Гирлянда историй

Вьюга (автор Ольга Фроленкова)

Такое могло случиться только со мной. Да еще 31 декабря. Я же везучая по жизни. 
Начну с того, что я - Оксана Акимушкина - работаю помощником президента медиа-холдинга “Полюс”. Смешно? И мне тоже. Не знаю, чем руководствовался Вениамин Лаврентьевич Золотарёв называя свое детище таким именем. Но порядком мне надоело отвечать клиентам на вопрос: 
- А вы на Северном или Южном полюсе находитесь? И как белые медведи много рекламы заказывают? - Шутят так. 
Так вот. Я одна в коллективе не замужем. Не обременена семьей. И меня всегда можно напрячь в выходные и праздничные дни. 
Вот и сегодня, Золотарёву понадобились документы по рекламе “Акация” - нового косметического бренда. 
Не могла и предположить, что сяду в холодную, с не до конца закрываемым окном электричку. Так что ветер гулял по всему вагону.
Теперь жду автобус. В богом забытом месте. Полчаса жду уже. По расписанию он должен был прийти еще десять минут назад. Но на остановке ни одного человека, кроме меня. 
Я начала притопывать ногами. Хваленая теплая шубка не оправдала хвалебных отзывов продавца. И я порядком уже мерзла. 
- Вот растяпа, ты Оксана. - Отругала саму себя. - Не могла варежки с собой взять. 
Пять минут назад легкий и пушистый новогодний снежок, превратился в колючую и противную вьюгу. 
Я полезла в карман шубки, хотела достать мобильный телефон и позвонить президенту, но к моему ужасу, его не было в нем. И другой карман был пуст, за исключением, пятидесяти копеек невесть откуда завалявшихся там. 
- Блеск, Акимушкина! - “Похвалила” я себя. - Можно подумать новый год я не встречаю. - Бубнила я вслух, натягивая шапку как можно больше на уши. И дуя на озябшие руки. - Почему именно сегодня приспичило ему документы. А как же его драгоценная рыбка позволяет работать в такой праздник? 
За все время, что я стояла на остановке, ни то что машины, даже какого-нибудь подшофе прохожего не прошло.
Ничего не остается, как идти пешком. Пошла. Не знаю, сколько времени шла. По моим ощущениям не меньше двух часов. Вьюга превратилась в метель. Мокрый и колкий снег норовил забраться мне и в рот, и за шиворот. Ресницы заледенели. Губы онемели. 
Уставшая, голодная и замерзшая - я готова была лечь в пушистый, мягкий и белый сугроб. Прямо на обочине. Но заставляла себя идти дальше, еле передвигая непослушные от усталости и холода ноги. Только я могла надеть полуботинки. Хорошо хоть шубка была до колен. 
Вселенная сжалилась надо мной. На пути возник указатель: “Новоселье” через лес один километр”.
Но кто ж знал, что дорогу заметет и я заблужусь. 
Проваливаясь в рыхлый снег, черпала его ботинками. Итог: джинсы промокли. Я уже не чувствовала ног. А сугробы манили и манили прилечь. И так хотелось, чтобы снежинки меня укрыли теплым покрывалом. 
Поддалась искушению. Бросила в самый, на мой взгляд, удобный и мягкий сугроб папку с документами и прилегла. Дав себе слово, что полежу только пять минут…
Вениамин Золотарёв уже третий час звонил своей своенравной помощнице. Гудки шли, но ответа не было.
- Акимушкина! - Смотря на телефон, чуть ли не кричал он. - Опять телефон забыла дома?
Последний раз позвонив, он решил отправиться на ее поиски. 
- И за что мне это рыжее наказание? А? 
Надев теплую куртку, и поставив автодозвон, он вышел из дома. 
Завел машину, и отправился искать потеряшку.
- Ну, что за гордость - отказаться от служебной машины? - Он вел машину сосредоточено. - Все. Мое терпение иссякло. После праздников отправлю учиться на права. 
Подъехав к автобусной остановке - никого. Поехал на вокзал. Там тоже ее не было.
Мелькнула мысль, что пошла пешком.
- Это ты можешь, дуреха! Да еще через лес! - Свернул в сосновый бор. Начало темнеть. Проехав около двухсот метров, Вениамин, наконец, увидел Оксану.
Припорошенная снегом. Шапка валялась в стороне. Руки девушки в кармане шубы. 
-Убью! - Рыкнул он, стремительно выбегая из машины. - Лично убью, дуру! 
А сердце гулко трепетало: “Опоздал… опоздал…”
Опустившись на колени прямо в снег, Вениамин проверил пульс. Бьется. 
Взяв ее на руки, также быстрыми шагами направился к машине. И помчался домой, не разбирая дороги.
“Хорошо, хоть баня натоплена”.
Не заходя в дом, на руках с Оксаной Вениамин направился в баню. 
В предбаннике раздел, оставив на ней только ярко-желтое кружевное белье. Стал растирать.
Я проснулась от того, что мою кожу покалывало. Открыв глаза, увидела мягко говоря, разъяренный взгляд президента.
- Акимушкина! Ты что творишь! - Проорал он. - А если я бы не успел? - Он внес меня в парилку. 
И тут я поняла, что перед президентом практически нагая. 
- Вениамин Лаврентьевич, что вы творите?! - Возмущенно стала вырываться из его объятий.
- Умолкни! - Он опустил меня на полоти. Бережно положив животом вниз. - Иначе, я не ручаюсь за себя! - На стене, приглушенной светом, льющемся из предбанника, мелькнула тень веника. 
Хлестнул по ягодицам.
- Больно! - Встрепенулась я.
- Мало! - Прозвучал ответ.
Следующими на очереди была спина, а затем и ступни, и ноги. 
Я уже разомлела.
- Значит так, Акимушкина Оксана Леонидовна, слушай меня внимательно и запоминай! - Каждое его слово сопровождалось хлестком веника.
Я навострила уши.
- Мне твоя способность находить неприятности, на одно твое место - надоела. Хм, очень симпатичное место, между прочим, Акимушкина! - И веник опустился на это симпатичное место. - Я ждал. Но ты не исправима и слепа, как крот! 
- У меня стопроцентное зрение! - Возмутилась я. 
- Может и стопроцентное, но дальше своего носа - все равно не видишь! - Он на секунду замолчал. - Так что вижу только один выход: тотальный контроль за тобой! 
- Еще чего! - Я посмотрела на босса.
Его взгляд обжег мои губы. 
“Спокойно, Оксана. Тут жарко. Это же баня!”
- Ох, Акимушкина! - Он снова выразительно посмотрел на меня. - Нет мне покоя от тебя! Ни днем ни ночью. Так что выход только один - стать тебе Золотарёвой.
Я аж упала с полати. 
- Ну и шутки! - Поднялась я, потирая ушибленное бедро.
- А я шучу разве? Давай для начала просто начнем встречаться? - Спросил он.
- А как же Драгоценная рыбка? - Уточнила я.
Он рассмеялся.
- Это моя двоюродная сестра. Мне хотелось тебя позлить немного. – И, подумав, добавил: - Узнать: умеешь ли ты ревновать? Но ты всегда такая сдержанная. - Он вздохнул.
- Посмотрим! - Ответила я на предыдущий вопрос, беря веник в руку, намереваясь и его отхлестать.
- Ты мне всю душу измотала, с первого дня еще! - Поведал Вениамин. - Пришла, заявив, что лучше помощника мне не найти! Красивая и бойкая! Я тебе хоть немного нравлюсь? 
- Если только немного. - Принялась юлить. Не скажу же, что он мне тоже сразу понравился. 
- Отлично, Акимушкина. - Он горячо посмотрел на меня. - Значит у меня есть шанс? 
- Есть! - Ответила честно.
- Прекрасно, Золотарёва! - Он стал медленно ко мне приближаться.
А я? А я и не возражала...

