Главное - не паникуйте!

Глава 1. Кладбище - не место для знакомства?

Трусоват был Ваня бедный:

Раз он позднею порой,

Весь в поту, от страха бледный,

Чрез кладбище шел домой.

Бедный Ваня еле дышит,

Спотыкаясь, чуть бредет

По могилам; вдруг он слышит, —

Кто-то кость, ворча, грызет.

Ваня стал; — шагнуть не может.

«Боже! — думает бедняк, —

Это, верно, кости гложет

Красногубый вурдалак.

Горе! малый я не сильный;

Съест упырь меня совсем,

Если сам земли могильной

Я с молитвою не съем».

А.С.Пушкин

Кладбище — самое безопасное место на свете. Не верите? А зря! Три часа уже между могил брожу и ещё никого здесь не встретил. Ни живого, ни мёртвого. И не у кого спросить, как мне, горемычному, отсюда выбраться.

А во всем моя мама виновата. Думаете, я преувеличиваю? Напрасно! Сами посудите: родился я восьмого марта за семь минут до полуночи. Неужели не могла она ещё несколько минуточек потерпеть? Ведь явись я на свет уже девятого, не стали бы шутники одноклассники из года в год меня вместе с девчонками с Восьмым марта поздравлять. Мелочь, а неприятно!

И за имя ей отдельное спасибо. Это ж надо было додуматься Митрофаном меня «обозвать»! Поэтому девчонкам при знакомстве я Митей всегда представляюсь. Всё лучше, чем Митрофан Фонвизин. Что имя, что фамилия — убойное сочетание. Знаю: меня так в честь прадеда назвали. Выдающийся, говорят, мужик был: подковы одним движением разгибал, кочергу узлом завязывал. Но мне-то от этого не легче.

Долго бы мог еще я рассказывать, что мне пришлось по вине мамы в жизни вытерпеть. Да только зачем? Несмотря на все её чудачества, мамулю я люблю. А когда человека любишь, то мелочей не замечаешь и многое прощаешь. Да и привык я постоянно ожидать со стороны родительницы какого-либо подвоха, чтобы впросак не попасть.

Поэтому неожиданное предложение мамы навестить на выходных бабушку Глашу меня сразу насторожило. Как чувствовал, что никакой семейной поездки не получится, а придётся мне в деревню одному ехать. Так оно в итоге и вышло, когда маму в пятницу вечером вызвали в больницу на внеочередное дежурство. Сменщица её внезапно заболела.

— Сын, ты у меня совсем взрослый, школу нынче заканчиваешь. Съезди один. Тебе же несложно! — принялась меня мама уговаривать. — Бабушка совсем старенькая, ей будет приятно, если ты её навестишь.

По поводу старенькой и никуда не выбирающейся бабушки можно было бы и поспорить. На мой прошлый «день варенья» бабуля к нам приезжала и выглядела не «совсем старенькой», а лишь слегка пожилой. И что с того, что Глафире Петровне (так нашу бабушку величают) далеко за семьдесят? Больше пятидесяти ей ни за что не дашь! А всё свежий воздух, активный образ жизни да овощи без нитратов со своего огорода. Вот в чем проверенный веками секрет деревенского долголетия.

Но мне действительно несложно было старушку порадовать. Почему бы и не съездить к ней в деревню, раз есть такая возможность? Я быстренько дал себя уговорить и поехал. С этого-то и начались все мои злоключения.

Если честно, то на электричку я опоздал без маминой помощи. Сам виноват, не нужно было накануне с Люськой допоздна по городу гулять. Нет, Люська не моя девушка, она — подруга детства. Вместе когда-то в песочнице крепости строили, а потом соседских пацанов на пару лупили, когда эти варвары нашу башню безжалостно разрушили. С тех пор мы и сдружились. В первом классе как сели за одну парту, так до одиннадцатого вместе просидели. Не каждый в наше время может похвастаться, что у него такой верный друг есть.

Кто подробностей наших взаимоотношений не знает, считает нас парой. А мы друг друга в этом качестве никогда не воспринимали, потому что когда-то вместе в кустики пописать бегали. Мелкие тогда совсем были, не знали толком, чем мальчик от девочки отличается, но ведь было же такое. Какие уж после этого романтические чувства? Но друг Люська самый надёжный, всегда поддержит и поймёт. И я её тоже. А как иначе?

