Жена в наказание. Укрощение темного

ПРОЛОГ. Управдом - друг человека

– Уберите ваши цветы жизни из общей клумбы! – зычный голос возвестил о том, что Римма Федоровна вышла на охоту.

– Но… сейчас же там ничего не растет, зима на дворе! – заискивающий голос мамы погодок Ивановых был способен растопить сугроб, в котором прыгали ее дети. Но не суровую “домоправительницу”.

– Если раскидать весь снег, то и дальше не вырастет! – Римма Федоровна Гранадина, которую за глаза называли “Громадиной”, приставила руки к бокам и прищурилась. – Сами будете восстанавливать наш цветочный фонд. И не новыми отпрысками!

Иванова, всем известная как заслуженная “яжемать” двора, мелко закивала и дрожащими руками принялась выковыривать свое беспокойное потомство из развороченного сугроба.

Дети сопротивлялись, весело отбрыкиваясь. Младший, Данил, схватился за торчащий из снега прут и заорал:

– А-а-а! Оно кусается!

Ветка хрустнула. Колючки впились в варежку глубже. Мальчишка заверещал, пытаясь ее откинуть, и толкнул брата, Матвея. Тот свалился, доламывая растревоженный розовый куст, для которого так внезапно и трагически завершилась зимовка.

– Таак! – тембр голоса Риммы Федоровны наливался силой, вот-вот он станет способен разбудить сигнализации всех спящих на стоянке автомобилей. Подобное уже случалось.

– Глория Дей! Великолепный экземпляр. Выставочный. Тридцать два лепестка совершенства, желтые, с легким карминовым обводом. Да над каждым из них создатель потрудился куда старательней, чем вы над вашими оболтусами, милочка!

Иванова застыла на газоне, беззвучно шлепая губой о губу.

За монументальной спиной Риммы Федоровны начали собираться зрители. Маргарита Иванова и ее наследники многим уже крови попортили. Хамоватая Марго совершенно не старалась приспосабливаться к нуждам остальных жителей дома, за словом в карман не лезла, а приструнить ее могла лишь грозная Громадина. Поэтому сейчас многие наслаждались немой сценой.

– Зайдете в бухгалтерию, вам там штраф выпишут!

Римма Федоровна величественно кивнула собравшимся.

– Доброе утро, граждане собственники и те, кто к ним присоседился, – внушительно поздоровалась она и двинулась вперед. К остальным своим обязанностям. Офис ТСЖ “Богатырь” удачно располагался прямо в доме, для него был выведен отдельный вход с крылечком.

Неспешно прокладывая себе путь по свежевыпавшему снежку, Римма Федоровна уже выглядывала, где там эти дворники. Скоро тут все заметет, а они где-то спят! Или в домино режутся. Вот сейчас она порядок-то наведет.

Пххх…

Пушистое и холодное врезалось в лицо, потекло по щекам.

– Разгильдяи! На козырьке сугробы развели! Ух я вас сейчас!

Погрозив внушительным кулаком то ли небесам, которые посмели выдать месячную норму осадков в три дня, то ли все-таки нерадивым работникам ТСЖ, Римма Федоровна довольно легко преодолела забитые утрамбованным снегом ступеньки. Сказывалось спортивное прошлое, в котором она была много кем. Лет двадцать назад - даже тренером по плаванию у малышни. Вспомнив об этом, Римма Федоровна невольно заулыбалась. Сейчас с хвостами разберется, да в бассейн на пару часов отправится. За очередной порцией бодрости и здоровья. Для себя, потому что заслужила. Кто как не она. К слову, в этом физкультурно-оздоровительном комплексе сама же и ремонт выбила.

Она уже топталась в коридоре, отряхивая налипший к подошвам снег, когда телефон в кармане затрепетал.

Едва глянув на экран, женщина досадливо смахнула в сторону всплывающее уведомление. Дочь Ирина не оставляла попыток повесить на Римму Федоровну уже своего сына. За которого она должна сама ответственность нести, а не спихивать бабушке на все каникулы. На каждые. А потом еще: “Может ты его из школы дома встречать будешь, супчики варить? Ты же на пенсии! У тебя теперь столько времени!” А сейчас вот просила на родительское собрание сходить. Потому что ее там все слушаются.

Нет уж. Сегодня вечером она собирает правление ТСЖ, где огласит план работы на весь предстоящий год.

Риммой Федоровной воспользоваться пытались постоянно, хоть и безуспешно. Особенно с тех пор, как она достигла пенсионного возраста и на следующий же день рассчиталась из своей бухгалтерии, чтобы уже ничто ей не мешало безотлучно выполнять председательские обязанности.

Тогда и началось это вот: “У тебя много свободного времени”.

У ее мужа, теперь уже бывшего, почему-то был “заслуженный отдых”. И этот тунеядец, который нес вахту по охране домашнего дивана с тех пор, как вышел на пенсию, заявил, что раз уж и Римма Федоровна пополнила ряды “отдыхающих”, то

вся домашняя работа на ней. А он мужчина, хозяин и повелитель.

Это были его последние слова перед тем, как он отправился повелевать комнатой в хрущевке. Благоустроенная трехкомнатная квартира, в которой они жили, была записана на Римму Федоровну. А поделить ее у муженька кишка тонка.

С утра в офисе было немноголюдно.

В нем всего-то три помещения. Комната, где сидит она сама и бухгалтер, там же проводятся собрания правления, закуток, отведенный слесарям и дворникам, да что-то вроде кладовой для инвентаря. Большая его часть, разумеется, в подвале под замком. Но кое-что требует более бережного хранения.

ГЛАВА 1. Забавы чернокнижника

– Взываю к тебе, тьма! Помощников ночи яви, звезды на небе погаси, чтобы дел моих не видели духи небесные!

Мел продолжал произносить заклинание, пока на зеркальной глади не появилась девица. Миленькая, глуповатая. Все, как надо ему. Из мира, который, кажется, называется Амарез.

Симпатичная барышня сидела перед зеркалом, оглядывала себя и хмурилась. А потом расстраивалась, поскольку от этого появлялись морщинки.

– Недурно, очень-очень недурно! – расцвел Мел. И потер руки.

У них в Эстансе особо не пошалишь, у каждой приличной девицы свой заступник есть, а неприличные Мелдиора не интересовали. Хоть и намерения у него по большей части были именно такие.

Но он ведь аристократ, древнего рода наследник. Имеет право себя побаловать, разве нет?

– Какая ты нежная, – прошептал Мел зеркальной девице, которая принялась выщипывать бровки, вскрикивая от боли, но продолжая эту противоестественную экзекуцию, – ранимый, хрупкий цветок. Не бойся, я тебя не обижу…

Чернокнижник сделал несколько пассов, затем вытянул руку в направлении волшебного стекла. Оно превратилось в воронку, хвост которой был вытянут в сторону Мела.

Завывание ветра и шелест звезд. Запах лаванды и мускуса.

И вот он уже принимает на руки растерянную, испуганную красавицу.

– Кто вы? – вскрикивает она, невольно прижимаясь к нему.

– Такой же путешественник по мирам, как и ты, моя возлюбленная! – шепчет он ей ласково. – Лучший из твоих снов.

Она замечает горящий вокруг огонь и вновь пугается.

Мел играючи поводит рукой, пламя гаснет.

Он ставит девушку на пол, спрашивает:

– Как зовут тебя, милая?

– Этель, – вспыхивает она, замечая, что на ней из одежды только пеньюар, а в руке щипчики, которыми она выдергивала волоски из своего лица.Смешно. Мужчины у них так же бороды бреют?

– Я ждал нашей встречи всю жизнь, Этель!

Комната для ритуалов превращается в сад с роскошными цветами, нет следов ни огня, ни колдовского зеркала. Хотя последнее становится озерцом.

Прогулявшись по этому саду, они оказываются в просторной беседке, в которой вместо лавочек отчего-то широкая мягкая кровать.

Поют птицы, где-то играет свирель и скрипка.

Все это, конечно же – тонко наведенная иллюзия.

Сцена, на которой пройдет свидание скучающего красавца Мелдиора. А утром он отправляет Этель в ее мир, и девица находится в полной уверенности, что все это ей приснилось…

Все так удачно складывалось.

Вплоть до вчерашнего вечера, когда о проделках племянника прознал король Эмихар.

– Распутник! Раб похоти! – гремел король, меряя шагами тронный зал. Набойки на каблуках его сапог гулко стучали по мраморному полу.

– Ты унаследовал редчайший дар! И мог бы стать сильнейшим магом королевства, принести ему славу. Что же делаешь ты?

Эмихар остановился, выставив вперед указательный палец. Мел порадовался, что самодержец далеко от него, иначе глаз бы ему выколол.

– Портишь девиц иномирных! А если они понесут от этого? Левен, что ты скажешь, если другие миры населены твоими внучатами, а?

Король переключился на отца Мела. Он стоял чуть позади него, молчаливый, здоровенный как неотесанная глыба.

Левен равнодушно пожал плечами:

– Я-то что? Вот сестрица ваша расстроится. Не хочется ей бабушкой быть.

– Чурбан ты, Левен, – от переживаний вежливый обычно король начал грубить, – сразу видно, что…

Эмихар резко замолчал, но зять все равно понял, что он имел в виду.

– Что не ваших благородных кровей? – прогудел он.

– Это к делу не относится, – сердито сказал король, – признавайся, шалопай, сколько у тебя уже было таких… свиданий?

– Одно! – бодро отрапортовал Мел.

– Ближе к правде, пожалуйста, – велел король. Веко его правого глаза задергалось.

– Ну… три. Примерно.

– Примерно? – Эмихар снова перешел на крик. – Их что, три с половиной было? Одну неполностью сюда протащил?

– Ладно. Четверо. Но это честно. И все по взаимному согласию. Одна мне отказала и я ее вернул не притронувшись.

Мелдиор перестал прятать глаза.

– Все – в течение одного года. Больше я таким не баловался.

Плечи короля поникли. Он отвернулся от родственников, с усилием влез на слишком высокий для него трон.

– Сколько лет тебе, болван? – тоскливо спросил он.

– Тридцать два, – спокойно ответил племянник.

– Тридцать два. Жениться тебе надо.

– Спасибо за предложение, ваше величество, но… – миролюбиво начал Мелдиор.

– Где ты тут услышал предложение? – рявкнул король. – Это мой высочайший приказ. Чтобы ты прекратил свой дар редкий на блуд растрачивать.

ГЛАВА 2. Здрасьте, граждане герцоги!

К 55-летию Римме Федоровне подарили сертификат на посещение аэротрубы. Она думала, что ее туда не возьмут, все-таки женщина она большая, где-то ж должно все это величие помещаться, не в мелкой же таре. Однако в те годы она как раз еще проходила по самой верхней границе веса, только с экипировкой проблемы были, богатая грудь не давала застегнуть эту их тужурку. Но все равно пустили. И Римма Федоровна не пожалела, впечатления и правда оказались незабываемые. Как говорится, хорошо, но мало. Воздушная струя подняла ее не так высоко, как остальных, и все время подкидывала, будто тужилась, однако ощущение полета в потоке она поймать смогла.

И сейчас, пока летела в этой непонятной черной воронке, вспомнила тот день. Как и тогда, она полностью была на весу, могла крутиться и поворачиваться. Только при этом еще и вперед двигалась с невероятной скоростью.

Наверное, терминал ударил ее током и она потеряла сознание.

Пролетев еще немного, Римма Федоровна вспомнила одну из любимых в детстве книг, про девочку Алису, упавшую в кроличью нору. Что там эта пигалица бормотала, пока ее в неведомые края несло? Про мошек и кошек?

Но путь председателя ТСЖ “Богатырь” оказался быстрее, чем у героини книжки. И закончился трагичнее.

С невероятной силой тоннель выплюнул ее на свет. Яркий, ослепляющий. Пришлось зажмуриться.

Бух!

Она врезалась во что-то мягкое и неустойчивое, подминая его своим телом.

От удара что-то хрустнуло и кажется, не в ней.

– Едят ли кошки летучих мышек? – пробормотала Римма Федоровна, вспомнив наконец цитату из книжки.

Под ней раздался стон.

Открыв глаза, она поняла, что возлежит на том самом приятном молодом человеке, который ей привиделся в глубинах терминала, в конце тоннеля.

– Мужчина, простите, ради бога, – смутилась она, – вы мне по пути неудачно попались. Вы лежите, лежите, я сама слезу.

Римма Федоровна хотела упереться в пол ладонями и только тогда сообразила, что до сих пор держит в одной руке кружку, в другой платежку. Чай во время путешествия расплескался, но посуда не пострадала. Поставив ее рядом с собой, Римма Федоровна подняла голову и увидела, что они с элегантным пострадавшим лежат внутри огненной завесы.

– Все чуднее и чуднее, – пробурчала она, с усилием поднимаясь и отслеживая сразу, не болит ли чего. К счастью, ничего не сломала. Себе, по крайней мере.

Она стояла уже в полный рост, разминая мышцы и похрустывая суставами, когда огонь вокруг разом втянулся в пол.

