golden

Глава 1.1

Конец года всегда был самым ярким и любимым событием в школе, ведь после праздничной линейки и концерта впереди ожидалось три месяца каникул, и казалось бы, отличное начало, но только не тогда, когда красивый старшеклассник, сидящий рядом, пахнет, как ветеринарная клиника на выезде.

– Псина, – авторитетно шепнула Котя.

– Что? Ничего не попутала? – Возмущению спокойно сидящего рядом парня не было предела. – Ты как меня назвала?

– Не тебя, – тут же замахала руками рыжеволосая шестиклассница.

– Апчхи! – заявила о себе её подруга.

Глаза Лили щипало, в носу щекотало, и это было известным Коте предвестником, к гадалке не ходи – сидящий рядом с ними мальчик-не-одуванчик либо кошатник, либо собачник. Хищный блеск янтарных глаз говорил, что точно не первое:

– У тебя псина дома есть, – умничала она. – Так?

– Ты типа Агата Кристи? Или это подкат? – Зефф ухмылялся, сложив руки на груди и напрочь забывая, что находится на концерте и нужно смотреть на сцену и уважительно помалкивать.

– Это типа откат. Воняет от тебя, мыться не учили? – И только он успел подумать, что предел его возмущения пробит, как она сказала следующее: – А на пса ты не похож, может если только только на щенка.

Она отвернулась к страдающей подруге, которая максимально отодвинувшись от их соседа, показательно натянула на нос ворот водолазки, мысленно похвалив себя за удачный выбор одежды. А вот Коте её выбор не нравился, она терпеть не могла вещи с воротом, который был словно ошейник, но стоило отдать должное, что в пасмурную погоду в нём было уютно, и сейчас спасал.

Котя решила, что в следующий раз обязательно проверит, чтобы рядом не сидела эта звезда школы, которая ей и самой была симпатична – Зефф нравился абсолютно всем, и вот впервые говоря с ним лично, Котя растеряла былые восторги. Ей даже не хотелось рассказывать ему об аллергии Лили, казалось, что он засмеёт, а у Лили эта несчастная аллергия на животных с детства, за что подругу было очень жалко, ведь у самой Коти была великая любовь к животным. В этом проглядывалась доля смеха и абсурда, ведь её благородное имя Кортни общими трудами сократили до Коти, и она была единственным котом, которого Лили могла трогать без последствий, а вот попытка прикоснуться к настоящим котам, даже просто рядом посидеть, вызывала лишь неконтролируемый водопад из слёз и соплей, чесотку и нервное расстройство. Даже остаточный флёр на людях после контакта с животными вызывал незамедлительную реакцию, обычно не такую сильную как сейчас, но Лили казалось, будто их сосед спал в псарне и потом сразу пришёл на уроки, даже не приняв душ. А может он работал в конюшне. Или они держали коров, овец, прочий скот.

Среди них были так называемые деревенские, которые жили то ли за лесом, то ли в лесу. Например, их одноклассник Куан, которого Лили обычно обходила по широкой дуге, потому что от него всегда несло животными, а самой Котьке с ним общаться очень нравилось, хотя он и был выскочкой, ведь он знал о них очень много и у него был свой огромный пёс – самый большой, какого Коте только приводилось видеть. На территорию деревенских властями города запрещалось ходить, говорили, туда забредают волки, но будучи помладше, Котя была той ещё пацанкой, запреты её лишь привлекали, а увидеть волков собственными глазами было несбыточной мечтой, и она там часто ошивалась, пока не набрела на настоящего волка. Она и понять не успела, что это волк, были сумерки и в темноте блеснули два огненных глаза, напугав её до чёртиков. Котя с диким ором понеслась из леса, судя по треску волк бежал за ней, сердце стучало оглушительно, всё перед глазами превратилось в сплошную кашу из веток, листьев и стволов, и в один момент она въехала в один из стволов лбом. Теряя сознание она думала о том, что ей точно должны вручить премию Дарвина1 посмертно.

Но когда она очнулась, то над ней нависло перевёрнутое, но всё ещё узнаваемое лицо Куана, он интересовался, почему она спит в лесу. После того, как Котя пришла в себя окончательно и на лоб ей налепили пластырь, она рассказала, что видела в лесу волка, одноклассник обидно рассмеялся, а глазастая Котя заметила, как в кустах махнули тёмно-серым, почти чёрным хвостом и стала недальновидно орать, что это тот самый волк пришёл её сожрать. Куан мигом насторожился, когда волк вылез из кустов, и тогда он назвал её дурочкой и представил животное как своего пса.

Названный псом подошёл к хозяину, но не ластился, а стоял рядом, гипнотизируя девочку своими пламенными глазами, в золотистой радужке плясали бесенята, надбровья нависали над ними и казалось, что он недобро щурится. Только Котя дурочкой не была и смотрела “National Geographic” на завтрак, обед и ужин и могла отличить одно животное от другого и знала, что волков приручить было нельзя, но пёс Куана выполнял команды хозяина и погавкивал, а его необычайную схожесть с волком Куан объяснил тем, что он был волкособом. Пересилив себя через какое-то время, Котя потрепала его по чёрной искрящейся холке, а потом и вовсе поцеловала в лоб, теперь уже сама себя называя дурочкой, как она могла принять такого статного пса за позорного волчару.

– Зачем ты его слюнявишь? – Ужаснулся Куан, пытаясь отлепить девочку от животного. – Отстань он пёсика, он не любит такое.

Пёсик в свою очередь не жаловался, дружелюбно махал хвостом и повизгивал.

– Как его зовут?

– Зе… в смысле, Зефирка, – сказал и отвёл взгляд Куан, явно стесняясь такого нежного имени для брутального пса, а брутальный пёс прорычал на это, и его можно было понять. – Угу.

Глава 1.2

Восторги заняли добрую часть вечера, но когда они прошли к столу, то Котя стала хвалить бабушку за каждое приготовленное блюдо и клятвенно обещала попробовать всё, кроме оливок.

