Городская легенда

Глава 1. Конфликтная ситуация. 18.05, суббота. День первый

Никуда не хотелось идти, и уж тем более кого-то спасать. Но Матвей был человеком дисциплинированным и привык к ежедневным прогулкам. Он вышел за ограду дома, включил на телефоне блютуз, вставил в уши беспроводные наушники и огляделся. Куда идти? Направо или налево? Дилемма. Открыл плеер, зашёл в плейлист, нажал воспроизведение в случайном порядке, положил телефон в задний карман и не спеша пошел в сторону центра.

****

Сега натянул на себя треники и похлопал по карманам. Затем осмотрел комнату и вышел на балкон. Вернулся обратно, порылся среди разбросанных вещей на полу, зашёл на кухню — пустые бутылки на столе, остатки еды, грязная посуда и пепельница, полная бычков, но с-сука, сигарет нет.

“Королевские бычки то хоть есть?”

Пошарил в пепельнице, нашел один в полсигареты. Прикурил и вновь зашёл в комнату, глянул на голую девку, развалившуюся на кровати кверху задом. Достал телефон и сфоткал:

“Пацанов приколю”, — усмехнулся он.

Надеть футболку и бейсболку, да обуться — минута делов. Сега вновь осмотрел карманы. Деньги есть: и на такси, и на курево хватит. Зашёл на кухню, прихватил зажигалку и вышел из квартиры. Направился к магазину на углу дома. Во рту стоял противный привкус от табака и перепоя.

****

На улице припекало, и Матвей перешёл дорогу, чтобы держаться в тени. Он шел по частному сектору Первого поселка не спеша и глядел прямо перед собой. У Матвея не было ни привычки, ни нужды смотреть по сторонам. Молодость осталась позади, но периферийное зрение и обоняние до сих пор справлялись на отлично. Слух тоже, но сейчас в его ушах качал Криминальный бит. Песня за песней он шел по тротуару, вдыхая ароматы городской суеты. И в эти запахи внезапно ворвалось нечто древесное, цветочное. Подобные ароматные нотки встречаются далеко в лесу на лугах, но не посреди каменных джунглей. Матвей завертел головой.

На другой стороне улицы, скрытой густо засаженной растительностью, периодически мелькали между ветвей и стволов две фигуры в светлой одежде. Парень и девушка. Ребята держались за руки и, судя потому, что иногда удавалось разглядеть, излучали веселье. Они также никуда не спешили и вскоре стояли по правую руку от Матвея на другой стороне дороги у светофора на перекрестке. Пара, судя по всему, тоже двигалась к центру.

“Просто гуляют или там сегодня мероприятие?” — мелькнул вопрос в голове.

Матвей пожал плечами, словно отвечая сам себе. Ему без разницы. Он ещё раз повернул голову и посмотрел на девушку. Высокая. Длинные волосы цвета вороного крыла, собранные в хвост. Красивый профиль. Загорелое спортивное тело. На ней светлый крок-топ, облегающие белые брюки длиной до щиколоток и светлая спортивная обувь. В руках клатч.

Парня Матвей толком не разглядел. Чернявый, загорелый или от природы смуглый. Одет цивильно — рубашка, брюки чинос, топсайдеры, очки.

Звуковой сигнал светофора разрешил переходить дорогу. 15, 14, 13, 12 … Когда высветилось цифра 6, Матвей уже шагал по тротуару. Судя по аромату духов, парочка двигалась параллельно. В ушах группа Бурелом одной из Песен Снежной Тайги навевала тоску по февральской прохладе.

****

Купив сигареты, Сега вышел на крыльцо магазина и прикурил.

“Заебись”.

Настроение сразу поднялось.

“Но если есть в кармане пачка Честерфилд”, — пропел про себя Сега.

Он вышел на центральную улицу и решил осмотреться.

“Пойти пешком или вызвать такси?”

Сега задумался. Было жарко, идти совершенно не хотелось, Он затянулся и услышал смех. Повернул голову. К нему приближалась парочка — какой-то додик и телка.

“Ниче такая”.

Сега в наглую уставился на девушку. Та посмотрела на него так, словно он фонарный столб — один из тысячи.

“Ебать, мы манерные”.

Его охватила злость. В это время молодые люди прошли мимо него. Додик что-то рассказывал, телка смеялась. Сега придирчиво пригляделся и под светлыми плотно облегающими зад штанами едва-едва смог различить очертание крохотного треугольника стрингов.

— Слышь, додик, чё за бабой своей не следишь?

Пара остановилась и недоуменно уставилась на него. Веселье как ветром сдуло.

— Простите, что?
— Че, глухарь в жопу клюнул? Че за бабой не следишь, спрашиваю? Ходит, бля, трусами светит.

Девушка машинально обернулась и выгнулась в пояснице, чтобы посмотреть, что там ему удалось рассмотреть, но быстро спохватилась и возмущенно произнесла:

— Послушайте …

****

Матвей наслаждался тяжелыми рифами Бурелома, когда периферийным зрением уловил на другой стороне проезжей части какую-то суету.

Достал смартфон, поставил проигрыватель на паузу.

— ... вам то какое дело?

В голосе девушки мелькали одновременно нотки возмущения и тревоги.

— Слышь, я тебя спрашивал?

“Блять”.

Матвей вытащил наушники из ушей и положил в бокс, затем шагнул к проезжей части, внимательно оглядываясь по сторонам. Автотранспорт он не любил. Между деревьями на той стороне вполне отчетливо проглядывались среди листвы две фигуры в светлом и одна в темном.

****

— Нам не нужны проблемы, хорошо? — додик примирительно вытянул руки вперёд.
— Слышь, какие ты мне можешь проблемы создать, хорек, а?

Сега угрожающе двинулся в сторону чернявого “щенка”. Девка взяла додика за руку и потянула:

— Стас, пойдем, не обращай внимание. Стас. Стас.

Стас стоял не двигаясь, видимо не желая уступать. Сега сделал шаг вперёд. Бить он не хотел — ещё заявит. А вот потрясти “щенка” за шкирку — святое дело. Он схватил его за шиворот и тут девка словно кошка вцепилась в руку.

****

Матвей пропустил грузовую Газель, затем следовавший за ней Солярис серебристого цвета, и перешёл дорогу. Из-за деревьев послышалась возня, а затем показались и сами участники инцидента: какой-то тип схватил чернявого за шиворот, и девчонка отчаянно вцепилась ему в руку.

“Щас с локтя прилетит”, — мелькнуло в голове у Матвея.

Глава 2. Домашние разговоры, сомнения, переживания

Стас и Марина вошли в квартиру выжитые, словно лимон. И дело было не только в жаре. Часы показывали без пятнадцати три, а они сегодня толком не ели, если не считать легкого завтрака и пары стаканов кофе во время прогулки.

Стас сбросил обувь и прошел в спальню. Упал на кровать, раскинув в сторону руки, и уставился в потолок.

– Стас, ты будешь обедать? Могу что-нибудь состряпать на скорую руку. Или можем заказать.

Девушка стояла в дверном проеме, левым плечом прислонившись к косяку. Правой рукой она сняла резинку и распустила волосы, слегка встряхнув головой.

Стас вздохнул и посмотрел на нее, оторвавшись от созерцания потолка.

– Не, зай, спасибо. Чёт аппетита нет.

Она подошла, села рядом справа, зажав ладони между коленей и, взглянув на него, произнесла:

– У меня тоже, если честно. Пойду в душ, а ты пока можешь какой-нибудь фильм поискать, ок?

Стас кивнул.

– Я скоро, – сказала она и покинула спальню.

****

Матвей открыл калитку ключом, вошёл во двор, выключил плеер и зашёл в дом.

– Ба, я дома, – практически прокричал он, кладя ключи на тумбочку.

Последние лет пять слух бабушку подводил: восемьдесят девять лет всё-таки возраст приличный.

– Мотя, это ты?

– Я, ба, я, – произнес Матвей, подходя к старушке и целуя ее в лоб. – Чем ты у меня тут занимаешься? Кухаришь?

– Вот еще, – возмутилась пожилая женщина. – Макароны еще не съедены, в холодильнике стоят. Пока не съешь, ничаво готовить не буду.

– Ты чего у меня ворчишь? Случилось что?

– Ничаво не случилось. Разве што твой Крашенинников, вот уж как дня два нонче будет, денег не платит. Ты бы спроведал его, Матвей. Мож помер ужо с перепою, а мы денег ждём.

Матвей ухмыльнулся, подходя к раковине, чтобы сполоснуть руки, и сказал:

– Сейчас и схожу. Поем только.

– Я тебя не тороплю. Ешь спокойно, а то вечно глотаешь как удав. Зинаида ещё приходила, профитроли принесла. Говорит, это тебе, а я мол, задница у него не слипнется? Куда ему стока сладкого? Вон, кожа да кости. Немудрено, што не женат. Каму ж такой Кащей нужен. Чай ставить?

Матвей кивнул, ставя тарелку с макаронами в микроволновку. Выставил таймер на одну минуту и включил.

– Поешь спокойно, тебя никто не торопит, – ещё раз напомнила бабушка.

Матвей и не торопился. Когда еда разогрелась, он сел и пообедал не спеша, листая новости в смартфоне. Доев, он помыл чашку с вилкой и взял кружку с чаем.

“Один или два профитроля заточить? Съем три”, – решил он.

От чая бросило в пот. Он даже не допил. Вылил остатки чая в раковину, сполоснул кружку и пошел в душ.

Чуть позже, вытираясь полотенцем, он опять подумал о сегодняшнем инциденте. Было во всем этом нечто судьбоносное. На такие вещи у Матвея была чуйка. Не покидало ощущение, что скоро все изменится.

”Может меня завалят? Может этот дармоед запитал и сейчас курсирует по округе со своей шайкой-лейкой?”

Матвей начал одеваться.

“Ладно, хули нагнетать”.

