Женись на мне, если сможешь

1. Кладбище бывший (и один очень живучий жених)

Каждая уважающая себя ведьма обязана иметь особенную коллекцию. Кто-то собирал редкие травы, кто-то - черепа. Эмбер Вэйл коллекционировала бывших.

Не метафорически - буквально.

Сад за ее домом, обвитый лунными лозами, под неярким свечением фонарей из костей русалок, был ухожен, аккуратен и, пожалуй, единственный в округе, где надгробия стояли не по алфавиту.

Алан, Бернард, Кристиан, Дэмиен, Эдгар… Алхимики, маги, вампиры, один оборотень и целых два поэта (второй - для симметрии).

На памятниках никаких траурных надписей, ведь Эмбер считала себя ведьмой прогрессивной: любила свободу, красивых мужчин и лаконичные эпитафии.

“Марк. Любил себя больше, чем меня. К несчастью.”

“Лукас. Не верил в ведьм. Теперь верит”

“Оскар. Думал, что я шучу. Ошибся”.

Каждый день до рассвета Эмбер гуляла между мраморных плит, с маленькой хрустальной лейкой, заполненной слезами юных вдов. Кто-то по утрам медитировал, кто-то пил кофе, она же поливала плотоядные черные розы, растущие из разбитых сердец.

Она называла его своим «садом романтических ошибок».

Саймон — «залом славы идиотов».

На этот сад открывался живописный вид с веранды, где она сидела тем вечером, в шелковом халате цвета крови. Пила шампанское, красила ногти и размышляла, не прибавить ли к своей коллекции еще парочку образцов. На ум приходил конфетного вида красавчик-алхимик из парфюмерной мастерской, он так очаровательно краснел каждый раз, когда в поле его зрения оказывалось декольте Эмбер, что она только силой воли убедила себя его не воровать.

Вряд ли он был бы против, но Эмбер предпочитала растягивать удовольствие: их фатально жаркий и трагически короткий роман был запланирован только на следующий месяц.

- Какая чудесная ночь, - промурлыкала Эмбер, оглядывая свои владения.

Лунный свет приятно грел, а совсем рядом, на перилах, расселся ее фамильяр, ворон Саймон. От других фамильяров его отличали британский акцент и нрав налогового инспектора - он не прощал ошибок ни себе, ни Эмбер.

Однако сегодня настроение у Саймона было на редкость доброжелательное.

- Уже тринадцать могил, - заметил он лениво, щелкая клювом. - Красивое число. Может, остановишься?

Эмбер вопросительно склонила голову к плечу.

- О чем ты? Саймон, я ведьма. Мы не суеверны.

- Ты ведьма, у которой целое кладбище бывших любовников. Это определение суеверия. И боязни чувствовать.

Она равнодушно хмыкнула - ворон обожал ворчать, а еще мечтал поскорее найти ей мужа, которого Эмбер не захочет - или, по крайней мере, не сможет - отравить до медового месяца.

- Я не боюсь влюбляться. Я боюсь, что это будет смертельно скучно.

Саймон открыл клюв - явно собирался устроить ей отповедь, но не успел ничего ответить. Над кофейном столиком что-то оглушительно грохнуло, вспыхнуло, и на колени Эмбер упал толстый конверт. С печатью Верховного Совета.

- Есть мысли, что это?

Саймон хрипло каркнул и поднялся на крыло, теряя перья.

- Не открывай! - в панике выкрикнул он, а его глаза округлились настолько, что напоминали черные бусины жемчуга. - Или открывай, но аккуратно!

Золотая печать Совета красноречиво заявляла, что дело срочное, важное и не прощающее отлагательств. Эмбер задумчиво подула на руку, проверяя, застыл ли лак, а затем росчерком ногтя вскрыла конверт.

- Итак? - Саймон хлопал крыльями, отвлекая Эмбер от самого главного - чернил на мертвенно-белой бумаге. - Ну, и что там?!

Иногда жизнь подбрасывает тебе лимоны. Иногда - яд. А иногда - официальное письмо о помолвке с мужчиной, которого ты когда-то пыталась отравить. Дважды.

Эмбер глотнула шампанского, чтобы отбить привкус катастрофы, и перечитала документ в третий раз, медленно, как приговор.

“В целях дипломатического урегулирования конфликта между домом Вэйл и домом Д’Арден настоящим указом Верховного Совета постановляется заключить священный брачный союз между отпрысками данных Домов - Рэйвеном Д’Арден и Эмбер Вэйл. Срочно. Без права обжалования и обсуждения”.

