Жена из прошлого. Спи крепко, любимый...

Глава 1

Земля осыпалась под белоснежными тонкими пальцами. Девушка постаралась ухватиться рукой за край ямы, ну хотя бы за ветку. Никак, слишком далеко - не дотянуться, сил не хватает. Красотка скатилась вниз, ее обсыпало песком, комьями земли, и вдобавок она больно ударилась подбородком.

- Кто же так роет? Паул, твоих рук дело? Почему не пришел и не встретил меня?

Из-за тучи выкатился диск луны, красуясь сытыми боками, осветил прозрачным сиянием лес. Люция затаилась на самом дне своей могилы. Только не это! Девушка внимательно вгляделась в небо, к счастью диск был скушен с нужного края. Все хорошо, можно не волноваться. Она очнулась именно в тот час, в который и собиралась. Вот только почему Паула нигде нет? Неужели забыл? Может, ошибся? Или вовсе побоялся ее встретить? Да и бог с ним. Куда больше девушку волновал ее маленький сын. Он должен был быть рядом с нею. Люция еще раз переворошила всю землю рядом с собой. Не было даже люльки, никаких следов ее ребенка.

Здесь, посреди леса, она оказалась по вине мужа. Только так можно было спрятаться от него. Других шансов сбежать попросту не существовало. Это он олицетворял власть и силу во всех здешних землях. Никто не смел перечить Розену Гордому. По его воле все случилось! Он виноват. Пока любил жену, Люция купалась в богатстве, могла жить так, как ей хотелось, не давая взамен ничего, кроме своей любви.

Как же сильно она любила его! Наслаждалась каждым часом, который они провели вместе. Сына родила, выкормила грудью до полугода, а потом малыша забрали. Муж просто выдернул кроху из ее рук. А ее саму выбросил, будто ненужную вещь, в сырую темницу и запер.

Стоило только мужу найти другую – богатую, знатную, невыносимо красивую, юную, как закончилось все их счастье. Рухнула семейная жизнь. Растоптал он ее любовь, искреннюю, настоящую, светлую. Люция осталась одна ждать своей смерти в муках и унижении. Если бы не Паул, она бы давно умерла. Родные так далеко, она в чужой стране, надеяться было не на кого.

Когда Розен вернулся домой от любовницы, сразу обвинил жену во всех мыслимых преступлениях. Усомнился в ней, и вся жизнь превратилась в сущий кошмар. Ладно бы он просто выгнал ее, выставил за ворота, бросил. Но барон отнял у нее все - положение, ее золото, даже те украшения, что подарил, а главное – сына. Как плакал ее малыш один в колыбели.

Больше всего Люция тосковала теперь по своему сыну. Где он? Что с ним! Успел ли Паул вытащить и его? Только бы найти кроху, прижать к себе, поцеловать в махонький носик.
Девушка встала на цыпочки, подтянулась и попыталась приподнять ногу. Вдали она услышала шуршание колес по каменистому грунту, следом донеслось рычание мотора, лес осветили фары. Люция испуганно замерла в своей яме. Девушка вздрогнула от страха. Только б ее не заметили! Или напрасно она боится? Розена она точно не встретит теперь. Но без помощи, одной, ей наружу не выбраться. Нужно помахать рукой, привлечь к себе внимание, попросить о помощи. Она красива, ей обязательно помогут. И неважно, что она одна посреди леса. Всегда можно найти, чем отговориться. Только бы не приняли ее за нечисть. Зашибут еще лопатой, а то и кол в грудь вобьют. С этих станется. Будь она дома, ничего бы с ней не случилось. Здесь же не ясно чего ожидать. И есть очень хочется, хоть бы корочку хлеба раздобыть. Какие чудесные булочки пек повар Розена. Жаль, что все так закончилось и ничего не вернуть. Только бы найти сына и тогда можно будет...

***
Поле закончилось, да и перекресток остался уже позади. Гриша выбрал короткую дорогу. Зачем делать крюк в десять километров, когда можно срезать через лес? Дорога хоть и в колдобинах, но крепкая. Днем здесь все местные проезжают. И те, кто живет в селе и те, кто в коттеджном поселке. Ночью ездить боятся, будто бы и вправду верят во всякую чепуху. Мать заказчика и то отвела его в кухню, предупредила шепотом, мол, не ездил бы ты, Гриша, через лес, места там темные. Якобы схоронена на обочине ведьма, нельзя беспокоить ее сон.

- Так похоронена или уснула?

- Не знаю. Говорят, это было еще во времена Розена Гордого. У нас тут музей есть неподалеку, экскурсии водят, ты бы зашел.

- Зайду, пожалуй.

Вот тут Гриша напрягся. Не нравилось ему все, что касалось археологии. Слишком много неприятных воспоминаний было с этим связано. Но все же он оказался в этих местах не случайно, специально выбирал объекты в этом районе. Смоленская область, глушь, какую и представить нельзя. Зато построен новый поселок, москвичи охотно раскупили дома у заповедника. Дорогие особнячки выросли, словно грибы у дороги, будка охраны стоит - с виду все безопасно. Вот только Гриша был уверен, что это совсем не так. Были у парня свои счеты с этим местом. И он бы дорого заплатил за то, чтоб хоть что-нибудь узнать о... себе. О том, кто его чуть не убил здесь. Хоть бы выяснить почему? Во что он ввязался тогда? Родственников его так и не нашли, жаль. Несколько лет ушло на то, чтоб восстановиться. А потом? Потом Гриша решил вернуться в эти края, это был единственный способ узнать правду. Вот и приехал.

Парень сбавил скорость, начал внимательно вглядываться в дорогу, где-то впереди должен быть мост через ручей. Довольно часто край грунтовой дороги осыпался. Но деревенские! Местные не давали отремонтировать короткую дорогу. Грудью вставали на пути техники. Все как один. Ну не идиоты? Якобы дорога - культурное наследие, еще их предки ее строили. Ну, строили и строили. Почему не дать отремонтировать фамильное достояние? Отсыпать гравием, расширить, закатать в асфальт? Народ из коттеджного поселка готов был сделать все за свой счет, это даже не обсуждалось.

Грудью встал местный священник. Странный мужик, все его зовут Паулом, будто бы он иностранец. Образован, умен, знает так много. Почему тогда живет в этой глуши? Скрывается, что ли? Этот Паул целую проповедь прочитал, обещал проклясть каждого, кто посмеет тронуть лесную дорожку. Запретил по ней даже ходить. Неймется сельской интеллигенции. Народ его, конечно же, не послушал, а потом на дороге начали происходить странности. Москвичи ночью перестали сюда заезжать, шутка или нет, но по глазам видно - боятся. Боятся и молчат. Знать бы, почему так? И люди вроде бы не простые.

Глава 2

Машину покачивало на выбоинах дороги, Гриша изо всех сил держал руль. Он уже добрую сотню раз проклял свое решение свернуть через лес, лучше б ехал кружной дорогой! Днем здесь было еще ничего, сейчас же машину бросало из стороны в сторону. Только бы не завязнуть в грязи. Его спутница мягко улыбалась, девушка вытянула ноги вперед, немного подкачивала пальцем в такт мелодии из допотопного приемника. Красивая до невозможности!

- Как удивительно ровно идет ваш... экипаж.

- Вы шутите?

- Вовсе нет, - красавица вскинула брови. Гриша не смог удержаться, обернулся на Люцию.

И тут же коварная колея чуть не вырвала руль из его рук. Парень едва вернул машину обратно на дорогу и зло сказал:

- Ездить же невозможно! Давно пора ремотировать! Так деревенские из Розановки грудью встали на защиту этой дороги.

- Из Розановки? - глаза девушки расширились в несказанном удивлении и она засмеялась.

- Ну, да. Такое название у деревни. Вы же, вроде бы, местная?

- Можно сказать и так, - красавица неопределенно пожала плечами.

- Ходит какое-то странное поверье, будто бы здесь в лесу спит крепким сном прекрасная ведьма. И горе тому, кто потревожит ее крепкий сон.

- Вот как? - медовые глаза девушки засияли.

Григорий готов был поклясться, что из них посыпались искорки на обивку сидения. Его вдруг пробрала непонятная дрожь. Ночь, красивая девушка, белоснежная кожа которой просто сияет, странное рваное платье на ней. Зачем только он поехал ночью сквозь лес? Ему же советовали этого не делать! Парень невольно потянулся рукой к груди, пощупал то место, где у верующих висит крест. Почти ощутил под пальцами приятное тепло дерева. Но ничего, естественно, не нашел. Странно, но его до сих пор порой преследовали такие вот привычки-воспоминания. Откуда на его груди взяться кресту? Парень зачастил, лишь бы побороть тот внезапный ужас, который его охватил. Глупость! Неужели он может верить в подобные деревенские сказки?

- Деревенские бульдозер остановили, не дали копать. Уперлись и всё. Говорят, места исторические. Горку черепков от глиняной миски нашли и требуют объявить дорогу памятником исторического наследия. Идиоты! Что с их взять?

- Уверена, скоро все наладится. Дорогу отремонтируют.

- Мне бы вашу уверенность, - передернул плечами парень.

Ему вдруг сделалось холодно от соседства странной попутчицы, от ее необычных манер и невыносимой грусти, которая застыла в глазах. Девушка задумалась о чем-то своем.

Лесная дорога осталась позади, машина выползла на асфальт. Он хоть и не новый, а ехать все равно уже легче. Свет фар выхватил небольшое кафе, его только недавно отремонтировали. На первом этаже был совсем небольшой зал, на втором несколько гостевых комнат.

- Здесь туристы иногда останавливаются.

Некоторые туристы предпочитали не возвращаться в Смоленск. Тем более, что здание историческое, любопытно заночевать в таком.

