Желание на двоих

Глава 1. Перекресток

Двадцать девятое декабря началось с того, что я проспала.

Будильник, который я ставила на шесть тридцать, решил, что сегодня — отличный день для забастовки. Или я его выключила во сне. Или он просто меня ненавидит. В любом случае, когда я открыла глаза и увидела на экране телефона «7:47», внутри все оборвалось.

Первая смена в новой кофейне, в аэропорту, и я проспала.

Следующие пятнадцать минут моей жизни напоминали ускоренную перемотку: душ за тридцать секунд, ледяной, потому что горячая вода существует для людей, которые встают вовремя. Джинсы, свитер, вроде бы чистый, хотя кто его знает. Куртка, шапка, шарф, плевать на завтрак, бегом.

Метро встретило меня толпой таких же опаздывающих и запахом мандаринов от бабки с клетчатой сумкой. Бабка смотрела на меня с осуждением, будто знала, что я проспала. Бабки всегда все знают, это их суперспособность.

В отражении темного окна я заметила, что свитер надет наизнанку: швы торчали, бирка топорщилась на груди. Отлично. Вывернула его прямо в вагоне, стараясь не тыкать локтями соседей. Бабка с мандаринами покачала головой с выражением «молодежь совсем обнаглела».

Выскочила на своей станции и понеслась к переходу. До кофейни «Взлет» пятнадцать минут пешком, а у меня было десять, так что бегом.

На светофоре горел красный. Я затормозила, подпрыгивая на месте от нетерпения. Рядом остановилась старушка, маленькая, сухонькая, с деревянной палочкой и в смешной вязаной шапке с помпоном. Помпон был такой же красный, как глаз светофора.

— Деточка, — сказала старушка, — ты не поможешь?

Я глянула на часы. 8:02. Смена в 8:15. Кофейня в аэропорту. Аэропорт огромный, и еще найти эту кофейню внутри...

— Конечно, — сказала я, потому что мама, увы, воспитала меня правильно, даже если это воспитание периодически конфликтует с графиком работы.

Подхватила бабулю под локоток. Она была легкая, как воробей, и пахла почему-то ландышами. Зимой, в декабре. Чудеса.

Светофор мигнул зеленым. Мы двинулись через дорогу, бабуля переставляла ножки маленькими шажками, а палочка постукивала по асфальту в каком-то своем ритме.

И тут в нас врезались.

Точнее, в нас влетел высокий мужик в распахнутом пальто, со стаканом кофе в руке и выражением лица «я опаздываю и все вокруг виноваты». Кофе плеснул на мою куртку, бабуля охнула и покачнулась. Я ее удержала, но с трудом.

— Эй! — рявкнула я. — Ты ослеп?

Мужик затормозил и обернулся. Высокий, темные волосы, серые глаза, челюсть, которой можно резать стекло, и выражение лица, от которого хотелось отступить на шаг.

— Я опаздываю, — процедил он, будто это все объясняло.

— И что, это дает тебе право сбивать старушек?

— Я никого не сбивал. Вы стоите посреди дороги.

— Мы идем! По переходу! На зеленый!

Бабуля кашлянула. Мы оба посмотрели на нее. Светофор над нами мигал красным, желтым, снова красным. Мы застряли на середине перехода, а этот красавец в пальто вел дебаты о правилах дорожного движения.

— Господи, — мужик сунул стакан мне в руки, подхватил бабулю и понес через дорогу.

Я открыла рот, закрыла, снова открыла. В руках у меня был чужой полупустой стакан с остатками латте.

Потом побежала следом, потому что машины уже сигналили, а я все еще стояла посреди дороги как столб.

На тротуаре мужик аккуратно поставил бабулю на ноги.

— Все? — спросил он. — Все живы? Я пошел.

Я сунула ему обратно его стакан. Он посмотрел на него с отвращением и выбросил в ближайшую урну.

— Спасибо, сынок, — бабуля улыбнулась ему так, будто он не тащил ее как тюк с бельем, а катал на карете с лошадьми. — И тебе спасибо, деточка.

Мужик уже развернулся, чтобы уйти, но бабуля вдруг схватила его за рукав пальто хваткой, неожиданной для такого хрупкого создания.

— Вы добрые дети, — сказала она. — Оба. Торопитесь, но все равно помогли старухе. За это вам подарок.

Мужик уставился на нее как на сумасшедшую. Я, наверное, тоже.

— Три желания, — торжественно объявила бабуля. — На двоих. Тратьте с умом.

Я улыбнулась. Милая городская сумасшедшая, в каждом районе такая есть.

— Спасибо, бабуль. С наступающим вас.

Мужик фыркнул с таким выражением лица, что сразу стало понятно: три желания он будет тратить примерно никогда, потому что не верит в эту чушь.

Бабуля вдруг посмотрела на него цепко и оценивающе, как будто видела что-то, чего мы оба не замечали.

— Не смейся, сынок, — сказала она. — А то потеряешь то, что важно.

Он отмахнулся и зашагал прочь. Я проводила его взглядом: красивый, самодовольный, и пальто, наверное, стоит как моя стипендия за полгода.

Бросила взгляд на телефон. 8:09. Вот же...

Бабуля уже куда-то делась, я даже не заметила, когда она ушла. Ну и ладно. Потом подумаю о странных старушках и их волшебных желаниях, а сейчас бегом в аэропорт.

Кофейня «Взлет» нашлась на втором этаже, между бутиком с сумками и пунктом обмена валют. Маленькая, уютная, пахнущая кофе и корицей. Над стойкой висела гирлянда, в углу стояла елка, украшенная кофейными зернами и миниатюрными чашечками.

— Вика? — спросила девушка за стойкой, веснушчатая, рыжая, с улыбкой до ушей. — Ты на стажировку?

— Да, простите, что опоздала, — выпалила я, стягивая шарф. — Будильник...

— Забей, все опаздывают в первый день. Меня Лена зовут. Фартук в подсобке, шкафчик номер три. Сейчас Матвей выйдет, он сегодня старший на смене.

Матвей. Ладно. Надеюсь, Матвей — добрый человек, который понимает, что будильники иногда ломаются, а наглецы на переходе иногда врезаются в людей.

Я нырнула в подсобку, стянула свитер и осталась в футболке. Нашла фартук и напялила его. Посмотрела в зеркало на двери: волосы растрепаны, в глазах легкое безумие. Отлично. Первое впечатление — это важно.

Вышла в зал и увидела его.

Тот самый наглец с перекрестка стоял за стойкой в таком же фартуке, как у меня, и смотрел на меня так, будто я была тараканом, заползшим в его идеальную кофемашину.