Горький вкус солнца

Пролог

Часть первая.

Свет.

Удар, прыжок, переворот. И неуклюже прямо в сено, чтобы снова повторить движения. Пока не получится хотя бы раз – спать не лягу.

Собраться, овладеть телом, сделать меч продолжением рук… И снова неудача. В десятый или пятидесятый раз? У меня ныли запястья, болели плечи и шея. Не остановлюсь, пусть даже придется вывихнуть руки.

Я снова ударила по деревянному столбу и, кажется, добилась успеха – острым как бритва лезвием откромсала тонкую стружку.

Это поможет. Боль поддержит. Я выдержу ещё день, неделю и месяц без него. Глупая девчонка, так он меня назвал. Я могла бы в ответ придумать что-то умопомрачительно-грубое, но смолчала. Разочароваться в себе легко, гораздо сложнее вернуть доверие сердца. Следовало ли мне отступить? Нет. Не сейчас и никогда.

В голове возникали планы один другого безумней. Прийти на территорию Солнечных и устроить переполох с дождем? Как бы невзначай столкнуться на охоте, изображая жертву хищника, и позволить себя «спасти»? А если просто приехать в гости вместе с Дэром и Мэй? Это самый правильный и здоровый вариант из всех. Остальные выдавали мое глупое отчаяние. Да, он был прав насчет меня. Во всем.

Марк Сварт, глава Солнечного клана, послал меня к Цахталу под хвост. На что я надеялась, делая ему столь серьезное предложение этим прекрасным праздничным вечером? Что он широко улыбнется и обнимет меня, говоря «Да»? Стоило предугадать подобную жесткую реакцию. Много лет ему не было до меня никакого дела, с какой стати он бы теперь обратил внимание на свихнувшуюся от чувств Магици?

Долгие годы Грозы и Солнце враждовали на красной земле. Но Атра прощала нас, как любая мама простит своих детей, что бы они ни вытворили. Волшебное королевство, сокрытое от недобрых людей, место, обладающее великой силой. И я, и Марк были частью этой магии, поэтому с рождения владели особой энергией. Она могла нас сблизить, если бы он поддержал меня. Но ни о какой поддержке не шло речи – он всё ещё жил прошлым. Мне стало стыдно. Как я могла не подумать о его чувствах? Налетела, как ураган, устроила представление, чтобы потом требовать внимания к себе. Незаслуженного внимания, ведь Марк совсем не знал меня.

Я рубанула со всего размаху, всхлипнула и отбросила меч. Всё без толку. Обмотайся я молниями и натяни самое откровенное или самое уродливое платье – всё равно бы не привлекла его. А сердце, предатель, знай напоминало, как хорошо Марк выглядел…

Я стукнулась лбом о деревяшку и медленно сползла на землю, чтобы всласть нареветься в одиночестве, но, услышав шаги, вскочила и подняла оружие. Бежать, пока никто не застал меня в таком виде... К сожалению или к счастью, не успела. В сарай зашел глава Солнечных, и стало ясно, что у него на уме долгий разговор. Я выдохнула и поглядела в глаза своей возможной судьбе. За тобой первое слово, любимый.  

-1-

Часть первая

СВЕТ

Знакомое чувство недовольства, и от обилия мыслей покалывает виски. Я взглянула на себя в зеркало – ну, шишига! Волосы увеличились в объеме и закрывали большую часть платья, которое я так старательно расшивала, лицо заострилось. Губы снова потрескались – зря кусала. Я провела пальцами по щекам, пытаясь согнать жаркий румянец. Куда уж без него!

Настал праздник Гроз, и впервые Солнечный клан должен был посетить поместье Магици. Заклятые враги за одним столом, мы более не должны были враждовать. После возвращения Дэра и его удивительного рассказа всем предстояло переосмыслить судьбы.  Поставить точку, так брат сказал. Начать писать новую книгу, в которой Солнце и Гроза действуют заодно. Дружба? Нет, ещё крепче. Любовь. Именно она владела сердцем Дэра, она же толкала меня на отчаянные поступки.

Я знала, что должна создать свою судьбу именно сегодня, но решимость гасла под настырными каплями смущения. Что я скажу Солнцу, когда увижу? Я перебрала массу вариантов, но в итоге ещё сильнее запуталась.

– Просто будь собой, Габриэль Магици, – сказала я отражению. – Не нужно выдумывать лишнего! Тем более что с фантазией у тебя всегда были проблемы…

Стук в дверь – и я подпрыгнула на месте, засуетилась, хватаясь одновременно за расческу и за обувь. В итоге, когда вошла Мэй, я пыталась причесаться туфлей.

– Габи, – улыбнулась девушка, – всё будет хорошо. Ты бледна, как зимняя луна.

– А ты опять говоришь стихами, – нервно хмыкнула я.

Она подошла и забрала у меня обувь.

– Помочь с волосами?

Я благодарно кивнула и плюхнулась на стул. Причесывание успокаивало, помогало собраться с мыслями.

– Что решила с нарядом? – улыбнулась Мэй, выбирая гребешок понадежнее. Нам обеим приходилось чесать волосы безжалостно и долго, и не всякая расческа могла это пережить. 

– Янтарное и алое, – уверенно сказала я. – Осталось решить, чего я хочу – привлечь его или быть незаметной. Не потерять бы себя средь бури в душе… – Я нахмурилась и длинно вздохнула. – Мэй, затея провальная. Ему никогда не было до меня дела.

