Жертва их похоти.

Глава 1. Снова эта девчонка.

Впервые я увидел Лисс в компании своих братьев. Трое воинов притащили ее к общему костру, чтобы похвастаться добычей. Эту пышногрудую самочку они пленили, когда штурмовали замок одного из провинившихся перед королем лордов. Пленили, вопреки моим уговорам не связываться с ней.

Кажется, она была дочерью кухарки. Дородная, аппетитная, неприлично красивая. Не уверен, что, живя на территории развязного лорда, эта девчонка умудрилась сохранить девственность. Но так или иначе, моим братьям на эти мелочи начхать. Они похищают красавиц для вполне тривиальных нужд и разрешение на их удовлетворение обычно не спрашивают. Обычно. Но не в случаи с Лисс. Эту девчонку они пытались уломать, чем не мало меня поразили.

– Хорош кочевряжиться! – пыхтел Зига, тиская жгучую брюнетку за покатые бока и притягивая к себе.

– Смотри, не сломай, – гоготал Торк, – Хочу чтобы она и меня приласкала потом. А то получится, как с Сари.

Пятерка воинов дружно заерзала на поваленном дереве, кто-то кашлянул в кулак, кто-то демонстративно встал, якобы по нужде.

– Сари мы неделю драли в пять стволов, – огрызнулся Зига. – Че ты от нее хотел?

Сари вспоминать неприятно. Скверно получилось. Мои братья – дикари порядочные, но с той девчонкой вышло совсем скверно. Несколько недель похода по гористой местности и ни одной бабы в округе. Парни так озверели и оголодали, когда дошли до ближайшего дома и стали мародёрствовать, что сорвались с цепей. А у хозяина той лачуги оказалась всего одна единственная дочь, которую они и взяли в плен.

Ну да ладно, не о Сари речь. Повесть пойдет о Лисс – мстительной заразе, которая сдала нас одой из лесных банд. С потрохами сдала.

Девка она оказалась выносливая и хитрая. Надругательство как будто стерпела и потом еще два дня ублажала троих моих братьев. А когда мы заблудились в незнакомых лесах, пообещала вывести к людям, если отпустим ее.

Ну, мы и повелись. Точнее, я – братья-то и не думали расставаться с игрушкой. Но я уговорил их пойти на сделку. Задрало быть свидетелем их распущенности. Да и хотелось мне верить Лисс, а еще избавить от уничижения. Хотя подозревал ведь, что слово бабы стоит не больше прокисшего пива в самой дешевой из таверн.

И все же я не безродная рвань – воин карательного отряда. Член черной шестерки Его Величества, которую он посылает сеять смерть. Вырос при дворе, понятия чести впитал вместе с побоями на тренировках. Вот только к бабам эти понятия, увы, не применимы. Теперь я знаю это наверняка. Лисс выжила и свистит теперь припеваючи, работая в таверне подвалкой, а вот трое моих напарников полегли тогда, удирая от лесной банды.

– Эй, Красс, это ж та самая сука, которая заложила нас хреновым Робингудам, – толкает меня в бок Зига.

– Угу, – натягивая капюшон плаща чуть ли ни на нос, мычу в ответ.

– Я убью эту тварь! – рычит Зига, стискивая кружку с пивом так, что стекло хрустит.

– А я бы ее трахнул еще разок, – отзывается Торк.

– Мало тебе было? – толкаю раздраженно. – Неужто ее щель стоит троих наших братьев?

Не то чтобы я не понимаю мотивов парней, просто нехорошее предчувствие скребет по груди. Знаю я эту породу самок. С ними лучше не связываться. Себе дороже выходит.

– Ты ее не пробовал, Красс, – ухмыляется Торк. – Сочная она баба. Чистый мед. У нее в щели такая патока, от которой забирает похлеще, чем от пива.

– Вот потому и не пробовал, подозревал, что ведьма. Подсаживаться не хотел, – лениво бросаю я, хотя в желудке противно скручивает, когда представляю, что она снова окажется в нашей компании. Что парни похитят ее и будут таскать за собой по лесам.

– Да брось ты, – отмахивается Торк. – Не пробовал ты ее, потому как брезгливый. Че я не знаю, как тебе гадливо после нас баб пользовать.

– Ага, не юли, – припирает меня и Зига. – Я с тобой уже четыре года по королевству мотаюсь, и ни разу ты не присунул хоть одной соске, если она достоянием общественности стала.

– И что? – выпячиваю я подбородок.

– Да ниче, – пожимает плечами Зига. – Не по-братски просто. Ты ж не ими брезгуешь, а нами. Все время находишь себе отдельную забаву. Даже Сари и той не вставил.

– Да пошел ты, кобель ебливый, – огрызаюсь в ответ. – У тебя и раньше та башка, что между ног, думала чаще, чем эта, – стукаю его по черепушке. – А после развода с женой и вовсе мозги отказали.

Зига сводит к переносице брови и скрипит зубами.

– Не упоминай эту блядь всуе, – рычит он.

Обычно я и не упоминаю. Кому охота нарываться на озверевшего быка? А Зига именно таким и становится, когда вспоминает свою неблаговерную женушку, что баловалась со всеми солдатами, пока муж целый год отсутствовал, выполняя поручение короля. Как не убил ее тогда? Видать, все же склонен он к обычным таким человечьим переживаниям. Любил блядину. А теперь вот на Лисс подсел. Смотрит на нее так, будто сожрать готов. А ведь я хотел отвлечь его от этой пропащей.

– Оставь ее, Зига. Она была в своем праве, когда мстила. Вы над ней надругались и заплатили.

– Да какое у безродной сучки может быть право?! – вызверяется тот. – Мы ее пленили в бою! Она трофей!

– И что, она не человек после этого?

Красс

Пожалуй, сразу разоблачим мальчиков, чтобы приятнее было читать о них).

Лисс

Глава 2. Ты заплатишь, сучка!

В таверне сегодня многолюдно. Мы с Мерил едва справляемся. Не успеваем разносить пиво и закуски новым клиентам, как подпитые требуют добавки. Я летаю ведьмовской метлой по правой стороне зала, Мерил – по левой.

Мы давно располовинили таверну, так удобней работать. Постояльцы уже знают, где чья территория, и если хотят внимания Мерил, то садятся за ее столики, и наоборот. Впрочем, моего внимания жаждут немногие. Это в юности я была добродушной и смешливой хохотушкой с пухлыми щечками и аппетитными формами. После того, как замок моего господина был сожжен, а сама я попала в плен к мерзким извращенцам, вся моя былая любезность и милота сошли, как краска с прогнившей лодки.

И ладно, если б я просто осунулась, нутро мое изувечено. Все в рытвинах и язвах. Незаживающих. Вот этими самыми болячками и смердит моя душа, отпугивает кавалеров. Меня так в таверне и прозвали – Язвой. Я не против. Мне, если честно, плевать, только бы не лез никто. Год прошел, а я все не оправлюсь. До сих пор кричу по ночам, когда снятся ужасы прошлого. Каждое прикосновение мужских рук как удар хлыста ощущаю. Каждый похотливый взгляд ранит. Оттого и смотрю на все мужское население королевства, как на врагов. И вовсе бы не смотрела, но жить-то как-то надо, на кусок хлеба зарабатывать. Вот и ношусь по залу с пивными кружками и отбрехиваюсь от настырных пьянчуг, что распускают руки.

– Лапы свои убери! – рычу на одного из таких вот разнузданных посетителей, когда он хватает меня за задницу, после того как получает порцию ребрышек. – Здесь продается только пиво и закуска.

– Да брось, красотка, – гогочет он, хватая меня за руку и притягивая к себе. – Уверен, тебе понравится цена, которую я готов предложить. А потом и член мой тоже. Он у меня знаешь какой? – гогочет и, чтоб мне провалиться, лезет к своим порткам, чтобы продемонстрировать предмет гордости.

Шарахаюсь, но вырваться не получается. Свободной рукой похабник держит крепко и, вот ведь зараза, действительно достает свою ялду. Боже, здоровую и уже готовую к натиску.

– Отвали! Пусти! Пусти! – верещу так, что вся таверна обращает на меня внимание.

Но я этого, естественно, не вижу. У меня перед глазами уже мелькают картины прошлого. Костер. Трое похотливых мужланов, их грубые, требовательные руки, сальные взгляды и угрозы. Их напор и моя капитуляция. Чувство стыда и отвращения к самой себе. Их нахальные довольные рожи. И еще одно лицо – самое молодое, можно даже сказать красивое, вот только кривящееся от омерзения. Я противна ему или собственные друзья, сказать трудно. Сам-то тоже не безгрешен, наслаждается девчонкой, которая добровольно елозит башкой у него между ног, причем открыто, не таясь совсем.

Той девочке повезло больше. Никто из членов команды на нее не претендует – она собственность красавчика. А вот я – игрушка троих отпетых мерзавцев, которые ни во что меня не ставят. Я для них просто кусок плоти, которую они пользуют, когда им вздумается.

– Сволочь! Ублюдок! Мразь! – ору, не жалея связок, пока гость таверны тискает меня и ржет. Не на него даже ору, на тех самых скотов, которые засели в моей голове и тиранят каждый раз, когда находится кто-то несдержанный, как сейчас.

– Эй, эй, Лисс, – одергивает меня Мерил. – Тише, подруга, тише, гостей распугаешь. Хозяин опять браниться станет. А ты отлипни! – рычит она уже гостю. – Сказала не даст, значит на даст.

Мужлан выпускает меня, и я падаю в заботливые руки Мерил. Она обнимает за плечи. Приглаживает выбившуюся из косы прядь. Обтирает лицо. Оказывается, оно мокрое от слез.

Я всхлипываю и тушуюсь. Зараза, опять устроила в таверне представление. Что б меня. Выпрямляюсь и, потрепав подругу по плечу, стараюсь прийти в себя. Но стоит мне поднять голову и оценить степень заинтересованности моим экспромтом, как я столбенею.

Весь воздух из легких вышибает сдавленным криком. Сердце избирает самый отчаянный из ритмов и начинает атаковать грудь. Я его понимаю, оно хочет ретироваться. Я и сама готова сорваться с места и бежать. Без оглядки. Куда угодно, лишь бы подальше от этих жутких голубых глаз, которые прожигают на мне дыру.

О-о-о, эти глаза забыть сложно. Они – самое порочное, что я когда-либо видела. Ведь они принадлежат чистоплюю, который не опускался до насилия, но с упоением наблюдал за тем, как его братья уничтожают во мне человека. Помню его искривленные от презрения губы и вальяжную позу. Его бугристые мышцы, которые перекатывались, пока я стонала от боли под натиском его дружков. Эта мышечная пляска была единственной реакцией на те зверства, что со мной вытворяли. В остальном он оставался спокоен. Никогда не выказывал желания примкнуть к дружкам.

Подлый! Такой же подлый, как и все мужчины! Холодный. Не человек будто – камень. Вот только сейчас этот ледяной великан смотрит на меня как-то иначе. С состраданием, что ли? Да нет, показалось.

Отворачиваюсь и, одергивая передник, спешу убраться на задний двор. Нужно отдышаться. И не важно, что там воняет скотиной. Свиньи не так грязны, как человеческая алчность.

Пробегаю мимо хозяина и, махнув ему рукой, мол, дай пять минут, вылетаю на задний двор. Облокачиваюсь спиной о стену и дышу. Нет, дыханием это назвать трудно – отчаянно таскаю воздух, вот только не хватает его. Задыхаюсь. Не могу избавиться от жутких картин, что бомбят, будто снаряды.

Ох, когда же это кончится? И кончится ли вообще? Что ж я теперь так и буду каждый раз заходиться в истерике, когда меня кто-то пытается склеить?

Зига

Старший в отряде карателей. Мужик лютый, но не лишенный зловещей харизмы.

Торк

Мужчина он хоть и внушительный, но не такой зверь, как Зига.

Глава 3. Сколько можно орать?

– Мы на задании короля, – холодно напоминаю братьям, пока те волокут бесчувственное тело в лес.

– Да помним, помним, – отмахивается Зига. – Но мы и так раньше времени в город прибыли. Ничего, если перекантуемся в его окрестностях денек-другой. Поиграем с добычей. А потом вздернем ее и вернемся к работе.

Мешок, в который эти озабоченные кретины завернули Лисс, пришел в движение. Девчонка задергалась, когда поняла, что похитили ее не только для утех.

Интересно, она пока в телеге тряслась, уже была в сознании или только сейчас оклемалась? В общем-то мне все равно, но парни сболтнули лишнего, обсуждая по дороге дела. И если она слышала их разговор, ее действительно придется вздернуть. Королевские тайны, знаете ли.

Твою мать, что за несносная девка?! Встретили же на мою голову.

Почему я не думаю о бошках парней? Да потому что в отношении них, приключения придутся только на те головы, что ниже пояса. А вот моя несчастная черепушка уже ноет от надругательства. Такая дичь в ней сейчас вертится, что в пору самому в петлю лезть.

Первая шальная мысль – отколошматить своих же и отпустить заразу. Но ее я, конечно же, отвергаю как несостоятельную. В остальных и признаться стыдно. В первую очередь себе.

На хрен я вообще потащился в лес? Почему не отсиделся в трактире с какой-нибудь честной давалкой, пока братья вершат свою извращенную месть? Вот чего я добивался, поехав с ними? А сейчас на что рассчитываю? Поумерить их пыл? Не позволять излишних мерзостей в отношении Лисс? Ха, да ей хватает и того, что они похитили ее и затолкали в мешок. Как бы я не сдерживал этих упырей, девчонке конец – она не выдержит и малой доли издевательств.

И я не выдержу.

– Ладно, развлекайтесь, – бросаю безразличным тоном и, захватив арбалет, углубляюсь в чащу.

– А ты куда?

– Охотиться.

– В таверне не нажрался? – хмыкает Торк.

– А ночью ты что трескать собрался? Руку своей дичи оттяпаешь?

Торк ржет конем. Зига его поддерживает.

– А че, идея! На хрен ей рука?

– Я бы оттяпал, кстати, – поддерживает и Зига. – Меньше сопротивляться будет.

– Хорошо иметь в команде образованного человека. Вот всегда тебе умные мысли в голову приходят.

– Кончайте пороть ахинею, – огрызаюсь на парней и уматываю как можно дальше.

Перемахиваю через овраг, чешу вдоль кустов дикой малины, но как бы далеко не продирался, все равно слышу вопли Лисс. И так царапают они по моему грудаку, что выть охота.

Зараза, да что они там с ней делают? И почему меня, мать вашу, это так волнует? Не моя она, не моя! Парни ее год назад в плен взяли. Она их трофей. По нашим негласным законам они вольны делать с ней все, что вздумается. Но, сука, мне от одной мысли, что они уже приступили к экзекуции, так тошно, что я желчью захлебываюсь.

