Жена неверного офицера

Глава 1.

— Я рожаю. Схватки сильные, — пишу мужу дрожащими от боли пальцами.

Схватки тянущие, от поясницы до низа живота. Опоясывающие и болезненные. Лоб в момент покрылся крупными бусинами пота.

— Лечу! Ничего не бойся, я буду рядом, — отвечает Кирилл, и на душе становится легче.

У меня замечательный муж, который собирается со мной на партнёрские роды, чтобы поддерживать меня от и до. Мне повезло, что у моего будущего сыночка именно такой отец.

Через пару секунд я снова получаю от мужа сообщение. Но совершенно другое.

— Алина, у меня жена рожает. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? Я должен быть с ней и не смогу приехать в ближайшие дни.

Пауза.

Сердце замирает, словно забыло, как биться. Я распахиваю губы в немом крике.

А муж тем временем продолжает осыпать свою любовницу признаниями:

— Хотя хочу.

Туго сглатываю, ничего не понимая. Даже схватки, кажется, отступили. Стою посреди прихожей, в ногах лежит собранная в роддом сумка.

Я онемела. Стою статуей и держу перед лицом открытую переписку с мужем.

Перечитываю. Сглатываю непроходящий ком в горле.

С одной стороны, я понимаю, что это сообщение может быть чем угодно, но с другой… сердце в таких вопросах не ошибается, и моё прямо сейчас кричит от боли.

Проходит несколько мгновений, и от мужа приходит следующее сообщение. Контрольное, прямо в сердце.

— В зависимости от ситуации постараюсь выкроить часок сегодня. Думаю, этого хватит, чтобы сбросить напряжение между твоих…

Не успеваю дочитать, как сообщение пропадает — муж удалил его из переписки, как только понял, что написал не туда.

Знает ли он, что я успела всё прочесть?..

Впрочем, неважно, потому что меня скручивает от приступа тошноты, вызванной омерзением.

Я инстинктивно протягиваю руку к ближайшей стене, чтобы удержаться на ногах.

Слёзы начинают душить моментально, ещё до того, как я вспоминаю, кто такая Алина. Имя знакомое до боли, причём я точно слышала его из уст мужа…

Слёзы кусают глаза, а я упрямо их смаргиваю, подняв лицо к потолку. Я не размазня!

Проигрываю у себя в голове это имя, одновременно морщась от нарастающих схваток. Прикладываю к животу ладонь в защитном жесте, словно хочу бессознательно уберечь от боли своего ребёнка.

В груди расцветает ледяной страх будущего, лишая меня возможности нормально дышать.

Хочу пройти на кухню за водой, но спотыкаюсь о грёбаную сумку в роддом. Которая напоминает мне, почему я не могу прямо сейчас все бросить и испариться из его жизни.

Мы собирали её вместе с Кириллом. Я любовалась тем, как мой любимый, сильный, надёжный мужчина с офицерской выправкой, бережно складывал мою ночнушку, первые распашонки и подгузники для нашего будущего ребёнка.

Он не говорил, что это не мужское дело. Не морщился при виде послеродовых прокладок и вкладышей для грудного вскармливания.

Наоборот — уточнял, всё ли у меня есть, нужно ли что-нибудь ещё.

Он настоящий мужчина, который не считает роды «бабской работой», и в его лексиконе нет фраз о том, что «раньше и в поле рожали».

Как только у меня начал расти живот, Кирилл изменился — но вовсе не в ту сторону, которой так боятся женщины.

Он взял на себя все дела по дому, запрещал мне мыть полы и носить тяжёлые пакеты.

Даже дверь в автомобиле всегда открывал сам и помогал выходить, галантно подавая руку.

Я смеялась, что вполне ещё дееспособная, а он отмахивался — мол, хочет за мной ухаживать.

Как можно было в таких мелочах быть идеальным — и при этом на стороне иметь другую женщину?

Я настолько погрузилась в эти губительные мысли, что не заметила пропущенный вызов.

Зато второй моментально приводит меня в чувства, и я, прочистив горло от скопления невыплаканных слёз, поднимаю трубку.

— Да, любимый, — фраза-привычка срывается с губ автоматически.

К тому же я ещё не решила, что делать. Как именно рассказать мужу, что знаю о его измене. Делать это, наматывая на кулак слёзы и дрожа от схваток, я не собираюсь. Надо успокоиться и уйти от него так, чтобы локти себе искусал в кровь.

— Наташ, — его голос на первый взгляд звучит ровно, но я слышу в нём нотки настороженности. — Я за рулём. Уже еду, — слышу звуки работающего поворотника. — Ты как? Схватки сильные? Какой интервал?

Он, конечно, понял, что отправил мне свои сообщения по ошибке, и теперь пытается выяснить, успела ли я прочитать.

— Схватки утихли, — кончиком языка смахиваю с губ слёзы, прислушиваясь к ощущениям. Мой разум на удивление холоден. — Представляешь? Похоже, были ложные… надо же.

На том конце провода — тишина. Только чуть рваное дыхание мужа, в котором я чувствую, как между нами вырастает стена.

Потому что у мужа от меня секрет.

Или, скорее, целая секретная жизнь, в которой есть любовница, между ног которой ему так хочется поскорее оказаться.

Я просто не могу в это поверить, хотя логикой всё уже поняла.

Я не первая и не последняя обманутая жена, а он не первый и не последний лжец, которому одной женщины мало и нужна вторая — на стороне. Чтобы, как он выразился, снимать напряжение.

Тошнит.

— Я буду через двадцать минут.

— Не надо, Кирилл, возвращайся на работу. Я в полном порядке. Зря запаниковала раньше времени, ещё и тебя отвлекла…

Это первый раз, когда я, вместо того чтобы обрадоваться его внеплановому возвращению, посылаю его обратно на работу.

Он настораживается.

— Не зря. Ты всё правильно сделала, — сдержанно, но в то же время ласково говорит он. — Я заеду в магазин по пути, что тебе взять?

— Ничего.

— Наташ, я люблю тебя, — прощупывает почву он.

Но я уже вышла на тропу войны — со мной этот дешёвый фокус не прокатит.

Впервые ничего не отвечаю на его слова о любви, хотя раньше у меня в животе поднималась стая бабочек.

— Я хочу побыть одна, — спокойно говорю. — Настроение на нуле. Тебе, правда, лучше вернутся на работу, ну или… или сбросить напряжение где-нибудь в другом месте.

Глава 2.

Бросаю трубку, больше ничего не сказав.

Сердце колотится как бешеное, но я ни о чём не жалею. Надеюсь, он догадался, что я в курсе. Гляди, и желание поскорее оказаться между чужих ног поутихнет, пока мы не разведёмся. А после меня хоть потоп!

Не разбирая дороги перед глазами, я бреду в спальню. Схватки выбили меня из колеи, да и тело ощущается каким-то чужим. Надо отдохнуть, хотя бы чуть-чуть. Девятый месяц беременности это не шутки.

Сжатый в ладони телефон вибрирует.

Опять сообщение от Кирилла:

— Я задержусь.

О как, значит, подоплёки моих слов он не понял. А может, ему слишком сильно нужно туда, к другой. Я даже не спрашиваю, по какой причине он задержится. Потому что сердце и так сразу подсказывает ответ: задержится он у другой.

Отвечаю:

— Хорошо.

А через час скитаний по дому, словно запертый в клетке, истекающий кровью зверь, я звоню ему в офис. Мне нужно убедиться в том, что мой муж прямо сейчас мне изменяет.

— Жанна, привет. Кирилл у себя?

— Наташа, здравствуйте! — отвечает его секретарша. — Нет, он уехал час назад. Сказал, что по делу, и его не ждать. Мне ему позвонить? Подождёте на линии?

— Нет, не нужно. Я сама только что вспомнила — он мне тоже говорил, что по делу отъедет, а у меня вылетело из головы. Спасибо.

Телефон падает на кровать из обессиленных пальцев. Ну вот и всё.

Девятый месяц беременности.

Четыре года брака — душа в душу.

Расписанные на годы планы.

И накануне родов я узнаю, что у мужа есть любовница.

Каким-то чудом мне удаётся задремать, и я просыпаюсь от шума входной двери. Муж только что вернулся домой, а я испытываю такую знакомую вспышку радости, что быстрее, чем нужно на моем сроке, поднимаюсь с кровати.

Еле поднимаюсь на ноги, руками придерживая большой живот… и на меня обрушивается ледяной дождь из совсем свежих воспоминаний.

— Наташ? — зовёт меня он из прихожей. — Я дома.

Смотрю на часы. С работы он уехал три часа назад и только сейчас объявился. Как бы я ни храбрилась, на этом моменте мне становится физически плохо.

— Наташ, всё хорошо?

— Иду, — выталкиваю через силу.

Ноги подкашиваются от бессилия, но я всё равно бреду в прихожую, где стоит мой муж.

Всё ещё в верхней одежде черного цвета, который безумно ему идет. Высокий, статный. С невероятными, внимательными глазами, правильными чертами лица, жёсткой линией улыбки.

Мой неверный муж.

Неверный, но такой… Смотрю на него — и сердце сжимается, испытывая к этому мужчине такую любовь, на которую я даже не думала, что могу быть способна.

Кирилл — красивый мужик. Общая знакомая как-то раз назвала его породистым, и это слово ко мне пристало. Глядя на него, очароваться не просто легко — это происходит само по себе.

Я ещё такая наивная была, когда мы встретились — не верила, что такой, как он, влюбится в такую, как я.

А он влюбился. Позвал замуж. Предложил мне руку и сердце. Прямо при всех, в парке опустился на одно колено, достал из кармана коробочку с кольцом и попросил стать его женой.

А сейчас... Сейчас мы стоим друг напротив друга, и, как говорится, всем всё понятно, но никто не делает первый шаг к тому, чтобы поговорить об истине.

— Как чувствуешь себя? — не отрывая от меня взгляда, он стягивает с широких плеч куртку — слишком тонкую, не по погоде, но он говорит, что ему не холодно.

— Нормально, — ногой довольно грубо отпихиваю в сторону сумку для роддома.

Он это движение ловит взглядом, и оно ему не нравится. Хрустнув зубами, он раздевается.

— Как сам? — скрещиваю руки на груди.

— Я был в магазине, — говорит он, и я только сейчас замечаю нагромождение пакетов у двери. — Купил продуктов. Тебе взял твои любимые манго. Спелые. Ещё взял нам готовый ужин: картофельное пюре, отбивные и салат. Накроешь нам на стол? Мне надо руки помыть.

Он проходит мимо меня, мазнув губами по щеке, изображая тёплый поцелуй.

Но это поцелуй не тёплый — это поцелуй-отмазка. Да и в ванную, чтобы помыть руки, он удаляется, на ходу, доставая из кармана телефон.

У меня внутри происходит противостояние гордости и желания добиться правды.

Второе, после недолгой борьбы, побеждает. Я подхожу ближе к двери, из-за которой сначала раздаются только звуки воды, а потом — совсем тихий, отрывистый бас моего мужа.

Сердце снова глухо и больно ударяется о рёбра. Ещё никогда в нашем браке он не скрывал от меня никаких своих разговоров. Да и тут даже не разговор, а так шёпот.

Разворачиваюсь на пятках и направляюсь к тем самым пакетам из магазина.

Достаю пюре, отбивные. И прямо из пластиковых контейнеров некрасивой кучей вываливаю всё на тарелку. Ставлю её на обеденный стол, рядом бросаю вилку.Сама устраиваюсь на другом его конце вместе с ножом и манго в руках.

— Наташа, ты есть не будешь? — Кирилл останавливается у меня за спиной, спрашивая скорее не озадаченно, а с подозрением.

Надеюсь, остатки совести у него есть, и они теперь не дают ему покоя.

— Аппетита нет. А за манго спасибо, — с этими словами я вонзаю в спелый фрукт нож.

Кирилл дарит мне ещё один недовольный взгляд, но, видимо, аппетит после «сброса напряжения» образовался нешуточный. Поэтому он садится за стол и сразу же берёт вилку в руки.

Судя по всему, увиденное на тарелке ему не нравится, но всё равно берёт на вилку щедрую порцию картофельного пюре и отправляет его в рот.

— Твою мать! — он ругается с полным ртом и выплёвывает еду. — Наташа? — он смотрит на меня укоризненно. — У нас что, микроволновка сломалась?

— Нет, — тихо отвечаю я и отправляю ломтик манго в рот. — Ммм, вкусно.

— Тогда ты, наверное, забыла, что я попросил тебя еду разогреть? — он отталкивает от себя тарелку, как бы намекая мне, что я должна встать и засеменить на кухню.

— Нет, — всё тем же приторно-вежливым тоном отвечаю я.

— Тогда в чём дело, Наташ? — недобро щурит веки он и чуть запрокидывает голову, глядя на меня через весь стол свысока.

Глава 3.

— Какой ещё любовницы? — на лице ни один мускул не дрогнул.

Козлина похотливая. Жаль, что я растерялась и не успела сделать скриншоты, а то бы сейчас тыкала ими ему в наглую морду.

— А, Сафронов, так ты хочешь поиграть… — со всей силы вонзаю в манго нож. Сок фрукта разбрызгивается по столу. У Кирилла на висках и лбу вздуваются вены. — Я про ту любовницу, между ног которой ты сбрасываешь напряжение, — выплёвываю эти слова с максимальным презрением. Он замечает. — Это я уточняю на случай, если у тебя их больше, чем одна. Теперь вспомнил?

Кирилл дарит мне тяжёлый, многотонный взгляд, молча поднимается из-за стола, небрежным движением подхватывает свою тарелку и уходит. Звук работающей микроволновки, доносящийся из кухни, подсказывает мне, что муж решил выиграть немного времени.

Хотя он точно не тот человек, который будет опускаться до такой пошлости, как оправдания, в ситуации, когда всё настолько очевидно.

Или всё-таки будет?

Тот Сафронов, которого я знала, точно, не стал бы заводить любовницу. А раз завёл — то я совершенно его не знаю.

Тяжёлыми шагами он возвращается в столовую. Садится напротив, зло плюхаясь на стул, и приступает к ужину.

Я молчу.

Правда, надолго меня не хватает. Так и подмывается высказать ему, какой он урод. Но я подыскиваю слова получше.

— Ты кое-что не просчитал, Кирилл, — откидываюсь на спинку стула, повторяя его небрежную позу. — Для умного мужика вроде тебя это, конечно, конкретная осечка — сообщение для любовницы отправить беременной жене. Это ещё умудриться надо.

И снова на волевом лице моего мужа ни одной эмоции, как будто я рассказываю ему скучные сплетни, а не предисловие к концу нашей семьи.

Он спокойно дожёвывает свою еду, откладывает в сторону вилку и поднимает на меня взгляд — хищный и холодный настолько, что, если бы я не увидела те сообщения собственными глазами, я бы сама себя начала убеждать в том, что ошиблась.

Это ещё одна черта моего мужа: он умеет быть жёстким, как, например, сейчас, когда перед ним сидит беременная жена, но он явно не собирается падать мне в ноги с мольбами о прощении.

— Я, вообще-то, думал, что ты рожала, — его реплика меня обескураживает.

— Прости? Это как-то объясняет наличие у тебя любовницы?

— Нет, — он медленно качает головой. — Это объясняет, почему ты получила сообщение, которого не должна была видеть. Я спешил к тебе, — нажимает он, чтобы вызвать у меня чувство вины.

Но вместо этого меня бросает в тахикардию. Сердце начинает биться как бешеное, а во рту пересыхает.

Нет, я понимала, что он не будет добровольно признаваться в измене. Но что вывернуть всё таким образом — не думала и подавно.

— Я… — помимо дара речи я также теряю и возможность дышать. — И ты так спокойно об этом говоришь? У тебя ничего не ёкает в районе сердца? У тебя там вообще хоть что-то есть, кроме органа, перекачивающего кровь?! От головы к другому месту!

— Когда я вижу тебя расстроенной, у меня ёкает, — спокойствие, с которым он это говорит, выворачивает меня наизнанку.

— Я не расстроена, — говорю, а у самой пылают щёки от обиды, гнева и боли разбитого сердца.

— Наташ, — он пробегает рукой по волосам, как делает, когда раздражён. — Я же не слепой.

— Кто такая Алина?

— Нормальная девушка, — дёргает широкими, бугрящимися мышцами плечами.

— Нормальная? — спрашиваю на выдохе. — Не знала, что нормальные спят с чужими мужьями.

— Я тебе не изменяю.

— Сафронов, я тебя прошу, — краем взгляда вижу, как у меня дрожат кончики пальцев. — Не унижайся. Это выглядит жалко.