- О, прекрасно, - пробормотала Эмбер, не до конца веря своим глазам. - Меня сосватали моему злейшему врагу. И это еще до ужина. Может, я хотя бы успею отравить его на репетиции свадьбы?

Она задумчиво посмотрела на Саймона, но тот молча моргнул - обоими глазами по очереди. У них была давняя договоренность: он не осуждает ее мораль, а она - его привычку охотиться на гномов-садовников.

Судя по пассивно-агрессивному тону письма, лишенному расшаркиваний и привычных финтифлюшек, настрой у Совета был чрезвычайно серьезен.

Саймон, наконец, перестал мельтешить в воздухе и с жадностью набросился на свой бокал просекко.

- Думаешь, это шутка?

- Думаю, они решили, что однажды кто-то из нас все равно убьет другого, и теперь хотят узаконить процесс.

Эмбер откинулась в кресле и устало потерла висок.

Письмо пульсировало магией - печать Совета и его требования были непреклонны. Любое сопротивление означало бы арест, изгнание и потерю магазина, в который она вложила душу, кровь и три года махинаций с налоговой декларацией.

Она, может, и согласилась бы прогуляться под венец, с обещанием стать вдовой в самом скорейшем времени, но…

Но Рэй Д’Арден был воплощением всего, от чего порядочной ведьме следовало держаться подальше: оскорбительно красив, скандально обаятелен, а его грехи шли по алфавиту, от адюльтера до язвительной самоиронии. Говорили, что он может уговорить демона отказаться от сделки, а ангела - от целомудрия.

С ранней юности они оба воспринимали древнюю вражду между Домами как что-то личное. С того самого момента как он впервые взглянул на нее и усмехнулся: “Слишком красивая, чтобы быть опасной”, - Эмбер знала, этот мужчина проживет недолго.

За пять лет учебы в университете Высших Магических Наук они поднаторели в изяществе пакостей.

Рэй заколдовал всю её алхимическую утварь, чтобы она декламировала очень громкие комплименты. Конечно же, ему. “Рэй просто великолепен! И очень сексуален!” - совсем не то, что Эмбер хотела услышать от кипящего котла в три утра.

2. Переговоры (с элементами саботажа) ч.1

Эмбер Вэйл стояла у дверей пентхауса, принадлежащего Рэю Д’Ардену и считала до десяти. На восьми сбилась, потому что слишком увлеклась фантазией, как вместо “Давно не виделись!” всаживает нож для трав в грудь хозяина дома.

Вежливо, без фанатизма, просто чтобы подчеркнуть настроение встречи.

Набравшись спокойствия, она нажала на звонок. Внутри квартиры прокатился по коридорам звук - слишком громкий, слишком жизнерадостный для сложившейся ситуации.

Дверь медленно открылась, являя взгляду мёртвого дворецкого во фраке и бабочке. Он воззрился на Эмбер глазами белыми и пустыми, как гладь зимнего озера.

- Ы-ы-а? - прогудел он, едва размыкая челюсти.

“Вы к кому?” - расшифровал Саймон ей на ухо. Он куда лучше, чем она, находил общий язык с мертвецами.

- К твоему хозяину, - Эмбер улыбнулась, отлично зная, что ее очарование действует сногсшибательно для всех мужчин от года до бесконечности, вне зависимости от того, живы они или нет. - Нет, мне не назначено. И да, он меня примет.

Дворецкий моргнул, и его веки издали протяжный скрип, будто крышку гроба кто-то открыл второй раз. Потом, покачиваясь, он развернулся и потопал куда-то вглубь коридора, оставляя за собой легкий запах формалина и драмы.

Эмбер с довольной ухмылкой шагнула в логово врага. Вешалка в виде скелета угодливо протянула к ней руку, чтобы принять пальто, но ведьма прошла мимо. Вместе с благородной кровью дома Вэйл она унаследовала тяжелую аллергию на безвкусицу.

- Ох уж эти некроманты, - поморщилась она. - Никогда не пойму, откуда такая тяга собирать чужие кости?

Саймон, сидевший на ее плече, едва не свалился, подавившись словами, но Эмбер поняла его и без них.

- Это другое, - ворчливо ткнула она его в пушистое крыло, - мой цветник растет на костях тех, кто был мне дорог! Даже если каждый из них заслуживал смерти.

