Год на счастье. Автор в книге

ПРОЛОГ.

Ева.

Палец мальчика коснулся лба, яркая вспышка ослепила, а секунду спустя спину обожгло холодом.

Вместо заснеженной лестницы рука коснулась мокрого шершавого камня и погрязла в болоте.

Несколько секунд понадобилось, чтобы улица перестала сливаться в белое пятно, а зрение прояснилось.

Громко ругнувшись, я коснулась затылка, пытаясь понять, насколько сильно пострадала от удара о мраморную ступеньку. Но сообразить, что происходит, не успела.

Словно ниоткуда, впереди возникло авто, и, прежде чем я издала хоть звук, глаза ослепило ярким светом фар, а следом раздался противный скрип тормозов.

Обдавая брызгами талого снега, машина влетела в сугроб, только чудом остановившись перед массивным фонарным столбом.

Второй раз за день я чуть не отправилась на тот свет и даже не знаю, считать это везением или катастрофическим невезением. Судя по громкому хлопку двери того самого “железного коня” и забористым ругательствам, сейчас водитель поможет мне определиться.

Пока я пыталась подняться с мокрого камня и осмотреть темную улицу, совсем рядом остановились чистые и блестящие черные ботинки.

Кажется, рождественские приключения не ограничатся ушибленной головой и мокрым задом. Или даже не кажется, судя по злому сопению сверху.

— Вам жить надоело? — над головой прозвучал низкий бархатный голос злого водителя.

— Простите, мистер, я поскользнулась и просто не успела отползти, — не стала хамить в ответ.

Улица была пустой, мужчина злой, а я — совершенно растерянной.

Не было времени думать о том, куда пропали высотки и как я оказалась на дороге.

В голове был туман, и я совсем не заметила, что больше не в Бруклине. Проигнорировала тот факт, что пуховик внезапно оказался тонкой блузой, а джинсы — юбкой. Вместо тёплых сапожек на ногах были тонкие скользкие ботинки, а еще странный наряд мешал встать и противно прилипал к телу.

Все силы я направила на то, чтобы подняться, и даже не сразу заметила протянутую руку.

— Вставайте, лошади, в отличие от моего автомобиля, не успеют свернуть, — настойчиво приказал водитель, наклоняясь и обхватывая мое предплечье.

Вероятно, он устал ждать, пока неуклюжей девушке надоест валяться в болоте.

Всё ещё изображая почти искреннее раскаяние, я не сопротивлялась и позволила себя поднять.

Хотелось, как в фильме про рождественское чудо: галантный кавалер спасает одинокую симпатичную девушку, внезапно попавшую в беду, точнее, в моём случае — в лужу.

Но увы, в нашем веке рыцаря можно найти только в склепе где-то в покрытой туманами Шотландии или Британии. В этих широтах они либо не водились, либо вымерли быстрее динозавров.

А посему, жест незнакомого водителя вовсе не был любезным или учтивым, как мечтают все дамы, попавшие в беду. Скорее наоборот, мужчина резко дернул меня, ставя на ноги, и с явным намерением показать свою неприязнь.

— Пойдёмте, я провожу вас до тротуара. Чего доброго, организуете ещё одно происшествие, — заявил он, с силой сжимая мое предплечье.

Пока я пыталась понять, когда ровную плитку успели заменить на каменную брусчатку, незнакомец выволок меня на скользкий тротуар, как непослушного ребенка.

Нога снова поехала, а в ответ мужчина сжал мое плечо второй рукой.

— Да вы едва на ногах стоите. Как только сбежали, да ещё и в такой вечер? Санитары совсем обленились, — брезгливо заявил водитель, помогая устоять на ногах.

Даже для Бруклина с грубостью мужчина немного переборщил.

— По какому праву вы хамите, мистер? Я упала и, видимо, ушибла голову. Я не виновата, что дорога скользкая, — выпалила, прекратив рассматривать свои странные скользкие ботинки, и наконец взглянула на хамоватого спасителя.

Посмотрела — и застыла. Вероятно, я и правда слишком сильно ударилась головой.

Тёмно-серые глаза, прожигающие до глубины и способные рассмотреть твою душу, русые волосы с каштановым отливом. Точеное лицо, будто он только что сошёл с миланского подиума. Лёгкая небритость, придающая мужественности, ровный нос, губы, созданные, чтобы дарить жаркие поцелуи.

Передо мной стояло живое воплощение того, о ком только можно мечтать в реальности. Именно такого мужчину я представляла, когда описывала сцены близости, опасные стычки с главным злодеем и внутренние переживания по поводу очередной юной жертвы.

Передо мной стоял оживший персонаж из книги “Тёмные переулки Амхерста” — Адам Хейс. Даже одет незнакомец был в стиле главного героя — плащ из коричневой кожи, белая рубашка, жилетка и тёмные брюки.

Весь его образ кричал об опасной сексуальности с отголосками изысканности.

Пришлось приложить усилие, чтобы не прикоснуться к лицу мужчины и убедиться, что он реален. Но от того, чтобы коснуться руки, я всё же не удержалась. Хотелось наверняка убедиться, что это не сон и я не брежу.

Ощущения были более чем реальными. Горячая кожа, несмотря на морозный вечер, длинные сильные пальцы, которые могли уверенно сжать рукоять револьвера и мягко скользить по коже.

От воспоминаний о сцене из книги я ненадолго зависла, переводя взгляд с озадаченного лица мужчины на его руки.

Нет, это точно был сон или я всё ещё без сознания.

Примерно такое же удивление читалось на лице моего нового знакомого. Прищурившись, он по какой-то причине позволял себя рассматривать и даже не пытался отобрать руку.

— Кто вы? — спросил мужчина, слегка наклоняясь.

— Не знаю, — прошептала я быстрее, чем вспомнила своё имя.

Магия, которая заставляла нас с водителем рассматривать друг друга, словно мы были знакомы, в момент улетучилась.

Осмотревшись по сторонам, оживший книжный персонаж прошёлся по мне взглядом и, кажется, окончательно очнулся.

Встряхнув головой, отгоняя секундное наваждение, водитель снова нахмурился.

— Похоже, вам нужно в госпиталь. Вероятно, санитар в приюте снова уснул. Пусть сами решают, что с вами делать, — уверенно заявил он, отстранился и, освободив свою испачканную руку, вытер ее платком.

Глава 1. Канун Рождества.

Ева. Бруклин. Наше время.

— Опять этот деспот заставил тебя тут работать до ночи? Да ещё и в канун Рождества, — спросила высокая блондинка.

— Ещё несколько правок, и я всё закрою. Счастливого Рождества, — потерев покрасневшие от напряжения глаза, я подняла голову.

В дверях кабинета с видом сочувствия стояла наш главный маркетолог — Агния Вайнштейн.

Высокая, стройная и ухоженная дама. На вид ей не дашь больше тридцати пяти, хотя, по большому секрету, мне сообщили, что уже далеко за сорок.

— Ну смотри. Не скучай, увидимся после холидей, — улыбнулась руководительница и, громко цокая каблуками, направилась к выходу.

Очень красивая женщина, с длинными блестящими волосами, подтянутым телом и высоченными шпильками. Такую обувь может позволить себе только тот, кто не ходит больше десятка метров за день. А ещё Агния была безумно талантливой и доброй.

Доброй, потому что она единственная пыталась со мной общаться. Не общепринятым “привет, как ты?”, а действительно интересовалась “как”. Как я провела выходные, куда еду на праздники, как прошёл вечер и ещё много “как”.

А что я могла ответить?

Всё в порядке, гуляла в парке и занималась шопингом. Скука.

Хотя нет, я могла сказать правду. Что все выходные летала на драконе, в прошлые танцевала на балу с орком, а месяц назад покоряла сердце короля эльфов.

Но они просто не поймут. Вежливо улыбнутся, считая меня ненормальной. Как, собственно, и большинство людей, никак не связанных с литературой или фэнтези.

Мои единомышленники очень часто предпочитают посиделки дома за книгой или встречаться в узком кругу. Жаль, меня на такие вечера не приглашали. Точнее, было несколько раз, но, как говорится, “не попала в культуру”.

Переезд оказался более утомительным и сложным, чем я ожидала. Казалось бы, мечта любой девушки. Нью-Йорк, Нью-Йорк. Что может быть лучше?

Может. Когда ты ходишь на книжные выставки, общаешься с институтскими подругами и сидишь в своей собственной квартирке, а не в съёмной.

Вероятно, дело во мне. Точно во мне. Но далёкая мечта миллионов оказалась лишь красивой картинкой, за которой проще наблюдать со стороны.

Уже три года я живу в чьей-то мечте.

Дядя Кирилл очень удачно обосновал тут своё рекламное агентство и какими-то чудесными способами вытянул меня из маленького бесперспективного города.

Маленького, уютного и родного. Оконченный иняз и всевозможные курсы веб-дизайна обеспечили мне работу, а заботливый дядюшка — съёмную на свое имя квартиру.

Первое “ВАУ!” прошло спустя год.

Без подруг, с которыми можно обсудить всё и в любое время, жизнь оказалась не такой, как в фильмах. А постоянные улыбки, за которыми скрывалось безразличие, — не такими уж приветливыми.

Странная тяга нашего немолодого директора окружить себя соотечественниками, казалось, должна была способствовать адаптации. Но вышло как-то совсем наоборот. Все слишком заняты собой, своими интересами и своим кругом общения, попасть в который было непросто. Да и ни к чему.

Я и в двадцать не любила клубы, тусовки и вечеринки. А в компании, где работают еще бывшие вчера студенты и старшие глубоко семейные коллеги, неожиданно оказалась белой вороной.

У одних — дети, ипотека, десяток всевозможных кредитов. У вторых — нелюбимая работа, позволяющая сводить концы с концами, и бесконечные тусовки.

А у меня только новенький лэптоп, съёмная студия в не самой престижной части Бруклина и книги.

Спустя год, когда магия большого города развеялась, я начала не только читать, но и писать. И неожиданно это стало моим спасением и моей погибелью. Чем больше я погружалась в мир своих снов и фантазий, тем меньше хотелось возвращаться к реальности.

Но возвращаться всё-таки приходилось.

Каждое утро — час пути на работу, потом разбор писем клиентов, доработки, от которых порой хотелось выцарапать себе глаза, задания Агнии, обед с любимым дядей и снова всё по кругу. Снова час в душном транспорте и пустые стены съемной квартиры.

Особенно сильно уныние накатывало во время праздников. Все с семьями, дядя с новой женой греется на берегу океана, а я одна с пластиковой ёлкой и мандаринами.

Как же я скучала по зимним праздникам своего детства.

Трехдневный оливье, бутерброд со шпротами и сыпь от избытка кислых мандарин. Но больше такого не случится.

Мои родители покинули родной город прежде, чем я получила диплом. Как говорится, “выплыл сам — помоги другу”, точнее, брату.