— Тебя же именно это интересует, — его голос наливается металлом с каждой секундой всё больше. — Я просто предвосхищаю твой вопрос и говорю, что не изменяю. Ни с ней, ни с кем-либо ещё. И вообще… — он поднимается из-за стола выпрямляясь.

Всё его мощное тело, сотканное из впечатляющего рисунка мышц, роста под два метра и врождённой внутренней силы, которая подчиняет, — на данный момент вибрирует гневом, который Сафронов подавляет.

Видимо, надеется на то, что мне можно будет проехать по ушам. Да и вообще, куда я такая, с пузом, на нос денусь? А вот денусь!

— Я могу к тебе подойти? — меняет гнев на милость он. — Хочу тебя обнять, — его взгляд опускается на мой живот. — Как там наш малыш? Толкается?

Моё молчание он воспринимает как зелёный свет и хищной походкой медленно приближается.

Я делаю рваный и слишком резкий вдох. По лёгким ядом разливается его вкусный, родной запах… с чужеродной примесью. Сладкой настолько, что мне сразу же бьёт по вискам.

Беременность сделала меня чувствительной именно к запахам женских духов.

— Стой, Кирилл, — выставляю вперёд руки.

— Почему? — он нехотя, но всё-таки останавливается в метре от меня и смотрит таким взглядом, что можно обжечься. — Почему я должен стоять на расстоянии от своей беременной жены? — давит аргументами он. — Я же сказал, что не изменял.

— Сказал, — я обхожу стол и, не сводя взгляда с его крепкой шеи, прикрытой слегка распахнутым воротником рубашки, подхожу к нему. — Но это слова, Кирилл, — тяну к нему руку. — А слова ничего не значат, — оттягиваю воротник рубашки и вижу то, от чего по телу разливается тупая боль. — В отличие от свежего засоса на твоей шее, который оставила точно не я…

Добро пожаловать в новую историю)

Поддержите меня звездочками и библиотеками❤️

Как только наберем ⭐️300 ⭐️ с меня новая глава!

Глава 4.

Он сразу же понимает, о чём речь, и безошибочно накрывает своей ладонью место засоса. Потирает. У меня голова начинает кружиться от ощущения нереальности происходящего.

Передо мной стоит мой муж. Мужчина в расцвете сил, моя опора и защита, который каждый день по нескольку раз говорил мне, как сильно любит.

На его шее — засос, оставленный любовницей, от которой он приехал домой, по дороге заскочив в магазин, чтобы купить мне манго и себе пожрать после секса на стороне. Какой подлец.

Сжимая дрожащие пальцы в кулаки, я прячу их за спину. Он не должен видеть, что со мной сотворила его измена.

Взгляд у Кирилла ледяной, без намёка на теплоту, и в нём по-прежнему нет ни капли сострадания или совести.

— Вижу, память к тебе вернулась, Сафронов, — произношу онемевшими губами. — Пришёл домой к беременной жене со свежей меткой от любовницы. У тебя всё в порядке с головой? Или, может, измены настолько вошли в твой режим, что ты даже не понимаешь, в чём суть нашего разговора?

Мысль о том, что это далеко не первая его измена, ощущается удавкой на шее и вынуждает меня крепко задуматься о каждом вечере, когда он задерживался на работе.

Но ещё хуже мне становится, когда я думаю про нашу сексуальную жизнь, которой после моей беременности не стало меньше. Мы регулярно спим. Без защиты. У Сафронова тот еще темперамент, и секс он любит долгий.

Что, если он с таким же каменным выражением лица уже какое-то время мотается между мной и какой-то Алиной, не сильно заботясь о защите?

К презервативам у него отношение плохое. Ощущения, говорит, не те. Скотина похотливая. Как так можно вообще?!

Во рту появляется горько-кислая слюна, усилием воли я отгоняю тошноту. Нет, сейчас ломаться нельзя. Надо все решить. Расставить точки над i».

Кирилл не дождётся, чтобы я хваталась за живот и билась в истерике, умоляя его выбрать между мной и женщиной, к которой он всё-таки поехал «сбрасывать напряжение».

Он знал, что я дома и что мне страшно. Но, видимо, не зря существует народная мудрость про то, что когда одна голова думает — другая отключается.

— Ты хоть помылся? — демонстративно отступаю от него, вздернув лицо. — Или притащил на себе в дом запах своей шлюхи?

И только в этот момент он отмирает. По лицу пробегает гримаса раздражения, от которой он моментально избавляется. Мастер лжи — жаль, что я поняла это слишком поздно.

— Конечно, помылся, — жёстко отвечает он, а у меня подскакивает пульс. Вот козлина! — Я всегда принимаю душ после спортзала. Ты должна об этой моей привычке знать. Я потным и вонючим домой никогда не возвращался.

— Смотря что ты называешь спортзалом, — дергаю плечами. — Каждому свой тренажёр, знаешь ли. — Кирилл смотрит на меня вопросительным взглядом, а я выпаливаю следующие слова: — Ты же в своём сообщении сам писал, что любишь проводить свободное время между чужими ногами.

Жду ответа так сильно, что задерживаю дыхание.

Что совестливый человек может сказать в ответ на такое заявление? Ведь по логике отпираться некуда.

Но у моего мужа совести нет. Только кусок гранита вместо сердца. И красивое, с жёсткими чертами, лицо, под маской которого скрываются непостижимые мне тайны.

— Мало ли что я писал. Слова, как ты сама сказала, ничего не значат. После работы я был в спортзале — можешь позвонить на ресепшен, тебе там всё подтвердят.

Он настолько уверен в своём алиби, что достаёт из кармана смартфон и протягивает мне небрежным жестом. Сняв блокировку экрана, он заходит в меню и задерживает пальцем над контактом «Спортзал».

Мне становится смешно и противно — ведь на его телефоне куча компромата, обличающего его в измене, а он мне так спокойно его протягивает. Совсем обнаглел.

— А с работы, Кирилл, ты во сколько уехал? — спрашиваю как бы между строк, но в голове держу разговор с Жанной.

— Я всегда заканчиваю в шесть.

— А давай позвоним, — склоняю голову набок, следя за его реакцией. — Только не в спортзал, а твоей секретарше. Пусть скажет мне, во сколько ты сегодня ушел с работы.

Взгляд Сафронова моментально становится острым как лезвие, а широкая грудная клетка начинает быстро вздыматься и опускаться, словно у него с бешеной скоростью нарастает пульс.

— Я не буду в такое время звонить персоналу по личному вопросу.

— Конечно, не будешь, — я всё ещё смотрю на его разблокированный смартфон, кончики пальцев покалывают от желания выхватить его. — Ты же хороший начальник. Ладно, — я прилагаю все усилия к тому, чтобы звучать непринуждённо, — давай. Звони в спортзал.

Мой муж — тщеславный человек, привыкший к подчинению. Поэтому он совершенно не ожидает, что как только он даст мне свой телефон, я развернусь и, подхватив полы халата, ринусь в ванную, чтобы там закрыться.

— Наташа, твою мать! — барабанит он по крепкой деревянной двери, отчего дрожат стены. — Открой сейчас же, или я снесу эту грёбаную дверь с петель.

— Сноси на здоровье, — бросаю ему, не заботясь о том, слышит он меня или нет, сбрасываю вызов и захожу в сообщения.

Глава 5.

— Нет, нет, нет… Нет! — кричу я и швыряю его телефон об стену, испытывая тотальное разочарование.

Вот сейчас прямо хочется разреветься от несправедливости. Несколько слёз брызгают из глаз, а я чуть ли не пощёчинами стираю их с лица.

Поднимаю телефон Сафронова с пола. На экране огромная, стремительно чернеющая трещина. Смартфону конец. Я снова захожу в сообщения, в журнал вызовов, даже в долбаную галерею, где — сюрприз, сюрприз — только мои фотографии.

Как я улыбаюсь либо занимаюсь своими делами, а муж фотографирует меня исподтишка, снимки с УЗИ, обнимающая живот и светящаяся от счастья я…

Но где любовница?

Где Алина и её ноги, от которых так тащится Сафронов?

Где хоть что-то, одно-единственное доказательство, подтверждающее его измену? Я неглупая, да телефон у меня такой же, как у мужа. Я знаю, как им пользоваться.

Тогда почему тут пусто?

Я держу в руках стремительно приходящий в негодность телефон идеального семьянина, чёрт возьми…

— Ну как? Наигралась в ревнивую жену? — когда я выхожу из ванной, муж лениво отталкивается от противоположной стены и протягивает руку, чтобы я вложила в неё телефон.

На его лице еле заметная победная ухмылка. Он знал, что я ничего не найду. Знал и наслаждался шоу, даже подыграл мне, выкрикивая, что снимет дверь с петель.

— Держи, — отпускаю телефон, не донося до его руки, и он падает на пол.

— Что ты делаешь? — Кирилл резко подхватывает смартфон с пола, протирает экран, нажимает на него. Хмурится. Перекидывает на меня недовольный взгляд. — Это что? — показывает мне трещину.

Он не мелочный мужчина, который будет предъявлять за разбитый телефон. Сафронов одержим порядком и контролем, и хуже всего на свете относится к неповиновению.

Как посмела я, жена, находящаяся на девятом месяце, с родами на носу, такое вытворять?!

Вот вопрос, который читается в его взгляде.

В ответ я только выше вздёргиваю подбородок и отчеканиваю:

— Я раньше тебя уважала, Кирилл. Про себя даже ставила другим мужчинам в пример. Сравнивала, и каждое сравнение было в твою пользу. Восхищалась тем, какой ты у меня... А ты, оказывается, обыкновенный кобель, который возвращается домой из-под другой женщины, воняющий ею, в её следах! — я смеюсь так звонко, что у него по лицу пробегает судорога, похожая на то, как лицо способна исказить боль. — Насчёт телефона не переживай, — хлопаю его по напряжённому плечу, — он ведь у тебя не единственный.

Подмигнув своему мужу, я разворачиваюсь и ухожу на кухню, про себя думая, какое успокоительное принять.

На таком сроке мне доступна, пожалуй, только ромашка, которая в данной ситуации будет как мёртвому припарка.

Слышу мужские шаги за спиной, но делаю вид, что не замечаю.

— Наташ? — он догоняет меня и, накрыв плечи руками, разворачивает к себе.

На лице, которое когда-то казалось мне самым красивым на свете, дёргаются желваки, кадык ходит вверх-вниз. Да и взгляд у Кирилла просто бешеный. На лбу вон испарина проступила, выдавая его чувства.

— Что? — мертвецки спокойным голосом спрашиваю, склонив голову набок. — Твоя доверчивая жена не должна была догадаться, что у тебя есть второй телефон? Так я не вчера родилась.

В его взгляде поднимается буря, чёрная-чёрная. И я понимаю, что угадала.

У него есть второй телефон, что, впрочем, при наличии второй жизни более чем логично.

— Я, кстати, верю, что ты действительно переживал за роды, Кирилл. Поэтому, забыв про осторожность, воспользовался не тем телефоном. Наверное, обидно, да? — несколько раз цокаю языком.

Смотрю в его лживые глаза, которыми когда-то не могла наглядеться и понимаю, что вся моя жизнь рядом с ним была ложью.

Я фантазировала о детях и внуках, а он — о том, как поскорее оказаться между ног другой женщины.

— Ну и что же ты молчишь, Сафронов? Неужели не хватает смелости признаться, что да, мол, изменяю. Вот на шее засос, в бардачке машины, или где ты там его хранишь, второй телефон…

Я замолкаю только потому, что из коридора доносится звук.

Совсем тихая, но хорошо узнаваемая вибрация.

Кирилл дёргается в сторону, но я встаю на пути. Наши взгляды сталкиваются, как два бульдозера на полном ходу.

Ему срочно нужно в коридор, где, судя по всему, в его спортивной сумке и находится второй телефон, на который прямо сейчас, и я в этом уверена, звонит Алина.

А мне нужно, чтобы он признался. Вот для галочки — нужно. Услышать из его уст правду.

Телефон не замолкает. Ритм вибрации, кажется, подстраивается под моё бешеное сердцебиение.

— На ловца и зверь бежит, да? — на последнем издыхании говорю я, а потом хватаю мужа за грудки, насколько это позволяет выпирающий живот, и срываюсь на крик: — Убирайся отсюда к своей шлюхе! Чтобы я тебя больше никогда не видела!

— Наташа, успокойся, — ему не составляет никакого труда снять с себя мои руки. Он намного сильнее, в этом я даже не обманываюсь. — Не забывай, что ты несёшь ответственность за нашего ребёнка! — отчитывает меня он как девочку. — И твоя истерика ему сейчас вредит.

— Ах ты… урод! — ещё громче кричу я и бросаюсь на него, чтобы ударить. Все силы в это вкладываю.

— Наташа, твою мать! — рявкает Сафронов. Но мне не просто всё равно, я только сильнее завожусь, и мне не удаётся пройтись длинными ногтями по его холёному лицу. Хотела как раз сегодня их укоротить, хорошо, что руки не дошли.

Зашипев, муж резко отворачивается, но я уже чувствую на кончиках пальцев кровь.

— Так тебе и надо!

— Подвинься, любимая, — мрачно говорит он, приближаясь ко мне хищными шагами. — Мне на звонок ответить надо, а потом вернёмся к нашему разговору.

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера" вышла новинка от Аси Петровой

"Жена офицера. Я тебя отвоюю"

Читать первыми тут: https://litnet.com/shrt/OvB6

Глава 6.

— Подвинуться? — смотрю на него с вызовом. — Да запросто!

— Вот и отлично, — режет голосом он и подходит, но я с дороги не двигаюсь. — Наташа? — поразительно, как у него получается отругать меня одним только тоном.

— Я подвинусь, Кирилл, — говорю твёрдо и без запинки, — но сделаю это раз и навсегда.

— Я не понял смысла твоих слов, — муж качает головой.

— Поясню: между мной и тобой всё кончено. Так что сейчас просто ответить на звонок любовницы и остаться в тепле семейного гнезда не выйдет.

Он слушает меня внимательно, даже слишком. Словно впитывает каждую букву и сразу же отторгает мои слова.

— Возьмёшь ту же сумку, в которой прячешь второй телефон, и вместе с ней выйдешь за порог; за вещами можешь вернуться позже, когда меня не будет дома.

— Что-нибудь ещё? — мои слова ему как об стенку горох. — Другие запросы будут, или только это?

Смотрю на него и думаю, куда словам обманутой жены пробиться через толстую броню прожжённого изменника? У него вместо характера — закалённая сталь, и это я сделала огромную ошибку, когда подумала, что вот со мной он точно другой.

Оказывается, нет. Жёсткий человек — жёсткий во всём. Именно поэтому сейчас Кирилл совершенно спокойно ставит меня перед фактом, что ему нужно поговорить с любовницей по телефону.

У него на лице нет никаких эмоций, кроме одной: он хочет, чтобы я поскорее отошла. Вот так просто.

— Ты меня услышал? — в голосе появляется предательская дрожь, которую я тут же вытесняю и делаю голос ещё тверже. — Мы разводимся, Сафронов, — смотрю в его бесстыжие и безучастные глаза. Правда, он больше прислушивается к вибрации, которая не прекращается, чем ко мне. — Сегодня ты будешь ночевать у своей любовницы, а не здесь!

— С ума сошла? — он вскидывает тёмную бровь, блеснув острым, словно лезвие взглядом. — Я буду ночевать у себя дома, — не торопясь озвучивает он. — Под одной крышей со своей женой. Как и положено.

— Положено? — стискиваю ладони в кулаки. — Ты предал меня и нашего ребёнка. Так что положено тебе — ничего, — меня лихорадит от того, насколько глухой стеной он оказался. — Всё, уходи, — освобождаю проход и выхожу в коридор, исподлобья глядя на спортивную сумку.

Сафронов выходит из кухни следом за мной и, будто так и надо, присаживается рядом с сумкой, расстёгивает молнию и из внутреннего кармана достаёт смартфон.

Меня подбрасывает от того, насколько спокойные и выверенные у него движения. Второй телефон, в котором скрыты его отношения с любовницей, не дрогнул в его руке. Наоборот, Кирилл обращается с ним более чем уверенно, словно меня тут и нет вовсе.

Выпрямившись, мой пока ещё муж (а развод у нас будет, несмотря ни на что, я прямо сейчас даю себе зарок), набирает свою любовницу и прямо при мне ей звонит.

Та поднимает трубку моментально, правда, я не слышу ничего из того, что она говорит.

