Жизнь после куража

Гробы и склеп?

Основано на ваншоте "Жизнь после куража" от vk.com/kurokradvbolote

Тепло обволакивало. Мир, окружённый вибрирующими со всех сторон звуками непрерывно убаюкивал как колыбельная. Ещё и лёгкая качка добавляла сонливости. Всё сущее – это один большой длинный сон. Приятный, тягучий, освобождающий от необходимости жить. Жизнь вообще одна морока, переполненная хлопотами поменьше. Отчего же пришлось проснуться? Ответом на вопрос стала нестерпимо горячая ладонь, вынудившая прервать вечный сон и всколыхнуться, суетиться, подчиняясь приказу что-то делать, что-то менять, прежде чем всё успокоилось. Сквозь недовольство удалось стукнуть ножками в сторону горячей руки, чтобы больше так не беспокоила.

– Оу… она пинается! – донёсся со всех сторон вибрирующий голос. Низкий и почти угрожающий, но сейчас он был удивлённым.

– А ты как думал?! Самый возраст раздавать пинки. У нас растёт шалопай… – разнёсся сквозь воды более привычный мягкий высокий голос. Этот голос был родным. Он звучал здесь постоянно. От него сон совсем не прерывался. – Погоди… Ты сказал «она»? Девочка?!

– Никаких сомнений. Маленькая дьяволица. Очень недовольная, что её разбудили!

Горячая рука, принадлежащая низкому голосу продолжала нагревать всё вокруг, не позволяя спокойно погрузиться в сон. За что получила ещё несколько особенно гневных ударов пятками и хвостом.

– Характер показывает, – низкий голос теперь звучал довольным.

– У неё там три ноги что ли?!

– Хвостом бьёт. Сердится. Ей не понравился ритуал.

К горячей руке присоединились две ладони. Тёплые и очень знакомые. Они часто касались границ сонного мира под мурлыкающее пение.

– Замечательно, мне предстоит рожать злющую хвостатую и рогатую дьяволицу!

Внутри всё оставалось спокойным и тёплым. Родной голос звучал недовольно, но обволакивающее тепло дарило умиротворение. Горячая рука больше не заставляла суетиться. Настало время засыпать под гул голосов.

– Она уже успокаивается. Родится больше человеком, чем дьяволом. И рожек у неё ещё нет. Вырастут только через пару месяцев после рождения.

– Хорошо. А она точно девочка? Сюрприза на день рождения не будет?

– Несомненно! Я в таких вещах не ошибаюсь. Ты хочешь выбрать имя?

– Есть несколько вариантов…

Сон сладко накатывал. Голоса успокаивали. Перебор одиночных слов звучал как колыбельная. Все эти фразочки «а как насчёт…» убаюкивали. Пока наконец…

– Ульяна. Я хочу назвать её Ульяной!

– Значит, у нас будет Ульяна. Такая же красивая и норовистая как мама.

Приятное тепло с вибрирующими отовсюду звуками внезапно сменилось неуютным тесным холодом и резким шумом. Кому-то срочно потребовалось рубить дрова. Совсем рядом с головой Ульяны. Кулаками. И материться на нескольких языках в процессе.

«Нашёл время!!!» – недовольно подумала она.

– Здесь вообще-то спят! – рявкнула тифлингша.

– А «здесь» это где? – язвительно поинтересовался кто-то другой.

Ульяна закатила глаза. Для этого их пришлось открыть. Какая разница где «здесь»?! Спи себе спокойно и не выпендривайся! Но увиденное привлекло внимание. Редкие деревянные перекладины. С огромными щелями между ними. Она уснула под кроватью? Тифлингша нахмурилась. Не сказать, что с перепоя она не была на такое способна. Порой она не просто просыпалась в незнакомой постели, а ещё и с незнакомыми соседями по кровати, уверенными, что у них с Ульяной всё серьёзно и дело вообще к свадьбе идёт. Утром таких всегда ждало неприятное открытие. И вид прытко убегающей любовницы.

Ещё чего не хватало – замуж выходить!

Треска дерева стало так много, будто кто-то решил переломать своими кулаками весь лес. Печальный хруст возвестил, что кто-то рядом добился своего и нарубил дров руками. А потом ещё и свет включил. Сквозь щели в досках ударил яркий луч, заставив зажмуриться.

«Ни сна, ни отдыха измученной душе!» – нетерпеливо выдохнула Ульяна и попыталась выбраться из-под кровати.

