Живая магия для некроманта

Глава 1. Вообще-то я дракон!

“Эйдан Гриз голодал всё детство. Видел смерть и лишения.

Родившись во времена, когда всё было охвачено войной, он мечтал только о мире. Не для себя, для тех, кто был рядом… А потом внезапно их не оставалось.

Впервые он поговорил со Смертью, когда она накрыла его своим пологом, но он сопротивлялся так отчаянно, что она улыбнулась и поцеловала его.

“Сопротивляйся, мой дружочек, ещё!” – прошептала Смерть.

И Эйдан начал поднимать мёртвых.

Тогда-то его и нашёл один из даргонов – мальчишку, поднявшего кости всех, погибших рядом, устремившего их на орды захватчиков.

И так определена была его судьба – Академия магии, плату за обучение внёс пурпурный орден, потому что давно не было среди самого немногочисленного магического общества Атэдорта, настолько сильного мага смерти.

После окончания Академии, Эйдану предстояло стать почти рабом, отрабатывая оплату за обучение, но внезапно очередная война забрала лилового даргона, старика, чей возраст был таковым, что кажется держала его в этом мире именно магия костей и праха.

И вот камень принял самого сильного некроманта за всю историю…”

— Заткнись, Шэт! – неимоверно надоел трепаться, что за…

— Чего не так вообще? – возмутились кости, уму не постижимо, греющие бок у костра.

— Сколько можно? Чего ты добиваешься, а? – уставился на скорее наказание своё, чем на силу, дарованную… кем? Проведением?

Да, правда – этому пройдохе любой некромант подходящим был.

— Я воодушевляю тебя, – произнесла костлявая ящерица.

— Рассказывая мне историю моей же жизни? Нет, я бы понял – был бы этот твой “дед - тыща лет”, но у меня с памятью всё хорошо. Пока что.

— Ты такой скушшшный, Эйдан, – обиделись кости, именуемые драконом.

— Неужели? Вот и спать ложись, весельчак, – огрызнулся на него, заодно поднимая огонь костра и поджаривая костяной бок.

Шэт зашипел, выругался на каком-то одном ему ведомом языке.

— Я не понимаю, долго мы тут ещё бродить неприкаянными будем? – никак не мог уняться он. Задавал этот вопрос – как ритуал уже, словно без него спать нельзя пойти, или, например, с утра проснуться.

— Столько сколько нужно.

Он зафырчал, сворачиваясь на более безопасном от костра расстоянии:

— Сначала я думал, что мы останемся в доме у барона Бэтара, ведь там была ялая хворь, – пробурчал Шэт. — Но тебе не понравилось. Мы отправились дальше. Потом было местное представительство зелёного света, – и клянусь, если бы говорил это не череп дракона, то я бы точно увидел на его морде это пренебрежительное выражение. Шэт ненавидел лекарей. — Но тут хорошо, ни за что не захотел бы там остаться, впрочем, мотаться без направления, мне не нравится больше.

— Какая тебе разница? Словно ты лапами своими ходишь, утомился он, а? – не выдержал я.

— Дорога утомляет, – выдали кости.

— Что? Первое – тебя не просят вылезать, сиди в камне, – заметил я, — второе – ты ездишь на мне! Только подумать – ему неудобно и утомительно!

— Ты зануда, Эйд! Надо было выбрать другого некроманта!

— О, – я подавился смехом. — Да, желательно древнего и почти мёртвого, чтобы кости торчали, как у тебя. Но и кто тебе мешает? Давай – вали!

— Хочешь изъять камень? – стараясь быть отстранённым спросил дракон.

— Мне всё равно это и грозит, – не думал, что меня по голове погладят, когда вернусь.

Очень надеялся, что с Раном и Тьениром всё хорошо, как и со всеми остальными. Хотя следящие заклинания Финграйса я нашёл несколько дней назад, Рана сегодня. Они были рабочими, а значит с моими друзьями-магами всё в порядке. Я уверен, что на мне есть ещё следящее заклинание Аливери, но с ним, конечно, сложнее всего – трудно распознать и найти.

Дракон встрепенулся. Пронял я его своей задумчивостью и убеждённостью в неотвратимости наказания. И точно знал, что столько времени Шэт жил с этими стариками, просто продляющими свою жизнь, пользуясь магией камня и дракона. И как бы этот мешок дырявый с костями не ворчал, но ему отрадно было, что наконец у него союз с молодым некромантом, сильным и определённо весьма способным магом.

Что там он про меня говорил?

“Самый сильный некромант за историю!”

Глупости, конечно. Да и похвала этого льстеца – сомнительное удовольствие.

— Я не дамся, – заявил мне Шэт, — чтоб ты понимал!

— Кто твоего мнения спрашивать будет?

— Хм… однажды они не согласились со мнением дракона, что получили в итоге? А некромантов не так много, как красных магов.

Он, конечно, говорил о том, что как-то камень силы дракона, подобный тому, который я носил в своей груди, выбрал себе совсем не того, кого надо было, а именно, непостижимо, но супругу императора. Красным даргоном должна была стать женщина. И да… её лишили камня принудительно, а красный дракон потом на нескольких магах отыгрывался, если так можно сказать, потому что пока камень не дошёл до Тьенира Финграйса, красные даргоны дольше пары лет не жили. Один и месяца не протянул.

— Собираешься за меня мстить? – улыбнулся я.

— Не за тебя, – всё же не мог признать, что ему со мной хорошо, — а за себя. Я им шутка какая-то? Я – дракон!

— Спи, дракон! – рассмеялся я.

