Желанная предводителей орков

Глава 1. Пришлый маг

— Так что ж, почтенный маг, прям таки замуж мою племянницу возьмёте? — в голосе моей родной тёти Урлины явственно проступают слишком знакомые вкрадчивые нотки.

Она всегда так звучит, когда предвкушает наживу.

Я испуганно замираю за ящиками под потолком ткацкого склада, стараясь слиться с тенью.

Сюда, наверх, я забралась, чтобы взять коробку с бусинами — дошить партию платьев на продажу в сети ткацких лавок тёти. И затаилась, услышав разговор у входа.

Хоть бы ни тётя, ни этот пришлый маг меня не заметили!

По спине озноб… пальцы на руках и ногах немеют.

Это она меня замуж за пришлого старика-мага решила?.. Да ещё и продать?!.

Не может быть, чтобы она так со мной…

Только вот правда безжалостна. Я ведь успела узнать тётю с тех пор, как она взяла меня к себе после смерти своей сестры, моей обожаемой мамы...

Именно так тётя звучит, делая первый шаг к отчаянной торговле.

— Да, замуж, — резковато-стариковский голос, — если сегодня свадебку сделаем, — увесисто звякнули монеты, — вот этот кошель отдам сразу после обряда. Здесь золото.

— Ох какой красивый кошееель! — тянет тётка. — И пузатенький какой! Нееет, моя племянница Илина — красавица, умница, мастерица каких поискать. Созрела девка, замуж давно пора. Невинная к тому же, скромница, даже стеречь не надо было. Спокойная и покладистая. Доброй женой будет. Если ещё такой пузатенький кошель, вы, почтенный маг, положите, то сделаем свадьбу. Через неделю самое раннее, подготовимся…

— Один сейчас даю, — в голосе мага высокомерная насмешка. — Два после свадьбы. Сегодня.

Длинная пауза. Я затаилась, обратившись в слух.

В горле ком непролившихся слёз, в груди растекается горькая обида. Тётя, как ты можешь?! Я ведь так надеялась, что единственная родня осталась.

Мы не общались с тётей, пока была жива мама, она она одна меня растила. И у мамы получалось! И себя прокормить достойно, и меня нужному ремеслу обучить. Даже магию мою помогла освоить.

Я пыталась наладить с тётей общение, списывала её холодность на усталость из-за вечную занятость в её сети лавок и с постоялым двором.

А она вон как. Продаёт меня…

Глупая я, глупая… Ведь, получается, она так с самого начала хотела? А я её слова списывала на заботу обо мне. Когда она говорила, что такая ладная красивая девица, как я, должна беречь невинность. Чтобы выгодно замуж…

Тётя и маг молчат. Как хорошо, что на мне полог скрытности, которому мама научила.

Как удачно, что я набросила полог на себя, чтобы прошмыгнуть мимо тётиного управляющего — он давно на меня плотоядно косится.

Полог вот-вот упадёт. Только вот обновлять я его боюсь. Ведь только из-за уже наброшенного полога меня маг не замечает.

Я уже видела его, пришлого мага, у конюшни постоялого двора. Я шла там в маленький домик рядом с постоялым двором, где тётя отвела мне комнату, а остальное приспособила под ткацкую. Там я жила и работала усердно, шила много, сколько могла и даже больше.

Вот и сегодня, торопилась, как обычно, взяв со склада иголки взамен сломанных о прочный кожевенный материал.

Шла быстро-быстро, но потом пошла ещё быстрее из-за изучающего взгляда пришлого мага.

В глаза сразу бросились его старое холёное лицо, высокая сухощавая фигура под дорогой походной одеждой, необычно прямая осанка и движения, как у молодого. И цепкий колючий взгляд, ощупавший меня.

Как мне тогда страшно стало… Сразу поняла: он очень сильный маг. Поэтому знаю: он точно почувствует, если начну малейшее движение магии.

Тогда он заговорил с конюхом, резко, властно, отрывисто. Я очень хорошо запомнила его голос, когда убегала со двора. Вот и сейчас сразу узнала его. Он. Точно он.

— Десять с золотом сейчас, — наконец, нарушает тишину тётя жёстким непреклонным тоном. — И кошель драгоцветов после обряда. Моя Илина ещё дороже стоит, но для вас, так и быть…

— Дорого, — злобно цедит маг. — Пять с золотом. После обряда.

Тётка переходит на шипящий шёпот. Напрягаю слух, чтобы услышать…

— Ты, маг, зря торгуешься. Думаешь, я не знаю, для чего она тебе? Магию её почуял, старый хрыч. Брачной ночью заберёшь её невинность, и себе сто лет жизни накинешь, а то и двести. А красавицу мою через два дня в гроб.

Я вцепляюсь в деревянную балку, не обращая внимания, как в пальцы впиваются занозы от грубо обработанного дерева. Слушаю, холодея и кусая губы. А тётя продолжает шипеть безжалостные слова.

— Двадцать кошелей, маг. Золотом. Сейчас. И два кошеля драгоцветов после обряда. Никто не узнает. Мне золото. Драгоцветы жрецу. Чтобы сделал обряд сегодня, и в тайне. Брачную ночь у него и проведёшь, чтобы в городе магию твою не почуяли. Сам дальше поедешь, а я девчонку в лес пошлю.

Она говорит ещё тише, но я слышу, всё слышу…

— Приманку для волков в подол зашью, — шепчет она. — Она не поймёт. Даже магией. Тут стая волков прикормилась рядом. Двух лесников на прошлой неделе загрызли. Никто не узнает.

Какая же тётка дрянь, ох дрянь…

А я-то, глупая, отмахивалась от того, что она такая злобная и жадная. Надеялась, что меня, как дочь сестры своей погибшей, всё же из отголосков родственной любви держит. Хоть и нагружает работой. А она…

Слёзы всё же проливаются по моим щекам, что она вот так…

— Соглашайся, — уже спокойно и уверенно говорит тётка Урлина. — Другую такую не скоро найдёшь, да ещё и так, как я предлагаю. Я и жрец дадим тебе клятвы молчания, какие хочешь. Будешь совсем уверен. Соглашайся. Хорошая сделка.

— Хорошая сделка, — тянет маг и отвечает решительно: — По рукам. Держи сейчас этот кошель, и два ещё, — звон монет, — остальные через час с посыльным отправлю.

— По рукам, — довольно говорит тётка. — Сейчас я к Илине, она шьёт для меня в ткацкой. Поговорю. Она согласится. Со жрецом тоже всё сама улажу. Приходи к нему через пять часов.

Я стою, ни жива, ни мертва… Слёзы по щекам льются, а в груди поднимается злобная решимость.

Визуалы Илины

Илина

Глава 2. Орки

Несмотря на всё моё плачевное состояние, которое только решимость спасти свою жизнь удерживала на плаву, я тоже удивилась словам тётки.

Орки?

Убедившись, что меня не видно снизу, я осторожно сдвинулась — так, чтобы доска под ногами не скрипнула. Выглянула осторожно из мутного окошка под крышей склада.

Видно было плохо, но я рассмотрела. Их.

Пятеро. Огромные, мускулистые, в кожаной броне, открывающей громадные гармонично-бугристые руки. Тёмно-зелёная кожа цвета листвы после дождя.

Идут неспешно группой через двор. В глаза сразу бросаются непривычно плавные отточенные движения — такие я видела на главной ярмарке в столице, когда мама меня туда брала. Запомнились очень — у королевской гвардии.

Я тогда пялилась на могучих высоченных воинов. Как меня тогда поразила быстрота выхваченного меча, когда гвардеец заподозрил прохожего в дурном.

И эти воины тоже очень похожи. Они остановились посреди двора, неспешно разглядывая обстановку. И переговаривались друг с другом отрывистыми резкими жестами рук и длинных крупных пальцев.

В том, как они стояли, я всем существом чувствовала опасность. Зря, я конечно, пялюсь на них. Почувствуют же мой взгляд несмотря на полог невидимости. Почему-то знала, что они — могут.

Пугали они меня. Одним своим видом пугали. И, необъяснимым образом притягивали… Смотрела, и не могла заставить себя отстраниться от окошка, выше моих сил было оторвать глаз.

Не знаю, почему, я обо всём забыла, разглядывая их. Сначала показалось, что они совсем одинаковые. Но чем больше смотрела, тем сильнее замечала различия.

Двое просто огромных и широких, настоящие мускулистые горы — у одного на спине громадный топор, а у другого не менее громадный двуручный меч.

Я даже нашла светлое пятно в мутном стекле, двигая головой, смогла даже лица рассмотреть. Ого… А на картинках орки страшные… Их рисовали с маленькими сморщенными носами и огромными клыками.

У этих же орков никаких клыков, и носы длинные, прямые, только у двух великанов, как у борцов, кривоваты. Но это им даже неуловимо добавляло привлекательности.

Кстати, эти двое громадных — совершенно одинаковые. Близнецы, похоже. Только у одного чёрные длинные волосы распущены, рассыпавшись по широченным плечам. А у другого в хвост надо лбом собраны. И чёрные бороды недлинные, прикрывая подбородки, добавляли суровой мужественности.

Трое остальных ниже и уже этих двух здоровяков.

Мой взгляд оказался прикованным к третьему орку, стоящему в центре группы. С дубиной на поясе — с круглым шипастым навершием. Гордая осанка и посадка головы сразу выдавали в нём лидера. Спокойная поза. Скупые жесты. На него больше всего посматривали остальные, будто ждали его решения.

Четвёртый — с колчаном стрел и луком с искусной резьбой. Оу… Глянув на него я аж засмотрелась… Как эльф с картинки… Только с матово-изумрудной кожей. Красивый… Даже уши, как у эльфа на картинках. Хотя уши у них у всех пришлых орков — длиннее, чем у людей и заострённые на концах.

Пятый... По сравнению с двумя громадными близнецами и остальными своими спутниками, он казался самым худым из всех. Но таким же высоким, как и близнецы. Тоже рельефный и жилистый. За спиной небольшой топор на длинной рукояти.

Почему-то он, пятый, меня пугал больше всех. Он непрерывно осматривал двор и постройки мрачным цепким взглядом исподлобья. А потом вскинул взгляд на моё окно…

Я отпрянула, едва удержавшись от падения. С оглушительно стучащим сердцем. Стараясь не дышать и стать совсем невидимкой.

— Что-то очень непростые орки, — проворчала тётка внизу, заставляя меня вздрогнуть и опомниться. — Подумала бы, что вожди, но разве вожди будут ходить такой сплочённой группой?

И тут же она заговорила деловито:

— Да, не важно, кто они. Сделка у нас с вами. Вот что, почтенный маг. Орки магов не любят. Вы, здесь подождите. Я орков встречу. Отвлеку. Уйдут со двора, и там уже идите за денежками. Да не обсчитайтесь.

Визуалы предводителей орков

В том порядке, как их увидела Илина.

Тунч
Первый из близнецов. Двуручный топор.

.

Рах
Второй из близнецов. Двуручный меч.

.

Шенер
Третий. Вожак. Шипастая булава.

.

Лачих
Четвёртый. Лучник

.

Сехир
Пятый. Малый топор.

Глава 3. Лес

Только бы мой полог скрытности не упал!.. Может, на мне его уже нет, а я это даже понять не могу — малейшее движение моей магии, и пришлый маг меня тут же почувствует!

Стою, прижавшись к стене, неподвижно. Боюсь даже дышать.

Тяжёлые шаги тётки удаляются. А как громко ходит маг?.. Я пойму, что он ушёл?

Минуты тянутся, одна за другой. Медленно. Кажется, время остановилось, и не двигается. Как и я.

Кажется, спустя вечность, до меня доносятся лёгкие неспешные шаги. Удаляются.

Неужели духи меня продолжают хранить?

Даже, когда стало тихо, всё равно далеко не сразу я нашла в себе силы оторваться от стены. Осторожно выглянула вниз: пусто.

Всё равно надо тихо!

Невесомо ступая, я прокрадываюсь за дальние ящики. Дёргаюсь от щелчка доски, когда я отодвигаю её — кошель старосты, подаренный мне, на месте!

Привязываю его к поясу, пряча в складках юбки. Чувствуя, как пульс стучит в висках, сосредотачиваюсь. Вытираю слёзы, текущие по щекам. Встряхиваю головой и окончательно беру себя в руки.

Сейчас я не могу себе позволить слёзы. Всё потом. Намного позже я дам волю горькой обиде и всему тому урагану, что бушует внутри. Сейчас нельзя. Мне надо жизнь свою спасать!

Заставив себя подумать, как быть дальше, я решаюсь двигаться. Легко ступая, дохожу до дальней стены склада. Спускаюсь по крутой лестнице, всё время посматривая на главный вход — пока никого.

Руки подрагивают, по всему телу нервная дрожь. Поэтому двигаюсь осторожнее, хотя хочется спешить.

Отодвигаю доски у дальней стены — их мальчишки раскачали, чтобы тайком пробираться на склад и пережидать здесь перерывы в работе. Поймала я их как-то. С тех пор у нас договор по их просьбе — я их не выдаю тётке, а они мне помогают с несложными поручениями.

Криво усмехаюсь: и так ведь всегда помогали. Ничего не изменилось. Всё равно, знание об этом потайном проходе пригодилось. Выскальзываю незамеченной. Здесь высокие кусты, так что без помех добираюсь до леса.

Иду быстро вглубь леса. Пока по тропинке. Но скоро придётся сойти в густой лес. И через овраги, нехоженными путями в сторону юга.

Четыре дня перехода, и я доберусь до большого портового города Шаргеда.

Денег мне хватит, чтобы купить себе место на корабле. Уеду подальше, возможно до пристоличного Гардаша — небольшого городка, там много ткацких мастерских, найду себе работу. Попрошусь на день бесплатной работы, а там мои руки оценят.

Обязательно оставят меня, как увидят мою работу. И строчки у меня всегда ровнёхонькие. И крой аккуратный. Даже умею к вышивкам и бусинам добавлять с несложные магические усиления — на снятие усталости, на удачу, на зоркий глаз и прочее.

Главное, добраться. Ручьи попадутся — напьюсь. Ягоды и плоды какие увижу — смогу определить, что можно есть, а что ядовитое. Дойду.

Первый день перехода оказывается самым сложным.

Через лес идти очень утомительно. При этом магию использовать я опасаюсь, хотя было бы полезно: для скрытности и от усталости себя сберечь.

Силы у пришлого мага хватит, чтобы меня почуять. Нельзя.

Когда становится совсем темно, забираюсь на большое дерево, устраиваюсь так, чтобы не упасть, и позволяю себе заснуть. Устала ведь безумно. Но в груди трепещется надежда и отчаянная радость — этой ночью я была бы уже под стариком-магом, теряя магию и жизнь. Это мелочи всё. Потерплю.

Не позволяю мыслям о тётке, продавшей меня, касаться разума. Нельзя мне сейчас. Силы только потеряю, тревожась. Отдохнуть надо, переждать ночь, и снова идти. Тревоги, слёзы, мысли — сейчас только навредят. Изведусь. Нельзя.

Просыпаюсь затёкшая и крайне замёршая. Очень холодно. Ветки жёсткие. Подбадриваю себя мыслями, что уж гроб, о котором сказала тётка, был бы намного жёсче. Но в нём мне уже было бы всё равно. Я всё ещё жива. Значит, вытерплю. Дойду.

Уже достаточно светло. Спускаюсь с дерева и продолжаю путь.

Платье уже порвано о ветки, рукав свисает, на руках царапины, волосы спутались. Но я упрямо продолжаю путь, ориентируясь по солнцу.

Наконец, мне встречается ручей. Напиваюсь ледяной воды, едва сдерживаясь, чтобы пить мелкими глотками, настолько меня терзает жажда. Даже фляжки с собой нет. Напиваюсь, умываюсь и дальше в путь.