Стараюсь абстрагироваться от криков, что разносятся по всему лесу, и выискиваю свою добычу. Сейчас хорошо бы медведя. Более мелкая дичь не снимет того напряжения, что сковало тело. Но зверинец попрятался, что и не мудрено. Лисс распугала всех. Я бы сам, будучи животным, убрался куда подальше. Если кто-то так вопит, значит поблизости настоящий монстр. И мои дружки действительно монстры, уж я-то знаю. Четыре года с ними в одной упряжке.

– Сука, да сколько ж можно ее истязать? – рычу, не в силах вынести девичий крик. – У вас что, в портках тараны для штурма замковых ворот, что ли?

Так метелит меня злость и чувство беспомощности, что самому уже орать хочется. Но тут надо мной пролетает вальдшнеп. Не ахти какой ужин, но я цепляюсь за возможность отвлечься. Высматриваю птицу и пускаю в нее болт, хотя для столь крохотной жертвы это слишком тяжелый снаряд. Но мне сейчас все равно. Птица меня не интересует так, как возможность выпустить пар. Вот только я промахиваюсь. Не то что в пернатого не попадаю, болт теряется в кустах.

Я мимо дерева промазал! Я – лучший королевский стрелок!

Руки дрожат так, что я не в состоянии перезарядить оружие. Тащусь в кусты и начинаю хлестать по ветвям, вымещая на них злобу, пока не обнаруживаю болт. Дрожащими руками перезаряжаю арбалет. В этот момент пространство леса взрывает очередной вопль Лисс, а я… срываюсь с места и лечу к стоянке.

Глава 4. Манит?

Когда оказываюсь у театра действий, пытаюсь стопорнуть себя. Пытаюсь, но… вскидываю арбалет, когда вижу, что Лисс в изодранном платье стоит на коленях с заведенными за спину руками и плюется кровью. Бедняжка давится слезами, но не опускается до мольбы о пощаде, хотя видно, что парни с особым пристрастием мстят ей за смерть братьев. Начали они, как понимаю, с побоев. У Лисс кровоподтек на скуле и коса вся растрепана. Воображение в красках рисует картины произошедшего, а стекающая по ее груди белесая слизь добавляет колорита.

– Ты вовремя, брат, – не обращая внимание на выставленный арбалет, приветствует Зига. – Девочка разогрета. И даже сдобрена приправкой, так что можно приступать к основному блюду. Мы даже поделиться с тобой готовы.

– Зи-га, – рычу, не опуская арбалета.

Что сделать хочу, сам не знаю. Не брата же застрелить, который в своем праве?

– А че, Зига? – продолжает отшучиваться он, прекрасно понимая, что бесит своей непроходимой дикостью.

– Ты, блядь, зверь, что ли? Те что, нравится над людьми издеваться?

– Не, мне просто бабы сочные нравятся.

Перевожу взгляд на Лисс, которая трясется, опустив плечи, и продолжает плеваться.

– Так трахай их, а не бей, чтобы они от удовольствия орали, а не зверей пугали. Всю дичь разогнал, кретин.

– Эта не заслужила удовольствия, – напоминает Зига и хватает Лисс за подбородок. Резко задирает ей голову. – Эту мы с Торком будем жестко драть, пока она не сдохнет под одним из нас.

Девчонка вздрагивает и… заваливается на бок. Падает обмякшей тушей, будто уже отдала концы.

Не отслеживаю своих реакций, просто не успеваю. Роняю арбалет и несусь к ней. Бухаюсь рядом с бесчувственным телом на колени и хватаю руку Лисс. Меня шарахает неслабым разрядом, будто я молнию на лету поймал или получил магический удар. Последний раз такой неожиданный приход случался со мной на тренировках в ордене. Списываю этот странный и очень нехороший сигнал на потрясение. Лисс ведь не боевой маг и не могла сделать это специально, особенно если учесть, что она без сознания.

Прощупываю запястье. Пульс слабый, но есть. Пока жива. Черт подери, пока… Эти твари же действительно затискают ее до смерти.

А я что? Буду смотреть? Буду ждать, когда это произойдет?

– Зига, блядь! – снова рычу.

Слов не находится. Ну что я ему за претензию могу кинуть? Он так всю сознательную жизнь делал – разорял дома, таскал в плен баб и портил их, пока не находил новых или пока те не кончались. Суровая правда жизни – королевские воины только на светских раундах и турнирах выглядят благородно. В обычной жизни мы те еще свиньи. Ну, может не все, но большинство. По крайней мере, в отряде карателей чистоплюев нет. Сюда набирают отпетых извергов. Я сам не пай-мальчик. Та еще скотина, но не садист.

– Че на тебя нашло, Красс, – недоумевает Торк. – Девка нравится? Так мы не против, пользуй. Только нам тешиться не мешай.

– Да вы не тешитесь! – ору как потерпевший, вскакивая на ноги. – Вы ж, блядь, мразотствуете! Что это за месть такая – над слабым измываться?! Это, блядь, достойно королевского воина?!

– Слушай, Красс, – переходя на примирительный тон, начинает Торк. – Я понимаю, ты это, из благородных, но и нас пойми…

– На хрен! – отмахиваюсь, рубя по запястью брата, который примеряется к моему плечу.

– Оставь его, Торк, – цедит Зига, глядя на меня исподлобья. – Не перекроишь. Мы ему противны. Он же голубых кровей. Его мамаша ноги пред лордом на какой-то из кухонь раздвинула, так он теперь пыхтит, вылезая из кожи, чтобы право на титул доказать. А мы так, простое пушечное мясо.

– Королевское, – напоминаю ему и заряжаю по роже. – И позорить звание воина права не имеете. И про мать мою языком чесать тоже, – припечатываю для симметрии по второй скуле.

Зига отшатывается, поправляет челюсть, смотрит еще свирепей. Но на повторное рукоприкладство не нарывается. Знает, что Торк его не поддержит, а один на один он против меня не выстоит. Это когда нас шестеро было, я тушевался, не смел против всей ватаги идти. А сейчас меня так просто не заткнешь. С двумя братьями могу и поспорить.

– Красс, может это… – мямлит Торк, видя, как меня лихорадит, – договоримся как-то.

– Не договоримся! – выпаливаю на нервах.

– Ладно, – пытаясь предотвратить скандал, разводит Торк руками. – Не будем над ней издеваться. Поиграем только денек и отпустим.

– Поиграем? – хриплю, задыхаюсь. – Ты что, сопливый пацан, чтобы в игрушки играть?

– Ну, я с ней и не по-детски играть собрался, – ухмыляется Торк и тут же прикусывает язык.

– Зря ты с нами так, Красс, – подозрительно спокойно сипит Зига, потирая кровоподтек. – Мы ж соратники тебе, а она… – он кивает на бесчувственную Лисс, что лежит на земле с задравшейся юбкой. – Она просто баба. И из-за нее ты с нами срешься?

– Не из-за нее, – вру сам себе. – Противно, как ты правильно заметил, с чудовищами в одной команде работать.

– А то, что мы целые семьи вырезаем по приказу Его Величества, тебе не противно? – ухмыляется он.

– То служба. Приговор выношу не я, но раз он вынесен, значит за дело.

Глава 5. Вали.

Прихожу в себя от холода. Так колотит меня, что кажется, сожмусь до размеров напольной вазы. Хочется покрепче обхватить себя руками, а лучше - провалиться сквозь землю. Да, там мне самое место, вот только страшно. Боюсь я тетки с косой. Но не больше, чем Зигу и Торка. Этих извергов и сама Смерть, мне кажется, устрашилась бы. А ведь сегодня они меня даже и не тронули толком. Побили только, а потом грудь изгваздали своей мерзкой кончей. Сначала пытались заставить обсасывать их вонючие стручки. Но когда поняли, что я могу оттяпать их, передумали соваться мне в рот.

Как мерзко, гадко и больно. Затылок до сих пор ноет. Как только скальп мне эти ублюдки не оторвали? Сильно за косу тянули, пока задирали голову, удивительно, что волосы еще при мне. Грязные только, в земле, как и вся я. Но это ничего, эта грязь отмоется, а вот та, в которой они мне душу вывозили – уже нет.

А я-то наивная думала, что хуже и быть не может. Глупая дура, не понимала, что ли, что они будут мстить, если найдут?

Понимала, конечно, но надеялась, что пронесет. Уехала из королевства. Поселилась в свободном графстве Браз, граничащим с землями Его Величества. Но этим сволочам и здесь что-то понадобилось. Хотя, теперь я знаю, что именно. Пока тряслась в повозке, притворялась, что без сознания, и слышала, как они обсуждали королевский приказ. Не скажу, что рада присоединению графства к большой земле, хотя и Зельбурга Браза понимаю. Времена неспокойные, оставаться обособленным опасно. Особенно, если у тебя нет должной армии.

Но да бог с ним, с графством. Я человек маленький, меня политические дела касаются в последнюю очередь, как была подвалкой в таверне, так ею и останусь при любой власти. Гораздо важнее, что этот разговор много прояснил касательно моих обидчиков. Теперь мне ясно, почему они на замок господина год назад напали. Почему семью его вырезали и главное, отчего они такие дикие. Если они из отряда карателей, то все с ними понятно. Туда же самых отпетых негодяев берут. Отмороженных. Не просто бессердечных, а нелюдей. Конченых тварей.

Стараюсь лежать тихо, не привлекать к себе внимания, но сердце заходится от ужаса, когда воображаю новые пытки, которые уготовили мне эти садисты. Те три дня, что я была в плену, начинают казаться подготовкой перед настоящим адом. Да, их всего двое, но даже пара этих животных способна выкорчевать из меня, не то что последние крупицы достоинства, но и разум. Кажется, я уже начинаю сходить с ума от страха. Трясусь и… позорно лью слезы.

Жалко себя. Жалко так, что хочется молиться всем богам. Только вот не услышат они меня. Пробовала ведь и не раз, пока на коленях стояла, пока сносила их побои и поливала щеки слезами. Видимо, высшим силам тоже противны такие униженные, как я. Понимаю, самой от себя мерзко.

Всхлипываю и утыкаюсь в землю лицом, а потом тут же вскрикиваю, потому что моего плеча касается чья-то рука.

Подрываюсь и прижимаю к груди колени. Обхватываю себя крепко-крепко, будто надеюсь, что не растянут меня, как делали раньше.

– Тише, – прикладывая к губам палец, требует Красс.

К моим губам! Свой палец!

Не знаю, почему он дрожит, и знать не хочу. Его дружки тоже тряслись, когда набрасывались на меня с кулаками, а потом тискали свои красные довески, скользя по мне липкими взглядами.

– Тише, – повторяет Красс и отводит руку. – Парней разбудишь.

Поворачиваю голову и вижу, что двое мучителей спят у догорающего костра. Торк по-детски причмокивает во сне, Зига храпит. У-у-у, звери. Но с этими-то все понятно, а вот с Крассом – нет. Этот аллигатор спокоен, как и всегда, только глаза его светлые странный блеск выдают. Обычно они прозрачные, как речная вода, жуткие. Никогда таких глаз не встречала, настолько они водянистые, будто и не живые. Стеклянные. Но это обычно, не сейчас. Сейчас в них играют отсветы костра, а еще нечто такое, что пугает похлеще тетки с косой и уж конечно маньяков, которые тело марают. Этот в душу лезет. Без прелюдий. Без прикосновений даже.

– Встать можешь? – тихо спрашивает он.

Я киваю.

– Тогда вставай и беги.

– Ч-что? – ошарашено хлопаю глазами. – Это такая забава? Хочешь поиграть в дичь и охотника?

– Нет. В благородного лорда, блядь, – рычит он, и вот теперь я понимаю, ошибалась на счет его тотема. Не аллигатор он – ледяной дракон.

Пламени в нем больше, чем в храпящем у костра зверюге будет. Только вот он его бережет. Видимо, для особого случая. И мне, признаться, совсем не хочется знать, когда этот случай настанет. Поэтому я подрываюсь, невзирая на боль во всем избитом теле, и делаю несколько шагов в сторону чащи.

Оглядываюсь, прежде чем скрыться. Красс сидит на поваленном дереве, рядом с тем местом, где я валялась бесчувственным кулем весь вечер и, судя по темноте, половину ночи. Сидит и набычившись смотрит на меня своими драконьими глазищами. Хмурый, жуткий, решительный.

«Обманул», – пролетает шальная мысль. Кажется, что сорвется сейчас и побежит за мной.

Обхватываю себя за плечи и цепенею. Не знаю, почему этот молодой воин так парализующе на меня действует, не знаю и не хочу даже думать об этом. Но думаю, глядя на его мрачное лицо, по которому гуляют рыжие всполохи костра.

– Вали, – тихо рычит он, и этот рык пострашнее угроз Зиги. От него мороз по коже.

Глава 6. Ведьма.

Сижу на сваленном дереве и мотаю вокруг себя воображаемые цепи. В чащу стараюсь не глядеть. Стараюсь, но… вид догорающего костра сейчас не так манит, как непроглядная чернота, в которой скрылась хрупкая фигурка Лисс.

М-м-м, она все такая же опасно притягательная. Исхудавшая, поблекшая, с печатью боли на осунувшемся личике, но желанная. Понимаю братьев, очень хорошо понимаю. Мимо таких самочек пройти трудно. Как бы их судьба не шлифовала, они лишь точатся, подобно алмазу начинают светиться новыми гранями. В Лисс и прежде была особая игра контрастов. С виду миленькая и безобидная девчушка оказалась изворотливой стервой. Но теперь в ней появился еще и гонор. Пылает в ней такой лютый огонь, что обжегся, пока выпроваживал.

Кретин. Что натворил? Зачем одну в лес отправил? Задерут ведь. Но звери не так страшны. К тому же, она в своих лесах. Может и выживет. А вот в компании моих братьев – вряд ли.

А я? Выживу ли я, когда парни проснутся? Нет, ну Торк, положим, просто истерику закатит, а вот Зига… Этот мудила начнет вынашивать план мести и ударит в самый неподходящий момент. Злопамятный гаденыш.

Помню, как он по очереди мстил всем ебарям неверной жены. Лисс ему может и не законная супруга, но смотрит он на нее, как помешанный. Будто смерть братьев простить готов, лишь бы она отработала ее с особым усердием.

Черт, кто бы мог подумать, что отряд карателей мало того, что сократится вдвое, так еще и расколется из-за какой-то там девки?

Впрочем, беда не столько в подстилке, сколько во мне. Так и не свыкся с военными устоями. Не привык к варварским кобелиным обычаям, хоть сам и не гнушаюсь некоторыми привилегиями. Драл пленниц, драл, что греха таить. Но до рукоприкладства не опускался. Хватало и тех, что сами на мой член лезли, в надежде, что уберегу от остальных.

Вот только Лисс я не уберег. Да и не ластилась она ко мне никогда. Так смотрела, будто я хуже тех, кто ее неволил. Больно мне от этого было. Год назад и сейчас. Сука, я свою шкуру подставлял, лишь бы дать ей возможность удрать, а она в подлости заподозрила. Решила, что я конченый садист, похлеще моих друзей.

