Живи.Играй.Держись.Я приду за тобой

Пролог

Меня зовут Аниса, и если бы кто-то однажды сказал мне, что я стану пленницей, танцовщицей, наложницей, а затем беглянкой, я бы только рассмеялась в ответ. Но потом, сидя в маленьких темных комнатах, едва освещенных лунным светом, пробивающимся сквозь узкие окна, я оглядывалась назад много раз и понимала, что все это действительно произошло со мной. Настолько стремительно и настолько необратимо, что заставило меня узнать, как тонка граница между свободой и рабством.

Моя жизнь изменилась в одно мгновение. Я росла в маленькой деревне у подножия гор, где земля была красной, а воздух — сладким от аромата цветов граната. Отец всегда говорил, что я танцую лучше, чем ветви миндаля под весенним ветром. Мой танец был моим даром, моим счастьем. Но именно он стал моим проклятием.

Они пришли на рассвете, когда солнце только начало окрашивать небо в золотые тона. Люди в темной одежде, с мечами на поясе, с хищными взглядами. Они забрали всех девушек, что могли найти, меня — первую. Не было времени на крики или прощания. Лишь хватка грубых рук и звук моего сердца, бьющегося как пойманная птица. Я кричала и металась, но помощи ждать было неоткуда. Злые, ужасные, жестокие… Им были не важны наши рыдания и мольбы, они были безразличны ко всему.

Так я оказалась в гареме правителя большого города, о котором раньше слышала лишь в рассказах. Огромные залы, зеркала и шелка — всё это не скрывало того, что мы были не людьми, а товарами. Моей свободе отрезали крылья, а вместо них дали кандалы, пусть и из золота.

Я танцевала. В этом я нашла выход. Сначала потому, что это был единственный способ избежать наказания. Потом — потому что в танце я оставалась собой. Они могли забрать моё тело, но душа, моя душа кружилась в вихре, убегая от боли.

Однажды, когда я танцевала на празднике в честь правителя, он увидел меня. Его глаза не были похожи на другие. Ни хищные, ни жадные — скорее любопытные, тёмные, как ночь. Я не знала, кто он, но чувствовала, что его взгляд может изменить всё.

И он изменил.

Глава 1 Камран

Его звали Камран, сын правителя этого великого города, наследник богатства и власти, о которых я даже не мечтала. Он был молод и красив, его глаза светились добром. Я нуждалась в этом свете, он был для меня словно сошедший с небес ангел. Я узнала его имя случайно, когда услышала шёпот других наложниц. Они говорили о нем с трепетом, с завистью, как о человеке, которому доступно всё. Каждая мечтала о нем, но он не проявлял ни к одной интерес.

Но когда наши глаза украдкой встречались, я чувствовала нечто странное. Это не было чем-то привычным. Другие смотрели на меня с вожделением, но только не он. В его взгляде застыл немой вопрос. Как будто он пытался понять, кто я, почему я здесь. Словно тоже не видел причины моего заточения. Словно тоже разделял мое рвение к свободе.

Я стала видеть его чаще. Сначала — он просто смотрел. Потом — стал задавать вопросы украдкой, когда мы пересекались. Он делал это так, чтобы другие нас не слышали. Он был сын правителя и был вхож в гарем, как и большинство других. Они просили меня танцевать, но точнее сказать, у меня просто не было выбора, чтобы отказать. И я танцевала. Я танцевала до боли в мышцах, до звездочек в глазах. Ведь больше мне не давали шанса выразить себя. В танце я была свободна от оков гарема, в танце я находила успокоение и мгновение счастья.

Его слова каждый раз были осторожными, но прямыми, а голос — глубоким, как музыка, которую я никогда раньше не слышала.

— Как тебя зовут? — спросил он однажды, подозвав к себе.

— Аниса, — ответила я, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Это красивое имя, — сказал он. — Но оно не должно принадлежать тому, кто заперт в клетке.

Его слова кольнули меня, но я лишь усмехнулась.

— Все мы здесь в клетках, — сказала я. — Даже ты.

Он замолчал, удивленный моим дерзким ответом, но не рассердился. Вместо этого он улыбнулся, и его улыбка была странно честной.

Вскоре я поняла, что он не просто смотрит на меня — он планирует что-то. Его взгляды стали дольше, разговоры — глубже. Он больше не боялся, что нас услышат. Он ничего не боялся. А потом однажды он сказал мне:

— Ты должна уйти отсюда.

Я посмотрела на него, как на безумца. Уйти? Куда? Как? В гареме был такой же строгий порядок, как в войске, и каждая попытка бегства каралась смертью. У меня не было шанса даже выйти за ворота. Я не знала как реагировать на эти слова, которые то ли были проверкой, то ли искренне шли от сердца.

— Я помогу тебе, — продолжил он, словно прочитав мои мысли. — Я выведу тебя отсюда.

Я хотела ему поверить. Я хотела схватиться за его слова, как утопающий хватается за доску в бурном море. Но разве я могла доверять сыну того самого человека, который держал меня в плену?

— Почему? — только и прошептала я.

Он долго молчал, прежде чем ответить.

— Потому что свобода важнее всего, что есть.

Его слова звучали странно, но обещали так много, а возможно заманивали меня в паутину, из которой было не выбраться. Я не умела читать мысли, этого мне не было даровано. Я хотела ему просто верить. Очень хотела. И я поверила. Я знала, что это будет опасно, если я соглашусь. Что я рискую не только своей жизнью, но и тем крохотным островком безопасности, который у меня был. А был ли?

Но что-то в его глазах — или, может быть, во мне самой — заставило меня согласиться. Поверило, приняло его помощь.

Но произойти этому было не суждено в скором времени. Меня вызвали к господину и я пожалела, что не успела сбежать раньше.

Густая темнота скрывала роскошные покои правителя, в которые меня вели. Сердце бешено билось в груди, словно готовое вырваться наружу. Мои запястья ещё помнили цепи, которыми меня сковали, а душа была затуманена страхом перед неизбежным. Перед глазами пролетели все зверства и боль моего похищения. Я молилась богу и не знала чего ожидать.

Я подняла взгляд на стражников, сжимающих мои плечи, — в их глазах не было ни жалости, ни сочувствия. Они словно были частью этой мрачной, пугающей ночи. Внутри всё кипело: страх, обида, гнев. Почему именно я? Почему этот человек решил, что имеет право сломать мою жизнь сегодня?

Покои повелителя были огромны, пропитаны запахами благовоний и мускуса. Сотни свечей озаряли помещение золотистым светом. В центре на возвышении, окружённый мягкими подушками и богатыми коврами, восседал он. Повелитель. Я даже не знала, как его зовут — все обращались к нему «повелитель» или «владыка».

Его взгляд сразу приковал меня. Это были глаза человека, привыкшего брать всё, что он желает, не спрашивая разрешения. В его облике была жестокая красота: резкие черты лица, строгий нос, пронзительный взгляд. Но в уголках губ таилась тень скуки, будто и он устал от собственного величия.

— Подойди ближе, — его голос был глубоким, с хищным оттенком, способным заставить дрожать даже самых смелых.

Стражники подтолкнули меня вперёд. Мои босые ноги утопали в мягкости ковра, но сердце стучало так громко, что, казалось, его слышали все.

— Как тебя зовут? — его вопрос прозвучал неожиданно мягко, почти ласково, что только усилило моё напряжение.

— Аниса, — мой голос предательски дрожал, но я не позволила себе отвернуться.

Его глаза сузились, словно он пытался разгадать меня, прочесть, как открытую книгу.

— Красивое имя. Но подходит ли оно для тебя?

Я не знала, что ответить. Его слова были словно сеть, в которую я попадала всё глубже и запутывалась там.

— Ты боишься меня? — спросил он с лёгкой улыбкой.

— Да, — честно ответила я, потому что лгать ему казалось опасным.

Его улыбка стала шире. Он сделал знак рукой, и стражники покинули покои, оставив нас наедине.

— Бояться правильно, — сказал он, поднимаясь с подушек. — Но страх может быть силой. Я хочу видеть эту силу в твоих глазах.

Он подошёл ближе, слишком близко. Его запах — смесь мускуса, специй и власти — захватил меня. Я почувствовала себя добычей, окружённой хищником.

Глава 2 Повелитель

Не знаю сколько прошло, я совсем потеряла счет времени, горюя. Потерянная, заплаканная и осознающая свою участь. Понимающая, но теперь принимающая. Мне было известно, чтобы я была жива и так должно было остаться. Мне нужно было понравиться повелителю, чтобы не быть брошенной на растерзание мужланам из армии правителя. Я слышала об этом в гареме. Не перечить, иначе могу сразу лишиться головы, а также заткнуть свою гордыню, вместе с себялюбием куда подальше. Вошли уже две женщины, очевидно, мы припозднились и повелитель уже ожидал меня. Они мыли меня, их движения были плавными, словно у танцовщиц. Но вся красота и изящество подготовки уходила на второй план. Вокруг меня ккружили, не говоря ни слова. Я чувствовала, как в воздухе витает аромат розы и шафрана, пропитывая всё вокруг. Я ненавидела запах розы, предпочитая экзотические цветы, которые были редки в наших краях. Но меня же никто не спросил… Как и про мое мнение тогда, о том, что меня насильно привезли сюда и подарили повелителю. Чье имя я лишь слышала украдкой в своей деревне, но боялась даже произнести вслух. Не спросили. Я бы сказала, что я не хотела этого. Обязательно бы сказала.

Вода из серебряного кувшина, прохладная и нежная, стекала по моей коже, смывая усталость и страх. Хотя нет, просто придавая понимание неизбежного. Они натирали меня пастой из кунжутного масла и молотого миндаля — их руки были уверенными, но бережными. “Очищение тела и духа,” — шепнула одна из них, и я закрыла глаза, пытаясь поверить, что старое действительно остаётся позади. Неизвестность впереди становилась все ближе. Я расставалась со всем, что у меня было раньше. С семьей, с гордостью и с самой собой.

Легко сказать: «Живи, играй, держись…»

А если я не смогу? Если сломаюсь? А если Камран обманет меня? Почему я вообще доверяла этому чужому и незнакомому мужчине? Возможно, просто схватилась за единственную добрую душу в этом проклятом месте? А может, без веры боялась сразу сломаться. Ведь я должна была верить во что-то, все равно во что, иначе смысл будет потерян. И я верила Камрану. Он толком ничего и не обещал. Что значит это его «вытащу отсюда?» Все больше наблюдая за всем происходящим я понимала, что отсюда можно выйти лишь вперед ногами, но тогда это уже ни к чему. Я видела потухшие глаза женщин, что омывали мое тело и боялась превратиться в них. Рядом суетилась Назифа и я неосознанно поняла, что не только ее лицо здесь изуродовано отвратительным шрамом. У кого-то плечо, у кого-то были другие повреждения. Я боялась, но все же не смогла не спросить. Правда — всегда была моей слабостью.

