Гордый

Глава 1

КРИСТИНА

— Иду я, иду!

Кого черти принесли?! Для всех я уже час, как уехала!

Как только распахиваю дверь, дыхание сбивается. Я замираю.

На пороге — отец моего сына. Мы расстались ужасно. Настолько ужасно, что лучше бы нам никогда больше не встречаться.

Его имя — Гордей, но все вокруг называют его иначе: Гордый.

Пораженно смотрю на мужчину и опасливо встречаюсь с темно-карим взглядом.

Гордей чуть кривит уголки губ и сурово прищуривается, вальяжно опираясь плечом о дверной короб, скрещивая руки на груди.

— Привет, золотце, — с неприязнью выплёвывает мне в лицо каждое слово. — Впустишь?

От неожиданности делаю два шага назад. Слишком громко втягиваю воздух в легкие, но внезапно наваливается ощущение, что чьи-то невидимые пальцы резко впиваются в горло и не позволяют сделать ни вдоха.

Внутри все обмирает. Впущу ли я его? Конечно, впущу. Разве у меня есть выбор?

Страшная догадка сводит скулы, пока я пытаюсь прийти в себя от потрясения.

Не верю, что он узнал о сыне. Никто не знает. Тогда остается только один вариант.

— Ну раз не приглашаешь, сам войду, — широкими размашистыми шагами Гордей проходит в кабинет и плюхается на мягкий диван из светлого кожзама. Вальяжно закидывает правую ногу на левое колено. Руки раскидывает в стороны на спинке дивана. Но даже такой расслабленный он выглядит довольно агрессивно. Ухмыляясь, сверлит во мне дыру.

Мужчина чувствует мой ступор, ловит каждое движение, каждую эмоцию, выворачивает наизнанку и возвращает сторицей.

— На улице дожидается мой адвокат, — вальяжно кивает в сторону двери. — Он будет представлять мои интересы в суде, если ты решишь уклониться от обязательств.

Неслышно сглатываю, ставлю крест на своей тайне. КАК ОН УЗНАЛ О СЫНЕ?! Отказываюсь верить, что давние разборки все же привели его ко мне.

Из последних сил стараясь сохранить испаряющееся хладнокровие, шагаю ближе к мужчине, пытаясь выиграть хоть немного времени.

— Вообще-то, я уже собиралась закругляться и закрывать кабинет. Но раз ты так дружелюбно напросился в гости, то почему бы тебя и не потерпеть, — я буду все отрицать. До последнего! Нагибаюсь и быстро собираю со столика разбросанные бумаги. Складываю в аккуратную стопку. И только выпрямившись, отмечаю, что Гордей увлеченно разглядывает меня. — Кофе не предлагаю. Закончился. Разговаривать не хочу. Устала.

Более язвительное замечание я все же заставляю себя проглотить. Ибо себе дороже. А ещё я старательно делаю вид, что не замечаю, насколько унижающим и высокомерным взглядом Гордей теперь меня рассматривает.

— Даже не хочешь узнать о цели моего визита?

Вместо ответа пронзаю гостя неприятным взором и складываю руки на груди. Хм. Как будто у меня есть выбор…

Исходящие волны лютой злобы, что транслирует мой бывший любовник, я ощущаю кожей.

— Поделись, уж будь добр.

— Ты мне должна кучу бабла.

Ступор… Паника начинает нарастать еще больше.

Что?! Он не шутит?!

Перед глазами уже все плывёт, а эта акула денежного мира продолжает распиливать меня взглядом…

Я перевожу беспомощный взор на дверь — за ней вроде как адвокат стоит, — затем обратно на Гордея. Но злорадство, высеченное на его лице, просто убивает.

Он требует с меня деньги?! Вот так легко заявился и требует?!

— Я прошу прощения, о какой куче идет речь?

Ответ окончательно вышибает дух:

— Дуру из себя не строй, — наглеет гость. — Твой любовник совместно с моим бывшим партнером разул меня на несколько миллионов, и часть из них осела на фирме, зарегистрированной на твое имя. Поэтому, раз ты здесь хозяйка, либо гони бабки обратно. Либо переписывай часть бизнеса на меня. И заканчивай ресницами хлопать. Отвертеться не получится.

Челюсть моя с грохотом трескается об пол. О чем он говорит?

— А… а причем здесь я? — недоумение в собственном голосе бьёт по и без того напряженным нервам. — Разбирайся с ними! Тебя развели, а я отвечать должна?!

— Ты овцу-то из себя не строй. Его теперь только Интерпол и найдет.

Вообще-то, Олег уехал четыре дня назад и был на связи еще вчера.

— Да это явно какая-то ошибка, — развожу руками. — Ты что-то перепутал.

— Ошибка — это то, что вы с ним на пару еще за решеткой не гниете. Ты не понимаешь, что это мошенничество в особо крупных?!

— Сколько? — пытаюсь собраться с мыслями, но озвученная сумма заставляет поморщиться и тихонько сглотнуть. Олег действительно помогал мне с фирмой и давал деньги…

— Ну ты, конечно же, не в курсе. Ага, — его хищный оскал добивает.

— Мне… мне нужно немного подумать, переговорить с Олегом и посоветоваться с… — проглатываю слово «юрист». — Благодарю, Гордей Александрович, что нашли время лично нанести визит. А сейчас… просьба покинуть помещение.

— Гордей Александрович, — противно передразнивает меня, — готов ожидать вашего ответа в течение пяти дней. Далее последует обращение в суд. С моим адвокатом всегда можно пообщаться. Вот его визитка, — швыряет вытянутую из кармана картонку на стол и поднимается. — Кристина, ты думала, то я баран? Или на мне долго ездить можно?

Какой суд? Он лучше катком по мне прокатится…

— Я буду разбираться.

— Конечно, будешь. Пока я буду совладельцем фирмы, можешь разбираться сколько угодно.

— Как всегда, используешь запрещённые приёмчики? Явился внезапно, адвокатом грозишь, расправой… даже опомниться не дал. Мог бы раз в жизни поступить по-человечески, — скрещиваю руки на груди.

Испытываю острую потребность закрыться от мужчины, потому что его сверкающий взгляд уже нагло скользит по моей фигуре.

У Гордея в руке мелькает телефон, и через несколько секунд пространство оглушается мелодией вызова на моем мобильном.

— Сохрани, чтоб лишних вопросов потом не было. Кстати, отпадно выглядишь. Несколько лет назад, — кивает рядом с собой, — разложил бы прямо на столе.

Глава 2

ГОРДЕЙ

Ее номер теперь красуется в списке контактов моего мобильника. Уже сейчас подмывает набрать и подзадорить. Мол, что на этот раз придумала, чертовка?

— Гордей, — томный женский голос раздается с соседнего сидения, — ты слишком напряжен в последние дни. Так много работаешь…

Ласковые пальчики плавно ведут по волосам, чуть задевают кожу за ухом, спускаются вдоль шеи вниз, минуя плечо, проходятся по груди.

Я резко хватаю тонкое запястье, с шумом втягиваю воздух. И прикрываю глаза…

«Тогда». Мысли неконтролируемо возвращаются к «тогда»…

Когда она ушла, время застопорилось. Интерес к жизни на нуле, рецепторы словно в ожоге. Ни вкуса, ни запаха. И только едкий табачный дым придавал иллюзорности пространству: а может, это всего лишь сон?

Выдирать ее пришлось с корнем. Больно ли? Какой там… Просто хотелось сдохнуть.

Говорят, время лечит. Нихера не так. Вылечит только полная перезагрузка. Жаль, нет у людей такой кнопки. Очищаем память, потом сброс настроек, меняем прошивку, загружаем нужные данные. И вуаля! Новая жизнь. Без нее.

Вот так живешь себе спокойно, наслаждаешься этой жизнью, аккуратненько вредными привычками себе ее сокращаешь … А потом ни с того ни с сего судьба показывает зубки, и ты вновь в прошлом. Вновь под обстрелом этих колдовских глаз. И вот вновь ранят воспоминания и отголоски увядших чувств, вновь тону в мутной темной бездне ее тягучего взгляда. И подмечаю мельчайшие детали. Надменное выражение лица. Чуть острее, чем раньше, подбородок. Чуть больше гордости в развороте плеч. Пухлые губы плотно сжаты, демонстрируя неудовольствие. И только в моих воспоминаниях эти губки ласково проходятся по стволу… Вверх. Вниз. Вверх-вниз. Вверх, и, сука, вниз…

— Гордей, мне больно!

