёплая тяжёлая куртка. Он задержался в школе после уроков и теперь бесконечно опаздывал. На сегодняшний день отрядом был назначен общий сбор, на котором ребята хотели обсудить летнюю парусную практику и подвести итоги зимнего фехтовального турнира. Подросший пятнадцатилетний Влад должен был выносить отрядное знамя вместе со своими друзьями-знаменосцами.

Он в бешеном темпе ворвался в холл, закашлявшись от нахлынувшего тепла, сбросил куртку, поправил на форменной рубашке галстук и, увидев маму, быстро чмокнул её в щёку.

— Владь, опять опаздываешь?

— Да математичка пристала ко мне, — мимолетом отозвался Влад и понёсся в большой зал, где уже выстроились пацаны и девчонки: большие и маленькие, послушные и хулиганистые, все они были словно одной семьёй и стояли друг за друга горой. Раскатисто затрещали барабаны, играя походный марш, и Влад вытянулся стрункой, сжимая в руке гладкое древко.

Он провёл в отряде весь вечер, занимаясь с ребятней морским делом и изучением свода сигналов, показывал вахтенным матросам, как можно быстро и весело вымыть пол, а потом пошёл в кабинет своей матери, Лады. Она разговаривала с кем-то по телефону, и Владька замер у двери, услышав знакомые имена.

— Костя, а что у вас в группе вообще происходит? Игорь ушёл? Или вы его выгнали?

Она замолчала, выслушав ответ, и раздражённо сказала:

— Если б я могла, я бы спросила у него. Но мы с Михой не виделись с нового года. Да, мы не разговариваем. Мне нет никакого дела, где он шарахается и почему врёт, что ездил ко мне. А тебе я позвонила потому что… Да просто жалко группу. Вы точно уверены, что поступаете правильно? Всё-таки Игорь — один из основателей. Ваш старый друг.

Владька, склонившись к замочной скважине, перегородил своим корпусом узкий коридор и вздрогнул от лёгкого толчка и шепота:

— Владик, а подслушивать — нехорошо.

— Ленка, тихо, — зашипел он, узнав по голосу подружку, но Лада уже закончила разговор и шумно прибиралась на столе. Владька толкнул дверь в кабинет.

— Мам, ты скоро?

— Уже одеваюсь, Владь. Идём. Ты заполнил вахтенный журнал?

— Да, конечно, и ребят уже всех отпустил.

— Кроме Лены, — улыбнулась Ладка, увидев мелькнувшую в коридоре русую косу.

— Мы идём с ней в кино, — сразу же всё высказал Влад. — Мама, можно? Пожалуйста.

— Влад, а ты помнишь наш уговор? Ты исправил двойку по математике?

— Нет… Я получил ещё одну, — Владик низко опустил голову, а уши его покраснели. — Ты можешь наказать меня, но попозже, хорошо? Лена ждёт… Я ведь пригласил уже. Как я перед ней…

— Скажешь, что накосячил и не можешь никуда пойти.

— Ну мам! Слово ведь надо держать!

— Вот именно. Ты обещал мне, что исправишь плохие оценки, а сам нарушил своё обещание.

— Я всё равно пойду! — взорвался Владик и выскочил в коридор. — Ленка, пошли!

— Владик, но твоя мама…

— Наплевать! Потом всё решу!

— Влад! — Лада устало схватилась за веки. — Остановись сейчас, пока не поздно. Владислав!

Она взяла сумку и вышла из кабинета, но коридор был уже пуст, а вдалеке бухнула тяжёлая входная дверь. Ладка вздохнула и покачала головой. Временами, всё чаще и чаще, Влад был абсолютно невыносим. Лада понимала, что у него сложный период, переходный возраст, гормональные бури, первая любовь, но позволить ему полностью забить на учёбу она не могла. Впитанная с детства отрядная дисциплина до сих пор немного держала его в рамках, но дома Лада с сыном совсем не справлялась.