- Говорят, раньше здесь был дом богача. Может, лет двести назад. Даже табличку повесили в память о тех временах. Деревянную, с мелким узором. "Постоялый двор помещика".

Девушка внезапно расхохоталась звонким, заливистым смехом.

- Что-то не так? Там, за Розановкой, и вправду жил герцог Улисский. Даже музей открыт на развалинах его замка.

- Развалинах? От замка ничего не осталось?

- Только склеп с часовней.

- Даже так?

- Я все хочу заехать. Говорят, там довольно интересно. Не знаю, конечно. Приятель рассказывал, что сохранился саркофаг барона Розена, его сына, еще кого-то из...

Гриша не смог продолжить. Девушка схватилась за сердце, начала хватать воздух ртом.

- Как? Как его зовут?

- Розен.

- Нет, его сына?

- Это так важно? Сейчас я посмотрю, связь здесь правда не очень ловит, - парень не понял, чего испугалась девушка. Он достал телефон, быстро вбил запрос.

- Очень важно, - и без того огромные глаза красавицы расширились. Грише показалось, что девушка вовсе перестала дышать.

- Вот, смотрите. Эльзор Первый Прекрасный. Наследник двух родов сразу, первенец барона Розена и герцогини Улисской. Герцогиня похоронена там же.

- Спасибо, - девушка прикрыла глаза, - А про других детей Розена нет упоминаний?

- Нет, вроде бы. Нет, точно нет. Барон погиб на следующий день после свадьбы. Сын у него родился только один. Это было двадцать пятого июня тысяча пятьсот двадцать пятого года. Надо же, почти ровно пятьсот лет назад. Завтра юбилей будет.
Девушка откинулась на спинку сидения, произнесла тихо-тихо.

- Как же сильно я его ненавижу. Почти так же сильно, как и любила. Дуреха.

- Кого? Того, кто с вами это сделал? Бросил в канаве?

- Нет, не его, - лукавая улыбка прошлась по губам красавицы, - Остановите здесь, я бы хотела взглянуть, что они сделали с амбаром.

- Это был охотничий дом князя.

- Вы заблуждаетесь. Это был амбар.

- Местные из Розановки тоже так говорят. Будто они видели это сами.

- Все может быть.

Гриша запарковал машину мордой к ограде, на территорию охотничьего домика не рискнул заезжать. Говорят, тут до небес цены подняли! Ему с его зарплатой точно ничего не светит. Разве что, палатку предложат во дворе разбить. До Смоленска и то доехать дешевле выйдет. И безопасней там ночевать, что гораздо важней. Один раз он уже очнулся в окрестностях музея под грудой камней и до сих пор не знает, кто с ним это сделал. Повезло, что его нашли. Уцелел, можно сказать, чудом. Вот бы узнать, где он раздобыл тот средневековый меч, который был при нем? С другой стороны, выжил – уже молодец. Видимо у судьбы на него есть еще планы.

Девушка робко поскребла дверь своими руками. Парень заметил землю под ее аккуратными ноготками, будто и вправду ведьма откапывалась из могилы. Но здесь при теплом свете уличных фонарей от этой мысли уже не было страшно.

- Вот здесь потяните.

Парень перегнулся через сиденье Люции, его окутал волшебный аромат лесных трав, который сопровождал девушку. Будто бы она сотню лет бродила по тому лесу.

Глава 3

Люция замерла перед окном, она всматривалась в даль, силилась угадать, что еще успели изобрести люди за последние пять сотен лет. Где-то вдали мелькали редкие огоньки, должно быть, это машины катятся по дорогам. А чудится, будто звёзды упали на землю, чтобы осветить чей-то путь. В груди девушки зрело сладостное предвкушение, вот-вот, совсем скоро, она встретится со своим сыном. Эмма сказала, что святой отец успел о нем позаботиться, сделал все верно. Как же она ему благодарна за то, что помог ей, поверил, рискнул собой во имя нее и сына.

Девушка засомневалась на долю секунды в словах Эммы. Что, если лжет? Уж слишком сильно прятала она глаза во время беседы. Что, если Зенон давно уже вырос и ничего не помнит о своей матери? Вдруг ее малыш умер, так и не получив колдовского зелья?

Нет! Ведьма стряхнула с себя минутное наваждение, чувство безмерной материнской тоски и тревоги. Эмме точно нет смысла лгать ей, ведьме. Когда-то она помогла ее мужу, спасла от тяжелой хвори. Да и во время суда Люция не видела камня в руке этой женщины. Как же это было давно! А ей кажется, так недавно. Повезло, что платье не успело истлеть до конца. Почти вечен лен, напитанный воском. Как хорошо, что все то, о чем она просила, отец Пауль выполнил, значит, и с малышом все в прядке.

Девушка обхватила себя за плечи, другая мысль пронзила ее сердце острым клинком. Розена больше нет. Ее муж умер целую вечность назад. И нет смысла искать, кружить у склепа. Никто ей не ответит. Он действительно умер, ее любимый муж, предатель, изменщик! Тот, кто разрушил все во имя выгодного брака с красавицей герцогиней. И дня не прошло, а он женился вновь. И все же жаль, что их любовь закончилась именно так. Сердце все еще болит и тоскует по Розену, по тому, как он подкрадывался со спины, нежил ее в объятиях своими огромными руками. И казалось, что весь мир создан для них двоих и всегда они будут счастливы. Вот только стоило Розену узнать, что Люция колдунья - в тот же миг отправил ее на костер.

Не нужно ей было лгать ему, надо было сразу сказать все, как есть, и вернуться в свой мир. Но тогда бы не родился Зенон. Ради ее мальчика стоило обмануться, стоило получить ночи и дни бесконечной любви. Пусть все было ложью, пускай никогда не любил ее Розен, но сына она от него забрала, спрятала и скоро вновь сможет его прижать к груди, баюкать, нянчить.

Только отца у ее сына больше не будет. Некому теперь стало баловать ее сына, поднимать высоко над головой, показывать оружейный зал. Как блестели глаза Розена, когда Зенон в первый раз сжал кулачок вокруг рукояти меча. И было-то сыну всего пять месяцев. Коротким оказалось их семейное счастье и ничего уже не вернуть, никогда!

Люция провела пальчиком по стеклу, ей нравилось своё отражение. Только наряд хотелось скорее сменить на чистое новое платье. Чтоб забыть навсегда все то, что осталось в прошлом - злые глаза мужа, отповедь кардинала, клинок, торчащий из ее горла. И ведь она сама на него бросилась.

Бедный Герберт, что он тогда пережил! Этот прекрасный воин, смелый мужчина, готовый спасти ее, рискнуть всем. Он готов был усыновить ее Зенона, носил малышу ее молоко. Как он умер? Почему святой отец Паул дал и ему зелье почти вечной жизни? Может, по доброте, а может, было что-то еще. Нет смысла гадать, они скоро встретятся и Люция узнает все от святого отца.

Главное, чтоб он Розену не дал зелье, с Паула станется. Но этой шалости Люция ему никогда и ни за что не простит. Как бы она ни тосковала по своему любимому барону. Сбежать от мужа в будущее, чтоб вновь его встретить? Ну уж нет! Умер, так умер. Она может, разве что, цветы на его саркофаг принести! И ничего Люция для Розена не значила, если уж он успел жениться на следующий же день после того, как она сама "умерла". Мало того, барон изловчился провести с новой супругой плодотворную ночь. У Зенона был брат по отцу.

- Ненавижу! Предатель! - горькие слезы потекли по лицу девушки, она уткнулась лбом в холодное стекло.

В старом амбаре вставили роскошные окна, кто бы мог подумать тогда, что все так будет? Розен привозил сюда молодую жену, чтоб она могла подержать в руках первый собранный с полей спелый ячмень. Это было так красиво, он и вправду перетекал с ладони на ладонь и становился похожим на золото.

Скорей бы вернуть себе сына и навсегда покинуть Землю, какой бы прекрасной она ни была. Достаточно с ведьмы тоски и переживаний. Пора возвращаться домой.

- Ваше новое платье, ваша светлость, - подобострастный голос Эммы отвлек Люцию от грустных мыслей. Девушка обернулась. В руках Эммы было что-то странное. Тонкая ткань едва ли могда служить надежной броней для женского тела.

- Теперь так носят. Это еще очень скромный фасон. Хотите, я разберу ваши волосы? Они так спутались.

- Я сама. Только гребень оставь. Такой, каким лошадям чешут гривы. Волосы и вправду запутались. Щетка тут не поможет.

- Как будет угодно, баронесса.

- Ты не могла бы найти немного мыльного корня? И тряпицу, я хочу поскорей смыть с себя все.

- Ну что вы такое говорите! Для вас есть шампунь, новенькая мочалка, лосьоны. Все самое лучшее! И расческу я уже принесла.

- Спасибо. Герберт еще в купальне?

- Это и вправду Герберт? - ахнула женщина. В ее глазах зажегся огонек надежды,.

- Он самый. Герберт подобрал меня на дороге, буквально вытащил из могилы.

- Мы столько его искали! С самого первого дня, как кто-то разворошил его надгробие. Паул тогда сказал, что ручей, скорее всего, подмыл могилу. Вот люди и заметили Герберта. Он совсем ничего не помнит? - встревожилась женщина. Странно, что судьба стражника ее так заинтересовала.

- Нет. Как он умер? Когда?

- Герберта убил ваш муж, Розен. Паул дал тогда зелье ему в губы. Они ехали в замок герцога Улисского. Барон, кардинал и другие... - женщина помрачнела, вспоминая те темные времена. Ее взгляд стал туманным, - Ваш бывший супруг сочетался законным браком с юной герцогиней Улисской, успел зачать сына. Мальчик родился недоношенным. Не чета вашему малышу. А на обратном пути в замок Розена убил кардинал...

