Жестокий муж. В его власти

Глава 1

— До свидания, Яна Вадимовна! — машет мне Миша и даже посылает воздушный поцелуй.

Я улыбаюсь. Работа в детском садике помогает мне отвлечься. Правда, с мужем у меня до сих пор идут жаркие споры по этому поводу. Жена богатого мужчины должна быть примерной, послушной и всегда угождать. Так меня воспитывали с самого детства. Прививали эти качества, но после выкидыша я впала в депрессию. Работа тут словно глоток свежего воздуха. Словно надежда на лучшее.

— Янка, — ловит меня уже в дверях моя коллега. — Яночка, пожалуйста, выручи.

Внутри все от недовольства сжимается. Оля — молодая, эффектная, коммуникабельная девушка, которая пришла сюда работать месяц назад. Только вот ее постоянные уходы стали меня сильно напрягать. Поначалу я ее жалела. Не могла отказать, когда она просила подменить, но в последние две недели это случается через день.

— Ты же знаешь, что сейчас придут рабочие. В игровой комнате обои отошли, вот они и будут их переклеивать.

— А я тут при чем? Сегодня же ты дежурная.

— Знаю. Знаю. Знаю. Но, понимаешь, меня на свидание пригласили. Там такой мужик, — она глаза закатывает. — В общем, я уже дала согласие. Что тебе стоит меня подменить? В следующий раз я тебя, — подмигивает мне, а я даже сказать ничего не успеваю. — Мы договорились. А то ты замужем, а я нет. Мне, между прочим, уже в декрет пора. Все, считай, мы договорились.

— Нет, Оля. Я не могу. Сегодня впервые я закончила раньше и хочу сделать мужу сюрприз.

— Конечно, понимаю. Это ты у нас замужем, а я нет. Меня никто не ждет дома. Бросить работу не могу, потому что должна сама себя содержать. А с бесконечными переработками я вряд ли смогу найти быстро мужчину.

Ну вот, ей снова удалось это сделать. Я снова сдаюсь, потому что мне действительно ее жалко. Тамерлан замечательный муж. С ним я чувствую себя в безопасности. Как за каменной стеной. Проколола колесо на дороге, один звонок — и он все решает. Если мне грустно, то он оплачивает мне отпуск с сестрой на Бали. Даже вечером, несмотря на усталость, он всегда интересуется, как прошел мой день.

— Может, это моя судьба, Ян, — она губы по-детски надувает, и я окончательно сдаюсь.

— Ладно. Только в пятницу ты дежурная.

— Ага-ага, — произносит на автомате, хватая на ходу сумочку.

Собираю оставшиеся разбросанные игрушки и набираю мужу. Он вновь не в сети. Тамерлан предупреждал о важных переговорах, наверное, они еще не закончились.

— Яночка, ты чего тут? — доносится голос тети Веры, нашей уборщицы.

— Жду рабочих, — киваю в сторону игровой комнаты.

— Так они же утром были. Посмотрели все и сказали, что работы на сутки тут. Вроде бы на понедельник договорились.

— Вы уверены?

— А как мне быть не уверенной, если я там была? Полы мыла.

Ну, Оля! Всегда что-то, но перепутает. Ее ветреность когда-нибудь ей точно боком обернется.

Благодарю тетю Веру и по пути пишу Тамерлану. Хочу сюрприз ему сделать. Еще на прошлой неделе купила новый комплект белья. Краснею только от воспоминаний. Грудь открытая, а трусики… там разрез как раз на промежности. Не представляю, как смогу появиться перед ним. Я даже спрятала их в новой квартире, чтобы он не нашел. Он привык видеть меня всегда скромной, а сегодня…

Понимаю, что вся уже горю от смущения только от одной мысли. Тамерлан у меня единственный мужчина. Я знаю и понимаю секс только так, как он мне его показал. Как научил меня ему.

Сворачиваю к новому комплексу и паркуюсь напротив подъезда. Квартиру Там купил несколько месяцев назад, сказал, что не хочет, чтобы я много временила тратила на дорогу. Да и от родителей близко. Конечно, до переезда еще много времени, в квартире нет даже мебели. Только кухонный гарнитур вчера поставили. Но мне кажется, что это начало нашей с ним новой жизни.

Захожу в подъезд, и в нос приятно бьет запах всего нового и свежего. В последнее время я словно наркоманка на запахи. Чувствую их всегда и везде. От некоторых просто балдею, а вот от привычных запахов меня стало мутить. Пришлось даже сменить мой любимый парфюм.

Вставляю ключ, но понимаю, что не заперто. Тревога моментально по телу проносится. Едва порог перешагиваю, как замечаю две пары обуви. Мужскую и женскую.

Тамерлан ничего не говорил о том, что сегодня кто-то из рабочих придет.

Сердце сильнее начинает биться. Тихо дверь прикрываю, делаю шаг вперед, и именно в этот момент раздается протяжный женский стон.

Неужели рабочие и дизайнер устроили тут…

Щеки краснеют. Медлю пару секунд. Понимаю, я взрослая замужняя женщина, но врываться во время близости кого-то, пусть даже это все в моей квартире происходит, мягко говоря, бестактно.

— Да. Вот так, Тамерлан. Еще. Еще!

На месте замираю от имени мужа. К горлу ком подступает.

Пошлые недвусмысленные звуки становятся все отчетливее.

— Твоя скромница так не может. Скажи, как тебе хорошо со мной.

Не слышу ответа, только звуки соприкосновения двух разгоряченных тел.

Нет! Нет! Нет!

Это только рабочие. Банальное совпадение!

На ватных ногах дохожу до просторной кухни. Прямо на нашем новом, молочного цвета дубовом столе, который до сих пор покрыт защитной пленкой, мой муж жестко берет мою коллегу.

Слезы глаза застилают. Боль сжимает грудную клетку. А я-то, дура, думала, что он меня бережет. Боится, что я не восстановилась после выкидыша, поэтому у нас с ним секса уже два месяца нет.

— Там, — кричит Оля, содрогаясь от оргазма, и расслабленно откидывается на гладкую поверхность кухонного стола, в то время как муж продолжает яростно в нее вколачиваться, издавая гортанный животный рык.

Боже! Мы же должны были есть за ним, а он превратил его в кровать.

— Ой.

Оля вскрикивает. Сначала растерянно смотрит, а потом широко в улыбке расплывается.

— Яна! — хрипит муж. — Ты что тут делаешь?!

Действительно? Что я тут делаю?

Глава 2

Разворачиваюсь и иду к выходу. Ноги несут меня к двери. В ушах шум стоит. Стараюсь на бег не сорваться. Мне почти двадцать один. Мы в браке только третий год. Мне казалось, что я молодая еще. Что устраиваю его в постели.

— Янка! — рычит муж, когда я уже почти коснулась ручки двери. Он рывком к себе притягивает, и я впервые вижу его таким.

В его глазах совершенно ничего нет. Обычная похоть, страсть. Его идеально натренированное тело все еще блестит от пота. Капельки эффектно очерчивают кубики пресса. Он даже штаны не надел. Хорошо, что успел презерватив снять.

— Ты бы хоть прикрылся, — зло срываюсь, а он только еще больше брови хмурит.

— Я вопрос тебе задал! Что ты тут делаешь?

Приходится несколько раз моргнуть. Это больше на какой-то бред похоже. Он сейчас серьезно? Хочет, чтобы я отчитывалась, почему пришла в квартиру, которую он купил для нас?

— Решила сказать Оле, что она права, — произношу с вызовом, удивляясь, насколько уверенно звучит мой голос. — Хорошего мужика подцепила, надо точно брать, главное, потом не пожалеть.

— Хватит тут сцены ревности устраивать, — произносит так, словно он только что не отымел на нашем новом кухонном столе обычную шалаву. — Подумаешь, пар спустил. Жена моя все равно ты. И только тебе позволено многое.

Слова — как удар куда-то в зону солнечного сплетения. Я жена, и мне позволено, но он изменяет. Что я не так сделала? Я ведь всегда подстраивалась под него. Старалась угодить и только один раз пошла против, когда решила устроиться на работу. Просто потому, что моя психика перестала выдерживать. Потому, что стены давили со всех сторон, когда мне сказали, что у меня случился выкидыш. У меня, у двадцатилетней девушки, которая больше года не могла даже забеременеть.

— Очевидно, мне и еще твоей новой швабре.

— Моя машина на подземном паркинге, — словно не слыша меня, бросает будничным тоном. — Спустись на минусовой этаж и жди меня.

На секунду даже дар речи теряю. Он ведь даже не пытается оправдаться. Просто холодно раздает указания. Как очередному своему сотруднику.

— Никуда я не пойду. Если только в ЗАГС! Подавать заявление на развод.

Муж сильнее сжимает пальцы на моем локте. К себе притягивает. А меня тошнить начинает. Выворачивает всю от его близости. У меня словно разом розовые очки сломались.

— Хватит вести себя как ребенок, Яна, — отчеканивает каждое слово. — Сколько баб в моей жизни ни было бы, я все равно к тебе должен вернуться.

— Можешь не возвращаться. Освобождаю тебя от такого бремени.

Недовольно фыркаю, вырваться хочу, но он только челюстью ведет, опасно сверкая глазами.

— Ты брачный контракт подписала, малышка. Забыла? — продолжает он сверлить меня зло взглядом, а я впервые его боюсь.

Я считала его идеальным. Смотрела и восхищалась им. Друг отца. Партнер. Я и не думала, что он обратит на меня внимание. Каждый раз, когда он к отцу приходил, я слушала и ловила каждое его слово, но сейчас я совсем не узнаю его.

Он показал мне, что такое любовь. Своей сделал. Стал моим первым и единственным мужчиной. Он ведь заставил поверить меня, что я лучшая. Отец всегда ставил меня в какие-то рамки и ограничения, а муж дал мне свободу. Как сейчас выяснилось, мнимую свободу.

