Жена за миллиард. Беременна (не) по плану

Глава 1.

— Не верю! — восклицает Карина, округляя свои огромные карие глаза.

Я сама до сих пор не верю, что пошла на это.

Еще не прошло и суток с того момента, как я поставила подпись в двух местах, сделав себя женой человека, которого не видела своим мужем.

Это сделка. Он получил, что хотел.

Заставил.

Он именно заставил меня. Через страх.

Теперь сижу у подруги и не знаю, что делать. Поддержки, наверное, хочу. В родительском доме ее не получишь. Сестры выплясывают перед отцом, боясь попасть в немилость, а на будущую мачеху у меня нервов не хватит смотреть.

— Не верь, но это факт, — тяжело вздыхаю. — Я поставила подписи. Назад пути уже нет.

— Если не хотела, то не надо было подписывать, — поправляет Карина свои модные очки с красной оправой. — В жизни бы не согласилась… на такое, — девушку всю передергивает.

Тоже так думала.

Ни за что.

Никогда.

И так далее...

А вот оно случилось.

Теперь я официально жена Вадима Ветринского.

— Он отцу угрожал.

— Что? Не поняла… Ты же сказала, что твой отец получил за тебя деньги.

— Да, мой отец взял его чертовы деньги за меня, потом стал подкладывать меня под Ветринского, а когда я забрыкалась и всем объявила, что замуж не собираюсь, то они все показали мне свои истинные лица, — накрыла лицо ладонями. — Он не отстал бы от меня… А продолжай я сопротивляться, он разрушил бы компанию отца, что отразилось бы на сестрах. Я бы себе никогда не простила… У отца враги, которые только и ждут его провала. Каждая из нас пострадала бы.

— Да уж... И что теперь?..

— Не знаю, что теперь, — тру лицо ладонями. — Ему мало просто подписей и штампа. Он хочет настоящей свадьбы, которая состоится через пару недель.

Что-то замышляет, подонок. Но, судя по всему, он хочет сделать меня своей настоящей женой.

То, что он вчера меня отпустил — ничего не значит. Он явно показал, насколько ему важно сделать наш брак настоящим. Но я ни за что на это не пойду. Близко его к себе не подпущу.

— Так может он вдобавок ко всему... влюблен в тебя?

— Да мы не знали друг друга, Карина! Я его всего раз видела к тому моменту, когда он с отцом обо мне договорился. Какая любовь?..

Карина приоткрывает рот, и в этот момент раздается вибрация в кармане моих джинс.

Вздрагиваю.

Теперь так всегда будет.

Достаю смартфон, вижу его цифры и прикрываю веки.

— Извини, — поднимаюсь с дивана. — Муж звонит. Надо ответить.

Выхожу из гостиной в прихожую и принимаю звонок.

— Оставь меня в покое хоть на сутки. Я не хочу тебя слышать.

— Еще день назад ты могла так говорить, — раздается хриплый голос мужчины. — Теперь не можешь. Я твой муж.

Так и знала, что он будет это использовать теперь во всем.

— Ты мне никто. И пусть я еще не знаю, для чего тебе брак со мной, но прошу тебя очень, — цежу сквозь зубы, — скорее извлекай из него всю пользу и отпускай меня!

— Извлечь всю пользу, говоришь… — задумчиво. — Такое есть в планах.

— Рада за тебя. Теперь мне надо…

— Тебе надо говорить со мной сейчас, — бескомпромиссно парирует Ветринский. — Будь добра, удели мне немного времени.

— Чего еще ты хочешь от меня? Я все подписала. Ты хотел, чтобы я стала твоей женой — я стала. Шантажом ты всего добился. Поздравляю. Что еще?!

Я всю прошлую ночь глаз не сомкнула, до сих пор не успокоилась.

— Меньше нервов, Илона. О церемонии хочу поговорить. К ней нужно готовиться. Хотел узнать о твоих пожеланиях.

— Никаких пожеланий у меня нет.

— А платье?

Закатываю глаза.

— К чему это все? Я уже твоя жена. Наш брак фиктивный. Платье мне не нужно.

— Нужно. Церемония состоится, Илона. Значит ты должна выглядеть соответствующе.

— Надену что-нибудь белое, — прошипела. — Остальное сам придумывай. Эта свадьба тебе нужна, а не мне.

Слышу его тяжелой вздох, невольно представляю его лицо в этот момент. Дрожь берет.

— Хорошо, Илона. Сам все организую. Но если тебе потом что-то не понравится — я не виноват.

— Ты уже виноват во всем, что происходит, — срывается с моих уст. — Не знаю, что за игру ты затеял, но ты можешь быть собой доволен.

— Я не хотел, чтобы все было именно так. Ты сама меня спровоцировала.

— Совать язык мне в глотку я тебя не провоцировала! Не смей, слышишь? Не смей ко мне больше прикасаться. Никогда. Даже пальцем! Я сделаю, что ты скажешь. Сыграю роль твоей жены. Но трогать меня не смей!

Истерю так, потому что реально боюсь. Боюсь остаться с ним наедине. Что я против него могу? Да ничего! Сейчас, таким образом, я пытаюсь торговаться. Я помалкиваю, а он держится от меня подальше. Это все, о чем я прошу!

Глава 2.

«Муж» мне не перезвонил. Значит, согласился. У меня будет хоть какое-то время передохнуть, прийти в себя, смириться, в конце концов.

Мне нужно отвлечься… Сейчас мое душевное состояние оставляет желать лучшего.

— И чем же мы займемся? — Карина стала потирать ладони.

Карина единственная из моих подруг, которая сумела вырваться из оков своих родителей. Живет отдельно, своей жизнью. Я об этом только мечтать могу. В моей семье женщины никогда не были свободны.

— Не знаю, если честно, — развожу руками. — Безопасней, наверное, оставаться в квартире, но не очень хочется сидеть взаперти все эти сутки. Я и дома могла бы так сидеть...

— Нет, домой тебе точно не надо. Пойдем в центр за покупками, а вечером куда-нибудь потанцевать.

— Потанцевать?..

— Сегодня же пятница.

— Ты имеешь в виду потанцевать… в клуб? — часто моргаю.

— Да! И, надеюсь, сегодня я наконец-то тебя в него затащу.

— Звучит… — закусила нижнюю губу, кривя лицо. — Ладно, пошли в клуб.

Сначала я была намерена твердо отказаться, потому как не вижу ничего хорошего в подобных местах. Я там не бывала, но наслышана. Совершенно не моя среда, но так как моя жизнь летит с обрыва и надежды на хорошее в ближайшее время нет, то я готова все слегка усугубить.

Еще каких-то десять дней, и я уверена, Ветринский покажет мне свое по-настоящему истинное лицо. То были цветочки.

Сначала он пытался уговорить меня на брак, потом угрожал, в конце концов заставил подписать согласие… Будет и хуже. Это лишь вопрос времени.

— Супер! Тогда пошли завтракать и по магазинам. Особый прикид для клуба нужен. Или ты хочешь домой съездить за вещами?

Карина ведет меня в кухню, в которой начинает по-быстрому соображать нам по чашке кофе.

— Нет. Там я не объявлюсь. Тем более у меня там нет никаких прикидов для подобных... мероприятий, — ухмыляюсь, присаживаясь за стол.

— Ты вообще туда за вещами не поедешь?

— Перед самой свадьбой. Заберу все самое нужное.

— А где именно ты будешь жить?

— В его квартире. Она почти рядом с универом.

— О, круто… А то ты все жаловалась, что из особняка отца долго добираться, приходится рано вставать.

— Ничего крутого, Карин. Он тоже будет жить в этой квартире. Он будет... рядом, — не могу говорить об этом без дрожи в теле.

— Да успокойся ты, — просит Карина, ставя передо мной чашку с ароматным кофе. — Все будет хорошо… Вот увидишь. Привыкнешь. Может, он и не соврет. И правда сделает тебя свободной. Еще благодарна ему будешь...

Все свои девятнадцать лет я просидела в золотой клетке, под гнетом любящего отца. Слово «любящий» ключевое. Но теперь и оно не аргумент. Любящий не сделал бы того, что сделал он.

— Если не соврет… — мешаю кофе маленькой ложкой, — то так и быть, подыграю ему в чем ему там надо.

***

Прогулка в торговом центре меня и впрямь взбодрила. Но платья, которые предлагала мне померить Карина, совсем мне не нравились. Слишком короткие и открытые. Однако подруга говорила, что такое и носят в клубах, и что в таком образе я не буду выглядеть белой вороной. В конце концов я согласилась на красное. Гулять так гулять.

К девяти мы вызвали такси и отправились в самый большой клуб города. Карина была там уже не раз.

— Ой, да успокойся ты… — Карина видела, как я нервничаю, обхватывая голые плечи ладонями.

Как только выйдем из машины, надену ветровку и ни за что ее не сниму. Просто в салоне сейчас очень жарко.

— Не уверена уже, что хочу этого.

— Да чего «этого»? Я тебя повеселиться везу. Клубные истории всегда обычно преувеличивают. Ничего дурного там не случается, если ты сама ведешь себя хорошо.

— Только ненадолго, хорошо?

— Это как пойдет. Может тебе там очень сильно понравится и ты до утра не захочешь уходить, — это вряд ли. — Все будет супер, поверь. Я от тебя ни на шаг не отойду.

— Ловлю тебя на слове.

— Тебе нужна эта встряска. Ты сама это знаешь. Нужно сделать что-то нетипичное именно для тебя. Только это и отвлечет.

Да, сегодня мне хотелось бы не думать о «муже».

Подъехав к зданию с огромной неоновой вывеской, мы простояли в очереди на вход около двадцати минут. Я трижды за это время пыталась найти причину, по которой хочу свалить отсюда, но Карина смогла меня удержать. Ее аргументы казались убедительными.

Когда мы вошли внутрь, в душное помещение, заполненное хаосом, громкой музыкой и полумраком — я встала как вкопанная, не желая двигаться дальше. Но Карина потянула меня за руку, заставив спускаться.

Я совершенно асоциальна в подобной атмосфере. Танцами раньше занималась, но только бальными.

— Да идем же, что ты как маленькая? Снимай куртку, надо ее отдать.

Глава 3.

Мчим на сумасшедшей скорости по самой главной улице города. Машин не много на дороге, но это едва ли меня успокаивает. Есть еще фонарные столбы, остановки, в которые можно влететь.

Я, конечно, хотела уйти от проблем, забыться, но не так, чтобы навсегда. Умирать совсем не хочется.

— Все! Стоп! Остановись! Пожалуйста! — сдавливаю парня руками еще сильнее.

Парень сбавил скорость, после чего заехал на ближайшую площадь, остановился у фонтана, который уже не работал в это время.

