Гнев небесный. Север сэда

Часть 1

Врата под названием Надежда распахнулись, в проходе вальяжно стояли двое монстров. Один из них приземистый, с мощным торсом, эдакая редкая помесь бульдога и жабы. Его наспинный гребень, налился алой краской и вздыбился. Монстр предупреждающе рычал.

Второе существо больше имело сходство с семейством кошачьих. Но имело исключительные особенности: четыре глаза, крылья и наспинные наросты в виде доспеха и длинный хвост по размеру равным с хозяином.

– Спорим, а я больше тебя вонючих смертов уложу? – с вызовом обратился Гранит к вечному четырех-глазому противнику.

– Хэх! Ты? Не смеши мой хвост! Я уделаю тебя в сухую! – фыркнул большой, белый кот. Принимая позу, удобную для старта.

– Ой, ли! Тогда давай так! Кто больше смертов положит, тот хозяин этих земель и смертов на них? А? – отозвался зубоскал и ехидно хихикнул, равномерно распределяя вес тела на все четыре лапы.

– Ты не обозрел?! – выпалил дракари сэда, выпавший в осадок от такой вопиющей наглости. Он взмахнул недовольно длинным хвостом с копьевидным кончиком.

– А что зассал?! У...у…трусло! – Гранит подначивал Севера.

– Нет, просто поражаюсь процветающей наглости! Ладно, тот кто победит, на того стороне сила! – согласился воодушевленно рыкнув дракари сэда.

– А! И с одним условием… никаких крыльев! А то знаю тебя! Опять мухлевать начнешь…у-у-у. Четырёхглазый придурок! – добавил пораскинув мозгами Гранит и хищно оскалился.

– Пф! Да я тебя даже на земле уделаю! А если взмою в небо, так вообще у тебя не будет шансов! Так что помни мое великодушие, немощь! – ответвил Север, гордо выпятив вперёд грудь.

Два монстра одновременно вылетели из врат, поднимая столб пыли. Люди, наблюдавшие за ними со стены, задорно заулюлюкали, предвкушая интересное зрелище.

Север с силой отталкивался от земли, будто бы летел без крыльев. Ведь его длинные лапы неплохо справлялись с бегом, а когти давали лучшее сцепление, длинный хвост стал рулевой, гибкий позвоночник, позволял изгибаясь, придавать большего ускорения телу.

Гранит хоть и обладал более короткими лапами. Но они намного сильнее, давали больший толчок, чем лапы дракари сэда. Также активно работали все мышцы тела, они бугрились и перекатывались под толстой пупырчатой шкурой. А загнутые когти на обеих лапах, также давали хорошее сцепление в беге.

Эти двое шли нос к носу, они влетели в стадо Восставших, подобно торпедам.

                                                                        Петрович

– Петрович…эй! Просыпайся! А то Наганов хотел тебе зубной пастой усы нарисовать! – до боли знакомый голос, резко выхватил меня из цепких когтей сна.

 Резко дернулся всем телом, по коже пронеслась армада мурашек, а от липкого пота рубашка прилипла к спине. Яростно протираю глаза и недобро взираю на Шефа, а этот наглец ехидно скалиться, по тому что улыбкой сейчас это не назову. Вот не хотел заснуть, просто положил голову на руку, укаченный монотонностью пейзажа, не заметил, как Морфей утащил сознание в свою страну. Ещё бы, трое суток нормально не спать. Мы только вернусь с задания, как получили странный сигнал из Оплота, где жила моя дочь с мужем и дочкой.

Зря ее не выслушал, когда она спешно покидала наш Оплот. Может она более конкретно объяснилась, а в итоге расстались как-то неправильно, после того как моя девочка покинула дом, у меня на душе поселилась пустота, словно с ее уходом ушло солнце с радостью. Теперь не хватает в моей серой жизни ярких красок. В принципе их всем не хватает, но у меня был свой личный художник, писавший сочными красками, широкими мазками мою жизнь.

За окном мелькал серый, скудный на красоту пейзаж. Небо давно не радовало иными оттенками кроме серого, можно конечно иногда лицезреть грязно серый или черный, но на этом разнообразие закончилось. Складывалось впечатление, что кто-то наверху хотел распечатать наш мир на цветном принтере, но в картридже остался только черный и самая малость белого. Ветви высохших деревьев, похожие в молочной дымке на руки ведьмы, она словно тянется к нам в надежде выцепить одну жертву. Свет мощных фар и ряд прожекторов на крыше грузовика – единственные источники света. Вообще с освещением у нас туго, солнце не выглядывало, почти двести лет, как и луна из-за непроглядных туч, не пропускающих никакого света. Еще эти резкие перепады температуры: утром может быть плюс двадцать, а к вечеру минус тридцать.

– Да не переживай, Петрович, наверное, у них просто сломалась рация, а ты уже седеешь от нервов. – Вздрогнул от веселого баритона Шефа.

Его речи выдернули мое сознание из цепкой трясины раздумий. А от тягостного сна остался лишь противный остаток на душе, даже не помню, о чем он был, но запомнил Оксану и четыре глаза, горящие космическим огнем.

В узких глазах нашего водителя играл отблеск салонного освещения. А молодое лицо выражало благодушие, его немного портил прищур глаз, придающий ироничность.

– Да? – ответил саркастично, приподняв бровь, грузовик угодил в очередную яму и камни в наших почках воодушевленно звякнули.

Шеф чертыхнулся, скривив мордаху, теперь он похож на шарпея после пластической операции. Нервная улыбка тронула мои сухие губы.

Часть 2

– Что будем делать, Петрович? – Вопросительно и с надеждой уставились на меня ребята.

– Что-что, вы остаетесь здесь, если через двадцать минут меня не будет, валите на все четыре стороны, хотя желательно доехать до нашего Оплота! – не без иронии в тоне отвечаю.

– Ты что сдурел сам идти туда? – возмутился Наганов.

– А я не один, со мной парочка друзей… – указывая на свое оружие, отвечаю с уверенностью.

– Ты же говорил никакого геройства? – с укором в голосе спросил Шеф, наконец-то посчитав нужным оторвать своё филе от сиденья.

– А я не геройствую, а свожу друзей погулять, развеяться, а то они заскучали! – Отвечаю, иронично хмыкнув.

 Попросту рисковать никому из ребят не позволю. Но будет лучше, если пойду один: Шеф, единственный умеет экстремально водить машину и сможет быстро довезти моих красавиц к безопасности, Наганов сможет защитить, а Виктор годная замена мне, Док понятное дело нужен рядом с ними. Остаюсь только я. К тому же такой древний старик, не по зубам умертви, ведь они зубы об столь чёрствый сухарь обломают. Изложив причину этого решения своей команде, добился их примирения с таким положением вещей.

– Петрович, у нас проблема! – раздалось шипение рации в наушнике.

– Что случилось? – спросил, насторожившись.

Вышел на связь один из Соколов.

– Тут пять Восставших блуждало, мы их «встретили», не в них проблема, тут показались Имперцы! – отчеканил ровным тоном Пархоменко.

Пришлось понервничать еще больше, этого только не хватало! Мало нам Восставших, этих жутких пентаграмм, так еще и Имперцы объявились! Год или три их не было видно в наших краях, а теперь в самый неподходящий момент появились. Уроды!

– Черт! Пархоменко...отвлеки их, уведи как можно дальше от нас, попытаюсь поскорее вытащить ребят из передряги, в которую они умудрились влезть и мы стартуем из этого проклятого места! – отдал приказ, понимая, что рискую своими бравыми ребятами, но иного выхода нет.

Хотя, есть один вариант: бросить других ребят, провалить задание, но зато спасти Оксану и внучку, не лишиться Соколов. Наш долг, забрать информацию из сервесников этого Оплота, любой ценной, даже своих и жизней близких.

 Как я себя чувствовал в этот момент? Ненавидел себя за этот приказ и за то спокойствие, с коим обрекаю Соколов на гибель. Какой же я урод!

– Будет сделано, Петрович! – безропотно ответил один из лучших Соколов, с которыми мне приходилось работать.

– Будь осторожен! – искренне желал уцелеть ребятам, мысленно дав себе под дых, за то, что заставляю их рисовать.

– Так и сделаем, как и всегда! – жизнерадостно ответил второй Сокол.

 Рывком распахнул дверь кузова, холодный порыв ветра лизнул мою скулу, словно мертвец, пытающийся, понять вкусная ли добыча ему досталась или нет, стали звенеть жестянки, словно души погибших детей играли с ними, а мрак стал гуще.

До последнего ощущал на спине тоскливые взгляды ребят, попросил их позаботиться о девочках, переступил порог Оплота стремительно и тихо. Коридоры теперь казались еще длиннее и мрачнее, было тихо, откуда-то доносился странный шорох, словно сама тьма оживала, потревоженная шагами. Кое-где уже стал гаснуть свет, видимо мрак все больше отвоёвывает себе пространства. Опять этот противный запах не пойми чего. Внимательно всматриваюсь в каждую щель, в каждый выступ. Мне даже стало казаться, что слышу чей-то надоедливый шёпот, как сама чёрная бездна что-то пытается поведать. Может, она хочет, поближе познакомься? Или рассказать о своих детишках?

