Гортензия Грей:сыщики и некроманты - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Антонина Циль (самиздат)

Глава 1

— Спасибо, Нина, дальше я сама.

Получилось коряво. Сложно говорить уголком рта. Еще сложнее самой управлять коляской – у меня уже не руки, а птичьи лапки: болезнь так изуродовала конечности, что я похожа на сухую древнюю старуху.

Сиделка Нина помедлила, но ручки коляски отпустила. Я знала, не оборачиваясь: на красивом ее лице гримаса, а губы неодобрительно поджаты. Плевать. Мне осталось одно удовольствие: нажимать на кнопку инвалидного кресла и тем самым поддерживать иллюзию, что я еще хоть что-то контролирую.

Муж ждал меня в гостиной. В нашей прекрасной гостиной, которую я когда-то с такой любовью обставляла дорогой мебелью из дуба. На стенах чудесные, полные солнца картины с сельскими улочками. Окна – от пола до потолка, широкая дверь на веранду с дощатым полом. Широкие двери – это удобно, коляска проезжает свободно.

— Аля, милая, — проговорил муж, поворачиваясь. — Как ты сегодня?

Я не видела его лица – свет бил в глаза, наша гостиная всегда полна солнца – но чувствовала, что он улыбается. Мой любимый человек, моя отрада и поддержка. Тот, кто не бросил меня, когда настигла болезнь. Тот, кто до сих пор рядом.

Я кивнула, попыталась приподнять руку. Влад склонился надо мной, на несколько секунд прижал мою ладонь к своему лицу, затем закрыл дверь гостиной на ключ и сам покатил коляску на веранду.

Ладонь моя была влажной от слез. Влад плакал. Неужели решился? Неужели?! Последние полгода были так полны физической боли, что я теряла связь с миром, постепенно переселяясь в мир тяжелых, отключающих нормальное восприятие реальности обезболивающих.

Если бы кто-то поставил диагноз, если бы хоть кто-то определил, от чего я умираю! Редкое генетическое заболевание неизвестной этиологии – вот все, что сказали нам врачи.

На веранде Влад долго молчал, а потом проговорил:

— Солнце светит, а парит так, словно гроза будет. Аля… я сделал, что ты просила. Там… рядом… на столике.

Я скосила взгляд. Высокий флакон с неразборчивой наклейкой… заводская пробка с алюминиевой фольгой срезана и лежит рядом.

— Это… особое средство, при большой дозировке вызывает остановку сердца… безболезненную.

— Ты… — промычала я. — Я не хочу, чтобы тебя…

— Мне обещали, что следов не останется.

Влад всегда понимал меня с полуслова.

— А я не хочу… тебя… отпускать, — голос мужа сорвался. — Ты слишком мне дорога.

— Прости, Владушка… я больше не могу. Прости. Спасибо.

— Аля…

— Сейчас… уходи. Долгие проводы…

Влад вложил пузырек мне в руку, всхлипнул и отвернулся. Самое лучшее время для тихого ухода: Нина вышла на обеденный перерыв. Вернется через час, сменив Влада, который поедет на работу. В хорошую погоду я всегда провожу это время на веранде.

— Сколько?

— Минут… пятнадцать, — Влад стоял, впившись в перила.

— Хорошо. Иди.

Нужно подождать и выпить «лекарство» вовремя. Чтобы быть еще теплой, когда Влад спустится, поцелует меня в щеку, уберет «улики» и уйдет, чтобы «не будить».

Мы попрощались. Влад нашел в себе силы успокоиться и оставить меня одну. Я смотрела на реку и луг. Всегда мечтала жить за городом и исполнила свою мечту, когда основала «Психею», центр психологической помощи. Сначала пандемия, потом кризис… Компания поднялась за счет стремительного роста спроса на онлайн-сессии. У нас появились деньги, дом, коллекция картин и… мое проклятие – болезнь.

Что ж, не будем тянуть. Еще один взгляд на любимый вид…

Нет, так нельзя. Внутри росла убежденность: я не вправе лишать себя жизни, не сейчас, когда еще могу… жить. Пусть болезненно, ограниченно, но жить. Флакон выпал из скрюченной руки, покатился по доскам и сгинул в траве. Вот и все. Влад будет счастлив.

Я сидела в коляске, завороженно наблюдая за изменениями в природе. Небо за несколько минут заволокло клубящимися тучами, солнце померкло. Порыв ветра ударил в окна, подняв шторы и заставив задохнуться.

Скрипнули деревянные половицы – Влад спустился и стоял сзади. Мне хотелось увидеть его изумленное лицо, ведь он так уговаривал меня не уходить.

Он опустился на корточки, и наши глаза встретились. Изумление… нет, в лице Влада отражались горькое и злое разочарование. Я попыталась что-то сказать, но муж покачал головой и приложил палец к моим губам.

— Ах, Аленька моя, ты всегда была несговорчивой, упрямой… стервой. Все время пыталась осложнить мне жизнь. Даже сейчас, на пороге смерти, пытаешься вставлять мне палки в колеса. Ведь мы же обо всем договорились.

Я открыла рот, пошевелила губами… из горла вырвалось невнятное клокотание.

— Молчи, Аля. Ты все испортила. Тебя ждали… Таких, как ты, там мало… они это потеряли, магию, понимаешь? Ни черта ты не понимаешь. Я все уладил, получил гонорар… должен был вложить деньги в бизнес… золото… они расплатились золотом… так странно работать с живым золотом. «Психея»… я всегда знал, как сделать центр более современным и прибыльным… но был пешкой в твоей игре. Даже умирая ты не желала дать мне шанс…

Черт возьми, Владик! Хоть бы намекнул, что тебе интересен мой бизнес! Я бы… А что бы я сделала? У Влада не было таланта. Были полученные в университете знания, старание, но отсутствовали интуиция, чутье, эмпатия.

Он смотрел на людей, нуждающихся в помощи психолога, запутавшихся, на грани отчаяния, как на неудачников. Тщательно отобранный, глубоко уважаемый мной персонал центра считал просто наемными сотрудниками. Я видела мужа насквозь, закрывая глаза его на меркантильность и снобизм (ну должны же у человека быть недостатки!), но при всех его положительных качествах никогда не доверила бы Владу свое детище.

Полгода назад, когда стало ясно, что мне не выкарабкаться, я переписала бизнес на сестру. Лика – хороший специалист. Ей есть чему поучиться, но коллеги ее любят – подскажут, помогут, если что пойдет не так.

О боже, Лика! Что, если мерзавец нацелится на сестру после того, как покончит со мной?

Глава 2

Я села, точнее, плюхнулась на диванчик. Значит, невозможное возможно. Даже если все это происки моего сознания, от реальности не отличишь. Не перепутаешь, как говорится, уже очень все вокруг чувствительное и яркое.

Платье шуршащее, жаркое… Туфли вот… неудобные, не по ноге. Впрочем, может, я просто отвыкла от… ощущения здоровых ног?

— Стыдно, мистер Фрайт! — вдруг высказалась миниатюрная брюнетка, возмущенно трепеща густыми ресницами. — Вы совсем загоняли мисс Грей! Посмотрите, на ней лица нет! Она саму себя в зеркале не узнает! Налицо факт крайнего переутомления!

Я кивнула – все так, не узнаю, факт.

— Переутомилась, — неуверенно подтвердила я версию брюнетки.

Не будем заострять.

— Фиби… мисс Лоран, — робко вякнул блондин Билли. — Я вовсе не думал…

— Верю! Вы ВООБЩЕ не думаете! Я имею в виду, не заботитесь об отдыхе своей лучшей сотрудницы, — очаровательная мисс Лоран шипела, словно кошка, что ей очень шло. — Мисс Грей иногда выходит на работу даже в свои законные выходные! Погладите-ка на ее несчастное лицо! На круги под глазами!

Несчастное лицо у меня получилось само собой – просто вытянулось естественным путем, когда я услышала про отсутствие выходных. Влад ничего получше подобрать не мог? Мы все-таки не чужие люди… были. Кажется, он говорил, что за меня заплатили как за ценного сотрудника… или что-то в этом роде. И где?