— Остановился, — заглушил своего монстра.

Я «оживаю». Голос парня возвращает меня, я размыкаю свои руки на его поясе, слезаю с мотоцикла и снимаю с головы шлем.

Меня слегка качнуло в сторону, голова сильно закружилась и немного тошнило.

Секунда, две… Прихожу в себя, встаю прямо и поднимаю голову.

Наши взгляды встречаются, и я в эту же секунду понимаю, что натворила. Мало того, что я доверилась незнакомому человеку, так еще и тот мужик все видел.

Ветринский уже знает… Думает уже, что папа мой соврал ему про хорошую, чистую девочку Илону.

Но что сделано, то сделано. Ничего уже не изменить. Придется разбираться с этим, принимать последствия. Уверена — они будут.

— Спасибо, — подхожу и возвращаю парню шлем, вешаю его ему на руль.

— Дальше не поедем?

— Нет... — верчу головой. Не сяду я на этого монстра больше. — Спасибо. Мне пора домой…

— Давай отвезу домой.

— Плохая идея, — достаю выключенный смартфон из сумки. Успела его выключить прежде чем прыгнуть на мотоцикл. Так сложнее будет меня отследить. Не буду включать.

— Жених ревнивый?

Поднимаю короткий взгляд на парня, все еще сидящего на мотоцикле.

— Не в этом дело. Просто… — лучше мне помалкивать. — Спасибо тебе еще раз. Выручил. Но я больше не хочу тратить твое время, — мягко спроваживаю.

Лучше ему рядом со мной не находиться. Не хочу, чтобы у него были проблемы из-за меня.

— Так это за тобой тачка была?

— Какая?..

— Сама знаешь. Я видел. Мужик тот за тобой шел. Ты его перепугалась.

— Ну да… За мной.

— Ну, можешь выдохнуть, оторвались. Телефон вырубила?

— Да, выключила.

— Хорошо. И как до дома теперь будешь добираться?

— Не знаю пока. Что-нибудь придумаю, — смотрю по сторонам, дрожа.

— Я могу довезти. И так как мы уже ни от кого не бежим — поедем гораздо медленнее. Это далеко?

— Это за городом. Я все еще живу с отцом.

— Без проблем. Садись.

— Нет… — верчу головой из стороны в сторону. — Спасибо тебе, конечно, но не нужно.

— Причина?

— Я тебя не знаю. Вот причина.

— Не поздно ты об этом задумалась? — прищурил глаза парень, ухмыльнувшись.

— Да уж… Поздно.

— Всегда можно познакомиться, — парень слез с мотоцикла, поставил его на подножку, ко мне направился. — Мирослав, — протянул мне свою руку. — Студент-выпускник авиационного университета в этом году. Всю жизнь в этом городе прожил.

Глядя в светлые глаза парня, я машинально пожала ему руку. Чисто из благодарности. Он сделал, что я попросила. А в моей жизни редко кто так поступал.

— Илона. Студентка филфака. Тоже местная.

Парень красиво улыбнулся, кивнул и отпустил мою руку.

— Телефон тебе лучше не включать. Я могу сам вызвать тебе такси.

— Было бы здорово…

— Сейчас, — достает свой смартфон из кармана джинс. — Если ты, конечно, уверена, что хочешь поехать домой.

Не хочу я туда. Ветринский если не сможет меня отследить, то точно поедет к отцу, там меня выжидать будет.

Но выбора нет. Надо ехать. Долго убегать не получится. Все равно найдут. Я уже подписала сделку с дьяволом. Своими руками. Из страха, что Ветринский не выпустит меня из своей квартиры в тот вечер.

— Вызывай.

Мирослав делает звонок, просит приехать к площади, а я отстраняюсь, чтобы немного посидеть у фонтана.

— Десять минут, — подходит ко мне Мирослав.

— Хорошо. Спасибо.

— Зачем тебе это?

— Что? — поднимаю взгляд на парня.

— Выходить замуж, если не хочешь.

Да я уже вышла. Ветринский подстраховался. Притащил меня к себе и заставил подписать документы, чтобы я никуда уже от него не делась. Однажды ему уже приходилось ловить меня в аэропорту. Теперь он меня где захочешь откопает.

— А тебе зачем это? — парирую.

— Что?

— Помогать мне.

— Должна быть причина? — пожал плечами парень. — Захотел — помог. Не захотел бы — не помог.

Глава 4.

Едва я подошла к двери, которую хотела запереть, она распахнулась.

Я отпрянула назад.

Была бы рада, чтобы это был отец, но...

Ветринский передо мной. Он даже и не думал стучать. Самовольно вошел.

Теперь у него совсем другой взгляд, такой, что мне дважды стоит подумать, прежде чем что-то говорить. В нем кипела немая ярость, которую он выдавал только глазами.

Однако мне страх мудрости не прибавляет, во мне закипает такая злоба, что я с трудом держу себя в руках.

— Ты зачем пришел? — шиплю. — Я тебя не приглашала. Выйди. Немедленно, — сжимаю ладони в кулаки, причиняя себе боль острыми ногтями.

«Муж» не слушает, молча отводит взгляд и проходит мимо меня, вглубь комнаты, осматривается в ней.

Наблюдаю за ним, оставаясь неподвижной около минуты.

Но уже не могу спокойно выносить его молчание.

— Я вообще-то собиралась отдыхать.

— Так сильно устала? — раздается хриплое и издевательское из его уст.

— Да, я устала. Уйди, прошу тебя.

— Просишь…

— Да. Уходи. Мы же договорились… Обо всем договорились...

— Я думал мы по умолчанию договорились и о том, что ты будешь вести себя достойно, будучи моей женой, — остановился рядом с моей полкой, где были выставлены фотографии в рамках. Где я одна, с сестрами, с мамой…

Мне было неприятно, что он смотрел на мои вещи. Это очень личное. Его вообще не должно быть здесь.

— Я всего раз сходила в клуб, — произношу спокойно, хоть это и не легко. — Что в этом такого? Подруга сводила меня развлечься.

— Кто этот парень?

Шумно выдохнув, я покачала головой.

— Ты послал человека за мной следить?

— Я послал за тобой приглядывать. Для твоей же безопасности, — берет фоторамку с моего выпускного, чтобы рассмотреть поближе мою портретную фотографию.

— Но со мной все хорошо, как видишь, — развожу руками.

— Ты не ответила. Кто этот парень?

Правильней, наверно, было бы объясниться. Возможно это заставило бы его уйти, но от чувства несправедливости и его наглости, у меня вырвалось совсем иное:

— Тебя это… не касается, — прошипела, рискнув подойти к нему ближе. — Я не расспрашиваю тебя о твоих потаскушках, которых ты в ювелирный водишь. Думаешь я поверила в чушь, что ты нес тогда? Что вы расстались бла-бла-бла… Я тебя умоляю… — закатила глаза. — Но я тебя обрадую — мне плевать чем ты занимаешься на досуге. Встречайся с кем хочешь. Но и в мою жизнь не лезь.

Ветринский с грохотом ставит рамку с фото на место и поворачивается ко мне.

Я тяжело сглатываю, глядя на его лицо. Что-то мне подсказывает, что моя речь его ни разу не впечатлила.

— Моя вина, — вымолвил Ветринский. — Я неправильно все трактовал о нашем браке.

— А мне кажется, что я все как раз-таки правильно поняла. Ты сказал, что я буду свободна! Я твоя жена, и я свободна! Все так?!

— Нет, не так! — сделал шаги в мою сторону и оглушил так, что у меня колени задрожали. — Ты не можешь и не будешь больше так себя вести, — приближается. — Это понятно?

Заглянув в его зеленые глаза исподлобья, я пошатнулась назад.

Слезы давили на меня изнутри, но я не могла их выпустить. Они его все равно не заденут. Ему плевать на то, что я чувствую. Он за репутацию свою печется. Он уже проговорился, и я точно знаю, что ему нужно, чтобы в глазах общественности мы выглядели настоящей парой.

— Н-нет… Не понятно, — со всхлипом. — Ты обещал мне свободу. Но не даешь мне ее!

— Свобода заключается для тебя в том, чтобы таскаться по ночам не пойми с кем?

— Стыдить меня собрался?!

— Нет. Собрался все ускорить, пока ты глупостей не натворила. Таких глупостей, которых я тебе уже не прощу, как бы ты потом не плакала и не умоляла.

— В… в каком это смысле? — выдыхаю.

— Ко мне завтра переезжаешь. Собирай вещи. Мой водитель тебя завтра заберет.

Обходит меня, собираясь уйти после вынесенного для меня приговора.

В порыве отчаяния я подбегаю к мужчине и останавливаю его за руку.

— Нет! Я не поеду! — выкрикиваю и сразу же отпускаю его руку.

— Поедешь. Бери с собой книги, вещи… Все, что тебе нужно. Скоро учеба начинается. Не хочу, чтобы наш брак хоть как-то отразился на твоем образовании.

Лживый ублюдок. Плевать он хотел на мою учебу, которая вот-вот начнется. Он контроля хочет. Полной власти надо мной. Держать при себе как зверушку.

— Я перееду к тебе в день свадьбы. Ни днем позже. Вещи перевезу за день до нее.

Ветринский вздыхает, глядя на меня сверху вниз.

— Ладно… Тогда не выходи из дома все эти дни. Вот мое условие.

— Ясно. Хорошо, — цежу сквозь зубы, вынужденная согласиться.

Глава 5.

Конечно он не верит в приметы. Он верит в то, что мои подписи на чертовых бумагах сделают меня его личной марионеткой.

До поры все это…

Хочет платье? Будет ему платье.

Выхожу из машины и направляюсь с ним к свадебному салону. По-видимому, экономить он не собирается, в дорогой салон привел.

С первой же секунды нашего появления в светлом помещении нас принялись облизывать, предлагать напитки и места поудобнее. Девушки из салона жутко раздражали меня, но не потому, что они какие-то не такие. Девчонки на самом деле большие молодцы. Работают, стараются. Наверняка им с продаж хорошо перепадает. Просто я не хочу быть здесь. Но все же грубить им не стану.

— У вас такая красивая фигура. Любое платье будет сидеть шикарно! — раздается справа.

— А вы какое хотите? Открытое?.. В какое время намечается событие? — уже слева.

Я только и успеваю головой вертеть, пока меня ведут куда-то. Ветринский остался в главном зале, ему как раз-таки кто-то позвонил.

— Эм.. через пару недель. Хочу с рукавами, — бросила без раздумий.

Не буду я выискивать платье своей мечты, а если такое и увижу, то сразу же взгляд отведу. В таком нужно только по любви выходить замуж. Надеюсь, когда-нибудь так и случится. Я ведь совершенно нормальная. Мне не чужда семья и любовь. Только я хочу, чтобы все было по-настоящему. С самого начала.