Распахиваю глаза, с недоумением обнаруживая, что слишком сильно сжимаю женские пальчики. Мгновенно ослабляю хватку, стараясь выровнять дыхание, но это уже бесполезно. Кровь бурлит и долбит в виски, ширинка до боли впивается в плоть. А в ушах стоят ее неудержимые стоны… прошлое однозначно смеется надо мной.

Со свистом втягиваю воздух и кладу нежную ладошку на пуговицу от брюк, медленно веду чуть ниже.

Девушка тут же все понимает, льнет ко мне, трется грудью о плечо, с шумом выдыхает мне в шею. Жар ее дыхания подливает масла в огонь.

Проворные пальчики тут же справляются с молнией, а затем и с пуговицей, послушно касаются меня сквозь ткань трусов. Ещё две секунды, и Олеся крепко обхватывает член, начиная медленную игру.

Но я останавливаю ее и властно смотрю на женские губы, одним только взглядом отдавая молчаливый приказ.

— Мы же не одни в машине… — доносится осторожный шепот.

— Сергей, — водитель мгновенно обращается в слух, а женская рука продолжает откровенные ласки, — тормозни на обочине. И прогуляйся пять минут.

Как только дверь за водителем захлопывается, девушка наклоняется, мягко дотрагиваясь до напряженной головки языком. С каждой секундой движения становятся все глубже.

Я изо всех сил стараюсь подавить отголоски сладких стонов в голове и воспоминания о том, как Кристина податливо принимала меня, остро наслаждаясь каждым грубым толчком, как обнимала меня ногами, как ее затвердевшие соски дерзко покалывали мою грудь, а руки крепко прижимали к себе.

Поддавшись необъяснимому порыву, обхватываю ее голову и в своём любимом темпе грубо врываюсь в ее рот. Дааа, я знаю, ее это тоже заводит… она всегда была отзывчивой…

Кровь приливает и концентрируется пульсацией, напряжение усиливается и доходит до пика, а в ушах ее громкие стоны. Сладкие... да… вот так, моя девочка… дааа…

Мощная волна живого тепла, зарождаясь в районе копчика и сметая все на своем пути, проходится вниз, окатывает жаром и находит, наконец, выход, даря долгожданную разрядку.

Грудь ритмично вздымается. Веки мои прикрыты. Чуть улыбаясь и с ощущением радости в душе прихожу в себя от неожиданно острой концовки, как вдруг в сознание врывается совершенно чужой приторный голос:

— Ты меня раньше никогда своей девочкой не называл.

Возмущенно распахиваю глаза, прохожусь хмурым взглядом по пепельному водопаду волос на своих брюках — Олеся положила голову мне колени и не спешит подниматься, смотрит на меня мягким светящимся голубым взглядом.

А мне вдруг захотелось стряхнуть с себя девушку, приказав занять своё место. Но я подавляю сумбурный порыв: Олесю это очень обидит, а от мысли, что придется весь вечер смотреть на ее надутые губы, просто коробит.

Отчаянно откидываюсь назад, упираясь затылком в подголовник. Чувствую, как нежная ручка ласково поглаживает мое колено, и раздраженно стряхиваю с себя женскую ладонь. Уставившись в потолок, проглатываю единственное слово, готовое сорваться с губ.

Ссука…

Глава 3

КРИСТИНА

— Перестань меня преследовать! — резко торможу, оборачиваясь.

— Ты будешь делать то, что я тебе говорю, золотце.

В темных глазах ад. Гордей смотрит так… мурашки по коже. Жадно и… как будто сейчас набросится. Надменное выражение лица внушает опасения. Мы на улице, возле моей работы, вроде и люди вокруг, и ещё не до конца стемнело, но находиться рядом с ним страшновато. Я точно знаю — этот мужчина способен на неожиданные поступки.

— Ты сейчас тихо-мирно идёшь со мной и садишься в мою тачку, — от этого предложения становится не по себе.

— Это необязательно. Если настаиваешь на разговоре — можем обсудить здесь.

Меня дома сынишка ждет. Мне нужно отпустить няню. Конечно я не успеваю заниматься малышом, поэтому пришлось искать помощь. Дарья Станиславовна мне понравилась с первого взгляда и разговора. Мы с ней договорились, что она будет сидеть с Андрюшей пятидневку. Да, со своим мальчиком я вижусь не так часто, как хотелось бы, но ничего не поделать. Сначала я очень переживала, но потом смирилась. Выше головы не прыгнуть, а если я не буду нормально зарабатывать, то мы многого будем лишены. Чувство вины, что мало времени провожу с сыном, сначала съедало мои нервы подчистую. Но потом я научилась видеть и хорошее.

А теперь, распрямляя плечи под тяжёлым мужским взглядом, я понимаю, что могу сегодня вообще не вернуться домой…

— Солнышко, я балдею, когда ты так пристально меня разглядываешь, — хватает за руку и тащит за собой. — Но у тебя ещё будет для этого масса возможностей.

Упираясь, пытаюсь найти хоть какие-то подходящие слова.

Моя уверенность на осколки разбивается от столкновения с мужской невозмутимостью. Он вообще не соображает? Или и правда море по колено?!

— Ты с головой не дружишь? Мне нужно домой и мне с тобой некогда общаться. Можешь завтра днём приехать, побеседуем в кабинете. Или, так уж и быть, разрешаю позвонить мне. Обещаю ответить.

— А я с некоторых пор маленьким обманщицам не доверяю, — резко притягивает к себе и через несколько шагов прижимает к корпусу машины. — Или ты специально такая несговорчивая? Любишь, когда тебя уговаривают?

Последнюю фразу он выдыхает мне в губы. Ловлю согревающее дыхание и на пару секунд закрываю глаза.

Гордый. Грозный. Суровый. Я помню все об этом мужчине. То, каким он может быть ласковым. То, каким он может быть жестоким. Страстным и несдержанным. Нетерпеливым. Заносчивым и резким. Но одновременно мягким, искренним. Бесподобным… Я даже его терпкий запах помню.

— Будь на твоём месте кто-то другой — кто угодно, — давно бы уже в дерьмо лицом макнул и отправил расслабляться в изоляцию и больше ни о чем не думать.

Он нисколько не преувеличивает. Я точно не знаю масштаба трагедии, но он просто так ничего с рук не спускает. Никому.

— Так что же тебя останавливает, Гордей?

— Раздирать в любом случае придётся твою фирму. Без обид.

— Я вообще ни при чём. Я первый раз слышу, что деньги были получены обманным путём. Сейчас вернуть не смогу. Дай мне время сориентироваться. Может, это вообще какая-то ошибка?! Я со всем разберусь.

— Черта с два ты разберёшься. Ты такая же пешка. Как и я.

Он вдруг медленно — почти нежно — обводит овал моего лица костяшкой указательного пальца.

— Я тут подумал. На что бы ты была готова, чтобы сохранить все, что имеешь? — подушечка его пальца задевает нижнюю губу, а меня словно током бьет, я даже пытаюсь отойти назад, но некуда. Напряжение уже зашкаливает, а мужской запах вновь впитывается в кожу. Гордей резко вдавливает меня пахом в машину.

Он прекрасно расслышал тихий стон, сорвавшийся с губ, опустил на них взгляд.

— Перестань. Я тебе ничего не должна, — возражаю слабым шепотом, но мужчина лишь ухмыляется в ответ. — Чего ты хочешь?

— Ты знаешь.

— Нет.

— Знаааааешь… — его рука чуть касается моего бедра, и я тут же реагирую. Пытаюсь вырваться. Но он снова держит меня в плену. Сейчас вокруг никого.

— Хватит! Знала бы — не спрашивала! Денег нет. И я думаю, ты что-то не так понял.

Он вновь хватает за руку и заставляет отойти в сторону. Любое сопротивление сразу приводит к противодействию. На запястье явно останется отметина.

Дверь передо мной распахивается, и Гордей просто швыряет меня на заднее сидение. Вот так просто! На улице!

Упираюсь как могу, но ничего не выходит.