– Бабы, – отрешенно качаю головой и перевожу взгляд на тлеющие угли.

Затягиваю цепи, которыми мысленно себя сковываю. Поглядываю на спящих парней. Отвлечься пытаюсь, но из головы образ ее не выходит. Хрупкая, с выступающими ребрами, дрожащими плечами и… сиськами. Они все еще налитые, высокие, манящие, как и аппетитные полушария ее задницы. Та всегда была предметом особого внимания моих братьев. Так хлестали они ее по пухлым булкам, что те потом долго оставались красными.

Но самое опасное в Лисс даже не фигура, которая, несмотря на худобу, все еще будоражит. Самым коварным остается ее пошлый рот и дурацкая привычка облизываться.

Понимаю, что причиной тому могли быть ссадины на ее непристойно пухлых губах. Их ебливые парни истязали с особенным смаком. И все же я ненавидел ее за то, как она мучила меня, рождая в глубине души до отвращения гадкие желания. Не мог смотреть, как она елозит острым язычком по распухшей от поцелуев и укусов плоти, не мог… но смотрел.

Когда парни удовлетворяли свои тривиальные желания, и Лисс прикрывала тело драными тряпками, отползая подальше от группы гогочущих животных, наступала моя очередь наслаждаться ей.

Ха, наслаждаться – это громко сказано. Как я уже сказал, я изнывал от омерзения, потому что не мог избавиться от желаний, которые рождал во мне ее поруганный вид. Смотрел на всклоченные черные волосы, на истерзанные губы затравленной девчонки и воображал между ними свой член. Елозил им туда-сюда в своих фантазиях, а потом заливал вязкой слизью удовольствия. Растирал ее по миловидному личику, по сиськам ее непозволительно высоким, с торчащими темными сосками и заставлял выдрючивать член до скрипящей чистоты. Представлял, как Лисс облизывается от удовольствия, собирает разбрызганную по ее телу сперму своими тонкими пальчиками и со смаком обсасывает их. Как выкатывает язык и просит добавки. А еще лучше – разводит передо мной ноги и приглашает в таинственные недра своего поруганного тела.

Парни правы – я брезгливый. Но не в отношении Лисс. Ее бы я даже вылизал рискнул. А ведь я не занимался таким прежде. И мыслей не возникало ни разу, пока ведьму эту не встретил. И именно это долбило по мне больше всего. Так от себя тошнило, что кишки жгутом сворачивались. Нутром содрогался от грязных желаний. Но выхаркать их из себя не мог, как ни старался.

И вот сегодня меня накрыло с новой силой. Как только из лесу вылетел и замаранные сиськи ведьмы увидел, аж затрясло всего. По телу разряды пошли, будто в него пороха кто насыпал, и он стал подрываться. Хотелось, чтобы ее тело было в моей конче. Моей! Но…

Этого не произойдет никогда. Лисс не попросит, а насильничать я не стану. Не с ней. Жаль заразу. Как никого другого жаль, что бы ее волки съели.

Опускаю лицо в ладони. Тяжело вздыхаю. Да, блядь, что за напасть?! Стону. Натурально стону от муки неутоленного возбуждения. И это только воспоминания. Как же меня крыло, когда наяву все это видел.

Хорошо, что отпустил ведьму. Хорошо. Она спасется, а вместе с ней и я. Не от гнева братьев, конечно, но от помешательства точно.

Встаю с бревна, собираюсь разбудить Торка. Его очередь караулить стоянку. Но не успеваю и шагу сделать, как слышу истошный девичий крик.

Глава 7 Лучше б тебя волки задрали.

Сука! Я даже не в силах откорректировать свои мысли, не то что действия. Лечу на крик. Как пущенная стрела лечу – прямо, не вихляя. Хотя очень бы хотелось, чтобы линейность моего намерения сбила хоть одна здравая мысль. Но нет их. Откуда, если ведьма призывает? Словно демона из преисподней.

Так и вижу ее в центре пентаграммы. Зловещую, проклятую, но притягательную.

Уже согласен гореть с ней в пламени ее же проклятья. Согласен, только бы дала. А лучше – сама попросила выебать. Но это маловероятно, магистр говорил, что ведьмы колдунов не жалуют. А я именно из их племени.

В чаще темно, как в заднице. Но для меня это не помеха. Не приходится особо концентрироваться, чтобы активировать скрытые резервы моего прокаченного магией организма. В глаза вспыхивают белые всполохи и освещают мне путь. Горю неистово. Даже в особо зверских драках так не светился.

И что меня пугает? Страшно увидеть смерть девки или жутко стать ее спасителем?

И то, и другое разом. С первым все понятно, а вот со вторым не очень. Я за себя боюсь или опять же ее не хочу на муки обрекать?

Не хочется признаваться, но второй вариант. Сам я уже на крючке. Странным образом балдею от собственных мазохистских наваждений. Не могу отказаться от мыслей о ведьме. Не могу не желать видеть ее наготу и этот порочный рот, который пользует, кто угодно, блядь, только не я.

Лечу вдоль малинников, перемахиваю через овраги. Выражение «Ноги впереди тела бегут» сейчас не кажется таким уж фигуральным. Несет меня, будто магическим ветром подхватывает, и доносит-таки. До нее – до моей мучительницы.

Торчит на небольшой проплешине, которую и поляной назвать трудно, высокий такой камень. Будто великаний зуб. И на самой его пике сидит Лисс.

Как вскарабкалась туда, ума не приложу, но в целом это не сильно удивляет. Когда тебя за пятки кусает опасность, и не такое можно вытворить. А ее кусает. Натурально, без аллегорий. Да не одна, а целых три опасных зверюги.

Явление нечастое, но меня в этот момент колет чувство вины. Это ведь именно я пожелал, чтобы ее волки съели. Вот они и приперлись. Кружат вокруг камня, бросаются на девчонку, зубами клацают. Не достать им до нее, но и ей не слезть. Трясется вся, плачем заходится.

Сука, жалко дуру. И себя жалко, что вообще крайне редко случается. Но оставить без защиты я ее не могу, поэтому наступаю на волков, слепя белыми всполохами глаз.

Догадываюсь, что я сейчас выгляжу пострашнее диких зверей. Но об этом стараюсь не думать. Черт, что за прихоть? К чему мне казаться лапушкой? Я, блядь, каратель! Я ужас вселять должен. И в целом, всегда неплохо с этим справлялся. Вот только в нее хотелось бы вселять нечто иное.

Вот вообще лишние мысли. Особенно сейчас. Оружия ведь при мне нет. Так летел к ведьме, что про арбалет даже забыл. Придется изгонять волков магией. Не хотелось бы, конечно, плата за ее использование не малая, а у меня еще разговор с братьями впереди. Но куда деваться?

Нагнетаю в ладони тепло, пока те не начинают светиться. Волки на меня нападать не решаются. Но и уходить не спешат, чуют преимущество. Хотя бы численное.

Приходится их удивить. Медленно снимаю с пояса клинок и, перенаправляя в него белый свет из руки, бросаю в одну из псин.

По лесу разносится скулеж, который тут же дополняет рычание уцелевших волков.

– Валите, дурни, – предупреждаю я серых. Но те не уходят.

Тогда я резко выдергиваю засопожник и повторяю маневр.

Вторая зверюга скулит более пронзительно, да еще я добавляю накала.

– Пшла прочь! – рычу не хуже волков и даже зубы скалю.

Это все, что осталось, клинки израсходованы. Если зверь решит кинуться, придется рвать его голыми руками. И он, зараза, решается.

Встречаю его натиск на ногах. Но удержаться достаточно долго не получается. Заваливаемся на землю оба и начинаем кататься по ней, пока я не оказываюсь на лопатках.

Вцепляюсь в шею зверюги и держу руки вытянутыми, не позволяю его клацающей пасти сомкнуться на моей роже. Пытаюсь нащупать позвонки и сломать их. Хотелось бы конечно пробить флюидом, что недавно шпарил из рук. Но большая его часть утекла в ножи, а та, что осталась, светит сейчас из глаз.

Надо перенаправить заряд. Надо… Но, блядь, я тупо не справлюсь с задачей. Все нервы. Если бы не проклятая девка, которая верещит, глядя на драку со своего наблюдательного пункта, уже давно придушил бы волка. Но она отвлекает. Я ведь не знаю, почему она так истошно орет. Может ее уже жрут. Или она меня боится больше, чем волков.

Вот это крайне неприятно и очень не кстати. Такие деструктивные мысли во время драчки – залог проигрыша. Хорошо, что мне хватает природной злости, чтобы загасить этот ненужный эмоциональный порыв и все же перенаправить поток флюида в руки.

Разряд. Вспышка. Еще разряд, хоть это и ни к чему. Но меня уже несет, так разъярился, что готов израсходовать весь магический потенциал, чтобы поджарить гадину, которая позорит меня на глазах у Лисс. И плевать, какие меня ждут последствия. Сейчас плевать.

Добиваю волка, обращая его в кусок обугленного мяса. Вонь паленой шерсти немного приводит в чувства. Как и тишина. Она почему-то пугает больше, чем недавние крики девчонки.

Глава 8. Моей будешь?

Лисс вздрагивает и смотрит мне через плечо. В темноте она ничего не видит, но слышать может так же хорошо, как и я. К нам уже несутся Зига и Торк. Не так уверенно, как это делал я, у них магического зрения нет. Но есть огонь, и полагаю, они не преминут пустить его в дело, когда допрут, что дичь пыталась сбежать.

– Вали отсюда, девочка, – предупреждающе сиплю, оборачиваясь на звуки ломающихся ветвей.

Лисс мотает головой и вместо того, чтобы дать деру, перетекает за мою спину. Когда она завершает свой маневр, на поляне показываются проспавшиеся парни.

– Что за хрень?! – возмущается Зига, глядя, как из-за моего плеча выглядывает Лисс.

– Фи-и-у-у-у, – присвистывает Торк, оценивая побоище. – Красс, да ты нам завтрак приготовил, как я погляжу.

Только после этой реплики Зига удостаивает вниманием поляну.

– Твою ж мать! – одобрительно качает он головой, выпячивая нижнюю губу. – Впечатляет.

Я никак не комментирую похвалу. Стараюсь держать в узде тело. Это сложно, ведь поганка Лисс трется о меня своими сиськами. А я, мать вашу, без кожанки. Одна тонкая рубаха, которая плохо скрадывает головокружительные ощущения.

Смотрю на братьев с вызовом. Жду претензий, и они прилетают, как только парни отходят от шока.

– Ты какого хрена трешься тут с нашей девкой? – заводится Зига.

Я молчу. Оправданий еще не хватало.

– Да ладно тебе, – утихомиривает его Торк. – Че нам жалко, что ли? Сами же предлагали.

– Пусть у лагеря бы пользовал. Зачем в лес тащиться?

– А он и не тащился, – пищит из-за моей спины Лисс.

Неожиданно. Я даже теряюсь. Зато парни не тушуются.

– Ах ты паскуда! Сбежать решила? – орет Зига.

На этот раз язык Лисс уходит в задницу. Вот ту самую округлую задницу, которую так любили шлепать мои братья. И поскольку она не отвечает Зиге, он набрасывается на меня.

– А ты куда смотрел, когда она ноги со стоянки делала? Ты ж на стреме стоял? Задрых что ли?

– Нет, – кидаю холодно. – Я нашу команду охранял. Тебя и Торка. Присматривать за вашей добычей уговора не было.

– Ах ты… – замахивается на меня Зига горящей палкой, но Торк перехватывает его руку и отбирает оружие.

– Сдурел?! Это ж брат наш! К тому же девку он вернул.

– Вернул, – скрипит зубами Зига. – Только вот нам ли?

Я снова не отвечаю. Позволяю решать Лисс. Но дурочка не понимает правил игры или просто решает отказаться от моего покровительства.

Тяжело вздыхаю. Очень тяжело, если быть точным. Даже не знаю, что меня сейчас больше огорчает (ох, блядь, слабое слово – бесит неимоверно), то, что она мне не достанется, или то, что ей и дальше мучиться, ублажая моих ебливых дружков.

Только из жалости к этой тугоумной, только поэтому я плюю на свое достоинство и намекаю, что у нее есть выбор.

– Моей будешь? – толкаю с деланной ленцой, не хватало еще перед братьями позориться.

Лисс вздрагивает и отлипает от моей спины. Делает шаг назад. Еще один, а потом разворачивается и бежит в темноту.

Зря. На что она рассчитывает?

Суу-у-ука, да чтоб под ней земная твердь разверзлась! Она ж своим выбором мне по шее как секирой рубанула. Все, башка уже летит в тартарары. Того гляди сорвусь и полечу за ней. Но раньше меня срывается Торк и настигает ее за малинником.

– Попалась, сучка? – гогочет он.

Лисс визжит, Зига потрясает палкой и тоже ржет, а я… я, мать вашу, плачу. Натурально. Не то чтобы прям так, как Лисс, которую Торк уже нагибает за малинником. Но глаза щиплет от слез. Мутнеет все, очертания леса плывут, как и фигура Зиги, который несется к Торку, чтобы наказать девку за побег.

Если глава зацепила, не жадничайте и подарите книге сердечко).

Глава 9. Условия Красса.

Ору на весь лес, но кроме волков мне некому прийти на помощь. Хотя, видит бог, я не отказалась бы от их участия. Пусть лучше загрызут звери. Но меня грызут люди. В прямом смысле.

Как только Торк на меня налетает со спины, тут же заваливает в колючие кусты. Ему то не больно, рожа, как поношенный сапог – дубовая. А вот мое лицо и грудь раздирают шипы малинника. Впрочем, эта не та проблема, которая заставляет визжать и дергаться.

Торк ворошит юбки, щипается за ноги и откровенно грызет мои плечи и шею. Он шалеет, как оборотень. Такое ощущение, будто меня настоящий зверь нагибает. Торк подводит руку мне под живот и дергает наверх, заставляя встать на карачки. Вторая его рука уже елозит у меня между ног.

– Ох, блядь, Лисс, ну ты и сучка! – хрипит он. – Выебу тебя. Выебу прямо здесь. Ща, ща, погоди, засажу тебе по самые яйца, будешь знать, как от меня бегать. Так тебя отделаю шлюшку, что в раскоряку будешь ходить.

Этому ублюдку всегда нравилось комментировать свои действия. По правде сказать, на разговоры он больший мастак, чем на действия. Но мне это было на руку. Так распалялся придурок, пока презентацию свою толкал, что ему хватало и пары секунд, чтобы кончить. Он из всех уродов с членом был самый безобидный. И все же терпеть его стручок между ног мне омерзительно, поэтому я лягаюсь и вырываюсь. Как будто это может меня спасти.

– Ну что, Лисс, скучала по нам? – хмыкает тот, кто всегда вводит меня в ужас.

Захожусь в панике и начинаю с еще большим остервенением извиваться, когда около меня появляется Зига. У него в руках палка. Он потряхивает ей и глумливо улыбается, а потом… со всего маха обрушивает ее мне на поясницу.

