Живу тобой

Пролог

Сны – нереальная интерпретация реальных мыслей.

Мои сны стали моим проклятием. Мысли — извечными мучителями. Жизнь — чередой воспоминаний и сожалений.

Мои сны — Майя.

Её жизнь — уже не я.

Набираю побольше воздуха, спускаясь по трапу самолёта самым последним.

Родная земля. Та, что раньше была домом. Та, откуда так стремился сбежать. Но сегодня вернулся. Второй раз почти за год. В этот — навсегда. Я не знаю, что меня тут ждёт. Но знаю, кто точно не ждёт. Двое людей, бывших самыми близкими и дорогими.

По собственной инициативе отказался от них. Принял, возможно, неверное решение. Ничего не рассказал Май, не смог посмотреть в глаза и обрушить на неё, такую хрупкую и слабую, свою боль. Надавил на Ника, вынудил его поклясться, что он позаботится о Лисовской вместо меня. Что будет рядом с ней, чего бы это ни стоило. И никогда(!) не расскажет ей правду. Он пообещал, что выполнит мою просьбу, но не простит мне этого решения.

Много месяцев я не слышал голоса близнеца. Много месяцев я старался выбросить из головы Майю. Забыть её. Дать ей нормальную жизнь, за которую она так боролась. И она справилась.

Последние слова Ника стоят в ушах, а перед глазами — белая стена.

«Она, блять, через ад прошла ради тебя, Макс! Если она смогла, то и ты тоже! Объявись сейчас! Пока не поздно, брат.»

Эти слова были произнесены семь месяцев назад. Теперь поздно. Уже наверняка. Но как избавиться от мыслей и чувств? У кого спросить совета?

- Макс! – окликает знакомый голос.

Останавливаюсь и кручу головой, пока не замечаю старшего брата. Он стремительно приближается и без слов обнимает. Закрываю глаза и трачу все силы на контроль эмоций. С ним мы в последний раз виделись на его свадьбе. И тогда я был… Как бы сказать? Не в лучшем виде.

- С возвращением, братишка, – улыбается Андрюха, отодвигаясь назад, но продолжая держать за плечи.

- Привет, дважды папаша, – давлю лыбу, хлопнув его по бицепсу. – Как оно, с младенцем, какашками, криками и пелёнками? – его горестный, обречённый вздох даёт желаемые ответы. Но тёмные глаза так сияют, что сомнений в его счастье не остаётся. – Рад за тебя. И просил же не встречать. Даже номер рейса не назвал.

- Попросил Тима пробить. А то включил партизана, – с его лица сходит улыбка. Даже из глаз. В них скользят тени. Отвожу взгляд в сторону и сжимаю пальцами переносицу. – Макс, я понимаю, что тебе не до семьи, но все переживают. Мама постоянно на нервах.

- Андрюх, не сейчас. Я заеду домой. Пускай убедятся, что со мной всё нормально. Но позже. Мне надо кое-куда съездить, а потом уже решить, что дальше делать со своей новой реальностью.

- Макс… - начинает он, но я торможу его жестом руки и качаю головой.

- Я в порядке. Можешь подвезти до квартиры?

- Я для того и приехал. Погнали.

Проходим между рядами машин к его Крузаку. Андрюха снимает блок. Закидываю на заднее сиденье небольшую спортивную сумку и падаю вперёд. Ещё до того, как машина сдвигается с места, открываю окно и закуриваю. Брат косит на меня глаза, но молчит. Потом старается вести разговор на отвлечённые темы. Но я едва могу сконцентрировать внимание на его словах. Мотор грохочет где-то в ушах. Голова раскалывается, а мои личные мучители — мысли режут по живому.

Сначала надо к Нику. Поговорить с ним. Обсудить всё. Извиниться. Разузнать о Рыжей. Выяснить, как она, есть ли у меня хоть один шанс её вернуть. Потому что… Потому что люблю. Не смог избавиться от этого чувства. Оно мне дышать не давало. Сердце болело. В прямом смысле. Даже обращался к кардиологу, но физически всё норм. Как он сказал — психосоматика. То есть — я сам себя накрутил. И смешно, и плакать хочется, ну вот честно. Что за пиздец?

Хотя… Ответ у меня имеется. Движок барахлит оттого, что я понятия не имею, как исправить свою самую большую в жизни ошибку. И меня не оправдывает, что тогда не мог поступить иначе. Что у Май были свои проблемы и трудности. Не хватало ещё втягивать её в полную задницу, в которой оказался сам. А теперь? Где я теперь, если не в самой глубокой яме?

Так я думал, пока дно ямы не исчезло и подо мной не разверзлась пропасть, в которую проваливался без конца. Но об этом позже.

Пока ещё я только вхожу в квартиру с так и незаконченным до конца ремонтом. Остались какие-то мелочи. Где-то прикрутить плинтус, где-то повесить люстру, где-то забить гвоздь под картину.

Вдыхаю поглубже, ныряя в пустоту и тишину обители. Дома свежо — Андрюха каждую неделю проветривал и поливал кактус. Тот самый, что купили с Майей, когда выбирали в строймаге интерьер для спальни. Той спальни, где провели много счастливых и ужасных часов. И как бы ни было паршиво тогда, Май была в моей кровати. И этого было достаточно. А теперь остался только колючий шарик на столе, где обычно был ноутбук. Её крема и косметика на комоде. Шампунь, бальзам, гель для душа в ванной на полке. Зубная щётка в подставке. Какие-то физические напоминания. Но нет её душевного присутствия. Запаха духов или лекарств. Звука голоса, смеха, дыхания. Ожидания, что войду в квартиру, а она бросится на шею, запрыгнет верхом, обхватит ногами и с жадностью поцелует.

Потому даже не пытаюсь поддаться снам и представить, что есть шанс, что она будет здесь. Никто не должен был знать, что я приеду.

Иногда меня жутко бесит привычка старшего брата совать нос в жизни каждого из нас. Только со временем я понял, что это — забота о семье. Попытка не дать напороться на те же грабли, на которых поскакали Андрей и Данька. Только поздно. Я присоединился к ним. Остались Никитос и Тимоха, и будет у нас вся семья неудачников.

Неспеша разбираю сумку. Раскладываю вещи по полкам, ища малейшие доказательства того, что Майя была здесь. Но даже вся её одежда нетронута. И если сама она могла не захотеть возвращаться, то почему не послала Ника? Настолько разочарована во мне, что даже от шмота отказалась?

Глава 1

- Ник, я убежала! – кричу, стараясь перекрыть шум воды. Застёгиваю высокие сапоги и достаю из шкафа красную куртку. – Завтрак на столе! И не забудь помыть после себя посуду, иначе я надену грязную тарелку тебе на голову!

