Жена ужасного чудовища

Глава 1

— Я ваша жена!

Отчаянный крик эхом бился о каменную кладку стен и звенел в затхлой сырости подземелья. Толстые стальные прутья закрытой на ржавый засов решетки впивались в спину, а перед глазами в тусклом свете извивающихся от порывов ветра свечей мощными когтями взрывало сырую землю чудовище.

— Монстры убивающие своих жен навсегда остаются жуткими безобразинами и сами умирают в муках!

Голос Айрин дрожал, как и она сама. Руки крепко оплетали плечи, будто это как-то могло ее защитить, а сердце разрывалось в груди от страха.

То, что по всем законам королевства теперь считалось ее законным мужем, рычало так оглушительно и злобно, что она потеряла всякую надежду на спасение, но все равно продолжала неистово кричать:

— А хорошие монстры, не убивающие своих жен, превращаются в прекрасных герцогов, которые мирно и честно разводятся со своими навязанными женами! Клянусь именем Его Величества Валариса Грейдариона Четвертого, я вам помогу!

Ее голос сорвался на хрип, и Айрин задушено всхлипнула, позволяя слезам сорваться с ресниц. В этой соленой мути она едва могла различать силуэт огромного невиданного никому прежде зверя, что успел вплотную приблизить скалящуюся пасть.

Однако рык его постепенно ослаб и на смену ему пришло громкое сопение. Зверь принюхивался, а Айрин вздрагивала от хлопков его мощных крыльев. И как завороженная смотрела в два горящих алым пламенем глаза.

— Ваш друг не забыл вас… не оставил надежду. Поэтому, пожалуйста… пожалуйста… я не хочу умирать.

Она шептала, отворачивая голову, ведь была просто не в силах больше смотреть на громадного зверя с мощными рогами, кусками серой слипшейся шерсти, что обрамляла шею и спускалась тонкой дорожкой по спине к кончику хвоста. На чешуйчатую кожу крупных лап, под которой перекатывались тугие мышцы, и клыки в раскрытой пасти, что были толще ее запястий.

— Несправедливо… я тоже здесь жертва! — пискнула Айрин и зажмурившись крупно задрожала всем телом, когда влажный холодный нос коснулся ее голой шеи. — Я здесь, потому что человек, которого я любила больше жизни, предал меня! Я…

Стоило только словам сорваться с губ, как перед закрытыми глазами возник образ того, за счастье с которым она готова была отказаться от всего — имени знатного рода, дорогих платьев и расторопных слуг. От шанса стать женой состоятельного аристократа, каких с особым усердием подыскивал для нее дядя.

— А он… он променял меня на сталь новенького меча! Ва-а-а!..

И тут Айрин разрыдалась так горько, что чудище тихо буркнуло, склонило вбок косматую башку и накрыло ее трясущиеся плечи тяжелым горячим крылом.

Только тогда она ощутила, сколь сильно продрогло ее тело в тонкой кружевной сорочке, что с таким усердием натягивали на нее слуги по приказу троюродной тетушки этого чудовища. И от осознания, что ее привели в эту грязную холодную камеру ради первой брачной ночи, в которую ее должны были растерзать, в груди Айрин воспылал неукротимый гнев.

— Мне сказали, вы не понимаете человеческой речи, герцог, — она вскинула голову и посмотрела в алые глаза в упор. — Но намерения-то должны почуять? Нос-то во-он какой! Так знайте, я намерена не дать вам и вашему дому бесславно сгинуть от чужих рук. Но для этого мне нужно выйти от сюда живой.

И с чего Айрин вдруг решила, будто с этим чудовищем можно так просто договориться? Должно быть его минутное спокойствие и собственное смирение с неизбежным притупили бдительность, и в этот самый момент неподвижно сидящий зверь зашевелился.

— Нет, нет, нет!.. — зашептала одними губами Айрин, когда чудище разявило пасть.

Но оно не слушало. Зверь подцепил край запачканной ночнушки передними зубами и настойчиво потянул.

— Да что вы?.. — задыхалась от негодования Айрин, хватаясь за ткань руками и натягивая ее на себя. — Пустите!

