Жена князя. В плену Рарога

1. Ночь купалы

- Велизар! Прошу, не уходи!

- Душа моя, сегодня Купала, я не могу не пойти, ты и сама знаешь.

- Знаю. – я в отчаянии склонила голову вниз и прикусила губу, до крови, чтобы сдержать рвавшиеся наружу чувства и не посметь перечить супругу.

Но сердце разбивалось на части, стоило представить, как какая-нибудь молодка нагонит его и потребуют свою ночь, на которую имеет полное право. И он не откажет. Не посмеет. Он же князь, всем пример.

Раньше я любила ходить на Купалу. Плести венок, омываться в речке, прыгать через костры.

Считала, что нет никакого греха переспать с чужим мужем, чтобы зачать дитятко. Это же день плодородия.

Но сейчас, будучи замужней, меня коробило от одной мысли, что какая-то баба будет сближаться с моим мужем, а он будет ее ласкать, до утра.

- Ротомир, я боюсь. Я не готова тебя делить. Ни с кем.

Супруг посмотрел на меня с нескрываемым раздражением и властно произнес:

- Дана, не забывайся. Сначала я князь, а потом – супруг. И не пристало мужней жене вести себя как дурная девка. Иди спать. До рассвета не жди. Мне с воеводой разговор предстоит. Времена нынче неспокойные. Князь Белослав собрался удел наш отхватить, дружину собрал. У него земли худые, а у меня - добрые. Поговаривают к себе в союзники клан Огненных соколов звал. А если те согласятся – худо нам будет и не только нам. С соколом не совладать. Захватят все полесье, как пить дать. Ну а теперь ступай! И чтобы больше я не слышал таких бесед. Мне супружница нужна покорная да покладистая.

Я склонила голову еще ниже и замолчала. Не услышит он меня. Никогда не слышал.

Если бы не батюшка, его воля, сидела бы в девках, пока суженого не встречу, но он настоял на моей скорой свадьбе с Велизаром. Больно приглянулся ему молодой княжич. А как князем тот стал, так не раздумывая и сговорились. Меня и не спрашивали.

Заметив, что я загрустила, супруг наклонился, нежно коснулся моей щеки поцелуем и тихо бархатным голосом шепнул на ухо:

- Не кручинься, не догонит меня ни одна девка, ни баба. А вернусь, я тебя так залуплю, полное лоно напитаю.

Я подняла глаза на мужа и вымученно улыбнулась. Уже полгода в браке, а общие ночи по пальцам сосчитать можно.

Да и стыдно сознаться, не испытывала я дивных чувств, о которых бабы на праздниках говорят. Может врут да наговаривают, чтоб другим завидно было?

Простившись с супругом, я вернулась в опочивальню и уселась на скамью. Словно назло, голова была полна дум, а сон не шел.

Вдруг где-то вдалеке раздался звонкий женский смех. Ждана! Ее голос я узнала бы из сотни других. Жена воеводы, красивая, пышная баба. Стоит ей мимо пройти, так мужи головы сворачивают, да дела бросают, вслед смотрят.

И каждый раз я подмечала, как глядит она на моего Велизара. Жадно, маняще, сразу вся напоказ.

Рядом с ней я казалась блеклой девкой. Худая, тонкая, матушка любила причитать, в кого я такая несуразная народилась.

Я стискивала зубы и молчала. Приговаривая, и меня счастье найдет, да солнце обласкает.

А вот когда княгиней стала, то загордилась. Глядите, какой мужчина меня в жены взял.

Да только не подходила я ему. Он искал смирение и почитание в супруге. А отец с братьями воспитывал меня по-другому.

Слово давали, к советам моим прислушивались. Но Велизар и слышать меня не хотел.

А стоило ослушаться или начать дерзить, так мог и поколотить. Пару раз так было. С тех пор слово себе дала, не перечить и не злить.

И вроде все на лад пошло, да праздник Купало все испортил.

Я видела, с каким удовольствием супруг собирается туда, на поляну у леса, где бездетные девки и бабы будут за мужиками гоняться, да детей делать.

Смех Жданы повторился.

Я заткнула уши руками, но это не спасало от мыслей.

Я так и представляла, как она там, под деревом с моим супругом. Смеется и потешается надо мной.

Не в силах терпеть, я накинула шаль и сорвалась с места. Не могу ждать.

Я должна убедиться, что супружник мне верен, не обманул. А единственный способ – притвориться незамужней девкой и в лес зайти.

Ночь была прохладной. Выбежав из дома в чем есть, я немного продрогла, пока добралась до шумной поляны.

Прячась за деревьями, стыдясь своего поступка, высматривала князя. То тут, то там лежали довольные парочки, а лес был полон порочных звуков и громких стонов.

Супруга не было видно.

Может пойти к воеводе? Заглянуть в окно? – подумала я, понимая, что все мои страхи оказались беспочвенными и супруг оказался верен.

Развернулась и побрела обратно на поляну. Пойду домой, а то чего добре Велизар вернется, а меня нет. Глядишь, подумает про меня худое, что миловаться с чужими мужами пошла.

Деток у нас не было, а значит и мне можно было в Купалу на стороне плодородное семя поискать. Да только не хотела я мужу изменять. Поколотит ведь.

И тут мое внимание привлек знакомый голос с чарующими бархатными нотками.

- Услада моя! Красавица! Как я соскучился по тебе! Иди ближе! Моя Ждана.

А дальше раздались страстные вздохи и довольный мужской стон.

Черная пелена вмиг застила глаза, а ноги подкосились. Не в силах удержаться, я рухнула на сочную зеленую траву.