Магию бы применить, было бы легче, но пока опасаюсь. Лучше и без неё обойтись.

Уже солнце высоко, а я всё иду, не позволяю себе отдыхать.

Видимо зря, потому что теряю осторожность.

Не заметив обрыв, падаю в него и кубарем лечу в овраг. Едва успев прикрыть лицо ладонями, качусь вниз. Больно! Ударяюсь о камни, до крови царапаюсь о коряги и докатываюсь до самого дна.

Лежу долго, чувствуя, как всё тело болит… Что я себе поломала?.. Слишком тяжело дышать. Каждый вдох отдаётся болью. Как же я так… Мало мне было несчастий…

Наконец, осторожно шевелюсь. Руки ноги целы. Только вот дышать глубоко больно… Всё-таки ушиблась сильно, когда летела в овраг. Но но это терпимо. Главное, что не сломала ничего и могу дальше идти.

Осторожно осматриваю себя. Рукав разодран, на руке глубокая царапина от веток, щека горит, тоже, похоже царапина. На ногах глубокие порезы, подол порван в лоскуты.

Отрываю подол до колен. Кое-как перевязываю самую глубокую рану на руке подолом платья. На ноге тоже. На всякий случай туго затягиваю себе под грудью — так становится легче дышать. Поверхностно, но хотя бы теперь почти не болит.

Не знаю, как я выбралась из оврага.

На чистом желании выжить, бреду дальше.

В этот раз медленнее и внимательно смотрю под ноги.

Иду долго. Замираю испуганно, потому что мне кажется, что я слышу ржание лошадей. Но оно тут же стихает. И птицы не поют.

Похоже, что я на кого-то наткнулась по пути. Прислушиваюсь. Вроде как тянет дымом.

Судя по всему я набрела на стоянку каких-то путников.

Нет, мне никакие встречи не нужны.

Постояв несколько минут, решаюсь идти немного в сторону. Если я пройду достаточно долго, то смогу обойти тревожащее меня место и вернуться на путь.

Глава 4. Стрела

Меня просто оторопь берёт от вида этого орка… Не лицо, а звериная маска: нижняя губа отвисла, показывая два нижних белых клыка, нос сморщен, брови утолщены, нависая над глазами.

Страх-то какой! Прямо как на картинках!

И целится из лука, легко натягивая тетиву. В меня же целится…

— Замри! — низкий рык орка.

Дёрнуться и подумать не успеваю. И напугаться толком тоже.

Орк спускает тетиву…

Именно в этот момент, когда орк выстрелил из своего узорчатого лука, я услышала позади себя глухое рычание.

Замерла. Не могла бы не подчиниться этому властному рыку, хотя тряслась от страха так, что зубы застучали.

Стрела шуркнула прямо рядом с моей шеей, срезая прядь волос.

За мной хрипящий скулёж и тишина…

Оборачиваюсь: успеваю увидеть падающую серую тушу. Ох… Ноги слабеют… Волк!.. Орк сбил его стрелой в прыжке!!

За мной крался, уже прыгнул на меня, и орк прямо так его, выстрелом…

Пожалуй, это становится последней каплей. У меня силы заканчиваются. Я и так-то дышала через раз, а тут вообще, похоже перестала.

Ноги слабеют, я оседаю на землю в ужасе таращась на громадную тушу волка… Неподвижный…

— Кто ты? — низкий спокойный голос.

Мужской. Приятный. С лёгкой бархатистой вибрацией. Видимо, здесь не только этот страшный орк с луком, но и ещё один мужчина, может даже человек...

Меня начинает трясти.

— Всё, я привёл лицо в порядок, — продолжает говорить мужчина. — Посмотри на меня, малышка.

Смелый, не боится орка. Я вот совсем-совсем не смелая.

Всё же я поднимаю глаза и оторопело смотрю на… орка!.. Больше тут никого нет, только он.

Тёмно-зелёный, большой и мускулистый, в кожаной походной броне. У него в руках лук со стрелой наготове, тот самый узорчатый, из которого в меня, точнее в волка за моей спиной, выстрелил орк.

Только вот лицо у него… Того самого, из пятерых, которых я видела во дворе!.. Похожий на эльфа…

Вблизи ещё красивее… Суровые, очень привлекательные черты лица. Острые скулы, прямой красивый нос и тяжеловатая челюсть.

Похоже, я тронулась умом. Может, я всё ещё в том овраге, ударилась головой и у меня видения? Как он мог здесь оказаться? И куда дел того орка? Или он… Это у него такое лицо было?

— Клыки вылезают только в бою, — доброжелательно улыбается орк. — Обычно я выгляжу, как сейчас. Скажи мне что-нибудь.

Я бы рада ответить, но в глазах темнеет, и я заваливаюсь набок.

Сквозь пелену в голове слышу его длинное ругательство. Чувствую, как меня берут на руки. Дёргаюсь от боли, всё-таки я поломалась где-то… И окончательно погружаюсь в темноту.

Прихожу в себя, чувствуя, что меня куда-то несут. Осторожно и плавно. И быстро.

У меня даже не болит нигде больше, настолько удобно меня держат большие сильные руки. Открываю глаза. Меня несёт орк. Тот самый, который как эльф.

Лицо красивое, мрачное. Смотрит вперёд. Идёт плавно-плавно. И очень быстро, деревья так и мелькают.

А ещё я чувствую его запах — терпкий, очень мужской и ооочень приятный. Хочется вдохнуть поглубже, жаль, повязка под грудью не даёт.

Он опускает на меня быстрый взгляд и ещё ускоряется. И мне почему-то нисколечко не страшно.

Я точно стукнулась головой, потому что мне в его руках настолько хорошо и спокойно… Защищённо. Пусть бы нёс меня так и нёс…

Только вот он выходит на небольшую поляну. Здесь лошади пощипывают траву, в центре поляны костёр, а на поваленных деревьях… четверо орков.

Ох… Это же те самые…

Два громадных близнеца: полируют один меч, другой топор. Вожак что-то пишет в записной книжке.

Пятый, который пугал меня больше всех — высокий и тонкий, по сравнению со своими спутниками, подбрасывает ветви в костёр — я даже успеваю заметить, как красиво бугрятся его тугие мускулы под изумрудной кожей.

Я закрываю глаза. Хоть бы это был сон…

Не будь я в надёжных руках лучника, которые почему-то дают мне чувство защищённости, я бы сейчас была бы перепугана напрочь. Настолько эти четверо пугающе выглядят…

— Лачих, ты же за дичью шёл, — доносится до меня рычаще-низкий глубокий голос, — давно ли ты девок стреляешь?

— Эт ты зря, — второй такой же низкий и раскатистый, — я человечиной не питаюсь.

— Не зубоскальте, — резко отвечает тот, кто меня несёт. — Сехир! Помощь нужна.

Глава 5. Имя

От грубых голосов я съёживаюсь. И тут же ахаю и кривлюсь от боли в груди. Моя рука дёргается под грудь, где прострелило болью. Затравлено оглядываю вмиг помрачневших орков.

Двое громил — это они говорили про дичь — резко вскакивают, закидывая свои меч и топор за спины.

Мечник хватает с места, на котором сидел, лошадиную попону. Тот, что с топором, сдёргивает фляжку с пояса.

Они приближаются, пугая меня, стремительно стелящимся шагом, невозможно быстрым и плавным для их огромных мускулистых тел.

Мечник опускает попону на широкое поваленное дерево рядом с лучником, держащим меня на руках. Лучник коротко кивает и осторожно усаживает на попону меня.

Второй близнец не терпящим возражений жестом вкладывает фляжку в мои подрагивающие руки.

— Маленькая, ты откуда здесь? — тихий рокочущий голос мечника.

Я только и могу, что оторопело и испуганно таращиться на этих зёлёных громадин, вдруг окруживших меня.

Только вожак стоит позади всех, бесстрастно переводя взгляд с меня на своих спутников. Да пятого пока не видно за широкими спинами.

— В сторону! — командует резкий злой голос.

Трое орков — двое близнецов и лучник — недовольно расступаются.

Вот и он — пятый. Приближается ко мне. Высокий, худой, жилистый, рельефный. Прожигает меня мрачным взглядом.

Он присаживается на корточки рядом со мной, смотрит в глаза.

Я просто холодею от его ледяного взгляда. Замираю, падая в глубину его серебристо-льдистых желтоватых глаз — будто степная трава, придавленная первым заморозком.

— Моё имя Сехир, — чуть тише, но не менее резко говорит он. — Твоё имя? — и тут же второй вопрос: — Где болит?

Не могу ничего сказать. В горле ком. Сердце бьётся перепуганно. Руки и ноги леденеют, а губы так просто онемели, не давая мне ни малейшего шанса на ответ.

Затравленно вскидываю взгляд на лучника — он ведь меня сюда принёс, я ещё помню то чувство защищённости в его сильных бережных руках.

Он ловит мой взгляд, кивает и показывает резким жестом на пятого.

— Отвечай ему, — распоряжается лучник, — у Сехира есть магия. Поможет.

Странно, но моих жалких остатков сил хватает на удивление: у орков же нет магии…

Сехир бросает на лучника злобный взгляд, но тот лишь усмехается в ответ и снова пристально на меня смотрит.

— Руку давай, — не дождавшись от меня ответа, требует Сехир.

Странно, но несмотря на весь мой страх, моя рука, будто независимо от меня, отрывается от горящего болью бока и, подрагивая, тянется к Сехиру… тому самому, пугающему меня больше всех пятому орку, про которого лучник сказал, что у него есть магия.

Сехир перехватывает мою руку за запястье и… прижимает ладонью к своей шее! Я ахаю, ощутив обжигающее прикосновение к его коже — всё моё тело будто в жидкий огонь погружается… бёдра судорожно сжимаются, внизу живота всё стягивается в узел.

Я бы одёрнула руку, но невозможно — хватка Сехира на моём запястье оказывается стальной.

Под моей ладонью биение его сильного медленного пульса на крепкой жёсткой шее. От его леденяще подавляющего взгляда невозможно отвести взгляд.

Жаль, что я так измотана и не могу посмотреть его магию. Только чувствую, как она властно сжимает меня в неумолимых тисках, проникает внутрь меня, прожигает до нутра.

— Дыши! — приказывает Сехир и давит голосом: — Глубже!!

Не могу не подчиниться его приказу. Вдыхаю глубоко-глубоко, и меня выгибает в спине… Запрокидываю голову и кричу, громко, жалобно, а Сехир подхватывает меня, сжимает за талию, поднимает на ноги.

В этот момент вдруг боль уходит, растворяется, и я… удивлённо смотрю в его ледяные глаза, стоя прямо, вжатая в его жёсткое рельефное тело, подчиняясь давлению его сильной руки на пояснице.

Его рука — на моём лице. Сжимает сильно, но без боли — не даёт отвернуться, отвести взгляд.

— Дыши! — приказывает он жёстким шёпотом.

Орк-маг подчиняет меня одним только взглядом. Повинуясь его давлению, вдыхаю… глубоко, свободно, легко… насколько позволяет повязка под грудью — и удивлённо расширяю глаза.

Его губы совсем рядом с моими. Сехир дует на моё лицо, и я продолжаю вдыхать, растворяясь в его крепкой хватке, чувствуя его свежее дыхание, опуская взгляд на его чётко очерченные красивые губы, и… не понимаю, что происходит с моим телом.

Почему я вдруг чувствую себя так свободно, легко, будто заснула рано-рано, ещё дотемна, а проснулась, когда солнце высоко. Словно и не было тяжёлого перехода. Позабыв про усталость, боль и страх.

Сехир тоже опускает взгляд на мои губы. Поднимает руку, медленно проводит ладонью по моему лбу, отводит спутанные пряди с моего лба, ведёт её дальше, приглаживая волосы, сжимает мои спутанные пряди на затылке.

— Я спросил твоё имя, — хрипло произносит он, прижимая меня к себе сильнее.

— Сехир, не передави девочку, — грубо рокочет кто-то из близнецов.

— Разберусь, — дёргает Сехир щекой и приказывает мне: — отвечай!

— Илина, — едва двигая губами, произношу я.

— Илина, — хрипло повторяет Сехир и наклоняется к моим губам ниже.

Кажется, наши губы вот-вот соприкоснутся, но Сехир внезапно выпрямляется.

— Всё залечил. Жить будешь, — отрывисто бросает он.

С этими словами, Сехир резко отпускает меня и отходит быстрым плавным шагом обратно к костру.

Я покачнулась от того, что потеряла опору и не была готова к такому его движению… Наверное, бы упала, но лучник вдруг оказывается рядом со мной и удерживает меня на ногах.

.

Сехир и Илина

Глава 6. Еда и питьё

— Илина, — произносит лучник, крепко удерживая меня стальной рукой за талию. — Красивое имя. И ты очень красивая. Я Лачих.

— Да, красивая, — усмехается один из близнецов, который с топором. — Отмыть бы только твою подстреленную, да приодеть как следует. Была бы совсем красавица.

Я краснею, опуская глаза.

Да уж, представляю, как я сейчас выгляжу. После двух дней блужданий по лесу, да после падения в овраг… У меня ведь всё платье порвано. Да и сама вся в грязи.

Вздрагиваю, вспоминая, как летела в овраг. Осторожно трогаю бок, перетянутый обрывком подола — надавливаю, но ни следа боли. Ого… Да нигде ничего не болит. Похоже, что магия пятого орка действительно исцелила меня.

— Спасибо, Сехир, — произношу я, глядя в спину орка-мага, подбрасывающего палки в костёр.

Тот, обернувшись, бросает на меня мрачный взгляд, и, не слова не говоря, начинает подталкивать длинной веткой горящие ветки в глубь костра.

— Ты на мрачнягу нашего благотворно влияешь, Илина, — шагает ко мне ближе тот, что с топором.

Ещё улыбается широко-широко, расширяя глаза, и добавляет:

— Я за весь наш путь едва ли два слова от Сехира услышал, а с тобой он даже разговаривал.

Я оторопело смотрю на этого громилу. Здоровенный какой… Гора целая, не меньше. И взгляд такой, ехидно-нахальный. И улыбка ещё эта, пугающая…

Лачих усаживает меня осторожно на попону на поваленном дереве. Сжимает ручищей мои пальцы, всё ещё каким-то чудом удерживающие фляжку.

— Пей, малышка, — велит он. — У тебя губы совсем сухие и потрескались.

Опускаю взгляд, сосредотачиваясь на фляжке… Действительно, я ведь пила очень давно, у того ручья с ледяной водой.

Лачих ловко убирает пробку, сдавливает мои пальцы на фляжке и поднимает её горлышком к моим губам. Я заворожённо смотрю на его длинные сильные пальцы, на притягательно-изумрудную кожу. Что с мной?..

С чувством полной нереальности происходящего позволяю Лачиху прижать горлышко фляжки к моим иссушенным губам.

Фляжка касается моих губ, и восхитительно-прохладная, вкуснейшая вода проникает в рот. Опомнившись, начинаю пить — жадно, едва ли не захлёбываясь.

— Спокойнее, маленькая, — усмехается рядом мечник, — захлёбнёшься ещё.

Опомнившись, пью медленнее.

— Пока хватит, — отрывает Лачих фляжку от моих губ, — перерывы делай.

— Спасибо, — выдыхаю я и ёжусь, обнимая себя руками.

— Она голодная, — вдруг бросает Сехир через плечо, не отрывая взгляд от костра и продолжая ерошить веткой угли. — Два дня не ела.

Лачих и близнецы озадаченно смотрят на орка-мага и хмурятся.

— Я не… — начинаю было я и осекаюсь под властным взглядом Лачиха.

Он открывает поясную сумку и достаёт по куску хлеба и сыра.

