Жестокие игры мажоров

1

Вита

– Здравствуйте, что будете заказывать? – спрашиваю на автомате следующего посетителя бургерной, где работаю на кассе.

Идет уже двенадцатый час моей смены, так что я еле соображаю от усталости. Вот и неудивительно, что я не сразу осознаю, кто стоит передо мной.

– Надо же, какое знакомое личико, – ухмыляется мой однокурсник, стоит нам встретиться взглядами.

– Смотрю, работа в этой дыре куда предпочтительнее свидания с нами, – вторит ему второй мой однокурсник и по совместительству лучший друг первого.

Павел и Матвей. Сиамские близнецы, как их прозвали в нашем универе.

Я была их любимым развлечением, которое не хотело быть таковым. Парни не давали мне прохода, по очереди зовя на свидания и даже предлагая отправиться в кино втроем.

Конечно, они шутили, не могли быть серьезными, ведь где я и где они…

– Что будете заказывать? – повторяю я, не желая ввязываться в спор.

– У тебя что, пластинка заела? – хмурится Павел.

– Или словарный запас настолько скуден? – хмыкает Матвей.

– Что будете заказывать? Вы задерживаете очередь, – твердо говорю я, не желая быть объектом насмешек.

– Очередь? – приподнимает бровь Матвей. – Что-то я не вижу тут никого. А ты, Пах?

– В это время нормальные люди бухают, а не жрут бургеры.

– Тогда что же тут делаете вы? – вырывается из меня, хотя я давала себе слово молчать.

Ответ их только раззадоривает!

– Какая ты, оказывается, языкастая, – ухмыляется Паша и, сложив руки на груди, нависает надо мной своей огромной тушей.

– Интересно, что еще умеет делать твой язык, – явно имея в виду что-то пошлое, сверкает глазами Матвей.

– Мы закрываемся через пятнадцать минут, делайте заказ или… – пытаюсь как могу сохранить спокойствие и нейтральность в голосе.

– Иначе что? – приподнимает бровь гад. – Вот мы, например, можем пожаловаться твоему начальству. За грубость, например. Я думаю, выговор тебе точно за это влепят. Ведь в таких забегаловках вежливость на первом месте, верно?

В этот момент я просто проклинаю собственную судьбу, из-за которой вынуждена работать тут и терпеть подобных говнюков!

Будь всё иначе, я бы просто взяла и облила их колой! Или огрела бы подносом…

Эх, мечты, мечты. Где я и где они? Учитывая, что я даже до плеча им не достаю, этот бой я точно бы проиграла.

– Ладно, мы сегодня добрые, – вступает Паша. – Две газировки, картошку фри, бургер и наггетсы.

– Всё по два? – глубоко вздохнув, вбиваю заказ на сенсорной панели.

– Да, оплата картой, – достает он пластик, помахивая им в воздухе.

«Должно быть, на этой карточке неограниченный лимит денег», – думается мне невольно. Никогда не считала чужих денег, но, учитывая мою ситуацию, я бы многое отдала за возможность иметь к ней доступ.

Вот почему так? Кто-то рождается с золотой ложкой во рту, а кто-то, как я, едва сводит концы с концами!

– Ваш заказ триста пятый, ожидайте, пожалуйста, – отдаю Паше чек и начинаю собирать поднос.

Ставлю салфетки, наливаю напитки, пока готовят бургеры, и не сразу замечаю, что парни продолжают стоять на месте.

– Что-то еще? – хмурюсь, разглядывая их.

А ведь кому-то они покажутся до ужаса привлекательными. Взять хотя бы девочек в универе, все только и делают, что сохнут по этим двум. А они и рады этим пользоваться. Только и разговоров, кого на этот раз лучшие друзья отымели в дальнем туалете.

– Принеси за столик, – кидает на стойку тысячную купюру Матвей, явно желая меня этим унизить.

– У нас так не принято, – чопорно отвечаю я. – Тут самообслуживание.