Вместе с ее возгласом клетку наполнил характерный треск, и клочок ткани остался в зубастой пасти, а молочное бедро Айрин показалось в вульгарном разрезе. Пока она хватала ртом воздух, силясь разразиться ругательствами, зверь смачно плюнул несъедобную тряпку и занес над головой Айрин переднюю лапу.

Тут уж она зажмурилась и сжалась вся, принимая свою судьбу. Но вместо удара почувствовала, как ее неуклюже, но все же настойчиво подпихивают в плечо, а затем и в спину, когда она попыталась уйти от прикосновения.

Зверь направлял ее вглубь своего жилища, и внимательно оглядевшись, Айрин увидела горку соломы, накрытую парой некогда ярких и наверняка дорогих ковров. Успела даже умилиться, что чудище проявило заботу. Вот только через пару шагов она встала как вкопанная и лишь взглядом покосилась на морду, что все это время внимательно рассматривала ее профиль.

— Сожрать меня решил. — с укором и как-то обреченно сказала Айрин поджав губы. — А к столу нести лень?

Проследив за ее взглядом, зверь фыркнул. Он вновь схватил зубами разодранный край ночного платья, и чтобы не остаться совсем уж нагой, Айрин засеменила к лежбищу. А этот! Этот!.. Монстр! Еще и в спину лбом подпихнул, отчего бедняжка рухнула на ковры, царапая нежную кожу коленей.

Тихо зашипев себе под нос, Айрин развернулась, чтобы не терять из виду чудовище. Оно же в этот самый момент со всего маху дало лапой по горке обглоданных костей, которые и привели ее в ужас. Откинув все до единой, зверь шагнул на свое законное ложе и свалился у самой стены, отчего Айрин подпрыгнула на месте.

Глава 2

Тихим субботним вечером, когда близилось время купания, в комнату Айрин залетела ее личная служанка с ужасом на лице, а за ней ворвалась и управляющая поместьем.

— Его Сиятельство желает видеть леди. — прогнусавила она приказным тоном, задирая подбородок. — Немедленно.

— Но как же?.. — встрепенулась служанка, собирая распущенные волосы Айрин в ладони. — Дайте хоть минутку…

— Презренная девка! — взвилась на нее управляющая, вот только при этом она смотрела в глаза юной леди графского дома. — Смеешь заставлять Его Сиятельство ждать?

— Ничего Лили, — Айрин перехватила руки служанки своими. — Просто подай мне банный халат и теплую шаль.

Поведение управляющей, что заняла свое место пять лет назад, уже стало привычным. Этот дом давно стал для Айрин холодным и чужим. После несчастного случая с каретой, который забрал ее родителей, она пережила столько всего, что мелкие попытки слуг графского дома возвыситься за счет бесправной некогда хозяйки были сущим пустяком.

К тому же она знала, что сколь бы прекрасным и утонченным ни был ее силуэт, дядя все равно потратит первые минуты на недовольство. И Айрин никогда не ждала от него добрых слов или теплого взгляда. Ведь едва он вошел в опустевший дом, она перестала быть дочерью графа и превратилась в обузу и лишний бесполезный рот.

— Вы желали меня видеть, Ваше Сиятельство? — прошелестела Айрин, расплываясь в приветственном реверансе. Она не смела поднять головы, пока человек, что сидел за темным дубовым столом отца, ей этого не разрешит.

— Что за вид? — презрительно прогудел Дариус Вальмарн, не утруждая себе приветствием, как делал всегда.

— Прошу меня простить, Ваше Сиятельство. Я готовилась принимать ванну, когда мне сообщили…

— Мне порядком надоели твои вечные отговорки. — перебил граф прорезая кончиком пера бумагу. — Подними голову, сколько еще будешь стоять там как презренная рабыня?

— Прошу прощения, — тихо выдохнула Айрин, поднимая глаза.

Ко всему можно привыкнуть, смириться с судьбой, но это было для нее самой настоящей пыткой. Смотреть на Дариуса и видеть в нем отца, лишь с тем отличием, что лицо последнего всегда сияло и смягчало строгие черты в ее присутствии, стало самым большим испытанием и оставалось им до сих пор.