Вот и моя цель, выглянул опасливо из-за угла, увидел их. Хм, действительно атипичные Восставшие, слишком шустрые и сознательные. Типичные мертвяки безучастные бродяги, бороздящие остатки истлевшего мира. А эти чудища, осознано искали брешь в герм дверях, чтобы добраться до ребят, которые разумно поступили, забаррикадировавшись внутри. Прислушавшись, даже услышал какое-то подобие речи.

Существ десять: они приземистые, человекоподобные, низкорослые, скрюченные, как столетнике старички. Их кожа красновато-лилового оттенка вся в гнойных волдырях и раздутых до предела венах, которые если присмотреться активно пульсировали так, как мерцала лампочка в соседнем коридоре.

– Суворов, я на месте. Когда скажу, выметайтесь из своей уютной норки, а с кошками я разберусь!

– Петрович, это ты что ли? А ребята тоже с тобой? – сколько было радости в голосе Суворова, что и не передать!

– Нет, это Восставший научился членораздельно мычать, конечно же я! И я один. – Даже было жаль остужать это безграничное счастье.

– Один?! Как один?! Ты сдурел? – мой товарищ пытался не кричать, но эмоции, бушевавшие в его душе, таки рвались наружу, посему его голос срывался на мышиный писк.

Забавно, учитывая, что Суворов брутальный мужик, а пищит как мышонок. Не знал, что он на такое способен.

– Я мыслю ясно, как Восставший при виде свежего мяса. – Отвечаю с сарказмом. – Так, делайте, что я вам говорю, ибо эти ребята скоро к вам прогрызут путь и закусят свежим мясом!

– Хорошо-хорошо! – залепетал Суворов, даже явственно чувствую, как он мотает головой, аж зубы цокотят.

Достаю из кармана гранату, выдергиваю ловким движением чеку и кидаю в этих голодных милах, шарахаюсь в сторону ближайшего укрытия. Граната гулко ударилась об пол, оголодавшие монстры дружненько на нее уставились с тупым выражением на мордах: «о, жрачка!», грянул взрыв.

Шумело в ушах знатно! Вот сколько не старайся все продумывать и выбирать лучшие укрытия, а без толку. Говорили, же иди на пенсию, вон с Иванычем на пару в парнике овощи выращивали бы, там спокойно, благодать! Нет, мне приключения на пятую точку срочно подавай, желательно больше, злобнее и голоднее! Хотя…нет, не пойду в теплицу работать, Иваныч любит нагишом носится, варит самогонку из всего, что криво лежит: еще прибью его в порыве дружественных чувств.

Часть 3

Олеся, наверное, долго меня бы рассматривала, как ученный подопытную мышь, пока не проследив взглядом за мной, не обомлела от увиденного.

– Ухты! Ухты! Ухты! – перешла резво на ультразвук эта взбалмошная особа.

 Я поморщилась, в ушах зазвенело, учитывая, что помещение закрыто и маленькое, то ее писк стал еще губительнее для барабанных перепонок.

– Ухты! Ухты! Ухты! – не унималась она, чуть ли не прыгая на месте от переизбытка радости.

Пришлось старательно игнорировать скудный запас Олеси и приступ помешательства на почве удивлённой радости. Хотела распахнуть окно, а его заблокировали. Тогда не теряя ни минуты, рванула к выходу. Олеся так была поражена снежным представлением, что не заметила моего исчезновения.

Повинуясь инстинктам, смогла без проблем выбраться из мед. комплекса, а герм двери услужливо распахнули створки и мне в лицо пахнула морозная свежеть, от чего перехватило дух, как будто легкие втянув в себя кристально чистый воздух, воспротивились его выпускать, боясь больше не впитать себя сей чистоты. Мне показалось, что толстые, бетонные стены угрожающе наступают, как серые, немые великаны. Чувство тревоги одолело душу, этот Оплот показался бескрайним, мой дом был куда веселее и меньше. Я, словно крупинка в этом море бетона и ржавой стали, маленькая и жалкая, того гляди раздавит, плита ближайшего дома, решившая уничтожить чужака. Поежилась, ощущала, властное влечение бури, она зовёт меня, обещая безопасность под своими жемчужными крыльями, она оградит меня от этого серого бетонного монстра по этому, решилась ступить под ее защиту…

Медленно опустила бледную, босую ногу на тонкий, искристый, белый ковер и легкое покалывание приласкало стопу, словно наступила на ворсистый ковер.

Угрюмые стены Оплота особенно помрачнели под торжественной белизной и стали казаться черными от влаги таявшего снега. Дар небес налипал на стекла, белой шубой ложился на провода из-за чего они провисали, а за какой-то миг извилистые улицы Оплота были покрыты белыми барханами.

Из-за рта вырывались клубы пара. Раскинув руки, ладонями вверх стала кружиться, подняв голову к щедрому небу. Дружественный ветерок игриво теребил пряди моих ниже поясницы волос, таких же белых.

Снежинки падали на горячее лицо и обращались в звездные слезы, прикрыла глаза от нежной неги, разливающейся по телу.

– Ты прикинь, эта дрянь, которую изловил Петрович, выбралась из клетки! – чей-то грубый баритон нарушил ту тонкую идиллию единения с духом стихии, что сейчас так редко установить.

– Как ему это удалось? – вторил второй голос.

– Как? Да прогрыз клетку! Гаден…Мать четная! Снег! – сколько удивления и ноток детской радости в голосе.

– Твою ж налево! Снег! Снег! – радовался второй голос с благоговением.

Насторожено посмотрела в ту сторону, откуда по ощущениям доносились голоса. Говорили два мужчины, в военном камуфляже, как я помню, такую форму носят, выездные отряды, у Соколов своя форма, у охранников Оплота иная. Один был постарше и черноволосый, а второй выглядел как типичный подросток, хотя могу ошибаться, может это так свет на него падает.

Мужчины, заметив меня, вздрогнули, а их лица посуровели.

– Это же…– прошелестел одними губами юноша.

– Ага, внучка Петровича…только что она тут делает?

На меня уставились две пары насторожено-встревоженных глаз. Их что-то испугало в моем виде, но чем могу быть опасна для них?

Олеся вылетела из распахнувшихся створок герм дверей, как пробка из бутылки, но поскользнувшись на подмёрзлом крыльце, плюхнулась с хлопком на попу. Гримаса боли, изумления и стыда скривила ее личико.

– Олеся! Никифоровна! – начал по-старшински темноволосый мужчина.

Олеся аж вся подобралась, шмыгнув носом, сжимая губы, от боли и досады, а в глазах застыли слезы.

– Ты чего носишься как оглашенная? – Расставил в боки руки темноволосый мужчина.

– Простите! Простите! Виктор, я не хотела! Какая я неуклюжая! Простите! Простите! – рассыпалась в извинениях, сделала виноватый жест Олеся.– Просто тут скользко!

– Так аккуратнее ступай! Вот уж телепа! – закатил глаза тот громила «Виктор». – Если бы тебя окружили Восставшие, а ты вот так плюхнулась? – по-наставнически вопрошал он.

– Простите! Простите, наверное, меня уже съели бы! – побледнела Олеся, видимо в красках представив, как радушно на нее набрасывается кровожадная умертвь.

– О, а я видел, как Восставшие напали на человека и разделали его за пол минуты! – оживился внезапно юноша.

В его намерениях не было напугать девушку, тем более он не относился к ней плохо, просто хотел поделиться внезапно накатившими воспоминаниями. Парень не подумал, что подобные разговоры не уместны и даже могут производить пугающий эффект. По крайней мере, Олеся еще больше сделала напуганный вид. Виктор что-то прошипел и отвесил парню смачную оплеуху.

– Ты что, Шеф, совсем не думаешь, что несешь и пред кем плещешь своим поганым языком?!

– А что я такого сказал? Просто научное наблюдение! – начал резво оправдываться Шеф.

– Я в следующий раз тебя оставлю на корм Восставшим, тогда сможешь пронаблюдать, за сколько тебя разберут на болтики! – прорычал Виктор, нависнув горой над щуплым Шефом.

Олеся позеленела от страха. Теперь-то от чего? Вот уж мнительная особа! С карниза свалилось немного мокрого снега и рухнуло на плече девушки, она взвизгнула, ультразвуком оглушило всех кому не повезло оказаться рядом.

Мигом оказалась подле Олеси и закрыла холодной ладошкой ей рот. Блаженная тишина, ура! Мужчины с благодарностью на меня посмотрели, пожала плечами, мол, не за что.

Часть 4

Оказалась права насчет Олеси, ей уготована участь моего негласного охранника. Нужно сказать деду спасибо, что выбрал именно ее, а не вон этого хмурого громилу Виктора или приставучего болтуна Шефа. Вот уж дал Бог парню язык помело!

Видно, у меня о-очень было скорбное выражение лица, лучившее истинную усталость, потому как Виктор рявкнул на Шефа:

– Шеф, отстань от девочки со своей бесконечной болтовнёй! Ты, сорока-трещотка!

Олеся вздрогнула от мощи голосины Виктора, мне, наверное, тоже полагается впечатляться, но не тут-то было. Мой папа орет куда устрашающе и может вести себя, как демон из преисподней, если его разозлить, весь наш Оплот по щелям прятался в такие часы. Лишь мама, как остужающий бальзам, могла осадить его пыл.