– Ну так обслужи нас, в чем проблема? Или денег мало? – приподнимает он бровь, кидая взгляд на брошенную купюру. – Так я могу добавить.

– Спасибо, не надо, я работаю не за чаевые, – приподнимаю гордо подбородок и, отвернувшись, продолжаю собирать заказ.

Жалко, что час уже поздний и посетителей практически нет.

– Оно и видно, – хмыкает Паша, кидая на меня непонятный взгляд.

Опускаю взгляд вниз и смотрю на свою рабочую униформу. Вроде всё чисто и опрятно.

– Ваш заказ готов, – ставлю перед ними собранный поднос с их заказом и даю понять, что разговор окончен.

Мало мне их было в универе, так они и до работы моей добрались!

Птаха

– Да ладно тебе, весело же было, – не понимаю я настроя Мота.

– Ты видел, как она себя вела? Можно подумать, она королева, а мы придворные! – бушует друг. – Она никто! Пусть и ведет себя как никто!

– Ну-у-у, как по мне, Вита девочка видная, имеет право на некоторую капризность, – пожимаю плечами.

На самом деле эта ее неприступность, и я бы сказал, некоторая стервозность, не на шутку заводили. Нравилась мне эта ее неуступчивость, которая бесила почему-то Мота.

– Ни на что она не имеет права! Всё, что у нее есть, это благодаря мне! Как бы она поступила в наш универ, если бы не связи моего отца?

– Ну так скажи ей об этом. И попроси уже отблагодарить тебя, раз по-другому она всё равно не дает, – закатываю я глаза на его слова.

Мот тот еще говнюк. Удивительно, что он до сих пор не проболтался Вите о том, что именно благодаря ему она поступила в наш универ, а вовсе не потому, что попала под стипендию.

Хер знает, зачем ему это было нужно, но друг не на шутку завис на этой девчонке. Увидел ее где-то и решил, что она должна учиться вместе с нами. Правда, он совершенно не рассчитывал на то, что Вита окажется такой неприступной.

– Мне так неинтересно, – вгрызается Мот в свой бургер.

– Опять твои игры, – отпиваю газировки, кидая взгляд на обслуживающую какого-то задрота Виту.

Девочка хороша, спору нет. Такая маленькая, ладная… А волосы чего стоят! Каштановые волны с переливом так и манят зарыться в них… Или намотать на кулак.

– Можно подумать, ты сам не хочешь, –прерывает мои влажные фантазии друг.

– Хочу, – соглашаюсь я. – Но, язвя и подначивая ее, мы не станем ближе к цели.

2

Три месяца спустя…

– Я так и не понял, зачем ты завел девушку, если продолжаешь наши развлечения на троих? – спрашивает Птаха, когда после вечера, проведенного в компании открытой для всего красотки, имени которой я не запомнил, мы едем по домам.

– Рая – это одно, а секс – другое, – закатываю я на него глаза.

Как маленький, ей-богу!
– Еще скажи, что у вас с ней не было секса, – усмехается придурок.

– Был. И весьма недурной, – ухмыляюсь я, вспоминая, на какие выкрутасы способна с виду скромная Рая.

– Тогда почему мы не трахаемся с ней вдвоем? Ты что, влюбился, что ли? – хмурится Птаха.

– Потому что Рая не для этого. С ней у меня отношения, которые, возможно, приведут к чему-то серьезному в будущем.

– С каких это пор ты думаешь про что-то серьезное? И на фига тебе так париться?

– У всего есть причина, ты не поймешь, Птах. Я, в отличие от тебя, хочу не только прожигать жизнь за отцовские деньги. Я хочу приумножить то, что мне достанется.

– На хрена?

– Вот ты профакаешь всё свое состояние, и что дальше? – следя за дорогой, спрашиваю я.

