Глубина

Глава 1: Трещина

Я проснулась от лёгкого шороха ветра, скользящего через приоткрытое окно. Холодные струйки воздуха мягко касались моего лица, заставляя распахнуть глаза. Комната утопала в полумраке, но тонкий свет, проникающий через задернутые занавески, напоминал о том, что утро вот-вот проснётся. В доме царила тишина — та самая тишина, которую я любила больше всего. В эти минуты казалось, что весь мир замер в покое, даруя мне ещё немного времени для себя.

Я медленно поднялась с кровати, пытаясь не потревожить Ивана. Он лежал, повернувшись ко мне спиной, его дыхание было ровным, но почему-то казалось, что в этой простоте дремлет что-то другое. Я отогнала эту мысль, надеясь, что это лишь отголосок сна. Прошло всего несколько секунд, прежде чем я пошла к комнате детей.

Открывая дверь в детскую, я заметила, как свет мягко касался их лиц. Андрей лежал, раскинувшись на своей кровати, а маленькая Лиза уютно свернулась клубочком под своим одеялом. Моя душа наполнилась тёплыми чувствами — вот она, моя семья. Мой дом. Всё было так, как должно быть.

Но что-то всё равно беспокоило меня. Это ощущение скользило где-то на грани сознания, как тонкий туман в утреннем лесу, из которого может появиться что угодно. Я старалась его игнорировать.

Я пошла на кухню, начав привычную утреннюю рутину. Разогревая чайник, я слушала, как вода медленно закипает. Звук ножа, нарезающего хлеб, казался почти медитативным, и мне на мгновение стало легче. Тишина утреннего дома всегда была для меня источником покоя, но в этот раз что-то глухо стучало в голове. Почему Иван не повернулся ко мне, когда я вставала? Он всегда касался моей руки, когда я просыпалась раньше него. Но, может, это просто усталость?

Звук шагов детей вырвал меня из размышлений. Андрей вбежал в кухню, бросившись мне на шею, а Лиза за ним тянула подол моей рубашки, как всегда, требуя внимания. Я улыбнулась им, отодвинув тревожные мысли в сторону. Это был наш утренний ритуал, и в нем не было места для беспокойства.

— Мам, а ты знаешь, что сегодня вечером будет полная луна? — спросил Андрей, сияя от предвкушения.

— Конечно, знаю, — ответила я, обнимая его. — Мы с тобой обязательно её посмотрим.

Но я знала, что не смогу смотреть на неё с тем же восторгом, как он. Что-то уже менялось.

Как раз в этот момент в кухню вошёл Иван. Я сразу почувствовала, что он какой-то другой. Его шаги были тихими, почти неуверенными, и он избегал встречаться со мной взглядом. Я улыбнулась ему, но он лишь коротко кивнул, будто не замечая моих усилий.

— Как прошла ночь? — спросила я, надеясь завязать разговор.

— Всё нормально, — пробормотал он, отворачиваясь, чтобы налить себе кофе.

Его ответ прозвучал так буднично, что у меня на мгновение сжалось сердце. Раньше он всегда шутил, смеялся, задавал вопросы. Но сегодня что-то было не так. Я попыталась успокоить себя мыслью, что это просто напряжённый день на работе, но сердце не слушалось. Оно билось быстро, тревожно, как будто предчувствовало надвигающийся шторм.

Он подошёл ко мне и мягко поцеловал в щёку. Но поцелуй был холодным, без той теплоты, к которой я привыкла. Это был лишь жест, а не выражение чувств. Я почувствовала, как внутри начала зарождаться тревога. Как маленькая трещина, она быстро расширялась, подбираясь к самому сердцу моих страхов.

После завтрака Иван молча собрался на работу. Я смотрела, как он уходит, глядя на его спину с невыносимым чувством потери, которое я ещё не могла объяснить.

Глава 2: Сомнения

Когда я вышла на задний двор, чтобы привести сад в порядок, всё выглядело так, как обычно. Я вырвала несколько сорняков, поправила кустарники, но моё сердце всё ещё било тревогу. Этот сад был моим маленьким уголком мира. Я заботилась о нём, как о своей семье, и каждая его ветка, каждый цветок казались мне символом нашей жизни — красивой, гармоничной, идеальной.

Но сегодня, стоя посреди цветов, я чувствовала что-то неуловимо странное. Я слышала лишь шёпот ветра в ветвях деревьев за садом, но он звучал не так, как обычно. Было ли это моё воображение или на самом деле что-то изменилось?

— Доброе утро! — раздался голос из-за калитки. Это была соседка, идущая вдоль забора. Её лицо было улыбающимся, но в её глазах было что-то тёмное, что-то, что заставило меня невольно напрячься.

— Доброе утро, — ответила я, стараясь казаться спокойной.

Мы коротко поговорили о делах в деревне, и она, как всегда, начала пересказывать слухи. Сегодня это были странные огни, которые кто-то видел ночью в лесу. Я услышала это и почувствовала, как внутри меня снова зашевелился страх.

— Может, это просто охотники? — попыталась я разрядить ситуацию, но её взгляд оставался серьёзным.