– Это не затея, это попытка. Как бы он не отреагировал, ты будешь знать, что сделала всё возможное. Не нужно выдумывать новый образ себя.

– Ты права, но мне хочется казаться самой лучшей, – вздохнула я.

Я лелеяла в сердце надежду, что Марк – человек, которого я тайно долгие годы любила – станет у нас частым гостем. Но признаться ему должна была как только представится возможность. А на что ещё праздники, если не для чудес?

– Мы можем спланировать вечер, но не спланируем чувства, – сказал Мэй.

– Я постараюсь отдать как можно больше нежности и радости. Разве это не есть сотворение грядущего? – возразила я.

Мэй хмыкнула.

– И не поспоришь! За свои свершения мы в ответе, но сколько бы любви ты не отдавала, вполне возможно, Марк оттолкнет этот поток. Прости, что я так резка. Просто не хочу, чтобы ты плакала от отчаяния, если всё пойдет наперекосяк… Всё-таки Солнечный долгое время был чужим на земле Магици. Представь, каково ему прийти в Грозовой дом впервые? 

Правда её слов обжигала. Марк держал моего брата в плену. Он много раз причинял Дэру боль, да и тот не отставал – было несколько драк не на жизнь, а на смерть. Но они снова сблизились, вернув утраченное понимание и доверие, и теперь пытались подружить кланы. Нелегкая задача для всех. Прежние заветы крепко втемяшились в память, овладели сердцами и умами. Оставалось надеяться на искренность и доброту.

После того, как волосы были заплетены в две тугие косы, я спустилась вниз помочь маме, и до самого приезда гостей терла, резала, пекла, вылепляла. Потом, умывшись и вернув волосам свободу, приготовилась встретить Солнечных вместе с Мэй и Дэром. Они были единственными, кто знал о моих чувствах помимо мамы, и единственными, кто мог их одобрить. Пока что, но я надеялась со временем дождаться поддержи всего клана.

Праздник гроз всегда отмечали три дня подряд. Первый – день Бури. Его основой было искусство танца, что непременно показывали девушки. И если мужчины практиковали суровый боевой «Ши-Эт-Ррон», то наши танцы призывали сердцевинку жизни, которая способствует зарождению новых мечтаний, желаний и жажд. Хотя при необходимости движения могли использоваться и как боевые. Я прекрасно знала, что моя мама способна сразиться с самыми сильными нашими воинами, включая дядю Колэя, и победить их не мощью – стойким балансом красоты, чистой страстью и невероятной гибкостью. Из года в год грозовым хороводом руководила я, приняв это почетное право у мамы. Второй – день Молний. Его изюминкой было ночное представление со светом и разноцветными искрами, когда огромные змеи украшали небо и создавали прекрасные узоры. Наверняка теперь, когда Дэр обрел дар, оно станет ещё более красивым. И третий день – Время Грома. Время признаний и клятв, физической любви и страсти. День, когда все сходили с ума, не боясь вытворить нечто из ряда вон выходящее. Мой любимый день, так как именно мы с Дэром и Бэйтом придумывали самые пакостные пакости.

Как всё пройдет теперь, когда Марк будет рядом? Я водрузила на голову венок из пурпурных роз и пригладила янтарный бархат. К вечеру переоденусь в красное с летящим подолом и длинными рукавами, в нем танцевать будет удобнее всего. И Мэй была права – мне нужна отвага, причем весь её годовалый запас.

Я никогда не бежала от трудностей, но и смелой себя не считала. Фамильные черты – стремительность, настойчивость и упрямство – прежде во мне дремали. Но едва получив шанс изменить судьбу, я за него ухватилась, оставив далеко позади детские разочарования и страхи.

-2-

До самого заката главы обсуждали проблемы Атры и грядущего зла. Они ели и гуляли по поместью – три брата Магици, Колэй и Марк. Даже Мэй устала от разговоров и предпочла быть в моем обществе.

– Дэр всё мне расскажет после. А пока можно поговорить с остальными Солнечными. Хотя, кажется, они уже нашли себе приятную компанию, – и девушка хитро улыбнулась.

Гостей и правда окружила шумная стайка грозовых девушек, и суровые воины размякли. Улыбки Солнечных становились всё более дружелюбными и зазвучал веселый смех. Куда уж спрятаться от шаловливых молний и их приятной щекотки! Я принесла воинам и девушкам закуски, и они, устроившись на диванах, продолжили беседы. Конечно, мужчины то и дело осведомлялись, где их глава, и я бежала узнавать, куда Марк и остальные запропастились.

Пришел вечер, и настала пора танцев. В большую залу вернулись Марк и братья, а с ними заметно успокоившийся Колэй. Сварт поговорил со своими людьми и скрылся на балконе. Конечно, он не собирался ни под кого подстраиваться. Выждав, брат повел туда меня.

– Дыши глубже. Говори честно. И не бойся быть собой.

– Спасибо, – прошептала я.

Мы вышли под звездное небо, и Марк обернулся.

– Сварт, это твоя проводница на сегодняшний вечер, – беспечно сказал Дэр. – И, кстати, вы с ребятами остаетесь на ночь у нас. Не против?

– Против чего? Ночевки или сопровождения? – спросил он. Яркие глаза скрывали чувства, но я ощутила напряжение. 

– И того, и другого.

– Хочешь сказать, что без Габриэль я здесь заблужусь?

– Думаю, нет, но тебе будет лучше в чьей-то компании. Я бы поухаживал, но не хочу бросать Мэй.

