Жрец:начало

Велес в Каменных Джунглях

Дождь стучал по крышам «Атриум-Сити», огромного торгового центра, отражаясь в лужах на асфальте и в холодном стекле небоскребов. В этом каменном лесу, где воздух пропитан выхлопами и пылью прогресса, стоял он. Невысокий, плотный мужчина в длинном, поношенном, но добротном плаще цвета запекшейся земли. Широкополая шляпа скрывала лицо, оставляя видеть лишь густую, седую бороду, заплетенную в две косы, и цепкие, не по-современному острые глаза, цвета темного янтаря. В руках – не посох, а старый, полированный костыль из дуба, на набалдашнике которого была вырезана стилизованная голова медведя.

Это был Велес. Тот самый. Пастырь небесных стад, Хозяин Нижнего Мира, Бог мудрости, магии, договоров и… всего, что текло, менялось, таило в себе силу и опасность. Скот теперь был иным: стальные кони ревели на дорогах, стада цифровых «овец» паслись в облачных серверах, а золото мерцало на биржах и в смартфонах. И Велес, Вечный Странник, наблюдал.

Он стоял у входа в метро «Киевская», где под землей, в его вотчине, сновали миллионы. Рядом, на стене, огромный плакат рекламировал «ВелесБанк – Надежность, проверенная веками!». Велес хрипло усмехнулся. Звук был похож на перекаты камней в горном ручье. «Надежность... – прошелестело у него в голове. – А помнят ли они, что надежность моя – в честном слове, скрепленным кровью на дубе, а не в бумажках с водяными знаками?»

Он видел, как люди спешили, уткнувшись в мерцающие экраны – маленькие волшебные зеркала, показывающие миры, но отнимающие душу. Видел, как торговцы на рынке у метро, потомки древних купцов, клялись и божились, обманывая на каждом шагу. Видел молодого человека, зачарованно игравшего на гитаре в переходе – мелодия была странной, зовущей, отголоском древних гуслей. Велес задержал на нем взгляд. В его напеве была искра. Искра настоящего. Бог кивнул почти невидимо. Пусть пока не знает, кто его вдохновляет.

Велес двинулся дальше, потирая натруженную поясницу. Его медвежья шкура осталась в ином времени, но тяжесть веков давила на плечи. Он зашел в маленький антикварный магазинчик, заваленный пыльными книгами и странными артефактами. Хозяин, худой старик в очках, взглянул на него – и вдруг замер. Не страх, а глубочайшее почтение, словно память предков пронзила его.

– Что-то ищете, господин? – спросил старик, голос дрогнул.

Велес провел рукой по корешкам старых фолиантов. Его пальцы задержались на потрепанной книге «Мифы древних славян». Он открыл ее, нашел свое изображение – рогатого, с посохом, в звериной шкуре.

– Ищут ли меня еще? – спросил Велес тихо, и его голос заполнил маленькое пространство лавки, став вдруг глубоким, как колодец в забытом лесу.

Старик опустил глаза.

– Ищут... но не там. В интернете. В играх. В сектах. Ищут силу, но не суть. Забыли дорогу в настоящий лес, к настоящим корням.

– Лес еще жив, – сказал Велес, закрывая книгу. – Он просто глубже спрятался. Под асфальтом. В сердцах, которые еще помнят запах земли и шепот ветра в дубах. В напевах того парня у метро. В твоей памяти, старик.

Он положил на прилавок старинную монету, которой не было в каталогах нумизматов – с изображением быка и таинственными знаками.

– За книгу.

Велес вышел. Сумерки сгущались, зажигая неоновые огни реклам, которые казались ему бледными подобиями священных огней капищ. Он подошел к мосту, глядя на темную воду реки, несущую отблески города. Здесь, у воды, всегда было его место. Река была его сестрой – такой же вечной, переменчивой, несущей и жизнь, и смерть.

На мосту кто-то кричал в телефон, ругался. Кто-то целовался, забыв обо всем. Девочка кормила чаек, и ее смех звенел чисто, как колокольчик. Велес наблюдал этот поток – человеческий скот, который он когда-то пас под звездами. Теперь стадо было огромным, безумным, потерявшим пастыря. Но не до конца.

