Жена любовника моей дочери

Пролог

— Чёрт, чёрт, чёрт! Проспала! Поспала несколько часов называется! Крёстная! — спотыкаясь о штанины джинсов, в которые пыталась впрыгнуть, как можно быстрее, я ставила на уши весь дом.

— Ты чего орёшь, как сумасшедшая?

Елена Александровна предстала передо мной в дверях просторной гостиной с кухонным полотенцем и подозрительным прищуром.

— Ты почему меня не разбудила? Замеры же придут снимать сегодня. В три! А уже без пятнадцати!

Крёстная хохотнула:

— Вот уж не думала, что снова от тебя эти слова услышу. Ты как маленькая, как школьница, проспавшая в школу.

Я её радости не разделяла. У меня только-только начало что-то своё в жизни получаться, и тут облом на обломе. Обещала себе, что в бизнес не полезу, но куда там мне и моим обещаниям.

Кафе-библиотека «Книго-паб» в ближайшем будущем должна была обзавестись ещё двумя стеллажами и новой мебелью. Замерщик вот-вот явиться должен был, а я всё ещё в одной штанине по дому бегала.

Рвано выдохнула и таки натянула треклятые джинсы.

— Иди покушай и кофе выпей.

У меня глаз задёргался. Всё горит, всё пылает, нам книги девать некуда, весна в самом разгаре, пора летнюю площадку открывать, а крёстная моя как с другой планеты.

— Не сопи на меня так гневно, — хохотнула непробиваемая женщина. — Телефон ты в кухне бросила, когда подремать пошла, а в твоей спальне ещё позавчера часы встали. Ещё двух нет.

Не сдержалась и воздела руки к небу.

Что за женщина? Я чуть не убилась, а она всё тянула с тем, чтобы меня успокоить.

Кофе и поздним обедом пришлось соблазниться. Раз уж время не поджимало и я всё-всё сегодня успеваю, то за приёмом пищи можно и промониторить наши

аккаунты в соцсетях. Конечно, я сама их не вела, но мне было очень любопытно, что думают люди о нашем заведении. Да и фотоконкурс там администратор запустил, тоже было интересно узнать, хоть десяток участников там набралось под нашим хештегом.

Села за стол и тут же одновременно потянулась и к кофе, и к телефону.

Крёстная не соврала. Времени действительно было ещё вдоволь, часы в спальне меня обманули. Если всё пройдёт хорошо, то сегодня и сама Ваньку из сада заберу.

— Ты прости меня, Катюш… — тяжело вздохнула она, заставив меня напрячься. — Я всё думала, что ты у меня хрупкий и ранимый цветочек. Не могла и представить, какой ты сильной и самостоятельной можешь быть. Казалось, что без мужского плеча и опоры… пропадёшь. В общем, ты не сердись на меня за прошлое. Я вижу, что ты можешь быть счастлива и без мужчины, и очень тобой горжусь.

На миг у меня потемнело перед глазами. Мне показалось, что следующим последует какая-то очень плохая новость.

— Ты больна? — шумно сглотнув, я выдала первое, что пришло в мою бедовую голову.

— Тьфу ты! Совсем сдурела?

Меня легонько ударили кухонным полотенцем по плечу и покинули стол переговоров.

— Я тоже очень тебя люблю, крёстная, — улыбнулась я, расслабившись и не желая копаться в прошлом. — Не делает ошибок только тот, кто ничего не делает. А я делаю! Вот подготовим летнюю площадку, уже встанем на поток, и я отойду от мелких дел. Управляющий уже есть на примете. Хороший. Рванём на моря. Я высплюсь, вы с Ванькой назагораетесь и накупаетесь. Владу с собой позовём. Давненько не виделись.

Планов на самом деле было очень много. Свобода пьянила и я, казалось, никак ей не могла надышаться. Я получала удовольствие от каждого дела, даже самого мелочного и плёвого, в котором принимала решения сама. За четыре года пора было бы уже привыкнуть, а мне всё никак не удавалось. Я и не знала, что чувство ответственности может окрылять и придавать сил, заставлять улыбаться и радоваться мелочам, а не обременять и висеть грузом на плечах.

К кафе приехала на такси. Даже раньше запланированного времени. Впорхнула в зал, где суетились официантки, и мысленно застонала.

Полная посадка. Снова.

«Нам кровь из носу нужна летняя площадка и расширение. Хоть какое-нибудь. Теряем деньги ведь, теряем…» — ещё раз осмотрев небольшие столики и кресла, я вновь вернулась к мысли о столах побольше. Не на двоих человек, а, скажем, на четверых. Люди смогут подсесть к кому-то, а не разочарованно хлопать дверями, не найдя, где разместиться.

— Как дела, Катюш? — обратившись к своей тёзке, которая стояла у бара и ждала кофе, приготовлением которого был занят наш бармен Артём, я притормозила рядом с девушкой по дороге к своему кабинету.

— Катенька Сергеевна, — тепло улыбнулась наше солнышко. — Сегодня живу. Почти на аренду заработала.

Катя на самом деле была солнышком в нашем кафе. Я никогда не видела её грустной или взволнованной. Очень позитивная, улыбчивая и уверенная в себе девушка. Рекордсмен по чаевым среди официанток и любимая коллега всех работников моего кафе. Мне очень с ней повезло.

— Это мы сегодня такую кассу сделали, или все твои постоянные столько чая насыпали? — улыбнулась я.

— И то, и другое, но больше один посетитель отличился. Гастролёр. Впервые вижу. Плечи… — девушка развела руки на всю ширину, — Вот такие. Глазищи прям в душу смотрят. Утонуть можно. Чашку кофе берёт. Тысячу даёт. Опять чашку кофе берёт — тысячу даёт. А сдачу не забирает.

Глава 1

Глядя на неё, невозможно не улыбаться. Я долгое время оставался в стороне, лишь иногда тенью появляясь в её жизни… Казалось бы, взрослый мужик способен сложить два и два, понять, что ей без меня лучше и спокойнее, а никак. Сидит в сердце и памяти жена любовника моей дочери и никакой работой и проблемами её оттуда не достанешь.

Я знаю, что она многого добилась. Сама. После смерти её мужа, мерзавца, которого я ненавижу, она занялась благотворительностью, закончила несколько курсов, отучилась на права, переехала, приобрела жильё, обзавелась кофе…

Мне бы искренне за неё радоваться, восхищаться издалека тем, какой она стала, не давать слабину и не ворошить прошлое, тревожа едва поджившие раны… Но куда там? Я здесь. С ней. В её кафе. Снова появился в её жизни…

— Я не ожидала, правда, тебя ещё когда-нибудь увидеть… — шепчет она, крепко держа мою руку.

— Это было очень импульсивно с моей стороны. — говорю, ничуть не кривя душой.

Меня не должно быть здесь. Я отпустил её четыре года назад, сразу после того, как моя дочь пришла в себя, и её перевели из реанимации в обычную палату. Попрощался ведь. Дал себе слово, что без её приглашения меня в её жизни не будет.

…обманул сам себя, выходит, раз уж я здесь.

— Ты из-за меня приехал или по делам?

Она улыбается, а у меня на душе становится светлее.

— Глупость, наверное, да? — смущённо отводит глаза. — Какие у тебя могут быть дела в этом городе?

Я не знаю, что ей сказать. История циклична. Я снова не могу сказать ей всей правды.

— Из-за тебя, конечно, Катерина. — выдыхаю, наслаждаясь отголосками её смущения. — Правда в том, что я никогда тебя не отпускал.

— Вот так? — она щурится и впивается в меня насмешливым взглядом. — То есть тебе столько времени потребовалось, чтобы решиться на встречу со мной?

Накрываю её руку своей и несколько минут молчу, собираясь с мыслями.

— Я знаю многие аспекты твоей жизни. Не следил. Скажем так, подглядывал. Не хотел мешать.

Её ничуть не удивили мои слова.

— А сейчас захотел мешать? — смеясь, спрашивает она. И метит в цель.

— А вот захотел.

Чёрт… Четыре года она одна. Что это, если не завуалированное приглашение в её жизнь?

— Ты знаешь, а я представляла себе нашу встречу. Я всегда думала, что будет очень горько и неловко, но сейчас не чувствую практически ничего. — слова бьют наотмашь. Ничего — это совсем не то, что я хочу услышать. — Наверное, я стала старше и мудрее. Отпустила прошлое. Я не держу зла на твою дочь. На тебя и подавно… Да и вообще, на самом деле я рада, что ты приехал. Где ты остановился, кстати?

— В гостинице. — ворчу, как самый настоящий дед.

— Ты извини, у меня на сегодня есть некоторые дела по кафе. Запланированные. — мнётся она. — Давай сегодня поужинаем?

— Хорошо. Назначай время.

— Давай в семь. Оставишь номер телефона? Я тебе скину ближе к семи адрес ресторана.

— Мы не будем ужинать в твоём кафе? — изумляюсь я. — Интересно ты дела ведёшь…

— Дамир, это не этично. Я не хочу ужинать с тобой при своих сотрудниках. Зачем мне в коллективе какие-то сплетни и обсуждения моей личной жизни?

И, как всегда, она права. На нас уже минут десять посматривают её официанты.

— Уговорила.

Оставляю ей номер телефона, и спешу покинуть кафе. Во мне столько кофеина, что сердце, того и гляди, из груди выпрыгнет.

Взрослый мужик, а чувствую себя пацаном каким-то. Чего боялся, непонятно? Всё-таки мне не двадцать лет и даже не тридцать, чтобы такими дозами глушить кофе. Списываю всё на него, потому что признать влияние на себя этой женщины выше моих сил.

— Давай-ка, Егор Николаевич, в гостиницу. — вздыхаю, устраиваясь в салоне своего автомобиля.

Водитель понятливо кивает и везёт меня в лучшую гостиницу города.

Ослабляю галстук и тянусь к вибрирующему телефону.

«Лидия»

— Да, Лид. — приходится принять звонок, потому что я прекрасно знаю свою ненормальную бывшую. Если она не получит объяснение от меня сейчас, то в будущем меня ждёт столько обид, что проще вычеркнуть её из своей жизни, чем вынести месть этой фурии.

— Я чего-то не поняла, Дамир, а ты куда пропал? — вместо приветствия, на меня обрушивается подозрение.

— Я не пропал, вернусь через несколько дней. — отвечаю с неохотой.

— Это что-то новенькое. Давай-ка, мой дорогой женишок, я угадаю, где ты… — язвительность так и сочится в её тихом голосе.

— Лида!

— Дамир!

Неугомонная. Угораздило же меня с ней связаться?

— Слушай, давай без всяких обид, ладно? Девочка нормально живёт. Развивается, самореализуется, строит свою жизнь. Она счастлива, Дамир. Прекрати жить прошлым. Ты ни в чём не виноват. В её жизни нет для тебя места…

— Дорогая моя невеста, а не оставила бы ты своё мнение при себе и не тыкала им направо и налево при каждом случае? — ухмыляюсь, не услышав ничего нового.