— Назифа, почему здесь у всех шрамы?

Возможно, я была слишком молодой и наивной, но не глупой. В подсознании я уже знала ответ, но как заядлая мазохистка, хотела услышать его. Женщины переглянулись и опустили головы еще ниже. Назифа подсела близко на сколько смогла и практически в самое ухо мне прошептала:

— Не перечь, молчи и не спорь с господином. И у тебя все будет хорошо. Пока он тебя хочет и пока ты вызываешь в нем страсть, ты госпожа, как только он разочаруется в тебе…

Она замолчала. Все женщины подняли вновь головы и шумно стали переговариваться. Я замерла на мгновение, совсем ничего не понимая. Назира продолжила суетиться, меня старательно омывали и масла втирали в тело еще проворнее. Конечно, она не сказала мне ничего нового. Конечно, я так и думала. Но мне стало понятно, что таких бунтарок, какой я планировала стать, много. И всех их ждала страшная участь. Я так понимаю, что возможно и вообще лишиться жизни в момент ярости повелителя. Его лучше не выводить… Камран был прав.

После омовения я осталась стоять на мраморном полу, пока мои волосы промывали настоем лаванды и тимьяна. Вода капала с прядей, оставляя прохладные дорожки на спине. Мурашки покрывали все мое тело, вызывая дрожь во всем теле. Но сравнится ли холод со страхом в моей душе?

Потом меня увели в другую комнату, где горели свечи, наполняя воздух сладким ароматом мускуса и амбры. Масла ложились на мою кожу мягкими прикосновениями — роза для любви, жасмин для спокойствия, сандал для мудрости. Я чувствовала, как каждая капля впитывается, словно обещание новой жизни. Так ли это?

Затем они облачили меня в платье из тончайшего шелка. Ткань цвета закатного золота струилась по телу, и я поймала своё отражение в зеркале. Кто эта женщина? Уверенная и сильная? Или испуганная и беспомощная? На шею мне надели ожерелье из гранатов — их глубокий красный цвет обжёг кожу, как напоминание о том, что я теперь принадлежу ему.

Руки мастерицы рисовали на моих ладонях узоры из хны. Каждый завиток, каждый цветок был символом, который я ещё не понимала, но чувствовала — эти узоры меняют меня, делают частью мира, к которому я ещё не принадлежу. Готовят меня к неизбежному. Мои мысли сменялись со скоростью звука. То приходили грустные, что мне будет больно. А потом еще более плачевные, что мне сейчас итак не особенно хорошо. Их сменяли позитивные, когда в моей голове мелькал образ Камрана, но тут же хотелось закричать и заплакать. Ведь это всего лишь мыльный пузырь. Мнимая надежда, лживое счастье.

Волосы, густые и тёмные, сплели в сложный узор. Маленькие колокольчики звенели тихо, но настойчиво, когда я поворачивала голову. Их звон напоминал мне о том, что я — теперь не я, а чей-то подарок, чья-то принадлежность.

Губы, окрашенные гранатовой пастой, казались мне чужими. Глаза, подведённые кохлем, стали глубже, ярче — но и они казались глазами чужой девушки.

Когда подготовка была завершена, меня привели в зал. Те женщины, которые только что меня готовили, как быка на убой, массировали и натирали специями, кружили вокруг меня. Старшие и мудрые, все были с сочувствующими, еще более пугающими меня этим, лицами. Одна из них, облачённая в тёмно-зелёное платье, подняла над моей головой ладанник. Дым окутал меня облаком, тяжёлый и пряный, наполняя лёгкие и дупманя мысли.

Я чувствовала, как что-то меняется внутри меня. Словно я исчезаю, а на моём месте появляется кто-то другой — без страха, без прошлого, только с одним — долгом. Сделать господина счастливым. Мое внутреннее сопротивление отступило и тело качнуло в сторону. Кто-то молился, кто-то плакал. Рядом с лицом по очереди стали всплывать из ниоткуда пожелания рабынь:

Глава 3 Ночь

Эта ночь стала началом всего. Или концом… моим концом.

Вокруг все было окутано мраком, лишь слабый свет луны пробивался сквозь тяжелые занавеси, отбрасывая тусклые отблески на стены просторной спальни. Свечи и благовония дурманили голову и притупляли чувство отчаяния. Я стояла у края постели, сжимая в дрожащих пальцах легкую ткань платья. Мое сердце стучало так громко, что, казалось, его могли услышать за пределами этого огромного, угрюмого дворца.

Повелитель, высокий и властный, стоял за спиной, подводя меня к огромной кровати. Его темный силуэт был окружен почти осязаемой аурой силы и гнева. На что он злился? Или он всегда такой? А может я была причиной?

Он молчал, но каждая секунда его молчания была тяжелее тысячи слов. Я знала: я – его подарок. Я должна быть смиренной, кроткой. Но страх пересиливал все. А еще противоборство. Непокорность. Мой строптивый характер никак не мог смириться со всем. А внутреннее свободолюбие хотело бороться и вырваться отсюда. Но перед глазами промелькнули знакомые лица со шрамами. Потом Камран. Возможно, и правда не стоит брыкаться и подчиниться. Все может стать еще хуже.

— Почему ты плачешь? — его голос прозвучал, как удар хлыста, низкий и резкий, разрушив мучительную тишину. Я и не заметила слез, скатывающихся по лицу. Неужели он правда не понимал? Раздражение в его позе, взгляде и интонации зашкаливали. У меня проснулось противостояние.

Я вскинула подбородок, ручьи уже текли по щекам, предательские, горькие. Открыла рот, чтобы что-то сказать, оправдаться, но слова застряли в горле. Наверное, и ни к чему это. Ему не важно, что я обо всем этом думала. Ему было все равно на мои мысли и желания.

— Ты боишься меня? — холодно спросил он. Зачем он опять спрашивал это? Разве я уже не отвечала на этот вопрос? Он развернул меня к себе, не отдаляясь ни на миллиметр. Он был близко, слишком близко. Но когда так близко был Камран, я чувствовала приятную дрожь, а тут лишь скованное страхом тело. Его темные глаза вспыхнули, как угли, и показалось, что сама земля под ногами задрожала.

— Что ж, разумно.

Он сделал шаг еще ближе и я непроизвольно отступила, но уперлась спиной в кровать и неловко опустилась, почти упала на шелковые простыни. Грубая усмешка тронула его губы. Мне показался он демоном, злым и властным.

— Смирись, теперь ты принадлежишь мне, — его голос был наполнен презрением. — Трусливая девчонка, я ненавижу слезы.

Повелитель ударил неожиданно. Больно…

Мои щеки вспыхнули от унижения, а душа заболела сильнее. Но я осталась невозмутима, не отводя взгляда. Казалось, что он ударит вновь, но этого не произошло. Я была пленницей, вещью в его понимании, но не сломленной. Стиснув зубы, наблюдала за тем, как он срывал с меня одежду. Быстро, властно, словно я бездушная кукла для услад. Слова разрывали меня изнутри, как огонь, но я помнила, что должна играть роль, отведенную мне сегодня. И даже если это очень горько и унизительно. У меня не было выбора.

«Играй…» — всплыло в моей голове. Теперь слова Камрана стали более доходчивыми. Я должна притвориться, сыграть роль, не показать своей боли и слабости. Я сильная… он сказал это, а я должна доказать, что мой принц не ошибся во мне. Мой принц… с каких пор я стала так о нем думать... Смолчала, прикусила нижнюю губу, но ни от боли, а чтобы не выпалить лишнее вслух. Ведь этого так хотелось.

Повелитель, словно уловив внутреннюю борьбу, вдруг схватил меня за подбородок, заставляя поднять голову. Его пальцы были сильными, грубыми, но не боль причиняла страдания, а холод в его глазах.

— Ты думаешь, что можешь смотреть на меня вот так? — прошипел он, приближая свое лицо. — Не забывай, кто я. И кто ты. Ничтожество.

Я попыталась отвернуться, но его хватка была железной. Слеза скатилась по щеке, так непрошено и несвоевременно. Жестокий взгляд мужчины ненадолго задержался на мне. Гнев в его чертах сменился чем-то неуловимым, но это длилось лишь мгновение. Он резко отпустил, будто прикосновение ко мне причиняло ему боль или отвращение. Неужели он действительно такой?

— Ложись, — коротко бросил он, отворачиваясь.

Я сделала, как велел, подтянувшись выше на подушки. Но в тот момент, когда моя голова коснулась подушки, я поняла: ночь будет долгой и невыносимой. Так и было, без прикрас и тайн.

Я сидела на краю ложа, крепко обхватив себя руками, словно пытаясь собрать осколки собственного достоинства, разбросанные по холодному полу опочивальни. Густой аромат ладана и мускуса все еще витал в воздухе, словно тяжелая завеса, которая обволакивала и давила на грудь. Я чувствовала, как ткань на плечах горит там, где его руки касались меня еще несколько часов назад. Он спал, а я не могла, переживая вновь и вновь тот ужас и боль. Безмолвно сидела, боясь даже шелохнуться, боясь разбудить это чудовище, что творил со мной такие вещи.

Закрыла глаза, надеясь, что темнота внутри сможет поглотить ужас этой ночи, но перед мысленным взором вспыхивали картины, от которых нельзя было скрыться. Его голос — властный и ледяной, его взгляд — тяжелый, требовательный, как у хищника. Я даже в какой-то момент пыталась сопротивляться, но поняла всю бесполезность этого, ощутив вновь несколько болевых пощечин. Свобода была растоптана, а желание перечить перешло во внутреннюю истерику. Дурацкие цепи традиций и обычаев были крепче моей воли. Я была наложницей, никем. Девушка без имени, прошлого и будущего, отданная в угоду его прихоти. Я была ничтожеством в его глазах, с которым можно было делать что вздумается, без мнения и права говорить.

Меня воспитали примерной и правильной девочкой, но теперь я понимала ненужность всего этого. Мой внутренний бунтарь хотел вырваться наружу, но последствия могли быть самые ужасные. Поэтому я сжала зубы и терпела. Терпела пока он не наигрался мной.

Его слова: «хорошая девочка», — вызывали отвращение и я старалась удержать подступающую рвоту. В голове всплывали сказания о замечательной жизни в гареме, роскоши и красоте, которые наполняли женские уши с детства: шелковые покои, благовония, трепет перед могуществом мужчины. Но ни одна из сказок не предупреждала о боли, о том, как душу разрывают пополам, когда тебя лишают права быть собой. Все воспоминания меркли и разбивались о существующую здесь и сейчас реальность. Я была разбита, разорвана на кусочки. А Камран… он ведь знал, что со мной будет… Вспомнила его взгляд и меня вновь накрыла безмолвная истерика.