Он поднял свой дубовый костыль и тихо стукнул им о бетон парапета. Негромко, но звук пошел волной, неслышной для уха, но ощутимой для чего-то древнего в душах прохожих. Несколько человек невольно вздрогнули, оглянулись, почувствовав внезапный холодок или, наоборот, странное тепло. Музыкант в переходе взял неожиданно мощный, вибрирующий аккорд. Старик в лавке крепче сжал странную монету.

Велес усмехнулся в седую бороду. Мир изменился до неузнаваемости. Его храмы – банки и серверные фермы. Его жертвы – биткоины и нервы. Его леса – бетонные джунгли. Но суть – договор, слово, магия слова и дела, сила земли и подземных ключей, мудрость змея и ярость медведя – она осталась. Просто спряталась глубже.

Он повернулся и медленно зашагал прочь, растворяясь в толпе, как тень, как запах грозы после дождя. Его плащ сливался с сумерками. Он шел к вокзалу. Или в метро, в свою подземную империю. Или просто дальше. Смотреть. Ждать. Иногда напоминать. Потому что Велес, Бог всего, что течет, меняется и живет вопреки, еще не ушел. Он просто сменил шкуру. И ждет, когда мир снова вспомнит вкус настоящего меда и силу честного слова. Ждет в самом сердце нового мира, который так отчаянно пытается забыть старое.

Тени Предков и Зов Крови

Велес шагал вдоль набережной, его дубовый костыль отстукивал ритм, сливавшийся с гулом города. Его визит в антикварную лавку оставил послевкусие – горькое и обнадеживающее одновременно. *«Забыли дорогу… но не все»*. Искра в напеве музыканта, свет памяти в глазах старика – это были маяки во тьме забвения. Но Велес знал: искр мало. Нужен Огонь.

Идея зрела в нем давно, как созревший плод под осенним дождем. Боги, уцелевшие в этом новом мире, разрозненны, ослаблены, спрятаны под личинами обыденности. Перун, возможно, грохочет где-то в трансформаторных будках или управляет сетью электроснабжения. Макошь, богиня судьбы и плодородия, может, плетет узоры человеческих связей в соцсетях или наблюдает за биржами урожая. Дажьбог… свет солнца теперь мерк перед неоновым сиянием реклам, но он где-то был. Их нужно было найти. Объединить. Но как? Их собственные силы были привязаны к потокам веры, которые теперь текли тонкими, мутными ручейками, часто отравленными ложью.

Решение пришло само, как вспышка молнии в сознании Велеса – *Избранный*. Не просто верующий, не фанатик, ищущий силу. **Человек, в чьих венах текла кровь древних жрецов.** Прямой потомок тех, кто когда-то стоял у капищ, кто знал истинные имена богов, кто был мостом между мирами. В таком человеке древняя кровь могла стать сосудом, способным принять и удержать искру *самих богов*. Не все их могущество – это было бы смертельно для смертного – но достаточно, чтобы стать *Великим Жрецом*, полубогом нового времени. Мощным символом и орудием возрождения *подлинного* Родноверия, очищенного от скверны.

Проблема была в том, что таких людей почти не осталось. Кровь разбавилась, линии прервались, память стерлась. Но Велес был богом всего тайного, подземного, что течет сквозь время. Он ощущал *отголоски*. Слабые, как далекий шепот предков под грохотом поездов метро.

Именно в метро, в его царстве подземных потоков, он почувствовал **первый зов**. Это было не слово, не образ. Это было ощущение – внезапный, острый укол ностальгии по чему-то давно забытому, смешанный с непонятной силой, когда он проходил мимо молодого курьера, задыхающегося под грузом коробок. Парень, Артем, остановился, чтобы перевести дух, и его взгляд на мгновение встретился со взглядом Велеса. И в этих глазах – усталых, но ясных – Велес *увидел* на миг отражение дубовой рощи и старинного капища. Кровь жрецов! Слабая, разбавленная, но **живая**. И главное – чистая. Не зараженная ложью современных "родноверов".

Но Велес не подал виду. Он лишь слегка кивнул и пошел дальше. Спешить было нельзя. Нужно было найти *других*.