— Мне больно видеть тебя эгоистом, Дамир. Да и Катю, откровенно говоря, жалко.

— Заканчивай!

— Да как скажешь. — смеётся ненормальная. — Говоришь, несколько дней, да? — в её голосе звучит самый настоящий вызов.

Я чувствую себя солдатом на минном поле — один неверный шаг, и я труп.

— Посмотрим. По обстоятельствам. — пытаюсь избежать обещаний, которые могу не выполнить.

— Расскажешь мне потом, как ваша встреча пройдёт?

— Лида, а тебе заняться больше нечем?

— Я же волнуюсь за тебя, глупенький. Возраст уже не тот, вдруг сердечко барахлить начнёт…

Издевается, гадюка такая.

— Ну, Лида! — рычу и сбрасываю вызов.

Глава 2

За столом маленького ресторанчика меня накрывает. Может быть, из-за того, что Катя отказалась от моего предложения приехать сюда вместе, отправить за ней машину, встретиться раньше… Впрочем, она от всего отказалась.

— Я вожу. И в городе есть службы такси, Дамир. Встретимся на месте. — аргументировала свои отказы она.

Что у неё там происходит?

Я, конечно, сегодня не стану говорить о том, что мне прекрасно известен её адрес, но этот флёр таинственности напрягал. Вполне возможно, что она хочет оставить его втайне. Держать меня на расстоянии дальше вытянутой руки. Только ничего у неё не получится. У меня слишком мало времени, чтобы играть в благородного.

— Вы слабослышащий?! Я сказала, что ваша девушка спит с моим мужем! — воспоминания снова накрывают.

Девушка? Брось тогда она мне в лицо обвинения Ангелины как-то иначе, не было бы вообще ничего. Я всегда считал сомнение и интуицию, чем-то из области фантастики, а в тот раз почему-то прислушался к голосу совести.

Не берусь судить, какую бы позицию я выбрал на сегодняшний день, уже зная, чем это всё обернётся. Скорее всего, я не сбился бы с курса. Покончил бы быстрее с Игорем, отправив в расход его семью и его окружение. Не сидел бы сейчас здесь.

Эти глаза, серые, словно лёд, серо-голубые, изменчивые, всегда разные и выразительные, всё пустили под откос. Она оказалась другой. Совсем другой. Её настоящей не было на фотографиях и в отчётах многочисленных проверок.

— Ну, привет. — надо мной раздаётся знакомый голос и я вздрагиваю как пацан, прогоняя от себя воспоминания, которым до сих пор не могут дать характеристику.

— Катерина… — борюсь с отголосками испуга и медленно поднимаюсь.

Отодвигаю для неё стул, рассматривая странное чёрное платье, будто бы даже знакомое мне. Не исключено, что я нечто подобное видел в гардеробе у своей дочери. Как ни крути, а Катя ненамного её старше.

— Прости, я не должна была опоздать. — сбивчиво бормочет она. — А хотя, знаешь… Хочешь честно? — Катя садится за стол и смотрит на меня, сузив свои, казалось бы, холодные глаза. И я узнаю. Она в этом же платье уже сидела передо мной. В своём доме. В своей гостиной, за накрытым столом. — Я понимаю, это свойственно многим девушкам, но я не многие — у меня на самом деле просто не оказалось, что надеть. Я даже не смогла решить, как я хочу выглядеть сегодня.

— Ты прекрасно выглядишь. — говорю чистую правду и возвращаюсь за стол, а у самого что-то в груди сжимается и давит, давит, давит…

Неужели совесть?

— Спасибо. — сдержанно кивнув, она тянется к приютившемуся на краю стола меню.

Почему нельзя обойтись без каких-то напоминаний о прошлом? Возможно, Лидия права. Мы никогда не сможем с Катей существовать на одной линии соприкосновения, не говоря уже об одной территории.

Приходится сделать несколько глотков воды, чтобы прогнать сухость во рту. Я не смогу её защитить, если каждый раз буду реагировать таким образом на обрывки прошлого.

— Интересный выбор платья. — вырывается у меня.

Я смотрю на неё долго и пристально, ловлю каждую эмоцию на привлекательном лице, но всё равно не понимаю данного стечения обстоятельств. Мне начинает казаться, что она обо всём знает. Специально надела это платье, чтобы лишний раз меня задеть. Напомнить о том, кто вторгся в её жизнь и притворялся, притворялся, притворялся…

— Ты помнишь, да?

— Вспомнил, когда ты села. Я тогда не то чтобы тебя рассматривал, — очередная ложь легко срывается с моих губ, — Но мы практически весь вечер говорили, сидя друг напротив друга. Запомнилось это положение и… воротник.

Да, конечно, я бы с радостью увидел её в каком-нибудь растянутом свитере, а не этом плевке в лицо!

— Мне это показалось символичным. Ты ведь меня тогда только на завтраки приглашал. И нельзя сказать, что это были приятные завтраки, а ужин… Первый, вот второй… В общем, какая разница. Я очень голодная, давай что-нибудь закажем. Ты как?

— Я полностью доверюсь твоему вкусу.

Проходит несколько десятков минут, прежде чем меня отпускает. Она ничего не знает. Она попросту не могла ничего узнать. А платье… Какое мне дело до какой-то тряпки? Катя другая, и этот факт кроет любые проявления прошлого.

Передо мной сидит совершенно другая женщина. Даже если бы она сидела в тех же украшениях, это всё равно была бы другая Катерина. В её движения больше нет напряжения, а в глазах пустоты. Она смеётся, не наигранно, с придыханием, как раньше, а открыто, ничего и никого не смущаясь.

…и снова я возвращаюсь к мыслям о том, что Лида права.

Катя изменилась. Обрела себя, обрела покой, если так можно выразиться, а я… а я опять ставлю на кон её благополучие.

— Я рад, что у тебя всё хорошо, Катерина. — откладываю в сторону столовый приборы и снова делаю глоток воды.

— Я тоже этому рада, Дамир. Но меня немного смущает, что мы весь вечер говорим обо мне. Как живёшь ты? — я слышу в её голосе неподдельное любопытство, и меня оно подкупает.

— Скромнее. — ухмыляюсь, принявшись перечислять заслуги Кислицкой: — Я с руководством детского дома не ругался, на приюты для животных денег не жертвовал, из города в город не переезжал…

— Ты как… Ты что? — округлив глаза, выдыхает она. — Знаешь, да? По новостям передавали? — я не могу сдержать улыбки, видя, как на её лице расползаются нешуточное волнение. — Это ведь всё связано. После того скандала с проворовавшимся руководством детского дома, мне ведь и пришлось ехать сюда. Я успокоила себя тем, что хотя бы они там с должностей были сняты. Мэр лично попросил… потеряться. А чего ты смеёшься, Дамир? Это не смешно. В страшное время живём. Захочешь помочь кому-то, а некому, потому что в верхах одно ворьё. Нет, ну что ты ржёшь, я тебя спрашиваю?!

Глава 3

Зачем на завтрак согласился? Не понимаю. Нормально же поужинали, погуляли по парку, расположенному неподалёку ресторана, уехали… Я даже оказался таким скучным собеседником, что Катерина уснула в машине, уронив голову мне на плечо. Отвёз её домой, а почему-то на предложение зайти ответил отказом. Зато на завтрак согласился. Идиот. Знал же, что завтра утром всё расписано по часам…

— Опять всё идёт куда-то не туда. — выдыхаю и медленно снимаю пиджак.

Я давно должен был привыкнуть к гостиничным номерам, но последние три года здорово выбили меня из равновесия. Отвык от путешествий, поездок, разъездов. Быт затягивал. София поглощала всего меня без остатка.

Вспоминаю о дочери, и сердце тревожно сжимается. Почему-то меня это пугает. Рядом с Катей я иногда чувствую то же самое, но мои чувства к ней никак нельзя назвать отеческими.

«22:08» — утверждает телефон.

Нормально.

Набираю Раису Алексеевну и, пока слушаю нудные гудки, мерю шагами лишённую уюта комнату.

— Да, Дамир Дорофеевич. — наконец-то гудки разбавляются приятным женским голосом.

— Не разбудил, Рая?

— Да нет, что вы. Мы минут десять как только заснули.

Ну вот, папаша года найден. Это я. Не успел поговорить с дочерью до того, как она ляжет спать. А это, между прочим, наша первая разлука.

— Как вы там без меня, нормально всё?

— Ну вот зачем вы спрашиваете? Сердце себе рвать? — вздыхает наша няня, у которой нет ни цены, ни замены. — Дама-то у нас с характером. Днём Лидия приезжала. Но Софийка была в саду. Я, если честно, не поняла, чего ваша невеста хотела. Думала, вы её вместо себя прислали. Чтоб она Софу развлекала. Но нет, уехала ваша ненаглядная сразу же, как узнала, что вас нет и в ближайшие дни не будет.

Ох уж эта Лида. Слов нет, одни маты.

— Ладно, Рая, не буду тебя больше отвлекать. Отдыхай. Завтра утром только обязательно позвони, хорошо? Хочу с Софой поговорить, перед тем, как она в сад уйдёт.

Получаю пожелания доброй ночи и обещание не забыть меня набрать завтра утром. Хочу убрать телефон подальше и завалиться спать, потому что, откровенно говоря, дорога изрядно меня вымотала, но раздражение не позволяет. Усталость побеждена чувством глубокого непонимания.

Звоню Лиде. Куда деваться?

— Алло… — тянет моя фиктивная невестушка.

— Мы вот с тобой вроде совсем недавно разговаривали. Сегодня днём, помнишь? Почему ты не сказала, что заезжала ко мне?

— Господи, Дамир, у тебя такой голос, как будто я кого-то убила на твоих глазах. — стонет фурия, чем-то шурша на заднем фоне. — Я позвонила, да. Но был ли мой звонок вовремя, вот в чём вопрос? У тебя сейчас без меня проблем хватает. Вернёшься, поговорим.

— Какие проблемы, Лида? — приподнимаю брови и рвано выдыхаю: — Что ты там себе уже нафантазировала? Говори как есть. Не просто так ты ко мне домой помчалась. Уж кто-кто, а я тебя знаю.

— На следующей неделе приезжает мой отец. Стоит ли говорить, насколько сильно он хочет с тобой увидеться? Я только сегодня узнала. На нервяке не придумала ничего лучше, чем сорваться к тебе. Погорячилась немного.

— Тридцать пять… боже. — шепчу я, качая головой.

— Что тридцать пять?

— Тридцать пять лет тебе, Лида! Сколько можно бояться отца? Скажи ты ему уже всё как есть.

— Ага. Чтоб его инфаркт хватил? — как всегда, утрирует бывшая. — Я скажу обязательно, не переживай. Дай родить спокойно.