– Понимаю, – кивнул Марк, и губы дрогнули. – Не оставляй её. – Он поглядел на меня. – Неужели доброволец?

– А?

– Брат тебя силой заставил за мной присматривать?

– О, нет! – поспешила сказать я.

– Почему тогда ты вызвалась?

Дэр потихоньку смотался с балкона.

– Я просто хотела помочь. Я немного знаю тебя…

Щеки заполыхали, и этого нельзя было скрыть. Я откашлялась и опустила глаза.

– Габриэль, ты хочешь что-то сказать? – угадал проницательный Сварт.

– Я… Эм-м-м…

– Ты меня что, боишься? – нахмурился Марк.

– Нет! – воскликнула я. – Просто хотела узнать, как ты себя чувствуешь, как всё прошло…

– Хм. – Он поглядел на меня внимательно. – Нормально. Немного волнуюсь, но это потому, что твоя мама очень пристально меня разглядывала.

– Мамы – они такие, – улыбнулась я. – Всегда хотят лучшего для…

Всё. Проболталась. Сдала себя с потрохами.

– Ты о чем?

Нужно решиться. Прямо сейчас.

– Я переживаю за Атру и за тебя, Марк, – начала я издалека.

Он склонил голову и нахмурился.

– Я так беспомощен, что нуждаюсь в заботе юной девушки?

– Нет! Ты не так понял! – поспешно сказала я. – Всякий мужчина нуждается в заботе, будь он грозой или солнцем. Это ободряющие слова, гостинцы, объятья… У меня и подарок есть.

– Для меня? – удивился он.

– Ага. Подожди здесь, пожалуйста.

И побежала сломя голову к тумбочке, чтобы достать пухлый сверток, обвязанный голубой лентой. Когда я залетела на балкон, Марк стоял, облокотившись о перила, и смотрел на звезды. Он медленно обернулся и поглядел мне в руки, а когда поднял глаза, мне почудились в них искры далеких светил. Что за свет это был?

– Вот. Это тебе, – волнуясь, произнесла я.

Он взял подарок, нахмурился, неспешно развязал ленту.

Свитер. Из шерсти снежных гавок. Светлый. Я вязала его с мыслями о Марке, вручала самые теплые и нежные чувства, гладила, как живое существо, чтобы потом вещь хранила мужчину, оберегала от зла. Известно ведь – сколько чувств вложено в оберег, столько силы он отдаст. 

– Хм, – сказал Солнечный. Он приложил свитер к себе совсем как Дэр и любой другой мужчина, для которого я шила, и выглядел при этом растерянным и удивительно милым. – Габриэль…

Я приготовилась отвечать на множество вопросов, но знакомые переливы музыки отвлекли.

– Давай договорим позже, мне танцевать надо.

– Танец бурь? – усмехнулся он, аккуратно сворачивая подарок.  

– Да. Ты вернешься?

Марк пожал плечами. Сейчас он явно не был настроен слушать музыку и тем более отплясывать со мной или с кем-то ещё. Запутала его и запуталась сама… Я неуверенно улыбнулась, протягивая ладонь.

– Пойдем. Там будет весело. – Марк нахмурился, глядя на мою руку. Откажется! Пришлось импровизировать, хотя я и не хотела об этом рассказывать. – Мы с Мэй поспорили.

– О чем?

– Что ты танцевать не умеешь.

Краешки его губ дернулись.

– Я часто бывал на балах, Габриэль, и Мэйди это знает.

– Но она не видела тебя танцующим! Если я выиграю – получу большую шоколадку и поделюсь с тобой. А если она – мне придется голышом прыгнуть в озеро сегодня после полуночи…

Он улыбнулся, но тотчас нахмурился.

– Ты это только что придумала?

– Это правда! – весело возмутилась я. – Можем прямо сейчас у неё спросить. Ну что? Мы делаем прекрасный шоколад.

Он поглядел на меня пристально и странно.

– Ладно. Раз уж пришел на праздник, надо праздновать.

Однако он не вложил пальцы в мою ладонь. Ноги подкосились от нахлынувшего удовольствия – Марк сам взял меня за руку и повел в дом. Я чувствовала, как ненарочно отпускаю с пальцев едва заметные молнии, и они, падая на пол, бегут по стенам в сторону окна. Будет гроза. Возможно, не такая безумная и мощная, как у мужчин, но что яркая – точно.

-3-

Снова этот сон. Я знаю, что сплю, потому что в реальности такого не бывает.

Темная комната, темная постель. Шелковые простыни колышутся волнами. Вокруг меня мрак, и я двигаюсь к единственному источнику света – свече на прикроватной тумбочке. Сажусь на край постели, закрываю глаза и жду. Я знаю, что если продолжу смотреть – он не появится.

Горячие руки касаются плеч, пальцы нежно ласкают кожу. Неужели я голая?.. Даже волосами не прикроешься – они скручены в тугую шишку и заколоты высоко на макушке. Его губы касаются затылка, и я чувствую на своей спине твердое и могучее тело. Горячо. Мне хочется чувствовать этот жар изнутри. Запрокидываю голову, доверчиво кладу ему на плечо, и он меня целует. Как странно и привычно, необычно и знакомо. Прикосновение глубокое, чарующее. Ласковая жадность языка, настойчивость сильных пальцев. Он рождает во мне жизнь, а я увожу его от смерти.

