Главный герой против развода

Пролог

В мире, где существуют предначертанные друг другу люди, данное явление называется «Суженый».

Наш герой, урожденный виконт Дион Краун, выходец из богатого, но незнатного рода, как раз один из этих счастливчиков, для коих добрая судьба приберегла идеальную половинку.

Однако, вот беда, на момент, когда на теле Диона проявилась парная метка… он уже был женат на другой женщине, с кем заключил договорной брак ради выгоды.

Разумеется, участь жены была так же ясна, как и взаимная симпатия предначертанных друг другу Диона и его «Суженой», между которыми разгорелась страсть с первого же взгляда.

Однако недалекая жена решила воспротивиться и бороться за свою любовь, потому отказала в разводе и всячески изводила «Суженую» свое мужа, из-за чего ее окрестили злодейкой.

Разумеется, как и все злодеи в подобных историях, она осталась ни с чем и была наказана за свое упрямство, а счастливые «Суженые» продолжали жить в любви и согласии до конца своих дней.

– … И плодиться, как кролики... – с презрением подвела я итог, с хлопком закрыв книжку, и брезгливо отбросила ее на рабочий стол, заваленный документами. – У моей клиентки отвратительный вкус на любовные романы, – прокомментировала я произведение, оставленное в кабинете после консультации днем ранее, женщиной, чье бракоразводное дело я теперь веду. – Довольно иронично, – не сдержала я снисходительного смешка, вспоминая, что женщина собралась разводиться как раз из-за новой и пламенной любви своего мужа в лице двадцатилетней студентки. И это после тринадцати лет брака…

Но личная трагедия и предательство в реальной жизни не помешало ей читать историю со счастливым концом как раз про двух изменщиков.

– Что же происходит в головах людей после замужества? – глубокомысленно проворчала я.

Этот вопрос я задаю себе последние пятнадцать лет, с тех пор, как мои собственные родители не смогли пережить семейный быт и после многолетних испытаний, решили сдаться и разойтись. Признаться, для меня эта весть, вопреки всеобщему мнению, была вовсе не трагичной. Напротив, я вздохнула с большим облегчением, ибо совершенно не понимала, зачем пытать себя и окружающих в глупых потугах сохранить то, что давно исчезло. Мои родители искренне пытались сохранить «семью». Их попытки стоили тонны нервных клеток, а так же разрушенные отношения с соседями из-за вечных скандалов, которые слышал весь подъезд.

Засыпать и просыпаться под звуки взаимных упреков – было для меня нормой. Потому, когда родители все же смирились в своей несостоятельности, как семейной пары, и разбежались, я долго привыкала к тишине в доме. Такой уютной, спокойной… умиротворяющей.

Тогда мне исполнилось пятнадцать, и в нашей с мамой жизни наступил новый, радостный и самодостаточный этап. Отец тоже неплохо устроился и спустя время они с мамой даже смогли вернуться к вполне дружеским отношениям.

Меня действительно устраивала наша жизнь в то время… Пока в жизни мамы не появился мой отчим.

Нет, вопреки подозрениям, дядя Коля весьма приятный и добродушный человек, который в маме души не чает даже спустя годы. А меня и вовсе за родную считает и никогда не обижает. И я, и даже отец, который так же нашел себе новую жену, вполне благополучно сосуществовали и даже отмечали большие праздники одной большой компанией…

Которые я под всеми благовидными предлогами старалась пропускать, подальше от этой «идиллии».

Сначала смылась в университет и, несмотря на квартиру матери поблизости, предпочла жить в общежитии. В честь выпуска отец и мать сложились и подарили мне собственную квартиру, в которую я с благодарностью съехала.

В ней не было особой надобности, но, видимо, родители все же что-то заподозрили, потому не настаивали на том, чтобы я жила у одного из них. А еще, кажется, они чувствовали за собой вину.

Все дело в том, что у меня ни разу не было длительных отношений, а я сама категорично заявила однажды, что не собираюсь выходить замуж и проживу счастливую жизнь холостячки.

Вначале родители над этим посмеялись, но когда я и в двадцать пять бросила очередного бойфренда, который предложил съехаться, мама забила тревогу и даже предложила сходить к психотерапевту, проработать «детские травмы, вызванные разводом родителей».

Я, конечно, посмеялась, и даже ради успокоения мамы сходила на один прием, но итог был для меня очевидным, а для мамы неожиданным: я здорова и никакой травмы у меня нет. Да и не утверждаю, что брак – это чистое зло, ибо знаю много примеров счастливого и долгого брака. Те же мама и мой отчим более десяти лет живут душа в душу.