Приподнялась, чтобы еще раз увидеть себя в шкафу. Да, круги наличествовали. Откровенные такие, как если спать часов по пять вместо восьми.

— Мисс Грей, — вмешался Альфред. — Мистер Фрайт проявил беспечность и… безалаберность, обычно ему несвойственные. Это все нервы. Такое больше не повторится. Разумеется, вам положены выходные, Гортензия. Идите домой. Отдохните дней…

— … два! — проснулся Билли, кивавший, как китайский болванчик.

— Три! Сейчас… — Фиби вскочила сама и потянула меня за руку, — мы отправимся в дамскую комнату и приведем Гортензию в порядок, а затем я отвезу ее домой.

Гортензия Грей. Жуткое имечко. И цветы, в честь которых назвали девушку, «подарившую» мне это тело, очень своеобразны и неоднозначны. Ладно, будем работать с тем, что есть. Выбирать все равно особо не из чего. К тому же, вероятно, все это временное помутнение рассудка, которое вскоре рассеется…

А пока… пока я шла по коридору, с трудом переставляя ноги. Отвыкла. Нервные импульсы перемещались к конечностям вяло, словно не понимая, как такое возможно – получить новое вместилище для души.

Офис мистера Фрайта находился в довольно оживленном месте – по коридору шныряли сотрудники. Особенно много было деловитых девушек с папками и в синих нарукавниках, в большинстве своем, однако, весьма элегантных. Что-то из фильмов про конец сороковых – начало пятидесятых. Прически уже стремились лечь на плечи из положения «ввысь», но имели ярко-выраженные следы бигуди. Юбки. В брюках никого, печально.

Фиби тянула меня за руку и продолжала ворчать:

— «Несвойственные»… я сейчас не сдержусь и выругаюсь… Ты тоже хороша, Горти!

— Я?

— Да-да, ты! Позволяешь на себе… ездить!

Меня втолкнули в пахнущую апельсиновым маслом и куревом женскую уборную с диванчиком. Фиби скривилась и сразу открыла окно. Затем проверила кабинки – в них никого не было – и снова уставилась на меня с тревогой.

— Так, все плохо, да?

Теперь ноги начали болеть. Фантомные боли, только наоборот. Я присела на диван.

— В смысле?

— Ну это твое недомогание… это не то, что я подумала? Я решила тебя прикрыть… на всякий случай. Но вдруг все совсем скверно… я знаю одну женщину, которая может решить твою проблему, если, конечно…

Подтекст вопроса не сразу до меня дошел.

— Что? А, нет! Я не беременна!

Кажется. Хотя что я могу знать о мисс Грей? Прислушалась к себе. Все системы работали нормально. Потом разберемся.

— Уф! — Фиби громко выдохнула. — Извини, что спросила, но тут все только и говорят о твоем романе с мистером Фрайтом… то есть… — девушка замялась.

— О том, как он крутит мне голову? — спокойно уточнила я.

Фиби сердито тряхнула кудрявой головой:

— Уильям Фрайт – сноб и бабник. Он переложил на тебя всю работу, а сам волочится за клиентками. Я давно хотела тебе сказать…

— Открыть глаза? Они сами открылись. Случайно.

Я пересказала мисс Лоран подслушанный разговор. Фиби сидела на подоконнике, округлив глаза. Да-да, милая, нет лучше способа поддержать женскую дружбу, чем посудачить о мужиках. А мне очень нужна сейчас твоя дружба, мисс Фиби Лоран. Лучше, чтоб ты и дальше думала, что меня долго водил за нос дамский угодник Уильям: больше сочувствия – больше помощи.

— Не беспокойся, это больше не повторится, — заверила я подругу, разразившуюся полными негодования комментариями в адрес Билли. — Ты действительно отвезешь меня домой?

— Ага! — Фиби радостно улыбнулась. — Еще бы я не воспользовалась таким шансом поотлынивать от работы.

Я очень волновалась, спускаясь по лестнице в холл. Сейчас увижу, куда попала.

Язык? Определенно английский. Нет, это не совсем тот инглиш, который я неплохо знаю: здесь есть разделение на «ты» и «вы», а формальный и неформальный стили определяются не только за счет использования первого имени, но очень похоже.

Предложения строятся по-другому, явно присутствуют падежи, которые в английском достаточно условны.

Все эти «мисс», «мистер»… Великобритания? Штаты? Австралия?

— У тебя своя машина? — спросила я у Фиби по дороге, завидуя ее таланту изящно спускаться по лестнице – покачивая бедрами достаточно элегантно, чтобы это не выглядело пошлым.

На Фиби оглядывался каждый второй встреченный на лестнице сотрудник мужского пола и каждый первый женского (дамы глядели оценивающе, иногда с завистью). Мне нынешней, на каблуках (с бесформенной сумкой-монстром, набитой непонятными бумагами, которые я не решилась выложить) и в старомодном плаще песочного цвета (тренд сезона?) легкая походка была не по зубам. Зато я впервые в жизни смотрела на мир свысока, в прямом смысле этого слова.

Глава 3

Серьезное отношение к происходящему мистера и миссис Фишер, так звали молодых супругов, моих соседей по этажу, заставило меня укрыться в квартире.

Оказавшись внутри, я бросилась к окну. Жалюзи были на месте, сирена продолжала выть. Я раздвинула железные пластины пальцами и осторожно выглянула в щель.

В небе плавали яркие паутинообразные, полупрозрачные объекты. Время от времени эти зеленоватые светящиеся сгустки ныряли вниз, будто поджавшие щупальца каракатицы. Один из таких объектов начал опускаться в наш двор, но на крыше противоположного дома включился до сего момента незаметный прожектор.

Сгусток, напоминающий силуэт человека, рассыпался в его свете ярко-зелеными брызгами. Я вздрогнула и отошла от окна. Мне, должно быть, показалось, что фантомы похожи на людей. Не может быть, чтобы в небе альтернативного Лондона парили реальные – получился каламбур – привидения. Даже если это так, не буду пока об этом думать. Сначала Дуб, потом… вот это… Ментальное здоровье нужно беречь, это я знала не понаслышке.

Чем бы ни занималась вся эта странная система обороны в мире, где росли деревья, будто из сказки о Джеке и бобовом стебле, она успешно отражала атаку загадочных субстанций. Пора немного выдохнуть, мисс Грей.

Главное, я была жива. И здорова. Вне всяких сомнений, я ощущала себя сказочным персонажем и потому старалась не давать мозгу слишком задумываться. А что лучше всего отвлекает от ненужных мыслей? Конечно же, готовка!

Однако сначала я разулась, с благодарностью посмотрев на туфли, в которых проходила весь день.

— Простите, недооценила, — виновато сообщила я темно-зеленой кожаной паре. — Беру свои слова обратно: и о старомодности, и о неудобстве.

Прочная, в меру разношенная, устойчивая непромокаемая обувь – что еще требуется работающей леди скромных требований?

А вот комнатные туфли с меховыми помпонами свидетельствовали о склонности мисс Грей к кокетству. Можно сказать, выдавали Гортензию с головой и ногами.

Стоило мне встать на паркет босиком, я почувствовала себя тем самым великаном из сказки про Джека. Сороковой… сорок первый размер ноги? Но зеркало сказало, что все прекрасно: пропорционально и… вообще, фигуристо. Правда, под комбинацией нужно носить неописуемую конструкцию из пояса и чулок. Но носят же их в моем мире… хм… романтически настроенные дамы. Значит, и я справлюсь.

Гардероб Гортензии особыми изысками не отличался и состоял из хорошо сшитых, но скучных платьев, силуэт которых, судя по моим сегодняшним наблюдениям, устарел лет пять назад. Одно из таких весь день было на мне, довольно элегантное, чуть расклешенное, с единственным украшением – сборкой на груди справа. Скучное. Подчеркивающее рост Гортензии, но не в лучшую сторону.