Глава 4 Жизнь после

Рассвет на Востоке — это танец света и тени, пробуждение природы под покровом тишины. Небо сначала темно-синее, словно бархат, усыпанное мерцающими звездами, постепенно начинает переливаться мягкими оттенками. Первая линия света — тонкая, почти незаметная, но уже несущая обещание нового дня, — прорезает горизонт.

Солнце, словно стыдливая невеста, медленно поднимается, окрашивая мир вокруг себя в розовые и золотистые тона. Горизонт начинает играть огнем, и каждый миг несет новый оттенок, новые переливы. Золотистые лучи касаются дворца, крытых куполов и резных окон, подчеркивая их величие. Отдаленные горы, будто покрытые тонкой дымкой, начинают пробуждаться в лучах утреннего света, превращаясь из темных силуэтов в величественные очертания.

Теплый ветерок несет с собой аромат свежести: влажная земля, цветущие цитрусовые деревья, тонкий запах утреннего дыма из первых костров. Птицы — легкокрылые вестники зари — начинают свои мелодии, и их пение наполняет воздух жизнью.

Базары еще спят, скрытые пологами, но скоро оживут, заполняясь голосами торговцев и звуками восточных мелодий. А пока только покой. Рассвет, как искусный художник, медленно, но уверенно преображает ночной мрак в солнечное великолепие, напоминая о том, что каждый новый день — это шанс начать заново.

Но только не для меня…

Всё вокруг дышало роскошью и величием, но этот блеск больше не ослеплял меня. Прошло немало времени с тех пор, что я здесь. Дворец, с его куполами, в которые, казалось, заглядывало само солнце, для меня так и не стал домом. Его золотые стены теперь казались, еще больше, мне клеткой, а я — птицей с обломанными крыльями.

Я — Аниса. Когда-то это имя звучало гордо, как песня ветра в пустыне. Теперь я произносила его вполголоса, будто опасаясь, что кто-то услышит. Я — наложница, пленница и рабыня, мой долг был предрешён с самого момента, как меня ввели в его покои, словно драгоценную вазу, которую можно просто поставить на полку.

Я помнила ту ночь еще долго. Помнила, как моё сердце трепетало в груди, словно птица в силке. Правитель смотрел на меня с холодной уверенностью человека, привыкшего брать всё, что ему заблагорассудится. И он взял, не заботясь ни о чем. Ни обо мне, ни о моих страданиях. Я помнила, как он касался меня – властно, без малейшей тени нежности. Я отдала ему то, что берегла, думая, что подарю это любимому, которого мне не дано было найти. Но он забрал мою честь, мою надежду – и оставил меня, забыв, как забывают чужие имена.

Теперь я — лишь одна из множества. Мы, отвергнутые девушки, выполняем мелкие поручения, подаём еду, вытираем пыль с бесчисленных ваз и ковров, и превращаемся в почти что служанок. Ну, или как я, развлекаем приближенных повелителя и его самого. Иногда кто-то из стражников смеётся, шутит над нами, или бросает на нас алчный взгляд. Но никто из них не знает, что творится в душе у такой как я. Да я и сама толком не знаю этого. Но я научилась делать вид, что не замечаю ничего и никого вокруг. И у меня остался только танец. Я так и танцевала вечерами, развлекая приближенных гарема. Так и молилась о спасении, которого не было. Так и молилась, не получая ответов.

Но был один, кто всё ещё тревожил моё сердце. Камран. Сын правителя. Его глаза – тёмные, как ночное небо, и такие же непроницаемые. Он был добр ко мне однажды, когда я только прибыла сюда. Обещал помочь, говорил, что не допустит, чтобы я исчезла в этом дворце, как тень. Но его слова растаяли, словно утренний туман, когда меня вывели из покоев его отца. Теперь он избегает меня. Его шаги смолкают, если он видит меня в коридоре. Его взгляд скользит мимо, как будто я стала для него невидимой. Это очень больно, так больно, как не было раньше. Так больно, что даже затмевает те ужасы, ту ночь, эту новую жизнь.

Почему он так поступает? Разве я не заслуживаю хотя бы слова, хотя бы взгляда? Я часто ловлю себя на мысли, что смотрю на него слишком долго. Каждый раз, когда он появляется в поле моего зрения, моё сердце начинает биться быстрее. Но как я могу подойти к нему? Что я должна сказать? Мне кажется, что любое слово будет звучать неуместно.

Сегодня я видела его у фонтана в большом саду. Он стоял, задумчиво глядя на журчащую воду. Лунный свет пробивался сквозь ветви деревьев, отбрасывая на его лицо тени и отблески, придавая ему почти сказочный вид. Я стояла в стороне, затаив дыхание. Мне хотелось подойти, но я не решалась. Так и ушла в свои покои. А потом плакала, словно во мне море обид и отчаяния. Почему?

Я часто задаю себе вопрос: а помнит ли он свои обещания? Или я — ещё одна брошенная им игра, которая просто была от скуки? Иногда мне кажется, что я ненавижу его за то, что он дал мне надежду, а потом разрушил её своим безразличием. Но в тот же миг понимаю, что мои чувства к нему слишком запутаны, слишком сильны, чтобы их просто назвать ненавистью. И… он не виноват. Ведь такая у меня судьба, как и у многих в стенах этого дворца. Я вспоминаю родителей, но их лица начинают стираться в моей голове. Слезы не дают рассмотреть их, вспомнить. Я гордая и не хочу сетовать на жизнь, но… возможно ли это?

А может быть, я всё ещё хочу верить, что Камран другой? Что он вернётся, найдёт меня среди этих забытых девушек, и скажет мне что-то, что сделает этот плен менее горьким. Может найдет шанс и поможет мне? А чем? Я ведь никто, простая девушка, он не станет терять ради меня все. Он принц, наследник и ему не по статусу. Возможно, я сама напридумала все себе и он ничего не обещал? А потом в голове вновь всплывает эта дурацкая фраза, брошенная им: «живи, играй, держись…» и последовавшие за этим обещания на спасение.

Боже, как же я уже ненавидела их, потому что выучила наизусть. Сначала была сильной, хотела бороться, но теперь… я уже и не знала зачем и как?

Очередная ночь опустилась на дворец, но я не могла уснуть. Лежала на твёрдом матраце и думала: если завтра я увижу Камрана, найду ли в себе силы подойти к нему? Или опять останусь в стороне, заглушая боль молчанием? Хотя бы просто сказать привет. Хотя бы…

Глава 5 Пепел в сердце

Я помнил ту ночь. Помнил, как стоял в тени колонн, глядя, как Анису увели в покои отца. Я должен был отвернуться, уйти, стереть этот момент из памяти. Но я смотрел, проклиная свою беспомощность, словно корни, проросшие в землю, держали меня на месте. Каждый её шаг, каждое движение казались медленными, как пытка.

Она была так хрупка, так беззащитна в этой своей простоте. Голову держала высоко, но я видел, как её плечи дрожали. Мне казалось, что я слышал, как бьётся её сердце, заглушая шёпот ночного ветра.

Когда двери за ней закрылись, что-то во мне оборвалось. Я почувствовал ярость – к отцу, к этому дворцу, к самому себе. Я хотел остановить всё, но знал, что не могу. Я – лишь наследный принц, пока не имеющий право голоса. Лишь человек, живущий под тенью обязательств и предрассудков. Моя власть – иллюзия, а моя честь – цепь.

Этой ночью я не спал. Я метался по своим покоям, пытаясь заглушить боль. Я убеждал себя, что должен забыть её, ведь я не могу спасти всех, кто попадает в эту клетку. Я пытался внушить себе, что она – лишь одна из многих. Но в груди было пусто, а её лицо, её взгляд продолжали преследовать меня. Нет, она не все, она другая. Что-то необъяснимо тянуло меня к этой девушке. Когда я смотрел как она танцевала, меня распирало изнутри чувство ревности. Я хотел убить каждого, кто посмел на нее взглянуть. Во мне просыпалась неизвестная до сих пор мне ревность и собственничество. Она вызывала во мне желание противостоять законам, в которых я родился. Ради нее я готов был восстать против всех и даже предать отца.

На следующий день я видел её в саду. Она стояла у фонтана, неподвижная, как статуя. Солнце играло на её волосах, на белом платке, который покрывал её плечи. Я хотел подойти, хотел сказать что-то, что бы облегчило её страдания, но я не смог. Ноги словно приросли к земле. Я чувствовал свою вину, что ничего не сумел сделать. Что мои силы были недостаточны, чтобы предотвратить все.

Ветерок игриво сорвал тот платок и я увидел синяки. Закусив кулак зубами, я чуть не заплакал от отчаяния. Мой отец… монстр. Сердце обливалось кровью, но что я мог? Мы здесь все лишь пешки в огромной игре. А моя власть лишь иллюзия.

Мне было больно, так больно, что хотелось выть, как раненый зверь. И почему я так реагирую на эту девочку? Что в ней такого? Она просто одна из многих, подаренных императору. Захваченных в плен и порабощенных в угоду сильнейших. Почему?

На этот вопрос у меня не было ответа.

Тогда я решил избегать её. Говорил себе, что это для её же блага. Если я начну проявлять к ней интерес, если кто-то это заметит… Многие и в том числе Фарина, не упустят шанса сделать её жизнь ещё более невыносимой. И всё же каждый раз, видя её в коридорах, я ловил себя на том, что взгляд ищет её лицо. Каждый раз, когда наши глаза встречались, я чувствовал, как моя стена равнодушия рушится. Конечно, я ведь выстроил ее искусственно. А каждый раз, когда я видел ее танец, мне хотелось сорваться с места, подхватить ее на руки и унести подальше от всех. Но я не мог себе этого позволить. Я просто не останавливаясь издевался над собой, вновь и вновь приходя на нее посмотреть.

Но однажды я не выдержал.

Сердце билось, как барабан, когда я направлялся к её покоям. Но, войдя, я не нашёл её. Вместо этого меня встретили несколько других девушек гарема. Их лица были любопытными, а в глазах блестел интерес, словно они знали то, чего я не знал.

– Ты опоздал, принц, – сказала одна из них с усмешкой. – Аниса ушла к Фарине.

