Глубина страха

Морось

Черная кошка завела себе врага

Эмилия

Если здесь и есть призраки, то только тех, кто заживо замёрз, забыв взять зонтик, выходя на улицу.

Как. Же. Холодно.

Если я снова послушаю Грега и соглашусь поехать непонятно куда, стукните меня. Этот город был полностью сырым, промокшим насквозь. Я была во французских катакомбах, но даже там не настолько промозгло. Здесь колени дрожат от сильного ветра, а это даже не зима.

Придётся закупиться толстовками, водолазками и тёплыми штанами. Моих запасов точно не хватит. Платье и юбка, которые я взяла на всякий случай сразу же летят в дальний угол шкафа. Ни за что их не надену.

Захлопнув багажник, посмотрела на дом перед собой. Моё жилище на ближайшие месяцы. По крайней мере до тех пор, пока новая рукопись не улетит к редактору. Этот дом был похож на те, из фильмов ужасов, двухэтажный, с облупленной белой краской на стенах, заросшими клумбами и большим садом за ним, со стеклянной беседкой и дорожкой, уставленной статуями в греческом стиле. То есть, идеальное место для охотников за сверхъестественным или, как считает мой редактор, для писателя, который уже год не может написать ничего стоящего.

Но всё же я не могла отрицать красоты этого места. От него веяло мрачной классикой, семейными тайнами и убийствами. Тёмная кровля крыши, когда-то белые подоконники, обломанные ставни и большое деревянное крыльцо. Природа почти забрала это место себе, как и весь Досчервуд. Окруженный густым, высоким лесом с одной стороны, с другой был затянут холодным морем. Люди зарабатывали рыбной ловлей, резной мебелью из дерева и редкими туристами.

Да, я люблю готическую романтику.

Если заняться этим домом, то из него можно сделать прекрасное поместье для всей семьи. Надо подкинуть эту идею Грегу. Зря что ли дядя ему дом завещал.

Хладное солнце слабо освещало город ранним утром. Жители ещё не проснулись и не заметили нового гостя. Интересно, ко мне придут с пирогом и наигранными улыбками, чтобы "поприветствовать нового соседа"? Надеюсь нет.

Больше, чем солёный попкорн, я не любила притворство. Эта лживая открытость и доброта, которой пытались скрыть крысиную натуру. Лучше ходить с недовольной моськой, чем улыбаться во все тридцать два и дарить незнакомцам печенье, чтобы потом обвалять их в грязи за бокалом вина.

Из-за этого меня не любили соседи ни в Сан-Франциско, ни в Бостоне, ни в Сиэтле. Хотя они, по крайней мере, не называли меня "слугой дьявола". Или "грешной девчонкой, слушающей шёпот нечисти".

Зайдя в дом по-старому и настолько скрипучему крыльцу, что на нем можно было сыграть, как на пианино, скинула коробку на стол. Грег немного обновил мебель и технику, заказал уборку, но видно не проследил, чтобы работу выполнили. Стол был завален коробками из магазина бытовой техники, а на полу остался нехилый слой пыли, на котором видны следы чужих ботинок. Он покрывал паркет серым ковром, также как паутина стала частью обоев. Про мебель от прошлых хозяев и говорить не хочется. Лампочки горят, но плафоны впитали грязь времени и требую тщательной стирки с моющим средством.

В некоторых комнатах лежали дорогие бордовые ковры, с узорами белых лилий и роз, крепко переплетающимися в форме короны. Их следовало вывесить на улице и хорошенько выбить пыль и насекомых, которые скорее всего там завелись. Этим займусь на неделе, когда буду полностью проветривать весь дом. Это место нуждается в порции свежего воздуха.

Жила я и в худших условиях, главное найти тряпку и швабру. Спасибо, что хоть интернет подключен, вместе с плитой и холодильником.

Забросив чемоданы на второй этаж в единственную спальню, где была новая кровать, взяла огромный черный пакет для мусора и стала складывать туда ненужные картонки, параллельно устанавливая технику. Это было не так сложно, особенно когда в наушниках играла моя подборка с роком и металликой. Led Zeppelin, Pink Floyd, Nirvana и остальное в этом духе. Для работы у меня были подобраны более плавные и мрачные композиции. Хороший хоррор, от которого у читателя будут не только мурашки, но и холодный пот, должен идти плавно и не предвещать полной мясорубки. Да и последнего не всегда должно быть. Самые популярные истории играют не на количестве крови, а на страхе и пороках.

Когда ты видишь не пустую оболочку призрака, а историю, стоящую за ней, ужас основательно поселяется в твоём теле. Для того, чтобы передать это читателю, нужно самому в это окунуться.