– А что я? Интересно же! Петрович о своей семье ничего не рассказывает, легенды разные ходят. Вот я и хочу узнать из первоисточника, что да как! – живо оправдывался Шеф, активно жестикулируя, взъерошив свою пышную рыжеватую шевелюру.

– Я тебя сейчас так работой загружу, что ты не то что рукой иль ногой пошевелить не сможешь, а даже языком! – погрозил в сторону юноши Виктор.

Шеф, шмыгнув носом, вытер его рукавом и что-то ответил, но я уже не слышала потому, как зашла обратно в комплекс, герм двери радушно впустили меня внутрь здания.

– Куда ты? – всполошилась Олеся, хотела меня перегнать, но поскользнулась и чуть опять не упала.

На лице Виктора было выражение, мол, «О, Бог мой, чего ты такая убогая?».

– Мдэ..точно сожрут за стеной! – хихикнул в кулачок Шеф и получил оплеуху, от подошедшего к нему Виктора.

– Куда ты? – все-таки нагнала меня Олеся.

 Хотя она была выше меня и длинноногая, а я увы не выше своих тринадцатилетних сверстников, опережаю ее, но упрямства ей не занимать. Может, дед все-таки не сплоховал, назначив Олесю моим надзирателем.

           Тягостно выпустила вздох и решила ей ответить после паузы, ведь все-равно же не отстанет.

– Я иду проведать маму.

– Но к ней сейчас нельзя! – после минуты замешательства выпалила отчаянно Олеся и яростно заморгала.

– Почему? – спокойно спросила, как у душено больной.

Да уж, коридоры такие же серые как комнаты и сам Оплот снаружи. Но тут, кажется, экономят на свете ведь очень тусклое освещение, а кое-где уже перегорели лампы. А это недопустимо! Мама сама следила, чтобы людям хватало света, ведь в вечно пасмурную погоду, искусственный свет единственная альтернатива солнцу.

– Эм…– прикусила губу эта впечатлительная особа и даже остановилась.

– Что такое? О чем ты не можешь мне рассказать, но обязана? – оглянувшись на нее, спрашиваю, окидывая с ног до головы внимательным взглядом.

Олеся аж вздрогнула, от моих слов.

– Оттуда ты знаешь? – только вылетело из ее сухих уст.

– Твои эмоции: смятение, стыд, страх и немного любопытства. – Перечислила дидактичным тоном Олесе.

Она на меня уставилась, как на ополоумевшую. Вот поэтому страшно не люблю говорить правду людям о происхождении своих познаний их эмоций. В моем доме, хотя бы привыкли к подобному. Поначалу конечно возмущались, мол, перехожу рамки дозволенного. Но вот вопрос кто определяет, что дозволено или нет кроме меня самой? К тому же не могу прекратить считывание эмоций людей, это равносильно, если человек перестанет дышать.

– Скажи где мама? – решила вернуться к волнующей меня теме и вывести Олесю из ступора.

Это чудо в комбинезоне аж встрепенулось от моего вопроса, как будто выясняю где боеприпасы и стратегически важные объекты, хотя…наверное, это все можно отнести к одной категории, нет?

– Прости, я не могу ответить на этот вопрос, лучше давай ты вернешься к себе в палату? Ты, наверное, устала и есть хочешь? Ты же замёрзла там на улице! Да точно! Еще хуже заболеешь от этого! Петрович меня убьёт! – начала разговаривать Олеся как с карапузом в пеленках, ее глаза забегали.

Девушка опять выпала в какую-то прострацию, как будто она лишена напрочь способности врать и выдумывать небылицы, а сейчас жизнь поставила ее перед фактом острой необходимости что-то выдумать.

– Понятно, не можешь сказать, ибо дед запретил? – сделала соответствующие выводы.

Как успела понять, деда все здешние опасаются, как Восставших.

Внезапно мое внимание привлекла черная тень, прошмыгнувшая через соседний коридор. Хоть она промелькнула весьма шустро, но оставила за собой шлейф негативных эмоций. Поморщилась, как заглянула в выгребную яму.

Посмотрела вопросительно на Олесю, но она ничего не заметила, все так же растерянно моргала на меня. Закатив глаза, продолжила идти туда, где находилась мама. Чувствую, ее ауру, еще что-то рядом с ней, он ничем не угрожает ей, напротив, ревностно оберегает, но что-то обеспокоило хранителя мамы. Та тень!

Пришлось шаг сменить на бег из-за предчувствия опасности для мамы. Олеся естественно увязалась за мной. Эх, быстрее бы добежала до нужного места. Если бы хорошо ориентировалась в этом идиотском мед. комплексе, ведь он в разы больше, нашего Оплота, ну так мне по крайней мере показалось. А от Олеси не дождёшься помощи.

Остановилась подле герм. двери, с какими-то странными пометками, подле них стояла и пыталась набрать код женщина в черном. От нее так веяло убийственной злобой, ее красивое лицо искривила гримаса ненависти, даже кожа позеленела, в этот момент она мне показалась похожей на жабу.

Женщина в черном услышала шаги и метнула в нашу сторону испепеляющий взгляд, под которым Олеся спотыкнулась и чуть не упала, задрожав в коленках. Я нахмурилась и нервно дернула хвостом, от чего подол рубахи шелохнулся, как при порыве ветра и из пушистого кончика неосознанно вылез шип, в коем содержится достаточно яда, дабы парализовать противника, сжала руки в кулаки, инстинктивно готовясь к обороне.

Часть 5

Олесе пришлось уступить ведь, Ада была вышестоящим звеном, но самое главное, даже не высокое положение, а та непробиваемая решимость, эта бабища точно ведь начнет чего доброго пытать бедняжку, чтобы выведать код.

Не виню Олесю, мне тоже стало жутко оказаться в одном коридоре с этой Адой, я как песчинка на пути у цунами.

Ада разжала когти и Олеся грузно рухнула наземь, больно ударившись.

Эта черная волна гнева во плоти угрожающе цокотя каблуками, подошла к замку и стала набирать хитрую комбинацию.

– Как ты? – быстро осведомилась у Олеси.

Она потирая поясницу, поморщившись виноватым тоном ответила:

– Ой-й, прости… Она такая жуткая, что я не смогла ей отказать!

– Ничего, всё в порядке, не каждый устоит перед цунами гнева и злобы. – Отвечаю понимающе и похлопала по плечу ободряюще Олесю.

           Набравшись решимости, метнулась в сторону открывающихся створок герм дверей. Думала, успею прошмыгнуть сквозь них и заблокировать изнутри так чтобы Ада не прошла, но не успела, она смогла быстрее войти, ведь была ближе всего к двери, я дальше, так что мое проворство тут не помогло. Утешало то, что Аду приветствовали рычанием.

– О Боже! Что это? Что это за дрянь?! – завизжала Ада.

Вот почему сильно уж не беспокоилась о сохранности мамы, у нее был охранник лучше, коих не сыскать в этом бешённом мире.

Мне даже показалось интересным, за сколько мгновений он вскроет ей горло.

Ада, ослепленная праведным гневом, залетела бурей в комнату, как только створки едва ли открылись, но тот час оторопела побледнев.

Такой жути Аде за всю жизнь не доводилось видеть, а прожила она уже достаточно, наивно полагала, что всяких ужасов и странностей повидала, как она ошибалась! Куда ее решительная злоба улетучилась! Как только она увидела эти острые клыки-иголочки, когтищи и шипы на позвоночнике, а этот хвостище! Но самое жуткое, это то, что у твари было четыре глаза. Четыре! Ни у кого на планете, даже у самого отъявленного мутанта нет подобного, ну максимум три, но столько, это уже перебор! Это омерзительное противоречие, плевок в лицо Эволюции и здравому смыслу!

Ада, понимала, что ее от цели отделяют какие-то пять шагов, но о Боже, там же эта тварь, смотрящая своими голубыми, как небо глазенками. Существо было маленькое, это успокоило женщину, она решила взять себя в руки. Ада наивно полагала, что раз тварь маленькая, то не сможет принести вреда, подумаешь вид устрашающий, это может быть напускным, а взаправду существо не вреднее крысы.

Эта женщина была не из пугливых, она была убита горем от потери ребенка и сейчас пред ней уже совсем рядом находился предположительный убийца, всего лишь требовалось пройти этого мелкого уродца. Ада озадачено осмотрелась, обнаружила неподалёку штатив из-под капельницы, схватив его, замахнулась на существо.

Монстрик зашипел на нарушительницу покоя, оскалился, вздыбив шипы на спине и шерсть. Он внимательно следит за действиями враждебного существа, этот сгусток гнева, схватил какую-то странную штуковину и ударил ею животинку. Малыш отлетел на несколько метров к противоположной стене. Монстрик успел еще подумать, что сегодня ему везет на агрессивных существ. Зверёныш попытался подняться на четыре лапки, они у него дрожали, но пошатнулся и опять упал, но потом, упрямо мотнув головой встал.

Тогда воспользовалась ситуацией, налетела на Аду сзади, обхватив ее талию ногами, а руками обвив крепко шею, хвостом вырвала штатив, он был безжалостно отброшен в сторону.