Тогда Римма Федоровна смогла разглядеть, что находится в церкви, но какой-то странной. Без икон, со статуями. Прямо перед ней – разбитое зеркало, а за ним – алтарь. Это ничем другим быть не может. Подле алтаря стоит мужчина в богатом ниспадающем в пол одеянии. С перекошенным то ли от удивления, то ли от ужаса лицом.

У зеркала застыл высокий молодой мужчина с длинными волнистыми волосами, с благородной бородкой. Одет чудно, в черный камзол с позолотой.

Похрустев шеей, Римма Федоровна принялась осматривать помещение дальше. В ушах постепенно перестало шуметь и гудеть, стала слышна красивая музыка. Возможно, она перед этим сопровождалась хоровым пением, но сейчас певцы сбились в кучку, растерянно переглядываясь и прячась за песенниками.

Медленно повернув голову в другую сторону, Римма Федоровна увидела и других участников непонятного ей пока действа.

Какое интересное театрализованное представление!

Прямо на нее пялился целый король. Нет, понятно, что это актер в короне, но какой наряд натуральный. Чуть поодаль лупил осоловевшие круглые глаза одетый в черное здоровенный лысый мужик примерно ее лет. Его держала под руку изящная, утонченного вида черноволосая дама, которая открывала и закрывала рот, как с утра мамаша Иванова.

Под ногами завозился сбитый ею мужчина.

Присел на корточки, затем поднялся, что-то быстро-быстро заговорил, она не поняла, на каком языке.

Ему все разом кинулись отвечать на том же странном наречии.

– Так, граждане мои хорошие, – строго сказала Римма Федоровна, обращаясь к мужику в короне, которого для себя назначила главным, – объясните-ка мне, что это за иммерсивный театр тут у вас намечается?

Бывала она на спектакле, где актеры дурачились, а зрители за них работу выполняли. Это называлось “погрузиться в действие”.

Чудики продолжали лопотать по-своему.

Кажется, красавчик, на которого она упала, все же начал приходить в себя. Он подошел к ней, странно разглядывая.

– Мужчина, я вас не очень помяла? – заботливо спросила она. – Все важные органы на месте, ничего не съехало?

Он молча смотрел на нее сверху вниз. Да, высокий парень оказался. И очень привлекательный. Внешность благородная, ухоженный. Черты лица ровные, четко прописанные. Плечи широкие, но сам стройный, подтянутый. Ноги длинные, как у танцора. Одет во все черное, но богато. С висюльками, цепочками всякими. Темные волосы аккуратно подстрижены и наверняка были уложены… пока она сама его не уложила.

Вытянув руку, он провел ладонью прямо у лица Риммы Федоровны, сопровождая это своей птичьей речью.

ГЛАВА 3. Верните меня назад!

Странная это была церемония. Красивая, но в нарушение всех принятых в мире Риммы Федоровны законов.

– О, Небеса, соедините судьбы этих двоих детей…хм… – служитель Арнц замешкался, запнувшись в самом начале привычной формулы.

Но под строгим взглядом короля подобрался и продолжил:

– Как они соединили свои руки…

И выразительно посмотрел на жениха с невестой.

Римма Федоровна первой догадалась, что не так, и перехватила кружку другой рукой. Она вначале силилась преодолеть влияние волшебства, которое не давало ей ни слова сказать. Но поняв всю тщетность этих попыток, решила, что потом разберется. С каждым из них. По-своему.

Бледный жених сжал ее ладонь в своей руке. Ощущения были приятные. Сильные мужские пальцы оказались теплыми и гладкими. Ухаживает за кожей-то.

– Два этих юных… хм… да… сердца… юных два… Взывают к вам, о, Небеса, прося благословить их брак, даровать процветание. И пусть семена их лю…лю…лю… бви взрастут в сильное потомство.

Служитель отклеился от алтаря, за который держался, чтобы не упасть, приложил ко лбу сначала жениха, а потом и невесты, ослепительно сияющий каждой из тысяч своих граней драгоценный камень. Если это и бутафория, то весьма дорогая.

– Волей Небес и словом короля объявляю вас мужем и женой, да будет этот союз нерушим.

Римма Федоровна почувствовала, как оцепенение ее отпускает. Пошевелила губами, работают. А потом спросила:

– Вы меня, конечно, простите. Но почему нас не спросили, согласны ли мы пожениться? Ни у меня, ни у жениха?

– Мужа, – подсказал шепотом служитель, – он ваш муж теперь.

– Не отвлекайтесь от сути моего вопроса, гражданин! – строго сказала новобрачная. – Так почему был пропущен этот важнейший этап церемонии?

– Да нет у нас такого! – Арнц озирался в поисках поддержки. – Зачем спрашивать согласия, если жених с невестой уже до венчания добрались? Нелепость какая-то!

– А где традиционный обмен кольцами? – нахмурилась с подозрением Римма Федоровна.

– Ко-ко-льцами? - Арнц икнул – О чем вы? Неужели брачных меток недостаточно?

– Брачных… чего? – грозно наступала молодая супруга на служителя.

– Покажи ей, Мел! – пискнул Арнц.

Все еще бледный жених задрал левый рукав своего угольно-черного пиджака, демонстрируя бледно-коричневую татуировку, охватывающую запястье. Глазами показал и на ее руку.

– Подержите-ка, – Римма Федоровна сунула кружку вместе прижатой к ней платежкой жрецу, чтобы приподнять манжету блузки, что элегантно выглядывала из-под левого рукава делового пиджака.

Уффф. Ничего. А то совсем нехорошо вышло бы. Окажись там татуировка, это уж маскарадом не объяснить.

– Другое запястье, – подсказал Мел, – брачные браслеты появляются на руках, которые сплетаются во время церемонии.

Римма Федоровна проверила.

Ее татуировка оказалась с оттенком сирени. Но узоры были такими же, как у навязанного муженька. Это вызвало в Римме Федоровне недоумение.

Что ж получается такое?

Ее выкрали в какой-то другой… мир? И насильно обвенчали с местным жителем. Королевским племянником. Так это все по-настоящему?

Римма Федоровна была женщиной разумной и в попаданок не верила. Да, был за ней грешок, почитывала на досуге романчики с планшета. Но это же несерьезно! Так, сказки, чтобы отвлечься.

Но очевидным фактам она все же ничего противопоставить не могла.

Она человек во всех отношениях положительный, не пьет и прочими глупостями не увлекается. Высыпается по графику, чтобы сохранять работоспособность. И каждый год проходит диспансеризацию в местной поликлинике. Очередная, кстати, была чуть больше месяца тому назад. Здоровье у Риммы Федоровны богатырское для ее пятидесяти семи лет. И психическое, в том числе. Так что то, что с ней происходит сейчас, может быть только реальностью. Дурной, абсурдной, но совершенно объективной. Потому что про сон она уже подумала, значит, это не он.

Римма Федоровна – за конструктив. А значит, этап с кудахтаньем и риторическими вопросами: “Почему это со мной случилось?” и “А это точно все на самом деле?” мы пропускаем.

– Сынок! – аристократичная леди Иддия кинулась на грудь новобрачного. – За что же тебе такое наказание?

– От тебя, сестра, как от женщины, мне такое странно слышать! – возмутился король. – После того как твой отпрыск так вел себя с другими девицами! И мы не знаем, кто они, возможно, даже благородных кровей.

Римма Федоровна критически оглядела истеричную особу. Что же, получается, это ее свекровь?

– Так, граждане милорды, – решительно гаркнула она, – свадьба у вас, надо сказать, никудышная. Ни выкупа, ни тамады с конкурсами. Я уж не говорю о том, что гостей с конвертами нигде тут не наблюдаю. Если и все остальное так организовано, нам не по пути. Где поцелуй жениха и невесты? Первый совместный танец?

Дурная семейка смотрела на нее, вылупив глаза.

– Да и жениха могли бы получше подобрать для такой видной женщины, как я.

ГЛАВА 4. Зеркало нам поможет!

Мелдиору казалось, что он участвует в любительской театральной постановке. В его детстве дядюшка-король любил такие организовывать.

Они с кузеном принцем Илифадом всегда были главными актерами. По очереди играли злодеев и героев. Но надо сказать, очередь Илифада изображать победителя, и во всех отношениях хорошего человека наступала чаще, чем у Мела. Все-таки он принц!

Можно бы сейчас это предъявить в ответ на стенания, отчего это племянник достойного Эмихара вырос таким бабником и нечестивцем. Потому что у него талант актерский и он привык вживаться в “плохишей”.

Вот и сейчас он ждал, когда явится мэтр Гаронди, постановщик их детских спектаклей, и скажет:

– А теперь все похлопаем нашим прекрасным актерам и отправимся откушать торт!

Хотя сейчас Мел предпочел бы хмельной имбирный эзбур, чтобы отвлечься. Но и на торт согласен, если эта ужасная особа исчезнет! Ему хотелось заорать кузену:

– А ну, запихивай ее обратно в зеркало!

Но вряд ли такая пышнотелая дама туда влезет. Да и король ясно дал понять, что назад у нее дороги нет.

Одно радует, громкая и напористая иномирянка сама не в восторге от перспективы стать его женой. Значит, и настаивать на брачном ложе не будет.

Мелдиор прошелся по гостевым покоям, которые были у каждого из членов семьи Адорс при королевском замке. Его отправили переодеться к празднеству, которое король Эмихар назначил на вечернее время, чтобы молодая жена успела приготовиться…

Молодая жена! Вот насмешка-то!

Да ведь она явно женщина неглупая, вон у нее глаза какие. Глубокие, понимающие куда больше, чем она сказать допускает возможным. И тоска в них. На самом донышке. И сила. Интересный она, вероятно, человек. Но это не повод жениться.

Мелдиор стоял перед зеркалом, разжимая и сжимая кулаки.

Какая насмешка! Какой удар судьбы! Магическая поверхность, дарящая ему встречи с томными девами, источниками наслаждения, теперь принесла наказание. Столь ужасное, что пока он и последствий осознать не мог.

Зеркало…

Мел уставился в свое отражение. Взъерошенный, с безумными глазами.

– Есть выход, есть! Ты меня погубило, ты меня и спасешь. Хотя бы от окончательного позора.

Мелдиор как ошпаренный выскочил из комнаты и понесся по коридорам к своему бессердечному дяде-королю.

Двое стражей, скрестивших алебарды у кабинета правителя, испуганно их разомкнули.

Мел ворвался с криком:

– Ваше величество, выслушайте меня, молю!

Он готов был на колени бухнуться, если это поможет. Но Эмихар его остановил.

Кабинет короля выглядел как добротная мужская берлога, без финтифлюшек. Дубовый стол, кресло, будто бы вырубленное из цельного куска дерева, для мягкости на него наброшена шкура тигра.

Корона небрежно установлена на бархатную черную подушку в центре столешницы.

– Если ты пришел просить, чтоб я брак твой недействительным признал, то тщетно. Пригласительные уже отправлены вестовыми птицами. Празднество свершится в моем замке. Разве не высочайшая честь? Твою матушку и то замуж выдавали в храме при вашем замке.

– Я смирился с вашей волей, король, – почтительно ответил Мелдиор, – и даже нахожу это наказание справедливым. Меня давно следовало проучить. Но… как будет выглядеть этот брак в глазах общества?

Король нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.

– Уж с этим я решу как-нибудь. Пусть видят, что даже мои любимые родственники отвечают за свои поступки.

– Повелитель! – воскликнул Мел. – И с этим я согласен. Но… проявите ко мне хоть немного мягкости! В любом случае я получил жену, о которой ровным счетом ничего не знаю. Так можно мне хоть внешность ее изменить?

– Красотку молодую сделать из нее хочешь? – король наклонился к племяннику через стол.

– А можно? – с надеждой спросил Мелдиор.

– Конечно, нет, – отрезал Эмихар, – нечего тебя баловать. Ты и так себя сам неплохо уже побаловал. Смирись.

– Но… только представьте, как моя маменька переживет сегодняшний праздник! – племянник привел последний аргумент. И сделал это решительно, упершись ладонями в стол, почти нависнув над монархом.

На лице Эмихара промелькнуло легкое сомнение.

Но представлять реакцию сестры ему не потребовалось.

Иддия уже сама ворвалась в кабинет.

– Эмихар! Мы все поняли! Приняли! И Мел уже наказан! – она заламывала руки.

За ее спиной растерянно развели алебардами охранники.

– Закройте двери и никого к нам не пускайте, – махнул рукой король.

– Мел, налей матери чего-нибудь, – велел он племяннику.

Мел силой усадил Иддию в одно из кресел для посетителей. Схватил первый попавшийся графин, плеснул в стакан и заставил мать выпить.

Иддия послушалась и принялась ловить воздух ртом, как ошпаренная.

ГЛАВА 5. Леди совершенство

Римму Федоровну с почестями провели в царские палаты. Двухкомнатные апартаменты, по которым сразу видно – гостевые, для временного пребывания. Красивые, но пустые.

Она присела на музейного вида кровать. Мягко. Не ортопедический матрас, но чего от этих современников Шекспира требовать?

Хотя тут она погорячилась, конечно. Римма Федоровна и сама понимала, что все происходящее сперва походит на сумасшествие, а во вторую очередь на попадание в магический мир. Никак не в прошлое. Ну или в альтернативное прошлое, с магией.