— Ты что-то хотела? — Сафронов поднимает на меня глаза и выглядит так, словно говорит с кем-то по работе, а не с любовницей.

Сердце стискивает колючей проволокой, когда я представляю, сколько раз могла вот так принимать его звонки за важные, когда на том конце провода была другая, о существовании которой я не просто не подозревала.

Я была уверена: у нас полное доверие и об изменах не может идти и речи.

— Да я дома, — отвечает он ей, всё с таким же беспристрастным лицом.

Подлец. У меня внутри всё дрожит от ощущения нереальности момента.

— Дома?! — громко переспрашиваю я, таким образом, чтобы его любовница услышала и направляюсь мимо Сафронова к входной двери. Он понимает, что я хочу сделать, и не даёт мне её открыть. Чёрт. Вскидываю голову и отчеканиваю: — А нет у тебя больше дома! Уж точно не в тех стенах, где живу я. Так и передай своей шалаве. Пусть стелет тебе постель и открывает шампанское. Вам есть что отметить... животные!

— Алин, я перезвоню, — его голос наливается железом, а глаза — кровью.

Я хватаю с вешалки его куртку, беру обувь и иду на кухню.

— Наташа, твою мать, — Кирилл спешит следом, но видно, Алина говорит ему что-то настолько важное, что он не может положить трубку.

Распахнув окно пошире, я не думаю дважды и, глядя ему в глаза, выкидываю с третьего этажа его обувь и куртку, из кармана которой предусмотрительно достаю портмоне и ключи от машины.

— Закройся, блядь. Я сказал, что перезвоню! — завершив звонок с любовницей явно быстрее, чем хотелось, Сафронов швыряет телефон на кухонный стол и прет на меня тараном. — Окно закрой, или хочешь рожать с пневмонией?

Я его слов не слышу. Они как фоновый шум. И нет, заболеть я не боюсь, потому что всё внутри меня горит пожаром из-за его гнусного предательства.

Дрожащими пальцами распахиваю его портмоне и, не разрывая взглядов с мужем, достаю оттуда банковские карточки, его водительские права, несколько купюр — и всё выбрасываю в окно.

С чувством и замахиваясь, чтобы всё это летело подальше.

Последними на улицу летят ключи от его новенькой машины, после чего я закрываю окно и с чувством выполненного дела прохожу мимо Кирилла. Вернее, пытаюсь.

Он перегораживает мне дорогу своей огромной рукой. Сам Сафронов зол настолько, что от него исходит жар, ощутимый на расстоянии.

— Я бы на твоём месте поспешила, а то такое добро в момент растащат либо подростки, либо бомжи, — в моём голосе нет раскаяния, хотя я человек совестливый и никогда не занималась порчей имущества.

Довёл, скотина.

Кирилл около минуты смотрит на меня, не произнося ни слова, а потом, чуть сощурив веки, говорит:

— Ты же понимаешь, что я позволяю тебе так себя вести только потому, что завтра утром ты мне всё простишь и мы заживём как раньше?

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера" вышла новинка от Ольги Тимофеевой

"Жена офицера. Твое сердце под прицелом"

Читать первыми тут: https://litnet.com/shrt/hI_3

Глава 7.

Я открываю рот и не в состоянии вымолвить ни звука закрываю, потому что меня искренне потрясло его заявление.

Мотнув головой, словно это поможет собрать мысли в кучу, спрашиваю:

— Как раньше?.. — его напор меня душит.

Как можно, попавшись на измене пять минут назад, говорить о каком-то совместном будущем?

— Да, — он кладет ладонь мне на живот, поглаживает с настоящей отцовской нежностью, как обычно делает. — Или лучше, ведь у нас совсем скоро родится малыш, которого мы планировали.

Это не случайный набор фраз, наш ребенок действительно желанный. И я и Кирилл ответственно отнеслись к планированию. Анализы, образ жизни, режим — мы были партнерами в прямом смысле слова.

И при этом любили друг друга.

Сильно любили, как мне казалось. Именно поэтому факт наличия у него любовницы пока идет вразрез с той реальностью, в которую я верила.

— Как ты смеешь давить на то, что это желанный ребенок? — гортанным голосом требую.

— Я не давлю, — жестко настаивает муж, — а напоминаю о действительно важном факторе нашей с тобой жизни, чтобы у тебя проснулись приоритеты, Наташа. Хватит этой бабской гордыни, которая еще никогда ник чему хорошему не привела.

Я ахаю от возмущения. Так моя бурная реакция на его измену это проявление гордыни? Надо же, как закрутил…

— Хорошо ты завернул Сафронов, — произношу с издевкой и хлопаю в ладони, — а где были твои, — тычу ему пальцем в грудь, — приоритеты, когда ты пристраивался между ног другой женщины?!

— Наташ, — он на мгновение отводит взгляд в сторону, чтобы сбросить раздражение.

Ну конечно, я его бешу. Какой муж захочет отчитываться перед женой за измену?

— Что, Наташ? — бью его ладонью по груди. — Что?!

— Успокойся, — предупреждающе качает головой он и пытается перехватить мои руки.

— Трус! — продолжаю его колотить. — Ты просто трус, Сафронов. Трус, у которого, несмотря на звание офицера, — подчеркиваю это слово, — не хватает смелости сказать обманутой беременной жене правду. Ты позорище!

Судя по той тьме, что промелькнула в его взгляде, мне удалось своими оскорблениями задеть его за живое.

Вот и хорошо.

Вот и поделом!

Раньше я с ума по нему сходила. Целовала каждый миллиметр его сильного тела и открыто им восхищалась. Меня в прямом смысле распирало от того огромного количества любви между нами.

И именно из-за избытка этой самой любви мы и решились на ребенка.

Я понимаю, почему он так злится. Очень не вовремя и что скрывать, глупо раскрылся его обман.

После родов для меня был запланирован декрет, в котором скрывать роман на стороне было бы в десять раз легче. Уставшая от недосыпа, восстанавливающаяся после родов жена – плохой детектив.

Надо было соблюдать конспирацию еще какие-то жалкие дни, и такой облом. Вот у него и ходят желваки ходуном.

— Позорище? — его не заботят мои пусть и слабые, но удары. — Ты что-то совсем теряешь ориентиры. Сначала вещи мои выбросила, теперь оскорбляешь. Мы так с тобой долго мириться будем.

Гад. Все равно давит на свое.

— Я тебе сразу говорю, Наташа, и заруби себе это на носу: ребенка мы будем растить вместе. Ты и я. Счастливые, любящие мама и папа.

Мне хочется кричать от негодования, потому что он загоняет меня в угол. При этом методично «забывая» про существование другой женщины на стороне.

— Дай угадаю, а в перерывах, наигравшись в счастливую семью, папа будет бегать к Алине сбрасывать стресс? Его, кстати, с появлением малыша будет хоть отбавляй! — всплескиваю руками, а потом накрываю ими голову.

Как бы я хотела, чтобы это был плохой сон. Кошмар, в котором разом сбылись мои страхи.

— Хватит про Алину. С ней я разберусь сам, без тебя, — резко обрывает меня он. — Сейчас речь о нас и нашем будущем. Ты что не понимаешь, что стоит на кону? — теряет самообладание он.

Вижу, как его ладони сжимаются, формируя большие кулаки. Иногда он их разжимает, в попытке успокоится, но видимо не получается, и руки напрягаются снова.

— На кону? — севшим голосом переспрашиваю.

— Да.

— А нет уже никакого кона. Ты все уже проиграл, когда разрешил себе изменять. Кирилл… Все уже проиграно, — руками обвожу наш дом, показывая, что имею в виду. — Кон забрала себе твоя любовница. Алина. Ты все бросил к ее ногам. В том числе будущее нашего ребенка, потому что…

— Хватит пороть чушь, — рявкает он, не давая мне договорить.

А я все равно говорю:

— Сейчас чушь, а завтра развод и статус воскресного папы. Вот увидишь, — я поражаюсь собственному спокойствию.

Хотя может это сто лет не оно, а заглушка нервной системы, чтобы не сойти с ума от избытка боли?

Ведь передо мной стоит человек, с которым, еще этим утром я планировала провести всю свою жизнь. Был опорой и любовью, стал предателем и трусом.

— Я спать, а ты уходи.

Разворачиваюсь и в гробовой тишине удаляюсь вглубь квартиры, прислушиваясь, не идет ли он за мной следом.

Нет, не идет. И я уже успеваю выдохнуть.

Но оказывается, что рано.

Потому что те самые кулаки, которые он так старался разжать, прямо сейчас уничтожают нашу кухню методичными, глухими ударами, между которыми затесалось яростное рычание мужа.

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера" вышла новинка от Оксаны Литвиновой.

"Жена офицера. Я тебя не отпускал"

Читать первыми: https://litnet.com/shrt/REg0

Глава 8.

Полночи я бьюсь в ознобе от нервов.

Хорошо, что беременность требует у меня много отдыха, и варианта не уснуть у меня нет. Организм тупо берёт своё.

Правда, качество этого сна является настолько сомнительным, что я раз за разом просыпаюсь от шума шагов Кирилла за стеной.

Ощущение такое, что он ходит взад-вперёд.

Почему-то на ум приходят ассоциации с загнанным в клетку зверем. Но это не наш вариант. Потому что если ему сейчас и плохо от мук совести, то только потому, что он был пойман!

Изменники если и страдают, то вовсе не потому, что жалеют о том, какую боль причинили, а только потому, что попались и последствия обещают быть разрушительными.

Уверена, о содеянном он не жалеет ни капли. Он не импульсивен и его роман стороне это точно не про одну ночь.

А то, что мучается…

Да плевать!

Главное, чтобы ко мне не заходил. И пока он этого не делает, я спокойна.

Слышу, как хлопает входная дверь, и вместо ощущения пустоты после его ухода, которого я боялась, мне, наоборот, удаётся вдохнуть полной грудью. Сон как рукой снимает, и я поднимаюсь с постели, чтобы проверить: неужели убрался с концами?

Хотя о чём это я? Ведь в основном у него вещи в спальне, а ко мне он не заходил.

Оказывается, я проспала достаточно долго, почти всю ночь, потому что через окна вижу, как рассвет уже вступает в свои права.

По пути из спальни в коридор захожу в каждую комнату без исключения. Всё на своих местах. Черт.

Осознав это, чувствую, как с головой накатывает новая волна беспомощности.

Тогда что он делал всю ночь? Почему слонялся взад-вперёд?!

И тут меня осеняет: Кирилл переписывался с ней… хотя кто знает, может, и звонил, а я, спящая, не слышала. Что ещё он мог делать?

Какое такое дело могло лишить его сна, если не объяснение с любовницей?

Мужчинам кажется, что они умнее своих обманутых жён, и, возможно, до момента, когда измена выходит наружу, так оно и есть.

Но как только мы, женщины, узнаём правду, у мужчин больше нет шансов, потому что на сцену выходит настоящий детективный талант, спровоцированный адской болью.

Смотрю в коридор и вижу спортивную сумку мужа. Сам факт того, что именно в ней он прятал свой второй телефон, вызывает у меня отвращение.

Я иду туда. От желания проверить его сумку пальцы подрагивают, словно их бьёт разрядами электричества.
Не доходя до неё, я поворачиваю голову налево — в сторону кухни.

— Боже… — глаза широко распахиваются, когда я захожу на разгромленную от и до кухню.

Я думала, он ограничился парой ударов, но нет. Сломано всё. Каждая без исключения дверца шкафчика имеет в середине огромную дыру, по краям которой видны следы крови. Некоторые и вовсе болтаются на честном слове.

У меня перехватывает дыхание, но я запрещаю себе испытывать какие-либо чувства.

После измены может хоть головой о стены биться! Кто знает, может, мозги на место встанут.

Ну как бы то ни было, на кухню, от которой не осталось ничего, я смотрю с грустью.

— Что ты наделал, Кирилл? — шепчу, когда взгляд натыкается на несколько вмятин в холодильнике, тоже испачканных его кровью.

Мотаю головой и выхожу. Если он таким способом пытался показать мне масштаб своего сожаления — то зря.

Включаю в прихожей свет и смело растягиваю его спортивную сумку. Я даже не знаю, почему это делаю. И даже не представляю, что могу там найти.

Но логика подсказывает: раз именно там он прятал телефон, то я, вполне вероятно, могу найти там что-нибудь ещё.

В груди появляется неприятное тревожное чувство, от которого сразу же хочется отряхнуться. Но я себя пересиливаю и методично выбираю вещи мужа.

Сменную одежду, полотенце, принадлежности для душа…

Мысленно я себя ругаю: Кирилл точно не тот, кто будет в настолько видном месте хранить доказательства своей измены. Уж что-что, а его спортивная сумка всегда на виду.

Но тут пальцы натыкаются на что-то металлическое на дне сумки. Сначала я думаю, что это монетка, но нет — предмет квадратный, размером сантиметра два на три.

Когда я его достаю, то не сразу понимаю, что это.

— Икона? Да ну? — до рези в глазах всматриваюсь в малюсенькое изображение, которое действительно выглядит церковным.

На нём двое: мужчина и женщина, между ними крест. Ещё есть какие-то надписи на староцерковном языке.

Клянусь, я бы не обратила на это никакого внимания, если бы не один факт: мой муж не религиозный человек. Он атеист чистой воды.

Тогда, что у него на дне сумки делает маленькая серебряная икона?

Я так долго держу её в ладони, пытаясь расшифровать значение, что она успевает нагреться. Чувствую, что у неё гладкая задняя поверхность, и без задней мысли переворачиваю.

А там гравировка:

«У нас ещё всё будет. К плюс А.»

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера" 18+ вышла новинка от Чарли Ви.

"Жена офицера. Цена его чести"

Читать первыми тут: https://litnet.com/shrt/21LG

Глава 9.

Когда Кирилл возвращается домой, я подрываюсь с места и лечу к нему, чтобы… да сама пока не знаю, что с ним сделаю!

Это просто за гранью.

Пальцы обжигает зажатая в них иконка. Это же надо додуматься — в статусе любовницы, грея постель чужому мужу, верить в то, что вам с ним помогут высшие силы.

Им даже не надо ждать, пока им поможет Бог. Я сама всё сделаю, даже благословение им дам!

В коридоре слишком шумно, словно помимо мужа там ещё кто-то, но я не обращаю внимания. Выхожу из комнаты и натыкаюсь на что-то красное и мягкое.

Отшатываюсь.

— Тише, Наташ, — негромко, даже интимно произносит Кирилл и вручает мне огромный букет роз, на мягкие лепестки которых я только что напоролась. Он замечает, что я смотрю на цветы. — Это тебе. Нравится?

У меня внутри поднимается буря, от которой почему-то в глазах встают слёзы. Он издевается? Я своих слез не стесняюсь и поэтому поднимаю на мужа взгляд, параллельно вытирая лицо.

— Ты что, на улице упал головой на бордюр?

— Что? — кисло спрашивает он.

А я краем глаза замечаю в прихожей незнакомого мужчину в костюме, с папкой. Правда, это не останавливает меня от того, чтобы закончить свою мысль:

— Иначе я просто не понимаю, откуда у тебя амнезия, Кирилл. Я знаю про твою любовницу. Мне твои цветы сто лет не нужны. Убери их от меня!

— Наташ, — склоняется надо мной муж, поигрывая желваками. Кулаком правой руки он упирается в стену. Пусть психует сколько влезет, кобелина. — Я вообще-то стараюсь, — нажимает он, а я ахаю.

Громко ахаю, так что незнакомый мужчина в прихожей затихает, хотя до этого шуршал бумагами.

— Стараешься? — издевка в моём голосе. Глаза моего мужа краснеют, он в гневе. — Цветами?!

— Да, цветами. Любая другая на твоём месте была бы рада, ну или как минимум благодарна.

— Со мной такое не прокатит, Сафронов. Я буду рада, когда ты соберёшь свои вещи и освободишь квартиру. Вот тогда я буду на седьмом небе, а пока…

— Я думаю, мы с тобой ещё вчера договорились, что сегодняшний день начинаем с чистого листа.

Меня от его слов, и того, насколько железным тоном он их произносит, трясёт, ей-богу. И ведь дело не в том, что он глупый и не понимает, что именно тут между нами происходит.

Наоборот. Он прекрасно всё понимает и решил продавить свою линию, пока я окончательно не сорвалась с крючка.

— Наглость — второе счастье, да? — смотрю ему в глаза, ища там ответ, которого не найду.

Оказывается, я совершенно не знаю своего мужа, которому ещё вчера доверяла безгранично. Вчера — любимый мужчина, а сегодня… я даже не знаю, кто передо мной!