– Бабулита, ты – космос! Я умру от обжорства, но всё понадкусаю, так и знай. И торт! – она кинулась бабуле на шею. – Обожаю этот торт! Спасибо!

– Классический чизкейк смотрелся бы красивее, – вставила и своё слово Анна, а муж поцеловал её в щёку, чтобы переключить внимание. – Джон, не при всех же, – стала она его стыдить, и сама смущаясь. Всё же она была леди.

– Что мы там не видели, – закатила глаза их дочь.

– Манеры, юная леди, – тут же приструнила её мама. – Мой руки и за стол. А вы, Жанна, и мой дорогой муж, присаживайтесь.

– Ты что, забыла как зовут моего сына? – Пошутила бабуля, хохотнувшая с хрюком Котя поспешила сбежать в ванную, пока её не стали отчитывать за неподобающий смех.

– Забудешь с вами, – выдохнула невестка, позволяя себе грубость и садясь за стол рядом с мужем.

– И не говори, – поддержал он её. – Я вот снова пробовал тесты сдавать, перейти в наш элитный отдел, сейчас как раз хотят взять нового сотрудника.

Один из офицеров был переведён в другой округ и в отряде лично под руководством Диана Райта появилось вакантное место, которое Джон хотел занять. Дилан был его другом, но по блату никого в свои ряды не брал и не рассказывал о делах, поддерживая уровень секретности.

– Какой отдел? – Тут же навострила уши вернувшаяся Котя. Её интересовало абсолютно всё, она в каждой бочке была затычкой.

– А никто не знает, чем они там занимаются, но считаются элитой, – до него доходили некоторые слухи, но сам распространением возможно дезинформииующего материала считал неприемлемым. – Как только вступлю в их ряды и узнаю, расскажу тебе первой обязательно, – щёлкнул он дочку по любопытному носу. – Смотри у меня, любопытная Варвара.

– Так интересно же, – она села за стол и глядела горящими глазами на торт, а мама стала ей накладывать в тарелку полезную еду. – Ну, мам, давай сначала вкусненькое.

– Ты же сказала, что всё вкусное?

– Да, но есть же повкуснее еда, а есть менее вкусная, но тоже вкусная, ба, – прикрывая тарелку руками, она покивала, глядя на бабушку, та не спорила, прекрасно зная о вкусах внучки. – Поэтому предлагаю начать с верха!

– А я предлагаю закругляться с революцией, – примирительно сказал папа.

– Если всё есть, то я сама стану круглой!

– Ты обещала поесть всего понемногу, – ввернул он ловко аргумент. – Так что держи своё слово.

– С вами, мистер полицейский, нужно держать язык за зубами, – проворчала дочь, убирая руки от тарелки, и мама смогла положить ей порцию пасты, мяса и тушёных овощей, а бабушка подвинула ближе блюдо с пирогами.

– Естественно, – улыбался он в пышные рыжие усы.

Котьке оставалось только расстегнуть пуговицу на джинсах, утягивающих фигуру в пока ещё слабо-очерченные песочные часы, и нацепить на грудь салфетку, иначе она рисковала запачкать выходную блузку с рюшами, которую выпрашивала у мамы очень долго, ведь ела она как поросёнок, и с этим леди Анне предстояло ещё работать. Но дочь охотно шла на контакт, ей хотелось стать красивой и разбивать мальчишеские сердца направо и налево. Это в детстве она вела себя как одна из них: бегала повсюду как сорванец и попадала в неприятности, но когда перешла в среднюю школу и у неё начали развиваться девичьи округлости, не столь выраженные как у остальных одноклассниц, но уже и не плоскости, то Котя решила утереть им всем носы и стать к концу учёбы королевой школы.

В дверь позвонили, хотя гостей никто не ждал. Оказалось, пришёл папин коллега и по совместительству друг офицер Дилан Райт.

– О, у вас праздник, а я не вовремя, – сокрушался он. – Но мне придётся украсть вашего главу семьи, дела-дела, – он был высок и накачан, и в форме выглядел как самый настоящий крутой коп, особенно когда надевал чёрные очки и курил. А ещё он любил шуточно заигрывать с Котей. – С красивой девушкой всегда нелегко, она либо снится, либо спать не даёт, – он подмигнул ей. – Признавайся, все сердца разбила одноклассникам?

– Они что хрустальные, чтобы бить их? Если так, то нафиг их, – мама шикнула на неё за то, что снова речью не следит, Райт рассмеялся – непосредственная девочка всегда говорила то, что думает.

– Красавица, скорее взрослей и давай к нам в полицию, в отделе нужны такие цветочки.

– Я не цветочек, – отвечала она, гордо выпячивая грудь. – И в полиции сами служите. Лично я собираюсь в экспедицию изучать разных животных.

– Отучись сначала, экспедиторша, – пожурил её отец, погладив по голове на прощание. Они переглянулись с Диланом, тот хоть и шутковал, но был серьёзен, а значит случилось что-то из ряда вон выходящее. – Анна, не жди меня, ложись спать как обычно. Может быть задержусь.

Он распрощался и отправился в участок, а дамы пересели к большому телевизору в зале, где Котя, прочитав сообщение в чате класса, что раз многие не смогли сегодня, то встреча переносится на завтра, и проголосовав за пикник, она откинула телефон подальше и включив телевизор сразу же наткнулась на индийского гавиала, который пытался сожрать оператора – он тыкал своей тупой мордой в камеру, раскрывал хищно узкую пасть, открывая вид на ряд своих маленьких острых зубов.

Глава 2.1

На снимке был запечатлён кусок руки с оттиском зубов от укуса. И тут явно постаралось животное, может и волк, а может и гавиал! Вот только ни те, ни другие у них не водятся. Волками их тут всех с детства пугают, лишь бы в лесу не шарахались, потому что деревенские, то есть коттеджники, не любят чужаков на своей территории. Но Котя чувствовала – кто-то точно на него напал.