Уже проворачиваю ключ, когда Никита выходит из ванной, придерживая полотенце на бёдрах. Со своей фирменной улыбкой и виноватой мордашкой.

- Обещаю быть лапочкой, – выбивает хитро. – Посуду помою. Даже сковородку.

- Она чистая. Так что помоешь кастрюлю. Я «крок-мадам» готовила. Кстати, у нас кофе кончился.

- Понял. После пар заеду в магазин. Ещё что-то надо?

Приподнимаю рукав, посмотрев на циферблат часов.

- Ник, опаздываю. Надо у мамы Польку забрать. Я тебе в сообщении всё скину. Ты же нас встретишь? – спрашиваю, подхватывая сумку с вещами.

- Конечно. Я же обещал.

- Всё, убежала.

Выскакиваю за дверь, и в спину прилетает:

- А поцеловать на прощание?

Со смехом оборачиваюсь и посылаю ему воздушный поцелуй. А затем показываю язык и быстренько ретируюсь. Слышу горестный вздох и, едва закрываются створки лифта, хохочу в голос.

На улице сразу закапываюсь в воротник куртки от слишком холодного для начала ноября ветра. Он налетает порывами, трепля заплетённые в косу волосы и забираясь под одежду. Будто хочет заморозить живьём. Такая себе шоковая заморозка.

Блин, зря не взяла перчатки. И шапку. И шарф. Ещё бы и валенки в придачу прикупить. Что за погодка? Брррр. Хочу в тёплую кроватку, под мягкое одеялко. И чашечку ароматного травяного чая.

Пока еду в автобусе, неотрывно смотрю в окно. На чёрные скелеты деревьев, серые улицы, тёмное небо. Невольно сравниваю его с тем, которое наблюдала год назад. Тогда лили дожди. Ледяные, безостановочные, навевающие тоску. А сейчас, судя по столбику термометра, того и гляди грянет снегопад. Я, конечно, люблю зиму, но последние пару лет она стала каким-то триггером для плохого настроения и печали.

Снова вспоминается та беспомощность, когда могла шевелить только головой и не чувствовала собственного тела. Когда, как ни старалась отгонять мысли о Максе, они кружились вокруг словно чёрные вороны. Падальщики в ожидании, когда жертва отбросит коньки, и можно будет попировать.

- Чёрт. – бормочу себе под нос, привлекая внимание и неодобрительное ворчание сидящей рядом старушки.

Тяжело вздыхаю и прикладываю лоб к холодному стеклу.

Макс… Столько времени прошло, столько событий… А я всё не могу перестать искать ему оправдания и причины такого поступка. Злости больше нет. Только какая-то тихая, медленно гложущая сердце тоска.

Я могу понять, почему он уехал, выбрал контракт, а не меня. Но… Зачем было обрывать все связи? Знаю, что они не общаются с Ником уже несколько месяцев. Что с остальной своей семьёй Макс так же поддерживает минимальный контакт. И именно это не даёт мне покоя. Ладно я. Допустим, он не вытянул перспективы будущего. Но его родные…

То, какие тёплые отношения в семье Диких, не передать словами. Никогда я не видела такой сплочённой и открытой семьи. У нас с мамой тоже отличные отношения, но нас всего двое. Было. До появления Полинки. А их семеро. Ну, в основном составе команды. Макс уехал. Диану я никогда не видела. А у Андрея жена и двое сыновей.

Я даже не заметила, как влилась в их ряды.

Однажды старший брат пришёл с женой и сыном к Нику. Учитывая то, что живём мы вместе, деваться было некуда. Я молилась, чтобы он не успел рассмотреть меня тогда в посёлке, когда я слиняла в дом. Он, если и узнал, то вида не подал.

Потом был приезд родителей. Так и не выяснила — случайный или спланированный.

Тимоха… С ним я больше никогда не сталкивалась. Он единственный, кто знает всю правду о нашем с Максимом прошлом. Только живёт он за границей. Учится на факультете информационных технологий.

Зазвонивший телефон вырывает из воспоминаний и заставляет мысленно встряхнуться. Всё, никакой грусти-печали. Я живу и буду жить. У моих родных и близких всё замечательно. И это главное. А всё остальное… неважно.

- Да, Крис, трясусь в автобусе, – говорю, едва приняв вызов.

- Я же предлагала заехать за тобой, – бурчит, вздыхая.

- Тебе с двумя детьми только по всему городу кататься. Особенно учитывая Пашкины капризы. Мама уже собрала Полю, а я на подъезде к дому. Быстренько заскочу к ним и заберу малую.

- Окей, жду тут.

Сбрасываю звонок и встаю. Пробираюсь ближе к выходу. Выскакиваю на ближайшей остановке. Пригибаюсь и накидываю на голову капюшон, стараясь хоть как-то спрятаться от ветра.

- Да что же это такое? – возмущаюсь, пробиваясь к дому.

Я так надеялась погулять с Полькой на улице, но придётся торчать в ТЦ. После полугода безвылазного нахождения в больнице, стараюсь как можно больше и чаще бывать на улице. До сих пор не могу надышаться свежим воздухом, цветами, скошенной травой, осенним ветром, опалой листвой, дождём. Мне кажется, не будь так холодно, я бы поселилась в палатке в центральном сквере.

Бегу быстро, ветер поддувает в зад, подгоняя. Замечаю возле подъезда огромный красный Хаммер Кристины и с улыбкой качаю головой. Как на такой махине ездить можно? Ладно где-то по КАДу кататься, но не по нашим стареньким узким улочкам. Махнув ей рукой в приветствии, влетаю в подъезд. В лифте переступаю с ноги на ногу, стараясь отогреть закоченевшие пальцы ног. Квартиру открываю своим ключом и сразу морщусь — крики Польки оглушают.

Быстро скидываю куртку и сапоги. Заскакиваю в ванную и отогреваю руки под тёплой водой. Вылетаю так, будто за мной черти гонятся.

Мама ходит по квартире, стараясь успокоить мою вопящую во всю силу своих крошечных лёгких сестрёнку. И её срочно надо спасать.

- Ну и чего ревём? – выныриваю из-за маминой спины и перехватываю двухмесячную Польку. Наклоняюсь к ней, чмокнув миниатюрный носик. – Чего мамуле нервы треплешь, м? Сейчас пойдём с тобой гулять. Я за тобой соскучилась, Бусинка. Вижу, что ты по мне тоже скучала.

Глава 2

Сердце грохочет где-то в ушах, пока, словно в замедленной перемотке, оборачиваюсь. Пальцы начинают дрожать.