Так и хочется схватить его за грудки, встряхнуть и потребовать: кто ты такой?

— При чём тут наглость? — напускное спокойствие Кирилла даёт трещину. — Ты моя жена, и у нас со дня на день родится первенец, а я хреновый муж потому, что стараюсь сохранить нашу семью?! — он вскидывает бровь, намекая, что один из нас точно заблуждается и это не он. — Ломать не строить, Наташа. А я забочусь о нашем будущем!

— Как хорошо, что ты это сказал, Сафронов. Прямо идеально, — поднимаю руку, в которой всё это время сжимала иконку. Протягиваю ему.

— Что это?

— Сюрприз, — язвлю я, а у самой сердце в пятки уходит.

Я не верю, что это моя жизнь и что всю эту грязь в неё принес Кирилл — мужчина, который на свадьбе, перед гостями клялся меня оберегать и любить. А сам носит с собой подаренную любовницей икону. Это как?

— Давай потом, — Кирилл вдруг переводит взгляд на мужчину в прихожей, про которого я напрочь забыла. — Помнишь, ты давно хотела новую кухню? Я нашёл и привез лучшего дизайнера. Он всё замерит, обсудит с тобой пожелания. Выбирай что хочешь. Я заплачу.

Я больше не могу слышать его голос, мой слух отказывает.

— Господи, какой ты циник! — отталкиваю с дороги его вместе с букетом, накрываю руками голову. — Я всё обманываю себя, что не может быть хуже. Что нельзя пробить дно. А ты… — поднимаю на мужа изумлённый взгляд, — ты раз за разом меня убиваешь.

— Что опять я сделал не так?! — швыряет розы на пол он и раздавливает их по ним подошвами. — Что плохого в моём желании тебя порадовать? Ты же мне сама давно про эту грёбаную кухню говорила.

— Хватит врать! При чём тут кухня, которую ты собственноручно разворотил прошлой ночью? И вообще… — разжимаю ладонь, подхожу к нему и пихаю ему в руки иконку, — подачки прибереги для той, что жаждет с тобой общего будущего.

— Что это? — он щурится, разглядывая рисунок. Поднимает на меня глаза. — Я не понимаю.

— Переверни — прозреешь.

Он переворачивает, снова щурится. Читает. Грязно ругается себе под нос. Перечитывает.

— Наташ...

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера 18+" вышла новинка от Иры Орловой.

Жена офицера. Я тебя верну 16+

Читать первыми тут: https://litnet.com/shrt/Lqvx

Глава 10.

— Я так понимаю, что, даже если скажу тебе, что не знаю, что это такое, ты мне не поверишь, — ожидаемо, Сафронов извиняться не собирается.

И его слова — это даже не вопрос, а констатация факта, между строк которой завуалирован укор в мой адрес, будто это у меня сложный характер.

Извиняться — его нелюбимая привычка, которую я никогда не понимала. Почему нельзя признать свою ошибку? Мы все люди.

Но зато теперь, учитывая его поведение в ситуации с любовницей, мне всё стало ясно.

— Как это ты не знаешь, что это такое, если минуту назад ругался себе под нос? — я не отступаю, он из меня дуру не сделает.

— Я не дебил, Наташа, — его губы растягиваются в злобном оскале. — Тут инициалы.

Ещё и выражение лица у него такое, словно это ему должны приносить извинения.

Он не оправдывается и не спотыкается об избитые фразы вроде «ты всё не так поняла».

Сафронов смотрит на меня молча, будто пытается прощупать, не узнала ли я что-нибудь ещё. Может, подаренная любовнице иконка — это всего лишь вершина айсберга, и, найдя её, я могла наткнуться на другие доказательства его измены?

Я уверена, что это так. Но говорить ему, что унижать себя дальнейшими поисками я не стала, — не буду.

— Да, инициалы… — горло обхватывает костлявая рука отчаяния, но я держусь. — Там речь про Кирилла и Алину, — делаю паузу. — У которых ещё всё будет...

Мои слова производят эффект разорвавшейся бомбы, и если бы не офицерская выдержка моего мужа, любой другой, пойманный на его месте мужчина, сейчас бы точно слетел с катушек.

А этот держится. Пока.

— И сама икона, если ты зайдёшь в интернет и проверишь, вроде как оберегает влюблённые пары, — дожимаю я.

Кирилл шумно втягивает воздух, глядя мне в глаза. Подходит. Вернее, пытается, потому что он не успевает сделать шаг, а я уже отскакиваю от него, как от прокажённого.

И моя реакция лишена фальши, он это видит. Хмурится и фыркает. Ну конечно, до этого я постоянно искала ласки в его руках, а теперь всеми способами показываю, как он мне противен.

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — он слегка запрокидывает голову, что делает его позу высокомерной и снисходительной.

И смотрит на меня взглядом, в котором тлеет вызов. Мол, что ты мне, милая, сделаешь?

— Говорить ничего не надо, Кирилл, — зажмуриваю веки и качаю головой, тщетно пытаясь стряхнуть с себя давящее чувство.

Оно не просто в груди, а во всём теле. Словно стены, пол и потолок вдруг приходят в движение и медленно замуровывают меня в клетке, сотканного руками моего мужа кошмара.

Я на девятом месяце, а у него — от любовницы икона. Это иначе как кощунством даже не назвать, ей-богу.

— Нет, давай уже поставим в этом точку, — муж всё-таки оказывается рядом, обжигая подбородок прикосновением своей горячей, как огонь, руки. — Чего ты хочешь, Наташа? По фактам.

— Не трогай, — дёргаюсь, в ответ на что он обхватывает запястье свободной рукой и держит меня на месте. — Отпусти!

— Не будет такого, — он на моё требование даже не обращает внимания. — Ты моя жена. Какой «отпусти»? Забудь.

— Мужчина! — зову истукана, что застыл в прихожей и делает вид, что ничего не замечает.

— Только рыпнись, и я выкину тебя на лестницу, — сразу же припечатывает того Кирилл и поворачивается ко мне: — Наташа, твою мать, — он делает глубокий вдох, его ноздри раздуваются, а глаза застилает красная пелена гнева. — Говори, чего ты хочешь. У твоего выступления есть какая-то цель. Я слушаю. Только не тяни, прошу. Я и так всю ночь не спал, башка раскалывается на миллион кусков. У меня терпения остались крупицы.

Я тоже вижу, что он устал, несмотря на то, что держится кремнем. Уже не мне ли, как жене, знать, что после бессонных ночей под его глазами залегают тени, а между бровей образуется глубокая борозда — от частого нахмуривания, как сейчас.

— Я… у меня нет слов, Кирилл, — смотрю в глаза мужа и не вижу там ничего родного.

— А ты найди.

— И это не выступление, — мотаю головой. — У меня нет никакой цели, кроме того, чтобы вывести тебя на чистую воду! Я, как любой нормальный человек, которого обманывали, хочу справедливости! Разве это так тяжело понять? — срываюсь на крик. — Собери свою смелость в кулак, офицер, и признайся беременной жене, что трахаешь кого попало, пока я тут пелёнки наглаживаю и варю тебе борщи…

— Закройся! — рявкает он так, что у меня перехватывает дыхание от вспышки страха. — Я не лох, которого будет строить баба. Даже беременная. Даже в статусе жены. Это понятно?

В ответ я только шмыгаю носом и смотрю на него глазами, через которые кричу о своей боли. Но губы произносят другое:

— Ненавижу тебя, — я была уверена, что никогда не скажу этих слов ему. — Ты ничтожество и трус, Сафронов.

— Это ты сейчас бравируешь, Наташа, — он не подаёт вида, что моё оскорбление его задело, но руки от меня неожиданно убирает. Правда, остаётся стоять так близко, что мой большой беременный живот в него упирается. — А что ты будешь делать, если я сейчас развернусь и уеду? — его слова всаживают мне между рёбер клинок. — Или ты по наивности решила, что я буду слушать дерьмо в свой адрес и обтекать? Нет. Зачем мне это, когда я могу быть в месте, где меня ждут?

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера 18+" вышла новинка от Анны Арно.

(Не) желанная жена офицера Басманова 18+

Читать первыми тут: https://litnet.com/shrt/uiZb

Глава 11.

Хуже всего то, что когда он задает мне эти унизительные вопросы, в его глазах нет зла, как и нет желания ударить меня побольнее. Его взгляд — это два ледяных осколка, что смотрят на меня не моргая.

Он просто спрашивает.

Просто…

Меня, жену, о том, как я отреагирую на его уход к любовнице по моей же вине. Ведь я его довела. Не дала навешать лапши себе на уши. Не приняла позорную подачку, хотя это он переломал всю кухню в порыве гнева.

Я — причина того, что его где-то там ждет преданная любовница.

Не описать словами ту агонию, что разливается по телу ядом. Но я ее смакую, пытаюсь распробовать все ее оттенки и ноты. Потому что забыть то, что происходит сейчас, я себе не позволю.

Сафронов думает, что таким образом он поднимает в моих глазах свою ценность, но на самом деле он превращается в моего врага. И впереди его еще ждет день, когда за все мои выплаканные и невыплаканные слезы придется платить.

Дорого платить…

— Вижу, тебе уже не так весело? — продолжать бить словами Кирилл и отточенным за годы брака движением поправляет ласково мои волосы, заправляя выбившуюся прядь за ухо.

А потом отталкивается от стены и неожиданно уходит, разрывая наши взгляды только в самый последний момент.

Пока я пытаюсь прийти в себя, он о чем-то говорит с мужчиной дизайнером в коридоре. Потом хлопает входная дверь, а я про себя молюсь вот просто молюсь, чтобы он исполнил свою угрозу и ушел.

Но нет.

Легким это сражение не будет.

Он застает меня в зале, когда я медленными шагами ковыляю к дивану, придерживая огромный живот правой рукой. Поверить не могу, что мой долгожданный первенец появится на свет в таком аду.

— Он вернется завтра, — мимолетно бросает муж.

— Что? — переспрашиваю, мотнув головой, потому что не понимаю о чем речь.

— Мужик этот, — чуть уставшим голосом отвечает Кирилл, присаживаясь на диван рядом со мной. — Кухню надо срочно делать.

— Так не надо было ее громить.

Он усмехается, но не спешит ничего отвечать. Сафронов сидит в несвойственной для него позе. Локти упираются в колени, пальцы сцеплены в замок, голова опущена, взгляд направлен вперед и расфокусирован, словно мыслями он далеко отсюда.

— Не надо было, — повторяет он мои слова, с ноткой издевки в голосе. — Главное, что к своему поведению у тебя претензий нет.

— Прости?

— То, что ты беременна, не дает тебе права истерить.

— Кирилл? — зажмуриваю глаза, чтобы «перезагрузиться». — Я не понимаю, что ты мне пытаешься сказать. Правда.

Глядя мне в глаза, он откидывается на диван и забрасывает на его спинку руку, создавая иллюзию того, что еще немного и он сможет меня приобнять. Прижать к себе, как делал раньше. Но для начала ему нужно прощупать почву, понять, сломлена я или нет.

Этого, конечно, не будет, я не дам ему даже пальцем к себе прикоснуться, но пока не дергаюсь. Пусть почувствует себя королем положения до поры до времени.

— Проехали. Вот что я хочу сказать: наша семья, — он застает меня врасплох и кладет ладонь мне на живот. — Ты, я и малыш — на первом месте.

Видно, что он хочет продолжить свою лживую высокопарную речь, но я не даю:

— Любовница, выходит на втором? Шлюха твоя. А?

Его рука на моем животе каменеет, а до меня вдруг ударом молнии доходит, что мои полные сарказма слова оказались истиной.

Именно это он мне и пытался предложить, правда, зайти решил издалека.

Подонок какой.

Я отсаживаюсь от него. Дыхание ускоряется. Сердце снова высоко подпрыгивает в груди. А сама я чувствую себя так, словно стою на краю обрыва, и для того, чтобы оказаться на каменистом дне, мне нужно совсем немного.

Я ожидала, что Сафронов по классике начнет клясться, что бросит ее. Или что у них не дошло до серьезных отношений… Но он решил не утруждать себя спасительной ложью, в которую я бы, конечно, и так не поверила.

Вместо этого он решил указать мне на мое место.

— Боже, Кирилл, — сжимаю дрожащие пальцы в кулаки. — Ты мне только что хотел предложить… статус первой жены? Чтобы больше не мотаться к Алине тайком, прикрываясь работой?

Пульс в ушах нарастает до такой скорости, что через него еле пробиваются слова мужа.

— Я никогда не прикрывался работой, — психует он. — И никого никаким статусом я не наделяю. Ты жена, и это значит много. Я бы на абы ком не женился, ты меня знаешь, — он пробегает рукой по подбородку, потирает. — А то, что между мной и Алиной останется только между мной и ней, — прямо говорит мне муж. — И больше не называй ее шлюхой.

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера 18+" вышла новинка от Елизаветы Найт.

Бывшая будущая жена офицера 18+

Читать первыми тут: https://litnet.com/shrt/tqlI

Глава 12.

История наших отношений выпала на время, когда Кирилл служил в Росгвардии.

Я работала в маленьком магазинчике, время близилось к закрытию, и тут на пороге появился он.

Даже не помню за чем он пришел, настолько меня поразил его образ молодого офицера в форме. Помню, что он был явно уставшим, но вел себя вежливо.

Я еще тогда подметила, что он скуп на слова. Лишнего не говорит.

Наши глаза не встретились ни разу. Я его обслужила, и он ушел.

Стоило ему покинуть магазин, как я поняла, что обсчитала его. Умирая от стыда, я выбежала на улицу. Это был промозглый осенний вечер. Ветер нещадно трепал деревья, и я моментально поёжилась, но своего намерения найти обманутого покупателя не оставила.

Долго искать не пришлось: я увидела его стоящим ко мне спиной под уличным фонарем. Меня поразила его широченная атлетичная, обтянутая формой.

Он курил, слегка запрокинув голову к небу. А как только я оказалась в паре метров от него, обернулся. Я еще поразилась тому, какой у него слух.

И вот тогда наши глаза впервые встретились.

— Я вам неправильную сдачу дала, — клянусь, в тот момент мелочь запотела в моей ладони. Я чувствовала себя безумно нелепо. — Обсчитала, — пожав плечами, я от нервов рассмеялась.

— Да? — на лице ноль удивления, вообще никаких эмоций.

Он выбросил сигарету в урну, достал из кармана мятную жевательную резинку и, только забросив её себе в рот, подошел ко мне ближе.

Стоя за прилавком, я не понимала, насколько он выше и больше меня. Что-то в груди встрепенулось.

— И на сколько вы меня обманули? — смотрел он не на мою раскрытую ладонь, а строго мне в глаза.

— Тридцать рублей, — на выдохе сказала я.

Я таких, как он, тем более в наших краях, никогда не видела.

— Солидная сумма, — в уголках его глаз спряталась улыбка. — Вы так всех обсчитываете?

— Н-нет…

— По какому принципу выбираете жертв?

— Что?..

И только тогда он улыбнулся. Скупо, но всё же.

А потом дождался, когда я закрою магазин, и проводил до дома, обосновывая тем, что опасно девушке в тёмное время суток одной ходить.

Наша первая встреча оставила в моём девичьем сердце сильный след. Причем совершенно необоснованно, потому что Кирилл никак не намекнул мне на то, что я тоже ему нравлюсь.

А вот он мне… он мне в душу запал. Но как и бывает в таких историях, потом он просто исчез. Причём почти на два года.

Я уже давно уволилась из магазина и с головой погрузилась в учёбу.

В один случайный вечер угораздило меня зайти всё в тот же маленький магазинчик недалеко от дома, правда уже в роли покупательницы. Развернувшись в очереди, я уткнулась в мужскую грудь, на которой красовалась уже совсем другая форма.

Сидящая по фигуре, тёмная, плотная. С блестящими пуговицами и фурнитурой, ловящей свет. Особенно привлекла внимание его крепкая мужская шея и идеально стоя́щий воротничок.

Я почему-то сразу поняла, что это он.

Он — и не он.

Потому что в этот раз на его лице не было отпечатка усталости, только внутренняя уверенность, ореол которой подчинял. И с тех пор мы с ним больше не расставались...

Я не понимаю, как из того дня мы очутились в сегодняшнем?!

Когда мой Кирилл, кого я ждала с дальних командировок, жила по его режиму, терпела разлуку, боялась, со слезами отпускала его на порой опасную работу, успел превратиться в сидящего рядом со мной человека, который просит меня не обзывать его любовницу шлюхой?