А вчера подруга в глубокой депрессии была. Познакомилась накануне с обалденным (по её словам) парнем, понравился тот ей очень. А этот дебил (ну, а как ещё его назвать?) стал демонстративно на её глазах за Люськиной подругой ухаживать. Вот и бродили мы от моего дома до её подъезда и обратно почти до двух часов ночи. Болтали ни о чём, точнее о мужском непостоянстве и о женском коварстве.

В итоге на электричку я безбожно проспал. И пришлось мне сначала на автобусе полдня пыль сельских дорог нюхать, а потом ещё трястись по колдобинам на случайной попутке.

Смешной дедок, похожий на Санта Клауса, довёз меня на старенькой дребезжащей Ниве до дорожной развилки. Ему в Ново-Петровку налево нужно было сворачивать, а мне — направо, в Старую Петровку. А до неё от поворота ещё километров пять топать. Всю жизнь о подобном марш-броске мечтал!

Дедуля, видя мои моральные страдания, на прощание и посоветовал дорогу через кладбище срезать. Сказал, что так путь почти в два раза короче, и что все деревенские так делают.

Глава 2. Не ешь меня! Я не вкусный!

Не говори, что жизнь — игрушка

В руках бессмысленной судьбы,

Беспечной глупости пирушка

И яд сомнений и борьбы.

Нет, жизнь — разумное стремленье

Туда, где вечный свет горит,

Где человек, венец творенья,

Над миром высоко царит.

Семён Надсон

Прихожу в себя медленно и как-то урывками, поэтому окружающая реальность фиксируется «подвисшим» мозгом фрагментарно: мелькающие в неверном свете факела уходившие вниз стёртые ступени; дробный стук камешка, сбитого с насиженного места волочившейся по этим ступенькам моей правой ногой; паутина, прилипшая на повороте к щеке. Что из увиденного и услышанного происходит на самом деле, а что порождается моей буйной фантазией, определить даже не пытаюсь. Ясно одно: меня волоком кто-то куда-то тащит. Пыхтит, чертыхается, но упорно тащит по ступеням вниз. Тяжело, видать, этому неизвестному носильщику приходится, ведь я далеко не пушинка, как-никак под метр восемьдесят вымахал.

Пытаюсь вспомнить, как же до жизни такой докатился, что меня словно принцессу на руках носят, но получается сие далеко не сразу. Память со скрипом и весьма дозировано выдаёт нужную информацию: кладбище, встреча, свежая могила. А потом? Потом я позорно упал в обморок! Стыдно-то как! Но вполне предсказуемо, потому что покойников я всегда боялся. Одно время даже в готы подался, чтоб от страха смерти избавиться, только не особо это мне помогло.

От того периода у меня остались волосы до плеч, пирсинг да чёрная кожаная косуха с кучей молний и цепочек. Куртку я продолжаю носить, потому что она удобная и практичная. А волосы стричь жалко. Зря, что ли, столько времени их отращивал?

Почему я из готов ушёл? Расскажу, мне нетрудно. Возвращались мы как-то с Люськой поздним вечером с очередной готской тусовки. Оба в образе: чёрная одежда, пирсинг, мейкап. А в автобусе к нам два качка подвалили. Я поначалу подумал, что они к Людмиле клеятся, а оказалось — ко мне!

— Привет, красотка, давай знакомиться? Я — Артём, а он, — и на приятеля показывает, — Вадим. А тебя как зовут?

Я к тому времени уже от шока отошёл, решил над простаком посмеяться и жеманненько так ему ладошку лодочкой подаю:

— Приятно познакомиться. А я — Митрофан!

Качки после моих слов едва ли не бегом в конец автобуса рванули и на первой же остановке вышли. Смешно получилось, но от этой истории у меня какой-то неприятный осадок на душе остался. Люська потом долго доказывала, что на девушку я совсем не похож. Да я и сам знаю. Вот только быть готом после этого случая мне как-то резко расхотелось.

Между тем меня бесцеремонно роняют, а потом ещё и трясут, пытаясь привести в чувство. Ага, сейчас! Так я вам и сознаюсь, что давно уже очнулся и пытаюсь в происходящем разобраться! Буду и дальше притворяться, авось и пойму тогда, что же происходит, а главное — как мне себя вести.