Достал чистые трусы с носками. Надел джинсы, подпоясался портупеей и прикрепил к ней компактный самодельный чехол с выкидухой. Ножнами его язык не поворачивался назвать. Рубашку менять не стал. Нацепил кепку, обулся:

– Ба, я ушел.

И вышел из дома.

****

Стас в одних трусах после душа, лежа на правом боку поперек кровати, по ощущениям Марины, смотрел не телевизор, а на телевизор. Девушка, обмотанная полотенцами – одно на голове, другое вокруг тела, – сидела чуть левее и растирала по ногам крем. По ТВ шла комедия “Убийство в Париже” с Адамом Сэндлером и Дженнифер Энистон. Марина оглянулась на Стаса. Похоже ее парень даже не пытался вникнуть в сюжет.

– О чем задумался?

Стас вздохнул, перевернулся на спину и растер руками лицо.

– О сегодняшнем инциденте.

– Мм.

– Я думаю, чувак прав. Мне нужно заняться боксом.

– Займись, в чем проблема? – Продолжала она методично втирать крем, посматривая на экран.

– Думаешь, не поздновато? Мне все же 35.

– Ты же не в школу олимпийского резерва пойдешь. У нас в фитнес-центре дают уроки бокса. Там даже парочка пенсионеров есть. Ниче такие, живчики.

– Им то на кой?

Девушка попала плечами:

– Бабусек от хулиганов защищать, – предположила она, улыбаясь.

Стас ухмыльнулся. И уже как-то совсем грустно произнес:

– Если честно, я сегодня был не на высоте.

– Прекрати. Не всем дано хулиганов на место ставить.

Стас вздохнул и сел, обхватив колени руками. Взглянул на подругу:

– Зачем ты его пригласила?

Девушка обернулась. Посмотрела бойфренду в глаза и задумалась.

– Хм, не знаю. Может подумала, что так правильно.

– Может позвонить и сказать, что планы изменились?

– Это некрасиво, Стас. Человек бог знает чем рисковал, вмешавшись в конфликт.

– Да ничем он не рисковал. Он из той же породы. Ты слышала, как он разговаривает на жаргоне? Я половину слов не понял.

– Все ты понял, не преувеличивай. Да, согласна, говорит он … хм, специфично. Ну а как с такими ещё разговаривать? Наверняка жизнь заставила.

– Ну а нас то что заставляет приглашать его в свою компанию? Чувство благодарности или типа того? Как мы друзьям объясним его появление?

– Ой, вот об этом даже не парься. Сегодня вечером Светке расскажу, она сама захочет с ним познакомиться.

Стас ухмыльнулся.

– Вот Кирюха-то обрадуется. Он к рыжей который год клинья подбивает. Только один хахаль с горизонта исчез, второй потенциальный ебырь нарисовался.

Марина рассмеялась. Стас тоже. Настроение у ребят явно улучшилось.

Глава 3. Вечерние дела

Спросонья в трусах, отчаянно зевая и почесывая пузо он подошёл к двери и глянул в глазок. При виде Матвея, подпирающего задницей перила, сон как рукой сняло. Пришлось открывать дверь.

— О, Секач, братан, здоров. Какими судьбами?

Матвей отлип от перил и вытащил руки из карманов.

— Пройти дай.
— Да-да, конечно, заходи. Чай будешь?
— Нет. Как у нас дела, Крыша?
— Да нормуль. А почему спрашиваешь?

Матвей ответил на рукопожатие, но проходить не стал, стоял в прихожей и смотрел на квартиранта. Пауза затянулась, квартирант занервничал.

— Бля, братан, да в чем дело то?
— Помнишь какое сегодня число?
— Э-э-э-э…
— А я помню — сегодня ровно два дня, как минула дата квартплаты. Сечешь? Бабушка нервничает, ты не позвонил. Я беспокоюсь, что у нее опять давление подскочит.

Крыша задышал, заволновался.

— Братан, деньги будут. Дай мне неделю.

Матвей удивленно поднял одну бровь.

— То есть денег нет?
— Сейчас на нуле, братан. Голяк полный. Но через неделю будут, ручаюсь.
— Одна неделя, Крыша. Одна неделя.

Матвей развернулся и открыл дверь. На выходе он повернулся.

— Напомни, как твоих отца и мать зовут?
— Петр Ильич и Галина Павловна, а что?
— А моих Сергей и Надежда, и они не Ильич и не Павловна. Дак какие мы с тобой к херам братья, скажи на милость?

****

Марина припарковала свой "Фольксваген Поло" седан цвета дикой вишни у новенькой девятиэтажки, построенной всего пару лет назад. Вышла из машины, щёлкнула сигнализацией и, подойдя к дверям подъезда, набрала номер квартиры подруги.

— Мариш, ты?
— Да, Светик, открывай.

Дверь открылась. Девушка прошла мимо лифта — на третий этаж не так уж и высоко топать. Чай не на каблуках, да и для фигуры полезно. На лестничных пролетах и площадках царила образцово-показательная чистота. Видно, что за порядком здесь следит ответственное лицо.

Поднялась на этаж. Дзынь.

— Открыто-о-о, — услышала она голос подруги.

Зайдя в прихожую, она застала Светку у зеркала за марафетом. Подруга Марины была девушкой видной во всех смыслах этого слова. Крупная от природы, высокая, с большим бюстом и широкими бедрами она умудрялась успешно оборонять талию от жировых отложений. Ярко-рыжие волосы и правильные черты лица, а глаза — зеленые, как у ведьмы. Мужчинам эта молодая женщина нравилась.

— А у вас по-прежнему чисто в подъезде. Привет. Год назад, когда ты только въехала, я думала, что через полгода все засрут, — девушка скинула кроссовки и прошла в гостиную. — А ты куда это намылилась, мать?
— На свидание, — лукаво улыбаясь в зеркало пропела подруга.
— О-о-о-о.
— Шучу, дурочка, — Светка звонко рассмеялась, наблюдая реакцию Марины. — С девчонками решили в кафешке посидеть. Сегодня на трене шестьсот калорий сожгла. Имею право и плюшку съесть.

Марина улыбнулась, с ногами располагаясь в кресле.

— Ну ты и сучка. Я уж поверила.
— Я порой убедительна, да? Кстати, ты с нами?
— Нет. Заскочила узнать, завтра все в силе?
— Ты про посиделки на берегу? Да, в силе. Думаю, Кирилл не станет мероприятие сворачивать ни при какой погоде. Если только я откажусь прийти, — усмехаясь произнесла она и добавила, — ты поэтому приехала? Могла просто позвонить.
— Не только. Хотела сказать, что одного человека пригласила. Его в нашей компании не знают. Надеюсь, никто против не будет.
— Ну, наверное нет, если он не маньяк. Хотя … с маньяком тоже весьма любопытный опыт может получиться, согласись, — сказала она, орудуя губной помадой.

Марина хихикнула.

— Он не маньяк. Он спас меня и Стаса от маньяка.

Светка уставилась через зеркало на подругу. Глаза девушки расширились, Марина по-хозяйски достала яблоко из корзины для фруктов.

— Иди ты. Серьезно?

Подруга утвердительно кивнула, откусывая яблоко.

— Да, вполне серьезно, — сказала она, жуя. — Гуляли и нарвались. Практически в центре, прикинь. Поставлю чайник и расскажу.

И отправилась на кухню.

Глава 4. Посиделки у костра. 19.05, воскресенье. День второй, вечер

Марина сидела рядом со Светой и заметила Секача первой. Кивнула подруге в его сторону. Матвей шел по пляжу, словно принюхиваясь, мимо выгуливающего собаку мужчины, держась подальше от воды. Он вырядился в те же джинсы. Кепку сменил на черную бейсболку и кеды на черные кроссовки. Сверху накинул обычную брезентовую штормовку: весьма практично — костром не прожжет, комары не достанут, от ветра защитит.

Марина встала и пошла навстречу. Заметив ее, Секач вытащил наушники из ушей.

— Привет, — произнесла, приближаясь. — Хорошо, что пришли.

Выглядела она — залюбуешься. Джинсы, спортивная флисовая кофточка яркого цвета, салатовая кажется — у Матвея проблемы с различием вспомогательных не спектральных цветов в сумерках. Волосы распущены, но на голове ободок. И улыбка на лице, словно ему действительно тут рады. Матвей улыбнулся в ответ.

— Привет. Надеюсь, мне не придется весь вечер слушать дембельские песни.
— А вы служили?
— Да.
— В каких войсках?
— В ракетных. В узле связи.
— О, я думала вы спецназовец.

Матвей пожал плечами.

— Служил там, куда призвали. Мне нечего стесняться.
— Да нет, вы не подумайте, я не хотела обидеть. Просто, вы вчера вели себя весьма уверенно. А я растерялась, даже перепугалась, если честно.

Она продолжала улыбаться.

— Давай на ты. А то чувствую себя как на собеседовании.
— Я только за, — вновь улыбнулась Марина.
— Кто эти ребята? — он кивнул в сторону группы молодых людей. — Чем занимаются?
— Практически все из сферы услуг. Сейчас я тебе их представлю, — они подошли к костру. — Ребят, познакомьтесь, это Матвей.

И начала представлять всю честнУю компанию. Матвей слушал вполуха — он не собирался заводить здесь друзей. Одна из девушек, рыжая, как ведьма, и во флисовом спортивном костюме фиолетового (кажется) цвета, отреагировала, кокетливо улыбаясь:

— О, тот самый Матвей?

“О, боги”.

Подошел Стас с термосумкой в руках.

— Привет.
— Привет.
— Хорошо, что пришел.
— Да.
— Выпьешь пива?

Матвей кивнул и присел у костра. Парочка парней потеснилась. Кирилл и Андрей, кажется.

— Чисто ради знакомства.
— Предпочитаешь что-то покрепче? Могу вино предложить.
— Пиво сойдёт. Просто редко пью, сечешь?
— Ты уже познакомился с ребятами?
— Да. Кажется, я тут звезда.

