Горничная для дочек отца-одиночки

Глава 1

Короткая стрелка настенных часов встала ровно напротив цифры пять, длинная ― на двенадцать, и я, отложив в сторону пыльный гроссбух, выбралась из-за рабочего стола. Наконец-то конец рабочего дня! Можно собираться, запирать архив и идти домой.

Папки со старыми делами я давно расставила по стеллажам и последние полчаса провела за чтением. Хорошо, что никто из коллег не видел, что именно я читаю: подняли бы на смех! Ну, кому придет в голову, что солидная женщина за пятьдесят, архивариус следственного комитета, в свободные минуты почивает магические детективы и книги про попаданок?

А я их читала пачками! Так уж вышло, что в юности я мечтала о работе следователя, но здоровья хватило только на библиотечный техникум, а после ― на юридический факультет. С таким багажом меня охотно приняли на должность архивариуса, и вот уже почти три десятка лет я буквально жила среди старых уголовных дел.

Это позволяло мне чувствовать себя причастной к профессии, о которой я когда-то мечтала, и изучать если не места преступлений и улики, то хотя бы материалы по преступлениям, раскрытым или так и списанным в архив в статусе «глухаря».

― Леокадия Максимовна, вы сигнализацию включить забыли! ― Встретил меня улыбкой молодой улыбчивый лейтенант Василий, которому выпало в этот день дежурить на проходной.

― Ох, что ж это я? И лифт, как назло, встал. Раньше утра не починят, ― вздохнула я и пошла обратно.

Поднявшись из подвала второй раз, я все же распрощалась с Василием и поспешила к остановке, но на нужный маршрут, который довозил меня едва ли не до подъезда родного дома, опоздала. Следующий должен был прийти только через полчаса.

Чтобы не ждать так долго, я подъехала на другом автобусе, вышла возле городского парка и пошла наискось через негустые заросли, изрезанные вдоль и поперек тропинками и дорожками.

В парке уже смеркалось. Под ногами шелестели прошлогодние листья, сквозь которые пробивалась молодая весенняя трава. Я шла, наслаждаясь запахами влажной оживающей земли, бодрым стрекотанием птиц и мягкими порывами теплого ветра.

Парк был небольшой, прозрачный и на диво спокойный: никаких происшествий, кроме редких пьяных драк, за последние два десятилетия в нем не случалось, так что за свою безопасность я ничуть не волновалась. Да и кому придет в голову нападать на пожилую грузную женщину в простеньком пуховике, в сапожках не первой свежести и в шерстяном платке на голове?

Думала я так ровно до того момента, пока дорогу мне не перегородил парень лет под тридцать ― длинный, щуплый, небритый и неожиданно агрессивный.

― Сумку на пол! ― гаркнул он, угрожая мне пистолетом.

― Молодой человек, шли бы вы мимо, ― все же попыталась урезонить я грабителя. ― Вы, между прочим, на сотрудницу следственного комитета нападаете!

— Это ты-то сотрудница?! ― сплюнул грабитель. ― Сумку! Быстро!

Парень подскочил ко мне, дернул на себя ремешок, скидывая с моего плеча любимую дамскую сумочку, в которой, кроме дорогой помады, старого мобильника и старой же электронной читалки, ничего хоть сколько-нибудь ценного и не было.

― Да нету там ни денег, ни ценностей! ― изо всех сил цепляясь за сумку, закричала я. ― Нашел кого грабить: пожилую тетку, почти пенсионерку!

― Ах, ты!.. ― непечатно выругавшись, парень толкнул меня в плечо.

Моя нога поехала на кучке влажной листвы. Я потеряла равновесие, начала заваливаться набок, виском на выложенный булыжниками край дорожки.

Последнее, что запомнилось, перед ударом, это мысль: если сейчас погибну ― стать бы попаданкой! Хоть сироткой, хоть нищенкой, хоть безобразной старухой!

А потом была короткая острая вспышка боли, быстро меркнущий перед глазами свет, будто солнце вдруг стремительно покатилось за горизонт, и, наконец, меня поглотила тьма.

***

― Леда! Леда! Ну же, дыши, девочка! Давай, приходи в себя!

Кто-то нетерпеливый и очень громкоголосый старательно теребил меня, пытаясь вырвать из беспамятства. То брызгал водой в лицо, то совал под нос нашатырь, то хлопал по щекам и светил в глаза фонариком.

― Оставьте девушку в покое, мастер Тревт. Она дышит. Сердце бьется. У нас все получилось, ― попытался спасти меня от чрезмерного внимания другой мужчина.

Его голос звучал молодо, но при этом устало и высокомерно, так что нельзя было понять, что утомило владельца голоса: то ли какое-то трудное дело, то ли хлопотливость мастера Тревта.

― Но она никак не приходит в себя! ― вскричал мастер Тревт. ― Мы же должны убедиться, что сумели вернуть в тело душу бедняжки Леды!

― Главное, постарайтесь не вытрясти из нее душу обратно, мастер. А пока она вполне себе на месте, уж поверьте мне. Я ― знаю!

Молодой голос прозвучал еще более высокомерно и очень властно. На месте мастера Тревта я бы уже давно послушалась и оставила меня в покое!

Но более пожилой мужчина, именуемый мастером Тревтом, не сдавался.

― Леда! Очнись сейчас же! Дай знать, что ты меня слышишь! ― потребовал он, встряхивая меня за плечи.

― С-слы… Кхе! Кхе-кхе! ― Попытка заговорить обернулась приступом кашля в саднящем горле.

― Она очнулась, мой лорд! Она пришла в себя! ― возликовал мастер Тревт. ― Ну, ну, тихо! На-ка глотни! Конечно, горло саднить будет! Додумались, изверги, молодую невинную девочку вешать!

Это я-то молодая невинная? И… меня повесили?!

Только теперь до меня стало доходить, что происходит нечто странное. Ледой меня по молодости звали многие: родители, друзья, будущий муж. Так что это обращение меня не смутило. Не сразу я поняла и то, что друг к другу мужчины обращаются как-то странно. Но теперь все эти мелочи собрались в моей гудящей голове воедино и требовали найти им рациональное объяснение!

Глава 2

Оставшись одна, я первым делом попыталась, насколько могла, оглядеть свое новое тело. Из одежды на мне, как я только теперь заметила, была лишь длинная сорочка, то ли нижняя, то ли ночная. Наощупь ткань сорочки напоминала тонкий хлопок.