— Кто знает… — ответила она и, не прощаясь, пошла дальше.

Оставшись одна, я смотрела в сторону леса. Мне показалось, что я вижу какое-то движение на границе деревьев, но, заморгав, я не смогла его повторить. Возможно, это была просто игра света. Но я всё равно не могла избавиться от чувства, что что-то наблюдает за мной.

Вечером, когда Иван вернулся домой, он снова казался чужим. Мы почти не разговаривали. Его молчание стало ещё более отчуждённым. Я готовила ужин, а он сидел за столом, механически двигая вилкой по тарелке. Моё сердце было тяжёлым, а вопросы, которые рождались в голове, не находили ответов. Всё больше я чувствовала, что наш дом, наш уют, наша семья — всё это начинало рушиться.

Глава 3: Ночное ожидание

Ночью, когда дети уже спали, я лежала в постели и смотрела в окно на темнеющий лес, который, казалось, наползал на наш дом. Лунный свет пробивался сквозь облака, создавая таинственные тени, которые танцевали на стенах. Я чувствовала, как мой разум наполнен смятением, и тревога стала невыносимой.

Мысли кружили в голове, словно стайка испуганных птиц, которые не могли найти путь к своему гнезду. С каждым мгновением нарастал страх, что что-то приближается. Я знала, что это не просто мои страхи. Слова соседки, которые она произнесла на днях, словно заколки в сознании, не давали мне покоя. Она говорила о древних существах, о том, что лес скрывает тайны, о которых лучше не знать. Я вспомнила её острое лицо, полное страха, когда она предупредила меня: «Берегись тьмы, которая приходит за теми, кто теряет надежду».

Я вспомнила видение, которое мелькнуло на границе леса. Образы, которые я не могла полностью осознать, были такими яркими, что казалось, будто я действительно оказалась там. Фигуры, движущиеся между деревьями, шёпоты, которые неслись на ветру — всё это создавало атмосферу неопределенности и страха. «Что, если это правда?» — думала я, и в голове раздавалось эхо этого вопроса, заставляя меня усомниться в своей реальности.

С закрытыми глазами я пыталась найти успокоение, но тьма за окном становилась всё ближе. Я чувствовала, как она тянется ко мне, охватывая всё вокруг. Как будто ночь сама по себе хотела завладеть моей душой. И в то время как тени на стенах становились всё длиннее и зловещими, я осознавала, что трещина в моей идеальной жизни начинает расползаться дальше, заползая в каждую щель, в каждую мысль.

С каждой минутой у меня возникало чувство, что я теряю контроль. И эта потеря контролировалась не только моими страхами, но и чем-то более зловещим. Я вдруг вспомнила, как когда-то смеялась над страшилками, которые рассказывала мне бабушка, а сейчас я чувствовала, что сама становлюсь частью этой истории — о ведьмах и магии, о тёмных силах, что живут в лесу, и о том, что они могут прийти за тобой в любой момент.

Я попыталась отвлечься, вспомнив о своих детях, но даже их лица, полные невинности и доверия, не могли успокоить мою душу. Я могла бы провести эту ночь, укрывшись под одеялом и погрузившись в мир снов, но в душе зреет понимание: сны могут быть опасными, особенно когда ты знаешь, что за окном прячется тьма.

В конце концов, я заснула с тяжёлым сердцем, и когда тьма поглотила моё сознание, мне показалось, что я слышу тихие шаги, приближающиеся из леса. Каждое шороха, каждый треск за окном заставляли меня просыпаться, заставляя сердце биться быстрее. Я не знала, что именно происходит, но чувствовала: это не просто страх. Это было предчувствие.

Глава 4: Погружение в глубину

Утро наступило привычно, как и каждый день. Свет медленно пробивался сквозь тюлевые занавески на кухне, играя на деревянных полах бликами. Я поднялась с постели, ощущая привычную прохладу под ногами, и направилась к кухне. Каждое движение было отточено годами — я знала, где лежит каждая ложка, как скрипят половицы под тяжестью утренних забот.

Поставив чайник, я посмотрела в окно — на улице было тихо, деревья стояли неподвижно, а небо казалось слишком ясным для осени. Этот странный контраст между ясным небом и тишиной почему-то снова пробудил во мне беспокойство. "Почему я чувствую это?" — подумала я, трогая холодный металл чайника, но тут же попыталась отмахнуться от этих мыслей, как от назойливой мухи.

Звук масла, тающего на горячей сковороде, наполнил комнату знакомым уютом. Но в этот момент что-то изменилось. Ощущение, что каждый звук — от шипения масла до скрипа стула — стало слишком громким, слишком резким. Я попыталась заглушить эту внутреннюю тревогу мелочами — заваркой чая, приготовлением яичницы.

Дети скоро спустились вниз, их звонкие голоса наполнили дом. Андрей был первым, как всегда, с ярким смехом и бесконечными вопросами. Лиза потянулась ко мне, обняв, как она всегда делала по утрам.