Глава 4

Жилище Паула снаружи выглядело будто обычный сельский домик. Вагонка надёжно спрятала каменные старинные стены. Громадное подземелье, тайный ход, древняя часовня, сокровища... - все это скрывалось под домишкой, надежно прикрытое фундаментом и землей. На участке были густо посажены краснокнижные ландыши.

Небольшая собака грохотала цепью. Порой Жулик срывался с неё и шел грабить деревню, а теперь уже и коттеджный поселок. Всё же всюду живут добрые люди. Пару раз, конечно, Жулика убивали. Было за что! Несколько раз он дох сам от непомерной жадности. Виданое ли дело, проглотить целиком куренка в перьях? С его-то размерами! Как только и натянулся на птицу - не ясно. Раз двадцать дурацкую собаку сбивали машиной. И это только в последнем столетии. До того Жулик упорно бросался под копыта лошадей, под колеса телег, экипажей... И за пятьсот лет зверь нисколечко не поумнел. Любой транспорт пес считал своим личным врагом.

Но к утру он всегда возвращался живым. Иногда правда жители коттеджного поселка подыхающего пса приносили на руках – слишком уж добрые люди. Дважды его возили в ветеринарку. Один раз даже успели прооперировать, вытаскивали связку сарделек. Жулик вернулся домой в новой попонке. Тогда Паул действительно испугался. А ну как пса не вернут? Или хуже того, Жулик издохнет в ветеринарке? Как он обратно вернется из Смоленска домой на своих коротеньких лапках? А если в полночь случится такое? Лучше не думать. Но слухи уж точно пойдут.

Да и привязался Паул к собаке за все эти годы, считал своим другом неуемного пса, который упорно отвязывался от цепи, а в доме жить категорически не соглашался - прыгал и бился головой об окна. Действительно, где еще найдёшь такого умного? Да еще и с таким чудесным характером. Без Жулика жизнь была бы пресной, лишённой красок и приключений.

Но и привлекать к себе излишнее внимание ни к чему, за несколько сотен лет это понял каждый житель их небольшой деревеньки. Розановка будто бы вросла в землю корнями, покатые крыши нависали над вагонкой, краска местами облезла и облупилась. Давно уж никто не ставил новых ворот и заборов. Все как у всех, как в любой сельской провинции. Разве что на проводах тут и там были развешаны куски лент. Электрики шутили, будто бы все местные чудаки - любители птиц. Заботятся о пернатых. Пусть так, лишь бы не заподозрили другого. Чужаков здесь не жаловали и в гости не приглашали. Была только одна семья, которая приобрела участок в конце деревни. Построились, поселились, живут. Пока что живут.

Паул сидел в своем доме, вытянув ноги перед камином. Ночами здесь зябко, болот много в округе. Да и из тайных ходов тянет сыростью. Что уж говорить о подвалах! Стены темницы сочатся влагой. Приходится вечерами понемногу топить, тем более, что это приятно. Живой огонь вселяет в душу надежду на счастье. Привычные препирательства гостей он пропускал мимо ушей. Главное, чтобы снова не подрались.

- Я не хочу опять умирать! - вскрикнула красивая блондинка, ее пухлые губы надулись, а тонкие бровки встали домиком, - У меня выставка в Копенгагене на следующей неделе!

- Все уже решено, - ответил Сергей. Этот безусловно красивый статный мужчина, был одет в свободный джемпер, который скрывал от посторонних людей портупею.

Он отправил в рот несколько каперсов, они были выложены аккуратной горкой на антикварном блюдечке. Чем больше каперсов исчезало, тем видней становился прихотливый узор. Коллекционеры безусловно умерли бы от зависти, если б только увидели, КАК в сельском доме используют эту тарелку.

- Ты уже в клинике в Брюсселе лежишь при смерти, - добавил мужчина.

- Вот, значит, как? А меня кто-нибудь спросил?

- Врачи изо всех сил борются за твою жизнь. Разумеется, без особых успехов. С каждым годом делать новые документы сложней и сложней. Имейте это в виду, пожалуйста.

- Ну, знаешь! - прошипела красавица, - Я так долго шла к этому дню! У меня столько картин отправлено.

- Керамика у тебя получалась значительно лучше. Мне бы хоть что-нибудь слепила в подарок.

- Я уже платье сшила, - слезинки проступили на белесых ресничках, - Красивое! Почти такое же, как в сорок пятом. Только из настоящего шелка, а не из трофейного парашюта.

При этих мужчинах девушка не боялась показаться такой, какая она на самом деле. Слишком хорошо они знают друг друга. Она совершенно не использовала косметику, да и распущенные волосы собирала просто под чепец по старой своей привычке.

- Серго, ну отпусти меня, пожалуйста! - взмолилась несчастная, - А потом я непременно умру.

- Решила поразить всех своим чудесным шведским с неповторимым смоленским акцентом? - пошутил Паул.

- Ну вас!

- На картины умерших художников цены взлетают. как на дрожжах, - Сергей отпил чаю из жестяной кружки, чуть сморщился, - Станешь единственной наследницей самой себя. Придешь на эту свою выставку вся такая загадочная - в черной шляпке, темных очках на половину лица. Произведешь фурор!

В глазах Анны зажглось легкое любопытство. Идея начинала ей нравиться. Но триумф! Она хотела посетить выставку лично. Получить высокую награду, продать пару нелюбимых картин. Ей как раз хватило бы денег, чтобы отремонтировать крылечко как следует. В этот раз она хотела сделать его дубовым, только развернуть в другую сторону от дороги. Тогда никто не заметит, как разукрашен их дом.

- Опять мне волосы красить? Будут как пакля. К черной шляпке светлые точно не подойдут. А эти я и так все сожгла, отвалятся же. Серго, поможешь мне с волосами? - обратилась она с неожиданной просьбой к мужчине. Кем-кем, а парикмахером он точно никогда не был. Умел разве что обрить волосы налысо при помощи опасной бритвы и только.

- Хорошо, - хмыкнул мужчина.

- Только, чтобы не больно.

- Держи новый паспорт, Анюта.

- Снова займусь вышивкой. Гобелены – моя страсть. Паул, та моя подушка у вас все еще лежит?

- В банке храню, как раритет. Пятьсот лет исполнилось ткани. Работа неизвестной мастерицы. Ее бы продать, да жалко расстаться. Все жду, когда ты мне новую вышьешь.

Глава 5

Паул слишком резко распахнул дверь, соседский мальчишка так и застыл на пороге. Единственный во всей их деревне ребенок. Светлая курточка, штанишки, не прикрывающие толком колен. Как только и подобрался к дому так близко? И Сергей ничего не заметил, обычно он держит уши востро по старой привычке командира. Странно, что и Жулик не лаял. Мужчина обернулся на будку. Так и есть, пес опять сорвался, теперь ищи его! Хоть бы нигде не переломал лап, опять же в ветеринарку повезут добрые люди.

- Тебе чего, малыш? - задала вопрос Анна. Она была озадачена не меньше других.

- Я ничего не слышал, - испуганный ребенок сделал шаг назад, чуть не покатился по ступеням с крыльца.

- Вот и хорошо. Мы собираемся разыгрывать представление к ... - запнулся Сергей. Он всегда быстро соображал, жизнь научила.

- К моим именинам! - подхватил Паул, - Здесь такая традиция. Когда у кого-нибудь именины, устраивают розыгрыш. А потом все приходят поздравлять именинника. Ты зачем так рано пришел?

- Иначе скучно жить, - разулыбалась Анна.

- Вас хотели убить?

- Понарошку. Меня очень часто в таких розыгрышах убивают. Отвратительная традиция.

- Потому что кто-то вечно старается вылезти со своим рукоблудством на выставки! Светит лицом перед камерами. Ничему жизнь не учит, - отрезал Сергей.

- Это не рукоделие, это - искусство! И вообще, я – домой! Хочу предупредить мужа. Ему вместо меня придётся ехать в Стокгольм! Потому что жена, видите ли, померла не вовремя! В очередной раз. Ну можно было хотя бы предупредить заранее? Совести у вас нет!

Анна обернулась к мальчишке, приобняла его рукой за плечи и увлекла за собой, подальше от дома Паула. Не хватало, чтоб чужой ребенок еще что-нибудь заметил неладное,

- Идем, я тебя провожу. Ты зачем приходил так рано?

- У нас что-то не то с летним душем. Там кто-то скребется и воет. Мама боится идти. Папы у нас нет. Вот она меня и попросила позвать кого-нибудь из мужиков. Вы же мужики? - робко уточнил малыш у Сергея. Тот поперхнулся и одернул пониже свой брендовый джемпер.

- В целом – да, - заметил он осторожно, - Тебе сколько хоть лет?

- Семь.

- Может, курица залезла? Я помогу. Чужих здесь не бывает, а свои только помогут. Не бойся ничего.

Анна ловко увела ребенка, то и дело поглаживая его по плечу. Вот только повела она его чужими огородами, то и дело озираясь по сторонам. В темноте миловидная женщина видела почти так же ясно, как днем.

***
Григорий невольно присматривался к теням, которые мельтешили в углах его номера. Эмма расставляла свечи на комоде. Старинное огниво в ее руках смотрелось как-то слишком естественно. Фитильки загорались один за другим, свеча ни одна не погасла.

Электричество отключилось совершенно внезапно, старинный дом тут же погрузился во мрак. На душе у парня скреблись уже даже не кошки, а настоящие тигры, полосуя когтями неощутимую материю. Они здесь втроём, он и две незнакомые ему женщины. Кто они? Кто они на самом деле? Почему относятся с такой заботой. Может, видели его раньше, были знакомы с тем прежним Гришей, которым он был до несчастного случая?