Просто… лично я не понимаю, зачем рисковать, перекраивать себя под другого человека, брать ответственность за чужую жизнь и комфортнее ощущаю себя в одиночестве.

С этим пришлось смириться и родителям, хотя заключение врача их не убедило и все еще оставило отголосок вины, которую они на себя возложили. Как и с тем, что я решила связать свою жизнь с помощью нуждающимся избавиться от бремени и последствий женитьбы: я стала адвокатом по разводам. И, как показала моя практика и довольно успешная карьера, мои суждения недалеки от истинны. По крайней мере, я теперь знаю тысячу и одну причину для развода, а следовательно и ценность «истинной любви», в которой клянутся перед алтарем…

И вот теперь, будучи прожжённым тридцатилетним юристом с внушительным опытом и перспективной карьерой, я лишний раз убеждаюсь в том, что, понять моих клиентов, мне просто не дано.

Хотя бы эта клиентка, которая пострадала от предательства мужа, но после счастливо читает историю про такого же подонка.

Многие скажут, что герой не виноват, ведь это судьба так распорядилась, и жене просто нужно было только покориться и самоустраниться, а брак и вовсе был изначально по расчету! Но я рассмеюсь тем в лицо. Ибо в тексте была вроде бы незначительная деталь, на которую многие бы не обратили внимания. Но я, ввиду профессии, не могла не отметить и уверенно окрестила этого книжного Диона – мерзавцем и подонком.

Глава 1

Открыв глаза, я обнаружила себя в незнакомом, богато и торжественно украшенном месте под ручку с еще более незнакомым мужиком средних лет в смокинге. И ладно бы его смокинг! Его еще как-нибудь пережила. Но вот то, что я была в белоснежном платье каноничной «зефирки» из грез среднестатистической восьмиклассницы, добавило мне паники.

Но самое ужасное во всем этом было то, что мужик целенаправленно куда-то меня вел. И если это ад, меня точно в котел всех заядлых холостяков тащат, не иначе!

Нам оставалось преодолеть всего два шага, для того, чтобы убедиться в моей догадке, и я предприняла попытку дать деру. Однако черт… в смысле мужик словно делом чести вознамерился доставить меня к алтарю, который и ждал меня в конце этого печального путешествия.

К сожалению, как я могла убедиться, алтарь вовсе не каких-то там сектантов, а вполне себе свадебный, о чем свидетельствовали цветные шелковые ленты, обилие белоснежных цветов, дядечка в католических священных одеяниях и обладатель затылка с густой темной шевелюрой, в котором я заподозрила жениха. Подозрения подкреплялось тем, что он, как в голливудских фильмах, ждал меня у алтаря, весь такой в светлом фраке, аки принц, который мне даром не сдался!

Уже на подступе к порогу в зал я усердно тормозила каблуками, наверняка оставляя серьезные борозды в ковровой дорожке. Мужик, который по логике католической свадебной церемонии, должен представлять моего родителя, а не черта, поднажал, отчего наше появление в дверях было уже далеким от изящного и грациозного.

Так как мою руку упорно никто из хватки выпускать не собирался, второй я отбросила цветочный веник с ленточкой, который какая-то предусмотрительная дрянь привязала к запястью, и вцепилась пальцами в белой перчатке в косяк с силой, словно от этого зависела моя жизнь.

Дальше многочисленным гостям, свидетельствующим о свадьбе богатых людей, была представлена миниатюра по сказке «Репка», где я примерила на себя главную роль. Благо, во второстепенных ролях ограничились одни «дедом», в смысле отцом, который негромко матерился на меня сквозь натугу, пытаясь всячески втянуть в зал, куда я категорически не хотела. Я с тем же остервенением, отбрыкиваясь ногами, клялась и божилась, что мне религия замуж в подобных условиях выйти не позволяет. Православная я! Кощунство!

Даже при том, что позиционирую себя атеисткой. Но другие же об этом не знают!

Под гробовое, растерянное молчание ошарашенных гостей, батя вознамерился сменить жанр, и из народной сказки, переключиться к документалкам о том, как правильно мыть кота. Те, кто хоть раз это делал, понимает, что из себя представляет это зрелище.

Если коротко, мужик забежал мне за спину, и уже не тянул, а толкал, пока я, всеми четырьмя конечностями сопротивлялась, взяв упор в дверной косяк.