– А-а-ау-у-у! – ору, прогибаясь в спине, и непроизвольно подставляю Торку задницу.

Тот не теряется, начинает тыкать в меня своим торчащим довеском. Но я верчусь, как могу, мешаю ему пристроиться. В лесу темно и он действует исключительно на ощупь. Только это и спасает, а так уже засадил бы мне, как и обещал.

– Ну что, Торк, ты скоро? – сипит у моего уха Зига. – Кончай уже, тоже хочу присунуть ей.

– Да, блядь, она не дается, – жалуется Торк. – Придержи ее.

– Сука, ты еще не вставил?! – рычит Зига и стискивает меня так, что я не могу пошевелиться.

Все. Это конец. Я зажмуриваюсь, даже не пытаясь унять панику. Это бессмысленно, меня накрывает такой волной ужаса, что кажется, он вытесняет из легких весь кислород. Нечем дышать. Нечем. Но я отчаянно хватаю в рот воздух и тоненько пищу:

– Не надо, не надо. По-жа-луй-ста…

– Надо, Лисс, еще как надо, – елозит межу ягодиц Торк, растирая по мне свои слюни. Надеется, что это хоть как-то смягчит проникновение.

Хрен тебе. Сегодня, как и всегда, засуха. Хочется позлорадствовать, но ведь хуже от этого только мне. И я уже знаю, насколько будет паршиво, поэтому снова опускаюсь до мольбы.

– Пожалуйста, оставьте меня. Умоляю…

– Ты рехнулась? – гогочет Зига, продолжая держать меня и лапать между делом. – Да как тебя оставить-то? Ты ж самая узкая мокрощелка в королевстве. Тебя драть надо и в хвост, и в гриву.

– Что, и правда мокрощелка? – раздается вдруг голос Красса неподалеку от нас. – Прям реально течет уже?

Голос такой глумливый, вальяжный. Так и воображаю, как он стоит, облокотившись о дерево и лениво посасывая соломинку, наблюдает за представлением.

Ух сволочь! Весело ему подонку! Издевается. Мстит, за то, что отказала? А на что он рассчитывал? Что я и его стану ублажать вместе с остальными. По доброй воле? Тоже мне рыцарь выискался, разрешения спрашивал. Вину снять хотел, мудила?

– Да, блядь, Красс, – пыхтит Торк, уже откровенно заталкивая в меня слюнявые пальцы, – Издеваешься? Где ты видел, чтобы девки текли и вырывались одновременно. Сухо, черт, как в пустыне. Как ее такую драть?

– А ты разогреть ее не пробовал? – советует паскуда и смеется еще.

Вот сволочь! Ненавижу.

– Пробую, блядь! – огрызается Торк. – Сам бы рискнул. Она ж дикая.

– Она не дикая, а гордая, – жестче чеканит Красс.

Неожиданно хватает Торка за шкирятник и стаскивает с меня. А потом и Зигу устраняет, заряжая ему по роже кулаком.

– Хорош над девкой издеваться. Иначе я ее сам прикончу. Вы задрали, кобели ебучие!

– Ты охренел, мать твою, Красс! – вызверяется Зига и прет на друга.

В лицо Красса летит палка, которую тот отражает, а потом делает подсечку, и Зига падает. Я плохо вижу, что происходит. Того света, который сочится из жутких глаз Красса слишком мало, чтобы оценить ситуацию. Но одно ясно – он почему-то защищает меня. Может и в самом деле рыцарь?

Ох, не обольщайся, Лисс, среди карателей благонадежных нет – одни изверги. Что на уме у этого ледяного дракона, даже представить страшно, поэтому я лезу в малинник, невзирая на его колючие ветки. Следом за мной лезет Торк, но не слишком далеко. Его осаждает Красс.

– Оставь девчонку, – велит он таким тоном, которому сложно противиться.

На мое счастье, Торка эта угроза останавливает. Он обижено выпячивает губы и мычит, как ребенок, у которого отобрали игрушку.

Глава 10. Зачем ты за меня заступился?

Смотреть, как Лисс жмется в кустах, невыносимо. Ее испуганный взгляд мне душу рвет в клочья. Но приходится подойти, заставив ее трястись еще больше.

Я молча протягиваю ей руку.

Кретин, рассчитываешь, что она примет твою помощь? После того, как ты при ней же обещал прирезать?

А что оставалось? Не раскрываться же перед парнями? Но дурочка не понимает, в насколько патовой я ситуации. И, естественно, не видит во мне благородства, лишь похотливый блеск в глазах.

– Выходи, – приказываю, потрясая рукой.

Она щерится, как пойманная зверушка, и заталкивается вглубь малинника. М-мда, эта девочка не просто дикая, в ней животного не меньше, чем во мне. Вот только несмотря на хищный оскал, я вижу, как она затравленно озирается.

Перед глазами снова картины прошлого мелькают. Как парни драли ее у костра, как она отдавалась им после, делая вид, что те сломили ее. Хитрая бестия притворялась слабой, а на деле ослабляла бдительность, чтобы сбежать.

Лисица. Ну натуральная, даром что темноволосая. Чернобурка, мать ее. Коварная, злопамятная и красивая. Редкий зверек. Желанная добыча.

– Выходи, а то мне придется просить Зигу вытащить тебя, – толкаю угрозу.

Лисс вздрагивает, зажмуривается, а у меня по венам горючая смесь из жалости и гнева струится.

– Выходи, мать твою! – вызверяюсь, потому что заставляет чувствовать себя беспомощным мальчишкой.

– Я не хочу, – пищит она тихонечко.

– Можно подумать, я хочу? – шепчу в ответ.

Она, естественно, не понимает меня. Я и сам не вполне осознаю, чего именно не хочу: спасать ее или неволить?

– Эй, Красс, ты долго с ней жеманничать будешь? – подает голос Зига, который скрипя зубами позволил мне самому разобраться со строптивицей.

Я отшатываюсь, и вот тогда Лисс отмирает, подается вперед. Руку мне протягивает.

Не доверяет, нет, просто не хочет оказаться во власти маньяка.

Я стискиваю ее пальцы, и по телу тут же проходит спазм. Черт, скрытая магия этой ведьмы посильней моей собственной будет. Так меня шарахает от одного лишь соприкосновения ладонями, будто я в мастерской колдунов и меня накачивают флюидом.

Непроизвольно одергиваю руку. Хмурюсь. Первый такой сигнал можно было бы списать на потрясение, но второй… Это действительно попахивает магией. Вот только какой?

Чернобурка смотрит удивленно. Гадство! Что она видит? Мой шок? Слабость? Потребность в ее присутствии? Страх?

Полагаю, все сразу. Но она отчего-то не становится уверенней. Напротив, закусывает свои блядские губы и начинает трястись.

Раздвигаю кусты, открывая ей путь наружу. Сиплю, стараясь быть грубым, чтобы хоть как-то оправдаться за свою неожиданную робость.

– Выметайся давай, пока я не решил оставить тебя волкам.

Как ни странно, это срабатывает. Она рвется наружу. Раздирает юбку, но оказывается в моих руках. Хватаю ее в охапку, чтобы она не вздумала совершить какую-нибудь дурость и не оказалась во власти парней. Подрываюсь на ноги и ее за собой тяну. Дергаю себе на грудь, тут же принимая тяжелый удар испуганного девичьего сердца.

– Не отходи от меня, чернобурка, – советую шепотом.

Лисс вскидывает голову, смотрит на меня снизу-вверх. Глаза блестят в свете моей магии, как и приоткрытые губы. Дьявол, какой же она хрупкой и беззащитной сейчас кажется. Миниатюрной. До плеч мне даже не достает, правда глядит все тем же коварным зверьком, которым нарек ее.

– Поняла? – зачем-то требую ответа.

Голос ее, наверное, услышать хочу. И чтоб подчинилась. Но Лисс только кивает и то не слишком убедительно.

– Захочешь сбежать, держать не стану, – даю ей понять, что согласен дать свободу. – Но учти, что больше на зов не приду.

Она снова кивает. Уже уверенней.

И вот как я это должен понимать? Спасибо за совет, воспользуюсь? Или - хрен с тобой, не приходи, больно ты мне нужен.

Коробит от любого из этих вариантов, а еще яйца зудят. Но это уже от ее близости и мнимой покорности. Она ж вырываться не пытается. Тычется мне в торс своими сиськами. Будоражит, зараза.

Ох, бля, снова меня атакуют пошлятские мысли. Нельзя смотреть на эти пухлые губы. Нельзя, но я, как придурок, залипаю. Облизываюсь. Она зеркалит мое движение и я нервно сглатываю

Нет, Лисс! Не делай так, прошу, нарвешься же когда-нибудь. Я не железный, на одной силе убеждения долго не простою. Завалю тебя однажды и выебу похлеще, чем Зига и уж тем более скорострел Торк.

Но чернобурка не понимает, что балансирует на гребне моей сомнительной порядочности. Совершенно точно не понимает, иначе не продолжала бы таращиться на меня, так же отчаянно прижимаясь грудью. Хотя, это ж я сам ее к себе притискиваю. Да еще и плечи сжимаю так сильно, что пальцы проминают ее плоть. Но она терпит и все смотрит на меня, будто загипнотизировать пытается. Ослабляю хватку и уже хочу оттолкнуть от себя, как вдруг она ошарашивает меня вопросом.

– Почему? – срывается с ее губ.

Глава 11. Раз доверие утрачено, то и нянчиться с тобой смысла нет.

Срываюсь и нагоняю ее в два прыжка. Хватаю за руку и уже не обращаю внимания на разряды, что долбят по моей ладони.

– Ты действительно хочешь уйти? – бормочу потерянно.

– Будь ты на моем месте, предпочел бы остаться и позволить издевательства?

– Тебя волки задерут, – предупреждаю, давя на нее таким тяжелым взглядом, что она сникает.

– Сам этого хотел.

Мотаю головой. Это все, на что сейчас способен. В моей груди будто торнадо закручивается. Я на куски рвусь от осознания, что она все еще согласна сдохнуть от лап зверей, лишь бы не встречаться с моими браться и... со мной.

– Пусти, – просит она устало и тянет свою ладонь. – Ты обещал.

Блядь, это удар не то что ниже пояса. Это такая подсечка, после которой не подняться будет. Но мне плевать. Готов поставить на кон свою хваленую честь и забрать данное слово. Лишь бы не отпускать ее одну в лес.

– Там, – киваю вперед, – у тебя нет шанса выжить, а рядом со мной… кхе-кхе, – прочищаю горло, потому что слова в нем дыбом встают. – Рядом со мной – есть.

– Зачем? – все тем же безразличным тоном спрашивает она и смотрит на меня так устало, будто уже все решила и не видит повода припираться.

– Затем, чтобы просто жить, – толкаю не слишком убедительно.

– Я уже давно мертва, – качает она головой, развеивая одурманивающий запах своих волос. – Твои братья убили во мне человека еще год назад.

На это мне нечего возразить, и я выпускаю ее ладонь. Когда она выскальзывает, я ощущаю невыразимую потерю. Мне будто руку оттяпали. Та щекотка, что будоражила меня, проходит, и я вдруг понимаю, что не перенесу, если больше не сумею испытать этих странных ощущений.

– Лисс! – кричу в отчаянии и обхватываю ее со спины.

Прижимаюсь с такой силой, будто срастись хочу. Чернобурка стонет. Больно ей, я ей кости крошу, но не могу умалить силу давления. Меня накрывает шквалом таких чувств, что впору экзорциста вызывать. Я будто сосудом для демона становлюсь. Дурею от ее запаха, зарываюсь лицом в пышную копну волос, как очумелый вдыхаю ее аромат и пьянею. Упираюсь в ее задницу стояком и натурально стону. Того и гляди тереться о нее начну. А она стоит послушная, дрожит только и поскуливает тихонечко.

Разворачиваю ее лицом к себе и вижу, как по щекам слезы текут. Сглатываю. Раз, другой, третий. Но это не помогает, меня одолевает непреодолимое желание слизать соленую влагу с лица чернобурки, а потом…

– Отпусти, а… – молит она.

– Нет, – мотаю головой.

– Но ты же обещал, – всхлипывает Лисс.

– Да, – пожимаю плечами, продолжая держать ее в объятьях. – Получается, соврал.

Она снова шмыгает носом.

– Не реви, – рычу зверем. – Не трону.

– Зачем тогда я тебе? – не понимает она.

Я и сам не пойму. Но противиться желанию уже нет сил. Просто хочу, чтобы была рядом. И пусть это грозит мне стычками с братьями. Насрать. Вообще уже на все насрать, кроме ее пошлых губ и этого безумно притягательного взгляда. Понимаю теперь братьев, которые говорили, что она чистый мед. А ведь я даже не пробовал ее ни разу. Только дурман ее кожи вдохнул, только руками коснулся.

Сука-а-а-а… да что за наваждение?!

– Они найдут тебя, где бы ты ни спряталась, а меня может не оказаться рядом, и тогда… Тогда ты поймешь, что все еще жива. Они заставят.

– С помощью боли?

Киваю и крошу зубы в пыль, вспоминая, как она стояла на коленях вся избитая.

– Я такой же, как они, чернобурка, но с одним отличием, я – не садист. Веришь?

– Ты только что обманул меня, – напоминает она.

Блядь, да. Осечка. Закусываю губы, рычу от злости, потому что оправдаться нечем.

– Ладно. Раз доверие утрачено, то и нянчиться с тобой смысла нет, – решаю я и грубо закидываю ее на плечо.

– Эй, пусти меня! Пусти! – молотит она кулачками по моей спине. – Я не хочу! Не хочу! Я все равно наложу на себя руки.

– Значит, придется связать тебя и для верности затолкать обратно в мешок.

– Не садист?! Да ты хуже! Ты… ты… бесчувственный! Холодный! Аллигатор ты, вот кто!

– Да хоть дракон, – ухмыляюсь я, пряча за хладнокровием раненое самолюбие.

Ха, бесчувственный. Если бы.

Глава 12. Графский замок.

Меня действительно связали, как только принесли на стоянку. Но мешок на голову не надели, и на том спасибо. Красс больше не пытался проявлять свое извращенное благородство. Держался в стороне, только поглядывал украдкой. Следил, чтобы парни не распускали рук. Да они и не думали. Спешно собирались свалить из лесу. Погрузили на телегу свое оружие, а потом и меня. Уселись на козлы и стали продираться через чащу в сторону города. Я же утомленная привалилась на кучу сена и в итоге не заметила, как задремала.

И вот теперь мне снятся странные сны, магические. В них, как ни странно, много соблазна и удовольствия, а еще свет, белый такой, холодный, он окутывает меня с ног до головы. В этом свете хочется раствориться, и я растворяюсь, млея от блаженства, качаюсь на волнах странной неги. А после пробуждаюсь. Прихожу в себя именно от качки и понимаю, что меня куда-то несут. Веревок на мне уже нет, но свободной я себя не ощущаю. Трудно это, будучи на руках высоченного и сильного воина, который прижимает тебя к груди.