Но мои коварные планы тут же расстроили, нагло окатив меня холодной водой. Забыв про конспирацию, резво подскакиваю. Пусть я и не злобная волшебница Бастинда, чтобы от воды растаять, но всё равно неприятно. Мокро и холодно.

Но скакать молодым козликом явно не стоило. Голова чугунная вниз потянула, перед глазами разноцветные круги в чехарду заиграли. Чьи-то руки пребольно сдавливают плечи, не позволив в очередной раз упасть. Меня опять тащат и усаживают на что-то мягкое. А под нос суют нашатырь (мама у меня медик, так что этот запах мне с детства мне знаком). Оглушительно чихаю, и сознание сразу же проясняется.

Небольшое, полностью закрытое помещение метра три на четыре с серыми каменными стенами и низким потолком, мрачное как склеп. Только хрустального гроба со спящей красавицей для полного антуража не хватает. Зато имеется несколько грубо отёсанных каменных блоков разного размера. На одном из них, наполовину прикрытом пушистой меховой шкурой, я сейчас и сижу. Рядом — камень поменьше, выполняющий роль стола. На нём высокий подсвечник с пятью ярко горящими свечами, большой кувшин с узким горлом и приличного размера кубок. Всё это из какого-то тускло-жёлтого металла. Медь? Латунь? Золото? Впрочем, сейчас это не важно. Даже самый драгоценный металл вряд ли чем мне сейчас поможет, потому что голова болит просто адски. Как будто тысячу гвоздей одновременно в череп вбивают. Стискиваю виски руками, но легче не становится.

— Потерпи, сейчас пройдёт. Люди всегда тяжело переход переносят, — раздается совсем рядом.

Перевожу взгляд выше и в ужасе отшатываюсь. Мой кладбищенский кошмар стоит совсем рядом и тянет ко мне свою жуткую когтистую лапу. Верить в происходящее не хочется. Может, упав, я ударился так сильно, что бредить начал? И это вовсе не упырь ко мне сейчас тянется, а просто глюк такой? А на самом деле я до сих пор где-нибудь там, среди могилок, лежу себе и в ус не дую.

Решив убедиться в своём предположении, я крепко зажмуриваюсь и тычу эту самую лапу пальцем. Если эта жуть всего лишь мираж, то она тут же исчезнет. Нет, не исчезла! И на ощупь конечность оказывается твёрдой и теплой, вполне себе настоящей. Значит, всё, что меня сейчас окружает — самая что ни наесть настоящая реальность.

Присматриваюсь к ожившему мертвецу повнимательнее. А руки-то у него обычные, человеческие. Это мне с испуга, наверное, когти привиделись. А вот клыки есть, небольшие, едва заметные, но всё же клыки. Так вот что мне показалось странным в облике встреченного среди могил парнишки. Клыки. Упырь! И как я сразу не сообразил. Да мне конец! Всем известно, чем эта кладбищенская нечисть питается — они людей едят!

Глава 3. Сказки и были Иномирья.

В тени косматой ели,

Над шумною рекой

Качает чёрт качели

Мохнатою рукой.

Качает и смеётся,

Вперёд, назад,

Вперёд, назад.

Доска скрипит и гнётся,

О сук тяжёлый трётся

Натянутый канат.

Снует с протяжным скрипом

Шатучая доска,

И чёрт хохочет с хрипом,

Хватаясь за бока.

Держусь, томлюсь, качаюсь,

Вперёд, назад,

Вперёд, назад,

Хватаюсь и мотаюсь,

И отвести стараюсь

От чёрта томный взгляд.

Над верхом тёмной ели

Хохочет голубой:

— Попался на качели,

Качайся, чёрт с тобой!

Федор Сологуб

А вы знаете самую печальную историю о молодой загубленной жизни? Нет, это не про Ромео и Джульетту. Про Бабу Ягу! Неужели никогда даже не слышали? Ну, тогда я прямо сейчас вам её и расскажу.

Жила-была на белом свете юная и прекрасная девушка. Женихи к ней, как пчёлы на мёд, со всех концов света слетались. Гордая она была, ибо цену себе хорошо знала. Не хотела абы на кого свою красоту и молодость потратить, всё ждала принца на белом коне. Долго ждала, пока однажды не приехал почтальон и не привёз ей пенсию. Глянула она в зеркало и ужаснулась, насколько за время ожидания постарела: волосы седой паклей висят, всё лицо в морщинах, зубы торчком, нос крючком. Кому она теперь такая страшная нужна?