Странно, но в углу платяного шкафа мисс Грей притаился бордовый брючный костюм а-ля Кэтрин Хепберн. Вот что я выгуляю в офис в ближайшее время. Костюм выглядел странно среди платьев. Импульсивная покупка? Недавняя, неношеная, судя по тому, что лацканы и воротник пиджака еще упакованы в тонкую шуршащую бумагу.

Домашних платьев у Гортензии не имелось. Я слышала когда-то, что в мире существуют женщины, даже дома разгуливающие при параде, не признающие спортивных костюмов, халатов, футболок и вытянутых на попе лосин и – о боги! – того, что когда-то носилось в свет, но приобрело жирные пятна от соуса на особо выдающихся частях фигуры. Слышала, но не верила. И видимо, в наказание за неверие возродилась в одной из подобных леди.

Переоделась в невзрачный серый летний сарафан. Если мы с Горти когда-нибудь вернемся в свои тела, пусть она простит мне нецелевое использование ее одежды.

Завтра у меня выходной, вымученный и выстраданный. Но целых три свободных дня – перебор, мне самой не терпится разузнать, как все работает в офисе детектива из, можно сказать, золотой эпохи этой профессии.

Какой, кстати, тут нынче год? 1949, подсказал календарь на журнальном столике. В моей реальности в это время мир еще отходил от войны. Здесь я тоже, кажется, мельком видела продовольственные карточки в магазине миссис Рэндел.

Повторный осмотр кухни показал, что Гортензия Грей ОЧЕНЬ не любила готовить. А может, любила, но не имела возможности. С таким графиком от пухляка Билли ей явно было не кулинарных экзерсисов. Девушка ужинала в гастропабах, а на работе, вероятно, перекусывала в каком-нибудь буфете в Лоустоун-офис.

Мне повезло: я нашла сковороду и маленькую кастрюлю. В бытность свою миниатюрной Алевтиной Минаковой я обошлась бы половинкой куриного бедрышка и несколькими ломтиками картофеля. В последние месяцы, когда болезнь изуродовала тело, мне категорически нельзя было набирать вес.

Разложив покупки на кухонном столе, я надела фартук (чистый, выглаженный – сразу заметно, что им не почти пользовались) и задумалась. Разыгравшийся аппетит мисс Грей внушал некоторые опасения. С другой стороны, в моем мире я не задевала макушкой потолочный абажур. Габариты есть габариты.

К тому же это тело нужно хорошо кормить еще по одной причине. Судя по откровениям мисс Лоран, Гортензия не из тех секретарей, кто целый день отвечает на звонки и попивает чай. Девушка трудится и много ходит. Кстати, она предпочитает кофе. Как и я.

Я, несомненно, слегка осквернила тот храм идеальный чистоты, которым – до моего появления – являлась кухня мисс Гортензии Грей. Меня можно было извинить. В последний раз я готовила давно... еще в той, прошлой жизни... до инвалидной коляски. Видимо, потеряла навык. Или забыла, что посуду придется отмывать руками, а не в посудомойке, и щедро перепачкала уйму тарелок и плошек. Ну и ладно. Переживу. Руки здоровы – перемою.

Подхватила тарелки и отправилась в гостиную. На улице происходило то же странное действо, сопровождающееся гулом, сухим треском и шумом дождя. Но через жалюзи не проникали ни свет прожекторов, ни зловещее сияние плавающих в небе объектов.

Я уселась на диван перед журнальным столиком и отдала должное куриной ножке в сливочном соусе, запеченному картофелю, сыру и квашеной капусте. Так вкусно я в последний раз ела тоже... давно. То ли Нина не утруждала себя стараниями, то ли вместе с угасанием нервных рефлексов у меня постепенно притуплялась способность наслаждаться вкусной едой.

Глава 4

— Итак, дело ясное, что дело темное, — резюмировала я, разложив на столике бумаги из папки «Мистер и Миссис Экройд, дело о зловещем артефакте».

Почесала в затылке, переложила несколько листов и углубилась в ход расследования. Папка была набита не только машинописными и рукописными копиями документов, но и личными заметками мисс Грей, а также любительскими фото хорошего качества.

Суть дела состояла в том, что в июле прошлого года мистер Экройд приобрел некий таинственный артефакт на черном рынке паранормальных реликвий (что само собой запрещалось законодательством).

Помимо того, что Джереми Экройд заключил незаконную и в целом опасную сделку с продавцом реликвии, он вступил в преступный сговор с нелицензированным некромантом (в этом месте мне стало совсем неуютно) и приобрел у того «отмычку» – особое заклинание для пробуждения заключенного в артефакте фантома.

Дочитав до заключения лаборатории магической экспертизы, я вытерла выступивший на лбу пот. Сложно. Кое-что было интуитивно понятно, но острый дефицит знаний не давал во всем разобраться полностью.

Так-так-так… Личность «специалиста от мертвечины» следствию так и не удалось установить.

Очевидно, подельник Экройда сумел перенастроить артефакт таким образом, чтобы набор слов, выпускавший фантома на свободу, мог сойти за бытовую фразу.

Вроде как просишь жену приглушить свет, а из подвески на прикроватной тумбочке вырывается деструктивный призрак, иначе говоря, сущность человека, умершего плохой, чаще всего насильственной смертью, и в силу всего этого весьма недоброжелательно настроенного по отношению к миру живых.

В деле Экройдов фигурировала не подвеска, а старинный браслет в позднеримском стиле, подарок Джереми супруге Люси на годовщину знакомства.

Разумеется, в эксплуатации артефакта имелись нюансы. Вырвавшись из заточения, словно джинн из бутылки, фантом не стал бы разбираться, кого именно атаковать (чем, собственно говоря, все и закончилось, бедный мистер Экройд – это сарказм).

Поэтому Джереми подошел к задумке креативно – он собирался активировать браслет удаленно, фразой, произнесенной в телефонном разговоре с женой.

«Три квадры сыра, три бутылки красного вина, квадр копченой телятины, овощи и бутылка устричного соуса».

Супруги Экройд готовились к вечеринке в честь годовщины. По просьбе мужа Люси должна была слово в слово повторить продиктованный им список покупок… вслух. Вполне невинная просьба, женщины ведь такие рассеянные. К этому времени браслет был бы уже подарен, и Люси наверняка носила бы его напоказ. Джереми хорошо знал свою жену, она любила похвастаться дорогими подарками мужа.

Нужно ли упоминать, что со стороны брак Люси и Джереми выглядел сказкой: красавица жена, хрупкая элегантная блондинка, и статный, сексапильный, весьма обеспеченный очаровашка-муж.

Я перечитала протокол допроса миссис Экройд, до обращения в агентство Фрайта подозреваемой в убийстве мужа, и поежилась. Вот так озвучишь невинный список для бакалеи (он был найден на телефонной полке), а тут откуда ни возьмись – кровожадный призрак.

Фото супругов Экройд, а также места преступления и браслета я нашла среди других снимков в папке Гортензии. И хотя отпечатки были черно-белыми, в них чувствовалась рука профессионала. Гортензия сама фотографировала улики? Похоже на то. Странно, что ей это позволили. По правилам артефакт должен был храниться в полиции.

Гортензия Грей, несомненно, была весьма непроста. Ее заметки в формате дневника на полях копий документов свидетельствовали о том, как нетривиально она вела расследование.

Имя Билла Фрайта упоминалось в них не часто: «отнесла Фрайту первый отчет, Фрайт назначил встречу с клиенткой, подтвердилась непричастность Люси Экройд к гибели ее мужа… Фрайт решил закончить расследование – невиновность миссис Экройд доказана, личность мага, соучастника преступления, не представляет большого интереса для агентства…»

И мелким почерком, почти неразборчиво, на полях: «Ну разумеется, ведь нам же не заплатят за его поиски!!! А он будет и дальше творить зло!!!»

Значит, не так уж мисс Грей боготворила своего босса.

Сам ход расследования привел меня в восторг. Гортензия доказала, что у Люси не было мотива убивать мужа – она многое теряла с его смертью.