Чтобы понять, кто меня держит, не нужно даже глаза открывать. Руки Красса я узнала бы и в хмельном чаду. А еще душок. Он у него особенный, немного пугающий. Каратель пахнет полынью и металлом. Или даже кровью, запах схожий. И ни тот, ни другой не вселяет радужных мыслей. Но его дух все равно лучше, чем вонь других карателей. От тех просто шманит потом. Нет, от Красса тоже несет будьте нате, но все равно пробивается его природный запах. И он, признаться, будоражит. Не в эротическом смысле, просто… Вызывает странные ощущения. Очень двоякие. Мне и дурно, и в то же время расслабляет иллюзия защищенности. Когда за тебя заступается такой грозный мужчина, поневоле чувствуешь себя содержимым железного сейфа.

Вот только понять бы еще, зачем он меня защищает. Это, я вам скажу, вопрос на сто золотых. Могла бы подумать, что хочет добиться расположения и попользовать, как ту покорную девочку, которая попала в плен вместе со мной. Но он не сделает этого, несмотря на плотский голод. Я видела его брезгливость. Думаю, все дело в ней. Красс не трогает меня, потому что я грязная, опороченная его братьями. А он у нас чистоплюй, за другими не подъедает.

Стискиваю зубы, когда вспоминаю, как он одернул руку. Его аж перетрясло всего, когда пришлось коснуться меня не через ткань, а кожа к коже. По лицу такие судороги прошлись, будто омерзение под кожу забралось и давай там копошиться.

Интересно, его и сейчас мутит? Приоткрываю один глаз, чтобы украдкой взглянуть на его лицо.

Он хладнокровен. Выглядит, как все тот же ледяной дракон. А вот его братья - нет. Торк чешет впереди, дерганый какой-то, как на шарнирах. За ним Зига, он мнет рукоять меча. Нервничает.

Понимаю почему, когда мы проходим замковые ворота. Я видела их пару раз, но узнаю с легкостью. Таких ворот в нашем городе больше нет. Массивные, окованные металлом. Замок небольшой, но впечатляющий своей основательностью. В древние века стоили на совесть. Вот замок и стоит уже не одну сотню лет. Сейчас в нем обитает граф Зельруг Браз – здешней вседержитель, потомок того самого древнего рода, что и основал город.

М-мда, семейство может и древнее, но сейчас дела его плохи, раз к нему заявились каратели Его Величества. Но не так плохи, как моего погибшего хозяина. Того просто разгромили. С Бразом будут беседовать. Но что-то мне подсказывает, не слишком любезно.

То, что парней всего трое, не внушает уверенности в хорошем исходе для города. Я имела удовольствие видеть Красса в деле. Если и остальные его братья обладают такой силой, то у графа нет шансов.

Я слышала, что в столичном замке Его Величества основан самый могущественный из магических орденов и там проводят опыты на людях, делая из них несокрушимых убийц. Но, признаться, не верила. Думала, что это все страшилки, призванные пугать вассалов. Но теперь-то я понимаю, что боевая магия имеет место быть. И не только в стенах столичного сердца. Королевский маг рассеял свое влияние и за его пределы. Не знаю, скольким людям удалось пережить эти зверские опыты, но полагаю, хватит и единиц, чтобы держать вассалов в страхе. Думаю, именно он и заставляет Зельруга Браза лично встречать гостей.

– Черные рыцари, – раздается его скрипучий голос. – Не скажу, что рад вашему визиту, – имеет он смелость говорить открыто. – Но располагайтесь. Вам отведут лучшие комнаты.

– Мы предпочитаем селиться в непосредственной близости друг с другом, – говорит Зига.

– Нам нужны покои с несколькими помещениями, – подает голос и Красс. – С нами девушка.

Думаю, меня и так заметили, но он все же обращает дополнительное внимание.

– Не стоило обременять даму трудной дорогой, – хмыкает граф. – В моем замке достаточно женщин. Каждому из вас будет предоставлена лучшая, чтобы… эм-м, скрасить вечер.

Чувствую, как Красс мотает головой.

– Это лишнее, – отказывается он от гостеприимного реверанса.

На мое удивление, братья поддерживаю его. Странно, я думала Зига и Торк – ебливые кобели, неспособные отказаться от дополнительных утех. Но как видно, они настроились и дальше наказывать меня за прегрешение, несмотря на протесты Красса. Хотя, дело может быть и в банальной предосторожности. Всем известно, что прирезать нежданного гостя легче всего в постели.

М-мда, похоже мне и дальше придется отдуваться в одиночку. Боже, дай мне сил, ели не хочешь избавить от страданий. Но лучше все же избавь.

Глава 13. Как разобрать его мотивы?

До последнего делаю вид, что все еще без сознания. Наблюдаю за перемещениями, из-под опущенных ресниц, поэтому убранство замка толком не разглядеть. Вижу только, что стены его каменные, повсюду факелы, слабо освещающие коридоры, по которым меня несут в покои. Мрачное место, но чего ждать от провинции, да еще такой древней? И все же здесь чисто и свежо, по сравнению с таверной. А еще прохладно. Но только в гулких коридорах. В отведенных для «гостей» покоях уже топиться камин. В них две комнаты, а точнее одна большая зала, располовиненная ширмами. Несколько кроватей. На одну из них меня укладывает Красс и… просто отходит.

Неприятно осознавать, но я испытываю разочарование. Без тепла мужского тела меня начинает мурашить. Впрочем, виной этому не только влажная атмосфера каменного мешка, пусть и обставленного дорогой мебелью, – я больше не чувствую себя защищенной.

Черт, какая глупость, я и в компании Краса не была в безопасности. Он ведь не обещал уберечь от дальнейшего растления. Только жизнь сохранить, и то в том случае, если не буду орать, пока его дружки меня пользуют.

Как же хочется залезть под одеяло, свернуться калачиком и обмануться темнотой. Как в детстве, когда боялась грозы и пряталась с головой, чтобы та не нашла меня и не пришибла. Но я продолжаю изображать спящую красавицу. Опасаюсь Зигу и Торка, которые вошли следом за Крассом и обустраиваются.

– Неплохое гнездышко, жаль будет его поджигать, если граф заартачится и не захочет выполнять требование короля, – плюхаясь на соседнюю койку, говорит Торк.

– Оставь сантименты, – холодно отвечает Красс, подкидывая в камин дров. – Этот дом уже обречен. Я бы на месте Браза лучше сдох, чем пошел на такую унизительную уступку.

– Да брось, что в предложении короля такого уж плохого? – пробуя другую кровать, спрашивает Зига. – Гораздо унизительней то, что нас, карателей, посылают на переговоры торгового характера.

– Это не торговые переговоры, – цокает языком Красс. – Тут кое-что другое.

– И что же? – хмыкает Зига.

– Это расширение королевского влияния.

– Ага, или ущемление мелких графств. Тут как посмотреть.

– Ты опять за старое? – рычит Красс. – На виселицу хочешь?

– Слушай, – подрывается Зига и начинает вдруг очень возбужденно жестикулировать руками. – Я может и не благородная задница, не понимаю всех этих тонкостей, но одно уяснить могу – сраный кодекс для вассалов, который ужесточается с каждым годом, призван для того, чтобы показать силу. И чем наш король в этом вопросе лучше придорожных банд?

– Тем, что за уступки он предлагает защиту.

– Ага, – ржет Зига. – Думаешь, он отправит сюда войска, если нагрянут соседи?

– Отправит, – убежденно толкает Красс.

– Да пока они дойдут, тут камня на камне не останется.

На это Крссу ответить нечего. Он отмалчивается, вороша кочергой поленья.

– Что, сер бастард, язык в жопу ушел? – гогочет Зига. – Или ты бисер передо мной метать не хочешь?

Снова молчание, которое вызверяет Зигу, потому что он понимает, что второй вариант ответа вероятнее первого. Он хватает со стола серебряный кубок и швыряет его о стену. Это все, на что он решается, а после уходит за ширму.

– Эй, Красс, – подает голос Торк, – а почему тебе кажется унизительным предложение короля?

– Потому, – нехотя тянет Красс, – что Зига прав, требование Его Величества – это не просто удар по самолюбию. Он требует Браза отказаться от родовых канонов. И если граф согласится, то его собственные вассалы с дерьмом сожрут.

– А если не согласится?

– То сожрут соседи или мы, – пожимает он плечами.

– И где тут благородство, за которое ты так печешься? – разводит руками Торк.

– Периметр проверь на наличие потайных дверей, – уходит он от ответа. – А еще решетки на окнах. Не нравится мне их наличие. Может снять можно?

Торк пыхтит, но идет выполнять поручение. Я же непроизвольно зажмуриваюсь, когда Красс резко оборачивается ко мне и застает за подглядыванием. Я смотрела за ними через узкие щелки, но опытному карателю хватило и беглого взгляда, чтобы понять, что я претворяюсь спящей.

Черт, и зачем я таращилась? Мало было подслушивания? Что в лесу не насмотрелась на широкую спину Красса и его бритый затылок?

Большинство воинов носят короткие волосы, в отличие от лордов. Но почему-то именно Красс выглядит устрашающим с этой прической. Впрочем, дело, конечно, не только в ней. Упругие мышцы, обтянутые кожаным костюмом, оружие, тяжелые сапоги и взгляд. Холодный взгляд убийцы и как я теперь знаю, не вполне человека. Уверена, магические опыты, которые на нем ставили, убили часть души. Если она у него вообще была.

И все же мне отчего-то приятен его интерес. Хотя нет, не приятен, просто любопытно, зачем он обо мне печется. Вот сейчас, например, Красс присаживается на край постели и бесцеремонно поворачивает мою голову на бок.

Знаю, что он там разглядывает – кровоподтеки и ссадины. Сволоч Торк мне засосов на шее понаставил. А Зига припечатал кулаком по скуле, и сейчас там наверняка лиловый синяк. Даже страшно представить, какая я красотка. Но Красса моя внешность не трогает, он просто разглядывает увечья. Наслаждается работой братьев или что?

Глава 14. Подготовим тебя.

– Подержи ей руки, – велит Зига Торку.

Того не надо уговаривать. Он подходит к изголовью кровати и хватает меня за запястья. И вот они снова прижаты к подушке.

– Шуметь можно, – снисходительно разрешает Зига, медленно разводя мои ноги. – Но только страстно. Если будешь верещать, я тебе зубы выбью.

Сглатываю ершистый ком паники. Не врет – действительно выбьет. Но я не так сильно боюсь боли и уродства, как его намерения. Понимаю, что поганец решил привести в действие наказ Красса. Уж не знаю, будет ли он слюнявить мою щель языком, но пальцы туда точно затолкает.

– Я тебя разогрею, – подтверждает мою догадку Зига и действительно заталкивает в меня палец.

Дергаюсь, и маньяк рычит, пихаясь глубже.

– Больно, – жалуюсь, будто рассчитываю на снисхождение.

Удивительно, но Зига хоть и бесится, поливая меня бранью, а палец вынимает. Задумчиво смотрит на него, медленно подносит к лицу. Принюхивается. В удивлении поднимает брови.

– Ты вкусно пахнешь, – не скрывая ошеломления, вскидывает он брови. – Аппетитно даже.

Твою мать, нет! Не аппетитно! Даже не думай пробовать меня, гнида! Но Зига думает именно об этом.

– Эй, Торк, понюхай, – тычет он все тот же палец под нос дружка.

– И правда, неплохо, – соглашается Торк. – А я думал, девки тухлой рыбой воняют.

– Хочешь попробовать? – спрашивает Зига.

– Че, прям там, что ли? – хмурится Торк.

– Ну да. Многим нравится лизать девкам. Я сам не пробовал, как-то не по мне. Но бля, если ее это заведет, будем трахать мокрощелку.

Я обливаюсь холодным потом, как только представляю башку одного из них у меня между ног. Это ничуть не лучше, чем их поганые стручки. Но парни не понимают, насколько мне противна их идея. Да и все равно им. На мои чувства так точно. Их заботит лишь собственное удовольствие и гнев брата. А тот ясно дал понять, чтобы они не трогали меня без подготовки.

– Ну что, Торк, рискнешь? – прикусывая губу, спрашивает Зига, крепко держа меня за ноги. Так крепко, что я и дернуться не могу.

– Да, блядь, как-то это не по-пацански, – ломается Торк.

– Да ладно, я никому не скажу.

– А сам-то че не хочешь тогда?

– Боюсь блевануть, – честно признается он. – А это, знаешь ли, не эротично. И как ее потом грязную драть?

– Ладно, – сдается Торк, которому видимо уже так приспичило, что он на все готов.

– Нет, пожалуйста! Не надо! – не выдерживаю и все же начинаю голосить.

Тут же получаю звонкую оплеуху и зажмуриваюсь.

– Второй удар будет по зубам, – напоминает об угрозе Зига и уступает место брату.

Пока они делают свою нехитрую рокировку, я пытаюсь вскочить с кровати и метнуться к дверям. Но естественно, успеха в своем маневре не достигаю. Меня снова заваливают на кровать и опять зажимают.

Токр смотрит на темный треугольник между моих разведенных ног. Пыхтит и облизывает губы. Дышит часто, прерывисто. Но приступить к задуманному не решается, пока его не подгоняет Зига.

– Давай уже, не тяни. Яйца зудят.

– Ладно, – выдыхает Торк и, словно в море сигая, резко обрушивается на меня.

По моим щекам тут же текут слезы. За грудиной что-то звенит и лопается. В животе все скручивает от внезапного приступа. Я и сама бы изгваздалась, соизволь эти черти покормить меня. Но мое брюхо пусто. Я не ела больше суток. Да и не хочется. Все, о чем мечтаю, это обратиться в бесчувственное бревно. И я сейчас не столько о телесных ощущениях, сколько эмоциональных. Меня закручивает в водоворот таких гадких мыслей, что я не в силах держать себя. Я откровенно рыдаю, пока насильник слюнявит мою щель.

Сволочь, он себя кладоискателем возомнил, что ли? Что он там шарится? Не скажу, что эти ощущения такие уж жуткие. Банальная атака члена куда хуже. Но мне противна сама ситуация. Даже то, что парни кладут на алтарь похоти свое мужское достоинство, не утешает. Да и не кладут похоже, Торк вошел во вкус. Так увлекся скотина, что принялся заталкивать в меня язык.

Зига смотрит на него с нескрываемым омерзением. Кривится, но и облизывается, потаскун. Его заводит эта картина. Нравится видеть унижение сразу двоих. Понимаю это, когда он перехватывает мои запястья одной рукой, а другой тянется к груди. Сминает ее и начинает перекатывать между пальцев сосок.

– Давай, братец, – подначивает он Торка. – Залижи эту сучку, чтобы она потекла наконец. Выебем ее мокрую щель и накончаем туда. Давай, давай, не останавливайся, – приговаривает он, тиская мои груди. – Сосочка сладкая. Нравится тебе?