С лёгкой подачи родственника, того самого заботливого дяди, мой отец из простого честного профессора превратился в опытного управляющего. Уже много лет, он старательно осваивает управление европейской филией дядиной фирмы, а мама наслаждается новой возможностью ничегонеделания в комфортных условиях.

В целом они счастливы и, в отличие от меня, не страдают от отсутствия друзей или проблем с адаптацией.

Так что к пустым стенам мне не привыкать. С той разницей, что в пять минут первого никто не ворвется в квартиру поздравлять с Новым годом, не позовёт на дачу жарить шашлыки и не засеет квартиру открытками на День святого Валентина.

Мои девчонки...

С первого курса они практически стали мне семьей. Но теперь всё, что нам осталось, — редкие созвоны по выходным и воспоминания о бурной студенческой жизни. У них семьи и дети, у меня — работа и пустая квартирка.

Лифт посигналил колокольчиком, сообщая, что Агния ушла, а я открыла очередное письмо. Последнее, но с пометкой “Важно”.

“Уважаемая мисс Новак,

Мы получили ваш черновик детективного романа "Тёмные переулки Амхерст" и с интересом с ним ознакомились. Приглашаем вас на встречу в наш офис 2 февраля в 2:00, чтобы детально обсудить возможность дальнейшей работы над проектом.

С уважением, Анна Риверс, редактор издательства "Полет фантазии".”

Хорошо, что Агния ушла, потому что мой визг восторга, вероятно, было слышно даже на подземном паркинге. Прикрыв рот рукой и опасаясь, что охрана вызовет полицию, я снова и снова читала письмо.

Глава 2. Проводник.

Ева.

Внезапно распахнув глаза, я не чувствовала боли или холода. Вообще ничего не чувствовала.

Да и не видела ничего. Всё было белым. Никаких стен, высоток, звука медицинских приборов.

Опасаясь того, что ослепла, я села и снова не увидела ничего, кроме белого пространства и черного стола, который стоял на такой же черной подставке.

Медленно поднимаясь, я потерла голову. Ничего не ощущалось, а волосы стали обычными — без цветных прядей и следов окрашивания.

— Хм, Ева Новак, — внезапно прозвучал голос со стороны стола.

Отрываясь от рассматривания собственных волос, я посмотрела на юного парня. Лет четырнадцать, не больше. Рыжие волосы, непривычно яркие голубые глаза, словно с китайскими мультяшными линзами, и такая же ослепительно белая одежда.

— Где я? Это что, какая-то комната с иллюзией? — ещё раз осмотрелась.

Парень недовольно хмыкнул.

— Нет, Ева Новак. Ты упала, ударилась головой и умерла, — строго заявил подросток.

Грозный тон этого странного мальчика никак не вязался с его беззаботным видом.

— А ты, значит, ангел? — не удержалась от сарказма.

Поднявшись, я обнаружила, что одета в точно такой же наряд.

— И кто меня переодел? — указала я на свое белое платье.

— Никто. Это просто упростит твой переход. Я - Проводник. Тебе туда, — указал он рукой на непонятно откуда возникшую дорожку.

Мелкие сверкающие шарики поднимались куда-то вверх и казались бесконечными.

— Туда куда? Там нет конечной точки, только дорога, — проследила за его рукой, пытаясь понять, куда ведут шарики и где источник иллюзии.

В том, что это всего лишь иллюзия, я почему-то была уверена.

Только вот кто и зачем? Может, какой-то инновационный тест, чтобы проверить, насколько сильно я ушибла голову.

Или я без сознания, и это странный сон. Слишком странный сон.

— Это Путь Истины. Он оценит твою жизнь. Твои поступки, отношения и ошибки. Конечная точка - это тут. Путь приведёт тебя либо вверх, либо вниз, — невозмутимо заявил этот Проводник.

— И что внизу? — подходя к светящимся шарикам, я ощущала, как тело начало покалывать и тянуть в сторону странной дорожки.

Это было немного жутко, и я попыталась очнуться. Но как ни щипала себя за руку, не чувствовала боли, но и проснуться не могла.

— Внизу плохо, наверху хорошо. Как жила, то и получишь, — недовольно сказал подросток.

По его мнению, я должна была мигом всё принять и радостно зашагать непонятно куда. Вот так просто отказаться от своих планов, жизни и шагнуть на дорогу совсем не из жёлтых кирпичей.

Нет уж, даже во сне я не настолько глупа, чтобы верить угрюмому подростку в странном месте.

А вот пощупать шарики очень даже решилась. Вероятно, зря.

Стоило подойти к дорожке и коснуться шарика, как белое пространство пропало, а вокруг зазвенел мой детский голос.

— Ненавижу вас! Вы снова меня бросаете! И не нужен мне ваш хомяк, лучше бы он сдох! — кричала маленькая девочка, отталкивая клетку с рыжим хомячком.

— Это что? — спросила я у парня, который уже стоял рядом, скрестив руки на груди и наблюдая за детскими истериками.

— Мдя, три хомяка, одна морская свинка и даже одна птица. Зачем ты её ловила? — невозмутимо перечислял он, наблюдая за сменяющими друг друга картинками.

— Хотела выпустить с балкона, ну и рассмотреть ближе. Но она слишком испугалась. Что это? — обвела взглядом картинки, которые нас окружили.

— Твоя жизнь. Коснись ещё раз, — Проводник указал рукой на другой шарик.

Первый шар потемнел, а я немного напряглась.

С каждой секундой всё происходящее всё больше напоминало галлюцинации или сны во время наркоза. Слишком реальные и нереальные одновременно.

Коснувшись второго шара, я снова увидела себя.

Дождь, холодно, ветер, и мы с одноклассницей тянем коробку со щенками в соседний подъезд. На улице они замерзнут, а отопление в доме уже включили.

— ВОТ, он остался белым, — парень указал на шар, которого я касалась.

— И что, вот так просто? Каких больше - туда и сошлют? А как насчёт возраста? Там мне было пять, а на втором - около десяти. Как-то нечестно, — сказала Проводнику и отошла от дороги подальше.

Идти туда совершенно не хотелось. А вместо легкого опасения внутри всё холодело от страха. Лишь на секунду я представила, что это не сон, а мой конец. К этому я не была готова. Точно не так и не сейчас.

— Это твой путь, — невозмутимо сказал парень. — Каждый получает то, что заслужил, — грозно добавил, указывая рукой на дорогу. — ИДИ! — прогремел голос сразу отовсюду.

— Не хочу! У меня книга не дописана, встреча в издательстве. Я о таком даже мечтать не могла. А тут раз и всё? Мне 27, я даже пожить толком не успела! Я даже замужем не была. Ни разу не влюбилась! — постаралась сказать как можно громче, пятясь подальше от дороги.

Если меня туда и затянут, то только силой.

— Они количество счастья не оценивают? Потому что мне его явно недодали. А справедливость где? Кто-то гадости на каждом углу делает, ворует у больных детей и пенсионеров. Его вниз и меня вниз? Только он и влюбился, и всю жизнь прожил припеваючи. А я что? Одна учеба - работа, работа - учёба. Где вообще вся эта вселенская справедливость? Где закон бумеранга и всё такое? Я что, самый отвратительный человек? Почему я? Я не хочу так! Нечестно! — хотела закричать на парня, но вышел жалкий сиплый шепот.

Рыжеволосый Проводник всё ещё стоял с протянутой рукой, указывая, куда мне следует идти.

А я пыталась отойти подальше, но снова и снова оказывалась в трёх шагах от сверкающих шариков и злого мальчика.

Понимая, что сбежать не получится, упала на колени и, прикрыв руками лицо, зарыдала.

Меня затягивало в сторону дорожки, и чем больше я сопротивлялась, тем ближе оказывалась. Стало жаль себя до невозможности.

Я не надеялась на чудо или на то, что этот парень сжалится. Просто хотела вылить всё, что накопилось внутри. И оно лилось. А строгий Проводник ходил вокруг меня и наблюдал. Я видела его белоснежную обувь, но это больше не имело значения.

Глава 3. Совесть.

Ева.

Стучать в массивную дверь детективу пришлось достаточно долго. Дежурная медсестра уже давно устроилась на ночь и вовсе не ждала гостей.

— Детектив? — удивлённо спросила дама, неохотно распахивая створки и смерив злого мужчину совсем не приветливым взглядом.

— Миссис Бон, я нашёл девушку около станции. Она не в себе, вероятно, сбежала из приюта святой Анны, — процедил Адам и, отодвинув даму от прохода, протолкнул меня в помещение.

Пока медсестра пыталась разузнать у мужчины подробности происшествия, я осматривала помещение.

Белые стены, большие окна и высокий потолок. Если бы не знала, могла бы подумать, что меня завели в корпус университета или старое здание при церкви. Только металлические койки, да стойкий запах лекарств напоминали о том, что мы вовсе не в старом музее.

— Ева Янг, — зло прорычал детектив.

Услышав знакомое имя, резко развернулась, ловя на себе пристальный взгляд старушки и злого мужчины.

— Я не могу оставить девушку без документов. Не похоже, что ей плохо. Вам следует доставить её в участок. А если она буйная? — отпиралась от незваной пациентки медсестра.

Адам буквально зарычал — даже глаза стали почти чёрными, — но старушка боялась буйную пациентку гораздо больше, чем приличного, хоть и строгого, мужчину.

— Вы предлагаете держать её в камере? В таком состоянии она и суток там не протянет! А потом вернётся к вам, но уже с лихорадкой, — не сдавался мой ночной спаситель.

— Вот тогда мы её и определим, а пока что покиньте помещение, детектив Хейс. Мы не ночлежка. Это в компетенции шерифа. Пусть выясняет, кто такая и как оказалась в нашем богом забытом городке, — настойчиво произнесла дама, указав рукой на дверь.

Возиться с находкой не хотелось не только Адаму Хейсу, но и неизвестной мне леди.

— Будьте уверены, что шериф сообщит о вашей халатности главному врачу, — процедил Адам, а потом меня не слишком любезно ухватили за руку и повели прочь.

— Пойдёмте, мисс. Пока память не вернётся, будем считать, что вы и есть та самая Ева Янг. Надеюсь, вы не возражаете, — недовольно заявил он.

— Всё-таки в участок, — на ходу пискнула я детективу, цепляясь за его руку, которая излишне крепко сжалась на моём предплечье.

“Нужно было добавить в черты характера главного персонажа побольше учтивости,” — мелькнула мысль, и я едва подавила улыбку.

Всё происходившее всё ещё казалось бредовым сном. Затянувшимся и слишком жутким.

Хорошо, что я писала не дарк-фэнтези, иначе грозила оказаться какой-нибудь рабыней орка или дракона. Тут хоть мир более-менее схожий с нашим.

Пока в голове мелькали не совсем здоровые и адекватные мысли, строгий и злой детектив затолкал меня в машину и направился обратно в сторону города.

— Мистер Хейс, кажется, я ехала к родственнице. Она одинокая, в возрасте, занимается выпечкой, но имя никак не вспомню, — решила проверить свою догадку.