Его тон, манеры сейчас сильно отличаются от того, кем он был еще утром. Этот факт еще больше что-то убивает во мне.

— Ты меня не любишь, — вырывается у меня даже не вопрос, а отчаянное утверждение.

— Любовь бывает разной, а у нас с тобой все на бумаге прописано. Так что давай без лишних истерик. Послушно садись в машину и жди меня.

Он обманчиво нежно проводит рукой по моей щеке, а у меня мурашки на теле разбегаются, и совсем не от наслаждения, а от омерзения к себе. За то, что я позволила так с собой поступить. Люди не меняются за один день, а тем более утро. Значит, я просто сама нарисовала эту картину и жила в ней. Наивная влюбленная дурочка, которая поверила, что может понравиться взрослому состоявшемуся мужчине. Другу отца.

Медленно киваю, и только тогда Тамерлан отпускает меня.

— Умница. Ты всегда была понимающей женой.

Отхожу назад и понимаю, что совсем не дышала. Боль полностью поглотила меня. Прожгла до самого основания.

Утирая слезы, бегу к машине. Я должна с ним развестись. Прощать измену точно не стану. К черту контракт! Пусть хоть все забирает. Мне ничего от него не нужно.

Поворачиваю ключ зажигания и на газ нажимаю. Я знаю, кто именно мне может помочь. Пока Там ищет меня, я успею переговорить.

Глава 3

Первые минуты я просто плачу. Даю волю слезам. Просто потому, что не могу все это контролировать. Боль буквально поглотила меня. А еще полное разочарование.

Я еще никогда не страдала какой-то булимией. Топ-моделью не была и не пыталась занять это место. Но разве я заслужила такого обращения? Разве тот факт, что у меня мало опыта, послужил поводом для измены?

— Хватит рыдать, — мама проводит по моим волосам, а мне от ее заботы еще сильнее хочется расплакаться.

— Мам, за ч-что он т-ак со мной? — вздрагиваю от того, как сильно я раздавлена. Просто в один момент жизнь перевернулась. А я еще думала над фразой “до и после”. Теперь этот момент полностью откликается во мне.

— Может, ты что-то не так сделала?

Я даже перестаю плакать. От нее отлипаю. Стараюсь заглянуть ей в глаза. Это же моя мама. Она меня всегда поддерживала. А сейчас?

— Послушай меня, родная, — она накрывает мою руку, продолжая нежно смотреть на меня. — В природе так все устроено. Мужчины полигамны. Если они изменили, то, скорее всего, у вас какой-то разлад произошел. Тем более совсем недавно ты потеряла малыша.

— Ты о чем, мам?

Как бы я ни хотела, но голос меня выдает. Я словно проваливаюсь в бездну. Каждое ее слово будто вены мне вспарывает. Она ведь никогда такой не была. Да, немного холодной, но это все из-за того, что она не может показывать свои эмоции на публику. В целом, я всегда могла к ней прийти за советом. Именно она первая узнала о том, насколько сильно мне нравится Тамерлан. Тогда она даже одобрила его кандидатуру. Сказала, что всегда мечтала о таком зяте.

— Одна измена совсем не повод разрушать семью. Где ты еще найдешь такого мужа? Он все для тебя делает. Даже на работу отпустил. Ты знаешь, что в нашем обществе это не приветствуется. Ты ведь его в какой-то степени унизила этим. Словно он не может семью содержать.

— Как я могу принять его после другой? Для него я просто часть его бизнес-проекта, а не любимая женщина. Обычное приложение для имиджа приличного бизнесмена.

— Девочка моя, главное, что он не даст тебя в обиду. Будет защищать.

— Но не любить. Это… это партнерский брак какой-то.

— А что ты еще хотела?! — раздается за спиной привычно жесткий голос отца.

Я оборачиваюсь. Смотрю на него, но на его лице словно нет ни единой эмоции. Словно он меня видит впервые. Или это я вижу его впервые.

— Хочешь развестись, Яна? И что дальше? Что будешь делать дальше?

— Жить, — спокойно отвечаю. — Встану на ноги. У меня последний курс идет.

— Если ты забыла, то твой муж оплачивает учебу в институте. Все твои курсы по дизайну. Репетиторов. Дополнительные занятия.

Сглатываю. Да, все это правда. Мы поженились, когда мне было восемнадцать. Папа успел оплатить только первый семестр, потом он полностью передал меня мужу.

— Разве так я тебя воспитывал, Яна? — продолжает холодно отец.

— Нет, папа, — сжимаю руки в кулаки, лишь бы сильнее не расплакаться. — Ты всегда делал из меня послушную дочь, удобную тебе. И я была такой. Сейчас я прошу только помочь мне с разводом.

— Была? Ты должна была такой оставаться. Мы с Тамерланом неплохую сделку заключили. От тебя требовалось только родить, но ты даже этого не смогла сделать.

Слова отца не просто ранят меня. Они убивают остатки прежней девочки во мне. Остатки наивности.

— Пап, это же не по заказу делается.

— Ты брачный контракт подписывала. Весь капитал я передал ему. Это слияние помогло развить бизнес до целого холдинга с миллиардными годовыми оборотами. А ты за эти три года не смогла родить ему наследника. Зато решила на работу выйти. Унизить его.

— Пап, — голос звучит едва слышно, — пожалуйста, помоги мне.

— Ты подумала о брате? Если ты разведешься с таким человеком, как это отразится на нем? На его карьере? С ним никто не будет работать.

— Пап, Тошка — наркоман.

— Не говори так, — зло произносит. — Он лечение проходит.

За голову хватаюсь. Все это кажется мне каким-то сном. Самым настоящим бредом.

— Ты просто продал меня, как вещь. Просто заключил выгодную сделку. Ты такой же, как мой муж.

Слова не даются мне с какой-то болью, потому что внутри меня образовалась самая настоящая пустота. Я вышла замуж за такого же жесткого и черствого человека, как мой отец.

— Иди сейчас же в ванную, Яна, и приведи себя в порядок. Твой муж скоро за тобой приедет.

Глава 4

Тамерлан

Сука!

И как у меня так получилось влипнуть?

Одежду подбираю и на шлюшку смотрю, которая вместо того, чтобы собирать свои манатки, танцы мне тут решила устроить.

Надо же мне было так проколоться!

— Собирайся, — бросаю этой швабре, натягивая на себя рубашку.

Как бы моя благоверная чего не натворила. Молодая, горячая. Она точно может сейчас глупость совершить.

— Ну, Там, — любовница ко мне подходит. Губы надувает. Языком по краям проходится.

Совсем мозгов нет. Неужели реально думает, что я с ней на второй круг пойду? Пиздец ситуация.

— Я сказал, — руки ее на себе перехватываю. — Собирайся.

— Я могу по-быстрому, — снова языком губы свои накачанные облизывает. Намеки делает.

Противно становится. Таких, как эта, я люблю брать жестко. Начинающие шалавы не раздолбанные, а их умению можно только позавидовать. Напрягаться не стоит. Сами все сделают. С ними меня интересуют только мои желания, но все заканчивается, когда я скажу. А эта, видимо, нихуя не понимает.

— Не поняла?

— Но, котик, — она рукой ведет, ладонью член сквозь штаны сжимает. Сука явно не понимает. — Тебе надо снять напряжение.

— Я тебя сейчас своей охране отдам. Напряжение от использованной шлюхи сниму.

Руку ее в сторону отбрасываю. Пока она ресницами своими хлопает и обиженку корчит, я одеваюсь.

— Идем!

Цепляю ее за локоть, по ходу еще и шмотки ее хватаю.

— Ты…Там…

— Тамерлан Исхакович! — обрываю ее.

— Ты что делаешь? Я… я же…

Она снова вырывается, пока я ее за дверь выталкиваю и платье блядское в лицо кидаю.

— Ты что, совсем больной? Я же в нижнем белье. Дай мне одеться.

Она так верещит, что уши закладывает. Знал же, какой тип женщин, но долгое воздержание, видимо, сказалось. Предохранители все слетели, когда она разделась и ноги раздвинула. Янка хорошая девочка. Такую я и искал. Даже был рад, когда ее папашка мне в жены решил подсунуть, прикрываясь благими намерениями укрепить наш контракт не только подписями, но и родством. Средневековых сериалов, видимо, старик пересмотрел.

Правда, Янка мне действительно понравилась. Еще и девственница. Когда еще в наше время такое встретишь? Сейчас же все еще в школе изучать половую жизнь на практике начинают. А Яна совсем другая.

Меня поначалу навязчивость ее отца раздражала. Он ее везде с собой таскал. Девчонка явно не знала, как себя вести на подобных бизнес-встречах. Да и брат у нее проблемный. Нахуй мне такие родственнички?

А потом подмечать стал за ней все. Как держится. Как ноги в кровь стирает, но продолжает вышагивать так, словно она на подиуме. Я сейчас не о походке от бедра, а о том, что она умеет притягивать к себе внимание, несмотря на то, как ей больно. Умеет держать лицо.

Помню, как впервые заговорил с ней. Так, ради смеха. Хотел потешить свое самолюбие, заговорил о новых фондовых рынках, так девочка со мной в жаркие дебаты пошла. Тогда впервые на нее посмотрел. Зацепила. С виду скромная, стеснительная, а зубки показывать умеет. В тот же вечер приказал парням на нее досье собрать. Оказывается, студентка. Парней не было. Золотая медаль. У нее даже кулинарные курсы есть. Собственно, для семьи самое оно будет. Почему бы и не взять ее себе? Тем более в бизнесе я уже давно твердо на ногах стою. Возраст подходил для семьи. Еще и с чистой девочкой создать ее можно. Дети здоровые были бы.