Осерчала старуха на весь белый свет, что её неземную красоту по достоинству вовремя не оценили. И стала мстить всем молодым да красивым, чтобы им, как и ей, счастья испытать не довелось. А в наказание за нрав злобный да мстительный «одарили» её боги вечной жизнью. И живёт она уже так долго, что настоящее имя её давным-давно забылось, а все зовут старуху просто Бабой Ягой.

Поверили? А я пошутил! На самом деле всё иначе было. По словам упырёныша, Баба Яга действительно когда-то первой красавицей на всю округу слыла. И жених у неё красивый да богатый имелся — никто иной как сам Иван-царевич! Да, да, тот самый, про которого столько разных сказок понапридумывали. Только что-то у Яги с царевичем со временем разладилось, и Иван женился на царевне Несмеяне, а Баба Яга так и осталась одна-одинёшенька свой век вековать.

Хоть упырёныш и уверял меня клятвенно, что никто на всём белом свете не в курсе, какая кошка между влюблёнными пробежала, мне кажется, что основная причина тут в социальном неравенстве. Вот сами посудите: кто такая Яга? Живёт она в дремучем лесу в избушке на курьих ножках, то есть самая что ни на есть провинциалка. А Иван-царевич — штучка столичная. Да ещё и царских кровей. А Яга без титулов, без роду-племени, то ли мещанка, то ли вообще крестьянка. Не ровня она царскому сыну, короче. Наверняка папка с мамкой не позволили Ивану на простой девушке жениться, присмотрели они ему невестушку более подходящую. А жениху родительской воли ума не хватило ослушаться. Вот и разошлись царевич с Ягой, как в море корабли.

Печально, да? Только неизвестно ещё, кто от такого развития событий больше выиграл: Иван или Яга. В царском тереме жить — не щи лаптем хлебать. Всяк тебя норовит носом ткнуть, что ты либо рожей, либо родословной для царских палат не вышел. Жаль только, что Яга так себе спутника жизни и не нашла. Может, любила царевича сильно, а может, в мужиках с того времени разочаровалась.

Все эти глупости беспрестанно у меня в голове крутились, пока мы с упырёнышем брели по лесу, и я у него об обитателях Иномирья выспрашивал. Брели, брели и как-то внезапно у избушки на курьих ножках оказались. Легендарное недоверие Яги к сильному полу напрочь опровергала старая берестяная грамота, криво-косо приколоченная к покосившимся воротам большим ржавым гвоздём: «Дружбу не предлагать, только замуж. Коротко о себе: волшебная на всю голову». Ниже ещё что-то было накарябано, но береста столь густо покрыта копотью, что остальное разобрать невозможно. Сжечь, что ли, кто эту грамотку пытался?

Заметив, с каким интересом я рассматриваю разномастные кривоватые буквы, упырь — оказывается, его зовут Умир, что означает «умиротворение» — ласковой усмешкой мне поясняет:

— Это бабуля так развлекается. Замуж она не собирается. Кащей ей давно руку и сердце предлагал, так она ему отказала. Сказала: «Я ещё слишком молода для столь серьёзных отношений».

Бабуля? Это упырёныш так ласково Ягу называет, или Умир действительно её внук? И только я собрался это уточнить, как скрипучий, но приятный женский голос прямо у меня за спиной произнёс:

— Давно поняла, что выходить замуж надо после ста пятидесяти, когда скучно станет. А лучше после трёхсот, когда жить надоест. А мне и в триста пятьдесят ещё не надоело!

Резко поворачиваюсь, и вот передо мной она — Баба Яга! Помните старый-престарый анекдот про то, как Баба Яга на дискотеку собиралась? Если забыли — напомню! Стоит Яга перед зеркалом, смотрит на свои оставшиеся три волосинки и думает: «Какую бы мне причёску сделать? » Решила косичку заплести. Косу плела — вырвала случайно один волосок, огорчилась: «Придется хвостик теперь делать! » Пока волосы в хвост собирала, ещё один волосок у неё выпал. Плюнула Баба Яга с досады: «Да чёрт с ней, с этой причёской! Лучше я с распущенными пойду! »