Жнец и его тень

Глава 1. ⟰ Позвольте представиться, Смерть

Безмятежно паря под стерильно-белым потолком, Верочка ощущала невероятную лёгкость, будто бы, придя из школы в разгар зимы, сбросила объёмный пуховик и толстый свитер, пробежалась по комнате, расставаясь с остатками тепла. Внизу суетились врачи, передавая друг другу инструменты, громоздкий прибор показывал тонкую сплошную линию и монотонно гудел на одной ноте. Светящаяся нить тянулась к чему-то безжизненному и красному, чему-то, что Верочка больше не осознавала своим телом. Она без интереса скользнула взглядом по кафельным стенам, стеклянным шкафам, потом замерла в странном оцепенении: у дверей операционной стояли двое мужчин в чёрных кожаных плащах и широкополых шляпах. Они были холодны и терпеливы, как те, кому некуда торопиться, как те, кто в любом случае возьмёт своё...

— Разряд!

Неведомая сила сковала Верочку, светящаяся нить стала сжиматься, скручиваться, увлекая её назад, вниз... в мир людей. Последнее, что девочка запомнила, были глаза врача над зеленоватой маской, полные спокойного торжества.

— Шеф! — стажёр порывисто указал пальцем на реаниматолога. — Он что, нас видит?!

Глаза врача действительно были устремлены на дверь, около которой они стояли. Глаза усталого победителя.

— Не видит, — бесстрастно отозвался жнец. — Здесь работа закончена, уходим.

— Но почему он пялится? Будто насмехается над нами! — в руке стажёра возник серебристый серп. Он занёс его, будто собираясь нанести удар. Жнец перехватил его за запястье.

— Серп жнеца — опасный инструмент. Не размахивай им, как курица крыльями.

— Думает, что победил смерть! Такое неуважение! Шеф, разве вас это не бесит? — стажёр покладисто заставил серп исчезнуть, но спорить не перестал. — Как будто через год или даже пять десятков лет мы не возьмём своё!

— Стажёр, — жнец чуть повернул голову и пристально посмотрел ему в глаза, — вся человеческая жизнь — это выбивание отсрочек у смерти. Каждый час, каждый день, каждый год — это победа. Победа, которой они имеют право гордиться. Мы работаем, чтобы сохранился естественный порядок вещей, а не гоняемся за количеством сжатых душ.

По лицу стажёра было видно, что он не согласен, но под стальным взглядом шефа он сник и покорно выдавил:

— Я понял, простите.

— На сегодня всё. Осталось заполнить отчётность. Пошли, — лицо жнеца вернулась к эталонно бесстрастному выражению.

Двое вестников смерти развернулись и, не оглядываясь, шагнули в облако тёмной мглы — чтобы мгновение спустя оказаться в квартире с высокими потолками. Всё здесь несло отпечаток глубокой старины: деревянный пол, секретер с потрескавшимся лаком, обеденный стол на десять персон, пожалуй, видели не менее сотни лет человеческой истории.

Жнец аккуратно снял пальто и шляпу, развесил на видавшей виды вешалке и кивком указал стажёру присаживаться. Затем вытащил из секретера папку, развязал её и точно разделил бумаги на две равные части. Стажёр вытащил из кармана пиджака ручку и тоскливо посмотрел на кипу документов.

— Шеф, а это обязательно? У меня сегодня первый рабочий день! Может, я завтра заполню, а?

— Обязательно, — не терпящим возражения голосом отозвался жнец и притянул к себе свою часть бумаг.

Около получаса по человеческим часам они провели в тишине. Стажёр тщательно выводил каждую букву на мертвенно-белых бланках, потом заскучал и попытался втянуть начальника в разговор:

— Шеф, вы вот давно этим занимаетесь? Вы любите свою работу?

Жнец поморщился, справляясь с мимолётным раздражением:

— Говорят, что служба жнеца — это искупление грехов прошлой жизни. Интересно, что я такого натворил, если после трёхсот лет безупречной службы моё наказание — это ты?

— Ну зачем так грубо? — надулся стажёр, — я просто хотел... как бы сказать, влиться в коллектив, наладить общение. Как и все, я не помню, кем был раньше, но я сам вызвался на эту службу. И, даже несмотря на бумажную волокиту, мне здесь нравится! Это что, тоже запрещено?

— Не запрещено, — жнец усмехнулся одними уголками губ. — И это пройдёт.

Ещё какое-то время в комнате царила благословенная тишина.

— Я закончил! — первым сообщил стажёр. — Осталось только подпись. И... что писать?

— Пиши: «младший жнец отдела № 4 по работе с мёртвыми душами».

— Просто «младший жнец»? И всё? А вдруг в отделе есть ещё младшие жнецы, и...

— Ты такой один. Навязали новичка на мою голову.

— Ну ладно, я один. А если старший? Когда меня знакомили с командой, там было минимум три старших и два ведущих. Как различать, какой из них подал отчёт? Или у вас тут коллективная ответственность?

— Вот так, — жнец поднёс к строгому росчерку «главный жнец отдела № 4 по работе с мёртвыми душами» кончик серпа, бумага потемнела, пятно сложилось в очертания черепа. — Серп — это не только орудие, это ещё и твоя подпись, твой единственный и главный документ.

— Понятно... — стажёр поднял руку, собираясь призвать верный инструмент, но остановился на половине жеста, — шеф, можно кофе?

— Самообслуживание, — обречённо вздохнул жнец и махнул рукой в сторону кухни.

Стажёр вскочил, как будто только что освободился от клея, который намертво прилепил его к стулу, и стремглав бросился к дверям. Вскоре из кухни донеслось:

— Вау, какая у вас кофеварка крутая! Обалдеть! Вам сделать?

— Сделай, — подумав, согласился жнец.

Стажёр вернулся, неся в руках два высоких стакана, из которых поднимался ароматный пар. Один с неким подобострастием поставил перед начальником, другой сжал ладонями, привалился к деревянному косяку, сделал глоток, наслаждаясь отменным вкусом.

— Шеф, а вы давно здесь живёте?

— Сто пятнадцать лет.

— Ох, это много. Наверное, грустно будет съезжать?

— Съезжать? — впервые каменное спокойствие главного жнеца пошатнулось, в голосе послышались нотки растерянности.

— Мы сегодня того мужика забирали из городской администрации, департамент жилья, помните? Так у него на столе были списки зданий под снос. Этот адрес на первой строчке.