Отца ее под себя решил полностью прогнуть. Раньше только подрядчиком должен был стать, но я решил, что если связываюсь с этой семейкой, значит, мне нужно больше. Так что он мне не только дочь выписал, но и отписал всю компанию. У мужика все равно шансов не было. Сын наркоман, бизнес бы точно отжали. Так что он еще и в наваре остался. А вот я…

По лицу провожу. Шумный вдох делаю.

А вот я точно проебался. Янка до сих пор не забеременела, а я по счетам наркоклиники ее старшего брата плачу. Скрываю от бизнес-партнеров, кто он. Кроме бизнеса, который и так бы мог отжать, ничего не получил.

Спускаюсь на паркинг, но чуйка мне подсказывает, что нет ее там. К папочке, наверное, побежала. Вот тут ее жесткий облом ждет. Она ведь его всегда хорошим считала. По факту, он ее под себя прогибал. Ломал, а она даже не замечала этого. Ее даже брачный контракт не насторожил. Эту черту в ней я тоже отметил. Для покорной жены самое оно.

В телефоне нахожу ее локацию и облегчение чувствую. В отчий дом поехала, как и предполагал.

Нажимаю на кнопку “Старт”, и двигатель рычать начинает. Машину я совсем недавно купил. Пригнал из Германии. Эксклюзив. Под заказ. Я даже еще не привык к ней. Мощная даже для меня. Хотя я частенько на треке пар выпускаю. Но трек — это трек, а дорога — жизнь.

Сворачиваю на знакомую улицу и сразу её седан вижу. Вспоминаю, как ей на день рождения его подарил. Специально не стал покупать ей роскошную люксовую иномарку. Она всегда хотела быть как все. Не выделяться среди студентов. Даже водителя просила остановиться с торца здания университета.

Эта вторая ее черта, из-за которой я на ней женился.

Прохожу внутрь здания, естественно, консьерж меня пропускает. Еще бы не пропустил. Я сейчас точно не в том настроении, чтобы разъяснения давать.

Дверь мне тесть открывает. На его лице играет привычная улыбка. Добродушием тут не пахнет, но он умело это скрывает.

— Тамерлан, дорогой…

— Яна где?

Грубо обрываю его. К чему весь этот официоз, когда и так понятно, что она все родителям рассказала?

— Ты проходи. Она в ванной.

Он за мной дверь закрывает и на плечо руку кладет, вперед подталкивает.

— Ты пойми ее, Тамерлан, — начинает Вадим. — Она девочка молодая еще. Гормоны бушуют. Она ведь не хочет тебя бросать.

— Да что вы? — стараюсь даже удивленное лицо сделать.

Свою жену я уже хорошо изучил. У такой правильной девочки все должно быть по правилам: учеба, диплом, секс после свадьбы. Последнее мне даже зашло. Сам от себя не ожидал, когда впервые ее попробовал, еще и в первую брачную ночь. Правда, раскрепостить ее сложно было. Да и сейчас Янка слишком уж нежная. Всегда боюсь ее чуть сильнее сжать, иначе синяки останутся. Да и на эксперименты она не идет. Зажатая слишком, а мужику другая нужна. Собственно, брал я ее для других целей, для остальных фантазий у меня всегда девки были. Так что в ее мире “жили они долго и счастливо” должно было быть без измен.

Глава 5

Яна

Меня трясет, как при лихорадке. Я ведь думала, что папа поддержит меня. Успокоит. Оставит у себя в доме, а получается, что я… одна. Выгодный товар. Всего лишь выгодная сделка. Что бы я ни делала, Антон ему все равно ближе. Он будет заботиться о моем старшем брате-наркомане до последнего. Ставить его приоритеты выше моих. Он хочет, чтобы я сломалась. Стала куклой, которой можно управлять. И мужа я себе выбрала именно такого.

Всхлипываю и зажимаю рот рукой. Так больно мне еще никогда не было. Я и до этого знала, всегда чувствовала отстраненность и холодность родителей ко мне, но не к Тошке. Но сегодня словно мои розовые очки окончательно сломались. Разбились и причинили мне боль, которую я не могу выдержать.

Знала, что отец выгоду преследует, выдавая меня замуж за Тамерлана, но не могла подумать, что все это будет жестокой сделкой. Обычной товарной сделкой.

Они все знали, как я люблю Тамерлана. Он первый мужчина, который мне понравился. Запомнился своей уверенностью, харизмой, низким тембром. Меня даже не смутила разница в возрасте. Хотя до него я была уверена, что двенадцать лет — это слишком много. Я даже сопротивлялась этому. Пыталась найти что-то отрицательное в нем, но в итоге только больше растворялась в этом мужчине. Чем больше я старалась узнать о нем что-то плохое, тем сильнее я находила новые факты для уважения. Сам создал фирму с нуля. Работал с шестнадцати лет. Родителей не знал. Девять лет прожил в детском доме, а в десять его усыновила приемная семья. Правда, с ними муж прожил всего шесть лет. Они погибли в автокатастрофе, оставив небольшую компанию, которую за месяц до своей смерти успели зарегистрировать. С его же слов, именно в тот момент он повзрослел. До сих пор не понимаю, как он смог отстоять ту фирму и расширить ее до масштабов огромного холдинга. Он никогда мне не рассказывал о том времени, но едва мы касались этой темы, как его лицо становилось суровым.

Я ведь повелась на это. Думала, такой мужчина через многое прошел, знает, чего хочет и как этого достичь. С ним я точно буду как за каменной стеной. За мужем, за мужчиной стоять. За тем, кто меня поддерживать будет, направлять.

В итоге для него я всегда была обычной сделкой. Подписанным с отцом контрактом.

Очередной поток слез, боли и опрометчивости на саму себя накрывает меня. По пищеводу быстро начинает подниматься единственная булочка, которую я успела запихнуть в себя в обед.

Склоняюсь над унитазом, и меня в буквальном смысле выворачивает. Внутри все горит. Выжигает. Но, оказывается, телесная боль ничто в сравнении с моральной.

Включаю холодную воды и подставляю руки. Полощу рот и умываюсь. Становится все равно на аккуратный и легкий макияж.

Тщательно умываюсь, смывая с себя всю косметику. Он никогда не узнает, насколько больно мне сделал. Я все равно уйду, уверена, мое место быстро займут.

Аккуратно подхожу к двери. Прислушиваюсь, но по ту сторону тишина.

Приоткрываю дверь, но в комнате пусто. Где-то в глубине души я все еще надеялась, что мама волнуется и ждет меня здесь. В тайне от отца хочет помочь мне.

Встряхиваю головой, прогоняя все мысли, и утираю вновь слезы.

У меня есть работа. Первый семестр учебы Там уже оплатил, на второй я точно найду денег. Надо только продумать план, как развестись. Муж достаточно влиятельный человек, связей и денег у него достаточно. Не думаю, что он вот так просто меня отпустит, даже если я не претендую на его имущество.

Приоткрываю дверь своей бывшей спальни, и тут же радостный голос отца. Он Тамерлана приветствует. А меня от этого снова тошнить начинает. Вот он — любимый зять. Совсем не важно, что он изменил мне. Даже не так, совсем не важно, что он меня не любит и в какой-то момент сломает. Я просто буду вынуждена смириться с неизбежностью. Внушать себе, что так правильно.

— Яна где? — звук его голоса сквозь меня проходит. Любовь ненавистью сменяется. А еще думала, почему от любви до ненависти один шаг? Разве такое возможно?

— Ты проходи. Она в ванной.

Собственно, как я и ожидала, отец просто сдает меня. Как он сам говорит: товар возврату и обмену не подлежит.

Слышу, как они в гостиную проходят, а я быстро выбегаю в прихожую. Надеваю туфли и уже тянусь к ручке, когда за спиной слышу шаги.

— Яна, — голос мамы глушит мое быстро бьющееся сердце. — Стой, негодная! Если ты сейчас уйдешь, только хуже сделаешь.

Я даже не оборачиваюсь к ней, потому что знаю, что могу передумать, поддаться. И снова попаду в эту ловушку.

— Стой, дуреха!

Дергаю ручку на себя и выбегаю, чувствуя, как мамины пальцы едва задевают меня.

Стремительно вниз лечу, едва не падаю. Мимо консьержа пробегаю, а потом резко останавливаюсь.

Может, я много фильмов с погонями пересмотрела, но мне нужно время. Хотя бы для того, чтобы тщательно план продумать.

— Дядь Мить, — заглядываю в небольшое помещение, стараясь улыбку из себя выдавить, — У вас нет канцелярского ножа или ножниц? Мне бы коробочку открыть.

— Конечно, милая, — он тянется к ящику, а я в холл посматриваю.

Скорее всего, мама уже все рассказала отцу. Папа будет задерживать Тама и не говорить до последнего, где я. В этом я точно уверена. Он же не хочет расстраивать любимого зятя.

Какая-то темная сторона меня начинает даже руки потирать. Настолько сильно хочется видеть гнев Тама, который он точно обрушит на отца.

— Вот, держи, — протягивает мне канцелярский нож консьерж.

— Спасибо.

Выбегаю на улицу и даже не удивляюсь, что муж припарковался напротив подъезда. Это место всегда должно быть свободно. Никто его не занимает, но муж всегда сам устанавливал правила.

Обхожу машину и склоняюсь к заднему колесу его нового джипа.

— Что ты задумала? — рычит за спиной разъяренный мужской голос, и меня рывком с места поднимают, заставляя смотреть в темные глаза.

Листаем дальше) Там визуал героев

Визуал

Знакомьтесь!

Датаев Тамерлан (Там) Исхакович. 33 года. Владелец крупного строительного холдинга. Властный. Сдержанный. Привык добиваться своего.

Датаева (в девичестве Лебедева) Яна Вадимовна 21 год. Студентка педагогического университета. Привыкла всегда быть «удобной» ради своей семьи.

Как думаете, визуалы совпали?