– Пусти! Что ты еще за тварь?! – орала неистово эта злыдня.

– Я дочь, жаждущая защитить мать! – отчеканила этой безумице.

Шип на моем хвосте вошел в плече женщины, как нож в масло, она взвыла и от болевого шока отбросила меня, груздно ухнула на бетонный пол от боли заскрипев зубами.

– Ай-й! Что? Что это было? Это что за оружие такое? – изумилась эта шумная баба, схватившись за плече.

– Это оружие для самообороны подаренное эволюцией, – довольно махнув хвостом, безнадежно испачканном кровью, отвечаю, приподнимаясь из пола, белые волосы навалились на лицо.

– Ах, ты ж! – Прошипела гневно Ада.

Эта ведьма в черном замахнулась на меня штативом, ловко подобранным рукой с целым плечом. Только быстро потеряла контроль над той рукой в плече, которой вошел шип. Штатив с грохотом выпал из ее руки, а сама конечность обвисла безвольной плетью.

– Что происходит?! – в ужасе заскрипела да.

– Тебя всего лишь парализует! Но не стоит излишних волнений, ведь если бы я была по старше и концентрация яда была больше, то все могло закончится куда печальнее. – Сухо замечаю, внимательно смотря на женщину, склонив голову на бок.

Ада стала оседать на колени, ведь с легким покалыванием отнимается нога, она прилегла на пол, постанывая и хрипя, женщина ощутила легкое холодное прикосновение, как будто лепесток розы упал на ее кожу. Злобная ведьма не поверила своим глазам, огромные, белые хлопья мерно спускались из черноты потолка, словно с неба. Она никогда не видела БЕЛОГО снега, только бабушка рассказывала, что в ТЕ дни такое бывало. А когда женщина посмотрела вверх, увидела возвышающегося над ее скрюченным телом мальчика с волосами цвета луны, он взирал на нее глазами ее ребенка. А этого быть не может, ведь ее малыш давно превратился во взрослого мужчину, покинул родной Оплот и у него темные волосы. Ада протянула к видению дрожащую руку, ее черные волосы налипли на бледное лицо с серым оттенком, обескровленные уста что-то прошелестели, что может услышать лишь призрак прошлого.

Часть 6

Олеся наконец-то вспомнила, что ей оставили рацию на случай ЧП, про которую в свете случившихся из ряда вон выходящих событий она позабыла. Мысленно себя щелкнув по лбу, она сообщила о случившемся кому надо. Уже через десять минут появились Виктор и Шеф, а потом, остальной отряд Петровича и он сам. Олеся не решалась переступить порог. Какой-то животный ужас исходящий из костного мозга растекся по телу девушки, когда она увидела… нет не то как тринадцатилетняя девочка налетела на взрослую, здоровую тетку и даже когда из-под длинного полола показался хвост, копьем врезался в плече госпожи Ады, а то как рухнув жена главы Оплота выпучив обезумившие глаза стала тянуться с выражением лица, как будто увидела своего ребенка к маленькому четырех-глазому монстру, которого хотела ранее убить, а он приблизился к ней и взмахнув насторожено хвостом принюхался к ее руке.

А потом появился Петрович и этот кошмар прекратился, а зверь куда-то бесследно пропал.

Для Олеси сегодня было столько потрясений, сколько не было за всю жизнь и это только первый день нашего пребывания в Оплоте.

Впервые увидела деда вживую, раньше только на экране монитора. Он оказался высоким, статным мужчиной, не выглядевшим одряхлевшим стариком, а седина на висках лишь придавала, ему галантности и шика, словно льву, ведущему за собой прайд.

Дед в обыкновении сохраняет спокойствие, но если его разозлить, задеть его львят, зарычит, воздвигнется на мощные лапы и помчится рвать противника. Его оливковые с золотым проблеском глаза требовательно взирали на Олесю, а правильные черты лица выражали недовольство, узкие губы поджались.

– Я тебе что сказал? Не пускать сюда внучку, а ты? – отчитывал Олесю Петрович.

Они находились в коридоре, меня как раз уводили прочь, хотела возразить, а меня не слушали.

Дедушка и Олеся проводили меня настороженным взглядом.

                                             Леонард Бобренко – Коршунов

Леонард брел по Оплоту двадцать восемь, раздумывая, о том, что могло случиться с Оплотом его брата, почему оттуда был послан сигнал СОС. Нельзя сказать, что даже когда брат жил тут они были близки, так что скорый отъезд его особо не огорчил Леонарда, но все-таки это родная кровь, а по сему холодная тревога зашевелилась в тайниках души, ощутил укор совести, о том, что не проявлял больше внимания к брату.

Внимание Лео привлёк гулкий сигнал распахнувшихся Главных врат Оплота. Они вернулись!

В Оплот брата решили отравить спасетельно-разведовательную команду. Встревоженная мамаша трепала нервы папаше, чтобы он в одночасье две команды пустил, но по уставу положено, чтобы хотя бы одна осталась в Оплоте, пока вторая уезжает по делам. А у нас с некоторых пор осталось всего две команды. Третья во главе с женой Петровича таинственным образом пропала, тринадцать лет назад, где-то в районе Черного леса. Как окажется позже замену не так просто найти. Все последующие попытки собрать новую команду заканчивались плачевно: то сгорит гараж с грузовиком, то члены команды захворают, а то кто-то из них что сломает, а раз на одном из заданий на ровном месте грузовик заглох. Так что третью команду распустили и больше не собирали, да и не пошел бы уже никто.

А вот Лео бы хотел стать членом подобной команды, но его никто не пустит, ведь шибко опасно. Родителям совершенно по барабану, что это тайная мечта парня, это сделает его счастливым.

Многие завидуют высокому положению Лео. Как же, младший сын Главы Оплота, какая удача! А то, что с этой привилегией идёт еще больший список ограничений, лукавая судьба умолчала, лишь загадочно ухмыльнулась, облизнулась в предчувствии скорых проблем у ее подопечного.

Лео защемило в груди от обиды, он мотнул головой, помчался к Главным воротам, чтобы первым узнать новости. Тяжелые шаги эхом прокатились по узким, бетонным улочкам, полы черного плача хлопали об икры, а из-под него выгладывали пистолеты, припрятанные в кобуру. Пшеничные волосы парня развивались на ветру.

Вот Главные врата распахнули зев во всю, с грохотом прогремел огромный грузовик. Люди, которые в пример Лео пришли поглазеть на прибытие любимой «Багиры», аж, опасливо расступились, хотя и так места для проезда машины предостаточно.

«Багира» гулко, утробно заревела гудком клаксона, возвещая о своем прибытии в самый дальний угол Оплота. Врата мерно закрылись. Грузовик промчался мимо Лео, всколыхнув волосы и полы плаща, юноша проводил восторженным взглядом грузовик, аж, одобрительно присвистнул, поморщил нос, чихнул из-за поднятой пыли.

«Багира» была вся перепачкана, в ошметках гниющей плоти и иных неких жидкостях о происхождении коих не хотелось в данный момент думать. Лео захотелось узнать, при каких обстоятельствах грузовик так испачкался. Парнишка помчался во весь опор за «Багирой».

Грузовик, сотрясая Оплот, пугая местную живность, подъехал к мед. Комплексу и с шумом встал подле дверей. Уже ждал мед. персонал с каталками.

Из «Багиры» высыпали суровые мужики в камуфляжной форме, с оружием, пусть повешенным на плечо или спрятанным в кобуре, но Лео, даже со своего укрытия мог различить модели и приблизительно калибры, этот факт почему-то вызвал еще больше восторга в парне. Он облизнул пересохшие губы, переминался с ноги на ногу.

Бесшумно, с ловкостью снежного барса спрыгнул с кузова он… Петрович! Лео и его брат выросли на легендах об этой выдающейся личности. Правда, злые языки болтали, что Петрович чужак, которого приютила в свое время Алиса Золотая, Первая хозяйка Оплота. Если бы не она, то его бы выставили взашей. Но даже если это так Петрович, все эти годы верно служил и защищал Оплот, как дом родной, а это говорит о многом. Просто люди по своей природе не благодарные создания.

Часть 7

Доминик утвердительно кивнул, улыбнулся, потрепав парнишку по голове, юноша был счастлив, всего на миг, но эта короткая радостная передышка немного притупляла боль потери.

– Ладно, тогда до вечера, мне нужно спешить на работу! – посерьёзнев сказал Доминик.

Мужчина уже развернулся уходить, как Лео схватил за рукав, тот час опомнился и отпустил, хотел что-то сказать, но его прервало шипение рации.

Лео ответил, это отец, его приказ звучал безапелляционно, забрать кое-какие бумаги из мед. Комплекса.

– Блин, придётся искать еханные накладные! В Архиве, говорят после инцидента срач, да крысы размером с собаку водятся! Вот чего я? – стал возмущаться Лео, изобразил страдание на лице.

Доминик внимательно посмотрел на друга, тот моргнул удивленно, а потом улыбнулся.

– Зато есть хорошая новость, сможешь пойти со мной, когда оба закончим все дела, сможем пойти сразу в тир! К тому же можешь вежливо попросить крыс помочь в поисках! – утешал друг Лео.

