Жена на пробу, или Хозяйка проклятого замка

Глава 1

— Леди Виола, — кто-то трясет меня за плечо, пытаясь выдернуть из сна. — Вы сейчас на церемонию брачных уз опоздаете.

— Ничего страшна-а, — бормочу спросонья.

— Как это ничего страшного? На свою свадьбу нехорошо опаздывать. Тем более, лорд Элиас и так не в духе, а если опоздаете, он и вовсе разгневается. Вы же знаете, он когда гневается, даже стены дрожат.

— Я не Виола, — опять отмахиваюсь, не в силах открыть глаза.

Вымоталась я вчера знатно. Дочка вокруг меня крутилась и ворчала весь вечер, что нельзя столько работать. Возраст, мол, не тот. А для меня на даче возиться — это не работа, а сплошное удовольствие. И возраст самый подходящий! Шестьдесят пять лет — самый прекрасный возраст, чтобы выращивать помидоры.

Ну, разве что-то сравнится с ананасом или батяней? Сладкие, сочные, мясистые — просто прелесть, тающая на языке. При одной мысли о своих помидорах и хрустящих огурчиках слюна во рту собирается.

А как пахнет в теплице с помидорами, нагретой солнышком.

М-м. Просто душа поет...

— Леди Виола, — кто-то опять трясет меня за плечо. — Вам надо вставать!

Мычу недовольно. Непорядок. Я точно помню, что никуда с утра не собиралась.

Открываю глаза и от неожиданности вздрагиваю. Рядом со мной стоит незнакомая девушка лет двадцати. Миловидная, как моя внучка Иришка, но одета не пойми во что. В чепчике и темно-коричневом платье, длинном, до пят. С корсетом и шнуровкой. Такую одежду носили полтора века назад, когда женщины готовы были жить с перетянутыми желудками, лишь бы поразить мужчину тонкой талией.

И все-таки самое странное даже не фасон платья.

Насколько помню, я вчера на даче была, а сейчас нахожусь в огромной, светлой комнате, почти зального размера. На мне ночнушка. Плотная, светлая и приятная на ощупь. Лен напоминает. Я в ней буквально утопаю — такая она длинная. Ни рук, ни ног своих не вижу.

Лежу на кровати с нежно-кремовым балдахином. Здесь красиво, аж дыхание захватывает от изящных белых статуэток, мебели с золотой отделкой в стиле ренессанс. А уж канделябры какие роскошные!

Представляю, какая красота вечерами, когда ужинаешь, а в центре стола такие подсвечники!

Вскакиваю с кровати босиком на холодный пол. Взглядом ищу тапочки, вот только тапочек здесь, похоже, не водится. Приходится босыми ногами шлепать по каменным плитам к ближайшему канделябру. Осторожно обвожу кончиками пальцев его завитушки.

Бронза.

Гладкая, прохладная. Уголок завитушки довольно болезненно колет меня в палец, будто доказывая, что я точно не сплю.

— Леди Виола! Прошу вас, поторопитесь! Иначе лорд Элиас разгневается, — зовет меня неугомонная девушка. — Платье же еще надевать!

В ее руках действительно замечаю невероятной красоты платье. Я не любительница всяких страз и вообще блестящего, но наряд в руках милой девушки — просто произведение искусства. Кремовый лиф расшит крошечными стразами, которые при каждом движении переливаются, будто капельки росы. Юбка расклешенная, расшитая тонким, будто паутинка кружевом. Оно идеальное. Просто идеальное!

Свою внучку я бы именно в такое платье нарядила! Надо с его хозяйкой переговорить. Вдруг продаст?

Хоть приценюсь.

— Для кого, говоришь, это платье? — озадачиваюсь чуть сиплым голосом.

Удивленная, откашливаюсь. Простыла я что ли? Вроде тепло вчера было.

— Для вас, леди Виола! — стонет девушка с досадой.

— Ты уж прости, милая, но в него не влезу. Возраст не тот и фигура не та. И знаешь, меня все-таки лучше по имени звать. Анна Владими…

На середины фразы замечаю себя в высоком зеркале. Шарахаюсь от собственного отражения, как будто привидение увидела.

Из зеркала на меня в ужасе таращится темноволосая красавица, лет двадцати пяти с длинными распущенными волосами, шелком струящимися по спине и плечам.

Ошарашенная, ощупываю свое лицо.

Прямой нос, идеальный овал лица, высокая линия скул, пухлые губы и кожа нежная и упругая. М-да. Приехали.

Похоже не зря меня дочка вчера ругала и с тонометром за мной бегала. Надо было ее слушать. Доктор все-таки! Теперь, когда я стою перед чужим отражением, мне отчетливо вспомнились последние минуты прежней жизни.

Иду с тяжелой лейкой, перед глазами все мутнеет и я падаю. Неудачно. Головой обо что-то бьюсь. Вспышка боли в висках — и чернота. Чернота и полет сквозь толщу густого и прохладного... Похоже, моя душа отлетела от прежнего тела и решила заявится в новый мир. Значит, придется здесь обживаться.

Задумчиво озираюсь.

Свадьба, говорите?

Злой жених меня где-то ждет?

Не, мне жениха не надо, тем более, злого.

Я своего мужа очень давно похоронила. Отболеть все успело. Но, если сердце мое свободно, это не значит, что его сразу надо кому-то вручать. Тем более, такого, как Игорь, больше не найду. Нет уж. Мне и одной хорошо.

— Миленькая, — поворачиваюсь я к девушке, с умоляющим взглядом сующей мне платье. — Сбегай, пожалуйста, к людям, которые меня ждут. Ну… на свадьбу. Скажи им, что я замуж выходить передумала, ладно?

— Что им сказать? — растерянно лепечет она и испуганно трясет головой.

— Я ж говорю. Скажи им, что я передумала.

— Насчет чего ты передумала? — вдруг раздается за моей спиной низкий, злобный рык.

Оборачиваюсь на звук голоса и застываю. Мне всегда нравились брюнеты, а тут передо мной высится мало того, что брюнет, так еще и шикарный красавец лет тридцати пяти.

Ресницы смоляные, глаза синие-синие, как Адриатика. Утонуть в них можно. Смуглый немного, будто на свежем воздухе любит бывать. Вот только злой. Дикого жеребца напоминает. Наверно, никто его укротить не успел.

Мужчина вдруг подходит вплотную, берет за подбородок двумя пальцами и грозно рычит мне в лицо:

— Повтори-ка теперь для своего жениха, Виола! Я не расслышал с порога. Насчет чего ты передумала?

Глава 2

Пасовать перед ним не собираюсь. Я не для того умерла и в новую жизнь попала, чтобы мной какой-то злыдень командовал!

— Выходить за вас передумала молодой человек! — говорю громко и отчетливо.

Он отдергивает пальцы от моего подбородка, будто брезгливо. Сжимает кулаки и хмурится. Смотрит так пронзительно, будто мысленно уже насадил меня на шампур. Выглядит это жутко не комфортно. От него так и брызжет плохая энергия.

Вижу, что Иришка… фу ты черт! Девушка, что меня торопила, на цыпочках крадется к выходу. На ее лице застыл испуг. Бедная, как же она его боится!

Нельзя быть такой пугливой с мужчинами!

Мужчины — как хищники, сразу энергию страха считывают и пользуются в своих целях.

Загораживаю девушку собой и говорю мужчине:

— Вам бы чай из пустырника пропить. Три раза в день. По чашке перед едой. Отлично нервы лечит. На себе проверено. Вы купите себе, ладно?

У него в глазах столько ненависти появляется, что она вот-вот на меня прольется и запачкает мне настроение! А я ему еще помочь пытаюсь...

С такими есть только один нормальный способ общаться.

Держаться от них подальше.

— Собственно, это все, что я собиралась вам сказать. Свадьба отменяется. Так что… — вежливо киваю на дверь.

— Ты сейчас всерьез или мозги потекли на жаре? — шипит он, упрямо не понимая моих прозрачных намеков.

— Тон свой смените, мужчина! И оставьте меня одну.

— Одну? Значит, хочется быть одной?

Несостоявшийся жених вдруг поворачивается к девчушке, которая почти достигла двери. Тоненькие ручки, сама вся такая хрупкая, беззащитная…

Что он задумал? Не будет же он на бедняжке отыгрываться?

В груди расползается тревога.

Девушка, поймав на себе тяжелый, мужской взгляд, резво хватает дверную ручку, тянет на себя и уже собирается выскользнуть в проем, как вдруг… ее охватывает голубое пламя.

В ужасе озираюсь по сторонам — чем ее тушить?

Как назло, тут ни графина с водой, ни крана.

Поворачиваюсь к мужчине и каменею от ужаса.

Он руки выставил перед собой ладонями вперед и шепчет что-то, будто самый настоящий колдун. В темных глазах танцуют мрачные огоньки. Перевожу взгляд к двери. Пламя начинает потихоньку уменьшаться в размерах.

Вот только девушка так и не появляется в проеме. Когда голубой костер оседает до пола и окончательно гаснет, на полу остается... белка!

Или, может, не совсем белка, но кто-то очень на нее похожий: рыжеватый, с ушками и милым, пушистым хвостиком. Животное застыло на месте — видно, не понимает, что случилось. Наконец чуть-чуть поводит мордочкой и усиками шевелит, да так растерянно, что просто сердце щемит!

«Леди Виола», — раздается тоненький писк в моей голове. — «Как же так? Как мне теперь жить-то? Меня дома матушка ждет… Помоги-ите!»

Ничего не понимаю, но начинаю закипать.

Это местный вид абьюза что ли, людей в животных превращать?

— Ваших рук дело? — поворачиваюсь к мужчине.

— Естественно.

На бесстыжем лице красавца ни грамма раскаяния. Как будто он только что в магазин сходил, а не жизнь человеку испортил. Ну как ей теперь в виде белки жить?!

— Немедленно верните девочку обратно! — требую, сердито всплеснув руками.

— Когда станешь Виолой Элиас, ты получишь назад свою служанку. А до тех пор будешь одна, как того и просила.

— То есть, пока я вам не стану женой, вы ее не вернете?

— Удивительная понятливость.

— Я тогда найду того, кто сможет ее расколдовать без вас.

— Неет, — снова пищит в голове. — Лорд Элиас сильнейший темный маг. В нашем королевстве никого нет сильнее его!

— Ищи! Будешь искать до старости, — мужчина складывая на груди руки с видом победителя. — Или поступим проще. Ты наденешь платье и последуешь за мной на церемонию брачных уз! Потом я ее освобожу.

— Сначала расколдуйте девушку, — пробую схитрить. — Она поможет мне одеться.

— Если нужна помощь, я помогу за нее.

Маг направляясь к стулу, подцепляет с его спинки белое платье и несет мне. Судя по решительному лицу и крепко сжатому рту, он все-таки не вернет девушку, пока не добьется своего. Не отступит, гад!

И вот за этого вероломного мерзавца мне выходить?!

Меня аж трясет при одной мысли об этом!

— Как я за вас теперь замуж пойду? — не выдерживаю. — А вдруг вы меня тоже в белку превратите, когда я сделаю что-нибудь не то?

— А ты делай то, — щерится нагло, но, поймав мой взгляд, добавляет: — Не переживай. После церемонии брачных уз ты станешь частью рода и обретешь защиту моих предков. Моя магия не обернется против тебя.

— Зачем вам жена, которая вас не любит? — продолжаю его отговаривать и тут же кошусь на белку у моих ног, истерично умоляющую «Леди Виола, ну, пожалуйста, соглашайтесь!»

— У меня на тебя другие планы, милая. Любовь в них не входит.

— Тогда что входит? — оживляюсь.

Вот это уже звучит интереснее. Договорное замужество в моей ситуации выглядит гораздо заманчивее. Я бы занималась своими делами, муж — своими. И самое прекрасное, наши интересы не пересекались бы в общей спальне.

Но будущий муж мне объяснять ничего не намерен:

— Мы все давно обсудили. С чего мусолить по новой?

— Надо же мне понимать, что я получу от нашего союза, — пожимаю плечами.

— После замужества тебе достанется сытая жизнь в родовом поместье. А мне — твоя магия.

— Какая магия? — сразу подбочениваюсь. — Почему она именно вам достанется? А мне она точно не пригодится?

— Хватит болтать, — грубо обрубает маг, протягивая мне платье. — Если продолжишь артачиться, моей женой станет твоя младшая сестра. Олеана.