Весь торжественный зал был погружен в напряженное, растерянное молчание, однако проверять реакции незнакомых мне людей я не собиралась, продолжая переругиваться с отцом, который вознамерился взять разгон и выбить меня плечом. А он отчаянный!

Однако он не с той связался! Женщина, которая еще более отчаянно не хочет замуж, так просто не сдастся. Вот и я не сдалась, а вовремя отошла на шаг, пропуская летящее вперед плечом тело отца, и счастливо закрывая за ним дверь, стоило тому кубарем покатиться вперед еще несколько метров.

После чего со всех ног, на высоченных каблуках, как испуганная кошка, задрифтовала по кафельному полу, ибо из-за нашего представления ковровая дорожка съехала с места и смялась.

Сбросив туфли, без разбору бросилась в первую попавшуюся комнату и заперла за собой дверь.

Переведя дух, я в растерянности осмотрелась, а после осмотрелась по комнате, с отчаянием понимая, что передо мной, скорее всего комната ожидания невесты, заваленная подарочными коробками, цветами, и заставленная зеркалами.

Именно в одно из этих зеркал мне и не посчастливилось посмотреть и ошарашенно отстраниться, смотря на свое отражение, как на призрака…

– Твою же мать! Только не говорите, что это то самое пресловутое переселение после смерти, – простонала я, смотря на молодую, красивую брюнетку, отдаленно похожую на мой прежний облик. После взгляд упал на одну из подарков, на котором висела именная карточка с поздравлениями. И адресована она была… Беатрисы Харт.

И на моей памяти, которая меня еще не подводила, была лишь одна женщина, с таким именем – жена героя в романе, который я прочла перед смертью.

– А вот сейчас все стало действительно плохо… – констатировала я, бессильно опустив руки по швам.

***

Итак, вот что я смогла примерно понять, когда заставила себя не впадать в панику, приняв позу знаменитого «Мыслителя», параллельно почесывая коленку через подол платья.

Первое – я действительно попала в любовный роман и очутилась в теле презренной жены главного героя (пока невесты, ибо переместилась за несколько месяцев до начала основного сюжета).

Второе – в этом теле, к моему удивлению, имеются воспоминания настоящей Беатрис, откуда я почерпнула основное положение дел, о которых в книге не упоминалось, но в контексте очень важны.

Во-первых… я не могу отменить свадьбу лишь по одному желанию. Из книги я понимала, что Беатрис вступила в брак по расчету, но не знала истинных причин. Таким образом данное решение было принято еще до рождения самой Биа. Оказалось, что дед девушки однажды сильно выручил деда Диона, который на тот момент был весьма влиятельным аристократом. В качестве благодарности, они решили породниться, да вот беда, в их семьях уродились одни мальчики, и лишь через поколение родилась уже Беатрис.

Разумеется, через поколение об этой договоренности хотели забыть все, кроме непосредственных заговорщиков. Но, если бывший глава дома Харт ушел из жизни, не оставив толкового завещания, второй старик был более продуманным и упрямым, потому в своем завещании поставил условие: титул графа наследуется от него только в том случае, если его воля по женитьбе с семьей Харт будет исполнена.

Глава 2

После подписания контракта, остальная часть церемонии прошла довольно быстро и гладко.

Как Беатрис и обещала, она самостоятельно вышла к гостям, принесла извинения и успокоила внутренние волнения.

Для женщины, которая всегда была довольно застенчивой и боялась всеобщего внимания, отчего создавала впечатление кроткой и неуверенной в себе, в этот раз леди Харт поразила всех твердой, четкой речью и решительным, невозмутимым, но элегантным видом. Так, словно выступать перед многочисленной публикой для нее было привычным и необременительным занятием.

После всех тех сюрпризов, которые на себе испытал Дион Крайун, поражаться и подобным изменениям в женщине, которую, казалось, знал с самого детства, он уже не мог.

Но и просто забыть об этом он не был в состоянии, как и признать, что его обвела вокруг пальца женщина. Женщина, которую, как он полагал, занимали лишь тривиальные вещи и будущая семейная жизнь в поместье Краун.

Однако, сегодня она наглядно доказала ему, насколько слеп был Дион Краун, не видя дальше своего носа.

Это настолько поразило его, что остальная церемония прошла как будто мимо мужчины, настолько Дион погрузился в мысли относительно того, когда именно он допустил ошибку в оценке характера этой женщины, чьи чувства были навязчивыми и обременительными с самой их неофициальной помолвки в детстве.

Из-за тесных отношений двух семей и дружбы дедов, Дион вынужден был видеться со своей «невестой» довольно часто. Уже с детства он понял, чего от него хочет дед, и какая ответственность была возложена с того самого момента, как выяснилось, что в семье Харт родилась девочка.