С рассветом продвинулись чуть дальше в неприветливый лес у подножия Чёрных гор. Всё что мне досталось, как лиловому даргону – мрачные земли в окрестностях гиблых гор, где жило мало людей. Угрюмых и ещё более суровых, чем северяне.

Чёрные горы не любили. Поговаривали, что они несли только смерть (самое место некроманту), но и уходить отсюда жители не спешили.

— Что ты ищешь в самом деле, Эйд? – поинтересовался дракон, сидя у меня на шее. Хоть унял свой привычный размер вдвое, а то кости-не кости, но весил этот поганец прилично.

— Хворь, – ответил я. Сколько можно спрашивать одно и то же. То-то я подумал, что ритуал утренний пропустили.

— Ты находил её.

— Нет, мы находили последствия, а не саму хворь. Мне нужно место, откуда она приходит.

Глава 2. Некромантия вам в помощь, любезные…

Что ж… И не такое бывало – как-то очнулся, а у меня из груди камень дракона пытались вытащить… воооот-такенным тесаком.

Собственно сейчас не строил иллюзий, потому что – кто может напасть?

Край тут мягко говоря неприветливый. По сравнению с северянами, которые на всех пришлых смотрят с подозрением, тут на всех, смотрят зверем, даже на своих. В этих глазах, провожающих тебя, – проклятья не нужны, одного взгляда достаточно. Имели бы они силу и пожалуй никаких вопросов относительно хвори не возникло бы.

То есть – тут простые люди жуткие и угрюмые, а чего говорить о шальном народе, живущем за счёт грабежа и разбоя?

Меня связали, конечно.

“Шэт, – позвал в мыслях свою ящерицу драконистую всю из себя. Должно же быть преимущество в этом скелете, который на себе таскаю, когда ему в голову придёт прогуляться, — Шэт!”

“Чего?”

“Как мило, не хочешь помочь мне, дракон?”

Он фыркнул, снова забормотал что-то там на своём личном языке. Честно, я уверен, что так говорит только Шэт, потому что я спрашивал у Рана и его дракон так не делает, точнее когда Ран превращается в дракона. И когда я превращаюсь, меня говорить не тянет, сказать на чистоту.

“Их четверо, трое больны сильнее, определённо не жильцы, – заявил Шэт. — Ковыряются в наших вещах!”

“Моих!”

“Пфр!”

Судя по чему-то липкому, в чём было лицо, голову мне точно повредили. Но это вообще не то, что может срубить некроманта, тем более даргона. Хотя вот странно – у красного хранителя дракон никогда не спал, потому мог натворить откровенную жесть, пока Фиграйс был в отключке. А вот мой?

Тоже ведь, проклятый скелет, бодрствует, но почему-то ни разу, реально, ни разу меня не защитил!

Ладно. Надо встать.

Открыл глаза и сел. Очень удивил этих… ох, видок, конечно, плачевный. Даже некроманта может пронять.

— Шэт, – рыкнул.

Драконья задница очень быстро метнулась и испортила верёвку, которой меня связали.

— Мог бы и сам, она была гнилая, – отплевался скелет дракона взбираясь мне на плечо.

Четверо недо-душегубов произнесли какие-то странные звуки… кажется они хотели сказать что-то вроде: “Дракон!” – или может закричать? Но получилось не очень. Так, поперхнулись, а я не разрешил им верещать, потому что голова болит из-за них же. Сделал движение рукой, призывая магию и по её цвету дружочки мои нежданные поняли, что встретили того, кого лучше вот вообще не встречать, и тем более не обижать.

Обожаю эту часть своей магии.

Улыбаться. Кровожадно. И многообещающе.

— Красавчик, – буркнул Шэт, изучая со мной одного из разбойников, точнее его останки. Нет. Я его не убивал – его моя улыбка сразила. Наповал. Но и ялой хворью он болел больше троих других. Одно и другое – и вот передо мной отличный экземпляр для изучения, пока его подельники к дереву жмуться, сдерживаемые моей магией. И это вам не верёвка гнилая.

— Странно, – я изучил следы болезни, видел их не единожды, но на этот раз они отличались, — может он не ялой хворью болел? Смотри, не знаю… она другая.

— Воняет так же, – заявил мне мой дракон.

— Но выглядит… и он долго прожил? – я глянул на остальных.

— Хм… давай заберём их всех и свалим отсюда уже, наконец, – предложим Шэт.

— Мы далеко зашли, – сделал вид, что не слышал его нудёжь. — Откуда вы? – обратился к остальным.

Они повели головами.

— Если не хотите нечаянно оказаться одним целым, – снова призвал магию, и в глаз – это вообще всегда действовало на всех, безотказно. Ну, кроме Рана, там, Аливери или Тьена.

— Из Яссты, – выкрикнул тот, что болел меньше всего, — только не из самого города, нас градоначальник не пускает, сволочь, мы в селении живём. Сейчас там померли почти все.

Ясста… Ясста… Неплохо я забрался вглубь, близость гор, конечно, давала понимание, что уже очень даже продвинулся серьёзно, но Ясста!

— Это её колокола я слышал? – спросил, указывая дальше в горы.

— Да, ратуша отбивает половину дня, – разговорился как, ты смотри.

— Хм… – туда и отправлюсь значит. — Что ж с вами делать? Городничему сдать?

— Нет, господин некромант, просим, – заголосили все трое, — только не туда, он нас вздёрнет!

— Удивительно, – ухмыльнулся я, — а вы когда на людей нападать решили, на что рассчитывали, что вас по голове погладят и благодарностей раздадут? Титулы может какие пожалуют?

С досадой потёр разбитое место на лбу.