— О, замечательно! Нам на прошлой неделе привезли потрясающие новинки с полупрозрачными рукавами. Будете как принцесса!

— Да-да! Рядом с таким мужчиной нужно выглядеть принцессой и не меньше, — пропела вторая, на которую я невольно косо взглянула. — Ой, что-то я разболталась… Пойду подберу вам варианты, посмотрите, — убегает брюнетка, стуча каблуками.

— А я пока могу показать вам туфли. Они вот здесь, проходите.

Нехотя следую за второй девушкой смотреть туфельки для принцесс.

Каким бы не было мое настроение, туфлями я восхитилась. Они прекрасны. И те, и те… А вот эти с ремешками, пожалуй, самые красивые. Они идеальны.

Другая девушка прибегает в зал с несколькими платьями, предлагает примерить. Хватаю первое попавшееся, направляюсь в примерочную. Девушки заходят с моего позволения чуть позже, чтобы помочь.

— Ой, вам так хорошо… Прелесть какая… А вон на том платье есть еще и вышивка…

— Нет, я хочу это. Оно… подходит.

Оно и впрямь красивое. Ветринский и в нем не заслуживает меня видеть. Но что поделать…

— Вы уверены, что не хотите еще какое-нибудь платье померить?

— Уверена.

Через зеркало заметила, как девушки переглянулись. Мол, сумасшедшая какая-то.

Да будь моя свадьба настоящая, я до вечера отсюда не ушла бы.

На совсем другие туфли указала, не на те, которые мне так сильно понравились. Эти сойдут.

Прошу девушек упаковать эту белую тряпку, после чего выхожу к нему в главный зал.

— А где платье? Почему ты не в нем? — не понял Ветринский, моментально закончив разговор.

— А я уже померила, выбрала и велела упаковать. Туфли тоже.

— Ух ты… Как все быстро. Я думал это надолго. Освободил гораздо больше своего времени.

— Напрасно, — отвожу взгляд в сторону и замираю с приоткрытыми губами, глядя на ту прелесть, которую случайно уловила взглядом. Вот оно… О нем я, наверное, и говорила, когда представляла платье своей мечты.

— Илона… Илона!

— А… Что? — оживаю, взглянув на мужчину, после чего бросила еще один взгляд на то платье.

Девушки выходят к нам, выносят платье, туфли. «Муж» оплачивает покупки, после чего мы выслушиваем массу фальшивых комплиментов и покидаем салон.

Несу платье сама вместе с туфлями.

— Дай мне, помогу.

— Я сама, — отступаю от него немного в сторону. — А если так сильно хочешь помочь мне, то…

Умолкаю, когда замечаю на дороге знакомую фигуру в движении.

Это же он. Мирослав. Парень ехал среди машин на не особо высокой скорости. На его голове был шлем.

— Ты сегодня сама не своя, — мужчина вырывает вещи из моих рук, несет их к машине. — Садись.

Сажусь и жду, когда он тоже сядет и отвезет уже меня, черт возьми, домой.

— Так как время у нас осталось… я тебя покормлю где-нибудь.

— Это у тебя оно осталось. У меня его нет. Верни меня домой.

— Твое сопротивление, Илона, — заводит машину, — ничего не даст, — резко дергается с парковки. — Я занятой человек. У меня много дел. Но я освобождаю время, чтобы побыть с тобой. Для тебя это ничего не значит?

А ведь он прав… Для чего все это?

Но не стоит искать в его поведении хоть что-то хорошее. Он сблизиться хочет. Опять-таки для чего-то.

— Ты меня купил. Только это и значит.

Не смотрю на него, не вижу его лица, но ощущаю его состояние в полной мере. Это меня… пугает. Все это не впервые. Я чувствую его злость, испытываю ее на себе даже когда он ничего не говорит и не делает. И так каждый раз. Больше я ничего не чувствую. Значит, стоит сделать вывод, что он ничего ко мне кроме этого состояния и не испытывает. Это фальшивая до мозга костей связь. И мне... больно. Больно от всего этого.

Глава 6.

Следующие несколько дней пролетели очень быстро. Вот было проснулась утром, а уже вечер. И так день за днем. Как сквозь пальцы они.

Спокойно все было. Даже слишком. Ни единого звонка от «мужа», будто его и нет. Он держал свое слово, пока я держала свое. Надеюсь, так будет и впредь, и брак наш пролетит ровно как и эти дни.

Дома тоже царила полная тишина. Дарина съехала на так называемую дачу. Отец не смог ее остановить.

Может, все это ей только на пользу пойдет. Давно ей пора было перестать во всем слушать отца.

Почти все время я проводила с младшей сестрой в ее комнате, общение с ней отвлекало от непривлекательной реальности.

— Такое тебе нравится?

— Да какое хочешь надевай. Они все очень красивые.

Она уже весь шкаф свой перемерила, хочет быть самой красивой на моей «свадьбе».

— Ну Илона! Скажи какое лучше! — прижимает к себе одно платье, затем другое.

— Голубое. Голубой цвет тебе очень идет, — улыбаюсь сестре.

Нина, пожалуй, самая защищенная в данный момент из нас. Ей только шестнадцать исполнилось. Ее наш папочка не может пока что никому сбагрить.

— Прости меня… — неожиданно извиняется сестра.

— Что? За что?..

— Ты из-за нас это делаешь. Из-за меня в том числе. Твой муж помогает папе потому что ты приняла его предложение.

— Да, это так. Но ты не волнуйся, — хочу ее успокоить, а то сейчас разревется. — Это все временно. Он меня освободит.

— Правда?

— Да… — неуверенно. — Не переживай. Давай лучше еще раз примерь голубое платье.

Меняю тему потому что не могу спокойно об этом говорить. Я сама еще ничего не знаю, но думать о том, что буду нужна Ветринскому очень долго — даже думать не хочу.

***

Ужинала все эти дни в одиночестве, меня никто не дергал, все решили оставить меня в покое, пока я веду себя хорошо, согласная принести себя в жертву. Отец и взглянуть лишний раз на меня боится, не дай бог я передумаю.

За окном уже было темно, когда позвонил «он». Впервые за эту неделю.

— Что-то срочное? — отвечаю очень сухо.

— Добрый вечер, Илона.

— Добрый. Есть какая-то важна причина, по которой я тебе понадобилась?

— А я-то думал, что этот перерыв хоть немного тебя остудит… — вздыхает.

— Что ты хотел?

— Хотел сказать, что многое уже готово. Может, ты все-таки приедешь и посмотришь? Все еще можно переделать.

— Зачем мне это?

— Ты мне доставила бы огромное удовольствие, если бы приехала.

О, это обалдеть как мотивирует.

— Но мне это удовольствия не доставит, — слезаю с подоконника. — Увидимся в день свадьбы. Так будет правильнее с точки зрения традиций.

— Я не против соблюдать традиции, Илона. Я терпелив.

— Замечательно. Тогда…

— Стой. Не вешай трубку, — и я издаю вымученный вздох. — Я не только поэтому позвонил... Если хочешь, то можешь выходить из дома.

— Что?.. — не поверила своим ушам.

— Ты разозлила меня, когда удрала от моей охраны не пойми с кем. Больше я не злюсь. Ты вела себя хорошо все эти дни. Я отменяю наш договор. Прогуляйся с подругами, сходи в кино, по магазинам пройдись. Все, что хочешь.

Дает сделать последний глоток воздуха перед тем как захлопнуть клетку?..

— Да?.. И следить не будешь?

— Разумеется, нет. Ты взрослая девушка, которая, уверен, больше не станет гулять по ночам и забредать в неподходящие для нее места. То было временное помутнение.

Как он тонко провел грань и ткнул меня носом в свой запрет. Просто браво.

— Ясно, — бросила холодно. — Спасибо, что разрешил. Непременно этим воспользуюсь, — сбрасываю и швыряю телефон на постель.

Но я рада, что сдержалась и не послала его к черту с его намеками. Я по-другому его побеждать буду.

***

До свадьбы осталось всего два дня. Всего два!

Мандраж охватил меня с такой силой, что я не проспала прошлой ночью и двух часов. Все ногти изгрызла.

И чего я боюсь? Бумаги-то уже подписаны. Ну пройдусь я с ним в белом платье, поцеловаться придется на публику.. Только и всего.

Однако дурное предчувствие не оставляет меня ни на секунду, я в постоянном ожидании чего-то ужасного, а именно того, что я услышу от него после церемонии.

Паника нарастает как снежный ком, и никуда мне не деться от этих мыслей. Они преследуют меня.

Завтра за мной должен заехать его водитель, чтобы отвезти вещи, а также платье, которое я даже не распаковала за все эти дни.

Глава 7.

Задвинув свою злость подальше, я отошла от стены и пошла дальше.

Остановилась у края бассейна. Ветринский был на другой стороне, ко мне спиной, что-то в смартфоне своем изучал.

— Кхм-кхм… — сцепила кисти рук вместе.

Мужчина оборачивается, расплывается в безупречной улыбке.

Лживый…

Такие и делают деньги. Он ничуть не лучше моего отца. Просто умнее. Гораздо умнее.

— Я ждал тебя.

— Меня сюда отправили, — держусь отстраненно. Я буду спокойна, но и на секунду не дам ему усомниться в том, что не хочу всего этого. Он всего добился через принуждение и шантаж. Не прощу ему никогда. — Значит ты покажешь мне мою комнату?

Ветринский слегка нахмурился, а я ощутила холодок по спине. Не понравился мне его взгляд.

— Конечно, — обходит бассейн. — Я покажу, — подходит. — Но позже. Сейчас пойдем в сад.

— Зачем?

— Ты должна кое-что увидеть, — касается плеча. — Идем, — вздумал слегка приобнять меня.

Не дергаюсь, ведь особо он черты не переходит. Молча соглашаюсь на экскурсию.

Дом у него очень большой, и чем ближе мы становились к заднему двору, тем больше было шума. Слышны были голоса. Много голосов.

Поднимаемся по лестнице и выходим на низкий, но очень широкий балкон. С него можно было наблюдать все, что он устроил в честь нашей сделки.

Отстраняюсь от него и подхожу к самому краю балкона, хватаюсь руками за перила. Верчу головой, осматриваю здесь все.

Должна признать, что организовано все просто потрясающе. Мне по вкусу. Ветринский воплотил все мои идеи, сказанные в кафе, в жизнь. Но мне больно смотреть на эту красоту. Невыносимо. Это не моя жизнь. Я не хочу проживать это. Это не мое.

— Нравится?

— … — молчу, продолжая смотреть в одну точку перед собой.

— Я передал твои заметки. Все остальное они додумали.