Стас хохотнул.

— Ну, мы с Маринкой уже успели рассказать о вчерашнем.
— Приукрасить не забыли, надеюсь? — улыбнулся Матвей.

Стас вновь хохотнул и небрежно махнул рукой.

— Да не, рассказали как есть. И без прикрас тянет на сюжет хорошего боевика.

“Боевик, ну конечно”.

— Я бы не отказался, чтобы меня сыграл Брэд Питт, — усмехнулся Секач.

Все засмеялись. Но как-то сдержанно. Ощущалась небольшая неловкость. Матвею передали баночку Carlsberg. Он открыл крышку и отхлебнул, огляделся. Принюхался. Пахло костром. От кустов в метрах пятнадцати тянуло мочой. Видимо, там принято избавляться от излишков пива.

Место это Секачу было знакомо, хотя он не особо любил загорать, а плавать и подавно. Бывает, конечно, приходит на реку искупаться, когда жара становится совсем невыносимой, но в более отдаленное место.

В разговор потихоньку втянулась вся компания.

— Чем ты занимаешься, Матвей? — спросила рыжая.
— Да, в общем-то, ничем.
— Не работаешь?
— Сейчас нет. Раньше на вахту в лес ездил, заработал малость, купил квартиру. Сдаю в аренду. Ещё одна от родителей досталась.
— А сколько тебе лет?
— Света! — Марина укоризненно посмотрела на нее.
— Мне 44.
— И до сих пор один живёшь? Подружки нет?
— Света!
— А что такого, Марин, мне интересно, думаю, как и всем.
— С бабушкой. Ей 89 уже. Она у меня боевая, но все равно страшно без присмотра оставлять.
— А почему не женат? Детей нет?
— Господи, Света, ты порой невыносима!

Матвей пожал плечами.

— Не сложилось.

Стас постарался сменить тему:

— Я решил воспользоваться твоим советом, Матвей, записаться на бокс. Зал уже присмотрел.
— Какой?
— В фитнес-центре, куда Марина ходит, дают уроки бокса.

Матвей автоматически поглядел на Марину. Девушка улыбнулась.

“Кажется догадываюсь, откуда ветер дует”.

— С тебя там возьмут кучу денег, поставят удар, покажут парочку серий, но драться ты толком не научишься.

Стас явно озадачился.

— Не научусь?
— Нет. Лучше найти зал, где спаррингуют. На соревнования выставляются. Самому тебе соревноваться необязательно, но спарринги необходимы. Хотя … если удар поставят, то уже хорошо. Не промажь только в нужный момент.
— Хм, — только и смог ответить Стас.

Разговоры стихли. Постепенно с количеством выпитого ребята расслаблялись. Да и Матвею повеселело. Чтобы охмелеть, ему достаточно было ноль пять литра. Он чуть отодвинулся от костра, чувствуя жар на лице. Парни периодически подкидывали хворост. Благо, топлива для огня хватало — рядом в посадках было полно валежника.

— А почему тебя погнали Секач, дружище? — спросил Кирилл.

Эдакий крепкий малый, слегка на шарнирах. Рост средний, но плечи широкие. Видно, что железо тягает, но по выпирающему животу можно заключить, что на диету забил. Или на массе.

— Погнали? Откуда погнали? — удивился Матвей.
— Ну э-э … я имел в виду, откуда погоняло такое?
— С малолетства, — сказал, пожимая плечами Секач, тоном, словно ставя точку.

И Кирилл не стал настаивать, но, к его удивлению, новый знакомый продолжил:

— Знаешь, кого секачом называют?
— Хм, кабана вроде.
— Кабана, у которого выросли клыки. Если не вдаваться в подробности, я сделал кое-что, и большие дядьки решили, что у розовощекого мальца клыки отраслИ.

Матвей замолчал, достал зубочистку из-за уха, зажал ее зубами, откинулся назад и спросил:

— А у тебя есть прозвище, Кирилл?
— Э-э-э … Кирюха, наверное.

Глава 5. Послевкусие. С воскресенья на понедельник

Домой возвращались молча. Марина не отрывала взгляд от пустой дороги, а Стас пялился в смартфон.

Девушка посмотрела на него. Надо бы поговорить, но за рулём выяснять отношения не хотелось. Дома поговорим.

Чем ближе подъезжали к дому, тем паршивей на душе. Марина чувствовала, что разговор предстоит тяжёлый. И ошиблась. Разговора не получилось вообще.

Перед подъездом она остановилась, чтобы найти место для парковки. Стас не стал ждать, когда подруга припаркуется, вылез из машины, громко хлопнув дверью, и направился к подъезду. Рядом свободного места не нашлось, пришлось отогнать машину чуть дальше. Наконец, она нашла, где припарковаться, поставила авто на сигнализацию и пошла домой.

Когда зашла в квартиру, Стас собирал вещи.

— Стас, ты куда?

Он продолжал складывать шмотки в сумку.

— Стас, поговори со мной. Пожалуйста! Ты уходишь от меня?
— А ты сама как думаешь, а? Или я должен закрыть на все это глаза?
— На что — на все? Это было давно ещё до нашего знакомства.
— И чё? — он удивлённо уставился на нее. — Меня это должно успокоить? Ты шлюха, Мариночка, шлюха. Ты раздевалась за деньги. Я как после этого в глазах друзей выглядеть буду, а?

Она сама не поняла, как влепила ему пощечину. Не сильно, но звонко. Секунд пять Стас недоуменно смотрел на подругу, а затем ударил по лицу ладонью в ответ. Девушка вскрикнула и закрылась руками.

— Ты ахуела, овца? Ты руку на кого подняла, мразь? А?

Девушка стояла и смотрела на взбешенного Стаса глазами, полными ужаса. От ее добродушного и заботливого бойфренда не осталось и следа. Стас подошел и схватил за горло.

— Знаешь, что? — теперь он шипел, дыша ей в лицо. — Это ты виновата во вчерашнем инциденте. Ты. Вечно вырядишься, как последняя блядь, заставляешь меня краснеть от стыда. Сука ты позорная, вот кто.

Он отпустил ее и перевел дух.

— Надо мной все смеются за спиной. Все, по-любому. Понимаешь? А? Какая же ты тварь. Я просто в ахуе. Я на тебя, потаскуху, три года потратил. ТРИ, понимаешь ты меня? ТРИ, — вновь заорал он, тыкая ей в лицо три пальца. — Убил бы на хер.

Он взял сумку и пошел обуваться. Перед выходом повернулся и сказал:

— За остальными вещами зайду на днях. Ноут оставил, вдруг захочешь вспомнить старое и подрочить с кем-нибудь из своих дружков. Бывай, сука.

И он ушел. Марина закрыла лицо руками, медленно сползла по стенке на пол и разрыдалась.

****

Утром легче не стало. Она проплакала большую часть ночи и практически не спала. От ночных рыданий глаза опухли. Ни о какой работе не могло быть и речи. Пришлось звонить клиентам и сказаться больной.

С рассветом сходила в душ, сварила кофе. Позвонила Светке. Подруга, да храни ее Господь, сразу поняла, что у Марины кризис в отношениях. Обещала приехать с бутылкой вина. Девушка завалилась на кровать в обнимку с плюшевым медведем, включила телевизор, начала листать каналы.

На Animal Planet шла передача про волков. Марина прислушалась. Интересно, Матвей вчера правда шутил? Почему-то ей он шутником не показался. Скорее, наоборот, производил впечатление человека, кто не будет попусту болтать. Но это история с оборотнем... Или как там его... двоедушником. К чему эти сказки? Разве что отвлечь на себя внимание ребят от ее признаний.

Светка, отработав, приехала часам к четырем дня.

— Привет. Ты как, подруга?
— Хочу напиться. Привет.

Подружки расцеловались.

— Тогда неси штопор и бокалы.

Расположились на кухне. Марина открыла бутылку, разлила вино.

— Расскажи, что вчера произошло, — попросила Света.
— Да в общем и рассказывать нечего. Стас назвал меня шлюхой, я ударила его, он ударил меня, схватил за горло, заявил о напрасно потраченных годах и ушел.
— Ударил? Вот же мудак, — возмутилась рыжая.
— Да. Но … в ответ. И … и … ещё обвинил во вчерашнем инциденте … ну в том, с гопником.

Марина вдруг замолчала и всхлипнула, спрятав лицо в ладонях. Света подсела рядом и обняла подругу.

— Он чё, совсем больной? Он думает, это ты натравила этого беспредельщиков на него?
— Нет, - ответила та, шмыгая и вытирая слезы. — Он думает, что я вечно одеваюсь, как шлюха, что и спровоцировало конфликт.

Пытаясь немного успокоиться, Марина достала влажную салфетку, вытерла глаза.

— Капец, логика, — произнесла Света, чуть помолчав. — И что дальше?
— Я не знаю, Свет, не спрашивай, — ответила девушка довольно резко и заревела. Ей захотелось выреветься. Через всхлипы и слезы излить подруге свою боль, свою злость и отчаяние.

Она предполагала, что будет сложно признаться.
Будет сложный разговор.
Практически не сомневалась, что Стас сразу не поймет.
Обидится.
Разозлится.
Будет кричать, говорить, что так неправильно. Так нельзя — три года жить под одной крышей и такое скрывать.
Думала, поговорят. Да, с криками. Да, с обвинениями. Со взаимными претензиями... Но поговорят. Возможно, поссорятся. Не исключено, что день-два перестанут разговаривать. Может, три. Это же Стас. Обидчивый, импульсивный, но всегда добрый и понимающий Стас.
В крайнем случае разъедутся по разным квартирам на некоторое время. В самом крайнем.
Но, чтобы так …

Она не думала, что останется одна, и оказалось к этому не готова. Стас оттолкнул ее. Отказался от нее. Возможно, он любил ту, идеальную по его меркам Марину — красивую и со скромной специальностью бухгалтер, которая за три года даже не дала ему повода для ревности. Но не эту … со скелетами в шкафу. Эту он презирал — она прочла его презрение в глазах. Что бы ни случилось завтра, послезавтра или месяц, когда эмоции утрясутся, Стас не забудет. И всю оставшуюся жизнь при малейшей ссоре будет попрекать ее прошлым.