Глава 6

Сердце сильно колотится. От неожиданности я даже роняю канцелярский нож.

Пытаюсь вырваться из захвата, пока мужчина напротив пребывает в таком же шоке, как и я.

— Яна?

Сглатываю. Конечно, он меня узнал. Родители дружны были, один детский сад, одна школа, только параллельные классы. Потом все изменилось. Его родители погибли в автокатастрофе, тетка забрала друга к себе в другой город. После девятого класса он ушел из школы. Какое-то время мы поддерживали связь, но, как только я вышла замуж, наше общение прекратилось.

— Да, — киваю. От стыда хочется провалиться сквозь землю. Мы столько лет не виделись, а он застал меня при порче чужого имущества. — Ты только не подумай, я… это…

Он хмурится, а я губу закусываю.

— Прости, но мне надо… — не успеваю договорить. В подъезде грохот раздается.

Если Тамерлан меня увидит, еще и с другом детства, то его злость будет сильной. Тем более знаю, какой он собственник. Может пострадать невиновный человек.

— Подвезти куда-нибудь? — неожиданно спокойно спрашивает Мирослав, а я теряюсь на пару секунд.

— Да. Я была бы очень признательна. Только быстрее.

Меня трясти начинает. Мне нужен план. Четкий, рабочий план. Импровизирую я всегда слишком плохо.

— Машина на углу, — друг кивает и подталкивает меня к арке.

Стараюсь не сорваться на бег, но это слишком сложно сделать. За мной словно какой-то зверь гонится. Скорее всего, так и есть. Тамерлан, как хорошая ищейка или же бойцовская собака, если взял след, то обязан найти. Если вцепится, то мертвой хваткой.

Сложно признаться даже самой себе, но я еще никогда не мечтала оказаться настолько далеко от мужа, как сейчас. Хотя, кроме измены, мне не в чем его упрекнуть.

— Расскажешь, от кого убегаешь, королек?

Я даже торможу на пару секунд. В душе какое-то тело разливается. Приятное. Знакомое. В школьные годы я очень любила роман “Королек — птичка певчая”, а после просмотра сериала так вообще бредить стала. С тех пор Мирослав стал звать меня “королек”.

— От мужа, — тихо произношу и тут же слышу за спиной шаги.

Вжимаюсь в стену. Раньше бы я не смогла даже прикоснуться к грязным кирпичам, по которым еще могут ползать какие-то букашки. Тамерлан выбегает и ко мне спиной стоит. Осматривается, а затем к моему седану идет.

— Это он? — хмуро спрашивает друг, я только киваю. — Тут камеры, — спокойно продолжает, а я понимаю, что муж точно запросит с них видео. Значит, Мир в еще большей опасности. — Мне все равно надо отнести инструменты и рабочую одежду в квартиру, а ты пока подожди меня в машине. Там все равно слепая зона. Если он спросит, то я его отправлю в другую сторону.

Он передает ключи, и мне разрыдаться хочется. У меня ведь даже плана не было, а сейчас есть шанс сбежать. Как минимум спрятаться от всех и дать себе время подумать.

— Спасибо, — произношу, понимая, что друг может пострадать из-за меня.

Он провожает меня до машины, и я только сейчас обращаю на него внимание.

Мирослав сильно изменился. От пухляша с розовыми щечками не осталось и следа. Сейчас он больше похож на скелет. Под глазами синяки, впалые щеки.

Пока я сажусь на заднее сиденье и пытаюсь все сопоставить, Мир забирает спортивную сумку и идет к багажнику. Именно в этот момент я вижу, как Тамерлан размашистой походкой идет прямо к машине.

Мамочки!

Зажимаю рот рукой и сползаю на пол. Знаю, что он не может увидеть меня с улицы, но мне все равно страшно.

— Простите, — голос мужа вибрирует нетерпением и яростью. Он всегда получает то, что хочет. Любит ломать и прогибать людей под себя. А сегодня его покорная жена неожиданно подала голос. Ушла. Сбежала. Не послушала.

— Вы мне? — Мир держится уверенно. Резко закрывает багажник, подхватывая сумку и какую-то коробку.

— Не видел тут женщину молодую? Блондинка. Высокая.

— Блондинка?

— Да, — муж цепляется за слово. Смотрит на него, а я замираю.

Неужели Мирослав сдаст меня? Неужели его так сильно напугал внешний вид моего мужа?

— Она в классическом светлом брючном костюме была.

— Да, кажется, я ее видел. Она ведь из этого дома выбежала?

Сердце чечетку отбивать начинает. Зачем он так делает? Дал надежду на помощь, напомнил о школьных годах, назвал ласковым прозвищем, а я и повелась. Снова.

— Она вон в ту сторону побежала. Ее такси ждало у магазина.

— Уверен?

— Только ты можешь быть уверен, — как ни в чем не бывало разводит руками друг. — Это твоя женщина, я-то ее в лицо не знаю.

Муж недовольно морщится и уже отходит от машины. Я даже выдыхаю, но ровно до тех пор, пока в руках Тама не появляется телефон, а в моей сумочке не начинает вибрировать мобильный.

Глава 7

На работе я всегда ставлю телефон на вибрацию. Обычно дома я включаю звук, но сегодня мне было не до этого.

Судорожно ищу его в сумке и сбрасываю вызов, а потом выключаю его. Сердце бешено колотится. Не знаю, мог ли что-то Тамерлан услышать, но он сейчас слишком близко. Его взгляд на меня обращен. Даже сквозь тонированное стекло я ощущаю всю его тяжесть.

— Какие-то проблемы? — отвлекает его Мирослав.

— Нет.

Муж разворачивается и снова набирает номер, а потом смотрит на телефон и матерится. Таким я его вижу впервые. Он ведь всегда сдержанным был, а сейчас я словно другого человека перед собой вижу.

Прижимаю сумку к груди и понимаю, как сильно дрожу. Даже зубы отбивают чечетку. Дело не только в том, что Тамерлан стоит рядом. А в том, что мне некуда бежать. Даже если сбегу, то Там найдет меня на работе. С его связями он точно добьется моего увольнения. С ним никто не будет спорить. Таким, как он и мой отец, никогда не отказывают.

— Ну что, королек, — вздрагиваю от голоса друга. Я даже не видела, когда он вернулся. — Куда едем?

Он двигатель заводит, а я смотрю на отключенный мобильный. Все мои друзья так или иначе связаны с отцом или мужем. Кто-то является их партером, кто-то другом, а кто-то даже любовницей. Раньше меня это не тревожило, а только успокаивало. Все друг друга знают. Всегда помогут, но сейчас понимаю, что мне не скрыться ни у кого из них. Потому что все друг друга знаем.

— Я тут хату новую снял. Новоселье еще не справлял. Есть время сегодня отметить со мной это памятное событие?

Я немного смущаюсь. Да, мы когда-то дружили, но какой Мирослав сейчас, я не знаю. Даже странно, что он меня узнал так быстро. Со школы я сильно изменилась, а в социальных сетях я редко что-то публикую. Последнее мое фото там — это кадр с нашей Тамерланом свадьбы. Мне впервые захотелось показать всем, насколько сильно мне повезло.

— Я… не знаю. Неудобно и скоро...

— Лебедева, — он ко мне оборачивается, а мне девичья фамилия слух режет. Я уже и забыла ее, кажется, всю жизнь была Датаевой. — Ты боишься меня?

— Нет. Просто… это неудобно.

— Тебе неприятно. Я понимаю. Сейчас моя жизнь другая. Я не виню тебя за то, что брезгуешь куда-то со мной ехать.

— Я не брезгую! — моментально возражаю. — Я вообще не понимаю, о чем ты. Мы же друзья.

— Я рабочий, Ян. Обычный работяга, которого нанимают такие люди, как твой муж или отец. Такие, которые не видят таких, как я. Такие, для которых я — обычный мусор.

Сглатываю. Я настолько погрязла в собственные мыслях и страхах, что даже не обратила внимание на друга. Только сейчас замечаю на нем рабочую одежду, застиранную до дыр. На руках ссадины и порезы. Эта машина и коробка с инструментами.

Он уже отвернулся от меня, но я вижу, как ему неприятно.

— Мир, — кладу руку на его плечо, чувствуя его напряжение, — тебя семья, наверное, ждет. Жена или девушка. Не думаю, что любимая женщина обрадуется моему появлению.

— Я не женат, — отвечает на одном дыхании. — Так куда тебя подвезти? В отель?

Мне снова больно. Я ведь ничего плохого не желала ему, а получилось, что обидела.

— Мирослав, — уверенно произношу, обхватывая себя за плечи. — Отвези меня в мотель.

— В смысле отель на центральной улице?

— Нет, Мир. Ты все правильно услышал. Отвези меня в самый дешевый мотель.

Сглатываю скопившийся ком. Лишь бы только не расплакаться. Сейчас у меня и так слишком много проблем. Я не хочу еще думать о том, что Мир, мой старый друг, обиделся только из-за того, что его жизнь оказалась не такой, какой он ее представлял.

— Понятно.

Он аккуратно выезжает на дорогу и ничего не говорит. Только изредка посматривает на меня в зеркало заднего вида. Стараюсь не обращать внимания. Сейчас Мирослав беспокоит меня меньше всего. Как бы грубо это ни звучало, но мне надо решить вопрос с разводом, затем с учебой, жильем, работой.

От нескончаемых мыслей начинает болеть голова. Их слишком много, а еще я все отчетливее понимаю, насколько сильно не приспособлена к реальным условиям жизни. Насколько сильно меня оберегали. Я ведь даже самого элементарного не могу сделать — найти квартиру. С чего начинать? Как выбирать? Какие документы нужны?

Боже!

Документы!

Паспорт!

Как можно что-то купить или оформить без документов? Паспорт у Тамерлана в доме. Личные документы я никогда не ношу с собой.