— Нормально, — оборачиваюсь. — Теперь покажешь комнату? Я нехорошо себя чувствую. Хотела бы отдохнуть.

Просто наедине с собой хочу побыть. Осмыслить все. Успокоиться. Все это слишком.

— Конечно, пойдем, — мужчина делает жест рукой, и я спешу выйти с балкона, напоследок все-таки еще раз посмотрев на площадку, на которой завтра соберутся сотни людей. — Направо, — направляет меня «муж», идущий позади. — Теперь дверь слева.

Распахнув дверь, я обомлела.

Черт, здесь прекрасно. Прямо комната для девочки. Для взрослой девочки. Здесь уже были все мои вещи.

— Здесь ты сможешь переночевать, подготовиться. Утром приедут, чтобы сделать тебе прическу, макияж.

А он основательно подготовился. Ничего не упустил. Ну для этого у него есть толпа помощников.

— Мне еще нужно платье погладить. Оно мятое. В пакете, — делаю шаги по комнате, кружусь.

— Платье уже в полном порядке.

Услышанное заставляет меня остановиться и непонимающе захлопать глазами.

— Что?

Качнув головой в сторону, Ветринский, не скрывая странной улыбки, велел мне следовать за ним, и я спешу.

Мужчина открывает дверь в отдельную гардеробную и отходит немного в сторону, позволяя мне войти первой.

С невероятным усилием я осталась стоять на ногах, когда увидела перед собой… это.

— Ты же его хотела?

— Ч-чт… Откуда ты... — колени задрожали, а воздух словно выкачили у меня из легких.

— Ты так смотрела на него... Никогда такого взгляда не видел. Словно влюбилась.

Теперь это платье смотрелось куда красивее. Отглаженное. Расправлены все его складочки.

— А… — смотрю вниз и меня поражает очередным шоком. — Ну а про туфли откуда ты узнал?

— Послал своего помощника, выяснил, на какие туфли ты глаз там положила.

Он просто больной.

— Я-ясно… — подхожу к платью, трогаю его, но уже через секунду меня от него как от огня отбрасывает. — Я его не надену.

— Почему? — раздраженно спросил Ветринский.

— Потому что у меня уже есть платье.

— Это тебе больше понравилось.

— Но надену я другое, — чеканю, обернувшись.

Оказавшись очень близко, Ветринский сверлит меня своими зелеными глазищами, находясь на грани срыва.

— Кому ты что доказать пытаешься? — с рычанием.

— Лучше тебе этот вопрос задать. Ты кому что пытаешься доказать этой свадьбой? — молчит, закипая еще сильнее. — Я тебе скажу, почему все так, — сглатываю. — Это все не по-настоящему. Для меня это унизительно. И я не собираюсь проходить через это унижение в платье, которое мне действительно запало в душу.

Делаю рывок, собираясь выскочить из гардеробной, потому что больше не могла выносить его взгляда на себе. Но мужчина перехватывает меня за плечи, сжимает их пальцами, начав испепелять еще более убийственным взглядом, от которого я задрожала в его руках, чувствуя, как рядом с нами заискрился воздух.

Глава 8.

Слова Елизаветы, как ни странно, немного успокоили меня. Я ощутила теплоту, неподдельную искренность. Если бы только этого было достаточно, чтобы с ужасом не ждать завтрашнего дня...

На самом деле я была бы не против такой свекрови. Но увы, ее сын бездушное чудовище, которое покупает людей. Ей об этом знать не нужно. Не хочу причинять ей боль. Моя сделка только с ее сыном. Она никого больше не касается. Да и не изменила бы моя правда ничего. Потом она сама все узнает, и мне все равно под каким соусом Ветринский это подаст. То будет уже не моя забота, хоть мне и жаль Елизавету. Она ведь искренне сейчас радуется, думая, что ее сын не тот «камень», которым его считала.

— Ой, а можно на платье твое взглянуть? — в глазах женщины безумное любопытство.

Я мягко улыбаюсь, чтобы женщина не раскусила мое истинное состояние.

— Да, конечно. Идемте, оно наверху, — поднимаюсь с дивана.

Поднявшись и войдя в комнату, я с улыбкой взглянула на свое платье, которое разместила на середине комнаты, натянув его на манекен. Я сама его отгладила. Именно в нем я и пойду. В этом плане все будет по-моему.

— Как же у тебя тут здорово… — кружится в комнате Елизавета. — Сын расстарался.

— Да, он любит стараться… — протянула я и поджала губы. Хочется больше сказать, но нужно промолчать.

— Оно чудесное! — подходит женщина к платью, тянется к нему рукой, но все же не трогает, словно боится.

— Вместе с вашим сыном покупали.

— Да?!

— Ну да, он плевать хотел на традиции. Потащил меня в свадебный салон как на буксире. Ничто не могло его остановить, — украдкой закатила глаза.

Женщина бархатисто рассмеялась.

— В этом весь он. Всегда идет против правил и каким-то образом умудряется каждым раз выходить победителем, — Елизавета приобнимает меня рукой за талию. — Но в этот раз у него победа таких масштабов, что вряд ли когда-нибудь удастся переплюнуть.

Как она все выставляет… Ну, вообще-то да, я его победа. Все по его сложилось.

— А туфли? Туфли где?

— Они в гардеробной. Сейчас принесу.

Женщина идет со мной, чего я не хотела, но все же не стала ее останавливать.

Она увидела второе платье.

По ее глазам я сразу поняла, что это платье, как и мне, ей больше понравилось.

— А это запасное, — вырывается у меня. — Ну, вдруг форс-мажор...

— Уверена? Мне кажется…

— Я решила идти в том, потому что оно более скромное. Мне будет в нем комфортнее, — достаю туфли с полочки. — А вот и туфли.

Елизавета лишь коротко взглянула на туфли, после продолжила завороженно разглядывать платье.

— Ну не знаю, Илона... Тебе, конечно, виднее, но в этом платье ты была бы настоящей королевой…

***

«Муж» вернулся уже после отъезда своей матери и Светы. Я видела, как он заезжал на территорию и выходил из машины. Наблюдала тайно, но он все равно меня заметил. Внезапно взглянул в мое окно, а я не успела отойти.

Не то чтобы я испугалась, но все равно неприятно.

Сейчас по любому припрется.

Считаю минуты. Одна, две… На седьмую он поднялся и деликатно постучал в дверь. Я тем временем создала вид, что занята, печатая в своем ноутбуке.

— Открыто.

Ветринский входит в комнату, но я головы не поворачиваю, взгляд строго в экран ноута.

— Мать заезжала, слышал.

— Заезжала, — кинула на него короткий взгляд. Как же он напряжен, взволнован… И я даже знаю почему.

— О чем вы говорили?

— А что? — поворачиваюсь к нему на стуле, закинув ногу на ногу.

Одно удовольствие наблюдать за его реакцией. Не все равно ему, оказывается, что мать о нем будет думать.

— Глупости болтала? — щурится, сжав губы. Скулы ходуном заходили на его лице, взгляд чистый мрак.

— Глупости?.. — вздергиваю брови вверх. — А что, мама тебе уже звонила и ругалась?

— Не звонила. Так что ты ей сказала? — тяжело вздыхает, засовывая руки в карманы брюк. Зеленые глаза молнии метают.

— Глупостей я не болтала.

— А что болтала?

— Ничего, — холодно. — Я полагала, что ты вздумаешь ухудшить мое положение, если я скажу ей правду. Она думает, что у нас обычный брак. Сам ее потом разочаруешь. Я в этом участвовать не хочу, — поворачиваюсь обратно к ноутбуку.

Ветринский не шевелится с десяток секунд, и только потом приходит в движение, что я замечаю боковым зрением. Отправляет руку во внутренний карман пиджака, что-то достает.

— Я кое-что упустил.

Поворачиваю шею и замечаю в его руках синию бархатную коробочку.

— Не подарил тебе кольцо на помолвку, а мы, вроде как, традиции соблюдаем, — открывает коробочку. — Дашь мне руку?

Глава 9.

Да он издевается! Когда он это провернул? Сейчас только начало девятого!

Срываю с себя одеяло, выпрыгиваю из кровати и бегу к шкафу, чтобы натянуть на себя хоть что-нибудь, а потом немедленно найти его.

Надев нежно розовую толстовку и того же цвета спортивные штаны, я выскочила за дверь и оглянулась по сторонам.

Валентина вчера показала мне весь дом, но я решила сначала спуститься вниз, а не сразу идти в его комнату. Вряд ли он там. Раз успел уже организовать похищение моего платья, то точно на ногах.

Гостиная теперь была другой, не такой, какой еще была вчера, а украшена, были повешены новые шторы, в больших напольных вазах стояли белые и розовые розы, аромат которых витал повсюду, кружа мне голову. Валентина как раз-таки тут командовала, говоря другим девушкам, что делать. Почувствовав присутствие, женщина обернулась.

— Доброе утро, Илона Кирилловна, — поприветствовала меня женщина, хоть я и просила обращаться ко мне просто по имени. Дрессированные они здесь — просто жуть. — Вы уже встали… Ну, конечно, я понимаю. Такой волнующий день...

О, не то слово волнующий, только не в таком радостном смысле.

— Да, и обнаружила, что пропало мое свадебное платье, — сдержанно.

По ее бегающим глазкам мне сразу стало понятно, что ей обо всем известно.

— К-как?.. — какая актриса. — Платье в гардеробной. Оно должно быть там… Никто не входил! Не посмел бы! За персонал я ручаюсь полностью.

— Я не про то платье, что в гардеробной, — повышаю тон. — А то, что стояло в комнате.

— У вас есть еще одно платье? Но я не знала… — развела она руками. — Я буду спрашивать. Весь дом на уши поставлю. До церемонии еще есть время. Но вы все равно не переживайте, — подходит ближе женщина, — у вас в любом случае есть запасное платье.

Так и было им задумано с самого начала... Он же так обожает лишать меня выбора, загонять в угол, даже если речь заходит о таких мелочах. Делает это гуманно, но подло.

Я вижу только одно объяснение всему этому — воспитать он меня под себя хочет, притом в сжатые сроки.

— А он сейчас где? У себя?

— Вадим Алексеевич отъехал ненадолго, но сказал, что будет к репетиции церемонии. Я за главную по всем организационным вопросам, но вас он просил обо всем оповещать.

— Ясно. Найдите мое платье. Я к себе, — разворачиваюсь и ухожу, не слушая то, что говорила Валентина мне вслед.

Она в лицо мне лгала. Не знает она где платье, ага, как же… Не буду я здесь никакой хозяйкой. Все здесь присутствующие пресмыкаются только перед хозяином, а я здесь никто.