Через пару часов меня встретила полностью функциональная кухня, с чайником, тостером, микроволновкой и даже блендером. Выстроив всё на старой деревянной столешнице, заварила себе кофе и пошла к окну. На улице уже появились признаки жизни, в соседних домах загорелся свет. Кто-то уже садился в машины, чтобы поехать на работу. Дождь прекратился, но небо было всё таким же тёмным и затянутым.

Таким же, как дом напротив. Как только приехала не заметила, что рядом такая заброшка. Увитый сухой лозой, с разбитыми окнами, покосившимися дверьми, навсегда забытый. По сравнению с ним этот дом был ещё в хорошем состоянии. На стене у двери висела табличка с номером дома и названием улицы.

Интересно.

Marbre/95

Это французский?

Исследователь во мне потирал ручки в предвкушении новых историй. Лазать по заброшенным местам я любила. Даже не так, это было моим хобби.

Вы боитесь призраков?

Не стоит бояться приведений.

Бывает кое-что страшнее.

Эмилия

Это место состояло из пыли. Открывая все двери и окна, чуть не задохнулась от затхлости каждой комнаты. Сегодня решила проветрить ещё раз, заодно и пройтись по всем помещениям.

Дом был достаточно старым. Скрипучие полы, покрывающие весь второй этаж, местами были погрызены. Скорее всего мыши или термиты. Спален я насчитала три, не считая своей, в каждой была кровать из тёмного дерева с палантином и множеством подушек. На прикроватных тумбочках стояли подсвечники с почти полностью растаявшими свечами. Воск покрывал бронзовые узоры, растекаясь плавными ручейками вплоть до подставки. И его уже тоже покрывала пыль.

Подсвечники я забрала к себе, убрала остатки свечей и установила новые. Пусть будут под рукой, на всякий случай. Шанс отключения электричества всё ещё был. Также обновила свечи на тех, что стояли на первом этаже на книжных полках, с которых пришлось ещё раз аккуратно стереть пыль, чтобы не повредить обложки и страницы книг. Названия особо не рассматривала, оставила это приятное занятие на потом. Сегодня уборка и ещё раз уборка.

Ванные были чистыми. Так как менялась сантехника, здесь и уборку проводили. Каждая была по-своему изысканна, с зеркалами с витиеватой лепниной в виде виноградных листьев и большими ванными на золотых ножках в форме волн. Я лишь расставила свои баночки и полотенца, и халат повесила.

Ещё одна большая гостиная притаилась на втором этаже. В ней был ковёр, который я с огромным трудом спустила на первый этаж и поставила рядом с дверью на веранду. На улице сегодня неприятная морось, к вечеру вновь обещают ливень. Смысла вывешивать ковры нет. А вот завтра по прогнозу просто облачно.

В той же самой гостиной висели, как назвала бы моя мама, собиратели пыли - картины. Множество полотен в резных дубовых рамках, выполненных масляными красками. Заходя, начинаешь ощущать себя в музее. Картинам около двух сотен лет, и на всех изображён океан, бушующие волны, забирающие на глубину корабли. Брызги пены, разбивающиеся об острые голые скалы. Холодная бескрайняя чёрная глубина, забравшая в себя уйму жизней. Смотря на эти картины, накатывает ощущение беспомощности, чувствуешь себя мелкой букашкой, по сравнению с этой смертельной стихией.

Мне нравилось. Искусство должно вызывать эмоции: восхищение, злость, негодование, счастье или страх. Хозяин этого места предпочитал последнее. В этом доме не было ни одного портрета, ни одной картины весеннего луга, пахнущего жизнью, ни одного осеннего леса, украшенного бордовыми и желтыми листьями. Лишь океан, лишь шторм.

Хм, Грег же не будет против, если я добавлю парочку картин из своей коллекции? Он, конечно, не большой фанат мрачной живописи, и мою любовь к картинам Говард не понимает, но черт, они же идеально подойдут для этого дома. Тёмные, многослойные полотна, на которые чем дольше смотришь, тем больше деталей на них видишь.

Нужно будет попросить его отправить парочку из моей квартиры. Пристрою их в столовой.

От представлений о будущем преображении комнаты меня отвлекло мяуканье, раздавшееся со стороны сада. Дверь была открыта.

Я её не открывала. Ещё ни разу. Может работники Грега не плотно закрыли и от ветра она распахнулась.