— Нам ничего не остаётся, – отозвался тот, который был из троих самым милым, точнее наоборот, самым жутковатым – им не только детей и девиц пугать, но и кого серьёзнее проймёт. — Границу закрыли, если туда подойти стрелами отвечают. Прицельно бьют. А лекари вообще заколотились от простых людей.

— И? Допустим, вы меня ограбить собирались, прибить… как бы это помогло вам границу пересечь, или к целителям попасть? Или в город дорогу открыло? Хворь пришла зимой, а значит у вас должны быть запасы, чтобы до лета протянуть, раньше чем жили? Лес валили, зверя охотили?

Они все трое отвели глаза.

— Нам сказали, что пропуска есть, которые могут выпустить из окружения, а ещё за деньги можно и лекаря уговорить, – буркнул третий разбойник.

Жаль их? Да как-то не очень. Сколько они уже народа задушегубили? И это при том, что хворь уже почти съела их, то есть нет у них возможности спастись.

— Прибьём их? – поинтересовался Шэт.

И как владелец этих земель, пожалованных мне императором с моим титулом лилового даргона, конечно я мог вершить суд, нести за него ответственность только перед правителем.

— Возвращайтесь назад, – приказал, усиливая магию, которую не распускал, пока говорил, — и если ещё одно чёрное дело натворите… – Шэт начал расти в размерах, остатки шкуры, что болталась на нём, стала лопаться с мерзким звуком, производившем весьма сильный эффект. Пустые тёмные глазницы зажглись ярким лиловым огнём. Камень полыхнул, магия своим характерным туманом заволокла всё вокруг, — кара настигнет страшнее хвори!

Глава 3. Новый день нам что-то принесёт

— Доброго вам утречка, – прокричала я, стараясь разогнать этим своим приветственным криком всё тяжелое и тягостное, а заодно мышей и ящериц. Может жаб этих, которые всю ночь жутко квакали, сидя в старых, пустых кадушках.

Подруженьки мои.

— Кота на вас нет, – проворчала, нарочито топая ногами.

И кот-то у меня есть! Глянула на старого беззубого охотника, развалившегося на высоком столе, за которым когда-то, когда это место было настоящим постоялым двором, располагался хозяин.

Теперь хозяйничал кот. Плохо вёл хозяйство. Из ряда вон плохо.

Однажды я нашла его развалившимся так же, как сейчас, на одном из старых столов, а по нему скакали эти мелкие паразитки из подпола. Подумала, что кот издох – подошла к нему, разгоняя топотом мышей, ткнула в брюхо, а он приоткрыл на меня один глаз, мол и чего тебе надо?

Простите!

Вот такая доля у меня.

Еды почти не осталось, последний кусочек чёрствого хлеба, да травяной отвар. Надо купить крупы и зерна… да хоть чего-нибудь купить, а то сколько буду так же, как этот кот, валяться, только не от старости, а от голода. И помру.

Вышла из дома.

Ненавижу этот город. Ненавижу и очень хотела бы уйти из него, но не могу. Увы… Как бы не старалась!

Поэтому, доброго хмурого утра тебе, родной!

А что ещё остаётся? Люби то, что есть.

Я раньше сопротивлялась, конечно. Мама качала головой, вздыхала и говорила мне, чтобы я не пыталась, да я и не… только чуть-чуть! Кстати, когда не пыталась – уходить от города получалось намного дальше. А вот как только мысли обращались к желанию попробовать покинуть печальную обитель – все дороги приводили назад.

Маги! Ненавижу магов! Особенно некромантов!

И как я умудрилась так неудружить богам и святым клусам, что они мою душеньку ужасно несуразно пристроили?

С каждым разом попыток покинуть это место, я делала всё меньше и меньше. Теперь у меня ритуал – в день моего рождения попробовать снова. Получается ли? Понятно, что раз я до сих пор здесь, то совсем нет.

Но в этом году и не буду, потому что из-за бушевавшей хвори закрыли город, закрыли вообще все Чёрные земли. На все вопросы отвечали, что “приказ императора”, но это я из разговоров знаю, которые подслушала. Да и кто знает, что ждёт меня… да вот хотя бы даже сегодня. Чего загадывать?

На площади рыночной было не многолюдно. Городок небольшой, все всех знают. Раньше тут много кто бродил – и горные люди, и охотники, торговцы с Севера через нас прокладывали дорогу на Запад, да и с Запада на Север было через нас удобнее добираться. Не сказать, что при этом я жила в каком-то месте, где все дороги сходились, но уверена, что есть места похуже.

Только движение это происходило, когда я была ребёнком.

Тогда меня не пугали тёмные улицы и угрюмые постройки Яссты – все дома из камня горного, а он чёрный. Жутковато, как считали некоторые. Но по мне – там и горы жуткие получается и растение черноцвет (очень полезное) и кот наш облезлый. Цвет, как цвет.

Так же меня не пугал колокол, который бил в полдень и полночь, по шесть ударов, между прочим каждый раз. Мне даже нравилось, без этих ударов не засыпала, или не бежала домой обедать.

Не пугали и чужие люди, очень нравилось наблюдать за ними. Даже интересно.

Но когда ты ребёнок, многое страшное даже забавно. Вот и этот город – тогда… тогда! Мне нравился.

А потом барон Бэтар, самый богатый наместник наших земель, решил дорогу проложить в низине, заодно городу, что вокруг замка его построен, помочь.

Конечно – ему там стало хорошо, а нам тут плохо.

Постепенно дорогой через Яссту стали пользоваться всё меньше и меньше, а потом и вовсе забросили. Кто-то из горожан, кто посмекалистее, сразу же перебрался поближе к барону, а вот оставшиеся – упрямцы и мечтатели, наверное – верили, что всё это временно.