Парень встрепенулся, покосился подозрительно на Доминика, проверив на всякий случай, издевается тот или нет и просиял, удостоверившись в подозрениях.

– Ну конечно! Я как раз полдня убью на поиск этой крысами изъеденной бумажки! – иронично отвесил Лео.

– Зато сможешь зайти в «кунсткамеру». – Нашел, что ответить Доминик.

– Хэх...я в ней живу! – раскрылся в едкой ухмылке Лео.

Мужчина вспомнил, как Лео залипал в «кунскамере», так местные прозвали хранилище с подвергшимися мутации образцами, сохранённых в назидание людям, какие последствия несет безответность человечества.

– Не переживай за меня! От скуки еще никто не умирал! Только от радиации! – Улыбнулся Лео.

– Так-то оно так...главное, не стань первым в этом сомнительном достижении! – отшутился глав врач.

Доминик сделал пригласительный жест и Лео с дурашливым воплем «кто последний, тот Восставший!» рванул в сторону мед. Комплекса. Доминик закатил глаза с выражением на лице «дурак обыкновенный!»

Ребята прошли через черный ход, чтобы не привлекать внимание Петровича и его команды. Доминик, не успел переступить порог, как на него набросились сотрудники, он поспешил готовиться к операции. Лео поплелся в строну Архива, вся его фигура выражала великую скорбь, по бесцельно убиенному времени.

Темный, долгий коридор, под потолком весели огромные трубы, встретил Лео сонным полумраком, ведь в той части, где был Архив, экономили на освещении. Все сосредоточились в начале комплекса, встревоженные прибытием потерпевших, так что тут не было людей. Парень скучающим взглядом водил по серым стенам. Только звук шагов, мерное гудение ламп, нарушало тишину. Почему-то потянуло холодом из конца коридора. Лео вздрогнул, его кожа покрылась мурашками.

Парню показалось, что он один выживший в Оплоте, а снаружи нет ничего живого, ведь толстые стены глушили все звуки извне.

Лео прошел мимо кресла-каталки, уже с облупившейся краской, видавшего виды, оно пустовало. Парнишка погрузился в печальные мысли о брате, как его слух услышал надрывный скрип. От этого звука сердце парня ухнуло в желудок. Лео мотанул головой приводя мысли в порядок, убеждая себя, что ему послышалось. Юноша оглянулся, его затылок лизнул холодок, ведь кресло как то уж близко оказалось рядом, как будто кто-то подкатил. Лео готов поклялся, что уже отошел от него на приличное растение. Он протер глаза на всякий случай, рассеянно моргнул и смачно плюнул в сторону кресла, оно под тусклым освещением походило на припавшего к полу монстра.

– Тьфу ты! Терпеть не могу эту часть комплекса! Вечно чудня какая-то глючиться! – проговорил мысли в слух насторожившийся юноша.

Парнишка нахмурил брови, подкрался к креслу, оно не подавало никаких признаков беспричинной подвижности. Осторожно тронул ручку, кресло со скрипом отъехало. Лео облегченно перевел дух.

– Во, дебил! Наверное, сквозняк шалит! – успокаивал себя тот.

Лео даже улыбнулся своей трусости и еще раз мысленно отругал себя.

Дальше Лео дошел без происшествий, он достал универсальный ключ-карту, провел ею по специальному замку, тихий писк сообщал, что парень может войти, герм. двери мерно открылись. Лео посмотрел в их черный проем и остолбенел, ему показалось, что его встречает чей-то черный, жуткий силуэт. Этот черный человек пристально смотрел на парнишку, аж, в самую душу. Горло Лео сжалось, а сердце остановилась, опять это неприятное чувство холода пронзило тело юноши. Он понимал, что в Архиве никто не может находиться, его уже как тринадцать лет закрыли для посещений и только изредка, если очень нужны определенные бумаги, приходил кто-то сюда.

Лео в мгновении ока выхватил пистолет из кобуры, снял с предохранителя, прицелился в силуэт.

Свет подрагивая, загорелся Лео мог увидеть, что никакого незнакомца не было, это просто так во мраке расположился всякий хлам.

Лео облегченно выдохнул и разразился бранными словами.

– Ну, ты дурак! Чепушило зеленное! Точно от страха за стеной скопычусь, если даже в пустой комнате найду чего шугаться! Дурка!

Лео расслабился, поставил на предохранитель пистолет, вернул его на место и шлёпнул себя досадливо по лбу.

Юноша решил немедленно заняться делом, а не в пугашки играть. Лео искреннее с детской наивностью полагал, что управиться быстро, а почему бы и нет? Ведь это плевое дело!

Засучив рукава, воодушевлено схватился за ближайшую коробку, где полагал начать поиски, как эта паршивка, подгрызенная коварными крысами, возьми да с патетичным надрывом провалилась дном и все ее содержимое упало на берцы Лео, под аккомпанемент отборной ругани. Так мало того, Лео перепачкал руки, когда схватился за коробку, упавшее содержимое подняло облако пыли, у юноши зачесалось в носу, он чихнул, аж уши заложило. Шмыгнув носом, заглянул в показавшую второе дно коробку и в дырке увидал виновницу бед. Эта нахалка сидит на горке какого-то не пойми чего, лупает черными глазками-пуговками и ехидненько ухмыляется, во весь зубастый рот. Нет, никто Лео не переубедит в этот момент в обратном, эта дрянь именно с насмешливым ехидством насмехалась с мытарств Лео. А вон ее сестренка что-то задорно жует.

Часть 8

 Лео, быстро запрятал бумажку в карман, напрочь позабыв, разобрать кавардак после себя и устремился прочь, чтобы успеть увидеть описываемое незнакомцем чудо.

Юноша боялся пропустить все самое интересное, а коридор казался бесконечным, издевался над парнишкой, отказываясь заканчиваться.

В глаза Лео ударило ослепительная белизна, а дух перехватило от восторга и непривычной свежести воздуха, юноша из-за промозглого воздуха закашлялся. Совсем не в сравнение с сухим воздухом в Архиве.

        Лео не поверил глазам серый, унылый Оплот преобразился: нарядился в белую искрящую даже при тусклом освещении миллионами брильянтов, шубу. Оплот, как старый больной, укутавшийся с головой в белый плед.

     Юноше на скулу упало несколько белых хлопьев, а из-за рта вырывались клубы пара. Он вскинул вверх голову, на его лицо непрошено полезла дурашливая улыбка. Лео на миг вернулся в детство, для него ожили сказки и легенды, мир посветлел, стал чуточку лучше. Ему захотелось навечно остаться в этом блаженстве, но он почувствовал, что кто-то еще ворует его радость.

    Лео, приметив ЕЁ, убедился, что погрузился в сказку, ведь только в них живут хрупкие, прекрасные создания…феи. Ее светлые пряди подхватил влюбленный в сию красоту ветер, они золотыми переливами ниспадали до пояса, таких длинных волос ни у кого из Оплота не было, как и с таким оттенком. У изящного создания была самая чистая кожа, которую посчастливилось видеть Лео за всю жизнь, без единого прыщика, оспы или опухоли, подобных уродств кожи сейчас развелось чрез меру много. Девушка была с нежными чертами лица, как миниатюрная куколка, она слишком сказочная для этого уродливого мира, просто не могла выжить в нем, посему это точно фентезийная жительница.

      Таинственная, трогательная фея не видела Лео, ведь он выбежал из чёрного входа, а она вышла через парадный. Да расположение дверей было такое, что Лео смотрел незнакомке в спину.

        Лео ощутил подобие ревности, когда к фее подошли Виктор и Шеф. Что они делают в сказке Лео? Они не достойны тут находиться! Юноша притаился в укромном уголке, наблюдая и прислушиваясь к их разговорам.

        Оказалось, что эта фея ни кто иная, как выжившая из Оплота, его брата дочь Ариса. Странное имя даже по меркам этих времен. Хотя…семейка Оксаны, жены брата Лео, всегда отличалась странностями, неспроста герб их семьи украшает странное четырёхглазое существо в доспехе.

        Как Лео не признал в Арисе кровь Алисы Золотой, матери Оксаны? Ведь отличительной чертой этого семейства являются светло-золотые или светло-серебряные волосы, необычных оттенков глаза, а еще молочно-белая кожа. Что Алиса Золота, что жена брата, никогда не болели, не боялись радиации, небыли подвержены мутации.

Как же бесилась мать, когда узнала, что брат собирается взять в жены барышню из семейства Месферид такую знатную истерику закатила, что аж народ в бомбоубежище прятался! При этом воспоминании, Лео зябко передернул плечами.

       В общем, не будет житья Арисе в этом Оплоте.

      Возле Арисы крутилась еще какая-то деваха, по моему это правая рука отца...да, точно, просто она находиться далеко и грациозно плюхнулась на попу, по сему с этой позиции ее сложно признать.

      Ариса внезапно обратилась в слух, посерьёзнев, скрылась в проёме герм дверей, а помощница отца за ней хвостом увязалась.

      Через двадцать минут, с шипением подала признаки жизни рация, это Доминик, хотя по началу Лео не узнал его, настолько его исказило волнение. Он просил немедленно прийти, у них Ч.П. Теперь настала пора парнишке взволноваться не на шутку.