Ещё одно мяуканье, но уже ближе. По пути забежав на кухню и наложив в миску корма, вышла в сад. Он был достаточно большим, с мраморной беседкой, увитой колючей лозой, в центре. Широкие каменные тропинки ограждались длинными клумбами всё ещё цветущих цветов. За ними никто не ухаживал, но они продолжали цепляться за жизнь и неспеша забирать этот сад себе.

Спускаясь по ступеням, смотрела на ряд зелёных кустов, на которых виднелись багровые, почти чёрные бархатные бутоны. В углу одной клумбы в землю была вбита табличка:

Black Baccara

Черная роза. Подойдя к одной из клумб, протянула руку к одному бутону. Он словно только распустился и распространял тонкий аромат, окутывавший весь сад. Но этот живой запах не подходил этому, по сути, мёртвому месту. Кроме этих цветов здесь не было ничего живого. Ни одного насекомого. Ни одной бабочки.

Зато были статуи. Множество мраморных женщин стояли вдоль тропинок, молясь, смотря в небо или в землю. Их уже покрывал слой темного, зелёного мха, но они всё ещё выглядели как новые. Время их ни капли не изменило. Сколько они здесь стоят?

Подойдя к одной из них, начала искать хоть какую-то табличку с названием. Но из опознавательных знаков была лишь небольшая надпись у основания статуи:

С детства я не был таким, как другие. Не видел так, как видели все.

Что-то знакомое. Эта цитата из книги, но я не могу вспомнить какой.

Статуя походила на молящегося ангела без крыльев. Аккуратное живое женское лицо с правильными чертами шло вразрез с глазами. Пустыми. Бездушными. Бесформенное платье волнами ложилось у голых ног ангела и было настолько же реалистичным, как и на классических античных статуях.

У которых была одежда.

Руки, мягко соединенные вместе перед лицом, стремились ввысь, в отличие от остального тела, прибитого грехом к земле.

Черный кот и куча неприятностей

Не злите хозяйку черной кошки.

Она откусит вам руку.

Эмилия

Самые страшные истории не про монстров или призраков, они про людей. Именно это я усвоила, путешествуя по миру. Ни один призрак не возникнет без ужасной насильственной смерти. Не будет настоящей мрачной истории без сумасшедшего врача в психбольнице, практикующего пытки. Без учительницы, избивающей учеников. Без графа, насилующего служанок. Без свихнувшейся матери, убившей собственных детей.

Без злобной соседки, ненавидящей всех живых существ, в особенности себя. Именно такая жила в соседнем доме и последние два дня орала на всех домочадцев и проходящих мимо людей. На заборе у неё должна была висеть табличка: "Осторожно! Злая хозяйка". Иногда она причитала так громко, что приходилось надевать наушники и включать на полную громкость.

Эми, ты же не хотела дружелюбных соседей с натянутыми улыбками, держи злобную старуху, которая обложит тебя трёхэтажным матом, если ступишь на её газон.

Интересно, подростки хоть раз изрисовывали её жухлую травку или закидывали участок бумагой? У неё точно бы случился нервный срыв. Хотя, это себе дороже будет.

Но, не буду отрицать, за последние дни у меня возникало желание что-то такое сделать.

Сегодня, пока эта женщина ещё не вышла с очередной тирадой, я села у окна с компьютером и пишущей машинкой. Последнюю покупала очень давно и берегу чисто из сентиментальных чувств. На ней я написала свою первую книгу. На ней, по моему мнению, мною были написаны лучшие главы последующих книг. И на ней же, я пыталась хоть что-то написать последний год. Но нет. Пустота. Полный ступор. Ноль идей. Я даже медитировать пробовала. Сидела каждое утро с бокалом воды на этом коврике, слушала успокаивающую музыку и пыталась погрузиться в себя. Но если что-то и находила внутри, так это болящую от такой позы спину и плечи.

И сейчас тоже самое. Пустые страницы и две выпитых чашки кофе. В сам факт вдохновения, как в приход Музы в определенный момент я не верю. Это лишь порыв. Искра. Пинок. Выбирайте что хотите. Не смысла хотеть написать книгу и ждать вдохновение. Так оно в жизни не придёт. Садишься и работаешь, мысль и сюжет придут со временем, герои оживут с каждой новой главой. А если ждать ту самую музу... То лет через двадцать ты может и напишешь книгу.

Для меня это никогда не было проблемой. За одной идеей шла другая. Новое мистическое место с огромной предысторией - вот и новый сюжет. А сейчас... Я посетила две заброшенные психбольницы. В одной пациенты восстали против врачей и запрятали их тела в стены, но в итоге перебили друг друга, а во второй практиковали лоботомию. Места, от которых мурашки по коже, но проходя по коридорам в голове было перекати поле.