Ночевать в сырой и холодной камере, рядом с девушками лёгкого поведения совершенно не хотелось. Не уверена, что в это время такие водились, но проверять желания однозначно не было.

Машина резко остановилась, а Адам прищурился и снова начал сверлить меня взглядом.

— Как удачно вы всё вспомнили, Ева, — с сомнением протянул детектив.

Да уж, на его месте я бы тоже задумалась.

Странная и почти раздетая дама на дороге, информация, которая приходит весьма своевременно... Для придирчивого молодого детектива это выглядело более чем подозрительно.

Но не рассказывать же ему, что я вообще брежу, а он просто плод моего воображения. Тогда меня повезут сразу в приют — никакие слова не помогут.

Пока Адам сверлил меня взглядом, я усердно куталась в плащ, не собираясь оправдываться и рыть себе яму поглубже.

— Возможно, мне действительно стоит оставить вас в участке, — зло сказал мужчина, продолжая наблюдать за моей реакцией.

— Если вам не будет совестно сидеть за праздничным столом, зная, что оставили девушку мерзнуть в сырой камере в Рождественскую ночь, — тихо огрызнулась в ответ.

— Совесть переоценивают. В моей работе она только мешает, — припугнул мужчина.

Я бы поверила, если бы ночами не сидела над сценой с описанием того, как молодой детектив переживал свои неудачи и сожалел, что не успел спасти очередную жертву монстра.

Совесть, как и благородство, были этому мужчине не чужды. Я знала это наверняка — ведь сама его придумала.

Но не сообщать же об этом своей галлюцинации, которая так старательно пыталась убедить меня в обратном.

— Мне холодно, мистер Хейс. Если вы всё же решили запереть невинную девушку в камере, тогда не тяните, — тихо сказала, кутаясь в плащ.

Ещё минуту Адам Хейс сверлил меня взглядом, а потом обречённо вздохнул и завёл машину.

— В городе только одна пожилая миссис занимается выпечкой и достаточно одинока, чтобы приютить странную родственницу, — буркнул детектив, и авто дёрнулось в сторону центральной улицы.

Спустя несколько минут тормоза скрипнули у ржавой калитки, а над головой заскрипела вывеска "Травы и сдоба".

При описании этого дома я не думала, что выглядеть он будет так убого, особенно учитывая престижный район.

— Что ж, Ева, проверим, ждёт ли вас родственница, — с кривой улыбкой детектив протянул мне руку, а затем, не дождавшись, дёрнул на себя.

— Вы со всеми такой грубый или неожиданно воспылали ко мне особой страстью? — не удержалась от колкости и попыталась вывернуть руку из жёсткой хватки.

Надоело, что он таскает меня как тряпичную куклу. А ещё этот взгляд, наполненный подозрением и лёгким презрением.

Совсем не таким я представляла своего идеального мужчину, и злость уже не была веским оправданием для такого обращения. В конце концов, он мог оставить меня на том тротуаре и не возиться, раз это настолько затруднительно.

Такой реакции Адам Хейс явно не ожидал и даже отпустил.

Глава 4. Мошенница.

Ева.

От такого заявления Адама я напряглась, но старалась обернуть страх в оболочку праведного гнева. Впрочем, в этом мне удачно помогла так называемая тётя.

— Что вы такое говорите? — выдохнула старушка, от шока, лишившись дара речи.

— Да как вы смеете? — возмутилась я, понимая, что просто так от этого дотошного мужчины не отделаться.

— А что? — сделав вид, что не понял нашей реакции, Адам развёл руками. — Я нашёл эту девушку у вокзала, в одной блузе и юбке, без документов и вещей. Она даже имени своего назвать не смогла, ссылаясь на удар головой и временное помутнение рассудка. Зато, когда вместо лечебницы я собирался отвезти её в полицейский участок, сразу вспомнила и имя, и про тётю, и про её лавку, — объяснил он своё недоверие.

Миссис Мэй ещё больше нахмурилась и придирчиво меня осмотрела. Правда, всматривалась она не в лицо, пристально рассматривая платье.

Внимательно изучив его, женщина театрально охнула и закрыла рот рукой.

— Евушка милая, как же так? Кто это был? Ты видела, кто с тобой такое сотворил? Он был один? Ох, милая, надеюсь, он не посмел…? — запричитала старушка, а моё замешательство росло до самого последнего вопроса.

Открыв рот, чтобы успокоить женщину, я инстинктивно сжала ноги, осознав ее неприличный намек. И всё это в присутствии внезапно смутившегося детектива.

Злому мистеру Хейсу и в голову не пришло, что на меня могли напасть, а путанные показания — это всего лишь последствия применения хлороформа.

Очевидно, он был слишком впечатлен нашей встречей и, вместо того чтобы трезво оценить ситуацию, сразу сделал неверные выводы.

Уж слишком важным для него был ужин у мэра. Спешка явно подвела всегда внимательного и придирчивого джентльмена.

— Что последнее вы помните, мисс Янг? — наконец нашёлся детектив, обрывая поток гневных речей и охов хозяйки.

Теперь он смотрел на мой наряд не с прежним отвращением и брезгливостью, а взглядом охотничьего пса, учуявшего добычу.

В Адаме Хейсе проснулся охотник.

Но я так ничего и не вспомнила, ведь не была той девушкой, которая покинула поезд из Нью-Йорка.

— Сложно сказать. Поезд, потом я очнулась на дороге, а потом - ваше авто, — попыталась соврать как можно убедительнее.

Тон Адама Хейса заметно изменился, стал мягче, а взгляд из злого превратился в напряженный. То ли он боялся нового всплеска эмоций миссис Мэй, то ли осознал, что совершил ошибку.

Если нападавший на Еву Янг был на перроне, он уже давно его покинул, заметая следы.

— Моя бедная девочка, это город летит в пропасть, а никто ничего не делает! — перебила новый поток вопросов старушка.

Обхватив руку, она оттеснила меня от детектива и, прищурившись, посмотрела на него, как коршун.

— Вы разочаровываете меня, Адам Хейс! Ваши предки были почетными жителями этого города. Мы так рассчитывали, что вы наведёте порядок и встряхнёте шерифа и его разгильдяев. А вы… — разочарованно произнесла хозяйка булочной, покачала головой и повернулась ко мне.

— Евушка, твоя комната готова. Сразу напротив лестницы, уборная справа. Приведи себя в порядок, там есть чистые полотенца и халат. Детектив устроит допрос завтра, — уже с улыбкой, миссис Мэй подтолкнула меня в сторону коридора, — ПОСЛЕ того, как осмотрит станцию и хотя бы сделает вид, что ему не безразлична судьба простой девушки! — строго добавила, кинув взгляд на молодого мужчину.

Взгляд хозяйки был очень красноречивым — с гневными нотками, налётом осуждения и настойчивым требованием.

Адам лишь прикрыл глаза, сдерживая гнев от приказного тона старушки, но спорить не решился.

Судя по лицу, он уже не спешил на ужин к мэру и, если не из-за меня, то ради профессионального интереса всё-таки наведается на перрон.

Книга снова вернулась в привычное русло.

— Доброй ночи, мисс Янг. Если что-то вспомните… Я навещу вас завтра, если позволите, — слегка склонив голову, произнес детектив и посмотрел на хмурую миссис Мэй, — После того как осмотрю перрон, разумеется, — добавил нарочно медленно.

— И спросите попрошаек о вещах! Завтра Рождество, а моей Евушке даже надеть нечего. Они наверняка клянчили монеты и что-то знают. А может, сами сумку Евангелины и утянули, — отдала новый приказ старушка.

— Всенепременно, миссис Мэй, — картинно поклонился детектив и, быстро развернувшись, покинул булочную.

— Мыться и в кровать! — приказала мне заботливая тётушка.

То, как быстро сбежал Адам, подсказало, что с этой дамой не спорят — бесполезно.

Булочная миссис Эммы Мэй, “Травы и сдоба”, внутри была уютной и просторной. При входе сразу чувствовался аромат свежей выпечки и травяных отваров.

Помещение делилось на три основные зоны: передняя часть — для покупателей, кухня — для работы и склад, а также второй этаж, на котором находились три небольшие комнаты и уборная.

Всё просто, лаконично и без излишеств.

Именно комнату напротив лестницы заботливая тётушка выделила мне.

Одна из комнат служила миссис Мэй гостиной для посиделок с подругами за чаем, в другой располагалась её спальня, а третья, находящаяся около ванны и напоминающая чулан, досталась любимой родственнице.

Но кто я, чтобы жаловаться? Попаданка в собственную книгу. Кому скажи — не поверят.

Знала бы, в кого попаду, написала бы тётке большой особняк с полноценной ванной, мраморными полами, ветровыми окнами, садом и огромным камином, у которого можно читать.

Но нет: четыре сырые стены, прикрытые картинами, скрипучая деревянная кровать и такая же скрипящая лестница.

***

Засыпая, я искренне надеялась, что проснусь в своей квартирке или, на худой конец, в палате неотложки. Но увы, жалобный писк старой кровати подсказал, что чуда не случилось, и, распахнув глаза, я издала такой же жалобный стон.

Всё та же убогая каморка встречала тусклым светом, пробивающимся из-за обветшалой шторки крохотного оконца, а на мне был так любезно выделенный старушкой теплый халат.

Глава 5. Правила.

Ева.

— Ну ты даёшь, Автор, чуть не нарушила нашу сделку. Ну и как быть-то теперь? — прозвенел голос у уха, и я распахнула глаза.

Снова та же белая комната, черный стол и злой рыжий мальчик.

— Что происходит вообще? Меня что, галлюциногенами колют? — спросила, садясь и осматривая белое платье.

Хмыкнув, подросток спрыгнул со стола и посмотрел на меня, скрестив руки на груди.

— Ты хотела в этот мир. Ну так пожалуйста! Но зачем же всё рушить-то? Это же ты придумала. И девушку придумала, и мужчину своего идеального, а потом сама попыталась всё разрушить, — отчитывал меня парень.

— Я не придумывала Еву. И встречу с её убийцей – тем более, — сипло ответила.

Мальчик засмеялся.

— Ты не ПРОДУМАЛА Еву. При этом, она определённо была частью событий. Целый мир не может вращаться только вокруг твоего детектива и его расследования. Ты чертишь контуры, а пролитая краска заполняет пустоту, заканчивая картину. Или ты передумала и пойдешь по пути Истины? — он указал рукой на дорожку из шариков.

Это заставило меня собраться. Ни в какой “низ” я идти не собиралась.

Прожить год в выдуманном мире всё же лучше, чем надеяться на то, что я была хорошим человеком и отправлюсь наверх.

Нет, я определённо не была самым плохим человеком, но и излишней самоотверженностью не страдала. Иначе в нашем мире просто не выжить.

Поднявшись, я по привычке отряхнулась.