– Чтобы его профакать, не хватит и десятерых мне подобных, – фыркает друг. – Как, впрочем, и твое. Не знаю, зачем ты паришься.

– Одного бездельника нам хватит, – пытаюсь свернуть тему, превратив всё в шутку.

Птаха всегда раздражался, когда я заводил тему бизнеса и моего будущего. Друг хотел промотать свою жизнь на развлечения, что я находил ужасно скучным, ведь понимал, в отличие от него, что рано или поздно это приестся и надоест.

Вита

– Через месяц летние каникулы, так что ты вполне можешь устроиться на это время к нам, – предлагает мне бывшая одноклассница, которую я встретила на нашей ежемесячной вылазке с Костей.

Как оказалось, Катя вместо поступления в универ выбрала работу горничной с проживанием в богатом доме. Слово за слово, я поделилась своим трудным финансовым положением, и она предложила мне попробовать устроиться в тот же дом, что и она.

– Хозяева, конечно, со своими тараканами, но куда уж без этого? Богатеи и не такое могут себе позволить.

– А меня возьмут? – сомневаюсь я.

– Я поговорю со старшей, нам как раз не хватает пары горничных после увольнения наших. Соглашайся, Вита! Снова будем вместе, как в школе! Да и потом, где ты найдешь работу за сотку в месяц?

– Да я только за, если меня возьмут! Просто не хочется оставлять брата…

– Так ты же ради него стараешься, пусть спасибо скажет, – возмущается бывшая одноклассница.

– Я подумаю, Кать.

***

Думать долго не пришлось. В один день меня просто взяли и уволили из бургерной. И я не стала переживать по этому поводу и спокойно распрощалась с нелюбимой работой. Предложение поработать горничной летом оказалось как нельзя кстати.

Я проработала два дня, и мне уже заплатили аванс, а в первый день выдали униформу: строгое короткое черное платье и белый передник. Нас, таких горничных, было пятеро. Все молодые девушки, которые решили подработать. Нам выделили по комнате. Мне моя понравилась. Небольшая, уютная, похожая на номер гостиницы.

Мама, конечно, ворчала из-за того, что я буду жить на рабочем месте и приезжать домой только на выходные, но перекинутый на ее счет аванс ее быстро успокоил. А мне самой деньги были и не нужны, ведь здесь нас обеспечивали полноценным питанием. Я не могла нарадоваться на такую работу. Жаловаться было не на что.

А до чего здесь красиво, шикарно. Ходишь и думаешь: «Живут же люди!» Роскошный трехэтажный особняк с богатым интерьером, повсюду картины, статуи, фонтаны, дорогой антиквариат. Я даже за один день не смогла обойти его весь… Только знала, что моя зона – это третий этаж. Я должна поддерживать его в чистоте каждый день, чтобы ни пылинки не пролетало. Для этого мне выдали все нужные средства.

Убираться нужно бесшумно, чтобы не потревожить обитателей особняка. Болтать по телефону и друг с другом запрещено. Только работа – и ничего больше. Сам рабочий день в соответствии со строгим графиком. Есть перерыв на обед и два пятнадцатиминутных перерыва на туалет. Строгая экономка Валерия Дмитриевна ходит и проверяет всех горничных.

Сначала я думала, что работа будет легче легкого. Откуда взяться пыли и грязи, если я должна прибираться каждый день? Так я считала, пока Валерия Дмитриевна не проинструктировала меня.

– Вот смотри, Вита, – ткнула пальцем в перила на площадке третьего этажа, – ты допускаешь ту же самую ошибку, что и все остальные: халтуришь, девочка! Верх перил ты хорошо обработала, А посмотри на низ. Он сальный! Не нужно бояться работы. Давай вставай на колени и вычищай эту грязь. Возьми щетку, вычисти, потом сними этой тряпкой грязь, потом полируй. Цвет перил должен быть однородным, а ты посмотри, как низ отличается от верха. В общем, работай, а я пошла.