Айрин не знала всего, но причину жгучей ненависти дяди к ее семье понять было несложно. Старший из близнецов унаследовал все — графский титул, земли и богатства. Младшему же полагался клочок земли, и то с широкой руки их отца, за что Дариус должен был до конца жизни рассыпаться в благодарностях. Но судьба распорядилась иначе.

— Вчера тебе исполнилось восемнадцать, — тяжело вздохнул граф. — А ума так и не набралась!

Айрин едва сдержала улыбку и опустила взгляд, чтобы цепкий взгляд дяди не заметил в нем искорок радости, что не утихали со вчерашней ночи. И пусть в ее честь не закатили грандиозного бала, пусть про подарки для леди из графского дома Вальмарн вспомнили лишь пару семей, для Айрин этот день рождения был самым лучшим из всех.

Ведь как только ночь накрыла графство сияющим одеялом из звезд, она выбралась из окна комнаты в сад по раскидистому дереву, в тени которого уже ждал он.

Томас был одним из немногих, кто остался в графстве после вступления дяди в права. Сын конюха, что всегда приносил ей в детстве полевые цветы, стал для нее единственной опорой в самый трудный час, а затем и первым, кто обжег сердце любовью.

Спрятавшись в глубине необъятного сада, они танцевали на влажной траве в ее восемнадцать лет. Босые, счастливые и свободные. Айрин видела пылкую нежность в зеленых глазах и цеплялась за медные волосы пальцами, когда вдруг сбылось ее самое тайное и нестерпимое желание, когда Томас коснулся ее губ своими. И со всей страстью поцеловал.

— Будешь вести себя подобным образом в доме мужа и опозоришь весь наш род! — выдернул из сладостных воспоминаний рокочущий голос, и Айрин дрогнула, не стразу поняв смысл этих страшных слов.

— Я буду стараться еще усерднее на уроках мадам Сальго, — пролепетала она, хватаясь за ничтожную надежду.

То, что ее продадут за больший из предложенных мешочков золота Айрин прекрасно знала. Но надеялась что торги за дочь шестнадцатого графа Вальмарн продлятся чуть дольше, чем день после ее совершеннолетия. Что у нее будет время, возможность, попытка исполнить план зревший в ней последний год. Но дядя забрал у нее эти смелые мечты.

— Уроков было достаточно. — его усталый взгляд потемнел, и Айрин, уже научившаяся считывать каждую мелочь, прекрасно знала, больше раскрывать рта не стоит. — Я принял решение о твоем браке.

Айрин уговаривала себя не трусить и не отчаиваться. Договоренность семей была лишь первым шагом, а сколько времени занимает помолвка и подготовка к свадьбе, и говорить не стоило. Наверняка у нее был еще год в запасе, чтобы решиться на отчаянный шаг, который она бесчисленное количество раз делала в своих снах.

— Отец! — раздался за спиной голос, и Айрин дрогнула от хлопка массивных дверей, что разлетелись в стороны. — Ты правда решил отдать сестру в логово монстра?!

Тонкие пальцы в миг похолодели, когда единственный наследник графства обернулся с полным скорби лицом, а затем шагнул вплотную, обнимая плечи Айрин ладонями.

Глава 3

Едва Теоний ее отпустил, Айрин спряталась в своих покоях и осела по дверному полотну на пол, закрывая голову руками и пряча лицо в сгибе локтей. Страх, что начал разъедать ее душу еще в кабинете дяди, вдруг отступил, а слезы высохли. Дыхание постепенно выровнялось, мысли прояснились. И осталась среди них одна, самая главная. Она вдруг запульсировала в груди с такой силой, что сомнения рассеялись словно тени в лучах полуденного солнца.

Ванна давно остыла, но Айрин все равно окуналась в воду, смывая с себя прикосновения брата. Наспех заплела мокрые волосы в толстую косу и нашла скромное, неприметное платье из тех, что она когда-то одолжила у своей служанки.

Собравшись с духом, Айрин распахнула окно, и тут же ее лицо обдало свежей прохладой ночи. Внимательно осмотревшись и не заметив никого поблизости, Айрин перелезла привычными движениями на дерево, как делала это множество раз. Спустилась по толстому стволу на землю, прислушалась, и поспешила знакомой тропинкой к конюшням.