Ей всё чаще казалось, что ему нужен отец, но единственным человеком, что периодически жил с ними, был Михаил, который на эту роль мало подходил. Он мог исчезнуть в любой момент, не приезжал неделями, а потом объявлялся, как снег на голову, сбивал весь режим, все правила, совершенно разбаловав Владьку, и опять пропадал. И ладно бы он уезжал только на гастроли или на запись альбома, Лада относилась ко всему этому с пониманием, но он ничего не объяснял, на звонки отвечал только спьяну, занимался неизвестно чем и распоряжался своей жизнью, как хотел.

Время шло, а ничего не менялось. Все эти годы они жили непонятно как. То ли вместе, то ли нет. И вот в конце декабря, когда радостный Миха заявился с кучей подарков, она не выдержала и прямо на пороге сказала ему, что или они съезжаются нормально, или разбегаются окончательно. Выскочивший к дверям Владька обиженно смотрел на Ладу, а Миха, кажется, вообще не понимал, что происходит и что собственно её не устраивает. Конструктивного разговора не получилось, потому что он сразу же взорвался и не стал её слушать, и Лада, закусив губу, захлопнула за ним дверь.

Праздник Нового года был безнадёжно испорчен. Влад сидел, надувшись, один в своей комнате, а Лада стояла у окна рядом с ненакрытым столом и смотрела на брызги фейерверков. Она любила Мишку и никак не могла вырвать его из своего сердца, но так жить было нельзя. А он больше ни разу не позвонил.

Лада пришла домой, приготовила ужин, поела и стала ждать Влада, бездумно щёлкая телевизионные каналы. Он вернулся ближе к полуночи и сразу попытался ускользнуть в свою комнату, но Лада отделилась от темноты коридора и взяла его за руку.

— Владислав. Надо поговорить.

— Мам, давай потом, — от него слегка пахло пивом, и Лада нахмурилась.

— Где ты был?

— Я проводил Лену, а потом встретил Саню с Юркой, и мы немного во дворе потусовались. Завтра же выходной.

— Влад…

— Мам, ну не начинай. Миша бы разрешил.

— А причём тут вообще Миша? Если ты не заметил, он с нами давно не живёт. И никогда не жил нормально.

2. Ты права, возможно, ждать не стоит

Некоторое время спустя.

— Мы с парнями едем в субботу в Питер на фест, — Владька сидел на скамейке рядом с Леной и обнимал её за плечи. — Хочешь со мной?

— Рок-фест? — Лена жмурилась от лучей закатного солнца и сбоку с нежностью смотрела на парня. — Ну, Владь, я не люблю такое, ты же знаешь. Это во-первых.

— Ну и зря, — Влад откинул с глаз длинную чёлку и покачал головой, но улыбнулся. — А вообще, мне нет никакого дела, слушаешь ли ты то же, что и я. Ты всё равно самая прикольная девчонка на свете.

Он коснулся её губ робким поцелуем и спросил:

— А во-вторых что?

— Там будут выступать «Бандерлоги», в которых играет Михаил? Твоя мама расстроится.

— Она просила меня не общаться с Мишей, это правда. Да я и сам… Сам не хотел. Мы больше не виделись с зимы. Но концерт — это совсем другое. Я буду смотреть на него, как на артиста. У него есть чему поучиться, — поделился Владька, скосил взгляд в сторону и быстрее сдвинул Лену к другому краю скамейки, в тень кустов.

— Что такое? — удивилась девушка.

— Да этот там идёт… Сергей Александрович. Почти Есенин, мля.

Лена посмотрела на поворот, ведущий на улицу, где жил Влад, и увидела высокого статного мужчину с букетом.

— Да он классный. Почему он тебе не нравится?

— Потому что он ухаживает за мамой.

— Так это же хорошо, дурачок. Он, кажется, неплохой человек. Смотри, какой импозантный.

— Ага, — зло сплюнул Влад и дёрнул за нитки на рваных джинсах. — Весь такой положительный. Конечно, бывший лётчик. Дисциплинированный, ответственный. Отглаженная рубашка, начищенные ботинки. Я это уже всё слышал от бабушки.