Войдя в комнату, я рванула к гардеробную с диким желанием разорвать это платье на части, но едва увидев его — остановилась, не в силах даже со злостью посмотреть на него.

Оно прекрасно и совершенно не виновато в происходящем. Но надеть его все равно не могу. Против себя я не пойду.

Идея пришла ко мне в голову спонтанно, когда я вернулась в комнату.

Я новое платье себе куплю!

Проснулась я рано. Успею. Сама о себе позабочусь, пока Валентина делает вид, что ищет мое платье.

Спустилась вниз, а Валентина снова тут как тут, словно следит за мной. Увидела меня одетой на выход и аж вся встревожилась.

— А вы куда? — подбегает.

— За новым платьем. Мне вдруг стало очевидно, что мое вы не найдете.

— Но у вас же есть второе платье.

— А я не хочу его надевать!

Со стороны я, должно быть, смотрюсь вредной девчонкой, которая от жира бесится, но я понимаю, что если сейчас смирюсь, то дам ему повод и дальше вертеть мною как ему только вздумается. Он не остановится.

— Но скоро же…

— Я не спрашиваю разрешения. К вам только вопрос: кто-то сможет меня отвезти или мне вызвать такси?

— А может вам лучше позвонить Вадиму Алексеевичу?

— Ясно. Позвоню в такси, — обхожу женщину и на выход уверенной походкой.

Но не успела я отойти от дома и набрать такси, на экране смартфона засветились знакомые цифры. А Валентина-то шустрая.

— Да, — отвечаю ему.

— Куда собралась? — недовольным, но в то же время мягким голосом спросил Ветринский.

— А твоя верная домоправительница не сообщила? Вот жалость. Кому-то зарплату не повысят…

— Зачем тебе новое платье? Я купил тебе то, которое ты действительно хотела. Это был сюрприз, а ты все в штыки сразу. Раскрою тебе секрет — далеко не все заключают браки по любви. Но это не повод не надеть платье мечты, — устало разъяснил мне Ветринский.

— Ты не будешь мне говорить, что надевать, — рычу в трубку. — Куда платье дел?!

— Не злись на меня, Илона.

— Поверь, это я еще не злюсь! — парирую. — Говори, или я поеду за новым платьем. И если твои люди попытаюсь меня остановить, то будь уверен, что я сделаю все, чтобы сегодня разоблачить тебя перед всеми. Я тут вдруг решила, что терять мне нечего! Хочешь этого?

Глава 10.

Пока ждала его, немного пришла в себя. Уже не взвинченная, не готовая накинуться на него, когда он появится в комнате. Остыла.

Я засекла время. Через сорок минут он подъехал. Сам был за рулем. Сейчас спешил к дому.

Дернулась, чтобы встретить, но остановила себя, когда уже держалась за дверную ручку. Лучше нам здесь поговорить, а это наверняка будет не тихо.

Не стуча «муж» вошел в комнату и, найдя меня взглядом, подошел почти вплотную. Его нечитаемый взгляд забегал по моему лицу.

— Ну, продолжай свои угрозы. Я слушаю.

Ошеломленно выдохнув, я покачнулась.

— Где мое платье? — задаю вопрос сдавленным голосом, глядя на него в упор.

На что мужчина указывает рукой в сторону гардеробной.

— Где то, которое я выбрала.

— Ты выбрало то, что весит в гардеробной.

— Я его не надену, — произнесла спокойным тоном, пристально всматриваясь в зеленые глаза мужчины. — И если ты хочешь, чтобы я участвовала в этой показухе, то ты вернешь мне платье.

Я теряюсь, когда замечаю в его лице что-то новое, что-то непонятное и ранее мне незнакомое. Словно он сменил маску.

— Ты же потом пожалеешь об этом…

— О чем?

— О том, что не вышла замуж в платье своей мечты.

Мимолетно оскаливаюсь.

— Я уже вышла за тебя замуж.

— Еще нет.

— Подписи стоят. Но да, я уже поняла, что церемония тоже имеет для твоих целей вес, — поджимаю губы, метнув взгляд в сторону. — Если хочешь видеть меня там, то верни платье. По-другому не будет. Я все сказала.

У меня нет ни малейшей надежды, что он уступит мне, но пока могу, я буду стоять на своем. Полагала, что сейчас посыпятся угрозы.

— Если верну, то будешь умницей весь этот день?

Неожиданно.

— Я буду молчать.

Мужчина одобрительно кивает, а затем делает ко мне шаг и обвивает руками мою талию, привлекая к своему телу. Воспользовавшись моим шоком и тем мгновением, когда я оказалась не хозяйкой собственному телу, он смял мои губы своими и почти сразу бессовестно углубил поцелуй.

Не мычу. Не дергаюсь.

Безвольная кукла.

Тело начинает слушаться гораздо позже, руки снова заработали, я стала давить ими в его мощные плечи.

Он отреагировал, вынул язык из моего рта, но не резко, а медленно.

— Нет, — всхлипнула ему в губы. — Не смей…

— Это репетиция. Сегодня нам не раз придется целоваться. Так же себя будешь вести? — грозно свел черные брови к переносице. — Держи себя в руках.

— Отпусти и отойди от меня, — не кричу, а скорее хриплю, задыхаясь.

— Ты мне это говоришь? Я твой муж.

— Фиктивный!

— В бумагах ничего об этом нет, — вздергивает правую бровь.

— Мы знаем, что брак фиктивный. Друг перед другом притворяться не стоит.

— Я тебе предлагал добровольный, настоящий брак. Ты могла бы быть счастлива. Но ты выбрала путь жертвы.

Едва не задохнулась от услышанного.

— Жертвы?! Я просто не хотела связывать себя с человеком, который покупает людей! В частности меня! Считаешь, что я жертву из себя разыгрываю?

Он считает, что ради удобств, хорошей жизни, я вполне могла смириться и принять его предложение, зная при этом, что за меня заплатили.

— Все уже было сказано, Илона. Я не тебя покупал.

— Да-да, как хочешь это выставляй… Было заплачено, после ты потребовал товар, в последствии чего получил его.

— Ты для меня не товар! — прорычал мне в лицо Ветринский, чем вызвал россыпь мурашек на моей спине. — Хватит говорить о том, чего нет, Илона! По-хорошему тебя прошу — замолчи об этом! — взгляд остекленел, в нем видно последнее предупреждение мне.

Как же он себя защищает, будто это неправда. Но это правда. Потому и бесится. В глубине души он знает, насколько мерзко поступает со мной.

— Если не товар, то докажи это. Отпусти меня. Позволь мне жить своей жизнью, — умоляю его глазами, шевеля пальцами на его плечах.

Гнева вдруг не стало на его лице, руки на моей талии отчасти ослабели.

— Я не могу, — твердо. — Не проси меня больше об этом.

— Не можешь?.. Неужели ты так много выиграешь от брака со мной?

— Ты тоже выиграешь.

— Что?

Не надо мне ничего!

— Узнаешь после торжества, как я и обещал, — отпускает, но не отходит от меня. — Идем вниз. Позавтракаем. После займемся репетицией. Она будет быстрой. Буквально покажут где стоять, куда идти, ну и все вообщем-то.

— А платье?..

— Я скажу вернуть его.

Глава 11.

Во время репетиции церемонии мой «муж» казался мне каким-то не таким. Куда-то подевался его стальной взгляд, непоколебимость. Словно он чем-то подавлен. Разве такое возможно?..

Я плохо его знаю, но все же замечаю в нем перемены. Должно быть, случилось что-то, не из-за своего же поражения в выборе платья он так переменился.

Впрочем, его настроение меня мало касается. Мне бы свое как-нибудь урегулировать, чтобы не стошнило на свадебный торт. Помню, когда мама умерла, меня частенько так выворачивало. Организм был под контролем сильнейшего стресса, не справлялся. Сейчас я испытываю что-то похожее, но все же не такое трагичное. Лучше такое не сравнивать.

Согласно репетиции, я сейчас следовала к арке из живых цветов, у которой стоял «муж», встречавший меня уж очень хмурым взглядом. Несколькими часами позже все будет несколько иначе: под руку я буду держать отца, а вокруг, на этих самых белоснежных стульях, которых здесь очень большое количество, будут сидеть незнакомцы и сверлить меня своими оценивающими взглядами. Не радоваться они будут, а любопытствовать, искать во мне дефекты. Я уже читала новости в сети о том, что думают о дочке Льдова, которая носа из дома толком не высовывала.

«Пятая дочь Льдова лицом не вышла, потому и прячется!»

«Брак по расчету очевиден, им не скрыть правды!»

«Падение Льдова вынудило его заключить сделку с дьяволом!»

И все в таком духе.

Все вокруг все понимают. И как бы отец, да и сам Ветринский не пытались все это подавить — ничего у них не выйдет. Как говорится: на всякий роток не накинешь платок.

Еще несколько шагов, поднятие на платформу, и я оказываюсь рядом с ним. Какой-то человек говорит, как мне встать, и я делаю это. Нас ставят друг напротив друга, но я отказываюсь смотреть ему в глаза.

— Как себя чувствуешь? — интересуется Ветринский, и я невольно фокусируюсь на его блестящих глазах. А блестели они не от слез, которые он в принципе не способен производить, а от злости.

Злится из-за платья? Да ну…

Ну а что еще? Я же пришла на репетицию, перед этим села с ним за один стол. Хочется верить, что дело не во мне.

— Нормально, — лаконично.

— Уверена, что не хочешь мне ничего сказать?

— Что?

— Ты не расслышала вопрос? — выдал ледяным тоном.

— Расслышала. Просто не поняла его.

— Есть то, что мне необходимо знать?

— Ну, то что тебе необходимо знать я тебе уже чуть ли в ухо не кричу. Ты же не слышишь, — хмыкаю в конце.

Ветринский щурится, его взгляд темнеет, но я сразу отвела глаза. Не хочу питаться его эмоциями, мне бы свои переварить.

— Замечательно! На церемонии вы пройдете со своим отцом… — женщина-организатор пытается что-то сказать, но я спешу спуститься с платформы.

— Мне все понятно. Пройтись с отцом под руку до арки, встать рядом с будущим мужем, сказать слово «согласна» в нужный момент, — говорю организатору. — Ничего сложного. Спасибо.

Организатор была слегка обескуражена, но после все же кивнула мне с улыбкой.

Собираюсь идти обратно в дом.

— Ты куда? — в спину от Ветринского.

— Там девушки уже приехали. Будут делать мне прическу и макияж, — обернувшись сообщаю ему спокойно. — Увидимся на свадьбе.

***

Девушки оказались настоящими мастерицами. Они столько всего знали, столько идей у них было, словно в этот дом приехал целый салон красоты.