Мне стало окончательно понятно, что таким спецом, как Горти, я не стану. Нужно и впрямь менять профессию. И все же... Слишком многое мне пока не было ясно. Фантомы, артефакты... Где искать детальную информацию?

— Аля! — я хлопнула себя по лбу. — Чтобы стать частью этого мира, нужно начать думать как часть этого мира! Не может быть, чтобы в Лонгдуне не имелось библиотек! Завтра же туда отправлюсь, с самого утра. Нет, в понедельник! Завтра – выходной.

Подошла к окну. Дуб никуда не делся, простирая свои ветви над берегом реки. Да уж, наверняка одного такого дубового листочка хватит, чтобы завернуться целиком. Какие же тут у них тогда банные веники?

Шутки шутками, но поведение Фрайта задело меня за живое. Дело мистера и миссис Экройд попало на первые полосы газет, то есть, случай и впрямь был нетривиальным. А Горти оставили за бортом.

И эти снимки... Я решила проверить свое предположение и полезла в шкаф. Фотоаппарат мисс Грей, на вид почти как современный... и с пленкой внутри, которую Гортензия, судя по счетчику кадров, не успела отщелкать до конца, лежал в коробке на третьей полке.

Я училась фотографировать на похожей камере, доставшейся мне от отца. Это было задолго до появления цифровых технологий. Папа был поклонником охоты, но после инсульта уже не мог так шустро бегать по лесам. Вот мы и подарили ему Зенит, в расчете, что отец переключится на менее опасное хобби. Поклонникам фотоохоты папа так и не стал, зато на протяжении десяти лет вел семейную хронику.

Я приготовила чай и вернулась за стол. В папке присутствовала расшифрованная Гортензией стенографическая запись выступления эксперта по синергетической магии. Какое-то слияние-нарастание полей, переход в антиматерию… Одно мне было ясно: мистер Экройд умер плохой смертью. Изменение тканей внутренних органов, несовместимое с жизнью – отчет судмедэксперта тоже пришлось изучить, и я порадовалась, что не стала торопиться с обедом.

Глава 5

Я задумчиво посмотрела вслед Билли. Если агентство еще держалось на плаву, это, несомненно, была заслуга Гортензии, а не деловых качеств Фрайта.

Однако любая уважающая себя детективная контора просто обязана иметь дополнительный штат агентов. Кто-то должен следить за мужьями-изменщиками, чтобы собрать доказательства, а кто-то – встречаться со свидетелями и протирать штаны в архивах. По крайней мере, я именно так представляла себе работу частных сыщиков. Даже Шерлок Холмс нанимал уличных мальчишек и платил осведомителям.

Вряд ли всем этим занималась мисс Грей. Из ее записей следовало, что некоторые данные приходили к ней извне. Подробности она не указывала, ведь они относились к привычной ей рутине. Но кто-то же здесь ведет бухгалтерию, записывает расходы...

А если заглянуть вон в те папки в стеклянном шкафу шефа (который как раз вышел выпить чаю в маленьком кафе на углу, пропитанном сигаретным и сигарным дымом от пола до потолка)? Ключик от замка к шкафу валялся в стеклянной вазочке на столе Фрайта вместе со скрепками и булавкой для галстука. Мужчины…

Бухгалтерию вел сам Билли, довольно старомодно и без особых изысков. К слову, получалось это у него неплохо, но на мой взгляд излишне минималистично. Приход, расход, выплаты...

«Седьмого апреля выдан чек на десять либр на оплату партии канцелярских товаров».

«Шестнадцатого апреля оплачен налог в размере...»

«Двадцатого апреля продлена лицензия… срок окончания – январь 1952 года»

Билли был послушным налогоплательщиком, и это, несомненно, радовало. Не радовал факт того, что агентство едва сводило концы с концами. Дело миссис Экройд, судя по записям, закрыло большинство дыр в бюджете, но такими темпами они откроются снова.

Суть проблемы состояла в том, что большая часть дохода никак не протоколировалось… и не контролировалась. Похоже, Билли забирал себе все свободные деньги, не оставляя ничего на развитие бизнеса. Удивительно, как Гортензия вообще выбила из него курсы повышения квалификации.

Судя по всему, Фрайта полностью устраивало текущее положение дел, и он не собирался что-либо менять. У конторы не имелось даже крошечной финансовой подушки безопасности. А ведь в таком бизнесе случиться могло… всякое.

А вот и зарплата Гортензии – восемь сотен. Пришлось использовать цены в магазине миссис Рэндал, чтобы определить, много это или мало. Произведя расчеты, я выяснила, что на свою зарплату Гортензия могла бы каждый день покупать три килограмма отборной говядины.

Однако человек жив не хлебом единым и не стейками. Взять, к примеру, гардероб мисс Грей. Это же форменное безобразие, учитывая, что по дороге на остановку автобуса я заглянула в витрины нескольких магазинов на Логрис-стрит. Обнаружила в них вполне симпатичные платья и костюмы. И шляпки. В говяжьем эквиваленте Горти, может, получила и прилично, но в костюмном – до смешного мало.

В последний раз посмотрев в книгу учета, я пыталась понять, что чуть раньше зацепило мой взгляд.

Чеки. Мне стало ясно, как Гортензия оперировала личными финансами. То, что я приняла за блокнот в ее бездонной сумке, оказалось чековой книжкой. Я просто ни разу в жизни не держала в руках банковские бланки в подобном формате и не знала, как это историческое явление выглядит.

Несколько разграфленных листочков отсутствовали, они были аккуратно вырваны по линии перфорации. В книжке оставалось сорок семь чеков. Итого пятьдесят бланков, чтобы снять деньги или с кем-нибудь расплатиться. И сколько же хранилось на счете Гортензии? Ответ мне могли дать только в банке, его название присутствовало на каждом чеке в виде плотного золотистого тиснения.

Как раз в банк я и отправилась, закончив работу пораньше (Билли только уныло вздохнул, когда я засунула голову в его кабинет и напомнила о коротком рабочем дне). Мне показалось важным первым делом решить проблему денег. Ведь от суммы сбережений мисс Грей зависела моя финансовая свобода. Может, зря я затиранила босса. Вдруг Горти в долгах как в шелках, а меня уволят.

Образец подписи мисс Грей я легко нашла на бланке закупки канцелярских товаров. Рука послушно и привычно вывела причудливую закорючку на чистом листе бумаги.

В столе нашлась и карта Лонгдуна, с подробными маршрутами автобуса, трамвая и метро. Гортензия исчеркала ее какими-то только ей понятными значками: разноцветными кружочками и стрелочками.

Банк «Западная звезда» располагался на Грейс-стрит, к северо-западу от Лоустоун-офиса. Дуб на карте был обозначен как Древо, и ориентироваться по нему было проще простого.

Здание банка впечатляло и снаружи, и внутри. Должно быть, в огромном помещении с колоннами, высоким потолком, зеркалами и мраморным полом клиентам вменялось ощущать себя никчемными винтиками огромной денежной машины.

Я заполнила чек (пятьдесят либр для начала) и только потом обнаружила, что на нем не было проставлено имя владельца счета. Места для заполнения личных данных тоже не было. Слегка волнуясь, я дождалась своей очереди и подошла к окошку обслуживания. Очаровательная блондинка с вежливой, заученной улыбкой безропотно приняла листочек и посмотрела на него через... огромную лупу.

Мне тоже было видно, что сквозь стекло на чеке проявилось полное имя Гортензии и какие-то причудливые светящиеся спирали.

— У нас чудесная магическая защита, мисс Грей, — по-своему истолковав мой заинтересованный взгляд, защебетала сотрудница банка. — Можно подделать подпись, но не магический отпечаток. Пятьдесят либр, все верно?

— Я бы также хотела узнать баланс счета, — облегченно выдохнув, сказала я.

Продолжая нежно улыбаться, девушка встала и наклонилась к стеклу.