— Для начала пойдёт, — говорит он, усаживаясь рядом со мной на бревно и протягивая мне еду. — Ешь. Пока немного. Больше нельзя. Потом ещё накормим.

Запах хлеба и сыра затмевают всё. Рот мгновенно наполняется слюной и я торопливо вгрызаюсь в восхитительно ароматный хлеб и непозволительно твёрдый сыр.

— Не торопись, — хмыкает тот, что с топором. — Язык проглотишь. Он нам пригодится.

— Тунч, ты завязывай с остротами, — одёргивает его Лачих.

— Ты мне рот не затыкай, — оскаливается тот, — что хочу и говорю. Язык прокусит впопыхах, нечем будет нам свои беды рассказывать, так что пусть осторожничает.

Лачих хмурится, но молчит. А я, с усилием замедляюсь, ем медленнее.

И правда, что это я так набросилась, как зверь дикий. Надо аккуратнее.

Запиваю водой еду и уже смелее перевожу взгляд с одного орка на другого.

Страх постепенно отпускает меня, давая волю здравым мыслям: вылечили, напоили, едой делятся.

Конечно, их опасный вид всё ещё меня пугает, но чем дольше нахожусь рядом с ними, тем очевиднее: они не собираются мне вредить.

— Я… — хрипло говорю я, откашливаюсь, и добавляю увереннее: — я благодарна вам. Очень.

— Ешь давай, — хмурится Лачих.

Ёжась и робея под взглядами трёх орков — двумя громадными близнецами, возвышающимися рядом, и Лачихом, сидящим рядом со мной, я доедаю предложенное. Не заметив как, даже опустошаю фляжку.

Опомнившись — я ведь выпила всю воду — испуганно смотрю на того, кто мне её дал.

— Наберу ещё, мелкая, — правильно распознав мой опасливый взгляд, басит тот и забирает из моих рук фляжку. — Напилась, наелась, вот и славно.

В этот момент в поле моего зрения возникает их вожак…

Он подходит совсем неслышно, стоит поодаль, рассматривает меня внимательным пронзительным взглядом.

Меня окутывает маревом его силы… Тоже маг?.. Если так, то странный.

Мой взгляд задерживается на красивом строгом лице, скользит вниз по его поджарому рельефному телу, затянутому в кожаную броню, и падает на дубину, свисающую с его пояса — с резной рукоятью и круглым шипастым навершием. Кажется, на ней знакомые узоры…

Вглядеться в символы не успеваю.

Вожак приказывает глубоким бархатисто-низким раскатистым голосом:

— Теперь рассказывай.

Невольно сжимаюсь от властного тона его голоса, вскидываю взгляд… и тону в его золотисто-жёлтых внимательных глазах.

Глава 7. Давление

— Что рассказывать?.. — осторожно спрашиваю я.

— Как в лесу оказалась, рассказывай, — вожак окидывает меня с ног до головы холодным взглядом. — Откуда и куда бежишь, всё говори, как есть.

— Снасильничали тебя? — спрашивает мрачно тот, что с топором, кажется, Лачих назвал его Тунч.

Лачих бросает на него мрачный взгляд, но тот только усмехается, а мечник разводит руками и поддерживает своего близнеца:

— А что ещё думать? Грязная, рваная, в крови. В лесу одна.

— Нетронутая, — вдруг произносит Сехир, не отводя взгляд от костра и продолжая сгребать в центр ветки.

Краснею ещё сильнее и опускаю голову. Как он понял, что невинная я ещё?..

Ох… У него же магия. Пока Сехир лечил меня, как много ещё он понял? Ой, а что, если ему тоже нужен мой магический дар для продления своей жизни? Как тому пришлому магу?..

— Нетронутая девка, — хмыкает мечник, скрещивая могучие руки на широкой груди. — Созревшая, сочная, красивая. В лесу. Одна. Точно от свадьбы бежит.

— Я задал Илине вопрос, — вожак обрывает его слова холодным ровным тоном. — За неё всё расскажете?

— Нет, девочку интересно послушать, — в тон близнецу хмыкает Тунч, поправляя топор за спиной. — Молчу-молчу.

Вожак делает два неспешных шага ближе ко мне, а меня от его плавно-хищных движений, пристального взгляда словно жаром окатывает.

Я прерывисто вздыхаю, нервно сцепляя пальцы. Даже не знаю, что рассказывать.

— Откуда сбежала? — спрашивает вожак.

Надо бы начать рассказать, но мне страшно. Я же видела их, и тётка выходила к ним. Что, если они знают о моём побеге? Что, если они решат вернуть меня тётке назад?

Закрываю глаза от давления магии вожака — похоже, ему надоедает ждать от меня ответа.

Вся моя магия, все слабые защиты бессильны перед его напором его силы — странной, незнакомой, совершенно мне непонятной.

Странно, но, всколыхнувшись первым сопротивлением от вторжения, моя магия… ведёт себя странно. Вместо того, чтобы уплотняться, пытаться затруднить проникновение, распахивается перед ним нараспашку.

Приглашающе ластится к мощным потокам его силы, подчиняется его давлению тут же.

Глаза вожака суживаются, он ослабляет напор, не встречая моего сопротивления, а мои наоборот распахиваются широко, вбирая его сильный взгляд.

— Кто тебя учил только, — зло цедит он. — Магии океан, а пользоваться…

В этот момент между нами встаёт Сехир… какой он быстрый! Заслоняет меня спиной, встаёт вплотную к вожаку, глядя ему в глаза.

— Зато ты пользоваться, смотрю, умеешь, — зло цедит Сехир.

Вожак усмехается медленно, так, что у меня аж мороз по коже.

Моя магия заполошно плещется вокруг меня, теряя опору, расползается обрывками.

В этот момент происходит странное… Жёсткие потоки магии вожака, объединяясь с колючей магией Сехира, закручиваются вокруг меня, захватывают мои трепещущие лоскуты, упаковывают меня в плотный защитный кокон.

От их властного давления мои защиты утолщаются, наполняются силой, становятся цельными, гармоничными.

Оба орка-мага действуют сообща. Виртуозно. Стремительно. Без малейшего сомнения. Точно зная, что делать.

Я в полном потрясении. Даже не представляла, что такое возможно. То, как эти двое владеют магией, без заклинаний, без вспомогательных предметов типа артефактов, даже пальцами или губами не шевеля, повергает меня в полный шок. На уровне намерения владеют. Архи-маги, не меньше…

Но это же орки… Орки! Мама, когда учила меня, рассказывала про другие расы. Однозначно говорила, что орки с духами общаются, шаманы силой владеют. Но магии у них нет.

Кроме того, она показывала, как отличать уровни владения. Однажды даже водила на представление королевского театра в столице, показывая мне магический уровень солиста.

Корн Даллис, бывший служащий у короля, ушёл в отставку и посвятил себя радости участвовать в представлениях. Нравилась ему сцена, аплодисменты, восхищение и восторг в глазах публики.

Но эти двое орков, вдруг расщедрившихся на укрепление моей магии, явно превышали уровень Даллиса… Кто они такие, леса их благослови…

Магия стихает. Сила орков отступает, оставляя меня в коконе идеальной магической защиты.

Сехир даже не думает не отходить в сторону. Продолжает смотреть вожаку прямо в глаза.

— Шенер, девочка не хочет говорить, — глухо говорит Сехир. — Не дави.

Вожак дёргает щекой, внимательно рассматривает Сехира. Молча.

— Что у вас там? — настороженно встаёт Лачих, распрямляя могучую спину. — Сехир? Шенер? Давайте в этот раз без магических поединков. Вроде вы прошлый раз всё уже выяснили.

Близнецы тоже заметно напрягаются и шагают ближе, следя за орками-магами, прожигающими друг друга взглядами.

— Выяснили, — вожак усмехается шире, вынуждая меня поёжиться. — Надо будет, снова выясним.

— Выясним, — растягивая слова, произносит Сехир.

А меня от его фразы, от того, как опасно сощурились глаза вожака, просто мороз по коже.

Накатывает вдруг ощущение неправильного. Не должно быть так. Эти двое не должны враждовать.

Не совсем понимая, что делаю, зачем вмешиваюсь, вскакиваю и бросаюсь к ним.

Сехир и Шенер отрывают взгляды друг от друга и опускают тяжёлые взгляды на меня.

Я испуганно охаю, осознавая, что произошло: я подлетела к ним и сейчас держу их обоих за широкие запястья.

.

Глава 8. Выяснение

— Смелая девочка, — высказывается Тунч с усмешкой.

Нет, я не смелая. Я боязливая, а ещё… глупая очень. В голове пусто-пусто, никакого ума, ведь я совершенно не думала, когда бросилась к этим двум воинам. Да ещё и могущественным магам.

Осознав, что эти двое опустили на меня взгляды, и сейчас смотрят так, тяжело, мрачно, я осторожно тяну мои руки на себя.

Мои пальцы скользят с их широких запястий медленно.

Вздрагиваю, когда их накрывают две широкие ладони — вожака и Сехира, каждая на своём запястье.

Орки сжимают мои пальцы, придавливают сильно к своим рукам. Одновременным властным движением. Не давая отстраниться. Держат.

И смотрят так пронзительно…

— Простите, я… — еле слышно шепчу я.

Одинаковым одновременным движением их пальцы сжимают мои, отрывая их от запястий. Освобождённые руки, вожака — на моей талии, Сехира — на моей шее.

Высокие сильные мужчины прижимаются ко мне с двух сторон, удерживая мои руки в своих руках.

Палец Сехира медленно гладит мою шею, а ладонь вожака неспешно двигается по пояснице, собственническим плавным движением.

Моя кровь будто в лаву превращается… Дыхание спирает, внизу живота сладко скручивается, томно тянет… жарко! Мысли в пыль, пальцы в дрожь. Всё, что могу, это испуганно переводить взгляд с одного на другого.

Почему-то мои подрагивающие губы начинают гореть, требовать прикосновения…

— Извинения приняты, — усмехается вожак. — Почему подбежала к нам?

Эти двое даже не думают меня отпускать. Держат крепко. Рассматривают моё пылающее лицо, изучающими задумчивыми взглядами.

— Испугалась, что… — облизываю пересохшие губы и вздрагиваю от мужских взглядов, резко опустившихся на них, — что сражаться будете, — добавляю севшим голосом.

— Не будем, — спокойно говорит вожак. — Сехир и я уже сталкивались. И всё выяснили.

Перевожу взгляд на Сехира, и он мрачно подтверждает:

— Выяснили.

— Отпускайте девочку, — вмешивается Тунч ехидно, — а то сейчас ещё и с Лачихом выяснять будете.

— Сехир первый, — неотрывно разглядывая мои губы тяжело роняет вожак.

— Сначала Шенер, — в один голос с ним мрачно цедит Сехир.

Я же просто каменею. В душе полный раздрай от понимания, что я совершенно не хочу, чтобы они меня отпускали! Ужас-то какой, что со мной творится? Что со мной?!

Мужчины отпускают меня резко, одновременно. И тут же удерживают, чтобы не упала.

На мои плечи опускаются тяжёлые ладони, и я вздрагиваю, окутанная притягательным запахом Лачиха. Узнала его сразу, его властные сильные руки, и голос за спиной.

— Если Илина не хочет рассказывать, то не будет, — жёстко заявляет Лачих.

— Нет-нет, я расскажу, — тихо говорю я и смотрю на вожака. — Шенер же сказал мне рассказать… Я просто… — опускаю взгляд. — Я просто испугалась, что вы меня назад вернёте, когда узнаете. Поэтому не сразу…

— Шенер уже магией у тебя всё прочитал, — комментирует один из близнецов, тот, что с мечом.

Оторопело смотрю на него.

— Ты тоже маг?

— Рах? — раскатисто смеётся его близнец, — нет, мой братец не маг. И я не маг. И вообще, давай знакомиться, красотка. Моё имя Тунч. Это Рах, — показывает он на брата. Эти двое, что зажимали тебя сейчас, Сехир и Шенер. Лачиха ты уже знаешь, я смотрю.

— Нет, я не маг, — басит Рах, усмехаясь. — Просто слишком знакомый взгляд был у Шенера.

Рах легко подбрасывает свой громадный меч, который, оказывается, был наизготовку в его руке. Ловко перехватывает его и прячет за спину.

— Рада знакомству… И… благодарна вам, — вежливо говорю я и смотрю на Шенера. — Ты правда меня уже прочитал?

— Нет, — изучающе смотрит вожак на меня. — Я не собирался вламываться и читать. Коснулся только, проверить, нет ли на тебе… — он делает паузу и бросает взгляд на Сехира и спокойно добавляет: — следящих заклинаний или ещё чего опасного. Сехир такие вещи не видит.

— Нашёл? — бросает из-за плеча Сехир.

Он уже отошёл к костру и теперь задумчиво смотрит в лес.

— Было несколько. Кто-то из высших магов нацепил, — Шенер смотрит на меня пристально. — Поэтому рассказывай, Илина. Мы должны знать, к чему готовиться. Кому ты дорогу перешла?

— К чему готовиться?.. — испуганно спрашиваю я. — Я никому не скажу, что вас встретила. Дальше пойду, и…

Мои слова застыли на моих губах, как резко изменились позы мужчин — напряглись. Лица помрачнели, стали жёсткими, даже пугающими.

Вдруг я обнаружила себя, окружённая всеми пятерыми.

Точнее я почувствовала себя так, будто они стоят совсем рядом, пронзая меня острыми взглядами сверху вниз.

Нет, конечно, мне показалось. Они все остались на своих местах.

Лачих за моей спиной, всё ещё сжимая горячие руки на моих плечах. Шенер рядом. Чуть поодаль Рах и Тунч. И Сехир у костра, выпрямившийся во весь свой высокий рост, мрачно разглядывающий меня.

— Куда ты пойдёшь? — приподняв широкую бровь, осведомился гулким басом Рах среди грозового молчания.

— В город… — осторожно отвечаю я. — Там порт, я…

Вдруг Шенер вскидывает руку, останавливая мои слова, смотрит цепко в лес.

Остальные смотрят на него пристально. Лачих сильнее сжимает руки на моих плечах. Тревога сжимает моё сердце, слишком уж напряжённо-опасными стали их взгляды.

Шенер начинает говорить тихо, но властно, жёстко и очень быстро.

— Лачих! Илину на коня и на юго-запад до намеченной стоянки. Рах и Тунч. Северо-восток. Сехир, прикрой Лачиха, и со мной в пару. Костёр не гасим.

Лачих подхватывает меня на руки, игнорируя мой ошеломлённо-вопросительный взгляд.

— Молчи. Все разговоры потом, — резко бросает мне он, стремительно подходя к крупному чёрному коню.

Рядом оказывается Рах, хватает меня огромными ручищами за талию. Я только и успеваю поймать его жёсткий прищуренный взгляд.

Лачих в седле, Рах передаёт меня ему, тяжёлая рука Лачиха обхватывает меня за талию, и конь снимается с места.

Глава 9. Укрытие

Бешенная скачка по лесу, среди деревьев, длилась слишком долго.

Мне оставалось только поражаться ловкости и выучке коня, да искусству всадника. Ведь были и прыжки через поваленные деревья, и преодоление оврагов, и всё это на дикой скорости.

Наверное, артефактов на коне полно. Да и выучен специально для такого.

Моя тревога за оставшуюся позади нас четвёрку орков не утихает. Странно очень, но за свою жизнь я больше не капельки не боюсь. Зато за жизнь тех, кого увидела второй раз в жизни…

Почему они стали так значимы для меня?

Я бы поняла, к Сехиру. Ведь он вылечил меня, и наша магия соприкасалась. Как и с магией Шенера.