Я застыл, чувствуя, как меня накрывает волна дурных предчувствий. Что она могла делать у Фарины? Это была ловушка? Или та снова нашла повод унизить кого-то? Словно ей не хватало чего-то в этой жизни. Все было в ее руках: власть, подарки, чего бы она не попросила, правитель считал это своим долгом выполнить. Потому что он и сам был в ее руках. Она околдовала его, он не видел никого кроме этой красивой змеи. Он издевался над другими, ломал их и снова возвращался к Фарине. С ней он был нежен и внимателен как ни с кем.

Я поспешил туда, в покои, которые всегда напоминали мне змеиное логово. Голоса слышались уже у двери – резкий, ледяной тон Фарины и приглушённый голос Анисы, дрожащий, но полный какой-то несломленной силы. Моя девочка — сильная и гордая.

– Ты думаешь, что заслуживаешь чего-то большего? – услышал я слова Фарины. – Ты всего лишь тень, безликая и ничтожная. Ты должна была бы благодарить за то, что здесь, а не там, где другие вроде тебя голодают!

– Если моя жизнь – только тень, то это благодаря таким как вы, – голос Анисы стал крепче. – Вы, госпожа, слишком привыкли подавлять, чтобы чувствовать свое превосходство. Но я не позволю вам унизить меня.

Я не выдержал. Вошёл в комнату, двери распахнулись с гулким звуком.

Фарина повернулась, её лицо озарилось выработанной годами улыбкой.

– Камран?

Но я смотрел только на Анису. Её глаза были полны слёз, но в них горело что-то, что нельзя было сломать.

– Ты в порядке? – спросил я, глядя прямо на неё.

– Она не должна была быть здесь, не должна была вести себя так, – Фарина перебила меня, но я поднял руку, останавливая её.

– Ты сделала достаточно, – сказал я резко. – Покои правителя – твоё дело, не это.

Фарина впилась в меня взглядом, но ничего не ответила. Она знала, что если я заговорю с отцом о том, что происходит здесь, даже её власть над ним может пошатнуться.

– Иди, – тихо сказал я Анисе, когда Фарина, стиснув губы, отвернулась.

Мы вышли в коридор, где царила тишина. Аниса посмотрела на меня, её глаза блестели от непролитых слёз. Оставаться здесь было нельзя, ведь во дворце даже стены имеют уши. Мы просто шли. Я что-то спрашивал, Аниса отвечала. Но потом, вдруг встала как вкопанная и повернулась ко мне. Заглянула в глаза, словно проникая в самую душу.

– Почему ты пришёл? – прошептала она, находясь так близко.

Я вздохнул, чувствуя, как тяжесть мгновения давит на мою грудь. Я не мог сейчас просто увильнуть от ответа или уйти. Я не трус… но бояться никто не отменял. И я был рад, после долгого времени вновь ощущать ее рядом. Я бы не смог от этого отказаться.

Глава 6 Камран

Когда я вернулась в свои покои, ночь уже накрыла дворец, словно тяжёлое покрывало. Лунный свет проникал через узкие оконные решётки, бросая причудливые узоры на стены. В комнате было тихо, слишком тихо, и даже слабый шелест ветра казался громким. Но эта тишина не приносила покоя – я чувствовала, как внутри всё дрожит.

Весь день я не могла избавиться от слов Камрана. “Если ты позволишь, я сделаю всё, чтобы защитить тебя.” Зачем он это говорил? Разве я не знала, что никто не может спасти меня в этом дворце? Его обещания, его взгляды – они лишь усложняли мою жизнь. Но почему же, несмотря на страх и отчаяние, я всё же хотела верить ему? И я слушала его с раскрытым от удовольствия ртом.

Я медленно опустилась на кровать, пытаясь успокоить мысли. Но внезапно меня пронзило чувство, будто что-то не так. Комната казалась… иной. Слишком холодной, слишком напряжённой.

Пальцы привычно потянулись к покрывалу, чтобы укутаться, но в тот момент я почувствовала это. Что-то холодное, скользкое. Моё тело замерло. В темноте я увидела движение – тонкая тень извивалась по простыне.

Змея.

Дыхание сбилось. Сердце колотилось, как птица, бьющаяся о клетку. Она была прямо передо мной, её тело двигалось медленно, плавно, как будто наслаждаясь моим ужасом. Голова змеи поднялась, её чёрные глаза смотрели на меня, а раздвоенный язык мелькал, словно нож.

Я не могла закричать. Не могла двинуться. Каждый нерв в моём теле кричал, но я была словно парализована. Очертания опасности в свете свечи, казались безвыходными.

“Кто это сделал?” – пронеслось в голове. Ответ был очевиден. Фарина. Конечно, это её рук дело. Она не оставила бы нашу последнюю встречу без ответа. Это был её способ напомнить мне, что моя жизнь – игрушка в её руках.

Змея двинулась вперёд, и, наконец, моя воля вернулась ко мне. Резким движением я отползла назад, ударившись о спинку кровати. В этот момент дверь распахнулась.

Камран.

Он ворвался, как буря, его лицо было искажено гневом и тревогой. Его взгляд сразу упал на змею.

– Не двигайся, – сказал он хриплым голосом, доставая кинжал из-под плаща.

Я не могла оторвать глаз от него, пока он медленно подходил к кровати. Его движения были точными, спокойными, несмотря на опасность. Камран сделал шаг ближе, поднял кинжал, и в следующий миг лезвие молниеносно пронзило тело змеи.

Змея дёрнулась, издав тихий шип, и замерла.

Я наконец смогла вздохнуть, но слёзы уже текли по моим щекам. Почему же я все время плачу. Камран обернулся ко мне, его глаза встретились с моими, и я увидела в них больше, чем просто гнев – в них была боль.

– Ты цела? – спросил он, подходя ближе.

Я не могла говорить, только кивнула. Он сел рядом, осторожно убирая выбившиеся пряди волос с моего лица. Нежность и его забота накрыли меня с головой.

– Это не случайность, – сказал он тихо, но его голос был твёрдым. – Это предупреждение.

Я знала это. Но в этот момент мне хотелось просто почувствовать себя в безопасности, хотя бы на несколько мгновений.

– Почему ты здесь? – прошептала я, глядя на него.

– Потому что я знал, что что-то случится, – ответил он, его взгляд становился всё мягче. – Я чувствовал. Словно какая-то сила не дала мне уйти. Я не мог оставить тебя одну.

– Они не остановятся, Камран, – прошептала я, не сдерживая слёз. – Они уничтожат меня, если ты будешь рядом. И тебя тоже.

– Пусть попробуют, – его голос стал жёстче, но в нём звучала решимость. – Ты не останешься одна, Аниса. Я больше не могу смотреть, как этот дворец ломает тебя. Я хочу помочь.

Его слова были тёплыми, но я чувствовала холод опасности, который витал вокруг нас. Мы знали, что следующая атака будет ещё хуже. Но в этот момент, сидя рядом с ним, я впервые за долгое время почувствовала, что не одна.

Что бы ни ждало нас впереди, я больше не боялась. Не хотела бояться. Хотела довериться ему.

———————————

Когда я сидел рядом с Анисой в её покоях, тишина становилась всё громче, заполняя пространство между нами. Я видел, как она пытается собраться, как дрожат её плечи, несмотря на усилия казаться сильной. В свете луны её лицо казалось почти нереальным – словно она была вылеплена из самого света. И я не мог отвести глаз. Красивая… как же хотелось просто прикоснуться к ней.

Она всё ещё дышала прерывисто, её губы чуть приоткрыты, а на щеках блестели следы слёз. Мне хотелось сказать ей что-то, что принесло бы ей покой, но я знал: никакие слова не смогут вырвать её из этой клетки.

— Что случилось в покоях правителя? Почему ты больше даже не смотришь на меня, Аниса?

Она лишь отвернулась, не желая показывать своих эмоций. Я хотел убить себя, за то что начал этот разговор. но это то, что меня беспокоило. То, что не выходило у меня из головы и я обязан был узнать.

— Ничего…

Она конечно не хотела говорить. Да и я не был дураком. но почему-то начал этот бессмысленный допрос. Я уже возненавидел себя, видя как приношу ей боль.

Я хотел её коснуться – успокоить, утешить, но не мог. Если я позволю себе даже этот маленький жест, всё, что я так старательно строил, рухнет. Я уже был на краю пропасти, и любая моя ошибка могла стать роковой.

Она вдруг подняла на меня глаза, и их глубина пронзила меня насквозь. В этом взгляде было столько боли, столько благодарности и столько… надежды. Но произнесла она совсем другое:

– Ты не должен был приходить, – прошептала она. Её голос был тихим, но слова звучали, как укор.

– Я не мог иначе, – ответил я.

Это была правда. С того момента, как я увидел её впервые, я знал, что она станет для меня больше, чем просто одна из наложниц отца. Её боль была моей болью, её борьба – моей борьбой. Но именно это делало сейчас всё ещё сложнее.

Я – сын правителя. Человек, которому предписано защищать династию, а не подрывать её. Моя жизнь – это тень его воли, и каждый мой шаг, каждая мысль против неё – это предательство. Но с каждым днём мне всё труднее было находить силу оставаться верным этим цепям. Мне уже не нужна была ни власть, ни наследие.

Глава 7: Край пропасти

Её слова словно обрушили на меня лавину. “Ты моя погибель.” Как это вырвалось у мен? Никогда прежде я не чувствовал ничего подобного. А она согласилась. Я никогда не произносил таких слов – не с такой откровенной болью, но и с такой необъяснимой связью. В её глазах была сила, которая держала меня на месте, хотя каждая частица моего разума кричала об опасности. Ну почему именно она? Почему из всех женщин я выбрал именно эту?

Её лицо было так близко, что я чувствовал её дыхание – тёплое, неровное, наполненное страхом и чем-то большим, чем страх. Моё сердце билось так громко, что казалось, она может услышать его.

– Аниса, – мой голос дрогнул. – Ты не понимаешь, что происходит. Если я останусь…

– Я понимаю всё, – её голос был тихим, но твёрдым. – Ты боишься. Я тоже. Но если мы будем жить в страхе, тогда они уже победили. А я устала бояться, я устала повиноваться тому, чего я не хочу.

Она говорила спокойно, но её слова ударяли меня в самое сердце. Я боялся не её слов, а правды, что скрывалась за ними. Она была права. Моё бегство, моё молчание – это не защита, а трусость. Я не боялся её. Я боялся себя. Того, что чувствовал к ней. Того, чем могло все это закончится.

Моё сердце металось. Я стоял перед выбором, который мог разрушить всё, что я знал. Всё, ради чего жил. Но в этот момент, смотря в её глаза, я понял, что она уже стала частью меня.

Я поднял руку и осторожно провёл пальцами по её щеке вновь. Её кожа была горячей под моими пальцами, но она не отвела взгляд. Её доверие и уязвимость пронзали меня, заставляя чувствовать себя слабым и сильным одновременно.