— Помнишь, как мы в магазине встретились, когда ты вернулся? — сжимая пальцами краешек дивана, спрашиваю я.

— Помню. Я тогда только повышение в должности получил, — он делает паузу. — Тебя хотел найти. А что?

— Зачем? — смотрю перед собой, качаясь вперед-назад.

— В смысле «зачем»? Чтобы жениться, родить детей и жить. Ты какого-то другого ответа ждёшь?

— Если бы я знала, Кирилл, — запрокидываю голову к потолку, ощущая полный крах внутренней опоры. Он своей изменой меня убил. — Если бы я только знала, чем всё обернётся, я бы тебя послала на хрен оба раза.

Какое-то время мы сидим в тишине, я слышу только его шумное дыхание. Хотя, может, это я сама так быстро и шумно дышу.

— Плохо живёшь? — тихо спрашивает он. — Мало денег? Тебе чего-то не хватает?

— Хватит, речь не об этом…

— Я тебя взял к себе в ЧОП, Наташа. Оформил белую зарплату, чтобы у тебя были декретные, и капал стаж…

Перебиваю:

— Я не просила! — мне остаётся только огрызаться. — Не смей меня этим попрекать, это было твоей идеей.

— Я забочусь о тебе и твоём будущем, а не упрекаю, — раздражение в его голосе настолько отчётливое, что мне срочно хочется уйти.

Вот куда глаза глядят. Толкнуть дверь и выбежать на воздух…

— Или намекаешь на то, что мне, такой неблагодарной, ни дня не нужно было у тебя работать?

— Мы с тобой момент работы обсудили ещё на берегу. Моим условием было то, что ты сидишь дома и занимаешься детьми, — отчеканивает он.

— Я дура была молодая, поэтому и согласилась, — качаю головой, понимая, какой удобной женой была. Вот он и вытер об меня ноги. — Очень удобная позиция, Сафронов. Когда жена заперта в четырёх стенах, то любовницу можно особо даже не прятать. Кстати, ты, может, по канону жанра и Алину к себе устроил? Тоже на белую зарплату?

То, что моя злая шутка оказалась действительностью, я осознаю благодаря повисшей в зале тишине. Интуиция вопит, что я оказалась права.

Но муж, конечно же, не оправдывается.

Он вообще ничего не отвечает.

— Выговорилась? — Кирилл встаёт с дивана, никак не реагируя на мою провокацию.

Отрицать не стал, чтобы не врать. Ведь он, как офицер, выше этого.

Подонок!

— Я приберу кухню, чтобы ты там себе ноги не переломала. Обед тоже на мне. Отдыхай.

С этими словами, сказанными приказным, безапелляционным тоном, Кирилл действительно уходит на кухню.

А я…

Я понимаю, что любовница моего мужа всё это время была у меня под носом.

Глава 13.

— Наталья Андреевна! — Жанна, секретарь моего мужа, вскакивает с места, когда видит меня. — Вот это да… — она опускает взгляд на мой большой живот, округляет глаза. — Очень рада вас видеть! — говорит она одно, а её жестикуляция и лицо выдают совершенно другое. — Мне позвать… — жестом она указывает на дверь в кабинет мужа, но я отрицательно мотаю головой.

— Привет, Жанна, — я смело прохожу вперёд. Из двух возможных реакций на измену мужа, вместо того чтобы утопать в отчаянии, я решила выйти на тропу войны. — Проводи меня в мой кабинет.

— Что? — она даже головой мотает, не понимая, о чём речь.

— Мой кабинет, — повторяю. — Если ты помнишь, что не так давно мой муж при тебе объяснял другим подчинённым, что я тоже здесь работаю.

И только через несколько мгновений на её лице появляется выражение: «Ах да, точно!».
Впрочем, скоро его сменяет ещё большая растерянность.

— Но вот тут мне точно нужно будет посоветоваться с Кириллом Владимировичем. Я даже не знаю, куда вас, — она пожимает плечами и извиняясь говорит, — деть.

— А всё просто, Жанна. Нам даже не нужен мой муж, — вида я, конечно, не подаю, но внутри у меня просто полнейший раздрай. Однако свою следующую ложь я произношу легко. — Я с ним уже обо всём договорилась. Он сказал мне занять место этой… — тут я делаю неопределённый жест, как будто пытаюсь вспомнить, — по-моему, её зовут Алина. Фамилию не припомню, извини. Проводи меня к её рабочему месту, будь добра. А дальше мы с Кириллом сами разберёмся. Он мне сказал срочно выполнить несколько задач, вот я, как видишь, и пришла. С небольшим опозданием, но всё же.

Мне физически тяжело даже произносить имя любовницы моего мужа, до того сильное отторжение оно у меня вызывает. Как вспомню, какую смску он хотел отправить, так становится вдвойне омерзительно.

Время тянется предательски медленно, пока Жанна, подняв свои брови, быстро моргает.

— Что-то я не припомню, — щурится она, — никакой Алины, чтобы у нас работала. А должность какая?

— Не спрашивай, — за улыбкой я прячу зашкаливающие нервы. — У меня с беременностью память страдает.

— Дайте мне минутку, Наталья Андреевна, — что-то, сообразив, Жанна поворачивается к экрану монитора. — Я кое-что проверю.

И пока она занимается поиском, в глубине моей души загорается слабый огонёк надежды на то, что, может, мой муж не так низко пал? И, может, зря я вообще сюда пришла?

Хотя что это меняет? Наличие любовницы остаётся при любом раскладе. А работает она на него или нет — Господи, это же такая мелочь…

— Вот! — Жанна смотрит на меня и смеётся. Я же перестаю дышать. — Нашла! Правда, я не знаю, на месте она или нет…

— Просто скажи мне, где её кабинет, и я дойду сама, — быстро и отрывисто говорю я, потому что в голове уже представляю встречу с любовницей мужа.

И нет, для меня это не позор. Выбрать жизнь в иллюзии — вот это позор, а столкнуться с жестокой правдой — это как сделать себе услугу. Вначале тяжело, зато потом станет легче.

«Скорее бы до этого самого потом дожить», — думаю я и обнимаю свой большой живот двумя руками.

— Надо будет подняться по лестнице, — Жанна снова смотрит на мой живот, видимо, размышляет, как я поднимусь на следующий этаж, — потом повернёте направо и найдёте нужную дверь, она первая.

— Спасибо, — разворачиваюсь на пятках и сразу же иду в нужном направлении.

Сердце сходит с ума, поэтому то самое расстояние до другого этажа по лестнице я преодолеваю незаметно для себя.

А найдя нужную дверь глазами, замираю.

Что меня ждёт за ней?

Кто… меня ждёт за ней?

Какая она та женщина, между ног которой мечтает оказаться мой муж, несмотря на то что я вот-вот рожу ему сына?

Красивая? Умная? Чем она его взяла? А может, она так хороша в сексе, что ей не нужно иметь никаких других атрибутов привлекательности?

Сердце бьётся в груди как бешеное, его грохот перебивает даже моё глубокое быстрое дыхание.

Я подхожу к двери и, наверное, делаю глупость, но заношу сжатую в кулак ладонь и стучу.

Тембр мужа я узнала прекрасно, потому что он буквально прошит у меня в подсознании, а вот голос его собеседницы я не расслышала от слова совсем. Она говорит совсем тихо, словно там больше никого нет, но Кирилл же не может говорить сам с собой?

Шум за дверью моментально стихает.

Снова стучу. Сильнее, настойчивее.

— Что за бардак?! — рявкает мой муж и, судя по звукам быстрых и злых шагов, направляется к двери, чтобы кого-то серьёзно отчитать. Дверь распахивается: — Я же сказал, чтобы в это время меня не беспокоили… Наташа?

Я отчётливо слышу доносящийся из кабинета шум. Чей-то всхлип, и, судя по тонкости этого звука, определённо женский.

Кирилл выглядит так, словно ничего не услышал, а дальше поступает как конченая скотина.

Закрыв за собой дверь до щелчка, он суёт руки в карманы брюк, загораживая собой вход в кабинет любовницы, и спрашивает:

— Я надеюсь, ты сюда приехала потому, что рожаешь и тебе нужна моя помощь? — его взгляд темнеет, предвещая проблемы. — А если нет, — он скрипит зубами, — то тогда у тебя нет причины здесь быть.

— Кирилл, — подхожу к нему, показывая, что хрен он меня напугал. — Дорогу освободи. Я на работу пришла. Сейчас только мусор, — делаю акцент на этом слове, — из своего будущего кабинета выкину, а потом приступлю к своим прямым обязанностям.

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера 18+" вышла новинка от Зои Астэр.

(Не) любимая жена офицера 18+

Читать первыми тут: https://litnet.com/shrt/qVbD

Глава 14.

— Наташа, — голос мужа наливается металлом. — Тебе нечего здесь делать, — сказал как отрезал, но мне уже нечего терять.

Он не двигается с места, защищает свою Алину, которая дарит ему иконы.

Как такое можно принять и простить? Вот как? Как?!

— Правда? — не позволяю ему заговорить мне зубы. — Ты ведь упрекал меня тем, что устроил к себе в фирму ради всяких там благ, а я этого не ценю? Так я ценю, Сафронов, вот пришла отработать. А ты не даешь!

— Не неси ерунды.

— Или в моём кабинете кто-то другой уже начал заниматься… отработкой? — выделяю это слово таким образом, чтобы у Кирилла не осталось сомнений — я знаю, что там прячется его любовница.

Проснулась ли его совесть? Решил ли он сжалиться над своей глубоко беременной женой?

— Давай я отвезу тебя домой? — лениво предлагает мне муж, бросив короткий взгляд на наручные часы. — У меня как раз перерыв.

— Как интересно, — на моих губах появляется ядовитая улыбка, а в сердце будто вонзают нож. — Ты каждый свой перерыв проводишь с любовницей в закрытом помещении?

Я горжусь тем, как правдоподобно у меня получается бравировать, но на самом деле… я понимаю, что этот разговор не забуду никогда, до того он унизительный и болезненный.

Тем не менее — необходимый. Я не останусь в дурах только потому, что двое непорядочных людей решили держать меня в темноте.

Кирилл смотрит на меня свысока, словно я ему не жена вовсе. За себя и ребёнка берёт обида, но я её сглатываю вместе с комом в горле.

— Отойди, будь добр, — делаю к нему шаг и тяну руку к дверной ручке. — До конца рабочего дня я никуда не поеду… — останавливаюсь, потому что костяшки согнутых пальцев мужа ложатся мне на подбородок, вздёргивая его.

Не слишком жёстко, но совершенно нетипично для того уровня отношений, как у нас. Этот жест полностью лишен нежности. Словно я какая-то дерзкая девка, которую нужно приструнить грозным взглядом.

Сердце трепещет в груди, словно птица, пойманная в силки.

— Нравится позориться? — он впивается в меня взглядом острым, словно меч. — Решила мне на работе устроить сцену? — нарочито вкрадчиво спрашивает он. — Я понимаю, что у тебя, как у беременной, бушуют гормоны, — в паузах между словами на его лице отчётливо дёргаются желваки, — но не перегибай.

Я звонко сбиваю его руку со своего лица, как только представляю, что он только что трогал ту, другую...

— Не пустишь меня в кабинет, — вскидываю бровь, — тогда я точно устрою такую сцену, что в ваших рабочих чатах её будут обсуждать долго. Решай.

В ответ он… усмехается. Отчётливо и искренне. Блеснув ровным рядом белоснежных зубов.

Не зря говорят, что красивому мужу жена не хозяйка.

Но ведь это не открытие, я всегда знала, что он нравится женщинам. Сильно нравится. На него глазели девушки, даже когда мы с ним на заре наших отношений гуляли в парке, держась за руки.

— Ты понимаешь, кто там? — совершенно ровно, будто речь не о его любовнице, спрашивает Кирилл.

У меня внутри что-то взрывается, по рукам и ногам разливается тупая, ломающая кости боль.

Маски спали. Теперь все всё понимают.

Туго сглатывая, требую:

— Что за вопрос? — кончики пальцев подрагивают, выдавая мою напускную воинственность. — Я знаю, что там твоя Алина.

Он кривит лицо, словно я сказала глупость.

— Она не "моя", — с этими словами Кирилл медленно и совсем немного открывает дверь.

Пульс подскакивает до ненормальных значений, я буквально задыхаюсь и жду, когда увижу его любовницу.

Боль такого ожидания может понять только та женщина, которая была на моём месте.

— Алин.

Кирилл зовёт любовницу, а я внутри умираю от звука её имени, сошедшего с его губ.

Это невыносимо, но пути назад нет. Я прикусываю нижнюю губу зубами ради толики контроля, которого меня лишили.

— Мне выйти? — голосом невинной овечки спрашивает она, и, судя по тому, что взгляд мужа направлен в кабинет, они смотрят друг другу в глаза.

— Выйди, Алина! — мой звонкий голос поднимается к потолку.

Кирилл бросает на меня осуждающий взгляд, как бы говоря, что я сделала глупость.

— Бегом давай! — уже резче командует он своей любовнице, теряя терпение, и та семенит к двери, постукивая каблуками.

Именно они — чёрные лаковые туфли на огромной тонкой шпильке — первыми бросаются в глаза.

Я почему-то застреваю на мысли о том, что из-за беременности у меня часто отекают ноги. Теперь я понимаю, о чём думает Кирилл, когда их массажирует.

О стройных, идеальных ногах Алины, которые переходят в красивые округлые бёдра, что сейчас обтянуты чёрной юбкой-карандаш, которая ни черта не скрывает, а только подчёркивает сексапильность этой дамы.

Розовая шелковая блузка кокетливо расстёгнута на одну пуговицу ниже приличного, так что полушария её округлой груди прекрасно видны невооружённым взглядом.

Она прячется от меня за зеркальной волной рыжих волос, которые специально надвинула на лицо, и проходит мимо меня.

— Наташа? — зовет Сафронов.

Я еле отрываю взгляд от её тонкой спины и перевожу на Кирилла застывший взгляд.

— Располагайся, — он распахивает дверь настежь, приглашая меня вовнутрь кабинета, и беспощадно язвит: — Ты же за этим сюда пришла. Надеюсь, тебе понравилось.

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера 18+" вышла новинка от Даны Денисовой.

Жена офицера. (не) возвращайся

Читать первыми тут: https://litnet.com/shrt/3Gn9

Глава 15.

— Как?.. — меня хватает только на этот короткий и жалкий вопрос.

Мои глаза, несмотря на агонию в сердце после увиденного, источают жгучую ненависть, и мой муж это замечает.

Наши взгляды сталкиваются и цепляются друг за друга. Никто не уступает.

— Что «как»? — в его тоне неприкрытая претензия.

Что неудивительно, ведь я оторвала его от более интересного дела, чем разборки с беременной женой. И он ясно даёт мне это понять.

Боже, кто он такой?..

У него что, нет ни сердца, ни совести?! Что за кусок гранита с человеческими чертами стоит передо мной, гордо выпрямив спину и вскинув волевой подбородок?

Ему плевать на то, что происходит. Плевать. Он хочет одного — чтобы я заткнулась и перестала делать ему мозги.

А ведь я ему на днях рожу… Ему! Подарю частичку себя — сына, которого с такой любовью вынашивала почти девять месяцев.

Обнимаю живот в тщетной попытке защитить себя и ребёнка от его же отца.

— Как тебе не стыдно? — из горла вырывается животный рев. — Ты только что без зазрения совести показал мне свою… свою… шлюху!

Да, я кричу. Мои слова взмывают к потолку и разлетаются по всему этажу, но мне плевать. Пусть слышит кто хочет.

Особенно его Алина. Она же не могла далеко убежать — стук каблуков стих почти сразу же за поворотом. Она наверняка не упускает возможности и подслушивает.

Хотя уверена, что и без разгорающегося скандала Кирилл давно и много говорил с ней обо мне.

Она же разрешила себе быть любовницей и преодолела моральный барьер, а значит, мой образ уже достаточно демонизирован.

Глаза Сафронова медленно наливаются кровью, несмотря на то что в остальном он выглядит как кремень.

— Шлюху, Кирилл, — я тычу ему в каменную грудь пальцем и с ненавистью отчеканиваю: — На которой из одежды какие-то тряпки, из-под которых торчит всё то, что нормальные женщины прячут!

— Ты сама сюда пришла, — едва ли не по слогам отчеканивает он.

Я от неожиданности теряюсь.

— Что?..

— И увидеть её ты тоже хотела, — от его железного голоса сдавливает грудь.