Но как сказал мой дядюшка, приколачивая объявление, что постоялый двор, тот самый, где я жила сейчас, закрыт: “Нет ничего более постоянного, чем временное!” Глянул на меня с грустью, сел в телегу и…

Так я осталась одна. Три года как уже. И до конца своих дней.

Зерна мне не досталось. Как и крупы. Настроение сегодня у бакалейщика так себе, не стала его тревожить, оставила настойку ему и улизнула. Может к вечеру найдёт, если не утащит кто.

Хотя многие смотрели на меня и мои баночки с шуткой, открыто вообще мало кто хотел что-то у меня брать или покупать. Место мне на рыночной площади городничий так и не выделил, хотя места навалом. Но и ладно – я точно знаю, что те, кто распробовал и кому мои травки помогли, потом приходили, да и покупали одну или две склянки. Втихаря. Но какая мне разница?

Сейчас правда с этой хворью стали все злые и раздражительные. Более, чем обычно. Так-то они всегда хмурые ходят.

— Простите, – обратилась к жене зеленщика. — А нет для меня ничего?

Она глянула на меня привычно, кажется так выглядит пренебрежение, попыталась сделать вид, что меня нет, отводя глаза, но я настойчивая, сделала шаг, чтобы она снова меня увидела.

— Доброго утра вам!

— Ох, Рики, у которой нет риков, – закатила глаза, снова поиздевавшись над моим именем.

Меня зовут Анрика. И конечно многие называли именно Рики, а как только я осталась жить сиротой, и всегда бедствовать, быстро придумали, как поиздеваться, поминая название имперских монет – риков. Конечно не в мою пользу. Стала вечной “Рики без риков”.

— Тул, – Зота кликнула мужа, но тот не отозвался, потом кликнула ещё и ещё. Безрезультатно. Вздохнула. Изучила придирчиво оставшиеся овощи, которые её муж, наученный простейшей белой магии, очень успешно выращивал в специальных теплицах на окраине города, используя кристаллы, заклинания и старые конюшни, с обвалившейся крышей, но и нужны были только стены. Так что… — Держи, цветочек, – бросила мне в корзину самые сегодня испорченные овощи и улыбнулась. Так прям – ух!

Я улыбнулась в ответ, поблагодарила, в изумлении глядя на женщину, которая никогда прежде мне не улыбалась, а сейчас продолжала… Чего это она?

Глава 4. Можно назад вернуть дары этого дня?

Задрала голову. Встретилась со взглядом серых, как небо над головой, глаз. И чего такой высоченный-то? И главное… как-то мне поплохело резко. Хотя честно, поняла, чего это жена зеленщика так улыбалась – пасмурное небо располагалось внутри глаз на очень даже, как там говорят, красивом лице?

Он приподнял бровь.

— Простите, – очень неуклюже отскочила от него, зацепилась юбкой за сапог. Ткань предательски затрещала и…

Надо бежать!

Что я и сделала. Припустила с площади, что есть сил. Несмотря на то, что что-то этот длинный кричал. Но не надо мне ничего. За платье обидно, но до дома добегу и там уже стану разбираться.

Навстречу мне бежал соседский мальчишка.

В одной руке сума, в другой курица.

Постой-ка!

Это моя курица! Несушка, кормилица! Я без неё давно бы ноги протянула. И сума – это моя сума! Моя! Полная настоек!

— А ну, стоять! – бросила корзину и ринулась за негодником.

Долго бежать не пришлось. Точнее…

Я добежала до поворота улицы, что сворачивала на основную, ту самую, где рыночные ряды, и ратуша, где встретила этого дылду, порвавшего мне юбку. Добежала, призывая мальчишку остановиться, наткнулась снова на этого незнакомца. Развернулась и побежала назад.

Почему? Не знаю. Правда. Но ведь и курочка моя, любимица, я же теперь помру без неё совершенно точно. Я дурочка. Полнейшая. Развернулась и… побежала назад.

Сколько можно?

Но снова влетела, теперь с размаху в этого мужика здоровенного. Что он ел, что таким высоченным вымахал?

Сама я ростом похвастаться не могу, точнее для девиц мой рост вполне себе хороший. Подружка моя единственная, которая оказалась среди тех, кто покинул Яссту, всегда мне завидовала, говорила, что я невеличка, а она вот… и нет, не была высокой, только рядом с этим красавчиком любая девица будет мелкой.

— Простите, – снова пискнула я, когда он от неожиданности моего врезания в него выпустил из одной руки мелкого воришку.

В другой руке держал мою суму со склянками, а подмышкой была курочка.

— Поймать? – спросил он, глядя не улепётывающего мальчишку.

— Я знаю его, – пришлось ответить. Всё же не в лесу жила, чтобы такой невоспитанной быть. Хотя… лес вокруг города, так что…

— Правда? – он отдал мне курицу.

— Ты моя хорошая, – погладила я птицу. — Надеюсь не сильно тебя напугали эти… – глянула на незнакомца, точнее куда-то ему в грудь, — вор и спаситель.

Незнакомец издал странный звук. А я вспомнила про свою корзинку. Ох, мамочка моя!

Подскочила и снова припустила прочь.

— Спасибо, – всё же крикнула на бегу.

Всё равно, что он подумает, пусть дурной меня посчитает, очень надеюсь, что я больше не встречусь с ним. Никогда!

Но это было бы слишком замечательно. Да?

Конечно.

Я собирала свои испортившиеся овощи, когда он нагнал меня. Встал такой весь теперь так и просто невероятно длинный. Сосна.

И чего привязался в самом деле?