Что же делать?

— Приехали, королек.

Поднимаю взгляд и понимаю, что мы стоим возле обычной пятиэтажки. Двор слишком грязный, кустарники не стрижены, а ступеньки подъезда отколоты и потрескавшиеся.

В таких местах я еще никогда не бывала. Видела издалека. Проходила мимо. Но никогда не была настолько близка.

— Я живу тут. Сперва ты мне все расскажешь, потом уже решим, что с тобой делать, Лебедева.

Смотрю на мужчину, который уверенно выходит из машины и идет к моей дверце. Может, и правду пока довериться. Все равно ничего не теряю. Тем более что мотель, очевидно, еще хуже, а той налички, которой я располагаю, мне хватит только на самый дешевый номер.

— Идем, королек?

Он протягивает свою раскрытую ладонь, оставляя мне выбор.

Глава 8

Тамерлан

Сношу все нахуй бумаги со стола, когда мой человек докладывает, что ее не нашли. Что время надо.

Сука!

Впервые себя беспомощным чувствую. Бабло есть, связи, а жену свою найти не могу. Все могу, а она словно сквозь землю провалилась. Кто-то ей явно помогает. Не могла она так долго скрываться от меня. И мобильник с радаров исчез.

Галстук развязываю и верхнюю пуговицу расслабляю.

Что же так в последнее время не везет?! То проверки, то новый сброс информации в прессу, то теперь это. И вот надо было мне с этой шмарой связаться?! Хотя хер знает, почему Янка на квартиру поперлась. Не удивлюсь, что и тут подстава есть. Может, эта сучка ей то-то сказала? Решила, если жена застукает меня с ней, то я к ней уйду? Расклад для подобной барышни только такой. В ее мозгах не то что серого вещества нет, там и белого не осталось.

— Ищите ее, — выдыхаю сквозь зубы.

— Тамерлан Исхакович…

Начинает блеять мой человек, а я только сильнее руки в кулаки сжимаю. До хруста. Знаю, что я проебался. Сотрудники ни в чем не виноваты, но злость и ярость прямо раздирают меня.

Я будто упустил что-то важное. Янка два дня уже из головы не выходит. Всех поднял. Моя служба безопасности ищет ее повсюду. Полицию подключил. Ребята курируют аэропорты, вокзалы, автобусные остановки. Я словно помешанный стал. Еще немного — и чокнусь на своей же жене.

— Мы ищем ее, — вновь делает попытку Игорь. — Но пока не можем найти. Запросили камеры, но время надо. Из дома родителей она вышла, потом вот с этим рабочим в арку вошла.

Взгляд на распечатанное фото перевожу, единственное, что не упало со стола. Мужика смутно, но помню. Я у него по поводу Янки спрашивал, как только на улицу выскочил. Он точно один был.

— Пробей его, — цежу сквозь зубы, в очередной раз ощущая, как что-то внутри сдавливается.

Она ведь просто жена. Просто для того, чтобы она быт создавала и наследника мне родила. Я ей за это жизнь обеспечу.

Сука! Обеспечу ее! Я не должен бегать за ней, но сейчас все странным образом изменилось. Сейчас, когда я не знаю, где она. И папашке на нее плевать. Только за своего наркошку-сына трясется. Янка стойкая девочка, но семья для нее многое значит, а ее кинули. Просто продали, заключили хорошую сделку. Надо же ей было узнать обо всем именно в тот день, когда меня с той девкой застукала.

Я ведь и вправду не хотел ее тревожить. Даже с психологом общался. Она еще молодая, а беременность не наступала. Я еще в брачную ночь сказал, что ребенка хочу. И мы почти никогда не предохранялись, только вот все никак не получалось. То стресс у нее от учебы, то женские сбои. Когда беременность наступила, я едва ли с нее пылинки не сдувал. От секса отказался. Боялся навредить. В первую неделю даже отпуск взял. Никогда не думал, что меня так поведет.

Откидываюсь в кресле и глаза прикрываю. Образ ее не могу забыть. Она лежит на полу в дверном проеме ванной комнаты. Зажимается. Говорит, живот тянет. Я в охапку ее, но уже тогда видел, как ее домашние молочного цвета шорты становятся окрашенными в бордовый цвет. В больнице только подтвердили догадки. Янка замкнулась в себе, а я в работу ушел. А потом сказали, что ей восстановление нужно, но даже после этого я боялся к ней подходить. Видел, как страдала девочка. Как ее на части рвало. Думал, если снова забеременеет и если что-то вновь не так пойдет, то она свихнется.

Психологи даже удивляются, что она с детьми пошла работать. И именно эта работа ее к жизни вернула. Как мне объяснили, для женщины это большой стресс, а видеть детей, еще и так близко, понимать, что у тебя тоже мог быть такой же, слишко большое испытание для психики. Но Яна не просто вернулась к прежней жизни, она еще и активность стала проявлять. Со мной приемы посещать. Вникать в разговоры, снова интересоваться темами бизнеса.

— Тамерлан Исхакович, — вырывает меня из мыслей мой человек, — еще будут какие-то распоряжения?

— Ищите все на этого типа. Снимите любое движение с камер в районе этого времени. Возьмите все камеры, которые есть в округе. Все, на которых видно его ржавое корыто.

Пишу ему время и адрес. Игорь берет в руки листочек и молча уходит.

Обычно я хорошо людей чувствую. Вижу, когда лгут. Я ведь даже не усомнился в том работяге. Вряд ли моя жена была с ним знакома. В нашем с Яной окружении нет подобных личностей. Вряд ли ее отец позволил бы общаться с личностями ниже его уровня. Он ведь таких, как мы, считает уродами. Неполноценными. Сам проходил через все это. Все еще помню косые взгляды. Наверное, поэтому и сердце больше не бьется. В камень превратилось, чтобы легче жить было.

— Тамерлан Исхакович, — слышу голос своей секретарши, — ваш кофе.

Глаза на чашке фокусируются. Девчонка держит ее прямо на уровне своей груди.

— Кофе? Не припоминаю, чтобы просил.

— Но… вы же сами… — дрожать начинает. Губы поджимает, вот-вот заплачет.

В глаза этой девки всматриваюсь. Вспомнить пытаюсь. На работе у меня жесткие правила. Не трахаюсь с подчиненными, тем более с помощницами, но с этой явно что-то не так. Хотя я избирательный в половых связях. Коллега жены — исключение. Просто подвернулась не вовремя. Когда я на грани был. Она ко мне в машину напросилась. Потом минет охуенный сделала. С Янкой я даже подумать о таком не могу. Слишком впечатлительная девочка. У нас с ней секс ночью всегда происходил. Почти под одеялом. Свет и то стеснялась включать. На оральные ласки я даже не намекал. А тут умелая баба, которая сама же на жесткий трах и напрашивается. Почему бы и не воспользоваться шансом? Тем более квартира рядом была.

Сука!

Янка ведь никогда туда не приходила одна, и у меня снова ощущение, что подставили меня.

Из головы глаза ее не выходят. Она ведь и впрямь верила, что у нас все идеально. И в постели я ею доволен.

— Ставь кофе и сделай мне копию вот этих документов.

С пола серую папку поднимаю и девушке протягиваю.

— Ой, это же Мир, — вскидывает руки.

Глава 9

Яна

Я колебалась, глядя на его протянутую руку. С одной стороны, я знаю Мирослава, с другой — мы слишком долго не общались.

Он не торопит. Ждет. Я выдыхаю и принимаю его руку. В конце концов, у меня совсем нет четкого плана. Нет даже документов. Нет денег. И правда в том, что у меня нет родных. В один момент я лишилась всего. И сейчас моя единственная надежда — старый друг. Не родители, а именно друг, с которым в последнее время мы почти не общались.

Я осторожно вкладываю руку в его широкую ладонь, и он помогает мне выбраться из машины.

Он прикладывает ключ, и характерный звон оповещает нас об открытии подъездной двери. Едва я прохожу в подъезд, как в нос ударяет неприятный запах сырости и старых труб. А еще резкий запах, я точно не уверена, но кажется, это запах мочи.

Задерживаю дыхание, потому что тошнотворный ком моментально подкатывает к горлу. Чем выше мы поднимаемся, тем сильнее меня мутить начинает. А еще осознание того, что вряд ли я смогу тут долго продержаться. И тот факт, что Мир снял себе квартиру именно здесь, говорит только о том, что в его жизни все еще хуже.

Мы останавливаемся на четвертом этаже возле двери с явно тонким железом. Друг вежливо пропускает меня вперед, и я почти замираю от совсем маленького пространства внутри.

Темный коридор поклеен каким-то красным пенопластом. На стене обычные крюки, на один из которых Мир бросает свою рабочую куртку.

— Извини, я тут не совсем еще обустроился.

Он торопится отодвинуть в сторону обувь, достает тапочки. На ходу забирает рубашку, которая была наброшена на угол двери.

— Чай или кофе?

— Чай, — отвечаю на автомате. На самом деле я совсем не понимаю, как мне реагировать.

Мы с ним дружим с детства. Его родители были из обеспеченной семьи, кажется, даже более обеспеченной, чем моя. Они жили по соседству. После смерти родителей он стал единственным наследником. А сейчас он живет тут.

Прохожу в комнату, которая отличается ярким контрастом света и тепла. Тут даже пахнет приятно. Бежевые обои с разводами и каким-то узором, светлый линолеум на полу и серого цвета диван.

— Понимаю, — раздается за спиной мужской голос, — не такого ожидала.

— Нет, — тороплюсь перебить его. — Просто… это неожиданно. Ты же…

— Был богат, — горько усмехается. — Но, как видишь, из богатства у меня только эта квартира, которую я смог снять.

— Что случилось, Мир?