Торк вскидывает голову и довольно кивает. Глаза шальные, черные от перевозбуждения. Губы блестят от слюны и, как это ни прискорбно, от моего секрета.

Блядский лизун заставил меня растаять. Нет, я не хочу ни его, ни Зигу. Но черт, мое тело предает меня. Оно мокнет, а все потому, что этот изверг истрепал бугорок между складок. Не думала, что он такой чувствительный. Не предполагала даже. Но нет же, оказывается в моем теле есть секретная кнопка удовольствия, которую если нажать, то я испытаю его даже вопреки желанию.

Чернобурка в природе.

Глава 15. Снять напряжение.

Внутри меня ураган противоречивых чувств. Так уносит, что я теряю координацию. Сбегаю из комнат и вываливаюсь в портал коридора. Задеваю плечом косяк, но ломлюсь к лестнице. Не врал, мне действительно нужен свежий воздух. Или любой другой, где нет запаха Лисс.

Черт, она пахнет наваждением. Нет, не сладко, как принято говорить про баб. Но… еще более возбуждающе и притягательно. Она пахнет домом, теплом, уютом, как это ни странно. Чем-то съедобным. И ее, естественно, хочется сожрать.

И зачем я только юбку ей задирал? Идиот! Зачем касался ее голых ног руками. Не было того же тактильного кайфа, как от соприкосновений ладонями, но был другой. Ее кожа гладкая и тонкая. Такая тонкая, что хотелось смять ее и изорвать в клочья. Изранить. А потом зализать каждое увечье.

Бля, я схожу с ума. Эта чертова лиса из меня душу вынет. Мозги уже прокисли, похоже. Бродят, как ягодная каша. Пенятся пошлыми мыслями. Как бы ни старался сконцентрироваться на ступенях, сбегая вниз, а вижу не каменные выступы, а ее лицо. Сиськи ее с темными ореолами и стоящими торчками, которые так и хочется засосать.

Проклятая ведьма! И чем я ей так противен? Не насиловал, не избивал, помочь дуре хотел. Но она морщится каждый раз, будто ей кусок протухшего мяса под нос пихают. Сука! Я ж вроде не урод. Другие бабы сами на мой член приседали. Да что там, слюнями текли, просили их отдрючить. Да и сейчас пачкают меня своими масляным взглядами местные потаскушки.

Вся эта хваленая бабская целомудренность - всемирное наебалово. Они траха хотят не меньше нашего. А то и больше. Но если у реальных сук течка – дело временное, то человеческие самки мокнут постоянно. От вида моего члена так точно. Проверено многократно.

Хотя работницы графа мокнут, даже не зная, что у меня в штанах увесистый болт. Вон как зенками своими стреляют, будто дыру во мне пробить хотят. Взгляд рыжей прачки, что чешет через весь двор с корзиной мокрого белья, натурально пикой в меня заходит. Завалить она меня им хочет, не иначе. Облизывает губы и бровями играет, шельма.

Я облокачиваюсь о косяк, замирая в проеме черного хода для слуг, в котором застрял, как пушечное ядро. Перевожу дыхание.

– За тобой черти что ли гнались, воин? – хихикает рыжая, подходя ко мне. – Подвинься, весь проход загородил.

Я отшатываюсь, когда она недвусмысленно толкает меня бедром, якобы чтоб убрался с дороги. На деле же устанавливает контакт. Подает характерные сигналы к сближению.

Не в моем вкусе. Я вообще пышных дам предпочитаю. Хотя, чернобурка вот отощала, а все так же манит, стерва. Даже размалеванная братьями физиономия не делает ее менее привлекательной. Как ни странно, напротив, эти ее засосы и синяк на скуле вставляют не хуже конского возбудителя. С этими отметинами она кажется еще более хрупкой и беззащитной. Хочется приласкать. Утешить.

Вот только горделивая зараза предпочитает получать новые увечья, вместо моего участия. Ну и хрен с ней. Пусть и дальше раздвигает ноги перед Зигой и Торком и врет сама себе, что ей не нравится насилие. Не нравилось бы, согласилась на мое покровительство, а раз нос воротит…

Тфу. Слышал, что есть бабы, которых прет собственная беспомощность, но думал – сказочки. Извращенные фантазии садистов. Но судя по поведению Лисс, ни хрена это не фантазии. Нравится ей мужская грубость. Принуждение и боль. Прется она от них.

Может и мне тогда… Нет! Я до такого не опущусь. Даже ради ее щели не расквашу свою честь. Хватило и того, что я слово не сдержал. Отец бы мне яйца вырвал, если б узнал. Сука, она ж под башню моей моральной конструкции бочку с порохом заложила и подожгла, тварь. Того и гляди рухнет это сооружение и меня под своими горелыми обломками похоронит.

Убью стерву. Точно убью. Или сам раскатаю. Нет, лучше зарежу. Сегодня же. Братья уснут, и я с ней покончу. А пока пусть потешатся напоследок. Уверен, они ее там сейчас раскатывают на одной из кроватей. По очереди, а может и вдвоем. С этих станет, они любители подобных мерзостей.

– Эй, красавчик, – окликает меня рыжая.

Оборачиваюсь. Стоит недалеко от выхода, уперев корзину в бедро, кокетливо так улыбается.

– Ты чего такой красный весь и дерганый. После драки, что ли?

– Тебе какое дело? – плюю грубо.

– Да так, – пожимает она плечами. – Подумала, может расслабить хорошего человека.

– Не хороший я – каратель. Разве не в курсе.

– Да в нашем гнилом мире, что ни мужик, то каратель. Тоже мне удивил.

Я молчу, но сиськи ее разглядываю. Они довольно внушительные, так и лезут из глубокого выреза.

– Не хочешь начать свои карательные мероприятия с меня? – откровенно предлагает рыжая, видя, куда устремлен мой взгляд.

– Смелая? – хриплю задушено, пытаясь прокашляться.

– Скорее отчаянная. Не так часто у нас достойного самца встретишь. А ты, я вижу, парень горячий.

– Смотри не угори, – толкаю все так же грубо и, схватив ее за локоть, волоку наверх.

Девка теряет свою корзину, но почти сразу про нее забывает. Сама тащит меня в какой-то закуток со швабрами и ведрами. Мне, по правде сказать, больше бы подошла отведенная для нас с братьями комната. И не потому, что там имеется кровать. Как это ни прискорбно, хочется перед Лисс покрасоваться. Чтобы видела, какой я в деле. Чтоб зубами скрипела от ревности. Но… о какой ревности может идти речь, если ей на меня плевать? Да и в этой коморке есть свои плюсы – тут темно. Есть возможность потешить воспаленные чувства к ведьме. Отымаю рыжую, воображая, что это Лисс.

Глава 16. Аргументов нет.

И снова я на перепутье противоречивых чувств. Рука уже лежит на ручке, потому что хочу ворваться и прекратить беспредел. Но… злость на ведьму толкает к гнусностям.

Хорошо хоть напряжение сдоил, не так люто кроет от ее стонов. Хотя, это временный передых. Зараза издает такие эротичные звуки, что я по новой возбуждаюсь. А еще теряюсь. Какого хрена? Она что, решила дать им? Ей нравится то, что происходит?

Надо валить. Ни к чему мне видеть победу братьев над строптивой дрянью. Это вырвет мне сердце ну или как минимум расколошматит мужское достоинство.

Я одергиваю руку, отступаю на шаг. Замираю, прислушиваясь.

– А-а-ах… не надо! М-м-м, прошу прекратите… молит чернобурка в перерывах между сладострастными стонами.

– Че ты плачешь, дура, – гогочет Зига. – Тебе ж нравится.

– Противно-о-о… – не слишком убедительно стонет Лисс.

– Ага, так противно, что слизью изошла, – сплевывает Торк.

А я сглатываю. Пропускаю удар сердца. Морщусь. Не хочется думать, как именно эти кудесники поколдовали над ее щелью, чтобы она изошла-таки соком. Но я думаю. В красках представляю башку одного из них между ног чернобурки.

Скотство, и предъявить им нечего! Сам же советовал отлизать. Кретин!

Я слышу скрип кровати и ерзанье. Понимаю, что оральными ласками эти черти не обойдутся, и все же хватаюсь за ручку. Дергаю на себя дверь, распахиваю и вваливаюсь в комнату.

Картина мне открывается примерзкая и в то же время настолько возбуждающая, что пах скручивает. Лежит моя ведьма на кровати в куче изодранных тряпок, которые еще недавно были ее платьем. Голая лежит. Абсолютно! Руки заведены над головой, их держит Зига. А между разведенных ног на коленях стоит Торк и уже расчехляет свою балду. Готовится присунуть.

– О, ты вовремя, – лыбится он, снимая с губы темный завиток волоска. – Хочешь свежачок? Мокренькая, как ты и просил. К твоему приходу подогрели, – хохочет он.

– Я уже поужинал, – бросаю равнодушно, хотя внутри все так и клокочет, того и гляди закиплю, аж пар из ушей пойдет.

Торк пожимает плечами и возвращается к своей ширинке. Распутывает застежки и вынимает стоящий член.

Ну все, сейчас начнется. И возразить им нечего. Хотя…

– Ели она уже мокрая, чего вы ее держите? – вальяжно прохожусь по комнате и заваливаюсь на дальнюю кровать, закинув за голову руки. – Раз потекла, сама должна подставиться.

Зига рычит, но отпускает чернобурку. Та сразу же подрывается. Трет красные запястья и даже лягаться пытается.

– Эй, ты че? – возмущается Торк.

– Отвали, – хрипит Лисс.

– Ну уж не-е-ет, – качает головой Торк. – Ты мне должна, зараза.

– Нечего я тебе не должна! – пинает его ведьма.

Я продолжаю лежать с заведенными за голову руками и изображать безразличие. Пялюсь в потолок, а внутри тем временем от натуги и бешенства лопаются сосуды. Ощущаю себя пауком, угодившим в собственную паутину. Сам же ее с ними оставил. Отмашку, можно сказать, дал. Не имею права встревать. По многим причинам. Во-первых, сраный кодекс, а во-вторых, условие они выполнили – ублажили стерву. Кто ж знал, что даже будучи возбужденной, она трахаться не захочет? Да, блядь, я знал. На то и расчет был. Но… братьям-то что теперь сказать?

– Слушайте, вам баб охочих мало? Спуститесь на черный двор, там куча сочных девок. Сами на член прыгают, – все с той же ленцой советую напарникам, прекрасно зная, что со своей добычи они не слезут.

– Ну, это они не на наши, а на твой член сами прыгают, – отзывается Торк, продолжая воевать с Лисс. – Да и не хочу я других, я эту разминал. А она… Сука-а-а-а! – орет он, когда ему прилетает пяткой в глаз.

Зига снова хватает Лисс за руки и заваливает на подушки. Вижу краем глаза, как рассыпаются по ним ее густые и длинные волосы. Аромат их улавливаю и напрягаю скулы. Все еще лежу, изображая хладнокровие, а сам судорожно подыскиваю новые аргументы. Нет их. Ни одного, кроме грубой силы. Если она сейчас заорет, то вынужден буду применить ее, как и обещал. Вот только к кому: к ней или к братьям? Грозился ведь ее прирезать, а не их бить.

Лисс, естественно, орет, когда Торк накрывает ее собой, пытаясь загнать. Я не должен встревать, но… резко подрываюсь и уже хочу скинуть насильника с девчонки, как вдруг в двери наших покоев начинают стучать.

С диким рыком Торк подскакивает.

– Кто? – вопит он так яростно, что мне жаль человека, рискнувшего оторвать его от излюбленного занятия.

– Граф приглашает вас на ужин, – пищит за дверью знакомый голос.

– Не голоден, – хрипит Торк.

– Говори за себя, – одергиваю его и, пользуясь случаем, иду открывать.

Торк снова мычит, поспешно заправляя член в портки, Зига так же злобно скрипит зубами, накидывая на Лисс покрывало с соседней койки, а я распахиваю дверь и встречаю рыжую.

Та кокетливо стреляет глазюками, перешагивает порог с подносом, на котором возвышается кувшин вина и мясная нарезка. Вихляя задом, она проходит к столу и ставит на него угощения.

Глава 17. Обследование.

Как только каратели удаляются, вскакиваю с кровати и несусь к выходу. Дверь оказывается запрета. Значит, лязг задвижки не послышался. Ну ничего, проверим окна. Красс же велел Торку ослабить решетки, если это возможно. Бегу к одному окну, второму, третьему, за ширмой проверяю. Все безрезультатно. Этих супчиков отлично замуровали, и меня вместе с ними.

Ладно, попробуем разжиться оружием. Обшариваю в поисках подходящего предмета все покои, но ничего острого не обнаруживаю. Как специально попрятали опасные предметы.

Тяжело вздыхаю и перевожу взгляд на стол. Там развязного вида служанка оставила поднос с едой. Не столько голод мучает, сколько жажда. Ее побороть трудно, поэтому я наливаю себе вина и выпиваю целый кубок одним махом. Пробую мясо. М-м-м… это вам не закуска в нашем трактире, к столу графа подают нежнятину. Так и тает во рту. Закидываю в рот еще кусок. Подливаю вина. Второй кубок выпиваю не так стремительно, именно поэтому успеваю заметить, как хмелею.

Вот это вообще лишнее. Не хватало еще окосеть и все же поддаться грязным насильникам. Отставляю кубок и волокусь обратно к постели, плюхаюсь на нее, закутываясь в плед.

Мне нужен план. Или помощь. Но ждать ее особо неоткуда. Кто посмеет переходить дорогу карателям и отбирать у них добычу? И все же я лелею слабую надежду на спасение. Даже подумываю заручиться поддержкой кого-то из замковых слуг. Та девка, которая чуть ли не на шею Крассу вешалась, могла бы мне помочь. Видела я с каким обожанием она не него смотрела. Да и лепет ее слышала. Потаскуха. Видимо уже успела подставить ему свою щель. Да конечно успела, тфу!

Сжимаю кулаки, в красках воображая, как мой ледяной дракой жарил ее в какой-нибудь из коморок. Ха, почему это «мой»? Не мой он. Но… отчего-то горько думать, что он с такой легкостью нашел мне замену. Впрочем, заменой эту рыжую тоже не назовешь. Заменяют кого-то значимого или утерянного. Я же неугодная заноза, которая мешает ему спокойно отдыхать в свободное от работы время. А служанка эта… она яркая и к тому же сговорчивая.

Гадство! Призираю ее, но лишь за то, что ей доступна легкость, которой я похвастаться не могу. Может и я была бы такой же шаловливой вертихвосткой, если бы не покалечили меня каратели. Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, работай я по-прежнему в замке господина? Нет, я и раньше отбрехивалась от похабников, но то в юности. Да и не домогались меня такие видные парни, как Красс. В принципе, я рыжую понимаю. Он мужчина притягательный. К тому же, лично ей гадостей не делал. Не был свидетелем ее унижения. Не разорял ее дом.

