Жизнь под псевдонимом

Часть первая. Лайт.

Он проснулся. Окружающее пространство было нечетким, как он ни старался присматриваться. Словно между ним и остальным миром находилась прозрачная преграда. Протянув руку, он понял, что не словно. Преграда действительно была. Откуда-то из глубин памяти выплыло слово «стекло», заставив его осознать несколько важных вещей: он помнил огромное количество самой разнообразной информации, он знал несколько языков, в том числе, всеобщий, он обладал определенными навыками…. И он абсолютно не знал, кем являлся. Он снова тронул стекло, потом сжал руку в кулак и со всей силы, не жалея себя, ударил. А потом еще раз и еще, с каждым разом прикладывая все больше усилий. На пятый или шестой раз по стеклу пошли трещины, а на десятый оно осыпалось вниз. Окружающий мир стал четче, и он осмотрелся. Вспомнил, что это помещение называлось словом «лаборатория». Вокруг были какие-то механизмы, датчики, мониторы. А сам он лежал в «медкапсуле». Судя по тому, что никто не примчался на издаваемый им шум, медкапсула была отключена, а вокруг была ночь. Аккуратно, стараясь не пораниться о стекло, он вылез из капсулы и осмотрелся в поисках выхода. Окон в лаборатории не было, а единственная дверь оказалась заблокирована. И откуда-то была уверенность, что ее не отопрут раньше, чем наступит утро. Он снова, но гораздо тщательнее, стал осматривать лабораторию, пытаясь найти что-то, что поможет ему освободиться. Ничего. Только в шкафу нашелся старый халат. Он попробовал натянуть этот халат на себя и чуть не порвал его, но все же частично прикрылся. Кроме халата, в шкафу нашлось старое некачественное зеркало, и он познакомился сам с собой: высокий, с развитой мускулатурой, с темными волосами, загорелой кожей и правильными чертами лица. Цвет глаз рассмотреть не удалось. В целом, внешность обычного хомо сапиенс. Из глубин памяти вынырнуло знание, что такая внешность характерна для жителей экваториальной части планеты. С обувью повезло под столом: нашлись древние, как само время, разношенные до состояния второй и третьей столешниц, тапки. Теперь он почувствовал себя намного увереннее и начал методично обыскивать стол и шкафы в поисках чего-нибудь полезного. Нашел и тут же съел печенье и конфету. Массу под названием «кофе» тоже попробовал, но она оказалась невкусной, благодаря чему он сделал открытие, что отнюдь не все, что он помнит под определением «еда», является съедобным на самом деле. Еще нашел какие-то салфетки, чашку, ложку, тарелку. Рассмотрев их внимательнее, понял, что умеет ими пользоваться и отложил до лучших времен. Компьютер тоже нашел и даже включил, но выяснил, что пароль ему неизвестен, и выключил обратно. Заодно выяснил, что умеет работать на компьютере, если знает пароль. Из находок ни одна не пробудила его память и не смогла подсказать, что же он делал здесь, в отключенной медкапсуле. Покопавшись в памяти, он смог вспомнить только, что в отключенных медкапсулах людей не хранят, и сделал вывод, что человеком не является. По крайней мере, в общепринятом понимании этого слова.

Внезапно ручка на двери пришла в движение, и он, бросив обыск, бесшумно подкрался к выходу, встав за косяком. Дверь приоткрылась и внутрь скользнула невысокая, одетая во все темное, фигура. Он аккуратно шагнул этой фигуре за спину, и едва она заперла дверь, дернул ее на себя и зажал ей рот. Фигура тоже не стала церемониться и впилась зубами в его ладонь. В висках сильно застучало, к лицу прилила кровь, а в следующий миг он понял, что перед ним девушка, что пробралась она сюда выкрасть информацию с компьютера, и что ей сейчас до безумия страшно. А еще несколько мгновений спустя он осознал, в чем дело: она прокусила ему руку, его кровь попала ей в рот, и теперь он мог ее чувствовать. И осознав это, он, наконец, вспомнил, кто он, кем является и что здесь делает. Поэтому решил, что отпускать от себя такой полезный катализатор собственной памяти не стоит.