Она встала и прошлась. Неплохая комнатка, даже под ее размеры подходит, вполне просторная. Зеркало в полный рост, тумба, заставленная духами и баночками-скляночками. Рядом – стеллаж с разными приспособлениями для завивки, расчесывания и разглаживания волос. Это с первого взгляда понятно. Добротная такая женская комната. Вопрос только, сколько тут постояльцев было и всеми этими благами воспользоваться успело.

Римма Федоровна решительно поставила кружку, которую незадачливый муженек ей все же вернул, посреди миниатюрного столика из красного дерева.

Оценила высокие окна, бархатные и не запыленные шторы. Стекло наполовину витражное, наполовину простое, прозрачное и отмытое. Позволяет разглядеть что там, на улице.

Римма Федоровна подошла, присмотрелась. Похоже на задний двор средневекового замка, подвода с лошадью стоит, бочку какую-то выгружают. Небо почему-то не чисто голубое, а легкого зеленого оттенка. Да и солнце скорее лимонное, чем белое или желтоватое.

Другой мир, да.

В дверь осторожно постучались.

– Открыто! – зычно крикнула Римма Федоровна.

Плохо смазанные петли скрипнули. В комнате появилась средних лет женщина. Испуганная, глазами лупает на гостью.

Платье длинное, коричневое, из плотной ткани. С голубым передником. И платок, скрывающий волосы, тоже голубой.

– Здравствовать вам, благородная эдери, – произнесла она явно заученную фразу, – не желаете ли употребить легкий обед.

– Легкий? – усмехнулась Римма Федоровна. – Вы меня хорошо разглядели?

Служанка затравленно кивнула.

– Разве такую мощь салатиком напитаешь? Вот что, уважаемая работница общепита. Принесите мне, пожалуй, все лучшие блюда от вашего шеф-повара. Как я понимаю, у меня теперь супруг имеется. Так на его счет и запишите.

– Как скажете, эдери, – служанка неслышно упорхнула, скрипнув дверью напоследок.

Эдери, значит, здешнее вежливое обращение, надо запомнить, пока она тут застряла. В ерунду про тридцать лет Римма Федоровна не верила. Должен же быть выход. А если нет – проломим. Она женщина пробивная.

Служанка вернулась нескоро.

Римма Федоровна успела осмотреть вверенное ей жилое помещение вдоль и поперек. Обнаружила санузел. Блага оказались под стать цивилизации. Тоже средневековые.

Ванна в форме ракушки, куда воду надо было наливать из большого котла, стоявшего в углу. Серебряным ведром. Котел, по счастью, с подогревом, только как работает розжиг, Римма Федоровна не разобралась сходу. Скорее всего, магические штуки какие-то.

Умывшись холодной водой, она вернулась в комнату.

Вскоре пришла служанка, да не одна, с высоким угодливым мужчиной в ливрее. Они вкатили столик, на котором были и тарелочки, и салатницы под крышками, и блюда, и кастрюльки.

Мужчина остался прислуживать. Еду накладывал, напитки подливал. Столовые приборы были привычные.

Примерно в середине трапезы в комнату пожаловал и женишок. Точнее, муж молодой.

Римма Федоровна уже благосклоннее взглянула на него сытым взглядом.

Высокий, одет в темный костюм, который сидит на нем как влитой. Стрижка идеальная, легкая щетина, покрывающая щеки, смотрится нарочито, потому как ее специально оставили, чтоб потом обихаживать.

– Выйди, – махнул он небрежно рукой прислужнику, – сам за… женой… поухаживаю.

Когда официант удалился, Римма Федоровна неодобрительно покачала головой, не отрываясь от хрустящего куриного крылышка.

– Зря вы так с прислугой, молодой человек. Вас от этого мужчины отличают только лишь обстоятельства. А они, как видите, могут и поменяться резко.

– Благодарю за науку, — ответил Мелдиор, пытаясь быть вежливым. Еще бы, ему с ней договорить нужно. Он хотя и не сомневался, что эта шумная большая женщина с восторгом примет его предложение, но может просто из вредности ведь отказать.

– Вы присаживайтесь, угощайтесь, – Римма Федоровна гостеприимно обвела стол рукой. Она помнила, за чей счет банкет.

Мужчина присел на пафосный стул с высокой спинкой, взял тарелочку, положил себе в нее всего понемногу.

– Как зовут вас, дорогая моя супруга? – спросил он вежливо, наливая себе и даме напиток цвета рубина.

– Римма Федоровна, – ответила она, кидая в рот оливку, – а вас, насколько я помню, Мелдиором величают. А по батюшке как?

– Что? – не понял молодой муж. Головой завертел, будто шее в воротнике тесно показалось.

– А, у вас без отчеств тут, поняла.

ГЛАВА 6. Договор

Нарядный привлекательный мужчина с белым бутоном в петлице бегал по королевскому дворцу в поисках хозяина и здания, и всего королевства. Но Его Величество Эмихар решили принять ванну перед торжественным вечером.

Мелдиор же ждать так долго не мог! Ведь ему еще предстояло заключить договор со строптивой женушкой, а потом самое сложно, пусть и приятное – сделать из этой солидной дамы молодую чаровницу. И всенепременно успеть до бала.

– Илифад! – от безысходности Мелдиор обратился к кузену, с которым у них с детства было соперничество. – Мне нужен законник. И быстро.

– А король знает? – двоюродный брат без позволения отца шагу ступить не смел. Это в нем еще с детства есть. С таким и шалости устраивать было неинтересно. Но так как круг друзей молодого герцога ограничен, приходилось Мелу играть с братцем, каков он уродился. С дворовой-то ребятней не побегаешь. И не бедокурить Мелдиор тоже не мог. Вот и получал нахлобучки с младых ногтей.

– Король мне позволил преобразить жену синим зеркалом, – Мел говорил правду, необходимый ее минимум, – и сказал ее уговорить. А для этого нужен законник, поскольку она женщина степенная и без закрепления уз соответственным образом менять себя не согласна.

Илифад поскреб затылок под тонким позолоченным венцом, положенным ему на балу.

– Брат, – проникновенно сказал Мелдиор, – ты ведь руку приложил к тому, чтобы я на этой медведице женился. Так искупи свою передо мной вину хотя бы такой мелочью.

Илифад для будущего короля слишком уж подвержен влиянию родственников. И легко поддается на чувство вины.

Для королевства это боль, но в данном случае Мел думал лишь о своей выгоде. Будет на то воля Небесных духов, к собственной коронации Илифад возмужает.

– Наш придворный законник в кабинете сидит, провожу тебя к нему. Но ты отца моего точно об этом в известность поставь!

– Всенепременно, братец, всенепременно, – оживился Мелдиор.

Спустя короткое время он уже в компании пожилого крючкотвора стоял под дверью своей нечаянной жены.

Открыв им, Римма Федоровна смерила строгим и подозревающим во всех возможных грехах взглядом обоих. Оценила законника как благонадежного и впустила.

– Ну-с, – она стукнула по столу кулаком так, что законник подпрыгнул, – как я понимаю, наше место проживания с супругом не здесь?

– Никак нет, – почтительно, чтобы не разозлить драконшу, ответил молодой муж, – это королевский дворец. Мы с вами будем жить в двух часах езды отсюда, в моем родовом замке.

– Что значит, в вашем? – сурово спросила Римма Федоровна. – На кого жилплощадь зарегистрирована? В чьей собственности здание? Не имеется ли задолженностей по аренде и коммунальным услугам?

Говоря все эти странные для благородного уха вещи, жена наступала на Мелдиора. Он, хоть и был мужчиной не робкого десятка или даже пятерки, не выдержал и попятился.

– Это наш родовой замок, принадлежал королевскому дому, но отец его выкупил.

– Кроме вас, гражданин муж, наследники еще имеются?

– Нет, – Мелдиор сделал крест руками, показывая, что все, он один законный и единственный преемник.

– Ага. Получается, жить будем на территории ваших родителей, а затем это ваше наследное имущество и я претензий на него иметь не смогу. И при разводе отсудить половину тоже не получится. Не пойдет.

Законник и Мелдиор переглянулись. Затем крючкотвор посмотрел на Римму Федоровну с явным интересом. Какая женщина хваткая! Всю суть сразу видит. Не будь она уже по какому-то казусу супругой молодого герцога, сам бы к ней посватался.

Предварительно составив брачный договор, разумеется.

– Мне нужны гарантии, что если вы, голубчик, слиться изволите, я не останусь с голой жо… хм…

Римма Федоровна вспомнила, что находится в королевском замке, а муж у нее голубых кровей, и быстро поправилась:

– С обнаженной спиной.

– И чего бы вы желали, эдери? – любезно поклонился ей законник.

– Прописать, что у меня будут личные апартаменты со всеми удобствами на весь срок моего здесь пребывания, – начала перечислять Римма Федоровна, загибая пальцы, – а в случае развода мне полагается компенсация с выплатой ежемесячного содержания. Которое, кстати, мне должно быть гарантировано и в браке. А то знаю я вас, лордов. В башню посадите под замок, а питаться заставите тем, что я своей косой под окошком наловлю.

Откуда она знает лордов, Римма Федоровна не уточнила. Но говорила так внушительно, что не поверить ей было невозможно.

– И если мы разведемся или я останусь вдовой, мне должна отойти часть жилого фонда вашей семьи. Потому как больше мне податься у вас тут некуда.

Законник мелко кивал, бисерным почерком записывая пожелания покорившей его особы. Он находил ее просто восхитительной.

А вот Мелдиор все больше приходил в ужас, глядя на растущий список.

– Дети в браке планируются? – Римма Федоровна посмотрела на молодого мужа так проницательно, что он похолодел.

– Я, знаете ли… не думал еще о детях. – заикаясь, ответил сердцеед, и кожа его приняла благородный оттенок патины.

ГЛАВА 7. Преображение

Римма Федоровна критическим взглядом смотрела в зеркало. Она не обманывала, когда говорила, что ее все устраивает. Так, чуть лукавила, возможно. Но в этом чужом мире свою заинтересованность в том, что нужно ее новому муженьку, показывать нельзя. Стратегически неверно.

Да, в последнее время тяжеловато становится себя таскать, с полтинничек килограммов убрать можно. Да и молодость не лишней будет. Кто будет против увеличения продолжительности жизни? Активной, интересной жизни.

И еще вот волосы она подлиннее хотела, да сам муторный процесс отращивания со всеми этими переходными стадиями ее отталкивал. Возиться не хотелось. Цвет тоже можно оживить.

Одним словом, в глубинах управдома Риммы Федоровны пряталась женщина. И лишь Небесам известно, что может произойти, когда слой Риммы Федоровны, который отделяет эту самую внутреннюю женщину от реальности, станет тоньше. Но не станем забегать вперед.

Пока что новобрачная выглядела вполне себе управдомом.

– Вы можете протянуть руки к отражению и показать на нем, с какой частью тела хотели бы поработать сначала.

Мелдиор отвлекся от своего талмуда, чтобы помочь жене.

– Вроде как редактор на смартфоне, — чернокнижник из этой фразы понял только лишь “вроде”, но на всякий случай кивнул.

– Приступим, – решительно хлопнула себя по бокам Римма Федоровна. Хорошие бока-то. Во всех смыслах веса ей добавляют, в том числе социального. А уж бюст… Вот вы попробуйте надвигаться на должника по квартплате нулевым размером? То-то и оно, что неубедительно!

Начать надо с головы, разумеется. Римма Федоровна вытянула руки, поднесла руки к волосам, не касаясь отражения, но рядом. Стрижка у нее короткая, самые длинные пряди до середины скулы примерно. Цвет темно-русый, свой. И ни единого седого волоска пока нет, вот что значит крепкая психика и хорошая наследственность.

Она растопырила пальцы, затем сделала жест, будто пятерней расчесывает длинные локоны.

У отражения тут же как будто змеи из волос полезли.

– Рыжеватый можно! – сказала Римма Федоровна.

Тянула картинку все ниже, ниже, пальцем волны вырисовывала. Пока Римма Федоровна в зеркале не стала обладательницей буйной рыжей шевелюры. И смотрела на оригинал все с тем же саркастическим выражением.

Тут уж даже железная женщина-управдом не выдержала, разразилась смехом. Так, что слезы из глаз потекли.

– Ой, не могу! – простонала она, увидев брошенный на нее озадаченный взгляд Мелдиора. Он даже текст свой читать снова прекратил.

Посмотрел на Римму Федоровну, затем в зеркало. И тоже не выдержал, рассмеялся.

Римма Федоровна ощупала голову. А у нее-то ничего не изменилось, все эти метаморфозы только в отражении происходят.

Успокоившись, она кивнула чернокнижнику:

– Можете дальше бубнить.

Прическа в зеркале мерцала, вроде как в раздумьях.

– Принимаю, — сказала отражению Римма Федоровна. Цвет изображения выровнялся. Хоть его все равно нужно было воспринимать с учетом синеватого блика.

Чтоб не было больше так смешно, Римма Федоровна решила усушку сделать. То есть фигурку в зеркале сплющить, сделать потоньше.

Как заправский скульптор, лепила она свое отражение. Уменьшала объемы, вытягивала шею, ножки делала длиннее.