— Владь, я не понимаю… А что тебя не устраивает? Он плохо к тебе относится?

— Нет, он хорошо… Хочет подружиться и даже пока не пытается меня контролировать.

— Ну а что тогда, котик? — Лена накрыла его руку своей ладонью и легко погладила пальцами.

— Ну… Мне почему-то кажется, что это предательство. Да, я понимаю, я неправ… Главное, чтоб мама была счастлива.

— А она счастлива?

— Я не знаю. Она вроде радуется, когда Сергей Саныч приходит, чаем угощает, болтает с ним… Но с Михой всё по-другому было.

— Да что по-другому? Больше слёз и больше нервов? Он козёл и эгоист, — не выдержала Лена. — А ты всё время его защищаешь. Что это, мужская солидарность?

Владька удивился такому неожиданному напору в словах девушки и засмеялся:

— Что с тобой? Боишься, что я такой же, как он? Да ладно, короче, хватит о них. У нас своя жизнь, а эти все сами пусть разбираются, ага?

— Наверное, так будет лучше, — кивнула Лена и спрятала лицо на груди Владика, а он опять напрягся и вздохнул, увидев, как Сергей Александрович ведёт Ладу под руку к своей машине.

— Ленка, а пошли ко мне? - Влад покрепче обхватил девушку. — Мама сейчас не скоро вернётся. Кино, кафе, что там ещё... Новая жизнь у неё.

— Нет, Владь, лучше проводи меня домой, — она стряхнула его руки со своей талии. — Уже поздно.

— Подкат не удался, да? — рассмеялся Владька и шутливо дёрнул её за косу.

— Да ну тебя, — отмахнулась Ленка и встала со скамейки, поправляя подол лёгкого платья. Влад проводил её до дома, вернулся к себе и лёг, не зажигая свет. Потом передумал, взялся за гитару и погрузился в воспоминания.

В те грустные февральский дни Миха неожиданно вернулся рано утром, трезвый и взбешённый. Заметив удивление на лице Лады, которая готовила завтрак для Владьки, он тут же перешёл в наступление:

— Ну чё смотришь? Думала, я уже валяюсь мордой в стол в каком-нибудь кабаке?

— Нет.

— Ну, если не это, то другое. Например, сижу обдолбанный и втыкаю в одну точку. Так ведь ты обо мне думаешь, да? А на всё остальное хорошее, что было, тебе плевать с высокой колокольни, да? Ну как ты могла… Ты убила моего ребёнка! Чёрт, как же я был рад, когда узнал. А ты… Ты просто растоптала моё счастье. Лада, ну зачем…

— Миша, успокойся. Пожалуйста, поговорим позже.

Влад сидел у стола, переводил взгляд с Лады на Мишу и молча ждал, что будет дальше.

— Нет! Сейчас, и точка. Объясни мне, почему? — он ткнул пальцем в сторону Владьки. — Почему ты подобрала абсолютно чужого беспризорника и дала ему всё, а нашего родного ребёнка сразу же прикончила?

Влад заморгал, чтоб не зареветь, вскочил и, оттолкнув Миху с прохода, помчался в комнату. Неужели он до сих пор считает его чужим… Как же так…

— Не смей в таком тоне говорить о Владе, — угрожающе тихо заговорила Ладка. — У меня нет человека роднее, чем он. Я действительно отдаю ему всё: любовь, время, силы. Мне сейчас очень тяжело справляться с ним в одиночку. А тебя никогда нет рядом. Может быть, я не права. И скорее всего, я дура. Но… Я не готова быть постоянно одной с новорождённым на руках. Я уже проходила это, и всё вынесла, но… Но Владу было уже шесть. А тут совсем крошка…

— Ладка… — Миха чуть-чуть успокоился и приобнял её. — Ты испугалась, да? Ну с чего ты взяла, что будешь одна? Да я бы ради тебя и ляльки в лепешку расшибся.