– Ты не знаешь, на что идёшь, – вновь тихо сказал я, словно предупреждая себя самого..

– Знаю, – ответила она, глядя прямо в мои глаза. – И ты знаешь.

Эти слова разрушили последнюю преграду, которую я сам мысленно строил между нами. Между моим желанием быть ближе к ней и долгом принца. Я наклонился ближе, мой лоб коснулся её, и на миг время остановилось. В этой тишине были только мы – без дворца, без интриг, без боли. Только мы вдвоем.

Но эта иллюзия длилась недолго.

В коридоре раздались голоса. Чей-то шаг был слишком громким, чей-то смех – слишком знакомым. Мы оба замерли. Я отступил на шаг, вернув себя в реальность.

– Ты должна быть осторожной, – прошептал я, оглядываясь и пытаясь вновь думать трезво. – Они наблюдают. Они ждут, когда ты оступишься.

– Я устала бояться, Камран, – ответила она, её голос стал твёрже. – Если моя жизнь – это вечный страх, тогда она не стоит ничего.

Я смотрел на неё, и её решимость была настолько сильной, что я не мог не восхищаться ею. Мне тоже было все здесь чуждо, словно меня подменили при рождении, словно мой отец не был человеком, который управлял всем этим кошмаром. Словно я был другим.

– Тогда я сделаю всё, чтобы ты больше не боялась, – твёрдо сказал я.

Она удивлённо посмотрела на меня, но ничего не ответила. Лишь ближе шагнула ко мне, словно желая прижаться. Я помедлил, но она этого не сделала. Мы смотрели в глаза друг друга, ища там что-то доселе неизвестное, что-то родное и доброе. И я находил. Так как она смотрела на меня, еще никто не смотрел на меня. Возможно, мать, но она давно умерла, еще при моем рождении. И я понял, что теперь между нами больше нет стен. Только тонкая нить, которая связывала нас и одновременно могла разорваться в любой момент. Но я не хотел этого. Я хотел сохранить все что было между нами. Мне было это просто необходимо. Это был глоток чистой воды в пустыне грязи и склок. Она была моим источником, моим оазисом.

Я отошёл к двери, зная, что каждая минута в её покоях – это риск. Для нее и для меня. Перед тем как выйти, я обернулся:

– Завтра мы поговорим. Я всё решу.

Она кивнула, но в её глазах всё ещё было столько боли, что мне хотелось остаться. Но я знал: если я задержусь, всё, что мы строим, рухнет.

Когда я вышел из её комнаты, коридор снова стал пустым и тихим, но я чувствовал, как эта тишина окружает меня, затягивая всё глубже. Моё сердце металось, моё дыхание было тяжёлым.

Я хотел спасти её. Но как спасти её, когда я сам становился её угрозой? Мне нужно было подумать. Распланировать и просчитать. Как это будет? Что с нами будет? Смогу ли я уйти с ней? Смогу ли предать все и всех здесь в этом дворце?

На следующий день я проснулся с единственной мыслью: я должен вырвать Анису из этого порочного круга. Всё, что произошло между нами прошлой ночью, только укрепило мою решимость. Но я также понимал, что всё станет лишь сложнее. Если я сделаю хоть один неверный шаг, она станет не только мишенью, но и жертвой моего собственного эгоизма.

И всё же я знал, что больше не могу оставаться в тени. Единственный способ защитить её – это сделать её своей.

Дворец был привычно оживлённым, но я видел, как взгляды слуг задерживались на мне дольше обычного. Слухи, без сомнения, уже расползлись. Дворец – это место, где шёпоты всегда громче, чем крики. Если Фарина или кто-то другой узнает о моих намерениях, Анису уничтожат. Сразу же и без лишних слов.

Я отправился к отцу.

В покоях правителя, как всегда, царила показная роскошь. Воздух был пропитан благовониями, от которых мне становилось душно. Отец сидел на низком диване, его взгляд был равнодушным, но пристальным. Он всегда был таким, как у человека, которого никто не может разгадать до конца. Что было у него на уме не знал никто. Он мог быть в один миг быть щедрым и добрым, а в другой приговорить тебя к самой мучительной смерти из всех, что только существуют.

– Камран, – произнёс он, едва взглянув на меня. – Что привело тебя ко мне в столь ранний час?

Я стоял, выпрямившись, стараясь не выдать напряжения.

– Отец, мне нужно поговорить с тобой.

Он поднял бровь, отложив чашу с вином.

– О чём?

– О твоей наложнице, Анисе, – произнёс я, стараясь сохранить твёрдость в голосе.

Он рассмеялся – коротко, резко, будто мои слова его позабавили. Казалось, что до него уже тоже дошли слухи, гулявшие по дворцу. Мне нужно было быть осторожнее, я не знал в каком расположении духа мой отец и что придет ему в голову.

Глава 8: Мнимое спасение

Я смотрела на его лицо, пытаясь разгадать этот вихрь эмоций, который скрывался за спокойной маской. Он стоял так близко, что я могла слышать, как неровно он дышит, чувствовать тепло его руки, которую всё ещё держала.

Его слова звучали в моём сознании, словно эхо: “Ты значишь для меня больше, чем я могу признать.” Эти слова обжигали, но и наполняли меня странным чувством, которое я боялась назвать. Я не могла больше сдерживать себя, мне хотелось прижаться к нему, хотелось почувствовать его тепло. Я провела по его щеке, с трудом заставляя себя остановиться. Меня тянуло к нему, я хотела быть с ним, но и понимала всю опасность нашего положения.

– Камран, – тихо произнесла я, боясь разрушить этот момент. – Ты не понимаешь, что делаешь.

Он смотрел на меня долго, его глаза были полны боли и решимости, а руки не давали отстраниться, да я и не хотела.

– Понимаю, – ответил он. – Лучше, чем ты думаешь. Но мне все равно.

Я не знала, что сказать. Моя жизнь во дворце всегда была цепью боли, страха и унижений. Каждый раз, когда я думала, что упала на самое дно, я находила новый способ разбиться. Но сейчас, рядом с ним, я чувствовала нечто другое. Нечто, что пугало меня больше, чем любая интрига и унижение.

Он притянул меня еще ближе, и я почувствовала, как моё сердце сжимается. Я смотрела на него снизу вверх и видела только свет. Мне безумно хотелось дотянуться до этого света. Я поднялась на носочки и…

– Ты не должна быть здесь, Аниса, – сказал он, его голос был мягким, но твёрдым. – Не среди змей, которые только и ждут, чтобы поглотить тебя.

– Это не твоя вина, – возразила я, стараясь сохранить хоть немного здравого смысла и все ближе приближаясь к моменту невозврата.

Стук, раздавшийся так громко, что аж разорвал пузырь мнимой интимности, перепугал меня.

Я отступила на шаг, стараясь вернуть себе контроль над ситуацией. Но этот контроль всегда был иллюзией.

— Что-то случилось, — поинтересовался Камран у охраны, осознанно выступая передо мной и давая мне доли секунды, чтобы прийти в себя. Сердце билось как сумасшедшее, дрожь в теле все нарастала. Как я могла расслабиться, позволить себе забыться? Это не то место, где возможно исполнение желаний. Мое желание — это мужчина передо мной, но сложнее этого не было ничего на свете. Даже после того, как я, якобы, была отдана ему. Я все равно наложница правителя и его вещь, как не прискорбно это признавать. В этом мире подарки можно передаривать и отнимать обратно. Зачем они пришли? Что будет дальше? Плохое предчувствие пронзило сердце и словно быстрые змеи разошлось до кончиков пальцев, принося разлад.

— Нам приказано привести Анису к правителю.

— Это еще зачем? Вы не слышали, она теперь моя. Правитель отдал ее мне.

Было больно слышать, что Камран говорил стражникам. Ведь так пренебрежительно можно было говорить о веще, но никак не о человеке. Только наши законы разрешали такое обращение с наложницами, рабами и даже наемниками. Это было нормально.

— У нас приказ повелителя, — виновато сказал один из воинов.

— Я пойду с ней, — твердо сказал Камран.

– Ты не понимаешь, что делаешь, – прошептала я, больше для себя, чем для него. – Они никогда не позволят нам быть свободными. Ты можешь пострадать.

– Тогда мы найдём другой путь, – ответил он, словно это было самым очевидным решением.

Я покачала головой, чувствуя, как слёзы жгут мои глаза. И мы отправились в уже знакомые мне покои правителя.

Каждый скрип, каждый звон и запах. Гладкие подушки и полусоженные ночные свечи, все раздражало и будило воспоминания ада, который я уже испытала здесь дважды. Правитель сидел в подушках, а рядом с ним была Фарина. Я сразу почувствовала подвох. Ее загадочная улыбочка и светящиеся хитростью глаза как у лисы, задумавшей что-то запретное.

— Камран. И ты здесь? Не ожидал.

— Отец, — склонил голову в приветствии он.

— Так вот о ком ты говорил. Что же в этой наложнице такого, сын? Что ты сразу же бросился к ней. Может я сделал поспешное решение и она настолько ценна, что я передумаю и оставлю ее себе?

Ледяной озноб прошелся по телу. Начал с позвоночника, расползаясь дальше и дальше. Камран взглянул на меня тоже с испугом.

— Что вы повелитель, она просто хорошо танцует и сможет подарить мне развлечение на досуге, — поспешно произнес Камран. И тут же добавил: — Но если вы передумали, то я не смею вам перечить, отец.

Он склонил немного голову, но не отвел глаз от повелителя. Он продолжал смотреть на него с вызовом и ждать что же последует дальше. Этого не мог знать никто.

— Я пошутил, сын, — повелитель засмеялся настолько резко и громко, что я вздрогнула от неожиданности. Похоже Камран не дышал все это время, а сейчас он тяжело выдохнул и расплылся в несмелой улыбке, чтобы не расстроить отца, что его шутка не была смешной и вызвала лишь раздражение.

— Я просто подумал, что смогу подарить ее тебе как подобает сегодня вечером, как ты на это смотришь?

Камран открыл рот, но не знал как реагировать. Я и сама не понимала, к чему это всё. Разве просто его слов было недостаточно? Разве стоило из этого делать шоу?

Он вдруг схватил мою руку, его взгляд был твёрдым, как сталь.

– Это не обязательно, отец. Мне достаточно вашего слова, – произнёс он с ноткой раздражения, прикрытой рисованным почтением. Камран явно думал также, как и я, предчувствуя театральность и пафос этого момента.

— Нет, сын мой. Фарина напомнила мне, что подобные вещи должны быть засвидетельствованы. Это почетно.