        «Что там могло случиться?!» – пока Лео бежал эта мысль не давала ему покоя.

      Коридоры опять издевательски долго тянулись, петляли, вот и нужный отсек, комната, слышны крики, ругань. Петрович ругает отцовскую помощницу. Вот уже подоспели Шеф, Виктор и остальная ватага Петровича.

      Лео вздрогнул, когда его плеча коснулась холодная рука и знакомый голос произнес:

 – Хорошо, что ты пришел, Лео! Тут такое. – Глаза Доминика потемнели от тревоги, а сам он побледнел.

 – Что случилось? – похоже, его тревога передалась Лео.

 – Госпожа Ада, нарушила указания главы безопасности и проникла в закрытый для посетителей отсек, так по крайней мере, лепечет Олеся. Твоя мать была в не себя от ярости, хотела напасть на Оксану, но по ходу ее саму пришлось спасать. – После паузы начал рассказ Доминик.

       У Лео потемнело в глазах, от услышанного, хотя его мать часто бывает нестерпимой, да только зла ей не желал никогда.

 – С ней все в порядке? – всполошился Лео.

– Да, я ее предварительно отсмотрел, у нее повреждено плече, но это не страшно. Единственное, она находиться под действием какого-то парализатора. – Ответил Доминик, похлопав Лео ободряюще по плечу.

– А кто напал на нее-то? – осмотревшись, переспросил растерянный Лео.

– Она! – и Доминик указал кивком головы на Арису.

 Девочку подхватил под локоть Шеф, коему сделал знак Петрович, этот знак даже особо не заметишь, если не проявишь внимательность.

    Арису провели мимо того места, где находились Лео и Доминик. Потянуло нежным ароматом цветов, юноша смог рассмотреть ближе девочку, пусть не долго.

      Ее необычайно изумрудные глаза скользнули по парнишке и доктору, а личико так осталось безучастным, похоже, несмотря на юный возраст серьёзность обвинения не пугало Арису.

Часть 9

 Уж больно дедушке Арисы не понравился тон, в коем отзывался ее новый родственник о ней. Ведь чтобы она не натворила, ее происхождения это не отметит.

– Ладно-ладно! – примирительным тоном ответил Игорь, нахмурив брови. – Как бы там ни было за свой поступок, позорящий мою кровь, она должна быть наказана. Петрович, она ни с того, ни сего напала на мою жену! Более того...гм…очевидцы утверждают, что она мутантка! – как можно спокойнее и четче ответил Игорь.

  Последняя фраза была сродни плевку в душу Петровичу.

– Думай, что говоришь и о ком! Твои очевидцы не ведают, о чем говорят! Она не мутант. – Вторил спокойному тону Игоря Петрович, поморщившись на слове «мутант».

– Но люди видели у Арисы хвост! – ответил повышенным от возмущения тоном Хозяин Оплота.

– Это особенность рода! А не мутация. Как ее светлые волосы и оттенок глаз. Мутанты долго не живут и не отличаться хорошим здоровьем. Ариса здорова, уверен, проживет не меньше ее матери или бабки! – Петрович говорил все еще спокойно, но только он знал, чего это стоило.

  Внучку Петровича оскорбляют, не стесняясь, но он знал как парировать:

– К твоему сведенью, твоя ненаглядная женушка, пыталась убить мою дочь! Я вот только не пойму за что? – Петрович метнул обличающий взгляд.

 Хозяин Оплота, аж, вздрогнул осознав смысл сказанного.

– Как? Мне о таком не доложили...ой, горе... Быть такого не может! Ада вспыльчивая, может наорать, что всех Восставших призовёт в округе, но убить…Нет, тебе наврали! – цокнув языком, ответил Игорь.

– Да? Вот как? А видео с камер наблюдения, тоже врут? Вот шалуньи! – от иронии и сарказма в голосе Петровича молоко киснет.

– Не может быть! Тут какая-то ошибка!

 Петрович не стал разводить ля-ля, а приказал принести записи с камер наблюдения, из коридора и той комнаты, где находилась Оксана.

 Когда глава Оплота увидел неоспоримое опровержение заявления о виновности внучки, посерел, осунулся, привстал и подался к экрану, где все показывали, упал, как обессиленный, а, потом, проворчав что-то невнятное, сказал, что сам во всем разберётся, и накажет виновников, а Ариса пусть отдыхает. На этом конфликт с Петровичем был исчерпан, а вот проблемы у его ненаглядной женушки только начались.

  Лео не отходил от матери, ни на шаг, не смотря, на то, что ее лечил лучший врач Оплота. Хороший сын приволок лучшее угощенье, как только мама проснулась, могла поесть.

 Немного погодя Ада раскрыла глаза на радость сына.

– Леонард, ты тут? – в голосе женщины было тепло и толика удивления.

– Да, как мог тебя оставить, сразу как только узнал прибежал туда, но эту мелкую дрянь уже уводили. – Подался к женщине Лео, взяв ее руку в свою.

– Эта хвостатая скотина...ах, мое плече, как болит-как болит! – поморщилась Ада от боли, когда дернула плечом, позабыв, что оно ранено.

– Что там случилось? – встревожено посмотрев на мать, спросил Лео. – Может позвать врача?

– Нет, не стоит. Что случилось…– Ада убрала руку от сына и отвернулась.

 Через пять минут она задала неожиданный вопрос:

– А где Влад?

– Эм, мам…он пропал...так Петрович сказал. А его Оплот разрушен, люди погибли, только Оксана и Ариса выжили.

– Да мне плевать на этих сучек! И жителей этого проклятого Оплота! Пусть хоть живьем сгорят! Где мой Владик?! – резко поднялась Ада с постели, даже позабыв о боли в плече, настолько в ней клокотала злоба.

– Мама, но так нельзя! Там жили хорошие люди, ты разве забыла, что большинство ушли из нашего Оплота, мы их знали?! Не чужаки ведь. А ты такие злые вещи о них говоришь. Они не заслужили той участи. Вон...помнишь, Свирида Прутенко? Он нам с братом игрушки из дерева вырезал. Славный дядька был. А его жена вкусные пижонки пекла и нас угощала. А теперь их нет, судя по всему, они погибли лютой смертью! – Лео отскочил от кровати, в ужасе осознав смысл сказанных материных слов.

 Парнишке на миг показалось, что на кровати лежит не мать, а подлая змея, прикинувшаяся его родительницей. Хотя, нет, возможно, у змей и тех есть сердце, а что это за существо непонятно.

– Плевать на других, для меня существуете только вы! Мои дети самое дорогое, что осталось! – глаза женщины блестели от слез и покраснели.

 Ада схватила за рукав в отчаянии сына, ведь до нее стало постепенно доходить, что он последняя ее кровиночка.

– Ты еще маленький и не понимаешь многое. Но знай в жизни главное, только семья! – она заискивающе посмотрела в глаза теперь единственного сына.

 Часть Ады отказывалась верить в гибель первенца, она будет верить, что он вернётся, пока сама не сгинет во мраке бытия.

– Нет, мама я уже взрослый! Только бесчеловечность и бессердечность никогда не станут понятны, сколько лет не стукнуло! – Лео отстранился от матери, а она чуть не свалилась с кровати.

 Ада смотрела на него, как собака смотрит на хозяина, ее руки тряслись, а по глазам текли слезы.

 Лео злился за так сказать червивость души родительницы, наверное, так нельзя говорить, особенно о матери. Да и как душа может быть червивой, это же не яблоко, в конце концов? Натура Ады была твердая, как гранит, ее сын не в пример ей обладал добрым сердцем и мягким нравом. Слёзы матери подкупали, уж много их довелось пролить, ведь муж был жесток с ней. А мать его безответно любила.

 Даже толстые стены не смогли приглушить тяжелого, гневного шага, распахнулись резко, с надрывным скрежетом створки двери, в комнату влетел весь зеленый от злобы, негодования Игорь. Он бегло окинул комнату взглядом, сфокусировавшись на кровати Ады посжав губы, приблизился. Створки захлопнулись, Ада вздрогнула, ее муж подошел настолько резко, что поднял сквозняк. Он молча, испепеляюще смотрел на жену, у него даже на шее вздулась жила.

Часть 10

Воссоединение Месферид

  Я не заметила вчера, как после происшествия с этой черной ведьмой какой-то мужчина в белом вколол что-то, от чего захотелось резко спать. Очнулась уже в серой палате, на следующий день, как в последствие выяснилось. Тело было тяжелое, как налитое свинцом, а веки опухли. Еле заставила себя отлепить голову от подушки.

 Вторую неприятность преподнес хмурый день, это присутствие Олеси, моего верного надзирателя. Вот она на удивление свежа и весела. Гневно сверлила ее рассредоточенным взглядом всячески давая понять, что ее присутствие мне тягостно. А она не в зуб ногой еще веселее жужжит над ухом, как надоедливый комар.

 О чудо! Она заткнулась, ведь вошел в серую палату, такой в контрастно белых одеждах и тоже на позитиве высокий, стройный мужчина. Олеся тот час покраснела, когда он с ней учтиво поздоровался, улыбнулся, обнажив жемчужные зубы, редкость в этом мире, ведь в отсутствии достаточного количества света и витаминов у людей развивается цинга. А он явно не бедствовал в детстве и находился в благоприятных условиях. Хоть этот незнакомец из всех сил стремился показаться милостивым благодетелем, мне он не понравился с первых шагов в эту палату.