– Люблю тебя, – шепчу прямо в ухо, надеясь на ответ.  

Но он не отвечает – как всегда. Прикосновения становятся быстрыми, гибкие пальцы скользят поспешно, словно он тоже знает, что очень скоро мы оба проснемся. Роняет меня на кровать, ложится не сверху – рядом. Я знаю, что не должна касаться, ибо тогда вихрь реальности ворвется в наши темные покои. Но не могу удержаться, склоняюсь, сжимаю загорелую гладкую кожу, вдыхаю запах, который помню здесь, но сразу забываю там…

Ослепительный свет вырвал меня из сна мгновенно. Ох, ну почему я такая пустоголовая! Задернула бы шторы – спала дольше, и нега бы продолжилась! Марк у нас дома. Ни к чему упиваться снами, когда есть замечательная реальность. Вспомнив об этом, я вскочила и принялась причесываться. Потом всего за несколько минут умылась, оделась, хлебнула остывший чай и выбежала за дверь.

Было рано, многие ещё спали. Но ведь Солнце наверняка встает с первыми лучами своего большого собрата? Я не решилась постучаться к Марку, и так вчера переборщила. Хорошо, Мэй не стала настаивать на исполнении условий спора. У нас было ещё два дня, чтобы его выиграть. Стоило ли снова предлагать себя как крайний вариант?

Я вдруг поняла, что в глазах Марка выгляжу настоящей идиоткой. Ему и так было нелегко, а тут ещё едва знакомая девчонка заговорила о замужестве. Бестолковая. Помешавшаяся на любви. Придумывающая какие-то там истории про новый год и гору подарков… Хорошо, что я не подарила ему носки с медвежьими мордами.

Искр ждал меня в своем стойле, но я, выведя его, верхом не села.

– Побегай сегодня без меня, дружок.

И угостила любимца сухариком. Конь потерся о мое плечо и, взмахнув хвостом, пошел на луг. А я двинулась в сторону холмов, радуясь возможности подумать на свежем воздухе. Мысли катились пушистыми клубками, и чем дальше, тем быстрее шагали ноги. Под конец я уже бежала сломя голову, отчего-то боясь оглянуться. И остановилась только на вершине, чтобы выдохнуть печаль и подставить лицо свободному ветру.

Этот сон. Я видела его всего раз в два-три месяца. Любимый сон. Даже тот, где я летала в грозовых облаках, был не так хорош. Расскажи я Солнечному ещё и об этом – мужчина уж точно счел бы меня сумасшедшей… Подумать только, сны о близости! Стыдоба!

Я поглядела вдаль – будет буря. Черное небо и яркие зеленые луга, далекие горы, стеной окружившие долину. И огромное количество фиолетовых пионов на южном склоне. Место, которое мы звали  царством цветов. Чуть дальше росли стройные розовые гладиолусы, следом вылезали по берегам озер пестрые ирисы и лилии. Моя прекрасная родина. Соврала ли я, сказав, что ради Атры пойду на всё? Отчасти. Даже ради красной земли я не смогла бы стать женой нелюбимого.

Топот копыт заставил резко обернуться, и сердце ушло в пятки: по лугу мчался Марк на своем прекрасном светлом жеребце. Я смотрела на мужчину, не отрывая глаз. Неужели он ко мне ехал? Нужно было взять себя в руки и не наговорить лишнего, поэтому когда он остановился возле, я только неуверенно улыбнулась. И тотчас вспыхнула от удовольствия – Солнечный протянул мне руку:

– Не хочешь прокатиться со мной?

Нет, это был ещё один сон. Реальность просто не могла создавать подобное счастье. Но когда я схватилась за его пальцы, легко оказалась наверху и прижалась грудью к широкой горячей спине, стало ясно, что всё настоящее.

– Руки сюда, – сказал Марк, кладя мои ладони себе на талию, – и держись крепче.

Я обхватила его, склонилась и вдохнула запах растрепанных волос. О, боже… Какое сладкое, упоительное мгновение! Марк цокнул, и конь легко пошел рысью, а через несколько секунд рванул галопом. Мой Искр был мохноног и не слишком стремителен, но южный варб Солнечного определенно мчался наравне с ветром. Я не сразу приноровилась к движению двух сильных тел, но когда поняла, как сидеть, расслабилась и отдалась наслаждению.

В чудо происходящего не верилось. Мы летели птицами через луга, и цветочные поляны оставались позади размытыми бликами. Я прижималась к любимому мужчине и бедрами чувствовала его тепло. Вперед, без сожалений и лишних тревожных мыслей.

Когда мы въехали в рощу, Марк пустил коня рысью и через минуту перевел на шаг. Мы остановились у ручейка, и Солнечный, спрыгнув на траву, протянул руки. Глядя ему в глаза, я доверчиво свесилась и почувствовала, как крепко он держит меня, взяв за пояс. Тело было разгоряченным и легким, словно я бежала вместе с конем.

-4-

Прошло две недели с тех пор как мы танцевали. Четырнадцать дней без него. Марк прислал гонца и сказал, что задержится ещё на пару дней – дела. Чем он занимался? А вдруг передумал после моего неожиданного бегства тем грозовым вечером?

Сладкие сны о близости заменили кошмары. Я бродила по лесу, плутая в знакомых прежде рощах, и знала, что за мной кто-то ходит. Преследователь не показывался, но его постоянное гнетущее присутствие заменяло возможный жуткий облик. Порой я могла различить какой-то силуэт средь листвы, но, пытаясь приглядеться, теряла его. Хотела убежать – ноги не слушались, пробовала взлететь – крылья обмякли. Только шорох шагов за спиной и пристальный, недобрый взгляд…

– Развейся, – предложил Дэр. – Обычно это идет на пользу.