Но она же должна понимать, что разорит, если ее господин заартачится?

Видимо, ей плевать. Она лишь о собственной выгоде думает. И в данный момент она считает ею член Красса. А раз так, надо ей намекнуть, что она не единственная, кто на него претендует.

Что если я наплету ей, будто Красс только меня и жалует, а ею воспользовался из-за того, что я сейчас не в форме? Но как только приду в нее, то составлю конкуренцию. Да, попрошу ее отпустить меня. Нет соперницы – нет проблемы.

План хороший, вот только как переговорить с этой любвеобильной девкой наедине?

Сижу, ломаю голову, грызя ногти, но никак не могу придумать достаточно действенный план, как вдруг… Двери открываются, и на пороге возникает та самая служанка. Я даже подскакиваю, тут же заскулив от боли в ноге, а еще от разочарования. Следом за девушкой входит сморщенная старуха, по виду напоминающая травницу.

– Кто тут у нас больная? – довольно любезно улыбается она, оглаживая и без того идеальный, белый передник.

Я обвожу комнату взглядом, словно здесь могла затеряться еще она невольница. Пожимаю плечами.

– Я? – спрашиваю неуверенно.

Неужели эти изверги все же удосужились позаботиться о моем здоровье? Что ж, не буду отказываться. Сейчас, когда появился шанс улизнуть, нога мне пригодится.

– Мне сказали, тебя волки покусали, – ставя на стол корзину с травками и бинтами, говорит старуха.

– Угу, – киваю и приподнимаю уголок покрывала, выставляя окровавленную ногу.

– Ох, батюшки! – качает головой травница. Машет служанке рукой и дает указания. – Хизер, принеси теплую воду и… – старуха заглядывает мне за плечо, хмурится и качает головой, – еще платье.

Рыжая оглядывает постель, на которой осталась моя изорванная одежда, и вскидывает брови. Ухмыляется, но идет выполнять указания. А травница тем временем сдергивает с меня покрывало.

– Да не тушуйся ты, что я там не видела? – ругается она, когда я пытаюсь отвоевать свою накидку. – Я должна провести полный осмотр.

Повинюсь. В конце концов, когда еще смогу пройти бесплатное обследование? Травница ощупывает мое исхудавшее тело, цокает языком, осторожно касаясь синяков, и качает головой.

– Помыть бы тебя, – вздыхает она.

– Я не против, – цепляюсь за возможность удрать из покоев карателей.

В этот момент в комнату входит служанка.

– Распорядись насчет ванной, – велит старуха.

Хизер кивает и снова удаляется, а травница усаживает меня на кровать. Смачивает в теплой воде тряпицу и начинает протирать мою рану, беспрестанно качая головой. Затем она достает какие-то склянки из своей корзинки. Придирчиво выбирает подходящую и капает мне прямо в рану пахучий раствор. Он немного щиплет, но я стискиваю зубы и терплю, а вот неугомонная бабка, решает, что одного эликсира мало. Она снова копается в склянках. Выудив очередной пузырек с темной, похожей на кровь жижей, старуха закусывает губу.

Глава 18. Мы тебя освободим.

Несмотря на подозрения, в купальню идти пришлось. Травница стращала жуткими последствиями. Убеждала, что бодрость обманчива и со мной что-то не ладно. Я, естественно, пыталась спорить, потому что никогда не чувствовала себя более здоровой, чем сейчас. Но старуха утверждала, будто зелье проявило себя таким необычным образом неспроста. И что надо избежать его распространения, иначе оно поразит сердце, и то остановится.

В который раз я удостоверилась в том, что не готова встречаться со Смертью. Пусть ее коса поработает пока где-то в другом месте. Когда мои насильники далеко, кажется, что еще можно найти выход из сложившейся ситуации. А они далеко. Заняты государственными делами. Я же… я занята приятным времяпрепровождением – нежусь в чугунной лохани. Старуха самолично намыливает мне волосы, ополаскивает и что-то бормочет на странном наречии. Нездешнем. Заклинания она, что ли, читает?

Понимаю, что мои подозрения могут быть не беспочвенны, когда в купальню входит худощавый мужчина лет… э-э-э ста в мантии и тяжеленном медальоне ока на груди.

Твою ж мать, он маг! Высшую касту нетрудно узнать, хотя бы по медальону, а у конкретно этого представителя еще и отметина на лице – татуировка в виде звезды. Бритый череп и неестественного цвета глаза, почти такие же светлые, как у Красса. Ну точно маг.

Съезжаю в воду, пряча в пене грудь, но как видимо, напрасно. Похоже, меня и дальше собираются изучать, наплевав на смущение.

– Что за спешность? – хмурится мастер Мартен, глядя то на меня, то на старуху.

Та машет рукой служанке, чтобы выместилась, и заискивающе так смотрит на мужчину.

– Нашла, господин. Нашали, – дрожащим голосом лепечет она, оттаскивая его подальше от меня. – Мы спасены! Теперь не нужно заключать позорное соглашение с королевством Айвири. Наш орден сможет возродиться, и мы кому угодно дадим отпор.

– Ты уверена?! – с придыханием шепчет мужчина и приближается к ванной, в которой я еще недавно нежилась, а теперь напрягаюсь.

Старуха кивает и, подойдя ко мне, дергает за руку.

– Поднимись, детка, – требует она.

– Что?! При нем?!

– Да будет тебе, не стесняйся, он же маг. Поможет тебе справиться с недугом, который поразил твое тело.

– Каким еще недугом? – хмурюсь, потому что совсем недавно у нее не было такого точного диагноза.

– Магическим, – загробным шепотом нагнетает старуха и дергает меня вверх, чтобы не артачилась.

Я все еще не решаюсь, и тогда маг сам подходит. Резко подхватывает меня за подмышки и выуживает из воды. Его взору открывается моя светящаяся нога и такой же мерцающий бок. Глаза сияли недолго. Из-за капель они начали слезиться и все волшебство вымылось. А вот зараженная кровь продолжает разливаться по жилам, превращая меня в светлячка.

– Эрма! – восторженно выдыхает маг и переходит на шепот, – это же… Это лафери! Я думал их не осталось больше.

– Как видите, нам повезло, – так же тихо бормочет старуха, но я все равно слышу, хотя не должна.

Я, признаться, не только их слышу, но и бормотание за стеной, что вообще странно. А еще зрение мое обострилось настолько, что я в мельчайших деталях вижу танцующие водные пылинки в купальне.

Я действительно больна? Это не похоже на недуг, который нужно лечить. Скорее на преображение. В лучшую сторону, я бы сказала. Не знаю, как насчет слуха, но такое зрение мне бы не помешало. Да и ощущения обострились. Правда, не только приятные. Боль в ноге усилилась, но и теплота воды воспринимается иначе, не так, как раньше. Меня будто ангелы ласкают, настолько это волшебно.

– Заканчивай с водными процедурами и веди эту девочку в мою башню, – велит маг.

– Э-э-э, есть проблема, – поджимает губы Эрма. – Она прибыла с карателями.

– Ты их друг? – деловито спрашивает маг, обращаясь ко мне.

– Друг? – прыскаю я. – Нет.

– Пленили значит, – понимающе заключает он. – Мы тебя освободим.

– Как?

– Выкупим, – пожимает он плечами.

– А вам это зачем? – настораживаюсь я.

Магистр Мартен закусывает губу, размышляет всего миг, потом пренебрежительно пожимает плечами, мол, что за глупый вопрос? Но меня волнует его подозрительное участие. В нашем мире не помогают, кому попало. Я нужна им. Вот только зачем? Опыты будут ставить, как над зараженной?

Черт, не хватало еще из огня да в полымя попасть. Ладно, подумаю об этом позже, когда они прекратят распространение заразы. Вдруг это и правда смертельно опасно.

Словно прочтя мои мысли, мужчина кивает старухе, чтобы вышла из купальни. Та плетется в смежную комнату и прикрывает дверь, а я обостряю слух.

– Останови процесс немедленно, иначе мы ее потрем, – шепчет магистр, думая, что я не слышу.

– Не драматизируйте, – успокаивает его Эрма.

– У меня должна остаться возможность связать ее с кем-то из наших, поэтому… – он чертыхается или что-то на колдовском своем говорит, а потом отдает последнее указание. – Действуй. А потом веди ко мне в башню.

Глава 19. Переговоры.

Переговоры затягиваются. Зельруг Браз потчует нас деликатесами и поит самым дорогим вином. Рассчитывает, что мы захмелеем и подобреем? Бред. Ни тот, ни другой вариант не согласуется с нашей работой. Нет, братья могут окриветь, но не я. Мне кровь не позволит, флюид расщепит спирт, как только его станет больше допустимой нормы. Про доброту и говорить не приходится. Я чернобурку не пожалел, а уж спесивого вассала Его Величества и подавно не буду.

Впрочем, вассалом он пока не стал. Для этого нужно принять условия короля. Все без исключений. А с этим проблемы. Понимаю графа, сам бы на такое не пошел. Но у него сложный выбор – честь или жизнь. Причем не его даже – всех вассалов. А они люди непростые. Точнее, и не люди даже. Графство Браз обособленное, потому как его правители потомственные колдуны. Ведут свой род от первого в этих широтах мага. Мы же требуем от них принять условия королевства, в которое они вступают, поставив крест на главной ценности их династии.

– Ваша Светлость, король не нуждается в пространных ответах. Я должен передать ему всего одно слово: да или нет.

– Совсем никаких послаблений? – сокрушенно спрашивает Браз в десятый раз за вечер.

– Никаких, – холодно отвечаю я. – Вы вступаете в состав королевства Айвири, сохраняя титул и земли. Но как вассал Его Величества обязуетесь выполнять наши законы.

– Но если я закрою магический орден, это будет означать смерть моего рода! Как вы не понимаете?

– Мы прекрасно это понимаем. Духовная смерть и невозможность продолжить дело основателя – это трагедия. Но в королевстве Айвири запрещено заниматься магией, если вы не служите в замке самого вседержителя.

– Если я отправлюсь в столицу и орден вместе со мной, то кто останется править здесь?

– Можете оставить наместника. Но королю предпочтительней видеть здесь вас.

– Да, и он разрешит вам вести торговлю с соседними графствами, если вы выполните все условия, – добавляет Зига, хотя именно его и раздражало, что мы вынуждены поднимать эти вопросы в переговорах.

– Торговля – это заманчиво, но мы и так вели ее все эти годы, – напоминает граф.

– Отныне вам нужно будет ежегодно получать разрешение Его Величества на эту привилегию. Впрочем, вы можете отказаться от покровительства короля, остаться независимым графством и вести прежнюю жизнь.

– Как долго? – усмехается Браз. – День, два? Или вы не станете разрушать мой замок лично, а вернетесь домой за подмогой? В таком случае мы продержимся еще пару месяцев, если нас раньше не приструнят соседи.

Граф качает головой и тяжело вздыхает. Мы с братьями молчим. Все, что было нужно, уже сказано и не раз. Наша задача просто ждать, а после… после думать, что делать. Браз не дурак, не просто так намекнул про подмогу. Нас всего трое, и даже моя прокаченная магией тушка не сможет решить вопрос с орденом раз и навсегда. Король явно был слишком самонадеян, посылая в эту глушь такой маленький отряд. Уж не знаю почему, но он, в отличие от меня, был уверен, что Браз примет его условия. Надеюсь, король не ошибся. Не хотелось бы подыхать так скоро, только чтобы посеять панику.

– Вам не кажется, что мы больше теряем, чем приобретаем? – снова припирается граф.

– Думать о выгодах сторон не моя задача. Я только глашатай. Изъявляю волю короля. Передаю ему вашу. На этом моя функция заканчивается.

– Ну, ну, – хмыкает он, оглядывая мои внушительные габариты и медальон, что висит на шее с тех самых пор, как меня приняли в королевский магический орден – единственный разрешенный в Айвери.

– Ладно, – поднимется из-за стола Браз. – Я понял, что должен либо принять все условия и стать простым человеком, не претендующим на магическое преимущество, либо вступить в открытое противостояние со столицей.

Коротко киваю, просто потому что уже зад затек и хочется свалить отсюда.

– Я могу подумать над вашим предложением?

Братья хмурятся. Я тоже напрягаюсь. Торчать в доме потенциального врага – не лучшая затея. С другой стороны, в открытую конфронтацию мы пока не вступили. Да и нам с братьями стоит пораскинуть мозгами и решить, будем ли проводить карательную операцию сейчас. И если да, то кто вернется в столицу, чтобы передать ответ Браза, а кто сложит здесь голову. Думать о том, что удастся выйти из грядущей заварушки живым, не приходится.

– Один день, – отвечаю нехотя. – Завтра вечером мы должны услышать ваше окончательное решение.

– Оно будет, не сомневайтесь, – сухо чеканит Браз.

Коротко киваю и первым покидаю трапезную. Хочется на воздух, но вместо этого я иду в отведенные нам покои. Как это ни прискорбно признать, беспокоюсь о чернобурке. То же мне каратель, тфу! Пропустил в сердце сорняк, а тот взял, да и опутал его тугими корнями.

Братья разделяют мое желание поскорей вернуться к себе. Уж не знаю, какие у них мотивы, но полагаю, что не самые благородные. Подозреваю, что эти свиньи собираются продолжить начатое – затискать Лисс до смерти, а заодно и меня свести с ума.

– Не увлекайтесь сегодня шашнями с девкой, – советую им. – Расслабляться опасно. Браз может подослать к нам убийц.

– Зачем ему это? – толкает Зига. – Убьет нас, пришлют других. Но торговаться уже не станут, сравняют весь город с землей и всего делов.

Глава 20. Подлая старуха.

Кряхчу, пытаясь завязать шнуровку слишком фривольного для простолюдинки платья. Вот еще корсета мне не хватало. И так не знаю, как от похотливых взглядов избавиться. Но нет же, рыжая словно поглумилась, принесла такой наряд, в котором вся грудь на выкате, плечи открыты, и ткань юбки тонкая, лапай не хочу.

Впрочем, до наряда ли мне сейчас? Каратели меня, скорее всего, больше и не увидят, а этого престарелого мага опасаться не стоит. Слышала, что от частого колдовства они теряют мужскую силу. Хотя, это могут быть и слухи. Смотрел он на меня не как целитель. Оценивающе. С ног до головы своим липким взглядом облапал. А теперь вот настаивает, чтобы Эрма вела меня прямиком в его башню.

– Это опасно, – слышу из-за двери приглушенный голос травницы. – С карателями шутки плохи. Среди них есть боевой маг. Очень сильный. Я видела таких в деле. Прежде чем наши солдаты уложат его, он половину замка разрушит. А уж сколько народу перебьет.

Да, да, я тоже видела Красса в деле. С ним действительно лучше не связываться. Но и меня ему отдавать не стоит.

– На кону слишком многое, чтобы рисковать, – цедит маг. – А если эти изверги замучают ее за ночь. Ты что не знаешь, что они с пленными рабынями делают?