Да так увлеклась, что и забыла, что с собственным образом работает, создавая изображение красивой молодой женщины.

Если что-то шло не так, она коротко бросала:

– Не принимаю!

Изменение тут же сбрасывалось.

В некоторые моменты подходил ближе и Мелдиор, советы давал.

Они с ним спорили, по некоторым моментам не приходя к согласию, потому что Римма Федоровна, например, отказалась приделывать отражению гигантские ресницы и рисовать утрированный перманент бровям. Где ж он такой страсти-то понабрался?

Оказалось, мановением руки можно и поворачивать фигуру в зеркале, как трехмерную модель в компьютере.

Чтобы проработать мелкие детали, нужно было приблизить изображение, как бы раздвигая пространство.

Удивительные вещи происходили с одеждой. Как только Римма Федоровна убрала у женщины в зеркале лишний вес, ее привычный костюм исчез, но модель голышом не осталась, на ней появился тонкий серебряный комбинезон, как термобелье.

– Надо ж, цензура какая! – одобрительно покачала головой управдом.

Окинув последним взглядом полученный шедевр, Римма Федоровна отряхнула ладони, будто как гончар, сама слепила эту красоту в зеркале.

– Как тебе, Мелдиор? – спросила она мужа уже по-свойски.

– Хороша, – сказал он, и голос его отчего-то звучал хрипло. Утомился, наверное, мантры свои читать.

Он нервно сглотнул и спросил:

– Если все устраивает, оставляем… картинку?

– Погоди-погоди. Вот тут вот еще.

Римма Федоровна приблизила изображение, подкорректировала мочку уха, сделав поаккуратнее.

ГЛАВА 8. Новый образ

Мелдиору пришлось подхватить супругу, что он сделал не без удовольствия. Пальцы коснулись восхитительно гладкой, нежной кожи.

Удержав Римму Федоровну от падения, он переместил правую руку чуть повыше ее груди. Произнес очередное заклинание. Светильники вновь дали вспышку.

– Скажите что-нибудь теперь, – попросил Мелдиор, все также не снимая руку с ее талии. Восхитительной, с идеальным переходом от одних прелестей к другим.

– Лапать меня перестал! – велела Римма Федоровна. И сразу замолкла, услышав свой новый голос. Мелодичный, грудной, томительно-прекрасный и тоже молодой.

– Вот теперь просто идеально, — глаза чернокнижника сияли. Он был счастлив уже не только от того, что в его объятиях красивейшая из когда-либо виденных им женщин. Главным было чувство успеха. Настолько сложный ритуал он еще никогда не проводил.

Римма Федоровна перевела взгляд на зеркало и увидела в нем дикую картину. Элегантный молодой мужчина придерживал ее прежнюю за талию, словно они танцевать собирались.

– А это вот, – кивнула она на отражение, – всегда вот так будет?

Мелдиор бросил взгляд на зеркало, помрачнел и выпустил свою добычу из рук.

– К сожалению, да. Таково условие моего дяди-короля.

– Тонкий троллинг, – оценила Римма Федоровна. Она часто сидела в интернете одинокими вечерами после бассейна и знала разные молодежные слова.

– Мы должны будем забрать это зеркало с собой, – вздохнул Мелдиор, – и есть еще кое-что… но обсудим позже. Сейчас я распоряжусь, чтобы вам сюда принесли одежду.

Не пойдете же вы по дворцу обнаженной.

Чернокнижник удалился, оставив новую жену со старым отражением.

Римма Федоровна долго всматривалась в него. Поднимала то одну, то другую руку. Показывала язык, поворачивалась задом. Было забавно. Она шевелила у своего лица тоненькими изящными пальчиками, а полнотелая Римма Федоровна в зеркале делала то же самое.

Мелдиор долго не шастал, вернулся с длинным черным плащом, как у инквизиторов из кино. Накинул на нее.

– Обувь мне тоже не подходит, – сказала Римма Федоровна, вновь удивляясь звучанию собственного голоса.

Муженек растерянно посмотрел на каменные полы и на маленькие узкие ступни, выглядывающие из-под плаща. А потом подхватил ее на руки и понес.

Это было так непривычно! Ей все казалось, что он рухнет под ее весом. Мозг отказывался воспринимать тело как изящное и хрупкое. Было странно чувствовать себя слабее мужчины, зависимой от него. Пока приятного в этом мало.

Пока он нес ее вниз по ступенькам, они встречали каких-то людей. Прислугу и, кажется, не только, если судить по одежде.

Все смотрели на них с одинаковым интересом.

Наконец, Мелдиор свернул к одной из многочисленных дверей на первом этаже дворца, открыл ее ногой, внес жену внутрь.

Римма Федоровна оценила обстановку. Ряды вешалок с платьями, как в костюмерной. Полки с обувью. Две доброжелательных женщины в простой одежде склонились в поклоне.

– Так, – сказала Римма Федоровна, – спасибо за доставку, можете опускать меня.

При чужих людях она предпочла с супругом сохранять вежливую дистанцию. В конце концов, у них договор имеется, и его авторитет она понижать не собиралась.

– Мы, думаю, сами разберемся.

Мелдиор послушно поставил ее на мягкий меховой коврик.

– Через часик заходите, – милостиво разрешила Римма Федоровна.

Чернокнижник кивнул и вышел.

– Какой стиль предпочитает прекрасная эдери? – угодливо улыбнулась одна из служанок.

– Ой, знаете, девочки, я в вашей моде ни рожна не смыслю, – призналась молодая жена королевского племянника, – подберите мне на ваш вкус что-нибудь. В чем на бал пойти не стыдно.

Женщины сначала переглянулись, потом закивали.

Засуетились, забегали, принялись наперебой показывать ей разные модели, фасоны. Так, что вскоре у Риммы Федоровны в глазах зарябило.

– У нас в моде сейчас яркие цвета, – словоохотливо рассказывала служанка постарше, сдергивая со своей гостьи плащ.

И тут же смутилась, как и ее коллега.

Не ожидали они, что Мелдиор свою жену прямо голышом наряжаться притащит. Видать, после свадебной церемонии молодой герцог, не мешкая, решил вступить в свои супружеские права. А то чем это еще объяснишь?

История с похищением из другого мира и преображением до слуг пока не дошла.

– Я прибыла издалека, – пояснила Римма Федоровна, – и моя одежда совершенно не подходила для праздника. Разве мне не нужно что-то беленькое?

– Почему – беленькое? – не поняла старшая служанка. Или костюмерша.

– Вы ж на балу будете, за столом. Вам там белого платья и до первой перемены блюд не хватит.

– И то верно, – согласилась новобрачная, – как толково рассудили-то! Ладно, девочки, давайте знакомиться. Как-то я к вам должна же обращаться?

– Я Кларен, – растерянно сказала то, что постарше. Благородные дамы никогда не интересовались именами прислуги.

ГЛАВА 9. Представление общественности

К балам у короля приглашенные представители высшего света готовятся порой за полгода. Как только получат весточку, что их ждет Его Величество Эмихар.

Король вдовствует уже почти десять лет, а значит, две трети вельмож,те, у кого есть дочери подходящего возраста, не теряют надежды породниться с монархом. Вдруг да не станет он себе принцессу из других королевств искать, со сватовством возиться. А мужчине жена нужна, как без этого? Фаворитки, оно дело понятное. Но несолидно ими одними-то довольствоваться. Да и нравы в Эстанс не приветствуют порочное поведение.

Шалостям телесным можно предаваться, но так, чтобы не знал никто.

Вот и наряжали дочерей, заказывая наряды у лучших портных за пределами королевства. Гениев бытовой магии.

Так что можно представить, какую панику вызвало внезапное приглашение в королевский дворец!

Это ж пропустишь такое, всю жизнь жалеть потом будешь. А если ехать, то как? В чем?

Мелдиор не ожидал, что приедет хотя бы половина приглашенных. Как раз потому, что подготовиться времени не было, да и жили многие далековато.

Но он недооценил желание знати присутствовать на приеме у короля.

Не знал он, что у каждого уважающего себя аристократа, приближенного ко двору, существует комната с нарядами на всех членов семьи как раз на такой случай. Если, положим, парадная одежда не потребовалась в нынешнем году, создается другая, по канонам моды. А прежняя выгуливается на менее значимое мероприятие.

И для того, чтобы успеть за несколько часов собраться и прибыть во дворец, в не таком уж большом королевстве, как Эстанс, давно придумали скоростные пути сообщения. Летающие экипажи, управляемые горгульями. А кое-кто побогаче так и кристаллами переноса закупился. Они позволяют преодолевать огромные расстояния за короткое время. Правда, там надо вес правильно рассчитать и запастись нужным количеством камней на рейс.

Словом, когда Мелдиор ввел в бальный зал свою теперь уже молодую и прекрасную супругу Аримею, там яблоку упасть некуда было.

Прислуга бегала, как ошпаренные коты, не зная, за что хвататься. У них-то запасных рук на случай непредвиденной свадьбы в шкафу не висело!

А тут такая катастрофа, бал без предупреждения! Да если бы неприятель войну объявил, меньше суматохи было бы. К нападению врага в королевском дворце, куда лучше готовы, чем к наезду такого количества гостей.

Сатилом, главный распорядитель королевского замка, поглядывал на Его Величество Эмихара Второго, с неудовольствием и даже претензией. Но так, чтобы сам король этого не видел.

– Отчего такая спешка со свадьбой, если даже помолвки не было, вы не знаете? – шепотом спрашивал пожилой маркиз у молодого графа.

Оба спешно приглаживали чрезмерно накрахмаленные воротнички, чтоб шею не резало.

– Скоропостижный брак это всегда к детям, – значительно отвечал граф, гордясь, что старший товарищ ищет у него ответа, как у более информированного, – понесла невеста поди.

– Да что за невеста такая? Кого же король за своего племянника засватать мог, не слышно было о переговорах!

К собеседникам подошел третий аристократ, барон по титулу.

– Дорогие гости короля Эмихара! – зычный голос Сатилома поплыл над головами. – Встречайте тех, кого мы сегодня чествуем. Мелдиор Адорс, герцог Эстанский, и его молодая жена… кхм… Аримея Теодора Гренадин.

Двери распахнулись, торжественно впуская молодую пару.

В зале ахнули от восхищения.

Мелдиор, как и положено адепту темной магии, одет был во все черное. Его костюм, между тем, мрачным не выглядел, поскольку пошит богато и украшен золотом. Стройный, высокий, широкоплечий Мел считался завидным женихом королевства не только по праву рождения. Сильный маг и видный мужчина, которого местные барышни единогласно считали гораздо привлекательнее принца Илифада. Тот был на год младше Мелдиора и отрастил бороду только чтобы казаться мужественнее кузена.

Кого же выбрал этот сердцеед, который ухаживал, кажется, за всеми сразу, но никогда не подпускал к себе близко ни одну из придворных дам?

По нему страдали ночами, ему отправляли анонимные надушенные письма с признаниями. И теперь он так подло, так вероломно разбил десятки сердец тем, что женился!

Вот почему девицы с такой жадностью рассматривали эту рыжеволосую, никому до этого дня не известную эдери.

И по этой же причине Мелдиор не мог позволить себе появиться на балу с Риммой Федоровной в ее привычном обличье.

– А где прежняя невестка, та, что сразу была? – в наступившей тишине удивленный голос Левена Адорса, отца жениха, прозвучал как удар колокола. – Мне, признаться, она по душе пришлась.

– Какой ты шутник, Лев, – мелодично рассмеялась его супруга Иддия, – будто не знаешь, что способен сотворить с женщиной верно подобранный наряд!

– Ты серьезно? Прямо настолько? – Левен был обескуражен, но спорить с женой не стал. Иддия, кажется, в добром расположении духа и портить ей настроение он не хотел.

Новобрачные шли по ярко-желтому ковру, будто его из одуванчиков выткали. Над головами у них парила магическая золотая чаша, из нее летели лепестки роз, мягко опускаясь на волосы и плечи молодых мужа и жены.

ГЛАВА 10. Семейка Адорс

Прежде чем углубляться в эту историю, нам стоит разобраться, в какую же семью попала наша Римма Федоровна.

Формально ее главой считался Левен Адорс. Мужчина вида угрожающего, под стать прежней Римме Федоровне.

Огромный, с увесистой нижней челюстью, временами настолько выдвинутой, что подбородок можно поймать в отражении на лысине.

В его шарообразной голове не было места заумным мыслям. Левен мог бы стать идеальным сержантом, может быть, даже до полковника бы дослужился. Если такого поставить в наступление, он пойдет напрямую к победе, не думая о том, возможна ли она.

Целеустремленность, чисто житейская смекалка и деловая хватка принесли успех третьему сыну захудалого барона, которому в наследство не осталось ни титула, ни недвижимости. Только небольшая сумма денег, которые он вложил в выгодное дело. Левен Адорс занимался морской торговлей, и родительских денег ему хватило на аренду небольшого корабля. Товары он уже закупал в долг. Но не прогадал.

Уже к двадцати пяти годам Левен был сказочно богат.