— Не верю. Извини, Миха, но я тебе не верю, — Лада не смогла удержать в себе крик души. — Всё было бы так же, как и сейчас. Ты бы приходил, когда вздумается, играл пару дней в доброго папочку, а потом снова пропадал. Пьянки-гулянки. Думаешь, я не знаю, куда ты исчезаешь? Нет, не оправдывайся. Я знаю, что так и было бы. Зря я надеялась, что смогу найти тебя настоящего. Ты был прав. Того Мишки уже нигде нет.

— Лада, я всё равно не понимаю. Почему ты не дала мне ни единого шанса? Всё решила за меня, — Миша сжал кулаки, почти до крови впившись ногтями в мякоть ладони.

— Миша! Сколько мы уже встречаемся? Шесть, шесть лет! А ты даже ни разу не предложил мне съехаться и жить вместе, семьёй! Тебе не кажется это странным? Тебя, конечно, всё устраивало. Пришёл, потрахался, получил долю любви, и можно дальше прожигать свою жизнь. Я долго ждала, а когда устала от всего, прямо, без всяких намёков, говорила тебе об этом. Но ты меня не слышал, отмахивался, всё откладывал на потом. И кто теперь во всём виноват? Я?

3. Тебя не изменить, меня не переплавить

Возвращаемся в февраль

Звонок, видимо, был отключён, потому что сколько Миха ни жал на кнопку, не услышал даже писка, не то что трели, поэтому тряхнул головой и решительно долбанул по металлу кулаком. После двух таких сокрушительных ударов дверь распахнулась, и Костя неосторожно снёс качающегося Мишу на пол.

— Е… Нельзя поаккуратнее открывать, б… — он не договорил, потому что Костя оглянулся вглубь квартиры и заткнул ему рот ладонью.

— Данка только что уснула, ты чё орёшь, долбанутый?

— А, да… Дана… Ты ж теперь отец, — горьким шепотом усмехнулся Миха, безуспешно пытаясь подняться с пола. — Костян… Выйди, а? Поговорить надо. Очень.

— Ладно, сиди тут. Не вздумай только шуметь, а то Алёна меня уничтожит, — Костя усадил Мишу на ступеньку и скрылся в квартире. Миха навалился на стену, достал из глубокого кармана пузатую бутылку, отхлебнул из горла и сморщился. Алкоголь нисколько не помогал, и боль продолжала жечь его изнутри.

— Ну чё случилось? — Костя взял Миху за руку и потащил за собой вниз. — Я вызвал такси. Поехали к тебе.

— Мне насрать… Вези хоть куда… — откликнулся Миха, цепляясь за Костю, перила и стенки. — Лишь бы не замёрзнуть. Хотя можно и замёрзнуть. Может, так будет лучше.

— Мих, стоп, — он втолкнул его в машину и сел рядом. — Реально, что стряслось?

— Лада, — Миша повернулся к Косте и сокрушенно мотнул головой. — Лада аборт сделала.

— А… Это ты ей?..

— Нет! Она… сама всё решила! Я мог бы вообще не узнать, если б не Владька. Кость... Она убила моего ребёнка… Моего… Мою девочку… — он закрыл глаза и лоб ладонью и отвернулся к окну.

— Блин, Миш… Спокойно. Какая девочка? Там просто ещё головастик был. Маленький ведь срок?

— Да знаю я. Но я х… Хотел… — Миха путался в словах, растягивая их. — Я на самом деле оч-чень обрадовался… Ну почему всё опять через жопу…

— А как сама Лада тебе это всё объяснила? Вы говорили?

— Да. Я даже… Не пил, знал, что она только этого и ждёт. Я пришёл нормальным. А она сказала, что не верит больше мне… Что не хочет воспитывать ребёнка одна… И снова выгнала меня. Я всё просрал… — тепло машины совсем разморило Миху, он скатился в неясное бормотание и отключился.

