Жена-попаданка графа Зотова

Глава 1. Чужая свадьба

Глава 1. Чужая свадьба

— Виктория, прошу вас дать ответ.

— Да!

Словно во сне, я слушала брачные клятвы Арсения и моей подруги. Стоя рядом с красивой невестой в пышном белом платье, я чувствовала себя лишней на празднике жизни. Сердце разрывалось от отчаяния.

Зачем я согласилась быть свидетельницей на свадьбе? Вот зачем? Мазохистка, точно! Не смогла отказать Вике, моей лучшей подруге, в её просьбе. Она безумно обрадовалась, когда Арсений сделал ей предложение, и смотрела на меня такими счастливыми глазами, что я сдалась на фразу: «Софа, ты будешь свидетельницей!»

Теперь я собственными глазами наблюдала за тем, как мой любимый женится на другой. Нет, мы никогда не встречались, и Арсений даже не знает, что я влюблена в него. Иначе я бы сейчас не стояла в центральном ЗАГСе города Омска и не была бы свидетельницей на официальной церемонии.

— Можете поздравить молодых! — долетела до меня фраза регистраторши браков. Я судорожно сглотнула и неуверенно шагнула вперёд.

— Поздравляю, — натянула улыбку и посмотрела на подругу. Вика кинулась обниматься и расцеловала меня в обе щеки, оставляя следы алой помады на коже.

— Софочка, спасибо! — пищала от радости новобрачная. — Я так счастлива!

Да уж, вижу. Я снова растянула губы в улыбке и взглянула на Арсения. Какой он сегодня галантный и модный, словно денди лондонский. Наверное, Онегин так же выглядел в глазах Татьяны.

— Будьте счастливы, — глаза увлажнились, и я невольно смахнула накатившую слезу.

— О боже! Ты плачешь от радости! — Вика снова сгребла меня в охапку. Но подоспели родители новобрачных, и я отступила назад.

Толпа гостей спешила поздравить пару с законным браком. Я стояла в сторонке и, достав из сумочки влажные салфетки и зеркальце, вытирала следы помады. Двадцать первый век на дворе, могла ведь использовать помаду, которая не оставляет следов.

Регистратор ЗАГСа поторопила гостей и новобрачных. прося покинуть зал, так как время вышло и уже другая пара была на подходе. Все дружно двинулись к выходу.

После регистрации по плану следовал банкет в ресторане «Колчак», который находился недалеко от ЗАГСа, но гости и новобрачные решили устроить импровизированную фотосессию на площади у речного вокзала. Благо здесь есть арт-объекты и знаменитый дом Батюшкина, где когда-то жил сам адмирал Колчак во время гражданской войны.

Солнце начинало клониться в сторону запада, припекая. Начало июня выдалось жарким.

Кривляться перед камерой я не умела, появилась лишь в паре кадров рядом с новобрачными и свидетелем, совершенно незнакомым мне блондином по имени Дима.

Гости еле поместились в ресторане, так как народу пригласили много. Молодые сидели за отдельным столом на возвышении, меня же усадили рядом со свидетелем и ещё парой друзей. Некоторых из них я знала лично.

Дима имел смазливую внешность, отчего несколько отталкивал своими назойливыми ухаживаниями. Слушать болтовню свидетеля я устала, и, когда начались танцы, смылась на улицу, где тёплый июньский вечер был в самом разгаре. Но не тут-то было.

— Покурить вышла? — нетрезвый голос свидетеля раздался за спиной.

— Я не курю, — буркнула в ответ и демонстративно отвернулась в сторону набережной.

— Здорово. Уважаю, — еле проговорил Дима и задымил.

Ветер, как назло, дул в мою сторону. Я, невольно вдохнув сигаретный дым, закашляла и отступила влево. Вдруг тонкий каблук провалился и застрял между тротуарной плиткой. Я чуть не упала, если бы не парень. Он резво подхватил меня и прижал к себе, откровенно лапая меня за мягкое место.

— Пусти! — дёрнулась я, но крепкие руки ещё сильнее прижали меня к мужской груди. Пары алкоголя ударили в нос, и я поморщилась.

— Детка, ты такая, оказывается, сладкая, — зарылся он носом в мои волосы. — Знаешь свадебную примету?

— И знать не хочу! — прошипела я, выворачиваясь из цепких рук.

— Чтобы молодые жили долго и счастливо, свидетель и свидетельница должны вместе провести ночь, — похотливо шептал парень, дыша парами алкоголя в моё лицо.

— Придурок! — огрызнулась я и укусила его за губу, когда он полез целоваться.

— Тфа-а-арь! — взвыл Дима и ослабил хватку.

Я воспользовалась моментом, вырвалась из его загребущих рук и бросилась по тротуару прочь от этого места. Я неслась на каблуках как угорелая, не чуя ног под собой. Хорошо сумочка была при мне, там и телефон, и кошелёк — не придётся возвращаться.

Когда я оказалась на центральной улице, поняла, что за мной никто не гонится, и остановилась. Обернулась. Этот козёл напугал меня так, что сердце готово было выскочить из груди. Отдышавшись, я пошла к мосту через реку Омь. Нужно было успокоиться и прийти в себя. Прогулка по исторической части города всегда заряжала меня необыкновенной энергией и улучшала настроение.

Глава 2. Утро

Глава 2. Утро

Холод пронизывал каждую клеточку моего тела. Сознание путалось, и я не могла понять, где нахожусь, только почувствовала, что лежу под тяжёлым одеялом в мягкой постели. Иногда я ощущала чьи-то заботливые крепкие руки, которые меня переворачивали, кутая сильнее, и мне становилось теплее от этих прикосновений.

Потом я горела изнутри, раздираемая невыносимым огнём. Не понимая, что происходит, я скидывала с себя одеяло и пыталась раздеться, ощущая на теле лёгкую хлопковую ткань. Однажды мне это удалось, и прохладный спасительный воздух коснулся оголённой кожи, но ненадолго. Заботливые руки вернулись и снова натянули на меня сорочку, игнорируя моё слабое сопротивление.

— Тихо, тихо, — ласково шептал незнакомый голос, — скоро всё закончится. Потерпите, Соня.

Меня всегда раздражало, когда меня звали Соней, но высказать своё недовольство я не смогла и тут же провалилась в тягучий сон.

Потом сквозь дрёму я услышала, как чей-то безутешный голос причитал:

— Доченька, Софушка, как же так? — вопрошала женщина, но голос совсем не походил на голос моей мамы.

— Екатерина Николаевна, молитесь, — пробубнил незнакомый старик.

Меня тревожили все эти странные голоса, но я ничего не могла поделать. Тело не слушалось меня, сознание путалось, впадая в тяжёлую спячку. Мне просто снится бред — иного объяснения у меня не нашлось. Но однажды всё закончилось.

Я проснулась, ощущая лёгкость в голове, правда слабость во всем теле давала о себе знать. Лёжа на боку, я утопала в мягкой постели, которая, словно материнское лоно, окутала меня заботой и любовью. Где-то за окном звонкой трелью под шелест листьев заливался соловей.

Открыв глаза, я увидела перед собой маленькую девочку лет пяти, которая сидела на высоком стуле. Её большие голубые глаза с любопытством разглядывали меня, а пальчики нервно перебирали золотистые локоны.

— Ты кто? — спросила я ребёнка, заметив на ней пышное голубое платье с рюшами, — как будто она собралась идти на утренник в детский сад и играть там маленькую принцессу.

— Мария Зотова, — тоненьким голоском пропела она. — А ты? Папенька тебя Софьей Андриановной звал.

— София Андреевна я, — вздохнула при упоминании какого-то папеньки. И прислушалась к собственному голосу, который звучал странно и непривычно. — Где я?

— В нашем доме на берегу Иртыша,— чуть улыбнулись её губки бантиком.

— Иртыша? — повторила я и села в кровати, оглядываясь.

Странная комната — как будто я попала в музей или в магазин антиквариата. Мебель вроде новая, не потёртая, но словно из позапрошлого века. Кровать с резными столбиками и балдахином, трюмо на ножках, стеллажи с книгами, тяжёлые зелёные шторы с драпировкой слабо пропускали солнечный свет. Стены покрывали не обои, а изумрудно-зелёная плотная ткань. Пол обычный, из толстых досок, окрашенных коричневой краской. На белёном потолке по периметру шла лепнина.

— Знаешь, где это? — закатила девочка глаза, вздохнув.

Я кивнула. Кто же не знает реку, на которой стоит Омск? Но что я делаю в чужом доме? Взглянула на грудь: на мне была белая сорочка с глухим воротом и застёжкой, с перламутровыми пуговицами, с длинными пышными рукавами и кружевной отделкой. Стиль бабушки-дворянки.

— Ой! Побегу скажу папеньке, что ты проснулась! — встрепенулась девчушка, соскочив со стула, и умчалась прочь из комнаты. Ну вот, сейчас какой-то папенька ещё придёт.

Пощупала горло — вроде не болит. Но почему тогда мой голос совсем другой? Как будто не свой. Я поднесла ладони к лицу и не узнала собственных рук. Маникюра нет, гель-лака тоже, хотя я его два дня назад нанесла у мастера, готовясь к свадьбе подруги. Пальцы тоненькие не очень ухоженные. Мерзкий холодок прошиб тело. Это не мои руки!

Хотела подскочить к трюмо, где большое зеркало, но стоило только встать, как голова закружилась. Прикрыв глаза, чтобы перед ними не мелькали белые мушки, я глубоко подышала и осторожно, не торопясь, подошла к трюмо. И обомлела.

Совсем чужое лицо смотрело на меня в отражении. Худая девушка с большими впалыми серыми глазами, очень похожая на меня, только какая-то измождённая и уставшая. Тёмно-русые волосы, как у меня, но длинные, до самой попы, более густые и растрёпанные. Вроде как я, только после долгой изнуряющей болезни. Ростом мой двойник был чуть ниже меня. Не могла же я так измениться?

Не веря своим глазам, я прикоснулась к холодной поверхности зеркала. Отражение повторило мои действия. Может, я месяц лежала в коме? Тогда почему я не в больнице? Что же произошло со мной?

В памяти всплыли кадры со свадьбы, потом то, как я убегала от Димы и прошла через Тобольские ворота, загадав желание, а следом вспышка, и я оказалась почему-то в реке.

Ничего не понимаю. Бред какой-то.

В этот момент в двери постучали.

— Входите, — на автомате произнесла я, уставившись на вход.

На пороге появился мужчина военной форме.

— Простите. Маша сказала, вы пришли в себя, — смущённо произнёс он. Его мягкий баритон пробирал до мурашек. Я узнала этот голос. В моём бреду он разговаривал со мной. — Как ваше самочувствие, Софья Андриановна?

Визуалы героев

Софья Андриановна Паташева, 21 год, княжна. Именно в её тело попала из нашего времени София Андреевна Баташова. Арт, как Софья выглядела задолго до злополучного дня.

Константин Александрович Зотов, 34 года. Граф, майор, начальник штаба Омской крепости.

И его очаровательная дочурка Мария, 5 лет.