Поиск занял время. Велес стучал своим костылем не только по асфальту, но и по нитям Судьбы, которые Макошь все еще ткала, пусть и из синтетических волокон. Он искал отголоски грома Перуна в аварийных разрядах электросетей. Он прислушивался к шелесту ветра в вентиляционных шахтах небоскребов, пытаясь уловить голос Стрибога.

**Встречи происходили в тенях нового мира:**

1. **Перун:** Они встретились на крыше полузаброшенной фабрики во время грозы. Бывший Громовержец предстал в образе сурового мастера-энергетика в промасленной робе, с руками, покрытыми старыми ожогами от дуговых разрядов. Его глаза сверкали, как молнии. "Зачем тревожить, Велес? Мир забыл настоящий гром. Теперь тут только жалкие искры и провода!" Но Велес говорил о крови, о потомке, о необходимости очистить небо от воронья, ряженого в их священные символы. И Перун, сжав кулак, от которого затрещали лампочки на вывеске внизу, согласился. *"Только бы цель была чиста. И сила – праведна".*
2. **Макошь:** Они нашли друг друга на огромном оптовом рынке, среди гор ящиков и криков торговцев. Она была пожилой, но невероятно бодрой женщиной, владелицей сети небольших магазинов "Бабушкины Дары". Ее пальцы ловко перебирали товар, а глаза видели не только цену, но и нити удачи, долгов, судеб, связывающие людей. "Кровь жрецов? Такие нити тонки, Велес. Их легко порвать глупостью или злобой. Но... я чувствую одну. Молодую. Упрямую. Чистую, как родниковая вода. Тот курьер... Артем. Его нить крепка и уходит глубоко". Макошь сплела из бечевки маленький оберег-ловец снов. "Отдай ему. Пусть ловит истинные сны, а не наваждения сект".
3. **Дажьбог:** Его дух витал в сложной системе солнечных батарей на крышах элитных жилых комплексов. Его "тело" – это был молодой, улыбчивый инженер-эколог, одержимый "зеленой" энергетикой. "Свет должен давать жизнь, Велес, а не ослеплять!" – горячо говорил он. Идея Избранного, который сможет нести истинный Свет Предков, зажгла в нем искру древнего пыла. Он дал Велесу кусочек старого кремня – символ искры, первой искры света и огня, которую Избранный должен разжечь в сердцах.

Боги начали объединяться вокруг идеи. Их было немного, и их силы были лишь тенью былого. Но вместе, направляя свою волю на одного человека, они могли совершить чудо.

**Тем временем, угроза росла.** "Сварожий Круг" – самая агрессивная и нацистски настроенная нео-языческая секта – набирала силу. Они использовали искаженные символы славянских богов, смешанные со свастикой и риторикой ненависти. Они оскверняли настоящие капища, проводили свои "обряды" с факельными шествиями и нападениями на "неугодных". Они жаждали *силы*, но не духовной, а грубой, разрушительной. Их "верховный жрец", бывший боец неонацистской группировки, именовавший себя Волхвом Святобором, чувствовал смутное беспокойство. Как будто древняя земля, которую он топтал своими сапогами, начинала ворочаться под ним. Он не знал об Избранном, но чувствовал *сопротивление*, пробуждение чего-то настоящего, что угрожало его лже-власти. Он приказал усилить поиск "истинных артефактов" и "носителей древней крови" – чтобы уничтожить или подчинить.

**Артем** же просто жил. Но с того дня, как его взгляд встретился с глазами странного старика в плаще, его мир начал меняться. Ему снились яркие сны: дубовые рощи, медведи, люди в белых одеждах у горящих костров, говорящие на странном, но удивительно понятном языке. Он начал замечать символы – на старых зданиях, в граффити, даже в узорах трещин на асфальте – и *понимать* их значение. Иногда, когда он очень торопился, казалось, что ветер ему помогает. Иногда, в гневе, его кулак сжимался с нечеловеческой силой. Он находил странные вещи: то плетеный оберег у порога (от Макоши), то обгоревший кусок камня с теплом внутри (от Дажьбога). Он слышал гул, похожий на отдаленный гром, когда проходил мимо электрощитков (привет от Перуна).