– Как бы нам самим не стать пленными рабами. Если гости придут к себе и увидят, что их обокрали, то рассвирепеют и не станут вести переговоры. Но если они поймут, что мы позаботились об их собственности, то…

– Захотят пользовать ее и дальше, – довершает маг.

– Одна ночь ничего не изменит, – отмахивается старуха. – Я подготовлю эту девочку. Выдержит и даже удовольствие получит. А у нас появится возможность вступить в торги без усугубления положения. И еще кое-что проверить, – заговорщические добавляет она.

Что?! Подготовишь?! Не надо! Не хочу я получать с этими тварями никакого удовольствия! Что за уступки?!

– О бездна! – вздыхает следом за мной и маг. – Кто бы мне сказал десять лет назад, что я буду торговаться с карателями и прогибаться под них, чтобы заполучить последнюю лафери?

– Мы в бедственном положении, господин. Даже если мы заберем ее сейчас, то не выстоим перед карателями. Нам понадобятся время, чтобы вернуть былую силу. А его как вы понимаете, нам не дадут

– Ладно, – вздыхает маг. – Приведи ее в порядок и верни гостям, – скрипя зубами, соглашается он. – А я пойду обрадую Браза. Надеюсь, он еще не сдал им наше графство с потрохами.

Черт, вот это я влипла. Кажется, россказни про магический недуг – это чистой воды обман. Все со м ной в порядке. Точнее не все, конечно. Определенная странность имеется – я ведь слышу сквозь стены и зрение мое все такое же острое, хоть свечение и пропало. Внешне я выгляжу, как обычный человек. Но и Красс от них не отличается. А ведь он боевой маг. Меня же эти черти какой-то лафери именуют. Понятия не имею, что это значит и чем грозит.

Зараза! Говорила мне травница из родного замка, что я странная какая-то и неплохо бы разузнать, кто мой папаша. А я лишь отбрехивалась, что, мол, это невозможно. Попробуй узнай, когда твоя мамка работает в замке горничной и… В общем не имеет возможности защититься от нападок. Точней не имела.

Всем известно, что красивые и не замужние служанки выполняют не только роль работниц, но и подстилок. А моя мать была очень красивой женщиной и ею увлекались многие. Так что она и сама не знала, кто именно заделал ей ребенка. Это мог быть и глава охраны, и графский сотник, и даже управляющий. Кто только не ходил к ней по ночам. Сама видела, пряталась под кровать, пока та скрипела под грузными телами домогающихся.

Мать терпела все эти измывательства. Говорила, что иначе не выжить. А теперь вот и я терплю. Проклятье на нас родовое, что ли?

– Эй, золотце, – премило улыбается старуха, возвращаясь в купальню и заставая меня одетой. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, спасибо, – киваю, непроизвольно шарахаясь.

– Что ты, что ты? – смеется Эрма, видя мою странную реакцию.

– Нога, – списываю все на рану, а сама уже думаю, чем бы ее огреть, чтобы удрать отсюда.

– Надо забинтовать, – начинает суетиться травница.

– Не стоит, – отмахиваюсь от ее услуг.

Не хватало мне еще одного эксперимента. Да и про ее намерение подготовить меня для карателей я хорошо помню. Тоже мне дипломатка выискалась. Врагам угодить готова, лишь бы ослабить их бдительность, а потом заполучить меня в свое пользование.

Судя по ее грязной игре, она та еще интриганка. Это ж надо отдать молодую девушку на растерзание трем скотам, да еще «подготовить» ее для них. Была б она мужчиной, одно дело. Но ведь женщина. Должна понимать, как это унизительно быть игрушкой похотливых мужланов. Но нет, ей плевать, лишь бы дело выгорело.

Тфу, зараза!

– Ладно, не хочешь бинтоваться, мазь вот возьми. Она противовоспалительная. Мажь три раза в день, – наставляет меня старуха, выводя из купальни.

– Куда мы идем? – спрашиваю, чтобы не заподозрила меня в подслушивании.

– К твоим э-э-э… К нашим гостям. Уверена, Мартен уже отправил к ним человека, и тот договаривается о компенсации. Если все будет хорошо, то ты сегодня же будешь свободной. А если возникнут трудности, то… М-м-м… – она кладет мне руку на плечо и по-матерински так лепечет, – мы в любом случае вызволим тебя из лап этих монстров, детка. Будь уверена.

Глава 21. Ты моя.

Пока Зига тащит меня наверх в наши покои, мое сердце упорно протаптывает дорогу в ад. Так колотится, что я почти убеждена, до страшного часа падения не дотяну, преставлюсь еще раньше. Но нет, мое тело покорно сносит надругательства пошатнувшихся нервов. Только сердце качает вместе с зараженной страхом кровью еще и слабость. Сковывает она меня. Лишает воли. Поэтому я просто оседаю на пол, когда Зига вносит меня в комнату. Роняю голову и, облокотившись о стену, тупо гляжу в пол.

– Что с ней? – слышу встревоженный голос Торка.

– В ванной разморило, – отбрехивается Зига.

– М-м-м, свеженькая, – тянет тот.

– Ага, можешь повторить свой новый прием, пред тем как начнем веселиться, – гогочет Зига, а я вздрагиваю, будто от удара кнута.

– Гм, – сглатывает Торк, – тут это… с весельем проблемы.

– Что опять? – рычит Зига.

Во второй половине комнаты раздаются шаги. Я узнаю поступь Красса, но… не только его, следом за ним шоркает еще один человек. Неужели поверенный мага? Пришел торговаться? Надежды на то, что я попаду в более милостивый плен, не особо много. Но может там меня хотя бы не станут принуждать к разврату?

– Добрый вечер, – слышу мягкий голос весьма немолодого мужчины в дорогом камзоле.

– Я начинаю сомневаться в том, что он обещает быть добрым, – огрызается Зига.

– Это как посмотреть, – улыбается мужчина.

– Граф Браз уже принял решение насчет королевского предложения? – вскидывает Зига бровь.

– Кхе, – кашляет в кулачок мужчина в камзоле. – Я по другому вопросу. Насчет вашей э-эм-м… подруги.

– Делиться не будем, – отсекает Зига любые попытки договориться.

– Я не прошу делиться, – улыбается тот. – Я хочу предложить обмен.

Зига вскидывает брови, обводит братьев взглядом. Торк сидит у стола и нервно покусывает ногти. Красс как всегда непроницаем, только сложенные на груди руки говорят о том, что он напряжен. Мужчины заняты гляделками друг на друга, поэтому я поднимаюсь на ноги и тихонько продвигаюсь к двери. Она еще не заперта. Если парни откажут, то выбегу и выброшусь из окна. Видела, что в пролете оно витражное, а значит без решеток.

– Я хочу предложить вам любых понравившихся девушек и еще серебро, – продолжает старик. – Столько, сколько пожелаете.

– За что? – конкретизирует Зига.

– За Лисс, – отвечает за гостя Красс. – Они хотят забрать ее.

– Что? – возмущается Зига. – Я против!

– Я же говорил, что он откажется! – хлопая в ладоши, вскакивает со своего места Торк.

– Но почему? – недоумевает посыльный мага. – Только подумайте, любые дамы и серебро. Много серебра.

– Эта стерва угрохала трех наших братьев. Их смерть может быть смыта только вечной службой.

– Но… – блеет старикан.

– Никаких но! – орет Зига. – Лисс наша и точка.

Красс закатывает глаза, роняет руки и, качнув головой, уходит за ширму. Я же провожаю его широкую спину с сожалением и странным, неожиданно горьким чувством обиды. Этот сукин сын хотел продать меня! Уж не знаю, избавиться ли он от меня решил или желал лучшей участи, а может просто навариться думал, но… Он готов был отпустить меня. Тот, кто казался самым нормальным из этой дикой троицы, готов был обменять меня на серебро и других баб!

Срываюсь с места и толкаю дверь, вылетаю в коридор и, перемахивая через ступени, лечу к заветному окну. Но когда оказываюсь около него, меня настигает Зига.

Обхватывает со спины, тычется носом в распущенные и почти высохшие волосы. Снова тяжело дышит, откровенно нюхает меня, как зверюга какой-то.

– Моя, – рычит он, как одержимый. – Ты моя, Лисс, я тебя не отпущу, так и знай. Никогда.

Помешался! Черт возьми, он помешался, и смерть братьев тут ни при чем. Он на мне помешался. Это какая-то маниакальная жажда присвоить, унизить и… сделать подобной себе – такой же дикой и распущенной.

– Отстань, – вырываюсь, но, естественно, безуспешно. С таким же результатом можно было попроситься море не шуметь по ночам.

Все, я пропала. Мне не отделаться от этих извергов. Если даже граф и его магический орден не смог ничего сделать, то остается лишь последняя инстанция – та самая, с косой. И пусть сегодня мне не удалось с ней встретиться, я улучу момент и прорвусь за рубеж, где меня уже нельзя будет достать. Только бы не очернеть душой за сегодняшнюю ночь, иначе я попаду прямиком в преисподнюю. Хотя, самоубийцы и так попадают в ад. Пусть так, лучше плавиться в жерновах ада, нежели в руках насильников.

Глава 22. Всякое ожидал увидеть, но только не это.

Черт, не знаю, рад ли я тому, что оказался единственным, кто высказался за продажу Лисс. Не то что бы я хотел от нее избавиться, но… рассчитывал, что спасу. Глупо, конечно. Если она приглянулась графу или какому-то вельможе, участь ее обещала стать не многим лучше той, на которую обрекли братья. Но оставалась надежда, что за ней будет хороший уход. Все-таки наложница лорда – это не подстилка вечно скитающихся карателей.

Так я утешал себя, говоря торгашу, «да». Но стоило чернобурке оказаться в ореоле мой орбиты, и все. Благородное намерение устроить ее жизнь пошло прахом.

Сука, и зачем только они отмыли ее? Ран на теле Лисс не убавилось, но лиловый синяк на скуле странным образом сменил окрас, будто не пара часов прошло, а неделя.

Эти преображения насторожили, заставили усомниться в том, что орден слаб. На лицо исцеление магией. И это не шутки. Магистр Мартен намекал таким нетривиальным образом, что в их колдовских пороховницах еще есть горючая смесь, и он обязательно ею воспользуется в случае нападения.

Эта откровенная демонстрация силы должна была отрезвить меня. Должна, но… не отрезвила. Напротив. Все инстинкты охотника заорали на меня матом, как только комнату наводнил природный запах чернобурки, от которого меня унесло.

Почему матом? Да потому что я не шелохнулся даже, чтобы поддаться им. Я не набросился на желанную самку. Не разорвал не ней платье, как того требовал мой внутренний зверь. Я продолжил с упоением мазохиста играть выбранную роль. А после просто скрылся из поля ее зрения, будто это могло спасти меня. Ха, я чуял ее даже на другом конце комнаты. Я жаждал. С такой силой, которую побороть было трудно. И все же, уперевшись лбом в оконное стекло, я сжимал кулаки, тарабаня как заклинание: «Не твоя, не твоя, не твоя…»

Не работала эта аффирмация, потому что похоть твердила: «Укради, приручи, присвой».

Но я не дернулся даже тогда, когда Лисс сбежала и за ней понесся Зига. Не шелохнулся и когда он вернул ее. Только ослабил давление ногтей в ладони, стоило ее запаху вновь обуять меня.

Она была рядом. Нет, не в безопасности. Но близко. Почти со мной.

– Я спать, – не рискуя показывать носа из-за ширмы, кинул я братьям и действительно завалился на кровать.

Во второй половине покоев воцарилась тишина. Не на долго, через пару минут парни стали упрашивать Лисс поесть. Она упорно отказывалась. Я не встревал. Мне действительно требовался сон. Не спать несколько суток даже для меня перебор. Только из-за дикой усталость и нервного перенапряжения я все-таки провалился в дрему, которой, о чудо, никто не мешал.

Не знаю, как долго я отдыхал, но разбудило меня совсем не то, чего я опасался. Впрочем, стон, взорвавший мой покой, оказался еще более тягостным, нежели крики, от которых прежде скручивало всего.

Поначалу я грешным делом подумал, что вижу сон во сне. Просто очень уж натуралистичный. Я даже поддался наваждению и позволил фантазиям взять себя в оборот. Вообразил в своих объятьях чернобурку. Томную, обнаженную, покладистую. Те недвусмысленные всхлипывания, что разбудили меня, оказались чертовски созвучны именно с такими грезами. Лисс не кричала, не пыхтела, не ругалась. Проклятая ведьма наслаждалась. Ее томные грудные стоны обволакивали меня, как шаманская песня. Будоражили такие струны, как в теле, так и в душе, о которых и не догадывался. Я гудел церковным органом на все лады, пока нежился в собственном неведении. Пока думал, что просто сплю.

Но стоило в мой выдуманный мираж вклиниться действительности, как я прозрел. И теперь сижу на постели и пытаюсь убедить себя в том, что и это все сонный бред. Вот только голос Зиги очень уж натуральный, как и сопение Торка. А еще более осязаем мой стояк и гудящие яйца.

– Раздвинь ножки, Лисс, – хрипит первый.

– Вот так, умничка, – задыхаясь пыхтит и Торк.

Ножки? Лисс? Не подлая сука и не тварь, а умничка?

Нет, я все еще сплю, просто сладкая греза сменяется кошмаром, решаю я и снова падаю на подушку. Но в этот же миг слышу приглушенное и капризное хныканье Лисс, а после гортанный смешок Зиги.

– Погоди, пусть сама себя поласкает, – хмыкает он.

– Да бля, сколько можно ее мариновать, – возмущается Торк. – Она ж всю кровать уже слизью залила. Давай трахнем ее, – канючит он, заглушая тихое посапывание чернобурки и ее недвусмысленный скулеж.

Да что там, мать вашу, происходит?

Подрываюсь с кровати и уже хочу влететь на вторую половину, но у самой ширмы меня будто обухом припечатывает очередной стон Лисс. Сиплый, задушенный, молящий даже.

Сглатываю, воображая, как один из напарников все же овладевает ею.

Моя магия весьма ограниченная. Я не монстр, в звероподобных тварей не обращаюсь, лишь управляю флюидом, что течет по моим венам, сдабривая кровь волшебством. Но сейчас мне кажется, что я не просто колдун – я оборотень. Вот только становлюсь я не ледяным драконом, а блохастой дворовой псиной, которая учуяла течную суку и свихнулась, поддавшись инстинктам. Не только тем, что за размножение отвечают, но и банальным собственническим.

Более лютой жажды крови я на своем веку не припомню. И не знаю, чьи именно вены мне хочется вспороть – ее или их. Но я горю и в то же время цепенею. Где-то на периферии раздробленного сознания мелькает догадка, что окончательно свихнусь, если пойму, что чернобурка сдалась братьям. Что не просто оставила попытки сопротивления, а дала им. Сама дала и сейчас тащится от близости с двумя монстрами.