Костя еле как допёр его до квартиры, по телефону шёпотом поругавшись с Алёной по поводу того, где его черти носят, уложил на бок на диван и задумался. Оставлять Миху одного не хотелось, слишком уж он был пьян. Мало ли, захлебнется чем во сне, алкаш… Но дома ждали жена и трёхмесячная дочка. Костя подумал, повздыхал и остался. Роль друга ему давалась лучше, чем новая, незнакомая роль отца.

Костя опёрся на подоконник и попытался поставить себя на место Лады. Он был с её позицией отчасти согласен, но, будучи сторонним наблюдателем, с трудом представлял, что у неё вообще творилось внутри, раз она решилась на такой шаг. Во время разговоров по душам Костя много раз просил Миху серьёзно подумать о создании настоящей семьи. Он доказывал, что именно этого хочет Лада, но Мишка всё тормозил. Боялся расстаться со своей свободой. Строил из себя охренительного панка. Вот и доигрался. Эх, жалко его, дурака, и Ладку жалко…

Костя устроился в кресле рядом с Мишкой и задремал, но ненадолго. Ночка выдалась весёлой, с учётом того, сколько бухла плескалось в Михином желудке, и Костя не пожалел, что остался.

— Я зайду вечерком, — грубо толкнул он его утром, заглянул в полустеклянные осоловелые глаза и махнул рукой. Вечером Михи дома не оказалось. Костя смачно выругался и шестым чувством догадался, что Мишка ушёл в жёсткий запой с приятелями из подворотен. Он исчез с концами на неделю, благо что в это время не было концертов, а потом сам пришёл к Косте и, скручивая гордость и опуская в пол глаза, с трудом попросил помощи. Костя хлопнул его по спине, созвонился с Мишкиными родителями, собрал деньги, нашёл клинику, отвёз на приём и смог наконец расслабиться.

Миха подшился, отблагодарил Костю и пообещал ему, что железно завязал.

— Я хочу вернуть Ладу. Я скучаю… Кот, мне так плохо. Как думаешь, получится начать всё сначала?

— Я не знаю, Мишка… — честно ответил Костя. — Если говорить начистоту, я… Я тебе тоже уже не верю.

— А вот увидишь. Всё серьёзно на этот раз. Я пока подожду, не буду соваться, пусть всё поутихнет, — решил Миша и занялся поиском нового бас-гитариста.

Весна пролетела за репетициями, концертами и записью нового альбома. Как-то Костя пришёл в студию первым и увидел, что Миша сидит с гитарой прямо на подоконнике в коридоре. Такой картины он не видел со времен их юности, подошёл и вопросительно посмотрел.

— Я ей позвонил, — ровным тоном объяснил Миха.

— Послала?

— Конечно.

— А ты?

— А я… Я песню написал. Послушаешь?

Костя кивнул и ободряюще стукнул кулаком по Мишкиному плечу.

— Ты молодец, Мих. Держись. Хочешь, я тоже не буду пить? Вообще всем запретим. На сцену чтоб перестали бухими соваться.

— Да ладно, зачем. Я не хочу никого обламывать. Главное, чётко чтоб играли. В каком состоянии — насрать. Если все будут на трезвяке, мы превратился из панк-группы в церковный хор. Я себя-то трезвого еле выношу.

— Миха, — Костя погрозил ему пальцем, — а вот это ты брось. Прими себя таким, какой ты есть. А если у тебя проблемы, то знаешь, сейчас вот модно… Психотерапевты всякие.

— Ты сдурел? Я не псих.

— А я тебе и не про психиатра говорю, а про другое. Есть даже психологическая арт-терапия, там картинки рисовать надо. Блин, Мих, я поищу тебе что-нибудь подходящее. Тебе поможет это, правда, не отпирайся.

— Наркологи мне тоже такое втюхивали… Херня это, Костян.

В итоге Миха за руку с Костей сходил на пару сеансов, долго ржал, рассказывая, что там происходит, но курс всё-таки прошёл. Костя тайком позвонил Ладе и хотел поделиться какими-никакими успехами, но она все попытки заговорить о Михе сразу же пресекла, поболтала немного на общие темы и положила трубку.