Я знаю, откуда эта реакция. Знаю, кого я там увижу. В мире есть только один человек, чьи взгляды ощущаю на расстоянии. От которого поёт душа. Только сейчас она воет в ужасе.

Вечность… Целая вечность в секунде, которая нужна, чтобы повернуться и увидеть… Пару с ребёнком. Девушку на диванчике, залипающую в телефон. Группку школьников, пинающих друг друга в шутку. И никого больше.

Окружающий шум наваливается лавиной. Крики и визги играющих детей, разговоры посетителей ТЦ, гул и музыка игровых автоматов. Сердце сматывается в пятки, решив, что ему стыдно за такой косяк. Понимаю, что задержала дыхание настолько, что лёгкие и виски пульсируют. Резко выдыхаю. Совершаю осторожный, планомерный вдох. Тело потряхивает, как после дозы адреналина и его быстрого спада. Закрываю глаза, пытаясь успокоиться и справиться с эмоциями.

Откуда это взялось? Ощущение такое, словно пристальный, внимательный взгляд скользит по мне. Касается волос, лица, шеи, груди, живота.

Ещё раз осматриваю помещение. Кручусь на месте. Ищу. Ищу Макса.

Чёрт, зачем я это делаю? Даже если мы встретимся, я не должна так реагировать. У меня новая жизнь. И ему в ней не место. Точнее, не место тем чувствам, которые похоронила под больничным фундаментом. Которые убивала в момент слабости и отчаяния в руках Ника.

- Тётя Майя!!! – ором зовёт Мирон, спрыгивая с батута и с размаху влетая мне в ноги. Обнимает их, задирая раскрасневшуюся мордашку вверх. – Ты грустная, – проговаривает сосредоточенно, глядя прямо в глаза.

Ух, вот это взгляд у него. Вроде совсем ребёнок, а смотрит так пронзительно, будто в самую душу. Ещё лет десять, и девчонки будут штабелями падать к его ногам.

Как уже успела узнать, у всех мужчин этой семьи зашкаливает обаяние. Особенно если они улыбаются. Даже у самых маленьких.

Выдавливаю улыбку и треплю Мирошку по растрёпанным волосам.

- Я не грустная. Просто задумчивая, – выталкиваю слабым севшим голосом.

Прочищаю горло, собираясь добавить что-то успокаивающее, как малой выдаёт:

- Тётя Майя, когда я вырасту, я на тебе женюсь, и ты никогда не будешь грустить.

Из лёгких смехом выбивает весь воздух. Сначала прыскаю, закрыв рот ладонью, а потом стараюсь не расхохотаться и не обидеть Мирона. Он так серьёзно смотрит, что не хочется его расстраивать. Перевожу дыхание и выталкиваю:

- Мирош, когда ты вырастешь, я уже буду старая и страшная.

- Нет! – со злой уверенностью трясёт головой. – Ты всегда будешь молодой и красивой! И ни за кого замуж не выйдешь! Меня дождёшься!

Блин, это что ещё за заявление?

Опускаюсь на корточки и обнимаю мальчишку. Меня трясёт от сдерживаемого смеха. Кусаю губы. На глазах слёзы.

- Вообще-то, у тёти Майи уже есть Никита, – вмешивается Кристина, присоединяясь к нам.

- Нет! – отрезает Мирон, крепко обняв меня за шею. – Моя!

Смотрю на Крис через плечо, глазами моля остановить это, пока я не начала кататься по полу и ржать как конь.

- Солнышко, ты ещё очень маленький, чтобы думать о женитьбе, – присаживается рядом Крис. – А Майе нельзя тебя столько ждать. Ей тоже семью хочется.

- Я — семья!

- Боже, Мирон, ты когда успел таким ревнивым собственником стать? – спрашивает с улыбкой.

- Тётя Майя красивая. А я уже взрослый. В школу осенью пойду. А когда закончу, женюсь на тебе, – добавляет, сжав ладошками мои щёки и неожиданно чмокнув в губы.

У его мамы глаза округляются. Я просто немею, а мальчишка добивает:

- Всё, пометил. Моя!

- Не-не, Мирох, она моя, – раздаётся совсем близко голос Ника.

Он подхватывает возмущающегося племянника на руки. И только тогда мы с Кристиной замечаем не только его, но и Андрея.

Мирон, вертясь на руках у Ника, слишком активно отстаивает своё право жениться на мне. Никита и Андрей откровенно ржут. Второй помогает подняться жене и, подарив ей долгий горячий взгляд, жадно целует.

Рывком отворачиваюсь, получив укол ревности. Мне так не хватает такого вот тепла, нежности, страсти, взглядов, касаний. Мне не хватает тех эмоций на разрыв, когда в моменте смотришь кому-то в глаза, а тебя переполняет счастье. Смогу ли я однажды снова почувствовать нечто подобное? Или хотя бы десятую часть того, что было с Максом.

- Лиса, ты чего? – интересуется Ник, взяв меня за локти и подняв с корточек.

Часто моргая, разгоняю накатившую тоску. Пробегаю взором по окружающим людям. Крис за столиком следит за малышнёй. Андрей ровным тоном объясняет сыну, что нельзя себя так вести. Никита с беспокойством сканирует моё лицо.

- Вы откуда тут? – выдавливаю хрипло.

Он приобнимает за поясницу и целует в щёку — поддерживает фарс о наших отношениях. Не убирая холодной ладони, ведёт меня к столику, попутно поясняя:

- Там буря, пиздец, развернулась. Снегопад валит. Уже всё замело. Мы с Андрюхой решили, что лучше забрать вас. Я его подвёз, он потом за руль Хаммера сядет, а я отвезу вас с мелочёвкой к матери.

Рассеянно гляжу на высокое окно. За стеклом стоит белая пелена. Снег крупными хлопьями несётся по ветру, превращаясь в сплошную косую стену. За которой невозможно рассмотреть хоть что-то.

Накатывает паника. Нет, я не трусиха, но после всего, что мне довелось пережить, начала слишком сильно дорожить своей жизнью.

- Ты смотрел прогноз? Когда буря закончится? – толкаю, косясь то на Ника, то на окно.

Он разбито вздыхает и притягивает к себе. Схватив за лицо, заряжает поддержкой и уверенностью.

- Майя, не бойся. Я доставлю вас в целости и сохранности. Я только с шиномонтажки, поставил шипы.

- Ребят, не хочу вмешиваться… - совсем невиновато улыбается Андрей, приближаясь к нам. – Смотритесь круто, – подмигивает, а мы с Ником опускаем глаза.

Очередная ложь. Как же я от неё устала. Никогда не врала раньше, до болезни. А потом моя жизнь превратилась в череду обманов и фарсов. Они закручивались всё больше, пока в них не погрязла не только я, но и Никита.