Он не успевает договорить. Странный звук перебивает нас. И друг уходит на кухню. Я иду следом, не понимая, что мне делать. Мирослав явно нуждается в помощи больше, чем я. Человек, которому просто изменил муж. На его фоне мои проблемы явно ничего не значат.

Прохожу за ним следом в кухню и замираю на пороге. Кажется, такое я даже в кино не видела. Отдельно стоящие три шкафа, над одним из которых висит какой-то белый прямоугольный котел. Плита, а следом железная подвесная мойка, на противоположной стороне холодильник, небольшой квадратный стол и две табуретки.

Мирослав выключает газ, и чайник тут же перестает шуметь.

— Черный? — поворачивается ко мне, показывая две коробки.

— Угу, — киваю ему. — Ты не говорил, что вернулся в город.

— Собственно, я тут пару дней только, — он разливает кипяток и ставит конфетницу передо мной. — Не успел еще.

Между нами повисает неловкое молчание. Мне хочется узнать, как он оказался здесь. Почему? Что с ним случилось за все эти годы, что мы не общались? Он же писал, что у него всё хорошо.

— Ты живешь тут? Как долго?

— Недолго, — отвечает так, словно не видит моего удивления. Словно для него это норма. — Не самое лучшее место, но это пока все, что я мог себе позволить. Тут не так плохо. Соседи хорошие. Двор спокойный. Мне нравится.

Я кручу чашку в руках, согреваясь от ее тепла.

— Ты же… ну, с теткой жил, — кусаю губы, пытаясь подобрать слова. Не думала, что будет так сложно общаться. Лезть в чужую жизнь, когда этого человека знаю уже много лет. Точнее, как мне всегда казалось, знала.

— После смерти родителей меня тетка к себе забрала. Она была моим опекуном и вела дела фирмы. Пара неправильных сделок, пара вкладов, и бизнес семьи быстро пошел крахом. Потом пришли кредиторы, и в итоге я в армии оказался. Чтобы хоть как-то расплатиться с долгами, подписал контракт, ну, а сейчас вернулся. Работаю на стройке. Берусь за ремонты квартир. Не так и плохо все.

Сглатываю. Я и не знала, через что ему пришлось пройти. Я вообще ничего о его жизни не знаю. Пока я радостно рассказывала о жизни, делилась впечатлениями о путешествиях, переезде в дом Тамерлана, он все это время справлялся с трудностями.

— Расскажешь, что у тебя случилось? Тот мужчина — твой муж? От него бежала?

Делаю глубокий вдох. На его фоне моя история звучит в буквальном смысле как детский лепет.

— Я… — ком застревает в горле. Не хочется нагружать друга своими проблемами. Особенно признаваться, что ты не устроила своего мужа в постели. — Я развожусь с Тамерланом. И я не знаю, что делать дальше.

Мирослав сосредоточенно на меня смотрит. Не торопит меня с рассказом. И это подкупает меня. Мне надо выговориться. Услышать чужое мнение. Может, родители правы и мне не стоит их подводить? Может, и вправду я в своем стремлении быть независимой унизила Тама? Меня ведь не так воспитывали, но сколько я себя помню, все время хотела самостоятельности. Не хотела быть как мама. Полностью зависеть от мужа. Безоговорочно подчиняться. Сопровождать его и быть рядом тогда, когда ему это удобно.

— Ян, — друг накрывает мою руку, заставляя посмотреть на него. — Что тебя на самом деле волнует? Для того, чтобы развестись, нужно пойти в ЗАГС и подать заявление. Это первый шаг.

Горько усмехаюсь и неуклюже выдергиваю руку. Он все понимает, а мне становится неудобно. Я ведь замужем. Не важно, развожусь или нет, но для меня штамп — это не просто так. Для меня это важный и ответственный этап в жизни.

— Я совсем недавно устроилась на работу. Деньги небольшие, но мне нравится общаться с детьми. Только вот на ту заработную плату, что мне платят, я вряд ли смогу себе позволить жилье. И учеба. Тамерлан платил за нее. Я снова не в состоянии потянуть затраты, — устало вздыхаю, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Ни жилья. Ни денег. Ни поддержки. По факту, я только сейчас поняла, что и к жизни не приспособлена. Все время меня оберегали. Я даже не знаю, как найти квартиру, какие документы нужны…

Глава 10

Сердце резко в груди стучит. Грубый незнакомый бас двух мужчин заставляет замереть.

Слышу сдавленный стон Мирослава.

Они же не бьют его? Что я должна делать? Тамерлан?

Ужасная мысль мелькает в голове. Тамерлан никогда не был жесток. Он бы никогда не причинил вреда другому.

Снова внутри что-то сжимается. В голове воспоминание вспыхивает. На первом курсе я училась во вторую смену. На тот момент мы были женаты только месяц, и муж часто сам забирал меня. В один вечер он опоздал. Была зима, темнеет рано. Я хотела подождать его на остановке. Думала, не придется разворачиваться возле университета. В итоге ко мне стали приставать пьяные мужчины. Они вели себя слишком омерзительно. Я отходила от них. Старалась двигаться к толпе. Наверное, тогда я впервые и разочаровалась в людях. Они видели, как мужчины в буквальном смысле домогаются меня. Произносят мерзкие слова. Но никто не пытался мне помочь. Все предпочли отвернуться. Сделать вид, что не замечают происходящего. Один так осмелел, когда понял, что мне никто не поможет, что уже перестал скрывать и в открытую предлагал мне интим. Второй дернул меня к себе. Зажал рот, и меня в кусты потащили. Глазами скользила по толпе. Пыталась найти помощь, но едва кто-то встречался с моим испуганным взглядом, сразу отворачивался. Я уперлась пятками в землю, но силы были не равны. Меня трясло, как при лихорадке, но едва мне удалось немного вырваться, как я укусила руку мужчине и начала громко звать на помощь, но почти сразу же получила удар по щеке такой силы, что голова начала кружиться. Я думала, что уже все. Мне никто не поможет. Во рту был неприятный привкус крови.

Когда тот же мужчина еще раз на меня замахнулся, появился мой муж. Тогда я впервые поняла, что значит фраза “нависнуть скалой”. Тамерлан был выше и в разы крупнее их. Он одним ударом отшвырнул одного, на втором он задержался намного дольше. Он стал наносить жесткие удары. Сел на него, не давая даже возможности сбежать. В какой-то момент мужчина стал умолять его. Тогда я вышла из транса. Я впервые видела Тамерлана таким злым. Даже не злым, а в ярости. Он безжалостно избивал человека. Пока его лицо быстро не превращалось в какое-то кровавое месиво. Тогда я громко вскрикнула и положила руку ему на плечо. Чувствовала его напряжение. Мне было не жаль насильника. Наверное, это плохо, но так и есть. Тогда я сильно испугалась за мужа. Он защищал меня, поэтому был в таком состоянии. И остановился, потому что послушал меня.

Дома я обрабатывала ему раны. И не стоит скрывать того, что я была счастлива. Летала в своих фантазиях о том, как мне повезло с мужем. Правда в том, что он защищал свое.

“Никто не смеет брать мои вещи. Касаться их. Портить. Ты моя жена, они навредили тебе и поплатились за это”.

Тогда его слова звучали не так, а сейчас в моем сознании кажутся слишком резкими. “Вещь”.

Именно такой я для него была. И сейчас Мирослав помогает мне. Вещи. Идет против Тамерлана. Значит, ярость Тама может на него обрушиться. Что, если именно муж его сейчас избивает? Тамерлан — собственник, а Мирослав не просто скрыл меня в машине от него, но еще и привез к себе домой.

Резко подскакиваю со стула и хочу уже пройти в комнату, когда в дверном проеме появляется он.

Назад отступаю. Мужчина похож на одного из охранников Тамерлана. Такой же высокий, крепкого телосложения, с бледной кожей, с бритой головой. Только тату на правом виске в виде креста нет.

— Ух ты, — присвистывает незнакомец, заставляя меня еще больше дрожать. — Кто тут у нас?

Сглатываю. Мужчина скользит по мне неприятным липким взглядом, заставляя цепенеть от страха. Сейчас он смотрит на меня, как те самые ребята из прошлого. Только сейчас муж точно мне не поможет.

— Иди сюда, цыпа, — усмехается. — Рассказывай, кто ты? На местную шалаву точно не тянешь.

Он вновь по моей фигуре проходится. Я себя за плечи обнимаю. От такого внимания хочется спрятаться. Укрыться где-нибудь. Только вот кухня слишком маленькая, и если мужчина еще шаг сделает, то между нами совсем не будет расстояния.

Тяжелые шаги слышатся в коридоре, а потом я вижу, как второй мужчина скрутил Мирослава.

Рука друга назад выгнута. Из носа кровь бежит. Мне сразу нехорошо становится. От вида крови я сознание теряю.

Стараюсь дышать носом, а выдыхать ртом. Не смотреть в сторону друга.

— А говорил, денег нет, — усмехается амбал с татуировкой на виске. — Вот какую шмару к себе домой притащил.

Господи! Это ведь он обо мне.

— Она моя знакомая. Знакомая, — сдавленно произносит Мир. — Она ничего не знает. Отпустите ее.

— Отпустить? — он со вторым мужчиной переглядывается. Словно слова взвешивает. Думает. От этого даже сердце начинает стучать сильнее. — Я бы рад, да только проездного у барышни нет, а за то, что зайцем едет, нужно штраф платить.

— Впишите это в мой счет, — произносит Мирослав и тут же получает очередной удар в живот.

Я руками рот прикрываю, лишь бы не вскрикнуть. Я словно в какой-то боевик попала. Во что влез Мирослав? Почему допустил, чтобы я была в это втянута?

— У меня есть часы, — тихо отвечаю и быстро расстегиваю золотой браслет. — Они достаточно дорогие. Вы можете это по марке увидеть.