Глава 3

— Младшая?! — испуганно восклицаю. — А сколько ей лет?

— Восемнадцать.

Я понятия не имею, что у меня за сестра, но, когда думаю, что ей, совсем малышке, придется справляться с таким тяжелым мужем, понимаю, что лучше взять удар на себя. Это, видимо, материнский инстинкт проснулся не вовремя. Не могу излить его на дочку и внучку и переношу его теперь на неизвестную мне девчушку.

— Сейчас оденусь, — обещаю без энтузиазма. — Подождите за дверью.

Мужчина соглашается.

Он выходит, хоть и с явной неохотой. Когда оказывается за дверью, запираю ее на ключ и начинаю натягивать на себя платье. Красивое, конечно, и садится на меня идеально. Вот только страшно немного.

Лорд Элиас пообещал мне, конечно, договорной брак, но я девушка видная, красивая — вдруг маг передумает и решит меня сделать настоящей женой?

Еле-еле натянув на себя платье, начинаю застегивать на спине застежки. Скоро понимаю, что без посторонней помощи мне не обойтись. Замочки тут такие, что хоть плачь! Получается застегнуть платье на спине ровно до лопаток, а выше рука у меня не дотягивается.

Звать этого негодяя не хочется.

Внезапно что-то дергает меня за юбку, колет в пятую точку, и царапает спину. И все это происходит так быстро, что, не успеваю я заорать от испуга, как в голове раздается тоненький, немножко довольный писк:

— Сейчас мы вас оденем, как следует. Вы поженитесь с лордом Элиасом и я стану прежней!

— Очень на это надеюсь! — невольно улыбаюсь. — Но только это не весь план, а его начало! Как только стану женой лорда Элиаса, я попрошу тебя расколдовать, вот прямо сразу. А когда муж тебя расколдует, я догоню служителя и попрошу нас по-быстрому развести. Поняла?

— Как это, по-быстрому развести? — растерянно тянет белка.

— Как поженил по-быстрому, так и развести по-быстрому. Поэтому, как только тебя вернут, сразу прячься! А не то тебя снова превратят в белку.

— Да, но… — Тания запрыгивает мне на плечо и принимается что-то делать с волосами. — Все не так просто.

— Ладно, мое дело тебя предупредить, а твое — успеть удрать. Второй раз я выходить замуж за этого мерзавца не стану, даже если он тебя в червяка превратит. Поняла?

— Да. Наверно… — неуверенно говорит белка.

Подхожу к зеркалу и смотрю на свое отражение. Тания вплела в мои волосы серебристые нити с драгоценными камнями. Я теперь с ног до головы блестящая, но вульгарно это не выглядит. Скорее, элегантно и нарядно.

Невольно любуюсь собой.

Я не была и вполовину такой красивой даже в молодости! Поэтому никак не могу понять, почему маг согласился на договорной брак. Ведь он женится на нереальной красотке. Насколько я знаю мужчин, должна быть веская причина, по которой он, без пяти минут законный муж, не претендует на мое тело.

Белка сидит на правом плече, хорошенько вцепившись в меня коготками. Ощущения довольно болезненные, но я терплю. Уровень болевого порога в этом теле явно выше, чем в предыдущем. Пусть уж лучше Тания на мне сидит, чем спустится на пол и ее кто-нибудь растопчет. Да я сама могу случайно наступить. Тут такие платья пышные, что запутаться в них можно на раз-два…

— Торопитесь, леди Виола! — вдруг торопит меня зверек. — А не то лорд Элиас так разозлиться, что откажется меня возвращать. Его лучше не злить.

Поспешно выхожу из комнаты и врезаюсь в жениха.

Чтобы не упасть от толчка, белка сильнее вцепляется в плечо и я с шумом втягиваю в себя воздух.

Лорд оглядывает меня с очевидным мужским интересом. В темных глазах загорается плотоядный огонек, пока он рассматривает лиф с довольно глубоким декольте и точеные плечи.

Впрочем, странно не то, что он вдруг заинтересовался красивой невестой по-мужски, а то, что заставляет себя отвернуться. Похоже, он и правда настроен на договорной брак, что не может не радовать. Глухо приказывает, глядя поверх моего плеча:

— Следуй за мной.

— Последую, куда мне деваться с подводной лодки?

Он, конечно, моей ехидной нотки не слышит, погруженный в какие-то свои планы. Мы идем по светлым коридорам, украшенным картинами со странными, надо сказать, сюжетами. Почти на всех изображен дракон, то рассекающий небеса, то изрыгающий пламя из пасти, то таскающий в лапах бедную деву в белом одеянии.

Меня эти картины настораживают.

Дева на картине больно похожа на меня. Тот же фасон платья, тот же цвет волос. Даже фигура одинаковая. Слушайте, ну я же умею складывать один к одному!

Мне становится не по себе.

— А что, — говорю, — дракон скоро за мной прилетит?

Темноволосый красавчик оглядывается на меня с таким мрачным видом, что тут никакие слова не нужны.

Дракон походу уже прилетел.

Глава 4

Иду за женихом и больше ничего хорошего не жду.

При идеальном раскладе я надеялась на быстрый развод. Я бы ему магию отдала, а сама согласилась бы на небольшой участок земли, где можно будет построить теплицу, и какой-никакой домик. Хозяйничать, свои помидоры выращивать… Или что тут вообще выращивают из овощей?

Но все пошло не так. Вместо уютной, размеренной жизни, мне, похоже, достанутся летающие драконы, которые похищают девушек в подвенечных платьях.

Не нужна мне вся эта нервотрепка!

Надеюсь, дракон — это метафора, означающая трудный характер мужа, а не появление реального ящера.

Зачем вообще ящеру могут понадобиться невесты? Костлявые девушки что ли вкуснее быков? Или его однажды бросила перед драконьим алтарем вероломная драконица, и он теперь мстит всем невестам мира?

Обещаю себе, что при первом же намеке на блеск чешуи, я дам деру в ближайшее укрытие. А уж как вернуть Танию в человека — об этом буду думать позже. Первое правило выживания в момент катастрофы — сначала подыши кислородом сам, а потом дай дышать другим.

И кстати о белке.

Наверно, от страха, она сейчас так вцепилась мне в кожу, что становится не комфортно, несмотря на повышенный болевой порог. Жалко, что у меня нет клетки для переноски животных или какой-нибудь сумки для питомца…

Ощупываю свое платье и нахожу по бокам карманы.

Интересно, конечно, что делают карманы в подвенечном платье, но в мире с магией и переселением душ карманы — далеко не самая странная вещь!

Осторожно беру белку в ладони, и та доверчиво позволяет себя опустить в карман. Теперь с правой стороны из моей юбки торчит любопытная мордочка и поводит ушками с кисточками.

— Что... Зачем? Почему я здесь? — раздается в голове. — Вы задумали побег?

— Возможно, — отвечаю тихо.

— Я же тогда навсегда останусь белкой, мне придется жить в дупле. А матушка? Когда она состариться, кто о ней позаботится?

— Позаботишься сама о своей матушке, — говорю ворчливо. — В крайнем случае, натаскаешь ей орешков на зиму.

— Не говорите так, леди Виола! Это жестоко! — из беличьего глаза выкатывается слезинка.

Сердито пыхчу и губы плотнее сжимаю, чтобы не разворчаться. Что за настрой! Нет, я конечно понимаю, что стать белкой — это неприятно, но... Я тут ради ее спасения замуж выхожу за мерзавца, а она лишь стонет и жалуется!

Пока следую за мужчиной, оглядываюсь по сторонам.

Людей почти не вижу. Только раз мы натыкаемся в коридоре на двух девушек, по одежде напоминающих горничных в белых передничках, с тряпками в руках. Они жмутся к стене, делают глубокий реверанс. Когда наши взгляды случайно пересекаются, вижу в их глазах нечто вроде жалости или сочувствия.

Кажется, тут все понимают, что мой жених не сахар. Богатый, судя по роскошному дворцу и жестокий, судя по тому, как злоупотребляет своей магией. Только бы получилось с ним развестись!

Наконец, мы выходим из здания в сад.

По широким дорожкам, выложенным белым камнем, минуем цветочные клумбы и фигурно подстриженные кусты. Добираемся, в итоге, до большой поляны, в центре которой растет огромное, раскидистое дерево с серебристыми листьями. Они блестят на солнце, будто драгоценный металл, хотя росы нет на траве.

Удивительная флора. Хочется к листочкам прикоснуться, понюхать. Это вообще настоящее дерево? Или что-то вроде статуи, созданной ювелирами?

Чем ближе подхожу, тем больше мне не нравится то, что я вижу.

Я надеялась, что на свадьбе будет толпа, самый обычный переполох. И что я смогу под шумок узнать у служителя, как тут можно развестись побыстрее. А тут нет никакой толпы!

И переполоха нет!

Под деревом стоит один-единственный мужчина в белом балахоне до пят. С длинными до плеч белыми волосами, чисто побритый, он напоминает то ли жреца, то ли арабского короля. Тут уж как фантазия разгуляется.

На его фигуру падают солнечные блики от листьев. Он весь в колеблющихся светящихся точках, как сказочный персонаж. Довольно красивый и крепкий для своих седых лет. По крайней мере, настолько мощной мускулатуры я не видела у мужчин его возраста.

Здесь же, у его ног лежит большой белый камень.

Блестящее дерево, жрец и камень — вот и вся свадьба.

Нет, я конечно слышала, что бывают богатые жмоты, но настолько экономить на собственном бракосочетании — это надо суметь! Из-за своей бережливости лорд Элиас не оставил мне никакой лазейки. Теперь не смогу пошептаться со жрецом о разводе. Настроение падает на самое дно, хоть плачь!

Наша пара становится перед седовласым старцем равнобедренным треугольником. Жених располагается справа от меня.

Жрец закрывает глаза и начинает что-то говорить низким, приятным голосом на незнакомом языке, напоминающем латынь. Под звуки непонятных слов я окончательно теряюсь.

Что вообще происходит? Меня даже не спросят, согласна ли я стать женой этого мужчины? Нас сейчас точно женят?

Или меня принесут в жертву на белом камне?

Или отдадут дракону?

Озираюсь по сторонам.

Будь тут люди, можно было бы хоть позвать на помощь. Будь мы в лесу - попробовать убежать и спрятаться. Но здесь поляна, открытое место, а рядом со мной два здоровенных мужчины в отличной физической форме.

Куда я от них денусь?

В этой ситуации дракон больше не кажется мне страшным.

Гораздо больше меня пугают эти двое.

Когда жрец достает кинжал, спрятанный в своем длинном рукаве, и тянется им ко мне, меня бросает в пот. Шустро подбираю подол, готовясь дать деру.

Глава 5

Успеваю сделать два шага, как жених хватает меня за правое запястье и тянет вперед, а жрец быстрым взмахом кинжала полосует ладонь...

Ай, больно! Совсем сдурели!

Им бы к психиатру хорошему!

В ужасе смотрю, как на ладони расползается красная тонкая линия. Кровушка моя утекает. Смотрю под ноги — не растет ли тут подорожник? Как назло, подорожника не вижу. Осока, манжетка да одуванчики...

Скоро забываю о травах, потому что одним глубоким порезом мои беды не заканчиваются. Жених, легко удерживая меня рукой, протягивает жрецу свободную ладонь. Через секунду и на его руке расплывается красная полоса. Только, вместо того, чтобы бежать за бинтами и антисептиком, он свою раненую ладонь прикладывает к моей.

Кровь из наших рук, смешавшись, щедро стекает прямо на белый плоский камень. На поверхности тут же загорается синее пламя, от которого ни капли не становится теплее. Наоборот мороз бежит по коже. Пахнет дымом и озоном одновременно.

Но меня не пламя сейчас беспокоит и не странный запах.

Что меня взаправду волнует — вдруг я от своего жениха заразилась чем-нибудь?! Хорошо, безумие не передается через кровь… Зато бешенство передается. Бешенство и прочие неприятные болезни.

Становится не по себе.

Интересно, где тут можно анализы сделать?

С тоской осматриваюсь. Одна во власти безумцев. Средневековье и дикость — так бы я описала в двух словах это место.

Здесь, конечно, сказочно красиво, но сколько проблем навалилось! Хотела, называется, спокойно пожить, раз уж мне новый шанс судьба подарила, и на тебе!