Повелитель говорил спокойно, но в его голосе сквозила насмешка. Он смотрел на нас с тем самым выражением, от которого холод пробирал до костей — взгляд охотника, наблюдающего за загнанной добычей.

Я почувствовала, как пальцы Камрана сжали мою ладонь еще крепче. Он не мог позволить себе проявить открытое недовольство, но я видела, что его терпение висело на волоске.

Фарина сидела рядом с повелителем, её глаза сверкали хищным огоньком. Она наслаждалась этим моментом, зная, что каждое её слово — словно яд, капающий в чашу, из которой мы вынуждены будем пить. Эта идея несомненно принадлежала ей.

Глава 9 Выбор

Я слышала, как шаги Камрана затихают за массивными дверями, оставляя меня наедине с человеком, которого я боялась больше всего в этом дворце. Повелитель сделал еще шаг вперед, и я поняла, что мне больше некуда бежать.

Я опустила глаза, не позволяя ему видеть страх, что уже подбирался к горлу, сжимая его ледяными щупальцами. Он был словно хищник, который не просто нападает — он сначала играет со своей добычей, смакуя каждый момент.

— Подойди ближе, — приказал он, и его голос звучал лениво, даже снисходительно.

Я знала, что отказываться бессмысленно. Собрав всю свою выдержку, я сделала шаг вперед, ощущая, как каждая клеточка моего тела кричит, призывая меня бежать.

— Посмотри на меня.

Я подняла глаза, заставляя себя сохранять спокойствие, хотя внутри все дрожало, как лист на ветру. Его взгляд был тяжелым, оценивающим. В нем не было ни намека на ту доброжелательность, которую он иногда изображал перед другими. Здесь, в этих стенах, когда никто не мог ему перечить, он показывал свою истинную натуру. Я прекрасно это знала и оттого боялась лишь сильнее. Чего ожидать? Сейчас разгар дня и я не знаю, что повелитель задумал.

— Что в тебе такого, Аниса? — он говорил медленно, словно сам себе. — Что заставляет моего сына идти против меня?

Я не знала, что ответить. Да и разве требовался ответ? Это была не игра в слова. Это была проверка, испытание, в котором у меня не было права на ошибку.

— Значит ты танцуешь, — задумчиво продолжил он, откидываясь на подушки. — Это правда интересно. Ты двигаешься, как огонь, а мужчины готовы сгореть в этом пламени.

Он замолчал, и я ждала, что будет дальше. Зачем он все это говорит.

— Докажи, — внезапно сказал он.

Я замерла, не понимая чего конкретно он от меня требует. Но он пояснил:

— Потанцуй для меня.

Внутри меня все похолодело. Он не просил, он требовал.

Я могла бы отказаться. Но это означало бы бросить вызов. Я могла бы повиноваться, но это значило бы подчиниться, стать частью его игры.

Я сделала единственное, что могла.

Я подняла руки и позволила телу говорить за меня.

Музыки вновь не было, но я слышала её внутри себя. Каждый удар сердца, каждое дыхание становились частью ритма. Я двигалась медленно, позволяя шелковым тканям скользить по коже, позволяя воздуху играть в моих волосах.

Я не танцевала для него. Я танцевала для себя.

Мои движения были плавными, как вода, но в каждом из них была скрытая сила. Я знала, что он смотрит. Я чувствовала его взгляд на себе, тяжелый, напряженный.

Я не давала ему удовольствия видеть во мне страх. Вместо этого я показала ему огонь.

Каждый изгиб моего тела, каждое покачивание бедер, каждый плавный жест рук — всё это было моей историей. Сегодня спокойной и страстной. Сегодня я была другая, наполненная не страхом, а любовью. Образ Камрана стоял перед глазами и я старалась танцевать для него.

Когда я замерла в конце танца, подняв голову и глядя прямо в его глаза, между нами повисла напряженная тишина.

Повелитель продолжал смотреть на меня, это оказалось очень долго.

А потом он рассмеялся.

— Вот оно что… — пробормотал он, поднимаясь с ложа. — Ты не просто наложница. Ты вольная птица.

Он подошел ближе, и я заставила себя не дрогнуть, когда его пальцы легли мне под подбородок, приподнимая его.

— Я знаю, почему ты сводишь моего сына с ума, я и сам полностью разделяю его интерес, — его голос был шелковым, но в нем прятался металл. — Потому что ты не боишься. Тебя не сломали.

Он ошибался. Я боялась. Боялась больше, чем когда-либо в жизни. И что-то во мне естественно сломалось, когда я попала в гарем. Но теперь, во мне было что-то большее. Возможно, это надежда, дарованная Камраном? Или чувства, зародившиеся между нами? А может страх теперь не только за себя, но и за близкого человека. Но я знала, что страх – это его оружие, и если я дам ему увидеть его во мне, он использует его против меня.

— Может быть, я и правда поспешил с решением, — продолжил он, слегка наклонив голову, будто размышляя и не замечая моих внутренних терзаний. — Камран думает, что я подарил тебя ему. Но ведь ты всё ещё моя, верно?

Я почувствовала, как желудок сжался в комок. Что он этим хотел сказать?

— Стоит ли тебя ему все-таки дарить или нет? — тихо спросил он, забавляясь. — Как думаешь? Или… я должен оставить тебя себе?

Я знала, что должна ответить, но язык словно прилип к нёбу.

Он ждал.

Ждал моего ответа, моей покорности, моего страха.

Но если я скажу, что принадлежу Камрану, я погублю его. Если скажу, что принадлежу повелителю, я погублю себя.

Я глубоко вдохнула.

— Я принадлежу тому, кому прикажете, повелитель, — повторила я те же слова, что сказала раньше.

Он усмехнулся, и я увидела удовлетворение в его глазах.

— Хорошая девочка.

Его пальцы скользнули по моей щеке, и я еле сдержала дрожь. Пожалуйста, только не это. Я приготовилась уже к самому худшему. Я прикрыла глаза и ждала когда он будет трогать меня или прикажет раздеться. Но…

— Сегодня вечером я решу, что с тобой делать, — сказал повелитель, отходя назад. — А пока можешь идти, Аниса.

Я даже не сразу поняла, что он действительно отпускает меня. Странно и непривычно.

— И помни, Аниса, — его голос был уже спокойным, почти нежным. — От судьбы не убежишь.

Я поклонилась, не осмеливаясь бросить последний взгляд, и медленно вышла из покоев, чувствуя, как холодный пот стекает по спине.

Как только двери за мной закрылись, я сделала шаг в сторону, прижавшись к каменной стене, чтобы не упасть.

Я выжила. Все обошлось.

Но знала, что это только начало.

Камран резко вышел из-за поворота коридора, его шаги были быстрыми, наполненными напряжением, словно он уже принял решение, готовый бросить вызов самому повелителю. Но, завидев меня, он тут же остановился и замер.

Я увидела, как его глаза расширились – сначала в облегчении, затем в смятении. В несколько быстрых шагов он оказался рядом, его пальцы мгновенно сомкнулись на моих плечах.

Глава 10 Потеря себя

Вечер наступил слишком быстро.

Когда слуги привели меня в главный зал дворца, я поняла, что все уже было решено за нас. Повелитель восседал на своем троне, окруженный элитой. Люди смеялись, пили вино, играла музыка. Казалось, что это обычное празднество, но я знала правду: это был суд.

Я искала взглядом Камрана. Он стоял неподалеку, его спина была напряжена, лицо хранило безмятежную маску, но я видела гнев в его глазах. Фарина сидела рядом с повелителем, её улыбка была тонкой, как лезвие. Она была также прекрасна, как и жестока. Мне вспомнились ее слова и я занервничала.

Повелитель сделал знак рукой, и музыка стихла.

— Сегодня, — громко объявил он, — мы чествуем моего сына, который получил ценный подарок. Он думает, что достоин этого подарка. Что ж…

Гости зааплодировали. Камран не пошевелился. Я знала, что сейчас последует что-то ужасное.

— Аниса, подойди, — приказал повелитель.

Я подошла, чувствуя, как сердце колотится в груди. Но не осмелилась перечить.

— Я хочу услышать это от тебя, будь умницей и скажи нам, — сказал он, его голос был ленивым, но в нем пряталась острая сталь. — Кому ты принадлежишь?

Я знала, что делает правитель. Он хотел, чтобы я сказала это перед всеми. Чтобы я стала пешкой в его игре. Но был ли у меня выбор? Я хотела кричать, что принадлежу лишь себе. Хотела доказать, что свободна. Но это было не так. Уже не так…

В этот момент я увидела острый взгляд Фарины, направленный на меня в упор и вспомнила жестокие слова, которые она мне кинула. Словно это была мелочь, которая разлетается на пол. Но это была моя жизнь. Любое неосторожное слово, любой мой ход, все будет иметь последствия. А возможно, необратимые.

Если ты хочешь, чтобы он жил…

Мои губы дрогнули. Что делать?

Я медленно повернулась к Камрану, глядя в его темные глаза, наполненные беспокойством. Меня съедали противоречия. Что-то во мне просило прощения у него, потому что я уже приняла решение. Я всей душой пыталась передать ему, что мне очень жаль. Я должна была сейчас причинить ему боль. Но… Вопрос состоял в том, могла ли я хладнокровно убить все, что было между нами. Взять и уничтожить своими руками тот свет, что он подарил мне. Наши чувства, нашу связь. Могла ли я вот так при всех подставить его? Могла ли предать? Могла, если от этого зависела его жизнь.

Мой голос дрожал, но я заставила себя говорить.

— Я… — я сделала паузу, зная, что сейчас разрушу все, во что верила. Убью свои и его надежды и мечты. Отвернув его от себя. Но другого варианта не было. Точнее, Фарина, в упор смотревшая на меня с огоньками азарта, не дала мне выбора. А вместе с нею и правитель. В его глазах была угроза, а желваки ходили ходуном. Главное все правильно сделать. Сейчас… Они ждут. — Я не люблю тебя, Камран.

В зале воцарилась тишина.

Я видела, как лицо Камрана исказилось. Он сделал шаг ко мне, но я отступила.

— Я никогда не любила тебя, — продолжила я врать, не узнавая собственного голоса. Я закрыла глаза, потому что больше не могла вынести боль в его взгляде. — Это была игра. Я хотела спастись. Ты был просто удобным способом сбежать. Лишь повелитель в моем сердце и я принадлежу ему.

Повелитель рассмеялся, расслабляясь, но я не слышала его. Все померкло для меня. Осталось лишь лицо Камрана, когда я вновь открыла глаза.

Я видела только его и боль, проявившуюся мгновенно. Я видела эту боль, которую сама только что ему причинила.

— Ты лжешь, — выдохнул он.