— Гордей, ну ты с ума сошёл?! Я не могу с тобой поехать! У меня дома дела и… — имя нашего с ним ребёнка я проглатываю. Ничего не собираюсь сообщать этому человеку. Не хочу, чтобы он знал о сыне. Он ему, конечно, не нужен, но рисковать и по доброй воле вручать ему рычаг давления на меня тоже нельзя!

— Очень, конечно, сожалею, — проталкивает меня в машину и тут же садится рядом, вытесняя на соседнее сидение. — Поехали! — раздаётся резкий окрик. Двери мгновенно блокируются, а машина плавно трогается с места.

Глава 4

— Ты или глухой, или ненормальный. Я говорю, что не могу сейчас уделить тебе время.

В сердцах возмущаюсь, что у Гордея машина с водителем и что посторонний человек видел, как меня зажали у двери и силой впихнули внутрь. Да, я действительно растеряна и не понимаю, как себя вести. Мы с Гордеем не друзья, но определенная доля фамильярности в общении друг с другом, чего греха таить, присутствует.

— Ты посмотри, какая цаца. И когда же следующая аудиенция у королевы? У меня есть хоть один шанс попасть на приём? — намеренно ведёт параллель к моей фамилии — насмехается. Помним, проходили. Ничего. Я знаю тысячу и один способ, как разозлить этого короля жизни. Первый из них — глухой игнор.

Отворачиваюсь к окну, делаю вид, что очень уж заинтересовалась видом на витрины и вывески магазинов.

— Как давно с Филатовым познакомилась?

С Филатовым я познакомилась давно, делить с ним постель стала чуть больше полугода назад. Да, мужчина уже вложил в меня неимоверно много, и даже сама мысль о том, что наши с ним отношения могут закончиться, вызывает неловкость. С Андрюшей они вполне себе ладят, меня Олег на руках носит… У нас с ним все нормально. Было. До того момента, как один кобель из прошлого не появился на пороге моего кабинета.

Плотнее сжимаю губы. Делаю вид, что его здесь нет. Нелепо? Вероятно, да. Но как выводит, правда, Гордей? Может быстрее отстанет…

— Кристина, очень глупо и по-детски прикидываться глухой.

Глупо-то оно глупо, зато работает безотказно. Ухмыляюсь про себя. Насколько я его запомнила, он потерпит несколько минут, а уж потом государь гневаться изволит-с…

— Крис! Я не для этого подстраивал своё время!

Ах, ну извините, какое вопиющее самоуправство! Пытаюсь сдержать улыбку. Очень пытаюсь. Мне всегда нравилось его злить. Правда, мириться после этого — ещё больше.

Перевожу взгляд на свои ногти. Плавно скольжу равнодушным взором по нежно-розовому оттенку. Никак не могу вспомнить… Я на маникюр записалась?

— Ты специально меня раздражаешь? — легкий поворот головы, но я успеваю заметить негодование в пробирающем мужском взгляде.

— Чисто случайно выходит, — бросаю безразличную фразу в его сторону и вновь утыкаюсь носом в окно.

— Когда твой любовник вернётся?

— Жених, ты хотел сказать? — вру и глазом не моргнув, мазнув мягким взглядом по каменному подбородку, мило хлопаю ресничками пару раз. Для пущего эффекта.

— Сказал то, что хотел! Не провоцируй меня называть вещи своими именами!

Ладно, промолчим, подумаешь.

— Куда ты меня везёшь? — иронично выгибаю бровь.

— Ответ за ответ.

— Прекрасно. «Да, познакомились давно» и «нет, я не в курсе, когда он вернется».

— Ты понимаешь, что он сядет?

Твёрдость карих глаз заставляет пошатнуться мою уверенность. Неужели все так серьезно? Но я все равно наигранно возмущаюсь:

— Из-за каких-то несчастных нескольких миллионов? Не смеши.

Внезапно в сумке начинает вибрировать телефон. Вытаскиваю и смотрю на номер: не определён.

Убираю агрегат обратно, но Гордей удерживает мою руку и в приказном тоне вещает:

— ОТВЕЧАЙ!

Отвоевывает телефон и, не вырывая его из рук, принимает вызов, ставит на громкую. Агрессивно тычет пальцем по экрану.

— Алло? — произношу несмело.

Из динамиков непрерывно льётся голос Олега:

— Привет, детка. Прости, я пропал. Времени в обрез. Собирай сумки, поедем отдохнём недели на две. Билеты закажу, с отелем сам подсуечусь. С детской кроватью решим, не волнуйся.

Шок. Ни мысли в голове. Ни слова не вымолвить. Зачем он про детскую кровать сказал… это очень не вовремя…

— Кристина? Алло.

— А она и не волнуется, — с улыбкой в голосе замечает Гордей. — Потому что никуда не поедет.

Тяжелое молчание начинает засасывать в чёрную дыру…

— Пока ты будешь бегать, она побудет у меня. Бассейн ваш мне, конечно, не нужен, но в качестве моральной компенсации и его тоже оставлю при себе. Ты думал, ты самый умный? Вечно не сможешь от меня бегать.

Бассейн ему мой не нужен. Да я в этот комплекс всю душу вложила! Больше, чем с собственным ребенком с ним возилась!

— Меня попробуй. А девушку зачем трогать?

Вот правильно, Олеж!

— Смешной ты. Ее пока что… — медленный зловещий тон явно предназначен не мне, но мурашки от голоса Гордея начинают осыпать позвоночник точечными покалываниями, — никто ещё не тронул.

Я тяжело сглатываю. Если бы я знала этого человека чуточку хуже, то могла бы решить, что услышанное — лишь пустая угроза. Но он слов на ветер не бросает. Никогда. И от этого становится не по себе. Он ведь может сейчас сделать со мной все что захочет. А кто его остановит-то?!

— Вот и не трогай.

— А кто мне помешает? Ты? Ты поджав хвост свинтил и оставил все это дерьмо разгребать ей. И будь уверен. После такого тебе уж точно лучше не возвращаться. К ней — тем более.

— Я лично ничего у тебя не брал.

— В общем, никуда она не поедет. Лучше сам заезжай на огонёк.

Гордей отбивает вызов, а я сижу ни жива ни мертва. Значит, все это не ошибка, Олег действительно сбежал и осознанно отнял у меня возможность с ним связаться. Он ведь не мог не понимать, что рано или поздно ко мне придут? Не предпринял никаких мер, даже не поставил меня в известность. Я не совсем понимаю, где заканчивается ложь и начинается правда, но узнавать уже и не хочется.

— Я знаешь, чего не понял? — ровный тон задевает слух ножовкой. Гордей смотрит в окно и произносит фразу словно между прочим, но он очень четко и безошибочно из всего разговора выцепил самую весомую деталь. — А зачем вам детская кровать понадобилась?

Перевожу на него беспомощный взгляд: а что я скажу? С этим человеком я не хочу иметь ничего общего. Не могу себе позволить! Хотела жить спокойно, без потрясений. Но и тут что-то пошло не так.

Я не решаюсь отвечать, при всем желании не могу придумать ничего путного: любой мой ответ вызовет взрыв.

Глава 5

Вцепившись в руль, плавно подъезжаю к парковке. Дались мне эти права! Далась мне эта машина! Ездила себе спокойно в метро! Очень завидую людям, кто сразу спокойно и уверенно чувствует себя за рулём. Моим правам без году неделя, и я пока ещё очень нервничаю на дороге. А парковаться в ряд с другими машинами… это самый страшный мой кошмар!

Так, я же нормально сдала экзамен, даже попрактиковаться успела. Все будет хорошо. Вдох-выдох. Ну все. Вон место. Поехали…

Гляжу по зеркалам, просчитываю габариты, медленно-медленно, как улитка, продвигаюсь вперёд. Так, стоп! Резко жму на тормоз. Чуть не въехала! Фууух, спокойно. Спокооойно. Сейчас я отдышусь и нормально заеду. Сдаю назад. И снова начинаю свои мучения. Внезапно сбоку раздаётся громкий стук, и я подпрыгиваю от неожиданности, сердце бешено колотится.

Гордей. Чтоб тебя, а! Наклонился, чуть ли носом не прилип к моему стеклу. Стоит вон, лыбится. А самое главное, повод-то есть!

Мужчина демонстрирует белоснежную улыбку и жестом побуждает открыть окно.

Из последних сил цепляюсь за ускользающее спокойствие и опускаю стеклоподъёмник. Специально смотрю прямо перед собой. Конечно, ничего хорошего я не услышу.