Светка обнимала шмыгающую носом подругу, успокаивающе поглаживала ее по плечу. Марина говорила и говорила, иногда замолкая. И тогда слышались только всхлипы и рыдания. А когда, наконец, смогла окончательно взять себя в руки, тихо произнесла:

Глава 6. Кофе-брейк на набережной. 22.05, среда. День пятый

Заветный звонок поступил ближе к обеду — Марина предложила встретиться. Матвей был только рад, и она пообещала перезвонить через пару часов.

— Готов?
— Готов, — он невольно улыбнулся.

На самом деле он был готов ещё два часа назад, но пришлось изрядно подождать, маясь всякой херней, пока девушка соберется.

— Скажи, куда мне подойти?
— Зачем куда-то идти? Назови адрес, подъеду. Я за рулём.

Матвей назвал. Марина вышла из квартиры и спустилась во двор, села в машину и забила адрес в навигатор. Включила музыку и отправилась в путь. Ехать оказалось недалеко, Матвей жил в частном секторе в паре кварталов от Центра, в Первом поселке, вокруг которого и разросся вширь современный город.

Она увидела его стоящим на обочине у небольшого дома из красного кирпича. Все те же джинсы, серая футболка, белая бейсболка. На левой руке массивные часы Casio G-Shock. В правой — синяя джинсовая куртка. Участок между фасадом дома и тротуаром занимал палисадник, засаженный цветами. Остальную часть двора закрывал глухой забор бордового цвета метра два высотой. Рядом с калиткой раскинула массивные ветви яблоня прямо над лавкой. Марина остановилась напротив калитки. В окне дома отодвинулась занавеска и показалось лицо пожилой женщины, в глазах которой так и читалось любопытство. Матвей оглянулся, укоризненно покачал головой. Лицо исчезло. Он открыл дверь автомобиля и сел в салон.

— Привет ещё раз. Прекрасно выглядишь, — произнес он приветствуя девушку.

Она действительно выглядела прекрасно. Волосы, собранные в хвост, большие солнцезащитные очки, белая футболка и светлые спортивные брюки. На ногах белые кроссовки. Весь ее наряд чудесно контрастировал с золотистой загорелой кожей. На левой руке фитнес браслет, а на правой, на указательном пальце, тоненькие колечко.

— Привет-привет. Спасибо, — девушка улыбнулась. — Решил куда поедим?
— Хм… нет, если честно. Думал, но не решил. У меня невелик опыт кофе-свиданий.
— А свиданий без кофе? — улыбка так и не сходила с ее лица.
— Да тоже не густо.

Марина засмеялась. Матвею нравилось слушать, как она смеётся. Он улыбнулся в ответ и пристегнул ремень.

— Поехали, — сказала она, — купим напитки в кофеточке и выскользнем куда-нибудь в тихое место.
— Звучит прикольно.

Она вырулила на проезжую часть. Машина постепенно набирала скорость.

— Если бы я не видела тебя в деле, то подумала, что ты застенчив и стеснителен.
— Дело. Скажешь тоже, — Секач развернул кепку козырьком назад. — Поговорили и разошлись.
— Разве не в этом суть — заставить наглеца ретироваться? Или я ошибаюсь?

Матвей на секунду задумался и кивнул:

— Да, наверное. Хорошо, когда противник ушел и не запитал.
— А он не запитал, как думаешь?

Матвей пожал плечами:

— Не знаю, но очень надеюсь, что нет.

Марина вела машину плавно, аккуратно объезжая ямы и колдобины на дороге. Из магнитолы тихо лилась мелодичная танцевальная музыка deep-house. Матвей взглянул на дисплей магнитолы, но не увидел ничего информативного, кроме названия радиостанции. Достал телефон, включил Shazam:

Nicco — The Dark

Другое дело.

Марина наблюдала.

— Нравится?
— Хочу послушать, чтобы получше узнать твой музыкальный вкус. Мне любопытно.

Девушка отреагировала, чуть подумав:

— А мне вот любопытно, если бы тот тип не отстал, ты бы пошел до конца?

Матвей знал ответ, но сделал вид, что задумался. Потом пожал плечами:

— Не знаю. Думаю, сейчас уже нет смысла гадать.
— А ты раньше применял оружие?

Пауза.

— Да. Я отсидел двенадцать лет за убийство.
— О, — только и сказала она.

Судя по выражению лица, ее это немного шокировало. Примерно с минуту она подбирала слова, чтобы быть деликатней. Матвей молчал.

— Стас тем вечером дома отметил, что ты разговаривал с этим хулиганом на одном языке. Я тоже догадывалась, что ты, возможно, сидел. Но не думала, что так долго. Извини, я … малость растерялась.

И она виновато улыбнулась, искоса поглядывая на него.

— Со Стасом все плохо? — Матвей решил сменить тему.

Девушка плавно вырулила к кофеточке.

— Да. Мы расстались. — Марина припарковалась неподалёку.
— Это была дурацкая затея с секретами, — произнес Матвей, отстегивая ремень. — Тебе какой кофе взять?
— Пошли вместе выберем.

Они подошли к кофейне. Марина взяла латте макиато, а Секач выбрал капучино.

Кофейня стояла рядом с набережной, поэтому дальше решили прогуляться пешком. Со стороны реки дул приятный ветерок, щекоча ноздри Мариниными духами. Шли потихоньку, попивая напитки.

Марина цедила свой кофе через трубочку, Матвей пил так, но аккуратно — слишком горячий. Поняв, что ее спутник первым не заговорит, девушка вновь нарушила молчание, спросив кокетливо улыбаясь:

— Так что ты говоришь бабушке насчет невест?

Матвей тоже улыбнулся:

— Правду. Что у меня не складывается с женщинами.
— А почему не складывается?
— Ты же слышала мой рассказ.
— Да, но прости, в это с трудом верится. Если точнее, вообще не верится.

Матвей пожал плечами и сказал:

— Будет возможность, докажу. Если хочешь.
— О, перевоплотишься в волка при мне?
— Нет, это опасно. Это всегда опасно. Есть другой, более безопасный способ.
— Хм, ладно.

И чуть помолчав:

— А когда?
— Скоро. Ты уверена, что хочешь это увидеть?
— Если честно, не уверена, но чертовски любопытно.

Матвей кивнул:

— У тебя есть время, подумай.

Какое-то время они шли молча. Честно говоря, Марина была сбита с толку. Он действительно всерьез? Девушка не знала, как отнестись к его словам и, чтобы отвлечься от этих мыслей, спросила:

— А что ты обо мне думаешь?
— Я думаю, тебе пора перестать наступать на одни и те же грабли, Марин.
— Правда? Любопытно. А с чего ты решил, что я на них регулярно наступаю?

Глава 7. Обратная сторона души

Родился ли он таким или стал со временем, Матвей не знал, но уж точно не мечтал об этом и богов не просил. Он хотел жить обычной скучной жизнью: отслужить в армии, найти работу, построить дом, завести семью. Несмотря на скромную воинскую учётную специальность, парень гордился тем, что отдал долг родине и ни о чем не жалел. После демобилизации познакомился с девушкой — студенткой технологического техникума. Начали встречаться. Она залетела, и Матвей был этому рад. Вечерами с подругой они обсуждали, какое имя дадут ребенку, будь то мальчик или девочка. Денег на свадьбу не было, но они решили копить. Жили у бабушки. Матвей вкалывал кладовщиком на оптовой базе, она работала, пока могла, в ларьке рядом с домом. А потом случился выкидыш.

Это трагическое событие стало поворотным моментом в жизни ребят. Пара не смогла пережить потерю ребенка. Поссорились. Расстались. Она уехала к родителям в деревню якобы подумать и решить, как жить дальше. А Матвей в тот злополучный вечер вышел из себя и убил человека.

На суде родственники жертвы под одобрительные взгляды мордатых кивал со стороны обвинения уверяли судью, что убитый был человеком святым. Матвей мог бы поспорить, но не стал — он действительно сожалел, потому что в те времена считал, что убивать человека нельзя. Даже такую гниду, как терпила. И, послушав совета следователя, публично повинился, за что и отправился за решетку на двенадцать лет в колонию строгого режима. Среди отягчающих обстоятельств — сокрытие преступления. Такой красочной формулировкой суд расценил действия Матвея после совершения преступления — в порыве бешенства парень с досады пнул по телу убитого, и оно скатилось в канаву, где его и обнаружили спустя несколько часов.

На суде присутствовала бабушка, и от ее взгляда подсудимому стало стыдно. Обжаловать приговор он не стал.

****

О своей сущности Секач начал подозревать в тюрьме. Если быть точнее, за решеткой до него дошло, что с ним творится нечто неладное. Каждое полнолуние его так и подмывало завыть. Чтобы удержать животные позывы при себе, он вылезал на "решку" (решетку) и шевелил тюрьму.

— Два-четыре, два-четыре, — орал он.
— Говори.
— Мушкетера подтяни.

Пауза.

— Говори.
— Мушка, здоров. Это Секач.
— Салам, брат, как сам?
— Я норм. Новости с родины слышал?...

****

— Три-пять, три-пять.
— Говори.
— Кто говорит?
— Винтовой.
— Вам посылка, встретишь-маякни, встретишь-маякни в восемь-пять, сечешь?

И тишина.

— Бля, он чё там, в осадок выпал? — произнес Матвей, повернувшись к раскладывающему за общаком доминошный пасьянс Игнату. Пересидок пожал плечами:

— Соображают долго. Молодняк, хули.