Глава 3

- Да, мам. Всё хорошо, – успокаиваю, уже не скрывая раздражения. За три часа это уже пятый звонок от мамули. – Мама, у Кристины двое детей. Пашка всего на пару месяцев старше Польки, и мы отлично с ними справляемся. Крис покормила малую и сейчас укладывает спать. Хватит волноваться и названивать каждые полчаса. Я ставлю телефон на беззвучный, чтобы ты не разбудила малышню. Так что, если не отвечу, не надо вызывать МЧС. Отдохни там, выспись. Люблю тебя.

Сбрасываю вызов раньше, чем начнётся очередной круг вопросов, не забыла ли я любимую Полькину соску, как она поела, как уснула. Выдыхаю до последней капли кислорода и отключаю на телефоне звук, оставив лишь вибрацию. Выглядываю в окно — на тёмную, заснеженную ночь, в которой ничего, кроме белых хлопьев, не видно. Ураган стих, но снег продолжает валить так, словно кто-то выжал пару миллионов снежных туч.

Обхватив себя руками, невольно ёжусь. И не потому, что холодно на улице или в уютной квартире, уставленной кактусами и заваленной детскими игрушками. Просто как-то… не по себе. Неловко почему-то. И зябко.

Отвернувшись от белой пелены, прохожу вдоль стеллажа. Касаюсь пальцем колючего шара с длинными розовыми иголками. Давлю на одну из них и смотрю, как на пальце проступает капля крови.

У меня явно что-то перещёлкнуло в голове. И, судя по поведению Ника, не только у меня. Весь сегодняшний день какой-то неправильный. Этот ветер, снежный буран, который не передавали ни по одному прогнозу. Почти поцелуй. То ощущение взгляда, что контузило сердце и заставляло все инстинкты вопить.

Город в прямом смысле парализован снегопадом и недавно успокоившимся ураганом. Снегоуборщики оказались неподготовлены к резкой смене погоды. А те, что всё же прошли обслуживание, не успевают расчищать даже центральные улицы. Сады, школы, институты и другие госучреждения закрыты до особого распоряжения в связи с резким похолоданием и обильными осадками. Люди забаррикадированы в своих домах и подъездах. Машины превратились в трёхметровые сугробы. Скорее всего, магазины тоже не будут работать. И если бы мы с Ником поехали домой, а не к Крис и Андрею, не представляю, как справлялась бы с Полькой.

Но больше остального не даёт покоя тот момент в ТРЦ. Даже ощупав глазами каждый уголок просторного помещения, просканировав насквозь каждого человека, я всё равно чувствовала, как меня препарируют взглядом.

Устало тру ладошкой лоб, снова бросив взгляд на улицу. Прислушиваюсь к тихим голосам в спальне, к шуму воды в ванной. Андрей с Крис убаюкивают малышню, Мирон плескается в ванне, а Ник выскочил в пургу за сигаретами в соседний дом. Больной, честное слово. Надо всерьёз заняться его отучением от вредной привычки.

Бездумно прохожусь по просторной кухне-гостиной, рассматривая фотографии. Маленькая Крис с отцом. Смешная такая, с брекетами и в огромной фуражке. Андрей в военной форме с несколькими товарищами по службе. Их свадьба, сыновья, вся семья Диких. Наталья, Виктор, Андрюха, Ник, Тим, Даня и… Макс. Даже на снимке я понимаю, что это он, по немного небрежной позе и презрительному взгляду. Уже десяток раз я смотрела на эти фотки, но в каждый из них сердце замедляется. Как бы ни противилась, я скучаю по нему. Вот так вот глупо и даже на грани идиотизма.

Телефон, зажатый в руке, начинает вибрировать. Из-за накативших слёз не сразу разбираю имя на экране. Прежде чем принять звонок, прочищаю горло, придавая голосу бодрости.

- Ник, только не говори, что тебя замело. У Андрея только детские лопатки — пока буду тебя откапывать, сама в сугроб превращусь.

- Да нет, я добрался, так что не пережёвуй, спасать меня не надо. Я ключи забыл, а домофон не фурычит. Можешь спуститься, дверь открыть? – тараторит быстро, явно прячась за воротником куртки.

Театрально вздыхаю, мол, как же ты мне надоел, но всё же радуюсь тому, что появилась причина сбежать из квартиры. Не знаю, был ли Макс тут хоть раз, но его присутствие слишком ярко ощущается. Потому, поворчав для приличия, накидываю куртку, хватаю ключи Кристины и выскакиваю из жилища Диких-старших. Быстренько слетаю по ступенькам и распахиваю дверь. В подъезд тут же влетают закруженные в маленький вихрь снег и холод. Промораживает мгновенно. До самых косточек. Стукнув зубами, отхожу немного в сторону. Никита буквально вваливается в помещение. На то, что передо мной человек, а не оживший снеговик, указывает только красная часть лица, ресницы, покрытые снежинками, и облачка пара, вырывающиеся из его рта.

- Бля, пиздец какой-то, а не погода, – бормочет, стряхивая с себя снежную шапку.

Я помогаю ему, смахивая снег с начинающих мокнуть волос, воротника, плеч, рукавов. Холод приятно касается кончиков пальцев и ладоней. Снежинки быстро тают, превращаясь в прозрачные капельки воды. От Ника пахнет холодом, зимой, свежестью.

- И приспичило тебе курить, – буркаю, стукнув его по груди.

- Прости, Лиса, не могу без сигарет. Давай в квартиру, пока дуба не дала.

И реально уже пальцев почти не чувствую. Никита делает шаг, но резко тормозит. Оборачивается, глядя на зажатый дверью край куртки. Закатываю глаза и нажимаю кнопку, толкнув полотно. Зачем-то выглядываю на улицу, и сердце пропускает пару ударов. В горле становится ком. Прямо перед ступеньками припаркована до зуда знакомая машина. Учитывая то, что метёт с другой стороны, левая часть авто почти не скрыта снежным покрывалом. В полутьме невозможно разглядеть салон или номера, но я помню каждый её уголок, царапинку.

Меня словно неведомая сила выносит на улицу. В обычных резиновых тапочках и расстёгнутой куртке в мороз и метель. Снега оказывается выше колена, но я упорно продираюсь вперёд, видя лишь серебристую Х5. Слышу голос Ника, но всё та же неизвестная сущность, вселившаяся в меня сегодня и выстраивающая теории заговора, заставляет двигаться.

Останавливаюсь перед водительской дверью и, затаив дыхание, стряхиваю с бокового стекла небольшой нанос снега. Мне открывается вид на бежевый салон. Маленькое чёрное сердечко на водительском подголовнике, нарисованное маркером в отместку Максу за то, что разбил мою любимую кружку.