Оценив фронт работ, беру необходимые средства и опускаюсь на колени. Даже не подозревала, что в перилах, на внутренней, не видной глазу стороне, столько грязи. Придется действительно потрудиться.

Я так увлеклась, что не заметила, как кто-то появился рядом. Картина маслом. Я на коленях со щеткой и веду взглядом наверх, по модным джинсам, упираюсь глазами в увесистый ремень, дальше свободная белая майка на тугом торсе.

И наглые глаза. Знакомые глаза. Вот черт!

– Что ты тут делаешь? – сев на корточки, выпаливаю, тут же покрываясь краской с головы до ног.

Какой дурацкий вопрос. Но я правда испугалась. Что тут делает Матвей?

– Какие невежливые вопросы в сторону хозяина дома, – цокает языком и нагло смотрит мне в декольте, которое я, заметив это, немедленно поправляю.

– Хо-хо-зяин?

– А что тебя так удивляет? – опирается на перила. – Ты не знала, где я живу? Или плохо посмотрела на фамилию владельцев дома, когда подписывала трудовой договор? А может, ты здесь без договора работаешь? Мне обратиться в трудовую инспекцию?

Я решаю подняться с места, потому что глупо сидеть на коленях перед мажором. Не знаю, почему я так смущаюсь, у меня странное ощущение, что я оказалась ловушке и наши роли поменялись. Раньше я могла запросто его отшить и уйти, не реагировать на их с другом тупые приставания, а теперь я боюсь потерять рабочее место.

3

Вита

Слава богу, что эта девушка пришла раньше, чем я сделала бы самую большую ошибку в своей жизни. Я бы никогда не простила себе связь с этим мажором. Даже мысль об этом приводила меня в ужас. Подарить свою девственность подобному типу, поддавшись сиюминутному прорыву… О чем я только думала? Разве я одна из его поклонниц, чтобы вести себя подобным образом. Ведь мне он даже не нравится!

Противно от самой себя и своего поведения. Впредь надо быть осторожнее и лучше контролировать свое тело. Ситуацию усугубляет то, что я буквально живу в этом доме и могу столкнуться с Матвеем на каждом углу, но меня не оставляет надежда, что это будет случаться редко. А лучше будет вообще с ним не встречаться, чтобы он и думать обо мне забыл.

Девушка же может помечтать?

Перед сном, лежа на постели в уютной отдельной комнате, я подсчитываю свой заработок, выверяя всё до копейки. Мне хочется как можно больше оставить для брата, а самой мне почти ничего и не надо. Особенно спасает то, что здесь меня кормят, не нужно тратиться на одежду, на транспорт. Получается неплохая экономия для моей семьи, я могу отложить приличную сумму денег.

Эта подработка фактически выносит меня на новый уровень заработка, и мне очень важно за нее держаться и не потерять.

Эти радостные мысли помогают уснуть, я даже засыпаю с улыбкой на губах, надеясь хорошо выспаться. Тем более я жутко устала от физической работы. Руки и ноги ломит, мышцы поясницы выкручивает от боли. Будь я не такой утомленной, точно бы полночи думала о жутком мажоре, которому позволила себя трогать так интимно…

Наутро я встаю по будильнику в шесть тридцать. Завтракаю тоже в определенное время. Фронт работ на сегодня – протяженный вдоль фасада здания балкон. Меня решили нагрузить по полной. Но я не жалуюсь, все-таки это моя работа.

Стоя на коленях, намываю перила, от скуки наблюдая за приусадебной территорией. Прямо под балконом располагается бассейн, чья прохладная водичка так и манит окунуться. В который раз поражаюсь, насколько это богатый дом. Роскошный дворец прямо! Бассейнов здесь целых два, и их уборкой занимается специальный человек. Чистит, моет, наполняет резервуар водой.