Кладу их на край стола, ближе не рискую подходить. На себе взгляд Мирослава чувствую, но голову не поворачиваю. Может, Тамерлан и изменник, гад, подлец, но он никогда не ставил меня в подобное положение. С ним всегда чувствовала безопасность. Хотя год назад на него было покушение, но мне он говорил, что все только слухи и моя юношеская фантазия. Но то, что у нас в два раза возросло количество охраны в доме, а у меня появились сразу два телохранителя, говорило об обратном.

— Ладно, киса, — мужчина взглядом меня сканирует. Его взгляд все такой же похотливый, но в нем проскальзывает что-то еще. Не могу разобрать, что именно, но точно не только похоть. Скорее… интерес. — Иди.

Приходится несколько раз моргнуть. Мне ведь не послышалось? Он отпускает меня?

Глава 11

Тамерлан

Янкины кольца из головы не выходят. До сих пор не верится, что они у меня. Мне повезло, что хороший знакомый тот самый ломбард держит, в который их сдали.

Камни у колец редкие. Когда их увидел, у меня ассоциация именно с Яной пошла. Она такая же уникальная была. Хрупкая снаружи, но со стержнем внутри. Вот я и решил через своего приятеля заполучить синий алмаз. Он же мне и дизайн колец предложил. Незатейливый. Классический. Такой, чтобы на пальце моей девочки они смотрелись гармонично. Я уже тогда понял, что она любит простоту. До сих пор удивляюсь, как в такой алчной семье смог вырасти такой хрупкий цветочек.

В кресле откидываюсь. Понять хочу мысли Яны. Я ведь всегда ее скучной считал. Комфортной, но жутко предсказуемой. А сейчас она другая. Я за ней бегаю. Ищу ее. От того, что не знаю, где она и что с ней, внутренности выворачивает.

Морду я лично уже этому “старому” знакомому набил. Не сильно. Тяжело было, но я сдержался. Он ведь ее опасности подверг. Мою жену подверг опасности, а она снова пожалела очередную мразь. Потому что сердце у нее доброе, а я ей его разбил. Мирослав особо не стал юлить. У него и без меня забот много. Он рассказал, как помог ей сбежать. Как в квартиру привез. Как она за него обручальными кольцами расплатилась.

— Совсем потух над златом, — произносит друг, и я на него глаза поднимаю. Он слишком серьезен. — Ты меня в бар после работы позвал, чтобы я наблюдал, как ты на кольца пялишься? Выкладывай, что стряслось. Вижу, что-то не так с тобой.

Рукой по волосам провожу. Выдыхаю шумно.

— Яна сбежала.

— Давно пора. Я всегда говорил, что ты деспот и тиран. Семейная жизнь точно не для таких, как ты.

— Пошел ты! — выплевываю ему и вливаю в себя еще виски.

— Яна не из тех, кто вот так просто сбегает, — продолжает говорить то, что я и так знаю. — Если решилась на такой шаг, значит, дело серьезное.

От этого меня снова передергивает. Серьезнее некуда дело.

— Застукала меня с другой. Не просто с другой, а с ее коллегой. В нашей новой квартире.

Глеб на спинку дешевого кресла откидывается. Меня взглядом сканирует. Никогда не любил его за это. Он словно в мозгах копается. С ним знакомы еще с детского дома. Ему не так повезло, как мне. Меня усыновили, а он до восемнадцатилетия там жил. Он не любит говорить о том времени, наверное, как и все детдомовские. Главное, что теперь он владеет самым крупным архитектурным бюро в мегаполисе. Основу проектов он мне делает.

— Знаешь, я бы тоже сбежал, — спокойно произносит, складывая руки под грудью.

— Я бы за такого тоже не вышел, — зло срываюсь, вливая в себя очередной стакан. Сам не понимаю, что со мной. Зло берет, что впервые нет даже идей, что делать. Где искать? Еще больший страх, что могу не увидеть ее. Что ее уже нет в живых. Села на попутку, и…

Тянусь к бутылке, но друг вовремя перехватывает ее.

— Может, к лучшему это?

— Моя она. МОЯ! Я только вправе ее касаться. Только я вправе закончить эти отношения.

Бью кулаком по столу. На нас даже испуганно бросает взгляд какая-то брюнетка. Она явно выделяется на фоне этого бомжатника. Мы с Глебом сюда случайно забрели. Объект напротив смотрели. Местный колорит здесь знатно отличается. А эта девушка точно залетная. На начинающую шлюху не похожа. Да и взгляд у нее растерянный. Глеб тоже ее замечает. Взгляд сразу цепким становится. Понимаю. Незнакомка ровесница его дочери. Точно не больше двадцати. Скорее восемнадцать-девятнадцать. С ней рядом подружка сидит. Явно обдолбанная. А вот эта девочка точно нормальная. Хотя это ведь только пока.

— Дай себе и ей время. Явно же для нее это удар был. Ты ведь уже сломал ее.

Иначе бы она не решилась на побег.

Усмехаюсь.

Сломал. Изувечил. Почти убил. До сих пор ее взгляд вижу. В нем полное разочарование. Конец ее фантазиям об идеальном браке. И я забыть не могу.

Домой прихожу, по инерции ее ищу. Взглядом. Обонянием. Хочу услышать щебетание ее голоса.

— Я думал, она комфортная. Уютная. А сейчас… не знаю. Привык, что она рядом. Уже матерью своих детей представил. Подумаешь, изменил.

Мимо нас та самая брюнетка проходит. На меня взгляд бросает. Блядь! Эта же банальная физиология. Что в этом такого?

Девчонка взгляд на Глеба переводит, а потом тут же краснеет. Начинает что-то в сумочке искать. Ей бежать отсюда надо, а она расхаживает еще между столиками. Святая наивность. Вон уже за ней к туалету и двинулся один хряк.

Глеб также туда смотрит. Взглядом сканирует помещение. За ним слежу. Усмехаюсь. А еще мне говорил, что я на молодой залип.

— Я сейчас.

Выдыхаю дым и наблюдаю за другом. Женат он был один раз. Расписались, когда обоим едва восемнадцать исполнилось. По залету. Через семь месяцев жена при родах умерла, но девочку спасли. Сейчас тема брака Глеба триггерит. Видимо, жениться, стать отцом и вдовцом в течение года — это вечный отпечаток.

Мужик он отличный. Хваткий в бизнесе, надежный в дружбе. Только вот ему не понять, что жена — это уже свое. Яна — моя девочка. Только я ее касался, и только мне позволено ее любить.

Замечаю, как девушка на друге виснет. Глеба милым называет.

Откровенно смеяться начинаю. Выдала Глеба за своего парня перед тем мужиком, что за ней пошел. Девушка явно не поняла, что ее ждет.

Глава 12

Яна

— Теть Вер, зачем же вы одна такие тяжести таскаете? Вам надо было меня позвать.

— Да тут идти-то.

Забираю у нее все пакеты, пока она снова охает и отказывается от помощи.

С тетей Верой мы познакомились на остановке. Я продала сережки, а на оставшиеся деньги купила билет до ближайшего села. Паспорта у меня до сих пор нет, поэтому выбора не было, куда ехать. Села в первый “пазик” со знакомой надписью. Когда-то мы с семьей в это село часто приезжали. Тут что-то наподобие современной базы отдыха было. Мама любила грязевые ванны, а мы с братом бездумно слонялись по деревне. Даже с некоторыми сельскими ребятами сдружились.

Наверное, глупо думать, что это знак. Что именно этот автобус приехал первый. Но две недели назад я поверила в это.

— Ходила к врачу? — присаживаясь рядом, спрашивает женщина.

Прикусываю внутреннюю сторону щеки. В автобусе меня сильно укачало. Едва я вышла, как меня сильно накрыло. Тетя Вера в этот момент на остановке была. Помогла мне. Воды дала. Не знаю, где она взяла нашатырь и ватку, но помню, что дала мне его понюхать. Так и познакомились. Она комнату в доме хотела сдать, а я, не раздумывая, согласилась. Наверное, тоже по наивности. Я ведь ничего даже не знала об этой женщине.

— Я схожу, только не сегодня.

Она руками взмахивает. Громко ладонями по коленям стучит.

— Это ведь не шутки. Тебя тошнит часто. Утром вялая.

Морщусь. Уже знаю, куда она клонит, но этого быть просто не может.

— Теть Вер…

— Хватит, девочка. У меня глаз наметан. Беременна ты. И то, что ты о себе ничего не рассказываешь, говорит о многом.

— Ни о чем это не говорит. Просто захотела сменить обстановку. И я не могу быть беременной, потому что не от кого.

— Так ты че… ни разу еще?

Вот тебе и тетя Вера. Она как-то говорила, что ей уже почти семьдесят. Не думала, что она будет удивлена. Всегда считала, что люди старой закалки осуждают интимную связь вне брака, а она удивляется. О том, что я замужем, ей лучше не знать.

— Кажется, это слишком личное, — смущенно улыбаюсь и отвожу глаза. Пусть лучше думает, что я девственница, чем постоянно напоминает, что сейчас внутри меня могла бы развиваться жизнь.

— Тогда к ведунье тебе надо.

— К кому?

— К ведунье. Агафья — ведьма уже в третьем поколении. Она нам всем тут помогает. Недавно Ванька, тракторист, пьяный домой шел, так в канаву угодил. Ногу так разодрал, а она помогла. Вылечила, — головой мотает, а я только улыбаюсь. Понимаю, что полный бред несет, но мне впервые так тепло.

Внутри снова жечь начинает. Родные отказались от меня, а чужой человек заботится. Понимаю, что те деньги, что я ей отдала за съем комнаты, слишком маленькие. Учитывая, что я не работаю, даже по дому не могу помочь, от скотины, которую она держит, тоже стараюсь держаться подальше, она все равно заботится обо мне.