– Это мог быть гавиал, – предположила она, насмотревшись на ночь глядя на рептилий, она сейчас подозревала абсолютно каждого.

– Кто это вообще? – Стали наперебой спрашивать другие, они о гавиалах слышали впервые, а те, что загуглили название сразу отсекли вариант: “Такой пастью остался бы другой укус”.

– Ну да, ну да, но не будем списывать их со счетов.

– И они не водятся в нашей местности, – продолжали те читать о рептилиях.

– Его могли купить, а потом смыть в унитаз. Все же слышали о живущих в канализациях аллигаторах, чем не версия? А вообще, я считаю, это даже собака могла покусать, если предположить, что убитый забрёл на запретную территорию, – вещала Котя, ходя перед камерой – она воспользовалась советом отца и устроила видеосозвон с одноклассницами, собираясь блистать смекалкой и сообразительностью. – И у тебя, Куан, как раз есть собака, – она обличительно ткнула на маленькое окошко с лицом Куана, который чуть со стула не упал, когда попал под подозрение.

– У меня нет, – начала он, но вспомнил, что Котя думает иначе. – Это не он! – его глаза забегали, а Котя и все остальные жаждали услышать путанные показания, чтобы прищучить наглеца. – И вообще, это не на нашей территории произошло.

– Откуда ты знаешь, где это произошло? – У неё перехватило дыхание, ведь она считала, что знает больше всех.

– Да, откуда? – Спрашивали и другие. – Это же секретная информация.

– Не такая уж и секретная, – рассказал Куан, скромно ютясь на стульчике, позади него была кровать, а на деревянных стенах кроме полки с книгами не висело ничего, и Котя думала, как же скучно он живёт, – раз к нам приходила полиция и осмотрела всех животных, сняли отпечатки зубов, и наш во… в смысле, наш глава Борз сказал, что это не наша территория, поэтому претензий к нам нет.

– И что, это при тебе так всё просто сказали? – Не верили одноклассники. – Брешешь.

Лили тоже подключилась к звонку, но больше молчала, в перепалки вступать она не любила, а тут каждый норовил сказал своё мнение. Мнением Лили было, что если она встретила это животное, то зачихала бы его до смерти.

– Ты подслушивал? – Сразу поняла Котя, и поддержала его, выдав философскую мысль: – А как иначе быть, если не хотят делиться информацией?

– На коже живого человека укусы от зубов, если есть повреждение эпидермиса, быстро покрываются выступающей кровью, а она подсыхает с образованием корочек, – стал умничать местный ботаник Уилл. – В связи с этим следы от укусов зубами на коже живого человека, кроме своеобразного расположения в виде двух дуг, почти смыкающиеся между собою, вряд ли имеют особенности, которые дали бы возможность идентифицировать их с зубами подозреваемого. Конечно, на коже трупа отпечатки зубов видны куда лучше. Но я всё равно сомневаюсь, что снятие отпечатков зубов как-то сильно поможет.

– Ты и не криминалист, чтобы умничать, – осадили его.

– Ну да, нет гарантий, но хотя бы они убедятся, что это не собаки кусали, – энергично закивала, покачивая рыжей косой, Котя, а в руках она держала снимок и показывала в камеру следы укуса, тыча в них пальцем, – и кого вы там ещё держите?

– Да не наши это, – сказал он резко повысив голос, никому не нравилось быть подозреваемым. – Отвечаю!

– Эй, – раздался глухой голос за кадром, – чего орёшь? Ку, для тебя появилось дело на миллион, – и чуть тише: – моих нервных клеток – Следом в кадре появился оголённый по пояс Зефф, одноклассники заголосили, а кто-то даже засвистел. – Что это? – Он обратил внимание на экран, состоящий из множества окошек с лицами.

– Приве-е-ет, – помахала ему одна из красоток, а Котя поспешила спрятать компрометирующий снимок, жаль, не могла спрятать бегающих глаз, а выключить камеру просто не додумалась. Другие тоже с ним здоровались, Зеффа они уважали. – У нас видеовстреча, ведь собираться группами запретили.

– И по какому поводу?

– Так уб…

– Убожище какое, – заорала не своим голосом Котя, чем иначе замаскировать почти сказанное вслух слово “убийство” она просто не знала, – и это ты называешь мускулами? Фи!

– Котёнок? – Он её сразу заметил, как только глянул в экран, зрение у него было острым, почти соколиным. – Не удивлюсь, если это ты придумала устроить созвон.

Он кивком головы призвал Куана подняться с насиженного места и отправил из комнаты, призывая подождать у двери, а сам занял его стул, и всем было видно, что на парне были короткие шорты, не скрывающие крепких бёдер, будто он с детства занимался боевыми искусствами, пресс у него был тоже как из журнала Men's Health, а фигура как у статуи древнегреческого бога: с узкой талией и широкими тазом и плечами. И он прекрасно знал, как выглядит, поэтому комментарии Коти считал желанием обратить на себя внимание.

На самом деле её вид полураздетого парня смущал, папа дома так не ходил. Но парня можно было понять, на улице стояла несвойственная началу лета духотища, вода ещё недостаточно прогрелась, чтобы ходить купаться на речку (у них был обустроен пляж, куда стекались обычно городские, а где купались деревенские она не знала), поэтому гуляющего у себя дома почти без одежды Хоупа она понимала, и если бы не кондиционер, то и сама бы одевалась куда легче.

Глава 2.2

За разговорами о звёздах их и застал вошедший в кабинет со стуком офицер Фелиситас.

– Я не помешал? Дилан, тут передали из лаборатории остальные результаты вскрытия, – он занёс запечатанный конверт формата А4, но в планах Райта не было делиться информацией с непосвящённым кругом лиц. Таких как Джон привлекали на помощь, но в штат отдела не брали. Но именно сейчас был момент, когда нужно было показать себя с лучшей стороны, чтобы его имели в виду.

