Желания сбываются, или чудо для сиротки

1

– Через два месяца эта проклятая девчонка станет совершеннолетней. Мы избавимся от нее, и тогда…

– И тогда, наконец, сможем «пристроить» остальных в нужные руки…

Я подслушиваю разговор директрисы нашего приюта Жадной Щепки Аргал и ее помощника Мерзкого Толстяка Мзи, – и мои кулаки сжимаются от гнева.

– О чем они говорят? – тихо спрашивает меня Саатса.

– О том, что вытурят меня через два месяца и продадут вас всех жирным богачам! – выплёвываю я, схлопывая «ухо».

Саатса бледнеет. Стискивает подол своего праздничного платья. Устремляет на меня напуганный взгляд. Она младше меня всего на полгода, но я никогда не воспринимала ее как ровесницу: только как младшую беззащитную сестру, которую надо оберегать и защищать.

– Что будем делать? – спрашивает она меня беспомощно.

– Не волнуйся, – говорю я твёрдо, – я не позволю этим двоим ничего с вами сотворить.

– Но что ты можешь? – робко говорит она. – В тот раз, когда ты пыталась предать их дела огласке…

Я мрачнею, вспомнив события некоторой давности. Тогда я, сбежав из приюта, добралась до комиссии по вопросам сирот, – но и подумать не могла, что в ней будет один из «этих». После этого Щепка Аргал заперла меня в комнате наказаний на все летние каникулы, а перед самым моим возвращением в Альву сказала, что если я раскрою свой рот, то пострадают другие девочки. В ответ я пригрозила, что если хоть один из детей приюта «пропадет» или вдруг окажется в неблагонадежные руках, то я не посмотрю ни на что. Выйду на главную площадь и начну орать о том, что на самом деле происходит за дверями детского приюта. Тогда Щепка сверкнула глазами, но поверила. Так восстановилась затишье. Детей больше не отдавали, но и я молчала, думая, что победила. А они, оказывается, просто выжидали, когда смогут от меня избавиться, чтобы продолжать свои чёрные дела!

– В этот раз, – говорю я, – в этот раз я поступлю умнее. Прежде, чем пойти к кому-то и рассказать ему о том, что тут творится, я сначала убежусь, что этот человек не из «этих», и только потом открою рот.

– Но как же ты это узнаешь? Ведь они же не кричат об этом на каждом углу.

Резонный вопрос. И ответа на него у меня нет. К счастью, именно в этот момент в комнату вбегают малышки, избавляя меня от необходимости придумывать что-то на ходу.

– Ксарра, Саатса! – восклицает Мирри. – Смотрите, какое у меня красивое платье!

И малышка кружится в своем новом блестящем голубом наряде.

– Ох, – улыбается Саатса. Улыбка получается слабой, но она старается. – Ты сейчас прямо как принцесса! И твое платье, Зува, тоже очень красивое.

Зува застенчиво улыбается. В отличие от Мирри, она очень стеснительна, и всегда прячется за спиной своей более бойкой подруги.

– Саатса, – говорит Мирри, – твое платье тоже прелестное. Оно такое нежное, прямо как ты.

Саатса улыбается, в этот раз уже более искренне.

– Спасибо, – отвечает она мягко.

Мирри поворачивает свою хорошенькую белокурую головку ко мне:

– Ксарра, а ты всегда красивая. Я слышала, как Толстяк Мзи кому-то об этом говорил. И почему-то добавил, что жаль, что у тебя много магии, и ты сумела поступить в Альву, – добавляет она задумчиво, – и вот этого я не поняла. Ведь они сами говорили на собрании, что ты – гордость нашего приюта и единственная их подопечная, кто успешно сдал все экзамены. И что еще ты отличница. Тогда почему же Толстяк Мзи из-за этого сокрушался?

Во мне снова просыпается гнев. Но я не хочу пугать малышек, поэтому усмиряю его и выдавливаю из себя улыбку:

– Наверное, потому что теперь я учусь круглосуточно, и у меня мало времени, чтобы помогать им по приюту.

Вторая часть предложения – откровенная ложь. Как бы сильно я не была занята учёбой, но от стандартных обязанностей по приюту меня никто не освобождал. Однако малышки, естественно, принимают всё за чистую монету.

– Нам пора, – вдруг говорит Саатса, чутко прислушивающаяся к тому, что происходит в это время в коридоре, – гости уже собираются. Надо их встречать.