Муж с поехавшей кукушечокй — в мужья!

Бежать куда-то поздно, потому что самое страшное уже, похоже, случилось. Убивать меня никто не собирается, потому что после процедуры служитель довольно мирно начинает разглагольствовать о пророчестве, о победе над драконом, о привязке на крови. Понимает его слова, похоже, только муж.

Блики играют на телах нашей троицы, превращая происходящее в какую-то нереально красивую фантазию. Мысли путаются потихоньку. Отхожу подальше от ритуального камня. От него будто холодом веет. А я сквозняков не люблю.

Внезапно белка робко высказывается в моей голове:

— Вы стали его женой, леди Виола. Самое время мне стать человеком.

С умилением смотрю на милую мордочку. В черных глазках-пуговках столько надежды, что хочется немедленно ей помочь.

Как только служитель делает паузу в словесном потоке про наш вечный союз и победу над драконом, достаю белку из кармана и протягиваю мужу.

— Верните девушке приличный вид!

— Он приличный.

Муж едва на меня смотрит. Продолжает свой разговор со жрецом. Такой ответ меня шокирует. Обманул меня и ему нормально?

Задумчиво кошусь на жреца в белом. Может, сразу его попросить нас развести? И ничего, что муж услышит. Он откровенно игнорирует свои обязательства, так что...

— Поверь, ты не захочешь ее обращения, — бросает вдруг лорд Элиас с усмешкой, — когда узнаешь то, что знаю я.

— Ой, нет… — тоненько пищит в моей голове. — Только не это.

Жрец почему-то смотрит на меня с сочувствием, как те горничные. Начинаю закипать. Чувство такое, что они тут все против меня сговорились.

Меня душит нехватка информации.

— Ну уж нет, — возмущаюсь, — давайте по-честному! Я выполнила свою часть договоренности. Стала вашей женой. А теперь ваша очередь выполнять обещание!

Мужу мои слова, как об стенку горох. Гнет свое, при этом в подробности не вдаваясь.

— В моем родовом поместье тебе понадобится служанка.

— Вот и верните мне служанку!

Лорд Элиас склоняется чуть ниже, прямо к моему уху, будто собираясь сообщить мне секрет:

— В образе человека ей будет не выжить. Пусть хоть белкой тебе послужит!

— Почему не выжить? — отшатываюсь в панике. — В вашем поместье такие ужасные условия?

— Какие бы ни были, тебе придется справиться.

— Я не хочу туда, где в образе человека не выжить, — заявляю решительно. — Что мне там делать?

— Исполнять обязанности жены.

— Это какие такие обязанности? — напрягаюсь не на шутку. — Вы говорили, что вам только магия от меня понадобится!

Но, вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, я уже не говорю про успокоить, муж разворачивается опять к старику. Говорят они тихо, поэтому до меня долетают лишь обрывки фраз.

Пугающих, надо сказать, фраз!

«Остался месяц» «Другая жена» «Выживет» «Из рода Монтэгю» Они слишком тихо говорят о своем, а птицы над моей головой чирикают во все горло. Поэтому, как я ни вслушиваюсь, ничего толком разобрать не могу.

Устав прислушиваться к абракадабре, отворачиваюсь от мужчин.

Озираюсь по сторонам. Мне бы хоть кого-нибудь, кто бы объяснил, что происходит и почему на меня так жалостливо поглядывают все, кому не лень. Жаль, что в саду никого нет.

Даже садовников, которые подстригали бы кусты.

Уж я бы у них выведала все, что только можно!

Тоскливо смотрю в сторону горизонта, к которому потихоньку катится солнце. Скоро день закончится, а я так и не разобралась, в какие обстоятельства попала.

Ясно одно. Я вышла замуж на самой странной свадьбе в мире. Ни гостей, ни организационного персонала. Только поляна в саду, блестящее дерево и двое чокнутых… Оглянувшись, замечаю, что ни мужа, ни жреца здесь больше нет. Зато над поляной, важно качая крыльями, парит дракон, скользя огромной тенью по самому дальнему краю поляны. Ящер огромный, как и тень от него.

У меня мгновенно срабатывают инстинкты самосохранения.

Кидаюсь в сторону замка — там хоть спрятаться можно за толстыми каменными стенами!

Бегу во всю прыть, аж земли под ногами не чую.

— Ой не-ет! — трясется белка в кармане, через ткань вцепившись мне в ногу. — Не в ту сторону бежите, леди Виола! Вы к мужу, к мужу бегите! Ведь только он меня обратно человеком сделать может!

— Я и бегу к мужу! — сердито пыхчу в ответ. — Он наверно в замок удрал, пока я ворон считала.

Глава 6

Поднимаю глаза, чуть не споткнувшись об кочку. Не знаю, что я надеялась увидеть. Может, летающего на дельтаплане мага?

Ага, размечталась!

В голубом небе чуть правее от нас все также парит дракон. На солнце блестит серебристая чешуя.

— Стойте, леди Виола, — умоляет Тания, но я и не думаю ее слушать. — Нам к дракону надо, а не от него!

Со всех сил ускоряюсь. Обегаю кусты, мну цветочные клумбы… Вот я попала! Как меня так угораздило? В первый же день вышла замуж не просто за бессовестного мужика, а еще и за ящера крылатого.

И главное, в прошлой жизни ничего ужасного не творила. За что мне такое «счастье»?

До замка остается всего метров сто, как вдруг надо мной нависает густая тень, закрывая солнце. Секунда — и на моей талии сжимаются чешуйчатые лапы. Они выдергивают меня с земли, как мокрицу с грядки. Когти впиваются в кожу. Уф-ф! Успеваю порадоваться, что у меня высокий болевой порог.

Мы рассекаем прохладный воздух, резко набирая высоту. У меня аж дыхание перехватывает от шока. Когда спазм в горле отпускает, кричу во весь голос:

— Пусти! Сейчас же!

Лапы ослабляют хватку, и я сантиметр за сантиметром начинаю соскальзывать вниз. А там, подо мной, уже метров десять до земли! Упаду — разобьюсь всмятку!

Хватаюсь за твердые, горячие лапы и ору:

— Сейчас без магии останешься! И без жены!

Дракон, будто меня услышав, стискивает меня покрепче.

Какая бы там у меня магия не была, она ему, видно, дорога.

Белка в моей голове пищит:

— Я не хочу умирать! Я не хочу-у-у!

От криков Тании в голове звенит. Хоть бы на секунду замолчала, так нет! Паникует вовсю. Мимо нас пролетает светло-серая птица, по форме напоминающая чайку. Она с удивлением таращится на меня черным глазом. На миг мне кажется, это черный глаз жреца. Мои собственные глаза слезятся от потоков воздуха. Под вопли Тании мысли роятся в голове табуном диких лошадей.

Если она не перестанет кричать, боюсь, скоро сама присоединюсь к компании чокнутых.

Закрываю глаза и цежу сквозь зубы:

— Расскажи мне про мужа все, что знаешь!

— Но вы же и без меня все знаете, вроде.

— Рассказывай! — снова требую. — Мне надо отвлечься… И тебе тоже.

— Ладно, — неуверенно соглашается девушка. — Он самый богатый лорд в королевстве после короля. И самый сильный маг… После короля. И дракон у него самый быстрый… После короля. Самый завидный жених в королевстве… Был...

— Что, после короля? — ехидно уточняю.

— Нет, Его Величество уже женат. Так вот, у лорда Элиаса есть родовое поместье. Называется Проклятый Замок. Оно принадлежало его отцу, лорду. Почему-то в его роду существует странный обряд. Каждый дракон относит в поместье своих жен. Только оттуда никто из жен никогда не возвращается.

— Почему? — удивляюсь.

— Говорят, они там... умирают.

— От старости?

— Нет, что вы! Молодыми и красивыми… — и со всхлипом добавляет: — как мы.

— Но кто-то из жен явно выживает, если появляются сыновья, так?

— Выживают, наверно. Но их никто никогда больше не видит.

— Что, интересно, заставило меня согласиться на такой выгодный брак? — интересуюсь задумчиво, и белка услужливо напоминает.

— Дракон предложил вам выбрать: либо сестрица ваша младшая Олеана станет ему женой, либо вы. А вы свою сестрицу так любили, что решили собой пожертвовать. Ох, сколько вы плакали, сколько плакали, а делать нечего… Это все пророчество виновато. Мол, в роду Монтэгю появится девушка, которая выживет в Проклятом Замке. Вот его выбор и пал на вас. Других претенденток просто больше не было. Лорд Элиас, хоть и страшный, но все-таки справедливый. Он решил выбрать вас, потому что, согласно пророчеству, у вас будет шанс выжить.

— Почему девушки умирают в замке молодыми?

— Так ведь замок проклят, вот и умирают! — грустно признается белка и трагично добавляет: — Ничего хорошего нас там не ждет. Этот замок, похоже, ненавидит красивых девушек.

Тания замолкает, тяжело вздохнув.

Хочется ее успокоить тем, что она сейчас не красивая девушка, а белка. Да и я не то, чтобы очень молода. Все-таки шестьдесят пять лет прожила на белом свете. Кое-что повидать успела. И научилась много чему. Но, в итоге, решаю, что благоразумнее будет промолчать.

Стараюсь фокусироваться на происходящем.

Я не любила летать на самолетах в прошлой жизни. Жутко неудобно сидеть на одном и том же месте много часов подряд. Но сейчас, когда когти впиваются мне в талию много часов подряд, а ветер врезается мне в лицо и в тело, я бы предпочла кресло самолета, пусть даже тесное и у самого прохода.

Чем больше мы летим, тем сильнее устаю. Я замерзла. Глаза давно слезятся от бьющего в них холодного ветра. Ужасно хочется приземлиться. Мечтаю о земле под ногами, вот уж немного мне надо теперь для счастья!

Отслеживаю топографические детали под нами, хотя это дается непросто.

Под нами сначала проплывали горы, потом леса и реки, и снова горные хребты. А потом появилось болото с редко растущими сосенками и кустами. Местами на нем надуваются пузыри, и лопаются с треском, как огромные волдыри.

Как назло, именно здесь дракон опускается пониже. Каждый раз, когда лопаются пузыри, в ноздри ударяет тошнотворный запах гниющей плоти. Какое жуткое болото! Я покрепче цепляюсь за ящера. А белка в кармане покрепче вцепляется когтями мне в бедро.

Мне кажется, что болото никогда не кончится, как вдруг вдалеке перед нами появляется островок суши, и вскоре мы к нему подлетаем.

Наверно, когда-то это место было гордым, величественным замком, а сейчас я бы назвала его графскими развалинами. Этот замок издали напоминает безе, залитое кремом из взбитых сливок. Белые стены кое-где обвалились. Кое-где заросли белыми кустами, напоминающими гигантские одуванчики.

— Родовое поместье Элиасов, — сообщает белка дрогнувшим голосом. — Вполне возможно, мы отсюда никогда не выберемся.

— Выберемся, — обещаю ей твердо.

Глава 7

С минуту безуспешно пытаюсь вникнуть в его «понравится замку». Я еще понимаю, если бы он меня к матушке привел и велел ей понравиться за неделю. Настоящее нахальство такое требовать, учитывая обстоятельства, но хотя бы есть в этом логика. А стены родового поместья очаровывать…

Это что-то с чем-то.

Главное, сказал несуразицу, но с таким серьезным видом, что аж мурашки по коже. В синих глазах — сплошная искренность. И даже тревога, которая невольно передается мне.

Пытаюсь обратить в шутку его слова:

— Как ему понравится, замку-то? Может, двор подмести для начала? Или стены очистить от пуха?

— Сама разбирайся. Я не в курсе, — он хмурится.

— Вы меня простите за любопытство, — осторожно начинаю, — но сколько раз вы уже вдовели?

Дракон буравит меня пытливым взглядом. Видимо, этот факт его биографии полагается знать жене. Наверно, сейчас он гадает, почему я выспрашиваю очевидные вещи. А, может, считает, что не стоит меня расстраивать лишний раз?

— Я к чему веду? — продолжаю вкрадчиво. — Пытаюсь понять, насколько трудно выжить в роли вашей жены. Пока что ощущение такое, что шансы мои невелики.

Лорд подходит ближе. Почему-то в синих глазах считываю волнение, которое никак не могу объяснить. За меня тревожится?! С чего бы?