– О, спасибо, я как раз ждал.

– Беседуешь с мистером Хоупом?

– Ага, – на автомате отвечал Дилан, вскрывая конверт, – это из их поселения пацанчик нашёл труп.

– Да, я знаю.

– С этим проблемы? – Не стал молчать тот, о ком говорили.

– Что вы, мистер Хоуп, – Джон улыбнулся своей фирменной улыбкой, которую унаследовала его дочь, – это просто факты.

– Всем спасибо, – оторвался от результатов Дилан. – Джон, ты очень выручил, когда отправился с нами прочёсывать лес, и весь день работаешь. Завершай смену и дуй отдыхать. А с мистером Хоупом мы ещё побеседуем.

– Есть новые улики? – Кивнул Джон на конверт.

– Да ничего серьёзного, – отмахнулся офицер. – Иди отдыхай, ты понадобишься нам полным сил.

Когда они остались одни, Дилан устроился на стуле с выдохом:

– Всё чудесатее и чудесатее. Раньше было легче – раньше было детство, – он прикрыл глаза втянул воздух и снова шумно выдохнул. – Убитый оказался волком, но умер необращённым. Видимо, не было сил из-за яда.

– Это не из моих людей кто-то, наши все на месте, – в голосе Борза явно проскальзывала тревога. – Из какой он стаи?

– Ты же понимаешь, что у нас нет такой информации. Я думаю, это мог выяснить ты. Волки на учёте не стоят, у нас и соглашение не на бумаге, а скреплённый рукопожатием договор.

– Мы чтим договор.

– И мы чтим, поверь, – Дилан был серьёзен. Он не участвовал в событиях тех лет, о волках-то узнал относительно недавно, лет десять назад, когда его, юнца, перевели в спецотдел – сюда брали ребят помоложе и повыносливее, желательно одиночек и главное, чтобы не любили чесать языками, но он осознавал насколько важно поддерживать нейтралитет. – Мы не позволим беспределу продолжаться.

– Пока вы только языками чешете, а если следующей жертвой станет кто-то моих волков? Так не пойдёт, – стоял на своём Борз, порыкивая от недовольства, – я хочу знать, от чего нам защищаться.

– Не борзей, – осадил его человек. – Я не враг вам. Мы – люди, но не враги.

– А мне что делать, если ты не делишься информацией?

– Это в интересах следствия, и заметь, – он намекнул на приходившего Джона Фелиситас, – никто кроме моих ребят не посвящён. Потому что я профессионал.

– Не думай, что после того, что я узнал, мы будем сидеть сложа лапы, – Борз не мог смириться с тем, чтобы просто ждать. А вдруг следующей жертвой окажется волк из его стаи, а если волчонок? Нет, такого, как вожак, он допустить не мог. – Мы тоже будем вести своё расследование.

– Борз, верь в нас больше!

– Я верю только в себя.

– Просто верь в себя, просто будь самим собой. Просто делай, что должен, думай своей головой, – процитировал с усмешкой Дилан.

– Не знал, что ты рифмоплёт, – не понял юмора вожак.

– Забей, – отмахнулся ценитель пацанских цитат. – И постарайся не мешать следствию. И если вы что-то важное найдёте, то сразу звони.

– Ты же мне показываешь отличный пример, – съязвил Хоуп.

Ему показывали только фото убитого, которого он не признал, но не его тело и укусы, чтобы он мог оценить. Ему не рассказали о природе найденного яда. В целом он получил лишь крупицы информации, хотя надеялся, что к партнёрству отнесутся серьёзнее, но полицейские были в своём репертуаре – хотели получить информацию, а не делиться. В этом была логика, но не честность.

Борз ушёл более злым, чем пришёл. Он не ждал многого, но получить такой приём всё же не ожидал, поэтому и обозлился. Он-то пускает их к себе на территорию, а они в чертоги своего расследования шлагбаум не поднимают.

Дилану и самому не нравился регламент, но когда от раскрытия информации зависит столько всего, волей-неволей будешь молчать. Он понимал, что молчание повлияет на “дружбу” между ними и волками, но не мог идти против устава. Да и вряд ли информация о том, что этот неизвестный вид яда, возможно разработанный специально для убийства волков-оборотней, как-то могла помочь Хоупу и его волкам. Они даже точно не знали, каким образом яд попал в кровь, чтобы предупредить остальных. А вот тело не показывал он по другим причинам – отравление от яда, и неважно кто кусал его после. Важно было найти отравителя.

Отправленные им в поселение полицейские вернулись ни с чем. Рен и Уто прошлись по территории в сопровождении Зеффа и бывшего вожака, опросили старших волков, показали фото убитого, которого по итогу никто не признал, проверили местный медотсек – везде пусто. Но не так, будто попрятали улики, а естественно. И волки, приученные к жизни в ладу с людьми, не рычали на них, а встретили довольно нейтрально, они знали, что преступника среди них нет, но и чувствовали, что офицеры их не подозревают.

Глава 3.1

Котя весь день только и думала, что об убийстве. Такое событие, а информации ноль! Объявили миллион запретов, а официальных заявлений как не было, так и нет. Но её это не устраивало, тем более когда дурацкий Куан владел компрометирующей фотографией и не отвечал, игнорировал Котьку по полной, а ей нельзя было прийти к нему домой и лично удалить фото. Но это, впрочем, и раньше было недоступно, ведь в поселении деревенских ей бывать не приходилось – никто не приглашал.

Отец вернулся вчера раньше обычного, его отпустили из-за того, что он был вовлечён в ночное прочёсывание леса, не увенчавшееся успехом. Разумеется, Коте ничего рассказывать не хотели, она умело подслушивала, привыкшая собирать сведения лично, ведь её считали ребёнком и считаться как со взрослым хотели только когда нужно было вовлечь в работу по дому, сходить оплатить счета или требуя учиться с умом, а не спустя рукава.