Но столкнулась с тем, что «подкроватье» имело стенки, превращаясь в плохо сбитый деревянный ящик. Деревянный ящик, в котором её заперли! Ульяна начала колотить по своей клетке. Кулаками. Ногами. Хвостом. Эта теснота совершенно не походила на уютную ещё-не-жизнь из сна. Из этой гадости хотелось вырваться как можно быстрее.

– Эй! – не выдержала она. – Кто-нибудь! Помогите! Выпустите!

– Замри! – услышала она приказ.

Между дощечками резко появился замысловатый клинок от кинжала. Сбоку, у самого угла. Так, чтобы наверняка не задеть. Несколько грубых слов на общем и эльфийском сопровождали упрямый скрип ржавых петель и древесины, пока с треском одна из стенок ящика не поддалась. С громким хрустом перед Ульяной открылась дверь на свободу, а жилистая мужская ладонь помогла встать.

– Хм, да! Ну и ночка! – прокряхтела она, поднимаясь на ноги и едва не расхохоталась от увиденного.

В тёмном тесном склепе, а это был именно склеп, стояли ящики. Разной степени раздробленности. Причём если её ящик и его соседушка выглядели как нечто сколоченное на скорую руку, то рядом находилось ещё два крепких, ровных и куда более приличных. Без единой щели или просвета. С лакированным полотном подогнанной и отшлифованной древесины. А ещё один и вовсе был произведением столярного мастерства. Морёная вишня, крепкие толстые стенки, на бортиках выжжены золочёные узоры, а крышка отполирована до зеркального блеска. И не смотри что все пять ящиков – гробы. Но смех вызвали не сами ящики, а окружившие Ульяну товарищи по несчастью. Все как один – в белых ночных сорочках. И, как показал беглый осмотр, длинная рубашка была и на ней. Прямо поверх её бардского платья.

– Карга побери эту тряпку! – первым не выдержал смешного внешнего вида их самый необычный спутник и разорвал на себе белую ткань.

Мы не мертвы!

Ульяна поспешила отбежать от этих шутников подальше. По ним действительно видно, что они обитатели мертвяцких долин, но она живее всех живых! Вот только зеркальце бы отыскать и посмотреть на себя, чтобы убедиться. Она нервно ощупала своё лицо. Но кожа под пальцами была тёплой, ровной и никаких растительных украшений на голове или одежде не прощупывалось.

«Ерунда! Что толку вообще верить умертвиям?! Что там могло от их мозгов остаться?» – утешала она себя, быстрым шагом возвращаясь к группе, а те как раз окружили какую-то невзрачную могилку.

Вся четвёрка её товарищей по несчастью окружила… умертвие-табакси. Та выглядела намного лучше остальных. Похожая на рысь, с блестящей шерстью, она ничуть не торопилась убирать оградки и ухаживать за цветами. Более того – она вальяжно опёрлась на одно из надгробий и покрикивала на остальных умертвий:

– Генри! Какого чёрта Генри?! Эта земля лежит недостаточно ровно! Ты что, ничего не можешь сделать верно, Генри?

Умертвие, которому обращались слова, лишь рыкнуло в ответ и показало ей средний палец, продолжая лениво ровнять землю ногой. Ульяна остановилась, немного не дойдя до кошки-командирши и сделала пару шагов к «Генри»:

– Здрасте… Это ваша главная? – уточнила она, решив, что лучше узнать имя главы у подчинённого.

– Эта? Ха-ха! Да ни черта она не главная! Новенькая, как и ты. Главная тут Хозяйка, – последнее слово умертвие произнесло с особым благоговением. А потом ещё и пугливо посмотрело куда-то в сторону луны, как если бы та подслушивала. – Скоро придёт. Тогда эта кошка драная сразу вспомнит своё место! К Хозяйке надо с почтением.

– А у Хозяйки есть имя? – уточнила Ульяна.

– Хозяйка!

– Ясно. Ну, спасибо, Генри.

– Я не Генри! Тут вообще нет никаких Генри.

Чувствуя полный раздрай в мыслях, Ульяна подошла к товарищам. Они пытались что-то выпытать у мадам табакси, но та равнодушно повторяла то же, что и другие умертвия. Есть некая Хозяйка, она скоро придёт. Они здесь все мёртвые. Задача одних – приводить кладбище в идеальный порядок. Задача других – лежать тихо в могилке и не мешать первым. Ульяна недовольно уставилась в одну точку, не желая слушать весь этот театр абсурда. Она живая! Они все живые! Даже если все умертвия мира будут талдычить обратное, она не поверит.