- Тихо, - прошипел он ей на ухо, и, чтобы отвлечь, добавил, - на компе пароль стоит, ты его знаешь?

Она замотала головой, перестав вырываться, и он понял, что сочла его конкурентом. И что насчет пароля нагло лжет.

- Я тебя сейчас отпущу, только не вякай, - приказал он, - попасться не надо ни мне, ни тебе. Поняла?

Она кивнула, и он рискнул освободить ей рот. Тишина. Тогда он отодвинулся и позволил ей оглянуться. Ее карие глаза стали просто огромными, а розовый, испачканный в его крови, ротик приобрел идеально круглую форму.

- Тише! – шепотом прикрикнул он, понимая, что она сейчас закричит, и она судорожно закивала, - тише, - снова повторил он и посторонился, - иди к компу, он мне не нужен. И ты мне не нужна, - добавил по наитию, - мне только надо, чтобы ты меня отсюда вывела.

Она облизнула губы и осторожно шагнула в сторону стола, косясь на мужчину, а потом бросилась к компу, на ходу доставая носитель информации. Мужчина хмыкнул:

- Там нет разъема. И к сети он не подключен, - он и сам не знал, откуда у него эти знания, но был уверен в них абсолютно.

- А как тогда, - начала она, и он оскалился:

- Никак, только если весь комп с собой волочь.

В ее карих глазках, будивших в нем что-то темное, зажглось вдохновение:

- Я выведу тебя отсюда, если ты поможешь мне с компом!

- Ну уж нет, - холодно усмехнулся он, - так дешево не купишь. Я помогу тебе с компом, но мне нужна помощь, чтобы слиться с толпой. В таком виде я дойду не дальше первого же патруля.

- Заметано, - она протянула ему руку, и он, ответив на рукопожатие, молча шагнул к компьютеру. И ехидно ухмыльнулся, увидев, как сузились ее глаза, когда он просто сломал крышку и вытащил квантовый накопитель.

Часть вторая. Кайден.

Гвендолин Дартес, секретарь мистера Адама Бретта – одного из самых влиятельных людей в городе – считала Кайдена Хеджи не слишком умным человеком и относилась к нему точно так, как он, по ее мнению, этого заслуживал: с легким пренебрежением и высокомерием. К сожалению, как она могла заметить, плевать он на ее пренебрежение хотел. Что мисс Дартес считала крайне обидным и вызывающим и пакостила Кайдену Хеджи по мелочам. Впрочем, границ она не переходила – не заметить, что ее работодатель благоволил начальнику своей службы внешней охраны, было сложно, а терять работу мисс Дартес не хотелось. Признаваться даже самой себе, что дело здесь вовсе не в зарплате, а в ясных зеленых глазах Кайдена Хеджи, Гвендолин не любила. А ведь только слепой мог не догадаться, что сын жены Хеджи к официальному отцу отношения не имеет. Мальчик, которого Хеджи несколько раз приводил в офис – его жене срочно надо было отлучиться, а оставить сына было не с кем – был смуглым, кареглазым брюнетом. Да еще и очень высоким для своих трех лет. А Кайден Хеджи обладал шевелюрой цвета молочного шоколада, зелеными глазами и средним ростом. И если цвет глаз Лайти – как звали мальчика – еще мог унаследовать от своей невысокой рыжей и кареглазой матери, то волосы-то точно должны были быть шоколадными или рыжими! Ну, то есть, маленький Лайт на Кайдена не походил совершенно ничем, и не заметить это было невозможно. И при всем при этом, Кайден Хеджи, которому жена совершенно точно наставила рога хотя бы один раз, супругу просто боготворил, всячески баловал и никому не позволял ни одного плохого слова в ее адрес! Собственно, с подтверждения этого факта все и началось.

Гвендолин тогда уже месяц работала у мистера Бретта в приемной, когда однажды открылась дверь, и внутрь метнулись Джек Ориент и Юджин Зиннер. Не обращая никакого внимания на девушку, оба рванули к окну и осторожно выглянули сквозь жалюзи:

- Какого хера ты к его бабе полез? Знаешь же, что Хеджи на семье помешан! – прошипел Ориент, осторожно отгибая планку.