Глава 3. Софья

Глава 3. Софья

— Не волнуйтесь, Екатерина Николаевна, такое бывает, — мужской бас успокаивал кого-то, пробиваясь к моему сознанию. — Ваша дочь перенесла ужасное потрясение и переболела горячкой. Мозг после пережитого ещё не воспринимает реальность как положено. Пару дней да с моими микстурами, и всё будет хорошо: память восстановится, ваша дочь окрепнет.

— Спасибо, Пётр Савельевич, — всхлипнула женщина. — Вы правда думаете, что Софья сама пошла на реку?

— Чего не знаю, того не знаю, — печально вздохнул мужчина. — Она скоро очнётся, вот и спросите сами. Только, пожалуйста, не давите на неё и не ругайте. Не дай бог опять… Ну вы поняли меня. Завтра зайду к вам, проверю самочувствие княжны.

— Спасибо, Пётр Савельевич, — трепетно произнесла женщина.

Послышались шаги и стук закрывающейся двери.

— Софушка, как же так? — причитала тихо женщина, шмыгая носом.

Поняв, что речь идёт обо мне, я открыла глаза и увидела незнакомку всё на том же стуле. И, что самое интересное, она была очень похожа на мою маму. Однако различия всё же можно было найти, как если бы поставить двух родных сестёр рядом. Её волосы, уложенные в небрежную причёску, были практически седыми, а моя мама красила их. И голос совсем не как у мамы, интонация существенно разнилась. Одета она была в старенькое зелёное платье фасона прошлых веков.

— Вы кто? — чуть дыша, произнесла я, подняв голову.

— Софья, ты не узнаёшь меня? — удивилась женщина. — Это же я, твоя мама!

— Простите, но я не ваша дочь. И меня зовут София Андреевна Баташова, — не выдержала я, глядя, как убивается мать несчастной, в чьё тело я попала. А именно это со мной и произошло. Иначе как объяснить то, что я оказалась в прошлом? Это надо же! Девятнадцатый век!

И я всё рассказала ей как на духу: что живу в Омске двадцать первого века и про то, что случилось со мной, когда я проходила через Тобольские ворота. Только про Арсения умолчала — зачем ей знать такие подробности.

Она внимательно слушала меня, вцепившись пальцами в носовой платок и судорожно вздыхая. Когда я закончила свою историю, женщина вытерла набегающие слёзы и дрожащими губами прошептала:

— Господи, никогда не думала, что такое может произойти. Это же была просто семейная легенда.

— Какая ещё легенда? — тут же уцепилась я за фразу.

— В моём роду из уста в уста по женской линии передавалось предание, что основательницей рода была настоящая ведунья, которая наложила на все последующие поколения женщин заклятие, — шмыгнула она носом. — Если невинной деве, которая ещё не находится под защитой мужа, угрожает опасность, то оживает родовое заклятие, которое защищает девушку. Но я и подумать не могла, что душа моей дочери отправится в другое время.

— Значит, мы с Софьей просто поменялись телами из-из этого заклятия? — выдохнула я, едва веря в такое. Другого объяснения всё равно нет. — Как же нам обратно поменяться?

— К сожалению, родовая защита срабатывает только раз, — сдавленным голосом сообщила женщина. — Обратного действия нет. Видимо, моей дочери в твоём мире действительно будет лучше и безопаснее. Ах, бедная моя Сонечка! Сколько она пережила за этот год, — из серых глаз снова полились слёзы. — Всё Андрей виноват! Будь он неладен!

— Андрей? Зотов? — вспомнила я о том, что его упомянул хозяин, назвав как своего брата.

— Да, — кивнула она. — Соня очень любила его, к свадьбе готовилась. Она же у меня княжна из знатного рода, красавица, умница. На травницу выучилась, педагоги говорили, что у неё дар. Не иначе от прародительницы-ведуньи достался.

Тут она замолчала, погружаясь в тяжёлые мысли.

— А потом что произошло? — поторопила я собеседницу.

— Мой муж, князь Паташев, год назад проиграл всё состояние старшему графу Зотову, — всхлипнула она. — Ничего не осталось…

— Константину Александровичу? — удивилась я, вспомнив угрюмого хозяина дома.

— Нет. Их отцу. Александру Михайловичу, пока тот был жив, — совсем сникла женщина. — Мало того, что он шесть лет назад выиграл у Андриана родовое имение, так ещё и Соня осталась без приданого. За долги мужа пришлось продать городской дом и переехать в съёмную квартиру, где мы до сих пор живём. А потом…

Слёзы вновь ручьём потекли по её щекам, и мне пришлось приобнять несчастную мать, чтобы хоть как-то успокоить.

— Сонечка трудилась помощницей у лекаря Петра Савельевича, — продолжила она, как только ей немного стало легче. — И однажды вечером прибежал парнишка с запиской якобы от лекаря, что нужна помощь. Адрес больного был написан на бумажке. Соня, добрая и доверчивая душа, бросилась туда. Она даже подумать не могла о таком… На месте её поджидал Трегубов, молодой барский сын, который начал приставать к ней. Он даже успел порвать платье на её груди, когда заявился Андрей с компанией друзей…

Женщина опять залилась слезами. Я и так поняла, что произошло. Девушку скомпрометировали специально, чтобы опорочить её.

— Андрей отказался жениться? — догадалась я.

— Да, сказал, что порченая невеста ему не нужна, — судорожно вздохнула Екатерина Николаевна. — Помолвку расторг, а потом быстро нашёл себе невесту побогаче и женился через пару месяцев. Я уверена, это он устроил такое, чтобы бросить Соню.

Глава 4. Мария

Глава 4. Мария

— Я же чуть не утонула в реке! — не верилось, что здравый смысл в этом обществе отсутствует.

— Кого это волнует, — махнула рукой женщина. — Незамужняя девушка находится в доме холостого мужчины, и сплетни сразу расползутся, словно паутина. Поэтому тебе нужно как можно скорее покинуть этот дом.

В этот момент дверь отворилась, и на пороге появилась та самая малышка, что встречала моё пробуждение.

— Софья, ты занята? — она держала в руках большую книгу, но, увидев Екатерину, ойкнула. — Простите, я думала, вы ушли.

— Уже ухожу, засиделась я у вас, — улыбнулась гостья и взглянула на меня. — Поправляйся, дочка, завтра заберу тебя отсюда.

— Спасибо, ма… тушка, — запнувшись, произнесла я.

Екатерина Николаевна удалилась, а вот маленькая хозяйка осталась, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты что-то хотела, Мария? — улыбнулась я, видя, как она не решается подойти.

— Софья, ты умеешь читать? — с надеждой посмотрела она на меня голубыми глазами.

— Конечно умею, — и тут же осеклась, вспомнив, что до революции в русском алфавите было больше букв. Надеюсь, справлюсь. — А ты умеешь?

— Нет, — вздохнула девочка и улыбнулась. — Почитай мне, пожалуйста, сказки. Александра Антоновна уехала в деревню, приедет только завтра, а папе некогда, как всегда.

— Хорошо, садись рядышком. Посмотрим, что ты там принесла, — я похлопала по постели, приглашая малышку присоединиться ко мне.

Девочка просияла и, радостно подбежав, взобралась на кровать.

— Вот, сказки Шарля Перро, — она протянула книгу в бордовом кожаном переплёте с золотым тиснением.

«Перро. Тургеневъ. Дорэ», — прочитала я знаменитые в моём времени имена. Это же раритетная книга! Точнее, будет раритетной, а сейчас она выглядела вполне новой. Посмотрела год издания — тысяча восемьсот шестьдесят седьмой.

— Какую сказку ты больше всего любишь? — открыла я первую страницу и увидела прекрасную чёрно-белую гравюру.

— Про Золушку! — восторженно призналась Маша.

— О! Я тоже обожаю эту историю, — улыбнулась я малышке. — Давай почитаем её.

Я нашла нужную сказку и начала читать вслух. Правда, поначалу некоторые из встречающихся мне букв вызывали затруднения, но, догадываясь по смыслу, я поняла, как их нужно читать.

Маша тихо сидела рядом, навалившись на подушку, и слушала мой голос, к которому я ещё сама не привыкла. У Софьи он был мягче и мелодичнее, чем мой родной. И, когда я дочитала сказку, Машуня уже крепко спала рядом.

Я взглянула на её милое личико — словно ангелочек во плоти спустился с небес. Жаль, что её мама умерла. Видно, насколько девочке не хватает женской ласки и любви.

Отложив книгу на прикроватную тумбочку, я тоже решила отдохнуть. Но стоило мне только закрыть глаза, как дверь открылась, и кто-то вошёл, шаркая ногами.

— Кто вы? — я села, удивлённо рассматривая пожилую коренастую женщину в простом длинном платье и белом переднике. Её седую голову покрывал платок, в руках она несла поднос с тарелкой, из которой пахло куриным бульоном. У меня в животе сразу заурчало от аппетитных запахов.

— Барышня, я вам поесть принесла. Хозяин распорядился сварить бульону для вас, — прошамкала она наполовину беззубым ртом. — Ох ты! Марьюшка у вас, оказывается, а я её ищу, с ног сбилася, — тихо проговорила женщина.

— Мы с ней сказку читали, уснула вот. Пусть часик отдохнёт, мала ещё, — улыбнулась я, глядя на ангелочка. — Самое время поспать после обеда.

— Ладно. Барину скажу, чтоб не потерял дочурку-то, — женщина поставила поднос на тумбочку и удалилась.

Я с большим аппетитом принялась за еду — кинула сухарики в тарелку и красивой серебряной ложкой зачерпнула суп. Я млела от горячего бульона и удивлялась его насыщенному вкусу. Это точно не из магазинной курицы было сварено. Насытившись, я разомлела и решила всё-таки поспать, но мне опять помешали. Раздался тихий стук, и я шепнула: «Входите».

— Софья Андриановна, простите, — в комнату, прихрамывая, вошёл хозяин. — Матрёна сказала, Мария у вас спит, — он говорил тихо, косясь недовольно на спящую дочь.

— Ничего страшного, пусть спит, — прошептала я, взглянув на девочку. — Мы прочитали сказку, вот она и уснула.

— Странно вообще, что она к вам пришла, — мужчина растерянно пожал плечами. — Мари обычно сторонится чужих и не любит их, и уж тем более не просит почитать книгу. Видимо, вы ей понравились.

— Просто девочке не хватает женского внимания и простого общения, — улыбнулась я, снова посмотрев на ангелочка.

— У Мари есть наставница, моя тётя Александра Антоновна, — недовольно поджал он губы. И мне стало неловко из-за того, что я вторглась в чужую семью со своими советами. — Я унесу дочь в детскую.

— Пусть спит тут, она мне не мешает. Да и как вы понесёте её, Константин Александрович? — я кивнула на трость его в руке, намекнув, что это будет нелегко с его хромой ногой. — Проснётся — сама прибежит.

Мужчина невольно сжал челюсти, покосившись на свою трость. Интересно, где он повредил колено? Наверное, в каком-нибудь бою, раз военный.

Глава 5. Предложение

Глава 5. Предложение

— Простите, Константин Александрович, — мой глаз нервно дёрнулся. Не ослышалась ли я?