Глава 2. ⟰ День, когда всё пошло не по плану

В погожий осенний денёк к старому дому подъехало сразу две машины: стильный грузовичок солидной транспортной компании, правда, укомплектованный обычными, ну почти что трезвыми грузчиками, и добротная семейная «газель», управляемая внуками Марфы Сергеевны.

— Это антиквариат, между прочим! — жнец, пожалуй, впервые за полторы сотни лет отчаянно сдерживался, чтобы не применить свои сверхъестественные способности в личных целях. — Да не трясите вы так стол, вы ему ножки оторвёте!

Грузчики кивали и исправлялись — ровно до следующего предмета меблировки. Жёлтые листья падали на крышу обречённого дома, как цветы на крышку гроба. Жнец, борясь с порочными желаниями всыпать бестолковым смертным по первое число, вымученно насвистывал похоронный марш.

— Иван Васильевич, — Марфа Сергеевна подкралась почти бесшумно, — я всё хотела, но как-то к слову не пришлось, спросить: а где вы работаете?

— Провожаю людей в последний путь, — машинально ответил жнец, с тревогой следя, как грузчик перебирает руками по дну великоватой для него коробки, — перестаньте подкидывать мою кофеварку! Вы хоть знаете, сколько она стоит!

— В похоронном бюро, значит, — по-своему истолковала этот ответ старушка. — Грустная служба, хоть и важная. Может, дадите визиточку? А то мне уж недолго осталось по земле бродить.

— Вы меня переживёте, Марфа Сергеевна! — вырвалось у жнеца, хоть умом он и понимал неправдоподобность этого утверждения. Но старшая по дому, что заставила бессмертного проводника душ завести паспорт, уже из-за одного этого факта виделась ему существом полумифическим.

Старушка хихикнула:

— Полно вам шутить, молодой человек. Так дадите телефончик?

— Простите. Я с этим переездом не успел заказать новые, — не имея ни малейшей потребности обзаводиться визитками, жнец вновь соврал ей.

— Ну ничего, — улыбнулась Марфа Сергеевна. — Если судьбе захочется, то сами собой пересечёмся.

— Бабушка! — замахал руками старший внук. — Садись в машину, мы всё погрузили!

— Будьте здоровы, Иван Васильевич, — она махнула рукой на прощание и бодро заковыляла к «газели», попутно ворча: — а сервиз мой хорошо упаковали? Знаю я вас, разгильдяев...

Они уехали первыми, а жнец ещё какое-то время стоял перед подъездом, пока грузчики, измученные непосильным трудом, курили скверно пахнущие сигареты. Он точно знал, что не забыл ни рабочих документов, ни милых сердцу сувениров, бесполезных, но служащих отличным поводом вернуться — но всё-таки испытывал сильное желание ещё раз войти в опустевшую комнату, проверить. Ненужное, нелогичное и какое-то... человеческое желание попрощаться. Но он не вернулся даже для того, чтобы просто запереть дверь.

Старый дом стоял чуть на отшибе, отгороженный от мира стеной стройных берёз. В просторном дворе по-прежнему покручивались скрипучие карусели. Когда-то там кипела жизнь, без страха играли дети. Но дом старел — и с ним старели его обитатели. И вот теперь настала пора ему вовсе отправиться в небытие. Как приходит срок для всего в этом мире.

Новое жилище не могло похвастаться уединением и тишиной: трёхэтажный особняк, разве что обнесённый каменным забором, стоял на верхней набережной, что была излюбленным местом для прогулок туристов и влюблённых парочек. Этот дом тоже был стар: построенный во времена поздней империи в стиле неоклассицизма, на фоне других исторических зданий с изящным декором он выделялся мрачной монументальностью.

Две веские причины заставили жнеца закрыть глаза на не слишком удачное расположение: про дом ходили слухи, что там живут призраки, что несколько отваживало других искателей длительной аренды (у экзальтированных же ловцов духов просто не хватало на неё денег), а хозяйка не имела ни малейшего желания возиться с официальными документами и только обрадовалась договору в стиле расписки от руки.

Грузовик остановился у двустворчатых парадных дверей, водитель дёрнул стояночный тормоз и попросил ключ.

Жнец за брелок вытащил связку из внутреннего кармана пальто и, удерживая её кончиками пальцев, протянул водителю. Тот же схватил ключи небрежно, задев ладонь.

Перед внутренним взором жнеца в бешеной круговерти пронеслись сменяющие друг друга картины: берег реки, длинная бечева, корабль, увлекаемый вперёд против течения толпой усталых мужиков — и безудержные загулы в кабаках, когда за окнами, кружась, падает пушистый снег...

Жнец прижал пальцы к вискам, избавляясь от остатков чужой памяти.

— А с прошлой жизни ты не очень-то изменился...

— Что, простите?..

— Я сказал, больше не прикасайтесь ко мне без моего разрешения... пожалуйста.

— Ладно, ладно, — водитель издал тихое «пфф» и соскочил на землю.

Ключ проскрежетал в замке, грузчики распахнули массивные двери, и из недр просторного холла на улицу вырвались облака многолетней пыли, заставив работяг натужно закашляться.

— Начальник, ты уверен, что хочешь здесь жить? — на всякий случай уточнил один из грузчиков.

Жнец кивнул. Обменявшись взглядами, в полной уверенности в сумасшествии клиента, грузчики стали выгружать из кузова мебель.

— Кофеварку... не уроните. И не переворачивайте... этот стул... — раздражение ушло, сменившись апатией: разве произойдёт что-то ужасное, даже если работяги переломают к чертям всё имущество? Это людям свойственно трястись над своими игрушками так, будто они участвуют в соревновании «кто собрал больше всего крутых штук — тот победил». Но откуда у жнеца такие чувства? Он что, пытается вспомнить, каково это — быть человеком? Зачем, это было слишком давно...

— Всё, — голос водителя выдернул его из задумчивости. — Расставлять сами будете?

— Да, спасибо, — жнец отсчитал несколько купюр и положил на капот грузовика. Грузчики обменялись короткими смешками, водитель с ухмылкой взял деньги, пересчитал и, убедившись, что всё правильно, завёл мотор.

Когда наконец за его спиной захлопнулась входная дверь, жнец присел на обмотанное полиэтиленовой плёнкой кресло и облегчённо откинулся на спинку, надеясь, что на этом его злоключения закончатся, и больше не придётся взаимодействовать со смертными кроме как по работе...