 Приподнялась, сдув с носа белую прядь, готовая отразить атаку, если такое конечно будет, хотя скорее всего, он не из тех кто нападает в открытую.

– Привет, принцесса меня зовут Доминик, как сегодня себя чувствуешь? Какой прекрасный день не находишь? – лебезил мужчина, он судя по белому халату здесь вроде врача.

– Хорошо, приятно познакомиться, я бы хотела увидеть маму. – Как можно спокойнее и доброжелательнее ответила, пытаясь изобразить саму безобидность, доброжелательность.

 Хоть этот Доминик не приятен, первой пусть словесно атаковать не хотела. Уже так вляпалась в эту историю с черной ведьмой, втянула дедушку, хотя он тут не виноват. Но, Небеса, я же маму защищала, за мной нет вины. А то, что необщительная…ну так я монстр и это нормально.

– Боюсь это невозможно, особенно после вчерашнего случая. – Нахмурившись, ответил мужчина.

 Олеся молча обратилась в слух, внимая, каждому слову, наслаждалась тембром голоса, а голос у него приятный.

– А если эта женщина вернется? И почему я не могу проведать маму? – села на постели, поправляя подол, активно пряча хвост.

 Я его даже обвила вокруг левой ноги, чтобы он неприметнее стал и тяжко выдохнула.

– Не волнуйся, госпожа Ада еще долго не сможет никого тревожить, да и после…она теперь лично отвечает за ваши жизни. Так распорядился наш дорогой Глава. – Ответил Доминик.

– Ах, какой молодец! Он мастак решать конфликты! – хлопнула в ладоши радостно Олеся, покраснела под взглядом врача.

 Начало жечь место инъекции, ай, больно. Пришлось нервно потереть воспаленное место, оно стало горячим на ощупь, как будто каленым железом прикладывали. Что он мне вколол такое?

– Тебя что-то беспокоит? Давай осмотрю, – подался ко мне резко врач.

– Ой, да-да, осмотрите, а то вдруг девочка ранена! – всполошилась Олеся, в традиционной нервной и суетливой манере движений.

  Отшатнулась и сделала знак, мол, не приближайся.

– Не бойся, принцесса, я главный врач Оплота двадцать восемь. – Сделал примирительный жест мужчина. – Я хочу тебе помочь.

– Вынуждена вас огорчить, но я не нуждаюсь в помощи. – Ответила ничуть не смутившись той чарующей манере речи, от которой Олеся уже улетела на седьмое небо.

 А ведь мужчина ничего такого не делает, что с этой девахой не так? Чувствую, что она испытывает странные эмоции по отношению к Доминику, но пока не могу различить их природу. К сожалению, не все могу правильно описать и рассортировать, прав папа, мелкая совсем еще. Папа… грусть-туга начали отравлять душу.

 Только долго придаваться унынию мне не позволили, пришел дедушка. Его появление осветило мою душу теплом, сделало эту комнату менее серой и унылой. Вздох радости вырвался из моей груди. Хотелось броситься к нему и обнять, но я не знала можно ли. Дедушка очень суровый и строгий, но мама говорила, он любит нас.

– Я забираю Арису, малышка, собирайся, пойдешь со мной. – С серьёзным видом и тоном пресекающим всякие возражения произнес дед.

 Посмотрела на него, как на рыцаря избавителя от огнедышащего дракона. Радостно пискнув спрыгнула на пол и начала носиться по комнате, даже не заметно двильнула хвостом.

 Деда смотрел на меня с плохо прикрытым умилением, от него лучились такие приятные доброта, тепло, любовь. В них я нашла подтверждение маминым словам. Конечно, мама врать не станет.

 На радостях настолько переусердствовала, что наступив на подол платья, не удержалась и рухнула на холодный пол, ах! Дедушка тот час оказался подле и подал руку, за окном на мгновение развиднелось, в комнату ворвались зыбкие лучи света, разгоняющие холодный полумрак, а дедушка показался мне ангелом, снизошедшим по дорогое света.

 Положила свою маленькую, хрупкую ладонь в дедушкину большую, грубую на ощупь, он легким движением помог мне подняться на ноги.

– Прости деда, у тебя неуклюжая внучка. – Виновато потупив взор, прошептала смутившись.

– Если бы люди не падали, им не было смысла подыматься. – Ответил дедушка, на его гладко выбритом лице появилась улыбка, он поцеловал меня в макушку.

 Какой же он высокий! А может это я мелкая? Посмотрев на Доминика, решила сравнить их рост, оказалось, что дед выше всего на несколько сантиметров, но все же. А может это оттого, что Доминик поник, как только вошел дедушка в комнату. Даже ярко белая одежда этого врача посерела, хотя дед одет был в темный военный камуфляж. Мама, говорила, дедуля его не снимает даже когда в душ идет, хм, это правда или она так шутила? Надо по возможности будет спросить. Тихо хихикнула с этого намеренья.

Часть 11

                                                     Петрович

 Оставил внучку осваиваться на новом месте, а сам пошел искать нужного человека. Моя цель находилась сейчас в гараже, где отдыхала «Багира», после заслуженного труда.

 К моему удивлению нужный человек сам вылетел мне на встречу:

– А, Петрович, выручай! Убиваю-ют! – несясь на меня с забавно выпученными глазами, орал Шеф.

 За парнем вслед вылетел хищным коршуном Гайдай, наш мастер механик, человек с золотым руками: может из кучи металлолома сотворить бронированный, быстрый шедевр. Зачем-то мужик вооружился разводным ключом, грозно им махает и зло таращит глаза на Шефа.

– Ах, ты ирод проклятый! Ах, ты шарамыжник! Да я тебя утоплю в отстойнике, паршивец, малахольный! – орал раскрасневшийся Гайдай.

 Шеф кружил шмелем вокруг меня, орал непристойности, а Гайдай кинул в него ключом в сердцах, но снаряд почему-то изменил траекторию полета и полетел в мою сторону к ужасу мастера, а Шеф почему-то с перепугу спотыкнулся на ровном месте.

 Равнодушно словил в полете, аккурат, перед своим носом «стрелу амура», не меняясь в лице интересуюсь:

– В чем предмет спора, господа? Аль заняться нечем, так я найду?! Обоим! – охватив этих двоих требовательным взглядом спросил, пока как можно не предвещающим беды тоном.

 А эти дурашлепы от чего-то еще больше побледнели и затихли.

 Гайдай как самый старший и дольше меня знавший пришел раньше в себя и ответил:

– Ну, точно про тебя правду говорят, что ты упыть! А ты видел, в каком виде прибыла «Багира?»

– Хм…практически в том виде, в коем она покинула Оплот. – Призадумавшись, отвечаю.

– Ага, только с небольшим, так сказать дополнением, в виде кишок Восставших на бампере и все бочины в гнилостной крови, так что амбре стоит знатное! – почесав с характерным звуком затылок, ответил Гайдай.

– О, современные нравы! О, эта странная мода! – дернул плечами, что должно было придать моему виду ироничности.

– Тебе смешно, а кто этот шедевр психованной мысли отмывать будет? – указывая в строну гаража, риторически спросил Гайдай.

– Естественно, автор шедевра! – посмотрел многозначительно в сторону притаившегося Шефа.

 А этот засранец, почуяв неладное, хотел смыться, с воплем:

– Врешь не возьмешь, старичье!

 Шеф, очень шустрый. Особенно, когда требует ситуация, но брошенный разводной ключ оказался быстрее, подрезав его, заставил наглого лося, красиво кувыркнувшись рухнуться, при этом так эпично проехаться несколько метров.

Довольный результатом хмыкнул.

– Э…Петрович. Ты не просто упырь! А жуткий упыть! А если бы он что-то сломал себе? – приблизившись ко мне, присвистнув, переспросил Гайдай.

– Хм, а это мысль! Надо кинуть, чтобы так и было! Ай, нет, этот олень гнилой, мне пока нужен невредимым. –  Отвечаю, сохраняя невозмутимость.

– Петрович! Ты…Ты...Ты…– так и не нашелся, что ответить пораженный моей ловкостью и цинизмом Шеф.

– Я знаю, кто я. А вот по ходу кое-кто пресмыкающийся забыл, кто он! – отчеканил.

 Подхожу к этому чуду, он уже пытался подняться, хватаю за шкирку, для ускорения и тащу в сторону гаража.

– Быстро марш отмывать «Багиру», а потом...твою налево, что за вонь? От тебя что ли? – принюхавшись и удостоверившись в подозрениях, брезгливо морщу нос.– Так, после приводишь себя в порядок, да так, чтобы благоухал фиалками! Пойдешь знакомиться.

– С кем? – опасливо втянув голову в плечи, проблеял боязно Шеф.

– С твоей смертью, если не поторопишься! – как отрезаю. – Некогда мне возиться с вонючками!

 Пока мы шли, Шеф донимал меня вопросами, а кому я его представлю. Решил пока не говорить, пусть мучается в догадках как ему полезно.