Малышки радостно подпрыгивают и убегают, схватившись за руки. Для них предстоящее мероприятие – настоящий праздник: с новогодней ёлкой, с празднично наряженными гостями, с искрами и всполохами магии, с подарками и смехом. И только мы с Саатсой знаем, что это за праздник и кто эти гости.

Это смотрины. Богачи приходят сюда, чтобы посмотреть детей и выбрать, кого они хотят забрать. Они отдадут Щепке Аргал огромные деньги, заберут ребёнка – а потом о нём ничего не будет известно. Дети просто исчезнут – так, будто их никогда и не было. По бумагам они будут числиться усыновленными. А фактически… фактически нам до сих пор неизвестно, что с ними делают и куда они пропадают. Все те, кто выходил отсюда со счастливо горящими глазами и с надеждой на новое будущее, просто… исчезали.

Я пережидаю этот фарс, стиснув зубы и гордо вскинув голову. Дети помладше радуются от всего сердца. Они с благодарностью принимают подарки, искренне улыбаются, восхищаются богатыми нарядами арш, рассказывают стишки, демонстрируют простенькие магические трюки. Но я… я чувствую, как по моей фигуре и по моему лицу скользят алчные, оценивающие взгляды. И, разворачиваясь к этим взглядам, как тигрица, я всем своим видом даю понять, что о них думаю.

Не знаю, как я выдерживаю эти несколько часов. Лишь только тогда, когда я укладываю сонных малышек спать, я понимаю, как была напряжена всё это время.

– Подожди! – вдруг спохватывается уже почти заснувшая Мирри. – Я ведь не загадала желание!

– Ох, – я растерянно замираю. Мирри зажмуривается и через несколько секунд торжественно объявляет, – вы тоже загадайте!

Мы с Саатсой обмениваемся взглядами. Саатса улыбается, но покорно закрывает глаза. Зува тоже. Мирри выжидательно смотрит на меня. Я не верю в Новый год. Не верю в чудеса. Не верю в новогодние желания. Но малышка смотрит на меня так требовательно, что я сдаюсь.

Закрываю глаза и тихонько говорю про себя:

2

– Я прочёл ваши исследования и, должен отметить, вы меня порадовали. Но больше всего мне бы хотелось отметить работу арши Белар «Магические расы как трудовые ресурсы». Весьма нетипичный подход, но работа, безусловно, блестящая. Как и всегда. Арша Белар, моё почтение.

Я молча принимаю похвалу аршанара. Не потому, что скупа на эмоции или ожидаю реакции одногруппников, а потому, что за шесть лет так и не привыкла к тому, что меня называют «аршей».

– Спорим, – говорит одна из моих одногруппниц, даже не понижая голоса, – она устроится в какую-нибудь мегакорпорацию или даже во дворец и будет рулить какой-нибудь суперважной отраслью?

– Мы все здесь учимся как раз для этого, – замечает другой одногруппник, – чтобы обеспечить себе и экономике нашей страны блестящее будущее. Но да, Ксарра определенно будет работать где-нибудь во дворце. Как раз ее уровень.

А вот – еще одна причина, по которой я так и не сошлась с одногруппниками. Они дружелюбны. И общительны. И милы. И так сильно отличаются от меня, что я просто ненароком боюсь их обидеть необдуманно сказанным словом или действием. Поэтому держусь от них подальше.

– Если ты устроишься во дворец, – вдруг оживает одногруппница, – ты ведь подтянешь нас к себе?

– С чего бы это, – хмыкает ее сосед, – ей это делать?

– Ей, может, и не с чего. Но мне – ещё как чего! Ведь это же дворец! Там король и принц!

– Да-да-да, прекрасный принц, про которого ты уже…

Причина номер два: мы разные. Даже не так. Мы из противоположных миров. Самая большая забота любой моей одногруппницы: какого цвета платье надеть на праздник или как бы повидать принца. Самая большая забота у меня: чтобы у меня не забрали мою семью и не отдали меня саму.

– Забавно, – вдруг говорит аршанар, до того с улыбкой слушавший своих учеников, – что вы именно сейчас об этом заговорили. Потому что как раз сегодня утром стало известно, что аршу Белар распределили на практику… во дворец.

Мои глаза потрясенно распахиваются. Слышу радостные охи и ахи одногруппников, но не могу даже обернуться. Я – во дворец? Я не ослышалась? Это действительно так?