«Его светлость герцог Льянсен видел меня почти обнаженной?!» ― запоздало смутилась я. Впрочем, о мимолетном приступе стеснительности я быстро забыла, занятая более важными наблюдениями.

Итак, что я имею на текущий момент? Тело и в самом деле молодое. Лет двадцать, максимум – двадцать два. Гладкая упругая кожа. Светлая, без загара, но это и неплохо: за модой я никогда не гналась. Руки-ноги в меру тонкие, ровные, ладони натруженные, явно знакомые с черной работой. Значит, прежняя хозяйка этого тела не из благородных, и даже не из зажиточных слоев местного общества.

Талия ― стройная и гибкая, хотя животик совсем уж плоским не назовешь. Питалась Леда неплохо. Грудь ― хороша без всяких оговорок: в меру полная, красивой формы, с темными ареолами и чуть выступающими вершинками, просвечивающими сквозь тонкую светлую ткань сорочки.

Волосы. Я подняла руки, ощупала голову, обнаружила шикарную, но растрепанную гриву. Подхватила одну прядь и понесла к глазам. Прядь оказалась темной, а сами волосы ― довольно тяжелыми и слегка вьющимися. Тоже неплохо! В прошлой жизни волосы у меня были не слишком хорошими: тонкие, прямые, неопределенно-русого цвета. Постоянно приходилось тонировать их, чтобы оттенок был более насыщенным и ярким.

Зеркала, чтобы рассмотреть лицо, поблизости не было, но наощупь удалось определить, что кожа лица гладкая, без шрамов, прыщей, оспин. Насколько миловидная ― узнаем позже. Спасибо, что без дефектов обошлось! Зубы я проверила языком. Убедилась, что все на месте и вроде бы целые.

Слегка успокоившись по поводу внешности, я погрузилась в размышления о том, что успела услышать и узнать. Итак, меня зовут Леда, и меня-здешнюю казнили. Однако и старик-целитель, и, судя по всему, мой покровитель-герцог преступницей меня не считают. Ну, или моя вина кажется им не настолько большой, чтобы считать, будто казнили мою предшественницу справедливо.

Надо бы аккуратно разузнать, в чем обвинили несчастную девчонку и выяснить, куда подевалась ее душа, если в тело вселилась моя. Вдруг выяснится, что та, старая Леда, тоже вернулась, но пока не дает о себе знать? Или летает где-то неподалеку и не может вселиться обратно, потому что тело уже занято?

Уступать девчонке свое новое пристанище мне не хотелось, делить его с ней тоже было бы странно, неудобно и попахивало бы психическими отклонениями. В общем, да: я ― эгоистка, и пусть погибшую девицу мне жаль, но себя все же жальче! Так что с этим вопросом тоже придется разбираться.

Ну и, наконец, герцог. На мой вопрос о том, отчего ему пришлось привязывать меня к замку и своим дочерям таким хитрым способом, он так и не ответил. Что не так с девочками? Они больны? Они ненавидят и изводят горничных? Или дело вообще не в детях, а в самом замке и его владельце?

Ох, сколько вопросов! Поскорее бы познакомиться с кем-то, кто согласится посплетничать со мной и поделится если не достоверными сведениями, то хотя бы слухами и догадками!

Словно услышав мой безмолвный призыв, в комнату вошла женщина средних лет. «Сиделка», ― догадалась я, глядя на ее строгое темно-серое платье, белый накрахмаленный и отглаженный фартук, чепец с тонкой полоской рюшей и добродушно-смешливое лицо.

Послала сиделке робкую приветливую улыбку.

― Ох, ты не спишь, эйя Леда! ― тут же оживилась сиделка. ― А мастер Тревт велел тебя не будить!

― Какой уж тут сон? ― Я подняла бровки домиком. ― Как я могу к вам обращаться?

Это был рискованный вопрос: если в прошлой жизни Леда и эта приятная женщина были знакомы, то сейчас я рисковала выдать себя.

Однако мне повезло.

― Зови меня эйя Флоренс, девочка, ― разрешила сиделка. ― Поправить тебе подушку? Подать чего? А может, умыться хочешь?

― Подушку ― можно. Я бы легла чуть повыше. ― Разговаривать с почти запрокинутой головой было не слишком удобно, а второй подушки на моей койке не нашлось.

Зато таковая отыскалась в кладовке, куда тут же метнулась эйя Флоренс.

― Так лучше? ― уточнила она, помогая приподняться и подсовывая мне под спину вторую, более пышную подушку.

― Так ― замечательно, спасибо! ― искренне поблагодарила я. И тут же продолжила разговор, направляя его в нужную сторону. ― Эйя Флоренс, я ничего не понимаю! Как я здесь оказалась? Почему?

Сиделка опасливо оглянулась на дверь. Прислушалась. Убедилась, что шагов поблизости не слышно. Подтянула поближе к моей постели стул с прямой спинкой, уселась и заговорила тихонько.

― Ой, ты ж не знаешь, эйя Леда! Для тебя это воскрешение, должно быть, полная неожиданность и настоящее чудо!

― Так и есть, ― кивнула я, нимало не покривив душой.

― А герцог Льянсен, между прочим, сразу, как узнал, что тебя казнить собираются, пришел к мастеру Тревту договариваться, чтобы помог ритуал воскрешения провести. Для ритуала-то два мага нужны: целитель и некромант!

― Выходит, его светлость ― некромант, ― понятливо кивнула я. ― И его дочери, видимо, тоже?

― Ох, бедные девочки! Надо же было им дар своего отца-дракона унаследовать! Все от них шарахаются, все боятся! Даже родная мать от них сбежала, не вынесла, бедняжка, того ужаса, который в замке нашего лорда творится! А ты разве не слышала…

Глава 3

Глава 3

«Надо же! Мой новый хозяин лично собрал и доставил мои вещи, и даже сам их принес, никому не доверил! Похоже, я ему очень-очень нужна!» ― подумала я, наблюдая, как сиделка забирает трясущимися руками мой саквояж и спешит отодвинуться от герцога Льянсена как можно дальше.

Собиралась я торопливо, подстегиваемая желанием поскорее выйти за ограду и увидеть мир, в который попала, во всем его великолепии. Эйя Флоренс оказалась мастерицей не только в уходе за пациентами. Она мне и голову помыть помогла, и волосы просушила, разобрала и расчесала, заплетя в пару плотных косиц.