Несмотря на весь ужас ситуации на гриве мчащегося сквозь лес коня, при воспоминании о мощном течении магии Сехира и Шенера, в животе пробуждается тянущее чувство, сгущаясь внизу.

Или эти волнующие ощущения от того, что я спиной чувствую большого сильного мужчину, прижимающего меня к шее лошади?

От его горячего ровного дыхания в моих волосах, от уверенной силы, с которой он удерживает меня, я и дышу чаще, и губы сохнут. Нестерпимо хочется обхватить пальцами его рельефную руку, прикоснуться к Лачиху. Мне самой нужно больше его прикосновений.

Но я сжимаю гриву коня крепче, от жаркого томления во всём теле. Почему я чувствую это всё?

К Лачиху тоже, в целом, понятно. Ведь он спас меня, поделился едой, готов был защищать меня даже от своих спутников. И вообще он очень красивый мужчина, если привыкнуть к цвету его тёмно-изумрудной окжи.

Но близнецы-то, Рах и Тунч! К ним меня тоже тянет, они тоже, оба, стали вдруг для меня жизненно важны!

Никогда такого не испытывала, да и не слышала о таком, чтобы так внезапно, без видимых причин, принять всем сердцем незнакомых мужчин. И не только сердцем. Мои щёки заливает румянец от понимания: я желаю их прикосновений…

Орки внушают страх своей силой, явным знанием искусства войны. Но мне приходится признать очевидный факт: они для меня дико притягательны. Все пятеро.

Может, я правда в овраге повредилась?.. Ведь это неправильно, такое чувствовать!

Конь переходит на шаг. Лачих выпрямляется и мне помогает распрямить спину.

Я обессиленно откидываю голову назад, на его плечо, чувствуя на животе его широкую горячую ладонь.

— Как ты? — хрипло спрашивает Лачих.

Его вопрос пробуждает каскад ощущений, на которые я до этого не обращала внимание.

Похоже, эта безумная скачка не прошла бесследно. Голые ноги под обрывками платья натёрло безумно, спина затекла, всё тело ломит от запредельного напряжения.

— Терпимо, — тихо отвечаю я, — а ты?

— Мне-то что будет, — хмыкает Лачих и направляет коня в просвет среди деревьев. — Мы уже на месте. Здесь хорошее укрытие.

Лачих направляет коня в глубокий овраг. Высокая трава, обнажёные корни деревьев и кусты образуют высокий естественный навес.

— Откуда ты знаешь это место? — тихо спрашиваю я.

— Бывал в этих краях, — коротко отвечает Лачих.

Что-то в его тоне подсказывает мне: не нужно больше расспрашивать. Вот я и не буду. Как же кожа на бёдрах саднит… спина ломит, да и пальцы болят.

Спрыгнув с коня, Лачих уверенно заводит его под корни, привязывает. Ловко разжимает мои скрюченные пальцы — так сильно я держалась за гриву, что свело. Осторожно снимает с коня меня.

Я морщусь от боли — внутреннюю сторону бёдер натёрло… Я так идти не смогу, просто огнём горит.

Лачих улавливает мою гримасу, хмурится. Берёт меня на руки и заносит в глубину, под естественный свод корневища.

Здесь густая подстилка из густой травы. Уже повядшей, но относительно свежей. Наверное, здесь останавливались по пути сюда.

Лачих усаживает меня на лежанку, подвешивает на корень над нами круглый артефакт-светлячок и активирует его.

— Снаружи не увидят, — заметив мой опасливый взгляд, поясняет он и смотрит пристально: — Где болит?

Я ёжусь. Лачих сдвигает брови, и я тут же понимаю: лучше сразу признаваться.

— Пальцы и спину ломит, — осторожно отвечаю я.

— Это понял, — кивает он. — Ещё где?

— Ноги… — краснею и совсем тихо добавляю: — натёрла.

— Ещё что? Всё говори.

— Больше ничего!

— Натёртые ноги? — приподнимает бровь Лачих. — У тебя лицо, будто тебя мечом проткнуло, не меньше.

Я пожимаю плечом, краснея сильнее. Лачих берёт мою руку в свою, гладит вдоль моих пальцев. А меня — сразу в жар, пусть бы он так держал бы и держал меня за руку…

— Кожа у тебя тонкая очень, — задумчиво произносит Лачих и вскидывает на меня требовательный взгляд: — Показывай!

— Нет! — тут же отвечаю я, тихо, но твёрдо.

Вот ещё. У меня юбка и так в лоскутах, но самой…

Впрочем, моё согласие и не требуется.

Лачих стремительным движением хватает меня, устраивает мои бёдра на своём колене — так, что я падаю на спину, и разводит в стороны ткань — рваные полосы того, что когда-то было очень приличным платьем…

Вскрикиваю, краска стыда заливает лицо. Впиваюсь пальцами в него, пытаюсь вырваться “пусти, пусти, не надо, зачем…”.

Тяжёлая ладонь придавливает меня под грудью, а жёсткий мрачный взгляд обездвиживает властной силой.

— Лежи смирно! — тихий рык заставляет меня съёжиться и замереть.

Под светом светлячка Лачих разглядывает мои голые бёдра, разводит их, осторожно касается внутренней стороны.

Я резко втягиваю воздух от боли. Он тут же прерывает прикосновение и мрачно смотрит на меня.

— Почему сразу не сказала?! — рычит он угрожающе, — у тебя тут… — он осекается и смягчает хватку. — У тебя кожа тонкая очень.

Его взгляд приобретает странное выражение. Рука на моём животе, удерживающая меня в лежачем положении, едва заметно сдвигается поглаживающим движением.

Я просто пылаю от стыда, от моей развратной позы, от того, что мы с ним наедине, от того, что он так откровенно…

— Ты не орчанка, — голос Лачиха теперь звучит задумчиво. — Это придётся учитывать. Нежная.

Глава 10. Прикосновения

Прикосновение кончиков пальцев Лачиха к моей натёртой коже очень-очень лёгкое, невесомое.

Он начинает шептать что-то незнакомое, непонятное, с чётким ритмом. И при этом распределяет мазь вдоль моего бедра, с внутренней стороны.

Замираю, едва дышу от контраста между легчайшими прикосновениями его длинных сильных пальцев и тяжестью ладони на моём животе, придавливающей, ясно дающей понять — двигаться бесполезно.

Всё, что могу, это смотреть на него, на красивое сосредоточенное лицо, на то, как двигаются его чётко очерченные полные губы, произносящие речитатив ритмичным шёпотом.

Лачих гладит мои бёдра, снимая боль. И при этом, каждым своим легчайшим движением пробуждает в моём теле бурю томных, ярких, неизвестных мне ощущений. Распирает непонятным, незнакомым мне желанием.

Мало мне таких вот его касаний. Нужно, чтобы трогал и в других местах. Например, потяжелевшую грудь с затвердевшими сосками. Губы, покалывающие от желания ощутить власть его губ. Или… ох что я думаю!.. повыше от его разглаживающей мазь руки — там, где сейчас пульсирует, сжимается, горит, увлажняет ткань нижнего белья…

Лачих вдруг широко раздувает ноздри, делая глубокий вдох и бросает пристальный взгляд именно туда… в сосредоточие моей женственности. От его взгляда между нижних губ проступают капельки влаги…

Мучительно краснею, закрываю лицо ладонями, не знаю, как это всё вытерпеть.

Благословение лесов, кажется, Лачих понял меня, потому что его движения и шёпот становятся быстрее. Он ловко намазывает всю пострадавшую кожу. Убирает ладонь с моего живота.

Я слышу звук пробки — он закрыл баночку с мазью. Шорох открытой поясной сумки — убрал её.

Чувствую, как он осторожно поднимает меня, под колени и поясницу, укладывает на подстилку из травы. Трава шуршит — он придвигается ко мне ближе.

На моих запястьях его непреклонные пальцы — осторожным, но не допускающим возражений движением отводят руки от моего пылающего лица.

— Что с тобой? — его требовательный взгляд.

— Стыдно очень, — тихо шепчу я, опуская глаза.

Он резко втягивает воздух и… встаёт.

— Лежи, не двигаясь, — приказывает он мрачно. — И ноги не прикрывай. Нужно, чтобы мазь впиталась. Я займусь конём. Постарайся заснуть.

Да что же со мной происходит?.. Едва он встал, как мне нестерпимо захотелось удержать его, чтобы лёг рядом, обнял, прижал к себе, прошептал мне что-нибудь, например, что я красивая. Чтобы забыться и заснуть в его сильных руках.

Лачих стоит неподвижно, прожигая меня взглядом сверху вниз, сжимая кулаки. Но мне уже не страшно смотреть на него, такого огромного, мощного. Совершенного…

Он резко отворачивается и отходит к коню. Проводит ладонью по гриве, что-то шепчет, смотрит на копыта и ноги, подрагивающие от быстрой скачки. Проверяет ремешки подпруги.

Я закрываю глаза. Не хватало ещё мне к коню ревновать, что это с ним сейчас Лачих разговаривает, и его трогает, а не меня.

Что у меня в голове?.. Почему я всё это чувствую? Я же его совсем не знаю.

И тут же, в ответ на эту мысль, из самых глубин моей магии, моей сути, поднимается мощная волна уверенности: знаешь его, Илина, знаешь. На уровне крови, на острие мысли. Имеешь право желать, требовать защиты и ласки. Да с ним и требовать не надо, только глянь, протяни руку, сам одарит, сам всё, что захочешь, даст.

Лежу неподвижно. Слушаю, как Лачих шепчет ритмичным речитативом, и это меня успокаивает. Становится зябко, но он сказал мне не двигаться, поэтому я просто обнимаю себя за плечи.

Вздрагиваю, оттого, что меня от шеи и до пояса накрывает что-то мягкое и ароматное. Распахиваю глаза: Лачих накрывает меня невесть откуда взявшимся лёгким покрывалом. Тонким и тёплым.

— Ноги пока нельзя ничем накрывать, — хрипло говорит он, расправляя на мне ткань. — Скажу, когда можно.

Лачих уже отошёл обратно к коню, закрывая заседельную сумку. А я оторопело смотрю на чудо, которым этот орк меня накрыл.

Ого… это же ухчиасский кашемир… тонкий, бархатистый и очень-очень тёплый. Редчайший, очень-очень дорогой, страшно подумать, сколько стоит! У жены короля, я слышала, только два палантина из Ухчиасса… слишком дорого, даже для короля.

Без сомнений, это ухчиассец, слишком хорошо я помню его по столичной ярмарке, когда мама мне показывала ткани. Торговец ещё разрешил потрогать драгоценную ткань, увидев мой неподдельный детский восторг. На всю жизнь запомнила. И сейчас тут же узнала.

Под драгоценной тканью мне сразу становится тепло. Только ноги мёрзнут, но это я уже способна потерпеть. Пригревшись, позволяю усталости взять верх. Мне становится спокойно.

Под размеренный шёпот Лачиха погружаюсь в дрёму. Мои мысли, чувства, тянутся к четырём другим… Не знаю, как я могу их чувствовать на расстоянии, но меня окутывает спокойствием. Всё у них хорошо. Уверенность. Сила. Азарт боя. Знание, как действовать.

Засыпаю, чувствуя на губах спокойную улыбку. Впервые в жизни я чувствую себя под надёжнейшей защитой. Я наконец-то встретила их. Теперь, рядом с ними, со мной ничего плохого не может случиться.

Всё-таки мой сон то и дело прерывается: от земли подо мной, несмотря на травяную подсилку, идёт холод, и ноги уже совсем замёрзли. Часто просыпаюсь от того, что дрожу, и тут же снова засыпаю.

— Нет, это никуда не годится, — мрачный голос Лачиха врывается в мою дрёму. — Иди-ка ко мне.

Я так устала и хочу спать, что даже возмущаться или как-то протестовать не могу. Сонно приоткрыв глаза смотрю, как Лачих расправляет рядом со мной такой же палантин, только длиннее.

Он снял броню. С голым рельефным торсом, в одних походных брюках. Поднимает меня на руки, будто ничего не вешу, и укладывает меня на расправленную ткань. Вытягивается рядом со мной, укрывает тем палантином, которым сначала укрыл меня. Привлекает к себе — большому, восхитительно горячему.

— Тебе разве не холодно? — сонно бормочу я, прижимаясь к нему щекой.

Глава 11. Сама

— Зачем мне теряться? — пожимает широким плечом Лачих. — Вы же знали, где меня найти.

При этих словах он неуловимо быстрым движением крутанул кинжал в руке — лезвие сверкнуло, взгляды Раха и Тунча метнулись к смертоносному оружию, и тут же снова скрестились на Лачихе.

Теперь уже оба могучих воина неуловимо подобрались, глаза одинаково прищурились — опасно, жутко, мрачно. У меня холодок по спине пробежал, а в животе туго сжалось от тяжкого предчувствия.

Надо их остановить… Они же явно всё не так поняли! И то, как уверенно стоит Лачих, явно готовый принять бой от эти двух громадин, меня пугает ещё больше.

— Выходите, — раздаётся низкий властный голос Шенера. — Все. Немедленно.

Ох, как же он умеет, одними интонациями подчинить всё и вся. Пронимает не только слабую меня, но и всех этих, больших и свирепых, тоже.

Лачих прячет кинжал и демонстративно поворачивается спиной к близнецам. Протягивает мне руку.

— Как ноги? — хмуро спрашивает он, помогая встать и цепко вглядываясь в меня.

Я опасливо смотрю на мрачных близнецов за его спиной. Они спрятали оружие, но всё равно, выглядят так, что вот-вот бросятся на Лачиха.

— Хорошо, спасибо тебе большое, — торопливо говорю я. — Ты очень помог, — говорю чуть громче, чтобы слышали другие.

От звука моего голоса Рах и Тунч ощутимо расслабляют плечи, да и лица чуть разглаживаются. Лачих кивает.

— Накидку на плечах оставь. Вторую оберни вокруг пояса.

— Нет-нет, Лачих, это слишком, я ведь…

Лачих роняет на меня мрачный взгляд, и я сразу каменею и замолкаю.

— Пугаем маленькую, — хмуро говорит Рах. — Выходим. Илина, ты тоже выходи.

Лачих быстро одевается, и все трое молча выходят из-под нашего убежища под корнями деревьев.

Я же торопливо и осторожно сворачиваю драгоценную ухчиасскую ткань. Одно полотно и второе.

Какая же ткань необыкновенная… в свёрнутом виде ухчиассец на ладони помещается, выдающееся произведение ткацкого искусства. Как же мне повезло, второй раз в жизни прикоснуться к этому чуду.

Не может быть, чтобы Лачих не знает о его ценности. И при этом так небрежно сделал мне из неё лежанку и покрывало… И сейчас, готов завернуть меня в обе…

Снаружи не доносится ни звука, и я пугаюсь того, что медлю. Шенер, да и Рах потом, сказали выходить.

Кое-как приглаживаю пятернёй спутанные волосы, расправляю лоскуты на платье и ахаю: рукава тоже порваны, один вообще с плеча свисает, да и вырез уже слишком низкий. Ужас какой! Да я совсем полуголая!..

Я кое-как подтягиваю ворот, закрепляю чудом выжившими булавками на поясе, мысленно благодарю своё занятие шитьём за то, что держу в поясе минимальный набор ниток, иголок, булавок и даже несколько карманных артефактов.

Снова придирчиво и быстро осматриваю себя. Вроде прикрылась. Робко выхожу из укрытия и тут же замираю, услышав вопрос Шенера.

— Почему с оружием друг на друга? — мрачно спрашивает он.

Поторопилась я выходить. Делаю шаг назад, но поздно. Увидели меня уже все. Больше не могу сделать ни шагу — каменею под тяжёлыми взглядами пятерых орков.

— Да, Рах. Тунч. Почему с оружием? — тут же спрашивает Лачих.