— Нет, просто объясни мне правила. Мир рушится, когда книга закончена. Но ты закинул меня почти в конец, хотя обещал ГОД. И Ева Янг, она…

— Неидеальна… — закончил за меня Проводник.

— Лучше бы закинул меня в Джозефину, — строго ответила, вызвав новый смех Проводника.

— Ты странная, Ева Новак. Ты сама захотела в мир неидеальных персонажей и сама недовольна, что они неидеальны. Миссис Мэй, шериф, помощница Луиза, Дерек Сноу. Ты сама их описала, даже Джозефину. Сама выбрала эту книгу, в которой только Ева Янг оказалась безликой и ни на что не влияющей, а потому с ней проще всего, — объяснил парень и принялся прохаживаться вокруг. — Слушай правила, — наконец добавил он.

Правила были странно простыми:

1. Я не могу кардинально менять сюжет.

2. Я не могу рассказать Адаму, кто убийца.

3. Я не могу рассказать кому-то о себе, Проводнике и книге.

4. Я не могу менять мир, только мелкие детали.

— Какие детали? — уцепилась за важную оговорку.

— У тебя есть старое платье, а тебе нужно новое. Нет времени устраивать быт Евы, а потому с этим ограничения минимальны. Туфли, сапоги, заколки, плащ. Но только то, что соответствует книге. Если ты решишь озолотить свою временную тётку, ничего не сработает, — уверенно сообщил Проводник.

— И как же я должна испытать всё то, что не вышло в моем мире, если не могу ничего менять? Ты вообще Еву Янг видел? Невзрачная, замученная, неухоженная и БЕДНАЯ. На такую не посмотрит никто лучше престарелого лавочника, — возмущенно заявила, одарив подростка гневным взглядом.

Попробуй организуй любовь для замухрышки. Да такой, как Адам, даже в сказке на такую, как Ева, не посмотрит, разве что это сказка о Золушке.

Хотя, помнится, и там принц влюбился в прекрасную принцессу, которая оказалась замухрышкой.

Но Проводник быстро нашёл, как ответить на мою гневную речь.

— Мне казалось, она – это ты? — подколол он, ехидно улыбаясь и вызывая новую бурю негодования. — Ну хорошо, можешь придать Евангелине лоска. Но в пределах разумного. Кожу не как у рабочей с завода, волосы, пару нарядов. Этого достаточно, — великодушно позволил.

— И на том спасибо. А что, если я не хочу влюбляться в кого-то другого? Хочу именно Адама. Он главный персонаж, и это изменит сюжет, — задала другой вопрос.

Смех Проводника стал зловещим.

— В конце книги, твой детектив свободен от обязательств и сердечных привязанностей. Но и ты в этом мире не навсегда. Всё остальное – несущественные детали, — отмахнулся Проводник, но не позволил задать другой вопрос. — Семьи, вечной любви у вас с ним не будет, детей – тем более, — строго предупредил.

— Но ты говорил: испытать всё, что я не успела в своем мире, — напомнила парню уговор.

— Ну так ты и не просила семью, детей и вечную любовь. А чтобы влюбиться, у тебя времени достаточно. Короткий роман с твоим идеалом, немного разврата и никаких сложностей. Это именно то, чего тебе не хватало для счастья. Идеал есть, время есть, бери, покоряй, влюбляйся и наслаждайся, — довольно сказал Проводник, снова ткнул в лоб пальцем, и меня ослепило яркой вспышкой.

***

Сознание возвращалось медленно и плавно.

Я слышала, что вокруг что-то происходит, но пошевелиться смогла не сразу.

— Дышите, Ева, умоляю вас, дышите, — прозвучал хриплый мужской рык.

А потом я ощутила на губах вкус яблочного пирога и давление в груди, которое заставило сделать шумный вдох и распахнуть глаза.

— О, слава Богу, я встречу доктора, — прозвучал сдавленный голос тетки.

Миссис Мэй, всхлипывая, убежала с кухни, а я встретила взгляд темных от напряжения глаз детектива Хейса.

Склонившись надо мной, Адам смотрел в глаза и часто дышал. А еще лоб строгого детектива покрылся испариной, а лицо было необычайно бледным.

— Что с вами, мистер Хейс? — прошептала, рассматривая лицо склонившегося надо мной мужчины.

Кажется, я потеряла сознание, но в прошлый раз это не слишком испугало всегда строгого и манерного сыщика.

В этот раз что-то было иначе. Вместо грубости или надменности, что было привычным для нашего общения, в ответ я получила слабую и почти ласковую улыбку.

— Одна юная особа решила испортить Рождество и перестала дышать прямо в моих руках. Я никак не мог этого допустить, — тихо ответил Адам.

Он коснулся моего лица, убирая волосы.

— Вы ходячее бедствие, Евангелина Янг. Больше не делайте так, ладно? Иначе ваша тетка раньше времени скончается от сердечного приступа, и, вероятно, не одна она, — тихо сказал детектив, убрал руку и поднялся.

Глава 6. Помощница.

Ева.

После Рождества городок Амхерст погрузился в привычную суету.

Так бы я написала в своей книге.

В реальности, для жителя современного мегаполиса всё и все в этом городе напоминало замедленный фильм.

По узким улочкам неспешно прогуливались нарядные дамы, укутанные в меха, и улыбчивые мужчины в шляпах с аккуратно подстриженными усами. Классическая картина начала XX века с её элегантной простотой и ощущением перемен.

Повозки, запряженные лошадьми, мягко покачивались на скрипящих колесах, а изредка проезжавшие автомобили – все еще редкость для таких мест – привлекали взгляды своей дерзкой современностью.

И среди всей этой неспешной суеты, по улицам города бродила Ева Янг. Благодаря советам Проводника мне всё-таки удалось привести внешность девушки в менее отвратительный вид.

Волосы укоротила Луиза – они едва достигали плеч, а платья и наряды я обновила, преобразив старые вещи Евангелины. Ну а с кожей помог чудодейственный крем миссис Мэй, приправленный каплей моей необъятной фантазии.

К сожалению, на большее меня не хватило.

Хитрый рыжий подросток не предупредил, что после таких “изменений” будет жутко болеть голова. Чем больше я меняла привычные книжному миру вещи, тем сильнее была мигрень.

В одном это помогло: не приходилось играть больную, так как стоило открыть глаза, в голову будто раскаленная спица вонзалась.

Однако, чем ближе к новым праздникам, тем больше заказов на выпечку получала миссис Мэй и тем чаще она интересовалась моим скорым выздоровлением.

Если коротко, то долго отлеживаться мне не позволили. Праздник приближался, снега становилось больше, а нам с Луизой предстояло доставлять знаменитые пироги с яблоками и корицей постоянным клиентам – подругам миссис Мэй.

Что-то подсказывало, что старушка работает, если не в убыток, то с незначительной выручкой.

Попробовав всё, что миссис Мэй предлагала помимо своих пирогов, я ничуть не удивилась.

Булочки с корицей, сырные слойки, имбирные домики, лимонные маффины и, конечно же, пирог с луковой начинкой. Остальная выпечка была, если не пересушенной, то откровенно безвкусной.

Вероятно, потому что всё, кроме пирога с корицей, готовила Луиза. Делала она это наспех, так как не успевала разносить выпечку по домам до вечера.

Единственное, что спасало миссис Мэй от долговой ямы, – регулярная помощь детей и то, что в других булочных готовили ещё хуже.

Да уж, описывая любовь Адама Хейса к булочкам с корицей, я имела в виду совсем не сухое безвкусное тесто, застывшее и замёрзшее по дороге из булочной.

Отправив очередной пирог к подруге моей так называемой тётки, я медленно брела назад в сторону центральной дороги, мечтая о горячем кофе и хоть каком-то ужине. Даже мысль о тыквенной каше, которую обожала моя старушка, перестала вызывать отвращение, хотя я не любила её с самого детства.

Единственное, в каком виде я воспринимала тыкву, – это был пряный тыквенный латте, который продают в Starbucks с взбитыми сливками и только после наступления осени.

В остальном, тыква для меня – это Хэллоуин, который я никогда не праздновала, но часто видела в сериалах.

Мечты о тарелке оранжевой жижи из сладкого картофеля и тыквы разбил шум из одного из переулков.

В Амхерсте явно экономили на освещении боковых улиц.

Не удивительно, что Луиза наотрез отказывалась ходить в дальние кварталы и с удовольствием уступила эту обязанность мне. Даже денег на повозку выделила.

Правда, забыла уточнить, что наемные экипажи в эту глушь тоже не заезжают.

В ответ на облегчённый вздох Луизы, я лишь улыбнулась. Девушка боялась ходить вечером по городу. Начиталась газет и наслушавшись сплетен старых вдов о страшном монстре, терроризирующем город. Она вздрагивала от малейшего шороха в темноте.

Тем более странным казалось то, что моя заботливая родственница, вздыхая, слушала эти страшилки, а на следующий день спокойно отправляла молодую племянницу на окраину. Несмотря на то что прекрасно понимала: вернуться до темна я никак не успею.

Своеобразная забота одновременно настораживала и забавляла.

Забавляла, потому что я не была Евой и не боялась клыкастого монстра. И настораживала, потому что, если бы Евангелина не погибла в ту ночь на вокзале, то непременно стала бы одной из жертв позже, разнося пироги своей тётки.

К счастью, я не совсем Ева Янг, а потому не боялась повторного нападения.

Спешно преодолев тёмный участок улицы, я всё-таки притормозила, услышав грозный рык монстра, тащившего свою бездыханную жертву. В голове замелькали отрывки книги, и я, подавив шумный вздох, вспомнила, кого убили в этот вечер.

Бедная Мейси Коллинз, единственная дочь местного фермера. Её найдут только спустя три дня.

Не имея возможности спасти очередную юную жертву, не оказавшись в белой комнате, я всё-таки сделала шаг в сторону тёмного переулка.

В одном я всё-таки могла ей помочь – избавить родителей от необходимости разыскивать девушку несколько дней, всё ещё надеясь на лучшее.

Прокручивая сцены, которые сочиняла, я поняла, что моя небольшая помощь никак не повлияет на ход событий и расследование Адама. А потому с силой кинула пустую плетеную корзину в спину склонившегося над девушкой чудовища.

— Оставь её, жалкое создание, ты уже получил своё! — угрожающе зарычала на мужчину.

В ответ раздался громкий рык, а во тьме блеснули ярко-голубые глаза. Не дожидаясь, пока чудовище рванет в мою сторону, я стремглав бросилась к центральной дороге.

Яркий свет газовых фонарей и несколько прохожих, лениво бредущих навстречу, позволили ощутить себя в безопасности. Чудище точно не осмелится показаться на освещённой улице. С облегчением запахнув пальто потуже, я замедлила шаг и направилась в сторону булочной, уже не торопясь.

— Евушка, ты задержалась, — разыгрывая беспокойство, встретила меня заботливая родственница и тут же вопросительно посмотрела на пустые руки.

Глава 7. Корзинка.

Ева.

Одного взгляда на моё лицо детективу хватило, чтобы уловить узнавание.