— Вот здесь, мисс Грей, — наманикюренным пальчиком указала она. — Сверяете свой отпечаток... магическая система делает запрос к нам в банк. Баланс виден всего тридцать секунд, но клиентам обычно хватает.

Я смущенно кивнула. Бедная девушка. Сколько же раз в день ей приходится объяснять одно и то же? Каждая фраза и каждое движение отточены до автоматизма. И здорово все-таки, что местные магические технологии в чем-то даже круче ноу-хау из моего мира.

Глава 6

Я невольно попятилась. Хотя… куда тут пятиться – трава, трава, кругом трава. И где конкретно эта могила находится, непонятно. Но Корбетту я как-то сразу поверила. Тем более это объяснило, с какой целью некромант явился в парк во время Прорыва.

— Мы с коллегами заметили, что это место притягивает одного и того же фантома, — прокричал Корбетт – где-то неподалеку опять истошно взвыла сирена.

— Того парня? — я ткнула в светящуюся фигуру.

Один из прожекторов суетливо мельтешил у топиари, но «наш» фантом упорно подбирался к платанам. Радовало, что остальные призраки рассосались по парку, нас игнорируя. И все же я не решилась бы покинуть Корбетта и продолжить поиски убежища.

— «Парня»? — помедлив, удивленно повторил за мной некромант. — Почему вы решили, что это «парень», а не «девушка… дама»?

— Но как же… — растерялась я. Вгляделась в светящийся силуэт и неуверенно проговорила: — Ну да, фигура мужская… и лицо… молодой… такой.

— Вы видите его лицо? — Корбетт резко развернулся к фантому. Тот, словно бы засмущавшись от такого внимания, попятился. — Может, вам показалось?

— А вы сами не видите?

— Вижу. Дело в том, что большинство воспринимает фантомов в виде бесполых сгустков, напоминающих людей очень отдаленно. Я некромант, мое зрение натренировано многолетней практикой, а вы…

А я гостья из иного мира, но сей факт я лучше замолчу.

— Может, мне действительно показалось, — примирительно согласилась я. — Точно! Показалось! Воображение у меня богатое. Кстати, вам не кажется, что пора паниковать? Еще немного – и он найдет проход между деревьями.

Фантом кружил вокруг зарослей. Я не ко времени и не к месту вспомнила описание повреждений на трупе мистера Экройда, и мне стало нехорошо. Слияние… нарастание… антиматерия… хтонь какая-то!

— Что если просто уйти с его могилы? — предложила я, обняв себя руками и все больше замерзая. — Он вообще агрессивный, этот… бесполый силуэт?

— Не знаю, мы не знакомы лично, — коротко ответил некромант, копаясь в огромной сумке, которую я не сразу заметила в тени дерева.

— Ха-ха… очень смешно.

— Чем дольше фантом задерживается в лимбо, тем менее он агрессивен, — пояснил, наконец, Корбетт. — Это старая могила, по моим предположениям, век десятый. Прорыв поднимает всех должным образом не упокоенных мертвых. Тем не менее я бы не стал знакомиться ближе.

— Вы хотите его выкопать и упокоить?

— Именно. Для этого мне необходимо знать, где именно он захоронен. Не перекапывать же землю на всей лужайке. Как именно он умер… от чего…

— Это тоже важно? — удивилась я.

— Конечно. Если, к примеру, от наводнения… а Река здесь в былые времена разливалась часто… как далеко разбросаны кости. Если смерть не насильственная, почему он остался? Возможно, это был самоубийца… вариантов извлечения тела и обязательных ритуалов – великое множество. Жрецам Древа тоже нужна информация, иначе ритуал может быть проведен неправильно, и налогоплательщики непременно озаботятся вопросом: на что ушли их деньги?

— Вы работаете на общественных началах?

— Нет, частным образом. Обычно меня нанимают семьи погибших, владельцы проблемных домов или городские власти. Сегодня я тут от управляющего парком. Нужно провести некоторые исследования, пока фантом рядом. Но проблема в том, что Прорыв сегодня аномально сильный. Наш друг… будем и дальше считать, что это мужчина… нынче необыкновенно активен, а я не могу одновременно отпугивать его и исследовать место.

— Чем отпугивать? — заинтересовалась я.

Корбетт продемонстрировал мне извлеченную из сумки ракетницу.

— Только вместо ракеты – патрон со смесью соли и пепла.

— Пепла?

— Разумеется. От дубового листа.

— А-а-а… поняла.

Полагаю, что лист – с того самого Древа. Значит, не банные веники, а антифантомное средство. Хотя… одно другому не помешало бы.

— Давайте вашу пукалку, — я протянула руку. — Покажите только, как перезаряжать.

Следующие полчаса прошли в атмосфере… почти праздничной. Помимо соли и пепла, патрон содержал немного сигнального порошка, дающего ярко-желтую вспышку. Один выстрел отпугивал фантома примерно на семь-восемь минут, но с каждым разом призрак восстанавливался все быстрее.

Я обратила на это внимание Корбетта, который как раз водил над травой странным устройством, по иронии как из фильма про охотников за приведениями. Манипуляции сопровождало слабое свечение, которое то выстраивало четкие прямые (и казалось, что они вот-вот превратятся в понятный рисунок), то разбивалось на искры. И тогда Корбетт бормотал под нос что-то ругательное.

— Я знаю, — невозмутимо отозвался он. — Необъяснимый феномен. Некоторые ученые вообще считают фантомов разумными и способными к адаптации.

— Надеюсь, они ошибаются.

— Почти все, мисс Грей. Боюсь, у меня мало что получилось, помехи слишком велики. Мои приборы не могут построить рефлекс. Придется вернуться на это место, но, как вы недавно выразились, не сегодня.

— Жаль. Думаю, ваш клиент очень зол.

— Не сомневаюсь. Однако кое-что я все же выяснил, и это продвинет изыскания.

— Он злится на вас. Вы его беспокоите.

— Готов это признать. И с этим знанием как-то проживу, привык. Еще немного, и отведу вас в убежище, мисс Грей. Согреетесь и поспите. Что ни говори, вас сегодня мне послали боги, и мне не хочется, чтобы вы заболели.

Пока некромант упаковывался, я выпустила по призраку еще одну ракету. Судя по наручным часикам Горти, вспышки хватило ровно на три минуты.

— Вот же дурак, — пробормотала я в сердцах, прицеливаясь. — Всего-то нужно было немного подождать. Мы же добра тебе желаем. Похороним, как положено. И жену твою. Эй, у него кусок копья торчит из спины. Это нормально?

… Мы вышли на перекресток парковых дорожек. Пространство, куда только достигал взгляд, было полно призраков, но они почти не обращали на нас внимания.

Глава 7

— Пятна какие-то, — пожав плечами, сказала Фиби, отложив очередную фотографию. — Природа… неудачный снимок?

— Это… тоже Лайонроуд, — отозвалась я, вглядываясь в непонятные загогулины на снимке. — Негатив в порядке, это не капли и не царапины на пленке.

Было бы глупо предполагать, что Гортензия планировала сфотографировать фантомов. В библиотеке я выяснила, что запечатлеть призраков пытались с момента изобретения фотографии. Да, косвенно фантомы себя обозначали… засвеченными участками. Иногда портили весь снимок.

История даже хранила случаи, когда люди умудрялись запечатлеть потусторонние объекты, в прямом смысле рискуя жизнью. Жил полвека назад некий чудак, большой любитель нетривиального фотоискусства. Снимал мертвых животных для их владельцев. Потом, видимо, решил подняться выше по карьерной лестнице. Купил запретный артефакт на черном рынке, выпустил запечатанного в нем призрака и... успел испортить два дагерротипа, прежде чем умер от внедрения духа.

Что касается снимка Гортензии, пятна на нем были мутными, бесформенными, в некоторых местах словно наложенными друг на друга. И все на фоне очаровательного английского... вернее, эльбонского пейзажа: луг, речка, пара увитых плющом полуразвалившихся построек. И статуя с крыльями, слегка не в фокусе. Ангел, кажется... или не ангел, с таким-то недружелюбным лицом.