Тунч неуловимо быстро шагает к нему, свирепо смотрит в спокойные глаза Лачиха.

— Полуголый, в обнимку с малышкой, ей и так плохо пришлось, ещё и ты её… — рычит Тунч. — Ещё скажи, что сама с тобой легла.

— Я сама… — тут же говорю я и ёжусь под грозовым взглядом Тунча.

И тут же чувствую прикосновение магии Сехира. Властное, непреклонное, и при этом по самому краю, едва касаясь. И снова магия распахивается ему навстречу, несмотря на защитный кокон, который они вчера с Шенером для меня сделали.

Совершенно не понимаю, почему моя магия так на Сахира реагирует, чуть ли не мурлычит, ластится голодной кошкой, подныривает под его мощные потоки.

Испуганно и виновато смотрю в холодные глаза Сехира, пытаясь призвать свою магию к порядку.

Сехир ловит мой перепуганный взгляд и отзывает свою силу.

— Не тронул он её, — внимательно разглядывая меня, сухо говорит Сехир. — Поторопились с выводами.

— Да что о нём ещё… — запальчиво вскидывается Тунч.

Лачих шагает к нему ближе неуловимо быстрым хищным движением.

— Что ещё? Я скажу! Другое думать, — обрывает Лачих его слова.

Я тихо ахаю от нового витка противостояния. Только вот почему-то ни Шенер, ни Сехир не вмешиваются. Даже не собираются этих троих останавливать.

Не понимаю, почему, зачем я снова это делаю, но шагаю к Лачиху и трогаю его руку. Взгляд близнецов и Лачиха тут же падают на мои пальцы. Только вот, успокаиваю я своим прикосновением только Лачиха. Тунч и Рах, кажется, сейчас просто взорвутся.

Глава 12. Выяснение

— Слушай, Тунч, — накрывая мои пальцы своими, с ледяным спокойствием в голосе говорит Лачих. — Соглашусь. У тебя с братом есть основания плохо думать о некоторых представителях моего племени.

Убирая мою руку со своей руки, Лачих задвигает меня за спину и сильнее расправляет широкие плечи, нажимая голосом:

— Именно поэтому, Тунч, Рах, я пропускаю оскорбление мимо себя. Ко мне оно не относится. Что касается тех, кому оно адресовано… это не мои орки. Пришлые, которым мы дали приют. Будьте уверены, все виновные давно пеплом в степи. Я сам об этом позаботился.

Тунч вскидывает брови, а Рах прищуривается и наклоняет голову набок.

— Чем докажешь? — интересуется он.

— Мне не нужно никому ничего доказывать. Вести сами вас найдут.

Рах и Тунч хмуро переглядываются, что-то отрывисто показывают друг другу резкими движениями пальцев — явно ведут быстрый разговор.

Я же стою, переминаясь с ноги на ногу, не зная, куда себя деть.

Мало того, что краснею, ведь опять Сехир сказал им это… про мою “нетронутость”. Да и в целом мне очень не по себе от всего этого, слишком яростного и мужского, вокруг меня.

— Спасибо вам всем, — словно в ледяную воду шагнув, громко говорю я.

Эх, я снова завладела их общим вниманием. Орки замерли, пристально разглядывая меня.

Подхожу к Лачиху, решительно вкладываю оба полотна ухчиассца в его руку. Игнорируя его недовольный взгляд, как можно твёрже говорю:

— Лачих, спасибо тебе большое! Мне было очень холодно, твоя ткань, — я краснею, но продолжаю: — да и ты сам… в общем, мне стало тепло, и я спала спокойно, очень тебе благодарна.

Про мазь благоразумно решаю промолчать, ну их всех, неизвестно ещё, как воспримут.

Обвожу взглядом остальных.

— Я вам всем очень благодарна. Я пойду.

— Куда ты пойдёшь? — спрашивает с усмешкой Рах.

— В портовый город, — с готовностью говорю я. — У меня есть деньги, я…

— Да, в таком виде только рядом с портом и ходить, — усмехается Тунч.

— Зато волкам её вид будет безразличен, — пристально смотрит на меня Лачих.

— А вот дикому магу из верховных, что по её следу идёт, наверняка понравится, — медленно добивает Рах.

Я вздрагиваю, как от пощёчины, съёживаюсь и опускаю голову низко. Они знают… всё знают. Даже про мага. А ещё… Вздрагиваю от мысли, пришедшей в голову. Торопливо ощупываю их быстрым взглядом.

Только теперь мне в глаза бросаются подпалины от магического огня на одежде всех пятерых, рассечённая броня на предплечье Сехира и бурые пятна на Рахе и Тунче.

Точно… В бою они были. Да ещё и магическом. Это орки с виду спокойные, но в глубине их тёмных взглядов теперь я улавливаю отголоски яростной схватки — явно от боя ещё не отошли, вот и ярятся друг на друга.

— Поедешь с нами, Илина, — говорит Шенер, тут же полностью овладевая моим вниманием, завораживая и успокаивая меня богатыми интонациями своего низкого властного голоса. — Пока до реки, недалеко. Там небольшой городок, сделаем привал у реки возле него. Там безопасно, можно поесть, напоить, наконец, коней, не дело их на одной магии держать. Да и обсудим всё. У меня к тебе очень много вопросов.

Сказано так, что мне становится не по себе. Вопросы…

— Всё выяснили? — этот вопрос Шенера уже Раху с Тунчем и Лачиху.

Те кивают, поправляя оружие, обмениваясь хмурыми взглядами, но уже без враждебности. Сехир отходит к своему коню, Шенер тоже.

Лачих решительно разворачивает полотно ухчиассца и накрывает мои плечи. Вспыхнувшая тревога из-за слов Шенера тут же стихает от его уверенного прикосновения.

Мне сразу становится тепло. И одновременно холодно от взглядов остальных четверых — каждый замечает, и почему-то им это очень не нравится. Я легко это понимаю: близнецы хмурятся, Шенер чуть прищуривается, а Сехир, бросив быстрый мрачный взгляд, отворачивается к своему коню, расправляя поводья.

— Слишком приметно, Лачих, — спокойно говорит Рах. — У меня есть получше, и тоже теплое.

С этими словами он достаёт из заседельной сумки небольшой свёрток и разворачивает легкий походный плащ. Он огромный, но Рах ловко стягивает ремешки — податливая ткань собирается тонкими складками.

Лачих явно не доволен, но кивает, подзывает тихим свистом своего коня, а я снова аккуратно сворачиваю драгоценную ткань ухчиассца. Только вот отдать Лачиху не удаётся. Он вынимает её из моих рук и убирает в мою поясную сумку — волшебная ткань с лёгкостью там умещается.

По его взгляду ясно — перечить бесполезно. Ладно, потом верну, это же целое состояние…

Тем временем Рах уже оказывается рядом с походным плащом в руках.

Я невольно ёжусь от того, какой Рах всё-таки громадный. Особенно, так близко. В животе вспыхивает жаром от воспоминания, как он подсаживал меня к Лачиху на коня. Как бережно и надёжно мою талию обхватывали его широкие ладони.

Удерживая тяжкий вздох — похоже, от меня здесь уже ничего не зависит — стою молча и неподвижно. Рах бросает на меня одобрительный взгляд. Надевает на меня плащ, быстро застёгивает ремешки и замочки, подгоняет по фигуре.

Смущаюсь, но не протестую. Его крупные пальцы двигаются с неожиданной ловкостью и скоростью, я аж засмотрелась.

— Спасибо, — шепчу я, когда Рах расправляет капюшон на моих плечах обеими руками.

От его взгляда мне резко становится жарко. Рах кивает и поднимает меня, чтобы усадить на коня Лачиха верхом, как вчера.

— Стой, — вдруг говорит Лачих. — Боком надо.

Рах останавливается, с лёгкостью удерживая меня навесу всё время, что Лачих расправляет перед седлом запасную попону.

Вскоре я оказываюсь в кольце рук Лачиха, боком на коне, на мягком, надёжно удерживаемая сильными руками.

Остальные четверо уже верхом. Мы трогаемся на юг.

Глава 13. Лагерь

Первые минуты даже дышу через раз, от того, как плотно и бережно прижал меня к себе Лачих.

Да и взгляды на меня остальных орков слишком пристальные и жгучие. Поглядывают, всматриваются, а мне кажется, будто огненные дорожки чертят по моему лицу.

Хорошо, что я в плаще… Прикрыта полностью, от шеи до щиколоток. Закрывает меня от взглядов.

Жаль, что плащ не спасает от горячего твёрдого Лачиха, от его бугрящегося силой тела, от тяжести его рук, от его медленного дыхания.

Сердце грохочет, слишком томные, тягучие ощущения переполняют меня, стекаясь вниз живота, заставляя хотеть чего-то мне незнакомого, но явно связанного с каждым из эти пятерых больших опасных мужчин.

Да и талия горит там, где меня касались крупные ладони Раха. Главное, теперь не думать о его взгляде, как он поправлял капюшон на мне и подгонял плащ…

Чтобы отвлечься хоть чуть-чуть, начинаю оглядываться по сторонам.

Замечаю, что орки едут в форме ромба… Лачих со мной в центре, впереди Шенер, позади Сехир, по бокам близнецы. Причём ни деревья, ни камни, ни холмы и небольшие овраги не мешают им сохранять эту чёткую форму.

Я с ужасом смотрю на землю — и камни, и вообще земля неровная. Как у коня Лачиха ноги целы после той дикой скачки среди деревьев, которая была вчера?..

— Лачих, — решаюсь спросить я. — Твой конь… Ему разве не тяжело нас нести? Да ещё после такой скачки… ещё и через лес. Вчера ведь двоих нёс, да и сейчас.

— В моём племени особенные кони, — усмехается Лачих. — Не слышала про лачхарцев?

Я невольно передёргиваю плечами. Конечно, про дикое племя орков-лачхарцев все слышали. Ночные лучники, так их ещё звали.

Впрочем, не только лачхарцы были на слуху. Ещё три племени степняков нагоняли страх: шенренцы, турахцы, серхцы. Другие племена орков были намного меньше, и не такие могущественные и воинственные. А эти четыре назывались Великими племенами. Ими даже маленьких детей пугали.

Когда-то они держали всех в страхе своими набегами. Была старая история, что до набегов наше королевство торговало с орками, люди жили с ними в мире. Но кто-то из наших прежних королей обманул их, и орки стали мстить жестоко.

Всего пять десятков лет назад набеги прекратились — тогдашний король договорился, заключил договор о мире. Выплатил очень много, да и в целом принёс извинения за своих предков.

Не сильна я в истории. Но эту часть знают все. Слишком уж до сих пор боятся орков. Особенно представителей этих четырёх самых страшных и опасных племён.

— Ты лахчарец?.. — осторожно спрашиваю я.

Лачих хмыкает, прижимает меня к себе властной рукой чуть сильнее.

— Значит, слышала, — в его голосе проскальзывают предупреждающие нотки. — Ты же не будешь из-за этого спрыгивать с коня? Да, я лахчарец. И конь под нами из наших лучших, племенных.

— Нет, не буду спрыгивать, — тихо отвечаю я.

А сама очень сильно напрягаюсь. Все вопросы по поводу выносливости коня у меня разом отпали. Племя лучников, их кони дико выносливые, способны хоть сразу трёх всадников по неделе нести, да ещё и с мешками трофейного добра.

Дико такие кони ценятся. По стоимости, наверное, не меньше того полотна, как Лачих меня укрывал, если не больше. В стоимости лошадей я меньше, чем в шитье и тканях разбираюсь, но знаю, что племенных коней орки не продают. Только у себя держат. Выбраковку только могут отдать на продажу в королевство и то, за такого отбракованного коня в столице аукционы устраивают, и в ставках до последнего сражаются.

Зато у меня появляется всё больше вопросов по поводу самого Лачиха. Два ценнейших палантина, редкий конь. Этот орк явно очень и очень не простой.

Дальше мы едем молча. Задавать вопросы мне уже совершенно не хочется.

Мне было намного спокойнее без знания о том, что Лачих из лахчарцев. Ладно, зато это объясняет и то, как он так ловко сбил волка за моей спиной. Ведь совсем рядом со мной стрела прошла, даже прядь волос срезала, но мне не повредила.

Впрочем, напряжение меня постепенно отпускает. Мне бы до реки с ними доехать, ответить на вопросы Шенера, попросить на время у Раха его плащ, на пару часов, пока я не дойду до городка и не куплю себе нормальную одежду. Поблагодарить и попрощаться. И дальше своей дорогой.

Мы выезжаем на берег широкой реки, укрытый густыми деревьями и кустами.

Орки разбивают лагерь.

Пока я растеряно смотрю на Лачиха, который ведёт всех коней к реке, видимо, как самый знающий, Сехир занимается костром, а Шенер разбирает поклажу, близнецы подзывают меня.

Рах говорит, что я могу сходить в те заросли помыться, пока все они с едой и лагерем разбираются, а Лачих коней из артефактов выпутывает, чтобы можно было их напоить и потом накормить.

Очищающий артефакт мне выдаёт Тунч. Игнорируя то, что его брат уже достал такой же, Тунч подходит ко мне стремительно, пугая своими размерами и скоростью. Что гора вдруг приблизилась.

Усмехается, говорит не пугаться и протягивает артефакт. Заявляет, что покажет, как пользоваться.

Ох… да, это оказывается отдельным испытанием.

Тунч меня учил, как правильно активировать артефакт, под ироничным взглядом Раха. Долго держал мою руку в своей широкой руке, положив в центр моей ладони плоский круглый камень. Показывал, как нажимать на узоры, в каком порядке.

Я уже вся искраснелась и искивалась, пока Тунч убеждался, что я всё правильно поняла. Даже пятно на моей руке у локтя очистил. Кажется, он уже собрался специально себе измазать руку, чтобы я очистила его, но Тунча и Раха окликнул Шенер, чтобы быстрее справиться с установкой лагеря.

Пользуясь тем, что Тунч отвлёкся на Шенера, я тихо пискнула, что всё поняла, и, сжав артефакт, побежала к кустам, показанным мне Рахом.

Глава 14. Тепло

Пробравшись сквозь густые заросли к воде, я остановилась. Растеряно огляделась, сжимая в руках артефакт и кутаясь в плащ Раха.

Сразу стало не по себе. Нестерпимо захотелось вернуться туда, к ним, под их защиту.

Даже не думала, что мне настолько с ними спокойнее и надёжнее. Словно незримый щит окружал, пока ехала с ними.

Да и когда Тунч мне показывал артефакт, а я краснела и смущалась от того, как его большая рука держала мою, под звук его раскатистого низкого голоса, объясняющего мне все эти завитки. В тот момент, рядом с громадным воином, я чувствовала себя предельно спокойно.

На каком-то глубоком уровне, в сердце, знала — ни один из пятерых не навредит мне.

Я сжала артефакт в руке, прислушиваясь к звукам из лагеря. Голоса негромко переговаривающихся орков меня успокоили. Потянуло запахом дыма от костра — Сехир, значит, уже разжёг огонь.

Осмотрелась. Кусты росли прямо из воды, видимо, прилив. Да и ветки деревьев свисали низко. Здесь меня никто не увидит.

Чувствуя неясную тревогу от того, что рядом со мной нет никого из этих воинов, я заторопилась. Хотелось быстрее вернуться к ним.

Артефакт, хоть и был сложно устроен, но Тунч очень понятно всё объяснил, в каком порядке и что нажимать.

Торопливо стянула платье. Сначала я, прикрываясь волосами, занималась платьем, поражаясь, как становится чистой и разглаживается измазанная грязью, измятая ткань. Кажется, она даже крепче становится.