Да, мне плевать на эту типа свадьбу, но я трижды просила изменить мою прическу. Девушки с радостью вносили коррективы, параллельно беседуя со мной о всяком. Должна признать, я получила удовольствие от процесса, и, разумеется, от результата.

Пару часами позже, когда макияж уже был нанесен и прическа зафиксирована, раздался короткий стук в дверь. Я в этот момент сидела за своим туалетным столиком, в легком шелковом цвета жемчуга халате.

— Кто там? — сама прислушиваюсь, скрывая оголенное бедро тканью.

Не думаю, что это «муж», он теперь имеет привычку самовольно заваливаться на территорию, которую обозначил моей.

— Илоночка, это я! — в комнату заглядывает Елизавета Павловна. — Можно к тебе?

С души булыжник слетел, я невольно расплылась в улыбке, обрадовавшись женщине.

— Конечно, — махаю рукой на себя. — Проходите.

Елизавета очень нарядная. Я особо не люблю зеленый цвет, но это облегающее ее точеное тело платье изумрудного цвета, смотрелось на женщине просто великолепно. Двух детей родила, а в такой прекрасной форме в уже приличном возрасте. Волосы уложены по-современному, как таковой прически нет, просто укладка темных густых волос. Если со спины смотреть, то я бы ей больше двадцати пяти не дала.

— Вы очень красивая, — не сдерживаюсь от комплимента.

— О, спасибо, милая. Ты тоже просто чудо, — женщина подходит к моему столику, садится на пуфик и закидывает ногу на ногу. — Я не просто так заглянула… Хочу тебе кое-что подарить, — расстегивает свою сумочку, достает из нее достаточно большую коробочку. — Смотри… — открывает ее передо мной, и то что я вижу в ней, уверена, начинает отражаться в моих широко распахнутых глазах. — Это теперь твое.

Глава 12.

Дарина подлетела ко мне так, что едва не окатила своим красным напитком. Фужер у нее до краев почти наполнен.

— Что?.. Ты же сама не…

— Ой, все! — перебивает меня и делает жадный глоток из фужера. — Опять нудить сейчас будешь…

Что с ней?

— Нудить? — бросаю взгляд на ничего не понимающую Елизавету, которую Дарина словно не заметила. Не уверена, что она вообще что-то замечает. Она даже того, как себя ведет, не замечает. — Дарин… Я здесь не одна, — специально говорю, может это заставит ее фильтровать свою речь.

Сестра резко повернулась в сторону свекрови, да так, что все-таки немного разлила напиток на светлый ковер. Тем лучше. Меньше в рот попадет.

— Ой, здравствуйте! — воскликнула Дарина, отсалютовав фужером Елизавете.

— Добрый день… — кивнула Елизавета и взглянула на меня.

— Это моя сестра, — спешу представить и встать рядом с сестрой. — Старшая. Самая старшая.

— Ты не пригласила свою старшую сестру на свадьбу?..

— Нет. Все не так…

— Да, она меня не пригласила! — прошипела Дарина язвительно, демонстративно немного отодвинувшись от меня. — Считает, что я завидую ей. Ахах… Это же смешно.

Боже, что я слышу…

— Что, прости? Ты сама сбежала из дома прежде чем я смогла тебя пригласить. Ты же знаешь, как все быстро случилось…

Лицемерка. В кабинете у отца орала, что ни за что не окажется на церемонии, а тут вдруг что-то щелкнуло у нее. Переобулась, называется.

— О, да, точно! Я знаю почему так все быстро случилось, — указала на меня пальцем с длинным красным ногтем.

— Дарина… — качаю головой из стороны в сторону, тем самым умоляя ее держать язык за зубами.

— А что такое, сестренка? Разве это секрет? — наигранно дует губы. — Знаете ли… — снова поворачивается к Елизавете, — все это на самом деле чистой воды дешевка. Эта свадьба подстава. Этим двоим плевать друг на друга. Но я не могла не прийти, как-никак хотелось поддержать сестру, ведь для нее это такие страдания, вы бы только знали…

Как же она кривляется!

— Замолчи! — вырвалось у меня очень громко. — Что ты делаешь?!

— Что я делаю?! — Дарина пошла на меня, а я попятилась, ведь я не собиралась драться с сестрой. Для меня все еще есть границы. Для нее они похоже стерты. — Это говорит та, которая получает все?!

— Что я получаю?! Что я такого получила, чего не получила ты?

— Девочки, успокойтесь, — просит нас Елизавета.

Дарина не реагирует, идет на меня, глядя враждебно, словно готовая запустить в меня своим фужером, но ее взгляд заметался, им она уловила что-то слева от меня.

Повернув голову в ту сторону, я ужаснулась и закричала:

— Нет! Дарина, нет!

Я бросилась, чтобы закрыть платье собой, но была окачена жидкостью вместе с ним. Мой халат, внушительная часть платья — ярко пропитались красным напитком.

В ушах у меня звучит как после сильнейшего взрыва, страшно шумит, но вскоре все затихает, а на смену ужаса приходит лютый гнев, у меня словно кипяток по венам пошел вместо крови.

— Ты больная!!

Я знала, что Дарина эгоистична, завистлива и порой ведет себя так, будто она не моя сестра. Но сейчас она перешла черту, плюнула мне в лицо своим поступком, отрезала меня от себя безвозвратно. Не прощу!

Ждала, что она продолжит усугублять и без того мое и свое унизительное положение, сделает еще что-нибудь, но она бросила пустой фужер на пол и трусливо покинула комнату.

Наступила звенящая тишина, во время которой я смотрела то на испорченное платье, то на Елизавету, перед которой мне было жутко стыдно, и не только за то, что устроила сестра, но и за частичную правду, которую она озвучила.

Пульс зашкаливает, щеки пылают, а слезы неумолимо давят на глаза, обжигают изнутри, и я как могу сдерживаю их. Хочу я или нет… Испорченный макияж не станет поводом не идти туда.

— Илона… — голос Елизаветы заставляет меня вздрогнуть и отогнать желание разрыдаться.

— Простите меня…

— Что? За что?

— За то, что обманывала вас. Вы этого не заслуживали. У меня с вашим сыном...

— А ты думаешь я не догадалась? — хмыкнула женщина с грустной улыбкой. — Мне сразу стало понятно, что что-то не так, — женщина делает ко мне шаги. — Дело в каких-то договоренностях. Кроме того, я тоже знаю, что такое интернет. Всякого там начиталась...

— Но вы сказали…

— То, что я тебе сказала — я правда так считаю. Мой сын не стал бы осуществлять свои планы за счет невинной девочки. Уверена, он не использует тебя.

— Увы… я думаю иначе, — считала своим долгом ей это сообщить. — И поэтому, — поднимаю руки и нащупываю диадему, которую собираюсь вытащить из волос.

— Нет! Что ты делаешь? — останавливает мои руки женщина, опускает их вниз. — Это ничего не меняет. Ты можешь не верить, но я верю.

Глава 13.

— Входи, — произношу сдавленно и отхожу подальше от двери.

Только дверь приоткрывается, я спешу повернуться к мужчине спиной.

Глупо. По-детски. Но мне настолько неловко и паршиво, что пусть лучше он увидит мою спину, чем выражение лица.

— Кхм-кхм, — за спиной. — Я бы хотел видеть твои глаза… Повернись.

В его голосе нет приказа, и только поэтому я поворачиваюсь.

Глаза Ветринского на какие-то секунды сосредотачиваются на моем лице, но после неизбежно опускаются, изучают меня ниже шеи.

Что ж, ликуй, дорогой муж. Так или иначе: все по-твоему!

Пауза, во время которой он меня так пристально разглядывает, уж сильно затягивается.

— О чем ты хотел поговорить?

Своим вопросом я словно вывожу его из гипноза.

— Что случилось? — кивает на платье.

Разумеется, ему хочется знать: почему после стольких препираний я вдруг влезла в это платье.

— Моя сестра случилась. Она не в себе. Случайно… — запинаюсь, — случайно испортила мое платье.

— Случайно? — прищуривает глаза.

— Да, случайно.

Ему не нужно знать про мои дрязги с сестрой, а уж тем более о их причинах. Елизавета, уверена, не станет ему ничего говорить.

— Я мог бы сказать, что рад... Но я не стану.

— Но ты рад.

— Все не так, — делает ко мне шаг. — Ты была бы красива и в том платье. Но это, видимо, судьба, — поднимает взгляд и, кажется, смотрит на диадему. — Мать заходила?

Он, оказывается, не знает, что она заходила. Значит и о нашем откровенном разговоре не знает. Хоть со свекровью мне повезло.

— Да… — касаюсь пальцами украшения. — Твоя мама настаивала. Я не смогла ей отказать.

— Правильно сделала, — кивает. — Я только за.

— Я знаю, что это фамильное украшение, очень ценное, а также понимаю, что оно не должно быть у меня. После торжества я его верну тебе.

— Ты матери точно ничего не говорила? — мужчина приближается, стремясь быть как можно ближе ко мне.

— О чем?

— Ты знаешь.

— Нет, — вру. Елизавета молчит, и я буду молчать. — Сам ей потом все расскажешь. Так о чем ты хотел поговорить?

Вадим шумно выдыхает, обращает взгляд к окну, и пока он не смотрит на меня, я сама рассматриваю его. На нем свежий черный костюм, на шее темная бабочка, также видна белая рубашка. Жених с иголочки, называется. Но взгляд уставший, даже очень. Он по-прежнему чем-то подавлен. Еще разговор с отцом за моей дверью наверняка его подкосил.

— Утром тебе стало плохо, — вспоминает Ветринский. — С тобой такое часто бывает?

Почему он спрашивает?... Сейчас-то все в порядке.

— Не волнуйся, на церемонии я ничего подобного не выкину.

— Я не тот вопрос задал, — бросает на меня жесткий взгляд.

— Иногда бывает, — цежу сквозь зубы. — Там уже люди собрались? — перевожу тему, меньше всего мне хочется обсуждать с ним мои внезапные рвотные позывы.

— Да. Почти все.

— А мой отец?

— Я уже с ним говорил. Он поднимется к тебе перед самым началом.

— И о чем вы говорили? — ухмыляюсь, скрестив руки на груди. — О том, сколько ты заплатишь ему сверху после церемонии? Размер выплаты будет зависеть от количества поцелуев и моих улыбок на этом представлении?

Ветринский ухмыляется. Если раньше он злился, закипал от подобных моих комментариев, то сейчас он сводит все на юмор. Привык, похоже.

— Я обещал помочь твоему отцу с проблемами в компании. Но ты права, ему не терпится получить еще немного поддержки, — откровенно признается Вадим.

Закусываю нижнюю губу и опускаю взгляд в пол.