Поставив корзину на стол, он достал платок, о котором я совершенно забыла.

Миссис Мэй всегда клала в корзинки платок со своими инициалами. Иногда такие платочки она дарила подругам или просто прикрывала ими выпечку.

Но именно в этот раз, Луиза положила платок на дно, а я совершенно об этом забыла. Забыла и не убрала прямую улику, которая оказалась на месте преступления.

— Это одна из самых важных улик, мисс Янг. Утром, после того как вы отправились в собор, я наведался к вашей родственнице. Именно вы вчера разносили выпечку в третьем квартале. Это подтвердили и подруги вашей тетки. Именно ваша корзинка оказалась рядом с убитой девушкой, — строго сообщил детектив.

Наблюдая, как Адам вертит улику в руках, я пыталась придумать, как оправдаться. Точнее, пыталась придумать более правдоподобную ложь.

Адам Хейс не глуп и не поверит в то, что я понятия не имею, как улика оказалась на месте преступления. А значит, мне нужна ложь, приправленная правдой.

— Я испугалась, — тихо сказала и обхватила себя руками, изображая раскаяние.

— Вы там были, — правильно понял мой ответ детектив.

— Я возвращалась домой и услышала шум, испугалась. Дамы, посещающие дом миссис Мэй, слишком громко охали, обсуждая монстра, который убивает девушек в Амхерст. Или что, вы думаете, я напала на девушку? — вопросительно посмотрела на Адама.

Вздохнув, детектив кинул платок в корзину.

— Вам следовало идти не домой, а в участок, мисс Янг. Шансов поймать преступника сразу после преступления и зная, куда он направился, было больше, чем спустя несколько часов или утром, — холодно отчитал меня мужчина.

Отрицательно замотав головой, я снова опустила взгляд.

— Чтобы мне снова устроили допрос? Я испугалась, услышала шум. Я не знала, кто там и что происходит. Кинула в мужчину корзиной и убежала в сторону центральной улицы. Или что, два тела вам бы понравилось больше? — настойчиво произнесла последний вопрос, и Адам ударил рукой по столу.

— Евангелина! — закричал он, подошёл ко мне, хватая руками за плечи.

От такой реакции я даже подняла взгляд.

Ложь была убедительной, а вот реакция детектива чрезмерно эмоциональной.

— Я не думал, что вы глупая девушка, но уже начинаю сомневаться. А что если он видел вас? Запомнил вас, проследил, куда вы убежали? Не напал сразу, но запомнил? Что если бы я не нашёл этот платок? Что если не я первый, кто его нашел? Может, сразу стоило написать на нём ваше имя, возраст, адрес, группу крови и приглашение? Это было глупо, Ева! Если вы боялись идти к шерифу, вы могли прийти ко мне! — рычал Адам в моё лицо.

От такого напора, я даже растерялась. Стояла, хлопала глазами, как двадцатилетняя девственница, и боялась лишний раз вздохнуть.

— Я испугалась, — опять повторила ту же фразу, и мужчина зло зарычал, отпустил меня, отступил и вернулся к корзине.

Опираясь ладонями на стол, Адам опустил голову и о чём-то думал.

— Он вас видел? — спросил он, всё так же смотря куда-то в деревянную поверхность.

— Возможно, но я не видела лица, только тёмный плащ и голубые глаза. Даже рост не поняла: он то ли сидел, то ли наклонился, — сразу ответила на вопросы, которые стали бы следующими.

Но Адам ничего не спросил, провёл рукой по волосам, постучал пальцами по столешнице, а потом развернулся, оперся на стол и снова сверкнул в меня злым взглядом.

— Куда именно вы пойдёте завтра? — сдерживая злость, спросил мужчина.

— Канун Нового года. У миссис Мэй много заказов. А ещё она отправляет пироги в качестве подарка к праздничному столу своих подруг, — пожала плечами.

Наверняка самые дальние заказы достанутся именно мне.

Луиза захочет раньше закончить, чтобы поужинать с семьёй. Но куда именно меня отправят, и правда не имела понятия, как и не понимала, чем это поможет детективу.

— Примерное время, — строго процедил Адам.

— После обеда, — так же сухо ответила.

Кивнув своим мыслям, детектив опустил корзину на пол и указал мне на выход.

— Я довезу вас до булочной. Не советую сегодня покидать дом после сумерек, — строго приказал он и, спрятав корзинку под стол, направился к выходу.

— Чего вы ждёте, мисс Янг? — остановился рядом, а потом, проследив за моим взглядом, слегка улыбнулся. — Улика, мисс Янг. Я приберегу её на всякий случай, — тихо сказал и, обхватив мое предплечье, вывел из дома как упрямого ребёнка.

Всю дорогу до дома миссис Мэй я пыталась осмыслить слова Адама, его вопросы и бесцеремонное поведение.

Не помню, чтобы хоть с кем-то он вёл себя так же грубо и почти дерзко. По крайней мере, я о таком точно не писала.

И вот мой, казалось бы, идеальный мужской персонаж, вместо образа героя-любовника, ведёт себя как типичный следователь в дешевом сериале. Грубый, не слишком воспитанный и вечно хмурый.

“Возьму, обижусь и, когда вернусь, заменю главного персонажа. Сделаю его молодой, красивой женщиной с огромным бюстом,” — мелькнула мысль, и я неожиданно улыбнулась.

Успокаиваясь тем, что скоро всё закончится и это всё нереально, я почти наслаждалась короткой поездкой по городу.

При свете фонарей рассматривать старые улочки оказалось интересно, и даже молчание детектива больше не напрягало.

Но прежде чем я успела насладиться видами провинциального городка, автомобиль остановился, а хмурый строгий детектив вышел и распахнул пассажирскую дверь.

— Я заеду за вами завтра после обеда, — сообщил Адам Хейс, помогая мне спуститься.

— Зачем? — удивлённо спросила и тут же прикусила язык.

Какая разница, зачем?

Это была ещё одна встреча, и, возможно, при других обстоятельствах он не будет таким колючим.

— Составлю вам компанию, мисс Янг. Мне же больше нечем заняться в канун праздника, — недовольно заявил детектив с ехидной улыбкой.

Глава 8. Монастырь.

Ева.

Стоило видеть лицо сурового детектива Хейса, когда вместо одной проблемы к его автомобилю вынесли несколько ящиков.

Сначала Адам не сумел скрыть удивления и так и стоял, опираясь на темный кузов, стряхивая снег с плеча. Но с каждой новой коробкой выпечки, его удивление сменялось замешательством.

— О, мистер Хейс, это так любезно помочь Евушке с заказами. Вы такой джентльмен! — расплылась в улыбке благодарная хозяйка булочной.

Поняв, что происходит, детектив пронзил меня злым взглядом и вопросительно выгнул бровь.

— Вот видите, миссис Мэй! Наши хранители правопорядка тоже способны на добрые дела. И как вовремя! В такой снег я бы ни за что не успела всё отнести, даже с помощью Луизы, — поддержала я родственницу и ехидно улыбнулась Адаму.

Пока счастливые Эмма и Луиза отправились планировать неожиданно свободный вечер, я забралась в авто к детективу.

— Сомневаюсь, что вы стали бы разносить столько выпечки, если бы ходили пешком или в наемном экипаже, — пробурчал мужчина, заводя рычащее авто.

— Нет, конечно. Я настояла, чтобы миссис Мэй отпустила Луизу домой. Раз уж я буду играть роль приманки, сделаем всё с пользой. Пусть хоть у кого-то вечер будет приятным, — ответила, укуталась в пальто по самый нос и сделала вид, что мне совсем не холодно.

Гаража у Адама не было, и в такой мороз машина больше напоминала морозилку, чем полноценное авто.

— Приманки? — хмыкнул Адам. — Вы переоцениваете себя, мисс Янг, — строго добавил и резко нажал на педаль, отчего транспорт дёрнулся, и я едва не впечаталась лбом в переднюю панель.

— Думаете, с разбитой головой монстр устроит на меня охоту даже в такую погоду? На его месте, в такой снегопад, я бы носа из пещеры не показывала, — зашипела, цепляясь за сидушку.

В ответ на моё замечание Адам тихо хмыкнул.

— Держитесь, мисс Янг. Я бы тоже с удовольствием провёл этот вечер у камина. Но, увы. Так давайте быстрее с этим покончим, — недовольно рыкнул он, направляя свой допотопный транспорт на заснеженную дорогу.

Вечерние улицы Амхерста в метель напоминали какой-то мираж или рекламную заставку времён новогодних праздников.

Не было видно ни четких контуров дороги, ни заснеженных домов — только отголоски света из окон и витрин. А наш автомобиль, словно ночной призрак, несся по пустым улицам, разгоняя снежные вихри и пугая редких прохожих громким рычанием.

Машину мотало на поворотах, но, в отличие от меня, детектива это явно не смущало.

— Ничего не видно, — прошептала я, забираясь в машину после очередного доставленного заказа.

Стряхивая с пальто снег, услышала тихий хмык со стороны водителя.

— Не понимаю, о чём вы, мисс Янг. Погода – загляденье, — ехидно ответил Адам.

Детектив придержал меня рукой и резко крутанул руль, чтобы выехать из внезапно возникшего сугроба.

Пока я слушала комплименты и поздравления от очередной подруги миссис Мэй, дорогу порядочно замело, от чего мой угрюмый водитель стал ещё злее.

Ну, по крайней мере, Адам перестал рычать и ограничивался только язвительными репликами в ответ на мои тихие вздохи о ужасной погоде и скользкой дороге.

Да уж, надежды на то, что мы с этим упрямцем найдем общий язык, таяли по мере того, как усиливалась метель.

Спустя три часа обмена колкостями, осталась всего одна коробка с пирогами и десяток булочек.

Всё это полузамёрзшее богатство предстояло отвезти в старый монастырь, ныне служивший пристанищем для местной духовной общины.

— Ваша тётка не страдает от излишней скромности. Сомневаюсь, что она послала бы кого-то из вас на отшиб города зимой. Даже повозка не заберется на этот холм в такую погоду, — бурчал Адам, сильнее сжимая руль.

— Миссис Мэй же спрашивала вас, прежде чем отдать корзину. Вы сами согласились, — возразила своему вечно недовольному спутнику.

— Доставить в Собор, а не в монастырь – есть разница, мисс Янг. Собор неподалеку от Третьего квартала, он в городской черте. А монастырь за её пределами, в лесу, да ещё и на холме! В такую погоду! — почти кричал детектив.

Ну да, Адаму сразу не понравилась идея с ответными гостинцами пастору, и, когда он услышал адрес, порядочно рассвирепел.

Детектив не отказал улыбчивой старушке, зато я вдоволь наслушалась его бурчания. И только когда мы покинули пределы города, поняла, что гнев моего вынужденного водителя был оправдан.

— Держитесь, мисс Янг. Повороты в городе были только лёгкой репетицией, — прорычал Адам и разогнался, чтобы забраться на заснеженный холм.