— Детка, — она моей руки касается, и я словно из транса выхожу. По щекам слезы бегут. Обжигают еще больше. — Все забудется. Потерпи. Время лечит. У меня первый муж настоящим тираном был. Пил. Бил. А я молодая была. Восемнадцать лет. Влюбилась без памяти. От родителей сбежала. В девятнадцать родила. Девочку, — она вздыхает тихо. — Только умерла она на третий день. Не спасли. Сказали — сердце. Едва из роддома вернулась, как муж избил. Потом извинялся сильно, потом снова бил. Потом в колхозе за мной мужчина стал ухаживать. Он меня из этого ада и вытащил. Пригрозил ему. Драка была. Я поверила. Доверилась. К нему перебралась. Только он бабником был. Сына от него родила, он вроде как остепенился, а через пару лет все заново пошло. Развелись. Третий раз замуж вышла. Вдовой стала спустя два месяца. Толком и не пожили. Потом с четвертым мужем познакомились. Сюда к нему перебралась. Вроде бы тишь, гладь и благодать, да только лентяем он был. Работать не хотел. Так и тянула я одна семью. От него двух девчонок родила. Одна, младшая, десять лет назад умерла. На озеро пошли с подругами, а там течение. — Сглатываю. Я и не знала, сколько этой женщине пережить пришлось. — Ей сейчас столько же бы было, как и тебе. Тоже светленькой была. Сын у меня военным стал. К себе зовет, но я север не люблю. Вот скоро контракт у него закончится, они ко мне всей семьёй приедут.

— А дочка? — тихо спрашиваю, сама не понимаю зачем.

— Она тоже, наверное, счастье нашла. За богатого замуж вышла. А его семье такие, как я, не нужны. Стыдно деревенских видеть рядом. Простых. Знаю, что у нее тоже дочка родилась.

Накрываю ее ладонь и еще сильнее плакать начинаю. Как она только справилась со всем?

— Бог не дает нам вынести столько, сколько бы мы не смогли.

Вздыхаю. Наверное. Может, по этой причине я не могла забеременеть? Может, именно по этой причине и случился выкидыш? Мне суждено было узнать о настоящем Тамерлане. О том, что он совсем не любящий муж, а самый настоящий изменник. Изменник, которому нужна семья. Ребенок нас бы точно связал. Я бы никогда не смогла контролировать свою жизнь.

— У тебя все впереди, — она проводит своей чуть дрожащей ладонью, покрытой временными пятнами, по моим волосам. — Это пройдет, а вот здоровье уже не вернешь.

— Хорошо, — утираю слезы. — Завтра запишусь на прием.

— Чего ждать? Я тебя уже записала.

— Тетя Вера.

— Идем. Идем, милая. Нечего сопли распускать по всяким кобелям.

Не могу не улыбаться. Несмотря на возраст, пережитое, эта бабулька не просто живчик, она знает, как правильно скомандовать и направить.

Она сама бросает мне куртку и в буквальном смысле тянет за собой. И вот откуда у нее столько сил? Мне бы так.

В поликлинике мою тетю Веру все знают. От простой уборщицы до врачей. Каждый в этом холле с ней поздоровался.

— Вот кабинет Анастасии Викторовны.

Смотрю на табличку с надписью “Акушер-гинеколог”.

— Иди. Иди. Когда у тебя месячные были? Надо провериться.

Растерянно на нее смотрю. А ведь и правда. Меня предупреждали, что такое возможно, но я настолько в себя ушла, что проигнорировала все советы.

Глава 13

Женщина средних лет в очках квадратной формы начинает осмотр. Я напрягаюсь. Посещение гинеколога у меня никогда не вызывало приятных ощущений, а после выкидыша я почти стороной обходила этого врача.

— Можете одеваться, потом к моему столу подходите.

Быстро с кресла сползаю. Надеваю обратно обычные белого цвета хлопковые трусики и джинсы.

Обхожу ширму и присаживаюсь рядом с врачом.

— Поздравляю. Срок около восьми недель.

Она еще что-то говорит. Спрашивает, а у меня самый настоящий шум в ушах стоит. Сердце как-то странно биться начинает.

Восемь недель.

Восемь.

Это два месяца.

У меня не было близости с Тамерланом. Я не могу…

— С вами все хорошо?

— Что? — сглатываю. Пытаюсь в себя прийти.

Скорее всего, мне показалось. Стрессов в последнее время было много, а у гинеколога я в последний раз была, когда мне о выкидыше сказали. Вот я и разнервничалась.

— П-простите. Вы не могли бы повторить вопрос? — я задумалась.

— Конечно, — она очки поправляет, на меня мягко смотрит, а я руки в замок сцепляю. Стараюсь не вспоминать о выкидыше. — Я спросила, вы у нас будете на учет вставать? Срок около восьми недель.

— Я беременна? — спрашиваю и сама свой голос не узнаю. Это же не может быть правдой? Просто невозможно.

— Да. Если вы уже состоите на учете, то…

— Подождите, доктор, — за руку ее хватаю, будто это поможет мне удержаться в сознании. — Это невозможно. Два месяца назад у меня был самопроизвольный выкидыш на маленьком сроке. Все случилось дома, когда муж привез меня в клинику, там мне только все подтвердили.

— Скорее всего, вы забеременели после. Такое случается. Не переживайте.

— Нет, — за голову хватаюсь. Я словно в прошлое возвращаюсь. Когда меня самая настоящая агония брала. Когда мне приходилось смириться с тем, что я не смогла сохранить беременность, а сейчас… сейчас это все больше похоже на галлюцинации. Словно мой мозг сам пытается отгородиться. Защитить меня от реальности, и я слышу то, что хочу. — У нас с мужем не было с тех пор близости. Мы… он переживал сильно. Боялся мне навредить.

Не понимаю, как плакать начинаю. Боже! Это же чудо? Или мое воображение?

Себя за плечи обхватываю. Стараюсь дышать, но не могу. Это ведь была частная клиника, первоклассные врачи и самое новейшее оборудование. Они не могли ошибиться.

— Девушка, я врач с двадцатилетним стажем. У вас увеличена матка до восьми недель. Не знаю, кто и что вам там сказал, но вы точно беременны.

— Мне… в клинике. Я кровь видела… и… боли внизу живота были. Муж нашел меня на полу в ванной. Мне было больно. Он привез меня в клинику, где я наблюдалась, там мне сделали укол, а утром отпустили.

— Что за укол? Я не понимаю. Давайте еще раз. Что вам делали?

— Я не знаю. Они сказали, что это поможет остановить кровь, а потом я заснула. Утром мне сказали, что был полный самопроизвольный выкидыш на маленьком сроке. Сказали, что все еще дома произошло.

— Вам разве не делали УЗИ? — головой мотаю. Тот момент я плохо помню, но, кроме укола, точно ничего не делали. — А потом какие рекомендации вам дали?

— Отправили на дообследование. Сказали, что следующую беременность можно планировать только через шесть месяцев.

— Хорошо, но разве вас не смутило отсутствие месячных?

Губы кусаю. Я была подавлена. Молодая. Здоровая, а забеременеть не могу. Не могу подарить своему мужу наследника. Тогда меня беспокоило только это.

— Я читала в Интернете, что такое может быть.

— Что не на заборе? Там тоже много чего пишут.

На нее смотрю. Не могу поверить в то, что внутри меня малыш. Мой и… Тамерлана. Как все это время я не замечала этого? Не чувствовала изменений?

Очередной укол где-то под ребрами. Он так хотел наследника, но если узнает, то я никогда уже не смогу сбежать от него. Но и воспитать ребенка одной я сейчас не в состоянии. У меня даже документов нет, чтобы на учет встать. Что же мне делать?

— У нас будете на учет вставать? — вырывает меня из мыслей доктор. — Выписываю направление на анализы? Или же аборт будете делать?

— Аборт… — срывается с моих губ, и сердце моментально щемить начинает. — Нет. Я не… никогда.

Даже со стула вскакиваю. Мне бы очень хотелось сделать Тамерлану больно. Так же больно, как и он мне. Чтобы я лишила его того, что он так хотел, но это мой ребенок. Мой малыш, которого я тоже очень хотела. И он выжил тогда. Он жив. Как бы я сейчас ни была обижена на мужа, но ребенок — дар свыше. И я никогда от него не избавлюсь. Скорее через себя перешагну, но не стану убивать своего малыша.

— Успокойтесь, — произносит доктор, а меня всю трясет. На части разрывает оттого, что мне придется вернуться к Таму. Придется подчиниться ему. Смириться с его изменами. Без документов и работы я не смогу выносить ребенка и дать ему образование. — Я сейчас вам выпишу все необходимые анализы. Запишитесь сразу на прием в регистратуре. Сейчас мы еще карту на вас оформим, и можете идти домой.

Я внимательно слушаю все рекомендации. Внешне я спокойна, но внутри у меня хаос. Самое основное мое волнение связано с тем, что все это время я не наблюдалась и не обследовалась. Вдруг я навредила малышу? Что, если с ним что-то не так?

Когда я выхожу в коридор, то тетя Вера моментально меня взглядом сканирует. Не знаю, сказал ли ей кто-то или же она просто видит меня насквозь, но женщина не задает вопросов. Она сразу начинает весело говорить о том, как мы заживем с ней. Начинает вспоминать свою беременность. Говорит о питании, витаминах, отдыхе. Не могу отрицать, насколько мне это приятно, но внутри меня медленно оседают сомнение и страх.

— Я полежу немного, а потом приготовлю нам ужин.

Стараюсь улыбаться тете Вере, но на душе у меня тоска. Я понимаю, что завтра мне придется позвонить Тамерлану и все рассказать, но именно в этот момент страх к самому горлу подступает. Я сбежала от него. Пошла против его желаний. И вряд ли я смогу объяснить ему, что не знала о беременности. Скорее все выглядит так, что я скрыла ее от него и сбежала, чтобы он ничего не узнал.