В саквояже нашлось повседневное платье с корсажем на шнуровке, длиной до середины икры, по счастью, не требовавшее ни кринолинов, ни прочих ухищрений. Поддев под него свежую сорочку и панталончики, я натянула чулки тонкой вязки, обулась в невысокие ботинки, прикрыла волосы чепцом и взяла в руки порядком опустевший саквояж. Платье и сорочка занимали в нем едва не половину объема.

― Ну, милая, прощай. Если сможешь когда-нибудь выбраться из замка ― заглядывай в гости, на улицу Цветочную, пятый дом, ― неожиданно обняла меня напоследок добрая эйя Флоренс, а потом повела за собой в столовую, где ждали мужчины.

― Обязательно загляну! ― пообещала я и окончательно распрощалась с сиделкой.

В столовую, вежливо постучав, я вошла уже одна. Присела перед герцогом Льянсеном в книксене. Сегодня поклон удался так хорошо, будто я всю жизнь его репетировала. Что это ― мышечная память той, прежней Леды?

Герцог снисходительно кивнул. Целитель, показав на тумбочку справа от входа, затараторил:

― Саквояж пока сюда, а сама за стол, вот туда. Садись, завтракай, пока мы с его светлостью кипфу пьем.

Судя по запаху, пили целитель и его высокий гость самый настоящий кофе. Я бы тоже не отказалась от чашечки! Да и завтракать за отдельным столом, будто я заразная какая, было очень непривычно. Все-таки не привыкла я к классовому неравенству, а тут оно цвело и благоухало!

Однако спорить я и не подумала. Устраивать революции в мире, куда забросила судьба, я не намеревалась.

― Спасибо, ― сказала с чувством и устроилась за небольшим столиком в углу у окна, где меня ждал вполне привычный завтрак: омлет из двух яиц с колбасками, булочка из серой муки с отрубями, бисквит с ягодами и сливочным кремом, а вместо кипфы ― ягодный морс.

Что ж. Весьма неплохо для прислуги! Если меня и в замке так кормить будут ― я даже согласна всегда вкушать свои завтраки, обеды и ужины одна или в компании прислуги. Не может же быть, чтобы таковой в замке вообще не водилось? Впрочем, скоро узнаю.

Завтракала я, как привыкла: умело используя вилку и нож, время от времени промокая губы салфеткой.

― А неплохие у тебя манеры для горничной, эйя Леда, ― дождавшись, когда я закончу и отодвину от себя столовые приборы, вдруг заговорил герцог Льянсен. ― Где только научилась?

― У прежней хозяйки и научилась, ― нашлась с ответом я. ― Она считает, что в ее доме все должны иметь хорошие манеры.

― Надо же. Впрочем, оно и к лучшему, ― хмыкнул его светлость. ― Думаю, Мия и Майя не захотят ударить в грязь лицом и постараются вести себя за столом не хуже, чем их горничная.

― Мия и Майя ― ваши дочери, ваша светлость? ― рискнула спросить я.

― Да, эйя Леда. Они близняшки, им по шесть лет, и они очень нуждаются в женской руке. Постарайся с ними поладить. Впрочем, у тебя нет другого пути, кроме как добиться их уважения и расположения, если не хочешь превратиться в прачку или чернавку, единственная забота которой ― чистка нужников.

Ни чистить туалеты, ни горбатиться над емкостями с чужим грязным бельем я и в самом деле не мечтала, так что угрозу его драконьей светлости приняла всерьез.

― Приложу все усилия! ― пообещала серьезно и добавила. ― Я готова отправиться в путь.

― Давно пора. ― За ворчливым тоном герцога Льянсена мне почудилось беспокойство, и я не стала медлить: выбралась из-за стола, подхватила саквояж, прошла в дверь, открытую для меня и герцога мастером Тревтом.

― Эйя Леда, плащ! ― напомнил целитель, когда мы минули недлинный коридор и оказались в просторной прихожей.

Вешалку с верхней одеждой я заметила сразу, но не подозревала, что на ней есть и та, что принадлежала прежней Леде. Теперь же замерла, не зная, который из плащей ― мой. Судя по росту, он должен быть самым коротким, а если вспомнить, что богатством моя предшественница не отличалась, то и плащ должен выглядеть не слишком богатым и, возможно поношенным.

Пока я гадала и высматривала подходящую одежку, его светлость подошел к вешалке, снял с крючка темно-синюю накидку из плотного сукна с пелериной и раскрыл ее передо мной, предлагая помощь.

― С-спасибо, ― немного смутилась я. Мне в земной жизни давно никто пальто не подавал, а Леде в этой ― наверное и вовсе никогда не оказывали такого внимания.

― Привыкай, ― заметив мое смятение, проворчал герцог. ― Должны же мои девочки видеть на примере, как ведут себя благородные лорды по отношению к женщинам! И да, тебе не обязательно обращаться ко мне «ваша светлость». Обращения «мой лорд» вполне хватит.

― Слушаюсь, мой лорд! ― тут же поклонилась я.

Глава 4

В таверне было почти пусто. Из восьми столов оказались заняты только два. За одним сидела компания из четырех мужчин, судя по доспехам ― воинов или наемников. За другим ― одинокий путник, не бедный, немолодой и полностью погруженный в свои мысли.

Наше с герцогом появление гости таверны не заметили, зато на нас сразу обратили внимание и хозяин, стоявший за прилавком, и две скучающих подавальщицы.

― Ваша светлость! ― Склонились все трое, на глазах бледнея и не смея сдвинуться с места без дозволения. ― Чем можем служить?

― Кипфу будешь, эйя Леда? ― глянул на меня герцог.

Он снова заледенел и стал похож на манекен с едва гнущимися конечностями и неподвижным лицом.

― С удовольствием, мой лорд, ― обрадовалась я.

Кофе, пусть даже не слишком хорошо приготовленный, все же лучше, чем его полное отсутствие.

― Две чашки кипфы. Два лучших десерта заведения. ― Сделал заказ герцог Льянсен и присел на единственную мягкую лавку возле отгороженного ширмой столика прямо у барной стойки.

Мне герцог указал на лавку напротив, но я покачала головой:

― Мне бы в уборную…

― Иди, ― разрешил герцог.

― И вы не боитесь отпускать меня, мой лорд? ― удивилась я.