— Софья Андриановна, прошу выслушать меня, — его голубые глаза смотрели пристально, словно он прощупывал почву, решал, стоит говорить это или нет. — Когда я нашёл квартиру, где вы сейчас живёте с матушкой, то был крайне удивлён тому, насколько в расстроенном состоянии находятся ваши дела. Оказывается, хозяин доходного дома вот-вот вас выгонит за долги.

Я только хотела возразить, что всё не так ужасно и мы обязательно расплатимся, как Константин Александрович меня опередил.

— Не отпирайтесь. Я лично говорил сегодня с Иосифом Абрамовичем. Знаю, мне не следовало этого делать без вашего ведома, но я полностью оплатил ваш долг.

Сердце ухнуло в пятки. Как оплатил?

— Спасибо, но не стоило…

— Прошу, не перебивайте меня, — нетерпеливо поджал он губы. — Знаю, вам это не по нраву, но я чувствую ответственность за вашу жизнь. Когда-то мой отец отнял у вашего батюшки имение, выиграв в карты, а потом и всё оставшееся состояние. Вы можете сказать, что ваш отец сам виноват, никто не заставлял его садиться за игру. В этом вы правы. Однако незадолго до смерти моего отца уличили в шулерстве. Как оказалось, он часто применял краплёные карты, — признание тяжело давалось графу, но он стойко держал невозмутимое выражение лица. — А затем мой младший брат отказался от вас, даже не попытавшись выслушать и узнать, что на самом деле произошло в тот вечер. И после того, как вы провели в моём доме три дня, по городу снова поползут нехорошие слухи, что ухудшит вашу репутацию в глазах общества. Я, как глава семейства Зотовых, готов взять на себя ответственность за вашу жизнь, поэтому я прошу вас стать моей женой. Я на законных основаниях верну вам то, чего вы лишились по вине моей семьи: поместье и честь.

Воздух вышибло из лёгких, и я замерла, не зная, как реагировать.

— Подумайте. Вы станете хозяйкой вашего родового поместья, которое простаивает вот уже шесть лет. У меня нет ни времени, ни желания заниматься им, — продолжал мужчина, видя, что я в шоке. — Я предлагаю вам фиктивный брак, если вы против супружеских отношений… — он скосил глаза на трость у стены, сжав кулаки, — но надеюсь, вы привыкнете ко мне когда-нибудь.

— А если не привыкну? — тут же задала я вопрос, не зная, за какую соломинку ухватиться.

— Запомните, я не беру женщин силой, — поджал он недовольно губы. — Вы можете просто быть моей женой, жить в поместье и воспитывать мою дочь. Я вижу, вы хорошо поладили с ней. Да и Мари, к моему удивлению, потянулась к вам. Я буду приезжать периодически и навещать вас, пока несу службу в крепости.

— Не понимаю, какой толк вам жениться на мне? У меня плохая репутация, нет приданого, одни только долги, — растерянно развела я руками.

— Во-первых, вы княжна из знатного рода, что благотворно скажется на моей родословной,— спокойно перечислял хозяин дома преимущества фиктивного брака. — Во-вторых, усадьбе нужна хозяйка, а вы там когда-то жили. Тамошние крепостные помнят ваших родителей и, думаю, будут рады вашему возвращению. Ваш батюшка слыл хорошим хозяином.

У меня чуть не вырвался возглас: «Крепостные?», я еле сдержалась.

— В-третьих, моей дочери вы понравились. Я буду только рад, если вы хоть как-то замените ей мать, — уверенно перечислил Константин Александрович свои доводы. — И, в-четвёртых, комендант крепости уже немолод. Осенью он хочет подать в отставку и станет рекомендовать меня на своё место. Насколько я знаю, наш государь Александр Третий не очень жалует холостых офицеров на высоких должностях. У меня будет больше шансов стать новым комендантом, если мы поженимся.

Слушая мужчину, я подмечала несостыковки. В школе я училась хорошо, по истории у меня вообще пятёрка была. И точно помню, что в тысяча восемьсот шестьдесят первом году крепостное право было отменено, а император Александр Второй царствовал до тысяча восемьсот восемьдесят первого года, до тех пор, пока его не убил какой-то террорист. И к тому же Омскую крепость упразднили в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году.

Поэтому я сидела и размышляла, как такое может быть. Я в прошлое попала или не совсем в то прошлое? И в той ли России нахожусь?

— Понимаю, для вас это неожиданное предложение, — продолжал говорить Константин Александрович, видя, что я в ступоре. — Но вы хорошо подумайте. Трёх дней вам хватит, чтобы принять решение?

— Да, конечно, — ответила я на автомате, всё ещё пребывая в шоке от таких несовпадений.

— Скоро ужин. Сможете прийти через полчаса в столовую? — мужчина встал, взяв трость.

— Да, кажется, — кивнула я, не понимая, что ответила.

— Тогда скоро увидимся, — и угрюмый хозяин вышел из комнаты.

И тут до меня дошла основная мысль разговора. Меня позвали замуж? Серьёзно?

Полчаса до ужина я провела как на иголках. Только успела попасть в непонятное прошлое, а меня уже замуж позвали! С одной стороны, это даже льстит. Как ни крути, а граф солидный красивый мужчина, хоть и хромает немного, но особо в глаза этот дефект не бросается. Хотя сам Константин Александрович, похоже, так не думает.

С другой, я же совсем его не знаю. И даже Софья его видела до этого всего один раз. Как-то странно. Брак по расчёту — это совсем не то, о чём я мечтала три дня назад. Я всего-навсего желала не видеть больше Арсения и встретить своего мужчину, который будет заботиться обо мне, защищать и любить. Именно первые два пункта прозвучали в предложении графа. Он уже оплатил долги Софьи и её матери. И кто, как не военный, сможет меня защитить? Вот только о любви речи не шло.

Глава 6. Ужин

Глава 6. Ужин

— Прошу, Софья Андриановна, — хозяин дома сам любезно отодвинул стул, обитый пурпурным сукном, так как лакея не оказалось на месте.

— Благодарю, — я присела на край мягкого сиденья и чуть улыбнулась, чтобы не выдать своего волнения. Слева от тарелки лежали три вилки, справа — два ножа и ложка. Я вдруг растерялась — какую первой брать?

В столовой из-за чуть подрагивающих свечей царила уютная, я бы даже сказала, романтическая обстановка. Здесь также стены были обиты плотной тканью, только светло-голубой, и я заметила прекрасные картины с деревенскими пейзажами. Я не сильна в изобразительном искусстве, но меня они впечатлили.

— Мари, не горбись, — строго посмотрел граф на дочь. Девочка сразу выпрямила спину и поджала губки. Я тоже невольно аккуратно свела лопатки.

В столовую вошла молодая служанка с длинной белокурой косой и в накрахмаленном переднике. В руках она держала серебряный поднос с закусками.

— Салат, Ваше Сиятельство? — она с обожанием посмотрела на хозяина, услужливо склонив перед ним голову.

— Спасибо, Глаша, — не глядя на девушку, произнёс граф. И она от души положила ему чуть ли не полную тарелку салата.

Я краем глаза заметила, какой прибор взял Константин.

— Барышня? — подошла ко мне служанка.

Я лишь кивнула, и на моей тарелке тоже оказался салат, правда, удостоили меня буквально парой ложек. Взяв вилку, лежащую с краю, я принялась за еду.

— Скоро карасей жареных в сметане принесу, — гордо известила Глаша. — Ефим утром таких хороших жирных наловил.

Хозяин лишь чуть улыбнулся, не сказав ни слова. Девица покинула столовую, и воцарилось неловкое молчание.

— Алексей Фёдорович де Граве пригласил меня на субботний ужин. Вы составите мне компанию, Софья Андриановна? — светским тоном обратился ко мне граф.

Произнесённое имя показалось мне знакомым. Покопавшись в памяти, я вспомнила, что это последний комендант Омской крепости. Вот только…

— А разве он… «не умер» —, хотела я сказать, но фраза застыла на языке, когда поняла, что исторические факты, изученные в школе, никак не состыковываются с тем временем, где я оказалась, — он хорошо себя чувствует?

— Если вы про радикулит, который неделю назад прихватил Алексея Фёдоровича, то всё уже прошло. Натирания от Петра Савельевича ему отлично помогли, — невозмутимо ответил граф и отпил напиток из бокала. — Так вы согласны?

— Боюсь, это будет неожиданно для супругов де Граве, — осторожно ответила я, подбирая слова. Как же тяжело изъясняться в одном стиле с графом, чтобы не выдать себя.

— Не переживайте, они люди добродушные и не склонны верить слухам, особенно грязным, — мужчина даже не посмотрел на меня.

— Папа́, возьмите меня с собой в гости. Обещаю, буду вести себя хорошо, — вдруг выдала Маша, смотря исподлобья на отца.

— Мари, ты ещё слишком мала для таких приёмов, — укоризненно посмотрел граф на дочь. — Мы уже говорили с тобой на эту тему. И некрасиво перебивать взрослых.

Девочка сразу надула недовольно губы и опустила взор в тарелку. Я вдруг почувствовала себя немного виноватой в том, что косвенно спровоцировала поучения для девочки от строгого родителя.

— Машенька, а хочешь погуляем после ужина? — решила я сгладить ситуацию. — У вас же есть сад? Ты мне покажешь свой любимый уголок.

— Хочу! — тут же просияла милашка, захлопав ресницами, и с надеждой посмотрела на отца.

— Софья Андриановна, вы недавно только лежали в постели, — напомнил граф, строго поджав губы, и его голубые глаза устремились на меня.

— Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы выйти на прогулку. Тем более свежий воздух мне точно не помешает, — улыбнулась я девочке и снова перевела взгляд на мужчину, продолжая растягивать губы в улыбке.

— Хорошо, только недолго и будьте около дома, — сдался тот. — Вы так и не ответил мне насчёт ужина у четы де Граве. И надеюсь к субботе услышать ваш ответ на моё предложение.

Я смутилась, не зная, что сказать. Не представляю, что должно произойти, чтобы дать согласие выйти за него.

— Мне нужно посоветоваться с мамой, — выдавила я сухим голосом и, взяв бокал, сделала глоток, чтобы промочить горло.

— Понимаю. В пятницу я навещу вас, — граф выразительно посмотрел на меня, давая понять, что именно тогда я и должна дать ответ.

Ужин дальше пошёл в простой светской беседе, которую вёл хозяин, я лишь поддерживала разговор как могла. Он то рассуждал о том, что из-за дождей в мае покос будет хорошим, а потом и клубники много на полях созреет, если июль не будет сухим.. То вдруг он завёл беседу о каком-то Кузнецове Владимире Петровиче, который наладил торговлю с Китаем, и теперь Омск развивается более активно благодаря его связям. Я только удивлённо кивнула, делая вид, что соглашаюсь с тем, как это хорошо. Видимо, не положено просто сидеть за столом и молча есть, светские беседы даже тут нужно поддерживать.