Затем, робея, оглядываясь, вошла в прохладную воду. Пока я промывала волосы, пыталась их хоть как-то распутать, да и сама вся намывалась — сильно замёрзла. Даже зубы стучали, когда вышла из воды. Ну и ладно, зато я чувствовала себя восхитительно чистой.

Жаль, что у меня не получилось справиться с артефактом — не запомнила, как сделать на нём то, что мне показывал Тунч. Просушиться им не получилось.

Пришлось стягивать волосы жгутом и натягивать платье на мокрое тело. Хорошо, что у меня был плащ Раха. Завернувшись как можно плотнее, дрожа от холода, я поспешила к костру.

Подходя к лагерю, я запоздало подумала о том, что у меня почему-то не возникло и мысли, что это хороший момент для того, чтобы ускользнуть от орков и продолжить свой путь.

И дело было даже не в том, что у меня плащ Раха и артефакт Тунча, а в поясной сумке — два драгоценных полотна Лачиха. Хотя я ни за что бы не взяла чужого, обязательно вернула бы им.

Даже не в этом Что-то глубоко внутри меня тянуло меня к ним. Убеждало, что только рядом с ними я в безопасности.

Это внутреннее знание даже пугало. Но мне мама всегда говорила, чтобы я доверяла сердцу. Даже рассказывала мне, что когда-нибудь у меня появятся защитники. Тогда моё сердце заговорит. И мне важно его услышать.

Жаль, что в данный момент я слишком замёрзла, чтобы слышать сердце — мои зубы стучали намного сильнее его.

В лагере оказался только Сехир — у костра. Я замерла опасливо, разглядывая его. Как двигаются жёсткие мускулы на его красивых руках, как огонь прорисовывает идеальный рельеф на его сильном поджаром теле.

Сехир бросает на меня мрачный взгляд. Тут же встаёт, сдвинув брови, пугая меня бесстрастным и жёстким выражением красивого лица.

— К костру. Немедленно, — цедит он сквозь зубы хлёсткий приказ.

Я вздрагиваю от его жёсткого тона, не дающего ни малейшей возможности ослушаться.

Торопливо подхожу к костру. И, несмотря на весь мой холод, меня бросает в жар от того, как резко и плавно ко мне приближается Сехир.

Он снимает с меня плащ. Я почему-то вцепляюсь в полы плаща, но от сумрачного взгляда высокого сильного орка, я тут же разжимаю пальцы, позволяю ему стянуть с меня плотную ткань.

Сехир окидывает быстрым взглядом моё намокшее платье и то, как я трясусь от холода.

— Не двигайся, — его новый приказ.

Я киваю. Да я и так неподвижна. Он так близко… от его резких уверенных действий и властного низкого голоса совершенно теряюсь.

Его красивые ладони начинают двигаться вокруг меня — не прикасаясь, окутывая магическим теплом. Ткань платья трепещет под его руками, просушиваясь в горячих потоках. Вдоль плеч, спины, груди… Вокруг бёдер, коленей… Снова вверх.

Смущение захлёстывает меня с головой, но ни за что я бы сейчас не двинулась, не отошла в сторону.

Ведь мне так тепло… Тепло! Я глубоко вдыхаю, расслабляя плечи, едва ли не мурлыкаю от того, как мне хорошо.

Сехир опускает руки, смотрит на меня пронизывающе. Запрокидываю голову, разглядывая его красивое бесстрастное лицо. Не понимая эту странную тягу, заворожённо смотрю в его глаза.

Надо же что-то сказать?.. Поблагодарить?..

— Спасибо… — тихо говорю я.

— Сядь, — распоряжается Сехир.

Сразу слушаюсь, сажусь на ствол поваленного дерева рядом с костром. И… замираю неподвижно от лёгкого прикосновения к моим волосам...

Сехир трогает мои волосы… распутывает мокрый узел на голове и распускает мои волосы по плечам. Потоки горячего воздуха вокруг его длинных сильных пальцев просушивают, расправляют спутанные пряди.

По всей моей коже бегут ошеломлённые мурашки, от бури ощущений, что сейчас пробуждаются во мне.

Едва ощутимые касания. Тёплые потоки. И тепло… стекает в живот, превращается в жар, заставляет стискивать бёдра от того, как сладко тянет у меня внизу…

Я хочу, чтобы это длилось вечно… слишком хорошо. После всего этого холода…

Но нет, всё заканчивается. Потоки магии стихают. Сильные горячие пальцы Сехира опускаются на мои плечи. Его глубокий вдох в моих волосах.

— Не ходи больше мокрой, — его хриплый низкий голос у моего виска.

Замираю едва дыша. Всем своим существом чувствую, как он стоит позади меня, дышит глубоко — мной.

Как же сильно мне хочется сейчас, чтобы он развернул меня к себе, посмотрел на мои губы, и…

— Уже разжёг огонь, Сехир? — голос Лачиха обжигает холодом. — Я принёс дичь.

Глава 15. Вопросы

В поле моего зрения возникает Лачих, в его руке мешок.

Медленно поднимаю взгляд от мешка, по его высокому мощному телу, встречаю грозовой взгляд обманчиво спокойных глаз.

Лачих отрывает взгляд от меня, смотрит на Сехира за моей спиной. Я вскакиваю, но ладони Сехира так и остаются на моих плечах — он даже не думает убирать от меня свои сильные горячие руки, так и держит меня.

— Что у вас тут? — резкий низкий голос Шенера.

Краем глаза замечаю, как к костру молчаливыми громадинами подходят Тунч и Рах. Нет, они не обнажали своё оружие, но мне одного взгляда на них хватает — сейчас они и голыми руками готовы Сехира разорвать. Даже с Лачихом готовы ради этого объединиться. Ведь Лачих смотрит на Сехира не менее свирепо, чем они.

— У нас тут Сехир с Илиной, — мрачно роняет Тунч.

Пальцы Сехира на моих плечах сжимаются чуть сильнее. И… лёгким ласкающим движением больших пальцев гладят мою кожу в разрывах платья…

Ох… Закусываю губу от горячей волны по телу. И тут же в жар от того, как Рах, Тунч и Лачих одновременно смотрят на мою закушенную губу.

Шенера только не видно, он стоит позади нас, а я даже оглянуться не могу, с оглушительно стучащим сердцем замерев в руках Сехира.

— Тунч, я не разобралась с артефактом, — торопливо и почему-то сипло говорю я. — Не… не сообразила, как просушиться. Сехир помог…

— И согрел, — добавляет Сехир.

В его голосе я слышу едва уловимый ироничный оттенок. Именно это становится тем, за что я цепляюсь, чтобы, наконец, сбросить оцепенение.

В моей голове искрами от костра взлетают вопросы.

Да что это творится?! Мои странные чувства, дикое неправильное влечение… Со мной, с моим телом?

И орки… У них что, других дел, что ли нет? Они же шли там куда-то, пока не встретили меня!

Что им от меня надо-то? Зачем я им?

Ладно, нашли в лесу заблудившуюся девушку. Позаботились, накормили. Спасибо им большое, конечно. Но дальше-то что началось?

Сужающееся вокруг меня плотное кольцо неприкрытого мужского внимания меня откровенно пугает.

Неправильно это всё. Неправильно!

Выскальзываю из хватки Сехира — он мог бы меня легко удержать, я это очень хорошо понимаю, но всё же отпускает.

Торопливо вытаскиваю ткань ухчиассца из поясной сумки, артефакт Тунча тоже. Помня, какие орки быстрые, проворно кладу ткань и артефакт на плащ Раха, отбегаю в сторону.

Под совершенно непроницаемыми взглядами всех пятерых — теперь я и Шенера вижу — пячусь к лесу.

— Я вам очень благодарна. Очень-очень. Вы спасли мне жизнь. Накормили, напоили, согрели. Отпустите меня, пожалуйста. Тут городок же рядом. Деньги у меня есть. Дальше я…

— Илина, — пристально смотрит на меня Шенер, — сядь к костру. Поешь. Мы поговорим. И после разговора ты решишь, куда ты дальше.

Я испуганно смотрю на Лачиха. Он только что прожигал взглядом Сехира, которому явно это было глубоко всё равно. Но мой взгляд Лачих чувствует, тут же тепло смотрит на меня.

— Садись к костру, Илина, — тихо говорил Лачих. — Никто из нас тебя не тронет.

С этими словами он обводит предупреждающим взглядом остальных.

Все пятеро скрещивают взгляды, глядя друг на друга. От этого молчаливого сражения между ними мне становится совсем худо. Я медленно пячусь к лесу.

— Не тронем, — вдруг усмехается Тунч. — Если для этого не возникнет надобность.

— Тунч, — голос Раха звучит доброжелательно, по-братски я бы сказала, но с едва заметным предупреждением в голосе.

Тунч широко улыбается и разводит в стороны руки ладонями вверх.

— А что? Я правду сказал. Сейчас я точно не трону. Но если возникнет надобность про артефакт объяснить, придётся трогать. Да и мало ли Сехиру или Лачиху опять согреть…

— Достаточно, — обрывает его слова Шенер. — Пугаем девочку.

— Да что вам от меня надо?! — задаю я наконец-то самый правильный вопрос. — Почему вы меня просто не отпустите, город же рядом?

Орки молчат, обмениваются непонятными мне взглядами.

Сехир вдруг усмехается, молча отходит к костру, достаёт из мешка куски мяса, уже разделанные Лачихом. Начинает нанизывать их на ветки и ловко устраивать над костром. Всё это быстро, умело, отточенными движениями.

Я бы полюбовалась, но мне сейчас совершенно не до этого. Я испуганно, но требовательно смотрю на Шенера. Он же у них тут главный.

— Шенер, — осторожно говорю я. — Ваша забота обо мне очень приятна, но вы же совсем меня не знаете. Зачем я вам? Тратите на меня магию, время…

Запоздалая мысль всё-таки всплывает в моей голове, запутавшейся от этого всего.

— Ваше сражение… — расширяя взгляд от внезапной догадки, спрашиваю я. — Это тоже?.. Из-за меня?

— У тебя много вопросов, — уголок губ Шенера чуть дрогнул, намечая улыбку. — У нас тоже. К тебе.

Шенер медлит, глядя на меня. На лицо моё смотрит. Не опускает взгляд ниже. Но меня горячей волной по всему телу окатывает от его изменившегося взгляда. Будто солнце выглянуло среди грозового неба и коснулось моих щёк.

Он смотрит, и… ласкает взглядом… любуется?..

— Илина, подойди, — зовёт Сехир. — Садись к костру. Шенер прав. Тебе надо поесть.

Странно, но я голода совершенно не чувствую. Почему-то снова смотрю на Лачиха. Он улыбается мне самым краешком губ и кивает мне на костёр.

Вдруг меня за плечи обнимает большая рука… Рах! Даже не заметила, как он подошёл! Он приобнимает меня за плечи, не давая дёрнуться, и увлекает к костру.

— Давай, малышка, тут Сехир для тебя на магию расщедрился, — добродушно басит Рах. — Смотри, мы-то ждать будем, пока на огне приготовится. А тебе он магией до готовности довёл.

— Я всем сделал, — говорит Сехир, бросая на меня и на Раха быстрый взгляд. — Садитесь есть.

Глава 16. Ответы

Прерывисто вздыхаю, думая, что Сехир уж слишком щедр своей магией. Впрочем, у него её столько… я помню, очень хорошо. Океан силы. Видимо, ему девать некуда, вот и тратит, чтобы не накапливалось слишком много.

Еда оказалась очень вкусной. Ели молча. Постепенно напряжение рассеивалось.

Я пришла к выводу, что орки были злые, потому что голодные. А сейчас, поев, подобрели.

Хотя, сама фраза добрые орки… как-то я слишком. Особенно, если помнить, что Лачих из лачхарцев. Жаль, что я об этом узнала. Хотела бы поскорее об этом забыть. Ведь ко мне они добры. Знать, бы ещё, почему.

Мы доели. Очистив руки и посуду артефактами, орки убирают каждый своё и наливают каждый себе сам травяной взвар. Лачих мне не даёт ничего делать, очищает посуду для меня. И сам даёт мне чашку, исходящую ароматным паром и усаживается рядом со мной.

Я кутаюсь уютнее в плащ Раха, который тот непреклонным жестом накинул на плечи. Да и ткань Лачиха и очищающий артефакт Тунча уже снова перекочевали в мою поясную сумку. Взгляды при этом у орков были такие, что я уже не знала, как в следующий раз будут пытаться их вернуть.

Ладно, потом это всё. Слишком мне сейчас хорошо. Сытой и тёплой, в окружении больших и сильных мужчин. И даже совсем никуда идти не хочется.

Поэтому, я даже обрадовалась, когда Шенер поднял взгляд от своей чашки и выжидающе глянул на меня. Мне уже хотелось разговаривать, просто, чтобы слушать их глубокие низкие голоса.

Впрочем, обрадовалась я рано. Едва Шенер заговорил, мне стало очень сильно не по себе.

— Я задаю вопросы, Илина, и ты отвечаешь.

В голосе Шенера проявляется тайная власть… вроде говорит спокойно, низким хрипловато-бархатистым голосом, но от одного его звука сразу хочется замереть, слушать, и беспрекословно, мгновенно, безоговорочно — слушаться.

Я киваю в ответ на его пронзительный взгляд, запахивая на себе плащ плотнее.

— Илина, ты сбежала, потому что верховный маг собрался взять тебя в жёны? — прямо спросил он.

Мои щёки вспыхнули, я сжалась и опустила голову. Не ожидала такого прямого вопроса.

— Тебе нечего бояться, — тут же сказал Лачих, — мы тебя не будем возвращать. Говори, как есть. Это важно.

Впрочем, Лачих мог бы и не говорить мне этого.

Ведь Шенер задал свой вопрос с неуловимо подчиняющей интонацией, не оставляющей и шанса уйти от ответа. Не знаю, как он это делает. Просто чувствуешь всей кожей: если этот орк спросил, значит надо ответить.

— Я случайно услышала разговор своей тёти и пришлого мага… — начинаю говорить я.

Не поднимая глаз, я рассказываю о тётке. О том, что услышала. Как сбежала. И потом встретила в лесу орков.

Без подробностей рассказываю. Очень коротко.

Только вот зря я после этого поднимаю глаза. Потому что вместо красивых лиц орков вижу жуткие маски — со сморщенными носами, низким надбровьем, отвисшей нижней губой и выдвинутыми нижними клыками.

Ужас какой… Вот точно орки!! Меня жуть пробирает до самого нутра, простреливает холодом позвоночник. Сердце заполошно бьётся в груди, руки дрожат.

Я вскакиваю, чтобы сбежать — прочь, в лес, в овраг, куда угодно подальше от них. Но и шагу ступить не успеваю — меня ловят сильные руки, прижимают крепко к жёсткому мужскому телу.

Отчаянно дёргаюсь, чтобы вырваться — безуспешно. Слишком силён. Что я против него?..

Пытаюсь хлестнуть магией, чтобы высвободиться, но вмешиваются властные потоки магии Сехира — вмиг скручивают меня, замыкая в клетку.

Даже крикнуть, даже сказать ничего не могу.

Замираю в ужасе, понимая, что всё, вот и конец. Это они прикидывались добренькими. А сами мою бдительность усыпляли. И теперь — показали свои истинные лица. Что же они сделают со мной?.. Страшно-то как…

Все жуткие рассказы про орков тут же всплывают в памяти. Хочется ругать себя последними словами. Почему, когда я мылась в реке, я не попробовала ускользнуть? Или раньше?

— Илина, спокойно, — властный голос Шенера окутывает, заставляет замереть в объятиях Лачиха.

Точно, это Лачих меня поймал, и сейчас держит, и говорит, смягчая голос:

— Твой рассказ нас… — пауза, — разозлил. Когда мы злимся, лицо искажается. Для устрашения. В бою удобно. Тебя мы устрашать не собирались. Можешь посмотреть сейчас.