— Это ты должна бояться остаться без моего покровительства, глупая эйя, ― скривил губы в усмешке герцог. ― Во-первых, без денег и знакомств ты далеко не убежишь. Во-вторых, как только кто-то опознает в тебе повешенную девицу ― тебя, как я уже предупреждал, примут за нежить и постараются упокоить.

Ответ меня не порадовал, а тон, которым он был озвучен, показался пренебрежительным. Так что, поджав губы, я резко отвернулась и отправилась искать отхожее место.

― Где тут у вас… ― Я не знала, как лучше обозначить комнату для раздумий, как тут ее принято называть. Но подавальщица оказалась опытной и догадливой.

― Вон туда, ― указала она на дверь в боковой стене напротив барной стойки. ― до конца коридора и налево. Ты это, к герцогу в замок, что ли?

― К нему, ― подтвердила я.

― Неужто нянькой к его дочкам? ― На лице женщины проступило сочувствие.

― Горничной, ― вздохнула я.

― Ох, пропала ты, эйя! Как же ты согласилась? Откажись, пока не поздно!

― Поздно, ― покачала я головой.

― Неужто неразрывный контракт кровью подписала?! ― ахнула подавальщица.

Радуясь невольной подсказке, я тут же кивнула:

― Подписала.

Ну, вот и легенда «нарисовалась». Теперь всем буду говорить, что от герцога уйти из-за неразрывного контракта не могу.

― Что же тебя заставило решиться, эйя? ― Подавальщица была не прочь поболтать.

Я тоже не спешила: кипфу и десерты еще готовили. Герцог извлек из кармана плаща некие бумаги и теперь листал их, а желание посетить уборную поджимало не настолько сильно, чтобы бежать, роняя тапки.

― Да тревожно в Пламутсе. Нехорошие дела там творятся. ― Припомнить название городка, из которого мы ехали, мне удалось с трудом. Чудо, что я вообще его расслышала и запомнила, когда целитель и герцог надо мной разговаривали, полагая, что я еще в обмороке. ― Лучше у дракона в замке, чем там, где тебя в воровстве детских душ обвинить могут и казнить внезапно!

― Ах! Вот ты о чем! ― понятливо кивнула подавальщица. ― Неужто думаешь, и до тебя добрались бы?

― Мало ли, ― я повела плечами. ― За меня ведь заступиться некому: ни родни, ни покровителей среди сильных мира сего. Одна я, и дома своего нет. Бежать некуда. Вот только если дракону под крыло…

― А знаешь, те три девицы, которых уже казнили, ― вдруг сверкнула глазами и возбужденно зашептала подавальщица, ― они тоже сиротами были! У одной только за полгода до этого бабушка умерла, а бабкино наследство за долги забрали!

― А как думаете, почтенная эйя, ― заговорщицким шепотом спросила я подавальщицу. ― Обвинения против тех девиц справедливыми были? Или, может, засудили их, не разобравшись?

Подавальщица подобралась. Руки на груди сложила, плечи выпрямила, будто вдруг себя судьей ощутила.

― Думаю, прав народ, когда шепчется, что дело не в девицах! Ну откуда сироткам необученным такими знаниями владеть? ― заговорила она. ― И для чего им души погибших или умерших от хворей младенчиков красть? Это кто-то другой делает, а градоправитель и его стражи-пропойцы предпочитают делать вид, что ничего не происходит!

― Потому я и решилась к герцогу в услужение пойти! ― снова повторила я. Заметила, как глянул на меня герцог, и заторопилась. ― Прости. Его светлость ждет.

― Иди, иди, милая! Драконы ждать не любят! И удачи тебе! ― суетливо закивала подавальщица.

Послав ей признательную улыбку, я поспешила в указанном направлении. По-быстрому справляя свою маленькую нужду, я одновременно обдумывала то, что услышала от подавальщицы.

Выводы, которые напрашивались, мне не нравились: по всему выходило, что некто неизвестный открыл охоту на молодых девиц, пока градоправитель со стражей и в ус не дуют! А может, они и вовсе потворствуют неизвестному, за деньги или сами вовлечены в нехорошие дела ― тут пока только гадать оставалось.

Глава 5

Осознать, кто там падает, я не успела: выронила саквояж и рванула вперед: подставлять свое тело под падающие с высоты детские тела, чтобы смягчить удар. Однако почти сразу притормозила: облаченные в свободные костюмы, напоминающие кимоно, дети вдруг вспыхнули, слепя глаза, скрылись в сиянии. Когда же вспышка света рассеялась ― я увидела в небе двух небольших, размером с лабрадора или датского дога, дракончиков с полупрозрачными, как у стрекоз, крылышками! Падать они явно не собирались.

— Это?.. ― Я обернулась и вперилась возмущенным взглядом в герцога Льянсена, — Это кто?!

― Твои новые подопечные, эйя Леда. Мои дочери-монстры. Ну, что скажешь ― страшные? ― В голосе герцога смешались горечь и досада. ― Можешь попытаться убежать.

― Дети же могли пострадать! Вы совсем об их безопасности не думаете, мой лорд?! ― Я уперла кулаки в бока и начала наступать на его светлость. ― А если бы девочки не успели вовремя обернуться? А если бы не сумели раскрыть крылья? Может, им пока рано такие трюки позволять?! Тут до земли-то лететь всего ничего, но чтоб разбиться насмерть ― как раз хватит!

Герцог, разумеется, отступить хоть на полшага и не подумал, но зато изумленно распахнул глаза и поднял брови:

― То есть ты, эйя, не девочек испугалась, а ЗА девочек?! ― спросил он.

Ответить я не успела. Сверху на его светлость спикировали два дракончика. Оба ― серебристые, с шипастыми головами и хвостами, с крючковатыми когтями на крыльях, похожих на крылья летучей мыши.

Хорошо, что герцог был очень высок и очень силен. Он лишь покачнулся, приняв на себя тяжесть своих дочерей. Его лицо преобразилось: просветлело, расцвело мягкой улыбкой, полной тепла и нежности. Я и представить себе не могла, что его светлость способен улыбаться ― так!

Заметив мой взгляд, он снова отчего-то смутился и быстро отвернулся, будто желая спрятать себя живого, любящего и человечного, от посторонних глаз.