Вся наша маленькая жизнь (автор Александр Гребёнкин)

«Мы созданы из вещества того же,\Что наши сны.\И сном окружена\Вся наша маленькая жизнь.»
У. Шекспир

Царапнув коленку, Лукаш выбрался на смолистую нагретую крышу. Здесь царствовало лето, легко катя по голубой небесной дороге улыбающееся солнце. Его улыбки охватили весь город – от цветов и трав – до людей.
Лукаш встал на самом краешке и окинул взглядом уют и красоту старинного города. Под лёгким ветерком на ближайшей башенке вертелся флюгер в виде леопарда с разинутой пастью. Большие как блюдце часы показывали полдень. Весь мир замер, лишь ласковый джентльмен Южный ветер галантно сопровождал розовые и белые облачка, будто дам под зонтиками, да легко перебирал тёмно-зелёные листья, как игральные карты.
 Хорошо знакомый и такой ожидаемый голос заставил мальчика резко повернуться. Это конечно Люция махала ему с соседней крыши. В руках у неё – зонтик – не зонтик, а скорее похожий на одуванчик парашют.
У Люции острые глаза, а волосы - как оранжевые лучи, в которых ласково играет ветер и путается солнце.
- Люция, я так тебя ждал! Сегодня у нас получится?
- Даже больше! – радостно отвечала Люция. – Помнишь Каролину и Милека? Так вот, они договорились с господином Драком.
- Вот здорово! Они нашли дорогу к его замку?
- Ещё бы! Мы сможем отправиться в страну тёплых сновидений.