А чего еще стоило ожидать? Отец всегда был таким, а также он уже признался мне, что всю свою карьеру шел по головам, лез в самую грязь, чтобы выходить победителем. Правда, раньше он в эту грязь не впутывал своих дочерей. Теперь же он не брезгует и за мой счет выплывать.

— Ты мог бы… мог бы оставить меня одну? — отхожу к своему туалетному столику и начинаю делать вид, что прибираюсь на нем, а на самом деле только беспорядок навожу резкими движениями. Часть вещей летит вниз.

— Не хотел тебе лгать.

— Ага, я поняла. Уходи, — уже требую с надрывом.

***

Раздается очередной стук в дверь. До начала церемонии остаются считанные минуты, так что я уже знаю, кто пожаловал.

— Заходи.

Дверь открывается, и я вижу отца. Он улыбается, раскрывает свои объятия передо мной, надеясь, что я позволю себя обнять. Как ему только в голову пришло вздумать так себя вести? Наверное, на эмоциях. Радуется обещаниям Ветринского.

— Доченька… Ты такая красивая. Просто принцесса!

Глава 14.

Думала, что пережила самое волнительное, когда стояла у арки, говоря о своем согласии связать себя с ним. Но как же я ошибалась…

Дальше — хуже. Знакомства, разговоры с его друзьями, партнерами. Приходилось улыбаться, принимать поздравления, жать руки. Я старалась отыгрывать свою роль на отлично, чему даже сам Ветринский удивлялся.

Гораздо позже я поняла, что зашла слишком далеко в своей наигранной покорности: так называемый муж вздумал дважды поцеловать меня без причины. Первый поцелуй я стерпела. После второго отдавила ему ногу. А на третий он не решился, так как понял, что я в одном шаге от того, чтобы сдать его со всеми потрохами перед его элитой.

Сейчас, согласно плану, банкет.

Он устроен под большим построенным специально для этого случая шатром, а сами мы сейчас находимся в президиуме. Здесь уединенно, но в то же время мы в центре внимания. Нас видно хорошо. И мы всех видим.

У нас отдельный стол, на котором чего только нет. Как раз-таки сейчас у меня почему-то проснулся аппетит, а от тошноты и отголоска не осталось. Не понимаю свой организм.

Ветринский наблюдает за тем, как я уминаю салатики.

Я рада, что у меня есть аппетит, ведь пока я с набитым ртом, он точно не вздумает меня целовать.

Изредка бросаю взгляды на мужа, который не устает за мной следить, но в основном пытаюсь высмотреть некоторых личностей. Дарину и Марию. Нигде их не вижу. Словно исчезли после церемонии.

— Кого ты ищешь? — спрашивает Вадим.

— Дарины не вижу. Мария тоже была на церемонии… А я ведь просила отца… — прищуриваю глаза, всматриваясь вдаль. Столько людей… Кто за столом, кто на ногах. Может, они где-то в общей гуще, ну или в сторонке замышляют какой-нибудь план против меня. Не удивлюсь, если и здесь Мария ослушается отца. Я ее не приняла. Оскорбила. Эта дрянь мне этого не простит.

— Их здесь больше нет.

— Что? — бросаю взгляд на мужа.

— Я попросил твоего отца отправить свою невесту отсюда. Дарина уехала вместе с ней, оскорбившись, что мы не рады твоей мачехе.

Поддержала, значит. У меня просто злости не хватает. Эта дружба с Марией — погубит ее.

На самом деле я рада, что они обе уехали. Благодарна, что он это устроил. Мое-то слово для отца ерунда.

— Она мне не мачеха, — буркаю я, но быстро создаю невозмутимый вид. — А почему ты это сделал?

— Может потому, что я на стороне жены?

Невольно закатываются мои глаза, а губы сами растягиваются в улыбке.

Отворачиваю лицо в сторону, да так, что чуть шею себе не сворачиваю.

— Напрасно закатываешь глаза. Эта женщина неприятна тебе. Значит и мне она здесь не нужна, — эти его слова заставляют меня снова взглянуть на него. — Зачем ее терпеть? — хмыкает с эдакой полуулыбкой. — Тем более ты отца предупреждала.

— Отец на тебя обиделся, наверное.

— Честно? Мне все равно.

— Это правда?

— Зачем мне лгать?

Да знаю я, что плевать Ветринскому на то, что думает мой отец. Никогда не забуду, в каком тоне он с ним обо мне договаривался, словно отец и не имел права ему отказать.

Проклятье… Вот зачем я снова вспомнила? Не нарочно повысила градус своей неприязни к нему, а я очень хочу его понизить, чтобы как можно спокойнее провести этот вечер.

— Да, и правда незачем. А еще тебе незачем целовать меня, — припоминаю.

— Кстати, — придвигается, занимая такую позицию, что всем присутствующим виден характер его поведения, — насчет поцелуев. Здесь мы еще ни разу не целовались.

— И.. и что? — пытаюсь медленно отодвинуться, чтобы наблюдающим не стало так очевидно мое поведение. Все, конечно, уже навеселе, но кто-нибудь да пялится, чтобы потом пустить про нас сплетни.

— Ты обещала, что будешь умницей в этот день, — давит на меня своим взглядом.

— Обещала. И я была такой. Мой лимит терпения закончился.

— Целуй меня, немедленно, — требует Вадим.

Сглатываю ком в горле, обескураженно уставившись.

— Ч-чего, прости?..

— Давай, — еще придвигается. — Сделай это. Хватит наклоняться назад, Илона, — цедит сквозь зубы муж. — На нас смотрят.

Снова шантаж. И я… и я поддаюсь ему.

Приняв решение слегка коснуться его губ своими, лишь бы он унялся, я оказываюсь втянута в куда более продолжительный поцелуй и объятия. Наши уста сливаются под мое мычание, ведь оттолкнуть я его не могу, мой порыв может слишком дорого стоить. Не зря же я уже столько времени так отлично играю…

— Вот так, — прекратив поцелуй, произносит мне в губы. — Я тебя сейчас отпущу, а ты улыбнись и дергайся.

Убиваю его взглядом в упор несколько секунд, а после делаю, как он говорит.

Никаких границ для него нет. Оглянуться не успею, как он еще и в кровать вздумает меня потащить. Придумает какую-нибудь чушь в связи с этим. А может и придумывать не станет, а просто скажет «раздевайся, и без вопросов».

Глава 15.

Дыхание перехватывает, когда одна его ладонь ложится мне на талию, а другая сжимает руку. Мы начинаем двигаться, как только зазвучала та самая музыка специально для нас.

Уже не рада, что согласилась. И дело не в том, что на нас смотрят столько людей, а в том, что в ближайшие несколько минут мы будем вынуждены быть так близки друг к другу.

Не сразу из-за своего волнения я замечаю, что Ветринский отлично ведет. Он знает все движения. Ноги мне не топчет.

— Ты готовился?

— Нет.

— Не верю… Ты хорошо танцуешь.

— Ты тоже.

— Я занималась танцами, — стараюсь дышать ровнее, чтобы не выдохнуться раньше времени. Я уже давно не практиковалась.

— Тебе еще многому придется удивиться на мой счет, — склонившись ко мне, Вадим обдает мой висок своим шепотом.

По всему телу бежит мелкая дрожь, особенно в тех местах, которых он сейчас касается.

— Ч-чт… Что ты имел в виду, когда говорил, что я услышала твой разговор с отцом не до конца? Скажешь, что я не услышала? Тебе же, вроде как, жаль.

— Мне действительно немного жаль, но я не уверен, что ты хочешь это знать.

— Позволь мне решать, — стараюсь быть спокойной, но мне его секреты уже по самое горло. — Кстати, что насчет твоего обещания? Сколько еще мне ждать твоей правды насчет нашего загадочного брака?

— А ты поверишь, если я скажу, что для тебя на самом деле нет никакой цели в этом браке?

Я случайно оступаюсь, слегка подворачиваю ногу, но резко прижав меня к себе, Вадим не дает мне упасть, после чего мы продолжаем танец, будто ничего и не случилось.

Он полностью спас ситуацию.

— Ай…

— Сильно больно? Уйдем?

— Нет-нет… Здесь мои подруги как раз-таки с танцев. Не хочу ударить в грязь лицом. Ну и неправильно это как-то будет.

Ветринский по-доброму улыбается, кивая.

— Понимаю.

— Лучше давай вернемся к тому, что ты сказал.

— Может, позже? А то вдруг у тебя ноги не выдержат. Я бы предпочел поговорить об этом после, когда все закончится. Совершенно наедине.

Меня потряхивает от мысли, что скоро весь этот фарс закончится, и я окажусь лицом к лицу с этой с правдой, которую хочу, но ой как боюсь.

— Ты будто нарочно все оттягиваешь. Но куда уже дальше, Вадим?

Впервые я обратилась к нему по имени. Как-то само вырвалось.

И я теперь бесконечно жалею об этом. Не стоило. Это фактор сближения, который он прямо сейчас прочувствовал, показав это взглядом.

Далее мы заканчиваем танец, к концу которого я уже без сил, но стараюсь держаться ровно.

— Я понимаю твое нетерпение, — отвечает он мне только сейчас, на пути к нашим местам. — Всему свое время.

«Для тебя на самом деле нет никакой цели в этом браке».

Эти слова до сих пор звучат у меня в голове, я воспроизвожу их его голосом, пытаясь осмыслить. Он уже намекал на нечто подобное, но тогда я даже не задумывалась.

Присев на свое место, я спешу сделать пару глотков минеральной воды.

— Ты это всерьез говорил? — поворачиваюсь к нему, желая продолжить наши откровения.

— Что? — тоже поворачивается.

— От меня ничего не потребуется в этом браке? Я правильно поняла?

— Правильно, — кивает и берет за руку, потому что я ему позволяю. — Все будет, как я и обещал, — сжимает мою руку, чуть наклонившись ко мне. — Ты будешь свободна. Будешь учиться. Встречаться с друзьями. Все что угодно, что не будет порочить наш с тобой брак, — последнее произносит холодно, словно это закон.

И снова дрожью пробирает от одного его взгляда. Хотя прикосновение тоже оказывает давление, но я почему-то не против, иначе бы давно задергалась.

— Думаешь, мне нравится быть такой? — вырывается у меня рвано. — До встречи с тобой я была совсем другой. Не такой...

— Я знаю, какой ты была, Илона. Мне стоило только раз взглянуть на тебя, чтобы все про тебя узнать. Но то, как ты стала цепляться за свою свободу — впечатлило меня. И тогда-то я принял окончательное решение, что не откажусь от этого брака.

— Вот как… Значит, мне надо было на все соглашаться, чтобы ты передумал?

— Ты как всегда… — с улыбкой устало качает головой Вадим, поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей ладони. — У тебя с отцом всегда были хорошие отношения? Мне хотелось бы знать поподробнее.