Машину водило по заметенной дороге, то и дело угрожая снести в ближайший сугроб. Но, спустя несколько ругательств, мы всё же остановились у длинного двухэтажного здания.

— Нам стоит поторопиться, если вы не желаете ночевать в сугробе, — приказал мой любезный водитель, распахнув дверь и увёл меня в сторону монастыря.

***

Старый монастырь в Амхерсте возвышался посреди заснеженного леса, окруженный тишиной и ощущением древности.

Длинное двухэтажное здание с каменными стенами, покрытыми тонким слоем инея, выглядело величественно, но заброшенно. Две выступающие башенки по углам, с узкими стрельчатыми окнами, словно стражи, следили за лесом.

Крыша, сделанная из темного сланца, была укрыта снегом, а окна с мелкими квадратами стекол выглядели потемневшими от времени. У главного входа виднелись массивные деревянные двери с металлическими накладками.

Пока я осматривала здание, о котором ничего не было сказано в книге, Адам громко постучал по деревянному полотну.

— Добрый вечер, пастор Уолкс, — прорычал он преподобному.

— Мир вам, мистер Хейс, мисс Янг. Что привело вас в нашу обитель в такой час? — приветливо улыбался молодой мужчина, жестом предлагая войти внутрь.

Но Адам не двинулся с места, заслонив проход собой, чтобы я даже не думала соглашаться.

А я бы согласилась. Ведь зимой в машине без отопления напрочь продрогла. Хоть перепалки с Адамом разгоняли кровь, не позволяя окончательно околеть, но, спустя столько часов на морозе, этого было недостаточно.

Глава 9. Новый год.

Ева.

Приходя в себя, я медленно открыла глаза и посмотрела на темное небо.

Лунный свет отражался от заснеженных веток старых сосен. Буря стихла, оставляя кружиться в воздухе лишь мелкие снежинки. А я не отправилась в белую комнату.

Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что я больше не в машине.

Адам был рядом: опираясь одной рукой на капот, другой он приложил снег к тонкой царапине на лбу.

— Очнулась? — прозвучал напряженный голос с нотками облегчения.

Я снова закрыла глаза, вспоминая, почему нас унесло в сугроб.

Судя по пылающему взгляду детектива, он просто так не забудет мою оговорку.

— У нас мало времени. Машина дальше не поедет. Если вы не желаете замерзнуть и остаться тут насовсем, нам нужно двигаться, Ева, — голос детектива прозвучал уже совсем близко.

Притворяться, валяясь в снегу в лесу и в мороз, было проблематично. Пришлось открыть глаза и принять протянутую руку.

— Ваш плед был в стекле, придётся оставить его тут. Шарф удалось отряхнуть, — Адам плотнее укутал меня, но отпускать не спешил.

Какое-то время мужчина всматривался в лицо, явно пытаясь что-то понять или вспомнить, но безрезультатно.

— Разве нам не нужно двигаться? — едва слышно спросила, безуспешно пытаясь убрать с плеч мужские руки.

— Кто вы такая, Ева? Из какого Ордена? Кто вас послал и зачем? — спросил детектив.

Игнорируя мои попытки вырваться, он сильнее сжал плечи и наклонился к лицу.

— Я не понимаю, о чём вы, — прошептала прямо Адаму в губы.

Мужчина не поверил, покачал головой, разочарованно вздохнул, обдав мои губы горячим дыханием, и грустно улыбнулся.

— Зачем вы прибыли в Амхерст? Не врите, Ева. Бедная одинокая старушка не имеет к этому никакого отношения, — зло прищурившись, Адам слегка встряхнул меня и повторно прорычал вопрос: — Кто вы такая и что вам нужно!?

Потемневшие от напряжения глаза гипнотизировали, словно смотрели прямо в душу.

— Вы, — вырвалось прежде, чем я поняла, что говорю.

Тёмная бровь вопросительно поползла вверх, а потом Адам самодовольно улыбнулся.

Эта оговорка позабавила опытного сыщика, словно он ждал от меня чего-то подобного или слышал такое не впервые.

— Вот он я, Ева. И что же вам приказали сделать? Убить меня, отвлечь, помешать или… — ехидно перечислял он всевозможные уловки, с которыми имел дело ранее.

— Соблазнить, — вырвалось как-то само.

Такого признания от меня не ждали, или же мужчина не ожидал, что я наконец-то скажу правду. Вот так просто и не пугаясь его сурового взгляда, железной хватки и того, что мы оказались одни в зимнем лесу.

Но мой инстинкт самосохранения напрочь уснул, весьма не вовремя и однозначно не к месту.

Адам был так близко, что я совершенно забыла все разумные отговорки. И решила получить хотя бы ту малость, о которой мечтала, когда описывала страстные сцены с Джозефиной.

Горячие руки, губы, которые искривила злая улыбка, и строгий взгляд, которым можно было прожечь насквозь. А еще странное чувство — острая, нестерпимая необходимость ощутить эти губы на своих.

Пока мужчина застыл в легком замешательстве от подобного прямолинейного признания, я подалась вперёд и коснулась губами холодных губ Адама Хейса.

Вместо того чтобы оттолкнуть, мужчина застыл каменным изваянием и ещё сильнее сжал мои плечи.

— Всего один поцелуй, я так о нём мечтала, — едва слышно прошептала новое признание.

Реакция Адама стала для меня неожиданной. Он не стал насмехаться и почему-то не оттолкнул. Напротив, мужская хватка внезапно ослабла. Одна рука незаметно опустилась на талию, а вторая устроилась на затылке.

Похоже, он и правда собирался меня поцеловать. От предвкушения ноги совершенно ослабли, и я обхватила мужчину за шею, чтобы не упасть.

— Один. А после ты всё мне расскажешь, — наконец ответил Адам.

С силой он вжал меня в массивную грудь, а потом увлек в поцелуй.

Мужские губы больше не казались холодными — с каждым их движением по моим венам разливался жидкий огонь. Если бы поцелуи были картиной, Адам Хейс был бы Леонардо да Винчи.

Каждое прикосновение пробуждало во мне желание застонать и разжигало первобытные инстинкты. Когда мужчина углубил поцелуй, я невольно пожалела, что это не история про оборотней. Хотелось раздеть его, утянуть в ближайшую пещеру и любить до потери сознания.

Но я старалась не стонать, так же неистово отвечала и, кажется, забывала, что нужно дышать.

Непонятно, чем бы закончился наш странный поцелуй, больше напоминающий прелюдию изголодавшихся по друг другу любовников, если бы не громкая вспышка со стороны города.

Кто-то в Амхерсте запустил салют, и это привело детектива в чувства.

Отстранившись, он снял мои руки со своей шеи и, всё ещё часто дыша, посмотрел куда-то в сторону леса.

— Очень удачно, теперь мы точно не заблудимся, — хрипло сказал Адам, а потом перевёл взгляд на моё лицо, замирая на губах.

— Расскажи мне, кто ты? Обещаю, что не обижу. Тебя прислали светлые. Зачем? — снова задал он тот же вопрос.

Стоило открыть рот, чтобы сказать, что не понимаю, на мои губы лег мужской палец.

Убрав руку с плеча, Адам снова обхватил мою талию и привлек ближе, будто снова собирался поцеловать. Опять этот слишком пристальный взгляд, гипнотизирующий и по какой-то причине не позволявший соврать.

— Как тебя зовут на самом деле? — прошептал он, водя пальцем по моей нижней губе, дразня и одновременно туманя разум.

— Ева, — так же тихо ответила.

Получив желаемое, Адам улыбнулся и наклонился ниже.

Кажется, он понял, как именно добыть нужную информацию, как понял и то, что я не в силах сопротивляться. Точно не сейчас.

— А дальше? — всё тем же обволакивающим голосом произнес детектив, и с моих губ едва не сорвалась настоящая фамилия.

Почти сорвалась, но грудь тут же сдавило тисками, а в глазах потемнело. В следующее мгновение я качнулась назад, оказавшись в крепких объятиях.

Глава 10. Алая Роза.

Ева.

Судя по внешнему виду, встречавшей нас дамы, Адам привел меня в бордель.

Очень удачно это заведение оказалось открытым в праздничную ночь, но странно, что я не помнила, чтобы писала о таких повадках своего персонажа.

Похоже, как и сказал Проводник, я лишь очертила контуры, а все остальное заполнилось разлитой краской. Вместо учтивости, чуткости и отзывчивости Адаму досталось умение играть роль властного любовника.

— Горячий чай, что-то поесть и комнату с ванной. А еще — высушить и почистить вещи для нас обоих. Быстро, — бросил он опешившей девушке, которая явно не ждала гостей в такое время.

Клиенты этого заведения, видимо, изображали примерных семьянинов, проводя новогоднюю ночь дома. Но прогонять Адама никто не стал.

Работница зазывно улыбнулась, наклонилась и позволила ему сунуть несколько купюр себе в декольте.

— Как пожелаете, детектив Хейс. Сегодня много свободных комнат. Я подготовлю лучшую, — услужливо проговорила она, указывая нам направление.

Внешне ничем не примечательное здание оказалось богато украшенным внутри: мебель с позолотой, бархатная обивка, хрустальные канделябры, играющие бликами на шелковых обоях. Классический дом утех. Интимная обстановка дополнялась ароматом дорогого парфюма и слабым запахом дорогого табака.

Направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж, Адам сильнее сжал мою руку, ясно намекая помалкивать и не задавать вопросов.

Что ж, идея посетить подобное место не казалась мне слишком удачной, но спорить с детективом не было смысла. Тут было тепло. Под ногами шуршал не снег, а ворсистый темный ковер, а потому я не стала возражать и молча оттаивала, продолжая мелко дрожать.

Уже совсем другая девушка ждала нас у обшитой тканью двери и жестом пригласила внутрь.

— Желаете пригласить еще кого-то из девочек? — зазывно улыбнулась молодая куртизанка.

— Нет. Все, чего я желаю: горячую ванну и теплый ранний завтрак для себя и своей спутницы, — строго отказал Адам и, толкнув дверь, пропустил меня внутрь, продолжая раздавать распоряжения девушке.

Пока я изучала комнату, мой строгий властный спутник сунул второй куртизанке несколько банкнот и захлопнул дверь, клацнув защелкой.

— Я надеюсь, вы не станете устраивать сцену, мисс Янг, — снова заговорил он слишком холодным и официальным тоном.

Очевидно, таким образом мне намекнули, что в бордель мы пришли совсем не для любовных утех.

— Нет, детектив Хейс, я уже догадалась, что не по причине внезапно вспыхнувшей страсти вы привели меня сюда. Хоть вам, вероятно, сложно в это поверить, я все-таки не дура, — тем же тоном возразила мужчине.

Показательно отвернувшись, я принялась снимать свои вещи, раскладывая их у только что зажженного камина.

Хмыкнув, Адам не стал язвить в ответ.