Вняв его совету, я собралась в далекие озерные рощи – место, где деревья росли из воды. Там были лодки, и можно было заночевать в крошечной хижине на берегу.

Меня отпускали без страха – путь знакомый, магия пробудилась и хранит. Я оседлала Искра, попрощалась с мамой и попросила непременно уведомить меня непогодой, если приедет Марк.

– Обязательно, – улыбнулась она. – Будь как всегда осторожна.

– До скорой встречи.

Я позволила коню самому выбрать темп. Обычно он предпочитал рысь, вот и сейчас, довольно пофыркивая, неспешно побежал по тропе средь знакомых деревьев. Сразу вспомнилось, как я сидела позади Марка, и печаль охватила сердце. Вернется ли мое Солнце?

Спустя несколько часов бодрой рыси мы были на месте. Средь голубых озер росли высоченные серебристые тополя, и конь с удовольствием забежал в воду. Искр отлично плавал. После короткого купания я оставила его возле хижины и, сев в лодку, знакомым путем отправилась на остров Четырех Тополей. Говорят, их когда-то давно посадили наши прадеды, и у каждого дерева было имя. Самое высокое, наполовину сухое, звали Гордым. Я не знаю, сколько живет тополь, но этому было больше четырехсот лет. Три других были помладше – лет по двести. Худой называли Звездным – за пятнышки на коре, а ещё два – Близнецами, Старшим и Младшим. Они росли из одного корня. Деревья умели говорить, и никому в беседе не отказывали. На верхушке Гордого много лет было гнездо розовых журавлей, которые всегда спускались вниз поздороваться.  

Было тихо и тепло, и облака плыли неспешно. Я погружала весло в воду и думала о судьбе. В нашей библиотеке было много любовных романов, исторических драм, записок путешественников и прочих книг, в которых на долю реальных и вымышленных героев выпадали нелегкие испытания. Я размышляла о том, что предстоит пережить мне, прежде чем счастье надежно закрепится в сердце. Сражаться? Доказывать свою силу? Или отступать?

Лес странно затих, и я остановила лодку. Над головой пролетели птицы – молчаливые, стремительные. Я не узнала их. Чтобы не думать о возможных причинах тишины, я поскорее догребла до острова и высадилась на берег.

Обычно летняя природа молчала при наличии опасности. Так она предупреждала атровцев. Но бывало молчание магическое, когда происходил всплеск сил. После этого вяхли гроздьями сыпались с деревьев, дымки теней носились по лесу как сумасшедшие, а матили и топтунчики устраивали в траве догонялки.

Я прошла меж деревьев, отводя низкие ветви, и залезла на толстое бревно. Это было мое любимое место в лесу – заливная тополиная роща, серые валуны, по которым при желании можно было добраться до берега. Я сидела, думая о маме и Лассе, а мир вокруг оставался молчалив и серьезен. Что-то происходило, но я не умела читать магию,  а потому просто ждала. Когда со стороны обычного леса донеслись голоса, вскочила и побежала в ту сторону прямо по воде. Здесь было неглубоко, всего по колено, и мне отчаянно хотелось с кем-то поговорить. Скорее всего, это были жители деревни, идущие за ягодами – на озерах росло полным-полно ежевики.

Но я сильно удивилась, увидев трех незнакомцев в странных нарядах. Синие штаны с множеством карманов, рубашки со странными рисунками. Один лысый, один с короткими русыми волосами, а третий – темноволосый. На ногах у мужчин была яркая обувь из кусочков ткани, за спинами – сумки, каких я прежде не видела.

В первое мгновение я хотела убежать, но, поразмыслив, передумала. Они двигались в сторону Горной деревни, и я, как Магици, обязана была выяснить цель их присутствия в Атре. Не Грозовые, это точно, но, возможно, пришли из поместья Марка? Ещё несколько секунд раздумий – и я вышла из-за кустов.

– Добрый день.

Мужчины разом схватились за оружие: у одного был лук, у второго копье. Третий сжимал кинжал.

– О! – многозначительно сказал лысый. Он выступил чуть вперед, наверное, был главным. – Лесная красавица! А я думал, в этих болотах только всякая мелкая дрянь обитает.

Он имел в виду вяхлей? Ни один атровец не назвал бы магических существ «дрянью».

– Вы на территории Грозового клана. Заблудились? – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал властно и решительно.

Можно было для устрашения выпустить молнии, ведь незнакомцы не знали, что мои змейки едва ощутимо жалятся, а не бьют, как у того же Дэра… Но я решила не спешить. Сначала нужно понять, кто эти люди и что они забыли на красной земле. Мужчины странно рассмеялись, и я пожалела, что не взяла меч. У меня был только нож, но небольшой, да и обращаться с ним я толком не умела.

– Вам нужна помощь? – спросила я.

– Ну да, – ухмыльнулся лысый. – Мы направляемся к горам.   

– Вам бы стоило избрать морской путь, в лесу много хищников.

Которые редко нападали на атровцев, но не щадили чужаков.

– Медведёв, что ли? – спросил русоволосый. – Так мы не боимся их.

-5-

– Доброе утро! – сказала я, улыбаясь помятому супругу. – Я блинов напекла. Будешь?