Мне остаётся только моргать — но не потому, что я не понимаю его слов…

Наоборот, их смысл меня потрясает настолько, что почва под ногами вдруг становится мягкой. Ноги подкашиваются, как будто я сейчас упаду.

Он оказался вовсе не тем мужем, который стыдливо прячет свою измену и пользуется набившими оскомину штампами. О нет.

Сафронов изменяет на широкую ногу, не заботясь о тех, кто попадает под удар.

— Так в чём теперь твоя претензия, Наташа? — то ли Кирилл замечает, что я вот-вот рухну, то ли для того, чтобы добавить своим словам эффекта, он склоняется надо мной и помещает руку мне на талию, придерживая ближе к своему телу. — Если бы я не открыл тебе дверь, то остался бы лжецом и уродом. Поэтому я дверь открыл. Ты хотела увидеть, кто за ней — я тебе показал. Так что ещё раз спрашиваю: в чём твоя претензия?

Его тон холоднее ледяной воды, и только обжигающе горячее прикосновение его руки к моей спине выдаёт зашкаливающий градус напряжения между нами.

— Я поверить не могу, что ты всерьёз об этом меня спрашиваешь, — от бессилия зажмуриваю веки. — Ты понимаешь, что это изощрённый способ эмоционального насилия?

— Я борюсь за наш брак, Наташа, — пальцами свободной руки он нежно обрисовывает мои скулы с левой стороны. — Какое, в жопу, эмоциональное насилие? — он качает головой, словно искренне не понимает.

— Я видела твою любовницу, с которой ты до этого закрывался в кабинете. Весь её образ кричит о том, что она хочет, чтобы её отымели! — почему я должна подбирать слова, чтобы культурно описывать их интрижку? Не буду! — Выбегала она с расстёгнутыми на блузке пуговицами, как последняя…

— Наташ… — я по лицу Кирилла вижу, что он сейчас начнёт заговаривать мне зубы.

— Я не буду молчать! — толкаю его в грудь. — Слепой притворяться тоже не буду! Единственное, за что ты борешься, Сафронов, так это за то, чтобы твоя тайная похотливая жизнь не вышла наружу.

— Тебя заносит, — он предупреждающе берёт меня за руку. — Ломать — не строить. У нас хорошая семья, которая не стоит этих позорных скандалов.

— Надо было об этом думать, когда у любовницы между ног пристраивался, семьянин! — убираю от себя его руки и шагаю в кабинет.

Он — следом.

— Наташа, стой, — Сафронов застывает в дверном проёме, потому что я не даю ему войти, более того собираюсь закрыть дверь. — Ты же не всерьёз сюда пришла, чтобы работать накануне родов?

Вместо ответа я захлопываю дверь перед его лицом и закрываюсь на замок.

Какое-то время он стучит и требует, чтобы я открыла, а потом уходит.

Я не успеваю перевести дух, как мне на телефон приходит сообщение.

Нехотя достаю его из кармана и понимаю, что нет — сообщение пришло не мне.

Окидываю кабинет взглядом и вижу оставленные на подоконнике женскую кожаную сумочку и смартфон.

Нетрудно догадаться, что это вещи Алины, хотя в горле, конечно, появляется предательский ком.

Трудно пересилить себя и дотронуться до личных вещей любовницы моего мужа.

Но я это делаю, потому что, как уже сказала Кириллу, жить в слепоте не собираюсь.

На экране её смартфона — уведомление. Контакт по имени «Любимый» только что прислал ей сообщение…

Обо мне.

Дорогие!

В рамках нашего литмоба "Жена Офицера 18+" вышла новинка от Анны Граниной.

"Бывшая жена офицера"

Читать первыми тут: https://litnet.com/shrt/Cm0j

— Тата, не верю, что это ты! — незнакомый мужчина, которому я только что помогла, внезапно обнимает меня посреди ресторана.

Я машинально отталкиваю его.

— Кто вы такой? — делаю шаг назад, но он не намерен отпускать.

— Неужели не помнишь? Мы женаты. Ты пропала три года назад…

Я щурюсь и чувствую, как кружится голова. Память бьёт вспышкой: наша счастливая семья, моя беременность,

видео его измены, моя спешка чтобы увидеть все своими глазами, фары навстречу, резкий удар… и темнота.

— Вообще-то это я ее муж, — надежные руки Артема меня защищают от этого незнакомца.

За месяц до свадьбы, я встречаю своего бывшего мужа о котором не помню ничего. А когда память ко мне возвращается я понимаю, что мне нужно бежать, пока он не узнал мою тайну, тайну, что перевернет мою жизнь вновь . Что у него есть дочь… о которой он знать не достоин.

Глава 16.

Алина

Нельзя вот так улыбаться, во все тридцать два зуба, словно дурочка. Но я просто не могу сдержаться! Меня аж потряхивает от адреналина.

И от кайфа, боже!

Все просто замечательно получилось, лучше, чем в моих самых смелых мечтах.

Если бы я знала, что жена Кирилла такая клуша, ни кожи, ни рожи, и пузо на нос… я бы многие вещи сделала по-другому. Потому что там бороться за мужика ну не с кем, уж пусть простят меня все беременные и отекшие.

Наташа мне не конкурент, а когда родит, разжиреет еще сильнее, и от бессонных ночей начнет выносить Кириллу мозг еще больше — тогда и наступит мое время.

Я уже чувствую его приближение. Оно будоражит и опьяняет.

Надо подождать совсем чуть-чуть, и крепость с именем Кирилла Сафронова окончательно падет. Причем к моим ногам, которым он делает комплименты.

Немного проблуждав по офису с улыбкой блаженной дуры и дрожью в коленках, я угадываю момент, когда верный цербер по имени Жанна отлучатся от своего рабочего стола, и юркаю в кабинет генерального.

Сразу же делаю глубокий вдох. Меня будоражит даже тот факт, что этим воздухом до меня дышал он. Прохожу вглубь, снимаю с вешалки его пиджак и зарываюсь в него лицом. Но делаю это аккуратно, чтобы не оставить следов косметики.

Я же не дурочка, чтобы создавать ему проблемы...

Неприятности на его голову пусть сыпет жена, а я буду мудрее и дальновиднее.

Подхожу к его рабочему столу, кончиками пальцев провожу по краю, представляю, как тут свое время проводит он.

В голову приходит сумасбродная идея.

Но вдруг ему понравится?

Ловким движением избавляюсь от трусиков и помещаю их в ящик рабочего стола.

Не успеваю я поправить юбку, дверь в кабинет распахивается с такой силой, словно сюда врывается ураган.

— Ты? — Кирилл не сразу находит меня взглядом, но когда наши глаза встречаются: — Я думал, ты умнее. Сказал же ко мне в кабинет не заходить!

У меня аж воздух из легких вышибает от возмущения, но я его не показываю.

— Пожалуйста, не надо срываться на мне после ссоры с женой, — мне еще с детства пророчили артистическую карьеру, кто же знал, что талант пригодится мне вовсе не на сцене. — Я думала, ты передо мной извинишься за ее поведение. За злые слова…

Отвожу обиженный взгляд в сторону и усилием выдавливаю слезы. Это я тоже умею, сколько себя помню. Хочешь чего-то добиться — заплачь.

Особенно когда дело касается мужчин, а у тебя миловидная мордашка.

— Она угрожала, что сольет информацию о нас с тобой в рабочие чаты, — сдавленно произношу слезным голосом. — Назвала меня… назвала меня мусором, который готова вынести!

— Хватит, — голос Кирилла как ледяной душ.

Он мне не верит, черт!

Либо я еще недостаточно поработала над тем, чтобы пробить его броню.

— Кирилл, — разворачиваясь на каблуках, бросаюсь к нему в объятия. — Я ее боюсь, — поднимаю взгляд и смотрю в самые красивые глаза на свете. — Вдруг она правда откроет свой рот? Народ всегда встанет на сторону жены, особенно беременной, и никто не будет разбираться, правду она говорит или нет…

Я чувствую, что Кирилл зол. И это хорошо, потому что вспышка ярости сегодня появилась в его глазах, только когда около кабинета, в котором находились мы, появилась его женушка.

Главное, чтобы со мной рядом он отдыхал. Это важное правило, которое я не должна нарушать.

— Впрочем, прости меня, — аккуратно разглаживаю ткань рубашки на его груди и делаю робкий шаг назад. — Твой брак меня не касается, я прекрасно понимаю свою роль…

— Ты получила мое сообщение? — никак не отреагировав на мою чувственную речь, он проходит мимо меня и садится за свой рабочий стол.

— Сообщение? — поворачиваюсь к нему. — Какое?

— Я писал тебе пару минут назад, — жестко произносит он, а я понимаю, что сотворила просто огромнейшую глупость.

Повела себя как полная дура! Хочется рвать и метать. Еле держусь, чтобы не схватиться за свои волосы и не заорать.

Я была так рада, что его клуша приперлась со скандалом, что оставила свои вещи на подоконнике. Зла не хватает на саму себя.

— Я не знаю, где мой телефон, — это ложь, правду ему знать ни к чему.

Сафронов включает свой ноутбук, недвусмысленно намекая, что займется работой, а я стою потерянная. Впрочем — недолго.

Я решительно подхожу к нему, сажусь на колени, обвиваю мощную шею руками и целую его, одновременно испуская совсем легкий стон, который, надеюсь, поможет ему погрузиться в совершенно другое настроение...

Дорогие, у меня для вас две скидки на мои бестселлеры!

Полный текст за 125 рублей 🔥

Скидка длится только до конца дня.

Развод. (не) возвращайся в семью

https://litnet.com/shrt/XkuB

В разводе. Бывшая жена моего мужа

https://litnet.com/shrt/ZaTI

Глава 17.

Значит, вот оно что...

Не успел с любовницей разлучиться, как принялся строчить ей сообщения?!

Я решительно вскидываю подбородок. Не выйдет у них меня унизить.

— Я им ещё покажу! — с этими словами на губах я выхожу из кабинета.

После того как я предоставлю Кириллу эти сообщения, он больше не сможет отпираться. Потому что всему есть предел. И он настал!

Надо же, что оба любовника, выражаясь русским языком, спалились именно благодаря своим телефонам. Что это? Неосторожность? Или же влюблённость такой силы, что рациональная часть мозга отключается, подчиняясь животной?..

Меня мутит от нервов. Омерзение окутывает с головой, вызывая мурашки по телу.

Несмотря на то что большой живот лишает меня возможности передвигаться быстро, у кабинета мужа я оказываюсь за считаные минуты.

Останавливаюсь на пороге, чтобы перевести дух, а потом думаю: да пошло оно всё к чёрту — и, дёрнув дверь за ручку, с чувством толкаю её вперёд.

Она распахивается и громко ударяется о какой-то предмет, расположенный за ней.

Что-то падает и разбивается...

Только мне совершенно не до этого.

— Вы... вы что... совсем конченые? — да, я кричу. И от моего крика любовница мужа падает с его колен, на которых ещё секунду назад ёрзала, словно кошка, у которой течка.

Мерзость, мерзость, мерзость.

В горле встает ком.

— Наташа, — Кирилл поднимается так быстро, словно превратился в пружину.

По его взгляду видно — теперь-то он понял, как крупно облажался. Чуть запрокинув лицо к потолку, он смыкает веки и кулаками с побелевшими костяшками упирается в стол.

Алина копошится на полу, судя по всему, поправляет одежду. Но это только игра, на самом деле она прячется от меня либо же таким образом показывает, что её присутствие в нашем браке — это норма и ей все можно.

Я на негнущихся ногах прохожу в кабинет, к слову, полностью пропахший её сладкими, отравляющими духами.

— Что я только что увидела? — смотрю на мужа, он на меня. — Говори, Кирилл, только, пожалуйста, избавь меня от клишированных фраз!

— Я не считаю, что должен оправдываться, — говорит он в своей фирменной манере, как будто только что на нём не восседала его шлюха. — Алина уже вставала, как раз когда ты вошла.

— Так вставала, что извивалась на тебе, как стриптизерша? Так вставала, что её пятая точка почему-то была призывно отставлена?

В ответ на мои слова, которые, я надеюсь, прекрасно услышала и его трусливая любовница (которая всё ещё носа своего не показала), в чёрных от ярости глазах мужа вспыхивают молнии.

Он зло щурит веки. Черты его лица становятся ещё более волевыми, чем обычно. Даже хищными.

— Довольно! — рявкает Сафронов. — Вы меня обе задолбали.

После этого заявления, за которое мне хочется швырнуть в него чем-нибудь тяжёлым, он бросает взгляд на наручные часы, после чего ругается себе под нос.

— Я понимаю, что для вас бабские разборки — это весело, — он шлепком закрывает крышку ноутбука, причём с такой силой, что тот жалобно трещит. — Но я из-за вас прямо сейчас просираю важную встречу и лишаюсь прибыли!

— Да что ты? Больше у тебя проблем нет? Как насчёт того, что ты только что просрал свой брак, а? О бизнесе он переживает... У тебя хоть что-то святое есть? Впрочем, нет смысла говорить о таком человеке, у которого под столом прячется любовница! — я настолько близка к истерике, что начинаю смеяться — нездоровым таким смехом, который больше похож на крик о помощи.

— Хватит молоть чепуху, — он нагибается к своему столу, проходя мимо прячущейся за ним Алины, не удостаивая её даже взглядом.

Берёт с вешалки пальто, подбрасывает в ладони ключи от автомобиля и, подойдя ко мне, смотрит уничижительным взглядом, словно на какое-то ничтожество, а не на свою беременную жену.

— Дома поговорим. Когда я вернусь, — с напускным спокойствием произносит он, но я-то вижу, что его взгляд метает молнии. — Алина, поднимай свою жопу, — бросает он ей через плечо, даже не оборачиваясь. — Я выезжаю через пять минут, и если ты не успеешь собраться...

— Успею-успею, — щебечет она и снова, потупив взгляд, как святая невинность, пытается пройти мимо нас.

— Ничего себе у вас… рабочий подряд, — теперь я смотрю на них обоих уничижительно, с ненавистью. — Сафронов, — перевожу взгляд на него, — разговора дома у нас не будет. Потому что ты туда не вернёшься. Только если за вещами, понял меня? Это развод!

— Не гони, Наташа, какой развод? — он хватает меня за предплечье, а у самого дёргается кадык. — Мы с тобой уже это обсуждали...

Уверена, он бы выкатил мне полноценную пламенную речь, чтобы только проехать по ушам, но у него ничего не выходит.

Потому что я достаю из кармана телефон его любовницы и буквально тыкаю ему в лицо позорными смсками.

Глава 18.

Срочная деловая поездка с любовницей занимает у моего мужа весь день. Без преувеличения. Часы только что пробили полночь.

Я случайно замечаю его машину на парковке, когда прохожу мимо окна со стопкой его вещей в руках, и сразу же задёргиваю шторы.

Значит, вернулся.

Даже думать про него не хочу. В глазах до сих пор стоит наихудшая картина, которую может увидеть беременная женщина.

Неудивительно, что Кирилл только и думает о том, как поскорее оказаться между ног Алины. Она это желание у него вырабатывает очень усердно. Когда я зашла, она выглядела так, словно пожирает моего мужа, при этом призывно отставив все те части тела, которые только можно.

Они с Сафроновым не выглядели как уединившаяся влюблённая парочка — о, нет. Это была вульгарная, тошнотворная прелюдия, которая выглядела так, будто они вот-вот займутся сексом.

Весь офис Сафронова наблюдал картину того, как его беременная жена в слезах убегала из здания в одну сторону, а они с Алиной неторопливым шагом направлялись в противоположную.

Он мне напоследок в дверях бросил:

— Я за тобой бегать не буду! Если хочешь, по дороге могу подвезти тебя домой. Решай сейчас, — он, не скрывая раздражения, посмотрел на наручные часы, — а то время поджимает.

— Лжец. Скажи как есть, Сафронов, что тебе ширинка брюк поджимает, а не время!

После моих слов Алина оскорблённо ахнула, длинные ноги на каблуках подкосились, из-за чего она попыталась схватиться за локоть Кирилла, но он резко и, не глядя, её отодвинул.

Покрываясь красными пятнами, Сафронов бросил на меня просто убийственный взгляд, разъярёнными глазами вопрошая, как это я посмела так с ним разговаривать на людях.

Я ответила ему таким же взглядом, щедро приправленным ненавистью. Ведь предложение подвезти подразумевало присутствие его любовницы в салоне.

Я даже говорить больше ничего не стала — просто развернулась и ушла.

А уже дома… нет, я не стала плакать и наматывать на кулак сопли.