— Айрин?.. — испуганно воскликнул Томас, когда она обняла его со спины и прижалась всем телом. — Что случилось?.. Как ты здесь… Это опасно! Нам нельзя видеться так часто!

Его страх можно было понять. Слуга и благородная леди — слишком большой была пропасть между ними. И если кто-то увидел бы их, Томас, в отличие от Айрин, не обошелся бы простым заключением в комнате и трех днях на воде.

— Том! — воскликнула она, прижимаясь щекой к горячей груди, стоило ему обернуться в кольце ее рук. — Я люблю тебя!

— Что?.. — ошарашенно выдохнул парень, отлепляя от себя Айрин за плечи.

— А ты? Ты любишь меня? — торопливо спрашивала она, заглядывая в зеленые глаза.

— Д-да, разумеется, — неуверенный тон нисколько ее не смутил. Они никогда не говорили о чувствах открыто, естественно Том был смущен неожиданным напором леди. — Но говори тише, прошу тебя! Что если кто-то услышит?

Он заозирался по сторонам, а затем потянул ее за собой, скрываясь с прохода в пустом стойле. Там они пригнулись, и Айрин вновь с чувством обняла своего любимого.

— Томас, дядя решил выдать меня замуж за герцога Армонда! — выпалила она, подстегнутая бешеным стуком своего сердца.

— Герцога? — Том спросил как-то растеряно и заметно сник, опуская глаза.

— Того, что под проклятием! — тараторила тем временем Айрин, пытаясь вновь поймать его взгляд своим. — Ах, неважно! Теоний! Он знает о нас и не оставит в покое! Нам нужно бежать!

Том изумленно глянул на нее и вновь отстранил от себя. Это предложение настолько обескуражило его, что он даже не сразу нашелся что ответить. Айрин же видела, что его не тронула и тень страха от новостей о младшем лорде. И гордость воспылала в ее груди, с таким храбрым мужчиной она не пропадет, вот уж точно!

— Постой, о чем ты говоришь? Бежать?.. — он мотнул головой, а затем жадно всмотрелся в лицо, будто ища там подтверждение ее решимости.

— Он безумец, Томас! — шептала Айрин. — Прошу, давай уйдем из графства завтра же!

— Айрин, успокойся! — Том несильно тряхнул ее за плечи, а затем шагнул ближе и посмотрел сверху вниз. Разница в росте была небольшой, но все равно она почувствовала напряжение, что зародилось между ними. — Как мы сможем? Куда пойдем? Как будем жить, скрываясь от преследования графа?

— Неважно, все неважно, если ты рядом. — Айрин ласково улыбнулась, но Том не ответил, все больше хмуря медные брови. — Я сберегла немного денег и собрала все мамины украшения. А помнишь наш тайный лаз, по которому мы сбегали в ромашковое поле? Совсем недавно во время прогулки я проверяла, он все еще не закрыт!

— Айрин. — с нажимом позвал Том, и такого тона она от него раньше не слышала. Он рвано выдохнул ртом и посмотрел ей в глаза со снисхождением. — Ты не знаешь нищеты, не понимаешь, что такое быть отовсюду гонимой! Ты будешь беззащитна и!..

— Я буду с тобой. Вместе мы со всем справимся, ну же, Томас! — отчаяние вновь подняло голову, а пальцы рук заледенели в миг. — А может твои чувства не настолько крепки? Так ты мне честно скажи, я не буду заламывать руки. И просто сбегу одна, без тебя.

Слова сами срывались с губ, а сердце металось в груди, словно запертое в тесной клетке. Все ее существо противилось подобному исходу, но желание знать правду было сильней.

— С ума сошла?! — рыкнул Том, сгребая ее в такие теплые и родные объятия. — Ты никуда не пойдешь без меня, ясно?

— Тогда завтра. — зашептала он, лихорадочно облизывая губы. — На этом же месте, через три часа после полуночи у нас начнется новая жизнь. Свободная жизнь.

— Да… — бесцветно выдохнул Том.