Глава 3. ⟰ Судьбоносная ошибка

Эта табличка на двери кабинета была иной, нежели у входа, из воронёной стали с золотым тиснением:

Начальник отдела № 4 восточно-европейского управления смерти, высший жнец Радомир

Мало кто решался спрашивать, почему у высших жнецов, в отличие от всех остальных, были имена, и уж точно никто не получал ответа.

Внутри кабинета Радомир, богатырского сложения лысый мужчина, внимательно читал служебную записку, изредка кивая в самых драматичных местах.

— Удивляешь ты меня, заместитель. Давно я не видел тебя в таком гневе. Если не сказать: вообще никогда. Стало быть, ты просишь «уволить со службы младшего жнеца четвёртого отдела за ненадлежащее исполнение обязанностей и полное непонимание принципов функционирования управления смерти» ...

Жнец, с неестественно прямой спиной сидевший в кресле напротив, по другую сторону стола, решительно кивнул.

— И в чём же он провинился? Посмотрим... «сжал душу до полного прекращения функционирования физического тела», «не смог произвести задержание души при попытке побега», «угрожал мёртвой душе Пеклом», «ведёт себя расхлябанно и безответственно», «излишне эмоционален» ... далее приводятся цитаты разговора. Да, молодец, что при клиенте встал на его сторону, видно, что...

— ... я забочусь о репутации конторы. В отличие от этого... стажёра.

— То есть по вашей записке выходит... — подала голос Аида, начальница первого отдела, что также присутствовала в кабинете, вальяжно развалившись на диванчике для гостей. Аида выглядела самой старой из высших. Сухонькая и маленькая, она предпочитала одеваться исключительно в чёрные или серые платья делового кроя. — ... выходит, что мальчик ничего не нарушил. Сжал душу до фактической смерти тела? Мы все уважаем вашу принципиальность в этом вопросе, главный жнец четвёртого отдела, но формально в должностной инструкции указано, что «душа может быть сжата после занесения в списки и по истечении расчётного времени». Об актуальном состоянии тела там ничего не говорится.

— Списки составляются на основании расчётов по наиболее вероятной событийной линии при неизменности внешних условий, — стараясь придерживаться канцелярита, возразил жнец, — даже боги судьбы не в силах поручиться за стопроцентную точность.

— Вы можете подать рационализаторское предложение в соответствующий отдел небесной канцелярии. Согласно установленным срокам, в течение ста лет они обязаны ответить вам в письменном виде, — с плохо скрываемой ухмылкой предложила Аида. — А до тех пор мы должны опираться на те документы, которые утверждены на данный момент. Далее, о попытке побега. Вы указываете, что он «не смог», а не «не захотел»! Мастерство приходит с опытом, знаете ли. На то он и младший жнец, а вы — главный. Насчёт Пекла, соглашусь, это было грубо и непозволительно... но всё-таки недостаточно для увольнения. Мы, жнецы, беспристрастны по отношению к людям, но друг к другу мы можем проявлять хоть толику понимания? А уж об эмоциональности точно не стоит говорить тому, вокруг кого от ярости аж воздух потемнел...

Жнец покосился на своё плечо, вокруг которого действительно плясало тёмное погребальное пламя и заставил жуткую ауру рассеяться. Но ответ всё равно прозвучал с вызовом:

— Если он так хорош, то почему бы вам, Аида, не забрать его себе?

— Потому, что штатное расписание, главный жнец четвёртого отдела, — легко парировала она. — Я и Радомир подавали заявки на укомплектование, у каждого из нас была одна открытая вакансия. И если вы думаете, что Пекло обрабатывает корреспонденцию быстрее, чем Небеса, то очень сильно ошибаетесь. Нет, если Радомир желает, то он может уволить вашего стажёра, подать заявку повторно, ещё раз потратить время на первичную профподготовку, а до тех пор отдел останется недоукомплектованным, а люди на вверенных вам территориях, как я слышала, и не думают помирать реже....

Радомир задумчиво покачал головой, и жнец понял, что начальник безоговорочно принял аргументы Аиды. И точно:

— Стажёр останется.

— И продолжит хамить клиентам? — жнец ухватился за последний зыбкий аргумент.

— Я обяжу его повторно посетить курсы корпоративной этики. На этом всё.

— Я рада, что ты пришёл к такому выводу, друг мой, — улыбнулась Аида, вставая. — А то представляете, как бы выглядела объяснительная от меня, на минуточку, самой опытной сотрудницы управления, что после собеседования со мной кто-то с треском вылетел так быстро...

Она ушла, чуть шаркая ногами по полу.

— Задницу свою прикрывает, — проворчал жнец ей в спину. Это единственная форма протеста, которая ему оставалась.

Радомир поднялся со своего кресла, прошёлся до шкафа с документами и вытащил оттуда бутылку раритетного коньяка и два бокала. Сам разлил напиток — жнец с благодарностью кивнул и отхлебнул половину.

— Слушай, — задумчиво раскручивая коньяк в бокале, спросил Радомир, — может, ты действительно слишком строг к новичку? Как будто ты всего-то триста лет назад не был на его месте, столь же неопытен и неуклюж...

— На его месте, — строго поправил жнец, — я не спрашивал у наставника, что будет, если брать взятки у смертных. В первый. Рабочий. День.

— Спросить — не значит взять... — начал-было начальник, но оборвал себя, сменил тему: — заместитель, скажи честно, ты презираешь людей?

— Что?.. — слегка опешил жнец. — Нет, я не... с чего вы взяли?

— Иначе зачем ты с педантичным усердием выкорчёвываешь в себе любые ростки человечности? С тобой невозможно говорить ни о чём, кроме работы, на корпоративных обедах ты сидишь с непроницаемым лицом... ты бы хоть, в самом деле, в кафе сходил просто выпить пива в одиночестве!

— У меня есть лапша и телевизор. Этого достаточно, чтобы расслабиться.

— Вот знаешь что, — после короткого раздумья изрёк Радомир, — иди-ка ты в отпуск на неделю...

— Мне не нужен отпуск...

— ...ты, кажется, только что переехал? Дом обустроишь, подумаешь, на что ты тратишь свою вечность. Это приказ, — весомо закончил начальник отдела, после чего достал из сейфа тугую пачку новеньких купюр и невскрытую бутылку коньяка. — Вот, отпускные и на случай, если совсем плохо с фантазией, чем себя занять. Ещё спасибо мне скажешь, когда вернёшься.