Стоял так совсем недолго, вздохнул и всё вокруг меня вспыхнуло фиолетовой магией, а не собранные пока овощи устремились в корзину. Магия потянулась к курочке.

— Нет, – я была первой, выхватила птичку из… — Не тяните к ней свои лапы! — или как это можно назвать? Тумана лиловой магии смерти. — Вы некромант!

— Я не собирался убивать вашу курицу, просто хотел помочь, – проговорил он голосом полным усмешки.

Я задрала голову, чтобы лучше его рассмотреть. И кто сказал, что он красавчик? Ни разу не красавчик!

— Чего вы ходите за мной?

Но он не ответил, лишь склонил голову набок, очень неприятненько улыбнулся и показал мне мою суму, висящую у него на плече.

— Давайте я вам помогу, – предложил лиловый маг, наклоняясь за моей корзинкой и протягивая руку помощи мне самой.

— Мне помощь некроманта не нужна, – вскочила я с курочкой в руках, забыв отряхнуть юбку.

— Овощам определённо нужен некромант, – проговорил он всё с той же усмешкой. — Показывайте дорогу.

Шутник какой!

Спорить с ним бесполезно и оттого, не забыв фыркнуть, пошла вперёд. Чем быстрее он мне поможет, тем быстрее я от него избавлюсь. Так? Вот и отлично – мне именно этого и надо!

Ладно, фыркала я не один раз. Но мне откровенно было не по себе под его пристальным взглядом. А то, что этот некромант сверлил мне спину, это точно. Лишь бы не заметил ничего, а то вдруг его заинтересует моя особенность или, не знаю, вообще есть на мне отметки какие, которые их брат, лиловый, может увидеть? Совсем не хочу ему ничего объяснять, вообще не желаю с ним общаться! Надо гнать его, но как вообще можно выгнать некроманта? Нельзя же, да? Надо, чтобы он сам ушёл.

— Город у вас, – проговорил тем временем этот длинный, — хм… впечатляющий.

Вот и правда шут. Я даже не удержалась и обернулась на него в недоумении.

— Он похож на кладбище, – заметила я, а потом поняла, что сказала.

Анрика, он некромант! Ему как раз потому и нравится – чёрное всё, как и он сам весь такой чёрный, жутковатый, угрюмый… нет, ох, лыбится на меня, сейчас щёки треснут. Только мне могли боги послать весёлого мага смерти.

— Мы пришли, – с нескрываемой радостью обернулась на помощника этого. — Всего вам доброго, господин, спасибо, что помогли!

Потянула руку к корзине, но он и не подумал мне её отдать. Осмотрел моё жилище. Не могу сказать, что скромное. Это же надо – живу одна на постоялом дворе. Многие скажут, что я просто не имею права жаловаться и конечно я соглашусь с ними.

Только у всего, как известно, есть две стороны. У моего положения тоже.

Этот дом невозможно протопить, если нет денег на дрова и желательно ещё пару лишних рук, чтобы следить за тремя каминами, не считая печи в готовальне. Зимой я вообще именно туда перебиралась жить, потому что в остальной части дома, разве что инеем поверхности не покрывались.

И это не говоря о том, что тут невозможно убрать, а поддержать такое жильё в достойном, не разваливающемся, состоянии вообще нереально! Делаешь что-то в одном месте, как в другом уже всё сломалось.

Глава 5. Улыбнитесь некроманту…

Мне бы хотелось понять, что я тут делаю, на этом постоялом дворе, с этой определённо сумасшедшей девицей. Впрочем, крыша над головой нужна, да. Но не такая… худая. Вообще всё здание постоялого двора было, мягко говоря, в плачевном состоянии. Ему, как и овощам в корзинке девчонки, тоже нужен некромант.

Хм…

Я заметил её, когда добрался до рыночной площади Яссты. Сначала меня придирчиво осмотрели стражники на городских воротах.

Сказать им, что выглядят откровенно говоря уныло?

Они наверное и сами знают.

Намеренно решил не показывать кто я такой. Почему-то мне казалось, что это усложнит мои поиски. И убеждался в этом с каждым шагом. Городишко и правда жутковатый.

Чёрные горы оттого и чёрные, что состоят из такой породы камня. В этом городе, ясное дело, именно из даров гор все дома построены. И потому пасмурный день на этих улицах обращает день в сумерки.

Как все эти люди здесь живут?

Мне кажется, что и просыпаться не захочешь, потому что как не глянь в окно, а там эта хмурость. Но надо сказать, то ли город влиял на горожан, то ли сам край – они все смотрели зверем. Вот скольких встретил ни одного приветливого взгляда обращённого на незнакомца.

А может дело в хвори?

“Нет тут её, – прошептал Шэт, который, конечно, спрятался сейчас в камень, но и болтать у меня в голове не перестал. — Вообще ты зачем сюда пришёл? Искать то, чем тут даже не пахнет?”

Ищейка, тоже мне! Не пахнет ему.

Я знал, что город немного потерял влияния с тех пор, как Бэтар положил состояние на дорогу в низине, но тут откровенное запустение. Много пустующих, брошенных домов, очень мало детей и много стариков.

И вот дойдя до главной, и она же рыночная, площади, я заметил эту рыжую головушку. Почему-то выделяющуюся среди немногочисленного окружения. Может потому что цветная? В этой серости и черноте увидеть что-то такое вот – огненное.

“С этой девчонкой что-то не так”, – прошипел мой дракон и заставил меня подойти поближе.

Как раз, чтобы услышать что-то про отсутствие денег и узреть как продавщица выбирает давно почившие овощи и небрежно кидает их в корзинку к девчушке.