Привел меня в аварийное здание, велел понравиться здешним стенам. А теперь меня жалеет? Еще бы крокодиловы слезы по мне пролил для полноты картины «Скорбь Синей Бороды».

— Я вернусь через неделю, — говорит дракон, проигнорировав вопрос про предыдущих жен. — Ты уж постарайся здесь выжить.

— В каком смысле «через неделю»? — испуганно скольжу взглядом по треснутым, явно аварийным стенам. — Я ничего здесь не знаю. С персоналом даже не знакома. А вдруг они меня за чужую примут?

— С кем не знакома? — он иронично вскидывает бровь.

— Со слугами.

— Я бы на твоем месте не спешил с ними знакомиться.

— Тогда кто мне объяснит, как тут в замке все устроено? Не шутите так со мной! Вы мне еще про магию не рассказали!

— Какую магию? — недоумевает дракон.

— Про мою! Вы говорили, что я вам должна дать какую-то магию после свадьбы.

— А, это… — он небрежно пожимает плечами. — Пророчица обещала, что в той Монтэгю, что выживет в моем родовом замке, откроется редкая магия. Какая именно — не уточнила.

— Зачем вам тогда моя магия, если вы не знаете, что это будет за магия?

На мой резонный вопрос он снова пожимает плечами:

— Пророчица обещала, что эта магия решит мою главную проблему.

— Какую?

— Об этом, — он усмехается, — тебе знать рановато. Поговорим через неделю. Если выживешь.

— Вы шутите? — развожу руками, недоуменно улыбаясь.

Его цинизм зашкаливает.

Я достаточно хороша, чтобы умереть в роли его жены.

Но еще не заслужила, чтобы узнать чуть больше о своей роли?

Лорд Элиас, вместо того, чтобы рассмеяться и объяснить, что он меня разыграл, отворачивается и, воспламенившись, превращается в огромного дракона.

Едва успеваю отшатнуться, чтобы не обжечься, хотя кожу все равно опаляет жаром. Взмах огромных крыльев поднимает в воздух успевший осесть пух, заставляя снова кашлять и чихать до слезящихся глаз.

Поверить не могу.

Вышла замуж за лорда, который притащил меня в развалины и велел им понравиться. Дал на это неделю. Потому что в ином случае… Вспоминаю тот его жест по горлу. Мне конец?

Или ему конец?

Нет, судя по тому, что умирают тут жены, проблемы у меня.

А он как раз, случись что со мной, пойдет и найдет себе новую жену.

Наверно, Олеану. Она ведь тоже Монтэгю.

И сдались ему жены! Лучше бы один жил на своем болоте. Чем плохо?

Снова оглядываюсь. Сейчас на стенах замка замечаю светло-серые статуи. Остроухие, крылатые существа с выступающими на мордах лобовыми долями и когтями на лапах. Жуткие создания напоминают горгулий из древней мифологии.

Странно, что в этом замке статуи сделали такими страшными. Нет, чтобы прекрасную деву сотворить!

Тут же себя одергиваю.

Что я придираюсь?

Для кого-то, наверно, эти создания показались прекрасными. Отворачиваюсь от каменных статуй и взглядом скольжу дальше. Белый фон стен и двора навевает воспоминания о зиме, холоде и одиночестве. Ни единой души. Людей тут не видно. Прислушиваюсь. Тихо, только ветер дует. И со стороны болота глухо лопаются пузыри, словно напоминая, что отсюда не удрать. Хотя… Это мы еще посмотрим!

— Ты тут уже была? — спрашиваю белку.

— Нет.

— Мне вот интересно, — задумчиво тяну. — Зачем лорду Элиасу жена, если он бросил меня в первый же день после свадьбы? Улетел. Какой нормальный мужчина вместо брачной ночи попросит понравиться замку?

— Ох, госпожа! Лорд Элиас необычный мужчина. Вот и просьбы у него необычные.

— Необычные — это мягко сказано. Просьбы у него безумные. Что нас здесь ждет, интересно? Каменные ловушки? Или провалы в полу?

— Никому неизвестно, что тут с девушками происходит, — чуть не плачет белка. — Но вы держитесь! Я с вами пройду весь этот путь до конца. Даже не сомневайтесь!

— Пройдешь, и даже ни разу из моего кармана не вылезешь? — грустно усмехаюсь.

— Я… Просто… Вы несправедливы, госпожа! — Тания обиженно хмыкает и свою мордочку убирает в карман.

Бедняжка.

И правда, не ее вина, что она стала бесполезной белкой.

— Ладно тебе! Не обижайся! Это я на нервах колючкой становлюсь. Давай-ка лучше осмотримся!

В здание замка ведет всего одна дверь. Высокая, двустворчатая, из потемневшего от времени дуба. По ее периметру вырезаны затейливые узоры, напоминающие символику майя. На уровне моих глаз на каждой створке есть железные кольца.

Дергаю на себя одно, и дверь со скрипом отворяется, открывая мне пространство в полумраке. Пахнет пылью и ветошью. Жутковато. Без фонарика как бы ноги не переломать!

— Тук-тук! Есть тут кто? — спрашиваю, погромче стуча в дверь.

Гулкое эхо разносит мой голос довольно далеко, но никто не отзывается.

Глава 8

— А-а, так надо хозяйничать, — сразу успокаиваюсь. — Это не проблема.

Хозяйничать я любила. И дома всегда был порядок, и пирогами пахло и разными вкусностями. Я, конечно, из мира удобств сюда прибыла, но уж как приготовить вкусную еду и убрать в деревенских условиях, точно сориентируюсь!

Я ведь в деревне росла, так что для меня натуральное хозяйство только в радость. А, если в чем-то не разберусь, посоветуюсь со своей смышленой служанкой. Главное, кухню найти, а также запасы еды и воды. Это точка отсчета в любом хозяйстве.

Как только захожу в замок, инстинктивно двигаюсь в ту часть здания, которая выглядит крепче всего. Молча шагаю вдоль стены в полумраке и наконец достигаю лестницы.

Широкая, с перилами, она ведет и вверх, и вниз. Спускаюсь по лестнице и, в итоге, упираюсь в дверь. Нажимаю на ручку и вхожу внутрь просторного помещения. Здесь все еще пахнет едой. Под потолком имеются небольшие оконца, через которые сюда проникает слабый, уличный свет. Его достаточно, чтобы оглядеться.

Верчу головой, стараясь заметить каждую деталь.

Так-с. Недурно.

В центре просторной кухни стоит длинный, деревянный стол, с ножками, почему-то обитыми металлом. Прямо над ним висят сковородки, котлы, ковши и поварешки. Вся утварь крепится на низкой балке.

Снимаю котелок. Придирчиво разглядываю. Пальцем прохожусь по внутренней поверхности. Внутри он чистый, а вот снаружи... Его бы помыть, почистить, а то весь в копоти. Вешаю котелок на место и продолжаю осмотр.

Под столом стоят медные бадейки, потускневшие от времени. То ли для мытья продуктов, то ли для мытья посуды.

Следующим замечаю встроенный в стену очаг. Он выложен из крупных, светлых камней. Поверх него закреплена железная палка, видно, предназначенная для фиксации над огнем котлов. И вертел тоже есть.

Вздыхаю тихонько, потому что под ложечкой тоскливо сосет. Жаль, что к вертелу не прилагается мясо!

Или оно все-таки здесь есть?

Снова озираюсь.

В противоположном конце кухни стоит нечто, напоминающее огромную бочку, закопанную в пол. Сооружение накрывает деревянная крышка с железными ручками. На ней расположилось ведро, примотанное к вороту толстой веревкой. Подхожу ближе и, откинув крышку, заглядываю в круглое темное жерло. Так я и думала. Здесь пахнет влагой. Значит, это функционирующий колодец.

— Хорошая новость, — бормочу. — От жажды мы не умрем.

— Да, это очень хорошая новость, — дрожащим голоском повторяет белка и быстро добавляет: — А от чего тогда умрем?

— Надеюсь, от старости.

В углу за вместительным шкафом стоит метла. А в шкафу нахожу полки с посудой и всякими хозяйственными предметами. Ножи, точильные камни, свечи, тряпки. Ложки, вилки…

Тоже хорошо. Не придется есть еду руками, как неандертальцам.

В соседнем углу стоит мешок, похоже, набитый то ли ветошью, то ли перьями.

Иду по каменным плитам, густо присыпанным соломой. Наверно, она тут в целях теплоизоляции. Эх… Жалко, что я по-прежнему не понимаю, чем бы разжечь огонь. Тут и холодно, и голодно, и воду желательно кипятить, а то вдруг болезнетворные бактерии водятся в колодезной воде.

Взгляд натыкается на темный булыжник возле очага. Гладкий и большой, как кирпич. Спичек, конечно, не нахожу, зато вижу рядом с очагом прямо на каменной плите кусок серого камня и изогнутую металлическую пластину. Беру их в руки и бью друг о друга. Удар высекает жирные искры.

Огнивом мне пользоваться не приходилось, но я ему рада, как старому другу! Еще больше радуюсь, когда нахожу в корзине рядом с горшком темно-коричневые куски, размером с пол моих кулачка, пахнущие чем-то землистым и дымным. Вот и торф нашелся!

Тут же рядом с очагом стоит большой глиняный горшок, размером с пятилитровую кастрюлю. Поднимаю крышку с опаской разглядываю высохший мох, сухую кору, щепки и лучинки. Должно быть, это трут. Отлично. Есть чем разжечь огонь!

Итак, топливо есть. Искры есть. Место для розжига тоже.

Потихоньку кухонная головоломка складывается в голове воедино. Встают на место все кусочки мозаики, как пользоваться кухней, как разжигать здесь очаг.

Какое счастье, что с огнем проблем не возникнет!

Теперь бы еду найти! Тогда мы с Танией точно продержимся эту неделю.

— Кушать хочется, — жалобно пищит белка в такт моим мыслям, и тут же добавляет: — Но я не жалуюсь, нет. Я готова терпеть, сколько придется.

— Надеюсь, терпеть придется недолго, — тяну задумчиво. — Где же здесь запасы еды?

— Не знаю, — вздыхает белка. — Где-то рядом с кухней обычно. Если, конечно, в хранилище не пробралась нечисть и не сожрала все подчистую.

С благодарностью киваю Тании. Ну, конечно же! Элементарная логика. Кладовка должна быть рядом с кухней, а не в другом конце замка.

Обвожу взглядом стены кухни. Каменные, побеленные стены. Дверь тут только одна — та, через которую мы сюда пришли. Она находится в самом центре стены. Других входов-выходов не замечаю. Есть, конечно, оконца или даже, скорее, форточки, ведущие наружу, но они точно не ведут ни в какое хранилище. Тогда где здесь держат еду?

В вместительном деревянном шкафу, помимо кухонной утвари, нахожу свечи. Зажигаю одну с помощью кресала, кремня и трута, и обхожу с ней периметр помещения. Во-первых, разглядываю текстуру камня. Ищу несоответствие, трещины, швы, которые укажут на потайной ход. Если их нет, то, может, по колебанию пламени удастся понять, где скрытая дверь... Если, конечно, она тут вообще имеется.

Возможно, и нет никакого хранилища. В таком случае придется думать, где самой раздобыть еду. Мне не только себя, но еще и Танию кормить. Словно прочитав мои мысли, она жалобно стонет:

— Как же кушать хочется!

На мое счастье, нам улыбается удача.

У одной стены, со стороны колодца, пламя начинает дрожать.

Вдоль стены, примерно в метре от нее, повешена веревка, на которой сушится ветошь. Три серых тряпки. На всякий случай, дергаю веревку, чтобы понять, не является ли она частью потайной двери.

Глава 9

Успеваю лишь заметить, что стула в проеме нет, и вот — дверь закрывается прямо перед моим носом. Мне кажется, она даже издает тихий, злорадный смех, когда я ладошкой впечатываюсь в побеленные камни.

Я вне себя от злости.

Куда подевался стул?!

Вдобавок к собственным эмоциям еще и белка верещит в моей руке:

— Мы умрем! Мы здесь умрем! Замок нас не признал! Что делать? Ох, что делать? Бедная матушка!

И свою мордочку зарывает мне в рукав, будто прячась там от суровой реальности. Бедняжка, столько испытаний на ее юную голову! Ничего, станет сильнее и научиться не сдаваться, с самой молодсти.