- А кто сказал, что Клементина мне не дорога? - знакомый голос, мягкий и бархатный, зазвучал прямо из стен. Хозяин уже знал о ее прибытии, но Эмбер и не надеялась застать его врасплох: где-то в отдалении слышался смех и звон бокалов, а это значило, что она собиралась ворваться на вечеринку без приглашения. У их не самого приятного разговора будет слишком много свидетелей.

Пентхаус Рэя Д’Ардена выглядел именно так, как она и ожидала: слишком дорого, слишком темно и слишком сексуально, чтобы там кто-то мог чувствовать себя комфортно. Стекло, сталь и кожа, а еще запах - дорогого виски и искушения.

Не желая задерживаться здесь дольше, чем следовало, она шла быстро, и каблуки отстукивали воинственный ритм по черному мрамору. С обеих сторон коридора сверкали стеклом ниши, в которых были заперты артефакты, слишком странные, чтобы назвать их безопасными. Пахло дымом, можжевельником и магией смерти. Не гнилью, нет, вокруг было безупречно чисто, даже изысканно. Просто слишком холодно.

- Очаровательно, - пробормотала Эмбер, ежась от сквозняка. - Уют точь-в-точь как в склепе, только с отличным баром и шикарными шторами.

На стене шевельнулась тень. Не ее. Эмбер прищурилась - и тень ей весьма фривольно подмигнула.

- И даже стены здесь флиртуют, - отчаянно хотелось вернуться домой и принять душистую ванну, чтобы отмыться от атмосферы извращенного гедонизма, которая окружала каждую деталь в этом доме.

Но сколь бы ни был длинным коридор, она добралась до сердца квартиры. Двери из черного дерева, инкрустированные серебром, распахнулись, и Эмбер оказалась в гостиной.

Главная комната пентхауса Д’Ардена сияла, как грех в полночь: золотые чары текли по стенам, бокалы парили в воздухе, а иллюзии танцовщиц в миниатюрных костюмах развлекали гостей. Эти самые гости - одни знакомые лица, отпрыски прочих десяти Великих Домов - расселись на шелковых подушках и мягких диванах, лениво переговариваясь. Эмбер не надо было заглядывать в меню, чтобы понять, что именно подавал гостям Рэйвен сегодня: шампанское и сплетни.

Стоило ей сделать шаг, и воздух в зале тут же наполнился электричеством - не только от чар, но и от внимательных взглядов. Эмбер ощущала, как магия скользит по ее коже: шепотки, чьи-то заклинания-слухачи, вплетенные в воздух.

- Говорят, она зачаровала собственное зеркало, чтобы стареть только в отражении.

-А еще - своего последнего любовника! Слышали, от него почти ничего не осталось, ведь..

- …и теперь выходит за Д’Ардена? Вот уж кому не позавидуешь.

Эмбер мягко улыбнулась, повернув голову к шепчущимся.

- Могу и вас добавить в свою коллекцию, если завидуете, - произнесла она сладко. - Для болтливый дураков у меня полно свободного места в саду..

Повисла тишина. Один из молодых магов кашлянул и поспешил сделать глоток вина.

- О, - кто-то не удержался от комментария. - Сама мисс Вэйл. Какая… честь.

- А какая именно, будет зависеть от того, кто следующим заговорит, - отозвалась Эмбер, оглядываясь по сторонам. - И если уж мы обменялись любезностями…Где хозяин?

Не дожидаясь ее приказа, Саймон поднялся на крыло и сделал широкий круг под потолком, выискивая среди множества тел, разряженных в пух и прах, чертового Рэйвена Д’Ардена.

Но искать долго не пришлось. Из глубины зала, где тени ложились гуще всего, раздался знакомый голос:

- Наконец-то. Я ждал так долго, что начал думать, что ты просто-напросто сбежала.

Рэйвен Д’Арден стоял, прислонившись к окну, за которым вспыхивал неоном ночной город. В рубашке, расстегнутой ровно настолько, чтобы это выглядело небрежно, и с той самой ленивой улыбкой, от которой в груди Эмбер закипало что-то трудно объяснимое. В руке покачивался бокал с алкоголем, и весь этот образ являл собой воплощение чужих желаний и ночных кошмаров.

- Я планировала, - призналась она с улыбкой. - Но не люблю дарить тебе поводы чувствовать себя победителем.

Он отзеркалил ее улыбку, в синих глазах мелькнуло искреннее любопытство.

- Тогда почему опоздала?

Эмбер насмешливо подняла бровь и продемонстрировала ему ногти, выкрашенные самым модным цветом этого сезона - “Кислотная сахарная вата”.