— Изваяние Бадб, девы-воительницы, — Фиби этот снимок тоже заинтересовал, но несколько с другой точки зрения. Она поежилась и сделала какой-то знак надо лбом, а затем повернулась влево и… перекрестилась. — Сын Божий, защити меня от внимания Махи. Вечно я повсюду на нее натыкаюсь, а отношения у нас не то чтобы ровные…

Словно бы в ответ на молитву ветер принес на террасу кафе слабый звук колокола. Я сделала вывод, что упомянутую темную богиню, «имеющую тысячу имен и тысячу ипостасей», руководящую тленом и разложением, без которых мир стал бы хаосом (об этом я читала в книге по мифологии еще в своем мире), Фиби не боялась, но опасалась.

А так-то все кельтские боги вполне себе уживались в этом мире с христианством и другими религиями. И вот, в чем фишка: люди говорили о богах как о чем-то реальном. Видимо, мне пора было пересмотреть свои религиозные воззрения.

— А это викарий, да? — в руках у Фиби уже был другой снимок. — Симпатичный. А жена страшненькая… зубы торчат. И дети явно пошли в нее. Горти, это обычные снимки... лес, капище, викариат, улицы... этой твоей деревни... как ее…ты по привычке ищешь во всем тайну. Кстати, откуда у тебя пленка?

— Не помню, — честно сообщила я. — Думаю, отдала кому-то на время свою фотокамеру, а человек пленку так и не забрал. А поскольку, возможно, придется ехать в Лайонгроу на оглашение завещания, было бы неплохо этого человека найти.

— Может, сам объявится, — Фиби пожала плечами. — Как дела с Билли?

— Он еще более жалок, чем я предполагала.

— А ведь, говорят, был неплохим детективом в начале карьеры, — вздохнула подруга. — Потом обленился, переложил все дела на помощницу... так часто бывает. У некоторых с женами, у других с секретаршами... Блинчики здесь чудесные, главное, не очень ими увлекаться.

— Прекрасные блины, — согласилась я, протягивая руку к баночке с вареньем, — а джем выше всяких похвал. Спасибо что показала мне это местечко. Буду ходить сюда на ланч.

Мы сидели в скромном кафе через дорогу от Лоустоун-офис. Я набралась храбрости и сама позвала Фиби на ланч, а начальник отпустил ее безо всяких лишних уговоров. Мистер Гилберт вообще, как я успела заметить, перед мисс Грей немного робел.

— Здесь и завтраки неплохие, конечно, если любишь традиционный эльбонский завтрак, — Фиби изобразила руками что-то вроде круглой тарелки и принялась раскладывать на нем воображаемую еду. — Жареные колбаски или кровяной пудинг, яйца, бекон, помидоры, фасоль... полная жуть, но вкусно и сытно. Когда я приехала в Лонгдун, только ими и спасалась. Одна порция, а наедаешься на целый день.

— Попробую, — заинтересовалась я. — Ничего не имею против сытного завтрака. Ох, пора на работу. С утра звонил какой-то тип, обещал явиться после ланча.

… Уходя, я заперла офис на ключ. Но сейчас дверь была открыта. Вернулся шеф… и не один.

Услышав голоса Билли и Альфреда Хаксли, наученная горьким опытом, я бесшумно проскользнула в приемную. И не ошиблась: парни снова обсуждали Гортензию, только несколько в ином… хм… ключе, далеко не позитивном.

— Вещий лосось! — раздраженный голос Фрайта смешался с бульканьем бутылки. — Это что называется «проявить натуру». Показать зубы. Сбросить маски...

— Я понял, понял, — миролюбиво отозвался Альфред. — Наша мисс Грей устала ждать и пустилась во все тяжкие. Женщины. Билл, ты должен ее понять. Часики тикают, а с таким женихом, как ты, каши не сваришь.

«У нас в офисе открылся клуб любителей крылатых выражений?» — подняла брови я.

—... а что если? — продолжил Альфред.

— Что? — судя по голосу Фрайт напрягся. — Жениться на ней? Ты спятил? Да это фурия в юбке!

— Не преувеличивай. Просто разочарованная женщина.

— Я сотню раз расставался с подружками. Не помню, чтобы кто-то из них после выставлял столько требований!

— Зато теперь ты знаешь ее недостатки.

— Альфи, ты всерьез или насмехаешься? Кроме снисходительности Гортензии, что я еще получу в этом браке? С ее наблюдательностью и способностью к анализу любая моя интрижка будет тут же раскрыта!

Я покачала головой. Конечно, будет. Мальчики, да вы полные идиоты! Попасться второй раз! А ведь просто нужно было прикрыть входную дверь!

Впрочем, ничего, кроме легкого раздражения, разглагольствования двух побитых молью ловеласов, у меня не вызвали. Голова была занята другим. Все эти люди на снимках... Не думаю, что Гортензия снимала все подряд просто из желания поддержать в руках любимую камеру.

— Твоя карьера, Билл, — многозначительно напомнил Хаксли. — С делом Экройдов, весьма впечатляющим, кстати, ты получил неплохой толчок, но этого недостаточно. Необходимо закрепить удачу. Клиенты у тебя есть?

Глава 8

Остаток дня я скоротала, почитывая дело из папки «Мисс Алиция Спейд, расследование в Нью-Брейге». Ничего особо интересного папка в себе не таила. Горти разобралась с делом за два дня. Мисс Алицию Спейд убил ее жених, контуженный во время войны и с тех пор везде видевший призраков. Нашло на парня, вот он и принял невесту за фантома. В папке даже имелись свидетельства кое-какой работы Билли Фрайта, ограничившейся, правда, общением с бывшими коллегами-полицейскими.

Я вышла из офиса около семи. Чудесный выдался вечерок. Ни тебе дождя, ни ветра, ни Прорывов. Я решила пройти часть пути домой пешком. Яркие огни улиц, с их витринами и вывесками, радовали, напоминая, что даже в сложные времена можно найти причину для небольшого веселья. Вечер был тихий, теплый, почти летний, хотя осень давно уже заявила о своих правах прохладой и ранними сумерками.

Привычно поискала глазами Дуб. Осень сказалась и на нем. Вечнозеленым он не был. Когда-нибудь я подберусь к Дубу и рассмотрю его вблизи. А пока, держу пари, золотистый оттенок, которым светится Древо, это не только закатные лучи, но и желтизна листьев. Что с ними потом будет? Думаю, они осыплются и пойдут на пепел для антифантомных петард.

Судя по суете на улицах и в стеклянных витринах, приближался какой-то праздник.

Зайдя в несколько магазинчиков, я заметила, что они уже украшены в осенних цветах: золотом, темно-красном и коричневом.

В некоторых лавках элементом декора служил большой металлический или соломенный рог. Рог изобилия, догадалась я, поскольку этот узнаваемый сосуд, символ процветания, до краев наполнялся продавцами яблоками, орехами и мелкими тыквами. Некоторые работники магазинов нарядились в венки с тряпичными цветами и фруктами из папье-маше.

На лицах продавцов и покупателей читалось детское предвкушение. В молочной лавке я купила немного сыра и получила поздравление с наступающим Маббоном. А в храме Сына Божьего, в этот вечер открытом для всех желающих (я не преминула заглянуть в широкие двери), горели лампады и бумажные виноградные лозы оплетали спинки деревянных сидений.

Атмосфера предвкушения затронула и меня. Что может быть лучше праздничной суеты и поиска подарков?

Кое-что, однако, меня сильно напрягало: за мной уже примерно полчаса следовал автомобиль, черная «омела». Я достаточно изучила каталог в фойе Лоустоун-офиса, чтобы узнать эту модель, похожую на американский ретро-форд.

Заметив, что его заметили, помощник Томаса Эверета притормозил перед переходом и вышел из машины.

— Мисс Грей! — крикнул он мне. — Помните меня?

— Вы за мной следили, мистер Госуэл, — нахмурилась я.