– Угу, – отозвался Марк, плюхаясь на стол.

Все как всегда. Который день он ходит сердитый, сосредоточенный, напряженный. Из-за меня или потому, что Атре грозит опасность? С момента совместной ночевки он ни разу не обнял меня и уж тем более не поцеловал. К тому же мы жили в разных комнатах. Солнечный говорил, что это для моего же блага – обвыкнуться, узнать дом – но я знала, что он просто не готов снова спать рядом. И смирилась, не торопя супруга, хотя и отчаянно жаждала почувствовать его тепло.

Покамест со мной ночевал только Куролесь. Умный зверь ни в чем не уступал собакам – умел приносить вещи, понимал команды, к тому же отлично лазал по любым поверхностям включая потолок, и всегда предупреждал о приближении магических и обычных существ. У него было множество самых разных «мяу», и я знала, когда кот хочет есть, гулять, спать или беситься. Марк погладил зверя всего раз, да и то по моей просьбе. Солнечному оказалось непросто привыкнуть к тому, что на его крыше вместо флюгера маячит огромный белый зверь.

Живущие неподалеку маркалы относились к моему питомцу не слишком дружелюбно. Он был похож на них, но не хотел присоединиться к стае, а потому дикие коты терпели домашнего только по приказу хозяина. Зато я успела подружиться с белочками и желтыми волками. Странно было глядеть в их глаза, так похожие на мои. Звери были мельче наших грозовых волков, но и значительно дружелюбней. Пожалуй, если бы не песни под луной, я бы вовсе считала их собаками.

Марк не запрещал мне ничего, кроме далеких прогулок. И сразу предупредил, что есть места, куда лучше не соваться. В частности, таинственная Ивовая роща.

– Почему? – спросила я тогда.  

– Потому что, – проворчал он в ответ. – Нельзя. Опасное место, сам бывают там крайне редко.

Он не любил отвечать на вопросы и редко их задавал. Казалось, супруга не интересует моя прежняя жизнь и уж тем более история семейства Магици.  

– Хорошее нынче утро, солнышко светит, – как всегда начала я. – Там птица какая-то в окно стучалась – синяя, крупная. Красивая. Эм… Ты всегда завтракаешь, сидя на столе?

– Какая разница? – проворчал Марк. – А ты всегда столько болтаешь?

– Единственный возможный способ заткнуть мне рот – это поцеловать, – беспечно сообщила я. – Так что я буду болтать, Марк, пока у тебя не завянут уши.

Его губы дрогнули.

– Бестолочь.

– Болван.

– Приятного аппетита.

– Ты улыбаться умеешь? Широко?

– Зачем? – хмуро спросил он с набитым ртом.

– Улыбки делают мир лучше.

– Меня и такой устраивает.

– А что насчет прогуляться после завтрака? Долой страхи!

– Девчонка, жуй молча!

Это было мое «неласковое» прозвище. А нежным по-прежнему оставалось «котенок», но его я не слышала уже много дней.

– Бесчувственный грубый мужлан, – отозвалась я. – Подумаешь, тридцатник нагулял.

– Кстати, я так и не узнал, сколько тебе лет.

– Осенью будет двадцать один.

– Ясно. Подарить тебе шляпу от солнца?

– От твоего света уж точно не шлепнусь в обморок. Лужи – и те больше ноги греют.

– Хочешь, чтобы я твои пятки поджарил?

– Собираешься меня пытать?

– Это вместо поцелуев, Габриэль. Чтобы ты наконец-то замолчала и дала мне спокойно поесть.

– Слушаюсь, мой ворчливый и противный муж. – Я встала в стойку солдата из среднего королевства и приложила ладонь к груди. – Мы клянемся защищать родину от напастей, от врага внешнего и внутреннего, от…

Мне чуть ли не в лицо прилетел блин.

– Иди лучше чай поставь, шутница.

Я ушла, про себя ухмыляясь: по крайней мере, он не молчал. И хорошо, что я знала все премудрости ведения хозяйства, хотя справиться с таким особняком в одиночку значило совершить подвиг. Руки еще не дошли до уборки, я привела в порядок только свою комнату и южный коридор.

– И будет памятник поставлен мне посмертно, – сказала я чайнику.

– Это за какие такие заслуги? – послышалось за спиной.

Я рассмеялась и, гордо выпрямившись, повернулась к мужу.

– За то, что вычищу твое… то есть наше прекрасное жилище. До блеска. Если вычищу.

– Да брось ты это. Здесь нормально, – проворчал он, протягивая чашку.

– Ага. В некоторых комнатах так много пыли, что невозможно дышать. А этот склад в библиотеке?

– Это не склад, – нахмурился Марк, – так все лежит как надо. Не вздумай перемешать.

– Слушаюсь, мой господин, – делая «надутое» лицо, сказала я. – Ещё приказы?

– Кушай больше, Габриэль. Я съел двадцать блинов, а ты два.

– Не сравнивай нас. Ты весишь в три раза больше. Хотя, если тебе нравятся пышки, я очень постараюсь поправиться.

И, выпятив грудь, попробовала раздуться ещё сильнее. Марк наблюдал за мной как всегда хмуро, но я прекрасно видела, что ему хочется смеяться. Пока что наши отношения совсем не походили на супружеские. Разговоры, совместные завтраки и ужины – не больше, чем поверхностная дружба. Но я понимала, что, став Сварт, должна привыкнуть к правилам нового дома и принять Марка таким, каким он привык быть.  