― Мия, Майя! Соскучились, хорошие мои? ― Ладони герцога пробежались ласковыми поглаживаниями по чешуйчатым шеям и спинкам. — Вот я и дома! Ну же, обернитесь снова девочками, а то я не смогу вас поцеловать! А еще я привез вам пару новых красивых платьев, вы ведь хотите их примерить?

Малышки довольно легко поддались уговорам, снова полыхнули светом, оставив меня на несколько мгновений почти незрячей. К тому моменту, как я проморгалась, герцог Льянсен уже держал на каждой из согнутых рук по девочке.

Мия и Майя и в самом деле были похожи между собой, но не как две капли воды. Скорее, как зеркальное отображение друг друга. Одно ― побольше, одно ― поменьше. Светлые растрепанные косички. Курносые носики. Миловидные личики ― девочки как девочки, если не знать, что они способны обращаться в когтистых шипастых существ, а еще обладают неконтролируемым некромагическим даром.

― Папочка! Ты вернулся! ― Девочки с удовольствием подставили отцу нежные, но слегка чумазые щечки для поцелуев. И тут же одна из них нахмурилась. ― Опять платья? Мы же не умеем их носить, сам говорил!

Вторая девочка подхватила:

― А эйя Карменсита нас одевать не умеет! Вечно у нее что-нибудь перекрутится или порвется!

Герцог Льянсен выслушал дочерей, не перебивая, а затем, не спуская их с рук, развернулся ко мне.

― Теперь о ваших платьях будет заботиться эйя Леда. Она ― ваша новая горничная, ― представил девочкам меня.

До этого момента малышки моего присутствия будто не замечали. Но теперь заметили и тут же скривились, будто им раздавленного червяка вместо конфеты подсунули.

― Пап, опять?! ― Вскричала та из девочек, которая была чуть крупнее и активнее. ― Ты же обещал: больше никаких нянь и гувернанток! Ты сказал, что сам нас всему научишь!

― Мия! Это не няня и не гувернантка. Эйя Леда не будет вас ничему учить. Но у каждой благородной леди должна быть служанка, которая помогает одеваться, делать красивые прически, следит за чистотой в комнате и гардеробе. У вас такой служанкой будет эйя Леда!

― Она и правда сумеет заплести нам красивые косички и поможет надеть те платья, которые ты привез?

― Конечно, Майя! ― заверил его светлость более робкую из девочек и и бросил на меня требовательный взгляд: «Ну же, подтверди!»

Наверное, будь я той самой Ледой, которую пытался вернуть к жизни его светлость ― тут же рассыпалась бы в заверениях, что очень даже сумею. Но, на его, да и на свою, наверное, беду, я в девичьих платьях этого мира смыслила мало, а в прическах ― и того меньше.

― Буду стараться, ― изобразила я книксен, старательно пряча взгляд.

Не признаваться же герцогу, что я ― совсем не та, за кого он меня принимает? Кто его знает, что он со мной сделает, если поймет, что я ― вовсе не та Леда, которой он вознамерился доверить своих кровиночек?

— Вот видите! ― уже не так уверенно заявил его светлость. ― Леда будет служить вам верой и правдой!

И снова воззрился на меня. «У тебя выбора нет!» ― сказал мне его взгляд.

― Да, ваша светлость, ― снова делая книксен, согласилась я ― и с теми словами, которые были произнесены, и с теми, что остались невысказанными.

― Так что, идем в дом ― разбирать подарки? ― снова обращаясь к дочерям, предложил его светлость.

Глава 6

Глава 6

Тут мне было что сказать близняшкам.

— Это нормально, когда одежда пачкается, мнется и рвется, ― мягко обратилась я к ним обеим. ― Конечно, такие красивые и дорогие платья, как привез вам сегодня его светлость герцог, лучше поберечь. Но домашняя и рабочая одежда для того и предназначена, чтобы не портить дорогую и торжественную.

― То есть, ты не будешь ругаться, когда мы что-то испортим? ― недоверчиво приподняла одну бровь Мия.

― Не буду, ― пообещала я. ― Просто постараюсь почистить и починить вещь.

― Эйстрис Карменсита говорит, что одежда на нас просто горит! ― пожаловалась Майя и извлекла из щели между спинкой и сиденьем мягкого кресла курточку из плотного сукна цвета морской волны.

― Ну-ка, дай погляжу, что тут можно исправить, ― протянула я руку за одежкой.

Куртка была в ужасном состоянии: две пуговицы оказались вырваны «с мясом», воротник частично отпоролся, обшлаги запылились, а уж количество грязных пятен было попросту не счесть! Тем не менее, ничего непоправимого в этом не было. Ткань не успела обветшать, а это означало, что швы будут держаться прочно.

― Починишь, эйя Леда? ― Майя впервые назвала меня по имени и просительно заглянула мне в глаза.

― Починю, ― утешила я девочку. ― И почищу. Будет почти как новая.

«Если останется, что после этой вашей костяной руки чинить», ― додумала я про себя, но озвучивать свои опасения не стала.

― И эйстрис Карменсите ничего не скажешь? ― уточнила Мия.

― Не скажу. Ей об этом знать не обязательно. Теперь за вашу одежду отвечаю я. К эйстрис экономке мы будем обращаться, только когда вещь будет требовать замены.

― Она все равно сама ничего нам не покупает, ― поспешила сообщить Майя. ― Нам обновки только папа привозит.

― Тем проще. Ну же, Мия, показывай, на что твоя костяная рука способна! ― Я повесила курточку на плечики, плечики пристроила на выгруженную из гардеробной стойку, а сама предусмотрительно отошла подальше. Не хватало еще, чтобы какая-то потусторонняя штука и меня почистить попыталась!

Мия внезапно сделалась очень серьезной.

― Встаньте у меня за спиной, обе! ― приказала мне и сестренке.

Сама спрыгнула с высокой постели и встала в трех шагах от куртки.

Мы с Майей послушно встали у Мии за плечами. Я ― за правым, Майя ― за левым.

― Костяная рука, явись! ― Мия растопырила и согнула пальцы правой руки, как когти, и царапнула ими воздух перед собой.

Каково же было мое изумление, когда в воздухе и в самом деле появилась прореха, а из нее выплыл скелет руки! Судя по положению большого пальца ― правой руки. Не знаю, был ли он материальным, но мне в тот миг показалось, что я вполне могу дотронуться до этих выбеленных временем косточек и ощутить их шершавую поверхность!