И тут откликнулись с три-пять:

— Восемь-пять.
— Говори.
— Все дома, от души.
— Отбой.

****

— Девять-семь, девять-семь.
— Говори.
— Трофим е-е-е-е?

Пауза.

— Говори.
— Трофим, здоров.
— Здоров, Секач.
— Че за движуха на продоле?…

****

И даже до "осужденки", находившейся прямо под ними, он орал, как резаный.

— Шесть-девять, шесть-девять.
— Говори, - спокойно отвечали там.
— Че с тычковкой?...

И вот однажды прорвало.

****

В тот день пеклО словно в аду. Ночью нисколько не полегчало, духота по-прежнему стояла невыносимая, разве что солнце не припекало. Узенькую фортку на “броне” (дверях камеры), именуемую в простонародье "кормяк", держали открытой, но и это не помогало — воздух застыл без какого-либо намека на циркуляцию. Братва разлагалась на шконках, обмахиваясь всем, чем можно. Пятак пустовал, и Матвей решил тусануть, размять ноги.

Шаг, два, три, четыре, пять, поворот.
Шаг, два, три, четыре, пять, поворот.
Шаг, два, три, четыре, пять, поворот.

— Восемь-пять, восемь-пять, — вызов шел с продола.

Матвей нагнулся к "кормяку". Из кормушки хаты напротив на него смотрело помятое лицо незнакомого пересидка.

— Привет. Слушаю.
— Прокричи на три-два.
— Хорошо. Че дальше?
— Там есть такой, Забалуй. Спроси, чё с ответом. Он поймет.

Секач кивнул и отошёл от кормушки.

— Прибей пику, — сказал он Шконарю, залез на решку и заорал:

— Три-два, три-два.
— Говори-и-и-и.
— Забалу-у-у-.у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-й…

Крик перешёл в вой, и хата взорвалась от смеха. Секач торчал на "решке", окаменев от внезапного шока, и чувствовал, как по спине растекается холодный озноб.

“Сука, это ещё че за хуйня?”

В хате продолжали ржать. Сидящий на палеве у "кормяка" Шконарь, давясь от смеха, успел маякнуть:

— Вода.

Секач очнулся, гаркнул с решки: “Вода”, — и начал слезать. В это время в “броню” с грохотом врезалась дубинка.

ТЫДЫЫЫЫХ.

— Ну-ка слез бля вниз, “петросян”. Ещё раз увижу на "решке", пойдешь с кумовьями общаться. Уяснил?
— Да-да, командир, — ответил Секач слезая, и, обращаясь к сокамерникам, произнес, — хочу заварить, кто нить присоединится? Ржете, как лошади, бля.

От домочадцев отделался шутками, а вот в три-два пришлось отписаться и наврать, что спалился на решке и валял перед дубаком дурака, чтобы погремуху адресата не спалить. Вроде поверили.

Каждый день Секач вылезал на "решку". В полнолуние рвал глотку так, что вся тюрьме была в курсе, кто орет. А в обычные дни просто перекликался эпизодами и дышал свежим воздухом, потому что в хате вонь стояла невыносимая. По этой же причине он любил гулять.

****

"Кормяк" открылся, и дубак спросил:

— Гулять идём?
— Да, — ответил Матвей и окинул хату взглядом: нужно было идти как минимум вдвоем — одного не поведут.

Домочадцы знали, что Секач любит гулять и откликнулись без проблем. К его хотелкам относились с пониманием. Всё-таки не последний человек на тюрьме, да и в хате многое тащит. Вся “дорога” и “погода”, считай, на нем.

В прогулочный дворик зашли втроем. Матвей начал тренировку, как обычно, с суставной гимнастики. Шконарь пнул по стене справа.

Глава 8. Из князи в грязи

Сторожили твердят, что Семён Филимонов (в простонародье Сема Филин) некогда смотрел. То ли за рынком, то ли за округой, но был он по молодости человеком серьезным, крышевал коммерсантов, решал вопросы. Ну и так … по мелочи.

Все у Филина было ништяк. Лёгкие деньги, верная братва, хорошая тачка, доступные девки, прикормленные мусора. Не повезло ему только с сестрой Соней — далеко не красавицей, но слабой на передок. Да и на задок тоже. И так уж вышло, что она дала, а точнее, взяла прямо в туалете местного кабака у одного залетного чела. Довольную парочку застукали на выходе из сортира.

Филин репутации держался. А вдруг пойдут слухи, что сестренка сосет? А он с ней из одной посуды полоскается. Не-е-е, такое нужно пресекать на корню. Поэтому сестру отвезли домой к брату на очередную лекцию по нравственности и морали, а чувака отлупили, строго настрого наказав держать язык за зубами.

Вот только парень оказался человеком мстительным и способным. Он аккуратно проследил за Семой и вычислил, что нахлобучить его дома — не вариант: частный сектор с собаками и дружескими соседями для этих целей не подходит. Но у Семы, как и положено человеку его положения, была любовница, которая жила в обыкновенной хрущевке. Парень вычислил, что авторитет заглядывает к ней по вечерам после “работы”, взял фомку и отправился ждать. И этаж вычислил довольно легко: перед тем, как зайти в подъезд, Сема прикуривал сигарету, и ее маячащий огонек, поднимающийся от этажа к этажу, был хорошо заметен с лавочки из сквера напротив. В общем, сам Бог велел.

Первый вечер прошел впустую. И второй. И третий. Кто ж знал, что у Фили случится заплет с поставкой машин. Сидя в ожидании на лавочке сквера парень выкурил не одну пачку. А потом срослось. Филин приехал на потрахушки на новом черном бумере. Дальше было делом техники: зайти в подъезд, подняться на лестничную площадку этажом выше, дождаться.

****

Филин вышел из квартиры довольный. На молодого человека, спускающегося сверху, он внимания не обратил: в лицо он его не знал, а зря — если уж кого-то прессуют по твоей указке, будь добр знать. Дождавшись, когда дверь сзади захлопнулась, Сема достал сигарету, прикурил и выхватил железом по затылку.

С тех пор он дурачок. Соображает туго, но принцип бартера уяснил моментом, когда остался без карманных монет. Ты — мне, я — тебе. Все просто. И первыми его клиентами стали пенсионерки. Им он готов был таскать грибы и ягоды из леса в любую погоду, лишь бы выдали остограммиться.

Жил Семён по-прежнему в частном доме. Но уже не в том огромном особняке с женой и дочкой. В другом. В доме матери, перевезти которую в более просторное и приличное жилье авторитет не удосужился, пока был при делах. Сколько раз ему мать говорила, что неплохо было бы и ей дом хороший купить в качестве запасного аэродрома.

— Анжелка твоя форменная стерва. Кто знает, как завтра судьба повернется?

Судьба повернулась задницей. Руки до маминого дома так и не дошли.

Авторитета нашли лежащим без сознания в луже собственной крови соседи зазнобы. Вызвали скорую. Началось следствие. Выяснить, зачем он сюда приходил вечерами, труда не составило. Следствие быстро установило, что гражданин Филимонов вышел от любовницы и, спускаясь по лестнице, оступился и разбил голову о ступени. Жена тут же сбагрила муженька на руки родственникам — сдался ей этот похотливый кобель, к тому же дурачок. А дом достался ей. Точнее дочке.

Вот так Семён воссоединился с родней. Со временем у него восстановились многие функции, кроме речевого аппарата и умственных способностей. Он стал часто выпивать на пару с сестрой, которую сбагрил на руки матери очередной сожитель, застукав в постели с очередным хахалем. Так и жили брат с сестрой в доме у матери, запивая горькой свои жизненные неудачи.

Постепенно сестре надоело выступать спонсором попоек, и она заявила: "Крутись сам". Вон хотя бы летом ходи в лес по ягоды да грибы, собирай да меняй бабкам на бухло. У пенсионерок уже годы не те да ноги больные, чтобы по лесу бродить.

Так и начал Сема зарабатывать на стакан. Но, спросите вы, как же можно умалишенного в лес пускать? А вот так. Кому есть дело до человека, который и раньше не питал к родным особых родственных чувств, а теперь и вовсе стал обузой. Помрет где-нибудь под кустом — тем лучше.

Глава 9. Полнолуние. Ночь с 22.05 на 23.05

Марина отзвонилась Светке, как только завезла Матвея домой. Спросила, нужно ли что-нибудь купить и, получив отрицательный ответ, направилась сначала к себе переодеться, а затем по направлению к дому подруги.

Рыжая сварила кофе, зная любовь Маришки к ароматному напитку, но десерты решила не доставать — не ровен час переедят на ночь глядя.

Марина позвонила в домофон через час с небольшим.

— Представь себе, пробка, — сообщила она перешагивая порог квартиры подруги.

Девушки расцеловались в прихожей и отправились в зал, где на журнальном столике уже стояли кофейник и кружки.

— Ты не выглядишь расстроенной. Рассказывай, подруга, какие там у тебя секретики ещё от меня.
— Мм, — Марина забралась с ногами в кресло, сделала глоток кофе и, весело посмотрев на рыжую, произнесла. — Все секреты в воскресенье рассказала.
— Ой правда, да? В воскресенье? А сегодня кто на свидании с оборотнем был?
— Скажешь тоже, свидание.
— Нет?
— Нет. Просто встретились, кофе попили.
— И что? Это он воет ночами в окрестностях?
— Да нет же, дуреха, — Марина рассмеялась и махнула небрежно рукой. — Ну какой из него оборотень? Книгу пишет. Сцену отрабатывал. Прикинь.

****

Зайдя в дом, Матвей сообщил бабушке, что ночевать не придет, и начал собираться. Говорил загадочно, как мог, чтобы пожилая дама решила — внук идёт на свидание. После этого все вопросы автоматически отпадали.