Глава 4. ⟰ Отпускные страдания

Дом встретил его пирамидой из мебели и пылью: разумеется, ничего не изменилось. Жнец притянул к себе вешалку, долго выбирал для неё место у дверей и, наконец найдя идеальное, привычно повесил шляпу и пальто.

В голову запоздало пришла мысль, что сегодня он... сорвался. Дал волю гневу и этим сам добавил Аиде аргументов. Может, Радомир прав, и не стоит пытаться делать два дела одновременно? За неделю он как раз превратит дом в продуманное до мелочей пространство, где больше ничего не будет отвлекать от работы, и снова станет невозмутимым и собранным главным жнецом четвёртого отдела.

Несмотря на запущенный вид, в особняке были проведены вода и электричество, а в комнате с окном, выходящим не на набережную, а во двор, делая её наиболее подходящей для спальни, кто-то даже заменил деревянные рамы на новые пластиковые.

Обойдя все помещения три раза и составив чёткий план, жнец спустился обратно в холл. Первым делом стоило установить диван и телевизор... кровать под действием чар плавно полетела на второй этаж... кофеварка заняла своё законное место на резной тумбе, потянулась вилкой к старой розетке.... будь тут стажёр, да не к ночи он будет помянут, непременно позубоскалил бы что-нибудь про личные цели, но жнец был твёрдо уверен: исполнение приказа вышестоящего не является личной целью. И ни за что бы не признался даже себе, что просто не желает ни перетаскивать мебель вручную, ни связываться со смертными, чтобы они сделали это за него...

Пустынные помещения постепенно обретали вид жилых. Просторнее, конечно, чем в старой квартире, но, может, это и не плохо? Проще разграничить пространства для работы и отдыха.

Жнец занимался перестановкой до полуночи, после отправился спать. Накрывшись одеялом с головой, он провалялся так до полудня, чего давненько не случалось. Спустился вниз, собираясь продолжить своё полезное занятие... и остановился на середине лестницы, немного озадаченный. Пирамида исчезла. Первой мыслью, конечно, было, что в доме побывали жулики, но нет: вот сервант восемнадцатого века, а в нём бронзовый слон, стоящий строго под углом сорок пять градусов... в кухне — новенькая индукционная плита и буфет в стиле «сталинского ампира», под завязку забитый пачками лапши быстрого приготовления... А в кладовке под лестницей аккуратно рассортированы и уложены коробки и упаковочная плёнка, на всякий случай.

Когда жнец осознал, что управился с планами на отпуск за один вечер, он ужасно растерялся, поскольку понятия не имел, что делать дальше. Дважды поменял диван и телевизор местами, но остановился на первоначальном варианте. Съел две пачки лапши вместо одной. Отхлебнул прямо из бутылки подаренный начальником коньяк.

Внезапно свалившаяся свобода ощущалась странно и непривычно. Как пустота, которую нужно было чем-то заполнить. В редкие перерывы между оперативными выездами, заполнением документации, организационной работой и сном жнец предпочитал смотреть нарисованные сериалы, которые люди называли «аниме». Что-то неизменно притягивало его в яркой палитре красок и немного гротескном, но от того ещё более цепляющем отражении жизни. Пожалуй, и сейчас это был отличный вариант.

Большой телевизор нехотя показал страницу виртуального кинотеатра и застрял на беспрерывно вращающемся индикаторе загрузки. Похоже, толстые стены особняка экранировали сигнал, и антенну следовало повесить снаружи...

За попытками закрепить её над окном второго этажа жнеца и застала хозяйка.

— Мой дорогой, что вы там делаете? Я могу зайти на пару минут?

— Конечно, заходите. Я уже закончил.

Однажды некий редиска-психолог выпустил статью, где утверждал, что звучание собственного имени — это самое приятное, что может услышать человек. Принцип разошёлся по миру и использовался бездумно, вплоть до произнесения этого самого имени в начале предложения, его середине и в конце. Жнец был категорически не согласен с этим утверждением, каждый раз вздрагивая от Ивана, особенно вместе с Васильевичем. Может, просто с чужими именами это так не работает? Как бы там ни было, хозяйка, хотя жнец, наученный опытом общения с Марфой Сергеевной, и показал ей паспорт, ни разу не воспользовалась указанной в нём информацией, предпочитая нейтральное «мой дорогой», за что жнец был ей чрезвычайно благодарен. Сама хозяйка представилась Каменской Баженой Павловной, но чуть натянутая улыбка, появляющаяся на её лице каждый раз, когда звучало это обращение, давала понять, что и она от совета психолога не в восторге. Так между ними двумя установилось вполне приятное обезличенное общение.

— А у вас впечатляющая коллекция, — одобрила хозяйка после того, как мелодично цокая тонкими каблуками, прошлась по холлу. — И смешение стилей, против обыкновения, не кажется дурновкусием, а добавляет шарма. В прошлом вы не занимались дизайном интерьера?

— Не припомню за собой такого.

— Ах, забудьте, это просто комплимент от женщины, которая любит красоту.

Она изящным движением сбросила с плеча роскошную косу, столь редкую для двадцать первого века, поправила на изумрудно-зелёном лацкане пиджака самоцветную брошь. При взгляде на хозяйку, жнеца не покидало чувство, что чем-то она неуловимо отличается от прочих молодых горожанок, хотя сердце её билось, как и следует, а фигуру окружала тёплая аура жизни...

— Я вот по какому вопросу, — присев на спинку дивана, хозяйка в деланном смущении опустила глаза, — вы уж меня простите, мой дорогой, если бы почта не сорвала все сроки, и я бы получила постановление раньше, то занялась бы этим до того, как сдавать дом...

Слово «постановление» неприятно отдалось в ушах. Жнец даже поймал себя на мимолётной мысли, что это не боги, а человеческие органы самоуправления пытаются сжить его со свету.

— Не подумайте, ничего такого, просто нужно заменить трубы под подвалом. Я найму рабочих, и мы постараемся отнять не более пары дней!

— Ничего страшного, я... всё равно в отпуске.

Новость вызвала у жнеца двойственные чувства. С одной стороны, до чего же не хотелось, чтобы по его дому носились смертные, перетаскивали какие-то предметы, необходимые для ремонта, мельтешили, отвлекали... а от чего? От просмотра аниме? О да, претензия, достойная заместителя начальника отдела по работе с мёртвыми душами, ничего не скажешь. Так что, может, уж лучше так? Какое-никакое полезное дело.

Глава 5. ⟰ Несносный сосед

Наверное, так чувствует себя гусеница, когда, выбравшись из тёплого кокона, расправляет крылья. Место апатичного зрителя вновь занял беспристрастный проводник между этим миром и иным.