Чем дальше, тем больше происходящее напоминало старую сказку – дом на отшибе от мира, темный лес за окном кивает макушками елей. Он гость здесь, но его напоили, накормили, в бане дали попариться, теперь укладывают спать. Что будет дальше?

Люцию он сам подобрал на дороге, по которой не следует ходить ночью. Может, не зря существует этот запрет? Да нет же, он ни во что такое не верит. Современный человек, к чему ему эти жутковатые бредни? Что за глупость думать, будто бы ведьма спит в лесу много лет и хрупкий сон её нельзя потревожить? Быть такого не может. Зато вполне может быть другое. И от этих мыслей становится гораздо страшней. Наверняка его сегодня видел кто-то в коттеджном поселке, а может, и в Розановке. Узнали, решили завершить начатое. Вот и устроили "случайную" встречу на дороге с красавицей. Кто устоит от такого соблазна? Любой бы на его месте остановился, помог. А тут уж и гостиница подвернулась.

Нет. Глупость все это. Люцию еще нужно было изловчиться заметить. Наружу из глубокой канавы, так похожей на могилу, торчала только рука. Гришу вновь подобрала нервная дрожь, как будто бы в номере внезапно стало холодно. Он едва смог успокоиться.
Зачем было вынуждать его ехать сюда? Гораздо проще было бы убить там, на дороге. И яму бы копать не пришлось. Могила уже была готова. Кстати, о могиле. В памяти шевельнулось что-то знакомое, очередной неясный образ, который он не смог ухватить. Видел он уже когда-то похожую яму. И, кажется, даже помог копать. Руки болели, и тоже было не по себе. А потом он закапывал... Что-то? Или кого-то? И все озирался. Смутно мелькнул силуэт другого мужчины, который стоял рядом с ним. Брр! Ну, с другой стороны, не даром же геодезисты нашли при нем средневековый меч? Вполне мог промышлять чёрным копом - места здесь исторические, земля хранит и не такие богатства.

Парень встряхнул головой, отгоняя страх и неясные образы. К канаве он ещё сходит, только днем. Присмотрится, может, и повезёт вспомнить хоть что-нибудь. Пока же прошлое для него было закрыто темным потолком, сквозь который лишь изредка пробивались образы.

- Укладывайтесь спать. До утра электричество можно не ждать. Провода оборвало, так часто бывает.

- И у вас нет движка?

- Генератора? Это дорого, расход бензина слишком большой. Да и зачем?

- Действительно. А вода в дом как сейчас поступает?

- Самотеком. У нас бак стоит на чердаке. Будете засыпать, потушите все свечи. Одну можете переставить в горшок. Я оставила на полу у кровати.

- Спасибо.

Женщина вышла, Гриша накрепко запер за нею дверь. Внимательно осмотрел стены. Другого входа в комнату вроде бы нет. Можно бы и поспать, да только все равно неспокойно. Грохнула оконная рама, будто бы снаружи в нее ударили кулаком. Парень обернулся. Ветер шалит. Уехать бы сейчас отсюда как можно дальше. И не возвращаться. Но слишком сильно хочется узнать, кем он был на самом деле. Свечи начали густо чадить, в дверь с той стороны постучали.

Глава 6

Анна повела соседского мальчика окраиной, в душе девушка негодовала. Сколько раз этой чужачке было сказано – место дурное, не стоит здесь покупать землю и уж тем более возводить дом. Но та в ответ только расхохоталась. Вот же упрямая! Уже и шторки на окна повесила. Сколько раз местным мужикам приходилось изображать из себя пьяных, едва не ломиться в дверь этой курицы. И вот сегодня, надо же! Испугалась! Чудо чудное, знать бы еще, кто влез в их летний душ. Вроде Антер собирался, сегодня ночью его очередь творить пакости. Скорей бы чужаки уехали, чтоб люди вздохнули спокойно, и деревня снова смогла жить своей жизнью, не привлекая лишнего внимания. Впрочем, Анна свою родную деревню предпочитала называть городом. Город Розенталлен звучит гораздо красивей, чем село Розановка.

Летний рассвет занимался над лесом, всюду висели клочья сизого, чуть розоватого тумана, и топи казались удивительным полем, красивым и чистым. Любоваться им можно, главное, знать, куда точно не стоит ступать. За многие годы смогли найти только одну крепкую тропку, да и та не каждый раз даст пройти. Бывает, идешь и не думаешь утопать, а бывает, провалишься в мутное оконце и тогда остаётся только тонуть или ждать, пока кто-нибудь вытащит.

- Красота! - восхитился мальчонка, доверчиво держась за руку девушки. Надо же, заулыбался во весь рот. Его бы испугать, да только все равно жаль ребенка, хоть и чужого. Но предупредить точно нужно, на это у нее есть полное право, для того, чтоб не оплакивать потом, и не смотреть в пустые от горя глаза его матери. Хоть сотня лет пройди, а женское горе всегда окажется одинаковым, ей ли не знать? Своих детей небеса не подарили, так в чужих растворилась сполна.

- Красота, - кивнула мальчику девушка, - В войну ходили слухи, будто бы по ту сторону к-хм поля спрятана казна барона. Полные сундуки золота.

- Золота? - ахнул мальчишка, - Нам бы с мамой они пригодились. И что их так никто и не принес?

- Огромный отряд хотел сжечь всю нашу деревню. Тогда Паул... Точней, его дед, придумал эту легенду. И повел фашистов за казной через это поле. Все они утонули.

- И дедушка тоже?

- Нет, он выбрался.

Анна хихикнула, вспомнив, в каком виде в Розановку заявился Паул. Грязный по самые уши и довольный, как кот у миски со сметаной. А потом к ним в деревню заглянул Серго. Красивый, видный, брови вразлет и форма на нем сидела волшебно, делала его еще выше, еще красивей. Широкие плечи, талия, перетянутая ремнем с портупеей. Интересно, он все еще носит ту самую? Ох и дрогнуло тогда сердце Анны, чуть от мужа ведь не ушла. Мать не дала сделать глупость, повезло, считай. Только и успела, что опоить зельем.

- Повезло! - радостно подпрыгнул мальчонка.

- Повезло, выдохнула девушка и чуть закусила губу. Вот только над болотом с тех пор не спокойно. То огоньки горят, будто от папиросок, то...

- Это выход метана. Нас в школе учили. Болото выделяет этот газ, а кажется, что огоньки горят.

- Как интересно, - буркнула Анна.

Да, похоже, это семейство ничем не проймешь. Испортить такую легенду! Девушке стало даже обидно. В тишине они добрались до нового дома. Неизменно веселая женщина вышла их встречать на крылечко.

- Мама, мне тетя Анна показала болото! Оно такое красиво.

- Только сам туда не ходи. Возьмем шест и прогуляемся вместе. Я в Карелии выросла, обожаю морошку собирать на кочках. И клюкву тоже. Спасибо, что показали сыну, где здесь болото.

- Не за что. Мальчик сказал, что у вас в сарае...

- Туда забрел алкоголик, да там и уснул. Я его граблями по спине огрела как следует, он и убежал.

Бедный Антер - подумала Анна. Её брови немного приподнялись.

- И не страшно?

- Нет, конечно. Я в общежитии в центре города жила, двери всегда нараспашку. Кого у нас только не было. Пока до первого этажа спустишься – десять таких на лестнице встретишь. Через кого перешагнешь, кого подпихнешь, а бывало, как с этим. Вы знаете, грабли куда эффективнее метлы.

- Пожалуй.

- К зиме мотоцикл куплю, чтоб сына в школу возить. Тут же рядом совсем, километров двадцать, не больше.

- М-м-м, а почему вы поближе к крупному селу дом не купили? Проще бы было.

- Люблю свежий воздух. Тут и грибы, и ягоды, на охоту, наверное, можно сходить. На рыбалку так точно. Спасибо, что заглянули. Я боялась сначала, что в душ медвежонок залез. Думала, кто из местных выгнать поможет. А потом что-то так рассердилась. Я же за своим сыном смотрю, так почему мне чей-то медвежонок мешать вздумал. Вот и огрела граблями. Но я не сильно, можно сказать, любя.

- Я, пожалуй, пойду.

- Заглядывайте на чай, я малинового листа набрала. А здесь чабрец есть?

Анна сделала вид, что не услышала и побрела в сторону своего дома. На душе у нее было муторно. Так просто чужачку отсюда не выгонишь. напрасно только время теряют всей деревней. Мужики пятую ночь чуть не под окнами воют, изображают волков. А толку-то? Никакого. Эта на охоту собралась! И ребенка ее жалко трогать, маленький он еще.
Что бы такое придумать? Еще и вышка связи, как назло не работает, и сама себя не починит. А монтеры не торопятся появляться в их забытых всеми краях. Нужно что-то решать.

***
Машина против всех ожиданий Гриши притормозила у простого деревенского дома, из печной трубы поднимался сизый дымок.

Люция всю дорогу озиралась по сторонам, всматривалась в одной ей известные приметы, чуть пальцем не пересчитывала дома. Они с Гришей сидели на заднем сиденье, слегка касаясь друг друга.

- Темницы больше не существует? Она же была прямо напротив того столба... На нем раньше висели замковые ворота, - девушка указала ноготком на колонну иструхшего кирпича.

- Существует, не беспокойтесь, - бодро ответил Паул.

Гриша напрягся. Только темницы ему для полного счастья и не хватало. Куда он попал? Почему девушка так легко дала этим людям увезти себя? Если их, конечно, можно назвать людьми. Бандиты – нелюди. Разве не так? И души у них нету вовсе.

Глава 7

С потолка свисал окорок, на миг Грише показалось будто бы человеческий. Тугая верёвка опоясывала вяленое мясо, а вокруг него на небольшом расстоянии была натянута стальная сетка.