Караси и правда оказались вкусными, только я с трудом управлялась вилкой и ножом, делая вид, что не очень-то голодна. По мне, так рыбу удобнее есть руками, особенно карасей, в которых много мелких косточек.

Глава 7. Перед сном

Глава 7. Перед сном

— Ну вот, придётся платье стирать, — покраснела я из-за неловкой ситуации, и граф аккуратно отпустил меня, удостоверившись, что я стою на ногах.

— Матрёна всё сделает, не переживайте, — слегка хрипло проговорил он. — Вы в порядке? Гор не напугал вас?

— Всё хорошо. Простите, что доставляю вам столько неудобств, — я хотела улыбнуться, но губы лишь слегка дрогнули.

— Барин! Как же это так? Горушка! — по дорожке бежал бородатый мужик крепкого телосложения в кафтане.

— Ефим, уведи пса на место да проверь, где он подкоп сделал, — недовольно нахмурился граф.

— Будет сделано, Ваше Высокоблагородие, — мужчина подошёл к животному и опасливо покосился на него. — Гор, место! Место, я сказал!

Но пёс напрочь игнорировал их всех.

— Не слушается, барин, — Ефим обескураженно почесал затылок.

— Гораций, место, — улыбнулась я животному, махнув рукой. Тот, ко всеобщему удивлению, встал и нехотя побрёл по дорожке прочь.

— Надо же! Барышню послушался, — округлил глаза слуга. — Чай, хозяйку в ней признал? Али почуял чего… — но мужичок не договорил, заметив недобрый взгляд хозяина.

— Софья Андриановна, кажется, прогулка ваша окончена. Солнце почти село, комары летают, — и граф отмахнулся от пищащего насекомого.

— Да, вы правы, — вздохнула я. — На сегодня достаточно.

— Мари, тебе пора готовиться ко сну, — строго взглянул отец на дочь. Та всё это время стояла, застыв статуей и молча держа кулачки у груди. Видимо, она очень испугалась собаки.

— Машуня, не бойся. Гор ушёл. Давай почитаем сказки перед сном? — мне не хотелось отпускать девочку в таком состоянии.

— Угу, — кивнула она, опустив руки.

— Софья Андриановна, — граф строго посмотрел на меня, потом на дочь, о чём-то задумался на секунду и продолжил, — только не читайте долго.

Маша тут же улыбнулась. Наверное, граф изначально хотел запретить нам совместное чтение, но всё же передумал. Он поднял с земли трость и направился к дому, мы последовали за ним. Прогулка оказалась короткой, но насыщенной.

В детской нас ждала Матрёна — она, оказывается, приготовила для барышни лохань с горячей водой, чтобы искупать малышку.

— У-у-у, — сморщила носик девочка, — я не хочу мыться.

— Машуня, разве можно так говорить? — всплеснула я руками.

— Ох, барин ругаться будет, — погрозила рукой старушка. — В баню тогда вас отправлю.

— Ой, только не баню! — взвизгнула Маша.

— А давай возьмём игрушку какую-нибудь и её тоже искупаем? — предложила я, вспомнив, как сама любила в детстве купать кукол.

— Давай! — тут же оживилась Маша и подбежала к комоду, где сидели её любимые игрушки: плюшевые мишки, зайки, тряпичные куклы и одна фарфоровая. Именно её и выбрала девочка, протянув мне.

— До чего же красивая! — искренне восхитилась я, взяв куклу. — Как её зовут?

— Елена, — грустно улыбнулась девочка и добавила: — так звали мою маму. Мне кажется, кукла очень похожа на неё.

Я прикусила губу. Не хотелось напоминать ребёнку об умершей матери.

— Да, она очень красивая, — я развязала ленты, сняв шляпку с головы куклы. — Искупаем её.

Маша тут же начала раздеваться, и я помогла ей расшнуровать платье и расплести косу. В ванной комнате было тепло, в лохани парила вода, пахло земляничным мылом.

Мытьё превратилось в игру. Машуня с удовольствием искупала свою любимую куклу и даже не заметила, как Матрёна вымыла ей самой волосы и тело. Распаренная, чистая и довольная девочка надела длинную белую сорочку, завернула куклу в пелёнку и отправилась в кровать. Я присела рядом и при свете керосиновой лампы прочитала ей сказку про спящую красавицу всё из той же книги Шарля Перро.

Малышка уже начала засыпать, обнимая крепко куклу, я положила книгу на столик и собралась уходить, как вдруг девочка открыла сонные глазки и тихо прошептала:

— Софья, я хочу такую маму, как ты.

Моё сердце сжалось, и я закусила губу, не зная, что сказать. Веки у Машеньки тут же снова закрылись, и она заснула. Я облегчённо вздохнула и вышла из детской.

Не знаю, каким образом, но за сутки, проведённые рядом с Машей, я почувствовала симпатию и необъяснимое желание заботиться о ней. Да и девочка потянулась ко мне.

Моя комната находилась рядом. Я не стала зажигать лампу, на ощупь разделась и легла в кровать. Усталость навалилась на меня сразу, всё же сказывалось ещё недомогание. Правда, сон не торопился мной овладеть. В голове я прокручивала всё, что произошло со мной. С одной стороны, не верилось, что такое может быть. А с другой, я точно не сошла с ума и оказалась в прошлом в какой-то другой Российской империи. Что ж, будем разбираться и думать, как вернуться обратно домой.

Проснулась я рано от пения соловья. Птах так старался и выводил свои трели прямо под окном, что разбудил меня. Спросонья я не сразу сообразила, где нахожусь, и удивлённо оглядела комнату. Но в памяти быстро всплыли вчерашние воспоминания. Я в девятнадцатом веке, в доме графа Зотова на берегу Иртыша.

Глава 8. Омск

Глава 8. Омск

Через час за мной приехала Екатерина Николаевна. Как и обещал граф, кучер отвёз нас домой в открытом экипаже. Вот тогда я смогла рассмотреть местность.

Дом Константина Александровича находился на окраине города, и, когда мы выехали на улицу, я с жадностью принялась всматриваться в дома и различные постройки. В основном это были деревянные одноэтажные здания, никакого асфальта, естественно, — обычная грунтовая дорога, по которой тряслась наша бричка. Дожди не проливались несколько дней, и из-под колёс летела пыль. Иногда приходилось прикрывать платком нос, когда навстречу мчался какой-нибудь экипаж и пыльный шлейф от него достигал нас. Скудные посадки деревьев и кустов не спасали широкие грязные улицы.

Каменные строения появились только ближе к крепости, и я заметила колокольню Воскресенского собора и башенку лютеранской кирхи, которые находились за крепостной стеной. Сердце замирало оттого, какой вид города предстал передо мной. Это надо же! Макет крепости, который я когда-то видела в краеведческом музее, словно ожил, и я собственными глазами смотрела на Омск того времени.

Проезжая по ветхому деревянному мосту через узкую Омь, я почувствовала необычайное волнение. В памяти всплыли картины из моего мира, где на этом же месте стоял новый широкий мост из железа и бетона, по которому ехать было в разы надёжнее.

Оказавшись на левом берегу, я с замиранием сердца разглядывала Ильинскую церковь, которой в моём мире уже не существовало, — её разрушила советская власть. От красивого здания с белёными стенами и зелёными куполами веяло умиротворением и благодатью.

Екатерина Николаевна перекрестилась, когда бричка поравнялась с церковью, и я тоже быстро осенила себя крестом, склонив голову. Помнится, моя прабабушка всегда так делала, если рядом оказывался храм или церковь.

Дом, в котором мне предстояло жить, находился почти на окраине Казачьего форштадта. Большое деревянное одноэтажное здание, почерневшее от времени, выглядело как последнее пристанище для городской бедноты. Внутри было не лучше: стены тёмные, пахнет сыростью и варёной картошкой. Наша квартира оказалась в самом конце коридора. Две небольшие комнаты, маленькая кухня с печкой и закуток, отгороженный ширмой, где стояли рукомойник и ведро с крышкой вместо туалета. Мылись Паташевы в общественной бане раз в неделю. Желания испробовать на собственной шкуре услуги городской бани не возникло.

В гостиной стояли два кресла и диван, требующие замены обивки, большой круглый стол, а также стеллаж с книгами. Небольшое окно выходило на север и пропускало мало света, поэтому в комнате с белыми стенами было сумрачно даже в солнечную погоду.

— Вот здесь мы и жили с Соней последние полгода, — тяжело вздохнула Екатерина Николаевна, окинув взглядом комнату. — Спасибо графу Зотову, что выплатил наш долг хозяину. Хоть какая-то передышка будет. Надеюсь, в следующем месяце мы найдём средства оплатить аренду. Не знаю, с чего вдруг он проявил благородство?

— Я знаю, — нервно сцепила я пальцы. — Константин Александрович сделал мне предложение... то есть вашей дочери.

— Что?! — ахнула женщина, опустившись на диван. — Он позвал тебя замуж?

— Да.

Я в подробностях рассказала о том, какие условия предложил граф и что требовалось от меня. Когда я озвучила обещание графа о возвращении поместья Паташевых, Екатерина Николаевна замерла, прикрыв рот ладошкой, и в её глазах заблестели слёзы.

— Послезавтра я должна дать ответ графу, — сердце сжалось от волнения. — Я понимаю, что этот брак спасёт нас обеих от нищеты и позора, но решила сначала спросить у вас. Как вы отнесётесь к тому, что я выйду замуж вместо Софьи? Это очень ответственный шаг для меня — ведь я решаю судьбу вашей дочери.

— София, ты думаешь, что сможешь вернуться в своё время? А если не получится? — вздохнула женщина. — Скажу тебе точно: моя дочь приняла бы предложение графа Зотова. Она очень любила наше поместье и скучала по нему. Когда она собиралась замуж за Андрея, то грезила о том, чтобы вернуться в Дивное.

— Значит, вы не против того, чтобы я вышла замуж за Константина Александровича? — облегчённо вздохнула я.

— Честно скажу, я рада, что граф оказался более благородным человеком, чем его брат, — из глаз матушки всё же брызнули слёзы. — Имя моей дочери наконец-то перестанут поносить в обществе. Мы сможем оплатить все долги и вернуться домой. Я даже думать о таком не смела.

У меня словно камень с души упал.

— Екатерина Николаевна, мне понадобится ваша помощь, — улыбнулась я, положив руку на прохладную ладонь женщины. — В субботу мне предстоит идти с графом на званый ужин к супругам де Граве. Я не сильна в дворянском этикете, в нашем мире нет таких строгих правил, и я боюсь попасть в неловкую ситуацию. У нас в запасе почти три дня, чтобы я успела подготовиться.

— Ох, конечно же, я помогу, — глаза женщины засияли. — Называй только меня теперь матушка или маменька, так ко мне обращалась Софья. Привыкай, нам нужно сохранить тайну, не забывай об этом.

— Конечно, матушка, — улыбнулась я. — Вы правы. Понимаю, вам тяжело, но, пожалуйста, расскажите ещё о Софье и её окружении. Я должна быть готова ко всему. Вдруг мне встретится её бывшая подруга или кто-то, хорошо знавший вашу дочь.

