Жизнь между мирами

Глава 1 Постапокалипсис

В какой-то момент я перестал быть хозяином своей судьбы. Словно призрак, я наблюдаю за происходящим со стороны, гадая – была ли эта жизнь когда-то действительно моей? Или всё это лишь иллюзия, сотканная из чужих воспоминаний?

Я уже довольно давно скитаюсь по параллельным мирам, как перекати-поле. Дни сменяются неделями, недели – годами, а я всё странствую между реальностями. Люди приходят и уходят из моей жизни, не успев стать по-настоящему близкими – ведь я знаю, что наша встреча была лишь мгновением в вечности.

Каждый новый мир – как закрытая книга с закладкой на первой странице. Одни полны древних тайн и загадок, другие – скучны и обыденны, третьи – таят смертельные опасности. Но я продолжаю листать страницы этой бесконечной истории.

Я – Гретхем Оуэн, двадцать два года, и это единственное, что неизменно во всех моих воплощениях. Имя остаётся со мной, как якорь в бушующем море реальностей, но судьба каждый раз сплетает новый узор моей жизни.

Недавно я прожил жизнь простого фермера, выращивающего благородных арабских скакунов. Рядом был мудрый старик-отец, а верным спутником служил охотничий пёс по имени Байк. Тихая гавань на берегу широкой реки, утренняя рыбалка в прозрачной воде – что может быть прекраснее? Но даже эта идиллия рассыпалась пеплом, когда пришло время вновь отправиться в неизвестность.

***
— Грек, Гретхем, чёрт тебя дери!

Я с трудом разлепил веки, встречаясь взглядом с перепуганным лицом парня. Его шёпот разрезал тишину:

— Вставай, только тихо!
С трудом разлепив веки, я почувствовал, как раскалывается череп, словно внутри кто-то орудовал кувалдой. Перед глазами плавали мутные пятна, а реальность расплывалась, как акварель под дождём.

Мы ютились в тесной норе, стены которой топорщились острыми еловыми лапами и влажным папоротником. Этот самодельный приют больше напоминал волчье логово, чем человеческое жилище.

На плечах поскрипывали выцветшие армейские куртки, а за спиной тянули к земле увесистые рюкзаки, будто к их лямкам были привязаны чугунные гири. Каждый вздох давался с трудом в этом тесном пространстве, где даже воздух казался пропитанным сыростью и усталостью.

Мой проводник, словно тень, бесшумно скользнул к выходу и, убедившись в безопасности, подал мне знак следовать за ним. Прижимаясь к влажной земле, мы крались между деревьями, используя каждый куст и каждую тень как защиту от посторонних глаз.

Вскоре он вывел меня к обрыву, где из скалы торчали острые каменные зубы. Спускаться по ним было всё равно что идти по лезвиям ножей – каждый шаг мог стать последним. Но мы двинулись вниз, осторожно переставляя ноги, стараясь не зацепиться за предательские выступы, готовые в любой момент сорвать нас в бездну.

В тот же миг мой взгляд пронзил завесу тумана, и открывшееся зрелище заставило сердце пропустить удар. Передо мной раскинулся исполинский город-призрак, некогда наполненный гулом жизни и движением – теперь он казался эхом забытого прошлого, застывшим во времени.

Призрачные небоскребы, наполовину поглощенные дикой природой, напоминали скелеты древних чудовищ, застывших в вечном танце разрушения. Могучие деревья, словно хищные когти, прорастали сквозь разбитые окна, яростно разрывая бетонный плен своих каменных темниц. Живые изгороди лиан, извиваясь подобно змеям, оплетали стены, а буйная трава, захватившая крыши, колыхалась под ветром, создавая иллюзию бескрайнего зеленого моря, готового поглотить последние остатки цивилизации.

Над заброшенными громадами кружили стаи ворон, их карканье эхом разносилось по пустым улицам, создавая мрачную симфонию запустения. Первые лучи восходящего солнца, прорвавшиеся сквозь рваную завесу облаков, окрасили руины в зловещие багряные тона, превращая полуразрушенный мегаполис в сцену из апокалиптического кошмара. Тени от разрушенных конструкций тянулись по земле, словно черные щупальца, готовые схватить любого, кто осмелится нарушить эту мертвую тишину.

— Ты чего копаешься? — донёсся до меня раздражённый голос спутника, вырвав из тяжёлых дум.