— Думаешь, появление внука его смягчит? Мой тебе совет: начинай его подготавливать уже сейчас.

— Его, Дамир, здорово смягчила новость о том, что мы снова вместе, и я от тебя беременна. Он спит и видит, когда мы снова поженимся. Ты, между прочим, сам сказал, что так будет лучше!

Да, конечно, я так сказал. Кто бы ни сказал на моём месте?

Я помню ещё, как мы разводились. Никогда не мог подумать, что у меня будут проблемы не с бывшей женой, а с бывшим свёкром. Кем только тогда Шацкий не выставлял свою дочь. Мне ему неделю пришлось доказывать, что мы разводимся по обоюдному желанию и Лида ни в чём не виновата. А уж какой скандал он устроил, какой бойкот объявил дочери, когда у неё отозвали адвокатскую лицензию… Беременная женщина таких бы качелей просто не выдержала. Да и не положено это. Не по чести как-то. Лиду и без этого вокруг все шпыняют.

Старородящая… Боже, какое идиотское слово. А я и подумать раньше не мог, что это может быть диагнозом и иметь ряд ограничений и повышенного внимания.

— Бауман, ты там уснул, что ли?

— Нормально всё. Я здесь. — сжимаю пальцами переносицу и прикрываю глаза. Встречаться с Шацким мне абсолютно не хочется, но я не могу забыть, какое влияние он имеет на мою бывшую жену. — Ты говорила ему что-то про Софию?

— Вот уж нет. — шипит на меня. — И ты не смей. Я тебе серьёзно говорю. Не угрозы ради. Если он узнает, что у тебя есть ещё одна дочь, ты от него никогда не избавишься, а я не смогу спокойно родить. Он себя дедушкой раньше моих родов почувствует.

— Ладно, всё, закрываем эту тему. Нужно будет с ним встретиться, встретимся. Я от своих обещаний не отказываюсь. Ты лучше скажи, на Мангуша есть что-то?

— Вот ты всегда такой. Начал за здравие, закончил за упокой. — наигранно ворчит та. — Нет, ничего нет. Сидит под подпиской. Регулярно ходит отмечаться по месту прописки. Сам. Лично. Мне кажется, ты ярый перестраховщик.

— Двадцать лямов, что у него увёл Игорь, и труп Афанасьева, найденный в первую же неделю после его выхода по УДО… Мне не кажется, что я перестраховщик, Лида. Шолохов даже сдохнуть не мог, чтоб после себя тонну дерьма не оставить.

— Я не устану тебе напоминать, что ты совсем не обязан эту тонну дерьма разгребать. — скучающим тоном тянет Лида.

Глава 4

Утро не задалось с самого моего пробуждения. Забыв поставить с ночи телефон на зарядку, я чуть не прошляпил звонок от Раи. Конечно, всё обошлось, с дочерью удалось поговорить по видео связи, но неприятный осадок остался. Зря я, наверное, Костю оставил дома. Не хватало ни собранности, ни рук, чтобы успеть всё за такой короткий отрезок времени.

Не порадовал меня и треклятый «Витязь». Хвалёное охранное агентство, специализирующееся даже на охране военных объектов и участии во многих военных кампаниях, злило тучной рожей руководства. Пыл у Лебедева, конечно, поутих, когда он узнал, по чьим рекомендациям я здесь, но, как и в ситуации с дочерью, осадочек остался.

Ненавижу ленивых людей. Именно ленивых, а не бездарных. Что есть бездарность в наше время? Ты можешь быть в чём-то бездарностью, пробуя добиться успеха, один раз, второй, третий, тридцать третий, и со временем гриф — бездарность сдвинется к графе «нормально», «хорошо» и «отлично». И в этом нет ничего предосудительного. Что же касается лени…

— Очень жаль, что по телефону вы говорили совершенно обратное. — цежу, особо не подбирая слова. — Моё время стоит денег. Не знаю, как ваше, а моё стоит дорого. Если вы отказываетесь и признаёте свою некомпетентность, введение меня в заблуждение, то спешу вам напомнить, тот, кто вас порекомендовал, с лёгкостью вас разнесёт в пух и прах.

— Все сказали? — сверлит меня гневным взглядом. — Попрошу покинуть мой кабинет.

— Нет, ещё не всё. Поверьте, мне компенсируют абсолютно все затраченные ресурсы. И я очень сомневаюсь, что это никоим образом не коснётся вас.

— Вы лично поменяли условия нашего сотрудничества. Получив новые данные, мы по ним дали вам решение. То, о чём вы просите, не может быть достигнуто скрытно от всех объектов и участников операции. — мордоворот стремительно краснеет.

Чувствую, что играю с огнём, но остановиться уже не могу:

— Вздор, я ничего не менял.

— Но вы и не говорили того, что объект должен быть не в курсе о нашей работе!

— Я допускаю, что мог забыть упомянуть такой нюанс…

— Нюанс?

— Я только что вам сказал, что я это допускаю, а не утверждаю. Почему вы цепляетесь к словам? За это время я мог бы привезти спецов сюда, а не обращаться к вам. В этом и есть причина моего негодования.

Лебедев угрожающе, щурится и поднимается из-за своего массивного стола, а я… А я как-то очень быстро вспоминаю, что дома меня ждёт маленькая дочь, что моим людям здесь ещё, скорее всего, придётся работать, на чужой земле, и спешу рвано выдохнуть:

— Пока что держите меня на карандаше. — встаю с кресла и упрямо смотрю в зелёные глаза своего собеседника. — Возможно, я пересмотрю своё решение. А пока что мы с вами прощаемся.

Принципиально не жму ему руку. Выхожу из кабинета медленно и уверенно. Только в салоне собственного автомобиля позволяю себе разразиться отборной бранью.

Что сложного в том, чтобы обеспечить Катерине и её близким охрану? Я признаю, что сложность именно в том, чтобы организовать систему безопасности скрытно, но это отнюдь не является невыполнимой задачей. Просто кому-то хочется получить жирный заказ, при этом не поднимая жирный зад из кресла. По-лёгкому срубить бабла, если уж быть совсем откровенным.

Получаю сообщение от Катерины с вопросом о моём местонахождении и немного успокаиваюсь.

Моей выдержки хватает на то, чтобы отбить короткий ответ и сделать несколько нужных звонков, а дальше… Раздражение снова накрывает.

Несколько начальников безопасности моих фирм держат руку на пульсе. Только это скорее минус, чем плюс. Время не на моей стороне. Для организации команды спецов и отправку их сюда уйдёт время. Время, которое я должен буду провести здесь. Я вроде бы как очень даже не против, если мне постоянную компанию будет составлять Екатерина, но я дал слово дочери, что вернусь через три дня. Трусость ли это? Не знаю, но я определённо точно не хочу делать выбор.

Уехать, как и обещал? Это будет верным решением только при условии, что здесь уже останутся мои люди. У меня не так-то много тех, кому я могу всецело доверять. Проверенных временем и инициативных. Я не веду себя как мразь со своими подчинёнными. В моём окружении достаточно хороших людей, но это совсем не значит, что я могу им доверить жизнь Катерины и её ребёнка. Возможно, от их предательства нас отделяет всего лишь один шаг: взятка, провокация, трусость. Хочу я того или нет, а самый действенный и быстрый вариант лежит на поверхности.

В ресторан приезжаю в совсем уже разбитом состоянии.

— Я уже собиралась уходить. — вздыхает Катя. — У тебя какие-то проблемы?

«Это у тебя, скорее всего, проблемы!» — мысленно парирую я.

— Прости, Катенька. — сажусь за стол и смотрю в прищуренные глаза, злясь на самого себя. — Я с плохими новостями. Собственно, я с этими плохими новостями и приехал. Давай сделаем заказ, и я тебе постараюсь всё объяснить.

Объяснять приходится долго, с самого начала. С тех моментов, о которых совсем не хотелось бы вспоминать. Не говоря уже о том, что их не хотелось бы вспоминать вместе с Катей.

— После начала твоего бракоразводного процесса Шолохов было отрезан от финансов и финансирования. Своих и, разумеется, Афанасьева. Я не знаю, что он пообещал Мангушу, но тот вывалил ему около двадцати миллионов. Конечно же, никакого заявления на твоего мужа подано не было, что делает ситуацию ещё более опасной. Но деньги были. И они исчезли. Контору Афанасьева Мангуш разнёс в пух и прах. Собственно, за этот якобы дебош он и сел. Но сейчас он на свободе, и я почти уверен, что следующая его цель ты.

— Так вот почему ты приехал… — глядя на меня широко распахнутыми глазами, шепчет она. — А я подумала… Неважно, в общем. Я тебя услышала.

Глава 5

Спокойствие Екатерины заставляет о многом задуматься. Я так боялся ей рассказать о Мангуше, опасался её реакции и паники, а она даже не удивилась.

— Я не понимаю, Катя… Ты знала?

— Нет, конечно. Мы тогда с Игорем практически не общались. Когда он предлагал мне сбежать, я особо не думала, с чем он будет бежать. Казалось, он просто хотел примазаться к тем деньгам, что ты помог мне получить за типографию… — девушка ненадолго замолкает. Наш диалог прерывает подошедший официант. — Спасибо. — благодарит за порцию омлета и творожный десерт. — Я просто, если честно, ожидала чего-то подобного.

Мои брови удивлённо ползут вверх.

— Ну что? Не смотри на меня так. — грустно улыбается она. — Я прекрасно понимаю, что, кроме тебя, недоброжелателей у Игоря наверняка хватало.

Смотрю, как эта сумасшедшая уминает омлет, и не могу поверить своим глазам.

— Ты, наверное, не очень поняла то, что я тебе пытался сказать. — в мои планы не входит запугивание Кати, но, раз уж до этого дошло, я должен попробовать донести до неё всю серьёзность данной ситуации. — Мангуш очень серьёзный и влиятельный человек в своих кругах. Тебе как минимум нужна охрана. С твоего кума ему не удалось вытрясти деньги. Полагаю, их у Афанасьева просто не было. — на мгновение запинаюсь. Катя по-прежнему выглядит уверенно и невозмутимо. Я сомневаюсь, что стоит ей сейчас говорить об убийстве крёстного её сына. Очередная плохая весть от меня, возможно, добавит осмысленности, но здесь ведь главное — не переборщить. — Он сейчас на УДО. Но поверь, это не помешает ему попробовать добраться до тебя и вернуть свои деньги. Не ему самому, так его людям. Мне и Лидии нужно время, чтобы отправить его за решётку. Он неоднократно привлекался к уголовной ответственности. Иногда ему даже удавалось выходить сухим из воды и избежать даже условного наказания. Мы найдём, за что зацепиться на законных основаниях. Не сейчас, так в его прошлом.

Катя отвлекается от завтрака и смотрит на меня своими волшебными глазами. Будто с жалостью и усталостью.