Оделся в типичный для прогулок под полной луной прикид — темные трикотажные брюки и свитшот, хлопковые носки, тканевые слипоны на каучуковой подошве — на поиск этих тапочек он потратил полгода. На шее нож на верёвке из шерстяных нитей в самодельных ножнах из натуральной кожи. Никаких часов и побрякушек, клепок, кнопок, прочих металлических изделий и деталей из пластмассы.

На остановке он дождался автобуса, расплатился картой и присел у окна. Маршрут пролегал через Павловский мост. Матвей смотрел на город, утопающий в огнях, и думал о Марине. Рука непроизвольно потянулась к щеке, к месту, куда она поцеловала перед тем, как уехать. Хотелось бы не думать, но не мог. Рассудок говорил — ты зверь, а сердце … сердце хотело обычного человеческого счастья.

Проехав Павлово насквозь, он очутился в дачном поселке. Вышел на конечной, постоял, подождал, пока опустеет дорога. Не надо, чтобы кто-нибудь увидел, как он ночью уходит в лес. Мало ли любопытных.

Матвей конечно знал, что в округе слухи о волке ходят постоянно. Люди и вой слышали, и следы видели. Егерей вызывали. Те прочесывали окрестности и возвращались ни с чем. Ни скот, ни жители окрестностей не пропадали, следовательно, собака одичала, вот и воет. Судя по следам, большая собака. Эта версия устраивала всех, и особенно Матвея, хотя народ уже начал слагать легенды о поселившимся в крае оборотне. Поэтому двоедушник сохранял осторожность, каждый раз входя в лес с разных сторон, и старался не бегать одними и теми же тропами. Вдруг капкан поставят. Секач не знал, перевоплотится ли он, попав в капкан, но проверять на своей шкуре не собирался — это как минимум чертовски больно.

Пока шел по лесу, принюхивался, периодически мочился на деревья, чтобы на обратном пути не заплутать. Ориентировался больше на слух и обоняние, хоть и видимость при полной луне была великолепной.

Примерно в получасе ходьбы от дороги он нашел пень. Вокруг кустарник и деревья. Да, это место подходит. Достал нож и воткнул в пенек. Осмотрелся. Увидел корягу, спрятал под ней телефон, ключи и карту. Затем обошел ещё раз округу в радиусе метров двухсот и убедился, что все вполне безопасно. После этого взял короткий разбег и щучкой прыгнул через пень.

****

Могучий зверь весом под семьдесят килограмм приземлился на передние лапы и остановился. Ноздри наполнились доброй сотней запахов, ароматных и не очень, уши улавливали малейший звук. Сердце стучало, наполняя мышцы кровью. Зверь почувствовал всплеск адреналина в кровь и сорвался в галоп. Он бежал мимо кустов и деревьев, перепрыгивал через коряги и пни, не забывая периодически оставлять собственный запах на стволах деревьев. Травли собаками он не боялся — дальше места перевоплощения они его не отследят. Зверю хотелось крови, и он завыл. Оглушительный вой разорвал тишину и пронесся над округой на несколько километров. Здесь, в лесу, он был на вершине пищевой цепочки.

Зверь начал патрулировать окрестности, пробуя на вкус воздух. Ноздри щекотали запахи спрятавшихся по норам и укрытиям существ. Волк набирал разбег. Обогнув широкой дугой охотничьи угодья, он начал рыскать, опустив нос ближе к земле. Зверь вынюхивал следы будущих жертв и уже предвкушал, как вопьется зубами в шею, вырвет клок шерсти и пустит кровь.

****

Семён проснулся рано и отправился в лес затемно, пока не рассвело. Вышел тихо, чтобы не проснулась мать. Он любил ощущать прохладу и ненавидел жару. Когда жарко — потеешь, а потеть Филин не любил — мать заставляет его мыться и часто моет сама, потому что Семён мыться не любил. Когда матери не было рядом, он просто сидел в ванной и пускал пузыри.

В кармане брюк у Семена лежал пакет и небольшой складной нож. Ярко светила луна. Семён рассчитывал подойти к лесу с рассветом, ошибочно полагая, что утром меньше клещей. Клещей Семён не любил — они опасны, хоть и маленькие, и порой их сложно заметить. Мать ругалась, когда он ходил в лес, сестра молчала, но обеим не нравилось, что он возвращался домой грязный и вонял. Да ещё и с бутылкой. Им приходилось осматривать его на наличие клещей, но бутылку не отбирали — знали, какой он поднимет вой.

Когда Семён вошёл в лес, начало светать.

****

Волк рысцой возвращался по собственным следам. Светало. Обычно он принимал облик человека ближе к рассвету, но сегодня увлекся погоней за зайцем. Хотелось выпустить пар.

Приближаясь к пню, зверь почувствовал вонь — так мог пахнуть только человек, грязный, потный человек. Волк остановился. Луна освещала окрестности хорошо, но он по-прежнему полагался на запахи и слух. Неподалеку послышался треск сломанной ветки. Оттуда, где пень с ножом. На загривке зверя волосы встали дыбом. То ли от ярости, то ли от страха. Или от всего вместе сразу.

Глава 10. У истоков нового культа. 23.05, четверг. День шестой

Лариса Валерьевна Мартынова увидела спешащего навстречу Филимонова и обрадовалась. Год назад она вышла на пенсию и теперь наслаждалась заслуженным отдыхом, если можно назвать наслаждением жизнь на семнадцать тысяч рублей в месяц. В связи с чем женщина никогда не упускала возможности сэкономить. Не упустила и сейчас, радостно приветствуя вываленного в грязи дурачка.

— Ой, Семочка, здравствуй дорогой. Что это у тебя? Грибов мне принес? Ай, какой молодец. Подожди минуту, сейчас вынесу.
— Уолх, - сказал дурачок, показывая пальцем в сторону леса.
— Кто, милый?
— Уолх. Т-тама. Улесу. Бъ-ох, — медленно и брызжа слюной в разные стороны произнес Фил.
— Ничего не пойму, — покачала головой почетная пенсионерка. — Ты подожди, сейчас я магарыча принесу.

Дурак радостно закивал головой, улыбаясь так, словно перед ним верховный главнокомандующий. Заработанный флакон он засунул в карман и отправился домой. В дверь избы Фил зашёл с блаженной улыбкой на лице.

— Опять бутылку раздобыл, подлец, — злобно прошипел опухшая с перепою сестра.
— Уолх бы-бъ-ох. Т-тама. Улесу.
— Че ты мелешь, кретин? — спросила сестра, морща лоб в попытке разобрать слова брата. — Какой ещё Волков был? Где был?
— Улесу.
— В лесу Волков был? Кто это? И чё он там шараебился? Нет? Не угадала?
— Уолх бъ-ох.
— Да кто блять это такой? Дружок твой?
— Бъ-ох. Уолх. Улесу.
— Бог волка? Лысый бог волков? Че совсем башкой тронулся? Господи, я то чё несу.
— Уолх бъ-ох.
— Матерь божья, как с тобой сложно, дебил. Волк был?

Филин отрицательно замотал головой.

— Волчий бог? Нет? Блять, волкобог?

Дурачок радостно закивал.

— Ебанутый, — произнесла Соня и пошла в свою комнату.

****

Матвей вернулся домой. Чувствовал он себя уставшим, но усталость эта была приятной, словно сбросил весь негатив. Бабушка колдовала на кухне.

— Доброе утро, ба.
— Привет дорогой. Как провел время?
— Хорошо, но малость устал.
— Поешь и ложись отдыхать.
— Так и сделаю, ба. Что у нас на завтрак?
— Гренки с яйцом сделала. К обеду што-нить приготовлю. Или может тебе кашу сварить?
— Не надо, ба, гренки поем. Чайник вскипел?
— Да, только что. Налить?
— Я налью, бабуль.

Матвей налил чая и начал завтракать, думая о недавнем происшествии. Правильно он поступил? Да. Дурачок не расскажет о его секрете. Не сможет. Да и кто поверит ему? В психушках каждый второй такой.

Сегодня откровенно повезло. Его спалили, и хвала богам, что спалил дурак. А если бы на месте придурка оказался обычный мужик? Что прикажете делать, убивать? Матвей еще раз поблагодарил судьбу — сегодня он окончательно уяснил, что правила нарушать нельзя. Нужно покидать волчью шкуру до рассвета, и точка.

Он позавтракал, вымыл посуду и с чистой совестью пошел в душ — после возни с лесным бомжом от него несло.

****

Закончив утренние туалетные процедуры, Марина надела брючный костюм и сварила кофе. Сегодня у нее выезд на аутсорс, нужно провести перерасчет в одной компании. Она рассчитывала успеть управиться до двух дня, а потом сходить в тренажерный зал.

Попив кофе, собрала сумку с вещами для тренировки, обулась и вышла из квартиры. На часах было начало десятого, а на улице уже припекало. Денек будет жарким. Особенно для нее в пиджаке и брюках.

Девушка включила в машине кондиционер — салон уже успел нагреться, хоть яичницу жарь на панели. Бросила сумку на заднее сиденье авто. Минут пять постояла, подождала, пока салон охладится, полистала новости в соцсетях. Затем села и отправилась на работу. Часы показывали 9:20. Ещё успеет заехать кофе купить. И позвонить. Марина слегка волновалась. Да, видимо пришла пора поставить точку. Она постаралась успокоиться и набрала Стаса.

— Д-да, — послышалось в трубке.

“Ну и тон. Он чё, решил, что я сейчас буду извиняться?”

— Стас привет, не отвлекаю? — она старалась сохранять голос нейтральным.
— Вообще-то занят, — ответил тот, не меняя тон.
— Я на секунду. Просто звоню предупредить, что скоро ухожу, и меня весь день не будет. Можешь приехать и забрать вещи. Ноут тоже забирай, я и без него неплохо справляюсь.

И положила трубку.

— Прикинь?
— Че такое? — спросил Кирилл, кладя штангу на стойки.
— Марина позвонила.
— О-о-о, предложила извинительный минет?