А затем склонился к ее губам. Поцеловал мягко, но до безобразия коротко. Айрин прикрыла веки и улыбнулась. Ведь знала, что совсем скоро они смогут дарить друг другу тепло столько, сколько захотят.

И эта вера помогла ей пережить долгие до одури сутки. Смиренно и молчаливо наблюдать за приготовлениями слуг, что собирали молодую леди в дом жениха. Предложение, принятое дядей, не предполагало помолвки, пышной свадьбы и празднества. Лишь брачный договор скрепленный кровью молодых. И его предполагалось подписать спустя три дня после закрепления всех договоренностей.

Эта ночь была последней, которую Айрин могла провести в родовом гнезде. Она давно уже не считала его своим, хоть дом и полнился воспоминаниями. Счастливыми, когда родители оберегали ее под своим крылом. И темными, когда небо над графством затянуло печалью.

Глава 4

Больше суток Айрин молчала. Внешне она казалась всем безропотной куклой, потерявшей всякую волю, которую намывают, замазывают следы прежнего владельца — дядя и правда прислал дорогущее магическое зелье для ее щеки, запаковывают в красивую обертку и отправляют покупателю.

Внешне все было именно так, она ни разу даже взглядом не выразила своего протеста. Он был пустым и стеклянным, будто и ее околдовали, как жениха. Но внутри… внутри у Айрин разгорался настоящий пожар. Она никогда не забывала, какой ее растили родители. Они старательно вкладывали в единственную и горячо любимую дочь чувства достоинства рода и благородства крови, подпитывали ум самыми разными знаниями, не обращая внимания на шепотки среди знати и слуг. Наполняли ее сердце любовью и добротой, научили сострадать и бороться за свое счастье. Должно быть главным их подарком была память. Память о том, что такое настоящая семья. Память, которую не смогли отнять дядя и брат, хоть и пытались измарать ее новой реальностью.

И глубоко погрузившись в себя, Айрин, разорвавшая на куски свой прежний план тихой деревенской жизни, раздумывала над будущим, которое ее ожидало. И постепенно она выстроила новый путь, по которому собиралась пойти. Опасный путь, но кажущийся единственно-верным.

— Я буду вашим сопровождающим, моя леди.

Айрин и тут не дрогнула, подавая руку предавшему ее мужчине. Теперь он больше и правда не походил на мальчишку-конюха, которого она горячо и слепо любила. Пошитая по меркам форма оплетала тело, подчеркивая худощавый, но крепкий вид. Она будто всегда была на этих плечах, что, как казалось Айрин, разрослись от тяжелой работы в конюшне.

Но больше всего Томаса изменила стать, что позволила расправить эти самые плечи и поднять подбородок на манер рыцарей, которые всегда следили за происходящим с высокоподнятой головой. Мой неудавшийся побег помог ему выйти из тени, не прятаться по углам вместе с наставником, которого к нему, как оказалось, приставил дядя. Томаса признали рыцарем графства, вручив один из мечей с гравировкой герба семьи.

И раз уж теперь он стал рыцарем, Дариус отправил его сопровождать Айрин до дома ее жениха. Она не сомневалась, дядя получал от этого уродливое низменное удовольствие. Что тут сказать? Яблочко недалеко укатилось от яблоньки, просто об этом мало кто знал.

— Ты теперь даже не взглянешь на меня? Не спросишь…

В мерных покачиваниях кареты и несменяемом пейзаже за окном, в которые она уставилась невидящим взглядом, Айрин почти забыла, кто сидел напротив нее. И как только Томас заговорил этим тоном, словно их тайный роман все еще цветет в дали от чужих глаз, она поняла, что это очередная проверка от дяди. Сможет ли она устоять.

Айрин медленно повернула голову и смерила Томаса жестким взглядом. От этого он заметно напрягся и растерял все свое обретенное благородство, спадаясь в плечах.

— Ты бы не вынесла нищету, Айрин. — вновь заговорил он, и Айрин усмехнулась.

— Похоже это больше заботит тебя, рыцарь Томас. — жестко разграничила она их новые роли. — Жаль, что я только сейчас поняла, что твой влюбленный взгляд был направлен не на меня, а на стены графского замка, за которыми ты хотел оказаться в сытости и тепле.