Куда же мне нужно поехать, чтобы смочь хоть что-то придумать? В какое место забраться?

А может и правда в дом напротив? Сидя у окна, мне открывался обзор на это перекошенное здание, проседающее в землю. За последние дни я не вспоминала о нём. После разговора с полицейским появились сомнения. Он не упоминал дом напротив, значит в нём особо ничего не происходило. Да и я просмотрела в интернете, за этим домом ничего из ряда вон не стоит. Ни убийств. Ни несчастных случаев. От силы можно предположить семейные разборки, так как несколько лет там жили разные семьи. Но почему же тогда он меня так зацепил в первый день? Сейчас, смотря на него свежим взглядом, он кажется обычным домиком, который бросили, оставив на растерзание времени и природе. Ещё немного и он разрушится, оставив после себя пыль и щепки.

Marbre/696

Что за странная нумерация домов? Будто просто из головы взяли случайную цифру. Соседние дома также были странно пронумерованы. Нужно будет расспросить об этом Брину.

Нет. В нём всё равно что-то есть. Моё предчувствие не лжёт. За этим домом что-то стоит. Да даже если это обычная бытовая ссора, я должна это узнать. Иначе не успокоюсь. Если там ничего нет и моё предчувствие меня подвело, то могу смело переходить в другой жанр и писать фэнтези или развратные романы. Это можно будет считать окончанием моей карьеры, как автора хоррор книг.

– А ну иди отсюда, паршивая блохастая дрянь! – со стороны соседского дома раздался оглушительный вопль и топот по деревянному крыльцу.

Я закатила глаза. Началось.

– Поубивать бы вас всех уличных тварей, – я напряглась, – От вас одни болезни, да блохи с тараканами.

Она так на животное орёт? Нет уж, это последняя капля. Может срывать свою глотку на людей, но других пусть не трогает. Я встала из-за стола и вышла на улицу. Наши участки разделял забор, высотой почти пять футов и с крыльца мне открывался хороший вид на то, как эта женщина в малиновом халате бегала со скалкой по жухлому газону за черной кошкой.

Герци! Её насыщенную шерстку и яркие желтые глаза, которые сейчас сверкали страхом, я точно узнаю.

– Хватить мучить животное! – крикнула я, что есть мочи, заставив обернуться абсолютно всех, находящихся на улице людей.

– А ты что, хозяйка?

– Не это вас должно волновать. Перестаньте орать и пытаться убить животное, – я подошла к забору вплотную.

Герци, увидев меня, со всей прытью побежала ко мне.

Библиотекарь

В каждом городе есть свой сумасшедший библиотекарь.

И полицейский, пьющий успокоительное чаще, чем воду.

Эмилия

– То, как ты дала отпор миссис Нортон, уже известно всему городу. И каждый хочет с тобой встретится, – Брина поставила кружки с травяным чаем из своего магазина на стол, пока я гладила всё ещё шокированную Герци.

Утром мы поехали в ветклинику. Кошка этого не ожидала, нашипела на всех врачей, и орала во все горло, пока ей делали уколы и чипировали. За один день мы постарались сделать все самые важные процедуры и получить паспорт животного, чтобы потом я могла спокойно забрать её с собой.

Осмотр не выявил никаких повреждений. Кошка была полностью здорова, единственной проблемой был малый вес, но это мне под силу исправить.

Оказалось, что Герци появилась в городе недавно. До этого ее никто не видел. Котенком она не была, значит жила в лесу или где-то еще. Почему она осталась именно на нашей улице не понятно, у пирса или главной площади бездомных животных подкармливают, здесь же могут дети вынести молока, но не больше.

На обратном пути к нам присоединилась Брина, которая неустанно, всю дорогу до дома, восхищенно рассказывала о слухах в городе. Меня прозвали "Сероглазой спасительницей животных". Ставлю на то, что это придумал Логан. По её рассказам, можно сделать вывод, что скоро у дома выстроится толпа фанатов.

– Дала отпор и загремела в полицейский участок? Так себе победа, – Герци свернулась в клубок у меня на коленях.

– Брось. Вам не нужно было ехать в полицейский участок, это была инициатива нашего полицейского, чтобы избежать лишней шумихи на улице.

Я закатила глаза.

Тот самый полицейский. Подлиза, каких поискать. Соседка его чуть ли не за щеку хватала, чтобы потеребить и сладеньким голосом пропеть: "Миленький мой". А он только и рад. Век бы его не видеть.

– В итоге шумиха всё равно поднялась.

– Но к ней добавилась перчинка, – Брина заговорщицки подмигнула.