Глава 4

Глава 4

Переглядываемся с Ником, надолго застыв взглядами друг на друге.

Возможно, кто-то решит, что такая связь может быть только с родственниками или вторыми половинками. Но нет. Когда с кем-то проходишь через ад, когда кто-то видит тебя в моменты, максимальной открытости, незащищённости и уязвимости, возникает ментальная связь. С помощью которой можно понимать друг друга без слов. И именно это сейчас и происходит.

- Что будем делать? Признаваться? Или стоять до последнего? – взглядом спрашивает Ник, перебирая пальцами в воздухе.

- Мы изначально не собирались разыгрывать комедию. Просто подыграли, когда все решили, что мы пара. Пора заканчивать, – отвечаю, на секунду взглянув на скрестившего на груди руки Андрея. Возвращаю внимание на Никиту и едва заметно киваю, добавив: – Он не дурак и сам догадался.

Только, к сожалению, об истинных причинах его вопроса не догадывались мы с Ником.

Синхронно вздыхаем с парнем и бредём к столу. Он поднимает на брата будто бы уставший взгляд и выбивает:

- Есть чего выпить? История долгая.

Андрей ничего не отвечает, но достаёт из бара бутылку красного вина и четыре бокала. Кристина с тоской поглядывает на вино, но себе в бокал наливает гранатовый сок, поясняя:

- Попробую хотя бы обмануть мозг, – улыбается, слегка приподняв уголки губ. – Жду не дождусь, когда можно будет отлучить Пашку от груди.

Кроме её слов, тишину ничто больше не нарушает. Андрей разливает вино и вытаскивает из холодильника тарелку с сырной и колбасной нарезкой. Тяжело опускается на стул рядом с Крис и сжимает её пальцы в руке, глядя на нашу парочку исподлобья.

- Слушаю, – сухо произносит он, но, неожиданно смягчившись, пробивает: – Я не собирался лезть в ваши отношения, но став свидетелем инцидента в ТЦ, понял, что хватит делать вид, что ведусь на ваши игры. Майя, – переключает внимание на меня. Я смело выдерживаю жёсткий взгляд чёрных глаз, а жена крепче сдавливает его руку, явно прося не перегибать. – Я помню тебя, – вопросительно выгибаю бровь, сделав крошечный глоток вина. – Точнее, то, что ты была с Максом.

Только от этого имени по коже расползаются мурашки, а по спине скатывается дрожь. Непонимание накрывает волной.

Почему он заговорил об этом именно сегодня? В тот самый день, в который я постоянно ощущаю присутствие Макса? И почему молчал раньше? Совпадение? Или мои ощущения меня не обманывают, и есть причина? Например, возвращение Дикаря? Ч-ч-чёрт, меня аж потряхивает.

Приходится сделать глоток побольше — смочить пересохшее горло и попытаться хоть чуточку унять нервный мандраж. Опускаю глаза на кроваво-красную жидкость и говорю. А точнее — выдавливаю слабым шёпотом:

- Была и была. Это в прошлом. Эпизод.

Над головой раздаётся хмык. Если постараться интерпретировать его в слова, то расшифровать можно так: верю-верю. Кому же ты врёшь?

Поднимаю взгляд, снова сталкиваясь с тёмными глазами, и уже уверенно заявляю:

- Если хочешь правды, хотя я и не понимаю, зачем она тебе нужна, то, может, сам поделишься? Если ты знал об этом, то почему молчал? А если залезть ещё дальше, то на кой хрен ни разу не упоминал брата? – распаляясь, повышаю голос. Контролировать его не получается. Эмоции выходят из берегов, сметая всё на своём пути. – С какой целью делал вид, что веришь в наши с Ником отношения?

Он абсолютно спокойно откидывается на спинку стула. Покрутив в руках бокал, коротко смотрит на Крис, и она кивает ему.

Интересно, однако.

- Давай сначала я скажу, – просит Никита, накрыв мой кулак горячей ладонью. Втягиваю носом воздух и прикрываю веки, принимая поражение. – Андрюх, Крис, мы не собирались этого делать. Когда вы увидели, что мы с Майей живём вместе, сами сделали выводы. Потом приехали родители, уверенные, что у меня появилась девушка.

- Боюсь, тут я виновата, – негромко бомбит Крис, скользнув по нам виноватым взором. Отхлебнув сок, говорит: – Ваша мама переживала, что только у Андрея есть семья, и я, сама от себя не ожидая, ляпнула, что ты живёшь с девушкой. Хотела её успокоить.

- Но вы знали, что у нас ничего нет? – ошарашенно выбиваю я.

- Тогда — нет, – ровно толкает Андрей, подцепив пальцами кусочек сыра и отправив его в рот. – Признаться честно, я охренел, когда увидел, что вы вместе. Не мог поверить, что вертите у Макса за спиной.

У меня зубы скрипят от злости. Поверить он не мог! А в то, что Масичка бросил меня именно в тот момент, когда нужен был больше всего, он поверить может?!

- Андрей, послушай, – шиплю, подавшись вперёд и стиснув пальцы в кулаки. – Да, я встречалась с Максимом. Да, я его любила. Он меня, возможно, тоже. Но у меня был рак, – глаза четы Диких в одночасье округляются, в них появляется удивление и сожаление. Но остановить меня уже ничего не способно. – Узнав об этом, Макс не отказался от меня. Он нашёл врача. Терпел все мои истерики. Перевёз к себе. Заботился. Выносил тазики с рвотой. А в день операции была гонка. Я сама настояла, чтобы он поехал. Но он поклялся, что будет рядом, когда проснусь. Только его не было. Он выбрал мотоциклы и свободу. А знаете, кто был рядом? – бросаю короткий, но благодарный взгляд на Никиту. – Ник. Он тащил меня куда дольше, чем Макс. После того как я полгода не могла ходить, впустил к себе пожить. А потом так вышло, что мы стали очень близки. Но не так, как вы думаете. Но если бы мы и встречались, то предателями были бы не мы!

Мой крик будит Польку, а её — Пашку.

Вскакиваем с Крис на ноги и несёмся в детскую, чтобы успокоить детей. Прижимаю к груди сестру, покачивая, как слышу приглушённый голос Кристины:

- Теперь мне многое стало ясно. В том числе и то, почему Макс просил ничего не говорить тебе.

- Не говорить что? – выдавливаю, впившись в её лицо взглядом. – Кристина?..

- Теперь это уже неважно. Извини.

Ник

Майя выбегает из комнаты вместе с Крис, а мы остаёмся со старшим братом в гудящем молчании. Одним глотком добиваю бокал и берусь за бутылку. Андрюха протягивает свой. Наполняю оба и убито вздыхаю.