Время до пятницы прошло насыщенно: Екатерина Николаевна много говорила о дочери, с удовольствием обучала меня светским манерам и этикету. Я нашла много общего между мной и Софьей. Она училась на медсестру и прошла курсы травниц, я же окончила медицинский колледж и получила профессию акушерки. Хотела поступать в медицинскую академию и уже готовилась подать документы в июне, но судьба забросила меня сюда.

Глава 9. Согласие

Глава 9. Согласие

— Добрый день, Екатерина Николаевна, — граф протянул букет матушке, чуть улыбнувшись. — Как поживаете?

— Здравствуйте, Константин Александрович, — не стала скрывать княгиня своей радости, приняв цветы. — С вашей помощью у нас всё хорошо. Благодарю.

Мужчина наконец-то взглянул на меня, как всегда, серьёзно и невозмутимо. Я встала, стараясь не выдать своего волнения, вцепившись в маленький томик стихов.

— Рада вас видеть, граф, — мои губы дрогнули в лёгкой улыбке.

Офицер прошёл в комнату, и я робко подала ему ладонь. Его пальцы чуть придержали мою руку, и я почувствовала лёгкое приятное касание его губ.

— Софья Андриановна, вы выглядите прекрасно, — искренне произнёс он дежурную фразу. — Не буду вести светские беседы — у меня мало времени. Вы знаете, зачем я прибыл к вам.

Мужчина повернулся к матушке и отчеканил, словно докладывал начальнику крепости:

— Екатерина Николаевна, прошу руки вашей дочери. Думаю, княжна вам поведала обо всех условиях брака.

— Константин Александрович, для нас это большая честь, — голос женщины всё же дрогнул от волнения. — Я с превеликой радостью благословлю вас.

— Что вы скажете, Софья Андриановна? — и голубые глаза пытливо посмотрели на меня.

— Я согласна, — с придыханием ответила, натянуто улыбнувшись. Неужели сказала?

— Рад слышать. Значит, завтра на вечере у де Граве мы объявим о помолвке. Я заеду за вами, — деловым тоном произнёс мужчина. — И сам договорюсь со священником. В следующую пятницу нас обвенчают.

— Так скоро? — ахнула Екатерина Николаевна.

— Не переживайте, торжество будет скромным, так как для меня это не первый брак, — голос у графа вдруг зазвучал стальными нотками. — Я попрошу супругов де Граве быть поручителями. Вы же не против?

— Для нас это большая честь. Благодарю за хлопоты, Константин Александрович, — пролепетала матушка.

— Послезавтра вы переезжаете в мой дом. Будьте готовы, я не хочу, чтобы вы оставались здесь до самой свадьбы, — продолжал говорить граф, словно отдавая приказы. Он мимолётно оглядел убогую комнату. — Невеста может проживать в доме жениха до венчания вместе с матерью.

— Благодарю вас, Константин Александрович, — я сжала томик стихов ещё крепче.

— В воскресенье заедем к модистке. Возможно, она предложит вам какой-нибудь вариант подвенечного платья, которое успеет перешить к пятнице, — мужчина окинул меня изучающим взглядом, словно представляя, какое платье будет на мне надето. А я вдруг слегка покраснела, смущаясь оттого, что граф намерен за всё платить. Не привыкла я к такому, но выбора у меня не было.

— Я очень благодарна вам, Константин Александрович, — еле выдавила я, опустив глаза. — И рада, что скоро увижу Машеньку.

— Мари тоже обрадуется, — на его губах просияла мимолётная искренняя улыбка. — Дочь часто спрашивала о вас, ждёт в гости. Пожалуй, расскажу ей сегодня о скорой свадьбе.

И всё же я не выдержала и улыбнулась, когда представила довольную малышку.

— Прошу простить меня, но мне нужно возвращаться в крепость, — склонил голову граф. — Увидимся завтра.

Когда за мужчиной закрылась дверь, я облегчённо вздохнула.

— Вот и всё, я теперь невеста, — и взглянула на Екатерину Николаевну — у неё в глазах стояли непрошеные слёзы.

— Спасибо, — вымолвила она, кинувшись обнимать меня, и не удержалась, заплакала.

— Всё же хорошо, не плачьте. — Моё сердце разрывалось. Вместо дочери женщина выдаёт замуж меня.

— Я всё думаю, как же там моя Сонечка? Хорошо ли ей в твоём времени? — всхлипывала матушка.

— Не беспокойтесь, она не пропадёт. Хотя будет сложно, у нас же там технологии хорошо развиты. Я ведь вам уже рассказывала, — мне вспомнилось, как вчера перед сном Екатерина тихо плакала в кровати, переживая за дочь. А я долго объясняла «маменьке», что такое интернет и мобильный телефон.

— Прости, — она отстранилась от меня, успокаиваясь. — Тебе ведь тоже не просто в нашем времени.

— Ой, я с этим этикетом совсем забыла спросить вас: почему сейчас в России царствует Александр Третий, а не его отец? И почему до сих пор не отменили крепостное право? В моём мире это сделал ещё Александр Второй в тысяча восемьсот шестьдесят первом году.

Женщина удивлённо посмотрела на меня, словно я глупость какую-то сказала.

— Как же? Царя Александра Второго убили четыре года назад в Летнем саду, — растерянно произнесла она. — Да, готовился проект по отмене крепостного права, но всё это затянулось. А когда на престол взошёл Александр Третий, он свернул всю работу. Мой муж тогда очень переживал, что ничего не получилось. Андриан радел за отмену крепостного права.

— Выходит, мои догадки подтвердились, — я опустилась в кресло, ошеломлённая этой информацией. — Я попала в прошлое, но другой России, история которой пошла по иной ветке развития, после того как первое покушение на царя оказалось удачным.

Екатерина Николаевна поведала о прочих исторических фактах, которые не совпадали с историей моего мира. Например, война с турками случилась совсем недавно и закончилась два года назад. При взятии Плевны граф Зотов и получил ранение. Его отправили в родной Омск — до войны он служил в Петербурге. Здесь комендант крепости назначил его начальником штаба.

Глава 10. Вечер у коменданта

Глава 10. Вечер у коменданта

Я стояла перед зеркалом и не верила своим глазам. Всё же красивое платье преображает женщину! Наряд сидел на мне идеально. Неужели у графа так намётан глаз, что, осмотрев мою фигуру один раз, он смог выбрать для меня платье? Хотя Зотов ведь был женат, почему нет? В коробке лежали и туфли в тон платью, которые также оказались мне впору, — этим граф удивил меня ещё больше.

— Софочка, ты прекрасна, — всплеснула руками Екатерина Николаевна, когда уложила последний локон моей прически. — Теперь мне не будет стыдно за твой внешний вид, ты настоящая княжна. Давно нас не приглашали в свет. Пора навёрстывать упущенное.

— Спасибо, матушка. Мы обязательно восстановим доброе имя Паташевых, — улыбнулась я себе в отражении.

Граф приехал вовремя. Сегодня он отказался от привычного кителя и решил надеть чёрный плащ и фрак, который шёл ему не меньше, чем военная форма. Когда Константин Александрович вошёл, такой элегантный и благородный, с тростью в руке, я даже смутилась на мгновение от его пристального взгляда.

— Вам очень идёт это платье, Софья Андриановна, — его губы слегка улыбнулись.

— Благодарю вас за щедрый подарок, граф, — склонила склонила я голову в смущении. — Чудесное платье.

— Пустяки, — мужчина шагнул, приблизившись, и раскрыл ладонь передо мной. — А вот это моё упущение. Вчера я торопился и совсем забыл про него.

На белой перчатке лежало золотое кольцо с овальным розовым камнем, похожим на бриллиант, который обрамляли маленькие прозрачные камушки.

— Что это? — моё сердце замерло от такой красоты.

— Мы же с вами обручены, Софья Андриановна, — невозмутимо ответил граф, взяв украшение, чтобы надеть его на мой палец. — Это фамильное кольцо, оно принадлежало моей матери. Прошу вас, наденьте его, как и полагается моей невесте.

Его приказной тон немного возмутил меня, но всё же я протянула правую ладонь. Мужчина уверенно надел кольцо на мой безымянный палец. Сглотнув, я с восхищением любовалась украшением, которое так подходило к платью.

— Теперь полный порядок, — и граф подставил локоть. — Нам пора ехать.

Я накинула на плечи лёгкий плащ, и мы вышли из дома. В красивой богатой одежде наша пара так нелепо смотрелась на фоне убогих стен, что мне стало не по себе.

До крепости мы ехали в закрытой карете. Граф молчал всю дорогу, видя, как я с упоением рассматриваю тёмные улицы города. Когда экипаж проехал через Иртышские ворота, я поняла, что мы на территории крепости. Конечно, где же находиться дому коменданта, как не в его вотчине.

Константин Александрович помог мне выйти из кареты. Я остановилась, разглядывая небольшой одноэтажный дом. В моём мире это здание сохранилось, но не полностью, и сейчас там находится музей Достоевского. Я даже была в нём однажды — и вот теперь снова здесь. Странный трепет охватил меня, когда мы вошли внутрь.

Встречающий приглашённых слуга помог нам снять плащи и проводил в гостиную, где уже собралось немало гостей.

— Дорогой друг! Константин Александрович! — к нам подошёл грузный пожилой мужчина в генеральском мундире. Он так лучезарно улыбался, что его пышные седые усы ходили ходуном, как коромысло. Мужчины пожали друг другу руки. — Рад видеть! А тебе, граф, идёт фрак! Давно не видел тебя в нём.

— Алексей Фёдорович, есть повод, — улыбнулся граф, и его рука вдруг по-хозяйски легла на мою талию. — Софья Андриановна, разрешите представить хозяина этого дома Алексея Фёдоровича де Граве.

Я распахнула глаза. Вот это да! Последний комендант крепости!

— Анна Андреевна — супруга генерала-майора, — продолжал граф знакомить меня с хозяевами, представляя женщину в синем платье. Она поспешила подойти к нам, мило улыбаясь. — Моя невеста, Софья Андриановна Паташева.

Улыбка не сходила с моего лица. Я действительно была рада познакомиться с легендарными людьми города, в котором выросла.

— Рада знакомству, — еле вымолвила я, волнуясь.

— Ну наконец-то! — всплеснул руками генерал. — Думал, не доживу до этого дня. Поздравляю! От всей души поздравляю!

— Правда, какая неожиданная, но приятная новость, — улыбалась хозяйка.

Меня представили остальным гостям — их оказалось не очень много, как выразилась Анна Андреевна. По её мнению, ужин на шестнадцать человек — скромное мероприятие для своих. Среди приглашённых я увидела уже знакомого мне лекаря Петра Савельевича, также присутствовал глава города Егор Акимович Терехов с женой.

Когда нас пригласили к столу, я поначалу ужасно волновалась. Константина Александровича усадили напротив меня, рядом со мной оказался офицер, мужчина средних лет, а стул слева оставался пустым. Похоже, кто-то из гостей опаздывал.

Меню ужина не блистало заморскими деликатесами, но всё было сытно, вкусно и красиво. Серебряные приборы, тарелки из фаянса, бронзовые канделябры со свечами, пышные букеты из розовых флоксов украшали стол и делали вечер в меру романтичным.