Ну нет. Ни за что. Только не...

– Пару женщин поставили ставки, что через пару недель ты будешь под сильным крылышком Брендана Холла.

Бедные женщины. Потеряют свои деньги.

– И ты в их числе? – я потянулась за фарфоровой кружкой чая.

Брина нашла этот сервиз в одном из шкафов. Белоснежный чайный набор, украшенный узорами из красных роз, на изящных чашках, которые сами напоминали бутоны.

– Конечно, – ведьма ласково почесала за ушком Герци.

Я прищурилась, смотря, как девушка пытается скрыть довольную ухмылку. Такое выражение лица мне известно, она на сто процентов уверена в своём выборе.

– Ты на нас гадала? – это был не вопрос, а скорее утверждение.

– Да ладно тебе. Пару вопросов картам Таро и рунам. Даже не напрягалась.

– Брина!

– Успокойся, считай, что я просто тренировалась. С гаданием у меня всегда были проблемы.

Герци мяукнула, как бы отвечая "Не удивительно".

– Но исход у ваших отношений очень даже хороший. Выпала Двойка кубков...

Я перебила:

– Насколько я помню, данная карта также означает интерес и взаимность. Это не означает никакую любовь.

Брина проигнорировала моё замечание.

– Так же, выпала карта Солнца.

– А эта карта также означает жизнь и источник роста. Может это знак, что я вырасту в плане написания книг. Вдруг Брендан расскажет мне подробнее о ведении дел в полиции?

Хотя он скорее пойдёт на корм пираньям, чем будет меня чему-то учить.

Кошка в подтверждение мяукнула, ткнувшись мордой мне в руку.

– Это шикарный расклад. Город уже ждёт вашу свадьбу и подбирает цветы, которыми украсят вашу свадебную арку.

Я закатила глаза, а Брина ни с того ни с сего замялась.

Такими темпами в городе будет не свадьба, а чьи-то похороны.

– Ох чую, есть какое-то «но». Что там ещё выпало?

– Помни, что гадаю я так себе. Моя специализация - это травы и свечи, – кошка навострила уши, – Обычно мы всегда гадаем на приезжих. Чтобы побольше о них узнать, и иногда понять, что их ждёт дальше. Считай, наш личный, городской, сериал.

– Брина, не томи.

В гадания я не особо верю, но иногда к ним и правда стоит прислушаться. Если магии как таковой и нет, то вот судьба есть точно, как и теория вероятности.

– Первой выпала Башня.

Во всех книгах по гаданию и истории Таро - эта карта была одной из самых пугающих. Башня, разрушенная ударом молнии, предвещает уйму неприятностей, будь то разорение, разрыв отношений и всё в этом духе.

В общем, задница полная.

– Предлагаю не заострять на этом внимание, – Брина присела ко мне ближе, – А вернуться к более интересной теме. Что случилось между тобой и Бренданом в допросной?

Архив

Черная кошка приносит пользу. Иногда.

Эмилия

Оказывается, что у меня в доме пыли было не так уж и много. Не сравниться с архивом полицейских. Тут на каждой металлической полке стеллажа, заваленной коробками с бумагами и старыми делами, лежал такой слой, что было страшно пальцем провести. А чихнуть было ещё страшнее, хотя очень хотелось.

Паутины на углах было не меньше. Хорошо, что без пауков. Не люблю их. Эти волосатые лапки. Бррр.

– Перестань смотреть так, словно перед тобой дохлая крыса лежит, – Брендан прошёл мимо меня к дальнему стеллажу и начал перебирать коробки, пытаясь рассмотреть выцветшие бумажки, приклеенные к каждой.

– Готова поспорить, что в том доме пыли меньше, чем здесь, – я подошла к мужчине сзади, пытаясь рассмотреть коробки, – Ты уверен, что тебя не уволят за то, что пустил меня сюда?

– Если бы не был уверен, не позвал бы сюда, – он громко чихнул, – У многих дел есть срок годности и со временем их уничтожают. Особенно те, что не несут особой важности для раскрытия преступлений. История этого дома под этот пункт подходит, поэтому со дня на день её бы поместили в шредер. Как и многие другие.

– Капитальная зачистка?

Брендан ещё раз чихнул и кивнул.

– А уборка тут будет проводится?

– Да, – Брендан подтянул к себе ещё одну коробку и стал перебирать её содержимое, иногда вытаскивая то перчатку в специальном пакетике, то скомканную бумажку.

– Это помещение легче сжечь, чем убрать. Не завидую уборщице.