— Дамир, послушай. Мне не нужна никакая охрана. И уж тем более мне не нужно, чтобы ты меня защищал. Мы попрощались с тобой не один год назад. Твоё появление я восприняла отнюдь не как повторение каких-то историй из нашего прошлого. Если честно, я до сих пор сомневаюсь, что ты нашёл меня и приехал только ради того, чтобы предупредить об опасности…

— Катерина, у тебя сын! — ошарашенно выдыхаю я, не понимая, в чём причина её самоуверенности. — Подумай о нём. Кто знает, как далеко этот урод способен зайти?

— Вот как раз о Ване, я и думаю. — ухмыляется она. — За ошибки нужно платить. Я ошиблась в том человеке, за которого вышла замуж. Ты сам это прекрасно знаешь. — ведёт плечом, будто обсуждает какой-то скучный анонс комедии. — Если этот, как ты говоришь, Мангуш придёт ко мне и попросит вернуть то, что украл у него мой муж, я просто верну ему эти деньги.

— Ч-что?

— Я же сказала, Дамир, за ошибки нужно платить.

Какое-то время мы едим молча. Лишь изредка буравим друг друга напряжёнными взглядами, но не решаемся продолжать разговор или заводить новый.

Мне кажется, Катерина просто не понимает, что вокруг неё может очень скоро начать происходить. Не осознаёт, что просто так не приходят к людям домой и не говорят: «А вот, знаете, ваш муж мне должен денег, верните, пожалуйста». Это не будет диалог за чашкой чая или кофе. Мангуш не потребует возврата денег на ровном месте. Он непременно обзаведётся парой рычагов давления на неё. Да и вряд ли он станет требовать сумму, равную вложенному. Двадцать миллионов могут запросто превратиться в тридцать.

— Как я уже и сказал, нам нужно выиграть время. — кое-как затолкнув в себя завтрак, я следую примеру Кати и делаю глоток чёрного кофе.

— Я помню, Дамир, ты говорил. Вы с Лидией пытаетесь засадить его за решётку.

— Лида хороший специалист. У неё нюх на громкие дела. Конечно, ко всем материалам дел она ещё не смогла добраться… И это одна из причин, почему тебе нужна охрана, а нам нужно время.

— Я не сомневаюсь в хватке этой женщины. — ностальгическая улыбка играет на её губах. — Моего мужа она поставила на место с первых секунд появления в нашей кухне. Да и так, в общем, много чем мне помогла. Как она сейчас?

— Беременна. Решила родить для себя.

— Беременна? — Катя недовольно хмурится, а я понимаю, что сейчас услышу задолго до того, как она произносит: — Ну, ты же сказал, что вы работаете по делам этого Мангуша? Если это такой опасный человек, то почему беременная женщина должна рыть носом землю? Тебе не кажется, что это как-то слишком?

— У Лидии по-прежнему запрет на адвокатскую деятельность, Катя. Всё, что она делала для тебя и продолжает делать для меня, это неофициальная и очень скрытная работа. — пытаюсь объяснить, но женская философия отличимая от мужской.

Негодование на лице Катерины не меняется.

— Всё равно это странно. Не ожидала от тебя.

— В таких делах Лиду не остановить. Если она за что-то взялась, она непременно это доведёт до конца и добьётся успеха. Кстати, это одна из причин, почему мы развелись. — улыбаюсь, наконец-то заметив, как глаза напротив меня округляются, а губы приоткрываются в удивлённом вдохе.

— Ого… Я не знала, что вы были женаты.

— Я тебе рассказывал, что очень быстро овдовел. Ангелине лет двенадцать уже было, когда мы с Лидой поженились. У каждого из нас были свои причины на этот брак. Я почему-то нафантазировал себе, что такая карьеристка сможет стать моей дочери матерью, а Лиду, как позже выяснилось, очень настойчиво к браку со мной подтолкнул отец. Как ты понимаешь, этот брак не принёс никому счастья. Зато мы вынесли из него самую настоящую дружбу и преданность.

Глава 6

Странно это всё. Я так просто вычёркиваю из жизни дорогих для себя людей, даже дочь, а с Катей всё через одно место.

Сколько уже времени прошло? Насколько больше стала пропасть между нами?

— Тебе не о чем будет беспокоиться, я возьму все расходы на себя. — пытаюсь достучаться до её благоразумия. — Повторюсь, ты очень нам поможешь.

Катя задумчиво смотрит в окно, откинувшись на сиденье моего автомобиля, и не спешит как-то комментировать моё предложение.

— Бережёного бог бережёт.

— Хватит уже, Дамир. — шумно выдыхает она. — Мне не нужна никакая охрана. Если ко мне заявятся какие-то люди и будут требовать денег, я им просто их отдам. Моё решение никак на вас с Лидией не повлияет. Ищите, копайте, занимайтесь чем хотите. Какая разница, буду я в это время ходить с охраной или нет? В конце концов, ко мне ещё даже никто не обращался.

— Катерина, ты понимаешь, что они могут потребовать гораздо большую сумму?

— Дамир, ты понимаешь, что круглосуточная охрана тоже стоит денег?

— Я же сказал, я возьму все расходы на себя.

— Да какая разница? Я больше чем уверена, что дешевле будет отдать эти несчастные деньги и раз и навсегда закрыть этот вопрос, чем неизвестно сколько ждать и платить всё это время охране. Может, ко мне вообще никто не придёт. — она оборачивается и обиженно хмурится. — Почему тебя вообще это так задело? У тебя какие-то личные счёты с этим человеком? — сверлит своими невероятными глазами, будто в самую душу забраться хочет.

— Да нет у меня с ним ничего.

— Тогда тем более. Почему ты на этом так зациклился?

Пытаюсь возражать:

— Я не зациклился. Всё это очень серьёзно, Катерина. Если не принять необходимые меры, всё может обернуться трагедией.

— Почему ты мне лжёшь? — вопрос застаёт врасплох.

Я шумно сглатываю и непонимающе таращусь на девушку:

— Катя, я не вру, всё очень серьёзно.

— И только поэтому ты здесь, да? — щурится она. — Значит, четыре года тебе не было ни до чего дела. А здесь вдруг опасность замаячила на горизонте, и ты, как бравый герой, бросился спасать слабую и беззащитную девушку. Или как? Как ты это видишь? Как я должна это видеть и расценивать?

Да что же за день сегодня такой?!

— Ты мне не безразлична. Мне кажется, это очевидно.

— Вот уж нет, Дамир. С тобой ничего никогда не очевидно. Ещё вчера я считала, что ты приехал сюда из-за меня. Приехал ко мне. Сегодня ты очень однозначно сказал, что у тебя были причины для этой поездки совершенно другие. Что ты скажешь завтра?

— Я скажу всё то же самое, Катя. Я здесь из-за тебя. Потому что волнуюсь за тебя.

— И никакого любовного подтекста здесь нет, да? Никакого романтического оттенка не проскальзывает?

Я в полнейшем шоке. В ступоре.

Подобная прямота для меня не только неожиданна, но ещё и болезненна. Екатерина изменилась гораздо больше, чем я мог предположить. Та девушка, жена любовника моей дочери, никогда бы не спросила у меня о моих чувствах в лоб. А эта спрашивает! Ещё и наседает, давит!

— Я не умею читать по глазам, Дамир. — цедит, не отрывая от меня своего взгляда. — Опасность, которая мне угрожает, всего лишь предлог, почему ты появился снова в моей жизни, или нет? Ответь хотя бы на это!

Мы очень своевременно подъезжаем к Катиному кафе. Но я слишком опрометчиво считаю это своим спасением. Катя ждёт от меня ответа и не спешит выходить из автомобиля. Я даже не уверен, увидела ли она, что мы приехали — до того сверлит меня своими глазищами.

— Почему тебе настолько важно знать это? — пытаюсь соскочить с опасной темы.

— Потому что ты мне тоже не безразличен, Дамир. Я хочу понимать, что вообще происходит. К чему эти иллюзии и недоговорки?

Она не понимает. Не хочет понимать, что слишком многое изменилось и слишком многое будет зависеть от моего ответа. Правда перечеркнёт и разрушит всё.

— Если я сейчас выйду из этой машины, без твоего ответа, Дамир, ты меня больше никогда не увидишь. Я тебе это обещаю. Рядом проходить будешь, даже не взгляну в твою сторону.

«Катенька, знала бы ты, что это как раз таки самый лучший для тебя вариант.» — проносится в моей голове.

— Ты сама знаешь ответ на свой вопрос. Это и причина, и повод, и чёрт пойми, что ещё. Всё слишком сложно, дорогая.

— У тебя есть кто-то? — Катя продолжает удивлять своим напором и настойчивостью. — Жена, девушка, не знаю…

— Нет. — говорю уверенно, потому что по факту это и не является ложью. Это не является, ложью, с какой стороны не посмотреть. — А у тебя?

Щурюсь, предательски холодея в ожидании её ответа. Вдруг она тщательно скрывает кого-то?

— Нет. Конечно, нет. И не было никого.

Улыбаюсь, как идиот, а в мыслях стучит: «Невеста и дочь. Невеста и дочь. Невеста и дочь.».

Если то, что происходит между мной и Екатериной, можно назвать отношениями, то до нового этапа в них Лидия успеет родить, а этот фарс с нашей помолвкой закончится. Даже если не успеет, Кате всегда всё можно объяснить. Шацкая не несёт для нас никакой опасности. Чего не скажешь о грузе прошлого, который может всплыть, как всегда, в самый неподходящий момент, и моей дочери. В принципе, эти пункты не взаимоисключающие.

— Ну у тебя и улыбка. — насмехается надо мной Кислицкая. — Я побежала, а ты думай о том, как честность и прямолинейность экономит время.

Получаю быстрый поцелуй в щёку и даже ничего не говорю.

Провожаю её до дверей заведения задумчивым взглядом и только спустя несколько минут понимаю, как же я по-крупному встрял, снова объявившись в её жизни.

Боюсь, на этот раз подавить свои чувства будет гораздо сложнее.

Глава 7

Я привык поступать так, как считаю нужным только я. Прекрасно осознаю, что скоро грянет скандал, а иначе всё равно не получается.

После очередного визита в «Витязь», я успеваю принять душ и отправить водителя с костюмом и парой рубашек в химчистку, — не проходит и часа, — а скандал — вот он. Звонит мне на телефон.

— Да, Катерина. — принимаю вызов и улыбаюсь, предвкушая гневную тираду.

Не ошибаюсь:

— Ты что себе позволяешь? Мы же с тобой обсудили, что мне не нужна никакая охрана!

— Мы это не обсуждали, Катя. Я услышал твоё мнение по этому поводу, но я ни одним словом не давал тебе понять, что приму его как руководство к действию.

— Они не уходят! — кричит взбешённая. — Скажи им, пусть уйдут!