Я затаила дыхание и против воли схватилась за охранный медальон. Правда, как им управлять, и нужно ли вообще что-то говорить и делать, чтобы он заработал, я не знала ― и сообразила, что не знаю, только теперь! Наверное, жители этого мира были осведомлены, как работают такие артефакты, но я-то попаданка!

Хорошо, что рядом стояла Майя.

― Не бойся! ― шепнула она, похоже, как-то угадав мои сомнения. ― Папин артефакт умный, он тебя сделал невидимой для руки.

Я тихонько, но с огромным облегчением выдохнула и продолжила наблюдать за Мией.

Малышка как раз щелкнула пальцами и приказала:

― Слушай меня и делай, что скажу, тогда отпущу и вознагражу!

Костяная рука сложила пальцы в знакомом мне жесте «окей». Неожиданно! Не думала, что он универсальный для двух разных миров и известен некромагическому явлению, которое даже нежитью нельзя назвать!

― Избавь куртку от грязи и пыли! ― приказала Мия руке.

Рука подлетела к вешалке, пробежалась по ткани кончиками пальцев, будто изучая, а затем вдруг окуталась паром, который закрутился десятками мелких вихрей. Вихри впились в куртку, высасывая из нее всю грязь. Несколько напряженных минут, и ткань сделалась совершенно чистой!

― Теперь расправь все заломы и складки, чтобы нигде ни морщинки не осталось! ― отдала новый приказ Мия.

Рука снова окуталась паром, но на этот раз он просто окружал ее ровным облачком. Несколько раз прогулявшись по всей длине куртки с обеих сторон, рука снова пробежалась по ткани, убедилась, что задание выполнено, затем развернулась ладонью к Мии и зависла так, слегка пошевеливая пальцами.

Этот жест поняла даже я!

― Вознаграждения требует! ― шепнула Майе.

― Знаем! ― отозвалась вторая близняшка. ― Сейчас все будет!

Я снова умолкла. Мне было жутко и интересно. Даже не знаю, какое из этих двух чувств преобладало. Пока я металась между ними, с опаской поглядывая на требовательно раскачивающуюся перед нами костяную руку, Мия преспокойно влезла в карман, извлекла из него миниатюрную шкатулку, похожую на те, в которые в земном мире принято упаковывать кольца, серьги и прочие ювелирные украшения.

Глава 7

Моя комната, как выяснилось, располагалась между спальней девочек и их же игровой. То есть, по сути, была проходной. Здесь не было окон, не было отдельного туалета и ванной: удобства вообще имелись всего одни на этаж. Две двери открывались в дальнем конце комнаты, одна напротив другой, так что от них и от тех, кто решил пройти мимо, можно было отгородиться деревянной ширмой. Сама ширма стояла тут же прислоненной к стене.

Помимо ширмы, порадовало то, что по площади моя личная спальня оказалась не такой уж и маленькой. Постель, установленная головным концом к боковой стене, смежной с детской спальней, была достаточно широкой. В моем мире ее окрестили бы полуторной.

Над кроватью красовался балдахин: не такой шикарный, нарядный и нежный, как у близняшек, без воланов и ламбрекенов, но зато чистый и целый, без прорех. Впрочем, на том, который скрывал постель близняшек, прорех тоже не было, как и пыли.

Вдоль наружной стены, сбоку от кровати, имелся встроенный шкаф со сдвижными дверями. Сами стены были отделаны чем-то вроде вагонки. С другой стороны кровати, в головах, стояла вместительная тумба о двух дверцах. В общем, разложиться было где, и это показалось приятным: все-таки об удобствах прислуги в этом замке заботились!

― Шкатулка с нитками и иголками в тумбе! ― заметив, что я увлеклась разглядыванием комнаты и забыла, за чем шла, напомнила Мия.

― Точно! ― кивнула я. ― Давай посмотрим, что тут мне от предшественниц осталось. Кстати, кто тут последний передо мной жил?

― Няня, ― коротко ответила Мия и так сверкнула глазами с вытянувшимися в ниточку зрачками, что расспрашивать дальше мне расхотелось.

Поставив саквояж сбоку от тумбы, я присела перед ней на корточки и распахнула дверцы. На мое счастье, в этот раз обошлось без неожиданностей. Тумба была просто тумбой, а ее содержимое ― простым немагическим содержимым. Шкатулка обнаружилась на верхней полке, рядом с дамским несессером, который я решила изучить позже.

Пока же, прихватив деревянный ящичек с тонкой резьбой по бокам и на крышке, я вернулась в детскую, устроилась в кресле, разложила на коленях курточку Майи и взялась за ножницы. Для начала мне следовало окончательно отпороть и без того почти оторванные пуговицы, и лишь потом пытаться залатать дыры.

Мия и Майя встали напротив и принялись следить за мной так пристально, что я вдруг почувствовала, будто сдаю экзамен крайне строгой комиссии. Чтобы как-то разбавить давящую тишину, я решила расспросить близняшек о фамильяре Майи. Он все еще тревожил меня своим недружелюбным и потрепанным видом.

― Майя, расскажи, пожалуйста, про Редди, ― начала я, заметила, как девочка напряглась и сжала губки, и тут же поспешила добавить. ― Мне просто хотелось бы знать, кем или чем он был до того, как стал фамильяром, какие у него способности, и нуждается ли он в уходе.

― В уходе? ― удивилась Майя.

― Ну да. Мне показалось, что он сильно запылился и испачкался. Наверное, было бы неплохо его помыть или постирать. И постельку ему свежую постелить. Вряд ли ему нравится выглядеть замарашкой и ночевать в грязи, ― развила я свою мысль.

Майя в растерянности обернулась и глянула в тот угол, где стоял чемодан-лежанка ее фамильяра. Я тоже краем глаза покосилась туда. Редди, который при нашем появлении встал на четвереньки и оскалился в мою сторону, после моих слов скалиться перестал, вместо этого плюхнулся на попу и начал делать верхними лапками движения, как умывающийся кот, решивший помыть сразу оба уха.

― Похоже, Редди не против, чтобы его почистили. Я чувствую, что это предложение ему нравится, ― заявила Майя. ― Но я опасаюсь макать его в воду. Раньше он был игрушкой, и внутри у него набивка из соломы. Боюсь, она сгниет, если ее не вынуть и не высушить.