Раньше она никак не могла понять книг, в которых говорилось, что сладкая любовь женщины в одночасье может стать ядом. А теперь явно чувствовала его на кончике языка и совершенно не хотела останавливаться.

— Леди, выросшая в сытости и тепле, не знает жизни за стенами графского замка. Драгоценности вашей матери… даже если бы нас не обворовали, деньги от выручки однажды бы закончились, а ваша красота не дала бы нам жить спокойно. Вы никогда бы не стали частью низшего мира. Вас бы попросту выкрали и продали в публичный дом или в ночные служанки к первому заметившему вас аристократу. Разве вы достойны такой жалкой жизни?

— Ты все же думал обо мне, я польщена. — зло усмехнулась Айрин, отворачиваясь обратно к окну.

— Я сделал это ради вас, моя леди.

Эти слова, словно молния прошившая позвоночник. Айрин сжала кулаки и медленно глубоко вздохнула, не в силах подобрать ответа достойного этого жалкого мальчишки. И в нем она ранее разглядела мужчину? Должно быть она до сих пор была не в себе.

— Понимаю, вы разочарованы. Но я всегда восхищался вами. У меня не было права любить вас, а уж погубить и подавно. Как думаете, что случится, если дать нищему в руки алмаз и отправлять его гулять по улицам города?

Звучавшие слова подпитывали глухую злость. Айрин слышала их из уст Томаса, но исходили они из головы дяди. Слуги не выражались подобным образом. Том, которого она знала, не говорил красивых слов. Зато смотрел так, что замирало сердце. Глупое сердце глупой Айрин.

— Перестань прикрываться мной хотя бы сейчас. — выдохнула она устало. — Я любила тебя. Но ты использовал меня, как в детстве… мы использовали ящики полные паданцев, чтобы забраться повыше и сорвать с дерева самый спелый плод.

— Любили… я рад, что ваша любовь стремительно угасла. — по лицу Томаса скользнула гримаса страдания, будто это она бросила его здесь и сейчас. — Это поможет вам лучше обжиться в герцогстве. Не упустите этот шанс.

— Шанс? Меня выдают замуж за чудовище. — Айрин холодно улыбнулась, а затем тихо добавила: — Хотя я уже не уверена кто есть кто.

О герцоге Армонде ходили множество слухов еще до того, как он попал под проклятие магов. Выросший в суровой среде владений своего дома, которые с трех сторон граничили с врагами — Лисаарским Княжеством на юго-западе, королевством Аракс на северо-западе и, самое неприятное, территорией захваченной магической башней на западе, Беллард Илай Армонд с ранней юности имел репутацию безжалостного зверя войны.

Глава 5

Разумеется, об отдыхе не шло и речи. Расположившись в гостиной при покоях герцогини, которые явно не пустовали последнее время, баронесса Марсент еще раз полностью обсудила с Дариусом детали соглашения, изредка поглядывая на Айрин и будто пытаясь считать с нее реакцию на свои слова.

И в завершении довольно хмыкнула, решив, что дядя и его племянница не задумали чего без ее ведома. Будто Айрин и правда могла раскрыть себя перед этой лисой. Графа она боялась намного больше и даже под пытками бы не созналась, что Дариус все же дал ей несколько наставлений.

После отдыха тоже не последовало. Баронесса пожелала, чтобы Айрин с десяток раз повторила заученную для короля речь, свои обязанности, которые придут к ней вместе с временным титулом герцогини, и брачную клятву, что должна была прозвучать с рассветом.

Когда эта бесконечная пытка закончилась, Айрин едва стояла на ногах. Дядя с баронессой отправились в столовую отужинать, а ее в сопровождении служанок отослали в гостевое крыло, в одну из дальних спален. Невесте пища перед свадебной церемонией не полагалась. Она, видите ли, должна была быть легка, свежа и прекрасна согласно обычаям. И никого совершенно не волновало, что Айрин выходила замуж за чудовище, которому будет совершенно все равно какую девицу приведут к алтарю.

— Держите руку выше, леди! — буркнула одна из служанок, которые намывали Айрин в купальнях, и грубо дернула за тонкое запястье.