Мышь распоясался, - хмыкнул Сергей. Он стоял совсем рядом, почти нависал над парнем,

- А Паул у нас очень запаслив. Жизнь хорошо выучила. В его кладовых чего только нет, - выразительно прищелкнул языком мужчина. Грише вновь стало не по себе.

- Пригласите кошку, - попытался разрядить обстановку парень.

- Этого мыша так просто не взять. Ученый! Я уже какие только ловушки не ставил – всё мимо. За тысячу километров вывозил, не поверишь. Месяц пройдёт – мышь снова в своей норе! Чтоб ему. Выбирай вино, раз уж посчастливилось оказаться в подземелье.
Парень только теперь заметил ряды бутылей, аккуратно размещённых на стеллаже. Они давно запылились, а на боках едва можно было различить этикетки.

- Тоже дело лап мыша, - мужчина прошелся пятерней по щетине на своем горле, - Не будь его здесь, вино бы хранили в бочонках. А так? Он их все прогрызает, зато нам, можно сказать, повезло.

- Почему повезло?

- Старикан собрал отличную коллекцию.

- Какой старикан?

- Прости, я его по привычке так называю. Паул собрал отличную коллекцию красных вин. Дело исключительно привычки.

- Странная привычка. Почему тогда не коньяк?

- Ему нравится связывать цвет вина с цветом крови! - лихо улыбнулся мужчина и встал перед стеллажом, будто бы Гриша намеревался его опрокинуть. Парень обернулся на лестницу - нет, добежать он до нее не успеет. Да и особняк заперт. Выходит, придётся выбирать вино. Знать бы еще, зачем его в этот подвал заманили. Может, чтоб чего лишнего не услышал? Например, крика Люции. Что, если девушку сейчас мучают?
Парень ухватил с полки первую попавшуюся бутыль.

- Покажи-ка, что выбрал? - суконной тряпицей Сергей стряхнул с этикетки слой пыли, - Достойно. Баронесса, должно быть, не оценит. Кажется, это ещё из коллекции её... Неважно. Точно эту берешь?

- А что?

- Тысяч пятьсот за бутылку. Кислятина при том невероятная, я пробовал точно такое же.

- Пятьсот тысяч?

- Евро, - кивнул Сергей, - На вкус примерно как уксус. Если не разбираешься в винах, не советую брать. Пить почти невозможно.

- Тогда почему не продать?

- Паул считает, что вещи нужно использовать по их прямому назначению. Он довольно практичен на свой лад. Посмотри, что внизу, там послаще и повкуснее.

- Выбирайте вы, - Гриша не рискнул нагнуться и подставить затылок этому странному человеку.

- Ну, давай я, - Сергей присел на корточки, выудил из странного стеллажа две бутылки, одна его не устроила, и он взял другую, - Кстати, ко мне можно обращаться на «ты». Раз уж ты "из наших". Выбирай, которая?

- Правая, - отточенный клинок, изображенный на этикетке, чем-то соблазнил парня, - Это вино столько же стоит?

- Айс вайн. Ледяное вино, сорт редкий, не знаю, как он тут вообще оказался. Может, папа прислал? Не слишком дорогое, и денег своих оно стоит, - вторую бутыль мужчина бережно сунул на место.

Гриша лихорадочно принялся соображать. В разговоре мелькнула кличка - Папа. Папа, который прислал бутылку дорогого вина. Криминальный авторитет? Не похоже, но уж точно не родственник. Может, это чин? Что-то вроде губернатора области? Вообще не похоже.

- А что за той дверью? - парень кивнул на массивный засов.

От одного его вида по коже густо рассыпались мурашки. Да и забранное решеткой небольшое оконце навевало весьма неприятные мысли. Неужели там камера? Как в тюрьме? Люция что-то такое спросила о темнице.

- Тебе туда точно не нужно, - помрачнел Сергей. Непонятно откуда в его руке оказалось отточенное лезвие. Гриша не успел отступить. Резкий замах. В руке мужчины оказалась высушенная колбаса, а на губах заиграла ехидная улыбка, - Подержи-ка. Этот сорт обычно неплохо выходит.

На лестнице послышались шаги. Гриша резко обернулся. Паул стоял на самом верху узкой лестницы, отсекая возможность уйти.

- Приглашаю к столу. Нам удалось объясниться с Люцией и договориться о главном, - хозяин особняка выразительно посмотрел на Сергея, - Наш гость выбрал вино к завтраку?

- Я помог сделать выбор. Айс вайн вполне приличного года.

- У тебя примитивный вкус, Серго. Кстати, это подарок папы.

- Надо же, я угадал.

- Другим способом оно просто не могло здесь очутиться.

На миг Грише почудилось, будто бы фигуру Паула окутала самая настоящая ряса монаха. Странное видение. Парень встряхнул головой и поспешил выбраться следом из пугающего темнотой подземелья. Густая тень так и стелилась за Паулом, напоминая не то крылья, не то подол рясы.

Здесь, наверху, все было совсем по-другому. Красивая мебель, обеденный стол, настоящий огонь в камине. Только окна морочили голову. Узкие, словно бойницы, совсем не большие, со стороны улицы так и вовсе забранные переплетом в форме креста. Снаружи ни за что не отличишь от самых простых, деревенских. А кованую решетку издали можно принять за кружевной тюль. Многоликий дом, странный.

- Сын мой, - обратился к Грише Паул. Парень опешил, внимательно посмотрел на мужчину. Здесь наверху при свете стало заметно, что у того под бровью наливается синим фингал. Неужели, его ударила Люция? Может, Паул напал на нее, а девушка попыталась защититься?

- Где Люция?

- Я здесь, - красотка вышла из соседней комнаты. Бледная, волосы разлетелись по худым плечам, а глаза блестят, будто бы в них застыли слезы, - Хочешь чаю?

- Мне нужно успеть на объект. Здесь совсем рядом, в коттеджном посёлке, - попробовал прощупать почву Гриша. Он никак не мог понять, что происходит. Возникало ощущение, что эти люди знали его раньше, еще до того, как он очутился под грудой камней. Знают что-то о его прошлом. Зачем бы иначе им приглашать его к себе в дом? Показывать, как он устроен. Для чужих глаз это точно не предназначено, повезет, если удастся выбраться отсюда живым. Знать бы еще, кто такая эта Люция. И почему она оказалась в могиле у дороги? Может, зря он ее подобрал, но и проехать мимо все равно бы не смог.
Паул едва заметно кивнул Сергею.

Глава 8

Гриша напоследок обернулся на особняк, который со стороны дороги ловко прикидывался деревенским домишкой. Даже покатая крыша из шифера и та выглядела точь-в-точь как на прочих домах. Не зная, ни за что не догадаешься, что под ней скрыто. Парня передернуло, он до сих пор не мог понять, каким чудом выбрался из этого дома, вышел живым от этих жутковатых людей. Плохо, что девушка осталась с ними и её даже расспросить толком не удалось.

Люция стояла перед калиткой бледная, невероятно красивая. Сразу за ней, будто надсмотрщик, притулился к забору Сергей. Высокий, крепкий мужик, сейчас видно, как под его безразмерным джемпером обозначилась кобура. Люция затравленно озиралась по сторонам, словно искала что-то или кого-то. На миг она встретилась взглядом с Гришей, и он заметил в ее медовых глазах невыносимую боль. Его аж самого пробрало дрожью.
Стало вдруг ясно, что девушку здесь держат не силой, а чем-то другим, гораздо серьёзней. За себя она бы так не боялась.

Вдруг поднялся ветер, красотка вздрогнула всем своим телом, Сергей тут же взял ее под остренький локоток и повел в дом. Та даже сопротивляться не стала. Гриша замер посередине дороги. Вернуться? Помочь? Но чем он сможет помочь? Тем более силой девушку точно никто не держит. Иначе бы она могла бросится вон, кричать. Кто-нибудь наверняка бы помог. Хотя, вряд ли.

Парень увидел, как Паул сел в машину и сразу тронулся в путь, повернул на Смоленск по старой дороге. Интересно, как он будет пробираться мимо Гришиной машины? Там не разъехаться толком в такую непролазную грязь. Дождь размыл весь мир за прошедшую ночь, в особенности досталось лесной дороге. И почему деревенские не хотят закатать ее в асфальт? Странные люди.

Гриша еще немного помедлил. Нет, сразу действовать нельзя. Для начала нужно подумать как следует, узнать хоть что-нибудь о Пауле. Может, в коттеджном поселке кто-нибудь что-то и расскажет. А вечером он сюда обязательно вернется, его же пригласили к ужину. Так почему бы и не прийти? Главное, чтоб не прибили. Может, стоит для начала скататься в Смоленск? Приобрести себе хоть нож на пояс, все-таки будет чем отбиться от Сергея случись что. Парень испытывал непреодолимую тягу к блеску хорошо отточенной стали. Клинки, ножи, сабли - все это неизменно привлекало его. Сам себе он этой страсти объяснить не мог.

- Черт с вами, прокачусь в Смоленск и вернусь к ужину, - решил он.

Парень шел деревенской дорогой, под ботинками хлюпала грязь, до краев полные лужи пытались отразить всю прелесть деревенских домишек: частоколы низких заборов, шторы до середины невысоких окон. У обочины привязана к колышку молодая кобыла, хлопает губами, выискивает вкусную травку. Гриша остановился, ему внезапно до одури захотелось подойти ближе, провести по холке рукой, похлопать по шее широкой ладонью, будто бы он тысячу раз уже это проделывал.