— Мама, а почему папа не смеётся? — спросил вдруг Андрей, не поднимая глаз от своей тарелки. Этот вопрос был произнесён так неожиданно, что на мгновение я застыла, не зная, что ответить.

— Он просто устал, милый, — быстро сказала я, улыбаясь ему.

Но в этот момент я почувствовала, как тонкая плёнка спокойствия, которую я так старательно держала, треснула. Почему он заметил это? Почему я не смогла скрыть этот ледяной холод, что поселился между мной и Иваном?

Лиза тем временем начала что-то тихо мурлыкать себе под нос, вертясь возле меня, её волосы касались моего плеча. Она тоже чувствовала что-то, но не знала, как выразить это словами.

— Мама, папа не уйдёт? — вдруг спросила она, прижавшись ко мне. Её маленькие руки сжались на краю моей рубашки.

— Конечно, не уйдёт, солнышко, — снова соврала я, чувствуя, как сердце забилось сильнее. Я слишком долго обманывала себя и, похоже, теперь начинала обманывать детей.

Когда Иван, наконец, появился на кухне, его шаги были медленными, почти неуверенными. Он выглядел уставшим, глаза были пустыми, как у человека, который потерял что-то важное, но ещё не осознал этого.

Его взгляд скользнул по детям, и, наконец, задержался на мне. Я заметила что-то новое в его лице — что-то, что заставило моё сердце сжаться в тревоге. Это было не выражение любви, не забота, это был пустой, безразличный взгляд.

Когда я подошла к нему, от него исходил запах, который не был мне знаком. Это был лёгкий, цветочный аромат, едва уловимый, но этого было достаточно, чтобы затопить моё сердце тяжестью. Я посмотрела на него, как будто умоляя сказать что-то, что развеет мои страхи.

— Ты поздно вернулся вчера, — тихо сказала я, пытаясь сохранить спокойствие в голосе.

— Да, — его голос был коротким, словно он не хотел вдаваться в подробности. Он не смотрел мне в глаза, его пальцы нервно сжимали край стола.

Я ждала, что он скажет что-то ещё, но тишина, которая последовала, была оглушительной. Дети, казалось, тоже почувствовали эту напряжённость, они притихли, наблюдая за нами с осторожностью, которой я раньше не замечала.

Андрей, наконец, нарушил молчание:

— Папа, а ты больше не хочешь быть с нами? — его вопрос повис в воздухе, словно тонкая паутина, которой касаешься случайно и не знаешь, как от неё избавиться.

Иван на мгновение замер, затем повернулся к нему и с трудом выдавил:

— Конечно, хочу.

Но его голос был натянут, как струна, которая готова вот-вот лопнуть. Я смотрела на него, на наших детей, и чувствовала, как маленькие трещины, которые появились в нашей жизни, начали превращаться в настоящие разломы.

Дети ушли на задний двор играть. Я наблюдала, как они бегают вокруг своих игрушек, пытаясь построить крепость из старых ящиков. Но даже их игра выглядела иначе — тише, чем обычно, как будто что-то гнездилось в их маленьких сердцах.

Андрей часто оглядывался на дом, словно пытался понять, что происходит с его отцом. Лиза тоже бросала мимолётные взгляды на кухню, но в её глазах была тревога, которую я раньше не видела. Они чувствовали изменения, даже если не могли их объяснить.

Я попыталась наладить контакт с Иваном, подходя к нему сзади и мягко касаясь его плеча.

— Может, прогуляемся с детьми сегодня вечером? — спросила я, надеясь, что это поможет вернуть что-то, что мы теряли.

Он вздрогнул от моего прикосновения, как будто оно было ему неприятно. Он медленно повернул голову в сторону окна и тихо сказал:

— У меня много дел.

В этот момент моя рука, всё ещё лежащая на его плече, казалась тяжёлой, как камень. Он не хотел, чтобы я касалась его. Я убрала руку, чувствуя, как в груди что-то ломается, как будто этот простой отказ разорвал последнюю нить, связывавшую нас.

Когда Иван ушёл, не сказав ни слова, в доме осталась пустота. Он не объяснил, куда направляется, просто надел куртку и, не глядя на нас, вышел за дверь. Я смотрела, как его силуэт исчезает вдали, и чувствовала, как что-то внутри меня уходит вместе с ним.

Андрей подошёл ко мне, его большие глаза полны беспокойства.

— Мама, всё будет хорошо? — спросил он, прижавшись ко мне.

Я улыбнулась ему, хотя знала, что не могу дать честного ответа.

— Конечно, будет, — прошептала я.

Но мои слова прозвучали так же пусто, как и обещания Ивана.

Утро началось, как и всегда. Анастасия приготовила завтрак для всей семьи, стараясь, чтобы всё выглядело идеально, как в прежние времена. Она разложила тарелки по своим местам, расставила хлеб, выложила свежие фрукты, надеясь, что этот утренний ритуал сможет вернуть хотя бы частичку уюта в их дом. Андрей и Лиза уже сидели за столом, переговариваясь между собой тихими голосами. Их взгляды скользили по комнате, останавливаясь на Анастасии, как будто они пытались разгадать её настроение, прочитать по её лицу, что происходит.