— На то, как женщина паркуется, можно смотреть бесконечно.

Угу. То есть вот прям сразу начинает с издевательств. Ладно. Посмотрим ещё.

Я никак не реагирую и начинаю подымать стекло. Но этот…этот… успевает вальяжно уложить локоть на стеклину, на корню обрубая мои попытки вновь остаться в одиночестве.

— А чего это ты такая злая с утра пораньше?

— Твоя физиономия все настроение испоганила.

— Да ладно, просто у тебя ночь выдалась скучной. Признайся.

Полосую его возмущённым взглядом. Ну совсем обнаглел!

— Отойди, а? Что ты прицепился?

— Да я помочь хочу. Давай припаркую.

— Чтобы дать тебе повод содрать с меня ещё полмиллиона за услуги водителя? Нет уж. Спасибо.

— Фиии… мадемуазель, как вы могли подумать? Если я и хочу что-то с тебя содрать, то явно не полмиллиона.

Ага! Все десять! Скриплю зубами в бешенстве, но внешне все ещё держусь. Разговариваем всего две минуты, а от его двусмысленных намеков уже тошнит!

— Что ты здесь ещё забыл? — уточняю ровным голосом.

— Должен же я осмотреть свои будущие владения. Ну иии… наладить отношения с будущими партнёрами.

— Я понять не могу. У тебя с бизнесом совсем все плохо? Что ты ко мне пристал?

— Поверь, золотце, — в глубине его глаз мелькает томная искорка, — это самое меньшее, что я планирую с тобой сделать.

Подсознательно чуть отодвигаясь в сторону, опасливо кошусь на мужчину. А его тон резко меняется, становится требовательным и приказным:

— Давай ключи. Не ломайся. Я помогу, — сверкает глазами. И добивает: — Совершенно бесплатно.

Глава 6

— Ты меня когда-нибудь оставишь в покое? — подаю голос и выглядываю из-за четырёхэтажной подставки для бумаг.

— Да к тебе вообще вопросов нет, — заявляет один проходимец и нагло укладывает ноги в дорогущих ботинках на МОЙ (!) журнальный столик! Прошибает наглым взглядом.

Меня словно обухом по голове ударили. Тут же вскакиваю с места, отталкивая стул подальше, и на всех парах подлетаю к мерзавцу. Сидит лыбится ещё! Негодяй.

— А ты не обнаглел, а?! Ты куда лапы сложил?! Это мой стол!!!

— А мне удобно… — безмятежно смотрит в потолок, а затем скользит мягким взглядом по моей фигуре.

— Ты совсем охренел!!! Приперся! Выставил гнусные условия! Закидываешь меня угрозами! Ещё и грязные ботинки на мой стол кладёшь! Я сейчас вызову охрану, и тебя отсюда выставят к чертовой матери!

Распаляясь внутри, стараюсь держать лицо, потому что наше прошлое не перечеркнуть ничем. А для правды момент давно уже канул в лету.

— Сбавь тон. Тебе не идёт ругаться. Мои условия не такие уж и гнусные, — смыкает пальцы и задумчиво на меня смотрит. — Я бы мог навредить или забрать то, что мне причитается. Силой.

— Да что ты?! Это незаконно, понятно?! Ты мне ничего не можешь сделать!

— Кристина. Если бы я захотел, твою лавочку прикрыли в миг, заблокировали счета и вообще сделали дальнейшее функционирование невозможным. Но я не собираюсь тебе ничего делать. Меня интересует только Филатов. Ты — просто неожиданно приятное приложение. Мне нравится тебя нервировать. Ты, когда злишься, становишься ещё красивее. У тебя глаза загораются.

— Долго тебя ещё терпеть? Такое впечатление, что тебе заняться нечем.

— Ёбарь твой свалил и все спихнул на тебя. Ты думаешь, он не знал, что тебя вскоре навестят? Поверь, он и планировал, что я просчитаю его ходы и найду свои бабки. Он сделал это стопудово специально, чтобы прикрыть что-то ещё, что-то масштабное и действительно серьёзное. Твой комплекс он просто бросил мне на растерзание как кость, чтобы я успокоился и не копал глубже. Потому что на тебя ему насрать. Но я докопаюсь. Только поэтому тебя никто не трогает. Запомни, Кристина. Только поэтому. А у Филатова твоего врагов более чем достаточно.

От его слов холодок бежит по спине, это не может быть правдой. Нееет, Олег ведь не такой. У нас с ним все по-настоящему. Ну да, у каждого куча геморроя и иногда непреодолимых обязательств. И… да, у него множество проектов, и он мне честно признался, что иногда приходится юлить, чтобы нормально договариваться, но это… не в силах поверить. Олег никогда не был подлым человеком. А то, что с ним теперь нет связи, значит, что все действительно очень плохо. И, что самое главное, — я не понимаю, что не так. Я знаю свою бухгалтерию, налоги, задолженность. А Гордей говорит, невероятная доля вложений, которая была осуществлена несколько месяцев назад — это ворованные деньги. А я без понятия, как все это отследить, где что искать, найти источники! Как все это связать. Как защищаться, ведь Гордей действительно может прикрыть «лавочку». Каким угодно способом: от финансовых и претензий различных контролирующих органов до каких-нибудь палочек в воде. И у него сто процентов есть на это причины...

И я не знаю, что делать. Совсем не знаю. Даже посоветоваться не с кем. Я в подвешенном состоянии. Олег вне зоны.

— Кристина. Тебе ничего не надо делать, — он как будто читает мои мысли, — работай спокойно. Мне просто нужна небольшая подстраховка. Но я все равно узнаю обо всех Филатовских махинациях. И будет лучше, если ты будешь помогать мне, а не ему.

— Ты мне никто, чтобы я тебе помогала. А он...

Договорить не успеваю. Внезапно Гордей поднимается и надвигается на меня. Я расправляю плечи и вскидываю голову, но назад не отступаю. Играть — так до конца. Мужчина подходит вплотную и смотрит на меня сверху вниз.

— А он тебе еще больше никто, чем я. Хуже выбора ты просто не могла сделать. А я-то наивный… считал, что раз уж меня и променяли на кого-то, то этот кто-то должен быть неизмеримо лучше. Знаешь…, я всегда думал, что ты умнее и расчетливее. А ты ещё и ребёнка умудрилась с ним заделать. Дура дурой, оказывается.

Звук пощёчины сотряс стены, и лишь потом я почувствовала, как рука горит от удара и пальцы не шевелятся. Но Гордей даже не морщится, только глаза его светятся опасным огнём.

— Советую тебе никогда больше этого не делать, — его пальцы обжигают ненавистным прикосновением: Гордей ведёт руку вниз от горла, чуть поглаживает ключицы и едва задевает грудь. Дело плохо, но я выдержу и не покажу, как ужасно напугана. — Иначе придётся ответить. Чем-то.

Тихо сглатываю. Рука снова сжимается в кулак, потом расслабляется. Боль в кисти почти утихла. В кисти…

— Кристина, не вынуждай меня делать тебе неприятно.

Молчал бы уже. Так больно, как он когда-то, больше мне никто сделать не в силах. Вопреки всем моим стараниям, перед глазами встает сцена из прошлого, когда он полураздетый лежит на диване, а на нем стонет и извивается изящная брюнетка с длинными волосами и большой грудью с торчащими сосками. До сих противно и пусто становится внутри. А я ведь верила ему. Я правда думала, что у нас с ним нечто особенное — искренние светлые чувства, несмотря ни на что. Но оказалось, что мое прошлое бесконечно засасывает в пучину безнадежности и порока. Все его слова о нашем общем будущем были просто фальшивкой. Грубой ложью и гнусной выдумкой. Потому как мое место в любой момент смогла бы занять другая. Но даже несмотря на это, я нашла в себе силы поступить правильно.

Я вздрагиваю, когда моего слуха касается громкая мелодия вызова. Шарахаюсь в сторону, иначе аура Гордея, его сила и распущенность точно затащат в воспоминания.

Гордей следует за мной и до телефона дотягивается первым.

— Какого черта ты трогаешь мои вещи?!

Но он на меня не обращает совершенно никакого внимания. Не торопясь принимает вызов и включает громкую связь.