Парень даже сделал к лошади шаг, та подняла голову, потрясла гривой, притопнула ногой, отгоняя от вкусной травы незнакомца. Того гляди нападет, ударит копытом, вцепится зубами в живот. Злобная лошадь, с характером. Перекинуть бы ногу сейчас через ее спину, сжать бока посильней, скакать вперед, чтоб мимо проносились деревья, и с налета вступить в битву. Ощутить хмельную радость войны, выпить ее полным глотком, почуять на губах солоноватый вкус победы – вкус вражьей крови. Но вот шелохнулась на окне занавеска. Почти сразу из дому вышел на крыльцо деревенский мужик.

- Чьих будешь? - обратился он к Грише без всякого приветствия и сощурился, будто бы пытался узнать.

- Что?

- К кому приехал, песий сын, я говорю?

- Ни к кому, ставлю на домах систему охраны тут неподалеку, в новом коттеджном поселке.

- А здесь что забыл? Пришел за молоком, яйцами, творогом, так у меня нет.

- Красивая...

- Бесполезная, а жрёт много. Дюжину рулонов сена изволь на зиму накосить, а это четыре тонны.

- Овес нынче дорог? - хмыкнул Гриша.

- Дешевле, чем сено. Так к кому приходил?

- Паул меня в гости пригласил. Знаете такого? - брови мужика взлетели вверх.

- Ну, если Паул, тогда дело другое, - мужчина перевел взгляд на особняк, задумчиво поскреб подбородок.

- И Люцию, - продолжил Гриша. Он хотел расспросить местных об их странном соседе, но мужчина повёл себя странно. Он подскочил, опрометью бросился в дом.

- Ганселька, ставь тесто на пироги! Коврижку пеки. Она здесь. А с ней… - мужик обернулся, с невероятной надеждой всмотрелся в лицо Гриши, - Ты же Герберт?

- Нет, меня Гриша зовут.

- А Люцию откуда знаешь?

- Подвез её.

- Ну вот и ступай, не мешай людям. Пошёл вон, говорю! - мужчина бросился к дому, пробурчал себе под нос, - Может, Люция хоть с лошадью что-то подсобит сделать... Невозможно ж терпеть! Сил нет никаких.

Гриша задумался на секунду, но испытывать судьбу не рискнул. Кто знает, что творится в головах у местных? Люцию, выходит, здесь знают и ждут? Хотят пригласить к лошади? Может, она по профессии ветеринар? Тогда ее отношение к собаке становится ясным. Наверное, сама может вылечить, вот и не стала настаивать на том, чтобы пса везли обратно в клинику.

На душе у Гриши было не сказать, чтоб спокойно. Он взял в руки телефон, попытался загрузить окно поиска. Бесполезно! Связи нет! Парень поднял голову вверх и только теперь заметил провода, все они были увешаны яркими белыми лентами. Кто это сделал, зачем? Остается только догадываться. Может, здесь пролетают какие-то краснокнижные птицы? Ленты развесили, чтоб они не путались в проводах? Третий дом от Паула напоминал по строению амбар, он был явно заброшен. Каменный первый этаж, верх деревянный. Ворота заперты на засов. Что-то знакомое мелькнуло в этих воротах, будто оттенок смутного воспоминания. Гриша был абсолютно уверен, что он раньше заходил в это здание. И точно не раз. Может быть, даже ночевал в нем? Подойти бы поближе, заглянуть внутрь.

Парень мечтал встретиться со своим прошлым, вспомнить о себе хоть что-то. Он уже ступил на заросшую тропинку, которая вела к амбару. Но тут отворилась калитка, наружу выглянула женщина невысокого роста. Поверх головы чепец, юбка длинная в пол, чуть не монашка.

Глава 9

Сергей вошел в дом след в след за Люцией. Украдкой он посмотрел на пса. Тот развалился на боку, не то сдох в очередной раз от своей непомерной жадности, не то курочка проскочила наконец в желудочек необъятных размеров и упокоилась с миром. Как в такой мелкой псине могла поместиться целая кура гриль? Он же сам весит меньше. Точнее, весил. За это утро Жулик прибавил в весе раза в два точно.

- Бедолага, - Люция присела перед собакой, провела рукой по шерсти. С ее пальчиков слетела пелена темного цвета, будто вуаль рассеялась по шерсти собаки.

- Спи крепко, малыш, - прошептала девушка.

- Что вы делаете? - нахмурился Сергей, - Паул очень дорожит этим псом, хоть и ругается на него. Но это только от страха потерять друга. Я точно знаю.

- Я распылила то, что было у пса в животе. Теперь куренок там не застрянет. И навеяла сон на Жулика. Паул действительно его очень любит. А я не люблю, когда кто-нибудь рядом со мной мучается. Такова суть ведовок, мы чувствуем то, что происходит со всеми теми, кто рядом, почти как свое.

- Понял.

Сергею была любопытна Люция, ее удивительный дар. Он был благодарен девушке за то, что до сих пор жив, за то, сколько сумел сделать благодаря ей. И все же он боялся колдуньи, потому что не знал, чего от нее ожидать. Любая другая женщина была для него открытой книгой - ее чувства и страхи было так легко предугадать. Но не колдунья из Средних веков.

Глубинный страх зрел в душе мужчины, поворачивался разными гранями, вскипали в жилах отзвуки старинных легенд. Его сменяло безрассудное мальчишеское любопытство, то самое, что подзуживает ребенка запихнуть спицы в розетку, сложить костерок на ковре, кинуть бутылку воды на машину соседа. Вроде вырос давно, много через что прошел. Да только разве это хоть чему-то поможет? Любопытство так никуда и не исчезло, просто скрывалось долго за ворохом дел, да и неиспытанных розеток давно не попадалось.

Люция замерла на крылечке, очень долго она смотрела в ту сторону, где когда-то был замок. Только холм, поросший травой, остался теперь от него. Ни башен, ни лестниц, ни узких бойниц – ничего этого нет. Хоть бы что-то забрать отсюда с собой на память о счастье, которое ей довелось испытать.

- Розенталлен пал, - прошептала она. Не смог выстоять без хозяина. Осиротел и рассыпался в пыль.

- Еще во времена Ивана Грозного. Это так давно было.

- Для вас – да. А для меня только вчера реяли знамена на башнях.

- Простите, - Сергей встал у девушки за спиной, готовый защищать ее, если придётся.

- Я мечтала об этом, о том, что все, что дорого моему мужу, исчезнет. Жаль только, он этого не увидит. Представляю, как бы был бы изумлен Розен, если бы прошелся по деревне сегодня, - ведьма задумчиво улыбнулась. Ей было и горько и радостно видеть поросшие Иван-чаем руины.

- Вы, должно быть, замерзли, идемте в дом.

- Почему вы так думаете? - вскинула тонкую бровку Люция.

- У вас мурашки по коже.

- Это совсем от другого. Вчера я проснулась вдовой и ...

- Вы тоскуете по предателю? Разве такое можно простить? Предателей не прощают. Розен чуть не возвёл вас на костер. Если б не Паул.

Девушка обернулась к Сергею. В ее медовых глазах растеклось золото, заискрилось. У мужчины перехватило дыхание от этого зрелища, от пугающей красоты.

- Что важней, честь или любовь к женщине? Разве может считаться предателем тот, кто отрекся от любимой женщины во имя долга? Разве был мой муж виноват в том, что считал всех ведьм, всех колдуний исчадиями ада? Он был уверен, что я принесу боль, голод и смерть в его благодатные земли. Он готов был отречься от меня во имя своих людей. Спасти многих ценой моей жизни. И он ошибался. Но тогда он сумел сохранить свою честь.

- Я никогда не думал об этом так.

- Розен не предал меня и на следующий день, когда женился на герцогине Улисской. Не предал и в следующую же ночь, после того, как я уснула, когда зачал ей сына. Знаете, почему?

- Нет, - Сергей ощутил, с какой столкнулся силой, она так и хлестала внутри ведьмы, готовая выплеснуться наружу. Стоял, будто завороженный, не в силах отвести взгляд от пугающей красоты. Волосы девушки переплелись, ожили, стали похожими на блестящих черных змеек, поднявшихся в воздух. Розену очень повезет, если Люция уйдет в свой мир до того, как он сам проснется.

- Потому, что Розен меня никогда не любил. Он врал мне! Как он мог предать то, чего не было? А если б любил, никогда бы не разделил постель с другой женщиной. И уж точно не на следующий день после того, как я умерла.

- Пожалуй, вы правы. Я на его месте никогда не смог бы вас забыть.

Сергея будто обожгло изнутри огнём чужой страсти. Пожалуй, ради такой женщины, как Люция, можно не то что убить – отказаться от всего того, что имеешь. Просто бросить к ее ногам всю свою жизнь. Ради того, чтоб познать хоть на час, какова она – любовь ведьмы. Барон или бесчувственный чурбан, или просто дурак, если смог сам добровольно отречься от такой женщины. Она же вся словно кипит огнем.

Люция с трудом уняла свою магию. Такая сильная, она была для нее непривычна. Казалось, что теперь без особых усилий можно сотворить все, что захочешь. Готова ли она к такой силе?

Девушка прошлась по дому, всюду за ней следовал Сергей. Стоял за спиной, когда она рассматривала картины. Помог вскипятить чай. Непривычным стал этот мир, но гораздо удобней. Больше не нужно иметь слуг, думать о дровах, обо всех мелочах, которые наполняют жизнь мимолетными удовольствиями. Люцию немного раздражала такая близость чужого мужчины. Ей хотелось хоть немного побыть одной.

- Вы боитесь, что я что-нибудь украду? Или сбегу? - девушка резко обернулась и очутилась почти в объятиях Сергея. Тот отступил.

- Нет, что вы. В Розановке вы можете беспрепятственно войти в любой дом, взять все, что пожелаете. Никто и слова не скажет. Просто я...