У меня нашлось занятие поинтереснее.

— Я дома, — недовольным голосом оповещает меня Сафронов и открывает входную дверь. Вернее, пытается. — Какого лешего?.. — он толкает дверь, та распахивается вовнутрь квартиры нехотя и на жалкие сантиметры.

Ей мешают чемоданы, которые я специально нагромоздила в прихожей таким образом, чтобы Кирилл мог забрать свои вещи сразу и быстро. Или, если все пойдет по-плохому, чтобы он не смог войти.

— Наташа? — он зовёт меня в перерывах между попытками просочиться в квартиру. — Что ты тут делала?

— Я экономила твоё время, Сафронов, — подхожу к нагромождению вещей мужа. — Ты же так не любишь его… тратить, — по моему тону он понимает, к чему это отсылка.

Ведь они с Алиной так торопились.

Унижений я ему не прощу. Смешал меня с грязью ради какой-то…

— Наташа, ты понимаешь, что мне нужно домой войти? — своим вопросом он меня ругает, до того в его голосе много надменности. — Я весь день на ногах. Заколебался. Жрать хочу, в конце концов… а ты какого-то дерьма нагромоздила у входа!

Он пинает чемоданы ногой. Ругается себе под нос матом. Психует не на шутку.

— Всё не так плохо, — пожимаю плечами и вообще чувствую себя уверенно, потому что он этого не видит, но в его вещи я положила его гантели, которых в квартире нашлось немало.

Сафронов любит железо. Килограммов сто к его пожиткам они добавили, так что ну никак он через них не перескочит.

— В смысле? — ещё чуть-чуть — и он начнёт подъезд разносить голыми кулаками.

— В прямом, — делаю глубокий вдох и с чувством выдаю: — Ты хотя бы не вошёл, когда на мне ёрзает любовник. Пока, — подмигиваю ему.

Мои слова поджигают воздух, из глаз мужа сыпятся искры гнева.

— Ну блядь… — сквозь зубы ругается он и с ещё бо́льшим напором напирает на дверь, которая застряла и не открывается ни на миллиметр больше.

— В этих сумках твой компьютер, — как бы между строк, говорю я. — И ноутбук. И другие ценные вещи, Кирилл, — спокойно рассуждаю я, наблюдая, как в его глазах вспыхивает настоящее бешенство в последней стадии. — Будешь толкать и пинать, сломаешь свою технику.

— Вообще по хрену!

Он стягивает с себя куртку, не глядя бросает её на пол. Засучив рукава, Кирилл вдруг останавливает взгляд на своём обручальном кольце, которое на его палец в день нашей свадьбы надела я.

— Видишь? — он показывает мне руку, пальцем указывая на кольцо. — Оно будет на моём пальце, пока я не сдохну.

— Да пожалуйста, — на губах сама по себе появляется горькая улыбка.

Я медленно достаю руку из кармана домашнего халата и показываю ему, что на моём пальце кольца больше нет.

Он замирает. Щурит глаза и, сокрушаясь, зло мотает головой.

— Куда ты его дела? — на его лице дёргаются желваки, он смотрит мне в глаза так, словно поражён. — Наташа…

— Я не буду женой кобеля, — громко и смело бросаю ему. — Не буду!

— Ты что, взбесилась из-за какой-то смски? — морщится он.

— Какой-то? — меня пробирает смех, граничащий с истерикой. — Какой-то?.. — подхожу так близко, насколько позволяют баррикады из чемоданов и гантелей. — «Наташе недостаточно трахать мозги мне дома, вот она на работу приперлась. Тебе надо залечь на дно. Иди домой…»

— Наташа, хватит, — осекает меня он, потому что явно не ожидал, что я досконально запомнила его предательские слова любовнице.

— Не хватит, Сафронов. Что ты там в конце ей написал, помнишь?

— Да твою же мать! — Он настолько звереет, что вытаскивает через проём те сумки, до которых может дотянуться, и бросает их в подъезд, чтобы прочистить путь ко мне.

— Я помню. Ты сказал: «Делай вывод, Алина, чего не надо делать, чтобы не оказаться на месте моей жены…»

Дорогие!

Мои книги можно купить со скидкой 50%❤️

Все книги по ссылке:

https://litnet.com/shrt/zPj-

Глава 19.

Я думала, что, высказав ему то, что наболело, испытаю долгожданное облегчение. Но нет. Я как будто ещё больше испачкалась о его измену.

— В этих сообщениях нет ничего такого, — мрачно и по словам отчеканивает Кирилл.

— Просто ещё одно унижение, которое я должна стерпеть, правда? — я не планировала реветь.

Но что делать, когда от боли и отчаяния слёзы сами текут по лицу? Ощущение такое, словно мой организм дал сбой и вот-вот я сломаюсь. Как может сломаться беременная женщина, которую муж сделал заложницей своей измены.

— Не плачь, — ругает меня Кирилл. — Это вредит ребёнку.

— Вредит ребёнку?! — я кричу на весь подъезд. — Ребёнку вредит папа, который свой член пихает непонятно куда. Ясно?

Я вижу по лицу Сафронова, что он хочет ударить меня словами в ответ. Но вместо того чтобы вспылить, он меняет тон.

— Чего ты хочешь добиться?

— Наконец-то в тебе заговорил здравый смысл, Сафронов, я уже думала — не дождусь, — чтобы унять телесную дрожь, я обнимаю себя руками. — Я хочу, чтобы ты свои манатки забрал и свалил.

— Прямо вот так, да? — его лицо превращается в оскал. — Забрал и свалил?

— Да.

Он кивает — мол, понял, что я ему предлагаю, — а потом выдаёт такое, что у меня подкашиваются ноги:

— Ты понимаешь, что своими руками толкаешь меня к женщине, из-за которой выносила мне мозги последние дни?

— Что, прости?! — я не верю своим ушам, потому что он просто не мог сказать мне такие слова.

Верх цинизма.

— Я тебя спрашиваю, понимаешь ли ты, что если я уеду, то ночевать буду у неё?

Я никогда в жизни не слышала ничего больнее. Никогда не испытывала настолько опоясывающей боли, которая проникает в каждую клеточку моего тела, отравляя.

— У Алины? — мой голос превращается в гортанный рык.

Перед глазами сразу же встаёт образ рыжеволосой девушки в розовой шёлковой блузке, обтягивающей юбке и каблуках.

— У Алины, — твёрдо произносит он и впивается в моё лицо внимательным взглядом, словно хочет оценить реакцию. — Наташа? Я жду ответа.

— В этом доме ты ночевать не будешь. Вот и весь ответ.

— Понял тебя, — сухо бросает он и начинает по одной вытаскивать в подъезд сумки со своими вещами.

Я ухожу в спальню, потому что услышанное не просто оставило на душе осадок — обещание Кирилла поехать к любовнице меня уничтожило.

Как женщину, как мать его ребёнка, как человека, который ничего плохого ему не сделал!

Я не понимаю, откуда в нем столько жестокости. Или же он действует из принципа?..

Господи, Наташа, почему ты себя обманываешь? Почему ты пытаешься найти оправдание мужчине, который всеми способами рвётся к своей любовнице?

Почему он не пригрозил, что останется ночевать в подъезде? Или снаружи на лавочке? Или, в конце концов, в своей машине?

Нет, он сказал именно то, что было у него на уме. Ночевать он поедет к Алине.

На то, чтобы забрать свои вещи, у него уходит минут десять.

Вот что значит правильная мотивация…

Я чувствую, что когда он закончит с вещами, то обязательно зайдёт в спальню.

Поэтому ложусь набок и прячусь под одеяло с головой, чтобы он не видел меня разбитую и зарёванную.

— Ты спишь? — тихо спрашивает он, переступая порог комнаты. — Я всё. Вещи собрал и отнёс в машину, — слышу, как он тяжело вздыхает, и отмечаю, что никакой бравады в его голосе не осталось.

Но тут же себя останавливаю. Мне не нужно об этом думать.

— Вижу, ты постаралась, когда собирала мои вещи. Я куда ни загляну — везде пусто, — он делает к кровати несколько тяжёлых шагов. — Как будто я в этой квартире и не жил никогда.

Между своими репликами он делает паузы, словно ожидает, что я вклинюсь и отвечу.

Я молчу, про себя молясь, чтобы он поскорее уехал. И тут же чувствую, как кровать прогибается под его весом.
Он садится рядом со мной, кладёт руку мне на плечо. Гладит. Долго и молча.

— Наташ, скажи что-нибудь, — он наклоняется так близко, что я чувствую его дыхание у своей щеки. — Я же знаю, что ты не спишь.

— Поезжай к Алине, Кирилл, — распахиваю веки и сталкиваюсь с тёмными-тёмными глазами, которые смотрят на меня с нежностью и болью. — Она тебя ждёт. А я… ненавижу.

Дорогие! Приглашаю вас в свою новинку с другого аккаунта, где градус эмоций не подведет!)

Читать тут: https://litnet.com/shrt/kLwn

— Я тебе сто раз говорил: Ксюха не та, к кому нужно ревновать, — годами убеждал меня муж. — Она семья.

Именно в теплой семейной обстановке своей уютной квартиры я их и застукала.

— Ты же не будешь устраивать сцену? — муж решает сделать из меня дуру.

— Сцену? — качаю головой. — Нет. Мы просто тихо разведёмся.

— Не понял. Мы что?! — муж удивляется, ведь я так долго терпела.

— Разведемся, — настаиваю я, не подозревая, что Новый год встречу не только с разбитым сердцем, но и с долгожданным ребёнком под сердцем.

Читать тут: https://litnet.com/shrt/3IZx

Глава 20.

Кирилл Сафронов

Ненавидит, значит.

Моя Наташа меня ненавидит. Еще сказала так, аж выплюнула, что сомнений нет – это правда. Правда, блядь.

Глаза застилает чернотой, и если я поскорее отсюда не уберусь, то разнесу все к чертям собачьим и напугаю жену. Сильно напугаю, потому что не остановлюсь, пока не кончатся силы.

А этого делать нельзя. У нее вон живот на нос лезет.

— Наташа?

— Ты еще здесь, Сафронов?!

Ее «Сафронов» звучит как серпом по яйцам. Она меня гонит прочь не только словами, но и тоном, каждый звук из ее уст гонит меня прочь.

— Конечно, я здесь, — голос походит на звериный рык. — Где мне еще быть, когда тут моя семья? — тянусь к одеялу, чтобы стянуть его с ее лица.

Задолбала от меня прятаться.

— Я уже сказала, где именно тебе будут рады, — ругается, а голос дрожит. Переживает. Но тогда почему такая упрямая? — Вещи собраны, Кирилл. Любовница на запасном аэродроме готова. Что ты ко мне пристал, а? — бешусь и дергаю на себя одеяло, чтобы показала мне сове лицо. — Отдай! — красная, растрёпанная, в глазах слезы, но от этого не менее красивая Наташа тянет одеяло на себя. — Отдай, придурок, кому сказала!

— Уже и придурок, — цежу, а у самого под кожей огонь.

Никогда еще до этой минуты я не чувствовал себя чужим для собственной жены.

Наташа всегда смотрела на меня с обожанием, но не таким показушным, чтобы потешить мужское эго. Нет. Она смотрела на меня искренне.

— Это я еще мягко выражаюсь, — воинственно произносит она и вдруг отвлекается.

Ее взгляд падает на живот. И я точно знаю, когда именно она так делает.

— Сын толкается? Дай потрогать, — я машинально пододвигаюсь к жене и тяну руку.

Если я рядом, когда сын пинается, она сама меня зовет. Никогда не забуду, как это случилось впервые. Она тогда молча взяла меня за руку и приложила к животу, а потом сын толкнулся.

То чувство отпечаталось в сердце навсегда. Гордость и какая-то бешеная любовь.

Наташа даже не понимает, насколько сам статус матери моего ребенка превозносит ее.

— Руки убери, — она на попе отползает на другой край кровати и смотрит на меня исподлобья, затравленно.

— Не понял.

— Те же руки, что трогали другую бабу, не будут касаться меня, — по словам и ядовито отчеканивает жена. — Так понятнее? — огрызается и обнимает живот обеими руками.

— Перегибаешь, Наташа.

— Даже не начинала. А ты вообще чего пришел? — щурит веки, глядя на меня как на чужого. — Сто раз перемалывать с тобой одно и то же я не буду. Изменил — пошел вон из моей жизни.

Да ну на хуй.

Шумно втягиваю воздух и силой воли держу рот на замке. Кости выламывает от несогласия. Но опять же, передо мной не абы кто. Передо мной жена.

— У нас ПДР на днях, — напоминаю, голос хрипит, как у астматика. — Я не могу уйти из твоей жизни, — нажимаю, чтобы не строила иллюзий.

— У нас ПДР? — ее брови взлетают.

— А что нет? — в грудаке клокочет.

— Нет, — она с чувством качает головой, как будто я сказал тупость. — У меня ПДР, потому что я рожу ребенка. А ты… — она небрежно машет на меня рукой.

Нет, я точно сегодня что-то где-то разнесу в щепки.

И получается же у нее делать так, чтобы я чувствовал себя куском говна.

— Что я?

— Кобелина, — она произносит это с горящими глазами, — который к ногам другой женщины бросил свой брак и еще нерожденного ребенка. Слабак, который не смог перетерпеть беременность жены и пошел налево искать, куда пристроить свой член. Ты больше не мужчина для меня, слышишь? В моих глазах ты рухнул с пьедестала, на который я сама тебя поставила. И теперь ты на дне, Кирилл. Ты на дне. Вместе со своей шлюшкой Алиной. Доходчиво объяснила?

— Еще как, — поднимаюсь с постели, по венам курсирует столько адреналина, что я еще пару суток могу не спать. — Вот стою, обтекаю.

Молчит.

Я молчу.

В ее глазах лед и холод, она возвела между нами стену, о которую я буду каждый раз биться башкой, разбиваясь в кровь.

— И все? — развожу руками. — Мы вот так закончим?

— Да. Я рада, что ты понял, — она поудобнее устраивается в кровати, поправляет подушки, ставит будильник и открывает в приложении книгу. Наташа всегда читает перед сном. — Дверь на замок закрой, когда будешь уходить.

Конечно, я блядь ухожу, и ровно как она просила, закрываю дверь на замок. И злой как сатана вылетаю из подъезда.

Куртку забыл в квартире, но она мне и не нужна, от меня и так исходит пар как будто я только что вышел из пекла. А может, так оно и было.

Сука, как же хочется все громить…

По пути к машине, что до верха набитой чемоданами, сумками и пакетами, достаю из кармана телефон. Зубы хрустят.

Набираю.

Гудки стихают мгновенно.

— Алло, — заспанным голосом отвечает Алина.

— Еду.

Дорогие! На случай, если вы пропустили новость, на моем втором аккаунте вышла новинка.

Книгу про еще одного неверного офицера читают уже тысячи читалей, присоединяйтесь и вы ❤️

Читать тут: https://litnet.com/shrt/CMFn

Глава 21.

— Наталья Андреевна, снова вы? — Жанна подрывается с места, её взгляд прикован исключительно к моему животу. — То есть… здравствуйте! Рада вас видеть, просто у вас такой большой срок…

Она думает о том же, о чём и все люди вокруг меня. Однако самого близкого из них, моего мужа, моя беременность, подходящая к концу, не остановила от измены.

Хотя о чем это я? У Кирилла и Алины явно есть история, просто так друг другу иконки не дарят. Особенно такие, на которых написано желание о совместном будущем.

— Привет, Жанна, — подхожу к ее рабочему месту и стараюсь улыбнуться.

Судя по тому, с каким выражением лица на меня смотрит секретарша мужа, бессонная ночь угадывается в моих чертах даже из-под слоя косметики.

— Мой муж, — эти слова режут слух и голос, но я утешаю себя тем, что такой статус у Кирилла Сафронова временный, — у себя?

— Его пока нет на месте.

— Вот как…

Руки инстинктивно ложатся на живот, словно я подсознательно хочу защитить нашего ребенка от правды о его отце.

Я прекрасно знаю, где он ночевал. Уж точно не в своей машине и не у свекров.

Ангелина Павловна, мать мужа, женщина нервная. Сам Кирилл не раз рассказывал мне о том, как часто был вынужден скрывать от неё тревожные события до последнего. Она бы сразу оборвала мне телефон, появись он у неё на пороге, в этом сомнений нет.

Зато есть другая женщина, которая молча и с улыбкой на лице распахнула бы двери своего дома перед моим мужем.