— Катенька, все эти люди там сугубо ради твоего блага.

— Знаешь, где я это твоё благо видела?!

— Догадываюсь. — ухмыляюсь, представляя, как она сейчас выглядит. — Я буду тебе очень признателен, если ты примешь мою помощь. Я на самом деле тебя услышал. Тебе нужно потерпеть всего лишь пару недель. Это называется компромисс.

— Компромисс?!

— Конечно, компромисс. Изначально я рассчитывал подписать контракт на полгода.

— О боже, за что мне всё это? — стонет Кислицкая, шумно дыша и вздыхая. — Как я объясню это крёстной? Как я объясню это сыну?

— Я могу сам объяснить, если ты, например, вечером позовёшь меня на ужин у себя дома.

— Да конечно, только тебя там сегодня не хватало. У крёстной будет сердечный приступ. Дай мне время всё это переварить. — произносит уже гораздо спокойнее.

Я был бы рад ей предоставить сколько угодно времени. Хоть всю оставшуюся мне жизнь. Но не в этот раз:

— Завтра вечером я покидаю город, Катя. Я ни в коем случае не давлю и ни на чём не настаиваю, но переваривать придётся по ускоренной программе.

— Да чёрт! Вот почему ты просто не позволишь мне вернуть этому бандиту деньги? Я же их не у тебя прошу, в конце концов. Теперь мне нужно объяснять всё крёстной, сына как-то подготовить к тому, что эти суровые дядьки с нами на две недели.

— Катенька, если Мангуш вежливо у тебя попросит вернуть эти деньги, и ты будешь готова их ему отдать, я даже переубеждать тебя ни в чём не стану. Это твой выбор и твои деньги. — говорю, а сам прекрасно понимаю, что никто у неё ничего вежливо просить не будет.

— Ты знаешь, быстрее, наверное, я его найду и верну ему эти несчастные деньги! Зато буду жить дальше спокойно и счастливо, без всяких мордоворотов у меня дома и на работе. — слышу автомобильный сигнал и не на шутку пугаюсь.

Разве она не на работе должна быть?

— Где ты, Катерина?

— Конечно же, еду домой. Здесь идиот какой-то впереди на зелёный не едет. — рвано выдохнув, она цедит: — Ну наконец-то. В общем, я сейчас домой, не знаю, как, но с крёстной нужно объясниться и успокоить её. Посмотрим, как всё пройдёт. На всякий случай, на вечер ничего не планируй.

Я заинтригован.

— Звучит многообещающе.

— Да? Жаль тебя разочаровывать даже. — фыркает. — Ты вроде бы дважды женат был, а всё ещё не знаешь, насколько страшны женщины в гневе?

— А ты в гневе?

— В нём самом. По самые уши, если так можно выразиться. Всё, давай, я подъехала к дому.

Долго смотрю перед собой невидящим взглядом после разговора с Катей, прежде чем спуститься вниз и попросить организовать адресную доставку цветов. Знаю, что это не усмирит её пыл, наверное, мне просто хочется сделать для неё что-то приятное именно сейчас. Есть зыбкая надежда, что при личной встрече мне не перепадёт нагоняй. Во всяком случае, при личной встрече я смогу влиять на ситуацию и попробовать переубедить Кислицкую, что весьма трудно провернуть на расстоянии.

«Есть подвижки. Звони.» — получаю короткое сообщение от Лиды и язвительно улыбаюсь. Я вообще что-то сегодня очень часто улыбаюсь.

Подвижки — это очень хорошо. Это прекрасно.

— Как-то ты очень быстро перезвонил, женишок. — вместо приветствия язвит фурия. — Неужели от тоски там пухнешь? Не поверю.

— И тебе привет, Лида. Что там за подвижки? — не хочу акцентировать внимание на её язвительности.

— То дело двухлетней давности, в списках свидетелей есть некто Соловьёв, а в материалах дела показаний его допроса нет. Я не исключаю, что следователь проштрафился, но на сегодня это хотя бы что-то. Адрес и данные могу переслать сейчас.

— Перешли, пусть проверят. Лишним не будет.

— Ты как? Как Катя? Никто там у вас не объявлялся?

— Нет, у нас всё спокойно. — спешу заверить я. — Завтра вечером уже буду выдвигаться в сторону дома.

— Вот как? — слышу в её голосе неподдельное удивление. — Очень неожиданно… Я даже не знаю, что сказать. Я почему-то считала, что ты, как только её увидишь, сгребёшь в свои объятия и утащишь в гостиничный номер, откуда вы не выйдете многие, многие, многие дни.

— Мне кажется, в твоей библиотеке появились любовные романы. — ухмыляюсь, а сам, понимаю, до чего же заманчивая перспектива только что прозвучала. — Время покажет, не хочу спешить. — лгу в очередной раз, но теперь я твёрдо намерен сделать ложь правдой.

Иначе нельзя. Иначе то, что можно считать своим шансом, с лёгкостью превратится в полный провал. На всё требуется время.

— Отношения на расстоянии, значит. — тянет моя фиктивная невестушка. — Мой тебе совет, Дамир, пока Катя сама всё не узнала, начинай её подготавливать к встрече с Софой. То, что ты нашёл в себе силы и принял её, назвал своей дочерью, совсем не значит, что Катя отреагирует точно так же. Да и вообще, знаешь, как я думаю, отцам-одиночкам точно так же тяжело кого-то себе найти, как и матерям-одиночкам. Твои шансы увеличивают круглые счета в банках, но мы оба прекрасно знаем, что Катя на это смотреть не станет, когда узнает всю правду.

Глава 8

На ужин к Кате домой мне всё-таки удалось напроситься. И я могу с уверенностью сказать, что этот ужин — один из самых странных, на которых мне довелось присутствовать.

— Ну как? — хитро щурясь, спрашивает меня Екатерина.

А я не знаю, что сказать. Для меня странным и неловким было абсолютно всё.

Елена Александровна, Катина крёстная, явно больше не жаждет видеть меня рядом с Катей. Я никогда ещё так быстро не уминал борщ и лазанью, под прицелом подозрительного взгляда. Ванька… Пожалуй, единственный, кто был рад меня видеть, даже несмотря на то, что совершенно меня не помнил.

— На первое: борщ, на второе: лазанья, на десерт: шарлотка. Странное меню.

— Меню в ресторане. У нас всё по-домашнему. — Катя пожимает плечами и ставят перед нами две чашки кофе. — Лазанью ставила я, борщ крёстная ещё утром сварила. Так что, чем богаты. Шарлотку Ванька обожает. Мы её очень часто готовим.

— Скажи уже сразу, что меня здесь никто не ждал. — ухмыляюсь, нервно хохотнув.

— Я, кажется, именно так и сказала. — ведёт плечом и переходит на заговорщицкий шёпот: — Меня больше интересуют мордовороты в моей гостиной. Мне нужно их кормить? Как-то это не по-человечески.

— Я думаю, ты можешь попытаться.

Катя задумчиво кивает и складывает перед собой руки на столе.

У неё прекрасный дом и прекрасная семья на самом деле. Я боюсь акцентировать на чём-то внимание, чтобы не услышать, чего ей стоило наладить свою жизнь, после измены, предательства и смерти мужа.

— Ваня очень вырос. — говорю это, потому что это правда, потому что необходимо чем-то заполнить тишину. — Он отлично разговаривает.

— Разговаривает? — Катя оборачивается и нелепо хлопает глазами. — А как он должен разговаривать, Дамир? На следующий год уже всё, школа.

И здесь у меня не получается выбрать безопасную тему для разговора.

— Я просто имел в виду, что чужие дети очень быстро растут.

— Это да. — улыбается, а сама бегает по моему лицу недоверчивым взглядом, будто в самую душу заглянуть пытается. — Какой-то ты сегодня странный всё же.

Пожимаю плечами и делаю вид, что для меня ничего важнее кофе не существует на данный момент.

Мы какое-то время молчим, думая каждый о своём, а потом её прорывает:

— Знаешь, Ванька даже своего отца не помнит. Меня это почему-то пугает. Даже не сам факт, а то, что ему это, кажется, даже неинтересно. Я ведь готовилась к бесконечным вопросам и расспросам, кто мой папа, где мой папа… а он несколько раз всего спросил. Да и то, когда в садике искали инициативных пап.

— Тебя беспокоит, что у него нет отца?

— Не знаю. Наверное, лучше никакого, чем такой, как Игорь, просто это меня пугает. Дети, их восприятие, память… — она шумно сглатывает и нервно улыбается. — Мысли дурацкие в голову лезут. Не знаю, если там что-то после смерти или нет, а мне было бы обидно, если бы меня мой родной ребёнок забыл. Ты когда сказал мне про этого бандита… Не могу перестать об этом думать.

Это уже хоть какой-то прогресс. Инстинкт самосохранения у Кислицкой всё же присутствует.

— Прозвучит, может, конечно, не очень, но поверь мне, сын тебя не забудет. Ему уже не два года, Катерина. Ты его мама целых шесть лет. И ничего с тобой не случится. Я даю тебе слово.

— Ох, Дамир… Дети растут, взрослеют, меняются. Их мир только кажется, что уже и проще, чем наш. А вообще, я думаю, что ты совершил большую ошибку.

— Я? — на мгновение у меня дыхание перехватывает.

— Да я не о Ваньке уже, господи. Я понимаю, что ты, скорее всего, хотел как лучше, но не выйдет ли мне это боком? Жила себе спокойно, никого не трогала… Ну-у, почти. А тут и ты, и охрана. Как бы ни решил этот бандит, что я хочу его кинуть на бабки. Может, правда, как-нибудь связаться с ним?

А то я не пытался!

Эта мразь даже разговаривать со мной не стала. Не стану скрывать, для меня это было неожиданностью и ударом по самолюбию. С этим чувством я даже несколько дней прожил.

— Видишь ли, Катя, я не знаю, чем это обусловлено, но он мне сказал, что твой муж ему ничего не должен.

— Подожди… — чувствую, что мне сейчас выдвинут очередной вотум недоверия. — Так, может, ты что-то не так понял?

— Скорее всего, там что-то очень дурно пахнущее. Он ищет свои деньги, поверь мне.

— А зачем это ты с ним разговаривал? — нервно ёрзает на стуле, прожигая меня своими невероятными глазами.

Да потому что идиот. Сам тогда ещё во всём не разобрался.

— Так сложились обстоятельства.

Катерина рассматривает меня какое-то время, а потом выдаёт:

— Ты очень странный человек, Дамир. Ты невероятный мужчина. Но знал бы ты, как сильно меня это пугает…

— Скажу тебе по секрету, иногда я сам себя побаиваюсь. — пытаюсь пошутить, а у самого сердце тревожно сжимается.