— Не переживай насчет матушки! — прошу паникершу. — Я на таких квестах выбиралась со вну… с детьми, что этот -- просто легкотня! Выберемся!

— Не понимаю вас, госпожа, — бормочет белка.

— Все будет хорошо. Не переживай.

Как мне все-таки повезло, что Тания здесь!

Ее уязвимость заставляет меня собраться.

Соображать за двоих и быть смелой за двоих.

Ладно. Что говорит логика?

Если нашелся специальный камень для входа, то должен найтись специальный камень для выхода. Разбиваю пару орешков и забрасываю себе в рот, чтобы унять голод.

Затем смотрю на большое стрельчатое окно, через которое сюда проникает тусклый свет. Оно покрыто декоративной решеткой из тонких прутьев. Подхожу поближе и трогаю металл. Светлый, матовый, похож на алюминий. Думаю, он без проблем погнется. А это означает, что все не так плохо.

Бормочу задумчиво:

— В крайнем случае, разобьем окно, чтобы выбраться наружу.

— Не-ет! — пищит белка. — Не говорите так! Угрожать нельзя, а то замок разозлится еще сильнее.

— Так это же не угроза, — посмеиваюсь, — а поиск вариантов решения.

— Решения… Чтобы найти решение, поговорите с ним, леди Виола! — шепчет белка. — Он вас услышит, уверена.

— С кем? С мужем? Боюсь, он улетел так далеко, что не услышит, даже если кричать.

— Нет, нет! С замком. Вдруг ему не понравилось, что мы без спроса орешки взяли?

— Здравствуйте, приехали, — ворчу. — Я тут хозяйка и должна себе орешки выпрашивать?

— Хоть спасибо скажите! — высовывается из рукава белка, а в глазках-пуговках столько мольбы, что я сдаюсь.

Придется подыграть фантазиям бедной девочки. Ну да ладно.

Была же я лошадкой для внучки, так что побуду теперь для Тании беседующей со стенами. Чем бы дитя не тешилось, как говорится.

Говорю громко и отчетливо, будто зову Деда Мороза в садике:

— Спасибо, дорогой замок, что щедро угостил нас орешками! Что пустил нас внутрь погреться. Что даешь возможность познакомиться поближе со своими богатствами… — тянусь уже к другой баночке на ближайшей полке, в которой лежит нечто, похожее на чернослив. В тяжелой ситуации быстрые углеводы помогают лучше соображать.

— А теперь попросите, чтобы он нас выпустил! — подсказывает Тания.

— Будем тебе благодарны, дорогой замок, — говорю, в то же время рассматривая банку, — если выпустишь нас наружу.

— Скажите «пожалуйста»!

На сей раз машинально повторяю «Пожалуйста!», но думаю о своем. Мне надоело подыгрывать Тании. Да и время терять не хочется, а с ее фантазиями минуты утекают сквозь пальцы.

Придется с ней, как с дитем малым применить отвлекающий маневр. Опускаю белку на стол. Выкладываю перед ней горстку орешков. Та тут же хватает один обоими лапками и принимается его есть. Сама я тем временем начинаю ощупывать камни вокруг двери.

Обласкав все доступные камни и щелочки между ними, понимаю, что ключ наружу заключается не в них.

Так-с. Минус один вариант потайного замка.

Под умиротворяющий треск скорлупы осматриваю пространство вокруг двери. На стене, прилегающей к двери, гораздо меньше полок. Всего три или четыре. На одной банок вообще нет, есть только книга.

Наверно, это рецепты. Задумчиво рассматриваю толстый корешок. «История дерзкой принцессы» значится на нем. Странно. Книга кажется тут совершенно лишней. Как овощ в логическом ряду, затесавшийся среди фруктов.

Поддавшись инстинкту, хватаю талмуд, открываю первую страницу и… Замираю.

Дверь справа от меня быстро отъезжает в сторону.

То есть книга — это противовес?

— Госпожа! — раздается счастливый голос белки в моей голове. — Ваши уговоры сработали! Замок нас простил! Мы свободны. Мы не умрем в заточении от жажды!

— Отчасти так и есть, — соглашаюсь. — Если и умрем, то не от жажды.

Инстинкт гонит меня наружу, прочь. Вместо того, чтобы схватить белку и сбежать отсюда, поднимаюсь на цыпочки и ощупываю полку.

В том месте, где стояла книга, подушечки пальцев натыкаются на небольшое возвышение, размером с большую монету. Ставлю книгу обратно и, захватив с собой Танию и первую попавшуюся банку с крупой, шагаю наружу.

Оказавшись за порогом, с облегчением выдыхаю.

Минуту, другую ничего не происходит. А потом дверь снова бесшумно и быстро подтягивается на место. Понимаю, что это сработал механизм, но все равно жутко.

Замок, будто живой.

Движется и существует по каким-то своим, неведомым мне законам.

К тому же, меня беспокоит, почему стул, который я оставляла в проходе, вдруг передвинулся на два метра вглубь кухни. Причём бесшумно. Подозрительно озираюсь. Никого не видно.

Вслушиваюсь в звуки.

Тишина. Только ветер в трубах играет.

Банку с рисом ставлю на продолговатый кухонный стол, а затем возвращаюсь в кладовку. Отодвигаю нужный камень и, когда дверь послушно отъезжает, на сей раз из кладовки забираю банки с семечками, медом и, кажется, черносливом. Надо бы разобраться, что у нас есть, вот только голод гонит меня отложить на время дальнейшее изучение кладовки.

Надо развести огонь, но сначала собираюсь набрать воды в котелок. Туда же брошу рис.

Будет у нас сегодня с Танией рисовая каша.

Еще бы понять, каким образом так далеко отодвинулся стул?

Дверь не могла его откинуть траекторией своего движения.

Глава 10

Инстинктивно успеваю выставить перед собой ведро, в которое врезается кто-то, похожий на колобка и пахнущий рыбой. Удар такой силы, что сбивает меня с ног. Пока лечу к полу, в голову приходит дельная мысль.

На меня, судя по запаху, напал здешний морепродукт. Надо его скорее поймать, чтобы запечь к ужину!

Рыбный шар одновременно со мной приземляется рядом на солому. Пока он группируется для нового прыжка, проворно накрываю его ведром. Оно тут же сотрясается от ударов. Приходится сесть на дно, чтобы удержать прижатым к полу своим весом.

Радуюсь добыче, которая сама прибежала в мои руки. Всегда любила морепродукты.

— Попался, миленький! — победно стучу по ведру и ищу глазами белку. — Тания, ты не знаешь, это животное вкусное? С чем его обычно едят?

На этих словах ведро подо мной начинает дергаться, совсем как взбесившееся. Думаю, синяки мне будут обеспечены, но это ничего, если вместе с ними получу и белкИ. Интересно, есть ли здесь в кладовке уксус или лимонный сок? А то ведь редкие морепродукты обходятся без этих добавок.

Тания робко высовывается из-за ножки стола.

Опасливо разглядывает, что у меня творится.

Вздыхаю, на нее глядючи. Пушистая трусишка пряталась, пока я тут с нападающим колобком разбиралась.

— Это н-не ж-животное! — звучит у меня в голове.

— А что тогда? — огорчаюсь.

— Эт-то болотная нечисть. Ерп. Его н-не едят!

Растерянно хмыкаю:

— А что тогда с ним делают?

— С ним ничего не делают. От него бегут. Ерп нападает на людей, заблудившихся на болоте. Присасывается к лицу и сводит человека с ума. Я… Простите, госпожа, я не знала, что он живет в колодцах. А то непременно предупредила бы.

— Вот и я не знала, — задумчиво тяну и с надеждой добавляю: — Может, все-таки его едят?

Ведро больно врезается мне в пятую точку.

Уверена, завтра она будет ярко-фиолетовой.

— Нет! То есть… Не знаю, — беспомощно шепчет белка. — Вряд ли до вас кто-то пытался есть нечисть, леди Виола!

— Наверно, если он сводил с ума людей, в нем есть какие-то токсины, вызывающие галлюцинации, — принимаюсь рассуждать вслух. — Тогда не стоит его пробовать, а то, например, психоактивные грибы даже после варки сохраняют свои свойства.

— Да, да, не стоит его есть! — поддакивает белка.

Увидев, что я спокойно сижу на ведре, а нечисти из-под него не выбраться, Тания рискует подпрыгать ко мне. Она сидит на полу, осторожно обнюхивает следы ерпа и почему-то морщит мордочку.

— Как бы нейтрализовать нашего гостя, не знаешь? — спрашиваю. — А то нам ведро нужно. Нам же еще воду поднимать из колодца и рис варить.

— Он вроде сам умрет без воды.

— Вроде? — морщусь от такой неточной информации.

— Нет, нет, это точно. Без воды ерп умрет.

— Быстро?

Белка тревожно молчит, будто не знает. Или знает, но не точно.

Чувствую, что стуки по ведру становятся все слабее и глуше, но я не тороплюсь подниматься. Видимо, ерп решил сделать вид, что слабеет, чтобы усыпить мое внимание. Не на ту напал, хитрюга!

Притвориться мертвой — это типичный стратегические ход моей внучки в детстве. Я столько с ней играла, что меня подобными уловками не возьмешь! Скоро стук стихает.

— Все. Почти готов, — говорит белка. — Еще минут пять — и умрет до конца.

— Точно?

— Точно.

— Что у него за магия? — спрашиваю на всякий случай. — Помимо способности сводить людей с ума?

— Он отпугивает другую нечисть. Точнее, другая нечисть шарахается от его невыносимо пахнущей магии.

— Столь ценный кадр, что аж жалко терять, — говорю. — Его, как кошку, можно использовать. Только не мышей отпугивать, а нечисть. Что он ест? Чем питается?

— Э-э… Рыбой да лягушками. Вы же не думаете его приручить? — испуганно шепчет белка.

— Почему не думаю? Очень даже думаю! Вокруг нас в болоте должно быть немало лягушек. Как-нибудь прокормим питомца.

Встаю с ведра и, приподнимаю его. Выставив металл перед собой, отхожу на пару шагов. Серенький, неприглядный колобок сдулся до формы полукруга. Лежит бедняга, не шевелится на покрытой соломой полу.

Притаскиваю сюда медную бадейку с крышкой и, используя ведро, закатываю ерпа в бадью. Быстро огибаю оголовок, стараясь держать умирающего в поле зрения, и бросаю ведро в колодец. Затем вытягиваю его с водой наружу. Небольшую часть выплескиваю на сдутого колобка. Он шевелится, будто дышит.

Лежит в бадейке и потихоньку впитывает в себя воду.

Скоро от воды ничего не остается, а ерп снова круглеет.

Добавляю еще воды, прикрываю бадейку крышкой, а крышку приматываю найденной в шкафу веревкой. Затем вбиваю в крышку кончик ножниц. Таким образом аккуратно дырявлю покрытие, чтобы ерпу внутри было чем дышать.

— Ну, наконец- то! — вытираю лоб ладонью.

К моменту, когда я заканчиваю возиться с пойманным созданием, у меня вспотел лоб и пересохло в горле. Я не пила уже сто лет. Сначала позабочусь о себе, а потом, так и быть, пойду искать лягушек питомцу, который слабенько колотится об стенку бадейки.

Выплескиваю остатки воды в котел, сыплю туда пару горстей риса и несу к костру. Вешаю на железный прут.

Затем, встав на колени перед очагом, раскладываю на очаге мох с щепками, а над ним формирую нестройную пирамидку из тонких лучинок, оставляя доступ к кучке мха. Вокруг трута раскидываю торф, который предварительно раскалываю булыжником на кусочки поменьше.

Затем кресалом и кремнем высекаю искры, воспламеняющие трут. Скоро разгоревшийся огонь перекидывается на торф. До ноздрей доносится густой земляной аромат с ноткой компоста. Он меня успокаивает. Ведь огонь — это возможность есть, пить и греться.

Тот факт, что получилось его развести, означает, что у меня появился ключ к выживанию.

Усаживаюсь перед очагом по-турецки и думаю, каков мой следующий ход.

По идее, я могу подмести двор или осмотреть стены. Надо понять, какие места в самом аварийном состоянии. Пока не найду способ их укрепить, стоит обходить их стороной. Еще хорошо бы сходить в кладовку и посмотреть, что там есть из запасов. Да и замок следует обойти. А то мне здесь жить ближайшую неделю. Надо где-то спать.