И зарыдала. Беззвучно. От боли. Велизар предал меня.

2. Преследователи

Немного остыв, я приподнялась на локтях, и прислушалась. Голубки продолжали забавляться, так что делать тут мне было нечего.

Сначала хотела побежать к бате, да к братьям, но представила, что они скажут:

- Баба должна слушаться супруга. А раз не удержала, на чужой подол позарился – сама виновата и нечего серчать. Что-то видать недодала, незалюбила.

Понурив голову, я отряхнула праздничный сарафан и побрела домой.

Не представляю, как буду глядеть в бесстыжие глаза князя. А что сказать? Бегала, как дурная баба по лесу, его выискивала, да нашла?

Неожиданно сбоку, чуть поодаль хрустнула ветка. Я замерла.

Если медведь вышел, то бежать нельзя, хуже сделаю. Медленно повернула голову и в горле тотчас пересохло.

На меня смотрели три пары мужских глаз. Злых, голодных, охочих до бабских телес.

Я шумно вздохнула, почувствовав, как по всему телу пробежал колючий озноб.

Чужаки! – пронеслось в мыслях, а я чуть не завыла раненым журавлем. Что ж теперь со мной будет?

Я помнила истории баб, кому не свезло встретиться в купальную ночь с чужаками.

Рослые, крепкие, недюжей силы, они приходили раз в году, в эту самую ночь. Тайком, пробираясь сквозь заросли леса ползком, чтоб наши мужики их не приметили. И устраивали охоту на заплутавших девок да отставших баб.

На утро девок находили, обессиленными, перепачканными, изможденными. Кому повезло, отходили быстро, через пяток нощей были на ногах. А кто-то отлеживался до самых заморозков.

Айке, соседке, в прошлый раз не повезло. Долго хворала, в себе замкнулась, молчать стала. Говорят, язык отсох. Но я не верю. Ведунья осматривала, на месте был.

А в этот раз не повезло мне.

Предчувствуя беду, подобрала подол и рванула куда глаза глядят. Ветки лицо царапали, до боли. Но я бежала вперед, не оглядываясь.

Я должна оторваться, должна. Бегать сызмальства любила, никто из юнцов угнаться не мог. Главное, до оврага успеть, а там и наши неподалеку, крик услышат.

Когда оставалось лишь пару сажень, я неловко споткнулась о выступающий корень, не заметив его в полумраке, и упала, раздирая ладони в кровь об острый камень.

Думать времени не было. Я встала на карачки, но грубые мужские руки ухватили меня сзади, за ягодицы, и раздалось улюлюканье и радостный довольный присвист.

- Что девка, играть надумала? От нас не убежишь.

Меня грубо толкнули. Лицом вниз, в стылую землю. Я попыталась отбиться руками, но их быстро схватили и крепко перетянули жесткой веревкой, за спиной, сдирая кожу.

Затем кто-то уперся ногой мне в затылок, не давая задрать головы.

Я рыдала навзрыд. Грызла зубами землю, пытаясь вырваться и подняться. Бестолку. Силы были не равны.

Звук рвущейся ткани заставил перейти на крик. Я громко завизжала.

Тут же надо мной склонилась черная тень, и тяжелая рука хлестко ударила по щеке. Привкус крови, вперемешку с землей, застыл на губах.

Кто-то из них чужаков продолжал разрывать подол сарафана, оголяя тело. А второй крепко держал меня за ноги, не давая возможности их сомкнуть.

- Славная зараза!

- Угу. Хорошо гульнем. Не зря столько верст отмахали. Свезло в этот раз.

Тот, что держал ногой мою голову, наклонился, намотал одну из кос на кулак, и прохрипел:

- А может гон устроим? Пусть девка побегает, вот потеха будет.

Остальные молчали.

От чужака смердило потом, полугаром и грязным телом, но он не разгибался. Продолжал тянуть меня за косы, причиняя боль.

В носу засвербило так, что мочи не было. Я поерзала.

- А девка на рожон лезет. – расхохотался кто-то из них. – Щас мы твой венок так изомнем, ввек не забудешь.

- Не, пусть сначала копье поцелует, больно уста у нее сладкие. Чего развалилась, вставай.

Поставив меня на колени, чужаки приспустили портки. Я не сдержалась, и брезгливо плюнула им под ноги.

- Ах ты срамная девка! – люто заорал старший из них.

Но не дожидаясь очередного удара, я вскочила, и как есть, с завязанными за спиной руками, понеслась в лес.

Позади кричали, бросали в меня камни, но я неистово бежала вперед, не разбирая дороги.

Крапива хлестала по бокам, обжигая ягодицы. Руки ныли так, словно весь день воду из колодца таскала. Один камень попал в спину, больно царапнув.

И когда силы начала меня покидать, а улюлюканье становиться громче, я сделала последний рывок, прорываясь сквозь бурелом.

Острая боль в ноге, вспышка света, и я уткнулась лицом во что-то твердое, но очень горячее.

Медленно подняла взгляд.

Передо мной стоял высокий молодец, красоты неописаной. Черные брови, густые длинные власы.

От него веяло такой мужской мощью и силой, что ощущала себя мелкой козявкой у его ног.

Невольно залюбовавшись, я перевела взгляд в сторону и обомлела.

За его спиной развивались огромные соколиные крылья, вокруг которых вились огненные вихри.

- Рарог! – с ужасом прошептала я, понимая, что угодила из огня да в полымя.

3. Дана

До встречи с князем

В замужестве