Тогда же королевская семья столкнулась с большой проблемой – старинный замок, который обычно дарили младшим детям монархов вместе с герцогским титулом, вконец обветшал. И ремонтом его заниматься не хотелось. Был риск, что короля обвинят в растрате казны и начнется бунт. Времена тогда были неспокойные.

Тогда-то и появился молодой купец Адорс, который нагло посватался к королевской дочери Иддии. И пообещал полностью восстановить положенное принцессе приданое.

Так предприимчивый младший сын барона породнился с королевской семьей. Эмихар, тогда еще кронпринц, был очень против такого мезальянса, но отец его и слушать не стал. Предложил взять молоток в руки и самому пойти восстанавливать Эстанское герцогство.

Поскольку в Левене королевской крови не было ни капельки, титул герцога получил их с Иддией единственный сын Мелдиор, сразу же при рождении. Левена же устроило графское звание. Немного запутано, зато все при регалиях. В Эстансе подобное допускается.

Эмихар Второй зятя не жаловал и старался, чтобы Мелдиор чаще бывал при дворе. Дескать, так у него больше шансов вырасти аристократом.

Но, как говорится, что выросло – то выросло.

Дар к темной магии у Мела обнаружился, как он только лопотать начал. Все младенцы просто гулят, а у этого нечаянно заклинания получались. Нянькам с ним приходилось настороже все время быть. То сахар в соль превратит случайно, огонь на шторах наколдует. И все же без злого умысла, просто слоги на вкус пробует малыш.

В пять лет у него любимая книжка была “Мои первые заклинания”, что вполне само собой разумеется.

А, да, и что касается того самого замка… Слово свое Левен Адорс сдержал примерно на две трети. Потому что именно такой объем владений, а то и чуть меньше, был отремонтирован. Остальное перенесли на “когда-нибудь потом”.

А что, места всем хватало, и хозяевам, и прислуге! Еще и гостевые апартаменты имелись. В заброшенной же трети замка гуляли ветер и призраки. Или это челядь за них крыс принимала, не очень понятно, да и неважно.

За тридцать с лишним лет брака между Иддией и Левеном бывало всякое. Вначале-то невеста тоже жениху не обрадовалась и на свадьбу явилась заплаканной. Да еще братец Эмихар магии в огонь добавлял, выражая отцу-королю протесты. Он пообещал сестре, что как только взойдет на престол, позволит ей расторгнуть брак с этим неотесанным куском скалы.

Иддия жила этой мыслью первое время… но оно оказалось недолгим. Муж смотрел на нее с таким обожанием и настолько счастлив был ее порадовать, что она растаяла. Он носил на руках свою принцессу и довольно скоро сумел приобрести ее расположение.

Так что, семейную жизнь родителей Мелдиора можно назвать вполне удавшейся. Разумеется, ни о каком разводе Иддия слышать уже и не захотела, хотя Эмихар ей и предлагал не раз, справлялся, не обижает ли ее “этот мужлан”. С годами король, конечно, смирился, но принимать Левена как достойного супруга своей благородной сестры, отказывался.

Иддия вышла за Левена, будучи совсем юной, только-только вступив в брачный возраст, и на момент свадьбы собственного сына ей исполнилось сорок девять.

Как можно спокойно относиться к тому, что ее мальчика насильно женят на особе старше, чем собственная мать? Да еще и телосложением она не уступает Левену Адорсу. И ведь наверняка у нее в родне сплошь плебеи и ни одного захудалого маркиза!

Материнское сердце было неспокойно, но когда Мелдиор ввел в залу привлекательную девушку, ей стало чуть легче. Хоть она и понимала, что той громогласной, огромной женщине не удастся удержаться в этой хрупкой элегантной оболочке и не разорвать ее. Или хотя бы изрядно покорежить. Ужасная натура себя еще покажет. Но пока ее сынок может представить высшему свету красавицу-жену. Уже хорошо.

Но король об этом еще пожалеет. Нельзя вот так просто без последствий взять и обидеть достойную женщину! Да еще и усыпить ее бдительность этим ядреным пойлом, эльчеком.

Иддия сидела в королевской ложе, гордо держа прямую как корабельная мачта спину. И многозначительно смотрела в ухо королю Эмихару, который с удовольствием поглощал устриц, не отвлекаясь на взгляды сестры.

Уразумев, что жестокосердный сатрап не собирается замечать ее невысказанные укоры, Иддия приподнялась и выглянула за край ложи, пытаясь рассмотреть, что происходит на соседнем балкончике, который отвели для молодоженов.

ГЛАВА 11. Свадьба пела и плясала

Римма Федоровна прислушивалась к своему новому телу, которое только что преодолело подъем по невысокой, но лестнице на высоких тонких каблучках. Ноги не гудели и не грозили превратиться в опару. Она украдкой приподняла пышный подол платья и полюбовалась на свои тонкие щиколотки.

Что ж, стоит признаться, ощущения приятные. Давненько мужчины не провожали ее такими взглядами, как сейчас в зале, набитом аристократами. Кажется, они завидовали ее незадачливому муженьку, который сейчас невидящим взглядом вперился в полупрозрачную занавеску, закрывающую их ложу от любопытных взглядов.

На высоком благородном лбу испарина выступила, дышит через раз и в пальцах край скатерочки теребит. Под легкой щетиной желваки гуляют, четко очерченные губы сжаты, аж побелели.

Переживает, бедолага, что так быстро и скоропостижно свободы мужской лишился.

Поймав взгляд супруги, Мелдиор натянуто улыбнулся:

– Испробуйте жаркое из перепелки, – сказал он, мельком оглядев обильно накрытый стол, – у здешнего повара оно превосходное. Благодаря спелому ананасу, что он туда добавляет.

– Дойдем еще до них, – строго ответила супруга, – здесь есть чем посущественнее поживиться. Я ребрышки очень уважаю. Вон они на меня смотрят призывно как.

И правда, в меру прожаренные свиные ребрышки, запеченные в меду, пересыпанные гранатовыми зернышками занимали почетное место в центре стола. Половина запеченной в яблоках утки скромно притулилась рядышком. И как успели столько наготовить к неожиданной свадьбе?

Римма Федоровна, которая пока в полной мере Аримеей себя не почувствовала, с удовольствием заполняла широкую тарелку, больше напоминающее блюдо. Так, что вскоре ее поверхность начала напоминать мозаику.

Мелдиор, перед которым лежала перепелиная ножка и пара медальонов из молодого барашка, смотрел на жену с легкой тревогой. Как бы она уже за сегодняшний вечер к прежним размерам не вернулась! У них женщины старались свой аппетит на балах, да приемах не показывать.

– Ну, чего хмурый такой? – весело обратилась к мужу Аримея, протягивая ему пустой серебряный кубок и говоря дальше диковинно, нараспев. – Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала!

– Что? – растерялся Мел. – Колдовства? Вы желаете зелья магического?

Привстав, он взял с противоположного края стола толстую бутыль синего стекла с граненой хрустальной пробкой.

Внутри, сквозь синюю толщу искры мелькнули.

Вытащив заглушку, Мел осторожно капнул в кубок.

Имберела. Зелье, один наперсток которого стоит пять золотых, достойно попасть лишь на очень богатый стол. Королевский. Пить имберелу аккуратно надо, поскольку действие сильное. Главный смысл магического состава – сделать так, чтобы утром сиятельный гость проснулся, не чувствуя последствий съеденного и выпитого накануне.

Но любая магия цену свою имеет, и эта тоже, разумеется. От имберелы двигаться сверх меры хочется. Оно и понятно, как иначе-то согнать излишества? Сильным человеком надо быть, чтобы этот прилив сил выдержать и с утра с каждой мышцей в своем теле не поздороваться, ощущая, как она сокращается и ноет. Это если лишку принять, конечно. Но некоторые и с трех капелек, бывает, так заводятся, что пляшут до утра, или круги у замка наворачивают. Вот почему Мел осторожничал, рассчитывая разбавить сильнодействующее средство водой.

– Это ты мне пожалел что ли? – заглянув в свою чашу, Римма Федоровна скривила красивые губки и нахмурила бровки так, что ни один мужчина бы не устоял.

– Я забочусь о вашем самочувствии, Аримея, – слегка смутился Мелдиор, – это очень сильная вещь!

– Пфф! – отмахнулась чаровница. – Да я хренодер без хлеба столовой ложкой есть могу и горчицей закусывать. Вот это действительно сильная вещь. Наши женщины и не такое могут выдержать. Лей давай.

И она сунула кубок под самую бутылку. Рука молодого мужа дрогнула. Золотистая жидкость щедро плеснулась в подставленную чашу.

Римма Федоровна поднесла сосуд к лицу, потянула носом.

– М-м-м… имбирчиком пахнет. А себе?

Она требовательно посмотрела на чернокнижника. Не смея отказать, Мелдиор и себе налил волшебного зелья, правда, чуть меньше.

– Дербалызнемся! – весело предложила новобрачная, чокаясь с Мелом. – Ну, будем здоровы!

И она опрокинула содержимое чарки в рот, а следом туда же закинула кусок баранины.

Чернокнижки обалдело смотрел на жену, которая приняла как минимум четверную дозу имберелы и после этого сидела совершенно спокойно. С аппетитом ела и поддерживала беседу.

Мелдиор пригубил из своего кубка и почти сразу почувствовал, как приливает сила к его мускулам, заставляя сжигать лишнее сразу же. Его на месте подбрасывало, он даже приплясывать начал.

– Пришло время лицезреть первый танец молодых супругов! – зычный голос короля Эмихара Второго разносился по залу, тормошил, тянул на паркет.

– Позвольте вас пригласить! – Мел обрадовался, что можно подвигаться. Протянул руку, побуждая молодую жену выйти к обществу.

С сожалением глянув на тарелку, наполовину пока опустошенную, она вытерла рот салфеткой и приняла приглашение.

ГЛАВА 12. В новый дом

Мелдиор чувствовал ломоту в теле при удивительной ясности в голове. Они с молодой женой ехали в его родовой замок, роскошная карета шла мягко, даже на ухабах не подскакивала, поскольку ход колес регулировался магией.

В голове чернокнижника мелькали картинки прошедшего вечера. Как они с Аримеей вместо того, чтобы степенно и тягуче протянуться по залу в медленном танце, пустились в пляс. Из-под высоких каблуков туфелек Аримеи летели искры, так что она сама высказала опасение, что подол яркого платья может загореться.

– Ах, сынок! Эта плебейка на тебя уже начала влиять! – трагическим тоном сказала мать, когда Мел отлучился испить водицы, разгоряченный танцами.

За стол к еде ему возвращаться и не хотелось. Это все имберела требовала двигаться и сжигать выпитое и поглощенное. Но когда все же присели за стол, он пил, не хмелея, и ел, не тяжелея.

Аримея грызла баранье ребрышко с непередаваемым очарованием. Она была так хороша, что любое ее действо могло вызвать лишь восхищение.

Мелдиор вспомнил, что после полуночи эта красавица вновь превратится в грозную и тяжеловесную тетку, и печаль омрачила его лицо.

Но сообразив это, он глянул на летающие под потолком часы. Он не должен пропустить время! Если Аримея станет Риммой Тодоровной на глазах всего света, это позор!

Вот почему, отплясав напоследок еще пару раз, он потянул новобрачную к выходу.

– Я требую продолжения банкета! – кричала молодая супруга. Мелдиор и сам бы не против веселья, колдовское зелье все так же бурлило в его жилах, вызывая прилив сил, но даже сейчас, под легким хмельком, он понимал, что ни в коем случае нельзя показывать истинное лицо Аримеи обществу.

– Странные свадьбы у вас все-таки, – бурчала красавица, с неохотой давая усадить себя в экипаж, – “горько” не кричат, невесту не похищают, конкурсов никаких нет! Даже не спели и не подрались! Помнится, я когда молодушкой была, меня три раза со свадьбы воровали! И всё разные гости. Может, и еще бы украли, да мне самой наскучило, я парням тумаков навешала.

Мелдиор диву давался странным обычаям, принятым на родине жены. Если у них там гостей кормят чем-то горьким, новобрачную похищают прямо со свадьбы, а при этом дерутся и поют, то понятно, отчего у нее такой нрав крутой и суровый. Коли они праздники так справляют, какая же у них повседневность?

– Второй день-то будет? – уточнила Аримея, с наслаждением сбрасывая туфли и закидывая их под лавочку.

– Второй день чего? – не понял Мелдиор.

– Свадьбы, разумеется.

Ответ она поняла по лицу чернокнижника.

– Скучно живете, – подытожила она, – и то ладно. Можно будет осмотреться, не торопясь, в ваших резиденциях.

Дорога была долгой, Мелдиор начинал клевать носом, действие имберелы начинало выветриваться. Аримея зевнула, прикрыв рот рукой.

Будь все как обычно, как у людей, сейчас бы их ожидала сладостная первая ночь брака. С такой обворожительной особой Мел уж точно не стал бы откладывать момент консумации.

Но в каждом движении красавицы чувствовалась та чужая женщина из другого мира, что чуть не сплющила Мелдиора при первой встрече.

Свое изящное тело она несла так, словно в ней веса в несколько раз больше, шла значительно, четко печатая шаг. Только во время танца забылась.