Мне всё ещё было страшно сделать что-то не так или не то сказать. Хорошо, что по этикету незамужним девушкам не положено много болтать, и я больше слушала, изредка отвечая на простые вопросы хозяев. Постепенно внутреннее напряжение спало, улыбка не сходила с моего лица. Но я рано расслабилась.

Глава 11. Случай

Глава 11. Случай

— Пётр Савельевич! Лиззи плохо! — Андрей с трудом подхватил жену и отнёс её на диванчик в гостиной.

Лекарь тут же оказался рядом с беременной.

Я вцепилась в рукав графа, наблюдая за тем, как лицо у Лизы постепенно приобретало синюшный оттенок. Меня так и подмывало подбежать к беременной и осмотреть её, но здесь уже был врач. К тому же Софья простая медсестра-травница, откуда ей знать, что делать в подобных случаях, — в отличие от меня. Поэтому я изо всех сил сдерживала себя, решив до последнего молчать.

Пётр Савельевич первым делом привёл беременную в чувство. Он вытащил из кармана пузырёк с нюхательной солью и сунул ей под нос. Через пару секунд Лиззи открыла глаза, замотав головой от неприятного аромата, шумно вздохнула и невидящим взглядом посмотрела на окружающих. Она явно не понимала, что с ней произошло.

— Андрюша, — еле слышно прошептала она. Бледные щёки девушки начали розоветь. Молодой муж присел рядом с ней, взяв за руку.

— Лиззи, милая, как ты напугала меня, — он нежно прижался губами к её пальцам. Меня даже растрогало его волнение. — Как же ты так?

— А что случилось? — она взглянула на лекаря, поморщившись. — Ой как голова болит.

— Елизавета Владимировна, вы упали в обморок, — нахмурился мужчина. — Полежите немного, муж потом отвезёт вас домой. Завтра я вас навещу. Больше отдыхайте, исключите любые волнения.

— Всё будет хорошо? — Андрей внимательно посмотрел на лекаря.

— Конечно. В положении Елизаветы Владимировны такое случается, это нормально, — как ни в чём не бывало отвечал солидный врач.

Я еле сдержала возмущённый возглас, что нет, это ненормально! У девушки явно прогрессирует гестоз, что может повлечь за собой серьёзные последствия, но я стояла, кусая губы и не зная, как поступить.

— Лизавета, давайте мы отведём вас в другую комнату, где никто вам не помешает, пока вы приходите в себя, — учтиво предложила хозяйка дома.

Все согласились, что так будет лучше. Андрей вместе с братом отвели беременную под руки в небольшую соседнюю гостиную, где усадили в просторное кресло. Лекарь пощупал на её запястье пульс, поцокал языком и задумчиво произнёс:

— В карете лежит мой рабочий саквояж. Подождите, я сейчас вернусь. — Он отпустил руку несчастной и вышел из комнаты.

— Лиза, вам надо ослабить корсет, — не выдержала я и подала голос, стоя у дверей, не решаясь подойти ближе. — И вам нужно соблюдать диету…

— Софья… Андриановна, — младший Зотов перебил меня, недовольно поджав губы, — держите при себе свои советы. Вы давно не работаете у Петра Савельевича.

— Андрей, остынь, — строго произнёс Константин, взяв брата за локоть. — Княжна Паташева моя невеста. И я не потерплю грубого отношения к ней, тем более от тебя.

— Что? Невеста?! — вытянулся офицер, округлив глаза. — Брат, я не ослышался?

— Ты всё правильно понял, Андрей, — отчеканил граф. — Я бы на твоём месте всё же послушал Софью. Твоя жена еле дышит, ей тяжело. Лучше помоги ей ослабить шнуровку корсета.

С этими словами Константин отпустил руку брата и повернулся ко мне.

— Давайте вернёмся к гостям.

Кивнув, я последовала в соседнюю комнату, где мужчины уже начали первую партию в карты как ни в чём не бывало. Настроение у меня испортилось окончательно.

Лизу я лично не знала и не держала на неё обиды, как и не имела к ней претензий. Здоровье будущей матери и ребёнка волновало меня больше. В конце концов, я давала клятву «Не навреди».

Граф усадил меня на диван в кругу женщин, которые собирались пить чай, а сам присоединился к мужчинам.

На журнальном столике стояли кофейник, фарфоровые чашки и корзиночка с конфетами.

— Софья Андриановна, вы любите чай с мятой? — улыбнулась хозяйка дома, разливая по чашкам свежезаваренный напиток.

— Да, благодарю, — чуть улыбнулась я.

— Отнесу Елизавете Владимировне чашечку чая и пару конфет. Знаю, она любит московский шоколад. Пусть порадует себя, нелегко ей сейчас, — жена коменданта встала, положив конфеты на блюдце.

— Погодите, Анна Андреевна, — не выдержала я, — Лизе нельзя сейчас сладкое, как и солёное. У неё отёки, а это нехороший симптом.

— Правда? — удивилась женщина.

— У меня тоже к концу беременности были отёки, — хмыкнула жена главы города. — Лекарь говорит, это нормально.

— К концу беременности действительно такое бывает, — согласилась я, — но, насколько я вижу, роды у госпожи Зотовой будут примерно месяца через два. Значит, есть риск ухудшения её состояния.

— Ладно. Пусть тогда просто чаю попьёт, — пожала плечами Анна Андреевна и поставила блюдце с конфетами обратно на столик.

Хозяйка вернулась через минуту, сообщив, что лекарь осмотрел молодую графиню — с ребёнком всё хорошо. Пока Лиза отдыхает в малой гостиной.

Я слушала светскую болтовню женщин, практически не участвуя в разговоре, лишь изредка натянуто улыбалась в ответ на какие-то фразы. Иногда поглядывала на графа, наблюдая, как он играет в карты с мужчинами. Константин как будто чувствовал, что я на него смотрю, и наши взгляды постоянно встречались — от этого у меня дыхание замирало и по коже пробегали приятные мурашки.

Глава 12. Разговор

Глава 12. Разговор

Я замерла на месте, оставаясь под тенью портика. Поодаль, возле черёмухи, стояли два брата, не замечая меня, увлечённые беседой.

— Хочу исправить то, что натворили вы с отцом, уничтожив эту семью, — процедил Константин, смотря в упор на брата.

— Ты забыл, какие слухи ходят про Софью? — злорадно ухмыльнулся Андрей. — Строишь из себя добренького покровителя? Ещё кольцо матери ей подарил!

— Тебе напомнить, кто способствовал этим слухам? — граф схватил брата за грудки. — Твой дружок Владислав всё мне рассказал о том, как вы подстроили ловушку для наивной девушки.

— Идиот, — прошипел младший, явно сетуя на друга, — жалкий мелочный гад. Сколько ты ему заплатил?

— Неважно. В отличие от тебя, он сумел признаться. Если бы ты не был моим братом, я бы давно выгнал тебя из крепости и имения Зотовых, — продолжал Константин, — и если бы не твои жена и ребёнок, который скоро родится.

— Ты хочешь забрать у нас имение? Женишься на Паташевой и приведёшь её к нам? —тихо и недовольно спросил младший. — Ты же обещал, что имение останется за мной.

— Я не отказываюсь от своих слов, — скрипнул зубами граф. — Живите в Ильинском, твой сын станет наследником.

— Да? А если Софья родит тебе сына?

— Так тебя это больше всего волнует? — хмыкнул старший. — Боишься, что я обзаведусь наследником и тебе ничего не достанется?

Граф отпустил брата и брезгливо отряхнул руки, словно боялся испачкаться.

— Иди к Лизавете и скажи ей, чтобы не волновалась. Я не собираюсь возвращаться в Ильинское. Мы с супругой будем жить в Дивном, — невозмутимо произнёс Константин. — Лучше переживай о своей жене и будущем ребёнке. Уделяй им больше внимания.

— Спасибо, — ехидно процедил Андрей. — Без ваших советов обойдёмся.

— Свадьба будет в следующую пятницу, но я тебя не приглашаю, — окатил ледяным тоном граф родного брата. — Скажешь всем, что Лиза плохо себя чувствовала. Вы оба будете лишними в церкви.

— Вот как! — обидчиво скривил губы Андрей. — Я для тебя уже лишний?

— Не передёргивай, Андрей, — сурово нахмурился граф.

Я тут же шмыгнула обратно в дом, пока меня не заметили. От невольно подслушанного разговора меня всю трясло. Значит, матушка не ошиблась, когда говорила, что Андрей подстроил ловушку для Софьи. Какой же он трус и негодяй! Решил остаться чистеньким, мол, не он невесту бросил, а она ему изменила с другим. Хитрый жук!

Вздохнув, я уняла сердцебиение, натянула улыбку и вошла в гостиную. Мужчины по-прежнему играли за столом. Женщины общались возле пианино, решая, какую песню исполнить жене градоначальника для гостей.

— А вот и Софья Андриановна! — улыбнулась хозяйка дома, сидя за музыкальным инструментом. — Может, вы подскажете, какие романсы нынче в моде?

— Простите, Анна Андреевна, я не сильно интересуюсь музыкой, — с сожалением поджала губы.

— Раньше вы прекрасно пели, — изогнула брови госпожа Терехова. — Помню, года два назад вы были с матушкой на городском приёме и порадовали нас тогда своим чудесным голосом.

— То было раньше, — смутилась я, не ожидая небольшого подвоха, — сейчас мне не до песен.

— Извините, я забыла, что у вас такое горе в семье, — вздохнула женщина, чьё имя я не запомнила. — Ваш батюшка был хорошим человеком.

Разговор свернул не в ту сторону, и продолжать его не было желания. Я заметила вошедшего графа Зотова и, извинившись, покинула женскую компанию.

— Константин Александрович, я бы хотела вернуться домой, — обратилась я к жениху, который чуть улыбнулся, как только увидел меня.

— Хорошо, Софья Андриановна. Думаю, можно уже покинуть гостей. Кого хотел, я уже пригласил на наше венчание, — спокойно произнёс мужчина.

Мы тепло попрощались с четой де Граве и отправились в карете в жалкую лачугу, где жила я с маменькой. По пути решила поговорить с графом о его невестке.

— Константин Александрович, у меня к вам большая просьба, — неуверенно начала я, глядя на мужчину. Тот сразу нахмурился, приготовившись слушать. — Не могли бы вы поговорить с Андреем и его женой? Лизе нужно соблюдать диету, больше двигаться и гулять. И туго затягивать корсет нельзя, даже если он специально для беременных, в идеале — вообще отказаться от него. Меня они не послушали, может быть, к вам прислушаются.

— Вы думаете, у Елизаветы проблемы с беременностью? — удивился мужчина. — Пётр Савельевич сказал, что ничего страшного нет. Хотя соглашусь с вами насчёт корсета. Надеюсь, лекаря Лиза послушает и не будет сильно затягивать шнуровку.

— Пока страшного не произошло, но у девушки гестоз: отёки, жидкость задерживается в организме, почки не справляются, — горячо объясняла я жениху, надеясь, что он прислушается ко мне. — Не удивлюсь, если у госпожи Зотовой ещё повышенные артериальное давление и сахар в крови.