Когда-то ради дочери я готов был свернуть горы. Устраняя её ошибки молодости, разрушил семью Шолоховых. Кто знает, как бы сложилась их судьба, не вмешайся я тогда. Может быть, Катерина нашла бы в себе силы простить мужа? Может быть, не угрожай я Игорю, не загоняй его в западню, он бы отцепился от моей дочери, как только его жена узнала об их интрижке? А может быть, надави я посильнее и не исчезни, Катерина была бы уже моей женой? Это она, глупая и неуверенная в себе, тогда считала, что я шучу и ломаю комедию для её муженька. Будто я когда-то делал то, что мне неприятно.

Всё… всё это лирика. За прошедшие годы ничего не изменилось — усугубилось. Я по-прежнему вожусь с тем, что наделала моя дочь, пытаюсь минимизировать разрушения, принесённые ей в семью Шолоховых… Только теперь моё сердце не сжимается от любви к ней. Оно сжимается от отчаяния и ненависти. Разрушая свою жизнь, Ангелина уничтожила не только целую семью, но и меня, моё малюсенькое право на счастье, которое можно было бы попробовать воздвигнуть на тех руинах.

Глава 9

В гостиницу возвращаюсь в полнейшем раздрае. Опять ничего не сказал, опять ни в чём не признался, опять всё пустил на самотёк.

Я знаю, как поступить по совести и справедливости. Рецепт прост — правда и ничего, кроме правды. Только расскажи я Кате эту правду именно сейчас и всю от начала до конца, я потеряю её уже навсегда.

…а рассказать ведь нужно.

Мало времени. Катастрофически мало времени. Несмотря на то что с программой минимум я справился, остаётся слишком много несделанного и несказанного. Тяну до последнего. А зачем? Что изменят шестнадцать часов?

Я считаю восхитительным тот факт, что Катерина рассмотрела во мне достойного мужчину и даже кого-то для себя большего. Чем дольше я оберегаю свои тайны, тем сильнее мне не хочется её разочаровывать. Хочется оставаться для неё достойным как можно дольше.

Не хочется поступать подло, но, похоже, что у меня остаётся один-единственный вариант — как последнему трусу, рассказать и обо всём уже по телефону, находясь за многие километры от неё.

Пытаюсь отвлечься. Принимаю душ и занимаю себя долгим разговором по видеосвязи с Раей и Софой. Благо я сегодня освободился пораньше и не допустил вчерашней промашки.

— Завтра я уже тебе лично буду желать спокойной ночи, принцесса моя. — улыбаюсь дочери, показывающей мне в камеру очередного монстра из пластилина, гордо именуемого поняшкой. — Сохрани для меня свой шедевр, хорошо? А когда я приеду, мы ему обязательно слепим друга или подружку. Давай в кроватку. Уже поздно.

Маленький ангел с тёмными волосами, расчёсанными и распущенными ко сну, улыбается и машет мне ручкой на прощание.

Сердце кровью обливается.

— Рай, когда Софийка уснёт, перезвони мне, пожалуйста. — посылаю десяток воздушных поцелуев забравшейся в кроватку крохе и отключаюсь.

Мне решительно не нравится то, что я вижу. Моя малышка ещё такая маленькая, а уже выглядит так, как будто работает в поте лица все шесть дней в неделю. На самом деле оно ведь так и есть. Коррекционный класс, специалисты, регулярные обследования, логопеды… Не такого детства, я хочу своей девочке.

Стоит вспомнить, сколько сил было брошено на её восстановление и реабилитации, сколько перелётов было, сколько стран позади, как перед глазами мутнеет.

Кто судьи? Никто. Почему я чувствую себя плохим отцом только за желание дать своей принцессе детство?

Пока вспоминаю, как маленькое тельце в боксе боролось за жизнь, забываю обо всём на свете. Мне уже нет дела ни до Мангуша, ни до Кати. Всё отходит на задний план.

Принимаю решение уже во время звонка от Раи.

— Дамир Дорофеевич, я звоню, как просили.

Киваю, будто бы она меня может видеть:

— Спасибо, Рай. Я перезвоню ещё Косте, ну, ты тоже имей в виду, завтра после сада пусть Софа останется дома. Возьмём паузу. Мне не нравится, как она выглядит.

— Вы уверены?

Честно сказать, я ни в чём не уверен. Мне просто до безумия жаль своего ребёнка. Ей три с половиной года, а у неё единственный выходной в воскресенье. Дом для неё — не место для радости и игр, а ночлежка и столовая, прости господи.

— Не волнуйся, Рая, я понимаю, что работы прибавится. Можешь рассчитывать на хорошие премиальные.

— Тьфу на вас. Я же не об этом. Не повлияют ли на результат такие вот перерывы?

— А он есть, результат этот? Я вот что-то его не заметил. Год мучимся, а единственное, что она сказала, это поняшка. Может быть, ей на самом деле это просто не нужно. — вздыхаю и спешу успокоить сердобольную няню: — Я вернусь, пройдём обследование ещё раз. Но я больше чем уверен, что и в этот раз никаких нарушений не найдут. Я что, своего ребёнка не знаю? Они не могут постоянно ссылаться на патологии, с которыми она родилась. Мы всё преодолели, всё перебороли и всё устранили. Я больше, чем в этом уверен. В общем, завтра будет именно так. А там уже, если что, обсудим с тобой всё ещё раз при личной встрече.

— Да что там обсуждать? Вы отец, как вы решите, так и будет.

— Ой, Рая, не заводи эту шарманку, ради бога. Ты уже два года с нами. Почти полноправный член семьи, и уж тем более имеешь право высказать своё мнение насчёт Софы.

Долго не дискутируем. Я прекрасно понимаю, что нашей няне нужен отдых. Не хочу её утомлять своими расспросами по второму кругу.

— Я вам ссылку сейчас сброшу на магазин с куклами. Знаете же, как нашей Софийке мультик «Сказочный патруль» нравится, а там все эти куклы как раз сейчас в наличии. Я думаю, ей будет очень приятно получить от вас такой подарок. — уже попрощаюсь со мной, быстро выговаривает Рая. — Чуть не забыла. Сейчас всё сброшу. Отключайтесь.

— Чтоб я без тебя делал? Спасибо.

Я сбрасываю звонок и долго смотрю перед собой ничего не видящим взглядом.

«Так вот, как я почти не думал о Кате все эти годы…» — проносится в голове.

Мне было некогда. Сердце не сжималось от любовных мук — оно болело за дочь, впавшую в депрессию, и за её ребёнка. Ребёнка от мужчины, которого я ненавидел всей душой. Величайшее чудо — даже не тот путь, который мы с Софийкой прошли с самого её рождения, а то, что Ангелина смогла её сохранить в той аварии, что хрупкое и сильное сердечко всё вынесло, что дочь смогла её доносить хотя бы до шести месяцев… Какая уж там любовь и мысли об овдовевшей девушке? Воспоминания, и те, почти стёрлись от перелётов, реанимаций и реабилитологов. Стоило чему-то совсем немного наладиться, как время, которого, казалось, по-прежнему не хватало, вдруг нашлось на мысли о ней. И воспоминания вернулись, потревожив поджившие раны. Нонсенс.

Может, расстояние всё же хорошее средство в борьбе с моей болезнью?

Глава 10

Ещё одно утро вдали от дочери проходит как-то не так. Магазины, куклы, подарки, «Витязь», бесконечные звонки Лиде, Косте, Рае…

Когда обед успел наступить? Кажется, совсем недавно я соловьём по видеосвязи заливался, обещая Софе особенные развлечения в выходные, а как бы не так — не недавно.

— Я не понимаю, куда девается время, Катерина. — в очередной раз извиняюсь за своё опоздание и усаживаюсь за столик в её кафе-библиотеке. — Я очень виноват перед тобой.

— Чем ты всё-таки занимаешься, Дамир? — недовольно щурится хозяйка заведения, лениво попивая чёрный кофе. — Инвестиции, благотворительность, попечительство разных проектов… Весь занятой, весь в делах, казалось бы, но на дорогу сюда время нашёл. Чем ты занимаешься именно здесь?

— Катерина, уверяю тебя, здесь у меня никакой работы нет. Во всяком случае, я не получал никаких предложений. Я просто рассеян и не собран.

— Вот как? — по голосу слышу, что она мне не верит. — Ну, допустим. Тебе сейчас принесут обед, а когда закончишь, подбрось меня, пожалуйста, в банк. Ты же с водителем?

Обиделась, что ли?

— Не вопрос.

Под мой ошарашенный взгляд Катя встаёт, не забыв прихватить с собой чашку кофе, и сдержанно кивает.

— Ты куда? Постой.

— Дамир, не надо. — переходит на шёпот. — Ты иногда смотришь на меня так, будто сожрать хочешь, а всё время, что ты здесь находишься, ты только и делаешь, что меня избегаешь. Не спорь! Вечно какая-то занятость, вечные опоздания, как будто я напрашиваюсь. Я не хочу решать очередные ребусы и головоломки. Поешь спокойно, а потом мы, может быть, всё обсудим. Сейчас я не готова.

Всё-таки обиделась.

Позволяю ей уйти, уважая её решение. Жаль, конечно, что всё происходит именно так, но так и должно быть.

Катя заслуживает быть счастливой и любимой. Она достойна того, чтобы быть на первом месте у самого лучшего мужчины. Я на лучшего никак не тяну. Да и в моей жизни первое место уже занято прочно Софийкой. Никто не любит быть на вторых ролях. Её реакция и подозрения вполне нормальны.

Заканчиваю с обедом и прошу с собой чёрный кофе без сахара. Если Катя соизволит выйти до моего ухода, то лучше бы нам говорить вне стен её кафе.

— Идём. Вот твой кофе. — перебросив через плечо сумку, Катя шагает ко мне навстречу. — Смотри осторожно, горячо. — протягивает мне картонный стаканчик и нервно улыбается.

— Спасибо, конечно, за заботу, но как-то это странно.

— Ничего странного нет. Ты сам сказал, что ты не собранный и рассеянный. Мало ли. — язвительно тянет.

Вздыхаю и не акцентирую внимание на её язвительности. Забираю свою порцию кофеина и двигаюсь в сторону выхода. К Кате тут же примыкает сотрудник «Витязя». Придерживаю для своей спутницы дверь, а сам разглядываю тучного мужчину.

Я, бесспорно, могу ошибаться, но разве он не должен был сначала проверить вход и улицу?

— Катенька, скинь товарищу адрес банка. Пусть он тебя оттуда заберёт. — прошу, не отрывая взгляда от непроницаемого лица подозрительного телохранителя.

— А что так, Дамир? Не нравится, когда посторонние люди крутятся под ногами и над душой стоят? Удивительно…

…похоже, Кислицкая обиделась сильнее, чем я предполагал.

— Что-то из тебя язвительность сегодня прямо фонтанирует. — ухмыляюсь, сделав мысленную пометку ещё раз связаться с Лебедевым и надавить посильнее с требованиями по его подбору персонала для данного мероприятия.