Я почувствовала, как сердце разрывается.

— Нет, — сказала я. И замахала головой словно в подтверждение своих слов. — Я принадлежу повелителю.

Все было кончено. Здесь и сейчас я сделала так, как от меня требовали. А точнее — по-дружески советовали. Я могла противиться, могла бунтовать, но внутри меня почему-то все верило Фарине. Она знала повелителя как никто другой. Она была права. Он не оставит нас в покое и не позволит играть против него.

Камран сжал кулаки, его взгляд потемнел, но он ничего не сказал. Он развернулся и вышел из зала, оставив меня в золотой клетке, которую я сама для себя заперла.

Я сделала выбор. Правильный или нет — это уже не важно. Дороги назад нет.

После того как Камран ушел, я стояла в центре зала, окруженная шелестом одежды, едва слышными перешептываниями и удовлетворенной усмешкой повелителя. Я знала, что он смотрит на меня, изучает, смакует этот момент своей победы.

— Вот и славно, — лениво произнес он, откидываясь на спинку трона. — Так и должно быть. Умная девочка.

Он махнул рукой, и музыка вновь заиграла. Придворные продолжили пить, смеяться, но теперь в их взглядах было что-то другое — хищное, острое. Я больше не была просто наложницей. Я стала частью интриги, инструментом, который сам сдался в руки правителя.

Фарина не сводила с меня взгляда, её глаза сверкали восторгом. Она наслаждалась этим так, будто только что провернула гениальную партию в шахматах. Я знала, что именно она подтолкнула меня к этому шагу. Но это ничего не меняло.

Я была одна. И это было мое решение. Повелитель жестом подозвал меня ближе.

— Ты хорошо сыграла свою роль, девочка, — его голос был низким, почти мягким, но в нем сквозил металл. — Теперь ты действительно принадлежишь мне.

Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

— Присядь рядом, — указал он на место подле него с другой стороны от Фарины. Но я не представляла, как переступить через себя, чтобы сделать как он просил.

— Я устала, повелитель, — тихо сказала я, опуская глаза.

Он усмехнулся.

— Конечно, ты устала. Такой спектакль изматывает даже самых опытных. Иди, отдохни. Сегодня я великодушен.

Он сделал знак рукой, и стражники тут же шагнули ко мне, готовые проводить меня. Я поклонилась, не поднимая головы, и повернулась, уходя прочь из зала.

Но перед тем как я исчезла за дверями, я почувствовала чужой взгляд.

Камран.

Он стоял в тени колонн, его лицо было скрыто, но я знала, что он смотрит на меня. Он все же не ушел.

Глава 11 Вызов

Ночь вновь опустилась на дворец слишком быстро. Казалось, что дни стали короче, потому что стыдились проливать свет на все, что происходило во дворце.

Я стояла перед зеркалом, на мне было платье, которое выбрал повелитель – красное, словно вино, с золотыми узорами, тонкое, словно ткань, сотканная из воздуха. А может и яркое, словно кровь предательства. Моего предательства Камрана, единственного, кто поселился в моем сердце.

Мои руки дрожали, но я сжала их в кулаки.

Я не сломаюсь.

Я выдержу.

Вокруг меня суетились девушки и Назира. Она не поднимала свой взгляд. Я не знала, что она думала по этому поводу. Но сейчас, меня ничего не волновало, кроме предстоящего события.

Двери распахнулись, и стражник кивнул.

— Тебя ждут.

Я сделала шаг вперед, зная, что этой ночью решится моя судьба. Но в этот момент, когда я вышла в освещенные коридоры, мое сердце замерло. В дальнем конце коридора, в тени колонн, стоял человек. Его лицо было скрыто, но я знала, кто это.

Камран.

Я вошла в зал, стараясь держаться прямо, хотя внутри все кипело. Повелитель сидел на возвышении, расслабленный, но его глаза светились темной усмешкой. Вокруг него собрался весь двор – знатные вельможи, послы из дальних земель, купцы, воины. Завидев меня, он поманил к себе величественным жестом руки. Не подчиниться было невозможно. И я медленно прошествовала в к владыке.

Чего он хотел. Он итак уже сломал мою жизнь. Повелитель задумчиво провел пальцами по резному подлокотнику трона, будто о чем-то раздумывая. Ну, что еще?

— Аниса, — произнес он, лениво, но властно. — Танцуй.

Я должна была танцевать для него. Для всех. Ну и пусть.

У меня не было выбора. Я шагнула в центр зала. Музыка началась медленно, тягуче, словно заманивая в ловушку. Я закрыла глаза, позволяя телу вспомнить, кто я.

Я не наложница.

Я не вещь.

Я – пламя.

Я двинулась, мягко, плавно, каждый изгиб тела был наполнен смыслом. Тонкая ткань моего платья колыхалась в воздухе, словно живое пламя, отражая золотой свет факелов вокруг. Колокольчики на запястьях звенели в такт мелодии, мои ноги касались мрамора так легко, будто я не касалась земли вовсе. Словна я парила над всем и всеми. Я кружилась, позволяя движениям стать все смелее, все острее, словно ножи, которыми я резала взгляды. Внимание всех было притянуто ко мне.

Возле владыки я заметила незнакомца, он гипнотизировал меня, не отрывая взгляд. Я чувствовала его желание, его алчность. Но сильнее всего я чувствовала другой взгляд. Он волновал меня сейчас.

Камран.

Он был здесь. Он видел это. И его гнев пульсировал в воздухе, словно раскаленное железо. Он вернулся. И теперь я не знала, что будет дальше. Я чувствовала его взгляд. Камран был здесь.

Но где?

Я не могла его увидеть среди гостей, но знала, что он наблюдает. Он единственный, кто волновал меня и мое сердце. Я сделала последний поворот и резко замерла. Музыка стихла.

Меня снова подозвал повелитель, игнорируя восторженные рукоплескания..

Среди всех приглашенных он выделял одного гостя. Этот человек был высокий, широкоплечий, с проницательным взглядом. Красивый. От него исходила сила и столь же интенсивно выраженное могущество, как и от самого правителя.

— Вижу, мой гость ты не мог оторвать глаз от моей наложницы, — повелитель улыбнулся, обращаясь к нему. — Владыка Халиф, рад принимать тебя в моем дворце.

Мне было приказано опуститься на подушки и ждать. Я не противилась, восстанавливая дыхание после танца.

Халиф.

Я слышала это имя раньше. Он был правителем соседнего города, богатым, но жестоким. Говорили, что он не терпит отказов. И очень вспыльчив.

— Повелитель, — голос Халифа был глубоким, с легким оттенком насмешки и неоспоримой власти, но ему это шло. Он неотрывно следил за мной своими темными как ночь глазами, в которых засел огонек интереса. — Ваши праздники всегда славятся красотой. Благодарю за приглашение.

Владыка довольно улыбнулся и проследил за его взглядом. Упершись в меня, он усмехнулся и в глазах вновь сверкнул азарт. Очередная игра.

— Особенно такой красотой, да? — сказал он, указывая на меня.

— Она прекрасна.

Я почувствовала, как внутри все сжалось. Такое внимание сейчас меня больше раздражало, чем приносило довольство.

— Ах, ты про Анису? — повелитель сделал вид, что удивлен. — Да, она стала моей самой драгоценной жемчужиной. Мне доставили ее из покоренных земель, она мой подарок

Я почувствовала, как меня окутывает негодование. Халиф улыбнулся.

— Драгоценности должны принадлежать тому, кто может за них заплатить, не так ли?

В зале повисла напряженная тишина. Казалось, что все прислушивались к разговору двух правителей. Даже музыка играла тише, стараясь не мешать.

Я посмотрела на повелителя, ожидая его реакции. Он усмехнулся.

— Ты предлагаешь купить ее?

— Я предлагаю сделать ставку, — Халиф отпил из золотого кубка. — Пусть она исполнит для нас еще один танец. Если она впечатлит меня вновь… Я дам тебе цену, достойную её красоты и твоего гостеприимства.

Мои пальцы сжались. Я подняла голову, глядя прямо на повелителя. Неужели он сделает это?

Он улыбался. Ему бросили вызов и он, похоже, был счастлив поиграть.

— Ну что, владыка? — раздался его голос. — Стоит ли она моего золота?

Халиф поднялся со своего места.

— Без сомнения, — правитель уже хотел приказать вновь танцевать, даже поднял руку в повелительном жесте, но в этот момент раздался голос, твердый, как сталь.

— Она не продается.

Все обернулись.

Камран вышел из тени, его взгляд был ледяным, но под этим льдом кипел гнев. Нет… Пожалуйста… я сделаю все что угодно, только не надо… Камран…

Я сжала руки в кулаки, но мне не дозволено было говорить.

— Камран, — повелитель склонил голову, словно встречая дорогого гостя. — Ты вернулся?

— Я вернулся за тем, что мое, — ответил он, не сводя с меня глаз.

Глава 12 Любовь

Позже, той ночью, я не могла уснуть. Я хотела видеть его. Того кому я была не безразлична, несмотря на все мои разрушительные слова и действия. Я искала его, бродя как призрак по коридорам дворца. Я нашла Камрана в огромном зале, где тренировали армию повелителя.

Он стоял с обнажённым торсом, его кожа была покрыта потом, а руки сжимали меч. В свете факелов его тело казалось напряжённым, как тетива натянутого лука. Он отрабатывал удары, его движения были быстрыми, резкими, точными. Я не знала его возможностей, никогда не интересовалась. Лишь надеялась, что он владеет искусством боя.

Я подошла ближе.

— Камран…

Он не остановился. Даже не посмотрел на меня.

— Уходи, Аниса.

— Нет.

Я сделала ещё один шаг, ощущая, как внутри поднимается паника.

— Ты не должен этого делать.

Он резко повернулся ко мне, и в его глазах вспыхнула ярость.

— А что мне делать, Аниса? Смотреть, как тебя передают из рук в руки, словно вещь?

Я вздрогнула.

— Я не твоя… — прошептала я.

— Ты моя! — его голос зазвенел в пустом зале.

Я замерла.

Он сжал меч так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Ты можешь лгать всем вокруг, но не мне. Ты моя, а я твой.

Я не знала, что сказать.

— Ты выбрала его… — Камран шагнул ближе, его дыхание было тяжелым. — Но я не позволю этому случиться. Я буду бороться за тебя, за нас.

— Ты не понимаешь, — я хотела дотронуться до него, но он отступил.

— Нет, Аниса, это ты не понимаешь.

Он посмотрел на меня, и в его взгляде было всё – любовь, злость, боль. Это резало меня, словно его острый клинок.

— Если я завтра проиграю, ты будешь принадлежать ему. Ты этого хочешь?