— Мёртвым не дозволено бродить среди живых. Вернись в свой гроб и позволь душе уйти с миром.

Однако, на мумию отточенный профессионально-суровый тон впечатления не произвёл.

— Не будь скотиной, жнец, — мертвец говорил низким бархатистым голосом, который мог бы показаться приятным, если бы не ядовитый сарказм, сквозящий в каждом слове, — разбудил меня, а теперь глядишь ты — строит из себя благородного витязя. Дай водицы колодезной, а? Я в дрёме пребывал десятки лет, представь, насколько жажда будет мучить?

— Я тебя разбудил? — с недоверием уточнил жнец, медленно спускаясь по ступеням вниз на случай, если понадобится применить силу.

— А как же, — ухмыльнулся мертвец. — Думаешь, зря на крышке писано, что её не открыть ни живому, ни мёртвому? Нет, надо было тебе, который ни так, ни сяк, тянуть к ней свои загребущие ручонки?

Это был упрёк — и упрёк справедливый. Ведь отпуск совсем не повод терять бдительность! Но нужно было держать марку, и жнец сделал вид, что пропустил насмешку мимо ушей.

— Ты вообще кто такой?

— Тёмной матери Мары волхв, Кощеем меня кличут, — он отвесил шутовской поклон и ехидно добавил: — теперь, когда приличия соблюдены, и мы представлены друг другу, могу я всё же получить воды?

Жнец обречённо махнул рукой в сторону кухни. В очередной раз прогрохотали железные сапоги, проскрипела дверца ящика с кружками, потом послышались какие-то странные звуки и наконец журчание наливаемой воды.

— Какой насос мудрёный, эко диво...

Жнец задумался. Мара была богиней смерти и нового рождения, а вместе с тем — иллюзий и кошмарных снов. Хотя в штатном расписании небесной канцелярии она числилась одной из кураторов восточно-европейского управления смерти, сведений о ней у жнецов было немного, боги почти никогда не снисходили до общения с рядовыми сотрудниками, ограничиваясь отправкой списков и сбором отчётности. Но если бы у Мары была привычка заводить себе служителей — восставших мертвецов, — наверное, хоть кто-нибудь бы это заметил? Или дело тут совсем не в богине?

— Какая ж лепота! Аж сызнова жить мне захотелось... — сообщил вернувшийся Кощей, на ходу допивая воду из самой большой кружки. С каждым глотком он всё меньше походил на скелет, на глазах обрастая плотью. Теперь вместо жутковатого черепа волосы обрамляли лицо человека, которого лет этак триста назад назвали бы зрелым, а по нынешним временам, пожалуй, и молодым. И самое парадоксальное, Кощей выглядел и ощущался вполне живым. То есть, слишком живым для того, чтобы должностная инструкция позволяла требовать немедленного упокоения.

— Рад, что смог тебе помочь, — проговорил жнец, с некоторым сожалением выходя из образа «смерть на работе»: в текущем состоянии с Кощеем, в случае чего, должны были разбираться другие компетентные службы, — а теперь будь добр, выметайся из моего дома.

— То же я хотел сказать тебе, да не поспел, — ответил Кощей, с вызовом глядя прямо в глаза. — То дар, или проклятие, но не спроста был прозван я Бессмертным. И в услугах проводников до Калинова моста я не нуждаюсь.

— Да при чём здесь моя работа? — возмутился жнец. — У меня договор аренды на двадцать лет! А ты, если и жил здесь раньше, то проспал всё право собственности.

— Покажи договор.

— С какой стати я должен тебе его показывать?

— С такой, что иначе я с места не сдвинусь, — криво улыбнулся Кощей.

Показать выглядело меньшим злом, чем препираться с бесцеремонной бывшей мумией, поэтому жнец поднялся в кабинет вытащил с нужной полки расписку и с ней вернулся к Кощею. Тот не соврал — с места не сдвинулся.

— Заключён... между Каменской Баженой Павловной и Рюриком Иваном Васильевичем... — медленно прочитал Кощей, с трудом разбирая рукописные буквы под лунным светом, — так ты, стало быть, Иван Васильевич? Да ещё и роду княжеского?

— Нет. Назовёшь меня так — провожу вне очереди.

— Какой ты грозный, жнец. Небось, влюблён в свою работу? — а древнему волхву было не чуждо что-то вроде проницательности, хотя сам жнец не называл бы это любовью. — Ладно, верю, что покуда я спал, некая боярыня Каменская захватила мои земли. Держи.

Он свернул договор в свиток и небрежно протянул.

Жнец выхватил бумагу и спрятал за воротник пижамы.

— Теперь, я надеюсь, ты покинешь помещение?

— Ничем не могу помочь, — развёл руками Кощей. Жнец даже слов не смог подобрать, чтобы ответить на столь бесстыжее заявление, но, видимо, лицо его в тот момент было слишком красноречивым, а потому волхв пояснил: — источник моей силы где-то здесь закопан. Но не в гробу, поглубже. Пока его я не найду, то не смогу надолго отойти от этих мест.

— Так, ладно, — не то, чтобы жнец смирился с нежданным соседством, скорее пока не видел другого выхода, — сейчас я иду спать, а ты постарайся найти свой «источник» побыстрее.

— Будь спокоен, — пообещал Кощей и очень подозрительно улыбнулся.

Остаток ночи всё было тихо.

Утром жнец, собравшись по обыкновению позавтракать лапшой, ещё от верхнего пролёта лестницы услышал тихое «шурх-шурх». Спустившись в холл, он увидел, как над полом кружится метла, связанная из свежих берёзовых веток. Стоящий чуть поодаль Кощей при помощи указательного пальца управлял процессом. Он снял сапоги, нагрудник и корону — повесил на стену, как своеобразное антикварное украшение, переобулся в пушистые тапки, а длинные волосы свернул в пучок и закрепил вилкой.

— Я не разрешал тебе брать мои тапки, — заметил жнец вместо приветствия.

— Останься я в сапогах, то перебудил бы и тебя, и пол улицы. А я не такой невежа, как ты, — в ответ подколол его Кощей.

— Что ты вообще делаешь?

— Прибираю непотребство, что ты развёл. А то ларей резных наставил, диван, вон, бархатом обитый, а пыль как будто вековая! Тебе совсем нет дела до порядка, что ли?