Кроме пыли и паутины, в этой маленькой комнатушке с когда-то персиковыми стенами и железной, слегка ржавой дверью, была одна страшная лампа на потолке, которая иногда мигала, и до ужаса грязные полы.

– Знаешь, готова взять обратно свои слова, сказанные в допросной. Это помещение с легкостью сойдёт за место действия ужастика, – я указала на неровную часть стены, которую попытались прикрыть табуреткой, – Вот там бы, в бетоне, нашли тело подростка, пропавшего без вести тридцать лет назад.

Я присела на корточки, тыкая пальцем в огромное коричневое пятно на деревянном скрипучем полу.

– А это бы оказалось пятно крови, но ДНК не совпадало с тем, что у трупа, и полиция бы начала большое расследование, – сложив руки на груди, стала расхаживать из угла в угол, – Им пришлось поднять все архивы, чтобы опознать двух, как потом окажется, влюблённых подростков. Те, когда-то, с друзьями отправились в этот город пощекотать нервы и пожить в палатке в лесу. Но домой, в итоге, никто так и не вернулся.

– Дай угадаю, остальные подростки закопаны в лесу?

– Мимо, мистер полицейский, – я вдохнула поглубже, – Их нашли в других стенах этого участка. Каждый был любовно спрятан вместе с букетиком цветов. Но самое главное, что нашли их слишком быстро, словно кто-то давал подсказки, где искать.

– Ближе к развязке, писательница. Кто убийца то, в итоге?

– В истории должна быть интрига.

– Можно мне сокращенный вариант? – буркнул он, доставая с одной из верхних полок ещё одну серую коробку.

Я фыркнула, но ответила:

– Полицейский, работающий тридцать лет назад, и его сын, страдающий нарциссизмом и неконтролируемой агрессией. Одна из девушек той компании ему жёстко отказала, вот он и психанул. А отец решил прикрыть его задницу.

– Мило, – ага, ни черта не мило, по голосу понятно, что ему не понравилось, – Как минимум есть просчет с телами в стенах. Первое - как он их запихнул, да так, что никто не заметил новенький ремонт? Второе - тела при гниении стали бы ужасно вонять. Если их было несколько, кто-то бы да учуял.

Какой придирчивый.

– Я тебе за пару секунд придумала сюжет, а ты придираешься к деталям? Даже так, если бы я села писать эту книгу, то учла бы всё это. То, чем отличаются мои произведения - это достоверность.

– Поверю на слово, – он снова чихнул, но я успела заметить хитрую ухмылку.

– Ты не читал мои книги, ведь так?

Полицейский покачал головой, поворачиваясь ко мне.

– Предпочитаю классику. Оруэлл, Конан Дойл, Агата Кристи, иногда Шекспир.

– А по вечерам ты смотришь документалки про римских правителей и историю Англии? – съязвила я.

Он улыбнулся краешком губ, наклоняясь ко мне и понижая голос.

– У меня есть более приятные занятия по вечерам, нежели просмотр телевизора, – он впихнул мне в руки пыльную папку и, обойдя меня, прогулочным шагом вышел из архива.

Вот индюк! Так бы и укусила за нос, чтобы не сильно зазнавался.

В руках у меня была старая шершавая папка с почти стертым адресом дома. Она была такой тонкой, что даже грустно. В ней будет хоть что-то полезное?

– Ты запуталась в паутине или не можешь найти дверь? – крикнул Брендан, на что я возмутилась, но промолчала.

Пусть у него аллергия на пыль появится. Хотя... Что там Брина говорила про свечи с порчами? Подарю ему одну на Хэллоуин. Или даже три. Для пущего эффекта.

Густой дым воспоминаний

Он всегда будет ее помнить.

Эмилия

– Вы провели пол ночи вместе? И ты после этого хочешь сказать, что между вами ничего нет?

Брина разбирала новую партию свечей и травяных мазей. На дворе осень, сезон дождей, жители города страдают от болей в коленях и пояснице. Я пришла к ней утром, чтобы забрать свои свечи, но она припахала меня помочь ей за бесплатную большую свечу и пакетик ягодного чая. За такое грех не помочь.

– Поубавь свою фантазию. Мы работали.

– Знаем мы такую работу, – она саркастично выгибает бровь, – Уверена, что между вами никаких искр не летает?

– В тот вечер между нами летала только пыль.

Я усмехнулась, услышав разочарованный стон Брины.

– С тобой скучно. Никакой интриги или романтики, – она стала расставлять разноцветные скляночки с маслами на одну из полок. На фоне тихо играл виниловый проигрыватель одну из песен Beatles.

– Смирись, я крайне неромантичная особа, – она наигранно тяжко вздохнула.