- Вам любопытно, кто я?

- Да, - чуть улыбнулся он.

- Ведьма от рождения, третья в роду наследница. Кем я была здесь, на Земле, вы и так знаете. Думаю, Паул вам все рассказал.

Глава 10

- Кого я вижу! - полный мужчина рискнул не подняться на встречу Паулу, взял насмешливый тон, - Попов Павел Игнатьевич собственной персоной пожаловали!

- Иоганнович, - привычно поправил мужчина.

- Да какая, собственно разница! Вам ли не знать?

- Не могу согласится.

- Ай ладно, за чем пожаловали? Что теперь станете охранять? Дайте я угадаю, нашли старое капище посередине поселка? Нет? Фундамент крепости? И прямо на дороге, да?

- Я вас не совсем понимаю.

- У меня техника стоит! – взревел глава администрации, - Асфальт стынет! Образно говоря! Вы хоть понимаете, о чем вообще идет речь? Какое кому дело до местных? До их легенд, когда речь идет о деньгах! О больших суммах! Вам в вашей Розановке такие суммы и не снились.

- Быть может, - ухмыльнулся Паул.

- Дорогу нужно отремонтировать! Вы меня понимаете?

- Понимаю. Разумеется, дорога – это важнейшая составляющая инфраструктуры. Вы знаете, я недавно был в Оксфорде, прослушал курс лекций. Там довольно любопытно рассказывали о римских дорогах.

- Где вы были? - опешил глава и чуть не принюхался к необычному посетителю.

- В Оксфорде. У меня ученая степень лингвиста, специализируюсь на древних рукописях. Довольно любопытно бывает погрузиться в пучину архивов. Могу доложить, что там собран весьма впечатляющий фонд. Разными путями добыты эти сокровища, но зато сохранены в полнейшем порядке. Это прекрасно, вы не находите? Я присяду?

- Агась, - кивнул глава и совсем другими глазами посмотрел на деревенского старосту.

Паул с комфортом разместился в кресле, закинул ногу на ногу, проследил, чтоб брендовая пряжка ремня обнажилась из-под складочки баснословно дорогого джемпера. Обычно это магнетически действует на не слишком искушенных людей.

- Так что вы хотели сделать с нашей дорогой? Отремонтировать? Не совсем понимаю, я тут при чем?

- Но вы же мешаете! Был пикет... Люди бросались под технику. Кричали, будто ведьму нельзя будить.

- Ах, это? Вы до сих пор верите в легенды? Ремонтируйте, сколько душе угодно.

- Что? Спасибо, - ошарашенно кивнул глава, - А точно?

- У нас, знаете ли, покос запланирован на эту неделю. Управитесь?

- Постараемся, - кивнул глава и постарался упихнуть свое изумление в привычный надменный вид, - А зачем вы, собственно, ко мне сегодня пришли?

- Видите ли, я присмотрел домик. Тут неподалеку, всего-то сто километров. Довольно симпатичное место.

- Субсидий не даём!

- Это я понимаю. Но мне бы хотелось этот дом подарить. Вы сможете поспособствовать?

- Деревенскими халупами взяток не беру!

- Вам их пока никто и не предлагает, - приподнял брови вверх Паул и чуть приосанился, - Мне нужно сегодня оформить дом на другое лицо. Деньги уже на счёте. И сделать это я хочу быстро. Прямо сейчас.

- Это вам не ко мне. Процедуру можно провести законным путем. В разумные сроки.

- Может, нам краснокнижные ландыши высадить на старой дороге? Или это вас убедит? - Паул изобразил внушительную сумму на листочке бумаги. Брови главы поползли вверх. Он ущипнул себя за руку.

- А что за дом? И на кого мы его оформлять будем? Есть у меня один знакомый, думаю, я смогу его убедить вам помочь.

- Вот и чудесно. Я рад, что мы поняли друг друга. Кирпичный особнячок чуть ближе к Смоленску. А оформить его нужно на нашу милую чужачку. Очень достойная женщина. Мы всей деревней решили ей помочь перебраться подальше... То есть поближе к городу. И сделать это нужно как можно скорее. Вся сумма у меня на руках, вы не переживайте. Только месяц назад получил премию за свою научную работу. Чудесные люди эти англичане, с ними так приятно сотрудничать. В Париже совсем не то, климат мне не привычен. В Ватикане слишком уж скучно. Лично мне там не хватает впечатлений. Так мы договорились? - Паул положил на стол газету, из которой соблазнительно выглядывали розовые пачки купюр.

- Разумеется. Я сейчас же начну звонить. Женщина и вправду очень достойная. Вдова! Мальчишка у ей приемный. Шустренький такой. Детям надо помогать, это даже не обсуждается. И женщинам, женщинам так вообще в первую очередь!

- Мы с соседкой заедем к вам через час, надеюсь, все уже будет улажено. Приятного дня.

- Ага.

Паул направил машину к дому чужачки, он надеялся, что все удастся уладить полюбовно, без угроз с его стороны. Попутно он хотел было обзвонить соседей, сообщить о том, что Люция проснулась, находится в добром здравии и, кажется, никого не хочет убить за ошибки прошлого. Каждый год женщины собирались в день суда над колдуньей переговаривались, вспоминали, кто и в чем был перед ней виноват - кто недоброе слово сказал, кто вслед плюнул. Как-никак, а деревенские Люцию опасались, хоть и были ей благодарны за свои спасенные жизни минимум по два раза, а некоторые и по десять.

Паул проехал через всю деревню, едва смог объехать злобную тварь – кобылу, привязанную к колышку у самой дороги. Та почти изловчилась лягнуть машину по бамперу. Не любит она чужестранную технику, но ее можно понять, слишком многое повидала за свой долгий лошадиный век. Что ни столетие, то какая-нибудь напасть.

Машина пробуксовала перед калиткой нового цветастого дома, для приличия Паул погудел. Мальчишки нигде не было видно, зато на крыльцо мигом вышла рослая женщина. Одну руку она держала под фартуком, будто бы расправляла карман. Знать бы, что прячет? Паул оглядел забор, похоже, деревенские немного перестарались, когда пытались выкурить отсюда соседку. Ниточки с узелками были намотаны на каждый столб, красная так и вовсе тянулась по траве над самой землей. О защите дома от нечисти хозяйка позаботилась, а его не боится? Пожалуй, это даже забавно.

- Доброго дня вам, хозяйка, - выбрался из машины Паул.

- Доброго дня, - жёстко ответила женщина и приосанилась.

- Можно войти? - спросил Паул перед тем как тронуть калитку. Заметил ножницы, воткнутые острием в землю у столба. Верная защита от незваных гостей, если они задумали темное дело. Без разрешения хозяйки лучше даже не пытаться войти.

Глава 11

Люция прильнула к окну, острые ноготки девушки впились в деревянную раму, ей стало не по себе. Смеркалось, падали тени деревьев на сельскую дорогу, все совсем как тогда, в тысяча пятьсот двадцать пятом. К дому шла толпа и возглавлял ее священник. Только больше не было видно на его шее креста и темную рясу сменила одежда воина. Черные ботинки, штаны для верховой езды, свитер, да волосы, забранные в хвост.

Люция обернулась на зачарованную картину, теперь девушка горько пожалела, что сотворила мнимый портал для Серго. Он влюблен в нее, легко и безвинно, он бы помог убежать, спрятаться, отбил бы ее от крестьян! Но за рамой человека не видно. Только короткие панталоны развеваются на веточке пальмы...

Люция подобралась к камину, может, спрятаться там, в трубе? Неслыханная глупость, недостойная ведьмы! Лучше уж попытаться отбиться! Теперь, когда зелье наполнило силой саму ее суть, сделать это будет куда как проще. Магия так и клокочет в ней несокрушимым потоком. Стоит только обрушить его на людей и их искалечит. Нет, убивать никого она точно не станет, так только, проучит. Но что, если это ей не поможет? Люди держат что-то в руках, должно быть, хворост. Обложат им дом, подожгут и ...

Нет! Хватит с нее! Лучше она сама погубит двоих или пусть даже троих крестьян, остальные сбегут, не посмеют жечь дом. Именно так следует поступать, когда чернь взбесится и решит осадить крепость - убить нескольких, чтоб дать уйти остальным, дать опомниться, сохранить их жизни.

Вот только Паул, неужели он ее предал? После всех разговоров, обещаний забыл о том, что Люция сделала для него?

Девушка вернулась к окну, заставила себя посмотреть в лица людей, что встали перед забором. Не светилась в их глазах злоба, а в руках селяне несли яркие свертки. Люция бросила взгляд на вышивальщицу Анну. Той Паул первой дал испробовать зелье, когда девушка умирала, зашибленная быком. Сегодня Анна прижимала к себе чудесное детское одеяльце, вышитое цветами. В другой руке у девушки был игрушечный медвежонок, пушистый, его мех так и хотелось перебрать пальцами.

Неужели это подарок для ее малыша? Для Зенона, когда он очнется. Люция отошла от окна, оперлась спиною о стену. Она никак не могла успокоиться, сердце билось, кажется, в горле и кровь клокотала в висках. А сияние магии окружило колдунью светящимся коконом будто золотой паутиной. Скрипнула калитка, кто-то, должно быть, вошел во двор. Еще секунда и девушка сможет найти в себе достаточно сил, чтоб улыбнуться, поздороваться с теми, кто подошел к этому дому, даже выйдет во двор.

Мягко ступая, в дом вошел Паул, Люция услышала, как он остановился по середине гостиной, но глаз не открыла. Ей нужно совладать с самою собой, унять свой страх и свою безумную силу. К такой своей магии она еще не привыкла.