Глава 11

Сон моментально улетучивается, а тело исполняется бодрости. Пока слежу за танцем языков пламени в очаге и тяну к ним озябшие пальцы, усиленно размышляю.

Если за ерпом из колодца пожалует стая, будет плохо. Тогда мы не сможем пользоваться колодцем. А кухня без воды — это неудобно, что ни говори.

Нет, я, конечно, не растаю. Смогу носить воду из болота, к которому, надеюсь, здесь есть доступ. Но что помешает стае ерпов выпрыгнуть на меня из болота? На их территории я буду еще более уязвимой. Здесь, за толстыми стенами замка чувствую какую-никакую защиту.

Может, получится с ним как-то договориться?

— Ерпы умеют общаться с людьми? — спрашиваю Танию, виновато прижимающую к голове свои ушки.

В глазках грустинка. Видимо, переживает, что не предупредила меня заранее о возможной опасности.

— Ну-у… — тянет она. — Я знаю с нечистью только один способ общения.

— Какой? — с интересом на нее смотрю.

— Бежать так быстро, чтобы только пятки сверкали.

— Бейся или беги… — усмехаюсь. — Мне бы пригодилась другая альтернатива!

Подхожу к медной бадейке, в которой шевелится ерп. Оттуда доносится плеск и какое-то обиженное сопение. Мне вдруг становится его жалко.

Вот так пошел колобок на разведку.

Попал в плен. Прошел пытку обезвоживанием, но выжил. Наверно, теперь ему голодно и жутко одиноко. Со вздохом говорю:

— Ну что... Начнем с простого. Хочешь кушать?

— Он не умеет разговаривать — робко встревает белка. — Это же нечисть.

— Если бы это была нечисть, он бы как раз охотно общался с людьми. А, если это животное, хищник, выделяющий токсины, то будет тяжело с ним договориться, не зная его повадок… — пожав плечами, снова поворачиваюсь к бадейке. — Ну так что, колобок? Ты голодный?

В ответ сопение становится еще громче.

— Похоже, голодный. Тебя бы покормить… Пойду-ка в кладовку. Вдруг найду тебе что-нибудь вкусненькое вместо лягух?

Он снова сопит. Только уже по-другому. Недоверчиво что ли? На этой мысли себя одергиваю. Разве может быть сопение обиженным или недоверчивым? Почему я вообще думаю об этом хищнике в эмоциональном свете? Наверно, он свои токсины в воздух выпускает и у меня адекватность восприятия падает.

Пока в кладовке хожу и рассматриваю при свете свечи баночки, подытоживаю:

— Это все-таки животное, Тания. Вот бы узнать, что оно любит и чего боится...

— Любят? Никого ерпы не любят. Я слышала разговоры матушки и ее подруг о болотной нечисти. Как-то раз один ерп попался цапле, что сумела его клювом оглушить и унести к своему гнезду возле деревни. Сородичи пойманного ерпа проделали длиннющий путь, чтобы его освободить. Вот только это не любовь была, а инстинкт выживания. Их ведь, чем больше в стае, тем стая сильней. А боятся… — белка замолкает. — Да никого они не боятся.

Пока слушаю Танию, заново осматриваю кладовку и нахожу связку сушеной рыбы, висящую за полочками. Отрываю одну рыбеху, похожую на плотву, выхожу из хранилища и заталкиваю находку в щель под крышкой.

Через пол минуты к сопению добавляется чавканье. Надеюсь, ерпу мое угощение пришлось по вкусу!

Вода тем временем закипает. Из котелка вовсю валит пар, разнося по кухне приятные запахи риса и чернослива в то время, как за окошками начинает темнеть. Я хотела ночью наловить лягушек для своего питомца, но, похоже, отлов отменяется.

На болоте меня поджидают ловушки.

Пока я охочусь на лягушек, стая ерпов будет охотиться на меня. Я не смогу выкормить питомца в такой ситуации. Слишком опасно.

Получается, у меня есть два выхода.

Либо уничтожить этот удивительный образец. Либо отпустить его на волю в колодец.

Тут же себя поправляю. На самом деле, выход только один. Первый кровавый вариант мне ни капли не нравится.

В конце концов, если отпустить беднягу на волю, это может сыграть мне на руку. К примеру, в волчьей стае есть разведчики, которые оценивают степень опасности в поиске пищи. Они сигнализируют стае об опасности воем или резким визгом.

Может, у этих животных тоже есть такая опция?

Вот вернется ерп в стаю и объяснит своим сородичам, что здесь в замке опасно. Что здесь он чуть не умер. Может, тогда они от меня отстанут?

Насколько мне известно, в мире животных нет мести, вроде: «Ребят, меня там чуть не убили! Пойдем за меня мстить!»

Качаю головой.

Этот мир мне, конечно, незнаком. Здесь свои законы, и животные необычные, но… Думаю, пора его все-таки отпускать. Сердце радостно вспыхивает при этой мысли и меня охватывает приятное предвкушение. А также ощущение того, что я поступаю правильно.

Подтаскиваю бадейку к колодцу, открываю крышку и принимаюсь отматывать веревку. Через несколько секунд веревка отмотана.

Теперь надо поднять круглую, тяжелую крышку, чтобы вывалить животное из бадейки в колодец. Мне вдруг становится страшно на этом этапе. Вдруг колобок на меня кинется?

Конечно, я успею прикрыться бадейкой, как щитом, но все равно лишний стресс переживать не хочется. Надо его, наверно, с добрым словом отпускать. Не зря же говорят, доброе слово и кошке приятно. Да и цветочки лучше растут, когда им что-нибудь хорошее скажешь, так что…

— Вот что, милое создание, — нервно сжимаю под пальцами холодную медь бадьи, — знакомство с тобой было очень бурным и познавательным. Но ты, наверно, успел соскучиться по своей родне, а она по тебе. Пора нам отпустить тебя на волю. У тебя своя жизнь в болоте. У меня своя жизнь на суше. Будешь ловить своих лягушек, а я буду жить в скучных сухих стенах замка. Нам с тобой делить нечего. Поэтому расстанемся друзьями!

Поднимаю бадейку на край оголовка, склоняю одним концом вниз, поднимаю крышку и собираюсь выкатить колобка в колодец, как вдруг слышу густые эмоции в моей голове.

Именно слышу. И именно эмоции.

Симпатия.

Обожание.

Привязанность.

И дикое нежелание со мной расставаться.

Глава 12

Разве это возможно?

Меня переполняют чужие ощущения?

Замираю и настороженно вслушиваюсь в свои эмоции. Как странно. Я воспринимаю чувства этого животного?

Это же нереально. Неужели галлюцинация перешла на следующий уровень?

Хотя… если я прилетела в этот замок на драконе, с Танией в кармане, то животное, которое общается со мной эмоциями, на их фоне выглядит не так уж фантастично.

— Ты его слышишь? — шепотом спрашиваю у Тании.

— Нет, — тоже шепотом отвечает она, осторожненько ускакав от меня на другой конец комнаты. С пола она запрыгивает на стол, а со стола — на балку. Оттуда она храбро командует:

— Кидайте его в колодец, госпожа! Эта тварь пытается залезть к вам в голову. Надо ее скорее уничтожить!

На секунду мне кажется, что в голосе Тании звучат ревнивые нотки. Почему кто-то посмел залезть в мою голову, когда там уже воцарилась белка? Снова закрываю крышку и затаскиваю бадейку назад, на пол.

Не могу его выкинуть.

Он же такой милый! И рыбкой пахнет так приятно!

Я уже готова скормить ему всю сухую плотву, лишь бы этот колобочек здесь задержался. Меня тут же окутывает порывом нежности. Да что же это…?

Это снова эмоции ерпа в мой адрес?

Берусь за крышку и тяну ее на себя, чтобы открыть и погладить милашку, как вдруг в голове раздаются крики Тании.

— Не-ет! Госпожа! Скорее его уничтожьте! Он вас сейчас заколдует, а потом съест! А потом меня съест, когда снова проголодается! Ему нельзя доверять!

Слушая ее крики, невольно начинаю сомневаться. Может, и правда, стоит его отправить в колодец? Ну, чисто ради безопасности. Я же не знаю, как выражается любовь у ерпов. А вдруг они, как самки богомолов поедают объекты своей любви?

Наконец, решаюсь. Наклонившись, собираюсь опять поднять бадейку, как вдруг краем глаза замечаю со стороны колодца движения. Резко поворачиваюсь.

Первый ерп. Второй, третий… Один за другим колобки выпрыгивают из колодца на пол, наполняя помещение запахом рыбы. И уже мышцы напрягают, готовясь прыгнуть на меня.

Ругаю себя последними словами.

Я забыла закрыть крышку колодца, поддавшись дурацкому чувству привязанности! И-за моей неосторожности меня теперь окружила целая армия ерпов.

Их так много, что не отобьюсь!

— Нам конец! — тоненько тянет белка под потолком. — Точно конец.

Вот только они не торопятся меня атаковать.

Пара ерпов прыгает в бок бадейки, она заваливается на бок, и оттуда выкатывается мой колобок. Он радостно прыгает ко мне и, клянусь, совсем как кошка, ласково трется об мою ногу! На ощупь он немножко шершавый, хотя сухой и теплый.

— Ты же меня не отравишь своими любовными токсинами? — нервно посмеиваюсь.

Не удержавшись, сажусь и поглаживаю свой рыбный мячик. Кожу ладоней пронзают приятные ощущения.

И вот вся стая ерпов, как единый организм, движется к колодцу. Мой малыш неохотно отрывается от ноги и следует за ними, оставляя у меня на сердце чувство тоски, а на глазах — слезы.

Что-то я размякла совсем.

Через минуту в голове будто проясняется. Теплые эмоции оседают, и я слышу растерянный голос белки:

— Госпожа… Почему они нас не съели?

— Они, наверно, друзей не едят, — задумчиво говорю, но белке эта мысль ни капли не нравится.

— Вы подружились с нечистью? — в ее голосе слышится явный упрек.

— Похоже на то. Может, это и есть та магия, которая у меня должна была проявиться в замке? Способность договариваться с нечистью?

Пока размышляю над случившимся, в животе опять начинает сосать, напоминая, что пары орешков здоровому организму для счастья маловато.

Возвращаюсь к очагу и с удовольствием вижу, что рис с черносливом уже готовы. Они разварились чуть сильнее, чем надо, но это не страшно. Достаю поварешку, тарелку и наливаю туда кипящий отвар. И попить, и поесть — два в одном. Когда еда чуть-чуть остывает, добавляю туда меда и семечек.

Втягиваю в себя аромат еды.

Начинаю активно работать ложкой. Я впервые в новом мире ем горячую еду. Учитывая обстоятельства, вкус более, чем достойный!

Отсыпаю Тании на стол семечек, которые она с удовольствием сгрызает. Свое варево ей даже не предлагаю. Я могла бы, конечно, кормить ее с ложечки, как ребенка. Но в образе белки ее вряд ли вдохновит человеческая еда, прошедшая термическую обработку.

Пока мы кушаем за окном окончательно темнеет.

После еды все тело наполняет приятное чувство усталости.

Вместо того, чтобы ему поддаться, заставляю себя встать из-за стола. Для этого приходится всю волю собрать в кулак.

— Ну что, — говорю нарочито бодрым голосом. — Поесть поели. Теперь, когда я уберусь, мы пойдем искать место для ночлега!

— Куда же мы пойдем, госпожа? — пугается белка. — Нам нельзя никуда идти! Нам надо запереться на все защелки и дожидаться тут утра.

— А спать где? Сама посмотри, — обвожу рукой кухонное помещение. — Тут нет даже захудалой лавки, чтобы на ней устроиться.

— Это неважно, госпожа! Мы не должны отсюда уходить! — стонет Тания, запрыгнув на мое плечо. — Прошу вас, поверьте мне!

Но я мотаю головой.

— Тебе хорошо. Ты можешь в шкафу на полочке пристроиться. А я куда лягу? На голый пол? Или на столе прикажешь улечься?

— Но, госпожа… — белка буравит меня своими умоляющими глазками пуговками. — Вы же видели во дворе горгулий. Только они хозяйничают в замке по ночам. Один их взгляд, всего один лишь взгляд на вас или меня, — и мы превратимся в камень!