Первым порывом было её защитить, под бурчание дракона (да, он снова что-то там на своём языке ворчал) сделал шаг, увидел первую в этом городе улыбку обращённую на меня – от продавщицы – и мелкая рыжая девчонка влетела в меня, утыкаясь в грудь.

Уткнулась, отскочила под многозначительный треск ткани своей юбки и… дёрнула прочь.

Даже захотелось схватить её магией, но мне и правда не хотелось пока раскрываться – не только умолчать, что я даргон, но и что вообще маг хоть какой. Не говоря о том, что смерти.

“Почему ты не поймал её? – возмутился Шэт, — иди давай, упустим же!”

“Зачем тебе девчонка?” – искренне удивился я, но подняв взгляд на продавщицу овощей и зелени, понял, что куда бы там ни было, но мне очень надо свалить поскорее. Лучше пусть угрюмыми продолжали быть, чем так улыбаться. Так что – девчонка, значит девчонка.

И не успел я сделать пару шагов с площади, как начался невообразимый цирк!

Девица неслась за пареньком, который улепётывал с курицей и торбой, звон которой говорил, что внутри какие-то склянки. Сначала она крикнула, чтобы парнишку поймали. Я поймал, а она подскочила и понеслась снова прочь.

Я пошёл за ней – вместе с вырывающимся мальчишкой, потрясающе невозмутимой курицей и склянками этими.

“Несуразнее выглядить и нельзя”, – прокомментировал Шэт.

И тут из-за угла снова показалась рыжая, а она определённо не в себе, влетела в меня, снова и на этот раз более основательно. Я выдохнул от боли, вспоминая невольно не самые плохие свои года обучения в Академии, когда под дых получал с регулярностью раз в неделю, и выпустил парнишку, который не дурак, сразу же свалил от нас в подальше.

Девица схватила курицу, сказав, что парнишку знает, потом стала причитать, что курочку обидел не только вор, но и я… дальше подскочила ужаленной и снова убежала.

— Чего ты встал? – уже очень даже вслух возмутился дракон. — Надо её поймать.

— Прости, Шэт, – уставился на торбу с дребезжащими склянками, — но ты уверен?

— С ней что-то не так!

— Она чокнутая!

— Эйд! У меня чутьё, я же дракон!

— А я просто так, да? Носильщик твой?

Препираться с ним не стал, но и отдать добро рыжей всполошенной барышни надо, конечно.

Девчонка и правда оказалась совсем сильно чокнутой. Я так озадачился, что забыл напрочь, что не собирался колдовать. Но и Шэт прав – после препирательств она позволила её проводить. Пока шёл за ней пытался понять, что не так…

Только и внутри скребло, нет не чутьём дракона, а обидой наверное – она получила овощи, если это можно было назвать именно этим словом, без оплаты. Попросила. За курицу убить была готова…

Я знаю, что это такое. Я был на её месте.

И уж потом разберусь, что заинтересовало Шэта, но меня определённо цепануло то, что она бедная.

Нет, конечно, вполне возможно, что в таком состоянии находятся многие горожане, но…

— Приятного аппетита, господин, – процедила девчонка, совсем не радостная моему присутствию. Поставила передо мной плошку с какой-то странной жижей зелёного цвета, внутри белое…

— Это что? – поинтересовался я, думая, что она меня отравить собирается или именно так избавится, дабы я тут у неё не остался. Странно, ведь, заплатив за комнату, я бы мог помочь ей.

Только с “травить” я ошибся, потому что себе такое же налила. Принесла какие-то баночки и уселась напротив с ложкой наперевес.

— Похлёбка зелёная, – раздражённо ответила и стала поедать то, что налила себе.

— А это белое?

— Так яйцо. Курочка надеюсь не перестанет после сегодня нестись, а то беда, – посетовала девчонка.

— Хм, – я поводил ложкой в плошке с сомнением наблюдая за тем, как рыжая стала поедать свою порцию.

Глава 6. … и не дайте ему всех умертвить 

Я разозлился. Сам не понимаю, но гнев полоснул с такой силой. И чего вдруг – можно подумать, что впервые встречал тех, кто от голода умирал. Но и точно знал, что всем не помочь…

Но эти овощи… и отсутствие хлеба, соли, муки! Просто до скрежета в зубах стало за девчонку обидно.

“Чего ты рычишь?” – поинтересовался у меня Шэт.

“Скажи мне, что тебе в этой девице?” – это ведь из-за этого скелета дракона я оказался там, где оказался.

“Я не знаю, но словно… понимаешь, хм, как бы это…”

“Всё! – у меня нервы сдали. — Разберёшься, будь любезен рассказать, что к чему, хорошо? А пока не знаешь – молчи!”

Дракон нервно фыркнул и кажется согласился. Но молчал совсем не долго.

“Ты что в другой постоялый двор собираешься?” – поинтересовался, когда я вернулся на торговую площадь.

Отвечать я не стал, нашёл лавку бакалейщика. Дядька чуть ниже меня ростом, но размерами намного внушительнее. Смотрел так, что прибить готов – так себе завлекает покупателей.

— Чего вам? – угрюмо проворчал он, явно не желая заработать. Да уж, правда, отличный городишко.

— Соли две меры, шесть мер муки, столько же крупы, – я тоже умею быть грубым.

Бакалейщик осмотрел меня пренебрежительно и с недоверием. Но и это я тоже умею – смотреть на окружающих, словно их уже нет. Работа у меня такая.

Мужик перевёл взгляд за мою спину и ухмыльнулся. Недобро.

— Позвольте, господин, – позвали меня сзади.

Обернулся и узрел перед собой не менее неприветливого и напыщенного горожанина, чем, тот, что в лавке заправлял. Только размерами этот поменьше.