Со стоном облегчения он скинул свой заледеневший плащ, а следом за ним стянул жилетку и рубашку. Только коснувшись насквозь промокших брюк, мужчина покосился в мою сторону и убрал руки.

— О, не стесняйтесь, детектив, мы все-таки в борделе, — не удержалась от улыбки, стараясь не пялиться на обнаженную мужскую грудь.

Что ж, описание в моей голове вполне соответствовало картинке.

Подтянутый рельефный торс. Не как у качков из спортзала, но вполне себе привлекательно и очень даже сексуально. Я бы с удовольствием проверила, какой он на ощупь, но вместо этого старательно отвела взгляд и стянула свитер, который миссис Мэй заставила надеть на блузу. Следом на пол полетела шерстяная юбка и штаны.

— Кхм, мисс Янг, вы можете раздеться в ванной и надеть халат. Положите все в корзину, одежду высушат, — напомнил о себе Адам.

Судя по тому, как он старательно сверлил взглядом плотную бордовую штору, прикрывающую окно, мой спутник смутился.

Не сдержав улыбку от вида явно растерянного строгого мужчины, я быстро пошла в ванну.

Как-то расслабившись, что больше нет необходимости играть в невинную Еву Янг, я совершенно забыла, где нахожусь.

Раздеваясь, даже не подумала, что для начала двадцатого века видеть женщину в шортах до колена приравнивалось к тому, чтобы увидеть нашу женщину в бикини. Не смертельно, но немного неприлично.

Мокрая одежда с кусками всё ещё таявшего снега отправилась в корзину. А я накинула халат и посмотрела на два таза с водой и ванну. Кран был, ручки тоже. Крутонув одну, я набрала в ванну ледяной воды и начала вливать теплую.

Все почти так же, как в булочной. За той разницей, что у миссис Мэй, по какому-то чуду, вода подавалась прямо в ванну. Как правило, едва тёплая, но всё же она текла из крана. И, видимо, для Амхерста это было редкостью.

Даже едва тёплая вода показалась кипятком, стоило засунуть в неё ледяные ноги. Все остальные процедуры я совершала мокрым полотенцем и быстро.

Второй таз стремительно остывал. Разумно предположив, что Адаму горячая вода пригодится не меньше, чем мне, пришлось наспех приводить себя в порядок. Насколько это было вообще возможно в борделе и не имея горячей воды.

Запахнув пушистый халат, я вернулась в комнату, оценив обстановку. Широкая кровать, которая занимала большую часть помещения, была пустой, а мой уставший спутник устроился в кресле и, кажется, уснул.

Протянув ноги и всё ещё в мокрых штанах, но уже без ботинок, Адам прикрыл лицо рукой и ровно дышал.

— Адам, ваша вода остынет, — подошла к мужчине.

Стоило коснуться его руки, как мою тут же перехватили, больно сжимая.

Взгляд у детектива был слегка ошалелый, как у хищника, готового напасть на невидимую угрозу.

— Адам, это я – Ева. Вода остынет, вам стоит согреться хотя бы немного, рука просто ледяная, — постаралась освободить свою кисть.

Шумно вздохнув, Адам осмотрелся и, осознав, где мы, скривился, будто проглотил кислый лимон.

— Простите, я, кажется, уснул, — прохрипел детектив.

Подорвавшись с кресла, он с таким же недовольным лицом убежал в ванну.

Глава 11. Предупреждение.

Ева.

Гордая, обиженная и немного замерзшая, я продолжала сидеть в кресле, дрожа от гнева и косясь на графин с вином на столике.

Сейчас бы бокальчик, чтобы согреться и забыть слишком насыщенный день.

Но нет, такого удовольствия этому хаму я не доставлю. Да и толку.

Меня и так считают не лучше здешних работниц — готовой расставить ноги по первому зову. Так ещё и показать себя пьяницей. Не самое разумное решение.

Я явно недооценила Адама Хейса. Считая, что знаю своего книжного персонажа вдоль и поперёк, я вела себя с ним слишком свободно.

Благородный детектив, идеальный мужчина. Таким я считала написанного персонажа, сама не заметив, как создала самовлюбленного, жестокого нарцисса. Или не совсем я?

Проводник дополнил тот образ, который я написала, более жизненными чертами и показал, как бы выглядел такой "идеальный мужчина", попадись ему кто-то вроде его же автора.

“Год на счастье, очаруй своего идеала и наслаждайся,” — вспомнила слова рыжеволосого подростка.

Сейчас они показались мне издевкой.

Счастье в бедной булочной с одинокой старушкой. Даже моя жизнь в крохотной квартирке была более насыщенной. Там, по крайней мере, у меня были книги.

Опираясь головой на колени, я отпустила всё, что скопилось внутри. Слезы тихо стекали по носу и капали куда-то в пустоту. А я, кажется, совсем не возражала против того, чтобы отправиться в белую комнату.

Чем такое счастье, лучше сразу пройтись по шарикам и надеяться, что всё-таки попаду куда-то вверх.

После очередного тихого всхлипа, меня резко оторвали от кресла, прижали к горячей груди и куда-то понесли.

— Простите, я не желал вас обидеть. Но вы ведь сами понимаете, что я прав. Груб, прямолинеен, но прав, Ева, — прозвучал голос у самого уха.

Слабо дернувшись в объятиях, почему-то внезапно подобревшего Адама, я попыталась вырваться.

— Отстаньте, даже для меня вашего хамства было достаточно, — зашипела, но Адам проигнорировал и попытки вырваться, и попытки оттолкнуть.

Не спеша, донося до кровати, он положил меня и, устроившись рядом, крепко прижал к своей груди, накрыв одеялом.

— Вы дрожите, а ещё вы устали, Ева, нужно поспать, — почти шепотом произнёс Адам, поглаживая меня по спине.

— Вы правы, довольны? Правы во всём! Я веду себя как распутная девка. Бордель был ярким намеком на то, как высоко вы оцениваете мою репутацию. Такую даже в дом стыдно привести, не говоря уже о том, чтобы показаться на людях в гостинице, — громко всхлипнула, пытаясь освободиться, но мужчина не отпустил.

Все так же прижимая к себе, Адам поглаживал мою спину. Но поток рвущихся наружу слов было не остановить.

— Что ещё? Ах да, я вешалась вам на шею, молила о поцелуе, зная, что у вас есть другая – падшая женщина. И да, я бы не отказала вам. Прямо там, в грязном холодном лесу. Потому что впервые ощутила что-то большее, чем брезгливость от одного невинного прикосновения. Вот такая вот я дура, что влюбилась в образ. Придумала идеального мужчину, который оказался стандартным мудаком, — рыдала на груди у детектива, сыпя признаниями.

Он и так считает меня недалекой, развратной и глупой, истеричность только дополнит этот список.

Адам стойко выслушал поток несуразицы, а потом шумно вздохнул и погладил меня по голове, как глупого ребёнка.

— Ева, всё, что вам обо мне рассказывали, правда лишь отчасти. Только то, что вы должны были знать. И да, я не идеален и никогда не был и не стану. Но достаточно порядочен, чтобы открыть вам глаза и не воспользоваться вашими чувствами. Просто перестаньте вести себя так, будто мы знакомы. Вы ничего обо мне не знаете, кроме очевидных фактов, собранных вашими предшественниками, — тихо произнёс он.

— Я вообще не понимаю, о чём вы, — всхлипнула, наконец осмелившись посмотреть мужчине в глаза.

Адам слабо улыбнулся.

— Ну конечно нет, — обреченно вздохнул. — Просто перестаньте считать, что мы знакомы, и тогда у нас будет шанс познакомиться по-настоящему, — устало сказал он.

Непонятно, кем именно считал меня детектив, но я и правда устала от этих игр. Если моего Адама Хейса не существует даже в этом странном мире, тогда нет смысла тут оставаться.

Замотав головой, я опять уперлась лбом в мужскую грудь, которая больше не волновала.

— Не хочу, больше не хочу. Я устала, хочу домой или в белую комнату. Всё равно куда, лишь бы отсюда, — тихо сообщила Адаму.

На очередной поток откровений я ждала чего угодно: колкости, заявления о моем сумасшествии, но мужчина подозрительно притих.

— Белая комната, — повторил он, будто точно понял, о какой именно комнате идёт речь.

Подняв голову, я посмотрела в расширившиеся глаза мужчины.

— Вы что, знаете это место? И про… — договорить не успела, в глазах все померкло, и меня затянуло во тьму.

***

— Мы же, кажется, договаривались, Ева Новак, — прозвучал голос сразу отовсюду, и я открыла глаза.

Хотела в белую комнату — попала в белую комнату.

— Ничего не вышло, я хочу вернуться домой или туда, — показала парню пальцем вверх, а потом улыбнулась, — Или туда, — указала вниз.

Сложив руки на груди, Рыжий Проводник нахмурился.

— А как же идеальный мир, идеальный мужчина? — строго спросил он.

— Мир оказался неплохим, а вот мужчина… — грустно улыбнувшись, я встала и, поправляя идеально белый наряд, осмотрелась.

Тропинки из белых шариков больше не было.

В белой комнате стоял чёрный стол, а вокруг бродил злой рыжий подросток.

— А где шарики? — спросила я у парня.

В ответ он ещё больше нахмурился.

— А путь закрыт, — развел руками. — Тебе предлагали идти, ты выбрала год в своей сказке со своим идеалом. Условия сделки нерушимы. Ещё раз попробуешь, и отправишься вниз, без всяких шансов попасть туда, — грозно заявил, тыкнув пальцем вверх.

— А сразу предупредить? — скопировав позу праведного гнева, в которой стоял подросток, я зло смерила его взглядом.

Глава 12. Любовница.

Ева.

Новогодняя ночь была слишком короткой.

Когда в комнате зазвучал голос моего высокомерного соседа по невезению, пришлось открыть глаза и отогнать отголоски сладкого сна.

СНА, в котором мы с Адамом были не соседями по кровати, а возлюбленными. Даже там детектив не позволил мне получить желаемое и разбудил на самом интересном месте.

— Доброе утро, Ева, нам стоит поторопиться. Лучше вам покинуть этот дом, пока все отсыпаются после праздника, — прозвучал мужской голос по ту сторону комнаты.

Следом за словами детектива помещение наполнилось ароматом жареных яиц.

Когда Адам обещал завтрак из-под ножа, я представляла что-то более изысканное или хотя бы сложное.

Но повара тоже люди, и вероятно, воспользовались тем, что в борделе не было клиентов, и сами хорошенько отпраздновали.

Быстро покончив с "изысканным" завтраком, мы с Адамом покинули бордель, скрылись в неприметном черном экипаже и уверенно направились в сторону булочной.

Детектив был привычно угрюмым и напряженно о чем-то думал, а я не знала, что сказать.

Спросить, как он выспался?

Про разбитое по моей вине авто?

Или когда мы снова увидимся?

Ни один из вопросов не казался мне разумным, скорее наоборот.