ЗГраф внимательно слушал меня, поджав губы.

— Знаю, вы учились на медсестру-травницу. У вас есть знания в лекарском деле, — задумался он, поджав губы. — Хорошо, при случае я поговорю с братом. Мы часто видимся с ним в крепости. Вы же знаете, его повысили до интенданта.

Глава 13. Переезд

Глава 13. Переезд

Ближе к полудню приехала грузовая повозка, и люди графа увезли наши вещи, которых набралось не так много. Потом и сам Зотов появился в карете возле доходного дома. Он был в сером военном кителе, даже в выходные предпочитая носить форму, в руке — неизменная тонкая трость.

Я и матушка как раз стояли на крыльце, провожая повозку с вещами. Жители дома высунули свои любопытные носы из открытых окон и наблюдали за тем, как слуги уносили наши сундуки и саквояжи. Теперь же их взорам предстала картина, как граф Зотов усаживает двух их бывших соседок в свою роскошную карету с родовым гербом.

— Добрый день, Екатерина Николаевна, Софья Андриановна, — граф поцеловал по очереди наши ручки и помог забраться в экипаж.

— Чудесный день, не правда ли? — разулыбалась матушка, радуясь, что наконец-то мы покинули это злачное место.

— Определенно, — кивнул мужчина, — день обещает быть солнечным и жарким. Сначала заедем к модистке, а потом домой.

— Как Мария? Ждёт нас? — искренне поинтересовалась я у графа.

— Да. Просилась со мной, но я не позволил, — чуть нахмурился строгий родитель. — У неё занятия с Александрой Антоновной, когда мы приедем, они как раз закончат.

Я вспомнила, что Екатерина рассказывала про тётю Константина, которая живёт в его доме и воспитывает Машу. Александра — младшая сестра его умершей матери. Так получилось, что её жених погиб на военных учениях. После траура она отказывала кавалерам, не сумев забыть любимого, и осталась старой девой. Так что мне предстояло познакомиться с ещё одной родственницей жениха.

До салона мы доехали быстро. Полная дама с милыми ямочками на щёчках приняла нас радушно и искренне поздравила с помолвкой.

— Как вы похудели, милочка! — всплеснула она руками, когда начала снимать с меня мерки. Видимо, Софья была раньше её клиенткой. — Но ничего, всё поправимо. Есть у меня одно платье, от которого недавно отказались. Правда оно не подвенечное, зато белое. Добавлю кружев, ушью вам по фигуре — и можно идти под венец.

Выйдя из-за ширмы в белом платье из шёлка и газовой ткани, первым делом я взглянула на Константина, чтобы посмотреть на его реакцию. Ни один мускул не дрогнул на его невозмутимом лице.

— Хорошее платье, вам идёт, Софья Андриановна, — сухо произнёс он и посмотрел на портниху. — Годится для церемонии. К следующей пятнице будет готово?

— Всё сделаю в лучшем виде, Ваше Сиятельство, — широко улыбнулась женщина. — И фату сошью, не переживайте. А ещё есть чудесный комплект для новобрачной — кружевной пеньюар и сорочка. Доставить его вместе с подвенечным платьем?

— Что? — нахмурился Константин. — Да, конечно.

Мои щёки вспыхнули, и я поторопилась спрятаться за ширму. Зачем мне комплект для брачной ночи, если её не будет? Но граф не мог отказаться, иначе это выглядело бы странно со стороны.

— Благодарю. В четверг отправлю посыльного за нарядами, — невозмутимо-спокойно произнёс мужчина.

Я переодевалась и внимательно слушала их разговор. Граф рассчитался с хозяйкой салона за свадебный наряд, а потом вдруг как выдал:

— Вы сняли мерки с госпожи Паташевой, сможете в кратчайшие сроки обновить её гардероб?

— Конечно, Константин Александрович, — пролепетала хозяйка салона. — У меня сейчас нет срочных заказов. Мои дочери с удовольствием помогут мне. А что конкретно требуется сшить?

— Всё: плащи, платья, сорочки, корсеты и прочие и прочие дамские туалеты, — спокойно отвечал граф. — Полностью полагаюсь на ваш вкус, Дарья Ефимовна.

— Ваше доверие для меня большая честь, — искренность звучала в её ответе.

До дома графа мы ехали почти в полной тишине; хотя Екатерина пару раз порывалась завести светский разговор, но Константин отвечал неохотно. Кажется, настроение его сегодня было не лучшим, и отвечал он чисто из вежливости.

Меня же охватило волнение. Осознание того, что всё серьёзно и я действительно скоро стану женой графа, пробудило во мне страхи. Смогу ли я достойно исполнять обязанности супруги уважаемого человека? На меня ляжет большая ответственность за воспитание Марии, а также хозяйство целого поместья. Я ведь никогда не занималась подобным. Но когда карета подъехала к дому, все мои страхи отступили на второй план.

— Софья! — радостный крик раздался с парадного крыльца. — Маша не удержалась и кинулась мне навстречу.

— Мари! — строго окликнула её женщина лет пятидесяти в синем платье, но девочку было не удержать.

Маша мчалась ко мне, а я присела на дорожке, распахнув руки. И, когда малышка добежала и обхватила руками мою шею, я крепко обняла её.

— Ты правда будешь моей второй мамой? — тихо прошептала она мне на ухо и затаила дыхание.

— Правда, Машуня, — так же вкрадчиво ответила я, и девочка облегчённо вздохнула, ещё сильнее прижавшись ко мне.

И я вдруг поняла, что зря боялась. С таким ребёнком трудно не поладить и не справиться.

— Мари, это недопустимо! Так кидаться к гостям, — раздался возмущённый голос той самой женщины, что стояла у входа вместе с девочкой. — Веди себя подобающе.

Глава 14. Подготовка

Глава 14. Подготовка

— Ой! — сжались горничные от страха. — Это же Гор! Его выпустили из вольера?

— Нет, он опять сбежал! — ахнула Маша и бросилась к окну. — Вот проказник!

— Вуф, — спокойно ответил ей пёс.

Я подошла к девочке и выглянула в сад через открытое окно. Наглая мохнатая морда уставилась на меня с немым вопросом: «Ты где пропадала?» Я невольно улыбнулась.

— Гор! Место! — из кустов вылетел Ефим, держа в руках поводок. — Бес ты окаянный!

Но, увидев нас в окне, тут же приосанился и поклонился.

— Простите, барышня, если он напугал вас, — виновато произнёс мужик. — Опять ведь подкоп сделал!

— Ничего, он же не достанет до нас, — посмотрела я на довольную морду пса. Тот сразу завилял хвостом.

— Гораций, место! — Ефим снова попытался словесно достучаться до меделяна, но тот и ухом не повёл и всё смотрел на меня счастливыми глазами. Тогда слуга, видя, что Гор не проявляет агрессии, сделал попытку прицепить поводок к ошейнику, но пёс неожиданно грозно зарычал, клацнув зубами в паре сантиметров от руки мужчины.

— Ах ты, чертяка! — Ефим отскочил от животного, ругаясь. — Пойду барина позову, может, он его послушает.

Сплюнув на землю от досады, слуга поплёлся из сада.

— Гораций, ай-яй-яй, — покачала я головой, пригрозив пальцем псу, — разве можно так народ пугать? Посмотри, как все трясутся от одного твоего грозного вида. Так с тобой никто дружить не будет.

Меделян склонил голову набок, внимательно слушая меня, отчего выражение его морды стало таким милым, что даже Маша удивилась и засмеялась.

— Быстро пошёл на место, а то я тебя в Дивное не возьму. Останешься тут куковать один, — продолжала я уговаривать пса. Гораций вскинул морду кверху, заскулил, перетаптываясь на месте, а потом, опустив голову и хвост, поплёлся по дорожке в сторону вольера.

— Вот молодец, — похвалила я собаку.

В этот момент граф появился в саду, и, прихрамывая, поспешил к питомцу, но увидев, как тот спокойно возвращается в свою обитель, удивлённо посмотрел в открытое окно, где мы с Марией навалились на подоконник.

— Всё в порядке, Константин Александрович, — помахала я ему рукой. — Гораций уже идёт к себе.

— Вот те раз! — Ефим нарисовался рядом с хозяином, почёсывая затылок. — Опять барышню послушался.

— Спасибо, Софья Андриановна, — нахмурился граф и перевёл взгляд на пса, который не спеша шёл по дорожке дальше, не обращая ни на кого внимания.

— Можно я заберу его в Дивное? — улыбнулась я жениху. — Мне кажется, ему будет там лучше, чем здесь сидеть всё время в вольере.

— В Дивное? — брови графа взметнулись вверх. — Я его из Ильинского забрал, так как он постоянно кур и гусей таскал. Боюсь, это плохая идея, Софья Андриановна.

— Ничего, у меня не забалует, — уверенно ответила я. — Вы же видите, он меня слушается. Мы с ним найдём общий язык.

— Я подумаю, — опять нахмурился хозяин. — Скоро обед, жду вас в столовой.

Развернувшись, он с прямой спиной покинул сад.

— Софья, я боюсь Гора, — чуть слышно произнесла Маша, повернувшись ко мне. — Он очень злой.

— Не бойся, — улыбнулась я, погладив её по голове. — Просто ещё никто по-настоящему не любил его, держат всё время в тесном вольере, вот он и проявляет агрессию.

— Ты его не боишься? — удивилась девочка.

— Нет. По-моему, Гораций очень умный и хороший. Будет нам настоящим другом и охранником, вот увидишь.

— Барышня, а как же Ильинское? — вдруг спросила Настасья, когда я отвернулась от окна. — Мы думали, вы будете там жить с барином.

— Нет. После свадьбы мы уедем в Дивное, — строго посмотрела я на девушку. — Так решил Константин Александрович.

Горничная поджала губы, поняв, что сболтнула лишнее.

— Я очень хочу в деревню, — обрадовалась Маша.

— Обязательно отправимся все вместе, — заверила я девочку.

Вскорости нас позвали на обед, и мы пошли в столовую. Я еле высидела его и ела без аппетита, так как постоянно ощущала на себе тяжёлый взгляд Александры Антоновны. Мне казалось, она рассматривала меня с ног до головы: как сижу, как ем, будто проверяла, достаточно ли хороша я для её племянника.

— Константин, всё же я считаю идею поселиться в Дивном не самой лучшей, — сухо произнесла тётя, когда обед подходил к концу. — В усадьбе давно никто не жил. Требуется привести дом в порядок.

— Не переживайте, Александра Антоновна, — граф невозмутимо посмотрел на родственницу, — я уже послал прислугу в поместье. Они наведут порядок к нашему приезду. Жить там можно. Степан Васильевич уже съездил в Дивное и проверил колодцы. Вода там есть, хорошая, только почистить их нужно. Остальное потихоньку восстановим. И в деревне староста давно просит церковь отремонтировать.

— Я бы на твоём месте продала Дивное, — женщина недовольно поджала губы. — С ним одни только траты. Не представляю, как я буду там жить. Надо было Андрею отдать это старое поместье.