Глава 5

- Мась…

Бросаю озлобленный взгляд, в котором пылает ярость, на миниатюрную голую шатенку с огромными карими глазами и кукольным личиком. Она сразу прикрывает рот ладонью, округляя глаза, и виновато моргает.

- Прости, я забыла.

- Алён, я сотню раз повторял, что никаких «Мась» и «Зай». Они под запретом.

- Я правда забыла, извини, – тушуется, погладив меня по бедру.

Она не глупая и не навязчивая. Но иногда выходит за рамки наших взаимовыгодных отношений.

- Просто в такие моменты «Макс» звучит слишком… - закусывает пухлую губу, подбирая слово, – грубо.

- Чего грубого в моём имени? – недоумеваю, краем глаза поглядывая на кутающуюся в простынь Алёну. – Имя как имя.

Она вздыхает, укладываясь рядом. Закидываю руки за голову, уставившись в потолок. Чувствую, как снова касается бедра. Хватаю запястье и резко увожу её кисть в сторону, недовольно поморщившись.

- Очередной запрет, я помню, – сечёт обижено, обведя место, которого раньше касалась, по кругу, не задевая шрамы.

- Откуда они, Макс?

- Алёна, хватит, – цежу, не разжимая зубов, издающих противный скрежет.

- Тебе так сложно ответить? – взвинчивается, рывком садясь.

Бешено спрыгиваю с кровати и ищу среди бардака брошенные второпях трусы. Едва сдерживаю себя, чтобы не послать цыпу на хуй. И это будет вовсе не предложение секса.

- Блин, да что не так с тобой? – в синхрон психует, пакуя сиськи в чёрный бюст. – Мы же встречаемся, а я ничего о тебе не знаю! Ты же катаешься на мотоцикле! Это была авария, да?!

Найдя наконец, боксеры натягиваю их. Следом — джинсы и худи. Срываюсь в коридор и ныряю в тёплые кроссы. Застегнув парку, бросаю взгляд на девушку, с которой мы больше никогда не увидимся.

- Да, Алёна, авария. И если бы тебя это ебало немного поменьше, могли бы и дальше неплохо проводить время вместе, – отсекаю и покидаю квартиру, выскочив под ледяной колючий ветер.

Порыв обжигающе-морозного воздуха вперемешку со снегом ударяет в грудь, едва не сбив с ног. От неожиданности отклоняюсь назад. Капюшон слетает, швыряя в лицо колючие холодные хлопья. В белой кружащейся пелене едва можно разглядеть что-то дальше своего носа. Холод пронизывает тело, забираясь под воротник и скользя по спине. Но я не предпринимаю попытки защититься от него. Подставляю лицо жалящим иглам, вспоминая, как год назад в это время лил ледяной дождь. Я смотрел на него через стекло, мечтая переиграть всё сначала. Отказаться от той гонки и быть с Майей, когда она проснётся. Но я не смог. И не потому, что не мог разорвать контракт. Было кое-что, с чем должен был справиться сам, дав Май возможность подняться. Тогда… Той проклятой осенью…

Закидываю голову назад, отдавая лицо на растерзание стихии.

У меня не было другого выбора. Я не мог утащить Май с собой на дно. У неё были свои проблемы. Своя боль. Своё отчаяние. И я предпочитаю верить, что произошедшее тогда было не зря. Я обещал забрать половину её страданий, если ей это поможет. И хочется думать, что те ужасные месяцы не были напрасными. Только цена оказалась слишком высока. Я потерял всё, оставшись наедине со своими призраками и воспоминаниями.

Втягиваю морозный кислород и улыбаюсь.

Долбоёб.

И не из-за того, что принял неверное решение, а потому, что втянул брата, заставив его врать Майе. Врать всем. И спустя год понятия не имею, как снова налаживать контакты с семьёй. Мне было проще отдалиться. И если родители и Андрюха примут, то с Ником вряд ли выйдет снова стать хотя бы друзьями. Никогда не смогу простить ему, что вместо поддержки для Май, о которой я его просил, он забрал её себе. Понимаю, что на его месте должен был быть я, но своего решения не отменишь.

Всё, харэ разводить сопли. Пора двигаться дальше.

Мысленно встряхнувшись, скидываю успевшие насыпать на плечи и волосы сантиметры снега. Втягиваю голову плечи и сую свёрнутые в кулаки руки в карманы, пробиваясь против ветра к автобусной остановке.

Не думал, что сразу пожалею о том, что одолжил Андрюхе машину. Собирался провести всю ночь у Алёны, но по итогу прокладываю тропинку в никуда.

Учитывая то, что предки ещё не звонили, брат меня всё же не сдал. Иногда мне кажется, что он единственный, кто понимает меня и причины моих поступков. Долго злился, что уехал пару месяцев назад, не предупредив. Но тогда мне это было необходимо, дабы не наворотить херни.

Укатив за штуку с лишним километров, я пил, ругал себя, проклинал Ника, ненавидел Май. Потом ставил себя на их место, трезвел, корчился от боли. И всё по кругу.

Думал, никогда не смогу вернуться в родной город. До одного важного звонка. Того самого, что перевернул всё с ног на голову. Я уже пожалел, что приехал, но деваться некуда — моё место здесь.

На остановке получается кое-как скурить полсигареты. Запрыгиваю в первый же автобус и еду до конечной. Кажется, в моей жизни теперь всегда так. Нет цели и смысла. Только бессмысленные передвижения, не имеющие финальной точки.

Автобус почти пустой. На улице развезся настоящий буран. Движение на дорогах практически парализовано. И когда водила тормозит у ТЦ, громко сообщив, что это конечная, неохотно выползаю на улицу. Окидываю взглядом четырёхэтажное здание и дёргаю плечами.

Всё равно домой не тянет. А тут хотя бы тепло и есть горячий кофе.

В помещении оказывается не просто тепло. Ещё на входе меня окатывает обжигающим сухим воздухом из сплита. Пройдя вторые двери, чувствую, как жар бьёт в лицо, а в застёгнутой до горла парке становится нечем дышать.

Снимаю верхнюю одежду и как-то на инстинктах бреду вдоль стеклянных витрин магазинов. Дохожу до эскалатора и поднимаюсь на самый верх — на территорию кинотеатра, фудкорта и игровой зоны. Шум, музыка и детские крики слышны издалека. Народу набито как шпротов в банку. Видать, все бурю пережидают.

Решаю спрятаться подальше от толпы в самой дорогой кофейной сети нашей республики. Там редко бывает много людей — не каждый готов отдать косарь за стаканчик кофе.