― Я знаю способ, как почистить его шубку, не промочив Редди насквозь, ― улыбнулась я. ― А вот матрас, на котором он спит, можно распороть, постирать и набить свежей травой. Тогда он будет вкусно пахнуть ветром и лесом, а не пылью и гнилью.

― Редди согласен, но говорит, что, если ты его все же промочишь насквозь, он тебе этого не простит и, прежде чем развалиться от сырости, пару раз покусает! ― задумчиво проговорила Майя.

― Кто только меня не кусал, ― хмыкнула я, вспомнив декоративного кролика, которого держал когда-то сын, соседского попугайчика и йорка своей лучшей подруги. ― Надеюсь, укус твоего Редди не ядовит?

― Нет, ― уверенно мотнула головой Майя. ― Я призвала духа, который увеличивает мой резерв, помогает видеть невидимое и защищает от других сущностей. Убивать, да еще ядом — это не его.

― И хорошо, ― я закончила пришивать одну пуговицу и взялась за другую. ― Думаю, со временем мы с ним поладим. У нас с ним похожие задачи: заботиться о тебе, Майя, и о твоей сестре.

Редди кивнул, его черные глаза-бусинки полыхнули красным: в них отразился свет камина. Оттого, что фамильяр Майи пошел на контакт со мной, как и его хозяйка, мне стало легче на сердце.

― Еще пара стежков, и твоя курточка готова, ― сообщила я робкой близняшке. ― хочешь примерить?

― Ты бы лучше помогла нам примерить новые платья! ― напомнила о себе и о еще об одном важном деле Мия.

― Тогда вам бы следовало для начала вымыть лица и руки. Разве я не говорила? ― улыбнулась я насупленной девочке. ― Вы сами умываться умеете, или вам нужна помощь?

Глава 8

За дверью обнаружился другой коридор ― не тот, по которому пришли мы с близняшками. Точнее даже, это был узкий ход. Я припомнила, как читала, что в некоторых замках на земле в средние века такие ходы создавались для прислуги, чтобы та могла оставаться незаметной.

Поскольку коридор был пуст, но неплохо освещен, я смело пошла по нему, и двигалась вперед, пока не наткнулась на небольшую дверь. Толкнув ее, я вывалилась в помещение, заставленное столами и скамьями, как это бывает в залах баров и кафешек. Ну или, если говорить об этом мире, то таверн.

Зал тоже был пуст. Только в противоположной стене виднелась еще одна дверь, побольше чем та, в которую я только что прошла. Со стороны той двери доносились аппетитные запахи, и я предположила, что там находится кухня.

«Вероятно, мне ― туда!» ― решила я, смело пересекла зал, который, вероятно, должен был служить чем-то вроде столовой для прислуги, и толкнула очередную дверь.

За ней, как я и ожидала, оказалась кухня: просторная, с высокими потолками, с островками рабочих столов, с двумя плитами и камином на дровах. В такой кухне должны были трудиться минимум десяток поваров, поварят и посудомоек! Но обнаружилась только экономка, эйстрис Карменсита, и двое существ неизвестной расы в колпаках и фартуках.

Исходя из опыта чтения фэнтези, я бы отнесла существ к расе орков: уж больно крупными, клыкастыми и зеленокожими они были. Причем один из орков явно был мужчиной, другая ― женщиной: грудастой и с необъятной, как бы это повежливее выразиться, кормой.

Орк уверенно и ловко орудовал ножом, превращая кучку зелени в кашицу, как из блендера. Орчиха большим черпаком помешивала ароматное варево в монструозного вида кастрюле.

― Добрый день, ― подала я голос, когда убедилась, что мое появление осталось незамеченным.

― А-а, эйя Леда! ― обернулась на звук моего голоса экономка. ― Вас прислали с поручением или обедать?

― Поручений не давали, так что, видимо, обедать, ― продолжая стоять у порога и рассматривать обстановку и присутствующих, сообщила я.

Экономка кивнула и представила меня оркам, ради такого случая отложившим в сторону свои важные дела:

― Ордул, Эрда, знакомьтесь: это новая прислуга наших девочек, эйя Леда. Его светлость принял ее на должность горничной. Я уже провела эйю по своим гроссбухам и определила расходы, так что будьте добры кормить и поить ее вовремя с общего стола для прислуги.

― Как скажешь, эйстрис Сита, ― пробасил Ордул. ― Накормим, уважим. Может, если откормить ее как следует, так подольше при девочках задержится? Сейчас-то, глянь, тощая, как щепка, в любую щель пролезет!

Из этого высказывания я в очередной раз поняла, что не только сами близняшки и их отец-герцог, но и прочие обитатели замка привыкли к постоянной смене личной прислуги при девочках и устали от этого.

― Что ты такое говоришь, Ордул! ― вмешалась Эрда. ― Вон, Эйстрис Гимла почти с меня объемами была, но сбежать ей это не помешало!

― Говорил я Гимле: не ссорься с Рэдди! ― со вздохом покачал головой Ордул. ― Не послушалась. Решила, что может его из спальни девочек выселить. Вот он и разозлился…

― Ох, как вспомню, как он за ней гнался и за пятки ее кусал! ― хихикнула Эрда. И… со значением глянула на меня. Почти подмигнула.

Что это?! Неужели повариха пытается мне подсказывать и намекает, как поступать точно не стоит? Может, получится подружиться с этой клыкастой, но явно добродушной орчихой? Хотя бы одна приятельница среди замковой челяди мне точно не помешает!

― Крепкого вам здоровья, Ордул, Эрда, ― пользуясь возникшей паузой, заговорила я. ― С Рэдди мы уже познакомились и даже договорились, что я почищу ему шубку и поменяю постельку. А спать, думаю, он просто обязан подле девочек. Майя сказала, что он ее охраняет!

― А девица-то небезнадежна! ― обрадовался Ордул, кивая в мою сторону и обращаясь к экономке. ― И с Майей общий язык нашла, и с Рэдди о чем-то условилась! Может, разрешишь красотку сладким пудингом на десерт побаловать?

Эйстрис Карменсита недоверчиво покачала головой, поджала губы, но неожиданно согласилась:

― Угощай, чем хочешь, Ордул. Все они в первый день милашки кроткие. Куда только потом вся кротость и вежливость деваются? Ладно, кормите новенькую, а мне недосуг тут с вами.