Глава 6. ⟰ Осколки счастья

У людей существует старая притча о том, как мудрец посоветовал мужику, что был недоволен своей жизнью, сначала купить козла, а после продать козла. И когда мужик почувствовал разницу, то наконец смог стать счастливым...

На пятый день вынужденного отпуска жнец как никогда прежде на себе ощутил всю мудрость и неоспоримость этой истории: Кощей со свои пылесосом хозяйничал на третьем этаже, куда жнец даже ни разу не поднялся, у него банально не было мебели, чтобы обставить ещё и его. Лишь раз, утром, они столкнулись на лестнице, жнец дежурно спросил, как идут поиски источника, Кощей дежурно же послал его к лешему, и с тех пор его было не слышно и не видно.

В доме воцарилась приятная умиротворяющая тишина, как на спокойном кладбище. Таким отпуск даже нравился жнецу. Часы и кадры летели незаметно... где-то до тех пор, пока солнце не начало медленно катиться к закату. Потом вернулся Кощей.

— Всё, — гордо сообщил он. — Чистота непревзойдённая!

— Я рад за тебя, — вяло похвалил его жнец, но волхв почему-то не удовлетворился этим ответом и продолжил маячить слева от телевизора.

— Ты мог бы дать мне малость чеканных монет? — наконец озвучил он причину своей настойчивости.

— Ты без спросу поселился в моём доме... уничтожил мою пыль, а теперь вот просишь денег? — саркастически вопросил жнец, — что дальше? Купить тебе шубу и кольцо с бриллиантом?

— Шуба мне без надобности, — Кощей шутку не понял или сделал вид, что не понял, — в лавку я хочу сходить, купить мясца. А то покуда твою похлёбку из сухарей доел, аж исплевался весь, эка пакость.

— То есть, ты и лапшу мою слопал?

— Я Бессмертный, а не бесплотный, — веско парировал Кощей. — Слушай, жнец, давай так: в былые времена был я весьма богат. Золото, каменья самоцветные. И клад мой где-то под землёй здесь целёхонек лежит. Как разыщу его — и все затраты возмещу сторицей.

— Отыщешь так же, как твой источник силы?

— Вот что ты привязался, аки клещ, к источнику? — возмутился волхв. — Будто спровадить меня скорее хочешь!

— Хочу. Проблемы?

— Да нет, никаких проблем. Денег на мясо дай.

И снова спорить с ним показалось жнецу куда большим злом, чем согласиться. Он поманил пальцем кошелёк — тот вылетел из кармана пальто и покорно лёг в руку хозяина — отсчитал несколько банкнот из отпускной премии и протянул Кощею. Тот с интересом рассмотрел непривычные яркие бумажки, удовлетворённо хмыкнул и направился к своей железной сбруе. Сменил тапки на сапоги, надел нагрудник, распустил волосы, прижал их короной и в таком виде вышел за порог.

Чуть больше полувека назад его вид мог бы вызывать серьёзные вопросы у местных правоохранителей, но сейчас другие времена, и людей уже трудно чем-либо удивить. Да жнецу, по большому счёту, было совершенно всё равно, как Кощей будет выкручиваться.

По «лавкам» волхв бродил долго, подарив ещё пару часов покоя, а вернулся с двумя большими пакетами, украшенными логотипом известного супермаркета. Повторил процедуру переодевания в обратном порядке и молча скрылся на кухне. По отсутствию вопроса: «а где здесь очаг?» — можно было понять, что как пользоваться индукционной плитой Кощей разобрался. Да и сложно, наверное, запутаться в четырёх кнопках... или их там восемь? Кажется, со дня покупки жнец не использовал это устройство ни разу — просто почему-то подумал, что в любом доме должна быть плита. Для порядка.

Спустя полторы серии воздух наполнился совершенно дивным ароматом, нежным и пряным, способным растревожить воображение даже самых стоических аскетов. Будь жнец на службе, он, может быть, и смог бы совладать с его манящим зовом, но сейчас, в праздности, он быстро пал жертвой запаха и, ведомый им, побрёл на кухню.

Кощей восседал во главе стола, крепко сжимая в руке нож, а перед ним в большом блюде возвышалась гора прожаренного мяса, покрытого тонкой хрустящей корочкой из специй.

Жнец присел на противоположном конце и мысленно потянул угощение к себе. Кощей перехватил его на полпути, блюдо замерло, удерживаемое равновеликими силами.

— Я, вообще-то, только для себя готовил. Ты не говорил, что тебе тоже надо!

Блюдо мелко задрожало.

— Ты съел мою лапшу, так что теперь делись!

— Тоже мне, сравнил воробья с лебедем!

— А ещё купил это мясо на мои деньги!

Блюдо, раздираемое магией, уже не просто дрожало — готово было опрокинуться, оставив без ужина обоих.

— Ладно, отпускай, — сдался, Кощей, чуть ослабляя хватку. — Поделюсь.

Он и правда разложил мясо на две тарелки, подумав, добавил на вторую нож и метко запустил через стол. Жнец притянул из ближайшего шкафа вилку и уже собирался попробовать...

— Одного я не понимаю, — встрял Кощей. — Зачем ты ешь с помощью гребня?

— Я бы мог в ответ спросить тебя, зачем ты закалываешь волосы столовым прибором, но не буду.

На этом пикировка закончилась — да и не особо хотелось болтать, когда перед тобой лежит ароматный, ещё дымящийся кусок мяса. Острый нож легко рассёк запечённую корочку, обнажая благородную розовую мякоть с сочными и мягкими волокнами, раскрывающимися при каждом надрезе. С самых первых дней появления в продаже лапши быстрого приготовления жнец считал её самым оптимальным с точки зрения вкуса и удобства продуктом, но стоило попробовать Кощеево блюдо — и он сам уже был готов считать её гадкой похлёбкой. Вкус сочного и плотного мяса в его таинственной пряности приносил какое-то необъяснимое удовольствие, заставляя тянуться к каждому новому куску...

— У меня к тебе... деловое предложение, — произнёс жнец, когда тарелка опустела.

— И какое же? — Кощей заинтересованно наклонил голову, с замершего на кончике ножа мяса в тарелку капнул золотистый сок.

— Пока ты каждый день будешь готовить что-то подобное, я обещаю не напоминать тебе про источник... — А ведь буквально полчаса назад он бы даже и мысли не допустил, что способен выговорить такое!

— Хм... интересно... — Кощей сделал вид, что усиленно думает, потом не выдержал, расхохотался. — Я согласен, отличная сделка! При условии, что, пока я не найду клад, за всё платишь ты. И да, про клад мне напоминать тоже не надо.