Я сжала зубы.

— Нет.

— Тогда не пытайся меня остановить.

Я хотела что-то сказать, но знала, что это бесполезно.

— Камран…

— Уходи.

Его голос был холодным.

Я хотела бороться, но не могла. Тогда я просто бросилась к нему и обняла со спины. В этих объятиях было всё — мои чувства, моя боль и понимание происходящего.

Камран обернулся и его взгляд уперся в меня. Меня пробрала дрожь. Я потянулась к нему, став на носочки, я хотела утешить, но это было невозможно. Я хотела прикоснуться, но боялась.

Вокруг нас воздух наполнился чем-то плотным, страстью, желанием и… я любила его. Сейчас я признала это и мне было страшно. Это возможно был наш последний шанс быть вместе, быть рядом и я не хотела терять его. Возможно завтра уже не будет. Возможно завтра мы будем мертвы. Ведь если он погибнет, я тоже умру.

Я хотела уйти, но не смогла, потому что всем сердцем хотела остаться.

Луна светила в окна, делая ночь волшебной. И она была такой для нас. Полной неизвестного и волнующего. Непонятной и… возможно последней.

Он разрешил мне дотронуться до него и я сделала это. Я любила его и хотела, чтобы он понял это.

Эта ночь принадлежала нам сегодня. Я принадлежала ему сегодня. А он мне.

И никто не мог этому помешать. Мы забыли обо всем, наслаждаясь друг другом. Потому что это было правильно. Это была судьба.

Очертания тел в огромном помещении в свете луны и звезд. Слияние душ в тишине ночного дворца. Наслаждение в перемешку с болью и страданиями. Завтра мы могли все потерять, завтра мы могли уже быть мертвы, но сегодня… сегодня мы принадлежали друг другу.

И эта ночь казалась самой долгой и счастливой в моей жизни. Но что будет после пугало и даже ужасало своей неопределенностью.

Тишина окутывала нас шелковым покрывалом. Дворец спал, но для нас эта ночь никогда не закончится. Она останется с нами навсегда. В этот момент не существовало ни страха, ни прошлого, ни завтрашнего дня — только он и я, только жар его кожи, только стук наших сердец, сливающихся в единый ритм.

Я лежала, ощущая, как его пальцы медленно скользят по моему плечу, очерчивая каждую линию, будто он хотел запомнить меня до мельчайшей детали. Его дыхание касалось моего виска, горячее, тягучее, будто обещание, которому суждено было раствориться с первым лучом солнца.

— Ты дрожишь, Аниса, — его голос был низким, пропитанным чем-то глубоким, непоколебимым.

— Это от холода, — прошептала я, но знала, что он поймёт мою ложь.

Я не замерзла. Я горела.

Он медленно провёл ладонью вниз, от ключицы до запястья, сжимая мои пальцы в своих, переплетая их.

— Ты знаешь, что это неправда.

Я закрыла глаза, погружаясь в это ощущение — тепло его тела, тихие звуки ночи, шелест дыхания между поцелуями. Всё казалось таким неправильным, таким запретным… но именно это и делало всё ещё более настоящим.

— Я хочу запомнить тебя такой, — продолжал он, склоняясь ближе, проводя губами по линии моей щеки. — Хочу, чтобы, когда наступит рассвет, ты помнила, что этой ночью ты была моей.

— А ты был моим?

Он замер, а затем чуть отстранился, заглядывая в мои глаза произнес.

— Всегда.

Этот ответ пронзил меня насквозь.

Я знала, что завтра всё может закончиться. Что утро принесёт новую реальность, где мы, возможно, будем по разные стороны. Где мечи вновь встретятся, где судьба разорвет нас на куски.

Но этой ночью…

Этой ночью мы принадлежали друг другу.

Камран медленно накрыл мои губы своими, и это был не просто поцелуй. Это было признание, прощение, клятва. Я тонула в этом, забывая обо всём. Его пальцы сплетались с моими волосами, его дыхание смешивалось с моим, пока мы не остались лишь ощущениями — без слов, без мыслей.

Он был нежен. Такой нежный, каким я никогда не видела его прежде.

— Аниса, — шептал он проникновенно мое имя и мурашки стаями разбегались во все стороны.

— Камран…

Он приложил палец к моим губам.

— Не говори ничего. Просто будь со мной.

И я подчинилась. В этой ночи не было места страху. Только его руки. Только его губы. Только наши сны, сплетённые в одно целое.

Мы любили друг друга так, как будто завтра никогда не наступит. Как будто нам подарили вечность в этой одной ночи.

Глава 13 Неизбежное

Утро настало слишком быстро. Я даже потеряла счет времени в объятиях любимого, но первые лучи просыпающегося солнца, заставили нас вспомнить о реальности. Мы пробирались к моим покоям, словно малые дети, которых если застанет отругают по полной. А потом в тишине утренних переливов не могли оторваться друг от друга. Его губы сладко целовали меня, словно это был наш последний раз. Словно сказка закончилась и мы больше не ее герои. А я… я ни о чем не жалела. Пусть даже сегодня я погибну, но с его именем на устах.

———————————

Я ждал этого момента слишком долго.

Слишком много ночей провел в мучительных мыслях о ней. Слишком много раз заставлял себя отступить, убедить себя, что у нас нет будущего, что я не могу забрать её у судьбы, у моего отца, у этого проклятого дворца.

Но когда она оказалась в моих руках, когда её пальцы коснулись моей кожи, все сомнения исчезли, сгорели в огне, который я не мог и не хотел гасить.

Я чувствовал, как её дыхание смешивается с моим, горячее, прерывистое. Я чувствовал, как она дрожит — не от страха, нет. От осознания того, что больше нет преград.

Я провел ладонью по её спине, медленно, давая ей время, давая себе время. Я хотел запомнить каждое мгновение, каждое движение её тела, каждый тихий вздох, который вырывался у неё, когда мои губы скользили по её коже.

— Аниса… — её имя сорвалось с моих губ, словно молитва.

Она прижалась ко мне сильнее, её руки обвили мою шею, губы коснулись моих, и в этот миг я понял, что погиб.

Погиб в её поцелуе, в этом жаре, в этом ритме сердец, бьющихся в унисон.

Я не мог думать ни о чем, кроме неё.

Ни о дворце, ни о правителе, ни о том, что нас ждёт завтра.

Сейчас существовало только это мгновение, только её тело в моих руках, только её голос, зовущий меня.

Я опустил её на мягкие подушки, что были в углу зала. А её волосы разметались по ткани, темные, шелковистые, и я понял, что это самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел при свете луны.

Она смотрела на меня с такой нежностью, с такой открытостью, что что-то внутри меня сжалось. Я не мог больше сдерживаться. Я коснулся её губ, снова, глубже, требовательнее, погружаясь в этот поцелуй, в её тепло, в её желание.

Она доверяла мне.

Она принадлежала мне так же, как я принадлежал ей. И в ту ночь я отдался ей полностью, без остатка, не думая о будущем, не думая о последствиях.

Она была в моих руках, тёплая, живая, моя.

Её губы были такими сладкими, что я, казалось, утонул в этом вкусе. Я провёл ладонями по её телу, запоминая каждую линию, каждый изгиб, впитывая её тепло, как человек, жаждущий жизни.

Я прижался лбом к её лбу, закрыв глаза.

— Камран, — её голос был едва слышен, но он пронзал меня насквозь.

Я открыл глаза и увидел в её взгляде не страх, не сомнение — а веру.

Она верила в меня.

Я провёл пальцами по её щеке, едва касаясь кожи.

— Я не могу потерять тебя, Аниса.

Она улыбнулась — лёгкой, чуть печальной улыбкой.

— Тогда не теряй.

Я хотел сказать, что всё не так просто, что нас окружают враги, что утром я выйду на бой, где на кону будет стоять не только моя жизнь, но и её свобода.

Но я не сказал ничего. Она итак все это знала. А эта ночь, она принадлежала только нам. Без оглядок ни на какие «если».

Я снова поцеловал её, глубже, требовательнее, словно хотел запечатать этот момент в вечности. Её руки скользнули по моей спине, притягивая ближе, и я понял, что теперь мне страшно. Мне никогда не было страшно перед битвой. Но сейчас я боялся, потому что мне было, что терять.

Я был готов умереть ради неё. Но больше всего на свете я хотел жить. Жить ради неё. Для нее. С ней.

Мы лежали на мягких подушках, она дышала ровно, её пальцы лениво скользили по моей груди. Я не мог заснуть. Я слушал её дыхание, запоминая этот звук. Музыка моей жизни. Завтра утром всё изменится. Я протянул руку, убирая прядь волос с её лица. Она открыла глаза и посмотрела на меня.

— О чём ты думаешь?

Я слабо улыбнулся.

— О тебе.

Она приподнялась на локтях, её волосы рассыпались по плечам, и в её взгляде появилась настороженность.

— Камран… Ты ведь не собираешься…

Я прикоснулся к её губам пальцем, останавливая слова.

— Не сейчас, Аниса.

Не в эту ночь.

Она смотрела на меня долго, затем кивнула и снова опустила голову мне на грудь. Я закрыл глаза, сжимая её в своих объятиях. И моя рука не отпускала её. Потому что завтра я мог её потерять. Потерять навсегда.

И эта мысль убивала меня сильнее, чем любой клинок. Но когда всё закончилось, когда она тихо уснула, положив голову мне на грудь, реальность вернулась с пугающей ясностью.

Я смотрел в потолок, чувствуя, как моё сердце сжимается. Теперь мне действительно было что терять и это расстраивало, приводило в бешенство. Раньше я мог думать, что, если погибну, это будет не важно.

Но теперь…

Теперь я знал, что, если что-то случится, я не прощу себе. Я провел пальцами по её волосам, вдыхая их аромат. Я должен защитить её. Должен любой ценой.

А потом пришел рассвет и реальность ударила своей неотвратимостью. Мы стояли в её покоях, куда пробрались незамеченными, и весь мир за стенами перестал существовать. Был только этот момент. Только она. Еще одно маленькое мгновение.

Но впереди был бой.

Я не мог повернуть назад. Я должен был идти до конца, даже если этот конец будет означать мою смерть. Но что, если после этой ночи я уже не мог позволить себе умереть? Я не позволю никому забрать её у меня. Даже если для этого мне придется разрушить весь этот мир.

——————————

Во дворце царило оживление. Все ждали боя.

Я стояла на возвышении рядом с повелителем. Моё тело было напряжено, сердце билось слишком быстро.

Камран вышел первым. Он был спокоен, его лицо – безэмоционально, но я знала, что внутри бушует буря.

Халиф шагнул навстречу ему.