— Кристина! Андрюшу рвёт уже третий раз за последние полчаса! — кабинет наполняется взволнованным голосом сестры. — Я вызвала скорую! Но он просто никакущий! Весь бледный! Лёг и даже вставать не хочет! А я до тебя только сейчас смогла дозвониться!

Глава 7

— Спасибо вам большое! — провожаю медработников.

— Выздоравливайте. И главное — это питьё.

Как только за ними закрывается дверь, тут же лечу к сыну. Обнимаю и глажу его по голове.

— Господи. Ротавирус. Сколько болячек-то по земле бродит.

— Прости, Крис, я в такой панике была. Это какой-то кошмар, — Лида сокрушенно на меня смотрит. — Нет, если бы там просто температура или обычное недомогание, то я бы справилась, правда…

Только сейчас обращаю внимание, что сестрёнка в моей футболке, которая ей великовата, и в моих джинсовых шортах, что также ей велики в бёдрах. Видимо, Андрей ее испачкал…

— Ты не должна оправдываться, я сама перенервничала, а ты все сделала правильно. Езжай домой, надеюсь, ты не заразилась.

— А ты?

— Возьму выходные. Лид, сходи, пожалуйста, в аптеку и магазин, думаю, мы в ближайшие пару дней не сможем выйти. Деньги в кошельке. Я скину в смс, что купить.

Сестрёнка учится на четвёртом курсе, немного подрабатывает, фрилансит. Она живет с мальчиком в съёмной квартире. Я говорила, что торопиться и форсировать события не стоит, но Лида упёртая, «у них же любовь»…

— Коне… ой! — взвизгивает от удивления. — П-привет… — ошарашенно произносит сестренка и потрясенно отступает вглубь комнаты. В ее тоне я различаю нотки паники. — Кристииииин…

Сталкиваюсь с проницательным взглядом. Гордей заинтересованно осматривает мое жильё.

А когда это он успел пробраться к нам?!

— Привет, Лида. Не пугайся. Я Кристину с работы подкинул и на кухне ждал, пока врачи ребёнка осмотрят.

— Ммм… — мычит в ответ сестра и опасливо косится на меня.

Она знает, что Андрей у меня от Гордея. Поэтому и впала в ступор.

— Я думала, ты уехал, — сижу у постели малыша, а ему так плохо, что он никак не реагирует на постороннего человека, лишь прикрыл глазки. Как же мне хочется закрыть сына и вывести мужчину из комнаты. Но не выйдет. От Андрея я точно сейчас не отойду ни на шаг.

— Я подумал, что тебе может понадобиться помощь.

— Нет, что ты, — тут же возражаю: хочется, чтобы он поскорее ушёл. — Ты и так очень выручил. Спасибо.

— Лида, ты езжай, я сам в аптеку схожу, — прерывает мою внутреннюю мольбу. А у меня уже в который раз щемит сердце: Гордей не забыл имя моей сестренки. Как много он еще помнит обо мне. Скучал ли…? Говорил, что нет. Даже не заметил моего ухода…

— Но… — кажется, Лида только и рада побыстрее смотаться, но все же ждёт моего одобрения.

— И в магазин тоже, — твёрдо заканчивает Гордей и кивком головы указывает ей на коридор.

— Да, Лидочка, спасибо тебе большое, ты очень помогла, езжай и не беспокойся ни о чем.

Долго уговаривать не пришлось. Через минуту ее как ветром сдуло.

Вот мы и остались… втроём. Я. Гордей. И наш сыночек.

— Ты заразиться можешь, — не поможет, конечно. Никуда он не уйдёт. Только не пойму. Чего ждет? Зачем так смотрит….

Чувствую себя смущенной. Удивительно, но я не знаю, что ему сказать. «Смотри, у него волосики, как у тебя. Даже еще светлее. И серьёзный задумчивый взгляд. И ему уже почти три». Воспоминания не дают вздохнуть свободно. Вряд ли он заметит сходство. А если заметит… не представляю, в какую войну это выльется. И главное… с кем?

— Он, кажется, засыпает?

Прислушиваюсь к ровному дыханию сына. Врачи сказали запихивать в него воду маленькими порциями. Какими угодно способами.

— Извини, я должна воды ему дать, пока не уснул. Ты не мог бы на кухне подождать? — перехватываю вопросительный взгляд и поясняю, — я просто боюсь его одного оставлять с незнакомым человеком, он может испугаться.

Гордей без слов выходит из комнаты, а я шепчу малышу, что сейчас принесу ему водичку, и следую за мужчиной.

В молчании наполняю кружку и немного подогреваю.

— Спасибо, сыночек, ты у меня умничка, целую ложечку выпил, — хвалю малыша и продолжаю гладить его по голове, успокаивая, чувствуя гладкость и мягкость детских волосиков. Веки его смыкаются, и через пять минут Андрей уже проваливается в сон. Хороший мой… столько потрясений сегодня испытал. И тошноту, и страх, и врачей… мой маленький.

Заботливо его укрываю и тихонько прикрываю дверь в комнату. Стараюсь как можно тише пробраться на кухню. Хочется застать Гордея врасплох. Увидеть его лицо. Интересно, о чем он думает?

Но не суждено. Мужчина стоит у окна ко мне спиной, а я снова, как и много лет назад, попадаю под действие его тяжёлой мощной ауры. Тогда, в прошлом, я бы без сомнений налетела на него, запрыгнула на спину, крепко обвила шею руками, а ногами — талию. Прижалась бы к нему поплотнее, вдыхая терпкий любимый запах. А он с улыбкой закружил бы меня, скинул на диван и навалился сверху, давая понять, как сильно он по мне соскучился.

Одергиваю себя в то же мгновение, как картинки из прошлого начинают топить и сердце захлёстывает ноющей волной.

Он оборачивается и… молчит. Мы долго смотрим друг на друга. Не произнося ни слова. А я вдруг вспоминаю мучительную картину, где его оседлала другая, и ее стоны, и как невидимые шипы, вонзаются в сердце. Хотя я думала, что вытянула все до последнего. И те отвратительные воспоминания уже погасли.

— Малыш уснул.

— Сколько ему?

Вопрос звучит буднично, ничто не говорит о том, что Гордей раздосадован или недоволен. Просто вопрос. Просто что-то нужно сказать… Хотя, ответ мужчине уже, несомненно, известен.

Мы разошлись не лучшим образом. Но и не самым плохим, наверное. Я ушла молча, как можно тише, ничего не поясняя, ничего не предъявив, забрав из его квартиры самые необходимые свои вещи, оставив лишь краткую записку на подушке: «Прощай. Искать не стоит». Хотела ли? Сложный вопрос, до сих пор нет на него ответа.

А он позволил уйти, не пытался увидеться, не пытался вернуть, не требовал объяснений. И мне точно известно: если бы хотел, он бы меня из-под земли достал. Да, он всегда был щедрым и никогда не жалел на меня денег, но… именно деньги и сыграли с ним злую шутку. Он не захотел приехать, поговорить. Просто отстранился, да и дела поважнее нашлись.

Глава 8

ГОРДЕЙ

Изнутри топит черная лава, выжигая все на своем пути.

Сижу в кресле, взгляд устремлён в окно. В руке зажат телефон так, что побелели костяшки пальцев. Я в мучительном ожидании, но ответа все нет. Полчаса назад скинул Кристине СМС с вопросом, как себя чувствует ее сын и чем они планируют заниматься… На кой хрен я это сделал — неизвестно, но молчать не собираюсь. Жду чего-то… Чего-то… Знаю, что зря, ждать нечего, но я жду.

Ее сын болеет уже четвертый день.

И каждый вечер я набирал ее номер и стойко ждал, пока гудки сами собой оборвутся. Сейчас она снова не ответила. И я не сдержался. Отправил сообщение, ведь Кристина, я уверен на сто процентов, не подумает перезвонить и сегодня.