Допустить, чтобы экономка испарилась в неизвестном направлении, так и не обеспечив меня постельным бельем, сменой одежды и всякими бытовыми мелочами и артефактами, я не могла. Пришлось встать у нее на пути и попросить с настойчивостью в голосе:

― Уделите мне несколько минут вашего времени, эйстрис Карменсита! У меня к вам несколько вопросов по работе…

Эйстрис хмуро глянула на меня. Вынула из корзинки, что носила на локте, клубок шерсти, сунула в руку:

― Держи путеводную нить. Куда скажешь, туда и приведет. Как освоишься в замке ― вернешь. После обеда скажи клубку, чтобы ко мне в кабинет отвел. Там ждать буду.

― Хорошо! Спасибо! ― только и успела пролепетать я, как эйстрис Карменсита отодвинула меня со своего пути и скрылась в столовой для прислуги.

«Клубок! Путеводный! Кто б мог подумать!» ― пряча артефакт в карман платья, едва не хихикнула я. Чужой магический мир сразу показался мне более родным и уже не таким пугающим.

Глава 9

Они меня и в самом деле ждали: отец-дракон и две его дочери. Как ни странно, ждали в игровой комнате близняшек, на четвертом этаже, куда и направил меня эйстер Глэйд. Сам провожать не пошел, довел только до лестницы, а там всего-то и оставалось, что на четвертый этаж подняться. Правда, выходило, что мой визит к экономке откладывается на неизвестно сколько, ну да что с этим поделаешь?

Поднявшись на четвертый этаж и почти не запыхавшись — вот что значит молодое здоровое тело! ― я вошла в игровую, поклонилась всем разом:

― Лорд, леди, вы хотели меня видеть? Чем могу служить?

Я окинула Мию и Майю цепким взглядом, ожидая увидеть на их новых платьицах пятна, грязь или затяжки. Но платьица оказались совершенно чистыми! Похоже, девочки сумели отобедать так аккуратно, что не пролили на себя ни капли и не уронили ни крошки. Я даже восхитилась малышками, но одновременно озадачилась: зачем же меня звали?

Ответ на этот вопрос я получила от герцога Льянсена.

― Забудь на время о службе, эйя Леда, ― предложил он неожиданно и непривычно дружелюбно. ― После обеда я почти всегда провожу пару часов с девочками, и хочу, чтобы ты составила нам компанию. Мы собираемся сыграть в драгоран, а в него веселее играть вчетвером.

В игровой я еще не была, и теперь краем глаза постаралась осмотреться. Комната оказалась очень уютной. Прямо под закрытым и застекленным темными стеклами окном на деревянном полу буквой П лежали маты, укрытые сверху мягкими и пушистыми на вид шерстяными пледами. В центре буквы П стоял низкий столик, на котором были разложены карта, игральные кости и фишки в виде дракончиков.

Стены комнаты были отделаны уже знакомой мне «вагонкой», слева к ним крепились две вертикальных лесенки и откидные брусья. В углу справа от двери стоял беговой барабан с поручнями. «Беговая дорожка на местный манер» хмыкнула про себя я. Тут же вспомнила, что от меня ждут ответа.

― Я бы с радостью сыграла, но, боюсь, для начала вам придется объяснить мне правила. Как-то не приходилось раньше… ― осторожно призналась я, готовясь выдумывать на ходу оправдания, отчего я ни разу не играла в этот их драгоран.

Однако оправдываться не пришлось.

― Разумеется, мы все расскажем и покажем, ― заверил герцог, а Мия и Майя кивнули.

На личиках девочек светилось радостное предвкушение и нетерпеливое ожидание.

— Это очень просто, эйя Леда! ― подбодрила меня Майя. ― Главное, придумай ставку: на что будешь играть!

― А на что вы обычно играете? Денег у меня нет, ― предупредила я.

И тут же подумала, что неплохо было бы в принципе выяснить у герцога или у экономки, полагается ли мне хоть какое-то денежное вознаграждение за службу в замке. Герцог, видимо, подумал о том же.

― Деньги будут. Тебе положен оклад пятьдесят серебряных монет в неделю, ― дернул он плечом, как будто речь шла о чем-то малозначительном. Впрочем, для него, вероятно, так оно и было.

Что до меня, то я пока была не в состоянии оценить щедрость своего нанимателя, а потому лишь изобразила очередной книксен:

― Благодарю, ваша светлость.

― Принято. Так вот, что касается игры, ― вернул меня к делу герцог Льянсен. ― Мы не играем на деньги. Предпочитаем желания. Но, разумеется, они должны быть выполнимыми и не задевающим честь и достоинство проигравшего. Победитель получает право на три желания. По одному на каждого, кто проиграл. Так какие желание хотела бы загадать ты?

― Разве нельзя загадать их после игры? Я ведь могу и не выиграть, ― растерялась я.

― Нет, мы оговариваем желания заранее, чтобы потом никто не пытался отвертеться от их исполнения! ― вступила в разговор резкая и категоричная Мия. Она будто заранее подозревала меня в нежелании исполнить то, что она загадает.

Спорить с хозяином и своими юными подопечными я не намеревалась, но и придумать вот так, сходу, сразу три желания была не готова.

― Тогда вначале загадайте вы, а я послушаю и постараюсь придумать свои!

Мое предложение было встречено двумя согласными кивками и одним недовольным взглядом.

― Чур я первая загадываю! ― пользуясь молчанием Мии, воскликнула Майя.

― Ну, давай, ― лицо герцога смягчилось, губы едва заметно дрогнули в слабой улыбке. Все-таки дочерей он любил так сильно, что от нежности в его взгляде у меня защемило сердце.

― Первое желание ― тебе, папочка! ― Майя едва не подпрыгивала, так хотела, чтобы задуманное исполнилось. ― Если ты проиграешь, то слетаешь вместе со мной и Мией в Поющую пещеру!

― Принято, но с одним условием, ― хитро прищурился его светлость.

― С каким? ― насторожилась Майя.

― С нами отправится эйя Леда! ― объявил герцог.

― А она согласится? ― засомневалась Мия.

― А вы уговорите! ― предложил девочкам их хитроумный отец и со значением глянул на меня будто спрашивал: «Сумеешь устоять перед уговорами двух очаровательных малышек?»

― Меня и уговаривать не надо! Я и сама не против побывать в этой вашей пещере. Она правда поет? ― поспешила согласиться я.

О том, как меня в эту самую пещеру доставят, я, кажется, догадалась. И была совсем не прочь полетать на драконе!