- Люция, девочка моя, что с тобой? - решился спросить Паул, он, кажется, подобрал что-то с пола, повесил на стул, шумно вдохнул, - А где Сергей? И чем это пахнет? - голос мужчины чуть дрогнул от страха.

- Загорает, - Люция наконец-то приоткрыла глаза. Паул был бледен, его пальцы перебирали несуществующие четки. Казалось, что бусины должны щёлкать, но звука не было. Из картины по дому пополз запах моря, костра и жареной колбасы.

- Странно, на него не похоже. Ну, загорает и загорает. Главное, чтоб совсем не сгорел, верно? - Паул заглянул в жерло камина, оттуда дымком не тянуло, но есть еще задний двор и мангал. Что, если ведьма собралась мстить за обиды прошлого? Но при чем здесь Сергей? Он родился спустя сотни лет с того времени.

- Не сгорит, еще нет полной луны. Только после нее наша кожа станет очень чувствительной к солнцу на несколько дней.

- Вот и хорошо. Весь Розенталлен пришел, чтоб просить прощения за прошлую обиду. Ты выйдешь?

- Я давно всех простила. Еще тогда. Один раз ошибаются все. Второй раз - только глупцы. А где ваши четки?

- Порвались лет двести назад, купить новые руки так и не дошли. Представляешь? Всё что-то мешает.

- Представляю.

- Они, - Паул кивнул на окно, - приобрели тебе дом, обставили мебелью, купили все нужное для вас с Гербертом. Женщины целый день убирались там. Мужчины белили стены. А теперь все принесли подарки для тебя и для Зенона.

- Неужели? - Люция наконец улыбнулась.

- Ты можешь войти в любой дом в этой деревне, тебе будут там рады. Помогут, чем смогут, пригласят к столу. Все двери Розановки открыты перед тобой.

- И ведьм больше на кострах не сжигают?

- Не сжигают. Я в этом уверен. Даже инквизицию распустили. Я был в Ватикане по случаю.

- Я выйду, - наконец согласилась ведьма. Дрожь прошла, магию удалось усмирить. Сейчас казалось забавным, что она испугалась тех же самых людей, ту же точно толпу, которая в свое время провожала ее грубыми окриками на суд инквизиции. Тогда они готовы были смотреть на то, как Люцию привяжут к столбу, сложат хворост и подожгут, на то, как она стала бы гореть. Люди не меняются, меняется время, а оно меняет людей. И в этот раз у Люции хватило бы силы, чтобы отбиться, зелье подействовало. Можно не бояться никого и ничего. Можно даже не бояться показаться такой, какая есть на самом-то деле.

Девушка расправила платье, прибрала волосы в косу. Та ожила, зашевелилась, поясом обняла хозяйку, пощекотала ласково кончиком.

Родители Анны стояли у самой калитки, вышивальщица между ними, остальные чуть позади. Эта семья и во время суда ни слова дурного не проронила в сторону Люции.

- Спасибо, что спасла нас, Люция, - мужчина снял с головы кепку в знак уважения, - Дочка тут смастерила для вашего малыша подарочки.

- Держите, это хорошая ткань, Зенону подойдёт, - Анна вложила в руки ведьмы тугой сверток, - Я покупала шелк на одеяльце в Китае, там самый лучший. А хлопок из Туркмении, такой выделки больше нигде нет.

- Спасибо.

Люция обняла одеяльце, будто бы в нем был ребенок, уткнулась лицом в плюшевую игрушку и всхлипнула. Как же она истосковалась по своему ребеночку, как бы хотела ощутить его на руках! Вдохнуть сладкий запах волос. На спину девушки опустилась тяжелая рука отца Анны.

Глава 12

Розену казалось, будто его замок в осаде. В ход пошёл тяжёлый таран. Осталось немного и ворота падут! Кто сейчас находится в цитадели? Отчего еще не подняли на стену смолу? Почему не слышно призыва к атаке?

- Поднимайте смолу на стену! Песьи дети, - прошептал он.

Но очнуться до конца так и не смог. Розен силился разлепить веки. Ему чудилось, что он проспал целую вечность и даже чуть больше. Может, был ранен? Отсюда и очнуться не получается. Таран стих как будто? Ворота так и не грохнули, выдержала сталь. Выходит, отбились? Надолго ли?

- Смолу на стены! - просипел он и провалился обратно в безвременье.

Рабочие паковали по сумкам свой инструмент.

- Слышал?

- Чего?

- Как будто прораб смолу велел поднять на крышу.

- Обождет до завтра. Для начала бетон отколотим. Ты перфоратор с собой забери, иначе украдут.

- Ясное дело. А завтра опять его везти. Памятник старины! Бетонной стяжки не может быть в усыпальнице герцогов! Тьфу!

Рабочие ушли, наспех побросав инструмент в свои дорожные сумки. Завтра придет новый день, и они снова примутся за работу. Если генератор позволит...

Розен смежил веки, проваливаясь в черноту туманных воспоминаний. Перед ним мелькнул лик Герберта. Того, кто посмел мечтать о его жене. Убил он его или только ранил? Поглубже бы вогнать меч, насладиться сполна криком наглеца, посягнувшего на любимую жену...

***

Интернет то появлялся, то исчезал бесследно. Лови- не лови, всё одно, бесполезно.

- Вышка накрылась.

Хозяин коттеджа подкрался со спины, Гриша его шаги услышал не сразу. Здесь, в коттеджном поселке, страхи чуть отступили, будто слетело наваждение морочной, неправильной ночи и полного туманов утра. Люция, деревенский дом, напомнивший шале изгнанника-короля, подземелье – может, нервы так шутят? Подкидывают фантазии вместо реальности. Вот только спать хотелось невыносимо и Гриша никак не мог сообразить, где ему сегодня удастся заночевать. Наверное, в машине, если Сергей догадался ее отогнать с той гиблой дороги. Существовал ли вообще тот Сергей или привиделся только? Гриша уже ни в чем не был уверен.

Несколько раз он подумывал обратиться в тот самый благотворительный фонд, где его подлечили после больницы. Да только хотел для начала пройтись по деревне, что-нибудь разузнать. Вдруг да, и правда существует тот деревенский домишка с двойным лицом. Для всех простым, а для своих - парадным.

- Без интернета – беда. Нужно что-то делать со связью, - Григорий поддержал разговор, а сам докручивал провода системы охраны. На сегодня, пожалуй, хватит. Голова все одно перестала соображать.

- Ну, я надеюсь, вышку рано или поздно починят. В нее вроде влетела крупная птица. Ястреб что ли? Только я не представляю себе ястребов такого размера. Там стальная опора прогнулась.

- Не слабо.

- Зато какие здесь красивые места! Экология – супер! Ни предприятий, ни месторождений - ничего этого нет. Людей, правда, тоже не много. Ну да и ладно. Зато историей дышит земля. Кто здесь только ни проходил! Раньше вообще тут была Швеция, правда, это давно. Но, своим друзьям, я говорю, что домик поставил на землях Карла Четвертого. Да, вроде, Четвертого.

Гришу как оглушило. Он будто почуял запах той самой, шведской земли, которая огнем забивается в ноздри во время боя. Или атаки? Что за глупость? И левая рука будто затяжелела.

- Что вы так смотрите?

- Я? Да так.

- Не верите, что тут была Швеция? Самое приграничье! А крепостей, ну точнее замков, было жуть сколько! Их потом крестьяне по камешку растащили себе на печи, к примеру. До сих пор встречаются шведские клейма на старых камнях.

- Любопытно, а я и не знал.

- Хотите покажу фото? У меня тут подсобран архив по истории этих мест. Весь интернет перерыл, пока он до нас еще добивал.

- Хочу, - искренне откликнулся Гриша. Он сам не знал, что его так заинтересовало.

Хозяин дома с удобством расположился в своем кабинете, пробудил от сна монитор. Указатель резво забегал по экрану, где была изображена древняя крепость.

- Это нейросеть, ну искусственный интеллект обработал гравюру замка. Представляете, он стоял в Розановке. Унылое место. И людишки под стать - грубые, злые, живут тем, что коров держат, да несколько мастерских работает. Сувениры шьют на продажу, держат пекарню. Одним словом - крестьяне. И быт у них соответствующий!

- Соглашусь, я сегодня прошёлся по деревеньке. Чуть вилами не погнали.

- Вот-вот. Дикие люди. И что им спокойно не живется? Ни молока не продадут, ни яиц. Один Пал Иоганнович чего стоит. Вредный мужик, одним словом, местный царек. Хоть сам из себя ничего не представляет. Умничает только много. В школе, может, работал? Не знаю.

- Может, и так.

Гриша всматривался в изображение замка и, что самое странное, он его узнавал. Знал, как и что в нем было, легко отличал где нейросеть откровенно соврала, а где только приукрасила реальность. Например, кладка на стенах - она была не такой. И бойницы были куда как уже. С такими проёмами замок не смог бы оборонятся, пал бы при первой осаде.

Мурашки пробежались по спине Гриши, ему почудился плач ребенка, пугающая темнота подземелья. Совсем не такого, как под домом Паула. Холодного, страшного, полного сырости. Кажется, там был длинный ход и женщина...Вот только она...

- Смотрите! Архивные фото.

На мониторе замелькали картинки. Дома, здания, люди, совхоз, танки идут на Москву и вовсе не наши, окопы, воронки от взрывов, снова совхоз.

- Стойте! - с одного фото на Гришу смотрел Паул. Только не в брендовом джемпере и даже не в рубашке. Элегантный мужчина натянул на себя бекешу с поднятым высоко воротом. Но это точно был Паул. А подле него в форме красного командира, выпятив грудь колесом, стоял Сергей. Только очень жилистый, даже худой и с небольшими усами.

- Послевоенное фото. Глава партизанского движения и освободитель Розановки, герой Советского Союза.