Она узнала, что дело очень странное, и что отцу неизвестны все материалы, этим занимается спецотдел, а все остальные помогают им как могут, но делятся с ними крохами, из которых картина не складывается: личность убитого не опознана (“составить фоторобот, раз уж фото трупов показывать не комильфо, и расклеить по городу – обязательно кто-то его узнает”, – была уверена Котя), от чего он умер не разглашено (“загрызли его, тут и ежу понятно”), свидетелей нет (“требую вызвать на допрос ежей!”).

В её голове дело раскрывалось легко, а убийцей был садов… Нет, не садовник, но хотя бы садовый гавиал, если бы такой существовал.

“Мне скучно и грустно, и некому руку подать,” – думала Котя, страдая как Чехов. Только он страдал от похмелья, а не пробовавшая ещё алкоголя, глоток шампанского на Новый год ведь не считается, Котя страдала от безделья. Может кого-то эта формулировка бы смутила, ведь безделье – оно должно быть в радость, но Котя рвалась в бой. Дела, которыми её нагружали ба с мамой, ей совершенно были не по душе, а вот гулять и щёлкать семечки с Лили, это она за милую душу.

Её ужасно расстроило, что она не смогла пойти на пикник и попробовать наконец-то алкоголь, наверняка мальчишки бы принесли, или на речку сходить, ещё у них было озеро, где можно было кормить уток, но даже на идею выгулять Тарзана мама лишь сказала, что дочь совсем чокнулась – со скелетом гулять. Пришлось отложить идею в долгий ящик, ведь когда-нибудь люди бросят предрассудки и не станут считать тебя за подобные выкрутасы психом, а возможно даже начнут умиляться, как умиляются детям, когда зимой они таскают за собой варежку на резинке и утверждают, что это их пёсель. Котя так делала, ведь настоящего пса ей заводить не разрешали, а вот у Куана был классный огромный Зефир и это вызывало в душе девочки зависть.

И вспомнив о Куане, она вновь стала ругать себя за то, что глупо отослала ему собственное селфи, а он хотел уже зафотошопить, наглец и пострел, везде успел, а теперь стал недоступным, как дорогой коньяк (что-то такое бы точно ляпнул Дилан Райт, считала Котя). Но если гора не идёт к Магомету, то Магомет не гордый – сам пойдёт к горе.

Решив для себя эту несложную задачу, она весь вечер уговаривала родителей отвезти её завтра к Лили, аргументируя тем, что иначе она съест им мозг.

Проспавший всю вторую половину дня Джон сказал, что подумает, для начала он хотел разузнать, нет ли новостей в расследовании, и ко всеобщему разочарованию, их не было, а значит и ограничения на гулянки оставались в силе. Но Котя-то гулять не собиралась и хлопала перед ними честными глазами:

– Родители, я с ума сойду тут сидеть, мне нужно в люди! Я хочу поболтать с Лили, а вы всё-всё запретили! И какое тогда счастье от каникул? Я как Рапунцель у вас сижу в комнате.

Отец разгадывал кроссворд, желая отвлечься от тяжёлых дум, мама стояла за его плечом и подсказывала то, что знала, а бабулита увлечённо смотрела турецкий сериал в наушниках, где Серкан обивал порог Фатимы, и если бы не миссия отпроситься, то Котя уже давно сидела бы рядом и обсуждала, какой он нехороший, но ужас какой красивый. И остальные бы тоже подключились к просмотру, потому что турецкие мужчины не оставляют равнодушными никого.

– Так не сиди, у нас дом большой, есть сад, в котором, кстати, растут сорняки, – напомнила мама, вновь находя чем развеять безделье дочери.

– Нет уж, мы с сорняками слишком разные, чтобы сосуществовать в одной плоскости, – замотала головой Котя, и даже потрясла ладонями, словно эти сорняки налипли к ним. – Поэтому не пересекаемся.

– Вот и вырви их, чтобы точно больше не пересекаться.

– Мам, – она вдруг посмотрела на неё серьёзно, – ты столько говоришь о том, как наслаждаешься работой в саду, получаешь энергию земли, да? – Анна кивнула, всё было так, и таким благом ей хотелось поделиться с дочерью. – Так вот, у меня земля энергию только отбирает, как вампир. Вот если бы мы завели животных…

– О, снова эта пластинка, – запричитала Анна.

– А кто бы за ними следил? – Пригладил усы папа, случайно нарисовав себе ещё один ус ручкой. Без формы в обычной домашней одежде он смотрелся как типичный фермер, который в гараже держал трактор в тон своей шевелюре – ржавый, но бойкий, а в стойлах коней и коров, тоже бойких и полных молока. – Только не говори, что посвятила бы себя животным.

– Так и было бы. Лично я наслаждаюсь проведением времени с животными, а вы не хотите нам даже кошечку завести.

– А как тогда Лили будет с тобой общаться? Она же задохнётся от чихания, не сможешь с нею дружить, золотко, – сделал разумный довод Джон. – Или подаришь ей противогаз?

Глава 3.2

Волли не чувствовал угрозы от человека, её тембр голоса и исходящии вибрации несколько успокаивали. Но он не чувствовал родных рядом, а такого раньше никогда не было. Никогда он не оставался один и от этого было не по себе, пусто. Он чувствовал себя брошенным, даже не подозревая, что сам заигрался и не заметил как убежал ловить бабочек и жуков, бегать за своим хвостом, драться с белками, от последних ему неплохо досталось, но и он смог отобрать у них пару орехов, правда они оказались крепкими как камень, но он раскусил, а мясо внутри не нашёл – вот подстава.

– Ты так похож на волчонка, но самого безобидного. Какой же ты офигенный, – она умудрилась подлезть к Волли и почесать его за ухом; поджатые не по-волчьи уши лишь вселяли больше уверенности, что это волкособ, у волков уши типично стоят торчком, они не умеют их поджимать. Щеночку очень понравилось и он стал сам ластиться, рыча и поскуливая низким довольным тембром. – Какой же ты ласкуша. Я тебя обожаю!