Глава 13

Горгульи…

Мое сознание отказывается вмещать бесконечное количество магической фауны. Сначала драконы, потом ерпы, теперь вот горгульи.

Тания мой единственный источник информации, но при этом очень уж пессимистичный из нее получается источник. Она уверяла, что нас съедят ерпы, но мы расстались с ними по-дружески. Теперь вот у нее злобные горгульи появились.

Мотаю головой в такт своим мыслям. Нет, ее, конечно, можно слушать в силу того, что она родом из местного мира, но все, что она говорит, следует делить надвое.

— Прости, — говорю ей с улыбкой, — но я видела только каменные статуи. Мне кажется, что статуй бояться не стоит.

Тания сидит на краю стола. Пушистый хвостик задран вверх. По напряженной позе понятно, что она взбудоражена и напряжена.

Бедная.

С ее чувством тревоги жить любому было бы непросто. А ведь ей есть о чем беспокоиться. Белки в пищевой цепочке находятся ближе всего к началу. У нее, такой маленькой и беззащитной, гораздо больше поводов для тревоги, чем у людей.

Вот меня, к примеру, сейчас волнует одно.

Как тут убираются после ужина?

Растерянно озираюсь.

Помыть-то посуду не трудно. Здесь нет раковины и крана, но зато доступна вода из колодца и имеется бадейка для мытья. Также есть ветошь, висящая на веревке.

Интересно другое. Куда потом сливать грязную воду?

Задумчиво оглядываю кухню в попытке разгадать этот ребус.

Конечно, можно выносить грязную воду во двор, но пока туда дойдешь, ее сто раз прольешь. Здесь в коридорах, как и на лестнице полумрак, создающий для этого все условия.

Скорее всего, есть какой-то другой способ, более удобный. Замечаю на полу неглубокую, явно специально выдолбленную в камне канавку, идущую от стола в сторону стены. Шириной желобок сантиметров двадцать и глубиной где-то десять. Она входит в стену, будто дорога в мышиную норку.

Интересно.

Лью в каменное углубление воду. Ручеек, как я и думала, устремляется по наклону, прямо в дыру в стене. Отлично.

— Тания, грязную воду надо сливать сюда? — указываю на канавку, но служанка вдруг включает обиженный режим.

— Вы, госпожа, — бросает с упреком, — все равно с моими советами не считаетесь. Так зачем же меня спрашиваете? Чтобы посильнее уколоть?

Я бы пожалела бедную девочку, ставшую по воле рока белкой, но эта ее уязвимость сейчас так некстати! Глубоко вздохнув, уговариваю себя быть терпеливой.

— Ты обиделась, — говорю мягко, — и это понятно. Но все не так просто. Если я где-то не следую твоему мнению, то только потому, что приходится учитывать много других факторов. Не расстраивайся, ладно? Нам надо держаться вместе.

На мою примирительную тираду белка молчит.

А потом поворачивается хвостом и застывает с гордо поднятой головой. Похоже, ее всерьез задели мое недоверие по поводу горгулий. А это значит, разобраться в мытье посуды мне предстоит самой.

Снова оглядываюсь.

Будем считать, со сливом воды я разобралась.

Теперь остается найти, чем мыть посуду.

В ближайшем углу замечаю медное ведро с крышкой и корзину, тоже накрытую. Подхожу поближе и, подняв крышку над ведром, обнаруживаю светло-серый порошок.

Бросаю беглый взгляд на Танию. Хочу с ней посоветоваться по поводу найденной субстанции, но она по-прежнему сидит ко мне спиной. Дуется.

Закатываю глаза.

Дитя дитем!

Беру щепотку порошка и подношу к носу.

Пахнет сгоревшей древесиной. Тру порошок пальцами. Мягкая, легкая текстура. Когда легонько дую на пальцы, он тут же пылью разлетается по сторонам.

Нагибаюсь над ведром и поковырявшись в порошке, нахожу несколько маленьких угольков, которые и подтверждают, что передо мной находится древесная зола. Помню, в деревне, когда внезапно заканчивалось средство для мытья посуды, мы тарелки мыли золой.

Отлично.

Захлопываю ведро крышкой, и открываю корзину, стоящую рядом. В ней нахожу песок, который не сыпется в щели, потому что дно и стены корзины выстланы тканью.

Довольно улыбаюсь находке.

Понять предназначение песка проще пареной репы. Песок — хороший абразив для мытья посуды. Особенно, если еда успела прилипнуть к стенкам.

Кажется, пазл под названием «мытье посуды» в голове окончательно сложился.

Выбираю тряпку пошире с веревки и расстилаю ее на широком столе. Сюда я буду складывать помытую посуду.

Другую тряпку несу к бадейке. Наполняю медную бадейку водой из колодца, затем наполняю вторую. В первую кидаю пару горстей золы, двигаю к себе корзину с песком.

Подхожу к котелку. Выливаю кисельную жидкость от риса и чернослива в оловянный кувшин с крышкой, который раскопала в шкафу и помыла.

А остатки еды, осевшей на дно котла, перекладываю в специальный глиняный горшочек, предварительно мною помытый.

Отлично.

Когда проснусь, не придется тратить время на готовку еды.

Затем беру тарелку и ложку. Ополаскиваю их в чистой воде и раскладываю сушиться на стол. После этого берусь за котел. Опускаю его в бадейку с мутной от золы водой и принимаюсь отскребать его от еды. К счастью, хотя бы внутри котел довольно легко очищается. А вот снаружи он весь черный от копоти.

Меня эта копоть нервирует почему-то сильнее горгулий. Я привыкла к чистоте. Здесь уборки непочатый край, и поздно уже, но надо же с чего-то начинать!

Сыплю на тряпку золу и песок, а потом начинаю скоблить котелок от копоти. Совсем скоро сквозь черноту начинает просвечивать металл. Это придает сил. Начинаю драить еще усерднее.

Когда я уже взмокла от стараний, а правая рука начинает гудеть от резких, повторяющихся движений, мне начинает нравиться то, что я вижу.

У меня в руках блестящий от чистоты котел.

Как же приятно созерцать плоды своих стараний!

Пусть маленькие, но для меня весомые.

Ополоснув котел в водичке и перевернутым ставлю на стол.

Отхожу на шаг. Любуюсь блеском металла.

Глава 14

— Ерпы, теперь горгульи… Расскажи-ка подробнее, Тания! — прошу. — Кто еще из нечисти обитает в этом замке и окрестностях?

Пока говорю, возвращаюсь за стол. Ставлю перед собой подсвечник. В дрожащем пламени свечи упираю локти в полированные доски. Сцепив пальцы, пристально смотрю на собеседницу, что сидит рядом, склонив мордочку набок.

Жду, что она расскажет о здешних обитателях, как можно основательнее. Ведь, вместо того, чтобы шарахаться каждый раз от неизвестных тварей, лучше быть заранее готовой ко встрече.

Как говорится, работаем на опережение!

— Я толком не знаю… — лепечет тоненьким голоском белка. — Я только краем уха слышала…

Ерзаю нетерпеливо на своем стуле. Ох, какой сложный возраст у этой девочки! С одной стороны, думает, что знает все лучше всех. А, с другой стороны, уязвимость и неуверенность просто зашкаливают!

— Поэтому ничего толком не могу сказать… — мнется она. — Только предположить могу…

— Вот и предположи, а я тебя внимательно выслушаю! — отрезаю, и Тания, на удивление, сразу берет себя в руки.

— Говорят, на болоте живут русалки, что заманивают людей в топь детским плачем. Так что, если услышите детский плач, ни в коем случае туда не ходите! Еще есть болотные духи, что приманивают к себе путников блуждающими огоньками в ночи. Еще есть черные псы-людоеды, что охотятся по ночам. Гарпии тоже летают в округе, но только днем. Так что здесь на каждом шагу нас подстерегает опасность.

— Вот! — говорю с напором. — Именно поэтому нам надо приручить всю стаю ерпов. Если они поселятся около замка, то болотная нечисть к нам точно не сунется.

— Может, нечисть и не сунется, а вот горгульи… — белка опускает мордочку.

— А что горгульи? Они ведь тоже нечисть?

— Да, но они особая нечисть. Они часть замка. Их отсюда ерпами не выгнать.

— Значит ерпами отгоним хотя бы часть нечисти — задумчиво рисую на деревянном столе круглые фигурки, будто мысленно призывая их на помощь. — А с горгульями как-нибудь договоримся! Расскажи про них все, что знаешь!

— Ох, госпожа! От них только прятаться на ночь под крепкими замками, вот и все!

— Ты сказала, что горгульи — это часть замка. В чем это выражается?

— По ночам они защищают замок от врагов, — неохотно признается.

— О-о, да они у нас, оказывается, хорошие? — с удивлением подытоживаю.

— Нет, они злобные. И еще… По какой-то причине считают всех женщин в замке врагами.

— Кстати о женщинах… — барабаню пальцами по столу. — Сколько жен было у лорда Элиаса?

— Восемь.

Ее ответ заставляет меня судорожно сглотнуть. Чувствую себя в ловушке.

— И все здесь погибли?

— Да. Но вы не переживайте, госпожа! Ни у одной из жен не было такой сообразительной служанки, как я. Уж я вам помогу, чем сумею!

— Когда он успел восемь раз овдоветь? — задумчиво рисую пальцем восьмёрку на столе. — На вид лорду Элиасу не дашь больше тридцати.

— Ой… — белка замирает. — Вы про какого лорда Элиаса говорите? Про своего мужа?

— Конечно! — настораживаюсь. — А что, есть другой лорд Элиас?

— Да, то есть... Точнее, был. Лорд Гехарт Элиас. Отец вашего мужа, лорда Алана Элиаса.

Вот так новость!

Значит, Синей Бородой был не мой муж, а его папочка?

Тру лоб и массирую себе виски. От избытка имен начинает кружиться голова. Когда невесомость в голове оседает, уточняю:

— Так у старшего лорда Элиаса было восемь жен?

— Да, лорд Гехарт Элиас женился восемь раз.

— А у моего мужа сколько было до меня жен?

— Ни одной… — пищит белка растерянно. — Как много вы забыли госпожа!

— Ага, — подтверждаю. — Стресс до добра не доводит. Значит, я у лорда Алана первая жена.

— Да, госпожа. И надеюсь, последняя.

— А вот мне неважно, последняя или нет, — снова тру виски. — Мне главное живой остаться, а для этого нужно больше информации. Мы должны понять, как приручить горгулий. И еще хотелось бы разобраться в истории рода Элиасов. Интересно, кто проклял их замок и почему.

— Горгулий не приручить. Об этом вы нигде не прочитаете. Хотя в старой библиотеке замка могут быть и книги про нечисть, и летописи рода Элиасов.

— Здесь есть библиотека? — радостно развожу руками, готовая хлопать в ладоши.

— Конечно, леди Виола. Библиотека есть в каждом приличном замке.

На ее словах очень хочется возразить, что замок в аварийном состоянии вряд ли можно считать приличным. Но Тания тут же добавляет:

— Ночью мы выйти отсюда не можем. Сейчас время горгулий.

— Значит, переночуем тут. Надеюсь, как-нибудь не замерзнем.

— Не замерзнем! Ни за что не замерзнем! — радостно поддакивает белка, заметно воспрянув духом от моего решения.

Вот только почему-то кажется, что она о себе говорит во множественном лице. Ведь у нее есть шкурка, которая гарантирует ей тепло. А у меня такой шкурки нет. И вообще я по жизни мерзлячка.

Обвожу взглядом помещение. Тряпки мокрые. Их даже под себя на каменный пол не постелешь. А что еще остается? Рассыпать на полу золу или песок?

Спать на таком… Невольно передергиваю плечами. Так себе вариант.

Взглядом скольжу по кухне и ищу варианты для ночлега.

Шкаф! Может, там что-нибудь найдется?

Кидаюсь к шкафу и, порывшись на полках, нахожу из полезного лишь стопку полотенец. Точнее говоря, сероватые куски льна с подшитыми краями. Размером где-то пол метра на пол метра.

Я могу подмести солому на полу в форме прямоугольной кучки моего размера. Затем раскидать поверх нее полотенца. Это чуть приятнее, чем лечь прямиком на грязную солому.

Таким образом, сделаю себе примитивный тюфяк.

Еще бы одеяло сюда — и вообще отлично!

Внезапно меня озаряет идея.