Глава 15. Гадание

Глава 15. Гадание

Баня находилась на заднем дворе. Агафья, держа в руке масляной светильник, вела меня по дорожке. Большая баня предназначалась для хозяев. Для прислуги чуть вдалеке стояло строение поменьше.

Внутри тёмного предбанника пахло свежими березовыми вениками, дровами и дымом. Свечи освещали помещение, придавая таинственность нашим посиделкам. У стены стоял деревянный стол, накрытый скатертью, бронзовые канделябры украшали простую сервировку. Тут были пироги, блины с икрой и со сметаной, свежие овощи, яблоки мочёные, квас, морс, а в центре стола пыхтел самовар. Лавки были накрыты подушками. Свечи то и дело подрагивали от сквозняка, и мне мерещилось, что тени, ожив, подглядывают за нами. Странный трепет охватил меня, когда я села на единственный стул.

Екатерина Николаевна с Матрёной были самыми старшими, Агафья и Настасья исполняли роли подружек, которые провожали меня в семейную жизнь.

— А я говорила вам, что барышня не откажется, — улыбалась довольная Матрёна, снимая с головы платок.

— Проводим девичью жизнь моей дочери, — сдавленным голосом произнесла матушка. В глазах у неё читалась неподдельная печаль.

Девушки затянули заунывные песни о нелёгкой женской доле. Агафья расплела мои волосы, тщательно расчесала их. Затем раздела меня и повела в парилку. Я долго сидела на полке, распаривая тело, при этом девушки не переставали петь. Правда, им быстро наскучили заунывные мотивы, и певуньи сменили репертуар, перейдя к более к весёлым песням, с романтическими историями о любви.

Помолвочное кольцо на пальце быстро нагрелось. Побоявшись его уронить на дощатый пол, в котором зияли чёрные щели, я сняла украшение и оставила его на узком подоконнике.

Агафья уложила меня на полку и от души отхлестала березовыми вениками. Я такой спа-процедуры никогда ещё не проходила. Девушка профессионально пропарила меня, все косточки прогрелись, и я разомлела от жары. Потом она натёрла мне кожу каким-то ароматным маслом, ополоснула прохладной водой, завернула меня в простыню и вывела в предбанник. Вдохнув свежий прохладный воздух, я ощутила небывалую лёгкость во всём теле, словно заново родилась. Через пару минут я надела сорочку и халат, и горничная снова причесала мои влажные волосы.

Мне налили в большую кружку квас, и я от жажды выпила всё, ощущая необычный вкус, щекочущий язык. Напиток оказался ядрёным, и приятное расслабление растеклось по телу. Еда оказалась вкусной и сытной, я наелась от души. Такими темпами скоро в Софьины платья не влезу.

После трапезы девушки быстро убрали всё со стола. Матрёна принесла из бани широкий деревянный таз с водой.

— Первое гадание на лебёдушку, — таинственным голосом произнесла она, протягивая мне двух маленьких восковых лебедей. — Вот вам нож, сделайте на крыльях рисунок — это будете вы, а тот барин, — она указала на второго лебедя.

Я провела кончиком острия по крыльям фигурки, рисуя волнистые линии. Матрёна отпустила лебедя-графа в таз, затем я отправила в плавание свою лебёдушку.

— Помешайте воду, — вкрадчиво шептала женщина.

Опустив руку в таз, я закружила фигурки в водоворот. Матушка и девушки с любопытством наклонили головы над тазом, наблюдая, как лебеди плывут по импровизированному озеру. Я затаила дыхание, не представляя, что покажет нам эта пара. Когда сила движения стихла, лебёдушки примкнули друг к другу боками, вместе покачиваясь на воде.

— Хороший знак, — облегчённо вздохнула Екатерина.

— Будете жить душа в душу, — радостно выдала Матрёна свой вердикт.

И я невольно улыбнулась. Хоть не верю в гадания и приметы, но почему-то опасалась — вдруг узнала бы что-то плохое про своё будущее, особенно если дело касалось графа.

Следующее гадание снова было на воске. Я растопила в ложке кусочек над свечой и быстро вылила жидкий воск в тот же таз с водой.

— Так, посмотрим, на что это похоже, — с видом знатока Матрёна начала крутить таз, вглядываясь в корявую застывшую фигурку. — Какая жизнь вас ждёт в супружестве, барышня?

Я тоже во все глаза смотрела на чуть корявый прямоугольник с закруглёнными углами и не могла понять, что это, пока служанка не двинула таз, развернув прямоугольник.

— Книга, — посмотрела я на Матрёну.

— Книга? — удивлённо повторила она. — Нет, похоже на сундук. Будете жить в достатке. Ну, теперь я спокойна за барина. Всё у вас будет хорошо.

А я смотрела на фигурку и видела в ней раскрытую книгу с ажурными краями. Интересно, что бы это значило? Боже! О чём я думаю? Это же просто гадание и ничего больше.

— Давайте теперь узнаем, сколько деток у вас родится, — выдала вдруг Агафья.

— Нет. Хватит гаданий, — поспешила я отказаться. — Поздно уже, мне выспаться надо.

— И то верно, — поддержала меня матушка. — Сколько бог даст детей, столько и будет. Расходиться пора.

На том и порешили. Екатерина взяла с тумбы светильник, и мы вместе покинула баню, оставив прислугу прибираться после девичника.

Уже в спальне, когда сидела перед трюмо, я решила смазать руки глицерином и заметила, что кольца на пальце нет. Я оставила его в бане у окна. Проклиная свою забывчивость, решила не оставлять это дело до утра. Я верила в порядочность слуг — но вдруг оно упадёт на пол и закатиться в щель? Доказывай потом, что ты его там в самом деле оставила. Такую вещь я не имела права потерять. Бежать за Агафьей? Она, наверное, уже спит вовсю, не хочется будить её.

Глава 16.Венчание

Глава 16.Венчание

Утром меня разбудила Агафья. Радостная, довольная она ворвалась в комнату, открыла шторы и защебетала, словно птаха.

— Барышня, просыпайтесь. Пора! Через два часа венчание. Весь дом уже на ногах. Граф уехал в церковь. Матушка ваша проснулась, тоже собирается. Маленькая барышня рвётся к вам. Пустить её?

— Конечно, — кивнула я, садясь в постели. После бани я спала как младенец, крепко и без сновидений, зато чувствовала себя отдохнувшей.

Вскорости Матрёна принесла на подносе лёгкий завтрак. И как только я с ним покончила, в комнату ворвалась Маша, а за ней вошла и Екатерина Николаевна.

— Софья! — кинулась малышка обниматься. — Можно я поеду с тобой в одной карете?

— Можно, — улыбнулась я, разглядывая девочку. Она уже успела нарядиться в розовое кружевное платье.

— Барышня, не мешайте мне готовить Её Светлость в венчанию, — строго посмотрела Агафья на маленькую хозяйку. — Нам ещё столько сделать нужно.

Мария послушно села на стул, улыбаясь, и стала наблюдать за горничной, как та водит гребнем по моим длинным волосам, а потом долго укладывает их в красивую причёску. Агафья сделала мне лёгкий макияж, припудрив лицо и нанеся румяна.

Затем меня затянули в корсет, но я потребовала ослабить шнуровку. Не хватало ещё в обморок грохнуться в церкви от недостатка кислорода. На что Агафья фыркнула, бросив замечание: «Ладно, барышня, вы и так тростиночка».

Когда меня облачили в подвенечный наряд, я встала перед большим зеркалом, разглядывая себя. Белоснежное платье подчёркивало талию, а неглубокое декольте выгодно обрамляло грудь. Всё же Дарья Ефимовна прекрасная швея, учла все достоинства и недостатки моей фигуры.

— Господи! Софья Андриановна, какая же вы красивая! — всплеснула руками Агафья.

— Правда? — подмигнула я Маше, которая сидела с открытым ртом.

— Очень, — с придыханием ответила малышка. — Я таких красивых невест ещё не видела.

— А многих ты видела? — ухмыльнулась я, понимая, что вряд ли она была на чужих свадьбах.

— Ни одной, но ты очень красивая, Софья, — улыбалась она по-детски наивно.

— Правда, дочка, ты очень красивая, — заверила меня матушка, подойдя ко мне. В её руках я заметила небольшую икону.

Горничная, увидев образ, перекрестилась и тут же покинула комнату, уведя за собой Марию и оставив меня с Екатериной наедине.

— По традиции я должна благословить свою дочь перед венчанием и передать нашу семейную реликвию — икону Божьей Матери, — сдавленным голосом произнесла матушка, и в её глазах заблестели слёзы. — Прошу тебя, София, прими моё благословение. Я искренне желаю тебе счастья. Надеюсь, невидимая нить, что связывает тебя с моей дочерью, передаст ей часть этой благодати. Граф Зотов хороший человек, он точно не обидит тебя. Будьте счастливы. Если честно, я надеюсь, ваш брак рано или поздно превратится в настоящий и я понянчу внуков.

— Спасибо, матушка, — я склонила голову. Меня крайне растрогала речь Екатерины. Женщина трижды перекрестила меня, сдерживая слёзы, и подсказала, что мне тоже следует осенить себя крестом, что я и сделала.

— Пора, — облегчённо выдохнула матушка.

До церкви мы ехали в закрытой карете. Я жутко волновалась и старалась отвлечься разговорами. Маша щебетала, возбуждённая предстоящим событием, и радовалась от души. Хорошо, что Александра Антоновна поехала в другой карете, а то бы она сейчас высказала девочке, что нельзя так себя вести благовоспитанной барышне.

Когда карета остановилась, я взглянула на матушку.

— Всё будет хорошо, не волнуйся, — вздохнула она, улыбаясь.

Дверца открылась, и я увидела жениха. Граф был великолепен в белом парадном мундире с золотыми пуговицами и эполетами. Голову его покрывала фуражка, на руках красовались идеальной белизны перчатки. Одной рукой он держал букет нежно-розовых цветов.

— Вам идёт белое платье, Софья Андриановна, — жених напряжённо улыбнулся и протянул руку, помогая мне выйти из экипажа, а затем вручил букет.

— Благодарю, — волнуясь, выдохнула я и обхватила локоть офицера, как спасительную соломинку. Рядом с графом я чувствовала себя увереннее.

В светлой просторной церкви нас встретили немногочисленные гости. Чета де Граве стояла недалеко от аналоя в качестве свидетелей — нарядные, улыбающиеся. Анна Андреевна в бордовом платье и шляпке выглядела миниатюрной рядом с грузным мужем, одетым в парадную форму.

Мы вместе с женихом вошли в церковь, перекрестившись перед входом. Ароматы восковых свечей и кадила заполнили храм тяжёлым воздухом. Вдохнув полной грудью, я порадовалась, что не стала туго затягивать корсет.

Протяжно запел хор, и я словно потерялась во времени: священник в праздничном облачении монотонно читал молитвы, я держала венчальную свечу, пытаясь разобрать слова, часто крестилась и поглядывала на невозмутимое лицо графа — для него это было как будто обычное действо, а не венчание.