В порыве нежности она потёрлась носом о кончик его носа, словно целуясь по-эскимоски, прижала его к себе и мысленно представила, что заберёт его к себе домой и они будут вместе расти, а малыш завыл в порыве ответной нежности, расчувствовашись, Котя стала ему подвывать. Она даже не сразу поняла, что им кто-то подвывает из глубины леса, но когда щенок стал вырываться, прыгать около неё и завилял хвостом, зазывая идти за собой на чужой вой, она села на попу, обомлев, и стала мотать головой:

– Нет, ты что, а вдруг это волки? – щенок радостно проскулил, будто только этого и ожидал. – Тебе что, мама в детстве сказку про семерых козлятушек не читала? Не надо вестись на этот, может и очаровательный для твоих пёсьих ушек, вой, – она стала носиться по поляне, пытаясь поймать Волли, чтобы не дать ему убежать в самую чащу, – Это развод! Тебя съедят как поросёнка.

Полной неожиданностью выскочившей из чащи статный знакомый питомец для неё не стал, она ожидала обладателя протяжного “о-о-о”, хоть и надеялась сбежать до этого момента, но не оставлять же щенка ему на растерзание; но всё же он удивил оказавшись Зефиром. Она видела его однажды несколько лет назад, и он казался ей огромным, но сейчас она выросла, а Зефир будто тоже вырос: он возвышался над ними огромной мохнатой стеной, а потом схватил щеночка зубами за шкирку и стал отчитывать, а тот повизгивал и тявкал, скулил и норовил вырваться к своей защитнице, но Зефир был сильнее и не выпускал. Она сразу поняла, что он его отец, ведь сходство было потрясающее.

Тут на поляну из плена кустов вырвался, подтягивая джинсы, и сам владелец собак, который тоже не обременял себя футболкой, как ранее Зефф. И только сейчас Котя задумалась, почему они были в одной комнате, неужели и жили вместе? О деревенских знали только то, что среди них есть родственники, их легко можно было определить по фамилии, но фамилии этих парней отличались, и для дружбы между ними пролегало несколько лет, так что характер отношений с ходу выявить было не так просто.

Даже внешне они разнились, ведь Зефф был копией своего отца, а Куан копией своей мамы – высокой светлокожей блондинки с длинными музыкальными пальцами и бездонными голубыми глазами. Его волк тоже был голубоглаз и имел белую шерсть, словно его полярный собрат.

– Ты что тут делаешь? – Подскочила к нему Котя.

– Бегал, – даже не соврал парень.

– Странно, – она втянула носом воздух рядом с ним. – Ведь футболка сухая и совсем не пахнет.

Телепередачи, а иже с ними и рекламу, как и само телевидение в семье вожака не поощрялись, поэтому фраза ему была незнакомой, и была воспринята как неоригинальный способ поиздеваться, прислушивающийся к ним Зефир издал звук, похожий на фырчание, привлекая к себе внимание девочки. А Куан стал переживать, не стала ли она подозревать неладное, ведь он не потел бегая в форме волка, не пах, и будь она повнимательнее, то обязательно связала бы всё в один пучок.

– Странно, наверняка у тебя пропало зрение, – намекая, что футболка на нём отсутствует, заначка с джинсами у него с собой была, а о других предметах гардероба было некогда думать, – и обоняние, – девушка стала обнюхивать его смелее, а он ткнул ей пальцем в лоб, отодвигая от себя.

– Почему это?

– Потому что я пахну опасностью и сейчас тебя придушу, – он клацнул зубами, Котя подпрыгнула и снова плюхнулась на попу от неожиданности.

– Дурак, убить меня хочешь?

– Именно это я и сказал.

– А я взяла и поверила, – грубо ответила она, потирая ушибленную ягодицу. – Нашёл дурочку.

– Ты сама нашлась.

– Хам.

– Ну, и что ты здесь делаешь? – Встал он в позу, а Зефир встал с ним рядом, будто тоже ожидая ответа, он смотрел на неё умными глазами, в которых плескалось золото. Котя сразу же потянула к нему руки, чтобы потрепать пса, которого видела во второй раз в жизни, но искренне считала, что красивее его и не видела. Но щеночек оказался не менее красивым, и если попросила бы выбрать, то она бы зависла.

– Бегала, думаешь, один такой спортсмен? – Зефир не дался, и тогда она стала гоняться за щенком, которого тот отпустил, а он на радостях начал дальше носиться. – И как зовут этого лапулю? Он твой? Подари его мне!

Зефир уронил челюсть, а Куан, который не знал, как спровадить девчонку без лишних подозрений, был в ужасе. Он сразу не хотел выходить на поляну как человек, но Зефф рассудил, что увидев двух взрослых волков без хозяев, девчонка могла вдруг понять всё так, как оно и было, а у Куана уже был опыт вешания лапши ей на уши, за что тогда он отхватил от старшего, ведь не по сценарию дал ему зефирную кличку – удар по достоинству сродни физическому удару ниже пояса, и когда Кот услышал это, то долго хохотал (стоит ли упоминать, что кличка прижилась). Появись они оба в человеческом обличии перед братишкой, Зефф допускал вероятность того, что он бы посчитал это призывом перекинуться и ему, и тогда Котю пришлось бы закопать прямо здесь, на поляне, потому что в то, что она станет держать язык за зубами, никто не верил. Волком Ку появляться было категорически нельзя, его даже за самоеда нельзя было бы выдать, а наличие кого-то, похожего на полярного волка, в их краях было очень подозрительно. С другой стороны, с волком Зеффа она была знакома, как с питомцем Ку, поэтому их появление не вызвало бы в рыжей голове лишних фантазий, лишь бурю восторга, от чего у него сводило челюсть.