Глава 6

Привалившись спиной к стене, поглядываю на часы в ожидании подруги. Разочарованно вздыхаю, пробежав взглядом по расписанию третьего курса. Криво усмехаюсь. Нитка на третьем. А я на втором. Потерянный учебный год наверстать не вышло, пусть я очень старалась. Да и Ник на износ пахал, помогая мне с учёбой.

Стоит коснуться мыслей о нём, как сердце сбивается с ритма. Почти две недели прошло с той ужасной ночи, оставившей после себя одни лишь вопросы и горький привкус недосказанности и разочарования. Кристина так ничего и не рассказала. Андрей с Никитой до самой ночи были угрюмее нависших над городом туч. В квартире летало что-то неуловимое, гнетущее и тяжёлое. И это что-то связано с Максом. Не уверена, что хотела бы знать, что происходит. Но это сильнее меня. Всё случившееся сильнее.

Я пережила ночь в одной кровати с парнем, который как две капли похож на человека, чей образ навсегда врезался в сердце. И даже несмотря на то, что правда о природе наших отношений раскрылась, спать нам пришлось вместе. Под разными одеялами, на противоположных сторонах кровати. Но тело хотело тепла. Так сильно, что я, отключив мозг, закинула руку Нику на рёбра, а голову уложила на плечо. Он обнял меня одной рукой и, глядя в потолок, прошептал:

- Что мы делаем, Майя? Мы запутались. Оба. В собственных чувствах и желаниях.

- Знаешь, Ник… – ответила тем же шелестом и, взяв небольшую паузу, закончила: – Так больно, как сделал мне Макс, не делал никто и никогда. И вряд ли уже будет хуже. Почему бы нам и взаправду не попробовать построить что-то? – вскинула взгляд на его стиснутые челюсти и вздохнула. – Я же вижу, как ты на меня смотришь. Я устала быть одна.

Он наклонил голову и коснулся губами моего лба.

- Но со мной ты хочешь быть только потому, что благодарна за помощь. Помнишь, что было в прошлый раз, когда мы попытались?

Я помнила. Каждую секунду той безумной ночи, опустошившей меня на долгое время. Я себя в жизни хуже не чувствовала. И знала, что с Ником происходит то же самое. Мы предали не Макса. Мы предали наши чувства к нему. Мы предали сами себя. И на самом деле до сих пор не смогли простить. Возможно, это именно та причина, по которой продолжаем наказывать себя, оставаясь рядом друг с другом, мучая болезненными напоминаниями о совершённой ошибке.

- Спи, Майя. Пока Полька не решила, что она выспалась.

И я уснула. На груди у Никиты. В его руках.

И даже сейчас меня разрывает от двойственности ситуации. Это казалось таким невинным и естественным. Но в то же время тёмно-порочным, грязным, неправильным. Нечто, поселившееся в моей душе, вопило, что я ищу в Нике его близнеца. Того, кого там не было и быть не могло. Одно лицо — два разных человека. И мои тёплые чувства к младшему из них вовсе не влюблённость. Как и сказал Ник — благодарность за поддержку. И привязанность к тому, кто пожалел, погладил по головке и приютил. Кто, так же, как и я, лишился очень близкого, важного и дорогого человека.

И да, мы запутались. И сильно. Меня вроде бы как тянет к Никите. А его — ко мне. Но при этом сердце не ускоряется, а дыхание не сбивается. Это, скорее, физическое притяжение. Желание тепла чужого тела. Обычное вожделение к человеку, чья внешность схожа с парнем, которого любила. Я молодая и здоровая. И естественно, я хочу снова ощутить тяжесть чужого тела, услышать его сбившееся дыхание, почувствовать, как он движется на мне. Во мне. Только боюсь снова испытать то подавляющее чувство стыда, раздирающее грудную клетку.

С Максом всё это было естественным. Но с Ником…

- Майка!

Тряхнув головой, выныриваю из муторных размышлений на тему: «почему я такая дура», и встречаю подругу широченной улыбкой и крепкими объятиями. Она прижимает к себе так, будто мы месяц не виделись, а не несколько дней. Впрочем, я тоже по ней соскучилась. В последнее время мы редко встречаемся. Я всё разбираюсь в себе или помогаю маме с Полькой, а Нитка готовится к свадьбе.

Отстраняюсь и удерживаю подругу за плечи на расстоянии. Кружу взглядом по её сияющему румяному лицу, тонкой фигурке в шерстяном платье-футляре, по едва заметному животику. Рот растягивается до ушей, когда провожу по нему ладонью. Не справляясь с эмоциями, снова притягиваю к себе подругу и зажимаю в убийственных тисках объятий.

- Ма-а-а-ай, ну ты чего? – хохочет Нитик, гладя меня по спине.

На глаза наворачиваются слёзы, а голос срывается от радости за подругу.

- Просто я так за тебя счастлива. Это же что-то волшебное — провести два года с любимым человеком, выйти за него замуж, носить под сердцем его ребёнка.

- Ты плачешь? – ошарашено выбивает, рывком отодвигаясь назад. Прикладываю кончики пальцев к нижним векам и не даю влаге скатиться. – Ма-а-айя, ну, блин, – смеётся сквозь слёзы. – Это у меня гормоны, а тебе реветь чего? – вдруг её глаза распахиваются и округляются. Не успеваю остановить её от озвучивания догадки, как Нитка выдаёт: - Ты тоже, что ли? – стреляет на мой живот.

Закатываю глаза и кручу пальцем у виска.

- Нит, ты как до такого додумалась? Какие мне дети с моей генетикой? Я в жизни не хочу пережить то, что пережила мамуля.

- А что Никита думает об этом? – не унимается, заглядывая мне в лицо.

Раздражённо вздохнув, хватаю её под локоть и тащу к выходу из универа.

- Ему всё равно. Мы не пара, – чеканю по словам, но получаю лишь снисходительное хмыканье.

Вот и как их всех разубедить, что можно жить с парнем в одной квартире, но при этом оставаться отличными друзьями, не посвятив во все подробности? А своих скелетов я пока не готова вытаскивать из шкафа. Хватит и того, что Андрею с Кристиной открылась. Теперь надо подкопить ресурсов, чтобы донести до всех остальных свою истину. Неприглядную и мрачную. Ту, в которой я — конченная дрянь, не способная уничтожить свою любовь к предателю. И думающая над тем, чтобы всерьёз замутить с его братом и перестать уже врать всем вокруг.

- Слушай, куда сначала? – спрашиваю, доставая из кармана ключи от машины Ника, которую он мне благосклонно одолжил на этот день. Снимаю сигнализацию и сажусь за руль. Нита забирается с другой стороны. Завожу мотор и жду, пока машина прогреется. – Так-сь, по плану у нас… – постукиваю пальцами по рулю, стараясь распланировать сегодняшний день. – Начнём с платья или?..