“Ох и болван”.

— Нет, она меня на хуй послала.

Кирилл медленно поднялся со скамьи, взял полотенце, вытер руки и подошёл к другу. В этот момент у того вновь зазвонил телефон. На экране высветилось:

ЛЮБИМАЯ

— Да? — на этот раз тон Стаса уже не был таким пренебрежительным.
— Забыла сказать, Стас. Будешь уходить, оставь ключи в прихожей на комоде. Теперь все, пока, — и Марина положила трубку.

Стас стоял и тупо смотрел на телефон. Кирилл положил руки на плечи друга и посмотрел ему в глаза:

— Да и хер с ней, Стас. Забей, говорю. Сдалась тебе эта шлюха, — произнес он.

И получил по ебалу.

В травмпункт приехали вместе. Один с переломом пястной кости, второй с рассеченной бровью. Стасу наложили лангетку, Кириллу парочку швов. Теперь сидели, ждали участкового, пока тот покончит со всеми формальностями.

Молчали.

Наконец правоохранитель вышел из доврачебного кабинета и протянул парням бумаги и ручку:

— Точно никто из вас заявить не хочет? Чисто по-дружески, — улыбнулся капитан полиции, мысленно оценивая свою шутку на отлично. — Да шучу, граждане, не хмурьтесь.
— Нет, не хотим, товарищ милиционер.

Парни расписались, где надо, и отправились по домам.

****

Рабочий день прошел в штатном порядке. Звонила Светка узнать, как дела. Потом рыжая спросила о планах. Марина ответила, что ничего не запланировала … пока.

— А-а, все зависит от входящих, — с пониманием протянула подруга.
— Иди ты, — отфутболила Марина и предложила встретиться в тренажерке около трёх часов дня. Светка оказалась занята — на работе аврал. Суды завалены гражданскими делами и у них, как рыжая называла себя и коллег — канцелярских леди, — не было времени даже толком пообедать.

Глава 11. Домашнее капище. 24.05, пятница. День седьмой

Утром Филин проснулся в прекрасном настроении. Бог пока ничем не помог, но дурак не сомневался — скоро поможет. Главное, не забывать молиться и почаще подношения таскать. И Семён, понятия не имея, как обращаться с молитвой к волкам, встал на колени возле кровати в молитвенной позе и сложил руки, как это делают в фильмах.

— Уолх, пъ-ом-мо-хи бъ-ох. По-жа-лста, пъ-ом-мо-хи.

Повторив три раза, он поднялся с колен и пошел на кухню. Там отрезал пару ломтиков хлеба и небольшой кусочек сала, взял немного конфет, затем вышел из дома и направился в лес. На часах было семь утра.

****

Примерно к восьми утра Матвей закончил домашнюю тренировку и держал курс на кухню: кажется у бабушки сегодня блины.

— Позанимался? Садись.

Матвей сел за стол.

— С вареньем или маслом?
— С маслом поем, ба.

Пожилая женщина поставила на газ небольшую металлическую ёмкость, чтобы растопить кусок масла, а Матвей заварил чай. И только он сел на место, как опять почувствовал приход. Приятная теплая волна накатила, плавно растекаясь по телу, и Секач ощутил, как буквально каждая мышца наливается кровью. Это было чертовски приятное ощущение.

— Ты чаво замер? — озабоченно спросила бабушка. — Поплохело? Обнесло?
— Не, ба, — очнулся Матвей.

“Что блять происходит?”

— Наоборот, все хорошо, — заверил он старушку.
— Смотри с этим делом внимательнее.
— С каким, ба?
— Ну … знамо с каким. Со здоровьем, разумеется.
— Не беспокойся, я трепетно отношусь к здоровью.

Пожилая женщина лишь горько вздохнула.

Ближе к десяти утра Матвею позвонили квартиранты со второй квартиры — молодая пара, переехавшая в город из деревни. Секач на них не очень рассчитывал: или разбегутся и съедут, или поженятся, возьмут ипотеку и съедут.

Позвонила Марина, сказала, что будет весь день работать и пожелала хорошего дня.

— Соскучишься, пиши в мессенджерах, пока-пока.

И девушка отключилась.

****

Семён пришел из леса уставший, но сходил не зря — навестил капище и принес немного грибов. Только он зашёл в ограду, как столкнулся нос к носу с мамой.

— А-а, опять по лесу шлялся? Никуда не уходи. Там на задах машину дров привезли. Я мужичков наняла, они быстро расколют. Твоя задача — перетаскать поленья под крышу. Тебе понятно?

Дурак замотал головой — ему понятно. А ещё он понял, что после разминки с дровами вечером до капища не дойдет. Сема шмыгнул носом и обречённо поплелся на зады. Там уже вовсю работали колунами двое каких-то хапуг. Но работали споро, кололи дрова и сбрасывали в кучу. Филин взял тележку и начал складывать в нее поленья. Вышла Сонька покурить. Как всегда, на ней лишь халат. Довольная, как кошка. Ходит, вышагивает. Подошла посмотреть на по пояс раздетых работяг, ловко по кругу обрабатывающих колуном комель.

— Привет, мальчики.
— Здоров жили, хозяйка, — хапуги прищурились, приценились к слегка располневшей Соне. — Водички не принесешь?
— Принесу, — ответила сестра и пошла в дом, виляя хвостовиком.

Филин смотрел на нее насупившись. Надо бы проследить, к кому она ходит. И тут его осенило. Зачем каждый раз таскаться в лес, если можно вырезать идола самому? Нужно только побыстрее с дровами разделаться.

К обеду управились. Дурачок зашёл в дом и взял нож. Наточил, потом пошёл в сарай за пилой и стамеской. Выбрал доску, потом сбегал за карандашом. Сел на крыльцо, положил доску на колени и, высунув язык, начал старательно рисовать волка. Через полчаса рисунок был готов. Если честно, получилось так себе. Филин начал выпиливать пилой. Когда фигура непонятной конфигурации была готова, он ножом закруглил грани. В итоге получилось нечто, отдаленно напоминающее волка. Стамеска так и не пригодилась.

Когда с поделкой было покончено, Сема зашёл в сарай и освободил полку. Поставил на нее “статуэтку”, затем сходил в дом и принес кусок хлеба с маленькой кружкой, в которую налил молока. Отошёл, оценил божницу. Ему нравилось. Зашла Соня посмотреть, чем дурачок занимается.

— Чего делаешь?
— У-ы-ди.
— Ага, уйду блин, щас как дам подзатыльник. Ты чего тут устроил, молельный дом?
— У-ы-ди.
— Ну-ну, — промолвила сестра и вышла из сарая. — Мам, там этот дурак из нашего сарая решил капище устроить.
— Отстань ты от брата. Под ногами не путается, и ладно, — ответила мать.

Как только сестра ушла, Сема подошёл помолиться. Он вновь произнес три раза все ту же фразу и задумался. У него вновь родилась идея.

Вечером Филин подношения делать не стал — еда стояла на месте, бог еще не съел. Он помолился своим традиционным способом и вышел из “молельни” с хорошим настроением — домашний культ действовал на него успокаивающе.

Из дома вышла покурить сестра, которая опять куда-то собралась идти. Видимо, снова на всю ночь. На ногах новые чулки, юбка короткая. Судя по выражению лица, вся в предвкушении очередной встречи.

“Надо непременно узнать, с кем она спуталась”, — мелькнула здравая мысль у Семена, словно проблеск былого ума.

С обретением волчьего культа Филин стал заметно лучше соображать.

— У-у-у шу-х-ха.
— Заткнись, бля, — ее голос звучал даже по-доброму.

Видимо ночка обещала быть замечательной.

— Не тебе меня осуждать, понял? Болван. Я личную жизнь налаживаю.

Личная жизнь Сони действительно налаживалась. Когда последний раз было, чтобы мужик трахнул, а потом позвонил? Редкость. А этот поимел во все щели, а потом весь день сообщения слал, фотки выпрашивал. Эротические.

“Маньяк”, — Соня хихикнула.

Мужик ей попался что надо. Здоровый, выносливый с красивым телом. Борода только все портила. Она предпочитала мужчин с гладким лицом, хотя …

“Сама себе то не ври, шлюшка”, — Сонька вновь хихикнула и зашла в дом.

Дурак шёл следом за ней. Вид у него … обожествленный, что ли.

“Может и правда волкобог помогает?”

****

Большую часть дня Матвей промаялся бездельем. Поход к квартирантам — вот и все дела.

Глава 12. Рекогносцировка. 25.05, суббота. День восьмой

— Не забудь потеплее одеться, мы едем на дачу, — сказала Марина, позвонив с утра.
— Хорошо. Во сколько заедешь?
— Думаю, к часам трем. Точнее не скажу, но будь готов к этому времени.

Похолодало действительно знатно. И резко. Судя по прогнозам синоптиков, стрелка термометра опустится до +10. Впрочем, Матвея это не пугало — он всегда одевался по погоде.

Марина, как и обещала, заехала в три, подобрала Секача и взяла курс на рынок, чтобы купить цветы. Почему именно туда, Матвей не знал. Он видел и поближе цветочные магазины, но девушке виднее.

— Света предупредила, что Стас может прийти, — сказала девушка, аккуратно двигаясь в автомобильном потоке.

Матвей пожал плечами.

— Пусть приходит, он ведь не прокаженный.
— Ты прав, но я бы не пошла. Света его пригласила, потому что ей неудобно поступить иначе — он все же человек нашей компании.
— Вы давно вместе?
— Были вместе, Матвей, были. Три года. Сейчас мы не вместе.

Она помолчала.

— Мы познакомились на работе. Меня наняли на аутсорс в дилерский центр, он там менеджер. Сначала в перерыве пили кофе вместе. Потом договорились попить кофе вне рабочего времени. И так завертелось.

Матвей понимающе кивнул. Они подъехали к рынку.