Сквозь прикрытые веки Мел рассматривал лицо Аримеи в неверном свете тусклых ламп.

Форма глаз ее пожалуй, что не изменилась, но теперь они казались, или действительно стали больше. Чуть вздернутые брови в сочетании с высокими скулами придавали выражение гордое, дерзкое и чуть надменное. Нос ровный, как у девицы благородных кровей, губы пухловатые, красиво прорисованные. На щеках ямочки едва приметные, от них лицо Аримеи расцветает, когда она улыбается.

Эта женщина… или девушка… куталась в меховую накидку, стараясь запахнуться понадежнее. И то верно, на дворе хоть и теплая, но зима. В южном королевстве Эстанс она бесснежная, но все равно холоднее, чем лето.

Карета остановилась, Мелдиор понял, что они на месте.

Аримея от толчка проснулась, сладко потянувшись, так что накидка с плеч упала, демонстрируя соблазнительное декольте.

Мелдиор невольно залюбовался, но тут в его глазах словно помехи появились, мелкая рябь, как будто он смотрел в воду и туда камень кинули. На мгновение проявилась фигура прежней попаданки. Дородная, мощная.

Мел вздрогнул, головой потряс и сказал:

– Мы прибыли в мой родовой замок.

Когда помогал выйти ей из кареты, почувствовал, будто бы весу в ней не как в молодой изящной девушке.

Слуги выбежали навстречу, хоть и время уже позднее было. Весть о женитьбе герцога уже впереди него в замок долетела.

Двое дюжих работников уже снимали прикрученное к крыше кареты зеркало, обернутое в несколько защитных слоев. На хозяина они поглядывали с опасливым уважением.

Мелдиор поморщился. Там живет истинная сущность его необычной супруги Аримеи. И он обязан постоянно перед собой видеть этот колдовской артефакт, как предписывает ему наказание дяди-короля.

Родители домой не захотели, остались во дворце. Но молодоженам положено свою первую ночь проводить в супружеской спальне, где пройдет и дальнейшая их жизнь. Вот почему так поздно ехать пришлось.

ГЛАВА 13. Начало семейной жизни

Проснувшись, Римма Федоровна потянулась, не открывая глаз.

– Ну и ерунда же мне приснилась! – сказала она самой себе, зевая.

Королевский дворец, красивый молодой чернокнижник, свадьба… Бред.

Римма Федоровна решила еще подремать, раз будильник не звонит и собралась было на другой бок повернуться, как услышала слева от себя протяжный стон.

Жила она одна, а значит, такие звуки издавать было некому.

Пробудившись окончательно, она села в кровати. И тут же поняла, что у нее недокомплект. То ли ночная рубашка слишком просторная, то ли тела в три раза меньше за ночь стало.

– И когда ж я опять перевоплотиться-то успела? Спать же нормальная ложилась! – Римма Федоровна повернула голову по направлению к стонам.

Мелдиор Левенович, ее супруг из средневековья, возлежал на диване, оставив широкую, как футбольное поле, кровать в распоряжение жены.

– Что с тобой, вроде бы вчера не особо и злоупотребил, – сказала она, узрев его страдания.

– Это все имберела, – прохрипел Мелдиор, – очень хочется пить, но двинуться не могу, каждая частичка тела болит, словно они ночью все перемешались и местами поменялись.

– Перемешались, говоришь, – хмыкнула Римма Федоровна, – кстати, об этом. Когда ты, любезный, собирался мне сказать, что облик у меня в каком-то смысле плавающий? Перед сном я превратилась в красивую цветущую женщину, а с утра опять куклой стала.

Под изумленным взором Мелдиора Римма Федоровна легко соскользнула с постели, придерживая сорочку, которая была ей теперь не по размеру.

– Как ты ходить-то можешь? – спросил он. – После пяти капель имберелы потом до двух дней все болит. А ты чуть ли не половину кубка осушила!

– Я ж тебе говорила – нашим женщинам ничего не страшно, – Римма Федоровна пожала плечами и поздно сообразила, что не надо было этого делать. Ткань совсем сползла, обнажая зону декольте совсем уже откровенно.

– Так, мне нужна одежда по размеру, – сообразила Римма Федоровна, – и откушать бы яишенки с сальцем. Кажется, я вчера много сил потеряла. И ты мне не ответил насчет этого безобразия.

Одной рукой придерживая рубашку, второй она обвела свои усохшие формы.

– Это магия синего зеркала, – Мелдиор с усилием принял сидячее положение, поморщившись, – король разрешил сделать тебя молодой красавицей, но с условием. После полуночи и до первых рассветных лучей ты сможешь возвращать свой облик. И в зеркале всегда будет отражаться твоя истинная суть. Таково мое наказание.

– Вот ты эгоист нарциссический, Мелдиорий, – беззлобно выругалась Римма Федоровна, – ты тут вообще при чем, если все эти превращения мне терпеть? Будто весь мир вокруг тебя вертится. Знала бы, еще компенсации стребовала.

Муж попробовал встать и охнул, схватившись за поясницу. Одеяло с него слетело, и Римма Федоровна увидела, что на королевском племяннике шелковая пижама. Черная рубашка с коротким рукавом, распахнутая на мускулистой груди, и такого же цвета штаны длиной до середины икры. Никаких тебе рюшечек, колпаков и ночных ваз под кроватью, как в Средневековье, должно быть, положено. Привлекательный мужчина в романтическом образе.

Черные волосы взлохмачены, щетина, покрывающая щеки и подбородок, стала гуще. В глазах страдание видно от телесной боли, но держится мужиком.

Вчера-то он ей показался юнцом, а теперь видно, вполне зрелый индивид. Физически развит так, что на нем пахать можно, вон бицепсы-трицепсы какие.

Мужчина посмотрел на все еще замотанное зеркало, бесформенной громадиной застывшее у стены спальни и поморщился.

– Что, голубчик, претит тебе истинный вид твоей женушки? – поняла его взгляд правильно Римма Федоровна.

– Не хочу быть невежливым, но действительно, я привык окружать себя прекрасными эдери, – честно ответил Мел.

– Красота в глазах смотрящего, – сухо сказала управдом под прикрытием, – у меня к тебе предложение. Коли я после полуночи каждый раз буду превращаться сама в себя, давай раздельно спать. Выдели мне апартаменты собственные. Туда же и зеркальце приткнем.

Лицо чернокнижника просветлело, как весеннее небо.

– Стесняюсь спросить, дворец-то у тебя на кого оформлен?

– Что? – озадачился Мел.

– Собственник жилья кто, я интересуюсь, – продолжала Римма Федоровна, уткнув руки в бока, – ты или папенька твой?

– Этот замок принадлежит королевской семье, – с достоинством сказал Мелдиор, – и по праву рождения сейчас я – его главный владелец.

– А родители твои как же? – удивилась жена.

– Они тоже чаще всего обитают здесь, – кивнул чернокнижник, — отсюда столица ближе, чем от поместья моего отца.

– Несерьезно как-то. Взрослый мужик, а с родителями до сих живешь, – припечатала мужа Римма Федоровна, – взял бы себе дворец в ипотеку. Тебе как члену королевской семьи наверняка какие-нибудь льготы положены.

Мелдиор схватился за виски. Еще ни одна дама его не попрекала тем, что он не съехал от матери с отцом.

Позвав слугу, молодой герцог распорядился приготовить отдельные комнаты для супруги.

ГЛАВА 14. Восточное крыло

Мелдиор с тяжелым чувством распаковывал массивное зеркало с серебристо-голубым стеклом, на которое пошло немало магической амальгамы.

Он в нем отражался самым обычным образом. Высокий широкоплечий мужчина в цвете лет и колдовских сил. Только вот лик слегка синеватый, но это свойство зеркальной глади.

Высокий лоб, на который падали из растрепанной прически короткие черные пряди. В уголках темно-серых, меняющих свой цвет глаз, по две тонких едва приметных морщинки. Точеные скулы, особенно отчетливо проступающие после чрезмерно подвижного вчерашнего вечера.

Ровный, четко прописанный нос выдает породу, как и красивые линии чувственных губ. Волевой подбородок зарос щетиной, надо бы брадобрея вызвать успеть до завтрака. Лицо человека, привыкшего решать свои проблемы и в избытке создавать их врагам.

Чернокнижнику подумалось, что в позволении короля видоизменить его супругу больше коварства, нежели уступки.

Смотреть на прекрасное личико и соблазнительную фигурку, понимая, что это всего лишь наваждение.

Да, каждый муж сталкивается с тем, что его жена когда-то постареет и подурнеет. Но Мелдиора это осознание ожидает каждый день.

Отселиться от него – чудесная идея. Неплохой, в сущности вариант, если он будет видеть только Аримею, в ее прекрасном телесном воплощении. Но территории, которые он, как ему казалось, благоразумно указал в брачном договоре, ей лучше так сразу не показывать. Уговорить сначала занять апартаменты поблизости от него. Мол они супруги и по светскому этикету не положено селить молодую жену в соседнем здании.

Замок герцогства состоял из трех больших корпусов, между которыми были подземные переходы. Сейчас они с Аримеей занимали главный, самый богатый. Родители жили во втором. А третий, восточный… да, тот самый, до которого так и не дошли руки у Левена Адорса.

К завтраку жена спустилась в том же платье, что была накануне, и Мел испытал легкое раздражение. Он и не подумал, что надо заняться гардеробом супруги. Но кто, скажите на милость, должен этим озаботиться, как не он?

Мелдиор заскрипел зубами. Была бы у них обычная ситуация, попросил бы мать взять под крылышко невестку. Но Иддию это предложение возмутит, да и супруга его вряд ли будет вести себя со свекровью хоть сколько-то почтительно. Бунтарка из другого мира, которая на них всех смотрит будто на детей неразумных.

– Приятного аппетита, – неожиданно сказала Аримея, и Мелдиор вздрогнул.

– Что? – она подняла брови, – забыл, что я говорить умею? Или у вас не принято за столом общаться?

– Принято, – буркнул чернокнижник, – просто я задумался.

– Вчера ты был более приветливый, – заметила Аримея, подкладывая на свою тарелку омлет с телячьей вырезкой и помидорами.

– На собственной свадьбе невежливо иметь хмурый вид. Даже если твой дядя-король прилюдно сообщил, что ты женишься против своей воли.

– Вот не понимаю, зачем он так с тобой, – неожиданно поддержала Аримея, – у нас это называется “сор из избы выносить”. Ваше семейное дело, почему ты к алтарю побежал ни с того ни с сего.

– Если бы он это не озвучил, воспитательная ценность была бы не так высока, – мрачно сказал Мелдиор, чувствуя, что уже наелся.

– Сынок! – раздалось от дверей в столовую.

Мелдиор и Аримея одновременно повернули головы на голос.

Левен и его жена решили почтить их своим присутствием на завтраке.

– Как спалось? – голос Адорса-старшего звучал как большой колокол. Громкий, гулкий.

– Благодарю, неплохо, – вежливо ответил сын.

– А вам, Аримея? – отец проявлял невиданную для него церемонность.

– Немного непривычно, – ответила невестка, – здесь для меня все пока в новинку. Хотелось бы осмотреться.

– И с чего хотите начать? – Левен помог своей жене сесть за стол, сам опустился рядом.

– С восточного крыла, – ответила Аримея как ни в чем ни бывало.

– Что? – удивилась Иддия.

– Мы с вашим сыном заключили договор, согласно которому эти территории останутся за мной в случае непредвиденного развития событий, – просветила их иномирянка.

– И ты, значит, восточный корпус ей отписал? – Левен отчего-то рассмеялся. – Вот пройдоха!

– Не понимаю твоего восхищения! – холодно отчеканила Иддия. – Почему вообще мой родовой замок должен отойти этой… особе!

– Потому что она теперь часть нашей семьи, дорогая, – просто сказал Левен.

– И что не так с этой жилплощадью? – Аримея прищурилась, заподозрила недоброе. – Теперь мне еще больше хочется туда прогуляться.

Мелдиор отложил салфетку, решительно поднялся.

– Извольте. Можем пройтись прямо сейчас. И вы поймете, почему лучше пока поселиться в комнатах, соседних с моими.

Она будет в ярости. Обязательно скажет что-нибудь язвительное, как умеет только иномирянка Римма Тодоровна. Но лучше с этим разобраться, чем тянуть, будто он мальчишка нашкодивший. Ведь он уверен, что правильно поступил. Он эту женщину впервые видит, если уж и ставить под удар свои владения, то те, от которых она сама откажется. На то и расчет.

ГЛАВА 15. Констанция

Римма Федоровна смекнула, что территории, которые ей так щедро согласился отписать муж в случае развода, наверняка аварийные.

И уверенность в этом укрепилась в ней, когда она увидела блеск одобрения в глазах свекра. Он, хоть и проще, чем его женушка, но чувства умеет скрывать под своим чугунным выражением лица. Однако глаза не врут, выдают его. Так что она вполне была морально готова к тому, что увидит вместо стен дворца руины. И состояние восточного крыла, по крайней мере, снаружи, даже показалось ей не настолько плачевным, как она успела себе это представить.

Может ли вполне еще крепкий замок испугать или повергнуть в уныние женщину, которая сумела превратить свалку в благоустроенный сквер? Обижаете!