— А вы весьма быстро это вычислили, мисс Грей. Снимаю шляпу. Полагаю, мы можем продолжить нашу вчерашнюю беседу. Вы, кажется, никуда не спешите.

— Если вы объясните свое поведение. Немедленно.

— Непременно, — лучезарно улыбнулся Госуэл. — Здесь недалеко гастропаб с отличным картофелем и жареными колбасками. Присоединитесь ко мне за ужином?

В голове соткался образ сытной трапезы, и желудок отозвался на него жалобным писком.

— Хорошо, — согласилась я. — Только если вчера у вас имелись веские причины… уйти.

— Они у меня были, — убедительно кивнул несостоявшийся клиент.

— Назовите их прямо сейчас. Иначе я никуда не пойду. Я не привыкла общаться с… ненадежными заказчиками.

— Пожалуйста: я не хотел столкнуться с вашим боссом. Потому что мне не нужен был Билли Фрайт в качестве детектива. Мне нужны были вы.

… Дело Экройдов, убийство с помощью «грязного» артефакта и дальше по цепочке да самого Томаса Эверета, серебряного магната. Хотя нескольких элементов для полноты картинки мне не хватило.

— Вы взяли мои заметки со стола… по сути, украли… — сухо проговорила я.

— … позаимствовал на время, — помощник Эверета с хитрым видом развел руками. — Прекрасный анализ улик, мисс Грей. И в целом, вы отлично

На лесть я не купилась и холодно промолвила:

— Полагаю, этот поступок связан с вашим предложением.

— Совершенно верно, — кивнул Госуэл. — Однако давайте продолжим беседу в каком-нибудь другом месте. Можете выбрать его сами, если мне не доверяете.

Я оглянулась и поняла, что совсем не знаю этот район. Поэтому с нарочитой небрежностью сказала:

— Выбирайте вы. Особенно если платить будете... тоже вы.

Наверное, Госуэл удивился. Жеманство здесь было обязательной частью общения мужчины и женщины. Девушкам ни в коем случае не позволялось требовать и вообще проявлять напор, а уже влезать на чужую, мужскую территорию – тем более.

— Разумеется, — произнес Госуэл. — Все за счет компании. Мы у вас очень заинтересованы, — продолжил менеджер уже в машине.

— Я всего лишь секретарь...

— … помощница, в некотором роде компаньон мистера Фрайта — лучезарно улыбнувшись, Госуэл напомнил мне мои собственные слова. — Дело Экройдов. Мы за вами наблюдали. И я, и мистер Эверет знаем, как распределялись роли в расследовании: вы делали все, Фрайт – почти ничего. Так зачем нам

— И только на основе этого решили нанять меня? — не поверила я. — Одно-единственное дело... Может, мне просто повезло.

— Мы оба знаем, что это не так, — мягко поменял мне Госуэл. — А вот и паб, приехали.

Внутри заведение оказалось очень уютным, без вычурности, с легким налетом изысканности. Мистер Госуэл вписывался в него, как золотой карп в японский пруд в саду для медитаций – совершенно гармонично. И чувствовал он себя здесь наверняка как рыба в воде.

Он выбрал столик в дальнем углу. Сюда почти не доносилась музыка, и звук голосов поглощался тяжелыми шторами.

Передо мной легло пухлое меню. Каждое блюдо было в нем нарисовано в нарочито небрежном стиле, что отнюдь не помогало с выбором. Но я решилась на овощное соте с тыквой под сырной корочкой и жареную утку. В женской версии меню не были указаны цены, но догадаться о дороговизне блюд было совсем несложно.

Глава 9

Разговор с консьержкой позабавил меня и заставил задуматься. С каких пор я, Алевтина Минакова, пытаюсь подстроиться под общественное мнение?

В недавнее время моим любимым лозунгом стало выражение: «кто не рискует, тот не наряжает елку». В оригинале, конечно, было про шампанское. Но шампанское я не любила, а вот новогодние праздники обожала. В последние годы, когда болезнь обезобразила руки, я каждый Новый Год упорно старалась повесить на елку хоть пару стеклянных игрушек. Разумеется, это превращалось в квест. Но я все равно они не отказывала себе в удовольствии.

Встав на рассвете, я спустилась в вестибюль и позвонила Госуэлу. За мной заехали через полчаса.

Вежливый молчаливый шофер помог мне усесться и, моему великому удовольствию, повез в ту часть Лонгдуна, где на берегу Реки возвышалось Древо.

Дом Эверета располагался неподалеку от сакрального района. Одна из ветвей Дуба почти касалась его крыши. Дорогое, наверное, местечко, и Дом был ему под стать: двухэтажный особняк в стиле ампир. В моем мире я не задумываясь дала бы ему лет двести – двести пятьдесят. В пруду рассекали воду утки, при нашем появлении ускакала в рощу пугливая косуля.

От Древа расходился туман, почти ощутимый, оседавший каплями на подоле платья.

Такой же немногословный слуга провел меня в светлую, уютную гостиную. Из нее на второй этаж симметрично расходились легкие кружевные лестницы. Мне предложили кофе и легкие закуски. Отказываться я не стала. Нужно было хоть на что-то отвлечься, чтобы совсем не потерять самообладание.

Вскоре в гостиную спустился сам Томас Эверет в сопровождении Джонатана Госуэла и камердинера.

Серебряный король оказался высоким, худощавым и очень пожилым человеком. Однако это не мешало ему двигаться с живостью и без видимых затруднений. Его подвижные черты, доставшаяся мне приветливая, счастливая улыбка и глуховатый голос создавали совершенно невероятную харизму.

Томаса Эверет был мало похож на кичливого аристократа. Он тут же поинтересовался, позаботились ли обо мне слуги, попросил подать ему кофе, а мне еще одну порцию пирожных и уселся напротив, всем своим видом искренне выражая волнение.

— Поскольку вы здесь, мисс Грей, полагаю, вы передумали! — чуть ли не подпрыгивая от нетерпения, воскликнул Эверет, отхлебнув кофе. — Джо рассказал мне о вашем разговоре. Я вас полностью понимаю. Учитывая, сколько усилий вам пришлось потратить, работая по делу Экройдов, и эти странные, необъяснимые детали, связанные с таинственным артефактом... Жутковатое дело. Подумать только, они как-то научились консервировать фантомов, мало им естественно зараженных вещей, кочующих из рук в руки на черном рынке, — старик грустно хмыкнул.

Я исподволь его рассматривала.

— Я слишком много болтаю? — поинтересовался Эверет.

— Нет. Я была бы рада услышать как можно больше о «консервированных» фантомах, — сказала я. Мне встречался этот термин в энциклопедии, но примеров там было мало. — Дело Экройдов, честно говоря, немного меня… шокировало.

— А вот ваш босс вел себя… иначе, — пожевал губами старик. — Делал вид, что ему нипочем. Как будто ему каждый раз приходилось раскрывать случаи науськивания призраков на людей. Я сначала хотел обратиться к нему, но Джо провел небольшое расследование, и мы узнали о вас… к счастью.

Эверет потер сухонькие ручки:

— Что касается спрятанных в Предметах фантомов. Они были всегда, вы же знаете, просто в наши дни служба утилизации работает гораздо лучше… Впрочем, и в мое время при малейшем подозрении, что смерть того или иного человека станет причиной его Возвращения, все подозрительные Предметы погружались в смесь соли и пепла. Жрецы неукоснительно за этим следили, и смельчаков, желающих на собственной шкуре проверить имущество покойного на «привязку», было мало.

«Привязка. Предмет, возвращение к нему неупокоенного духа», — записала я в своем дубовом блокнотике.