— Хотел бы узнать кто вы и какова цель вашего визита в мой город, – проговорил он.

“Это же наш город, Эйд, наш, как и вся земля от средних хребтов к северу от…” – начал праведно гневаться мой костяной дружочек. Спасибо, что сдержался и не вывалился прямо на этого бедолагу, за грудки его хватая.

— Кто я? – игнорируя Шэта, прищурился на, судя по всему, городничего.

— Да, извольте представится!

— На каком таком основании? Я разве нарушил что-то, пытаясь купить себе припасов?

— Если вы заглянули к нам в город пополнить припасы – мы не против, очень рады, уточните лишь, когда покинете нас. Но и хотел бы заметить, что шесть мер муки и крупы… – мужчина прищурился на меня.

“Он мне не нравится, – фыркнул дракон, — можно я сожру его?”

— Нет, – отрезал я, заставляя городничего вздрогнуть. Хотя, проклятье, я больше Шэту это сказал. Просто не сдержался и ляпнул вслух. Надо выйти из положения. — Нет, я не пополняю свои припасы, не собираюсь пока покидать этот дружелюбный город, и уж, конечно, не ваше дело, сколько и чего мне надобно!

— Я городничий Яссты, – подтвердил мою догадку мужчина, встал в позу упрямца. Мёртвого. Судя по всему в ближайшее время таким и станет.

Во-первых, у меня плохое настроение, было, а он ещё хуже сделал сейчас. Во-вторых, вместо того, чтобы людей гонять из загнивающего города своего, нет, моего, Шэт прав, город стоит на моей земле, пусть и временно, но я даргон, хранитель этих вот камней, леса и людей… этих! Так вот лучше бы он помогал своим жителям. Да и…

А, в-третьих, на площади появилась городская стража.

Зря. Вот это и правда зря…

— Знаете что, – процедил я, почти призвал магию и силу камня, но тут…

— Постойте, господин городничий, – рыжая голова, а точнее её владелица возникла передо мной, — простите, простите, мой названный брат не хотел вам грубить, – она потащила меня за руку, и я не сразу понял, что принудила поклониться.

— Названный брат? – поперхнулся городничий, а с ним дракон внутри меня и я заодно.

— Да, его дядя прислал, проверить, как я тут, я же говорила вам, что он обо мне не забудет. Вот, – девчонка очень даже складно завирала.

— Простите, – я всё же нашёлся и выпрямился, оборачиваясь на бакалейщика, – сколько я должен?

— Риками платить будете или лотами? – кажется продавец тоже только что почти поперхнулся.

— Риками, – ответил и краем глаза увидел, что девочка почти вытаращила на меня глаза, но всё же вовремя взяла себя в руки.

— Два с половиной серебра, – проговорил бакалейщик всё ещё приходя в себя.

Невозмутимо достал монеты и положил на прилавок. Заметил баночку, одиноко стоящую в уголке. Где-то видел такие. Ах, да, девчонка эта, недоразумение, перебирала добро со склянками из торбы, что я спас от воришки. Точно вот такие.

Она заметила. Пока бакалейщик собирал заказ, а нам в спину дышал городничий, а с ним и стража городская, девчонка сжалась вся, нервничала, но и с меня глаз не спускала. И когда забрали заказ, решил, что так просто отсюда не уйду.

— Теперь овощи и хлеб, – заметил, обращаясь к городничему и направляясь в сторону знакомой уже лавки зеленщика. Сделал вид, что не заметил возмущённого взгляда главного в городе и молящего о пощаде взгляда девчонки.

Поверить не мог, но мы кажется остановили жизнь в этом месте, пока ходили за покупками. Хоть той безумно улыбающейся зеленщицы на месте не было. Мужчина сидел.

— Анрика? – он взглянул на меня, потом на девочку. Теперь знаю, как её зовут.

— Доброго вам дня, господин Тул, – поздоровалась она.

— Этого, вот этого и вот того, – указал я на овощи, придирчиво их осмотрел. — Сколько?

Этот продавец оказался поприветливее, хоть и в недоумении находился относительно сопровождения с моей стороны девчонки. Да и видимо внимание городничего и стражи расслабленности обстановки не добавляли.

Мы расплатились здесь, потом в хлебной лавке. И направились в уже знакомую сторону.

— Анрика, – громыхнул нам в спину хозяин прекрасного города на моей земле. И да. Всё это время я очень сильно старался держать себя в руках. Не сказать, что был благодарен девчонке. На деле-то это всем им надо её благодарить, что живы до сих пор.

Гнев мой не делся никуда, а внутри очень напряжённым сейчас почти на грани того, чтобы вытащить меня в оборот, шевелился дракон.

Глава 7. Предчувствие меня не обмануло

А кто-то может сказать, зачем я пошла спасать этого невыносимого мага смерти?

Когда он ушёл я обрадовалась. Да! Сколько проблем решилось – жить он у меня собрался! Вот ещё!

Но потом это дурацкое сердце и его предчувствие – куда деть мои мало кому нужные способности?

Я всегда знала, когда ждать беду. Меня потому-то и обходили стороной. Точнее причин было намного больше, чем именно эта, но одна из – я никогда не ошибалась и угадывала нехорошее.

Мама вздыхала всегда и связывала это с моей особенностью. Как-то слышала, что она говорила своему брату, дяде моему, вот тому самому, что постоялым двором владел, будто может и хорошо, что я не могу уйти из города. Мало кто может правильно расценить слова о скорой беде, как предупреждение, а не как проклятье или что этими словами я накликала эту самую беду. И если в городе все знали меня, то вот там, за его пределами, всё иначе…

После подслушанного разговора, я перестала говорить всем, что чувствую предстоящие горести и беды, или о предчувствии надвигающихся тяжёлых времён, но и никуда это от меня не делось.