– Какие на сегодня планы? – улыбнулась я, смешивая пахучие травы.  

– Поеду по делам.

– А в горы?

– Скоро, – пообещал он.

-6-

Я была единственной девушкой в отряде. Мэй отсиживалась дома – верховая езда, тем более рысью, в её положении была опасна. К тому же несчастную постоянно тошнило, и она осталась на попечении моей мамы, умеющей делать прекрасные соленые печенья.  

Я смотрела по сторонам, на красоты летнего мира, и думала о подстерегающей атровцев опасности. После случая с незнакомцами  девушки перестали ходить в лес без ребят, и это сплотило Грозовых и Солнечных. Ребята Марка, бывшие на празднике Гроз, частенько под предлогом «дел» наведывались к новым знакомым, и Грозовые девушки радостно их встречали. Возможно, наш пример оказался заразителен, и вскоре стоило ждать солнечного сватовства… Я думала над этим и решала, как лучше поступить. Не все воины поддерживали политику объединения, не каждый был готов принять перемены. Конечно, сказывалось время, которое создало между нами пропасть. Но оно же могло исцелить раны земли.

Дэр и Марк говорили о восстановлении моста. Они хотели поехать к пропасти на следующей неделе и общими усилиями поднять камни. Я плохо представляла, как это будет происходить.

– А может, просто сделать длинный крутой спуск? – сказала вслух и поймала на себе несколько изумленных взглядов.

– Вместо моста? – сощурился Дэр. – Хм. Неплохая идея, сестра!

– Хорошая, – сказал Марк. – Если сможем уговорить камни.

– Позовите Бэйта, – улыбнулась я. – Ему не откажут.

Мужчины хмыкнули. Марк был наслышан об общительном младшем Магици от меня, Дэр прекрасно знал брата. Они продолжили разговор, а я, ощутив шевеление возле бедра, скосила глаза. Наверняка вяхль спрыгнул…

Но это был не тихий зверек. Из моей сумки торчал острый нос иного существа, и я, прежде чем завопить, осторожно подняла плотную ткань.

– Здрасте, – сказал шуршакал. – Простите, я без приглашения…

У меня челюсть отвисла. Когда он пробрался в мои вещи? И, главное, зачем?

– Эм…

– Не ругайся, госпожа, – попросил человечек. У него были большие и разумные зеленые глаза. – Я обещал беречь людей после того, что они для меня сделали. Хотел попасть к Мэй и Дэру Магици, но у них там столько кошек… Ой-ей!

– Я тоже Магици, – сказала я. – Ну-ка вылезай и говори толком, чего ты хочешь!

– Ты с кем это болтаешь? – обернулся Марк.

– С твоим шуршакалом.

Солнечный тотчас направил коня к нам.

– Ты! – сказал он, протягивая руку и вытаскивая карлика за шиворот. – Чего здесь забыл?

– Господин Марк, я обещал…

– Слышал это десятки раз, – перебил его мужчина. – Зачем с нами поехал? Остался бы дом сторожить.

– Так там этот… кот. И по роще бродят… коты.

Он так смешно выделял голосом последнее слово, что я не сдержала улыбки. Хотя его страх был вполне обоснован, учитывая, что большинство шуршакалов гибли именно от кошачьих зубов. 

– Я запретил им тебя трогать, – сказал Марк, усаживая шуршакала на холку Роджера.

– Но они… смотрят, – прошептал карлик, и тут его увидел Дэр.

– Мелкий! – воскликнул он. – Ты, что ли?!

– Господин Дэр! – радостно отозвался человечек и ловко перемахнул на Шторма, отчего тот недовольно зафырчал. – Как же я рад вас видеть!

– Ну, я тебя, предположим, ни фига толком не знаю, чудо лупоглазое, но не отказался бы задать множество вопросов.

– Спрашивайте, господин. Обо всем. Кулёк ответит.

– Вы знакомы? – хмыкнул Марк.

– Мы с Мэй этого чудика от смерти спасли, – отозвался Дэр. – Ты какого лешего с нами поперся?

– Защищать, – повторил человечек. – Я знаю магию, властители стихий. Могу предсказать появление темных сил и чувствую ловушки.

– На этой дороге их нет, – сказал Марк.

– Но они есть в горах, куда вы держите путь. У далеких колодцев своя аура. Есть не только хорошие места силы, но и плохие, злые. Я помогу вам разгадать их.

– Поздно его домой отправлять, – нахмурился Марк. –  В твоей сумке пробрался?

– Да. Я не виновата! Ничего не почувствовала!

– Я и не виню, Габриэль, – спокойно сказал он. – Ладно, пусть едет с нами. Дэр, ты не против?

– Я только «за», – усмехнулся брат. – Выспрошу у него обо всем. Давно хотел поболтать с умным шуршакалом.

– Спасибо, господин! – расплылся в улыбке карлик. Его сморщенное личико было вполне симпатичным, хотя и напоминало старую картошку по цвету. – Я вам всё расскажу. Спрашивайте о чем угодно!

-7-

Снова одна в пустом доме. Со мной только кот, да и тому интереснее на улице. Даже Кулёк прийти не может – боится маркалов. Я понимала, что ревновать Марка к давно умершей глупо, но остановиться не могла. Хотелось бить посуду и реветь, взяться за меч, сразиться с ненавистным противником. Самое страшное, что больше всех я ненавидела сестру. Почему она никак не могла оставить Марка в покое? Он ведь страдал из-за неё! А что, если это Солнечный не хотел отпускать любовь? От этой мысли становилось дурно.