***
Этой ночью Лукашу было не до сна. Стучали неугомонные часы, со стен молча глядели картины, а сам он нетерпеливо всматривался в белый мир за холодными окошками. Но вот мир потеплел – Люция близко!
Люция пришла в полночь. Она висела в окне, зацепившись за ломтик луны. Потом мягко дотронулась ногами до подоконника.
 Лукаш, превозмогая боль в коленке, неслышно оделся.
- Тёплое что-нибудь прихвати с собой. Ведь мы будем подниматься в верхние сферы, там бывает холодно.
Лукаш кивнув, прихватил свитер и, прихрамывая, стараясь не разбудить домашних, последовал за почти невесомой Люцией. 
И вот, едва слышно шелестя шагами, их трепетные тени  движутся по ночному городу, мимо застывших во сне старинных статуй и домов, среди таинственно шепчущихся деревьев. Фонарь в руке Люции освещал влажную после недавнего дождя брусчатку. В тёмных зеркалах луж купались мохнатые звёзды.
Они завернули за угол, вошли в подворотню – железная решётка ворот была открытой.
- Это самый короткий путь к Пороховой башне, - прошептали губы Люции. – Там нас будет ждать Драк.
Внезапный страх пронзил всё тело Лукаша. Во дворе, прямо на спинках скамеек, сидели ужасные тролли, а точнее - мрачные типы в клетчатых прожжённых сверху кепках. Над чёрными как ночь куртками висели круглые лица. Носы их были плоски и огромны, из широких конских ноздрей валил дым. Сигареты торчали в коротких пальцах, рядом валялись пустые бутылки. Тролли оказались на их пути мгновенно. Грозно насупившись, смотрели горящими глазами на Лукаша и Люцию.
Сигареты тут же превратились в блестящие лезвия.
- Ах, я эту компанию знаю, - произнесла Люция, - не хотелось бы с ними встречаться. Пойдём другим путём.
Взяв Лукаша за руку, она повернулась, чтобы уйти, но и сзади, у  ворот, стояли те же – с одинаковыми и одновременно разными лицами, щёлкающие ножами.
- Ты нам не нужен! Можешь валить, - пророкотал атаман Хавк. – А вот она останется.
Он грубо ткнул Люцию меж грудей мохнатым пальцем.
- Нет! - замотала головой Люсия, и у неё льдинками блеснули слёзы. – Я уйду!
Боль в колене Лукаша куда-то исчезла, и страх начал улетучиваться после тычка Хавка. Появились лишь злость и решительность.
- Нет, Хавк, этому не бывать! - громко произнёс он, и рука привычно нащупала эфес шпаги. Выхватил её из ножен, она остро блеснула на лунном свете.
 Лукаш решительно стал напротив троллей, прикрыв своим телом хрупкую фигурку Люции и стал водить шпагой по кругу, ожидая нападения.
У троллей заблестели острые зубы от ухмылок, и ещё сильнее брызнули светом ножи.
Начались резкие движения, звяканье железа о железо и вследствие нескольких коротких атак двое недвижных тел остались лежать на плитке двора.
Вдохновлённый удачей и взволнованный Лукаш сделал новый выпад, но тут шпага остановилась в сантиметре от тела тролля.
Послышался голос:
- Силы можно поберечь для более благородных дел.
У дерева стоял некто в чёрном. Взгляд его был внушителен и спокоен.
Противников как ветром сдуло! Под тяжёлым взглядом Драка, тролли словно испарились, унеся тела поверженных своих товарищей.
- Господин Драк, - воскликнула Люция.
- Лю, милая, с тобой всё в порядке?
- Ну, при такой отчаянной и смелой защите! – гордо сказала Люция и посмотрела на Лукаша.
Лукаш стоял гордый и счастливый, чувствуя себя старше лет на десять...
...Коленка напомнила о себе, когда они стали подниматься на Пороховую башню.
По винтовой лестнице поднялись на смотровую площадку.
И тут Драк развернулся - веером взлетел его плащ и выросли большие лепестки крыльев.
 Гребенчатым драконом взлетел он в небо, и на его спине, прижавшись друг к другу, крепко держась, сидели счастливые Лукаш и Люция.