– Да-да, – подтверждает аршанар, – дело в том, что на недавнем заседании попечительского совета я упомянул вашу работу, арша Белар. Ею заинтересовался секретарь руководителя департамента по экономическим вопросам. По ее просьбе я переслал ей другие ваши работы, в том числе сегодняшнюю. Именно она, как мне кажется, решила все окончательно. Буквально этим утром я получил письмо от секретаря с предложением провести вашу практику во дворце в их отделе. Мои поздравления, арша Белар, это очень хороший старт в жизни.

Слова аршанара еще звучат в моих ушах, но на дальнем фоне. Все мои мысли заняты только одним: только что услышанной новостью. Учитель прав. Такой шанс предоставляется не всем. Насколько я знаю, только самые выдающиеся студенты Альмы получают возможность проходить практику в самом дворце, а если они себя там хорошо зарекомендуют, то они получают предложение о работе. Фактически, это невероятная, просто фантастическая удача для кого-то вроде меня – сироты, выросшей в приюте. Но больше моего блестящего воображаемого будущего меня волнует другое.

Это шанс. Не только для меня, но и для всех моих девочек. Если я попаду во дворец и добьюсь аудиенции у короля, это всё решит! Он точно не из «этих»! Я раскрою ему, чем промышляют за благонадёжным фасадом Щепка Аргал и Толстяк Мзи и защищу Саатсу и малышек!

В моей груди вспыхивает и крепнет решимость. Вот оно! Вот то решение, которое нам нужно! Подумать только, и ему я обязана своим упорным трудом и бесконечной учёбой. А ещё, конечно же…

– Спасибо, – говорю я аршанару тихо и признательно.

Он улыбается:

– Это всё – целиком и полностью твоя заслуга. Ты упорно училась и выстроила свой собственный путь, а мне просто повезло оказаться рядом, чтобы похвастаться такой талантливой ученицей, как ты.

А вот теперь я смущаюсь. Нас не хвалят в приюте. Никогда. И то, что некоторые преподаватели не скупятся на похвалы в мой адрес, все еще ставит меня в тупик. Наверное, я так к этому никогда и не привыкну.

– Зайдёшь ко мне после занятий, – говорит аршанар, – я введу тебя в курс дела.

Я киваю. Дальше занятие проходит как обычно, но я впервые витаю в облаках. Перед моим мысленным взором уже стоит картинка, как я рассказываю королю обо всех грехах директрисы и ее зама, и он немедленно отдает приказ своим стражникам заключить эту парочку под арест. А потом… Потом нам назначат нового директора, но к тому моменту я уже стану совершеннолетней. Я вновь попрошу аудиенции у короля и вымолю у него возможность забрать к себе Саатсу и остальных, а взамен пообещаю безупречную службу короне и стране.

Ловлю себя на том, что глупо улыбаюсь, воображая, как будут рады мои девочки. Сегодня, надо сегодня же рассказать Саатсе, что у меня есть план! Как она обрадуется!

А Щепка Аргал и Толстяк Мзи еще ответят за свои преступления!

Уж я-то за этим прослежу!

3

Однако, проходить практику во дворце, как показали дальнейшие события, вовсе не означало получить беспрепятственный доступ к королю.

– Вот здесь, – говорит секретарь, арша Укала, – ты и будешь проходить практику.

Я осматриваюсь. Это архив. Огромный, с каталожными шкафами и многочисленными стеллажами, заставленными всевозможными книгами, папками и документами. Меня удивляют размеры помещения. Руки так и чешутся узнать, наложены ли сюда пространственные чары, но нельзя: я не вхожу в список лиц, которым разрешено творить магию на территории дворца. Пока не вхожу.

– В чём будут состоять мои обязанности? – спрашиваю я.

В глазах арши Укалы мелькает одобрение. Ей нравится, что я не трачу время впустую и сразу перехожу к делу.

– Мы сейчас восстанавливаем торговые отношения с Дусар-Канкарой – а для успешного сотрудничества с ними нам необходимо поднять всё, что связывает нас с этой страной. Собери и распредели всю доступную информацию. Позже мы передадим её нашему торговому отделу. И, кстати…

Арша Укала, уже стоящая в дверях, оборачивается:

– Будь осторожна. Некоторые книги… не любят, когда к ним прикасаются.