– Ты расстраиваешь весь город, хотя с интригой я погорячилась. Всё же, пропажа архивных данных из полиции - это что-то новенькое.

Интрига до жопы. Услышал бы это Брендан, полетела бы чья-то голова. После нашего ужина мы вернулись в архив и перерыли все папки от и до, проверяли бумагу и сравнивали с базой. Там, кстати, данных по этим домам тоже не было. После данной находки, Брендан позвонил офицеру, который занимался всем этим и наорал так, что я пару раз успела перекреститься.

Будучи не верующей.

Теперь желания его злить у меня поубавилось. Отчитывает он страшно.

– С этим будут разбираться? Всякие допросы устраивать и остальное в этом духе?

Я покачала головой.

– Брендан сказал, что этим некому заниматься. Впереди несколько штормовых предупреждений, они будут работать вместе с пожарной частью. Сам он постарается что-то разнюхать, но не обещает что-то найти.

Брина поставила передо мной коробку с пушистыми брелоками в виде паучков с огромными глазками.

– Это что за страшилища? – я подергала это воплощение дизайнерского сумасшествия, и у него задергались глаза.

– Папино решение. Пихаем таких, если покупатель купил на большую сумму, как благодарность за покупку.

– Если всучишь мне такого, я запихаю его тебе в...

– Подбирайте выражения, Сероглазая спасительница животных. Вы всё же в культурном месте, – из подсобки крикнул отец Брины, убирающийся в комнате для гаданий.

– Я хотела сказать в футболку! Всё прилично, – я крикнула в ответ, закидывая пушистое недоразумение в коробку.

Отец Брины был мужчиной эксцентричным и добродушным. При нашей первой встрече он пожал мою ладонь двумя руками, при этом активно её тряся, покрутил меня, осматривая с ног до головы и посоветовал на Хэллоуин опробовать костюм Эмили из "Трупа невесты". По его мнению, я идеальный прототип данного персонажа.

– У вас даже имена почти одинаковые. Это знак! – он возбужденно захлопал в ладоши.

Правда потом сделал вывод, что я жениха в Царстве мертвых буду удерживать только для того, чтобы свести с ума, а не прожить счастливую жизнь.

– Не стоит мне лгать, – мужчина крикнул чуть громче, – Я вижу вас насквозь!

– Если насквозь видите, то скажите, у меня там внутри всё хорошо? А то последнее время что-то в районе печени побаливает!

Из подсобки раздался тяжкий вздох. Брина лишь головой покачала.

– Так говоришь, в коробке были книги? – девушка сунула мне ещё стопку тонких бархатных мешочков, – Сложи паучков туда.

Лучше бы брелочки в виде баночек дарили, а не это недоплюшевое безобразие.

– Именно.

– Ты уже ходила к Вильденштейну по этому поводу?

Мешочки с этими пауками напоминали маленькие подушечки. Обычно в таких украшениях дарят или карты хранят.

– Завтра пойду.

За ночь я успела придумать несколько вопросов библиотекарю, и все крутились вокруг этих книг. У меня было острое ощущение, что в этих книгах тоже есть своя загадка.

– В коробке было только два сборника, – заметила я, продолжая рассуждать, но уже вслух, – Не думаю, что выбор автора был сделан наугад. Тот, кто украл записи положил именно сборники Алана По.

– Подсказка?

Я кивнула. Вор решил сыграть в игру и заставить полицейских подумать. Таким любят заниматься одержимые маньяки.

Как раз те, о которых я пишу.

– Он что-то хотел сказать, а сборники - намёк. Только что именно он имел ввиду?

– Возможно, хотя звучит все равно сомнительно, – предположила Брина, раскладывая свечи по полкам, – Хотя всё и правда крутится вокруг этих домов.

– Ты что-то о них знаешь?

– Не скажу. Меня они никогда особо не интересовали, хотя мурашки по коже детские страшилки пускали.

Любовь приносит боль

Люди чаще убивают тех, кого любят, нежели тех, кого ненавидят.

Эмилия

Эта библиотека была лучшей, в которой мне удалось побывать. Я была в самых современных, в самых изящных и старых, но это было что-то в духе библиотек, строившихся лет сто назад, которые были закрыты для посетителей. Черные высокие стеллажи из темного резного дерева, полностью заставленные книгами, были разделены на отделения по жанрам. Также множество книг в стопках стояли на полу, на небольших столах, предназначенных для чтения. Компьютеров не было, зато были диванчики в конце каждого ряда стеллажей. Благодаря узкому пространству и полкам, которые шли чуть ли не до потолка, а также высоким напольным лампам с абажуром, дающим рассеянный мягкий свет, создавалось очень уютное уединенное пространство.