Я встряхнулся и поплелся за ним, чувствуя, как свинцовая усталость тянет к земле. У подножия горы, где мрачные силуэты небоскребов проступали сквозь утренний туман, стало ясно — наш путь лежит прямиком в этот город-призрак.

— Фуф, пронесло, — выдохнул парень, направляясь к развалинам с видом человека, только что избежавшего смертельной опасности.

— Что мы здесь забыли? — спросил я, пытаясь собрать мысли в кучу и стряхнуть остатки сна.

Он обернулся и посмотрел на меня как на полного идиота, вскинув брови:

— Вообще-то это была твоя идея, и мы чуть не попались охотникам!

— Охотникам? — переспросил я, машинально переводя взгляд на вершину горы, где небо начинало светлеть.

— Ты ещё не проснулся, что ли? — фыркнул он. — Ещё чуть-чуть, и наши ляжки уже жарились бы на костре!

Я понимал — вопросы нужно задавать осторожно, чтобы не выглядеть полным кретином, как это часто со мной бывает. Особенно сейчас, когда мы оказались в этом заброшенном городе, где каждый шорох казался подозрительным, а тени от разрушенных зданий тянулись по земле, словно чёрные руки прошлого.

— Как думаешь, этот город пал сразу? — спросил я, не отрывая взгляда от руин. Зрелище было одновременно пугающим и завораживающим. В постапокалиптическом мире я оказался впервые.

— Вообще-то разное говорят, — ответил он, задумчиво глядя на руины, — но думаю, Романхун пал самым последним. Тут жили в основном богачи, но, как выяснилось, даже деньги тогда уже ничего не решали.

Город потрясал своей величественной пустотой – словно древний храм, оставленный богами. В воображении вспыхивали яркие картины былой жизни: тысячи людей, спешащих по своим делам, гул моторов, детский смех, реклама, мерцающая на фасадах небоскребов. Теперь же лишь ветер-скиталец бродил по опустевшим улицам, перебирая пыльные страницы забытого прошлого и нашептывая мрачные истории о былом величии. Его призрачный шёпот эхом отражался от разрушенных стен, а в разбитых окнах танцевали тени, словно призраки прежних обитателей.

Глава 2. Из другого мира

Я открыл глаза и уставился в сумрачное нутро незнакомой комнаты. Простая кровать, холодный унитаз, раковина — всё как в тюремной камере. «Великолепно», — пронеслось в голове. — Похоже, меня ждёт долгое заключение в тюремной камере». Но когда я потянул на себя дверную ручку, она неожиданно подалась.

Выглянув в коридор, я замер. Двое мужчин в форме, вооружённые дубинками и пистолетами, стояли всего в нескольких метрах от меня. Их пристальные взгляды скользили по коридору, словно сканируя каждый сантиметр пространства.

«Охранники?» — подумал я. Но кого они охраняют? Не меня же — ведь дверь моей комнаты была не заперта. Может быть, это место больше похоже на лабораторию строгого режима? Или секретный исследовательский центр?

Сердце забилось чаще. Что-то подсказывало мне — я оказался в самом эпицентре чего-то опасного и необъяснимого.

— Чего выперлась? — услышал я грубый голос. — Эй! Я тебя спрашиваю, а ну вали обратно в свою комнату!

Только тут я осознал, что обращаются именно ко мне. Охранник приблизился — темнокожий мужчина лет сорока в строгой чёрной форме с красным крестом на рукаве. Что-то в его внешности заставило меня застыть на месте — его глаза были неестественно синего цвета, словно кто-то взял и вставил в его голову два стеклянных шарика.

— Я хочу есть, — сказал я, осознавая, что говорю женским голосом.

— Кормежка через час. Если не засунешь свою башку обратно в комнату, клянусь, врежу прикладом!

— Оставь её, Питр, — вмешался второй охранник, попивая кофе. — Пора бы уже привыкнуть, что она тупая.

— Она мне ничего не сделает, — ответил первый, толкая дверь. Я поспешил закрыть её сам.

Подойдя к зеркалу, я замер, разглядывая своё отражение. Белокожая девушка с плавными чертами лица и пухлыми губами смотрела на меня в ответ. Её неестественно синие глаза словно светились в полумраке комнаты, а коричневые волосы были искусно заплетены в мелкие косички до плеч. Впервые я оказался в женском теле — высоком, стройном, с длинными худыми ногами. Широкие серебряные браслеты на запястьях поблескивали, словно зловещие кандалы.