А вот реакция слуг на пороге дворца Римму Федоровну насторожила. Но она решила этого не показывать, чтобы эти двое мужчин в черных одеждах не подумали, что она, Аримея Теодора, если по-местному, слабая женщина!

Но, если подумать, кого могут бояться слуги, у которых в господах – чернокнижник? И как Римма Федоровна уже была наслышана, очень сильный. То есть, этот приятной наружности молодой человек с суровым лицом запросто общается с темными силами и способен к довольно жестоким поступкам.

Вот почему молодая герцогиня ступила на порог с опаской и только после мужа. Это не страх, осторожность!

– Скромно тут у вас, – оценила она, оглядывая обстановку, – стесняюсь спросить, когда тут капитальный ремонт делали?

– Так… капиталов как раз не хотелось лишних тратить, – признался Левен, – мы этой частью владений и не пользуемся.

Они втроем стояли у лестницы, которая выглядела вполне надежной, под слоем пыли угадывалась ковровая дорожка неопределенного цвета.

Позади топтались слуги, которых все же заставили зайти вместе с господами пристыдив.

Обстановка была, признаться, никакая. Окна разбитые, строительный мусор на полу валяется, стены поросли вьющимися растениями, вот-вот зацветут.

– Да тут огород сажать можно, – саркастично заметила Римма Федоровна, – у вас тут садовый рынок есть? За семенами поедем.

– Какая хозяйственная женщина! – с одобрением пробурчал Левен.

– Поднимемся на второй этаж, – постановила Римма Федоровна.

– Да там точно так же, как и тут, – пискнул слуга. Левен повернул мощную шею в сторону говорящего, свел брови на переносице. Трусишка смолк.

– Ага, получается, там нечисть и обитает, – поняла проницательная жена чернокнижника.

– Нас она вряд ли тронет, – пообещал Мелдиор.

– Да я и не боюсь! – Римма Федоровна пожала хорошенькими плечиками. – Я наших сантехников и дворников научила после государственных праздников трезвыми на работу выходить. Ну, что мне ваша нечисть сделать может?

Слуги переглянулись. Они мало что поняли, но догадались, что жена молодому герцогу досталась с крутым нравом.

Надо сказать, наша попаданка на то и рассчитывала, понимая, что в ее случае лучшая защита – это нападение. Она привыкла спуску никому не давать, а то на шею сядут и ножки свесят.

Непривычно маленькая ножка встала на ступеньку.

Римма Федоровна пружинила, не без отвращения схватившись за перила, в которые пыль, кажется, проросла.

– Так, лестница крепкая, выдержит, – вынесла она свой вердикт, бесстрашно поднимаясь дальше.

Со вздохом остальные последовали за ней.

Лестница была высокая, ступенек много, заканчивался один пролет, начинался другой. Шли молча, слышны были лишь топот и сосредоточенное сопение.

И тут впереди что-то промелькнуло. Серое, лохматое, переливающееся синеватыми электрическими искрами.

Лупоглазый слуга завизжал как девчонка и чуть не полетел с лестницы, хорошо, товарищ его поймал.

– Ну чего вы блажите-то? Это ж просто кошка! – спокойно сказала Римма Федоровна. От неожиданности и она, признаться, вздрогнула, да еще этот ненормальный орать принялся. Сердце стучало будто колокол, коленки подкашивались. Но слабости своей она вновь не показала.

Тем более что существо и правда оказалось кошкой, похожей на сиамскую, только более пушистой. Удивительное создание смотрело на Римму Федоровну ярко-голубыми глазами и слегка било пышным хвостом, поднимая пыльное облачко.

От обычных кошек ее отличала важная деталь – шерсть животного искрилась, как наэлектризованная.

– Тебя током ударило, или кто-то слишком долго расчесывал пластиковым гребнем? – благодушно спросила Римма Федоровна, протягивая руку к пушистой красотке, чтобы погладить. Управдом ТСЖ “Богатырь” любила две вещи: розы и кошек.

Она уже почти дотянулась до носа таинственной мурлыки как та исчезла, будто ее и не было. В подушечки пальцев словно небольшой разряд ударил. Защипало, мурашки побежали.

– Это и есть ваша нечисть? – насмешливо спросила Римма Федоровна, обернувшись к своим спутникам.

По лицам прислуги все было понятно. Оба мужчины побледнели и враз кивнули.

– Вот вы скажите, – сказала рыжеволосая чаровница с характером гренадера, – неужели эта безобидная киса страшнее, чем вот он?

ГЛАВА 16. Приглашение

Странный брак Мелдиора продолжался уже вторую неделю.

Постепенно приходило к нему понимание, что все это по-настоящему и эта нелепая простолюдинка, которую волей злой судьбы закинуло в его жизнь, никуда не денется. Ее переселение в соседние комнаты принесло ему некоторое облегчение. Теперь они виделись лишь днем, а расставались сразу после ужина. Чернокнижник не видел, как стройная красавица Аримея превращается в громкую, кошмарную Римму Тодоровну.

С одной стороны это было неплохо, с другой… он начал забывать, как выглядит его жена на самом деле и слегка увлекся ее очаровательной стороной.

Она была просто обворожительна, особенно когда молчала.

Отец не просто дал добро на ремонтные работы в пустующей части замка. Они с матерью собрались и переехали в поместье Адорсов, до которого добираться было полдня.

Что ж, Мелдиор был богат и мог позволить себе любой ремонт. Помимо семейной казны у него и свой доход имелся. Чернокнижник не раз оказывал магические услуги своему королевству, за что получал неплохое вознаграждение. К тому же, умел он деньги и в рост пускать.

Сейчас его средства работали на то, чтобы как можно реже видеть жену. Для этого он занял ее по самую макушку.

Вызвал к ней лучших портных, чтобы пошили наряды на все случаи жизни. Пришлось одну мастерицу и ночью просить явиться замеры снять, чтобы в своем иномирном обличьи молодая тоже могла носить хоть что-то домашнее, если ей приспичит прогуляться по дворцу. Главное, ее не встретить. Бедной женщине пришлось доплатить за ужас, что она испытала при виде нечудесного превращения, а еще добавить за молчание. Мелдиор не желал, чтобы слухи о его супружеском бедствии расползлись по всему Эстансу.

Мелдиор понимал, что как будут готовы первые платья, держать жену в замке станет неприлично, придется выезжать на светские приемы, да и просто показать Аримее столицу.

Через три дня после осмотра восточного крыла, в замок герцога прибыл Зомель, известный в королевстве инженер и зодчих дел мастер.

Аримея повела его показывать заброшенное здание, на этот раз не удалось уговорить никого из слуг ее сопровождать. Все уже были наслышаны, что супруга молодого хозяина сделала привязку на одного из живущих в пустующих хоромах призрака ночи.

Твари эти вроде бы и неопасные, но никогда не знаешь, чего от них ожидать.

Зомель, оценив размер предстоящих работ, довольно потирал руки. После они уже вместе наметили план преобразований и прикинули примерную стоимость проекта. Она была непомерной, что Аримея быстро вычислила по лицу зодчего. Уходил он озадаченным, кажется сам толком не понимая, каким образом хорошенькая герцогская женушка сумела сбить цену втрое.

Где это видано, чтоб такие красотки в делах что-то смыслили?

Мелдиор улыбнулся, вспоминая перекошенную от удивления физиономию Зомеля.

Он пил ароматный чай с лесными травами на улице, в уютной беседке, когда к нему заявился посетитель. Друг детства, Очар, сын маркиза Леда. Привлекательный пепельный блондин с внешностью воина света и характером худшего из демонов, любитель жестоких розыгрышей и мало кому понятных шуток. Но при этом безумно обаятельный.

– Мелдиор! – радостно приветствовал он товарища. – Я слышал, что ты успел жениться, пока я был в отъезде.

Мелдиор угрюмо кивнул.

– Не мог подождать, пока я вернусь, чтоб на свадьбу позвать.

– Я бы и сам туда не ходил, будь такая возможность.

Дворецкий появился у беседки, словно из воздуха соткался, поставил вторую чашку перед гостем.

– Это ты теперь от жены на улице прячешься? – хохотнул Очар. – Что же за демоница тебе досталась? По столице гуляют слухи, что король тебя женил на ней силком, поскольку ты ее обесчестил чуть ли не у него на глазах.

– Дикость какая! – чернокнижник поморщился. – Ничего у меня не было с ней.

– До сих пор? – округлил глаза Очар. – И как же ты, бедняга, без красоток и флиртов выживаешь? Пришлось отказаться от своего маленького увлечения с походами по другим мирам!

– Кто тебе сказал? – усмехнулся Мелдиор. – Я теперь из принципа дождусь, когда звезды сойдутся и снова устрою себе романтическое свидание с иномирной красоткой. Дядя может меня женить, но не сломать.

Подул холодный ветер и хозяин предложил гостю пройти в замок, скоротать время за карточной игрой.

Очар, который начал подмерзать, согласился с радостью. Да и чего скрывать, надеялся он встретить таинственную супругу друга, о которой ходили слухи по столице один другого невероятнее.

Мелдиор усадил Очара в одну из небольших уютных гостиных с камином, каких на первом этаже было несколько. В этой имелись различные настольные игры и целый бар с дорогими напитками. Идеальное место для мужского разговора.

Вот так, за неторопливой беседой, они провели следующие пару часов. Мелдиор успел поведать Очару всю почти всю историю своего скоропостижного и трагически-неравного брака. Почти, потому что он не упомянул важную деталь. Не сказал, что после полуночи к Аримее возвращается ее прежний облик. Просто не хотел выглядеть стадальцем в глазах старинного приятеля, с которым они вместе росли, чудачили и хулиганили, попадая в неприятные истории из-за своего непослушания.

ГЛАВА 17. Поздний ужин

Римма Федоровна задумчиво смотрела в зеркало и прислушивалась к собственным ощущениям. Время близилось к полуночи, она уже приняла ванну и переоделась в просторную ночную рубашку, в которой ее новое прекрасное тело сразу утонуло, приходилось придерживать обеими руками мягкую, уютную ткань.

Обычно она старалась засыпать до превращения, но пережить этот сложный процесс во сне удавалось редко. Ее глаза сами собой открывались в полночь. Действо сопровождалось громким хлопком, от которого не спасали даже беруши. Римме Федоровне казалось, что звук раздается не столько снаружи, сколько изнутри. Будто бы в голове бухает что-то.

Она просыпалась и принималась оглядывать свое прежнее тело. Римма Федоровна словно встречалась с родным, любимым человеком, которого боялась потерять навсегда. Смешно сказать, первые ночи она действительно с ужасом думала, что превращения может и не произойти. И что тогда?

Богатая широкая натура Управдома сузится до размеров Аримеи Гренадин? Римма Федоровна уже подмечала, что у нее не просто новая упаковка. Это как вторая личность.

Первые тревожные звоночки начались, когда она вдруг задумалась, что положить себе на тарелку в начале завтрака – нежное творожное суфле или кусок обжаренной в сливочном масле грудинки.

Раньше сама возможность подобного выбора не приходила ей в голову!

– Вот уж точно, бытие определяет сознание, – бурчала под нос Римма Федоровна, подкладывая листики нежнейшего зеленого салатика.

Больше всего ее пугал тот факт, что трава казалась вполне себе ничего, съедобной. Не сказать что вкусная, но и без отторжения.

Римма Федоровна, которая никогда не покупалась на внешний лоск и побрякушки, вдруг поняла, что жалеет дарованное ей молодое тело! И ей приятно за ним следить.

Вот и сейчас она смотрела в правдивое синее зеркало, что показывало ее истинный вид, с неведомой ей ранее придирчивостью.

Да, несмотря на необъятные телеса, Римма Федоровна не отличалась излишней рыхлостью, местами даже была подтянутой, благодаря регулярным посещениям бассейна.

Но были, были участки, над которыми не мешало бы поработать резцом скульптора, так сказать.

Эта мысль раньше ей показалась бы кощунственной.

– Вот превратишься ты в фитоняшу, Римма Федоровна, – сказала рыжеволосая красавица своему настоящему отражению, – перестанешь сама себя в зеркале узнавать. Или рожу кривить начнешь.

По голубоватому зеркальному озеру пробежала едва заметная рябь, затем послышался мощный, закладывающий уши хлопок. И все пустоты ночной рубашки тут же заполнились, натягивая тонкую дорогую ткань.

– А не сходить ли мне чаю испить на кухню, раз уж все равно не сплю? – прикинула Римма Федоровна. – Это тело и плюшечкой побаловать можно.

Накинув роскошный халат, который ей уже успели пошить и доставить, она сунула ноги в домашние туфли. Собственно, халатом ее одеяние даже называть грешно, выглядит как вечернее платье, только с запахом, с богатой вышивкой и оборками по краю подола и рукавов.

Пригладив волосы, Римма Федоровна взяла небольшой светильник со стола, вышла в коридор, вспоминая, где находится малая кухня, где всегда можно поживиться вкусненьким.

Спускаясь по лестнице, она уловила движение справа от себя. А потом увидела знакомую голубоватую вспышку.