Глава 4.1

Прочёсывание территории не заняло много времени, ведь вскоре до них дошла новость, что Волли нашёлся. Оказалось, что он заигрался и сбежал, преследуя предмет своего интереса. Как только он попал в руки к маме, расцеловав и убедившись, что все части тела и волоски на месте, она принялась его ругать. Волли расстроился и спрятался под кроватью в комнате брата, куда забежал по наитию, и отказывался обращаться в человека. Борз не хотел применять на сыне технику внушения, хотя как альфа мог, но не практиковал на постоянной основе, в стае его слушали и без этого, приказы выполняли беспрекословно, поэтому выуживать волчонка отправили Куана, как самого близкого к его возрасту. На это заявление Ку, конечно, встал в позу и стал доказывать, что его от пятилетки отличает не только внушительная разница в возрасте, но и опыт, знания, умение разговаривать, в конце концов, но словив оплеуху от Зеффа, он вооружился конфетами и печеньем и отправился исполнять задание.

Сын вожака нашёлся, но также прямо на дороге, пролегающей прямо на границе, где заканчивались их земли, нашлись и истерзанные кусты и деревья, ободранные стволы и кровавые следы.

Борз сразу позвонил Райту и сообщил о находке, вскоре тот приехал со своими ребятами и медэкспертом. Борз с Сиреной когда-то учились вместе и секрет она его знала, потому что они по молодости начали встречаться. Однако, отношения у них не сложились, каждый завёл собственную семью и общение свелось к минимуму, поэтому он предпочёл не светить лицом и оставил вместо себя толковых ребят, которым доверял, они и показали полиции раскуроченное место.

Сам Хоуп лишь попросил не скрывать от него результаты следствия, и Дилан обещал рассказать максимум из того, что будет позволено. Ему и хотелось большей прозрачности, но он умел вести дела и знал, что чем меньше знают другие, тем меньше вероятности, что они смогут воткнуть им палки в колёса. Как Дилан и догадывался, экспресс-тест показал, что повсюду были ДНК того самого пса-убийцы, как они стали называть его между собой. И это было тем самым звоночком, когда молчать больше было нельзя.

– Борз, есть разговор, – набрал он вожака, отойдя на расстояние.

– Если снова собираешься мять сиськи, то давай до свидания, у нас праздничный ужин, и вообще не до тебя, – сразу предупредил его альфа.

– Сиськи помял – время зря не потерял, – хохотнул Дилан. – Ладно-ладно, суровый ты мужик. Не всё то сиськи, что на груди растёт, вот у тебя и мять нечего, а намекаешь-то…

– Дилан, ты что-то принимаешь?

– Кофе по пятнадцать кружек в день, “Ред буллс”, который окрыляет, но по факту ни хера подобного.

– Судя по тому, с каким энтузиазмом ты откликнулся на “сиськи”, я бы сказал, попробуй начать принимать женщину, – посоветовал Хоуп серьёзным тоном, и кто-то другой мог не понять, шутит он или нет. А вот Дилан уловил, что у того сегодня сносное настроение, ведь на фоне слышались весёлые голоса и он знал, что портить настроение себе или семье Борз не даст, но также Райт понимал, что это неизбежно и поэтому хотел подготовить почву шуточками.

– Это не у меня нет женщины, это у женщин нет меня, – решил он прояснить непрозрачный момент.

– Для начала хотя бы раз в неделю, – проигнорировал его Борз, – но желательно чаще..

– Ты что, я не могу принимать такие сильные психотропные вещества, я при исполнении.

– Работа не волк – в лес не убежит, упс! – Только Борз умел подкалывать непоколебимым тоном. – Твоя убежала.

– Ничто не волк, кроме волка, – не унывал он. – Сиськи тоже не волк, кстати, в лес не убегут. Но такой вопрос, а если это сиськи волка? То как бы... – Он замолчал, услышав, как Зифа поинтересовалась, с кем он ведёт задушевные беседы, и Борз ответил что-то непонятное, а она довольно проурчала и наказала мужу позвать собеседника в гости, ведь у них “пир на весь мир”. – Если что, я согласен!

Дилан рассудил, что на празднике и настроение будет соответствующим, а пара часов молчания погоды не сделает.

– Если что, я не звал, – сухо отозвался Хоуп.

– Ты просто король гостеприимства. Но не переживай, я не гордый, я сам услышал, что приглашён и даже воспользуюсь возможностью и приведу с собой “плюс один”.

– Только если у этого “плюс один” будет как минимум плюс третий, – поставил условие Борз, продолжая тему женской груди, сам не заметив, что согласился на то, что Дилан придёт.

Всё же как волк, он не любил мешанины, признавая только своих. Даже людей, которые стали жить с ними, не умеющих обращаться, он называл волками и считал своей семьёй, а вот городские были ему никем. С Райтом он имел дела только из-за специфики его работы. Зифа, наоборот, тянулась к ним и всегда хотела больше общения и контактов с городскими, она даже посещала некоторые мероприятия на еженедельной основе и в лучших традициях кота Леопольда мечтала, что все будут жить дружно, при этом браки с людьми не поощряла. Борз считал её мечты наивными, но переубедить не пытался, ведь сам имел ровно такой же ослиный характер.

– Договорились, – отключился Дилан и пошёл к Сирене, у которой размер, по его оценке, стремился к пятому; остальные ребята, собрав материал и оцепив зону, уже уехали. – Мадам, приглашаю вас на ужин.

– Сам готовить будешь? – Усмехнулась она, складывая посуду и материалы в чемоданчик. Он засмотрелся, ведь даже будучи старше его, она оставалась красивой женщиной с аппетитнейшими формами, что мог подтвердить любой мужчина округа. – О, нет, я помню тот рассказ, как ты пытался пожарить рыбу. К такому мой желудок не готов, да и знаешь же, Лили ждёт меня на ужин.

Глава 4.2

В офисе перекусить времени тоже не было, зато он успел перехватить желаемых кандидатов и объявил общий сбор для распределения обязанностей и территории. Уехавший раньше него Джон Фелиситас о создании патруля не знал, и когда ему позвонил напарник Феликс около девяти вечера, Джон уже готовился ко сну.