Когда я с ней рядом меня трясет. Внутри болезненно тянет, что-то ломается, а я не знаю, как прекратить все это. Она всегда так на меня действовала. С первого дня. Как удар в челюсть. Постоянно о ней думал, не отлепить было, мысли вечно к ней возвращались. Слепое желание обладать ею бомбануло по башке сразу. Взгляд темный. Как у ведьмы. Она колдунья — не иначе. А как объяснить еще? Меня каждый раз ведет от нее. И даже то, что она свалила с моими бабками, подставила по-крупному, легла под другого, а еще и родила, не способно затмить болезненную глупую тоску, неудержимую ярость, что теперь она принадлежит не мне. Можно было бы по-другому, можно... Она видела, что ради нее я бы весь мир перекроил, в жизни так не попадал, а тут… И до сих пор ничего не изменилось. Ничего. Готов ли я силой взять то, что хочу? Знаю, что лучше не надо. Не связываться. Не связываться… Когда цена вопроса измеряется лишь в количестве нулей — это одно. А внутренние порезы, которые не удается ни замазать, ни вылечить — совсем другое. Не лезть бы мне к ней снова. Вообще не соваться. Разобраться с Филатовым можно было бы и без нее. Торчать у нее в кабинете, наслаждаясь нашей перепалкой, было необязательным вдвойне. Но я, просыпаясь утром, как одержимый собирался и мчался туда, где она. Выдержка потихоньку начала сдавать. Хоть ее иголки остры, как и раньше, но жалят намного менее болезненно, чем внутренние кинжалы издевательских воспоминаний.

Секс? Нет, мне нужен не просто грубый перетрах с ней. Хочу раствориться в ее нежности вновь, в ее ласке. Я знаю, какой она может быть сексуальной, инициативной, такой отзывчивой и чувственной. Блядь. Зачем я суюсь к ней опять. Я же еле в себя пришел тогда. На кой хрен оно мне надо?!

Мокрый нос упирается в ладонь, заставляя меня опустить глаза.

— Привет, Чарли, — словно со стороны слышу собственный голос.

В ответ раздаётся дружелюбный лай.

— Хочешь прогуляться? Можем сегодня в гости съездить. Если нас, конечно, пригласят.

Что ну о-оочень маловероятно.

Чарли шутливо рычит. И кладёт морду мне на колено. А я слегка морщусь: после собаки всегда остается шерсть на одежде. И это дико бесит. Но этого мелкого засранца я бы не променял ни на какого другого. Ласково касаюсь шерсти, ощущая ее мягкость, постукиваю питомца по холке, а пёс, извернувшись, успевает лизнуть руку. Он всегда меня ждёт. У него ко мне какая-то слепая необъяснимая любовь. То ли это благодарность. То ли еще что-то.

Чарли снова гавкает, усаживаясь передо мной, гордо вскидывая голову, навострив уши.

— Ну да. Я тоже думаю, что хрен нам, а не приглашение.

Чарли опять мне поддакивает. Он всегда очень тонко улавливает мой настрой.

Появился пёс у меня случайно.

Я всю жизнь хотел большую породистую собаку. Овчарку. Или добермана. Или даже амстафа. Крепкого такого. Мощного. Грозного, сильного. И уже почти решился завести гиганта, постарался свыкнуться с мыслью, что теперь подолгу отсутствовать дома не смогу. Собака — это был для меня серьёзный шаг. В тот день я ехал в питомник, где разводили доберманов. Хотел поговорить с владельцем, задать интересующие вопросы. Наше знакомство с Чарли вышло хреновым, на самом деле. Хозяину он был не нужен, и мужик просто положил щенка в большую картонную коробку и выкинул на обочину. Мне это показалось подозрительным. Какой черт меня дернул сказать водителю тормознуть и проверить содержимое коробки, я до сих пор не понял. Но как только заглянул внутрь, ноющее чувство вспыхнуло и начало нарастать. Чарли совсем мелкий был. Слабый. Голодный. И он почти околел. Зима началась рано, снег выпал уже в ноябре, на улице холодрыга, пронизывающий ветер. Щенок почти не двигался и мог только жалобно пищать, беспомощно тыкаясь носом в картон.

Пришлось расстегнуть куртку и посадить мальца к себе поближе. Он так и скулил всю дорогу. Сильно дрожал. Я пока домой ехал, только одно желание было — удушить того мужика голыми руками.

Посещение питомника я отменил. Денек наблюдал за Чарли: думал не выживет. Потом вызвал ветеринара. Он сказал, что нужно делать. Еще сказал, щенок похож на лайку, но пока слишком мал и сложно сориентироваться. Желательно проконсультироваться с заводчиком. Через какое-то время я так и сделал. Да, действительно. Оказалось, Чарли — русско-европейская лайка. Они очень подвижные, и лучше их в квартире не держать. Да и я, честно говоря, охотничью себе-то не хотел. Но… в итоге привязался к этому шустрику. Каждый раз на него смотрел и реально умилялся его окрасу. Чарли весь чёрный, а кончик хвоста, носки и грудь — белые. Но самое прикольное другое: его морда разделена чётко посередине. Справа — чёрный цвет, слева — белый.

Вот так мы с ним и подружились. С зимы он заметно подрос, но все равно ещё мелкий и любит дурачиться. А ещё он любит детей и быть в центре внимания.

Странное назойливое желание познакомить сына Кристины и Чарли не даёт покоя. Мне кажется, пацан обрадуется, а Чарли залижет его до смеху. Может, малец немного оживится. В тот день, когда он заболел, ему было очень плохо. Это, конечно, не мое дело, и Кристина скорее пошлёт меня в жопу, чем согласится побыть лишние пять минут в моей компании, но навязчивая идея не покидает. А я редко спрашиваю чье-либо разрешение.

Глава 9

КРИСТИНА

Недоверчиво перечитываю присланную строчку.

Гордей: «Подъеду сейчас. Возле дома будете?»

Слишком крепко стискиваю корпус телефона пальцами и поджимаю губы от бессилия. Куда он, черт его возьми, подъедет?! Я с сыном гуляю, вообще-то! Мне не до его дебильных словечек, идиотских штучек и дурацких обвинений! Даже, если я очень виновата перед ним! Не хочу его вообще видеть!!!

Громко вдыхаю-выдыхаю воздух, стараясь делать это размеренно.

Набираю ЕГО номер. Добавляю голосу вежливости, спокойствия. Это же легко, да?

— Привет, Крис. Ждете?

Меня немного вводит в ступор его будничное «вы». Как будто в норме вещей. Если не забыл, что я с сыном, зачем вообще сейчас приезжать и опять клевать мне мозг? Я прекрасно понимаю, почему он вцепился в меня мертвой хваткой. В прошлый раз отпустил, но сейчас добьет точно! Ну отдам я ему эти деньги, Господи! Заработаю и отдам! «Когда-нибудь…» — добивает внутренний голос.

— Нет. Гордей, мне сейчас не до споров, у меня есть дела поважнее. Давай «мои» долги, — делаю упор на слово «мои», — обсудим позже.

— Да я вообще не за этим, я на пятнадцать минут. Хочу вас кое с кем познакомить.

Душа уходит в пятки. С кем…познакомить? Я уже почти паникую. Он снова привёз адвоката? А может, сразу нотариуса? Кого ещё из своих кровопийц он решил на меня натравить?! Ну только не это… зачем при ребёнке-то?!

— Давай на работе пообщаемся? Пожалуйста, Гордей. Мы с сыном во дворе. Вышли немного подышать воздухом.

— Потом необходимость отпадёт. В общем, ждите, — короткое жесткое приказание сбивает с ног и вызывает бурю возмущения.

В трубке раздаются короткие гудки, а я расстроенно всматриваюсь вдаль. Ну что за человек, а?! Все делает только так, как считает нужным.

Но самое неприятное… всегда так было. Именно это мне в нем так нравилось. Он плевал на чужое мнение. Для него было важно только его собственное…

Малыш дёргает меня за руку и тащит на качели. До этого момента мы были одни на площадке.

— Ты покататься решил? — присаживаюсь на корточки и всматриваюсь в родное личико.

Сын радостно подпрыгивает и громко отвечает: «Да!»

Это единственное слово, которое он произносит. Зато бодро и уверенно. С гордостью.

— Конечно, милый, пойдём.

Наблюдаю, как он сосредоточенно взбирается на высокие качели, и умиляюсь. Как же я его люблю! Мой мальчик.

— Держись крепко, — знаю, что ни к чему, сынок и так всегда хорошо держится, но я зачем-то каждый раз это произношу.

Раскачиваю малыша и отхожу на шаг в сторону. Приветливо улыбаюсь мальчику, что занял соседние качели. Его тоже подстраховывает мама. Девушка счастливо смотрит на сына, потом на меня, затем в сторону… и вдруг… она немного приосанивается, вздёргивает подбородок. Смазанным движением проводит пальцами по волосам. И вновь смотрит на сына, на этот раз смущённо.