К тому же мне через день снился призрак в зеленом платье. Темная Агна ходила следом, пытаясь схватить за руку, прижать к себе, поделиться той гадостью, что носила внутри. И я орала, просыпаясь, и долго пялилась во тьму, боясь, что дверь откроется и в комнату зайдет страшная черная женщина.

Хорошо, что у меня оставались дела в поместье. Я снова убиралась, стирала и вычищала. Воины передавали мне свежие новости, в том числе об успешном строительстве. И ни одной теплой весточки от мужа. Ему сейчас было совсем не до меня, и это оставалось только принять. Любовь не приходит не вовремя, но порой на неё совсем нет времени. Так и я – находила силы на что угодно, занималась всем подряд, когда жаждала того единственного, который не мог быть рядом.

Так прошло две недели. Я научилась справляться с собой, и загнала тоску в глубину сердца. Даже страхи приручила, и теперь каждый раз позволяла Агне обнять себя, чтобы, дрожа, впускать нечто жуткое. И просыпалась без воплей – дрожащая, но не сломленная.

А потом нашла в библиотеке несколько странных набросков, сделанных твердой рукой. Без сомнения, это была юная Агна. Умелый художник сплел её фигуру с окружающим миром, нарисовал вязь молний и облачные фигуры могучих воинов. Я узнавала места – Влюбленные, потом Священная долина и Грозовой дом, а ещё роща розовых берез. А вот сестра сидит рядом с маркалом и чешет ему грудку…

Внизу стояло «М.С». Увидев инициалы, я уже не сомневалась в авторстве. Марк никогда не говорил, что рисует. Не рассказывал и о том, что в западном крыле есть огромный, заброшенный зимний сад. Не показывал бальную комнату в восточном крыле. Наверное, это казалось ему незначительным, однако я считала каждую мелочь важной и особенной. Среди вещей на чердаке я нашла швейную машинку, и теперь узнавала у воинов, что им нужно. Поначалу Солнечные отказывались, однако когда я сделала для выздоровевшего Элдри рубашку, штаны и комплект постельного белья, мужчины стали приходить, смущенно прося зашить вещи.

И я сразу поняла, что на земле Солнечных живет куда меньше девушек, нежели у нас. Мужчинам приходилось многое делать самим, в том числе шить, штопать, стирать, и заниматься другим трудом. Они умели даже вязать, неплохо обращаясь с крючком. Мне в подарок принесли несколько пар больших носков и перчатки – на будущую зиму. Такая приятная, настойчивая забота превращалась под вечер в кувшины слез, которые я проливала, стоя среди погибших растений в зимнем саду. Не знаю, почему это печальное высохшее место мне так нравилось. Наверное, мы с этими деревьями были похожи – они точно также медленно умирали. Я притащила несколько ведер и обильно полила серую потрескавшуюся землю. Надежды спасти зелень не было, но это принесло мир в мою душу.

Ночью я долго не могла уснуть, ворочалась в своей постели, слушая, как вздыхают светлячки. Они хотели светить, но не для меня – для своего хозяина. И было холодно и пусто внутри сердца, словно там настала зима.

Внезапно я поняла, что уже не лежу на постели, а иду через лес, в туманной ночи. Облачка пара вырываются изо рта, и ноги окоченели. Я вздрогнула, ощутив прикосновение в ладони. Агна! Прежняя, почти живая. Она приложила палец к губам и потянула меня вперед. Я последовала за ней без пререканий, пытаясь разглядеть сквозь темноту окружающий мир. Постепенно спадали мои одежды, разваливалась обувь, и дорога становилась всё более трудной.

– Прости, – сказала сестра. – Дальше ты должна идти одна.

Я поглядела на девушку – она улыбалась.

– Перестань мучить Марка.

– Я делаю лишь то, чего он желает. То, что ты не сможешь делать.

– Смогу. Не тебе судить мою любовь.

Она сжала губы и отвернулась.

– Уходи, пока не пришла Она.

Я не успела задать множество вопросов – упала в грязь, словно меня толкнули. А потом полетел первый камень. Или это была стрела? Сквозь боль жалящих ударов я не понимала, где нахожусь, и кричала, слыша демонический смех, так похожий на тот, что раздавался на болотах…

– Приехали! – раздался из темноты спасительный голос, и я вскочила на постели, чувствуя, что спина мокрая. Хотелось реветь от облегчения. Я подбежала к окну – Марк, Дэр и Мэй. Из Грозовых больше никого, а вот Солнечных воинов полно. Понятно. Хорошо, что гостевые комнаты теперь были чистыми и уютными.

Показалось, что Марк слегка прихрамывает, и я не стала тратить время на поиски халата. По пути заскочила в комнату, проверила постель и ванную. Можно не волноваться. Я выскочила на крыльцо в одной сорочке, но, едва поняв, что Марк в порядке, ринулась назад, однако не в дом, а за угол, чтобы тотчас больно удариться мизинцем о колоду. Слезы отчаяния, облегчения и боли смешались, и я сползла вдоль стены, поджимая колени к груди. Вернулся. Невредимый. Какое счастье! И как тяжело связать себя в узел повиновения и не кинуться к нему в объятья. Я знала – он умеет крепко обнимать и нежно целовать. Но Марк более всего ценил сдержанность, и я хотела стать для него таковой.