Прерывисто вздыхаю и поднимаю глаза. Облегчённо перевожу дыхание: Лачих. Его красивое мужественное лицо сейчас искажено гримасой ярости, но, хотя бы, никаких клыков. И в целом лицо, как я уже привыкла его видеть.

Осторожно оглядываюсь. Спокойные красивые лица орков в свете костра выглядят так… ох, да сейчас они устрашают посильнее, чем с клыками. Из-за мрачного злого огня в глубине глаз и напряжённых, пылающих яростью, поз.

Я невольно прижимаюсь к Лачиху, пряча лицо у него на широкой груди и прерывисто вздыхаю. И невольно задерживаю дыхание от ощущения ласкающей руки на моих волосах.

— Я не хотела вас злить, — тихо говорю я.

— Тётка твоя дрянь, — едва узнаю голос Тунча из-за рычащих интонаций. — Вернуться бы, и…

— Мы не будем возвращаться, — голос Шенера леденяще спокоен. — Но наказание ей будет. Потом. Сейчас продолжим разговор. Илина. Сядь к костру. Мы злы не на тебя. На тётку. И мага.

Я ошеломлённо ахаю от того, что Лачих берёт меня на руки и идёт к костру. Усаживает меня на прежнее место, опускается рядом и обнимает за плечи. Это успокаивает меня.

Даже ловлю себя на том, что едва удерживаю себя от того, чтобы прильнуть к нему... и что у меня в голове?..

Шенер задаёт новый вопрос.

— Твоя магия, Илина. Что ты знаешь о ней?

Этот вопрос меня тревожит. Непонятно, чем. Наверное, тем, зачем оркам в принципе знать о моей магии.

Решаюсь спросить об этом вслух.

— Для чего вам знать о моей магии?

— Я задал вопрос. Мне нужен твой ответ, — голос Шенера не изменился, но я опускаю голову, чувствуя его право спрашивать.

Когда он так говорит… невозможно противиться. Приходится отвечать.

Глава 17. Легенда

После моего вопроса повисает пауза.

Вздрагиваю от оглушительного хохота Тунча. Всё его громадное мощное тело трясётся, кажется, даже топор за его спиной смётся вместе с ним.

Рах, настолько же похож на Тунча внешне, насколько отличается от своего насмешливого брата спокойствием. Он только добродушно усмехается, поглаживая свой тяжёлый подбородок.

Сехиру не смешно. На его узком суровом лице чётко очерченные губы поджимаются, а прямые брови нахмуриваются.

Лачих хмыкает и обнимает меня за плечи ещё удобнее, хотя мне и так очень хорошо рядом с ним.

Я же опасливо и выжидающе смотрю на Шенера. По сравнению с огромными близнецами он, как и Сехир, выглядел бы худым, если бы не тугие рельефные мускулы на высоком поджаром теле.

На его строгом лице появляется едва заметная улыбка, которая говорит мне больше, чем все его дальнейшие слова.

— Нет, Илина, мы не собираемся убивать тебя, чтобы забрать твою магию и жизнь, — говорит Шенер, глядя мне прямо в глаза потеплевшим ласкающим взглядом.

Облегчённо перевожу дыхание. Почему-то верю ему сразу, безоговорочно.

— Но ты права в том, что у всех пятерых к тебе есть интерес, — добавляет Шенер, пряча улыбку.

Я прерывисто вздыхаю от нового витка опасений.

— Расскажите мне всё, пожалуйста, — тихо прошу я. — Зачем я вам?

Шенер останавливает взгляд на каждом из своих спутников. Дождавшись кивка от всех, Шенер смотрит пристального на меня.

— Давай расскажу тебе одну легенду, — улыбается Шенер самым краешком губ. — Она касается непосредственно тебя и нас.

Сказал и замолчал. Лачих тем временем вкладывает в мои руки чашку с ароматным отваром.

Снова обвожу взглядом орков. Они теперь кажутся спокойными. Теперь их вид внушает мне чувство защищённости. Снова. Будто и не пугалась их устрашающих лиц с выдвинутыми нижними клыками.

Две молчаливые громадины близнецов — Тунч с насмешливо-нахальным огоньком в чуть прищуренных глазах и Рах с добродушным изгибом полноватых губ над тяжёлым подбородком.

Высокий поджарый Сехир, рассматривающий огонь так, будто ему вообще всё равно на своих спутников, на всё окружающее, включая костёр и меня. Хотя нет… по быстрому взгляду, которым Сехир провёл по мне, становится очевидно: на меня ему точно не всё равно.

Лачих настойчиво давит на чашку, поднимая её в моих руках — к моим губам.

Отпиваю, киваю благодарно, и смотрю на Шенера. Он едва заметно улыбается, это смягчает строгие черты его красивого благородного лица, мне даже взгляд от него отводить не хочется.

— Я очень хочу послушать, — снова отпивая, говорю я.

Шенер начинает говорить, завораживая меня звуком своего низкого хрипловато-бархатного голоса.

Я слушаю внимательно, пытаясь понять, что же в этой истории касается непосредственно меня.

Давным давно, столетия назад, орки жили в единой орде, которая распалась на три больших племени. Они долго враждовали, но были равными по силе. К власти в трёх племенах пришли три брата.

Они встретили девушку, которая обладала особым магическим даром.

Дар, из-за которого за ней охотился верховный маг.

В этом месте рассказа Шенера я вздрагиваю и кутаюсь в плащ Раха. Шенер неотрывно смотрит на меня и продолжает говорить.

Магия той девушки, если бы верховный маг взял её, невинную, брачной ночью, продлила бы его жизнь.

Девушка сбежала. Только вот путь её сложился неудачно. Сначала попала к разбойникам, те продали её на степном рынке. И уже там её выкупили три брата. Три предводителя орков.

Я опасливо смотрю на пятерых орков. Не перебиваю. Стараюсь не давать паническим мыслям волю. Нужно дослушать.

Три вождя привезли девушку в особое место в степи, дар её магии преобразил степь. Сотни лет после этого орки жили в цветущей степи, в мире и благоденствии.

Только вот со временем дар затухал. Степь стала бесплодной, объединённая орда снова распалась на многочисленные племена.

Была попытка снова найти девушку с подобным даром, чтобы снова одарить степь. Около полутора сотен лет назад. Её должны были отдать оркам, но верховный маг из людей обманул её, и забрал её дар.

Я ахаю, прижав пальцы к губам. Ведь мне всё понятно, каким образом маг забрал…

Лачих доливает мне горячий напиток в опустевшую чашку, а Шенер продолжает говорить.

Орки не простили людей. Из-за этого была долгая вражда. И набеги на королевство. Лет пятьдесят назад тогдашний король людей договорился с тогдашними предводителями самых сильных племён.

Магов, охотящихся за девушками с редким даром, признали вне закона. Только вот такие девушки всё равно появлялись, хоть и были невероятной редкостью. И всё равно оставались дикие маги, которые ради продления жизни готовы плевать на любой закон.

— Такой маг, из диких, идёт по твоему следу, Илина, — говорит Шенер, не сводя с меня пристального взгляда. — Мы схлестнулись с ним. Был бы он глупее, был бы уже мёртв. Но он прикрылся другими людьми и держался далеко. Он ушёл от нас, мы не стали преследовать, направились к тебе, чтобы опередить и взять тебя под защиту. Нельзя тебе одной идти. Он тебя найдёт.

.

.

События легенды о степном цветке — за столетия до истории в этой книге — читайте в мини-истории “Истинное сокровище предводителей орков”: https://litnet.com/shrt/lCCB

Глава 18. Решение

Я тру лицо. Хотя бы основное проясняется.

— Ладно, хорошо, — тихо говорю я. — Насчёт мага понятно. Вам-то я зачем?

— Твой дар, Илина, — улыбается краешком губ Шенер. — Он нужен не только магам. Оркам тоже нужен. Мы впятером отправились в путь, чтобы найти тебя. Узнали, что дикий маг разыскивает девушку с особым даром. Шли по его следу. Нашли тебя.

Прикрываю глаза. Шенер — прямо мастер отвечать на вопросы, толком на них не отвечая. Я вроде прямой вопрос задала.

Ладно, я буду ещё прямее.

— Шенер, — говорю я осторожно, — я очень благодарна тебе за то, что ты со мной говоришь. Объясняешь.

Обвожу взглядом молчаливых бесстрастных орков.

— И всё же, — продолжаю я, — ты уходишь от ответа. Я задаю прямой вопрос. Зачем я вам? Ты отвечаешь: мой дар. Вы меня искали. Для чего вы меня искали, Шенер? Зачем вам мой дар?

— Мы верим легенде, Илина, — отвечает Шенер. — Мы хотим привезти тебя в особое место в степи, чтобы ты отдала ей свой дар.

Я подумала. Мне не мешали. Впрочем… Может, это и есть решение моих проблем? Без моей магии я проживу. С ней — очень вряд ли.

— Если я отдам свой дар этой вашей степи, — медленно говорю я, — дар исчезнет?

— Есть такая вероятность, — кивает Шенер, — но никто не знает, как будет. Столетия прошли.

— Я хочу остаться без своего дара, — решительно поджимаю губы я. — Тогда я буду свободна от преследований диких магов. Если я правильно вас поняла, мой магический дар нужен оркам, чтобы передать дар вашей степи. В таком случае, мне это очень даже подходит. Мне этот дар не нужен.

Вообще-то есть ещё один способ стать неинтересной дикому магу — лишиться невинности. Но ложиться под первого попавшегося я не собираюсь.

Хотя, Лачих… То, как сейчас ощущается его близость, как он бережно и твёрдо обнимает меня за плечи…

Я вспыхнула краской, сообразив, о чём именно я думаю. О том, что я бы с Лачихом…

— В таком случае, — кивает Шенер, обрывая мои срамные мысли, — ты едешь с нами. Сегодня ночуем здесь, в лесу. В городе купим тебе одежду и коня, — и тут же хмурится: — деньги свои придержи пока. И наши не считай. Мы тебя искали и нашли. Теперь взяли тебя под защиту. Нам и обеспечивать твой путь с нами.

Опускаю голову. Мне это не нравится. Принять их покровительство?.. Но какие у меня ещё варианты?

— Илина, — в низком богатом голосе Шенера проскальзывают стальные нотки, — ты под нашей защитой. Всех пятерых. Тебе больше не о чем беспокоиться. Мы всё берём на себя.

Сказал и замолчал. А у меня внутри бархатно перекатываются отголоски ощущений от его глубоких интонаций, от звука его сильного властного голоса.

Киваю и снова обвожу взглядом орков. И… проваливаюсь в обволакивающее ощущение спокойствия и защищённости.

Моя магия пробуждается, трепещет от силы, исходящей от каждого из них.

Нет, у орков не магия, что-то иное, неопределяемое, но мощное и огромное. Даже у Сехира и Шенера, есть эта сила, помимо их магии.

Вслушиваюсь в ощущение от их силы. У каждого разная. Но в сердцевине очень похожая.

Чудится незнакомый цветочный аромат, дуновение свежего ветра на щеках. Простор, высокое небо и необъятное ровное пространство, покрытое зелёной травой со степными цветами.

Вдыхаю глубоко-глубоко. Не чувствую угрозы. Эта грозная сила, наоборот, защищает меня.

Моё сердце бьётся гулко, ровно, спокойно. Об этом говорила мама? Слушай своё сердце. Когда-нибудь появятся защитники.

Мама знала? Эти пятеро — мои защитники? Моё сердце сейчас отвечает мне — да.

— Я согласна, — тихо, но твёрдо говорю я. — Поеду с вами и приму вашу защиту.

От моего сердца сразу такое облегчение разливается… Мне становится так хорошо! Глубокое чувство правильности. Я верное решение сейчас приняла.

Орки от моего ответа преображаются. Ощутимо сбрасывают напряжение. Сохраняют бесстрастность на лице, но в глубине глаз каждого, даже мрачного Сехира и серьёзного Шенера, вспыхивает радость и… предвкушение?

— Отлично, — хлопает в ладоши Шенер. — Рах, Тунч, остаётесь с Илиной. Лачих, в городе коня для Илины и одежду. Сехир, ты со мной, зайдём к главе города, заодно припасы в дорогу. К вечеру сюда, здесь ночуем, завтра в путь.

Лачих обнимает меня чуть сильнее, проводит пальцами по плечу. Это мимолётно, он резко встаёт и отходит к своему коню.

Остаюсь сидеть, пытаясь справиться с бурей ощущений от его простого прикосновения и стремительных движений. Жарко мне становится, и внизу живота тягуче-горячо.

Орки собираются очень быстро. Опомниться не успеваю, как Лачих, Сехир и Шенер взлетают на своих коней и направляются к городу.

Рах и Тунч остаются неподвижными. Молчание нарушает Тунч.

— Ну что, — хлопает он себя широкими ладонями по мощным бёдрам и идёт к своему коню. — У нас целый день безделья. У меня тут в поклаже игра одна есть. Илина, давай поиграем, втроём в самый раз.

Глава 19. Полдень

Я просто дара речи лишаюсь на некоторое время… Смотрю в мощную спину этого громадного орка, небрежно открывающего седельную сумку.

Игра… подумать только. Хотя, чему я удивляюсь? Не всё же Тунчу топором, а Раху мечом махать. Наверное, у них есть и другие интересы в жизни.

Ошеломлённо моргаю, обнимая себя за плечи, пытаясь осознать… мне что, правда хочется узнать, какие ещё интересы в жизни эти двух огромных воинов?

Ведь и правда интересно. И про Лачиха, Шенера, Сехира я тоже хочу узнать больше. Намного больше.

Рах встаёт, потягивается всем своим громадным телом, заставляя меня сглотнуть от того, как красиво перекатываются под плотной изумрудной кожей его внушительные мускулы. И… начинает раздеваться!!

Ох… я аж рот приоткрываю, глядя, как он снимает с себя верхнюю часть кожаной брони… оставаясь в одних походных штанах.

Мощный гармоничный торс, со всеми этими кубиками на прессе, мощными пластинами грудных мышц, рельефными руками…

И потом мне настаёт совсем уж конец от того, как он распрямляет широченные плечи, и упирается в меня пристальным взглядом исподлобья.

Почему я не опускаю взгляд?!. Почему?!! Как это происходит, что я продолжаю смотреть на него, водить взглядом по его могучему торсу, красивому волевому лицу, почему тону в глубине его тёмных глаз?..

— Жарко, — его красивые полные губы изгибаются в едва заметной улыбке. — Тебе разве нет, Илина? — приподнимает он бровь.

Ещё как жарко… да я просто горю. На небе тучи рассеялись, обнажая раскалённое полуденное солнце. Да я ещё и в плаще Раха. Я бы охотно его сняла, но моё пропащее подранное платье…

— У меня есть идея, — отзывается Тунч, — а то совсем сожжём наш цветочек.

Я вздрагиваю от того, как он произнёс эти слова. Наш цветочек… Почему-то от этого такое уютное чувство внутри разливается…

И не чувствую я ни пошлости, ни фальши в его словах. И не хочется съёжиться и убежать, как от других мужчин… Ведь несмотря на то, что я старательно пряталась от мужских взглядов, всё равно приходилось выполнять поручения тётки. Слышала я в свой адрес всё, и “красоточка”, и “кисонька”, и прочее. Всегда так противно было.

От Тунча же хочется снова эти слова услышать: наш цветочек… Почему именно цветок?

Впрочем, эти мысли тут же вытесняются новыми: ну нет, опять они мне решили что-то дать?

— Не надо ничего, — торопливо говорю я.

— Надо, — тут же отвечает Тунч, вытаскивая из поклажи белый свёрток. — Сама не знаешь, от чего отказываешься. Подойди.