Мужчина четко дал понять, что моя компания его не прельщает, ни в плане общения, ни в каком-либо другом. Строить глазки и пытаться флиртовать после такого будет не просто глупо, а откровенно унизительно.

Сообразить, о чём вообще можно завести разговор с Адамом, я не успела. Детектив, хмуро смотревший в окно, резко подорвался и быстро постучал по стенке.

Экипаж затормозил, а я полетела прямо в руки внезапно переполошившемуся мужчине.

— Что случилось? — удивленно посмотрела на Адама, который принялся приглаживать волосы и собирался выйти.

— Всё хорошо, Ева. Я заплачу извозчику, вас довезут до булочной. Если миссис Мэй спросит. Из-за снежной бури мы провели ночь в лесной хижине неподалеку от старого монастыря, — быстро выдал он приемлемую легенду.

Не позволяя задать вопрос или ответить, детектив Хейс выпрыгнул из экипажа и умчался в сторону железнодорожной станции.

Рассмотреть, за кем же так спешил мой строгий ночной сосед, я не успела. Экипаж тронулся, и меня откинуло на сиденье.

Помня о том, как мой герой провел эту ночь в книге, внутри зазвенел вопрос: удалось ли это изменить? Повлияло ли то, что случилось этой ночью, на отношения Адама и Джозефины?

Ответа не было.

Вряд ли высокомерная и капризная любовница стала бы ждать Адама всю ночь под дверью или снимать комнату. Если, конечно, у неё не было ключа.

Но не дежурить же у двери Адама, чтобы убедиться наверняка.

Да и какая, по сути, разница?

Мне явно намекнули, что ничего не светит, даже не намекнули, сказали прямо: "У меня есть любовница, Ева, а вы не интересуете даже как утеха на одну ночь".

Даже не знаю, обижаться на такое или радоваться.

То ли я слишком хороша, чтобы делать из меня временную любовницу, или плоха настолько, что даже это желание у мужчины не возникает.

Хотя, судя по его поцелую, некоторые желания я всё-таки вызываю.

Уж слишком часто губы Адама оказывались на моих. И ни разу после этого мужчина не кривился и не плевался, иначе вряд ли стал бы снова повторять.

***

Вспоминая слова Адама в борделе, я укуталась в сухое, но грязное пальто и покорно ждала, пока шатающаяся на камнях повозка докатится до булочной.

Пытаясь отвлечься от мыслей о детективе, готовила объяснение своего ночного отсутствия для миссис Мэй. Даже пыталась вспомнить, упоминалась ли в книге лесная хижина, о которой говорил детектив. Но как ни старалась, ничего подобного так и не вспомнила.

Впрочем, заготовленные отговорки мне так и не пригодились.

Ключ от булочной пришлось доставать из-под горшка, а внутри было холодно, сыро и пусто.

Тетушка, похоже, и сама провела эту ночь у подруг, а потому вовсе не заметила моего отсутствия.

Веселая и немного уставшая хозяйка пекарни явилась ближе к вечеру.

— Надеюсь, ты не скучала, Евушка. Миссис Белл не пустила меня обратно в метель, а утром к нам присоединились другие дамы, и мы немного засиделись. Прости, что оставила тебя одну, — повинилась хозяйка булочной.

Что ж, не скажу, что я особо скучала.

Как растопить печь мне показали, горячая ванна и тишина были именно тем, что мне было необходимо. А еще мне нужно было обдумать всё, что случилось, и то, что сказал Адам.

Натянув улыбку, я поспешила успокоить старушку.

— Всё хорошо, тетушка. Мистер Хейс не позволил мне скучать и составил компанию на время, а утром я занялась булочками, — тихо произнесла, указывая на стол со свежей выпечкой.

Луиза так спешила домой, что оставила немного теста, и за ночь в холодном доме оно как раз дозрело. Но мои слова почему-то совсем не успокоили Эмму.

Вероятно, зря я вспомнила о детективе.

Глаза миссис Мэй сузились и опасно блеснули.

— Молодой детектив… — протянула она, присаживаясь за стол и всем видом демонстрируя, что настроена на долгий разговор.

Указав рукой на стул напротив, миссис Мэй пригласила меня присесть и пристально осмотрела наряд.

— Да, я уже давно подозревала, что ты ему интересна. Но оставаться с мужчиной вдвоем в пустом доме – это неприлично, дорогая. У Адама Хейса весьма неоднозначная репутация. Его регулярно навещает весьма странная особа, и по городу ходят слухи, что их связь порочная и тайная, — прошептала Эмма с таким видом, будто раскрыла мне самую страшную тайну.

Подавить грустную улыбку не удалось.

Если я и была интересна Адаму Хейсу, то после этой ночи это прошло.

Он понял больше, чем говорил, и первоначальный интерес, вызванный желанием узнать, кто такая Ева Янг, сменился желанием держаться от ходячей проблемы подальше.

Глава 13. Гордость.

Ева.

За месяц нахождения в Амхерсте Ева Новак окончательно превратилась в Евангелину Янг.

Бедная родственница старой владелицы булочной — тихая, скромная, незаметная и почти невидимая.

— Миссис Мэй, мы с Луизой всё развезли. Если больше нет заказов, я отпускаю извозчика, — войдя в булочную, я стряхнула снег с новых, тёплых и не скользких ботинок.

Как оказалось, имея деньги, можно вполне прилично выглядеть и без магии. Да и магия стала мне недоступна.

После той последней встречи с Проводником, как я ни старалась изменить старые ботинки и пальто, ничего не вышло.

Несколько платьев, чуть менее жёсткие волосы — всё, на что хватило нашего со странным парнем уговора.

Пришлось заделаться пекарем и зарабатывать деньги честным трудом. С раннего утра до позднего вечера, как и моя новоявленная родственница, я месила, выпекала и разносила.

Впрочем, такая трудотерапия была даже полезной. Это позволяло отвлечься, не думать о том, что я в книге, не думать об Адаме и в целом ни о чём не думать. А ещё не сравнивать себя с рыжеволосой красоткой, которую я видела всего однажды и после этого не могла спокойно смотреть на себя в зеркало.

Хотелось то ли перекрасить волосы в рыжий, чтобы не выглядеть жалкой серой мышью, то ли постричь каре, чтобы выглядеть еще более неприметной.

Особенно уныние накатывало после редких встреч с детективом Хейсом.

Неожиданно Адам оказался невероятно любезным и учтивым. Или таким он был всегда, если не вешаться ему на шею и не создавать проблемы.

Мужчина почти искренне улыбался мне на улице, кивал головой и передавал привет тётушке. А потом так же кивал остальным и шёл по своим делам.

После таких ничего не значащих взглядов, я с особым усердием месила тесто и до ночи не спешила в постель. Да и вообще, ночи стали для меня настоящей пыткой.

Каждый раз, в снах, Адам Хейс не играл со мной в приличия, а очень даже наоборот.

Уже который день подряд меня преследовал один и тот же сон: большая комната, пушистый ковёр, потрескивающий камин и горячие руки, которые бродят по телу, а потом губы Адама накрывают мои.

— Я буду скучать, Иви, — шептал мужчина, даря мне самые нежные поцелуи, перетекающие в страстные ласки.

Возможно, я бы не возражала против лёгкой эротики во сне, если бы не просыпалась на самом интересном.

Откуда в голове взялись странные фантазии о чужом мужчине и как от них избавиться, я не знала. Месила тесто на булочки с корицей и надеялась, что устану настолько, что на сны не останется сил.

Вот и сегодня мы с Луизой закончили развозить все заказы, но, глядя на накрытый стол, я почувствовала легкое отчаяние. На краю стояла ещё одна корзина, что означало лишь одно — вместо долгожданного горячего ужина меня ждала ещё одна поездка в экипаже.

Не пешком, и на том спасибо.

— Ох, Ева, а я собирала булочки. Срочный заказ, милая. Где Луиза? — миссис Мэй вышла с кухни и посмотрела за мою спину, словно девушка могла прятаться в дверном откосе.

— Я отпустила её, не думала, что будут еще заказы, — отошла от входа, наблюдая, как хмурится моя всегда улыбчивая тётка. — Что такое? — удивлённо спросила.

Миссис Мэй отвела взгляд и начала мять свой передник, явно размышляя, стоит ли делиться с племянницей мыслями или обойтись какой-то отговоркой.

За месяц я уже хорошо выучила этот взгляд.

Обычно такие заказы предназначались либо в качестве извинения, либо чтобы компенсировать потерянный накануне, а мне неизменно приходилось выслушивать гневные тирады обиженного клиента.

— Понимаешь, Евушка... — начала оправдываться старушка.

— Не тяните, тетушка Эмма. Если мне предстоит выслушать лекцию злой леди или слёзно извиняться, давайте покончим с этим быстрее. Я уже почти привыкла, — поторопила я почти родственницу.

Но мои слова только заставили её опустить взгляд и нахмуриться ещё больше.

— Этот заказ для детектива Хейса, — почти шёпотом сказала хозяйка булочной.

Вздохнув, я сдержала истерический смешок.

Обычно все заказы в участок или в дом Адама доставляла Луиза.

Не знаю, с каким видом в тот вечер я пришла домой, но миссис Мэй всячески пыталась оградить меня от общения с мистером “завидным холостяком”. За что я была ей благодарна.

С меня хватило унижений.

От скандала и сплетен в прошлый раз спасло только то, что Адам был мужчиной и даже оказался порядочным джентльменом. Да и Джозефина гостила у любовника тайно, а потому сплетничать про мой позор было не в ее интересах.

Неловкая ситуация осталась в тени, а я сделала выводы и больше не навязывала Адаму свое общество. Чему он был бесконечно рад и, кажется, даже немного меня зауважал. Ну или, по крайней мере, перестал осуждать.

Судя по приветливой улыбке и тому, что мужчина не переходил на другую сторону улицы, когда видел, что я иду навстречу, наши отношения стали нейтральными. Такими, какими и должны были быть изначально, как и положено малознакомым людям.

Переживала ли я по этому поводу?

Возможно, иногда, но за плотно закрытой дверью своей комнаты.

Каждый раз, когда в голове всплывали картинки из книги, я убеждала себя, что это как с популярным актером. Тебе понравилась роль и персонаж, но ты совсем не знаешь человека, который её сыграл. Не больше, чем из слухов и сплетен.

Примерно так я пыталась воспринимать Адама — как популярного актёра. Любоваться издалека, но не опускаться до поведения фанатичной поклонницы.

Миссис Мэй хмурилась и косилась в сторону собранной корзинки, а я в очередной раз представила, что Адам — это местный Том Круз или Брэд Питт.

Стала бы я вешаться на шею голливудской звезде, встретив её на улице?

Вряд ли.

Значит, и с мистером “не идеальным персонажем” стоит держать себя в руках.

— Всё хорошо, миссис Мэй. Пока извозчик ждет, я отвезу. Не переживайте, я уже всё осознала и не стану позориться, — попыталась взять корзину, но рука тётушки легла на плечо, останавливая.