****

— Собрались? Поехали, Павел ждать не будет.

Мать, Соня и Филин вышли за ограду, где уже припарковался на своей "Ниве Шевроле" дядя Павел — младший брат матери. Решение отправиться на рынок родилось спонтанно, когда утром вернувшаяся с гулянок Сонька деловито выложила на стол деньги на стол.

— Сейчас любовнички платят своим подружкам? — ехидно спросила мать, разглядывая купюры.

Соня закатила глаза.

— Я же говорю, он бизнесмен. Для него, это не деньги. Не хочешь — не бери. Я найду, что купить.
— Да нет уж, возьму. Не все же на мою пенсию жить, — ответила мать и позвонила брату.

Когда Павел подъехал к дому, родственники были готовы. Расселись в машине. Мать впереди, брат и сестра сзади.

— Богу своему сегодня помолился? — сострила сестра, хлопая дверцей машины.
— Хо-хо-хо, он молиться начал? — удивлённо шевеля усами, спросил дядя Павел — грузный лысеющий мужчина с лохматыми бровями и обвисшими щеками как у добродушного бульдога.

— Паш, не доставай его. Мне его вой дома поперек горла.
— Как скажешь, Людка, как скажешь, — покладисто пробасил родственничек, поворачивая ключ зажигания.

“Вот бы мне такого покладистого мужика”, — подумала Соня.

Прибыв на место, дядька остался в машине и строго-настрого наказал:

— Долго не задерживайтесь, у меня ещё дела.

Выбор мяса много времени не отнял. Мать купила вырезку из свинины, взяла ливер, немного телятины, птицу. Нагрузила в пакеты и отдала Семёну — неси. Сама пошла в аптеку за лекарствами. Проходя мимо цветочного магазина, Филин резко остановился.

— Ты чего? — спросила Соня, едва не налетев на брата.
— Уолх бъ-ох, — прошептал побледневший от испуга дурачок.

Соня посмотрела в сторону, куда указывал пальцем брат. В цветочном магазине стоял невысокий мужчина. На нем короткая куртка цвета выцветшего кирпича, из-под, которой торчит капюшон коричневого худи, брюки карго цвета хаки, трекинговые ботинки и аналогичного цвета бейсболка.

— Он не очень похож на бога, — заметила женщина. — А на волка и подавно.

Рядом с мужчиной высокая красивая брюнетка деловито указывала продавцу, из каких цветов составить букет. На ней тёмно-синие джинсы в обтяжку, кроссовки, короткая курточка из черной кожи. Волосы собраны на затылке в пучок. Сонька завистливо пробежалась взглядом по ее фигуре.

Мужчина стоял вполоборота к ним, заложив большие пальцы в карманы брюк. Лениво оглядывал букеты на стеллажах, но при этом у Сони возникло ощущение, что он ни на минуту не выпускает из вида свою подругу.

Дурачок все это время стоял с открытым ртом и смотрел на своего бога.

Когда букет был готов, девушка расплатилась картой, передала цветы своему спутнику и взяла его под руку. Мужчина скользнул по Соньке с Филином равнодушным взглядом, и пара ушла.

— Похоже твой бог тебя не узнал, — съязвила сестра.

Филин все также молчал и с открытым ртом смотрел вслед удаляющейся парочке.

— А с ним, надо полагать, богиня? — продолжала язвить сестра.
— Не-на-ю, — промычал Фил.

****

Матвей стоял неподвижно, окидывая взглядом цветы, и любовался деловитой манерой Марины распоряжаться. В воздухе перемешалась добрая сотня запахов, но этот он не спутает ни с чем. Его он почувствовал сразу. Чтобы понять, кто за спиной, Матвею хватило одного вздоха.

“Дьявол”.

Марина закончила составлять цветочную композицию и расплатилась, потом вручила Матвею свой шедевр и взяла под руку, сказав:

— Поехали.

Разворачиваясь, Секач окинул взглядом дурачка, глазеющего на него не мигая, и чуть полноватую женщину, стоящую рядом. Судя по чертам лица — родственники.

Пройдя мимо них, Матвей почувствовал облегчение. Хорошо, что дурак не закатил скандал. А ведь мог запросто ткнуть пальцем в Секача и заорать на весь павильон: “во-о-о-лк”. Матвей усмехнулся. В это время они как раз покидали крытую часть рынка.

— Чему радуешься? — спросила девушка, слегка прижимаясь к нему.
— Нравится, как ты пахнешь.
— О, я эти духи специально заказывала девочке, ездившей во Францию отдыхать в прошлом году.
— Я не про духи.
— Хм … не про духи? А про что? Про запах моего тела?
— Да, у каждого свой запах.
— Ты можешь меня по запаху выделить среди других?
— Не только. Даже могу выделить тебя среди других тебя?
— Чего-чего?
— Я чувствую, когда у женщин месячные, когда они сексуально возбуждены, гнев, страх и прочее.
— Э-э-э … у меня нет слов, — ошарашенно произнесла девушка. — И секретов, похоже, тоже.

Матвей усмехнулся.

****

Приехали на дачу в аккурат, когда все собрались. Стол был накрыт на веранде, Светка достала с чердака обогреватель. На случай, если совсем похолодает. Пышных торжеств устраивать не захотела, считая тридцать три года возрастом сакральным. У рыжей на этот счёт выстроилась целая теория.

Глава 13. Загадка божественной природы

Кто есть Бог?

В Православии ответ на этот вопрос довольно прост — Бог непостижим, и точка. По крайней мере для человека. Никакое богопознание среди православных отцов не принимается. Исключением может быть любовь, которая и побуждает Бога помогать людям. Как и когда — эти вопросы уже не в компетенции Церкви. Один Бог знает.

Похожие взгляды разделяют и католики, и даже протестанты, особенно те, кто относит себя к ортодоксальному протестантизму, и в этом вопросе четко следуют общехристианским правилам.

Все христиане и даже те течения, кто в глазах официальной Церкви являются ересью, однозначно воспринимают Бога, как Творца мира.

О недоступности понимания Бога говорит и ислам. В буддизме и индуизме различные течения дают разную трактовку.

А вот нидерландский еврей Спиноза, положивший начало Новой религии, полагал, что Бог вполне познаваем. Он рассматривал его, как вечную сущность, состоящую из множества атрибутов. По мнению философа, у Бога не может быть эмоций. Он действует рационально. И он не отделим от природы, под которой понимается активная сила, а не флора и фауна.

Советские учёные рассматривали Бога, как сверхъестественное существо, являющееся предметом поклонения. Секач и сам считал, что это — весьма точное определение. И для него ответ на вопрос — кто есть Бог, был предельно ясен.

Согласно закону сохранения энергии — фундаментальному закону природы, — энергия сохраняется с течением времени. И эта сохранность является основополагающим принципом. Современная физика вообще рассматривает мир не в качестве материи, а как энергию, пребывающую в состоянии вероятности. То есть при определенных условиях энергия начинает приобретать определенную форму.

Мысль — это одна из форм энергии. И человек способен управлять это формой. Он может создать мысль и отправить ее в пространство — просто подумал, и мысль ушла. Она не пропала бесследно — энергия не может пропасть. Поэтому и говорят, что мысли материальны. Вероятно они, как и другие формы энергии, пребывает в пространстве в состоянии вероятности.

Мысль можно отправлять адресату. Например, предмету своего поклонения. И она дойдет. Причем мгновенно, потому что считается, что скорость мысли быстрее скорости света, что уже якобы доказано на экспериментах с фотонами.

Молитва — это тоже энергия, сформулированная потоком мыслей. И когда этот пучок энергии доходит до адресата, он не пропадает бесследно, ибо энергия не может просто так пропасть. Она передается адресату. Например, предмету поклонения. Богу. Чем больше молитв, тем больше энергии накапливает божество. Чем больше в нем энергии, тем оно сильнее.

Многие люди полагают, что мы живём в трехмерном мире (в кубе) с тремя пространственными величинами: длина, высота и ширина. Эти параметры люди освоили вполне успешно, без труда передвигаясь в любом направлении. На самом деле мы живем в четырехмерном мире с тремя измерениями пространства и одним измерением времени. По мнению ученых, ткань пространство-время теоретически можно растянуть, а значит, получить способ путешествовать во времени. Например, с помощью гравитации. Ученые уверяют, что любой человек искривляет пространство-время своей гравитацией, но очень незначительно, поскольку наша масса мала.

Секач не знал, на что способны боги. Могут ли они искривлять пространство-время настолько, чтобы существовать вне времени? Если да, то как? За счет космических струн, червоточин или каким-то иным образом? С физикой Матвей в школе откровенно не дружил. Но он был уверен, что богом стать вполне возможно. И доказательством тому он сам — персонаж из мифов и легенд. Если есть он, значит, должны быть и представители высшей мифологии — боги.

Допустим, что Бог — это всего лишь существо, которому начали молиться по тем или иным причинам. Бог — это сущность, которой адресовали сначала десятки, потом сотни, следом тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч, и наконец, миллионы людей свои молитвы, посредством которых передавалась энергия. Чем больше люди молились, тем больше энергии получало существо. И в определенный момент оно накопило такое огромное количество энергии, что смогло затормозить собственный процесс старения, исцелять других, карать молниями и насылать стихии, а возможно, искривлять пространство и передвигаться во времени.

Жизненный опыт подсказывал Матвею — чем проще, тем лучше. Он верил, что даже на самый сложный вопрос всегда найдется до безобразия простой ответ. Поэтому двоедушник в божественной природе не видел ничего непознаваемого в отличие от православных святых отцов. На богов он смотрел проще, ибо для него они были всего лишь существами, в которых когда-то поверили по тем или иным причинам, а поверив, начали молиться. Пока люди молились, боги получали посредством молитв потоки энергии. Со временем о многих богах забыли, и что с ними сейчас Матвей не знал. А вот культ других принял всепланетный масштаб.