Но почему она не помнит ту самую попойку, преисподняя её побери?!

Хотя кое-что немного будто бы проступало из тумана памяти. Кладбище. Не такое как это. Намного больше, старше и грязнее. И ландшафт не ровный, как столешница, а кривой как пятигорье. И множество мертвячины, нападающей на их отряд. Руки вспомнили суровость того боя. Ладони до сих пор немного ныли. А кончики пальцев тряслись. Так всегда бывало, если она призывала на помощь дьявольскую кровь, чтобы выпускать на врага всю ярость пламени Аверно.

Кажется, она едва не сожгла лес, когда не рассчитала сил.

Что же было потом? Неужели они проиграли и отряд мертвецов отправил их сюда? Нет! Она яростно потрясла головой и раздражённо пнула ком земли.

– Эй, барашка копытная, за ногами своими следи! – рявкнула на неё табакси.

Ульяна могла бы извиниться. Но накопившееся раздражение требовало выхода. А называть её барашкой было большой ошибкой?

– А ты собственно кто такая, чтобы под ухо мявкать? – фыркнула она, сверкнув глазами.

– Я – Эш… – надулась кошка, словно мышей отобрали.

– Будь здорова, – снисходительно пожелала тифлингша.

– Сама-то кто такая? Хвостатина плешивая, – сердито сузила глаза Эш.

– Только для тебя, кошачья морда. Ульяна.

– Тоже мне имечко! В аду все хорошие закончились? – пикировка начала набирать обороты.

Товарищи переглянулись и даже сделали шаг назад.

– Но ведь не всем получать имя перед отправкой в мешок и под воду. Можно и подлиннее придумать! – скрестила руки на груди Ульяна.

– Фантазия сгорела в муках, пока рождалось твоё имечко? – фыркнула Эш.

– Пока рождался твой облезлый хвост. Ты на него рыбу ловила, и всё красивое откусили?

– Кто ещё облезлый! Ты свои рога козлячьи видела? Подарить зеркальце или сразу мешок на голову, чтобы не позорилась?

– Что, остался сувенир после утопления? Спасибо, оставь себе на следующий раз! – от последнего меткого слова табакси словно загорелась изнутри пламенем ярости.

– Чего ты тут забыла, козья морда? – рявкнула она.

Товарищи с тревогой смотрели за происходящим, негромко переговариваясь. На пикировку пришли посмотреть даже умертвия, хихикая между собой от взаимодействия двух пубертатных язв.

– В цирк тебя сопроводить. Шоу клоунов как раз нужна кошка для битья! Платят мышами, – Ульяну понесло по кочкам едкого сарказма. – А в остальное время ищем Хозяйку.

– Пфе. Бери лопату и работай, как прочий сброд, Хозяйка сама придёт и найдёт вас! – пренебрежительно ответила Эш и дернула хвостом, обдав Ульяну порцией листьев.

– Я только у кошек подзаборных не спрашивала, чем мне по жизни заниматься!

– По смерти, козлорогая! Мир выдохнул свободно, когда ты навсегда заткнулась? Не будешь копать сама, я с радостью прикопаю тебя мордой вниз в землю, – злорадно хмыкнула табакси.

– Копалкой не вышла. Или закапывать своими задними лапами будешь?

– Ах, ты!..

Не совещаясь, между ними прыгнули Зигфрид и Док.

– Антракт, дамы! Спектакль ваш хорош, но давайте погасим крещендо до главной премьеры сезона! – примирительно заговорил бард.

– Разве нам нужна драка в этом странном месте? Мы ведь все здесь не по своей воле, не так ли? Вы ведь тоже, Эш, хотите выбраться? – добавил от себя сыщик.

– Стала бы я своё время тратить на драку, – отмахнулась от них табакси.

Ульяна нехотя кивнула. Она тоже не собиралась делать драную кошку ещё более драной. Но наговорить гадостей и немного выпустить пар – очень хотелось. Тифлингша недовольно поджала губы – всё-таки это не её метод решения проблем. То ли дело устроить шоу и потешить своё самолюбие восторгом толпы, или хорошо покушать и выпить, а потом найти кого-нибудь на одну ночь. Вот это было бы самое оно, чтобы наутро все кладбища мира показались ерундой.