Жду, пока Катя объяснит мордовороту, в какое именно отделение банка она сейчас направляется, и искоса осматриваю ладную фигурку в брючном персиковом костюме.

Хороша Катерина… Страсть, как хороша.

— Вот опять… — шепчет, обернувшись ко мне и поведя плечом.

— Что опять?

— Опять ты на меня так смотришь, будто съесть хочешь. Перестань.

— И в мыслях не было. — спешу заверить, театрально вздохнув.

Удостаиваюсь насмешливого взгляда и растягиваю губы в улыбке:

— Карета подана. Прошу.

Открываю для неё дверь автомобиля и, учтиво склонив голову, жду, когда она займёт место на заднем сиденье.

— Позёр. — фыркает та и сама захлопывает передо мной дверь.

Приходится обходить машину и садиться с другой стороны, вот только кое-чего я не учитываю — помехи, оставленной мной в салоне.

— Я уберу.

Стою, как болван, и таращусь на пакет с куклами и детской всячиной, к которым тянутся Катины изящные ручки. Плотная бумага практически не скрипит под её пальчиками, но мне кажется иначе. В голове стоит хруст. Будто сотня маленьких человечков по свежевыпавшему снегу шагают.

— Ого… — устроив пакет на своих коленях, Катя заторможенно выдыхает: — Куклы?

Рука невольно тянется к шее, чтобы ослабить давление галстука, но сюрприз: никакого галстука на мне сегодня нет. Аркан, сжимающий моё горло и мешающий дышать, нематериальный.

— Дамир… — взгляд невероятных глаз останавливается на мне. — Ты чего? Всё хорошо? — я слышу неподдельное беспокойство в её голосе, и это помогает мне собраться.

— В порядке. — выдыхаю и наконец-то сажусь в машину.

Треклятый стаканчик с кофе мешает.

Зачем я вообще попросил его с собой?

Закрываю за собой дверь и смотрю на выпирающий из цветастого бумажного пакета угол коробки, в которой притаились четыре героини мультфильма, столь любимого моей дочерью, и понимаю, что лучшего момента просто не будет:

— Я хотел тебе сказать сразу, но засомневался в том, сможешь ли ты меня понять правильно…

— Мне уже не нравится начало этого разговора!

— У меня есть дочь. София. Ей три с половиной года. Я три года как отец. — выпаливаю, опережая ход своих мыслей. Я прекрасно понимаю, что секунда замешательства может вылиться в очередную ложь.

Катя смотрит на меня широко распахнутыми глазами и, казалось бы, даже не дышит. Проходит несколько минут, прежде чем выражение её лица меняется, а взгляд приобретает осмысленность:

— Дочери три с половиной года, но ты только три года, как отец? — хрипло выдыхает она. — Это как?

Глава 11

Я наивно считал, что для одного дня достаточно признаний, но... как бы не так.

— Ничего не пойму, почему у меня закрыт доступ к счетам Афанасьева. — взвинченная, Катя забирается в салон моего автомобиля и смотрит на меня подозрительным взглядом. — Тебе что-нибудь известно об этом?

— Мне?

Я не знаю, что сказать. Это самый настоящий закон подлости в действии. До моего отъезда остаются считаные часы, а провокационные вопросы не прекращают поступать. Весьма болезненные и острые вопросы, на которые я не хочу давать полных ответов.

— Дами-и-ир, — тянет она, — Ты же наверняка в курсе всех дел. Не зря ведь тогда Афоню под себя подмял. Этот бандит что, решил сразу начать с меня, а не с бизнес-партнёра моего мужа?

«Откуда же ты такая умная взялась, я не пойму?» — мысленный стон вторгается в потревоженное сознание.

— Катя… — вздыхаю, не зная, куда спрятать взгляд от этих невероятных глаз, — Афанасьев мёртв. Уже почти две недели. Лидия держит руку на пульсе…

— Ты что такое говоришь?! Ты почему мне только сейчас об этом говоришь?! — у Кати окончательно сдают нервы. — Да что ты за человек вообще такой?!

Я прекрасно понимаю, что она сейчас выйдет из машины и не даст мне никак объясниться. Собственно говоря, мне и объяснять нечего.

Что я могу ей сказать? То, что не хотел её пугать? Глупость. Я просто не хотел этого говорить. Это совсем не значит, что я намерен был это скрывать от неё. Но хотя бы это известие можно было бы узнать не от меня! Для меня самого было полной неожиданностью, что на время моего визита, Катерина всё ещё была не в курсе о смерти крёстного отца своего ребёнка. Я считал, что она знает. Как-никак, а именно Афанасьеву она отдала весь бизнес мужа вместе со всеми подставными фирмами.

Она уходит. Хлопает дверью машины и оставляет после себя лишь сладковатый запах своего парфюма.

Могу и хочу её остановить, но не делаю ничего. Лишь краем глаза наблюдаю в боковом зеркале, как она садится в авто к своему телохранителю.

***

Я на взводе. Ещё в самолёте мне показалась привлекательной мысль, набрать Катю и вывалить уже на неё всё оставшееся. Что мне уже терять? Ни о каких проводах речи не шло, ни на одно моё сообщение она так и не ответила, несколько звонков бесцеремонно сбросила… Очень было похоже на то, что это её край. Так зачем, спрашивается, теперь уже мелочиться и что-то пытаться сберечь и выстроить?

— Дамир Дорофеевич, — улыбается во все тридцать два зуба, мой верный друг и соратник, работающий на меня уже более двенадцати лет, Константин, — А я не один за вами приехал.

Прекрасно осознаю, что Костя ни в чём не виноват, но, похоже, я и сам малость не в себе:

— А распоряжения были о том, чтоб ты приехал не один?

— Да-да, Лидия меня предупреждала, что вы вернётесь не в духе. — невозмутимо хмыкает мой универсальный сотрудник. — Чемодан взять или вы сами?

Не отвечаю. Крепче сжимаю ручку чемодана и спешу покинуть здание аэропорта.

— Я припарковался у въезда. — подсказывает Костя, задавая рукой направление. Мужчина не отстаёт от меня ни на шаг. — Я так понимаю, о том, как там Катерина Сергеевна, можно не спрашивать?

— Помолчи, пожалуйста, Костя. — цежу сквозь плотно сжатые зубы.

Идём по полупустой парковке молча. Я догадываюсь, что этот кретин не придумал ничего лучше, чем взять с собой Софийку и Раю, потому и несусь на всех порах, чтобы как можно быстрее увидеться с дочерью и крепко-крепко её обнять.

Узнаю свою машину в правом ряду. Напряжение потихоньку отпускает.

Может, не такой уж Костя и кретин? Дочь — единственное, что может меня сейчас порадовать и успокоить. Время не такое уж и позднее. Возможно, нам удастся поужинать в каком-нибудь ресторане по дороге домой, и я окончательно отойду от встречи со своим прошлым?

— Позвони в пиццерию какую-нибудь, поинтересуйся насчёт столиков. Пусть один для нас придержат, если свободные места, конечно, будут. — смягчившись, прошу у Кости. — И давай без обид, Костя. Я рад тебя видеть. — притормаживаю для того, чтобы пожать ему руку и похлопать верного друга по плечу. — Спасибо тебе за всё, что ты делаешь для моей семьи.

— Дамир! — слышу женский крик, и все внутренности уходят вниз.

Совершенно больное воображение рисует бегущую ко мне Катю.

— Чего вы там копаетесь?

Не Катерина… Лидия.

Поворачиваюсь к машине и машу рукой Лиде, прогоняя плод своей разбушевавшейся фантазии. Позади неё юлой вертится Софийка в розовом комбинезоне. Наконец-то дочь замечает меня и бросается ко мне со всех ног.

Чемодан Косте всё же приходится отдать. Как же я смогу поймать свою принцессу вместе с ним? Мне для этого непременно требуются обе руки!

Рывком бросаюсь вперёд, подхватываю Софу на руки и крепко-крепко прижимаю к себе. Она звонко хохочет и обнимает меня своими маленькими ручками, которые словно стирают все неприятности и невзгоды. Я буквально чувствую, как всё остальное становится мелочным и незначительным.

— Как же сильно папа по тебе скучал... — выдыхаю в пахнущие клубникой волосы. — А ты скучала за папой?

Софья отстраняется и, не переставая улыбаться, активно кивает. Щурится так довольно и счастливо, что в искренности её эмоций не приходится сомневаться.

— Сейчас как поедем есть пиццу… Хочешь пиццу, сокровище моё?

Дочь сияет. Уж что, а эту гадость она обожает. Но иногда ведь можно?

Получаю десяток поцелуев в колючую щёку и несу её к машине, млея от всего происходящего.

Нет, всё-таки Костя не кретин. Он всё сделал абсолютно правильно.

Глава 12

Лида уминает белый пломбир из высокого стаканчика и сверлит меня выжидательным взглядом:

— Рассказывай уже, как она отреагировала? — не выдерживает этот Штирлиц в юбке.

— Не тешь себя иллюзиями о моём благородстве. Я ничего ей не сказал.

— Совсем ничего?

— Ничего о Софье.

— Почему же тогда такой злющий прилетел?

— Лида-а, — тяну, косясь на дочь, что расправляется с пеперони, играя в сомнительные "наперегонки" с Костей, — Всё нормально. Что ты хочешь от меня услышать, я не понимаю. Я уже здесь. Всё.

— И обратно не собираешься?

Шацкая добивается своего — выводит меня на эмоции:

— С чего бы это мне собираться обратно, Лида?! — повышаю голос и зло смотрю на неё. — Включи себе уже, ради бога, какое-нибудь реалити-шоу. Оставь меня и мою личную жизнь в покое.

— Не-ет уж. Спасибо. — как ни в чём не бывало, улыбается она. — Никогда ничего подобного не смотрела. Сейчас даже немножечко стесняюсь спросить, а ты сам откуда знаешь об этих шоу?

Лида стесняется?

Я понимаю, постороннему человеку может показаться, что это весьма дружелюбный и культурный разговор, но все эти обороты, словечки, приправленные цивилизованным общением, совершенно таковыми не являются. У меня было предостаточно времени, чтобы выучить свою бывшую жену от а до я.

— Издеваешься, язвишь и сейчас станешь упрекать. — раскладываю ей поэтапное развитие нашего диалога, кивая с умным видом, а сам лезу в карман за вибрирующим телефоном. — Вся вот эта вот ваша женская солидарность мне совершенно не нравится. Какая-то она выборочная. Например, твоя что-то на Ангелину не распространялась…

— И не стыдно сравнивать?

— Всё, Лида, достаточно на сегодня. Имей совесть. Я только с самолёта. — смотрю на неё предостерегающе, пока она не пустилась в объяснения, чем Ангелина отличается от Кати и какой я нехороший человек, и наконец-то добираюсь до экрана телефона.