Глава 7. ⟰ Улыбка айсберга

Проходя мимо ванной комнаты утром, жнец услышал странный скрип и тихую брань. Он заглянул внутрь и увидел там Кощея, который, переодевшись в белый банный халат, с остервенением натирал свой чёрный балахон об стенку ванной.

— Что за негораздок лободырный делал эту стиральную доску? Вот в моё-то время...

— Это гидромассаж, — подсказал жнец, сжалившись над его страданиями, — стиральная машина вот.

— Чудно весьма, вот я и не приметил, — смутился волхв, с любопытством ощупывая края барабана. — Стало быть, сама стирает, без магии?

— А ещё сушит и полощет. Тебе с ручными швами нужна кнопка «деликатная стирка».

— Олухом теперь себя чувствую, — вздохнул Кощей, когда переложил многострадальную одёжу в машину, и барабан начал крутиться, медленно набирая скорость.

— Очень верное наблюдение, — жнец не отказал себе в удовольствии его подколоть.

— Посмотрел бы я на тебя, коли ты проспал пару столетий!

— Ладно-ладно, для мумии ты довольно сообразительный.

Кощей фыркнул, но промолчал. В его голову уже пришла другая идея:

— Ещё в одну лавку мне сходить потребно. Пусть этот век и наполнен бесстыдством, где девы косы до венца расплетают да и в штанах, аки мужики, ходят, но всё ж не мне решать, что в нём дозволено, а что дико. Наряд мне новый нужен, чтобы не слишком выделяться.

— По «лавкам» за одеждой сейчас ходить не обязательно, — жнец окончательно смирился, что придётся быть гидом по автоматизированной современности, — потому что можно заказать доставку. Пойдём, что ли, покажу.

Он отвёл Кощея в кабинет и усадил за ноутбук.

— Как наливное яблочко по серебряному блюдечку! — тут же нашёл с чем сравнить волхв. — Только без яблочка. Это очень хорошо, а то крутить тяжёлую серебряную орясину рука устаёт...

— Вот смотри, выбираешь себе одежду по картинке, добавляешь в корзину, вот так...

— Не нужны мне штаны такие, басурманские!

— Какие хочешь, такие и возьмёшь, я просто показываю! Когда выберешь, нажимаешь заказать на адрес «Верхневолжская набережная 11» и выбираешь «оплатить наличными курьеру», карты у меня нет.

— Вы меняете карты на одежду? Чудной порядок!

— Просто делай, как я сказал, — устало вздохнул жнец. — Долго объяснять. Справишься?

— Уж как-нибудь сдюжу.

Оставив его обновлять гардероб, жнец спустился на кухню, включил чайник, привычно положил рядом с ним лапшу и стал ждать, пока вода закипит. Но даже когда сработал автомат, и чайник выключился, он продолжил сидеть, с тоской глядя на прежде незаменимый продукт. После вчерашнего ужина есть его совершенно не хотелось.

— Вот ведь чёртова машина, — донеслось из холла. — Трижды заказ сызнова собирать пришлось! Чую, есть у неё собственная воля, причём злая!

Но вошедший на кухню Кощей вовсе не выглядел раздосадованным, напротив весьма довольным собой.

— А ещё она говорить со мной пыталась письменами человеческим, поверх нужного купить уговаривала. Зато её заговором малым убедил доставить через час моё добро. А то: двое суток, двое суток, курам на смех!

— То есть ты писал настоящие заклинания в чат поддержки? — поморщился жнец. — Зря ты это, в этом веке принято верить, что магии не существует.

— Ты что теперь меня накажешь? — мигом ощетинился волхв.

— Я — нет. Регулированием чар занимаются другие службы, а я вообще в отпуске, — жнец ещё раз печально посмотрел на лапшу.

— Убери свою похлёбку на черный день, — Кощей очень правильно истолковал его взгляд. — Со вчера творог остался, ватрушку ладить буду.

Он сноровисто разложил на столе доску, кастрюльки и продукты, а жнец с каким-то облегчением налил себе кофе и стал следит за процессом приготовления. Всё получалось у волхва легко и быстро, пожалуй, в лучших традициях кулинарных шоу. Даже приятно посмотреть.

— Слушай, Кощей, ты вроде умный, в магии подкован. Кто же тебя в гроб смог посадить?

Наверное, этот вопрос следовало задать самым первым, при знакомстве. Но тогда единственной мыслью жнеца было спровадить нежданного соседа куда подальше. А сейчас вот заинтересовало. Чёрт знает что творится.

— Никто меня не сажал, — отозвался Кощей. — Сам я укрылся в гробу и чары наложил, чтоб не тревожили моего покоя.

— Ну и зачем? Неужто жить скучно стало?

— Как может наскучить жизнь? Она так переменчива, и каждый день тебя ждёт столько открытий чудных... Всё из-за женщины, — замечтавшись, волхв непроизвольно закусил кончик скалки, — фигуркой — статуя греческая, глаза — малахит горный, коса густая, что не каждый гребень возьмёт...

— Пока что не выглядит, как причина впадать в спячку.

— ... нравом — змеюка подколодная. Всю душу из меня злодейка вытрясла, — на этих словах Кощей сердито впечатал скалку в раскатанное тесто, над столом взметнулось мучное облако.

Прозвонил дверной колокол, заставив волхва вздрогнуть. На этот раз он не стал прятаться, лишь проворчал сердито:

— Дурной у нас звоночек, ох дурной. Заменить бы его... Наверное, одёжу привезли.

Он отряхнул руки и побрёл открывать. Беспечно распахнул створки, но там оказался вовсе не курьер.

— Здрасте, — нагло улыбнулась Варвара.

— Опять ты, Варвара-краса, — разочарованно хмыкнул Кощей. — С тобою каши не сваришь, так что уходи-ка ты подобру-поздорову.

И попытался отгородиться от неё дверью. Варвара ловко подставила колено меж половин.

— Лучше бы вам меня выслушать, а то хуже будет.

— Ну сказывай, коли не шутишь.

— Вот, смотрите, — девушка достала телефон и стала что-то быстро листать. — Это фотография, что сделал рабочий, который ремонтировал здесь трубы. Фотография ужасная, ни узора, ни надписи не разобрать, но вот лицо мумии видно отлично. Я попросила Димку из лаборатории цифрового моделирования попробовать восстановить прижизненный портрет. И сегодня он мне прислал... это!