Ох, оказывается, Тунч приказывать умеет не хуже Шенера. Сказано так, что ясно сразу: лучше подойти по-хорошему. Потому что он всё равно сделает так, как нужно ему. Например, подойдёт сам, бросит меня на плечо и перенесёт туда, куда надо ему.

От этой мысленной картинки — меня на этом широком могучем плече, с его широкой ладонью, удерживающей меня за бёдра — становится совсем уж жарко.

Тунч выразительно поднимает бровь, и я торопливо подхожу.

— Послушный цветочек, — одобряет Тунч, — Рах, а ну-ка давай вместе.

Я сглатываю от того, что Рах уже рядом — встаёт за моей спиной. Опускает тяжёлые ладони на мои плечи, стягивая с них свой плащ.

Замираю от бури тягучих ощущений, пробуждённых его прикосновением, этим неторопливым властным поглаживанием.

А потом всё происходит стремительно и быстро. Рах рывком снимает с меня плащ, отбрасывает на бревно. Хватает меня за запястья, разводит мои руки в стороны.

Тунч в этот момент разворачивает свёрток — это оказываются полотна светлой ткани. Он проворно бросает два широких полотна на мои плечи, прямо поверх моего изодранного платья оборачивает ткань вокруг меня и стягивает на поясе красивым жгутом.

Получается довольно закрытое платье-халат.

Это всё настолько быстро и стремительно, и ошеломляюще, что я только и могу, что стоять, замерев, во власти урагана противоречивых чувств. Даже двинуться не могу.

Тунч замирает напротив меня. Вскидываю глаза, глядя на него снизу вверх. Он стоит так близко. Придавливает взглядом мои губы. И в этот момент я отчётливо чувствую Раха за моей спиной, мои запястья в его руках.

— Так намного лучше, — рокочуще-хрипло произносит Тунч, рассматривая мои губы, — осталась одна деталь. Не шевелись.

Шевелиться?.. Да я вздохнуть боюсь. Совершенно не знаю, что со мной. Но стояла бы так вечность между ними. С оглушительно грохочущим сердцем, с пунцовым лицом и пульсацией в промежности от их близости.

Тунч опускает пальцы на мой ворот, легко проводит по ключицам. По моей коже — полчища мурашек. В голове — ни единой мысли. Почему-то я тоже смотрю на его губы… Красивые, с жёстким чётким рисунком.

Вздрагиваю от треска — Тунч подныривает пальцами под полотна светлой ткани и… рвёт под ними моё старое платье!!

Я ахаю возмущённо, но уже ничего не сделать — стремительными движениями Тунч порвал старое платье прямо под новым, сдёрнул тряпки с меня и, скомкав, бросил в костёр. Я остаюсь в тех полотнах, которые он набросил и обернул вокруг меня, превратив их в платье-халат.

— Намного лучше, — усмехается Тунч. — Хороша ведь ткань. Не хуже ухчиассца. Гиринийский шёлк для жары самое то.

Рах в этот момент отпускает мои руки, и поправляет пояс, развязывает его и завязывает иначе. Хитрым красивым узлом. Тунч тоже к нему добавляет свой узел.

Я же чувствую себя напрочь оглушённой от их прикосновений, от драгоценной ткани, ласкающей кожу, от близости двух больших и сильных мужчин впереди и позади меня. От их прикосновений, дурманяще-притягательного мужского запаха.

Не зная, не понимая, что я делаю, я вдруг поднимаю руку и провожу пальцами по рельефному предплечью Тунча медленным поглаживающим движением…

Тунч перехватывает мои пальцы, подносит их к своим губам и целует подушечки.

— Не напрашивайся на сладкое раньше времени, цветочек, — хрипло басит он. — Весь день впереди. Сначала поиграть.

.

Глава 20. Правила

На сладкое? Напрашиваюсь? Я?!. Эээ…

Мои щёки вспыхивают, я оторопело смотрю на Тунча. Он расплывается в широкой улыбке, жутковатой, но неуловимо добавляющей ему привлекательности. Снова целует подушечки моих пальцев, чуть прикусывает безымянный палец, касается его языком и восторженно закатывает глаза.

— Ммм… сладкая! — заявляет он и окидывает меня с ног до головы жарким взглядом: — я бы тебя одел намного лучше, но для походных условий вполне, — и добавляет, расширяя глаза: — играть, Илина! Играть!

С этими словами он отпускает мою руку. Под моим напрочь потрясённым взглядом отходит к поклаже и зарывается в мешок, ворча под нос, что такие стратегические вещи надо было положить поближе.

В этот момент моя рука утопает в большущей ладони Раха.

— Пойдём в тень, Илина, — в его низком рокочущем голосе я улавливаю довольные нотки, — на солнце жарко.

Он ведёт меня под раскидистое дерево с густой тенью, по пути ловко подхватывая ткань и попону. Устраивает мне из этого удобное сиденье на траве, а сам усаживается, скрестив ноги, рядом со мной.

Моё замешательство не проходит. Я совершенно не понимаю, что со мной и с моим телом. И с моими поплывшими мозгами.

Особенно я не понимаю, почему всё происходящее так сильно мне нравится!

Вот не чувствую я от этих двух больших и сильных мужчин угрозы. Совершенно не чувствую! Наоборот!

Мне дико хочется смотреть на умопомрачительно большого и рельефного Раха, протянуть руку Тунчу, чтобы он снова поцеловал мои пальцы. И на губы его смотреть хочу…

Краснею, понимая, что хочу ощутить его губы на своих губах. Или губы Раха…

Почему в моей голове совершенно не звенит тревожный колокол? Почему мне так легко и спокойно рядом с ними?

Мама говорила, слушать сердце. Моё сердце мурчит довольной кошкой рядом с ними. Бьётся учащённо от их близости, подсказывает не бояться ничего.

Они не причинят мне вреда. Наоборот. Эти двое способны сделать со мной что-то очень и очень хорошее, так хорошо, как я и представить бы себе не могла.

Тунч усаживается рядом, прерывая мои мысли. В его руках небольшая деревянная, плоская коробочка. Он раскрывает её — внутри углубление с круглыми и плоскими чёрными камешками.

— Смотри, вот эти камешки без рисунков, — без предисловий, начинает объяснять правила Тунч, — пустышки. Их мы делим на троих. Игра состоит из нескольких кругов. В начале круга выкладываем по одной пустышке. Победивший в круге забирает все три. Проигрывает тот, кто в конце всех кругов остаётся без всего. В этот момент игра останавливается. Побеждает во всей игре тот, у кого пустышек остаётся больше.

Я киваю, это понятно. Пытаюсь отвлечься от всех своих переживаний. В конце-концов, день правда будет скучным, если ничем его не занять. Начинаю вникать в правила игры.

— Вот эти камешки с одной стороны одинаковые, а с другой имеют рисунки, — продолжает Тунч. — Тут топор, меч, костёр, котелок, овощи разные, фрукты, всякое другое. Каждой картинки по несколько одинаковых.

Тунч показывает мне камешки и я убеждаюсь — да, несколько топоров, два меча увидела тоже, три картинки одинаковых лошадей.

— Мы их перемешиваем и раздаём по пять штук, — говорит Тунч, мешая камешки, — не показывай свои нам, мы не будем показывать свои тебе. Круг начинается с того, что мы выкладываем перед собой одну картинку в открытом виде. Ты можешь взять одну из наших открытых или из стопки закрытых. Взамен выкладываешь свою. Побеждаешь в круге, когда соберёшь три одинаковых картинки из пяти. Тогда забираешь три пустышки. Лучше начать играть, давай сделаем тренировочные круги, на примере понятнее.

Мы начинаем, выглядит очень просто. Довольно быстро я собираю три камешка с картинками тарелок и улыбаюсь. Мне всё понятно!

Пробуем ещё, и наконец, начинаем большую игру. Постепенно увлекаюсь. Иногда проигрываю, иногда выигрываю, и в целом пустышек у меня немного больше, чем у близнецов, у Тунча меньше всего.

— Так мы долго будем играть, — улыбаюсь я, глядя, как круг за кругом соотношение пустышек не сильно меняется.

— Можем разнообразить, — прищуривается Тунч. — Победивший в круге задаёт вопрос, проигравший отвечает.

— Вы же братья, — смеюсь я, — знаете всё друг про друга.

— Мы будем тебя спрашивать, а ты нас, — пожимает плечом Тунч и выкладывает картинку с топором.

— Так у меня будет меньше вопросов, а у вас больше! — возмущаюсь я.

— Так смотри, у тебя хорошо получается, — Тунч показывает на мою стопку с пустышками. — Не боись, будем простые вопросы задавать.

— Например? — я беру его камешек с топором и выкладываю камешек с листочком.

Смотрю на свой набор камешек. Два топора, одна морковка и два облачка.

Рах берёт мой листочек, который я положила открытым, и выкладывает из своих пяти — картинку облачка.

Я восторженно тянусь к облачку — сейчас будет мой ход, и я соберу три! Победа в круге станет моя!

В этот момент Рах открывает свои пять картинок. У него, с тем листочком, который взял он, сейчас три листочка, одно дерево и меч.

У него три одинаковых картинки… Он победил!

— Простые вопросы, — улыбается Рах уголком губ. — Давай сразу и начнём. Илина, какая твоя любимая еда?

Глава 21. Игра

В ответах на вопросы Раха и Тунча я не вижу ничего такого, и с удовольствием рассказываю о себе, не забывая расспрашивать их тоже.

Да, орки согласились с тем, что на их вопросы ко мне отвечаю я, а на мои вопросы отвечают они оба.

Расслабляюсь и полностью забываюсь в процессе игры. Очень увлекательно. Но постепенно игра уходит на второй план. Даже мешает, вынуждая делать паузы в вопросах, ожидая ответы.

Соотношение пустышек не сильно меняется. Наши кучки то уменьшаются, то увеличиваются. Я с удовольствием рассказываю о себе на невинные нейтральные вопросы, а близнецы, оба, о себе.

Любимая еда, цвет, занятие.

Мне нравится белый, очень люблю овощной салат с морковью, а шитьё так вообще моя страсть.

Рах и Тунч любят мясные блюда на костре, красный цвет, Рах любит махать мечом, а Тунч, топором.

Я смеюсь, и говорю, что это и так понятно, про меч и топор. Рах улыбается уголком губ, а Тунч усмехается. И задают мне вопросы про то, как рано я люблю вставать, мои любимые игры, нравится ли мне плавать, и прочее, и прочее.

В очередном круге я собираюсь три одинаковые картинки раньше всех, и спрашиваю:

— Вы из одного племени? Какого?

— Да, мы с братом из одного племени, — прищурившись, отвечает Тунч. — Вопрос из какого именно, это второй вопрос. По правилам, нужно дождаться, когда ты выиграешь в круге.

Насупливаюсь, мне совсем уже мешает время в игре, к которой я уже теряю интерес.

Ведь я хочу задавать больше вопросов. Не только про Раха и Тунча, но и про других орков мне тоже очень интересно узнать!

Следующие круги проходят молча. Как назло, сейчас я всё время проигрываю.

Отвечаю, нравится ли мне петь — да, но редко получается отпустить себя, я обычно стараюсь быть потише. Люблю ли танцевать — да, люблю, очень.

Нет, я не ношу драгоценности, мне кажется, это лишнее.

Нет, ни за что не остригла бы волосы, мне мои длинные очень нравятся.

Наконец, я выигрываю! Только вот вместо того, чтобы спросить, из какого племени, я прямо смотрю на Раха и почему-то задаю неожиданный для самой себя вопрос:

— Орчанки ходят с короткими волосами?

— Нет, — Рах слегка наклоняет голову набок и тут же спрашивает: — почему ты задала такой вопрос?

— Ты спросил, не хочу ли я остричь волосы, — пожимаю плечами я.

— Нет, я спросил другое, — Рах проводит ласкающим взглядом по моим волосам, — хотела бы укоротить? Это разные вопросы. Просто часто видел женщин из людей с короткими волосами. Рад узнать, что это не про тебя. Я любуюсь твоими волосами, они как золотой шёлк. Очень красивые, — пристальный взгляд в мои глаза, — ты очень красивая. Самая красивая, что видел.

Вспыхиваю румянцем. То, как он это сказал, так приятно, пробуждает что-то во мне такое волшебное, нереально трепетное…

— Хочу потрогать твои волосы, — Рах прямо смотрит в мои глаза.

— Эм… — я только и могу, что ошеломлённо смотреть на него.

— Мне очень интересно узнавать про тебя, — откладывая камешки игры в сторону, Рах наклоняется ко мне поближе. — Играть с тобой, Илина, очень интересно, но долго ждать, чтобы задать новый вопрос. Я готов ответить, из какого мы племени. Но я меняю свой ответ на прикосновение к твоим волосам.

Закусываю губу, опускаю глаза. Мне страшно признаться себе, что мне самой этого хочется… И ещё мне дико интересно узнать всё-всё про этих загадочных орков.

— Хорошо, — осторожно киваю я.

— Я тоже очень хочу потрогать твои волосы, они как золото. Красота нереальная, в жизни такой не видел, — вдруг говорит Тунч и прищуривается: — Илина, давай так. Наши ответы в обмен на прикосновения к тебе? И никаких камушков. Вопросы и ответы, сразу. Ты спрашиваешь, мы трогаем и отвечаем.

Бросаю быстрый взгляд на него. Смотрит спокойно, прямо и открыто. Смущаюсь, конечно, но мне дико приятны его слова.

Краснею… Впрочем, волосы-то пусть трогают. У орчанок они все чёрные, мои светлые наверняка очень необычны для орков. Их желание мне понятно, ведь я сама люблю трогать красивую ткань.

К тому же, отвязка от игры крайне соблазнительна. Я тогда смогу любые вопросы задавать.

— Мне нравится эта новая игра в вопросы и ответы, — улыбается уголком губ Рах, — у орчанок таких волос нет, как у тебя, очень хочется в руках подержать.

Он невольно подтвердил мои слова. Ну и что, что они будут трогать мои волосы. Что такого? У меня правда они роскошные, я сама, когда расчесываюсь, с удовольствием погружаюсь пальцами в свою гриву.

К тому же, мне нравится, как Рах и Тунч смотрят на меня: открыто, прямо. Приятно, что считают меня красивой. Да и не чувствую я давления. Могу отказаться. Игра?

— Хорошо, — осторожно киваю я.

Рах и Тунч с двух сторон медленно протягивают к моим волосам руки, берут пряди крупными пальцами, мнут в руках, поглаживая… А я заворожённо смотрю на это, погружаясь в странные, волнующие ощущения.

Это красиво, очень. Их крупные руки красивые. И золото моих волос так гармонирует с их изумрудной кожей. А потом я засматриваюсь на их рельефные предплечья, увитые гармоничными ручейками развитых вен, на широкие запястья…

Мне хочется продлить этот момент, почему-то это так завораживающе красиво… волнующе…

Орки опускают руки. Тунч и Рах внимательно смотрят на меня.

— Спасибо, Илина, — произносит Рах, — Золотой нежнейший шёлк. Я готов отвечать на все твои вопросы, чтобы снова к твоей красоте прикоснуться.

От его низкого грубоватого голоса, вдруг смягчившегося волнующей вибрацией, мне становится жарко. Мои щёки вспыхивают довольным румянцем, опускаю глаза, утаивая, что я тоже хочу снова на это посмотреть.

— Давайте с первого вопроса начнём, — смущённо улыбаюсь я. — Так из какого вы племени?

— Я и Рах, — отвечает Тунч, — турахцы.

Каменею… Название одного из четырёх опаснейших орочьих племён обжигает страхом. Ведь я с раннего детства их слышу.

А ведь я слишком хорошо помню, что Лачих из лачхарцев…