Невольно я вспоминаю аршу Книху с её особенно излюбленными фолиантами – чего стоит один Магадамус, который появился у неё после этого Нового года, – и киваю:

– Я приму это к сведению.

Секретарь кивает, и, наконец, оставляет меня одну.

Осматриваюсь более внимательно.

Чтобы попасть во дворец, как водится, пришлось пройти огромное количество регистрационных процедур. По их завершению я получила, наконец, жетон практиканта. На месте цифры, отражающий допустимый уровень пользования магией во дворце, у меня стояло «0»: повысить уровень до «единички» должна была безупречная служба как минимум в течение двух недель, и я не собиралась допустить ни единой ошибки. Это дало бы мне возможность пользоваться бытовой магией, а значит, работать более эффективно. Мне было важно работать так хорошо, насколько это вообще возможно – и все ради пятиминутной аудиенции у короля. Поэтому следующие две недели я работала как вол.

– Ты себя совсем измучаешь, – тихо говорит мне Саатса.

– Не волнуйся, – отвечаю я делано бодро, хотя недосып все же сказывается: ведь каждый день после практики мне приходится пешком возвращаться в приют через половину города, а это означает лишние четыре часа пути. – Мне осталось еще два дня. Через два дня я подам заявку на использование магии во дворце – и станет проще. Бытовые заклинания помогут мне разобраться с классификацией гораздо быстрее, и, когда я выполню свою работу, я подойду к арше Укале и попрошу ее организовать мне встречу с королем. Думаю, она сможет мне в этом помочь.

Но арша Укала не могла. Более того, когда четыре дня спустя, уже получив заветную «единичку», я ее об этом прошу, она выражает крайнее удивление:

– Боюсь, я ничем не могу вам помочь. Я – всего лишь секретарь одного из департаментов. Решение о том, кто удостоится личной аудиенции Его Величества, принимаю не я.

Мое сердце падает. Этого я не предусмотрела. Наблюдая день за днем, как все вокруг в департаменте крутится вокруг арши Укалы, я решила, что она всемогуща. И теперь реальность обрушивается на меня, как Табиленг Метси – на прибрежную полосу во время сезона дождей.

– Мне нужно… немного передохнуть, – выдавливаю я, – могу я…

– Конечно. Обеденное время как раз наступило.

Я киваю и тихонько покидаю приёмную.

Мой путь лежит в оранжерею. Вообще во дворце их четыре: три обширные и одна совсем маленькая. Вот в последнюю-то я и хожу отдыхать, когда у меня выдается редкая свободная минутка: зрелище освежающей и сочной зелени умиротворяет, особенно, когда поднимаешь голову и видишь, как кружит за стеклянным куполом снег.

Бездумно усаживаюсь спиной к фонтану. Здесь можно не переживать о том, что кого-либо встречу, поэтому можно немного расслабиться и не думать о том, чтобы держать уверенное и холодное выражение лица. Распускаю тугой пучок, позволяю своим длинным волосам соскользнуть на плечи и на спину. Рассеянно зарываюсь пальцами в локоны, массажируя кожу, но замираю на полпути, отвлекшись и глядя в одну точку.

Я просчиталась. Две с лишним недели я работала не покладая рук, надеясь впечатлить аршу Укалу своим новым подходом к классификации и выбить у нее треклятую аудиенцию. И вот теперь выясняется, что я опростоволосилась. Что решение принимает не она. Я досадливо морщусь. Могла и раньше догадаться! Вместо того, чтобы с головой погрузиться в дела с Дусар-Канкарой, мне следовало заняться дворцовой иерархией и выяснить, кто есть кто и за что отвечает. Мне говорили, что я умная и далеко пойду. А оказалось, что глупышка, которая не умеет просчитывать наперед. И что мне теперь делать? Что я скажу Саатсе? До конца практики осталось всего чуть больше пяти недель. Столько же времени осталось до моего совершеннолетия. Готова биться об заклад, что в день, когда мне исполнится двадцать, Щепка Аргал и Толстяк Мзи вышвырнут меня из приюта и навсегда закроют передо мной двери. И тогда мои девочки останутся там совсем одни. Мне ни в коем случае нельзя этого допустить, значит, у меня есть только пять недель, чтобы найди выход!

Издаю стон отчаяния, прячу лицо в ладонях. И в этот момент:

– Надо же, какая удача – встретить фею в стенах дворца!