Со следующей картинки смотрело мраморно-белое, исхудавшее, но отлично узнаваемое лицо Кощея.

Глава 8. ⟰ Танец со смертью

На следующий день Варвара не пришла.

В завершение своего прошлого визита она поблагодарила за завтрак, спросила у Кощея какую-то мелочь про древние доспехи — и убежала готовить доклад на семинар. Через пару часов явился курьер, который вслух удивился неестественной срочности, с которой склад укомплектовал посылку, выгрузил из фургона десяток коробок, ответственно пересчитал полученные деньги и уехал по следующему адресу.

Кощей, довольно потирая руки, утащил обновки в свою комнату — мерить. Остаток этого дня и весь следующий жнец досматривал сериал, очень точно вписавшийся в неделю от первой серии до последней, и пытался утвердиться в мысли, что совсем-совсем не жалеет об отсутствии неожиданных вторжений, вносящих в выверенный порядок хаос и разнообразие.

На этом испытание под названием «отпуск» закончилось, и жнец с облегчением переоделся из пижамы в чёрный костюм-тройку. Надвинул на глаза шляпу, коротко бросил:

— Я на работу, — и шагнул-испарился прямо сквозь закрытую дверь.

— Хоть кулебяку с собой возьми! — крикнул ему вслед Кощей, но опоздал.

В четвёртом отделе всё было по-прежнему. Кто-то возвращался с очередного выезда, кто-то исчезал. Но его появление не осталось незамеченным: все присутствующие коллеги дружно подняли головы над перегородками.

— С возвращением, шеф! Нам вас не хватало.

— Спасибо.

— Как отдохнули, шеф? — невинно поинтересовалась секретарь.

— Устал отдыхать, — честно признался жнец. — Есть необработанные списки?

— Этого добра всегда навалом.

Секретарь протянула ему планшет с закреплённой стопкой листов. Жнец в уме подсчитал интервалы, необходимые на сопровождение одной души, выбрал оптимальный маршрут и расставил сразу шесть печатей.

— И сделай мне синхронную копию, чтобы лишний раз не возвращаться.

— Мне порой не хватает вашего энтузиазма, шеф, — прокомментировал коллега, который, повиснув на перегородке, наблюдал за процессом. — Я люблю между выездами в офис заскочить, кофейку выпить.

— Именно поэтому ты называешь меня «шеф», а не наоборот.

— Да, да, похоже на то. Но меня всё устраивает.

Общительный коллега скользнул обратно за свой стол, а жнец, дождавшись, когда секретарь скопирует списки, переместился по первому адресу.

Невольно горько усмехнулся, осмотрев комнату: все стены были увешаны плакатами с героями аниме, которые он смотрел или собирался посмотреть. В этот раз отдел планирования сделал погрешность в другую сторону: таймер ещё отсчитывал последние секунды, а жизнь уже полностью покинула тело. Душа бледного длинноволосого паренька безуспешно пыталась растолкать своё безжизненное обиталище.

— Вставай, ну вставай же, ну!

— Мне очень жаль, но встать это тело сможет только в форме нежити, а это запрещено.

— Кто здесь? — душа резко обернулась в поисках источника голоса. Взгляд её остановился на жнеце, пытаясь вникнуть в произошедшее. Самый важный момент, в который может произойти всё, что угодно: отрицание, торг, побег... Но эта душа лишь уважительно хмыкнула:

— Крутой прикид, чувак.

Потом призрачные глаза стали печальными, обратившись к монитору, где всё ещё был открыт остановившийся видеопроигрыватель.

— Не знаешь, на той стороне есть кто-нибудь, кто знает, чем закончилась «Академия»? Я даже краткое содержание не читал, не люблю спойлеры. А вот теперь уже жалею. Я пытался сделать это сейчас, но не могу нажать даже кнопку.

— Такеши стал ректором, — начал жнец, изрядно удивив этим душу. — Акира женился на Аяно, а Торанагу посадили в тюрьму.

— А-хре-неть, — медленно по слогам произнёс парнишка. — Откуда ты знаешь?

— Смотрел. Это единственная вещь, которая мешала тебе спокойно уйти?

— Никогда бы не подумал, что смерть смотрит аниме. Это хорошо, что Торанагу не убили, он мне нравился, хоть и злодей.... Да, пожалуй, это всё, что я хотел знать.

Жнец привычно призвал серп и уже дотронулся до связующей нити, как вдруг душа выкрикнула:

— Погоди минутку! — и метнулась к стеклянному шкафу, где ровными рядами стояли фигурки любимых персонажей. На переднем плане, самая качественная и детализированная из всех, возвышалась красавица Аяно в развевающемся платье волшебницы. — Ты можешь открыть этот ящик, у меня не получается?

— Хорошо.

Стекло само отъехало в сторону, призрачная рука нежно провела по подставке фигурки.

— Раз уж ты тоже в теме, возьми её себе, хорошо?

— Мы не берём взятки у людей, — категорически отказался жнец.

— Да какая там взятка! Подарок, от всей, так сказать, души. Иначе Вадик из соседней комнаты умыкнёт, извращенец. Ничего он в японской анимации не понимает, кроме «гы, сиськи!», а слюни распустил, как Аяночку увидел, аж противно стало. Так что, если ты не возьмёшь, я никуда не пойду и останусь здесь её охранять!

— А это уже шантаж.

— Блин, — душа задумчиво уставилась в пол, ища новые аргументы. Предприняла последнюю попытку: — Ну пожааалуйста!

— Ладно, — достоверно непонятно, имело ли здесь место сочувствие к собрату-анимешнику, но жнец сдался. — Оформлю, как последнее желание.

Под его взглядом фигурка уменьшилась до размеров брелка и плавно спланировала в карман пальто. После этого душа признала, что больше её в этом мире ничего не держит, и спокойно позволила себя сжать.

Следующие клиенты попались ничем не примечательные: несколько попыток побега, два скандала с требованием позвонить адвокату и одно истерическое отрицание, но в большинстве своём — мирное принятие.

Ближе к вечеру, привычно удовлетворённый проделанной работой, жнец вернулся в офис. Приведя её к обычному размеру, поставил трофейную фигурку на угол стола. У других сотрудников иногда на какое-то время появлялись на рабочем месте разные безделушки, но он предпочитал не держать там ничего лишнего. Но Аяно, пожалуй, смотрелась весьма органично.

— О, шеф, какая миленькая! Почём покупали?

А жнец-то уже понадеялся, что в первый день их пути со стажёром не пересекутся.