В их первую встречу, когда Диону уже было шесть лет, он уже был достаточно сообразителен, чтобы увидеть в представленном ему младенце свою будущую ответственность. И дед, и отец сразу же сказали, что мальчик должен заботиться о Бии и подружиться с этим ребенком, ибо, когда они вырастут, непременно поженятся. Так надо.

И мальчик покорно согласился, не до конца понимая, что значит пожениться. Однако в неведении он пробыл относительно недолго, но все же продолжал жить заветами взрослых, несмотря на возрастающее раздражение внутри от одного только вида девочки.

После первой встречи в честь рождения Беатрис, граф Харт уехал на несколько лет из столицы, под предлогом поправки здоровья. Но Дион подслушал разговоры взрослых и знал, что мужчина пытался оправиться после развода с женой и матерью Бии, которой достался Суженый.

А затем граф Саймон Харт внезапно вернулся с подросшей семилетней Беатрис, а также новой женой – Джулианной и второй дочерью – Пенелопой, которой было всего два года, и Дион вновь осознал реальность, вынужденный опять посещать дом графа Харт.

Каждую их встречу Беатрис требовала к себе внимания: сначала играть с ней в дочки-матери, после в мужа и жену, а затем и сопровождать ее на всех приемах, чтобы похвастаться перед подружками, отчего юноша ощущал себя выставочным экспонатом, а не человеком.

Дион всегда был сообразительным не по годам и понимал, что очень нравится своей невесте. Но, вместе с тем с прискорбием осознавал, что в то же время не чувствовал к ней абсолютно ничего, кроме досады.

Однажды, когда мальчику было тринадцать, Дион спросил у отца, так ли необходимо жениться именно на Беатрис. И получил не по возрасту честный и жестокий к мальчику ответ, что эта свадьба – лишь сделка и его долг. Раз он родился в аристократической семье, то должен принести ей пользу. И большинство аристократов заключают браки по расчету. Лишь некоторым избранным везет жениться по любви, а то и удостоиться чести найти Суженого.

И все же Диону повезло, по крайней мере, в том, что он может расти и сдружиться со своей невестой. У него есть время, если, не узнать получше и полюбить, то хоть привыкнуть к ней.

После этого Дион больше никогда не поднимал эту тему, приняв на веру слова отца и смирившись со своей участью.

Или, так ему казалось.

Уже в возрасте шестнадцати лет внутренний конфликт юноши начал выходить из-под контроля. Дион осознавал свой долг и ответственность, но ничего не мог поделать с тем, что Беатрис Харт его… раздражала.

Он не ненавидел ее. Вероятно, даже относился довольно снисходительно, примерно, как к младшей сестре. Да, примерно так он ее и воспринимал, что позволяло ему довольно терпимо относиться к ее несносному характеру, навязчивому вниманию, ребячливой и довольно неприятной ревности и капризам.

Но и симпатии это не прибавляло. Настолько, что всегда подчеркнуто вежливый и учтивый молодой человек не выдержал, и после очередного устроенного скандала вспыльчивой невесты на фоне безосновательной ревности, отвел ее в сторону и честно сказал все, что чувствовал по отношению к ней. А именно то, что не любил, не любит и сомневается, что вообще сможет полюбить ее так, как она того желает. Если ее это не устраивает, ему очень жаль, но тогда лучше разорвать помолвку.

Тогда юноша впервые вспылил, даже не подумав о том, что девушка могла последовать его словам и попросить родителей разорвать помолвку, что для семьи Краун стало бы крахом и унижением. Осознание пришло к нему лишь после того, как слова были произнесены. Тогда Дион впервые почувствовал страх. Нет, не из-за того, что расстроил своими словами Беатрис, которую невольно баловал, сам того не понимая, своим снисхождением. А тем, что не смог исполнить свой долг, который возложил на него отец.

Видя, как рыдает перед ним Беатрис от его честных, но жестоких слов, юноша был в растерянности и лихорадочно думал, как все исправить. Долг требовал от него успокоить девушку, извиниться и даже соврать, быть может, пообещать чего-нибудь несбыточного, дабы она и думать забыла про разрыв помолвки.

Он понимал, что так будет правильно, но слова застряли в горле. Он не хотел врать ей. Это было выше его сил, потому лишь молча и беспомощно смотрел на плачущую девушку и уже почти смирился со своей неудачей, как внезапно плачущая Беатрис… извинилась сама.