Часть 12

 Хм, первое что бросилось в глаза, чрез мерное количество крыс, более того эти твари обнаглели в край, не стеснялись нас, не боялись выбираться из своих вонючих нор средь белого дня, а одна даже не обращая на нас внимания жрала что-то и пока я ее не пнул не убралась с дороги. А ведь такого давно не было. Да и какие-то они нервные что ли.

  Как только переступили порог Центрального корпуса, пришлось отмести нехорошие предчувствия, вести себя как можно непринуждённее, чтобы Ариса не волновалась. Она и так из-за мамы расстроена. Конечно, это слово не описывает в полной мере то, что она сейчас чувствует, решил просто пока остановиться на первом попавшимся.

 Перед входом в ее комнату еще раз придирчиво осмотрел Шефа, вроде лучше выглядит, а то у него был вид, как у Восставшего, да и запах соответствующий.

    Робко постучавшись и получив утвердительный ответ входим.

– Здравствуй, дедушка! А кто твой друг? – заложив руки за спину и мило улыбнулась Ариса.

  Моя принцесса успела сменить больничный безразмерный балахон, на изящное, практичное платье в пол, красиво уложила волосы, как же она похожа на мою Алису, только у нее были золотые волосы, а у Ари жемчужные.

 Эх, как сердце отяжелело! А душа затрепетала в тоске по той, что была так дорога.

– Дедушка, ты чем-то расстроен? – тот час посмурнела и посерьезнела Ариса, внимательно всматриваясь в мое лицо.

– Нет, что ты, все хорошо. Познакомься это Шеф...– указывая на блохастую вонючку, ай, простите, теперь пахучку.

 Шеф удивился, кажется, даже разочарованно цокнул языком. Он наивный полагал, я буду знакомить с какой-то взрослой леди, раз заставил принять душ, а какая же досада, что ожидала встреча с тринадцатилетней девочкой.

 Дал ему затрещину, чтобы загнал свое разочарование куда поглубже, а то помогу.

– Очень приятно познакомиться! – нарочито вежливо ответил Шеф и кивнул.

– А это моя внучка Ариса. – Представляю далее.

– Я тоже рада нашему знакомству. – Улыбнулась Ариса, кажется, в комнате посветлело.

– Он будет твоим сопроводителем во всех приключениях. – Добавляю с чувством достоинства.

– Э…– внезапно выпучил глаза Шеф, как будто срочно требуется удалится в уборную, по неотложным делам.

 Этот психически нестабильный отщепенец общества дергает меня за рукав и доверительно шепчет:

– Эм, Петрович, можно тебя на одну минутку, по шушукаться о вечном?

– Ну…– нетерпеливо вопрошаю, когда отошли за дверь.

– Петрович! Что за дела? Мы так не договаривались! Я не буду нянькой для ме..маленькой девочки! – возмущенным полушёпотом, полуписком Шеф.

– Да? Хорошо, поставлю вопрос по иному: два варианта либо Ариса, либо Гайдай. Учитывая, то что ты сотворил с «Багирой», гм...в общем не завидую твоей участи! – скрестив руки на груди, прищурив один глаз, прикидываю, что ожидает в рабстве у Гайдая Шефа.

– Да? А третьего варианта не дано? – Из последней надежды спросил Шеф.

 Отрицательно мотаю голой. Он с таким прискорбным выражением лица, словно его заставили Восставшего в засос целовать, соглашается на первый вариант.

– Вот и умница! – отвечаю, хлопаю легонько его по плечу.

Часть 13

                                          Рассвет Деметры

  Ариса решила познакомиться с Оплотом ближе, как и с его жителями. Шефу ничего не оставалось, как следовать за ней по пятам, про себя ругая Петровича и судьбу в целом, морально готовясь к тому, что его ожидает скучное уныние детских игр и увеличений. Ему уж слишком казалась разница в их возрасте велика, найти хотя бы один общий интерес надо постараться. Юноша надеялся, что ему не придётся учиться играть в куколки или чем увлекаются девочки возраста Арисы. Надеюсь, его в платья наряжать не будут. Ну что за позор! Ребята из команды будут ржать с него. Шеф сейчас походил на униженного и оскорблённого, осталось для убедительности поднять воротник куртки, надеть черные очки и надвинуть шляпу, дабы иные не видели лица.

 Приходилось рассказывать мелкой о Оплоте, следить что бы она не завернула в неблагоприятный переулок. А она со свойственной детям непосредственностью сыпала вопросами. Её глаза горели, подобно прожекторам…наверное неудачное сравнение, но Шеф не видел звезд или луны, также рассветов с их дивным очарованием. Его понятие красоты незыблемо граничило с техническими вещами. Хотя он обладал душой поэта, заключённой в теле того, кто обречен, тлеть на пепелище человеческого мира.

 Шеф про себя отметил, как на Арису пялиться местное население, словно на диковинку из заморья. Парень не мог втолковать, в чем причина, а потом до него дошло, на первый взгляд Ариса была обычной девочкой, но это пока внимательно не приглядишься. Ее поступь, плывущая над землей, даже длинный плащ не отяжеляет ее фигурки. А длинные серебристо-жемчужные локоны, горящие переливами на свету от прожекторов, умиляли глаз. Девчушка, как солнышко крутилась, порхала и что-то напевала мелодичным голоском. Глядя на нее у прохожего светлело лицо и волей неволей, измученные лица людей трогала улыбка умиления, как при виде щенка или котенка, а может солнечного зайчика? Точно! Ариса как солнечный зайчик! Так и хочется поймать, а она юрко ускользает. Малышка словно излучает свет, Шеф мимо воли хотел прикоснуться к нежному жемчугу волос Арисы, как на их пути выросло двое амбалов.

– Какие люди и без охраны! – вольготно пробасил один из них.

 Шеф их узнал это ребята из конкурирующего отряда «Буцефала».

– А чего ты не у Пана Наливайло не празднуешь с командой успешное окончание задания? Ах, да! Вы его провалили! – и громила рассмеялся.

– Мы его не провалили, ибо доставили, что нужно было, куда требовалось! – насупился Шеф.

 Перед ним стояли братья Бычковы, хотя лицами похожи и крепостью тел, стилем одежды отличались: старший любил военную униформу цвета хаки, а младший кожу и удачно или не удачно пытался ее совмещать с  униформой. Также, у старшего три царапины, на кирпича просящей морде, аккуратная бородка.

 Шеф заступил Арю, Бычковы вряд ли что-то посмеют сделать внучке Петровича. Наверное, они помнят историю, как их предводитель клинья к Оксане подбивал и как красиво летел со ступенек, звучно считая каждую позвонками. Петрович он такой изобретательный. Юноша помнил свои обязанности, а посему пытался их выполнять, не смотря на отношение.

– Да? А своих Соколов вы потеряли! Хе-хе! А поэтому не видать заданий за Стеной! А может того и гляди распустят. Хе-хе! – противно подхихикивал младший Бычков.

– Да пошли вы… – осекся Шеф, вспомнив, что он в сопровождении ребенка.

–… к Элен, то-то она тоскует! – жеманным тоном парировал младший Бычков.

– А кто мелкая? – заглядывая Шефу через плече, поинтересовался невзначай старший, до селе сохраняя нейтралитет и молча наблюдая за Арисой.

 Шефу не понравился взгляд вояки на девочку, так смотрит охотник, прикидывая, зашибить лисенка или подождать пока подрастет, а с ним его шкурка.

– Не твое собачье дело! – выпалил Шеф.

– Говорят, вы притащили в Оплот странного четырех-глазого мутанта! Хе-хе. – Младший Бычков противно оскалился.

– Он не мутант! – вылетела из-за спины Шефа, как ошпаренная Ариса.

 Девочка знала, что это слово ничего хорошего не означает, по крайней мере, употреблялось с целью оскорбить иль унизить.

– Ого, а ты откуда знаешь? И кто же он тогда? – переспросил Старший, скрестив руки на груди, так что куртка затрещала от напряжённых бицепсов.

– Фига, цвет волос! Как снег в морозилке! – выпалил Бычков младший, похоже не только Шеф оказался в душе поэтом-техником.

 Арина закатила глаза с мыслями «каков балбес!».

– Это дракари сэда и будьте осторожны, он очень опасен.– С напускным устрашением пригрозила пальцем Ариса.

 Мужики зычно расхохотались, что и требовалось ожидать. Парни Шефу рассказывали «какой грозный монстр» этот ее дракари сэда. Он не больше кошки размером, что он может? Хотя, клетку как-то разгромил?

– Хорошо, когда его поймаем, как жарить будем, вспомним твои слова! – сквозь смех выдавили братья.

 Арису это обидело, видно заинтересовала в выживании четырёхглазой твари.

 Права пословица Гайдая «Оплот тесен», ибо как объяснить, что сюда принесло и командира отряда «Буцефала»?

 А вот Прохор Бравый собственной персоной. Здоровый, широкоплечий, статный мужик едва ли под сорок, одетый в командирскую униформу.

– А вот вы где ротозеи?! Чего бездельничаем? – подходя к братьям, воскликнул по-командирски Прохор.

 Командир даже хотел сделать оплеуху, почему-то по щенячьи всполошимся братьям, но застыл, замерев на месте увидев Арису.