***
Зимние каникулы школьник Лукаш проводил у бабушки. Каток блистал, как начищенный паркет в гимназическом зале. Коньки разрезали лёд, оставляя острые полосы и жемчужную крошку. Во дворе лепили снеговика. Бабушка Кристина пекла праздничный пирог, и его аромат смешивался с запахами угля и дров.  
За три дня до начала занятий Лукаш возвращался в электричке домой, с увлечением читая книгу Купера.
Открыл ключом дверь, вошёл в свою комнату и ахнул! Его картины исчезли, как будто их и не было на свете!
Лукаш с волнением дождался прихода домой матери.
- Я - то здесь причём? Звони отцу, это он перед всеми хвастался, какой ты художник!
Лукаш бросился к оранжевому телефону.
Отец сразу же взял трубку.
- Я должен порадовать тебя, мой милый Лукас (так он всегда называл сына). Картины твои удачно продались, так что приходи за деньгами.
- Кому? – с трудом сдерживая слёзы спросил Лукаш.
- Одному канадскому коллекционеру. Ценителю искусств.
- Я же не эти разрешал, папа. А другие, которые в маминой комнате. А в этих – часть моей жизни, моя душа.
И он швырнул оранжевую трубку.

Следы на снегу (автор ОКит)

Заячья нора была в третьей стороне от горы. С одной стороны — дом Ёжика, с другой — дом Медвежонка, а с третьей — нора Зайца. 
Тем вечером, в сумраке, Медвежонок решил его навестить. Только вышел из дома с другой стороны — глядь, а Заяц уже убегает. 
Но странно как-то. Петляя. 
— Что ты делаешь, Заяц? — спросил его Медвежонок. 
Заяц от испуга провалился в сугроб. 
— Путаю, — сказал он оттуда. 
— Кого? 
— Следы. 
И Заяц попрыгал дальше, громко-громко дыша от натуги. 
Лениво оседал снег, качались заиндевелые сосны, а заячьи уши выглядывали то там, а то здесь — почти под локтем Медвежонка. 
Сам того не заметив, Медвежонок присел на пенёк, наблюдая. 
— А что он делает? — спросил его Ёжик. 
Он тоже решил навестить Зайца и вышел из домика с одной стороны. В лапах у него была банка варенья. 
— Убегает, — ответил Медвежонок. 
— От кого? 
— Да это он так — на всякий случай. Чтобы не нашли. 
Ёжик присел на пенёк рядом с Медвежонком, и они вместе стали смотреть на то, как путает следы Заяц. Он носился из стороны в сторону, шерсть его встала дыбом, последние грибы боязливо поджали коленки — лишь бы он их не отдавил. И даже ворона любопытно присела на ветку. 
Наконец, Заяц остановился посреди нескольких сосен. Вид у него был озадаченный. 
— Что случилось? — спросил участливо Медвежонок. 
— Кажется, я запутался, — признался Заяц. 
И стоило ему так сказать, как по лесу разлетелось весёлое «кар-кар-кар» — это рассмеялась ворона: 
— Дур-р-рак! — обозвала она и полетела дальше — по своим вороньим делам. 
Полетела, а Заяц остался. 
— Может, чаю? — предложил Ёжик тогда, спасая всё положение. 
— С вареньем? — уточнил Медвежонок. 
— С морковным? — оживился Заяц. 
И Ёжик покивал, поманив за собою лапой. 
Заяц и Медвежонок переглянулись. А затем отправились следом: к заячьей норе в третьей стороне от горы. 

* * *
Когда они пили чай, отражаясь в боках самовара, Ёжик сказал: 
— Как интересно всё-таки получилось: ты убегал от других, а вышло, что убежал от себя. 
Заяц навострил уши — задумался. А потом вдруг расхохотался! Искренним добрым смехом! А вслед за ним — Медвежонок, и даже Ёжик не выдержал — улыбнулся своей тихой улыбкой. 
И пока за окошком падал снег, лениво шептались сосны и насвистывала метель — они сидели в норке у Зайца (только втроём) и смеялись. 
И ещё кто-то негромко сказал:
— Как бы там ни было, у тебя всегда есть место, где можно остановиться...