Глава 7

Закинув верхнюю одежду в гардероб, на выходе сталкиваюсь с Серым. Он глядит на меня во все глаза. Рассеянно оборачивается. Снова на меня.

- Серёг, ты обкурился или чё? – секу со смешком, принюхиваясь к нему. – Травой вроде не воняет. Случилось чего?

Серый переводит дыхание и выдавливает всё с тем же потерянным выражением лица:

- Ник?

Я вообще перестаю что-либо понимать. Смотрю на него так, будто передо мной невиданный зверь. Закрадывается какое-то странное предчувствие.

- Ты только приехал, что ль? – кивает головой на наши с Майей куртки.

- Ну да. А что?

- Я же буквально пять минут назад с тобой разговаривал. Или не с тобой?

- Не со мной, – выбиваю мрачно, уже поняв, в чём дело.

Протиснувшись мимо товарища, скриплю зубами.

Макс, сука, в какие игры ты играешь? На кой хер прикидываешься мной?

Но в следующий момент мысли резко меняют направление и атакуют всем скопом, наваливаясь одна на другую, сменяясь со скоростью света.

Макс здесь. Сейчас. Мы почти год не виделись. Он никого к себе не подпускал. Держал дистанцию. Вернулся в город, но я, видать, в чёрном списке. Родители тоже не знают, что он приехал. Только Андрюха в курсе, и то только потому, что близнец позвонил ему и сказал, что больше за квартирой присматривать не надо.

Я приезжал к брату, раз уж он меня игнорит, но дверь он мне не открыл. Ни разу. А теперь так же молча припёрся на тусовку и какого-то дьявола прикидывается мной. Зачем?

Но не успевает эта мысль ускользнуть, как догадка неприятным зудом врезается в мозг.

Майя! Он здесь из-за неё. И если что-то учудит, я его придушу, клянусь. Не потому, что Лиса мне нравится. А из-за того, что знаю, через что она прошла и как тяжело ей было. А зная брата, он может натворить дел. Особенно теперь, когда он так отдалился от семьи и друзей, закрылся, спрятался за игнором. И сейчас не представляю, что творится у него в башке и чего можно ожидать от близнеца. Но знаю кое-что другое. Мама как-то ляпнула ему по телефону, что я живу с той самой девушкой, которая привела когда-то Ареса.

Прорываюсь между снующими без дела людьми к тому месту, где оставил Майю. И по её потерянному виду и тому, как резко и явно в панике крутится вокруг своей оси, всматриваясь в лица, я оказался прав.

Не останавливаясь, преодолеваю последние несколько метров и с размаху привлекаю перепуганную, находящуюся на грани истерики девушку к себе. Она дёргается, пытаясь вырваться. Провожу ладонью по натянутой спине и толкаю:

- Тихо, Майя. Это я.

Она не расслабляется, но упираться перестаёт. Хватается скрюченными пальцами за мой свитер и судорожно всхлипывает. Заметно, что из последних сил держится.

- Я не понимаю, что происходит, Ник. Сначала мне в ТЦ показалось, что я почувствовала Макса. Знаю, что звучит глупо, но так и есть. А теперь это, – протягивает растаявшее в руке шоколадное яйцо. С недоумением смотрю на него, и Лиса поясняет: – Только Макс знал об этой фишке. Что папа носил мне их постоянно, до самой смерти. Потом он таскать начал.

Вспоминаю заставленную игрушками полку в квартире близнеца и раздроблено вздыхаю.

Сука, да что он творит? С какой целью?

А ещё осознаю, что больше нет смысла скрывать от Майи очевидное.

- Пойдём выпьем и присядем, – предлагаю, сжимая в ладони её ледяные, дрожащие пальцы.

Пробираемся с ней к стойке, по пути поздоровавшись со знакомыми. Беру ей слабенькую «Отвёртку» с вишнёвым соком, а себе чистый коньяк со льдом. Отвожу в комнату, где мы когда-то играли в бутылочку. Вечеринка только началась, так что тут пока ещё пусто. Лисовская усаживается прямо на пол. Её нихерово трясёт, зубы постукивают, когда обхватывает трубочку. Делаю большой глоток конины1 и, поморщившись, выговариваю слова, дающиеся слишком тяжело:

- Тебе не показалось. Он вернулся в город, – она рывком вскидывает голову, в глазах появляется стальной блеск злости. – Май, подожди, не бесись. Я не говорил, потому что сам его не видел. Он от меня морозится. И не думал, что Макс заявится сюда и начнёт вытворять дичь.

Подхожу и паркуюсь рядом. Обнимаю дрожащую девушку. Она прячет лицо у меня на плече. Не злится. Понимает.

- Ник, зачем он это делает? – шепчет сорвано, тихо, слабо. – Он сам уехал, а теперь ведёт себя, как мудак. Мог бы просто подойти, сказать: привет. Что я ему сделала?

Столкнув вместе брови, шумно сглатываю и закрываю глаза. Рефлекторно поглаживаю её плечо и говорю:

- Он уверен, что ты со мной. Что мы… Ну… Что у нас всё серьёзно.

Она отрывает голову от плеча и ловит мой взгляд, который стараюсь увести, но всё же принимаю контакт.

- Никит, он уехал. Сделал свой выбор. Даже если бы мы с тобой были вместе по-настоящему, Макса это касаться не должно. У него был целый год, чтобы приехать и объясниться. Позвонить или… просто ответить на мои звонки или сообщения.

- Ты писала ему? – высекаю ошарашенно, впившись в её глаза изучающим взглядом.

Лиса пожимает плечами и опускает голову, глядя на красную жидкость в пластиковом стаканчике. Помешивает её трубочкой и убито вздыхает.

- Я хотела ответов. Понять, почему он так поступил. И я надеялась, что всё ещё можно что-то вернуть. Я любила его, Ник. Так, как в жизни бывает только один раз.

- И не только в прошедшем времени. – констатирую с внезапным пониманием.

- Есть такое, – уголки её губ дёргаются в грустной усмешке. – Только теперь уже ничего не исправить. Так что пускай засунет свои приколы себе в задницу. Не знаю, что у него там не сложилось с гонками и какого чёрта припёрся обратно, но мне наплевать. Пускай катится на хрен. А теперь пойдём поздравим Аркашу и повеселимся. Мы приехали сюда развлекаться, так вперёд. – вскакивает и протягивает мне руку с обманчиво-весёлой улыбкой. – Потанцуешь со мной?

Киваю и встаю, жалея, что так и не решился рассказать ей всю правду.

Майя