Осмотрев комнату, я заметил крошечное окошко под потолком. Взобравшись на подоконник, я увидел лишь слепящий белый свет — ни намёка на то, где я нахожусь. Внезапно мою лодыжку пронзил острый зуд. Я почесал ногу, но раздражение только усилилось. Кожа покраснела и воспалилась, но даже тогда все еще продолжал машинально почёсывать это место, не в силах остановиться.

«Что происходит? Где я? Почему моё тело теперь женское?» Вопросы роились в голове, словно назойливые мухи, а ответов не было.

Спустя час в коридоре послышались тяжёлые шаги, и дверь со скрипом распахнулась. В комнату вошла полная темнокожая женщина, толкающая перед собой каталку с едой и аккуратно сложенной одеждой. Её появление прервало мои мучительные размышления, но не принесло никаких ответов на терзающие меня вопросы.

— Доброе утро, Грета, — произнесла она грубоватым голосом.

— Здравствуйте, — ответил я робко, и мой голос прозвучал ещё тоньше обычного.

Женщина уставилась на меня своими большими глазами.

— Здравствуйте? — удивилась она. — Ты ещё меня обнять не предложила.

— А надо? — уточнил я.

Она рассмеялась и указала на каталку.

— Ешь быстрее. Внизу сменная одежда. После завтрака отведу тебя в душ, а потом к профессору.

— А сам я… то есть, сама я разве не могу пойти? — спросил я, пытаясь понять границы дозволенного.

— Грета, ты же знаешь правила, — ответила она, показав шокер на поясе. — Давай ешь, и без фокусов. Со мной шутки плохи.

«Что здесь происходит?» — крутилось в моей голове. Ситуация казалась абсурдной: вроде бы я заключённая, но дверь комнаты не заперта, а все вокруг вооружены до зубов. Наверное, эта девушка, чьё тело я сейчас занимаю, не отличается примерным поведением.

К моему удивлению, еда оказалась вполне съедобной: две румяные яичницы, три ломтика сочного бекона, два куска твёрдого сыра и чёрный кофе с сахаром. Не тюремная баланда, это точно.

После завтрака я принял душ и переоделся в свежую одежду. Женщина-надзиратель отвела меня к другому кабинету, вежливо постучала и, открыв дверь, жестом пригласила войти, оставшись ждать снаружи.

В небольшом кабинете за столом сидел мужчина лет пятидесяти с аккуратно подстриженной седой бородой и такими же седыми волосами. Он сосредоточенно печатал что-то на ноутбуке, не обращая на меня внимания. Его кабинет был обставлен просто: стол, пара стульев, книжные полки с медицинскими справочниками и несколько сертификатов на стене.

Я нерешительно остановился у двери, не зная, что делать дальше. Мужчина наконец поднял голову и посмотрел на меня сквозь очки в тонкой оправе. В его взгляде читалось что-то среднее между любопытством и усталостью.

— А, Грета, как ты себя чувствуешь? — спросил он, подняв голову.

— Хорошо, — ответил я, всё ещё привыкая к новому голосу.

— Присаживайся, — он указал на стул напротив своего стола и сел. Стул оказался низким для моего роста, и я почувствовал себя ещё более уязвимым в этом чужом теле.

— Сегодня ты хорошо спала? — спросил профессор, его темные глаза пронзали меня насквозь.

Я машинально кивнул, но тут же скривился от мучительного зуда в лодыжке. Пальцы непроизвольно потянулись к ноге, стремясь унять нестерпимый зуд воспалившейся кожи. Профессор, словно почувствовав моё состояние, слегка наклонил голову, и его острый взгляд тут же скользнул к моей ноге.

К счастью, плотный чёрный костюм надёжно скрывал покрасневшую, расчёсанную до раздражения кожу. Я поспешно опустил руку, стараясь принять непринуждённый вид, но внутри всё сжималось от беспокойства – вдруг он заметит что-то неладное?

Его проницательные глаза продолжали изучать меня, словно пытаясь прочесть мои мысли. Я старался сохранять спокойствие, но зуд становился всё невыносимее, а кожа горела, требуя облегчения. Ещё немного, и я не выдержу – снова потянусь к ноге, несмотря на все попытки сдержаться.