Напарник рассказал, что им предстоит всю ночь не спать и патрулировать в надежде отловить, возможно, бешеного пса, который и загрыз того бедного парня. Поэтому они вооружены до зубов, а вместо крови у них по венам циркулирует чистый эспрессо. Джон не подал виду, но очень завидовал, и не мог перестать думать, потому что у него оставались вопросы, и лёжа в кровати он мучил их по кругу не один час.

Откуда взялся бешеный пёс? Как он заразился бешенством? Почему он загрыз пьяного парня? Где он сейчас? Какой он породы? Кто держит собак? И прочее, прочее, что не давало ему заснуть, он ворочался в постели, и вдруг его озарило: пёс был из поселения! Об этом ему прямым текстом сказала Котя. И теперь пазл складывался в картину. Искомый пёс мог прятаться у хозяина дома, бегать по лесу, и хозяин мог даже не подозревать, что его питомец болен. У него не было иных доказательств, кроме слов дочери, и возможно версия была притянута за уши, но в темноте ночи разгадка казалась идеальной, а того, что волки не держат собак, он понятия не имел, как не был осведомлён и том, что поселенцы – волки.

Джон, воодушевлённый своим непризнанным гением, тут же вскочил и, дабы не разбудить домочадцев, кинулся вниз звонить Дилану. Но сколько он его не набирал, тот трубку не брал. Дежурный сказал, что Райт в лесу, и окрылённый тем, что постиг великое откровение, не сомневающийся в верности своего мышления, Джон решил поехать к Дилану и рассказать ему это лично, раз уж он недоступен. Не утра же ждать, когда можно оформить ордер и провести обыск в поселении как можно скорее. Того, что ночью оформлять ордер никто не станет, он не учёл.

Одевшись, он поцеловал крепко спящую жену в висок, а дочери подоткнул одеяло, которое она во сне всегда откидывала и спала раскинув руки в стороны как звезда, и тоже поцеловал. Перед каждой сменой это было его ритуалом – целовать любимых девочек, он верил, что это приносит ему удачу. Спящую в кресле под жужжание телевизора маму с вязанием в руках он накрыл пледом, но будить не стал, она не могла спать в горизонтальном положении и высыпалась только в кресле. Стариковские причуды не поддавались объяснению и уж тем более не оспаривались. Ему хватило выставленного запрета на групповые собрания, за что обиженная Жанна не разговаривала с ним целый день, но постоянно висела на телефоне и ругала своего сына перед подругами только так, что даже у него уши трубочкой заворачивались. Но принесённый из кондитерской её любимый тортик спас ситуацию, возвращая шаткий в это непростое время мир.

У Джона были координаты патрульных, но патрульных на месте не оказалось. На самом деле он сам свернул не на ту дорогу, а сбившийся в кроне деревьев GPS не подсказал, что водитель ошибся. В итоге – тёмный лес и ни души. Он покинул машину, надеясь найти своих, пробовал звонить, но теперь сам был вне зоны доступа. Фонарь осветил часть деревьев, среди них знакомых не оказалось, на его зов никто не откликался, вообще никого не было, и тишина казалась звенящей и пугающей.

Джон снова сел за руль и продолжил путь, проехав ещё пару сотен метров. Связь не появилась, деревья и кустарники в свете фар приветливее не становились, но он считал себя бесстрашным и решил снова осмотреться, ведь как знать, как близко их патруль, вдруг он проедет мимо и упустит их. И снова пусто, снова молчание в ответ. Телефон радовал только заставкой с любимыми девочками, а вот палочки связи так и не появились в углу экрана.

Он проехал ещё, и ещё, и ещё, и уже почти отчаялся, намереваясь развернуться и исследовать другой путь, когда выйдя в очередной раз на разведку заметил шевеление в кустах. Отойдя от машины на приличное расстояние, Джон посветил туда фонарём, кусты замерли. Он догадывался, что это не Феликс сидит в кустах, чтобы выпрыгнуть и напугать напарника, но Дилан вполне мог пошутить подобным образом, чувство юмора росшего на улице пацаном Райта было таким же уличным, как и он сам, и спасибо, что не помойным, хотя не факт, что он и по помойкам шлялся, о детстве он предпочитал не распространяться. И то, как кто-то затихарился, стараясь не привлекать шума, было очень похоже на поведение человека.

Будь это животное, то скорее всего оно бы стало уже рычать, запугивая, или напало бы без задних мыслей. Будь это больной бешенством пёс, то не смог бы сдержать своего агрессивного, чрезмерно возбужденного поведения, он бы яростно кусал воздух, жевал камни и листву или даже себя. Но подходя ближе и держа руку на кобуре, чтобы быстро достать оружие при необходимости, он всё больше уверялся, что это не хищник и не больное бешенством животное. В любимых Котиных передачах они так себя не вели. И вообще казалось, что кусты больше не шевелились. Он протёр глаза рукой, проморгался и убедился, что ничего не колышется, сам себя отругал за излишнюю подозрительность. Он подошёл ближе, раздвинул кусты и убедился в этом точно – никто в кустах не прятался, ожидая момента напасть.

Напали на него со спины, запрыгнув всем телом и повалив на землю. Фонарь откатился в те самые подозрительные кусты и светил через них, мрачно освещая сцену совершаемого преступления. Сконцентрировавшись на одном объекте, Джон напрочь забыл о том, что он находится в потенциально-опасном лесу, и что нужно держать ухо востро, и не услышал, как с низким, еле различимым для человеческого уха, почти утробным рычанием на него надвигался противник, и Джон даже не мог дать сдачи, а набросившееся животное сразу перекусило сонную артерию, заливая кровью притоптанную траву и землю. Его распахнутые в непонимании изкмрудные глаза так и остались открытыми, когда убийца его покинул.