– Констанция? – удивилась женщина, сразу вспомнив диковинную призрачную кошку, увиденную в восточном крыле замка. Она с тех пор дважды бывала в заброшенном здании, но пушистую там не встречала больше. И слышала, что слуги шептались, мол новая герцогиня нечисть привязала к господскому дому, теперь там начнет происходить “всякое”. Что именно, уточнить никто так и не захотел.

Что-то мягкое потерлось ниже колена. Римма Федоровна даже сквозь двойной слой ткани ощутила потусторонний холод.

– Это что, ты меня признала и в таком виде? – удивилась женщина.

Ответом ей было мяуканье, но какое-то электронное, неживое.

Наклонившись, Римма Федоровна попыталась погладить призрачную кошку. Но она уже вновь исчезла. Повертев головой, управдом не увидела свою неожиданную знакомую и пожав плечами, пошла дальше.

Дверь в кухню была приоткрыта, внутри темнота. Римма Федоровна зашла, посветив себе, нашла на полу деревянную круглую педальку, надавила слегка носком туфля. В помещении тут же загорелся приглушенный интимный свет.

Гражданке Гранадиной повезло попасть в мир, пусть и похожий на Средневековье, но относительно цивилизованный. Есть освещение, водопровод с примитивной, но добротной канализацией. А продукты хранятся в “ледовом ларе”, похожем на лежачий деревянный холодильник. Вот к нему и направилась Римма Федоровна. Потянув на себя плетеный кожаный шнур с петлей на конце, откинула крышку, придирчиво разглядывая, чем можно поживиться.

Остановилась на кувшине с козьим молоком.

На широком деревянном столе под высокой куполообразной крышкой лежали пышные, все еще мягкие и благоухающие булочки.

Налив молока в стакан, Римма Федоровна не без труда устроилась на высоком, обитом мягким плюшем табурете. Сегодня она явно ощущала, как давит ее мощное тело. Начала привыкать к молодости и стройности.

ГЛАВА 18. Открытый брак и дела насущные

Аримея… нет, сейчас все же Римма Тодоровна, поднесла к губам стакан, затем поморщилась.

– Нет, молоко с копченой курочкой совсем не сочетается. Надо чаю сделать. Без сахара.

– Ты слышала, что я сказал? – требовательно спросил Мел.

Он терпеть не мог женских слез, истерик, выяснений отношений. И хотел сейчас все раз и навсегда выяснить, чтобы больше к щекотливой теме не возвращаться. Если Аримея сделает вид, что не заметила ничего, потом придется снова и снова об этом говорить! Или же она устроит ему сцену, увидев какие-то свидетельства неверности.

Нет, он не собирался наглеть и приводить наложниц в замок, тем более что король его за это наверняка по голове не погладит. Но женщине порой и не нужны прямые доказательства, она сама все домыслит и в лучшем виде оформит.

– Да слышала, слышала, – спокойно согласилась Римма-Аримея, – и поняла все прекрасно. Чего уж тут неясного? Слаб ты на передок, Мелдиорушка. Тебя неуемность половая до женитьбы на попаданке уже довела, а ты все не успокоишься. Но понять могу. Ты мужик молодой, у тебя гормоны.

– Не знаю, что такое гормоны, но все остальное звучит обидно, – голос Мелдиора стал холодным, как лед в морозильном ларе.

– Чего на правду-то обижаться?

Римма поднялась, пошлепала к самогреющемуся чайнику, дернула его за ручку.

– Чай, думаю, лучше всего мятный, – сказала она, – тебе с сахаром?

– Лучше с медом, – попросил Мелдиор, – и что же, ты и скандала мне не закатишь?

– А это поможет? – жена посмотрела на него, с усмешкой приподняв правую бровь.

– Нет, – твердо ответил чернокнижник.

– И чего я буду зазря волноваться? Нервные клетки, голубчик, не восстанавливаются. Ты вот скажи, неверность супруга в вашем мире может считаться основанием для развода?

– Только женская, – с превосходством улыбнулся Мелдиор, – но вряд ли ты мне станешь изменять.

– А вот тут я бы поспорила, – Римма уже разливала чай по чашкам, – на всякий товар свой купец найдется. Не все на кости-то бросаются. И если уж у нас с тобой открытый брак, у меня тоже права быть должны.

Она поставила перед опешившим мужем чашку с ароматным питьем.

– Мед сам положишь. Так вот, что я тебе скажу, яхонтовый. Если придется на твои похождения сквозь пальцы смотреть, то и ты в случае чего препятствий мне чинить не должен. Иначе я с твоим королем-то потолкую. Ты знаешь, с меня станется. И ремонт с тебя царский, понял?

– Деловой разговор, – Мелдиор отпил из чашки, – что ж, по рукам.

– А теперь давай обсудим более интересные вещи, – спокойно продолжила Римма, – что там за прием намечается?

Чернокнижник в очередной раз почувствовал уважение к супруге. Может и не зря именно она ему повстречалась? Разумная женщина без лишних эмоций. Привести замок в нормальное состояние и так следовало. А вступать в брак во всех смыслах Мел и сам еще не готов был. Чтобы хранить верность одной-единственной женщине и находить счастье в постоянном совместном времяпрепровождении.

Они спокойно обсудили предстоящий визит к маркизу Леда и расстались, пожелав друг другу приятных сновидений. Мелдиор даже проводил жену до ее покоев, чувствуя к ней расположение.

Вернувшись к себе, он улегся в кровать и долго ворочался, раздумывая, как бы ему организовать романтическую вылазку. И не то чтобы слишком уж хотелось. По большому счету, свободолюбивый чернокнижник просто не желал жить по указке дяди. Но, надо сказать, флирта, куража, который дает восхищение в глазах прекрасной девы, ему тоже не хватало.

Утром Мелдиору просыпаться и вылезать из постели не хотелось категорически. Он рассчитывал проваляться до обеда, но настойчивый стук в дверь не давал погрузиться в приятные дремы.

– Да кто там, бесы его побери! – пробормотал Мел, выбираясь из кровати и влезая в домашние туфли.

Уже у самой двери он сообразил, что ожидает увидеть Аримею. Утреннюю и прекрасную, с загадочной улыбкой, играющей на коралловых губах. Он и сам приготовил приятное выражение на лице, открывая. Но взгляд его натолкнулся вовсе не на лучшую версию жены. Перед ним стоял растерянный слуга, Илитан. Тот самый, что призраков боится.

– Ваша темность, – заорал он так, что пролетающий мимо него светильник врезался в стену, – к вам жители пожаловали.

– Какие еще жители? – рявкнул Мелдиор.

– Да ведь подданные ваших владений герцогских, – охотно объяснил Илитан, – я сказал, что вы еще почивать изволите, так они заголосили, как будто режут их. Говорят, дело отлагательств не терпит. Беда у них произошла!

– Сейчас буду, – буркнул чернокнижник, – веди их в приемную, в родительский корпус.

Мелдиор быстро собрался, переоделся, накинул плащ. Идти он решил по улице, чтобы проветриться заодно и проснуться наверняка. Небо было затянуто черными, низкими тучами, сквозь которые лучи дневного светила Амитон почти не просвечивали. Того и гляди, гроза начнется.

Мелдиор прошел в часть замка, где обычно жили его родители. И свои административные дела он тоже там решать предпочитал. Как за герцогом, за Мелдиором закреплено было три крупных селения, где проживали от одной до пяти тысяч душ. Всех вместе чуть меньше десятка тысяч. До самого дальнего от замка Эстанского добираться часов восемь экипажем, ближнее же в двух часах медленной езды. Столица ближе, чем личные владения герцога. Поэтому слишком часто навещать свои территории у Мелдиора не выходило, хоть он и старался раз в месяц каждое посетить, побеседовать с наместниками своими, отчет вытребовать. Да, у него есть управляющие, но как без контроля их оставить? И в случае бед каких-то подданные у него искали помощи и покровительства.

ГЛАВА 19. Чернокнижник и его подвиги

Утро добрым не бывает. Эту народную мудрость Римма Федоровна вспомнила, проснувшись от изжоги. Ее юное тело протестовало против образа жизни, который его совсем уж не касался, если на то пошло!

Простонав, она поднялась и добрела до роскошной ванной комнаты, зеркало в котором показывало ее актуальную версию. Глаза чуть припухшие, рыжие волосы растрепаны. А нежного румянца как не бывало! Оттенок лица чуть зеленоватый даже, прямо скажем. И в области солнечного сплетения давление ощущается.

– Вот не вмешивалась бы ты, Аримея, в мою ночную жизнь! – сказала Римма Федоровна отражению. И тут же икнула.

В животе появилось покалывание. Вот досада-то. Молодая же девка теперь, а пищеварение нежное досталось!

Раздосадованная Римма Федоровна выполнила положенные с утра процедуры, отметив, что румянец возвращается.

– Минералочки бы, – сказала она сама себе вслух. Прислушалась к звучанию собственного голоса и продолжила:

– Одичаю я тут, и поговорить не с кем особо. Надо бы в люди. Или хотя бы чтоб ремонт скорее начался.

Да, тут она оторвется по-полной, руководя подрядчиками.

Подойдя к синему зеркалу, она уставилась на отражение, жившее внутри. Ее прежнее тело. Одежда, что сейчас на ней, на зеркальной версии выглядит нелепо растянутой. Грудь передавлена и глаза, кажется, вот-вот из орбит выпрыгнут.

– Печальное зрелище!

Позади что-то мелькнуло, производя голубоватые брызги по воздуху, раздался треск.

Резко обернувшись, Римма Федоровна снова увидела призрачную кошку.

– Констанция! – обрадовалась она пусть и неживой, но кажется душе.

– Давай хоть с тобой поболтаем, так я себе безумной казаться не буду. Кошка неожиданно перестала метаться, села, посмотрела на Римму Федоровну умными ярко-голубыми глазами.

– Что ты за мной ходишь? Если я тебя привязала именем, это что-то должно значить, ведь так?

Кошка мурлыкнула своим запредельно-хриплым электронным голоском. А потом вскочила, замяукала уже громко, требовательно и метнулась к двери, оглядываясь, будто призывая следовать за собой.

Заинтересовавшись поведением призрачного зверя, Римма Федоровна накинула манто на всякий случай, мало ли куда зверушку понесет, пошла за ней.

Констанция не исчезала, она целенаправленно вела Римму Федоровну вниз по лестнице. В холле на первом этаже попались две служанки. Обе одновременно взвизгнули и всплеснули руками. При этом одна из них несла поднос.

Но Римма Федоровна не остановилась, она бежала за кошкой под звон разбитой посуды, понимая, что животное хочет ей что-то важное показать.

На улице Констанция метнулась в сторону той части замка, где Римма Федоровна почти не бывала. Там была родительская территория, она не очень-то ее интересовала. Но сейчас стоило сделать исключение.

У крыльца пришлось притормозить. Двери замка открылись так резко, будто их изнутри пытался выломать кто-то огромный, дикий, злобный. Но вылетел на улицу не зверь лесной, а мужичок среднего телосложения.

Выглядел он жутко. Глаза светились ярко-красным, рот оскален, вместо зубов видны клыки вампирские. Не человек это, чудовище!

Горящие раскаленными угольками глаза остановились на Римме Федоровне. Страшилище зарычало, бросаясь к ней. Она растерялась, еще не придумав, что ей предпринять, как безумца словно сильная рука подняла и закрутила в воздухе.

Мужчина упал навзничь, продолжая рычать.

По ступенькам с крыльца спускался Мелдиор Адорс. Его глаза тоже горели, но не красным, а темно-фиолетовым цветом. Правая рука вытянута вперед, от пальцев шли яркие лучи, направленные на непонятного одичавшего гражданина.

Мелдиор звучным, ровным голосом произносил заклинание, из которого невозможно разобрать ни единого слова. Позади него сбились в стайку человек десять: слуги и незнакомые мужчины, одетые кое-как и явно впопыхах.

Бесстрашно чернокнижник подошел к поверженному чудищу, поставил ногу ему на грудь, продолжая пронзать своим фиолетовым взглядом и вести колдовские речи.

От фигуры Мелдиора веяло невиданной силой, он казался Римме Федоровне выше, чем обычно. Она увидела мужа совершенно по-новому и не могла взгляда отвести от этого великолепного колдуна.

Бесноватый издал пронзительный крик, содрогаясь в конвульсиях. Из открытого рта вылетело черное облачко, которое Мелдиор тут же ухватил двумя пальцами, не давая рассеяться.

– На вашей деревне проклятие, – заявил он, обернувшись к людям на крыльце и сняв ногу с уже неопасного мужичка. Тот уселся, протирая глаза и растерянно оглядываясь. Выглядел он уже совершенно обычным образом, никакой бесовщины.

– Едем! – отрывисто рявкнул чернокнижник, направляясь обратно к замку. Но вдруг остановился, повел носом и пристально уставился на собравшихся. Затем выкинул руку вперед, резко, внезапно, словно наносил удар. Один из мужчин на крыльце тут же упал на колени, хватая ртом воздух.

– Одинокий, говоришь? – непонятно выругался на беднягу Мелдиор. – Еще и не побоялся сам ко мне приехать? Вызов решил бросить?

– Да неужто… – неуверенно начал кто-то из присутствующих.