Голубой огонь

Глава I. Пробуждение

…Воскресное утро. Сквозь неплотно задернутые шторы уже пробирается полоска света и неумолимо движется по одеялу вверх, там, где на подушке покоится голова доктора Джеффри. Едва открыв глаза, Джефф погрузился в мучающие его вот уже целую неделю мысли. «Джессика»-, даже в мыслях это имя звучало сладко. Но улыбку быстро сменила гримаса беспокойства: «Какого черта, она же пообещала, что позвонит в субботу!» - яростно пронеслось в голове. Вчерашние эмоции нахлынули на него как волны во время прилива. Томительное ожидание возле телефона, даже и не думающего издавать какой-либо звук, вывели его из равновесия вчера на удивление быстро.

Резким рывком он поднял себя с кровати и буквально за пять шагов оказался под струями прохладного душа. «Возьми себя в руки, тряпка!» - твердил он себе под нос. Охладившись, голова стала соображать более или менее связно и Джефф огляделся. Шкаф, небольшая кровать, окно, обрамленное желтой плотной шторой, дощатый пол, залитый утренним светом, - «Приятель, как тебя занесло в такую дыру??» - пронесся в голове уже привычный утренний вопрос, давно не требующий ответа.

-Воскресное утро…, - для чего-то уронил вслух Джеффри, словно пробуя слова на вкус. И скривился, явно желая выплюнуть. И погрузившись в воспоминания, доктор замер, так и не донеся чашку с кофе до рта.

«Воскресное утро в Нью-Йорке… Белая футболка, джинсы на голое тело, любимое кофе в кафе напротив, легкий флирт с официанткой и море планов на вечер…»!

Все это казалось уже нереальным, сном, что слишком часто сниться ему в этот скучном до безумия городке. И обреченно, натягивая брюки поверх белоснежной рубахи, Джефри проклинал весь этот город с его обитателями и их устаревшими консерваторскими взглядами на жизнь. Меньше всего ему сейчас хотелось торчать среди этих благочестивых горожан, восхваляющих слово божье, и смотреть на их постные рожи. И все же он обул идеально вычищенные ботинки, накинул пиджак на плечи и вышел за дверь.

В церкви как всегда было душно. До начала мессы было еще почти полчаса, поэтому пришлось, нацепив маску добродушного соседа, подходить поочередно ко всем собравшимся, желать им прекрасного воскресного утра и интересоваться здоровьем всех членов их семей без исключения.

И всем, как ни странно, было наплевать, что Стайлз был психотерапевтом и прямого отношения к медицине как таковой не имел, однако, почетная приставка доктор обязывала его выслушивать многочисленные жалобы горожан. Выслушав весь набор городских сплетен и посмеявшись над давно поблекшими шутками, Джеффри посчитал свой долг горожанина выполненным и, отыскав самый темный уголок церкви, устроился на лавку, погрузившись в свои невеселые мысли. Беспокойство его возрастало, ведь ни Джессики, ни её мужа шерифа не было видно. Чтоб хоть как-то отвлечься он решил повнимательней оглядеть всех присутствующих, за одно послушать кто о чем говорит и нет ли каких новостей о Джессике, в голову без конца лезли мысли о жестокости шерифа, слухи, а их он за последние недели наслушался немало, зловеще шептали о вспыльчивом характере шерифа и о его тяге с садизму, поговаривали будто он в прошлом году насмерть забил молодого паренька за то что тот якобы плюнул ему в его харю, но его так и не осудил, и имея связи, он выкрутился из этой щекотливой истории, а смерть парня списали на устаревшие канализационные трубы. Все эти мысли рождали в голове картины, одна ужасней другой. Узнай шериф об их связи что может прийти в его больную голову?? А вдруг ему уже что-то известно и Джессике нужна помощь?

От тягостных мыслей его отвлекла возня неподалёку от него на нефе, там играли дети, близняшки брат с сестрой, весёлые белокурые создания, не ведая в каком месте находятся, веселились и забывшись о наказе старших, разносили звонкий смех на всю залу. К ним поспешила женщина средних лет, с такими же белыми волосами как у детей, и, пожалуй, с слишком резкими чертами лица, хотя это ничуть не мешало её красоте, а морщинки у рта, добавляли в образ эдакую надменность “английской королевы”. Мисс Харифман, тут же припомнил Джефф, младшая сестра шерифа. Замужем за мистером Харифманом единственном миллионером в этом городке, сделавший своё состояние на добыче бурого угля, хотя этот уголь и ни ценился, но из-за своей дешевизны находил своего покупателя в лице фермеров и мелких промышленников. А вот собственно и сам мистер Харифман, в белом костюме неспешно подошёл к своей жене и уже притихшим детям, боязливо смотревших на мать, зная, что поступили не так как им было велено. Его сразу окружили горожане, желающие выказать почтение, т.к. появлялся он в обществе не часто, ссылаясь на занятость. Отношение к нему было столь почтительное и льстивое что казалось люди старались таким поведение, вынудить миллионера остаться в их обществе навсегда, перестать работать, разориться и стать как они.

Джеффри оглядел весь зал, его взгляд равнодушно скользил по наскучившей местной публике, Его внимание привлекли двое, грузный человек лет 50 сидевший на скамье, и девушка она прислонилась к стенке и каким-то отречённым взглядом смотрела на действие разворачивающеюся в зале.

Что именно привлекло его в ней, он так и не смог понять. Одета она была как все молодые девушки, приходящие с родителями на службу, в светлое платье и легкий платок накинутый на плечи. Опытный взгляд психолога стал скользить по девушке с низу в верх. Его взгляд медленно скользил от кончика её туфель до безупречно заплетенной русой косы. Вся внешняя безупречность и невинность складывающегося образа шла в разрез с тем что Джефри увидел в глазах этой девушки. стоило ей приподнять свои пушистые ресницы и мгновенно в глаза вспыхнули синим огнем, в котором было не разобрать ярость это или отблески света. Взгляд её притягивал не только, необычным для тех мест цветом радужки, но и некоторой печалью, которая создавала впечатление что глаза наполнены болью, поразительно было то что помимо боли в них плескался синий огонь, который позволял ей с презрением смотреть на весь мир. Джеффри показалось что он начинает погружаться в эти глаза, движение окружающих несколько замедлился, стал постепенно терять оттенки, звуки как будто удалялись, становились тише, мир угасал, вместо него холодное пламя заполняло сознание, не в силах больше находиться в прострации, он попытался отвести взгляд, но не смог, казалось каждый мускул в его теле не отвечал его командам, каждое нервное окончание замерло в нерешительности...Девушка опустила глаза, и он будто вздрогнул, мир начал ускоряться, появились звуки, все вокруг стало наливаться мерным свечение, появились цвета.