— А Алина на месте? Та самая… извини, забыла фамилию, — сердце стучит как бешеное, ведь мне обыденным тоном приходится говорить о людях, которые, зная, что я на позднем сроке беременности, вовсю крутили на работе роман.

— Жаворонкова? Сейчас гляну, — Жанна что-то недолго ищет у себя в мониторе. — Нет, её пока тоже нет. В смысле пока нет, — краснеет женщина, и я понимаю почему.

Слово «тоже» не просто так появилось в её ответе.

— Ну раз никого нет… — я приосаниваюсь и направляюсь в сторону кабинета Кирилла. — Тогда я подожду мужа у него в кабинете. Надеюсь, ты не против? — смотрю на неё в упор.

У меня нет ничего против Жанны, вот правда, но меня безумно злит и обижает, что даже секретарша моего мужа знает про его роман. Неужели было тяжело сообщить мне об этом? Хотя бы звонком, смской, намёком, в конце концов?!

Она всё ещё что-то блеет мне вслед, видимо, сгорает от стыда. Недослушав её, я закрываю дверь и вхожу в кабинет, который пахнет им… моим мужем.

Я застываю на пороге и почему-то делаю глубокий вдох. Может, дело в том, что его запах меня всегда успокаивал, ведь он мой родной мужчина? Придётся отвыкать.

Отныне это запах предателя, который, я уверена, в этом самом кабинете не пренебрегал уединениями с Алиной.

Несмотря на отвратительную картинку перед глазами, которая навсегда отпечаталась в памяти, я всё-таки сажусь в то самое кресло, где верхом на моём муже восседала она.

Ничего. Не сахарная — не растаю. На девятом месяце беременности моей спине нужна поддержка.

К тому же я хочу, чтобы когда он сюда войдёт, он первым делом увидел меня. А заодно и услышал всё, что я хочу ему сказать. Вот прям с порога. По глазам ему резануть!

Пусть даже не питает иллюзий, что я буду сидеть дома и наматывать сопли на кулак, потому что у меня муж гуляет, а я вот-вот рожу. Наоборот — скорое рождение ребёнка придаёт мне сил раз и навсегда разрубить этот узел.

У меня нет привычки без позволения трогать чужие вещи, но тут мной управляет наитие, и я открываю ящик в рабочем столе мужа.

Смотрю в неверии.

— Это что?..

Слышу за дверью голоса:

— Кирилл Владимирович, доброе утро! Там у вас в кабинете…

Дверь распахивается, и в свой кабинет по-хозяйски, широким шагом заходит мой муж.

Наши взгляды сразу же сталкиваются. Но, к сожалению, во мне не столько спокойствия, сколько изначально планировалось. Моё хладнокровие вылетело в трубу, как только я нашла в ящике мужа чужие женские трусики.

— Наташа? — его взгляд сразу же темнеет, а тёмные брови сходятся на переносице.

Не дождавшись от меня ответа, он захлопывает дверь и подходит ближе к своему рабочему месту.

— Отлично выглядишь, Сафронов, — склоняю голову набок, сдерживая клокочущее внутри бешенство. — Рубашка вон наглаженная, брюки тоже. Ещё и гладковыбритый, как обычно, — последний комментарий я делаю с чувством, потому что утром нашла его бритву в ванной. Её не было среди его вещей, и брился он где-то в другом месте.

— Я должен был на работу прийти как чухан? — спокойно, но в то же время жёстко парирует он. — Или же с горя жрать водку всю ночь, а потом притащиться сюда с перегаром и щетиной? Чтобы всем было видно, как я страдаю из-за того, что меня выгнала жена? — он усмехается, а в глазах злость и упрек.

Он тщеславный человек. И то, что я выставила его за порог, при этом высказав пару ласковых, он не забудет долго.

— К чему это лирическое отступление, Сафронов? Не будь трусом, скажи прямо: ночевал у женщины, которая погладила мне вещи и в ванной комнате которой была запасная бритва. Ну же, — жестом подначиваю его, — маски сброшены уже давно. Давай говорить начистоту.

Он в ответ молча вскидывает голову, отчего его взгляд делается высокомерным.

— Не обязан перед тобой отчитываться, — он подходит к столу, у которого я сижу, упирается в него вытянутыми руками и отчеканивает: — Но если ты пришла извиниться за вчерашнее, то я тебя выслушаю. А потом, может быть, я отвечу на твои вопросы.

— Извиняться?! Охренел совсем? — я задыхаюсь от гнева.

— Я охренел? Ты говорила со мной как с куском дерьма, Наташа. А я твой муж, — вспыхивает он. — Муж!

— Муж? — пошире распахиваю соседний ящик, хватаю оттуда ножницы, ими поддеваю бельё его любовницы и швыряю в него. — Сдался мне такой муж. Я пришла к тебе за разводом!

Глава 22.

От интимного предмета гардероба своей любовницы Сафронов уворачивается ловко. Даже жаль, ведь я метилась ему в наглую, холёную морду!

В каждом его движении гада этакого читается просто отличная физическая подготовка. На десять баллов.

Ну конечно. Спорт он любит, особенно железо, и форма у него такая, что к нему целый гарем любовниц сам выстроиться пожелает.

Все в нём так, как надо. Красивый мужик, с мозгами и юмором. Про деньги молчу — он вдобавок ещё и щедрый.

В него нельзя не влюбиться, и какая-то часть меня даже не винит Алину.

Вот правда.

Это ведь он на мне женат. И это он мне ребёнка заделал девять месяцев назад. И верность была исключительно его ответственностью…

С которой он не справился!

— Что за хрень? — он смотрит себе за спину и недовольно ругается, когда понимает, что именно летело ему в лицо. — Откуда ты их взяла?

Кирилл переводит на меня настолько озадаченный взгляд, что мне остаётся только вспыхнуть ещё бо́льшим гневом.

— Ты что, думаешь, я с тебя их сняла?! — всплескиваю руками. — Сафронов, очнись! Трусы любовницы лежали у тебя в рабочем столе… Господи, какое ты похотливое животное. Я поверить не могу, что за фасадом приличного мужчины-бизнесмена всё это время скрывались обмены пошлыми смсками с любовницей, измены и прочая вульгарщина.

— Я всё ещё не понимаю, о чём ты, — он огибает стол и подходит ко мне, правда в последний момент вынужденно останавливается, потому что я выставляю вперёд руки. — Наташ? — он качает головой и делает шумный вдох, всё его тело напряжено, а черты лица выдают усталость. Вернее, недосып. У меня сердце сжимается от догадки, почему именно он прошлой ночью не спал. — Какой развод?..

И получается же у него смотреть на меня просящими глазами. Зла не хватает, вот бессовестный. Давит на мои чувства после того, как ночевал непонятно где.

— Кирилл, я… — наши взгляды сталкиваются, и я вижу, как сильно он не хочет говорить про развод. Стоило мне это упомянуть, как у него лицо перекосилось. — Я не понимаю, кто ты, — пожимаю плечами. — Вот правда, Сафронов. Кто ты такой? — качаю головой и смотрю на него с неприкрытым разочарованием, отчего у него шея покрывается красными пятнами.

Злится мой муж не на шутку. Чиркни об него спичку, вспыхнет.

— В смысле кто? Я твой муж. Отец твоего ребёнка. Что ещё ты хочешь от меня услышать?

— Я хочу понять, как тебе удалось меня обмануть? — мой вопрос, это чистой воды крик души. — И сколько времени ты водил меня за нос, бегая от меня к ней и обратно? На каком периоде наших отношений произошёл разлом, после которого твоя жизнь раздвоилась?.. — меня прорывает, и я бы очень хотела держать язык за зубами, но не могу.

— Моя жизнь не раздваивалась, — Кирилл ловит мои ледяные пальцы и сжимает в своей горячей ладони. — Потому что вся моя жизнь — это ты и наш малыш... — свободной рукой он тянется к моему животу и почти успевает прикоснуться к нему своей горячей ладонью, но его прерывает стук в дверь.

После которого Алина, конечно же, не дожидается позволения войти и просто вваливается в кабинет попой. Да, именно так.

Первой в помещении появляется её круглая попа, обтянутая юбкой на пару размеров меньше нужного, а потом к нам поворачивается лицом и сама обладательница.

В её руках контейнер с едой.

— Ой, — её взгляд мечется между мной и её любовником. — Я, видимо, не вовремя… прошу меня извинить! — она поправляет влажные после недавнего душа волосы, как будто даже сейчас пытается кокетничать с моим мужем.

Мне становится тошно, потому что кусочки пазла складываются в картину.

Он только что приперся на работу чистенький, пахучий, наглаженный. А за ним прискакала его любовница, с заботливо приготовленным для него ланчем.

Волосы у него мокрые, потому что такую копну нужно сушить минимум полчаса, а они, видимо, спешили. Рабочий день начался как никак.

— Я это здесь оставлю, — она порхает в нашу сторону и, аккуратно поставив на стол контейнер, разворачивается, чтобы уйти.

Но останавливается на полпути как вкопанная. Бросив взгляд на пол, Алина лёгким движением поднимает с него своё нижнее бельё.

И, ничего и никого не стесняясь, выходит из кабинета, тихо закрыв за собой дверь.

Наступает вязкая, до омерзения неприятная тишина.

Надо отдать Сафронову должное, он убирает от меня свои руки.

Видимо, понял, что если прикоснётся, я его в окно выброшу. Даже несмотря на разные весовые категории.

— Я подаю на развод сегодня же, — вместо меня говорит другая женщина, у неё очень уставший голос, лишённый сил.

Ей очень, очень, очень плохо.

— Если ты это сделаешь, я тебя не прощу, — Кирилл произносит это настолько безапелляционным тоном, словно такое развитие событий не может представить даже в теории. Потому и угрожает. — Если ты разрушишь нашу семью, Наташа… — у него на лбу и шее вздулись жилы от злости. — Если ты пойдёшь до конца и лишишь меня сына…

— То что? Что ты мне сделаешь, Сафронов? — может показаться, что я нарываюсь, но это не так, просто он не может сделать мне больнее.

Больнее просто некуда. Вот правда.

— Тогда я в полной мере покажу тебе, что такое двойная жизнь, другие женщины и измены, в которых ты меня обвиняешь.

❤️Дорогие, спасибо, что вместе со мной проживаете эту историю) ❤️

В качестве благодарности хочу подарить вам скидку на свою книгу :

"Развод. Муж полюбил молодую"

https://litnet.com/shrt/hF4j

Глава 23.

— Наталья Андреевна, — в кабинет, что достался мне по наследству от любовницы мужа, стучит Жанна. — Я войду?

— Да, конечно, — туман, в котором я живу последние дни, рассеивается, как только она заходит.

Я должна была родить ровно две недели назад, но перехаживаю беременность.

Мне тяжело концентрироваться даже на словах врача. Кажется, она что-то говорила про высокий уровень стресса, который подавляет выработку окситоцина. Гормона, который запускает схватки.

Я её слушала и не понимала: о каком стрессе речь, когда с бывшим мужем я не вижусь и не общаюсь? Он вышел со мной на контакт всего лишь один раз.

Через короткое СМС-сообщение оповестил, что не будет препятствовать разводу, если я пообещаю, что он сможет участвовать в жизни нашего ребенка.

А я и так не планировала его ограничивать. Не чудовище я.

Всё, что нужно было для подачи заявления на развод, с моей стороны я сделала, теперь Кирилл занимается остальным.

К слову, в офисе ни его, ни Алины нет.

Жанна, добрая душа, по секрету дала мне знать, что любовники взяли двухнедельный отпуск.

Как на это реагирую я?

Никак.

Потому что я лишена чувств. В последние дни у меня даже стал вырабатываться страх: а вдруг я рожу и тоже ничего не почувствую?

Вдруг вместо всей той материнской любви, которую я лелеяла в себе последние девять месяцев, у меня начнётся послеродовая депрессия?..

— Если у вас какие-то вопросы по работе будут, вы мне прямо говорите, — Жанна садится на стул, который принесла с собой. На стол она помещает коробочку со свежей выпечкой из кофейни, что находится за углом. — Угощайтесь. И еще, я на Кирилла Владимировича работаю с самого начала, так что ни один процесс, как говорится, не прошёл мимо меня. Смело с вопросами ко мне.

Жанна тепло улыбается. В ответ я тоже пытаюсь выдавить из себя улыбку.

— Всё хорошо, — я закрываю рабочий ноутбук и отодвигаю его в сторону. — Пока справляюсь.

Не знаю, распорядился об этом Сафронов или Жанна решила, что я должна заниматься простейшей административной работой. Впрочем, неважно.

Я тут появляюсь, чтобы не сойти с ума от тишины дома, который, как мне когда-то казалось, был наполнен любовью. К тому же я всё ещё официально работаю на своего будущего бывшего мужа.

Я должна себя обезопасить. Хотя бы теми же льготами, которыми он однажды ткнул в меня.

Когда его любовница окончательно меня подсидит — и как человек, живущий в реальном мире, я это осознаю чётко, — Кирилл вполне может сменить милость на безразличие.

А остаться с младенцем на руках, и без средств к существованию я не имею права. Пособия и выплаты, вполне вероятно, будут моим единственным источником дохода.

— Жанна, а что ты знаешь про Алину?

Секретарь мужа перестаёт жевать, а когда поднимает на меня глаза, я по её лицу понимаю: как обычно и бывает в таких случаях, я обо всём узнала последней.

— Говори прямо, — я снова ловлю себя на том, что говорю голосом другой женщины. — Мы с Кириллом всё равно разводимся.

Жанна вздыхает и смотрит на мой большой живот. Видно, что как эмпатичному человеку ей за меня обидно. Я держу язык за зубами, потому что не люблю, когда меня жалеют.

Именно поэтому никому в своём окружении я ничего не рассказала. На девятом месяце, а муж ушёл к любовнице? Не хочу, чтобы меня и моего сына воспринимали именно так. Как брошенных.

— Наталья Андреевна…

— Наташа, — поправляю её, потому что уже давно хотела.

— Наташа, — Жанна несколько раз вздыхает, а мне прямо плохеет. — Алина, как говорится, устроилась по блату. Никто не понял, откуда она взялась и какую работу выполняла. Вроде как тихая, неконфликтная, — она пожимает плечами, отводя взгляд к окну, словно концентрируется, припоминая события. — Почти ни с кем не общается. Кроме…

Жанна осекается.

— Кроме моего мужа, да? — сердце отбивает в груди болезненный ритм.

Боже, дай мне сил однажды оклематься от этого ада.

— Знаешь, она вообще, мне кажется, замечает только мужчин, — Жанна округляет глаза. — У нас в коллективе хватает женщин, и молодых, и постарше, а Алина всегда, сколько помню, держалась особняком. Но стоило в офисе появиться мужчинам… — секретарь мужа кладёт ладонь на грудь. — Неважно: клиенты это были, поставщики или обыкновенные работяги — она сразу же перевоплощалась. Грудь вперёд, попа назад, улыбка во все тридцать два. Я даже как-то ей замечание сделала. Сказала: Зачем ты флиртуешь со всеми подряд? Мало ли какой на голову больной человек не так тебя поймёт? Потом проблем не оберёшься.

— А она?

— А что она? Хвостом своим рыжим махнула, да походочкой от бедра ушла восвояси.

И на это купился мой муж? Ему этого не хватало?

— Как давно она у вас работает? — и снова сердце подпрыгивает до самого горла.

Но лучше я сейчас узнаю болезненную правду, чем буду прятать голову в песок и по крупицам раз за разом узнавать подробности личной жизни моего мужа.

— Где-то полгода, — осторожно отвечает Жанна.

Услышав эту цифру, я автоматически анализирую события последних шести месяцев, ищу среди них намёки на тайную жизнь Кирилла. Но туман в голове слишком густой, и я ничего не могу припомнить.

Получается, что мой муж начал мне изменять, когда у меня ещё живота толком не было. Я, дурочка, думала, мало ли он посчитал моё отёкшее беременное тело непривлекательным и поэтому завёл себе любовницу.

Оказывается, нет. Дело не в этом. И почему-то от этого становится ещё горше.

Какая-то часть меня, та, что всё ещё сильно любит Кирилла, очень хочет найти ему оправдание. И я ничего не могу с этим поделать, хотя разумом понимаю, что точка уже поставлена, и нужно просто пережить…

— Так, секунду, Наташа, мне звонят, — Жанна достаёт из сумочки, которую повесила на спинку стула, мобильный, а, взглянув на экран, белеет. — Это Кирилл Владимирович.

— Всё хорошо, Жанна, можешь поднимать, — говорю я спокойно, а у самой ладони влажные.