Лебедев… Интересные дела однако.

Перед глазами проносится весь сегодняшний день. Воображение докидывает картинки условных событий, после того как Катерина покинула мою машину. Совсем нехорошие картинки совсем нехороших событий.

— Да. — принимаю звонок и быстро выхожу из-за стола, двигаясь в сторону выхода.

«А что, если Катя совсем не обижена? Что, если она просто не могла мне перезвонить или ответить? Что, если случилось что-то?» — мысли пчелиным роем атакуют мозг, пока я добираюсь до свежего воздуха.

— Ваша зазноба изъявила желание покинуть завтра город. Всей семьёй. С нашим размещением поспособствуете на месте?

Перевариваю услышанное очень долго.

— Дамир Дорофеевич, вы вообще здесь?

Шумно сглатываю и лихорадочно оглядываюсь. Догадка заставляет сердце стучать быстрее.

— Она едет ко мне?

— Почему же сразу к вам? У нас здесь заявлено очень много структур и ведомств, которые Кислицкая намерена посетить.

Напрягаюсь. Одна догадка сменяется другой, более реалистичной и целесообразной.

Я не должен был говорить про смерть Афанасьева. Конечно же, она теперь вмешается во всё, так или иначе. Юридические проволочки с их фирмами только чего стоят. Вряд ли Катерина станет разбрасываться такими деньгами и не посадит на место своего кума нового управляющего и владельца. А там может и что-то другое вылезти? Может ведь. Ей в голову может взбрести всё что угодно, вплоть до личной встречи с Мангушем.

— Дамир Дорофеевич, — голос Лебедева снова выводит меня из размышлений, — Может, я вам тогда перезвоню? Мне почему-то кажется, что я не вовремя.

— Вам кажется. — хмурюсь и требую всю информацию о завтрашнем приезде Кати.

Выслушиваю долго, не молчу, задаю десяток наводящих вопросов, попутно мысленно решаю возникающие недочёты, просчёты и нюансы. Я даже совсем не думаю о рисках. Да, Катя, возможно, совершает огромную ошибку, появляясь перед самым носом Мангуша и его людей, возвращаясь в город, где мы с ней впервые встретились, но у этой ошибки хотя бы есть пути устранения последствий. Я смогу здесь о ней позаботиться. Дам хорошую охрану, обеспечу всем необходимым для решения её юридических вопросов, смогу лично всё контролировать.

— С размещением я всё равно не понял. — нудит занудный голос в моём телефоне. — Кислицкая забронировала два номера на неделю в отеле. Увы, но руководство, нам навстречу не пошло. Соседние номера заняты постояльцами…

— Не надо никакого отеля и не надо никаких людей. Позаботьтесь, чтобы она добралась ко мне целой и невредимой, а здесь я всё решу.

Вопреки всему, с Лебедевым мы не находим общий язык. Приходится ещё десять минут обсуждать абсолютную ерунду, прежде чем сбросить вызов и с облегчением вздохнуть.

Зачем она на самом деле решила вернуться?

Предположения не дают покоя, но я, откровенно говоря, боюсь ей звонить и спрашивать. Ещё заподозрит что-то неладное, и всё.

…да, до вот такой вот жизни я докатился.

Возвращаюсь в зал в приподнятом настроении. Мир вокруг рушится, мои интриги рушатся, Катина налаженная жизнь вот-вот разрушится, а мне хорошо оттого, что в это время она будет рядом.

— С Мангушем надо ускориться. Ты команду поднимай. — сажусь не на своё место, а на диванчик рядом с Лидой. Стараюсь говорить как можно тише, чтобы слышала только она. — Катерина завтра намерена вернуться в город. Что там с теми свидетельскими показаниями?

— Я так и знала! — победно восклицает сумасшедшая беременная, вмиг приковывая к нам внимание всех посетителей. — Доигрался? Всё, Бауман, карты на стол и лапки вверх. Только попробуй не рассказать… — шипит, понизив голос до зловещего шёпота. — Ты меня понял. Заимей уже совесть, в конце концов. Вы заслуживаете хотя бы малюсенький шанс…

— Знаешь что, Лида, ты к реалити-шоу всё-таки присмотрись! — злобно выдыхаю и возвращаюсь на своё место. — Мне кажется, это прям твоё.

— Пф. — закатывает глаза и скучающим голосом выдаёт: — Не я ужом на сковородке верчусь. Я, может быть, и целевая аудитория подобных шоу, а вот ты прямо наилучший кандидат в его участники. Развёл здесь… «Дом-2» какой-то.

Глава 13

Дом стоит на ушах с самого утра. Мы ждём гостей. Да ещё каких! Софа с Раей носятся по дому, больше дурачась, чем занимаясь делами. И мне это, чёрт побери, нравится!

Разумеется, во все подробности я не стал посвящать Раю, а уж дочь тем более. Кроме Лиды и Кости, никто не знает, какие перемены в нашу жизнь могут принести эти самые гости. Я сам до конца не уверен, готов ли к ним — и к гостям, и к переменам.

В голове феерический бред и фантастические сценарии. Кажется, что стоит Катерине увидеть Софию, как она и без моего признания всё прекрасно поймёт. Кажется, что стоит Кате столкнуться с реальностью, в которой я теперь одинокий отец маленькой девочки с небольшими особенностями, как её интерес ко мне пропадёт. В этом случае мне даже винить её будет не за что. Ребёнок — это ответственность, обязательства и ряд ограничений, а не только радость. Даже кажется, что всё пройдёт хорошо, но я так и не найду в себе смелости для того, чтобы признаться, кто является биологическими родителями моей дочери, и всё хорошее уничтожу своим молчанием.

«Ты уверен, что мне не стоит поехать с тобой и её подготовить?» — третье сообщение от Лиды за день.

Беременная бывшая жена — это явно не то, что может помочь сгладить острые углы.

«Займись делом. Я справлюсь со всем сам!» — отбиваю и шумно выдыхаю.

Время неумолимо приближается к заветному часу. По-хорошему, я уже должен сидеть в машине, но не могу удержаться от того, чтобы ещё раз всё проверить.

Три гостевые комнаты готовы. По кухне расползаются умопомрачительные ароматы готовящегося ужина. Софа уже ждёт друга, которого я пообещал ей привезти, и развернула посреди гостиной целую выставочную экспозицию из своих игрушек. Во дворе и в домике охраны дежурят ребята Кости. Всё готово. Всё словно замерло в ожидании. Один я всё ещё думаю, а не послать ли всё к чертям?

— Опоздаем. — бесшумной тенью появляется позади меня Константин. — Пора бы уже выезжать.

Киваю и наконец-то двигаюсь к машине.

Подбадриваю себя мыслью, что однажды уже бросил всё на половине пути, о чём частенько вспоминал и ещё чаще жалел, и сейчас наступать на те же грабли — совсем не вариант. Дышать становится легче и спокойнее.

К аэропорту подъезжаем на двух машинах. Костя тут же уносится в здание аэропорта, а я остаюсь на парковке, разглядывая местную публику в приоткрытое окно. Почему-то волнительно до одури.

Не выдерживаю. Выхожу из авто и осматриваюсь по сторонам.

Мог хотя бы догадаться цветов купить… Мне предстоит совсем непростой разговор, который не помешало бы начать с какого-то приятного жеста. Я-то понимаю, что Катерина теперь никуда не денется и я всеми правдами и неправдами отвезу её в свой дом, но будет гораздо лучше, если и она поймёт все плюсы моего предложения.

Замечаю молодого паренька со скромным букетом хризантем и устремляю взгляд дальше. Где-то ведь по-любому должен быть цветочный. Может, подойти, спросить? Или перекупить у него букетик?

Нет. Поздно.

Взгляд выхватывает в мельтешащей толпе Екатерину и Костю. Немногим позже я замечаю и Ваню, и Елену Александровну, и троих мужчин, предположительно сотрудников «Витязя», и чемоданы...

Ну вот и всё. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Принципиально не двигаюсь с места. Жду у машины. Наблюдаю за приближением Кати, ловя себя на мысли, что, возможно, всё пройдёт гораздо проще, чем я предполагал.

У неё невероятно лёгкая походка и уверенный взгляд. Так себя не ведут люди, желающие отделаться от неприятной компании. Хотя вполне возможно, что она ещё не успела меня заметить, а Костю… Нет, всё-таки, даже если она меня и не заметила, то всё прекрасно поняла. Не хотела бы меня видеть, не шла бы так спокойно. Послала бы уже Костю куда подальше и мчалась бы от него со всех ног. Как-никак, а практически подобное она уже практиковала, хоть и давненько.

Не могу сдержать лёгкую полуулыбку. Я уверен, что мои предположения верны.

…и не ошибаюсь.

— Я так понимаю, у тебя ко мне есть какое-то предложение? — даже не поздоровалась со мной, вот хамка. — Ну? — стоит напротив, сверлит меня своими невероятными глазищами и нетерпеливо дёргает ручкой своего чемодана.

— Здравствуй, Катерина. — пытаюсь задать нормальный тон. — Здравствуйте, Елена Александровна. Здравствуй, Ваня. — здороваюсь со всеми, деловито кивая, как какой-то идиот. — Я подготовил для вас три гостевые комнаты…

— Спасибо, Дамир, но нет. — даже не даёт мне договорить.

— Боюсь, на этот раз я не приму отказа.

— А когда ты его принимал?

Удивление с примесью недовольства ненадолго лишает меня дара речи.

Где, спрашивается, та Катенька, что боялась меня как огня, из которой клещами нужно было вытаскивать каждое слово?

— Не устраивай сцен. — глухо произношу, справившись с потрясением.

— Сцен? Ты мне муж, что ли, чтобы я перед тобой сцены какие-то устраивала? — презрительно щурится и делает шаг ко мне. До меня доносится сладковатый запах парфюма, а её дыхание чувствуется на моём подбородке. — Ты умный мужчина, и должен понимать, при каком условии я сяду в твою машину и приму твоё предложение.

Я абсолютно не понимаю этого приёма — сказать вроде бы как и комплимент, но и в то же время неприятно озадачить.

— Честность, Дамир. — бегает по моему лицу лихорадочным взглядом. — Это всё, чего я жду от тебя и окружающих. Если ты не можешь мне её дать, то мне лучше уйти прямо сейчас. Ты не можешь не понимать, как теперь я отношусь ко всем интригам и лжи.

За нами очень пристально наблюдают. Даже не знаю, кто меня смущает больше: охрана или насмешливо заинтересованный взгляд Ваньки.

— Моя честность выдаётся порционно. — говорю как можно тише. — Обещаю, выдам тебе дозированно всё скопившееся до сегодняшнего дня.

— Да? — Катя интригующе выгибает бровь и отстраняется. — Ладно. Этого пока что достаточно. Вот сейчас и начнёшь. Мы все поместимся в одной машине?