Я слегка встряхиваю головой. Не верится, что ему это интересно.

— Не жаловалась. Смущала его излишняя опека, разве что. Но это я уже говорила тебе. А почему ты снова спрашиваешь? О каких подробностях речь?

— Ты ведь не намерена его прощать?

— К чему эти вопросы?

— Просто ответь.

Ну ладно.

— Не намерена.

Глава 16.

Вадим

Только я отхожу от жены, замечаю маму, вставшую из-за стола.

К ней побежала.

Точно все знает о нас. Догадался уже. Обе меня обманывают. Спелись. Уверен, мама сочувствует ей, ведь сама много лет назад стала жертвой моего отца, притом по своей воле. Хотя то, что она отдала ей фамильную безделушку наталкивает меня и на другие мысли. Приняла, значит.

Пускай поговорят. Я вообще специально ушел. Даю ей время подумать. Нет у меня никаких дел в день свадьбы. Все завтра.

По дороге беру бокал у официанта.

— Уже порознь? — раздается слева. Я поворачиваюсь. — Почему оставил супругу?

— Она с мамой, — подхожу к отцу. — Я думал, ты уже уехал, — был бы только рад этому. Из-за мамы, разумеется.

— Скоро собираюсь, — салютует мне своим бокалом и делает глоток. — Ну, расскажешь, зачем это устроил?

— О чем ты? — притворяюсь, что не понимаю и тоже делаю глоток.

Невольно поворачиваю голову в сторону, чтобы найти взглядом Илону. Не вижу. Мама ее куда-то увела.

— Что дает тебе женитьба на дочке Льдова? Не думаю, что многое.

— Причем здесь это? — хмурюсь, пытаясь разыскать взглядом жену и мать.

— Ты забыл с кем разговариваешь? Думаешь я поверю, что все спроста?

— Тебя не касается, — сухо.

— Думаю, мне стоит знать. Вдруг подыгрывать придется. После того как Льдов имел наглость подставить меня пару лет назад — я даже не дрогну.

Я не удивлен. Один Кирилл верит в дружбу с моим отцом. Я специально о ней упомянул, когда договаривался с ним о Илоне. Он реально верит, что в прежних отношениях с нашей семьей.

Особо не терзался, когда дочку отдавал. Так, пару вопросов задал, а у самого глаза блестели от радости выгоды. Он и так собирался ее отдать, но приятно же получить больше, чем кто-то предложил.

— Я же сказал — не вмешивайся, — с раздражением.

— Хотя бы намекни. Что ты задумал? Для чего свадьба?

Вот пристал.

— А чем Илона плоха просто в роли моей жены? Что с ней не так?

Старик ухмыляется, качая головой. Помыслить не может, что я мог вот так просто жениться.

— Все так. Красивая девочка. Молодая. Как по мне, она тебе даже подходит. Но она дочка Льдова.

— Это неважно, — осушаю свой бокал и снова оглядываюсь. Куда они делись, не пойму?

— Ты врешь мне. Напрасно не доверяешь. Ты мой единственный сын. Я бы сохранил твой секрет и даже помог бы.

— Дело вообще не в Льдове, — приоткрываю тайну. — В его поступке — да. Но мне от него ничего не надо. Все, что мне надо — я забрал. Илона больше не будет с ним общаться. В его дом она больше и шага не сделает.

Я это всерьез. Позже с ней этот момент обсужу, даже если она не захочет, чтобы я ей правду о ее папочке рассказывал.

Она пока что сама не знает, чего хочет. Для того я ей и дал немного времени без меня. Специально посеял в ней сомнения. Иногда и правда лучше не знать.

Сам я не хочу ей ничего говорить. Это раздавит ее.

— Даже так… А в чем дело? Что Льдов натворил? Видно же, как ты его ненавидишь. А если ненавидишь, то зачем женился на его дочери? Помучить хочешь?

— По себе судишь? — смотрю зло.

— О чем ты?

— А теперь ты не притворяйся. Ты всю жизнь над матерью издевался. Гуманно так... Без рукоприкладства. Чтобы ты знал — я отмечал тот день, когда она решила свалить от тебя.

Задело его, я смотрю. Вон как глаз дергается. Лицо и вовсе окаменело.

Сам нарвался на откровения. Ему просто не надо было рисовать меня с себя в своей голове.

Илона мне не для того, чтобы наслаждаться ее страданиями, а наоборот, чтобы предотвратить их.

— Хочешь сказать девочка просто будет твоей женой? — продолжает вызнавать отец.

— Будет.

Она еще этого не знает, но скоро узнает. Так для нее же будет лучше.

— Если она тебе нравится, то я не против, — кто его спрашивает. — А что по поводу Льдова? За что ненавидишь его? Он же тебе, вроде как, дочку свою отдал.

— Он мне ее продал, — рыкнул на эмоциях, подойдя к отцу ближе. — Как тушу мяса с базара.

— Что? — пытается прочистить горло кашлем отец. — Что ты сказал?

— Ты слышал.

— Я думал, что то, что пишут…

— Это ерунда. Я не веду с Льдовым никаких дел. Я же не идиот. Он все просрал. И не случайно.

— В каком это смысле?..

— А ты думаешь эта баба просто так в его жизни появилась?

— Ты думаешь…

— Я не думаю, а знаю.

Я и не думаю сообщать так называемому тестю о своих мыслях. Пускай катится в эту дыру. Мне все равно.

Глава 17.

Илона

Увидев меня издалека в компании девушек и своей матери, Вадим спешит направиться в нашу сторону.

Что-то он быстро обсудил дела со своим отцом. А может, и не дела он вовсе обсуждал.

У меня не было толком времени обдумать все что он сказал, неожиданно нагрянула Елизавета, чтобы расспросить меня обо всем. Женщину удивили наши поцелуи вне церемонии, и мне пришлось объясниться.

Елизавете очень важно мое душевное состояние. Она действительно очень мне сочувствует, но искренне не знает, чем может помочь. Только вот после последнего разговора с ее сыном я уже не уверена, что мне нужна помощь. Возможно, она была бы мне нужна, останься я в доме отца, неприязнь к которому с каждым часом только растет.

Кстати. Отец. Где он?

Сбежал вслед за своей невестой и Дариной? Да я только рада.

— Дамы, — подходит Вадим, протискиваясь между девушками, чтобы встать рядом со мной. — Не отвлекаю? — мягким голосом.

— Как может отвлечь главный виновник торжества, — хмыкает Елизавета, сощурившись подобно сыну.

Опа. Вот это она его подколола негласно.

Теперь Вадим решит, что я все рассказала и настроила его мать против него. Но ничего подобного я не делала. Я и так до последнего все скрывала, пока Дарина сцену не устроила.

Мои подруги смотрят на Ветринского с интересом, разглядывают его пристально. Карина вообще мне на ушко сказала, что если бы изначально знала, как выглядит мой будущий супруг, то не сочувствовала бы мне ни секунды.

Мой муж и правда красив. Наверное, именно поэтому мне было достаточно легко целоваться с ним на людях. Боюсь представить свое отвращение, подсунь мне отец кого-нибудь абсолютно непривлекательного.

— Да, я главный виновник, — соглашается Вадим, улыбаясь матери, будто не замечая ее тона. — И на правах главного виновника, я намереваюсь украсть Илону. Прошу нас извинить, — несильно берет меня за локоть и вместе со мной отстраняется.

На самом деле я очень даже не против уйти. Не до непринужденных бесед мне с подругами. Нахожусь в каком-то подвешенном состоянии, которое разрешить может только он.

Я уже знаю, что он намерен сообщить мне что-то ужасное; что-то такое, чего я не смогу забыть и пронесу через всю свою жизнь. Но при этом, должна заметить, Вадим дает мне выбор. Я могу отказаться от правды. Вообще ее не знать. И если еще час назад я рьяно хотела эту правду, то сейчас задумываюсь о том, что лучше мне не погружаться в грядущий ужас.

Что мне на самом деле нужно? Знать, когда все это закончится. Только это и нужно!

Если я получу эту информацию, то смогу вполне потерпеть, особенно при условии, что буду жить обычной жизнью, которую он мне уже пообещал. Я буду занята учебой, подругами, любимой литературой. Время пролетит незаметно.

Сейчас я почему-то начинаю смотреть на все с трезвой головой. Вадим и правда не жестит. Ему, по сути говоря, нужна моя помощь, пусть я пока и не знаю какая. Да, он не по моей воле меня во все это втянул, но ведь после всего этого у меня есть реальный шанс начать новую жизнь. Он пообещал сделать так, что я больше не буду нуждаться в отце. А я очень этого хочу.

Вадим ведет меня обратно в наш уголок, но тут откуда ни возьмись появляется мой отец, преграждает нам путь.

Смотрю на него со всей неприязнью всего секунду, после чего отвожу взгляд. Пускай с мужем моим говорит. Со мной ему не о чем говорить. От мысли, что я еще не знаю об отце какой-то гадости, моя злость на него только усиливается. Но я по-прежнему не хочу ничего знать. Не хочу узнавать, каково это разочаровываться еще сильнее.

— Извините меня, — сухо. Ему, должно быть, все это унизительно. Вадим младше его, в сыновья ему годится, а он вынужден перед ним пресмыкаться. Сам себя в такое положение загнал. — Но мне нужно поговорить с тобой, Илона. Наедине.

— Нет, — бескомпромиссно от Вадима. — Говорите, что вам нужно при мне.

Ну вот. Маски окончательно сброшены.

— Почему? — непонимающе хмурит брови отец.

— А что такого вы хотите ей сказать наедине, чего мне не стоит знать? Собрались попросить прощения у дочери?

Отец впадает в откровенный ступор, даже не моргает. Он возмущен, зол, но при этом четко понимает, что сказать ничего не может своему так называемому зятю.

— Что ты от меня хочешь? — встреваю.

— Хочу кое-что обсудить с тобой, как с дочерью.

Звучит короткий саркастический смешок Ветринского.

— Я не хочу ничего обсуждать, — чеканю. — Мы все уже обсудили. Хватит тебе уже вести себя так, будто я ничего не знаю и не понимаю. Разве по условиям договора ты не должен забыть обо мне?

— Жестокая ты стала, — выплевывает отец. — Я же для тебя… — не договаривает, чуть оттягивая галстук вниз. — Ладно. Если ты сейчас не готова к нормальному разговору отца и дочери, то я подожду, — вздергивает подбородок и кидает очень недобрый взгляд на Ветринского. — Я уже уезжаю, — срывается в сторону.

Мы оглядываемся, смотрим ему в спину.

— Долго ждать ему придется, — произносит Вадим, провожая отца взглядом.