– Живут же люди, – ворчу себе под нос, пока не замечаю Матвея. Рука со щеткой замирает, а тело напрягается. Трудно игнорировать то, как он хорошо сложен. Как бы я ни отрицала, в этом парне идеально всё. Он заставляет взгляд неотрывно скользить по выпуклым мышцам в меру накачанного тела. Смотреть и забывать обо всем, приоткрыв рот и ощущая сухость в нем…

Да что же это такое? Нельзя на него пялиться. Это слишком опасное увлечение. И такое любование может привести к очень нехорошим последствиям. Наклоняюсь так, чтобы меня не было видно, но у меня не выходит спрятаться. Не отползать же мне внутрь дома, в самом деле.

Приходится выпрямиться и продолжить уборку. И Матвей неминуемо меня замечает. Он встает с шезлонга, направляясь в сторону балкона, и встает прямо под ним. Задирает голову.

– Долька, можешь не прятаться, я тебя всё равно вижу. А я как раз тебя искал.

Черт. Раздосадованная, поднимаюсь на ноги и смотрю на мажора, ощущая себя странным образом Джульеттой, под балконом у которой стоит ее возлюбленный Ромео. Придут же глупости в голову.

– Мне нужно продолжить работу, экономка будет ругаться.

– Не нуди. Здесь все подчиняются мне, – голос звучит властно, по-хозяйски, – если я скажу тебе спуститься и приносить мне коктейли и вытирать меня после плавания в бассейне, ты сделаешь это, и никакая экономка слова поперек не скажет.

– Хорошо, – лепечу, испуганная таким тоном.

В голове сперва проносятся образы, как я вытираю полотенцем капли воды с широкой спины мажора, а потом сердце от страха падает в пятки. Он реально может мне приказывать?

Так Матвей и до моего увольнения может договориться. Если буду перечить, рискую нарваться на его плохое настроение. Лучше помалкивать и делать то, что просят.

– Вот так-то. Будь послушной, – смеется, – расслабься, Долька. Хочешь заработать триста штук?

– Триста? – глаза от удивления чуть не вылезают из орбит, и тут же до меня доходит, за какие услуги может быть заплачена такая крупная сумма.

– Триста, триста… Или мало? – смотрит с хитрым прищуром.

– А что нужно делать?

– Не то, что ты подумала, – цокает языком.

Вспыхиваю от смущения и негодования.

– И ничего я не подумала.

– Ладно, расслабляйся, речь не о том. Я хочу, чтобы ты организовала вечеринку в этом доме. Через два дня дом будет в моем полном распоряжении. Хочу, чтобы здесь была реально крутая туса.

– Я не знаю, как организовывать вечеринки… Никогда не делала ничего подобного…

– Всё бывает в первый раз, – отмахивается он от моих возражений. – Свои пожелания я вышлю тебе на телефон. Работай, Долька.

***

– Не могу я такое организовать! – ознакомившись со списком, в котором столько всего, звоню я Ане.

– Почему? – спрашивает приятельница.

– Да хотя бы потому, что не знаю, где взять десять стриптизерш! – в отчаянии издаю я стон.

Надо было сразу понять, что у этого извращенца будут подобные запросы. Ну что это за тусовка, где требуются стриптизерши?!

– Ну с этим я могу помочь, – поражает меня Аня. – Спрошу у брата, он часто устраивает такого рода тусовки.

– Зачем? – искренне не понимаю я.

– Если бы я знала. Черт знает, что у этого придурка на уме.

Ее слова в очередной раз показывают, насколько мы разные. В моем мире даже представить сложно подобного рода развлечения, а для них это норма.

– Спасибо, Ань, ты очень меня выручишь, – благодарю я ее.

Триста тысяч на дороге не валяются, так что мне лучше отбросить свои принципы и постараться угодить мажору.

Птаха

– А наша скромняжка неплохо постаралась, – оглядываюсь я вокруг. – Как только твой отец дал согласие на сие безобразие? – ухмыляюсь я, зная, какой консервативный у него родитель.