С удивлением ловлю на себе косые взгляды ещё двух проходящих мимо девушке. Чего это они? Отворачиваюсь, отталкивая от себя качели, и чуть не подпрыгиваю от неожиданности.

— Привет, — раздаётся совсем рядом знакомый голос. — Я вас нашёл.

С неудовольствием перехватываю тёмный искристый взгляд.

— Да. Я вижу.

Вот почему девчонки так застеснялись. Его заметили. Ну надо ж так. Прям зарделись.

Гордей приветливо смотрит на сына и здоровается, присаживаясь на корточки. А меня берет ступор. Надежда, что этой встречи никогда не произойдет, корчится в муках.

Еще бОльшая растерянность овладевает, потому что замечаю в мужских руках поводок, а в паре шагов от Гордея вижу милого пушистика.

Андрей тут же воодушевляется и неожиданно спрыгивает с качели, подвигается поближе к пёсику и указывает на него пальчиком, издаёт неразборчивый звук, что-то среднее между «о» и «а».

Собака смело шагает к сыну и радостно обнюхивает его штанишки и обувь. Пару раз звонко лает и склоняет голову набок, высунув длинный розовый язык.

Какой же милый этот пёсик! Просто прелесть!

Сынишка уже восхищённо тянется к собачьей морде, но я напрягаюсь.

— Его можно погладить. Он добрый, — Гордей осторожно обращается к Андрею.

Сыночек стеснительно прячет ручки и чуть опускает голову, но с собаки глаз не сводит, смотрит исподлобья.

— Это Чарли. А тебя как зовут?

— А! — прозвучал уверенный ответ.

Гордей хмурит брови, слегка поглаживает собаку. Пушистик явно не привык сидеть на одном месте, а Гордей нарочно сдерживает его рвение.

— Не разговариваешь с незнакомыми, значит? Ну все правильно.

Ответа Гордей не дождался и здесь.

Вокруг пса неожиданно начинает собраться ниоткуда взявшаяся на площадке детвора, и Гордей говорит, что лучше переместиться.

— Так зачем ты приехал? — уточняю настороженно, вышагивая по тротуару.

— Крис, — этот снисходительный тон откровенно начинает очень давить. — Все же очевидно. Чтобы малец обрадовался, получил положительные эмоции и быстрее выздоровел. Тогда тебя я смогу мучить в любое удобное мне время.

Я поправляю панамку на голове сына, не сразу отвечая нахалу.

— Зря. Ещё и за сеанс психотерапии я тебе точно платить не буду, — перевожу взгляд.

Андрюшка ожил. Ему так нравится придерживать поводок, будто сын сам пса выгуливает.

— Что ж у тебя мама такая зануда?

Пока малыш тут же тянет звук «а» и отворачивается, я со всей дури луплю мужчину по плечам.

— Ещё хоть одно дурацкое слово! — шиплю ему в лицо. — И как бедного пёсика угораздило из всех людей города попасть именно тебе!

— Так же, как и тебе когда-то, — иронично выгибает бровь.

— Мы уходим. Твои пятнадцать минут затянулись.

Твёрдое заявление вызывает у мужчины довольную улыбку.

— Хорошо, пойдём, мы с Чарли проводим.

Пытаясь собраться с мыслями, придерживаю Андрюшу за руку, а он осторожно передвигается по бордюру. Сынок уже утомился, все же слабость возвращается быстро.

Глава 10

ГОРДЫЙ

Занимаю удобное положение, крепко сжимая ракетку. Внимательно слежу за соперником. Руслан на пару секунд замирает, концентрируясь, а затем сосредоточенно подкидывает мяч и отточенным размашистым движением посылает его на мое поле.

Отбиваю подачу достаточно легко, и мяч уже летит на половину соперника. Руслан достойный противник, жаль, нечасто нам удаётся состыковать время и встретиться на теннисном корте. Но сегодня мне пришлось слегка подстроиться. Потому что эта встреча мне нужна больше.

Плодотворная выходит тренировка, заставляет посторонние мысли выбросить из головы и сосредоточиться на том, что для меня важно. Иначе я начинаю обмозговывать сразу все и дико злюсь. А в таком состоянии могу натворить много такого, о чем впоследствии пожалею. Ещё мой Васька — некогда бессменный безопасник — поговаривал, что я отмороженный на всю голову и когда-нибудь за это однозначно поплачусь.

Останавливаюсь, выравнивая дыхание и отмечая, как широко улыбается Руслан. Радуется своей победе.

Хорошенько прогнать меня противнику стоило немалых усилий. Я, конечно, не Джокович, до Новака мне как до Луны, но без лишней скромности могу заявить: играю я вполне прилично. А обычно не только играю, но и выигрываю.

Первый сет был за мной, второй — за Русом, и лишь последние два гейма я позволил себе расслабиться, чтобы помаячить долгожданной победой у носа соперника и позволить ему одержать верх, тем самым раздобрив его окончательно. Хорошее настроение — основополагающий фактор, и он должен сыграть мне на руку.

— Ну что, как оно — быть проигравшим? — скалится Рус, когда мы, крепко пожав друг другу руки, направляемся в раздевалку. Мышцы в тонусе, внутри воодушевление. Небольшая усталость распространяется по венам и дарит ни с чем не сравнимое удовольствие.

— Непривычно. Поднаторел ты, старик. Не то, что раньше. В следующий раз размажу. Верняк.

«Ты ведь не считаешь, что я сел с тобой играть, чтобы проиграть?» — поговаривал Рокфеллер.

Это правило руководит моей жизнью. И в данном случае мое поражение позволит одержать по-настоящему необходимую победу.

— Рус, как насчёт нашего недавнего разговора?

— Вы ж с Обломским друзья. Почему в обход него?

— Надо, Рус. За просто так воду бы не мутил.

— Да, в принципе, без проблем. Сделаем. Несложно. Если так уж собачитесь сильно.

С Денисом Обломским мы действительно раньше плотно общались. А сейчас у меня есть причины несколько пренебрегать старыми связями.

Проходим в здание, навстречу нам шагает улыбающаяся администратор. Красивая девка. Приятная. Услужливая. Но отчего-то не вставляет. Да, нам все понравилось, да, поиграли отлично. Да, спасибо, скоро обязательно приедем ещё. Гладкий металл холодит ладонь, и я тут же морщусь. Таких бабок стоит аренда корта, а дверь в раздевалку неприятно поскрипывает.

— Как там твой проект с «Си Эн Технолоджи»? — заинтересованно бросает Рус, рывком стягивая с себя поло. — Помнится, они со мной отказались работать, а там такое сладкое предложение было, — мечтательно причмокивает.

— Да работаем потихоньку, я доволен. Кстати, раз уж о работе заговорили. Я ещё спросить хотел. Не помнишь — Олег Филатов? — неназойливо закидываю первую удочку. — Давно ещё вы вместе работали. Ты все хвастался, что у парня вместо мозгов процессор последней модели? Через Малафеева вроде дела вели, с его площадки.

— Да уже как-то не вспомню, — напрягается друг, — а что, важное что-то?

— Нам проект скоро закрывать, небольшое недопонимание возникло. А за него Обломский ручался, а я, собственно, и не хочу Диньку напрягать. Парнишку, кажется, я напугал немного, неудобно как-то. Но меня сейчас интересует другое. Выходы дашь?

— Не боись. Я же говорю, сделаем красиво. Ты, кстати, как? Все еще по своим безделушкам тащишься?

Предпочитаю вслух об этом не говорить и скромно именую себя коллекционером антиквариата. Подробнее о моей страсти на самом деле никому знать совершенно не обязательно.

— Осталось немного, — потираю ладони, ищу глазами полотенце. — Ты сейчас свободен? Можем по стаканчику пропустить.

— Не-не, меня сегодня Ева с Алиской пораньше ждут, — возражает уверенно и как-то странно тепло улыбается. Когда это Наумов успел таким подкаблучником заделаться? Кстати, я раньше думал, что его бессменная любовница так и будет командовать парадом.

Одну из мыслей я и озвучиваю:

— Подкаблучник чертов. Раньше ж нормальным мужиком был.