- Ты ее ребенка видел? – огрызнулся Зиннер, - там от Хеджи только фамилия!

Гвен послышался шорох, и она отвлеклась от парочки возле окна, но в приемной никого не было, поэтому девушка снова вернулась к бесплатному спектаклю.

- И ты решил, что если он ее позор своей фамилией прикрыл, она будет рада с тобой замутить?!

- Не я, - возразил Юджин, снова выглядывая сквозь жалюзи, - Маркус вчера на всю курилку орал, что наставит Хеджи рога, а тот проглотит. Вот я сдуру и сунулся. Блядь, куда этот псих делся?

- Сзади стою, - голос Кайдена Хеджи был ледяным настолько, что космос казался теплее. Гвен, которая увлеченно следила за перепалкой охранников, тоже пропустила его появление и сейчас смотрела на Кайдена Хеджи во все глаза. Испытываемые им эмоции выдавал исключительно голос. А он тем временем продолжал, - пока вы, как два дебила, окно стерегли, я до патрона дошел и обратно вернулся! Меня секретарша услышала, а два бодигарда – нет! Может, вам местами поменяться? Так ведь вы и с подачей кофе не справитесь! Для этого мозги иметь надо! Хотя бы, такие, как у Дартес!

Гвен, услышав такую нелестную характеристику, прикусила губу и поклялась себе, что страшно ему отомстит.

Оба охранника пристыженно опустили головы и ссутулились, принимая разнос. Хеджи скользящим шагом преодолел расстояние до Зиннера и прошипел тому в лицо:

- А перед моей женой ты прилюдно извинишься, если хочешь и дальше ходить и не оглядываться в страхе! Понял?!

- На колени перед нею встану, - абсолютно серьезно поклялся Юджин, - на верность присягну, только простите!

- Вон на периметр! – рявкнул Хеджи, - оба! И бывший участок Маркуса теперь тоже на вас двоих, пока я человека на это место не найду! И в этом месяце без премии!

Охранники, чуть ли не на цыпочках, по стенке, покинули приемную, а их начальник молча прошел к кулеру и налил себе воды.

- Может быть, кофе? – приторно-сладко предложила Гвен, замысливая свою страшную месть, но вместо ответа мужчина внезапно шагнул к ней, наклонился над запоздало испугавшейся девушкой и стальными пальцами ухватил аккуратный подбородок, чтобы приблизить ее личико к своему лицу:

- Никогда не лезь под руку к разозленному мужику, - прорычал он в ее серые глаза, - результат тебе не понравится.

- Что Вы себе позволяете? – она хотела сказать это возмущенно, но получилось испуганно, и попыталась освободиться, царапая своим идеальным маникюром кожу на его руке, - отпустите!

- Я сейчас вполне мог бы, - продолжил он по-прежнему зло, напрочь игнорируя ее слова и действия, - заломить тебя и разложить прямо на этом гребанном столе, а тебе осталось бы только стонать и подмахивать. И если ты думаешь, что кого-то остановит твое жалкое блеяние, то сильно заблуждаешься.

А в следующее мгновение наклонился еще ниже и впился губами в ее стиснутые губы. Чужие пальцы надавили на подбородок, принуждая девушку раскрыть рот, а внутрь горячей змеей скользнул чужой язык. От боли и неожиданности Гвен резко дернула головой, кромка зубов Кайдена больно резанула ее губу, и во рту стало солоно от крови. Поцелуй моментально стал ласковым, язык Хеджи нежно прошелся по внутренней поверхности ее губ и щек, осторожно огладил ее собственный, и Гвен, будто со стороны, услышала свой беспомощный стон. В ответ Кайден Хеджи лизнул след, оставленный своими зубами, словно извиняясь, и отстранился. Гвен рискнула посмотреть ему в лицо: холодные, почти изумрудные, глаза изучали ее, как какую-то букашку под микроскопом. Девушке стало безумно страшно.