Смерть мамочки, отъезд дяди, хворь эта…

А утром знала, что день что-то мне принесёт. Что-то плохое в виде некроманта на моём пороге.

И уж конечно сложно поверить, что с магом смерти может что-то недоброе случится, но я поверила… и не ошиблась.

Вляпался господин некромант и сразу в городничего. А там и стражи городской навалило – ох-хо сколько! И чего я решила сказать, что он мой брат?

В голове опустело просто, вот и ляпнула. А теперь так вообще не избавлюсь от него. Но и продукты он мне покупал, словно ещё месяца два жить собирается – не с собой же он утащит все эти меры муки, крупы, соли, овощи… и хлеб!

Свежий!

Еле удержалась, чтобы не вцепиться в корку и не отгрызть кусочек. Как же вкусно пахнет и тёплый!

Так давно такой роскоши не было у меня. Мне-то доставался только старый хлеб, из которого гренки делали. А тут…

Пришлось преисполниться благодарности этому дылде, который невозмутимо шагал передо мной в сторону постоялого двора и тащил покупки, словно они не весят ничего.

И… постойте!

Ему стало дурно! Я думала, что сердце, а это камень… мамоооочка! Настоящий, как у даргонов!

Анрика, дурочка, это и есть даргон! Лиловый!

У меня на дырявом полу постоялого двора с худой крышей над головой восседает… бледный, не может вздохнуть!

Анри, он помрёт сейчас, и тебя в расход пустят, потому что кто там будет разбираться, что к чему? Скажут, что ты его зелёной похлёбкой отравила.

Мамочки.

Мамочки!

Даргон!

И… дракоооон!

Я подскочила, как ужаленная. Я спала? Пусть всё это будет сном? Может я головой приложилась незаметно? Я умею.

— Смотри-ка, всё нормально с ней, а ты рычишь на меня, – услышала ворчание, попыталась понять, осмотрелась и нет. Не сон.

Вот тебе, Анрика, даргон. И вот тебе, глупая, дракон! А точнее его скелет. Говорящий.

Ииииии… вобрала в лёгкие воздух…

— Не надо, – меня обхватили руки даргона. — Не надо кричать!

Он приказал и наверное с магией, потому что я тут же закрыла рот и сглотнула крик. Но и перевела глаза на восседающего возле меня мёртвого, совершенно точно мёртвого, похожего на огромную ящерицу с крыльями, дракона.

— Прикройся, Шэт, – глянул на него мой невообразимый гость. — А лучше скройся!

Дракон фыркнул недовольно, развернулся и, сложив крылья, очень грациозно скользнул в сторону высокого хозяйского стола, того самого, где кот обычно спал.

— Послушай… – обратился ко мне мужчина.

— Вы-вы-вы, дар-дар-дар… – не получилось у меня ничего сказать.

— Даргон, – проговорил помогая мне некромант. Всё ещё бледный.

— И вам п-плохо, гос-гос-господи…дин! – нашло же заикание!

Но только представить страшно и какая же я невероятная дура, раз полезла его защищать перед городничим. А ещё – почему он дался, чтобы я сказала, что он мой названный брат?

— Не очень хорошо, – согласился он тем временем, улыбаясь, видимо веселясь моему состоянию. — Давай сядем нормально?

Я подумала, что он собирается встать, но даргон остался на полу, прислоняясь к стене.

— Я мо-могу… – да что за напасть!

— Просто, – он повёл рукой, давая понять, что не надо ему ничего, только чтобы я кажется замолчала уже. И я села удобнее, голова трещала, пощупала затылок – больно. — Прости, – заметил некромант, — Шэт был не прав и я приношу извинения за то, что он так с тобой обошёлся. Но и я не хочу, чтобы кто-то знал, что я даргон.

— Не хотите? Почему? – опустила слова про извинения, такого быть не может, чтобы передо мной хранитель империи извинился.

— Я здесь, чтобы понять откуда пришла хворь, – ответил он.

— Вы ею болеете? Потому вам плохо? – и я хотела сказать, что у меня есть травки и я умею так кое-что поделать, чтобы болезнь отступила. Но он улыбнулся слегка и повёл головой отрицая моё предположение.

— Нет. Плохо мне из-за одной девушки.

— Возлюбленная? – ляпнула не подумав, что такое не спрашивают у таких, нет не так, ТАКИХ людей, магов, некромантов, мамочки, лилового даргона! Анрика, дура!

— Нет, – рассмеялся тем не менее мужчина. — Нет. Супруга моего друга, я помог ей, заключил магический договор, и сейчас она… что-то случилось с ней, болезнь или, не могу понять пока, но ей стало очень плохо и договор позвал помочь.

— Так вы должны идти? – я обрадовалась… и расстроилась. Странно.

— Нет, я не смогу уйти, граница закрыта и для меня. И это одна из причин, по которой я не хотел бы раскрывать себя, – ответил некромант.

— Вас не выпустят, как и нас? – расстроилась… и обрадовалась.

Хорошо, что он не ментальный маг, а то посчитал бы меня окончательно и бесповоротно сумасшедшей.

Но и какой он тебя может считать? Ты бегала, от него и к нему обратно, челноком, словно покусанная курица, потом полезла защищать, потом верещать собиралась, когда узнала кто он и заикание на тебя нашло. Вот и вопросы дурные полезли. Определённо его светлость лиловый хранитель империи Атэдорт, твой собственно господин и владыка, думает, что ты полоумная сиротка, каковой вероятно и являешься.