— … лет тридцать назад произошел один занятный случай, если так можно выразиться... Пробуйте зефир, мисс Грей, это рецепт миссис Воган... бедная миссис Воган…Так вот, в восемнадцатом году, после казни так называемого Шарплендского потрошителя, большая часть его вещей была сожжена или погребена в соли, как и его тело. Однако нашелся один глупый юрист, который стал случайным обладателем портсигара Джекинса. Он не сдал его жрецам, а решил немного поживиться. Знаете ли, существует много сумасшедших, которых привлекают личные вещи убийц, насильников и растлителей. Об этом иногда пишут в газетах, но реальная картина намного сложнее и страшнее. Охотники за «грязными артефактами»… любители, разумеется – о профессиональных черных торговцах речь сейчас не идет – всегда готовы перешерстить рынок и завладеть чем-нибудь... особо, на их взгляд, интересным. Чем пакостнее бывший хозяин Предмета, тем дороже его имущество. Джекинс был настоящим злодеем, и его вещи, попади они на рынок, высоко ценились бы. К счастью или нет, портсигар не перешел в следующие руки – фантом Джекинса вернулся и убил жадного законника. Его не сдержала даже могила.

— Но разве тело убийцы не было… — я глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от подступившей к горлу тошноты, — … нейтрализовано? Солью.

— Соль, пепел… даже массовая молитва не всегда гарантируют упокоение, — пояснил доселе молчавший Госуэл. — Это не то, что отрубить голову вампиру или всадить ему кол в сердце.

Тошнота усилилась.

— Иногда они возвращаются, — задумчиво протянул Эверет, и его взгляд словно обратился внутрь. — И если бы мы каждый раз понимали, зачем они это делают.

— А теперь изложите, каким образом «грязные артефакты» замешаны в деле исчезновения вашей экономки? — деловитым тоном попросила я.

Сэр Томас махнул рукой камердинеру, и тот скрылся за одной из дверей.

— Сейчас придет человек... — пояснил Эверет, — вам лучше услышать ее лично… как в некотором роде свидетеля.

«Ты привыкнешь, ты привыкнешь, Аля. Гортензия же привыкла», — повторяла я про себя, воспользовавшись паузой.

Глава 10

Только в машине Госуэла я вспомнила, что накануне оставила выписанный Фрайтом чек на оплату курсов в офисе. К счастью, путь в Лонгдунское управление пожарной охраны и гражданской обороны лежал мимо Лоустоун-офиса.

Я не смогла открыть дверь своим ключом, агентство оказалось запертым изнутри. На стук вышел Билли Фрайт. Он хмуро разглядывал меня, пока я объясняла причину появления в офисе. Наконец, Фрайт исчез в глубине агентства, прикрыв дверь и заперев ее на щеколду, и минут через пять появился с чеком.

Совершенно озадаченная, я обдумывала его поведение в автомобиле. Фрайт выглядел помятым, небритым, от него за милю несло алкоголем. А ведь кое-кто собирался за мной лихо приударить. Кажется, Госуэл был прав и сейчас я совершенно напрасно торопилась пройти обучение, которое мне никогда не пригодится.

Оказавшись в Управлении, огромном шумном здании напротив набережной, я обратилась к администратору. Сначала мне выдали анкету, в которой я начеркала, наделав ошибок, так как по моим расчетам, я должна была уже предстать пред очами майора Крайтера (Госуэл обо всем договорился, но будучи не большим любителем опозданий, я слегка нервничала).

Наконец мне выдали жетон с цифрой шесть, номером группы и аудитории. Чек я должна была отдать другому администратору, непосредственно после первого ознакомительного занятия, жетон носить с собой. В машине Госуэл уверял меня, что помимо меня на курсах будет несколько девушек, сотрудников полиции, которых следственный департамент частенько использует в сфере наружного наблюдения.

Однако вбежав в аудиторию номер шесть, где уже началось занятие, я обнаружила, что небольшой зал полон мужчин. Многие из них были в бежевой форме. Все они как один оценили мое появление тихим посвистыванием и недвусмысленными репликами. Оторопев от такого внимания, я застыла у входа.

Крепкий коротыш, видимо, сам майор, обратился ко мне с заметным раздражением в голосе:

— Милая леди, представьтесь.

— Гортензия Грей.

— Миссис Грей, вы опоздали на шесть минут.

— Извините, задержали на работе… и я мисс Грей.

— Тем более, — коротышка почему-то глумливо ухмыльнулся. — Еще одна дама в нашей мужской компании. А вас каким ветром к нам занесло, мисс Грей?

— Я работаю в детективном агентстве.

— Понятно, — коротышка заметно поскучнел. — Садитесь рядом с... мэм, напомните ваше имя.

— Миссис Фоссет, — пискнули с задних рядов.

— Садитесь рядом с миссис Фоссет, мисс Грей. Там вам будет не так скучно, я полагаю, — по рядам слушателей прокатился тихий смешок. — Постарайтесь вникнуть в суть лекции, дважды повторять я не намерен.

Между плотно сидящими мужчинами просунулась и приветливо помахала полная женская рука. Я прошла к последнему ряду и обнаружила симпатичную пухленькую даму, лет тридцати пяти на вид в круглой шляпке, пышном платье с оборками и цветастом жакете, выглядевшую совершенно неуместно в компании брутальных мужиков. Впрочем, было незаметно, что ситуация смущала милую леди хоть малейшим образом.

— Садитесь здесь, — возбужденно зашептала она мне. — Как же хорошо, что я заняла лишний стул.

На последнем оставшемся свободным стуле действительно обреталась сумочка миссис Фоссет... если этот огромный потертый кожаный баул можно было назвать сумкой.

Толстушка переставила его к себе на колени, умудрившись не рассыпать обильно напиханный в него и выпирающий наружу скарб. Я разглядела сложенный зонт и вязальные спицы с каким-то узором из шерсти. Женщина вытащила вязание и защелкала спицами, прячась за спины впередисидящих.

— Извините, вязание помогает мне сосредоточиться. Дома я всегда вяжу перед радиоприемником, когда транслируют уроки романского. Я миссис Фоссет, — лучезарно поведала мне дама, пока ведущий курса протирал школьную доску и расставлял наглядный материал – натянутые на рамы плакаты, почему-то с изображением жутких травм и ранений.

— Гортензия Грей, — представилась я, удивляясь происходящему.

— Нас здесь только двое… две женщины, — доверительно сообщила мне миссис Фоссет.

— Мне кажется, майор этим очень недоволен, — предположила я, чуть наклонившись к даме. — Не тем, что нас двое, а тем, что мы вообще присутствуем.

Толстушка философски пожала плечами и поправила сумку на коленях:

— Ну… дамы сюда редко записываются. А если записываются, то редко… заканчивают полный курс. Но некоторым достаточно и пары занятий. Вы ведь понимаете?

— Нет.

— Здесь много молодых людей, храбрых, с хорошим окладом на государственной службе и привилегиями. Вы… — миссис Фоссет помялась, — молоды и красивы, вот бригадир и предположил, что ваша цель – найти мужа.

Мужа? Я раскрыла рот и с возмущением уставилась на коротышку, благо рост позволял мне смотреть поверх голов сидящих впереди мужчин. Майор повернулся, споткнулся о мой взгляд и пошлепал губами.

— Где мы… э-э-э… остановились? Я сбился… Да, разумеется. Я сам яркий пример того, что регулярные тренировки, хваленая антифантомная защита и полное отсутствие страха не гарантируют полной защиты от близкого контакта с фантомом, — коротышка вышел из-за кафедры, и все увидели, что он сильно хромает. — Попытка проникновения. В результате – омертвение тканей и гангрена. Мне повезло, хирург смог спасти ногу, а мое сердце выдержало резкую аритмию и прочие «подарочки» духа. Но так везет далеко не всем.

Я подумала о Корбетте. Если бы он не был некромантом и не чувствовал фантомов, как долго он бы продержался? И что если однажды он ошибется?

— … нам расскажет мисс Грей.

Я встрепенулась и недоуменно уставилась на коротышку.

— Мисс Грей, — сказал тот, коварно улыбаясь, — ответьте на мой вопрос. Надеюсь, вы не сочтете его сложным. Что может помочь рядовому гражданину при встрече с фантомом?

— Исходные данные? — придя в себя, коварно поинтересовалась я.

Майор «завис».

— Где я? Внутри или снаружи? Погода, время, ситуация… Был ли прогноз по радио? Уточните задачу.