Глава 15

Иду к мешку, стоящему в углу. Надавливаю на бок. Наощупь там либо перья, либо ветошь — так я и думала о его содержимом. И то, и другое мне бы сейчас пригодилось, чтобы согреться.

Развязываю узел и нахожу в мешке… солому!

Что же, солома тоже прекрасный теплоизолятор. Помню, как в прохладные летние ночи мы с подружками ночевали на сеновале и умудрялись при этом ни капельки не замерзнуть. Нас нещадно кусали комары, букашки, и никакой чеснок нам от них не помогал, но при этом было тепло.

Раскидываю высохшие стебли вдоль своего ложа на полу так, чтобы получилось гнездо. Тридцать сантиметров в высоту - неплохой получился тюфяк! В ногах пристраиваю доступное мне оружие. Чугунную сковороду и большой нож.

Затем остатки сена распределяю в мешке ровным слоем и прикрываюсь им, как одеялом. Просто отличная кроватка получилась! Мягкая и довольно удобная.

Чувствую, как тепло растекается по всему телу, до кончиков пальцев.

Белка сворачивается в клубочек рядом с моей шеей. Ее хвост иногда подрагивает и щекочет ухо. Получается забавно. Но главное мне приятно, что хоть с кем-то можно поговорить!

Пусть даже Тания бывает слишком обидчивая и эмоциональная, но я вдруг понимаю, как мне повезло. Оказаться одной в подобной ситуации было бы удручающим опытом. Когда представляю, как я себя ощущала бы, окажись здесь одна, у меня аж сводит зубы.

— Тания, — шепчу.

— Да, госпожа?

— Спасибо, что ты рядом.

— Это мой долг, госпожа! — сонно лепечет тоненький голос. — Вы только скажите, чем я могу вам помочь, и я с радостью помогу!

Какое опрометчивое обещание!

Никто ее за язык не тянул, так что…

— Расскажи мне про лорда Алана Элиаса. Все, что знаешь.

— Да, госпожа. Конечно. Я расскажу все при все. Но это будут досужие сплетни…

— Ничего! — говорю быстро. — На сплетнях зиждется мир. Я тебя внимательно слушаю!

— Говорят, лорд Алан Элиас неспроста привязан к родовому поместью. Говорят, — белка тяжело вздыхает и выдерживает драматическую паузу, — что в Проклятом Замке он черпает свою магическую силу. Мия, дочь кухарки, что работает в Замке Элиасов, рассказывала, что однажды их господин целый месяц не навещал поместье.

— Да ты что! — меня прорывает на сарказм. — Как он выдержал целый месяц без своего болота?

— Да, госпожа, целый месяц, клянусь! Так вот Мия сказала, что к концу этого месяца господин очень изменился. Стал раздражительным. Взрывался на ровном месте. А самое главное… Он перестал оборачиваться в дракона.

В голосе Тании скользит ужас.

— А разве это проблема? — удивляюсь. — Я, к примеру, была бы рада, если бы он драконом вообще перестал становиться! Он оказал бы всем услугу, оставаясь все время человеком. Меньше было бы стресса в этом мире.

— О, не говорите так, леди Виола! — пугается белка. — Это же часть его личности. Вторая ипостась. Говорят, легче научиться жить без руки или ноги, чем без дракона.

— Вот как? Какие они уязвимые, эти драконы…

— Именно, госпожа. Так вот, говорят, после того случая лорд Элиас улетел в Проклятый Замок, и не возвращался оттуда несколько месяцев, хотя обещал вернуться через неделю. Слуги даже к местному знахарю ходили. Тот по личным вещам лорда сумел определить, что линия жизни не порвалась, и слуги успокоились.

— Как здорово, что есть такие вот знахари! Наверно, слугам только в радость было остаться без хозяйского присмотра?

— Увы, госпожа, совсем не в радость! В отсутствие лорда Элиаса к нему прибыло несколько гонцов от короля. Всем пришлось вернуться к королю без ответа. Должно быть, король был в ярости.

— Ну… В отъезде человек. Бывает. Чего злиться-то?

— Так ведь лорд Элиас служил у короля на должности главного магистра. Его исчезновение на такой долгий срок не могло не вызывать королевского неудовольствия!

— А, тогда понятно. Ни один работодатель такого длинного отпуска не потерпит.

— Так вот, Мия сказала, что, когда хозяин вернулся из Проклятого Замка, он прочитал последнее послание короля и был вне себя от ярости. Рвал и метал. Всем слугам досталось. В тот день они даже дыхнуть рядом с хозяином боялись. «Почему не сообщили о посланниках?!» — кричал он. «Почему не послали за мной в Проклятый Замок?» А кто же туда поедет в Проклятый Замок? Репутация у этого места такая, что ни один слуга не осмелился сунуться.

— Теперь понимаю. Раз слуги не осмеливаются, лорду Элиасу пришлось срочно найти жену посмелее.

— Э-э… В общем, лорд Элиас после своего возвращения и прочтения писем от короля приказал камердинеру разыскать всех девиц Монтэгю, что только есть в королевстве, и доставить к нему. Тогда-то они вас с сестрицей и нашли, его посыльные. И так все вывернули, что выбора вам не оставили никакого.

— Напомни, будь добра, почему у нас не осталось выбора!

Внезапно снаружи раздаются какие-то стуки, от которых мы с Танией мигом замолкаем и принимаемся испуганно вслушиваться в каждый шорох. К счастью, огонь в очаге уже погас, а свечи я притушила перед тем, как устроиться в самодельной кроватке. В дверные щели не должен проходить свет. Ничто не должно выдавать наше присутствие.

Мне становится неуютно.

Я закрыла дверь на защелку, но читала, что горгульи — каменные существа. Если нашу дверь начнут таранить каменные фигуры, боюсь, долго она не выдержит. Хотя... если буду молчать и трястись от страха, то сердце долго не выдержит.

Просто скончаюсь к утру.

Так. Нельзя поддаваться панике.

Делаю глубокий вдох.

Я еще жива.

Медленно выдыхаю.

Так что прорвемся!

Глава 16

Внезапно вдалеке раздается надрывный вой, от которого по телу бегут мурашки.

Проходит какое-то время, и стуки раздаются уже со стороны двора. Кто бы там ни был, теперь он вышел из замка и стучит во дворе об стены. Потом совсем рядом, будто под полом, раздается трескотня, скрежет, а потом высокий свист. Стуки вместе с воем и прочими шорохами производят жуткое впечатление. Но, с другой стороны, звуки удаляются, а потом и вовсе тают в тишине, отчего на сердце становится чуть спокойнее.

— Госпожа, — зовет белка в моей голове и пугливо жмется ко мне. — Вы тоже это слышали?

— Слышала, — отвечаю тихим шёпотом и добавляю в попытке переключиться на что-то более приземленное: — Как думаешь, почему лорд Элиас несколько месяцев не возвращался с Болота? Может, у него здесь женщина? Не здесь, в замке, где женщины гибнут все подряд, а в какой-нибудь безопасной хижине?

Высказав это вслух, понимаю, что это ахинея. Не бывает безопасных хижин в болоте! По крайней мере, не на том болоте, которое меня окружает.

— Ох, госпожа, — с досадой восклицает Тания. — Есть женщина или нет, я не знаю. Знаю одно. У лорда Элиаса проблемы с оборотом! Если он долго не посещает Проклятый Замок, то не может обернуться в дракона. А оставаясь в Проклятом Замке, теряет способность обернуться человеком.

— Теряет, но не до конца. Как-то он ведь обернулся в итоге, и человеком, и драконом, так ведь?

— Обернулся, но...

Вздрагиваю всем телом, когда в кухонную дверь раздается неровный стук, и вслед за этим скрежет. Воображение сразу рисует когти, скребущие дерево.

Жуть.

Какая же я была счастливая всего час назад, когда думала, что моя самая большая проблема — это капризная белка с богатой фантазией!

Тогда я и знать ничего не знала про горгулий. Нащупываю ручку чугунной сковороды, и мне становится чуть спокойнее.

Если такой сковородкой треснуть по летающему камню, он стопудово расколется!

Сейчас, когда я понимаю, что монстры не выдуманные, начинаю сомневаться, смогу ли заснуть этой ночью. А вдруг они из колодца к нам полезут?

Для каменных горгулий вряд ли послужит серьезной преградой тонкая деревянная крышка.

С такими мыслями совсем не до сна!

Сворачиваюсь в тугой комочек под соломой и обхватываю себя руками. Мешок не накрывает меня полностью, но сухие стебли создает достаточную прослойку, чтобы защитить от быстро остывающего на кухне воздуха.

Снова рваный стук в дверь.

Сначала тихо. Потом громко, до оглушающей пульсации в висках.

— Тания, — шепчу. — Постарайся вспомнить, что нравится и не нравится горгульям! Вспоминай все, что угодно. Сплетни, слухи — все, что придет в голову.

— Ох, госпожа… — задумчиво тянет она. — Помню, матушка говорила, что горгульи по ночам сильны, а днем их можно разбить одним ударом молота. Да только кто же до них днем доберется? Ведь твари, хитрые, обитают в самых труднодоступных местах!

— Хорошо, что у них есть хоть одно слабое место, — задумчиво тяну. — На крайний случай, учтем.

— Да, леди Виола. А… вы про какой крайний случай говорите?

— Про самый крайний, — отмахиваюсь от нее.

Не объяснять же девочке, что, если нас этой ночью совсем допекут, придется мне днем искать способ залезть на стены замка, чтобы заниматься вандализмом, разрушая их каменные фигуры! Ох, видела бы меня сейчас Иришка, которой я на стенах мелочками запрещала рисовать!

— Интересно, — говорю задумчиво, — если я буду бережно относиться к замку, горгульи увидят во мне друга и союзника? Им ведь тоже хотелось бы замок видеть ухоженным.

— Ох, нет! Это же нечисть безмозглая! Они ни в ком друга не способны увидеть.

— А что они едят?

— Ничего они не едят, это же камни!

— Тогда что им приятно?

— Ох, госпожа, я от ваших вопросов уже вспотела, — белка замолкает — видимо, усиленно думает. — Говорят они таскают иногда украшения у людей. Драгоценные камни. Получается, камень испытывает симпатию к камням. Вы не находите это странным, госпожа?

— Ни капли. Подобное тянется к подобному.

— Это же нечисть. Как она может к чему-то тянутся?

Нечисть…

Кажется, в этом мире привыкли не заморачиваться по поводу нечисти. Изучать их повадки, пристрастия здесь почему-то считают ниже своего достоинства.

Взять, к примеру, ерпов.

Милейшие существа, если знать к ним подход.

— Даже в хозяине замка горгульи друга не видят?

— Ну… Наверно, в хозяине они видят часть замка.

— Вот бы они в нас увидели часть замка! — даю волю фантазии. — Тогда бы мы здесь развернулись. Сама посуди. Мы тут одни. Нам никто ничего не запрещает. Целое поле для деятельности. Завтра обойдем замок. Посмотрим, что можно выкинуть, а что оставить, чтобы соорудить себе уютное гнездышко. Уверена, мы наверняка найдем какую-нибудь комнату с нормальной кроватью!

Внезапно меня отпускает волнение.

Веки тяжелеют. Больше всего на свете охота их закрыть и забыться сном. В конце концов, почему бы и не вздремнуть? Хороший отдых — залог моей завтрашней адекватности.

Шепчу: «Доброй ночи, Тания!» — и переворачиваюсь на другой бок.

— Доброй? — возмущается она. — Вы лучше добавьте «Доброй последней ночи, Тания!» Так будет вернее…

Под ее уютный бубнеж мысли уплывают куда-то, будто влекомые плавным течением реки. Странно… Чувствую, как подо мной колышется пол.

Меня обдает морозом, от которого стынет кровь.

Растерянная, открываю глаза. Надо мной нависло лицо девушки, красивой, с черными, как смоль, волосами и пронзительными синими глазами. На бледном лице застыла тревога. От ее фигуры веет могильным холодом.

Удивляюсь. Такая красивая и такая холодная.

Может, ей погреться у очага?

Девушка склоняется надо мной и шепчет:

— Спаси его! Помоги! Заклинаю! Ты сможешь. Я знаю, я это чувствую.

— Вы вообще кто будете, уважаемая?— бормочу растерянно. — И за кого просите, я что-то не поняла.