— Габи. — лязгнул голос главной служанки — мадам Терезы. Она наблюдала за всем со стороны и изредка давала указания. — Не позорь дом Армондов. Эта леди скоро станет нашей герцогиней.

Тон ее голоса не обманывал — мадам и сама ненавидела эту мысль. И страха за свое будущее в ней тоже не было. Однако позволить себе вымещать негодование на благородной леди ей не позволяла честь. Айрин слабо улыбнулась. Когда-то и в ее доме были достойные слуги, но дядя оставил на службе лишь лояльных себе.

— Ха! Герцогиней? — Габи со злостью кинула в ванну тряпку, которой натирала тело Айрин до красных полос, и брызги окатили бледное обескровленное лицо. — Да если бы баронесса не выкрала у Региса печать рода, эту… леди не пустили бы на порог нашего дома! Его Светлость доверил дела Регису, а эта пузатая лиса…

— Габи. — прижгла словом мадам Тереза, и служанка поджала губы. — Выйди. Уля, продолжай вместо нее.

Невысокая молодая девушка со светлыми волосами и ручками, что были еще тоньше, чем у самой Айрин, подскочила к ванне и растерянно замерла. Обрез ткани благополучно утонул, и Уля не знала, стоит ли ей нырять за ним по самое плечо, беспокоя леди, или же взять новый.

— Держи. — Айрин сама достала ткань, а сама невольно проследила за удаляющейся спиной Габи.

— Благодарю, гос… леди! — воскликнула Уля, и от ее звонкого голоса разболелась голова.

Точнее, причиной тому было бессилие, которое парализовало Айрин и забрало часть решимости. Ей вдруг стало страшно от неизвестности, что ждала за углом. Новый план, разумеется, у нее уже был. Но вот шансы на успех казались столь малы, что опускались руки.

— Вышли все. — вдруг лязгнул голос мадам Терезы, когда Айрин вывели из купален и усадили в кресло, чтобы начать подготовку к… торжеству.

Оказавшись наедине с совершенно незнакомой женщиной, привыкшая к жестокости окружающих Айрин напряглась и посмотрела на нее исподлобья. Она ожидала чего угодно, но то, что сухая и строгая женщина, вытащит из кармана форменного платья небольшой сверток и нерешительно его развернет — совершенно точно нет.

— Вам понадобятся силы, леди.

Айрин глупо пялилась на маленькую булочку, вареное яйцо и тонкие полоски вяленого мяса. А затем все они неожиданно расплылись от слез, что наполнили ее глаза в один миг.

— П-прошу прощения, леди… — засуетилась главная служанка, заворачивая еду обратно в ткань. — Я позволила себе лишнего.

— Нет, нет! Я буду, я… — Айрин спешно вытерла рукавами сорочки лицо и протянула ладони. — … действительно совсем без сил.

Айрин и сама не ожидала от себя подобной несдержанности. Должно быть отчаяние завладело ей слишком тихо и незаметно, пробралось в самое сердце, а затем неистово зашипело в лучах совсем маленькой и такой простой доброты, вымываясь с потоком непрошенных слез.

— Должно быть вам нелегко принять свое положение, леди, — осторожно выверяя слова говорила мадам Тереза.

Айрин видела, что та пристально наблюдает за каждым ее движением и тем, как жадно она ест сухую плотную булочку и резиновые полоски мяса, как торопливо чистит яйцо и едва не запихивает его в рот разом.

Мадам Тереза молчала. Она лишь позволила себе отойти за стаканом воды — лучшее, что она могла сейчас предложить бесправной леди.

— Госпожа.

Неожиданное обращение заставило Айрин замереть и вскинуть удивленный взгляд. И ее глаза только ширились с каждым мгновением, ведь эта статная женщина опустилась перед ней на колени, сложила ладони у лба и опустилась им об пол.

— Что вы?… — выдохнула Айрин, но мадам Тереза горячо воскликнула:

— Молю вас! Помогите Его Светлости вернуть человеческий облик! Клянусь своей жизнью и жизнями всех жителей особняка, наш господин справедлив! Вы получите многим больше в благодарность за спасение дома Армондов, чем могла бы даже вообразить баронесса!