— Не подкаблучник, — весело перебрасывает полотенце через плечо и направляется в душевую, — а любимый муж и папа.

Не, сговорились они все, что ли?! Адам рисунками дочки в экран тыкал. Этот плывёт вон.

А между прочим...

Приподнимаю запястье и сверяюсь с часами. Ещё час-два, и заключение будет на почте. Думаю, от этого и сводит скулы. Ну да ладно. Я умею ждать. Чуть позже ещё будет время. А сейчас мне нужно заехать к Илюше. Кое-что уточнить. Благо с Наумовым вон перетерли без претензий.

Через сорок минут Сергей уверенным движением занимает парковочное место, а я нетерпеливо выскакиваю из салона и размашистым шагом прохожу в подъезд.

— Гордей Александрович, — сверкает глазами безопасник. Он у меня уже довольно долгое время. Пришёл на смену Васе. — Не скажу, что неожиданно, но чертовски приятно. Вы редко сами заезжаете. Кофе?

— Нет. Илюш, меня интересуют сведения по Королевой. Знаю, что у ее сестры небольшие проблемы со здоровьем были. Года три назад. Ориентировочно. Вот мне нужно знать о ходе лечения, где обе сестры находились. Работа, увлечения, друзья.

— Да, было дело. От и до все поднять? Что-то определённое ищем?

— Мне нужно понять, чем они жили. Дальше сориентируюсь. А ещё сведения о работе Кристины Королевой до ее комплекса.

— Так поднимали ж уже, Гордей Александрович. Вы что-то конкретное ожидаете?

— Илюш, если данные в системе слегка подрихтованы, как-то можно вытащить?

Глава 11

КРИСТИНА

На слабых ногах ковыляю в детскую, чувствуя, как слегка трясутся руки.

Сегодня малышу уже намного лучше. Через пару дней меня должна была подменить Дарья Станиславовна. Но сейчас, кажется, мне и самой нужна помощь. Я все-таки подхватила от Андрея противную заразу. И теперь вся бледная и меня тошнит.

Как развлекать сына, когда я в таком состоянии — просто не представляю. С огромными усилиями я сварила ему рис и яйцо на обед, стараясь поскорее уйти с кухни.

Малыш постоянно тянет меня к игрушкам, просит уделить ему время, посидеть рядом, а я…

Лидочка недавно звонила, спрашивала, не нужно ли чего, грозилась приехать, но я ее старательно отговорила.

— А! — сынок предлагает мне достроить гараж из магнитного конструктора. Тянет за руку.

И теперь я молча, стараясь экономить энергию, закрепляю стены «гаража».

Гордей подозрительно долго молчит. Уже третьи сутки. Но хотя бы мне не приходится напускать на себя равнодушный вид. Предыдущий раз, когда он в ультимативном порядке пробрался ко мне в квартиру и нёс полнейшую чушь… лучше об этом не думать. Какая ночь?! Он в своём уме?! Отдам ему деньги, как скоплю, и расчёты между нами закончатся. Последнюю встречу даже вспоминать не хочется. Ненормальный точно. Кажется, от его хватки до сих пор запястье ноет. Выгнать его удалось, только когда я уже сказала, что все. Ребенку нужно отдыхать. «Прямо сейчас». Тогда Гордей без вопросов поднялся и подозвал Чарли, они попрощались с малышом и вышли прочь, не удостоив меня даже обычным «пока». В общем, странный был день. Очень странный.

Еще удивило то, как Гордей увлеченно играл с машинкой: катал по полу под шумный веселый лай и несдержанный смех Андрея. Когда я демонстративно позвала сына обедать, Гордей вдруг заявил, что они сами помоют лапы и руки. И увел всю счастливую команду в ванную, своим поведением окончательно сбив меня с толку.

— У-у-у, — Андрей увлечённо хватает самолёт и показывает на кусочек неба в окне.

— Что там? Самолёт по небу летит?

— Да! — воодушевленно утверждает сынок. Малыш радуется, что его понимают.

Порывисто хватаю воздух. Так плохо мне не было уже давно. Какой-то кошмар. Каково же было бедному ребёнку…

Неожиданный звук отметает жалостливые мысли. Ключ поворачивается?!

Я настороженно поднимаюсь на ноги и медленно продвигаюсь к коридору. Андрей тоже напрягается.

Тихий хлопок двери… и я вздрагиваю. Кто-то тихонько крадётся. Внезапно на меня обрушивается жар и порывы шквального ветра. Начинает грубо колотить изнутри. Я даже не позволяю себе строить догадки. Это… Это что такое?! Врываться без предупреждения! Гордей совсем с катушек съехал?! Где он ключи взял?!

— Крис, — доносится мягкий осторожный шепот. — Крис, вы не спите?

Это Лида! Я потрясённо сглатываю, не в силах вымолвить ни слова, так и стою, замерев у дверного проема. Через три секунды сестренка заглядывает в комнату.

— Крис…

— Вот ты меня сейчас напугала. Ты почему не предупредила, что не послушалась? Мы же вроде договорились!

Я несдержанно чуть повышаю голос, а Лида воинственно встречает мой обвиняющий взгляд. Нет, ну надо же, а!

— Привееееет, карапузик мой! — раскрывает объятия, присаживаясь на корточки четко в тот момент, когда Андрей со всего разгона впечатывается в тетю. — Ну что, мамке совсем плохо. Пошли пока играть. А ты не шуми, — шикает на меня. — На себя посмотри лучше. Иди спи, а я с ним чуток поиграю и уложу. А вечером на улицу выведу.

— Лид, ты ж сама подхватить можешь, — вяло возражаю, вновь чувствуя приступ тошноты. — Ну зачем…

На самом деле я возмущаюсь по инерции. Мне сейчас так плохо, что выразить сестре благодарность за ее самоуправство просто нет сил. И еще я правда за нее очень переживаю. Всегда страшусь, когда у нее резко падает иммунитет.

— Не подхватила ж в прошлый раз. Все, дуй в кровать. На тебя без слез не взглянешь.

— Вот спасибо. Ты всегда поддержишь.

— От души. Обращайся, — и снова обнимает Андрюшку.

Мне два раза повторять не надо — я медленно бреду в спальню, сворачиваюсь на кровати калачиком, натягиваю одеяло до носа. В ознобе и борьбе с настойчивыми приступами тошноты проходит минута. Две. Пять.

Сигнал входящего смс неприятно царапает уплывающее осознание. Почему я не отключила звук? Ммм, нет сил тянуться к телефону, может, я смогу все же спокойно уснуть…

Из сна меня вырывают неожиданно. Как тяжело вернуться в реальность. Тело обмякло, шевелиться не хочется.

Я долго не могу понять, откуда этот противный звук с вибрацией. Еле распахиваю глаза, пытаюсь бороться с остатками сна. Ох, звонит кто-то… Тянусь к тумбочке.

— Алло, — зажимаю корпус мобильника в руках и отвечаю размеренно, немного растягивая слова. — Слушаю.

— Детка, это я. Через два дня вывезу вас. Почалимся на море. Собери самое необходимое, ладно?

Сон как рукой сдувает, когда до меня доходит, что в трубке слышу уверенный и как всегда бодрый голос Олега. Пару дней назад я обнаружила два пропущенных с разных номеров, перезвон ничего не дал, абонент не в сети. Наверное, тогда тоже Олег звонил. Внутри поднимается волна возмущения.

— Ты не поверишь, но у меня также мало времени. Мне за тебя долги отрабатывать. Или комплекс заморозится. Спасибо тебе. БОЛЬШОЕ.

— Крис, не злись, я сам не ожидал, что так получится, и сразу же вас забрать не смог. Блин, малыш, я тебе все объясню при встрече. Ни о чем не беспокойся. Тебе никто ничего не сделает. Забирай мелкого, и ко мне. С тобой свяжется мой человек. Я вас вывезу.

— Ты, кажется, совсем не соображаешь. Как я бассейны без присмотра оставлю? Да и вообще. Он меня никуда не пустит. За мной присматривают.

— Черт! Вот жучара! Взъелся все же!

— Какая неожиданность, — щедро приправляю голос едким сарказмом. — А ты ждал, что тебя по головке погладят? И да, Олег. Уж тем более после всего этого я тебе мало доверяю, ясно?! Ты меня подставил по-крупному! Никуда я уже не поеду! И считаю тебя последней сволочью!