Интересно, название «Âme pure», красовавшееся у самого входа, что-то значит? Или просто красивое французское слово?

Посетителей почти не было. Мною был замечен один мужчина, вяло читающий сборник детских сказок на одном из диванчиков. Рядом с его ногой стояла полупустая бутылка пива.

– Грустная картина, не правда ли? – Гордон Вильденштейн возник рядом со мной так же тихо, как сова, прилетевшая на охоту.

– С моей точки зрения эта картина скорее странная, с ноткой запаха грязной кожи и похмелья, – я сморщила нос в легком отвращении, хоть где-то внутри теплилась и жалость.

Мужчина выглядел плохо. Мягко говоря.

Давно не стриженные грязные волосы паклями свисали на покрасневшее, покрытое пятнами, лицо. Морщины, появившиеся от употребления большого количества алкоголя, состарили мужчину так, словно ему было лет восемьдесят. По сравнению с ним Вильденштейн выглядел на все сорок пять. Потертая куртка, когда-то синего цвета, нуждалась в хорошей стирке и швее. Дырок было столько же, сколько на футболке и джинсах.

– Ты оцениваешь его со стороны незнакомого человека. Не зная истории этого мужчины, легко можно назвать его типичным пьяницей, – в голосе библиотекаря не нашлось места для жалости или понимания, он рассказывал факты, – Помнишь, я рассказывал о мужчине, чья жена покончила с собой в доме, в котором ты живёшь?

Я кивнула.

– Он отец той женщины.

Ох-ё. Он и правда похож на несчастного отца, потерявшего дочь. Хотя его покрасневшее лицо и заплывшие глаза говорят о том, что пьёт он уже много лет.

– На вашем лице отразился шок и сомнение, но жалости я не заметил, – библиотекарь повернулся ко мне, сложив руки за спиной, – Что же вызвало столь неоднозначную реакцию?

Мне часто доводилось видеть алкоголиков всех мастей. Отец стабильно выпивал бутылку коньяка за две недели. Пил он, как правило, по пятницам и субботам, но иногда мог пригубить пару бокалов вина вместе с матерью в будние дни. Естественно, это не рассматривалось никем, как зависимость. "Он же просто хочет расслабиться" - так мне всегда говорили. Но нет, когда человек предпочитает стабильно выпивать и не может представить свою пятницу без бокала, наполненного алкоголем - это не отдых. Это алкоголизм.

Но есть и другой вид зависимого человека. Тот, что пьёт каждый день. Он уверяет, что ему так легче. Алкоголь притупляет боль, позволяет забыть. Только это самообман. Человеку не легче, он просто бежит от жизни.

– Лицо, – вымолвила я, наблюдая, с каким трудом мужчина пытается перевернуть страницу, – Это не лицо скорбящего человека.

Вильденштейн кивнул, с довольной полу улыбкой.

– Вы писатель и хорошо читаете людей, – он положил руку мне на плечо, уводя от этой картины, – Однако пришли вы не за тем, чтобы узнать историю этого мужчины.

– И вы не расскажете её, даже если спрошу? – мы прошли по деревянной лестнице на второй этаж.

– Это не моя история. Может однажды вам кто-то другой и расскажет, но это точно буду не я.

Вот таинственный старый хрен. Знает же о моём любопытстве.

Второй этаж был ещё больше завален книгами. Стеллажи здесь были ниже и казались более старыми, чем те, что на первом. Не было ни столов, ни пуфиков или диванчиков. Только стеллажи и коробки с книгами.

– Это закрытая часть библиотеки, – пояснил Гордон, – Большей части посетителей вход сюда закрыт. Считай, моя личная коллекция.

Так будет выглядеть моё будущее. Это моя маленькая мечта, которую я точно должна осуществить.

– И кому же позволено сюда приходить? – поинтересовалась я, проходя среди стеллажей и проводя рукой по приятным корешкам.

– Список короток, – библиотекарь сложил руки за спиной, – Семья Ла Кас и Чен, капитан полиции и его жена, и еще один человек.

Брине позволено сюда приходить? Ощущаю легкую зависть.

– Чувствую какое-то «но». Что это за еще «один человек»?

– Тот, кто давно сюда не заходил.

Мужчина отвел взгляд.

– И всё? – с удивлением спросила я, когда Гордон так и не продолжил список.

– С сегодняшнего дня ещё вы.

Я чуть в ладоши не захлопала и не начала пританцовывать.

– Мне можно сюда приходить?